День собеседования выдался дождливым. Ветер срывал листву с деревьев на улице, где располагался ее аккуратный белый коттедж. Не к добру такая погода, подумала Сьюзан, но тут же отругала себя. Дождь ли, Кристофер ли Лезерт — ей до этого не должно быть никакого дела. Ее задача — получить работу. А Лезерт…

В конце концов, не он пригласил ее на собеседование, а его старший компаньон — доктор Том Свенсен. Именно на Свенсена ей следовало произвести благоприятное впечатление и пресечь возможные возражения доктора Лезерта.

Виктория обещала присмотреть за Максимилианом, пока Сьюзан будет в Центре, поэтому она первым делом направилась в дом родителей. Стряхивая на теплой кухне промокший насквозь шарф мальчугана, Сьюзан проворчала:

— Кончится когда-нибудь этот дождь? Третий день льет не переставая.

— Да, в такую погоду самое милое дело — сидеть у камина, — согласился Джон, бросая на них взгляд поверх газеты.

— Ну, уж ты бы молчал, — махнула на него рукой Виктория. — Просохни лучше после своей прогулки — тебе еще гулять с Максимилианом. Кстати, чай заварен, выпей, согрейся.

— Чтобы хорошенько согреться, нужно сперва хорошенько промерзнуть, — резонно заметил Джон и снова уткнулся носом в газету.

— Спасибо, что выручаешь меня с Максимилианом, — сказала Сьюзан матери. — Я понимаю, как у тебя самой много работы, мама. Я встала на очередь в местные ясли, а пока на время дежурств найму няню.

Она стащила с мальчика пальто. Это было не просто — малыш ни за что не хотел выпускать из рук любимца — плюшевого мишку.

— Ну-ка, посмотрим, сможешь ли ты сам отыскать картинку-загадку, которую собрал на прошлой неделе, — объявила Сьюзан. Максимилиан тут же убежал под лестницу — искать на полке картинку.

— Надеюсь, с няней у меня не будет проблем, — обратилась Сьюзан к матери. — Максимилиан, кажется, стал поспокойнее, а она — очень симпатичная девушка с отличными рекомендациями.

— Думаю, малыш привыкнет. Его тоже можно понять — столько перемен за такую короткую жизнь. А что до моей работы, то она не такая уж и напряженная — всего несколько часов в неделю. И потом это просто удовольствие — учить людей стряпать и получать еще за это деньги.

Сьюзан улыбнулась.

— Меня беспокоит главным образом то, что я не понимаю, в чем причина странного возбуждения и агрессивности, которые на него временами находят, — сказала она.

— Кто знает? Он живой парнишка, распахнутыми глазами смотрит на окружающий мир, ему все интересно. Если он и спрашивает о чем-то — то напрямик, потому что по-другому пока не умеет, — с улыбкой произнесла Виктория.

Сьюзан с напряжением посмотрела на мать:

— О чем он спрашивает? О Колине?

Виктория утвердительно кивнула головой.

— Тебе не кажется, — задумчиво промолвила Сьюзан, — что он слишком уж хорошо помнит своего отца? В конце концов, Максимилиану было всего полтора года, когда Колин…

— Не думаю, что дело в Колине как таковом, — отозвалась Виктория. — Просто у других детей есть отец, а у него нет, естественно, ему хочется разобраться, в чем тут дело.

— Пожалуй, ты права, и Колин тут ни при чем.

Колин… Он сразил ее при первой же встрече. Светловолосый, сероглазый, высокий и худощавый, с блистательным чувством юмора, он на кого угодно мог произвести впечатление. Она тогда проходила клиническую практику в больнице, а Колин там работал фармацевтом. От него так и веяло независимостью, и вообще он производил впечатление человека с твердым характером. Именно с таким мужчиной ей хотелось бы прожить всю жизнь. Когда она получила диплом врача, они поженились и какое-то время жили душа в душу. Потом появилась первая, еще маленькая трещинка в их отношениях…

— Мне надо идти, — сказала Сьюзан, решительно поднимаясь со стула. — В магазин на обратном пути заглянуть?

— Останется время, купи свежих дрожжей в булочной. У меня завтра занятия с учениками — буду показывать, что можно испечь из дрожжевого теста.

