Остановившись у входа в сокровищницу, Данте мельком оглядел свой отряд и, подтолкнув внутрь Ралого, скомандовал.

– Уходите, мы скоро будем.

Махнув рукой Элкосу, вампир устремился обратно, временами прислушиваясь к внутренним ощущениям. Миновав несколько поворотов, на ходу успокаивая кахулов изредка встречающихся на пути метательными ножами, Данте с Элкосом выскочили в огромную залу с шестью колоннами белого мрамора, по три с каждой стороны, поддерживающие куполообразный потолок. Зал поражал богатством оформления, буквально утопая в золоте. Все стены и потолок покрывала ажурная золоченая лепнина, мраморный пол словно зеркало, отражал картину скачущего золотого коня по барханам на куполе. Напротив трехметровых ворот главного входа, располагался своеобразный трон в виде широкого возвышения над полом. Лицевая сторона возвышения, как и все остальное в зале покрывала золотая инкрустация, само возвышение покрывал толстый ковер с кучей подушек. Взгляд вампира зацепился за гобелен во всю стену за возвышением с гербом халифата – золотого коня скачущего по барханам. Элкос пробормотал, осматривая залу.

– Тридцать лет живу в халифате, а в тронном зале Липецек впервые. – очнувшись от созерцания, спросил. – Зачем мы сюда вообще пришли?

– Нам надо забрать нашего огневика, судя по ощущениям, он скоро сюда заявится и притащит за собой хвост, нам с тобой придется помочь этот хвост отрубить. Кстати, если за ним будет куча воинов, в драку сразу не суйся, задавят к ангелам. – Элкос вопросительно посмотрел на Данте. – Сейчас нахрапом не получится, это пока во дворце тихо их глушили малыми группами можно было использовать эффект неожиданности да метательные оружие, ну а тут несколько другая ситуация. Кахулы знают что противник, то есть мы проникли на территорию дворца и будут готовы, а сабельки, между прочим, порубать нас в капусту могут на самом деле, а не понарошку.

Створки ворот с грохотом распахнулись, пропуская внутрь измазанного и немного потрепанного Чатлана. Маг огня, нервно сжимая застывший язык пламени, сломя голову несся к вампиру с полукровкой, следом за ним бежали кахулы с перекошенными от ярости лицами и саблями наголо. Оглядев преследователей, Данте выругался, увидев среди них живого Цайкана-По, старик легко бежал впереди кахулов, окутавшись голубоватым свечением водяного щита. Чатлан не останавливаясь ни на миг, не глядя, бросал небольшие огненные шары себе за спину, пытаясь остановить мага воды, но все попытки приводили, лишь к тому, что огонь с коротким шипением превращался в пар, встретившись со щитом мага. Приглядевшись к ауре Чатлана, Данте заметил, что у мага огня почти не осталось энергии для полноценного боя. Элкос, не дожидаясь команды, один за другим, метнул два ножа в кахулов, после чего выхватил саблю и приготовился к драке, выжидательно покосившись на разложившего жезл вампира. Данте прошипел, оскалив клыки.

– Немного уровняем шансы! – направив жезл на преследователей, Данте сконцентрировался на уже неоднократно испробованном заклинании сонного забвения. Жезл моментально нагрелся, камни на черепе полыхнули пламенем, Данте взмахнул магическим орудием, словно стряхивая кровь с клинка и окутываясь полупрозрачной темной дымкой. Вампир злорадно улыбнулся, наблюдая за неспешным полетом темно-серой неровной паутины, веером охватывающей нападающих, в тот же миг перед глазами взорвался фейерверк разноцветных пятен, вслед за ним накатила быстро прошедшая слабость.

– Не понял юмора. – пробормотал вампир, наблюдая за тем, как паутина стремительно блекнет, удаляясь от создателя. Кахулы, вместо того, чтобы тихо мирно дожидаться смерти во сне, лишь немного замедлились. Заклинание, соприкоснувшись со щитом мага, растворилось почти полностью, чуть ослабив защиту мага, затем трансформировалось в небольшое облачко сырой энергии. Оценив внутренние резервы, опустошенные на половину, Данте поежился и быстро сориентировавшись в обстановке скомандовал полукровке.

– Эл, режем кахулов, пока они дезориентированы, усыпить не получилось, понеслась!

Сложив жезл и закрепив на поясе, выхватил метательные ножи, затем крикнул Чатлану. – Отвлеки мага на себя! На кахулов не обращай внимания! – метнув ножи, Данте рванул вслед полукровке, на ходу доставая обе сабли.

Глаза мага воды округлились при виде трансформирующейся паутины, а, найдя взглядом источник темной энергии, на миг растерялся, не забывая впрочем, отражать жалкие огненные искры Чатлана. Цайкан-По скомандовал кахулам, перекрывая своим голосом их разъяренный рев.

– Взять живьем, иначе весь род без воды оставлю! – Один из воинов зычным голосом попытался скомандовать.

– Строиться, щиты на изго… – закончить команду помешал вдруг возникший в горле метательный нож, воин схватился за рукоять, пошатнулся и упал, заливая мраморные плиты пола кровью. Кахулы, еще не отошедшие от не сработавшего темного заклинания, вяло, и бестолково попытались выполнить приказ, но врезавшиеся в их ряды посланники смерти смешали неровный ряд и превратили, безостановочным сверканием стали в кровавый хаос.

Цайкан-По, глухо выругавшись, усилил водяной щит, противопоставляя энергии тьмы энергию первоэлемента. Данте, вобрав некроэманации от смертей противников, вогнал саблю в плечо кахула и освободившейся рукой вновь выхватил жезл, второй рукой безостановочно отражая вялые атаки двух воинов. Бой не давал сосредоточиться, поэтому, вампир, недолго думая, направил в мага воды облако сырой энергии, и тут же получил глубокую резаную рану на запястье, пропустив выпад кахула из-за накатившей слабости. Засунув жезл за пояс, Данте выхватил саблю из шатающегося кахула, обратным движением чиркнул остро отточенным лезвием по яремной вене воина, и уже не отвлекаясь на смертельно раненого противника, зажимающего руками разверстую рану, полностью включился в схватку.

Цайкан-По, словно не замечая, отмахивался от огненных шаров мага огня, походя, развеивая его творения, одновременно направляя сгустки сырой, темно синей энергии навстречу очередному темному облаку, лишь добавил энергии в водяной щит, налившийся темно-синим мерцанием.

Данте срубил голову кахулу, подкравшемуся к магу огня со спины, бросил взгляд на Элкоса, волчком вертящегося в гуще кахулов, в этот момент полукровка, упал на спину, пропуская над собой два выпада, и пронзил нападавших кинжалом и саблей, выбросив руки в стороны. Движением сабли, Элкос заставил повалиться правого кахула на себя, подставляя тело раненого под удар подскочившего соратника. Данте, отмахнувшись от удара сабли очередного кахула, направился на выручку Элкосу, мельком оценив магическое противостояние, и, увидев, как старый маг, не напрягаясь, развеивает его творение, практически игнорируя комариные укусы Чатлана, прокричал.

– Давай свой ангелами благословленный сюрприз, а то с ним даже вдвоем не справиться! – Цайкан-По зло усмехнулся, запуская в Данте ледяную сосульку из кувшина, стоявшего неподалеку. Не прекращая роспись саблями, Данте ударом обеих сабель разбил ледяную смерть, осыпая всех ледяными брызгами, затем, ударом ноги сбил тело кахула с полукровки, отправив его в мага. Элкос моментально вскочил на ноги, присоединяясь к затухающему поединку.

Чатлан, воспользовавшись моментом, пока Цайкан-По был занят летящим в него мертвым снарядом, запыхавшись, прокричал.

