Я нахожу Зейна и Дженну, когда они благодарят маму и прощаются с ней. Я пытаюсь поймать взгляд Зейна, но Дженна отводит меня в сторону.

— Виолетт, — говорит она, улыбаясь. — Я очень рада, что мне, наконец, удалось с тобой познакомиться. Надеюсь, когда я буду в городе в следующий раз, мы сможем провести больше времени вместе.

Я сомневаюсь, глядя в ее прекрасные зеленые глаза.

— Да, в этот раз все было… странно.

Она разражается смехом.

— Вроде того, да?

— Прости. Зейн никогда не упоминал тебя или то, что у него кто-то ночует. Я вообще ни разу еще не была у него дома в Лос-Анджелесе, — лепечу я в бессвязном потоке слов.

— Ох, не извиняйся, я все прекрасно понимаю, — уверяет Дженна, гладя меня по руке. — Знаешь, однажды вечером я просто заявилась к нему на порог. Это долгая история. В любом случае, я просто хотела, чтобы ты знала, — мы с Зейном просто друзья. Тебе совершенно не нужно ни о чем переживать.

— Ох, ну спасибо…

— Я не совру, если скажу, что если он чего-то хочет, его не остановить.

Она смеется и закатывает глаза.

— Но, когда Зейн определяет тебя в категорию «друзья», ты там оказываешься на всю жизнь.

— Вообще-то, — говорю я. — Наши с ним отношения начались с дружеских.

Дженна лишь улыбается.

— Поверь мне, Виолетт, я знаю наверняка, что тебе никогда не грозило попасть в «дружескую зону». Просто Зейн пытался быть джентльменом впервые в жизни.

Я вспоминаю ту ночь у бассейна и начинаю краснеть.

— В самом деле, — бормочу я. — А можно подробнее?

— Ох, нет, ты не понимаешь, — Дженна тычет в меня пальцем. — Но вот, что я скажу тебе.

Она бросает взгляд через плечо, чтобы убедиться, что Зейн все еще разговаривает с мамой. Затем она заговорщицки придвигается ближе ко мне.

— Ты же знаешь, что Зейн встречался со многими девушками? Со многими. Он ведь может в прямом смысле слова заполучить любую девушку, которую только пожелает. Например, моделей или…

— Ладно, Дженна, — быстро прерываю ее я. — Переходи быстрее к делу.

Она застенчиво пожимает плечами.

— Так, ладно. Я хочу сказать, что раньше я ни разу не слышала, чтобы Зейн говорил о девушке так, как о тебе. Он действительно заботится о тебе, так что… запомни это, несмотря ни на что, хорошо?

Я хочу радоваться из-за того, что рассказывает мне Дженна, но огромное облако сомнений, нависшее надо мной, отказывается уходить. Я не могу забыть то, что услышала на кухне. «Вскоре она все узнает».

Я неуверенно улыбаюсь Дженне, не зная, как воспринимать ее.

— Спасибо, — бормочу я. — Я запомню.

— Запомнишь что?

Внезапно за спиной Дженны появляется Зейн. Он игриво обнимает ее за шею.

— Сливаешь государственные тайны, Джен?

— Я бы никогда не смогла так поступить! — фыркает она, широко раскрывая глаза. — Ты же знаешь меня. Я как банковский сейф.

Зейн бросает на меня веселый взгляд, подняв брови.

— Да, как открытый сейф, где внутри стоит крохотная Дженна и раздает коды с ключами всем желающим. Виолетт, не слушай ее, у нее очень живое воображение.

Я не знаю, что ответить на это, поэтому я просто стою в растерянности. На мгновение мне становится неловко. Но Зейн снова поворачивается к Дженне.

— Эй, сделай мне одолжение, — говорит он, засовывая руку в передний карман своих джинсов. Он достает оттуда какой-то дорогой пульт и бросает ей. — Отгони мою машину домой. Я хочу задержаться ненадолго и поговорить с Виолетт.

Она неуклюже ловит ключи.

— Ты разрешаешь мне прокатиться на «астон мартине»? Ты серьезно?

Зейн неотрывно смотрит на меня, когда отвечает ей.

— Да, только сильно не гони, хорошо?

— Ура! — кричит она восторженно, подпрыгивая вверх и вниз. — Ох, но как же ты вернешься домой?

— Я возьму мотоцикл отца, — пожимает плечами Зейн. — Мы проводим тебя.

Я следую за ними на улицу к машине Зейна. Дженна слишком взбудоражена, и, если бы я была на его месте, то нервничала бы, позволяя ей садиться за руль такого дорогого автомобиля. Но Зейн, кажется, не переживает из-за этого. Он просто напоминает ей не гнать слишком быстро. Дженна крепко обнимает его, прежде чем садится в машину, и я вынуждена подавить приступ ревности.