— Как я завидую твоим ученикам!.. Ну, ладно, я пошла.

— Пока, детка! — подал голос отец. Он раздраженно вертел в руках газету, глядя на нее то через очки, то поверх них.

— Что случилось, папа? Ты плохо видишь?

— Да все эти проклятущие очки! — с досадой бросил он. — Постоянно приходится их протирать!

— А не показаться ли еще раз врачу? — осторожно спросила Сьюзан. — Если есть какие-то проблемы, надо их решать.

— Нет никаких проблем, детка. Я тебе уже говорил, что все у меня в полном ажуре. Просто стекла собирают всю пыль, которая летает в воздухе. Согласись, это не основание для того, чтобы бить в колокола и устраивать ненужную суету. Сказано, я в порядке, значит я в порядке.

— А вспышек или темноты в глазах, как до операции, у тебя не бывает?

— Опять двадцать пять! Говорят тебе, что это всего лишь возраст. Доживи до моих лет, тогда посмотрим, у кого из нас будет лучше зрение.

— Не ворчи, папа. Никто тебя ни в чем не обвиняет. Просто, на мой взгляд, лучше позвонить врачу и договориться о приеме.

— Меня уже записали на январь.

— Но январь еще так нескоро! Может быть, мне попробовать договориться о более раннем сроке?

— Там посмотрим! — И предупреждая новую реплику дочери, он быстро добавил: — Ты пойми: я вовсе не отказываюсь. Просто я еще раз все обдумаю. А сейчас иди — тебе пора на собеседование.

Спорить сейчас с отцом было бессмысленно. Сьюзан застегнула бежевый плащ и двинулась к выходу.

— Удачи тебе, — сказала Виктория.

— Спасибо. Я в ней очень нуждаюсь.

— Не говори ерунды! Ты — прекрасный врач, и даже этот твой доктор Лезерт, которого ты так боишься, вынужден будет согласиться с этим. Мне он показался знатоком своего дела, да и вел он себя вполне дружелюбно. — Виктория ласково посмотрела на дочь.

— У меня была с ним небольшая стычка, мама. Впрочем, ты права, последнее слово не за ним, так что будем надеяться на лучшее.

Центр здоровья был основан давно — еще до того, как туда пришел работать пресловутый Кристофер Лезерт. Здание располагалось на главной городской улице, и уже издалека привлекало внимание сверкающими окнами и красной черепичной крышей. За последние годы к нему было пристроено новое крыло, высаженные вдоль дорожек кустарники образовали живую изгородь, над которой возвышались развесистые, тенистые вязы. С юга этот островок зелени огибала речушка, и огромные плакучие ивы простирали свои ветви над прохладными заводями. Центр располагался в каких-нибудь четырех милях от дома, а график работы там был просто идеальным, особенно если учитывать интересы Максимилиана.

Взглянув на часы, Сьюзан отметила, что у нее в запасе есть несколько минут, чтобы зайти в булочную. Булочная располагалась напротив Центра рядом с аптекой. Припарковав машину, Сьюзан отправилась за покупками.

Выйдя из магазина, она чуть не столкнулась с пожилой женщиной, спешившей куда-то по мокрой, усеянной желтыми и багровыми листьями мостовой. Они кивком извинились друг перед другом, женщина двинулась дальше, но, угодив ногой в прикрытую листьями лужу, поскользнулась и растянулась в полный рост. Мгновением позже Сьюзан была рядом:

— С вами все в порядке? — быстро спросила она.

Женщина с искаженным от боли лицом держалась за лодыжку и минуту-другую не в состоянии была говорить.

— Кажется, я ее сломала, — прошептала она сквозь зубы.

— Я врач, и, если позволите, я хотела бы осмотреть ногу. Где болит? Здесь?

— Да. Господи, как же глупо вышло! Я даже оглянуться не успела, как оказалась на тротуаре! Как болит, Боже! — простонала побледневшая пенсионерка, качая головой.

Сьюзан присела на корточки и осторожно прощупала место предполагаемого перелома.

— Нога у вас в этом месте сильно распухла, — сказала она наконец. — Но на перелом это не похоже. Нужно сделать холодные примочки, снять отек, а затем наложить фиксирующую повязку. Ногу придется держать в покое, лучше в подвешенном состоянии, или подкладывать под нее подушки. Кто-нибудь из домашних мог бы присмотреть за вами, миссис?..