– Сдвигайтесь к двери за тронным возвышением, сейчас тут жарковато станет! – Чатлан, не отвлекаясь от разговора, запустил в кахула свою искру, подпалив на нем кожаный нагрудник, по залу расплылась вонь паленой кожи. Чатлан посмотрел вампиру в глаза и сказал. – Дан, тебе придется мне еще разок помочь, иначе не справлюсь. – вампир кивнул, начиная сдвигаться в сторону.

Еще пара минут ожесточенного сражения с окончательно оправившимися от действия заклинания воинами, и получив несколько мелких ранений, Данте с Элкосом слаженными ударами сабель зарубили последнего кахула. В тоже время, Чатлан постепенно приближался к Цайкану-По, уклоняясь от замораживающих шаров и ледяных сосулек, формирующихся из подвернувшейся под руку магу жидкости. Бросив саблю Элкосу, поймавшему оружие за рукоять, Данте выхватил жезл и уже отработанным движением отправил на выручку магу огня очередное облако, вложив в него три четверти резерва. Элкос, забросив саблю в ножны, подхватил медленно оседающего вампира под руку и устремился к двери, таща его как на буксире.

Чатлан, метая в мага воды совсем маленькие огненные шары, скорее напоминающие искры, держался в стороне от почти развеявшегося третьего облака энергии тьмы. Проводив глазами Элкоса с Данте, отбежавших к двери, Чатлан неожиданно бросил застывший язычок пламени в противника, после чего рванул от него в противоположную сторону. Подхватив медленно приходящего в себя вампира с другой стороны, помогая полукровке, потащил на выход. Троица уже была практически за дверью, когда сзади прогремел взрыв. Столб ярко-оранжевого огня, напоминающий гигантский бутон розы, вздымая куски мраморного пола с поражающей скоростью начал расходиться в стороны. Данте только увидел, как волна от громадной воронки на месте взрыва за какой-то миг волной огня оставила от поверженных тел только обугленные скелеты, затем взрывная волна оставила от них лишь воспоминания. Старого мага, окутавшегося облаком раскаленного пара, словно пушинку отбросило куда-то под стену.

Ударная сила была настолько велика, что все шесть колонн в один момент раздробило в щебенку, куполообразный потолок, чуть приподнявшись, пошел паутиной трещин, после чего рухнул вниз, погребая тронный зал под обломками. Всех троих подхватило взрывной волной и в последний миг вынесло в коридор, протащив несколько метров по полу в сопровождении клубов пыли.

Помотав головой, Данте оглянулся назад. Рассмотрев заваленный выход, присвистнул.

– Ну, ты и зверюга, дружище! Если даже старика не убило взрывом, то после обвала от него точно один блинчик остался!

Стряхивая пыль одной рукой, Чатлан вымученно улыбнулся и буркнул, ковыряясь в ухе другой рукой.

– У тебя учусь.

Элкос простонал, рассматривая кое-где окровавленный посеченный осколками и порезанный саблями противников кожаный нагрудник.

– Тише не мог?

– Куда там!? – Чатлан махнул рукой. – В честном поединке против Цайкана-По у нас с Даном не было вообще ни единого шанса, даже вдвоем ничего не могли с ним сделать! – Чатлан задумался на мгновение, затем пробормотал поежившись. – Если бы он нас не хотел пленить, от нас бы уже ничего кроме ледяных статуй не осталось. – в следующий момент, маг улыбнулся. – Зато и отомстил и выяснил один факт – от эпицентра взрыва Застывшего пламени нужно быть как можно дальше.

Настороженно прислушиваясь, Данте пробормотал.

– Господа, не кажется ли вам, что пора тикать отсюда, а то как-то меня настораживают эти змейки. – вампир указал рукой на россыпь постепенно увеличивающихся трещин, ползущих по потолку и стенам. Не сговариваясь, все трое вскочили на ноги, Чатлан с Элкосом подхватили пошатнувшегося вампира и устремились назад к сокровищнице.

***

В огромную комнату, оформленную в мрачных тонах, вереницей входили люди, полностью облаченные в иссиня-черные балахоны, скрывающие лица глубокими капюшонами. На стенах чадили редкие факелы, слабо освещая полукруг помещения со скамьями, сделанными из темного полированного дерева. Скамьи были расставлены полукругом ступенями снизу вверх, постепенно расширяясь. Перед скамьями, на некоторой возвышенности, располагалась кафедра. Люди в полном молчании рассаживались по местам, слышались только шаги да шелест материи балахонов по серому каменному полу. Наконец все расселись, и в зале установилась полная тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием факелов.

На кафедру медленно взошел человек, оглядев присутствующих, повернулся к ним спиной и медленно, с достоинством поклонился огромной картине на стене. Огонь, чадящий черным дымом, создавая зловещие тени, освещал изображение черного дракона, поливающего багровым пламенем какой-то неизвестный город, из окон домов вырывалось беспощадное пламя, на фоне пожарища виднелись силуэты демонов, огненными мечами разящие людей. Остальные стены покрывали картины той же направленности, на одних были изображены полуразложившиеся трупы, бросающиеся на людей, на других маги с развевающимися за спиной черными плащами, подобно крыльям неизвестной зловещей птицы. Все детали картин были настолько реалистично и красочно прорисованы, что невольно брошенный взгляд тут же отводился в сторону, так как смотреть без содрогания было попросту невозможно. Откашлявшись, человек обернулся и начал свою речь.

– Приветствую братьев ордена Темного света! – стройный кивок множества голов был ответом. – Мы здесь сегодня собрались, для того, чтобы обсудить несколько насущных проблем касающихся всего Северья в целом. Пожалуй, начнем с самого главного вопроса на текущий момент, а именно с Инкарры Инкара-Лики. – выступающий человек сделал небольшую паузу, осматривая своих братьев по ордену, вопросов никто не задал и человек продолжил. – Ни для кого не секрет, что недавние события, которым мы с вами стали свидетелями, ознаменовали приход мага невероятной мощи из внешнего мира, а именно Инкарры. К нашему глубочайшему сожалению, этот маг не является темным магом. Сильнейший всплеск энергии света в главном храме Инкара-Лики в столице Империи Адамастис говорит о том, что этот маг – маг света. Инкара-Лика выбрала себе Инкарру, вы все знаете, чем это грозит нашему миру вообще и нашим начинаниям в частности. Не буду вас утомлять всем известными фактами, предлагаю сразу решить вопрос, что с этим магом делать? Я вижу только два варианта развития событий. Первый – мы ничего не предпринимаем и через несколько лет погибаем вместе со всем срединным миром. Второй – ликвидируем Инкарру, в результате чего погибает большая часть ордена, но Северье продолжит влачить свое существование, а пережившие гнев Инкара-Лики братья продолжат наше дело. – человек замолчал, осматривая загудевших людей, подождав минуту, человек поднял руку, гул голосов моментально смолк. – Если нет других предложений, давайте проголосуем.

С первого ряда скамей, на кафедру степенно взошел второй человек, первый, поклонившись, отошел в сторону, уступая место у кафедры. По залу разнесся сухой, чуть надтреснутый старческий голос.

– Убить Инкарру всегда успеем, предлагаю для начала присмотреться к этому магу. Если обнаружим признаки фанатичной веры – уберем угрозу, если же нет, можно будет попробовать склонить к сотрудничеству, талантливые и сильные маги нам не помешают. – человек поклонился. – Я все сказал. – поправив широкие рукава балахона, спустился на свое место. В зале вновь поднялся гул голосов.

– Что ж, раз больше нет предложений, давайте голосовать. – вновь взял слово первый. – Кто за то, чтобы ничего не предпринимать? – человек одобрительно кивнул, осматривая недвижимые фигуры. – Кто за устранение Инкарры? – руки подняло примерно четверть аудитории. – Проводить третье голосование смысла не вижу. – человек усмехнулся и тихо пробормотал. – Ожидаемо, вполне ожидаемо, жить хочется всем, а руки подняла только радикальная часть ордена. – человек поправил балахон. – С основной темой повестки нашего собрания разобрались, теперь перейдем к текущим делам.

