– Ну что, Бережной, налюбовался зрелищем? – услышал я голос ротного.

– Да, налюбовался.

– Садист ты, Бережной, – ляпнул ротный. Но сказал он это не с укором, а так, к слову.

– Бывает командир, – спокойно ответил я.

В глазах все еще мелькал образ извивающегося в огне духа. В сознании начали всплывать жуткие картины одна за другой, Пипок с дыркой в глазу, Приходько с оторванным куском черепа, Мамед с оторванной рукой и много еще всяких жутких моментов, которых за два года в Афгане накопилось немало.

Мы все боялись попадать к духам в плен, и поэтому всегда держали при себе один патрон в запасе, для себя. У меня и у Хасана были штык-ножи разведчика, с пистолетным патроном в рукоятке, застрелиться вполне хватало. Но и духи попадать к нам в руки живыми желания особого тоже не испытывали. Хотя самоубийц среди них я не наблюдал, за исключением одного случая.

Это произошло год назад в горах, в районе Герата. Мы зажали банду в кольцо и стеснили ее к обрыву, сзади них была пропасть. Сопротивлялись они отчаянно, хотя положение у них было безвыходное. Но в плен духи не сдавались, так и умирали от наших пуль. И вот когда вся банда была уничтожена, я заметил одного раненого духа у края обрыва, оружия у него в руках не было. Я направился к нему, но когда стал подходить, дух что-то выкрикнул в мой адрес, и два раза перекатившись со спины на живот, свалился в пропасть. Вот это единственный случай самоубийства среди духов, который я видел своими глазами.

Как известно, афганцы народ очень религиозный, а по религии им нельзя лишать себя жизни, чтоб не попасть в ад. Мы же, советские, ада не боялись, потому как считали, что в данный момент мы в нем и находимся. А что касается рая, то для нас он был по ту сторону речки, то есть, в Союзе.

Я осмотрелся вокруг себя. Второй взвод занял оборону, остальные стояли и смотрели, кто на меня, кто на горящую вертушку. Пупсик с бойцами тоже стоял здесь.

– А нельзя ли было просто пристрелить? – спросил язвительно Пупсик.

– Нет, нельзя. Мне хотелось, чтоб он живьем сгорел, – с той же интонацией в голосе, ответил я.

– Где ты набрался столько жестокости? – не унимался Пупсик.

– Уж точно не на политзанятиях.

– Перестань умничать, сержант, – со злостью в голосе сказал Пупсик.

– А вы бы лучше сидели у себя в штабе, и не учили нас, как обращаться с духами.

– Вот с такими как ты потом на гражданке появляются проблемы, – стиснув зубы, прошипел Пупсик.

– А с такими как вы они появляются в армии, – не уступал я.

– Ну все, хватит! Нашли место выяснять отношения, – перебил нас ротный, и мы оба заткнулись.

Я увидел в руках у Сапога два духовских автомата.

– Сапог, дай-ка сюда духовский арсенал, – я подошел к Сапогу и взял у него один автомат. – Китайский ширпотреб, –сказал я разглядывая оружие.

Это был АКМ китайского производства, калибр 7.62, приклад у него откидывался снизу. Я передернул затвор и выпустил по горам короткую очередь.

– Ху-та! – вынес я вердикт.

Китайцы хоть и копировали наши автоматы один к одному, но все же разница чувствовалась, стреляли они как-то жестко. А стволы у них были вообще дерьмо, быстро нагревались и начинали плевать пулями. Хотя АКМ сам по себе неплохой автомат, правда, если это наш – советский.

– Куда их? – спросил я ротного.

– В костер, куда же еще. Неужели мы будем с собой таскать это железо.

Я отстегнул «магазин» от духовского автомата, и швырнул его в огонь, а «магазин» выбросил в сторону.

Сапог отстегнул магазин от другого духовского автомата, и тоже выбросил автомат в огонь.

– Ну, что будем делать? – спросил Грек, подойдя к нам.

– Гадать, где духи находятся, – ответил ротный.

– Духи, наверно, не думали, что мы здесь окажемся, иначе не бродили бы так спокойно возле горящей вертушки, – сделал умозаключение Хасан.

– Считай, что уже думают, – ответил я.

– Надо идти дальше. Интересно, чем же они вертушку сбили? – произнес задумчиво ротный, и подозвал к себе радиста.