— Бенсон. Меня зовут миссис Бенсон. — Пенсионерка горестно покачала головой. — Увы, мой Гарри покинул меня почитай как десять лет назад… А впрочем, у меня очень отзывчивая и чуткая соседка. Думаю, она не откажется присмотреть за мной, пока я не поправлюсь.

— Посмотрим, что можно для вас сделать. К счастью для вас, вы упали в самом что ни на есть подходящем для этого месте, в двух шагах от Центра здоровья. Обопритесь на меня. — Сьюзан помогла женщине подняться.

— Спасибо вам, девочка, вы очень добры, — всхлипнув, сказала женщина. — Простите, что из-за меня у вас столько хлопот. Вот я вам и плащ в грязи испачкала!..

Сьюзан бросила взгляд на плащ, на полах остались серые мокрые разводы.

— А, ерунда! — отмахнулась она, хотя поежилась при мысли, в каком виде она явится на собеседование. Взглянув на часы, чуть не застонала, потому что уже опоздала к назначенному времени. — Не обращайте внимания, — с оптимизмом приговоренного к смерти сказала она: — Плащ отстирается в одну минуту.

Они подошли к главному корпусу, и Сьюзан помогла женщине подняться по ступенькам. Войдя в вестибюль, Сьюзан обратилась к дежурной по регистратуре:

— Эта женщина только что поскользнулась и получила при падении ушиб. У вас не найдется человека, который мог бы осмотреть ее. У нее легкий шок после падения, ей необходимо сделать примочки и наложить повязку. Кстати, меня зовут Сьюзан Джилберт, вы, наверное, предупреждены о моем приходе…

— Да, конечно! — воскликнула сестра, глядя на нее во все глаза. — А мы тут гадаем, что такое могло произойти с вами. Я сообщу доктору Свенсену о вашем приходе, только отведу вашу больную к медсестре… Не волнуйтесь, дорогая миссис…

— Бенсон, — вставила Сьюзан.

— …Бенсон. Мы о вас позаботимся.

В этот момент открылась дверь и в вестибюль вошел Кристофер Лезерт. Он выглядел совершенно иначе, чем Сьюзан запомнила его: в прекрасно скроенном сером костюме и безукоризненно чистой, в тонкую полоску рубашке с галстуком в серую крапинку. Сьюзан чуть рот не открыла от восхищения — настолько он был хорош. Впрочем, она тут же взяла себя в руки и нахмурилась. Кристофер в свою очередь вытаращил на нее глаза, и лишь после того, как дежурная сестра торопливо пояснила: «Это доктор Джилберт, доктор Лезерт», — он кивнул головой:

— Знаю, мы уже знакомы.

Сестре, казалось, не очень понравился тон его замечания, но она промолчала и повела миссис Бенсон в какой-то из кабинетов, оставив Сьюзан и Кристофера наедине.

Лезерт смерил смущенную Сьюзан взглядом с головы до ног и, конечно, не упустил из виду пятна грязи на ее плаще. Сьюзан почувствовала, как кровь прихлынула к лицу.

— Итак, вы все-таки пожаловали, — изрек он. — А мы, признаться, уже начали сомневаться в вашем приходе.

Было ясно как дважды два, что он не в восторге от ее опоздания.

— Я очень извиняюсь, что вам пришлось меня ждать, — начала Сьюзан.

— Что, заблудились? Или вам дали неверный адрес?

— Нет, как уроженка здешних мест, я знаю здесь все стежки-дорожки, кроме разве что недавно построенных. Так что заблудиться я не могла.

— Тогда с вами произошел какой-нибудь несчастный случай, — продолжил он, нахмурив брови и снова оглядывая ее перепачканный плащ. — В такую непогоду следует очень осторожно водить машину — скользко и слякотно, можно легко не вписаться в поворот.

— Погода обычная, и дорога не такая уж плохая. Я, во всяком случае, ни в какие переделки с машиной не попадала…

Кристофер многозначительно склонил голову.