***

Выйдя из арки ворот школы магии Храма Света, молодой человек раздраженно поправил обруч светлого металла с сияющим белым камнем посредине, и коротко взмахнул рукой, подавая знак вознице, поджидающему клиентов неподалеку. Кучер встрепенулся и щелкнул поводьями, подгоняя одноосную карету к беломраморной круглой арке с изображением черного дракона, пронзенного белой стрелой наверху. Карета, своим видом напоминала кэб, распространенный на улицах Лондона вплоть до тридцатых голов двадцатого века.

Кованые ажурные ворота, выкрашенные в белый цвет с серебряными рунами на них, своими размерами создавали ощущение монументальности и стабильности. Располагаясь внутри круглой арки, ворота, с двух сторон плавной дугой поднимались вверх, заканчиваясь изображением белого лотоса в серебряном круге.

Остановив лошадь, кучер осенил себя святой стрелой и поклонился нетерпеливо поджидающему магу.

– Куда изволит ехать господин маг?

Молодой человек, дернул головой, отбрасывая назад черные волосы, отливающие синевой и открывая тонкие черты аристократического лица. Сведенные брови с поджатыми, вытянутыми в линию губами, говорили, что молодой маг чем-то раздражен. Вскочив на подножку кареты, маг скомандовал, сидящему позади кареты, возвышаясь над крышей вознице.

– На улицу Лордов, и побыстрее!

Возница вновь поклонился и, щелкнув поводьями, сорвал карету с места, направляя лошадь по указанному адресу. Маг, усевшись на сидение, принялся бездумно рассматривать улицу, запруженную праздными прохожими, мастеровыми и посыльными всех мастей. Храмовые улицы Империи Адамастис испокон веков строились одинаково, и походили, друг на друга как две капли воды. Широкая, мощеная камнем дорога, и совершенно одинаковые дома по обеим ее сторонам, исключением из правила были лишь сами храмы.

Взгляд мага скользил по бело-серебряным фасадам трехэтажных домов под пологими, покрытыми светло-серой черепицей крышами. Здания вплотную примыкали друг к другу без проходов между ними, один дом от другого отличали лишь таблички с номерами, да густая зелень с цветами в кадках перед домами, с помощью которых люди как могли, выделяли свое жилище из общей бело-серебристой серости.

Карета свернула направо, и пейзаж за окном сменился разительно, людской шум практически смолк, даже прохожие, стремящиеся побыстрее убраться с улицы лордов, встречались изредка. По обеим сторонам дороги располагались городские резиденции представителей древней знати Империи Адамастис, утопая в густой зелени парков.

Карета остановилась, молодой маг, ступив на дорогу, не глядя, бросил вознице серебряную монету. – Меня не жди. – кучер, поймав деньги, коротко поклонился и спешно развернул лошадь, намереваясь вернуться назад.

Пройдя по парковой дорожке, маг оказался перед городской резиденцией отца. Перед ним во всем великолепии высилось трехэтажное здание, построенное из прочного кирпича, с широкими фасадными крыльями и крутой кровлей. Широкие ступени, вели к парадному входу, осененные солнечными бликами в сотнях окон из отборного стекла. Удовлетворенно оглядев дом, маг пробормотал – Настоящий дворец! Сколько раз видел, а все равно с трудом могу оторвать взор от этого великолепия!

Молодой маг прошел через приемную залу по мозаичному паркету, поднялся по спиральной мраморной лестнице на второй этаж и направился к двум лакеям, стоящим на страже перед дверьми из красного дерева, украшенными богатой резьбой. Лакеи бесшумно и величественно распахнули створки дверей, и маг оказался в зале длиной около тридцати метров. В центре залы стоял длинный стол красного дерева, над которым висели три гигантские хрустальные люстры. Сначала ему показалось, что в зале никого нет, и он пробежался глазами по обитым золотистым бархатом стульям с высокими спинками, стоявшим по обе стороны огромного стола. Но затем услышал шелест свитка.

Клеон, заметил своего отца, сидевшего немного в стороне в своем любимом кожаном кресле. Он, почти не шевелясь, в мертвой тишине, вдумчиво читал свиток с каким-то донесением. В свои пятьдесят с лишком Кейлон, герцог Илотский все еще был привлекательным мужчиной с густой шевелюрой с проседью и карими глазами, однако старая болезнь не прошла для него бесследно. Для своего роста он казался чересчур худым, а лицо его избороздили глубокие морщины, свидетельствовавшие о напряжении и усталости. Не дождавшись на свое появление никакой реакции, Клеон подошел к нему практически вплотную. Старый герцог, степенно дочитал свиток, аккуратно свернул и только после этого удостоил сына своего усталого взгляда.

– Здравствуйте, отец. – Клеон коротко и раздраженно поклонился. Герцог внимательно осмотрел мага, отметил горящие злостью черные глаза, нахмуренные брови и поджатые губы. Кивнув, холодно поприветствовал.

– Здравствуйте, сын мой, чем обязан вашему визиту?

– У меня к вам послание от архимага Нарана. – Клеон протянул свиток. Герцог, приподняв левую бровь, развернул послание и принялся читать. Клеон по выражению лица пытался понять, что именно было в послании, но привычная маска холодной отрешенности, не давала прочесть обуревающие отца чувства. Свернув свиток, герцог посмотрел на сына.

– Благодарю за письмо, у вас ко мне есть что-то еще?

– Вы мне не скажете, что было в послании? – герцог медленно положил свиток рядом с ранее прочитанным посланием и медленно покачал головой.

– Это касается только меня и архимага, если у вас все, можете быть свободны.

Клеон раздраженно смахнул с мантии несуществующую пылинку, сделал несколько стремительных шагов взад-вперед, затем остановился перед креслом отца. Подняв на него глаза, в которых застыла старая боль, Клеон выложил все недавно произошедшее, закончив свою речь словами.

– Эта полукровка меня оскорбила и мне запретили, под страхом лишения дара вызвать ее на дуэль! Сказали и на полет стрелы к ней не приближаться!

Выслушав сына, герцог, сказал, не отводя холодного взгляда.

– Правильно вам приказали. Вызвать на дуэль мага ниже себя по силе означает навлечь на себя бесчестие. Вы этого хотите?!

Клеон резко побледнев, покачал головой, сделал несколько судорожных вздохов.

– Нет, отец, не хочу, и никогда бы не совершил такого низкого поступка, просто сам факт того, что мне это приказали, оскорбляет, словно меня считают на это способным!

Герцог удовлетворенно кивнул, погрузившись в раздумья, после чего вновь посмотрел на сына и сказал.

– Не переживайте, сын, вам приказали без свидетелей, поэтому оскорбление можно снести. – герцог поднял указательный палец вверх. – Но ни в коем случае не забыть, придет время, и за оскорбление перед вами ответят!

– Благодарю вас, отец! – Клеон поклонился, бросив взгляд за окно, сказал. – У меня все, позвольте откланяться?

– Прощайте, сын мой, передайте архимагу, что я согласен на его условия.

Клеон вновь поклонился и вышел из залы. Когда двери закрылись за спиной сына, старый герцог позволил на одно мгновение отразиться в глазах грусти, терзающей душу, и прошептал.

– Удачи, Клеон, но на счет девочки надо навести справки, а потом сыграть на этом. – уголки губ едва заметно поднялись вверх, обозначив тень улыбки на лице старого аристократа.

***

Выскочив из тайного лаза в грязный проулок, Данте, переведя дух, недоуменно посмотрел на двух лошадей, испуганно всхрапнувших при появлении вампира. Выдернув из лаза одного за другим Чатлана с Элкосом, Данте вновь посмотрел по сторонам и никого не найдя взглядом, пробормотал.