Ротный вызвал на связь комбата и доложил ему о сбитой вертушке. После чего попросил связаться с летчиками и узнать, где находятся духи. Только ротный договорил, как со стороны второго взвода, который занял оборону, раздались выстрелы. Не успели мы отреагировать на это, как прогремел взрыв рядом с горящей вертушкой, и горящие ошметки полетели в разные стороны. Все моментально рассыпались по сторонам, кто куда. Я заскочил за ближайший камень, рядом со мной приземлился Урал с пулеметом, за ним следом подскочил Сапог. Глыба, за которой мы спрятались, была приличных размеров, за ней свободно могли укрыться пять-шесть человек.

– Че такое? – спросил Урал.

– Откуда я знаю, – ответил я, озираясь вокруг.

Справа я заметил Пупсика с Бачей и братьями-близнецами, они прижались к стенке скалы, за горящей вертушкой. Слева под откосом, у подножия горы, лежали взводный и «чижи» с АГС. Ротного с Хасаном поблизости видно не было. Впереди, где располагался второй взвод, продолжалась стрельба из автоматов.

– Саня, откуда стреляют?! – раздался голос ротного.

– Духи за горой, слева от нас! – крикнул в ответ Грек.

Я высунул голову из-за камня, ротный с радистом лежали метрах в десяти от камня, за которым сидели мы. Хасана не было видно, «Где же этот таджик?» подумал я, и повернул голову влево. Мне показалось, что сверху промелькнули какие-то тени, я взглянул на вершину горы, и заметил две фигуры, в тот же миг пули просвистели над моей головой, я нырнул обратно, несколько пуль ударились о камень, как раз в том месте, откуда я только что выглядывал. Справа кто-то вскрикнул, я резко высунулся, и не целясь выпустил очередь из автомата по духам, после чего снова заскочил за камень.

– Бача ранен! – крикнул Урал.

Я повернулся и увидел, как Бача стоит на коленях, он то сгибался, то разгибался, стеная от боли, и держался за кисть левой руки, прижав ее к животу. К нему подбежал Серега, и схватив Бачу за шкварник, потащил куда-то в сторону. Пупсик в это время кричал что-то невнятное, стреляя из автомата непонятно куда.

– Серега, тащи Бачу сюда! – крикнул я.

– Где духи?! Кто-нибудь видит, где духи?! – крикнул ротный.

– Сверху, над нами, на горе! – ответил я ротному.

– Держите их там, не давайте спуститься, я ко второму взводу! – крикнул ротный.

Со стороны второго взвода велась интенсивная стрельба, судя по всему, духи напирали на них капитально. Пупсик с бойцами тоже начали перемещаться в район второго взвода.

Серега потащил Бачу к нам, пули снова засвистели над нашими головами, и легли как раз в том месте, где недавно сидел Бача. Вокруг раздавалась стрельба, пули свистели со всех сторон, то и дело ударяясь об камень, за которым мы сидели. По нам долбили с двух сторон, сверху с горы, и со стороны второго взвода. Второй взвод залег в небольшой ложбине, которая находилась в ста метрах впереди нас. Духовские пули пролетали у них над головами и летели в нашу сторону. Над камнем, за которым мы сидели, с гулом пронеслась граната, выпущенная из гранатомета, и взорвалась где-то сзади нас.

– Татарин, пизд-ни из трубы по вершине горы, заеб-ли они уже! – крикнул я Уралу.

Урал, бросив пулемет, стал готовить трубу к стрельбе. Серега в это время затащил за наш камень Бачу, как оказалось, у него кроме кисти была еще простреляна нога чуть ниже колена.

Серега с Сапогом взялись перевязывать Бачу.

Взводный с чижами в это время усердно поливали из АГСа соседнюю гору, хотя духи находились как раз у них над головами, но духи их не видели из-за крутого откоса под горой, естественно, и те не видели духов.

– Куда стреляют эти долба-бы?! – услышал я голос Хасана за спиной.

– А ты откуда взялся? – удивился я.

– Да здесь я рядом был, сзади вас.

– Духи на горе, – сказал я Хасану.

– Да знаю я, – ответил Хасан. Он швырнул патрон от автомата в сторону взводного, чтоб привлечь их внимание, и крикнул, показывая пальцем вверх:

– Сверху духи! Сверху!!!

Вдруг раздался хлопок, и струя огня от выхлопа гранатомета ударила мне в ботинок.