— Тем хуже для вас, миссис Джилберт, — сказал он зловеще. — В нашем учреждении первостепенное значение придается такому качеству работника, как пунктуальность. Жизнь пациента нередко зависит от того, вовремя или нет окажем мы ему помощь, и мне, по правде сказать, стыдно говорить такие элементарные вещи дипломированному специалисту, тем более имеющему за плечами практику.

Сьюзан чуть не онемела от возмущения.

— Я не намерена выслушивать ваши поучения, доктор Лезерт, — вспылила она. — По части пунктуальности я, извините, могу дать фору кому угодно, хотя бы даже вам. Но долг врача — всегда и в любое время приходить на помощь больному, даже ценой опоздания на встречу с такими уважаемыми людьми, как доктор Свенсен и вы. Или, по-вашему, я должна была оставить миссис Бенсон лежать на мокром, холодном тротуаре в ожидании, пока кто-то другой, быть может, не имеющий медицинского образования, заметит ее и окажет хоть какую-то помощь?

Пальцы Сьюзан вцепились в полу плаща, а в глазах сверкнули гневные огоньки. Какой самоуверенный и напыщенный нахал! — подумала она. Вот и говори после этого, что первое впечатление обманчиво!

— Погодите, я ничего не понял, — отрывисто проговорил Кристофер. — Какой тротуар? Какая миссис Бенсон?

— С этого и надо было начинать, а не бросать в лицо скоропалительные обвинения, — сквозь зубы процедила Сьюзан. — Миссис Бенсон — это та самая женщина, которую только что увели в кабинет на перевязку. Я случайно стала свидетельницей того, как она поскользнулась и упала. Кстати, именно по этой причине у меня такой непрезентабельный, если можно так выразиться, вид, за что я также приношу свои глубочайшие извинения.

Выпалив свою отповедь, она вдруг опомнилась и струхнула. После всего, что она наговорила, на работу в этом месте едва ли стоило рассчитывать. И почему только от одного вида этого красавца-доктора ее охватывает бешенство? Шутки шутками, а за распущенность надо платить. Она позабыла, как много поставлено на карту, и теперь, скорее всего, получит от ворот поворот.

— Характер у вас, однако, миссис Джилберт, — прохладно заметил Кристофер. — Просто удивительно, особенно при вашей очаровательной и хрупкой внешности. И все же я бы посоветовал вам поучиться сдержанности. Среди пациентов попадаются люди с капризами, и их где-то можно понять — болезнь, как правило, меняет людей далеко не в лучшую сторону. Но для врача вдвойне важно в любой ситуации сохранять хладнокровие, а его-то вам и не хватает.

Сьюзан вызывающе вскинула подбородок:

— Может быть, я на вид и хрупкая, но трудиться умею не хуже здоровяков-спортсменов, уж поверьте мне! У меня за плечами, слава Богу, основательная практика, и до сих пор я умела справляться с любыми капризами своих пациентов.

— У вас слишком молодой вид, чтобы говорить о богатой практике, мисс Джилберт, так что…

Кристофер не закончил. Дверь открылась, и в холл вышел доктор Свенсен.

— Доктор Сьюзан Джилберт, если не ошибаюсь? Вы не против, если я буду называть вас просто Сьюзан. Сестра сообщила мне о вашем приходе.

Том Свенсен приветливо пожал ей руку. Лет шестидесяти, худощавый, среднего роста шатен, с сединой на висках, он не утратил молодости и энергии, и дружелюбный взгляд его карих глаз располагал к общению с первой же минуты знакомства. В молодости он был, вероятно, очень привлекательным мужчиной, да и сейчас не потерял обаяния.

— Как я вижу, с Кристофером вы уже познакомились, — сказал он одобрительно. — К сожалению, еще одного нашего коллеги, доктора Джеймса, сегодня нет. Но это не страшно, вы с ним еще познакомитесь. А пока хочу со своей стороны выразить вам признательность за помощь нашей пациентке. Миссис Бенсон — пожилой человек, личная жизнь ее не удалась, она совершенно одинокая и беззащитная женщина. Она живет в домике на окраине одного из городских предместий и самостоятельно до нашего Центра никак бы не добралась.

— Как она себя чувствует? — быстро спросила Сьюзан.

— Все в порядке. Девочки дали ей выпить чаю, привели в чувство, успокоили. Кстати, вы же с дороги! У меня в кабинете все приготовлено. Пойдемте, выпьете чашечку чаю.