– Не понял, а где все?

Элкос посмотрел в сторону оживающего прямо на глазах вампира, делающего очередные судорожные глотки из Нагайны, восстанавливая потраченную энергию, затем нажал на камни мостовой в определенной последовательности, закрывая люк, ответил.

– Как где? Они же нас должны ждать возле стены.

– Какая к ангелам стена, Эл?!

– Дантар побери этого Язуллу, он тебе ничего не сказал? – Данте отрицательно качнул головой, смотря на полукровку и убирая сосуд с кровью. Выругавшись, Элкос поведал. – Ты сказал, что сразу после акции мы уходим из Киара. – Данте кивнул – Мы с тобой должны были забрать Чата, после чего спешно выдвигаться к моему ходу из города, там и соединиться с остальными членами отряда. Айтер выделил нам в сопровождение десять своих воинов, они выйдут своим ходом через главные ворота, и будут дожидаться снаружи, со всем необходимым для путешествия. Все приготовления род Шайтен взял на себя, орков с гномами в повозках под овощами переправили к стене пока мы все "тихо" шумели во дворце. Старшие пойдут с нами через потайной ход, сам понимаешь, сейчас такое в городе творится, что все повозки на воротах шерстят вплоть до последней пылинки. Как говорится, орка в мешке не утаишь. – слегка заволновавшись, Элкос поинтересовался. – Ты в доме Ашараки ничего не забыл?

– Нет. – Данте сплюнул, после чего продолжил. – Оперативно, только вот по шее Язулле надо надавать, чтобы меня ставить в известность блин не забывал! – осмотрев Элкоса с Чатланом подошедших к лошадям вороной масти, спросил. – Мне вот интересно, на нас никто внимания не обратит?

Элкос вопросительно посмотрел на вампира, перекидывая поводья через голову лошади, затем вскочил в седло. Данте пояснил.

– Ну не каждый же день по улице бегает воин на голову выше любого из самых высоких уроженцев халифата вслед за лошадями! – Элкос усмехнулся.

– Не волнуйся, тебя примут за полукровку. Заметил ведь, что я, совсем чуть-чуть уступаю тебе в росте, да и цвет кожи и разрез глаз у меня совсем не халифатский, хотя и родился тут?

Данте пробормотал.

– А ведь верно. Но я-то думал, что ты родился не тут.

– А. – отмахнулся Элкос, трогая лошадь. – Как ни странно, все полукровки примерно похожи, прямо как братья, различия только в росте, цвете волос, глаз и так, по мелочи, в зависимости от того, к какой расе принадлежит родитель со старшей стороны.

– Занятно. – Данте посмотрел на Чатлана, молча прислушивающегося к разговору. – Чат, вертай амулет хозяину. – маг достал из-за пазухи халата шар амулета и перебросил вампиру, затем спросил.

– Дан, а зачем ты мне его вообще давал, ведь для прохода через ворота он был совсем не нужен?

– Неужели не догадался? – Чатлан отрицательно мотнул головой. – Фигово у тебя с соображалкой, раз таких простых вещей не понимаешь. Чат, ты свои поделки чувствуешь?

– Только предназначенные для меня лично и то, только через месяца три начинаю их чувствовать, а что?

– Оба на, а если амулеты для других делаешь?

– Не чувствую.

– А дела-то все страньше и страньше. Короче, я свой амулет чувствую, затем и давал, чтобы ты во дворце не потерялся. Ладно, прибавим ходу, пора валить из города, пока во дворце не разобрались, что к чему и пока резня родов не началась.

Чатлан с Элкосом пустили лошадей рысью, а Данте пристроился следом, чуть приотстав, чтобы животные не понесли. Приноровившись к бегу, вампир погрузился в размышления.

– "Славно нашумели, сказать нечего, до сих пор удивляюсь легкости и невероятному везению. Правда, столь длинная черная полоса, по закону всемирной подлости, скоро обязана смениться белой, и принести неприятности! Тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но все же стоит быть настороже, так, на всякий случай". – Данте вспомнил о недавней стычке с магом и переключил мысли обдумывая случившееся. – "Какое-то простенькое заклинание даже для аколита пятой ступени сожрало половину отнюдь не маленького резерва! Хорошо хоть первой мыслью было усыпить воинов с магом, а не выстроить дорогу тьмы, а то бы чувствую, прямо там и скопытился на радость Лике. Ладно, давай, Серый, подумаем, что именно там могло произойти? Окончательно сформированный в сознании мага рисунок заклинания забирает только необходимое количество энергии, точнее, сознание самостоятельно рассчитывает и вкладывает в плетение необходимое количество энергии, так? Так. Тогда, получается, чтобы заклинание на Северье сработало, как полагается, нужно в него вложить в десять раз больше энергии, чем на Земле? Вроде логично… По ходу дела крутнем считать себя не следует, так как заклинания для меня слишком энергоемки. Тогда выходит, что я тут где-то на уровне ведуна, а сам хожу, растопырив пальцы веером, да сверкая наколками на клыках! Угу, блин, обломали самомнение!" – не прерывая бег, Данте продолжал размышлять.

– "Но ведь фигня же какая-то получается! Когда амулет-духохранитель делал, чувствовал, что все идет, как и раньше, никаких сюрпризов при этом не было. Энергии на изготовление амулета ушло ровно столько, сколько указано было в Велеске, в разделе создание и разрушение магических артефактов, а тут тогда что? Дух дворца мне палки в колеса не вставлял, особенно после того, как Чат начал разносить его. Так же, никаких заклинаний, направленных на меня, я не чувствовал, а плетение, мало того, что вышло какое-то кривое, так еще по мере удаления вообще начало распадаться! Почему? Единственный вывод, напрашивающийся сам собой это то, что заклинанию, да сырой энергии что-то сильно мешало. Что может помешать темной энергии? Правильно, только диаметрально противоположная энергия, ведь энергия воды, выпущенная Цайканом-По, встретилась с моим облаком, не растеряв по пути ни грана заложенной в него магии! Круто, мой резерв, если сравнивать с резервом того же Цайкана-По, примерно в половину меньше и примерно на четверть больше чем у Чатлана, но при этом Чат, затрачивает энергии на создание своих искорок в те же десять раз меньше, чем понадобится мне. От же зашибись открытие! Аура и резерв просто ого-генные для аколита пятой ступени, практически маг, ступени десятой-одиннадцатой, а на деле я пшик, а не маг. Убить бы еще разок разделивших манопотоки, за такие шуточки с темным магом в моем лице!"

Сделав на бегу еще несколько глотков крови, Данте поморщился.

– "С пополнением резерва внешней энергией тоже проблемы, да еще какие! Свободно разливающихся потоков энергии тьмы нет вообще, камушки тоже не часто встречаются. Негативные эмоции, испытываемые людьми в непосредственной близости от меня, устремляются ко мне, но доходят лишь жалкие крохи. Организм, после восстановления жизненно важных органов, работает только на пополнение резерва, обеспечивая тело минимальным количеством, необходимым для нормальной жизнедеятельности". – посмотрев на Нагайну, Данте подумал. – "Единственный, белее менее, бесперебойный источник энергии извне это – кровь, но на конвертирование жизненной энергии в энергию тьмы, нужно время, пусть и малое. А как показала сегодняшняя схватка, это время может стоить жизни". – проведя рукой по лицу и нащупав шрам под платком, пробормотал. – Н-да, о восстановлении фасада придется забыть, уж слишком много энергии требуется для того, чтобы убрать шрамы, оставленные магическим огнем. Ладно, нам с лица не пить, да как говорят, шрамы только украшают мужчин, но отпугивают большинство девушек. Потом что-нибудь придумаю, пока так обойдемся. Хорошо, что еще жезл короля личей сделал, а уж больно расточительно рассеивается энергия при кастовании заклинания… Надо отвлечься от белых мыслей, а то еще заработаю какой-нибудь комплекс неполноценности, а мозгоправов тут может и не оказаться.