– Татарин, ты че оху-л!!! – крикнул я и отскочил в сторону.

Запахло горелой тряпкой, это от моих штанов. Я по быстрому затушил тлеющую штанину, и замахнулся автоматом на Урала.

– Сам же сказал, еба-и по горе из «трубы», – стал оправдываться Урал.

– Смотри, куда «трубу» направляешь, так и рожу кому-нибудь можешь поджарить.

И тут я увидел, как Масейко с Закирчиком оттаскивают АГС от горы, а взводный, сидя под откосом, указывал им направление. У меня шары на лоб вылезли, чижы с гранатометом лезли под перекрестный огонь духов.

– Куда вы, е– вашу мать! Назад! Назад! – я кричал и махал руками, высунувшись из-за камня.

Но чижи не обращали на меня внимания, они продолжали тащить станину с АГСом. Я схватил РПК, быстро перекинув рожки со своего автомата на пулемет, выкатился из-за камня и выпустил длинную очередь по вершине горы, и сразу же заскочил обратно, через секунду сзади меня засвистели пули. Заскакивая обратно, я мельком заметил духа с ручным гранатометом и одного автоматчика, они держали на прицеле камень, за которым мы сидели, заскочи я секунду позже, из меня бы сделали решето. Хасан с Сапогом пытались стрелять по духам с другой стороны камня, но у духов было преимущество, они находились сверху, и стоило нам высунуться из-за камня, как мы попадали под прицельный огонь. Урал пытался выстрелить из гранатомета, высунувшись сверху камня, но роста у него не хватало, тогда он подпрыгнул и с криком «Внимание, залп!» пальнул из «трубы», после чего свалился на задницу.

– Ну че, в гору-то хоть попал? – спросил я, глядя на Урала.

– Да хрен его знает, – ответил Урал, вскакивая на ноги.

– Пизд-ц этим двум чижам! – крикнул Хасан.

Я выглянул из-за камня, Закирчик с Мосейкой, оттащив АГС подальше от горы, крутили его, пытаясь как можно круче поднять ствол вверх. В это время дух с гранатометом стоя на одном колене целился в них.

– Уйдите оттуда!!! – заорал я во всю глотку, и выкатившись из-за камня выстрелил очередью из РПК в духа с гранатометом.

В духа я не попал, и он успел выпустить гранату, в тот же миг я услышал хлопок от выстрела, это Урал выстрелил из гранатомета. Граната взорвалась рядом с духом, и тот упал, но его не убило взрывом, а ранило, и дух попытался уползти, но Хасан достал его из автомата. Куда делся второй дух, я не заметил, но на горе его видно не было.

Мосейко, услышав мой крик, бросился в сторону, и это спасло его, а Закиров остался возле АГСа. Духовская граната взорвалась под станиной, гранатомет подлетел в воздух, коробка с лентой гранат, отлетела в одну сторону, сам АГС в другую, станина в третью, а Закиров раскинув руки, рухнул на спину. Мосейко, отскочив сторону, упал плашмя на землю, после чего вскочил и бросился под гору, где сидел взводный.

От нас, до места, где лежал Закиров, было метров тридцать.

– Хасан, там где-то дух был на горе с автоматом, он может появиться, смотрите за ним, а я вытащу Закирчика, – обратился я к Хасану.

Я выскочил из-за камня и, пригнувшись, побежал к лежащему Закирову. На бегу я взглянул вверх на гору, духа с автоматом там видно не было. Подбежав к Закирову, я первым делом проверил его пульс, сердце билось, значит, он жив. Лицо Закирова было залито кровью, каска съехала, закрыв ему верхнюю часть лица. Я снял с него каску и отбросил ее в сторону, потом, став на колени, я положил его голову себе на ноги и стал разглядывать лицо, пытаясь определить, куда он ранен. Проведя по его лицу рукой, я с ужасом заметил, что чуть выше левой брови у него со лба содрана кожа и проломлена лобовая кость. Плюс ко всему, все лицо его было побито осколками, и кровь лилась отовсюду, я натянул панаму Закирову на брови, чтоб хоть немного остановить кровь, которая лилась из пробитого лба ручьем, хотя толку от этого было мало. За ту минуту, пока я с ним возился, меня всего залило кровью.

Подняв глаза, я встретился взглядом со взводным, они с Мосейко сидели под откосом, метрах в пятидесяти от меня.