Мне и впрямь нужно взять свои эмоции под контроль.

Взвизгнув шинами, автомобиль стартует с места. Дженна сигналит нам, прежде чем поворачивает за угол.

Зейн наблюдает за тем, как она уезжает.

— Я пожалею об этом, ведь так?

— О, да, — отвечаю я быстро. Вдалеке я слышу крик, следующий за визгом тормозов.

Качая головой, он поворачивается ко мне. В бледном свете луны и мигающих звезд я едва могу рассмотреть его внезапно ставшее серьезным лицо.

— Хочешь уйти отсюда?

— Э-э, — я смотрю вниз на дорогу. — Давай вернемся в дом. Мы можем побыть у меня в комнате.

— Не думаю, что твоя мама одобрит это.

Я закатываю глаза.

— Я проведу тебя незаметно.

— Правда? — тон Зейна наполовину удивленный, наполовину позабавленный. — Ты уверена, что хочешь ради этого пожертвовать своей репутацией хорошей девочки?

— Ну, — говорю я, как ни в чем не бывало. — Она ведь еще не узнала обо всех тех оргиях с цепями и кнутами, которые я проводила здесь.

— Черт, это были лучшие оргии. Теперь мне очень хочется увидеть твою комнату.

Я указываю на дом, а Зейн начинает идти, засунув руки в карманы.

Когда он немного опережает меня, то оборачивается и подходит ближе.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты — самая настоящая самоуверенная всезнайка?

Я киваю.

— Мне теперь хочется знать, почему же.

Провести Зейна наверх было очень просто. Мама болтает со своими друзьями, попивая кофе с тортом и, судя по всему, вспоминая старые добрые времена.

Зейн еще не видел мою комнату. Интересно, что он подумает о ней. Я еще не оставила в ней свои личные отпечатки, поэтому там идеальный порядок.

За исключением моего нижнего белья, лежащего на верхней части комода.

Блин, у меня же сегодня был день стирки. Как я могла забыть убрать его?

Я бегу вперед, открываю верхний ящик и одним махом прячу туда все кружевные трусики.

Пускай он и видел уже мое нижнее белье, но я не хочу, чтобы он считал меня неряхой.

Зейн осматривается вокруг. Он берет мое кварцевое пресс-папье и рассматривает его.

— Милая комната, но она совсем не подходит тебе.

— Знаю, — признаю я. — Нужно было повесить несколько постеров или еще что-нибудь в этом духе, да?

— Ага. И где все пустые бутылки из-под энергетиков, грязное белье, висящее на люстре и на дверцах шкафа, как у всех нормальных подростков?

— И где же ты нашел таких неряшливых подростков?

Он смеется.

— Думаю, это больше характеризует парней.

— Фу. — Теперь, когда я думаю об этом, я понимаю, что он описал комнату Мэтта.

Между нами повисает неловкое молчание. Затем Зейн встает прямо передо мной.

— Итак, — говорит он, глядя вниз на меня.

— Я… э-э…

Я полностью отвлекаюсь на его чистый сексуальный аромат!

— Мне нравится Дженна, — выпаливаю я. — Она кажется… милой.

— Да. Извини, что привел ее вот так, без предупреждения. Она приехала несколько дней назад, не предупредив.

— Ох, — говорю я, пытаясь сохранить небрежный тон. — Кажется, вы очень близки?

Зейн тянется ко мне и заправляет прядь волос за ухо.

— Ты спрашиваешь, спали ли мы?

— Что? — возмущенно фыркаю я. — Я не это имела… так спали?

— Нет. Никогда. — Он смотрит прямо мне в глаза. — Мы только друзья.

— Ну, она очень симпатичная, — говорю я, практически защищаясь, как будто он не может дружить с симпатичными девушками. — У нее красивые глаза.

— Да, они прекрасны.

— Ага! Такие большие!

Я показываю руками неподходящий жест, похожий на тот, которым парень показал бы лапанье груди. Зейн начинает смеяться.

Я на мгновение закрываю глаза.

— Э-э, могу ли я сейчас что-то сказать, чтобы убедить тебя в том, что на самом деле я не скрытая лесбиянка?

— Сказать? Нет. Возможно, показать. И ты должна быть очень убедительна в своих действиях. — Он одаривает меня сексуальной полуулыбкой.

— Ха-ха, — говорю я.

Затем я делаю глубокий вдох.

— Вообще-то, я хотела извиниться перед тобой за свое сумасшедшее поведение по отношению к шлюшке Мариссе. Хотя я считаю, что ты вел себя излишне мило и поощрял ее флиртовать с тобой, ну, это твое право, и я не должна была вести себя, как ревнивая девушка. — Я останавливаюсь, затем я в ужасе раскрываю глаза. — О Боже, я не хотела сказать девушка! Я хотела назвать себя стервой! Потому что очевидно, что я не… мы не… ну, ты знаешь, не встречаемся, или… пенис?