Данте, как всегда поступал ранее для того, чтобы отрешиться от проблем, поднял глаза к небу, взгляд зацепился за девять лун и солнце, почти севшее, мысли моментально сменили извилины.

– "Интересный тут циферблат прямо на небе! И часов с таким расположением лун не нужно! Восемь лун всегда находятся на одном месте, а девятая – Астве-Лада, словно минутная стрелка часов, постоянно ходит по кругу с одной постоянной скоростью. Черная луна на севере, ночью сливающаяся с небосводом, носит имя Астве-АйкенМа, соответственно белая Астве-Лика располагается на юге. Вообще, как я понял, луны носят имена богов, десятая луна, черно-багровая – Астве-Рабрак возникает крайне редко и только в каких-то определенных случаях, знаменуя о чем-то масштабном и крайне неприятном. Надо будет не забыть узнать в каких именно случаях, да, заодно надо узнать, что значит приставка Астве. В общем, на западе находится луна серебряного цвета – РааМати, на востоке багровая – Дантар. На северо-западе оранжевая Эйман, бирюзовая Индера на юго-востоке. Темно-синяя Умалла располагается на юго-западе, а светло коричневая Улла на северо-востоке. Вот такие вот тарелки висят на небе. Вообще-то странно. Я, когда на обучении был, что-то не заметил ни одной луны вообще, а тут пятьдесят тысяч лет всего-то прошло, а их стало аж десять штук. Откуда взялись? Непонятно. Но как же они вовремя подвернулись на глаза, когда планировали проникновение в Липецек?! Тютелька в тютельку позволили синхронизировать действия!"

Стена медленно приближалась, а отряд продолжал двигаться, не встречая никого на своем пути. Разъезды кахулов, как только прогремел сигнал нападения, устремились к дворцу, и, похоже, до сих пор находились там, пытаясь пробиться сквозь защитный купол. Данте бежал и с удовольствием вертел головой по сторонам, рассматривая городской пейзаж: купола домов, утопающие в зелени парков, мощенные камнем пустынные улицы, изредка встречающиеся беломраморные фонтаны на пересечении главных улиц. Вампир, втягивая аромат экзотических растений полной грудью, подумал про себя.

– "Что ни говори, но город невероятно красив. Тут нет скопления однотипных многоэтажек и вони выхлопных газов, правда немного напрягает красноватый налет песка, а так, если бы не спешка и кровавая котовасия, с удовольствием бы побродил просто так по улицам города. Надо будет сюда снова наведаться… лет через десять – пятнадцать… да, никак не раньше!"

Взгляд вампира привлек караван, неспешно двигающийся навстречу и состоящий из трех, уже знакомых повозок и нескольких лошадей под седлами, но без наездников. Во главе каравана двигался Айтер. Старый воин поприветствовал троицу, пропустив Элкоса с Чатланом вперед, призывно махнул Данте, спешившись, воин подошел к вампиру. Элкос и Чатлан спешились и, передав поводья, побежали дальше.

– Спасибо за все. – Айтер протянул руку. Данте, криво улыбнувшись, пожал руку и сказал.

– Скорее за предоставленный шанс, не более того. – Айтер вернул ухмылку.

– Ты подарил шанс на жизнь двум родам, а уж мы этим шансом воспользуемся, не сомневайся. – немного помолчав, Айтер стянул с пальца серебряную печатку, затем протянул вампиру. – Знай, в Халифате у тебя есть друзья, которые тебе всегда помогут и предоставят крышу над головой.

Одного взгляда брошенного на кольцо было достаточно, чтобы понять, что перстень очень старый. Он был полностью отлит из серебра, бока, кое-где были поцарапаны, кое-где кольцо почернело от окисления. На первый взгляд непритязателен и прост, но почему-то ощущался как нечто очень ценное, хотя в нем не чувствовалось ни грана магии, лишь насторожившийся дух. Почему-то о нем нельзя было сказать как о многих так называемых семейных реликвиях – "Слишком безвкусно, чтобы носить и слишком дорого, чтобы выбросить". Тем временем Айтер продолжил.

– Покажи перстень любому воину с таким же гербом как на нем и тебе предоставят любую помощь.

Вампир посмотрел на плоскую часть перстня, на котором было изображение звезды с восемью лучами, только нижний луч был несколько вытянут. Пробормотал, надевая на указательный палец.

– Просто и со вкусом. Спасибо и прощайте, Айтер, может, когда еще и свидимся.

Махнув рукой, Данте устремился вдогонку Чатлану с Элкосом. Пробежав пару улиц, Данте догнал друзей и вместе с ними остановился возле какого-то дома. Элкос прошептал.

– Наши в проулке, чуть позади скрываются. Алетагро сказал, что выйти не получится, там маг света с шестью воинами на подхвате. Перекрыли заразы выход! – полукровка, сжав кулаки, зло прошипел. – Не зря все же координатора Пустынных змей на арене прирезал! Что будем делать?

Данте посмотрел за угол, брови приподнялись при виде шести кахулов неспешно прогуливающихся вдоль стены и молодого мага в белом халате с мифриловым обручем на голове надменно взирающего на воинов. Вампир прошептал. – Эл, есть другой путь?

– Других ходов Пустынных змей не знаю, я только этим пользовался время от времени, когда сразу после акции нужно было испариться из города.

– Что с центральными воротами? – Данте замолчал, поняв, что сморозил глупость, но ответ получил от Чатлана.

– На воротах сейчас около четырех магов, усиленных четырьмя десятками кахулов. Мы с тобой одного еле одолели, что уж говорить о четырех одновременно? К тому же у меня резерв практически пуст, только и остается, что искрами швыряться.

Данте ответил не сразу, прикипев глазами к одному воину, выбивающемуся из общей массы как золотая монета из россыпи меди. Воин на голову возвышался над остальными и не был выбрит, как принято в халифате. Седые волосы воина были разделены на две части и заплетены в две косы, уложенные хитрым узором на голове. Светлая кожа и разрез глаз выдавали в нем если не северянина, то уж точно родившегося далеко от песков Киарской пустыни, но ни это насторожило вампира. Неизвестный воин двигался с кошачьей грацией, но при этом плавно и экономно, что выдавало в нем опасного противника. Данте разглядел гарду меча за спиной, это насторожило еще больше, так как вампир видел мечи только на арене, да и то не самого лучшего качества и без всякого противовеса. Меч неизвестного воина на вид имел около восьмидесяти сантиметров в длину, простая гарда, рукоять, обернутая черной кожей и простой набалдашник, служащий противовесом. По спине вампира пробежала толпа мурашек предвкушения встречи с достойным противником. Одернув себя, Данте пробормотал.

– По-настоящему опасен только один из кахулов, остальные так, смазка для клинка, в других обстоятельствах, с удовольствием скрестил бы с ним клинки в честном поединке, но сегодня не до рыцарства. – после чего, обдумав слова Чатлана, вампир сказал. – Чат, я тоже помню тот бой и, знаешь, у меня что-то нет уверенности, что мы старика отправили на свидание с АйкенМа. – Чатлан недоуменно посмотрел на вампира. – Ты труп видел? – маг отрицательно покачал головой. – Вот и я не видел. Просто, на всякий случай, предполагаю самый худший вариант развития событий. Старикан был очень сильным магом, не мне тебе об этом говорить, мог колдануть что-нибудь, что спасло ему жизнь, тем более, я видел, как его просто отбросило взрывом под стену, а не размочалило как колонны. Будем надеяться, что его действительно размазало по стенам, а если нет, то загнется под завалом. В противном случае он может доставить массу проблем, особенно мне, так как понял, что я темный. Ладно, на прошлое отвлекаться не будем, если даже Цайкан выживет, несколько дней на восстановление ему понадобится, кроме того, защита дворца продержится еще около пяти суток, так как ее никто не штурмует, а выключателя, на случай окончания осады, почему-то не сделали.