– Это на твоей совести, лейтенант! Ты понял – да?! – крикнул я со злостью на взводного.

Я еще много чего хотел высказать в адрес взводного, но времени не было изливать свою злость, раненый терял много крови, я продел ремень от РПК под мышки Закирову, и приготовился его тащить, но тут подбежали Хасан с Сапогом, мы втроем схватили раненого за руки и ноги, побежали в укрытие.

– Он живой? – спросил Хасан.

– Пульс есть, но у него проломлен лоб, – ответил я, и тут же спросил: – А где все наши, что-то выстрелы далеко слишком?

– Спустились чуть ниже, духи вроде отошли немного, и тот душара, который на горе был, тоже вроде съеб-лся.

– Летеха – козел, чижей заслал под обстрел, а сам остался под горой. Если б ротный это видел, он бы убил этого салабона.

– Я ротному скажу, что этот козел чижей подставил, – сказал Хасан.

– Не надо Хасан, это будет выглядеть как подляна. Ты же ведь не козел.

И тут я увидел на ногах Хасана кроссовки синего цвета, я поначалу не понял, у Хасана не было раньше таких кроссовок.

– Хасан, откуда красы?

– С духа снял.

– Когда ты успел?

– Возле горящей вертушки, когда ты того духа жарил, я со второго «колеса» стянул. Размер точно как у меня, сороковой. Ну, как они тебе?

– Мне они никак, это тебе они как раз. Как это я не заметил их раньше тебя, – произнес я с досадой.

Мы затащили раненого Закирова за камень.

– Сапог, быстро перевяжи Закирова, только осторожней – у него лоб проломлен, и оставайся тут с ранеными, а мы пошли за своими. Только сиди здесь и не куда не уходи. Понял?

– Да, понял, – ответил Сапог, осторожно снимая с Закирчика панаму.

– Бача, ты как?

– Х-ево! Не видишь что ли?! – кривясь от боли, выкрикнул Бача.

– Ну, ты хоть осознаешь это. А вот Закирчику действительно х-ево, – сказал я Баче, и обратился к Уралу: – Может, тоже останешься, Сапогу поможешь, да и мало ли чего?

– Не, я пойду, чего здесь толпой делать. А гранатомет может там пригодится.

К нам подбежали взводный и Мосейко:

– Ну, как он? – спросил виновато взводный, присев возле раненого Закирова.

– Ну, ты че, лейтенант? Нахрена так делать?! – закричал на взводного Хасан.

Взводный молчал, опустив голову. Он понимал, что это случилось по его вине, и он очень не хотел, чтоб об этом узнал ротный, или еще кто-нибудь из командования.

– Мужики, мне очень жаль, я виноват, не буду спорить. Вы только не говорите никому об этом, я же не специально.

– Хули толку с твоих извинений! Пацана – вон, покалечило из-за тебя, и еще неизвестно, чем это для него закончится, – высказал я взводному, срываясь на крик.

– Да ладно, что толку орать теперь. Пошли быстрей к нашим, – перебил меня Хасан.

– Моська, останешься здесь вместе с Сапогом. АГС найди обязательно, главное ствол найди, остальное ху-ня. Понял? – обратился я к Мосейко.

– Да, да, конечно, – ответил Мосейко, испуганно глядя на то, как Сапог перевязывает раненого Закирова.

– Сапог, поглядывай на гору, этот душара может появиться в любой момент, – сказал я Сапогу.

– Хорошо, Юра, я понял. Ну, давайте, мужики, ни пуха вам, – высказал напутствие Сапог.

И мы один за другим двинулись в сторону выстрелов, которые раздавались за горой. Я и Хасан бежали первыми, за нами пристроился взводный и Урал.

Спускаясь вниз по склону, мы заметили наших бойцов, они залегли у подножия горы и отстреливались от духов. Ротный и Грек сидели под обрывом, рядом с ними валялась рация, но радиста рядом видно не было. Я, Хасан и Урал направились к ним, взводный побежал к Пупсику, который находился немного в стороне за небольшим бугорком, там же находились братья близнецы и Пряник с Самоваром.

– Ну, что здесь? – спросил Хасан ротного.

– За горой открытая местность, духи залегли с той стороны, и не дают нам высунуться отсюда, вот так и сидим, – ответил ротный, набивая «магазин» патронами.