Зейн складывает руки на груди, ухахатываясь.

— Ой, да ладно! — умоляю я. — Избавь меня от мучений.

— Я правда должен это сделать, — соглашается он, качая головой. — Но я вроде как не хочу. Словно наблюдаешь за крушением поезда.

— Спасибо. Теперь я, наверное, пойду поищу какой-нибудь монастырь. Они ведь любят там девственниц?

Я начинаю разворачиваться, но Зейн притягивает меня к себе. Он такой твердый, теплый и сексуальный… я таю.

— Я не думаю, что они примут тебя туда. Ты выглядишь слишком отвлекающе. Подумай обо всех тех горячих шуточках, на которые ты будешь вдохновлять монахинь. — Его большие руки ложатся на мои бедра, прижимая меня еще ближе к нему.

— Кроме того, у меня есть планы насчет тебя.

Мои руки обнимают его за шею, зарываясь пальцами в его мягкие темные волосы.

— Правда? И какие же это планы?

Зейн дразнит меня, мягко целуя в губы.

— Те, которые связаны с раздеванием. И сексом, в большом количестве.

Пьянящее безрассудство наполняет меня, когда мое тело беспомощно реагирует на него.

— Ага, ты только говорить горазд.

— Да ты что? — усмехается он. — Ладно, малышка, ты сама напросилась.

Зейн поднимает меня с впечатляющими скоростью и легкостью. Он несет меня к кровати и бросает на нее, затем ложится сверху.

— Как тебе такие действия? — бормочет он, улыбаясь.

Я тянусь, чтобы прикоснуться к его прекрасному лицу.

— Ты все еще болтаешь.

Теперь между нами не произносятся слова, только происходит напряженный разговор между нашими руками и ртами, негромкие вздохи или стоны нарушают тишину.

— Виолетт. — Зейн пристально смотрит мне в глаза. — Мне не нужна ни Дженна, ни секретарша, кто-либо другой. Только ты.

Значит ли это, что…?

Он скользит рукой вниз по моему дрожащему животу к пуговице на штанах. Только лишь, когда он опускает вниз молнию, я вспоминаю.

— Подожди. — Я останавливаю его, хватая за руку. — Мы не можем. Я… сейчас не подходящее время месяца.

Зейн поднимает голову и косится на меня.

— И что?

Я хмурюсь.

— А то, что… нет!

Он рычит мне в шею.

— Ты убиваешь меня, Виолетт.

— Тебя? — Я смотрю на него с негодованием. — А как насчет меня? Если так пойдет и дальше, я умру девственницей.

Зейн смеется и целует мне в кончик носа.

— Поверь мне, я не допущу этого.

Он скатывается с меня на кровать. Мы оба лежим на спинах и смотрим вверх на потолок.

— Ого, — говорит Зейн спустя мгновение. — Эта кровать и правда мягкая.

— Правда? — вздыхаю я, потягиваясь. — Спишь на ней и будто находишься на небесах.

— Тебе понравится моя кровать. Она огромная.

Я переворачиваюсь на бок, к нему лицом.

— А мне когда-нибудь представится возможность увидеть твою кровать?

— Ну, это зависит от того, — Зейн подпирает голову рукой, — принесешь ли ты мне завтрак в постель, а также будешь ли выполнять другие обязанности на правах моей девушки?

Я вскидываю брови.

— Девушки или прислуги? И… ты говоришь о том, о чем я думаю? Зейн, мне нужна ясность.

— Правда? Ты собираешься заставить меня сделать это?

— Да, пожалуйста.

— Ну, ладно, — Зейн поворачивает свое лицо, чтобы посмотреть на меня. — Виолетт Марсер, ты станешь моей девушкой?

Я не могу остановить гигантскую улыбку, которая появляется у меня на лице.

— Да! Ура!

Он смеется.

— Круто.

Я наклоняюсь, чтобы от души поцеловать его.

— Что теперь?

— А теперь ты наденешь свою рубашку, а я поеду домой и приму по-настоящему холодный душ. — Он смотрит на меня снова. — По-настоящему холодный.

Он начинает подниматься, но я хватаю его за руку.

— Останься сегодня со мной, — говорю я импульсивно.

Я вижу, как он раздумывает над моим предложением. Он проводит рукой по своим взъерошенным волосам и вздыхает.

— Ты уверена, что хочешь рискнуть и попасться?

— Это того стоит, — говорю я быстро. — Я хочу, чтобы ты остался.

— Тогда я останусь.