— Полагаю, — вмешался Кристофер, — миссис Джилберт нуждается в том, чтобы привести себя в порядок и чуть успокоиться после переживаний.

Сьюзан была поражена и не знала, как реагировать на столь дружелюбный жест. Кристофер чуть приподнял бровь, как бы давая понять, что видит ее сомнения, но он говорил совершенно искренне.

— Очень признательна вам, — сказала она чуть глухо. — Я покину вас буквально на пару минут.

— Ну, конечно, — заулыбался Том Свенсен, — мы вас подождем. Дверь в мой кабинет первая направо по коридору.

— Пойдемте, я вас провожу!

Кристофер подхватил ее под локоть и увлек за собой. Странное чувство вызвало в ней прикосновение этих пальцев: ее бросило в дрожь, а ноги подкосились. Все дело в том, что я нервничаю, сказала она себе, как-никак решается вопрос, буду я работать там, где хочу или нет.

Оказавшись в дамской комнате, она быстро сбросила с себя плащ и влажной тряпкой стерла самые заметные пятна грязи. На ней был изящный костюм цвета морской волны, гармонировавший с цветом ее глаз, под жакетом — шелковая блузка кремового цвета с изящно вышитым воротничком. Пробежавшись гребнем по длинным — до плеч — волосам, она поправила их и быстро подвела брови. Надеюсь, доктор Лезерт не поставит мне в вину эту задержку, подумала она мстительно.

Удовлетворенная своим внешним видом, она направилась в кабинет доктора Свенсена.

— Ага, вот и вы, моя милая, — приветствовал тот ее. — Проходите, будьте как дома!

Сьюзан села в кожаное кресло возле стола, чувствуя на себе взгляд стоявшего у окна Кристофера. Она почувствовала на себе его взгляд еще при входе, и оценивающее выражение почему-то смутило ее.

— Чаю? — спросил доктор Свенсен, но Сьюзан вежливо отказалась. Когда на тебя как ястреб смотрит враждебно настроенный, а к тому же еще и красивый мужчина, нет никакой гарантии, что в самый неподходящий момент руки не задрожат, выдавая волнение, а это совершенно ни к чему. Что со мной? — спросила себя Сьюзан. — Почему я на него вообще обращаю внимание?

Свенсен взял с блюда диетический крекер и собрался было обмакнуть его в чашку с чаем, но тут же спохватился и положил обратно.

— Пожалуй, не буду, — сказал он, и глаза его блеснули озорным блеском. — Ну как, начнем?

Сьюзан невольно улыбнулась в ответ. Том Свенсен с каждой минутой нравился ей все больше. Чем-то неуловимым он напоминал ей отца.

— Дело в том, что моя жена много лет подряд работала в Центре на полставки, — приступил к делу доктор Свенсен. — Но в конце концов она решила выйти на заслуженный отдых, чтобы иметь возможность мирно копаться в саду и делать прочие вещи, до которых прежде не доходили руки. После Нового года я, пожалуй, последую ее примеру. Кристофер возьмет на себя обязанности старшего компаньона и подыщет себе замену на нынешнюю должность.

Сьюзан словно током ударило от услышанного, но она постаралась ничем не выдать своего волнения.

— Ну а пока, — продолжал Свенсен, — нам нужен врач-женщина. Может быть, вы что-нибудь расскажете о себе? — Он взял в руки ее заявление с приложенными рекомендациями. — Судя по отзывам, вы исключительно квалифицированный врач. Насколько я понимаю, вы сейчас заняты на временной работе?

— Совершенно верно. — И она рассказала ему о всех местах, где ей приходилось работать. — Я совсем недавно перебралась сюда, поближе к родителям, и до той поры, пока сумею найти что-то стабильное, перебиваюсь тем, что подворачивается под руку. На прежнем месте я работала на полставки в больнице одного из больших предместий.

Свенсен пролистал подколотые бумаги.

— Да, вижу. Отзывы о вашей работе просто превосходные. — Он передал бумаги Кристоферу. — Насколько я понимаю, ваши прежние коллеги с огорчением восприняли ваш уход.

— Мне самой нелегко было сделать такой выбор, но отец нездоров, и я хотела быть рядом. С годами люди не становятся моложе и здоровее.