Элкос хмыкнул.

– Ты на это и рассчитывал, когда планировал налет на дворец и, кстати говоря, оказался полностью прав, несколько дней нам мешать никто не будет. Пока дождутся снятия защиты, пока разберутся, что там произошло? А когда поймут, начнется резня, им будет явно не до нас, а мы, если выберемся, успеем унести ноги. Так что же все-таки будем делать?

– Надо говорить не если выберемся, а когда выберемся, никогда не стоит терять оптимизм. Сейчас пойдем к отряду, но могу сказать одно, более безопасного пути я не знаю, поэтому пробиваться будем тут. Одного молодого мага еще есть кое-какой шанс завалить вдвоем с Чатланом, воинов придется вам брать на себя. Только бы со старшими проблем не возникло, а то знаю их ангеловы законы чести! Порой восхищаюсь, а порой хоть стой, хоть падай от идиотизма!

Войдя в проулок, Данте подошел к Ралого и начал сбрасывать с себя все лишнее, что может помешать в предстоящей схватке, одновременно обдумывая предстоящие действия.

– Присмотри за вещами, красавица, пока занят буду. – посмотрев в багровые глаза орчанке, Данте подмигнул. – Вот и закончилась черная полоса, сменившись белой. – попробовал как выходят сабли из наспинных ножен, крутанул в руке жезл, разложив его, после чего посмотрел на мага. – Чат, ты сейчас хоть на что-то способен, а то с моим долбанным магическим перекосом чувствую, только погибну бездарно?

– Сказал же, что лишь на метание искр меня хватит. – Чатлан посмотрел на Данте с легкой укоризной во взгляде. – Я же не умею восстанавливаться с помощью крови как ты. Кстати, ты полностью уже восстановил резерв, снова кахулов дезориентировать сможешь?

– Облом-с, друг ты мой огненный, резерв полон лишь наполовину, а после сонного забвения даже двигаться не смогу, если вообще не погибну.

Чатлан пробормотал после минуты пораженного молчания.

– У тебя настолько мал резерв?! Но тогда как ты умудрился развалить арену и сделать свой амулет?!

– Да ангел меня знает, каким Макаром я умудрился сделать амулет! С ареной вообще светлая история, сам до конца не понимаю, что именно произошло. – Данте подумал – "С ареной-то как раз все просто, темного духа, изъявившего желание покинуть свое тело, уговорить было легко, даже выдирать, как Багиру не пришлось. Дух арены, за тысячелетия безобразий сменил энергетический окрас, иначе просто не смог бы выжить. К тому же, Дух все эти годы вел войну с накопителями темной энергии, потому ничего масштабного не происходило, так по мелочи, всего пара смертельных "несчастных" случаев, да несколько переломов. Устал дух от борьбы, вот и согласился практически сразу. А что потом случилось, понять до конца все же не могу. Скорее всего, та могущественная дама постоянно накачивала энергией, потому, наверное, энергетического истощения умудрился избежать. Эх, знал бы, замерил расход энергии. Да что уж теперь говорить, сделанного не воротишь". – в слух сказал. – Чат, ты случаем не рассмотрел, какого уровня нам противник достался?

– Точно не знаю, но где-то ступень седьмая-восьмая, вряд ли больше, но нам и этого вполне хватит.

– Понятно. – задумчиво протянул Данте. – В общем, так, ты должен отвлечь его хотя бы на десять ударов сердца, чтобы я смог подобраться к нему достаточно близко с кровожадными намерениями. Пойдешь в наглую, напрямик, я обхожу слева, люблю я это направление, орки справа и без расшаркиваний вырезают кахулов. – вампир посмотрел на орков. – Ал, Кудо, Грумандо, как я уже сказал, вы займетесь кахулами. Лист, Яз, Зал, Эл, помогаете им в меру сил и возможностей. Ор и Конгами, охраняете Ралого, при слишком большом скоплении только мешать друг другу будете. Стая, присматриваете за Чатланом, метнете копья, отвлечете немного внимание мага, затем, если наш маг опадет как озимый без сил, хватаете в охапку и оттаскиваете в сторону.

Отряд, не говоря ни слова начал по примеру вампира избавляться от лишних вещей, передавая их Ралого с гномами. Данте, обратился к оркам.

– Вам достался настоящий мастер клинка, седой который, местная "элита" Ацеллитских кахулов халифата ему не чета, хотя и остальные пятеро могут достаточно осложнить жизнь. Щиты вам не помеха, пару ударов вашими монстрами, под названием секиры и от них останутся только щепки, но под сабли постарайтесь не лезть, уж больно вы здоровенные для транспортировки, если серьезно ранят. – Данте поправил перевязь с метательными ножами на пояснице. – Честно говоря, мне что-то совсем не хочется с ними драться, так как оцениваю наши шансы на победу как шестьдесят на сорок, плюс минус процент. – основательно приложившись к Нагайне, Данте сначала положил сосуд с кровью рядом с остальными вещами, но потом передумал, положив в карман. – Ну, понеслась!

Данте размотал лицо и перебежал улицу, нырнув в проулок напротив. Чатлан, уверенной походкой направился вдоль по улице навстречу насторожившимся воинам. Оборотни почетным караулом шли чуть позади мага. Маг, рассмотрев Чатлана, узнал мага огня практически сразу.

– О, презренный лишенец пожаловал! – гнусаво протянул маг, презрительно сплюнув на землю. – Ты смотри-ка, все цепляется за свой бывший статус, даже обруч мага надел! – пятеро кахулов громко расхохотались, заискивающе посматривая на мага света. Один из них достал изогнутый кинжал и, поигрывая клинком, перед носом Чатлана сказал.

– Господин Тайтен-Каэн, можно я прирежу эту кучу испражнения харала?

Чатлан, сохраняя показную невозмутимость, легко коснулся указательным пальцем лба кахула и сделал шаг назад. Воин выпучил глаза и, выронив кинжал, схватился руками за голову, лицо человека исказила гримаса адской боли. Кахул медленно развернулся под недоуменными взглядами соратников и затухающий презрительный смех, затем, дико закричав, устремился к ним но, сделав всего несколько шагов, остановился. Из искривленного в крике рта повалил пар, глазные яблоки лопнули, а вслед за ними взорвалась и голова, разбрызгивая сваренный заживо мозг кахула.

Немое ошеломление прервали метательные ножи, вонзившиеся в двух кахулов, стремительными росчерками прерывая повисшую тишину вместе с жизнями воинов. Заллос, метнул еще два ножа, но пришедшие в себя кахулы, закрылись от них щитами. Мгновение спустя, налетели орки, с разгону опуская секиры на щиты, двоих воинов буквально смело в облаке щепы и искореженного металла, оставшихся от круглых щитов. Кудорго, с глухим рыком попытался разбить щит седого кахула, но воин, уловив момент, подставил щит, принимая могучий удар вскользь. Воспользовавшись ускорением, воин развернулся вокруг собственной оси и нанес сильный удар краем щита в основание черепа орка, потерявшего равновесие и вогнавшего секиру между камней мостовой. Орк, потеряв сознание, полетел на землю, кахул, не останавливаясь, подбежал к замешкавшимся людям и нанес удар щитом по лицу Заллосу, не успевшему достать очередные метательные орудия. Ударом ноги в живот отбросил Листака, затем, резко пригнувшись, с силой опустил край щита на ступню Язулле, пропуская над собой выпад короткого копья бывшего Иар-Кахула дворцовой стражи. Обратным движением щита, отбил удар сабли Элкоса, и, поднимаясь, нанес сильнейший удар локтем согнувшемуся Язулле в челюсть. От удара воина подбросило, закрутив в воздухе. Воин, крутнувшись на месте, отбил выпад Элкоса кинжалом, и ударом кулака в челюсть свалил полукровку на землю.