– Что будем делать? – спросил я.

– Я уже почти не командир, спроси вон у Каши! – воскликнул ротный, криво улыбаясь.

– Не понял. Как это не командир? – удивленно спросил я.

– Я отказался нахрапом брать эту банду, передал по рации замполиту, что если дальше полезем, то зря людей положим. Попросил в поддержку вертушки. Замполит ответил, что вертушек нет, шинданские на перевале зашиваются, всю авиацию задействовали там. Так что придется своими силами разьеб-ваться. А если я откажусь выполнить приказ, то он отстранит меня от командования группой и назначит на мое место лейтенанта Кашкина. Понятно?! – ответил ротный.

– Ну, ни х-я себе дела. А летеха об этом знает? – спросил Хасан.

– А ты хочешь, чтоб он узнал об этом? Тогда иди и передай ему. Он тут же поднимет всех в атаку, – прокомментировал ротный, и пристегнув рожок, передернул затвор автомата.

– Значит, будем выполнять приказ замполита? – спросил я ротного, и сел на землю, бросив рядом автомат.

Хасан тоже приземлился рядом со мной и, положив автомат на колени, уперся в него лбом.

– Мои приказы будете выполнять! Ясно?

– Яснее не бывает, – ответил я.

– Бережной, ты че, ранен? – взглянув на меня, спросил ротный.

– Нет, это не моя кровь, Закирова дух подорвал.

– Насмерть?

– Вроде живой, но безнадежный. АГС разнесло нахер, – ответил я.

– Спасибо, обрадовал. Еще какие новости?

– Бача ранен, нога простреляна и левая кисть. С ранеными остались Сапог и Мосейко.

– Ну, бля, дела, – произнес с досадой ротный.

– А тут как, радист-то где? – спросил я.

– Радиста слегка осколком задело, ловушку зацепил, хорошо, что хоть успел за камень запрыгнуть. Рацию повредило, то ли взрывом, то ли радист ее долбанул, когда падал, короче, без связи остались, – ответил Грек.

– А как с ранеными-то быть? Закиров долго не протянет. –Обратился я к ротному.

– Говорят же тебе, связи нет, придется самим выносить. Всем уходить нельзя, духи нам выйти все равно не дадут. Зашли кого-нибудь, пусть вынесут раненых к кишлаку, туда должны подойти наши танки и БТРы, скорее всего они уже там, – сказал ротный.

– Где Соломон? – спросил я.

Соломон – это Денис Толстов, наш радист. Он был родом из сибирской деревни, и хорошо эмитировал голоса зверей, животных и птиц, поэтому и прозвали его – Соломон.

– Там он, со вторым взводом где-то, – ответил Грек.

– Соломон!!! Давай бегом сюда! – крикнул я.

Спустя минуту появился Соломон, у него была перебинтована шея.

–Ты как, нормально? – спросил я его.

– Да нормально, осколком немного шею чиркнуло.

– Там сзади наши пацаны сидят за камнем, Сапог и Мосейко. Пойдешь к ним, и поможешь вынести раненых к кишлаку, рядом с кишлаком должны быть наши танки или БТРы.

– Кто ранен? – спросил Соломон.

– Закиров и Бача. Закиров тяжело. Там сам увидишь. Давай дуй быстрее.

– Свяжешься по рации с комбатом, передай, что банду засекли, пусть вышлют в подмогу еще людей, скажи – связь у нас не работает, так что рация тоже нужна, – добавил ротный.

– Хорошо, я понял, – ответил Соломон и отправился выполнять приказ.

– Каша! За горой смотрите, духи могут сверху появиться! – крикнул ротный.

Пупсик показал бойцам, чтоб следили за верхушкой горы, а сам направился к нам. Он бежал не торопясь, почти шагом, слегка пригнувшись. Со стороны духов раздалась короткая очередь из ДШКа, и несколько пуль врезались в землю в нескольких метрах от Пупсика. Тот от неожиданности подпрыгнул, после чего рванул во весь опор, петляя на бегу. В мгновение ока Пупсик оказался с нами, присел на корточки рядом с ротным, резко выдохнул и тряхнул головой. Взводный тоже, было, кинулся вслед за Пупсиком, но после духовского залпа, он остановился и вернулся обратно.

Я глянул на ошарашенного Пупсика, потом опустил голову, с трудом сдерживая смех.