— Да, к сожалению, это так. Представляю, на какие жертвы вам пришлось пойти, покидая прежнее место работы.

— И какую же специализацию вы бы хотели иметь у нас, миссис Джилберт? Вас зовут Сьюзан, если не ошибаюсь? — вмешался Кристофер.

Он явно не хотел тратить время на обмен любезностями и взял быка за рога.

— Акушерство и гинекология, — коротко ответила Сьюзан. — Я всегда проявляла особый интерес к этой области медицины. Кроме того, у меня обширный опыт практики в качестве педиатра.

— А как насчет готовности использовать в работе новейшие достижения науки и техники и насчет знакомства с ними?

— Без проблем, — твердо сказала Сьюзан.

— А конкретнее?

Он буквально продохнуть не давал ей, засыпая вопросами, но она не собиралась сдаваться — одна мысль о том, чтобы капитулировать перед его самонадеянностью и высокомерием, казалась ей невозможной.

— За последние два года я прослушала несколько курсов повышения квалификации, — хладнокровно ответила она. — Кроме того, у меня есть привычка внимательно знакомиться с литературой, которая приходит ко мне по почте.

— Вы, как следует из ваших слов, работали на полставки? Вероятно, это вызвано интересами вашего ребенка? — Кристофер вопросительно посмотрел на Сьюзан.

— Все правильно. — Она старалась сохранять спокойствие.

— Смены у нас в Центре длиннее, чем в других учреждениях того же рода. Работа здесь — тяжелый труд, не всякому по силам. Мы постепенно расширяемся и должны быть уверены в своих работниках. Вы вполне уверены в своих силах? — Лезерт не отрывал от нее взгляда.

Разумеется, Сьюзан была уверена в себе, и сквозившее в его вопросе недоверие глубоко оскорбило ее. Этот парень был не только бабник и зазнайка, но еще и шовинист-ретроград, доверяющий лишь своему так называемому сильному полу.

— Я не боюсь тяжелой работы, — жестко отрезала она, и это было чистой правдой. Не зря же Колин осуждал ее за рвение, с которым она отдавалась работе, и по совести, он имел на то определенные основания: работа помощником доктора была поистине сизифовым трудом. Никто, однако, не мог похвастать тем, что слышал от нее хотя бы одну жалобу.

— Но даже если график работы вас устраивает, — гнул свое Кристофер, — есть обстоятельства экстраординарного характера, например, нехватка персонала. Как вы собираетесь совмещать все эти проблемы со своими личными планами? У вас маленький сын — не помешает ли он вам целиком сосредоточиться на работе?

Сьюзан надменно приподняла свою красиво очерченную бровь:

— Надеюсь, вопросы, связанные с воспитанием сына, никак не отразятся на моей работоспособности, доктор Лезерт, хотя, как известно, и в личной жизни бывают чрезвычайные обстоятельства, от которых никто не застрахован. — Она помолчала, смерив его холодным, презрительным взглядом. — Скажите, это допрос или собеседование? Будь я мужчиной, мне, думаю, не пришлось бы иметь дело с такими прокурорскими штучками.

— Ха! — рассмеялся Том Свенсен. — Что, съел, дружище? Мы живем не в средние века. Скажи спасибо, что она не натравила на тебя феминисток.

— До сих пор никто не высказывал никаких претензий к моей работе, — продолжала Сьюзан, разгорячившись. — Со своей стороны, могу сказать лишь то, что если я получу место в Центре, то буду работать так, как привыкла, то есть не покладая рук.

— Это само собой разумеется, иначе вы здесь не задержитесь, — не сдавался Кристофер.

Сьюзан почувствовала, что нервы на пределе. На каком, собственно, основании этот человек относится к ней так враждебно? Неужели только потому, что он неотразимый сердцеед, мечта незамужних медсестер города, получил отпор от женщины, которая к тому же собирается работать с ним в одном учреждении?

— Полагаю, — вмешался Том Свенсен, — нам с доктором Лезертом нужно пару минут переговорить. Я поручу дежурной медсестре провести вас по корпусу, если вы не против, а сразу после этой маленькой экскурсии мы сообщим вам о нашем окончательном решении.