Оборотни, по кивку мага огня метнули в мага противников свои копья, отвлекая внимание, Чатлан, разведя руки в стороны, окутался блеклой полупрозрачной огненной пленкой и стремительно бледнея, свел ладони вместе, направляя вслед копьям огненный крест. С тяжелым гудением магического пламени, крест, медленно вращаясь, словно сознавая свою силу, неспешно полетел в мага света, окутавшегося слепящим глаз сплошным непрозрачным щитом. Щит, сплетенный из энергии света, принял сходство со сверкающим нереальной белизной огромным яйцом. Копья, соприкоснувшись со щитом, высекли ярко-белые искры и, не причинив магу ни малейшего вреда, опали ему под ноги. Слева подоспел Данте, смазанным контуром из-за скорости движения, и тут же потонул в снопе ярких искр, раз за разом высекаемых ударами сабли. Из магического сверкания донеслись яростные ругательства.

– Ах ты, сварка бродячая! Как же тебя проткнуть, солярий ты, светом тюнингованый?! – Раздался приглушенный хлопок, за ним последовала особенно яркая вспышка, и из снопа искр вылетел рычащий Данте. Прокатившись кубарем по мостовой, вампир вскочил и как раз успел заметить, как огненный крест врезался в щит мага, охватывая его крест накрест по всей окружности, от него повеяло сухим жаром, словно из кузнечной печи. Зло пробормотал. – Так тебе, будешь знать, как над людьми насмехаться! – опустив глаза, Данте ругнулся и выбросил оплавленный стальной прут, оставшийся от сабли. Возглас Чатлана, заставил вновь обратить внимание на мага, четыре четверть сферы полыхнули белой вспышкой, а в следующий момент щит разлетелся, обдав всех волной жара и сильной звуковой волной. Протерев глаза, Данте увидел целого и невредимого, стоящего в круге поднимающегося марева, искажающего картинку слегка побледневшего мага вновь начавшего выстраивать щит, отражая небольшой огненный шар, запущенный оседающим на землю без сил Чатланом.

Бросив взгляд на седого воина, за край ухватившего щит обеими руками и в прыжке со всего размаха, опускающего его на голову Алетагро, Данте удивленно пробормотал. – Вот же хмырь, он ведь только что, отправил последнего оставшегося на ногах нападающего с моей стороны в глубокий нокаут! – Орк рухнул без сознания, собирая халатом пыль красного песка. Пристроив щит на левой руке, воин оценивающе посмотрел на Данте. Холодные серые глаза, казалось, взяли, оценили, взвесили и положили на место, вампир с трудом подавил желание поежиться. Тут шипение разбившегося огненного шара о полупрозрачный белый щит, отвлекло Данте от игры в гляделки. Вампир, на миг, задумавшись, пробормотал. – Что такое не везет и как с этим бороться? – затем мысленно прогнал варианты. – "Влипли-влипли-влипли. И кто же из них опасней? Мужик не маг, если только не носит постоянно оковы духа как я, маг, вроде и не шибко хороший, но и прибить себя не дает. Энергии вроде хватает, так, что можно снова попробовать усыпить… одного. А если не подействует на мага? Останусь ни с чем, Чатлан истощен, ребята в ауте, на стаю надеяться не след, они хуже орков владеют оружием, а сам, сильно ослабленный не справлюсь в любом случае, вон, ребят в одиночку разбросал и даже не вспотел. Если наоборот, то остается разозленный маг, с которым опять же ослабленный не справлюсь. Что блин делать?! Одни если и вроде, ладно понеслась!"

Взмахнув жезлом, Данте отправил в воина уже неоднократно опробованное в деле небольшое облако сытой темной энергии, одновременно сбрасывая с себя оковы духа, высвободил ауру, и, двинувшись к магу, пробормотал. – Проверим в деле слова Велески про реакцию окружающих на ауру темных магов.

Чатлан задохнулся от изумления, увидев в истинном зрении как Данте, поколебавшись одно мгновение, полыхнул разворачивающейся тьмой, из которой, казалось, смотрел кто-то невероятно могущественный, хищный и голодный до невозможности. Магу огня стало не по себе, на молодого человека дохнуло необъяснимой жутью, заставляющей встать и бежать без оглядки, что он и попытался проделать, но подгибающиеся от слабости ноги не хотели слушаться. Сердце сдавило ледяными тисками страха, Чатлан, начал пятиться спиной вперед, пока не наткнулся на застывших в изумлении оборотней, позабывших, что должны были сделать.

Глаза пяти молодых существ, прикипели к разворачивающейся перед ними картине. На гране восприятия послышался разъяренный рев чудовища, от Данте отделился небольшой сгусток темной энергии и устремился к воину, застывшему в немом потрясении. Вампир, и вместе с ним протуберанцы завихрений тьмы, медленно двинулись на мага света, надвигаясь неотвратимым катком ужаса. Данте, с видимым удовольствием наблюдая за калейдоскопом чувств, отражающихся на лице противника, демонстративно медленно сложил жезл и закрепил на поясе. Маг, отступив назад, запнулся и упал на спину, продолжая смотреть в глаза Данте, словно мышь в глаза удаву. Глаза мага света расширились до такой степени, что невозможно было уже разобрать форму разреза, смуглая кожа уроженца халифата посветлела, а когда ауры двух противоположных стихий соприкоснулись, посерела. На коже мага выступила холодная липкая испарина. Вновь встретившись глазами с надвигающимся вампиром, маг затаил дыхание, моргнул. Магу показалось, что из-за спины вампира выглянула огромная голова иссиня-черного дракона, рассматривая его голодным взглядом. Данте оскалился, доставая саблю, а голова чудовища, вторя оскалу вампира, блеснула частоколом острых клыков в плотоядной предвкушающей звериной улыбке.

Взмахнув саблей, Данте вонзил кончик клинка в полупрозрачный щит мага света, сопротивляющийся из последних сил. Брызнули яркие, слепящие глаза искры, откуда-то из сумрачного далека, донесся победный рев, настигнувшего свою жертву дракона. Данте навалился на эфес сабли всем весом, пытаясь продавить защиту, а сабля двигалась к сердцу мага сантиметр за сантиметром, постепенно оплавляясь.

Неизвестный воин, оправившись от потрясения, взмахнул выхваченным мечом, втягивая в клинок энергию тьмы и благодарно погладив узор на лезвии вновь вложил в наспинные ножны. Сложив руки на груди, воин с видимым интересом наблюдал, за противостоянием закаленной стали и магии, ярких представителей тьмы и света. Данте, с коротким рыком вонзил оплавленный клинок в сердце врага, в тот же миг, щит света мигнул и погас, глаза мага остекленели, запечатлев в себе отражение закатного неба. Воин, даже бровью не повел при виде смерти молодого мага, Данте, отстранившись от тела, сделал пару шагов вперед и, остановился на дистанции удара мечом.

– Пропустишь без боя? – воин отрицательно покачал головой, Данте внутренне скривился, про себя подумал.

– "Вот же хрень! Слабость в теле уравнивает шансы на победу. Что случилось с облаком непонятно, некогда было смотреть, пока мага пытался заколоть. Вот же, как жить хотел-то, а?! А не надо было стоять, где не попадя!" – Вампир смотрел в глаза воину, не замечая быстро разлагающиеся трупы противников, лишь поежился, почувствовав странное, уже знакомое чувство насыщения духа. – "Гад! Сам чего-то там поел, так не помешало бы энергии в резерв подбросить, единоличник блин! Хотел честного поединка, Серый, так получи и распишись, магию не применить иначе познакомлюсь вплотную с уже заждавшейся госпожой по имени Хана!" – В слух сказал, подбирая сабли поверженных кахулов с земли. – Тогда, к бою!