Пока Зейн принимает душ, я пишу маме сообщение, что у меня ужасно болит живот, так что я ложусь спать пораньше. Она отвечает мне предложением принести чая и сделать массаж спины. Чувствуя себя ужасно виноватой, я пишу ей, что со мной все будет в порядке, я просто лягу спать.

Честно говоря, за всю свою жизнь я не лгала ей так часто, как за этот прошедший месяц. У меня никогда не было на это причин. Но теперь, я понимаю, что чувства вины и тревоги стоят этого. Зейн стоит этого.

Мы смотрим какую-то фигню по интернету, как в старые-добрые времена, за исключением того, что в этот раз я сижу у Зейна на коленях и на мне только его рубашка. Мне все еще непонятно, как это он до сих пор не видел этих вирусных видео, если учитывать, что он работает с компьютерами. Разве таких ребят не оттянешь за уши от интернета?

Или, возможно, они бы не были такими, если бы были похожими на Зейна.

Около полуночи Зейн убеждает меня пойти поплавать нагишом в бассейне. В конечном итоге, мы больше целуемся, чем плаваем, затем нам приходится принимать холодный душ по отдельности.

Это… невероятно разочаровывающее поведение… но все же захватывающее. Эта неудовлетворенность возрастает практически до болезненного уровня, но я уверена, что когда придет время, все будет еще более удивительным из-за напряженности.

Зейн, кажется, чувствовал себя точно так же, постоянно испытывая пределы своего контроля, доводя нас обоих до края сумасшествия, но спуская на тормозах.

Мы также разговариваем. Иногда кажется, что он хочет что-то рассказать мне, но затем передумывает. Это заставляет меня зациклиться на его разговоре с Дженной. Почему я не могу спросить его об этом? Думаю, я просто не хочу знать ответ. Пока что, не в этот момент, который является лучшим событием в моей жизни.

Я думала, что не смогу заснуть с Зейном в одной кровати, но нахождение рядом с ним было очень умиротворяющим. Мы лежим рядом, я на животе, а он массирует мне спину своими волшебными руками. Я засыпаю, улыбаясь.

Рано утром Зейн будит меня, чтобы сказать, что уезжает. Я настаиваю на том, чтобы проводить его до гаража, а в это время стараюсь заставить его остаться еще ненадолго. Конечно же, он не может, а мне через несколько часов надо быть в школе.

Гараж отца Зейна наполнен большим количеством блестящих игрушек, и я сомневаюсь, что он заметит пропажу мотоцикла, который решил одолжить Зейн. Он берет ключи из специального стеклянного отсека в подписанном мотоциклетном шлеме. Я не знаю, да и мне плевать на то, кто подписал его, потому что я очень устала!

— Ты уверен, что сможешь вести? — спрашиваю я Зейна уже в пятый раз, когда он садится на мотоцикл.

Он берет пару солнцезащитных очков и надевает их.

— Конечно, — говорит он с ленивой улыбкой на губах. — Я просто буду думать о тебе, а сексуальная неудовлетворенность не даст мне заснуть.

— Ох, это так мило.

Боже, он выглядит таким сексуальным в своей кожаной куртке, сидя на опасном мотоцикле.

Ко всему этому еще нужно добавить сексуально пахнущий одеколон. Вкусняшка.

Зейн жестом подзывает меня к себе. Я обнимаю его за талию. Он берет мое лицо в руки и целует меня на удивление нежно.

— Спасибо, — говорит он мягко, его лицо всего в нескольких дюймах от моего. — Я вспоминаю, кто я на самом деле, когда нахожусь рядом с тобой.

Серьезный Зейн такой же привлекательный, как и игривый. Я пытаюсь рассмотреть его глаза за темными линзами очков.

— Это… очень странные слова.

— Да. — На его губах на миг появляется кривая усмешка. — Возможно, я слишком устал, чтобы понимать, о чем говорю.

— А, — говорю я. — Ты ведь шпион, да? Вот почему ты носишь линзы и красишь волосы.

Я только наполовину шучу.

— Ты поймала меня. Я бы рассказал тебе, но мне тогда придется убить тебя. До встречи, Виолетт.

После того, как он уезжает, я нажимаю на кнопку, чтобы закрыть дверь гаража, обдумывая секреты, которые, возможно, скрывает Зейн. Связано ли это с его прошлым?

Он никогда не рассказывает об этом, не дает ничего, кроме обобщенных расплывчатых воспоминаний о своих школьных годах. Мне интересно, что же произошло. Связано ли это с самоубийством его матери? Знает ли Билл об этом?

Или, возможно, я раздуваю из мухи слона. Наверное, тот разговор, что я подслушала, касался его работы, а ко мне не имеет никакого отношения.

Боже, я ненавижу лгать. Особенно самой себе.