– Ну ты, Каша, сиганул. Прям как ракетница, да еще с таким нарезом, – подколол Пупсика ротный, смеясь и крутя пальцем, изображая спираль.

Грек с Хасаном не выдержали и заржали, я тоже, глядя на них, рассмеялся. Один Урал смотрел на нас и не мог понять, с чего мы прикалываемся, он до этого сидел спиной к нам и ковырялся в своей «трубе».

– Д-да пошли вы все! – крикнул заикаясь Пупсик.

– Да ладно не психуй, успокойся. Забыл, где находишься? Пиз-уешь как по проспекту, – сказал ему ротный.

– Вам не кажется, что духи притихли? – объявил Грек.

Со стороны духов стрельба прекратилась, наши же продолжали короткими очередями стрелять в сторону духов, иногда хлопая из подствольников.

– Хорош палить без толку! Андрей беги сюда! – Крикнул ротный, и махнул взводному.

Спустя минуту к нам подбежал взводный, сел на землю рядом с Пупсиком и, глотнув воды из фляги, произнес.

– Что делать будем?

– Что вы все заладили, что делать будем, что делать будем. Разобраться надо сначала. До темноты еще далеко, так что время у нас предостаточно. Ну, давайте думать, как быть дальше, – обратился к нам ротный.

– С другой стороны нельзя обойти эту гору? – спросил Грек.

– Нет, там крутой откос, взбираться на него нет смысла, – ответил Хасан.

– Духи притихли, это не к добру. Надо теперь ждать от них падляны. –Произнес Хасан.

– Не каркай, таджик, – перебил его ротный.

– А че, не так что ли?

– Так или не так, а надо разобраться в этой ситуации. Сколько там духов, и что они намерены делать дальше, мы не знаем. Судя по тому, как они нас встретили, в их планы не входило нарываться на нас. Иначе ситуация была бы намного хуже. Скорее всего, им нужно было просто прощупать тропу, чтоб провести караван. Теперь, убедившись, что путь им закрыт, они уйдут обратно в Иран, – высказал свое предположение ротный.

– Но в бой они все же ввязались, – сказал Грек.

– А что им оставалось делать, мы же засекли их. Они нас задержали на какое-то время небольшой группой, а сам караван, скорее всего, ушел обратно. Гоняться за ним нет смысла, Иранская граница рядом. Нам надо попробовать продвинутся дальше, чтоб убедится, ушли духи, или нет. А то не хотелось бы выходить отсюда, не зная, есть духи за спиной или нет. Разделимся как обычно на три группы и попробуем проскочить этот пустырь. Саня, ты со своими заляжешь за тем бугорком и будешь прикрывать нас. Каша, пойдешь со своими с той стороны, будете передвигаться параллельно с нами. Идти будем цепочкой с двух сторон. Выдвигаемся по моей команде, – скомандовал ротный и повернувшись к взводному сказал:

– Ты, Андрей, как всегда идешь за мной.

– Да, хорошо, – ответил взводный.

Грек отправился в ложбину к своим бойцам, Пупсик побежал готовить своих.

– Где этот Мамай с гранатометом? – спросил ротный.

– Я здесь, командир! – выкрикнул Урал.

– Чего орешь – блин, как в лесу. Приготовь гранатомет, пойдешь за командиром взвода.

– А так как больше никого нет с нашего взвода, мы с тобой будем замыкающие, – сказал я, глядя на Хасана.

– Выходит так, – ответил Хасан, вставая.

Жара стояла сумасшедшая, солнце находилось прямо у нас над головой, пот постоянно стекал со лба, и ел глаза. Во рту пересохло, я отстегнул флягу и глотнул воды, вода нагрелась, и была теплая. Потом я достал носовой платок и засунул его под панаму над бровями, чтоб пот не заливал глаза. От этой жары нигде не было спасения, даже тень не помогала, сам воздух был раскален до предела, и что в тени находишься, что на открытом солнце, один хрен. Вокруг были сплошные горы, куда ни кинь взгляд – везде скалы, эти проклятые, раскаленные голые скалы.

Эх, глотнуть бы сейчас холодного пивка, и окунутся в прохладный бассейн, за минуту такого наслаждения я бы сейчас отдал жизнь, даже не задумываясь.

Хотя, если честно признаться, в данный момент наша жизнь в этих проклятых горах и гроша ломаного не стоила.