Сьюзан не питала иллюзий о том, что это будет за решение. Кристофер сделает все, чтобы помешать ей получить здесь место. И у нее еще будет повод раскаяться в своей вспыльчивости. А если он не добьется своего сейчас, то, став старшим компаньоном, немедленно возьмет реванш.

Пройдя до здания Центра, она отдала должное и проектировщикам, и дизайнерам — все здесь было тщательно продумано с целью, чтобы посетители и больные чувствовали себя как можно уютнее: ковровые дорожки спокойных серо-голубых тонов, стены кремового цвета, масляные пейзажи на стенах и в холлах и комната для детских игр с аккуратно расставленными и развешанными игрушками и столиком для конструктора.

Ее отыскал Кристофер, и вдвоем они вернулись в кабинет Свенсена. По выражению лица своего спутника она ровным счетом ничего не поняла, и поэтому, когда Том Свенсен галантно произнес: «Ну, моя дорогая, мы хотели бы предложить вам работать здесь, если вы не против», — она до смерти перепугалась, заподозрив в происходящем какой-то подвох.

— Будем считать, что вы согласны, — продолжил Том Свенсен. — На нас произвели огромное впечатление ваши рекомендации и ваша манера держаться.

— Спасибо, — пробормотала Сьюзан, чувствуя кристальный взгляд голубых глаз. Интересно, подумала она, какую роль сыграл каждый из ее собеседников в том, что ее взяли на работу. — Разумеется, я очень рада.

— Вот и славно, — сказал Том, просияв. — Это дело стоит отметить. Что предпочитаете: кофе или что-нибудь покрепче?

— Кофе, если можно, — пробормотала она, все еще не в силах поверить. — Мне еще ехать домой.

— Кофе, значит, кофе! Когда вы предполагаете приступить к работе? Мы будем с нетерпением ждать вашего появления в этих стенах в новом качестве. Мы все здесь живем душа в душу — впрочем, скоро вы сами в этом убедитесь.

Он отошел к кофеварке в дальний угол кабинета, и Сьюзан, не удержавшись, покосилась на Кристофера. На лице у того играло подобие улыбки. Ничего не добавив к словам Тома Свенсена, он лишь развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Сьюзан мельком увидела его мощную, загорелую шею и тут же отвернулась, потому что сердце ее ни с того, ни с сего заколотилось, а во рту пересохло.

— Думаю, я могла бы начать с будущей недели, — сказала она хрипло. — Вас это устроит?

— Более чем, — отозвался Том, протягивая ей чашку кофе. — Сахар и сливки кладите себе сами — по вкусу. Кстати, чем занимается ваш муж?

— Мой муж умер два года назад, — сказала Сьюзан, спиной ощущая присутствие в комнате Кристофера.

— От души вам сочувствую, — сказал Том. — Одной воспитывать ребенка, а тем более мальчика, очень нелегко.

— Надеюсь, я справлюсь, — неуверенно улыбнулась Сьюзан.

— Я не сомневаюсь в этом. Вы, по-моему, вообще на многое в этой жизни способны.

Поговорив о том, о сем еще четверть часа, они стали прощаться.

— Я вас провожу, — сказал Кристофер, едва Сьюзан поднялась из кресла.

Они прошли к главному входу, и она остановилась, чтобы надеть плащ — на улице снова лил дождь. Кристофер легко перехватил плащ и помог ей надеть его. Сьюзан вдруг стало жарко.

— Спасибо, но я бы справилась сама, — сказала она.

— «Руки прочь!» — так надо понимать смысл вашего высказывания? — спросил он, чуть скривив губы. — Скажите, Сьюзан, мне одному повезло с вашей нелюбовью или я уже не первый?

Сьюзан вдруг стало страшно; с этим человеком… с этим мужчиной ей теперь придется встречаться каждый день, и один Господь ведает, чем это чревато.

— Я ни к кому не питаю какой-то особой неприязни, — спокойно ответила она. — Надеюсь, мы сработаемся и никаких недоразумений в наших отношениях больше не возникнет. А даже если бы и возникли, я бы никогда не позволила себе смешивать личные проблемы с профессиональными обязанностями.

— Рад слышать это, — сказал он сухо. — Однако вам еще предстоит показать, чего вы стоите, и знайте, я буду следить за каждым вашим шагом.