Чуть грубоватое лицо воина с прямым носом с легкой горбинкой, и четко очерченной линией рта не отразило ни одной эмоции. Данте, делая несколько взмахов саблями, приноравливаясь к новому оружию, видел, как выражение глаз воина слегка, почти неуловимо меняется. Брови чуть нахмурились, отчего на высоком лбу с косым бледным шрамом четко обозначились морщинки, губы едва дернулись, обозначая понимание.

Бойцы, не сводя друг с друга глаз, медленно поклонились, затем так же медленно воин обнажил оружие. Данте оказался прав, в руках воина переливался узором на клинке одноручный меч, с длиной клинка сантиметров шестидесяти и одной долой вдоль лезвия. Невольно сравнив с этим благородным оружием обе свои сабли, Данте скривился, будто лимон проглотил.

– "Так, у моих сабель центр тяжести прилично удален от эфеса, что в совокупности с кривизной клинка дает увеличение рубящей силы и площади поражения. Но… если сравнить саблю и его меч. Вес меча примерно один килограмм, мои сабли грамм на двести каждая полегче будут, и вообще не имеют баланса, а у него сбалансирован головкой и к тому же у него желоб, придающий дополнительную стабилизацию. Н-да. Еще, ширина клинка сабель, не более трех с половиной сантиметров, тогда как у него навскидку шесть с половиной. У меня закаливание приходится в основном на остро отточенное лезвие, у него закаливался весь клинок. Вывод, сбалансированным оружием не только легче управлять, но и возможно наносить весьма чувствительные удары, с почти моментальным возвратом клинка в боевое положение, я же со своими саблями в пролете. Его удары придется гасить, играя с амортизацией, только так можно подставиться под прямой особо сильный удар, а ему погасить удар моей сабли будет легче, так как его меч тяжелее. Но! У меня-то сабель две! Потанцуем!"

Мысли протекали стремительно и краем сознания, воины медленно двинулись по кругу, постоянно присматриваясь к противнику. Посмотрев на движения вампира, воин достал длинный кинжал и перехватил его обратным хватом, Данте при виде этого действия поморщился.

– Понеслась!

Данте, встряхнувшись, быстро атаковал воина встречным движением, начиная выплетать саблями замысловатые линии, скрещивая свои клинки то с мечом воина, то с кинжалом. Воин парировал, стараясь пустить сабли вампира по касательной, не принимая прямые частые удары. Бойцы двигались, постепенно ускоряясь легко создавая кружево из точных подвижных блоков, выпадов и обманных финтов, пытаясь принудить противника допустить хоть малейшую ошибку. Они двигались, уже практически размывшись призрачным пятном, постоянно сменяя направление движений.

Противники двинулись по кругу, не размыкая клинки, понимая, что, отступив, невозможно будет, не только контролировать, но и следить за каждым движением противника, предугадывать, куда ринется закаленное стальное лезвие.

Сабли вампира подсвистывали неповторимому, не передаваемому словами пению меча, что издавал поразительно красивые звуки за счет наличия долы. Сталь в руках двух мастеров непрестанно пела, гул рассекаемого воздуха на миг прерывался звонким лязгом встретившихся клинков и вновь воздух принимался стонать.

Уловив момент, Данте со всей силы обрушил обе сабли на клинок меча оппонента и тут же продолжил движение вправо, намереваясь поранить пальцы мастера и не получить кинжал в кишки. Воин начал понемногу отступать от вьющихся вокруг его меча и кинжала клинков вампира. Воин медленно отступал, поддерживая заданный темп, но, поняв план вампира, намеревающегося постоянно взвинчивать темп и просто умотать его на запредельной для человека скорости, мгновенно перешел в новую атаку, сменяя траекторию движения меча.

Ухватив мгновение перехода, Данте скользнул вправо, изгибаясь назад, подставив левую саблю под удар. Клинок лязгнул, чудом выдержав выпад, встретив устремившееся к левому боку лезвие вскользь. Плавно изогнувшись в обратную сторону, уклоняясь от опасного выпада мечом, вновь двинулся вправо, уходя в глухую оборону. На краю сознания вампира проскочило. – "Двужильный, что ли?!" – Воин, продолжая атаку, взвинтил темп настолько, что вампиру приходилось призвать на помощь всю свою ловкость и скорость, добавляя изрядную долю смекалки, пропуская тяжелое лезвие меча противника по касательной. – "Один прямой удар на такой скорости по одной сабле и я без оружия".

Данте отбросил размышления, призывая на выручку ярость и веселую злость, едва не пропустив лезвие, блеснувшее в лучах заходящего солнца совсем не там, где его ожидал мигом ранее. Бой продолжается, сталь поет, сталкиваясь со сталью, гарды скрежещут, сцепляясь на мгновение, подпевая зубовому скрежету сосредоточенных противников.

Воин, решив сменить тактику, отчаянно рванулся вампиру навстречу. Боком скользнул мимо лезвия сабли, распоровшей кожаный нагрудник и получив мелкую царапину.

Скрестив клинки прямыми ударами, противники зеркально развернулись вокруг себя, на миг, коснувшись плечами, и вновь встретились, сцепившись гардами. Оттолкнувшись от сабель вампира, использовав их как опору, воин метнул в Данте кинжал и, перехватывая обеими руками меч, нанес сокрушительный удар сверху вниз, вкладывая в удар массу тела. Данте не смог воспользоваться инерцией противника, потеряв необходимое мгновение отводом летящего в сердце кинжала. Понимая, что просто не успевает уйти, Данте принял удар на обе сабли.

Пробороздив ступнями по земле, Данте с тоской проводил глазами сломавшиеся лезвия обеих сабель, не выдержавших чудовищного удара, руки заныли, онемев по самые локти, казалось, они передали боль в позвоночник, не давая набрать скорость и уклониться от очередного выпада.

Пошатнувшись но, не останавливаясь, воин чуть неуверенно взмахнул мечом, из-за почти отнявшихся рук и, развернувшись к вампиру спиной, замер на месте, насадив вампира на клинок, лишь в последнее мгновение чуть поменял движение клинка. Все шестьдесят сантиметров стали влились ему в живот и вышли из спины.

Данте остановился, облокотившись на спину противника, эйфория и азарт боя мгновенно схлынули, сменившись сильнейшей болью в кишках. Стиснув зубы и теряя сознание, Данте с двух сторон всадил короткие обломки сабель в спину мастеру, на автомате целясь в почки, но странно быстро накатившая слабость и тупые обломки не позволили пробить кожаную броню, лишь нанесли сильные ушибы. Воин упал на колени, заставляя вампира навалиться на него сверху.

Ошеломленная тишина, воцарилась посреди улицы, отряд Данте, пришедший в себя наблюдавший за стремительным поединком, не занявшим и минуты, застыл в немом восхищении. Скорость поединка была такой высокой, что не все смогли разглядеть сам поединок полностью, лишь редкие моменты остановок. Движения сражавшихся мастеров казались смазанными, клинки сливались в единый призрачный туман и пели, выплетая смертельную вязь.

Воин медленно пошевелился, осторожно освободив меч и положив его рядом, аккуратно уложил потерявшего сознание Данте на спину. Поднявшись на ноги, воин поклонился, отдавая дань достойному противнику, после чего подобрал меч и сказал.

– Уходите.

Бросив лишь одно слово, мастер скользнул взглядом по неподвижному телу вампира, после чего, развернувшись и не оборачиваясь, ушел, понурив голову и слегка покачиваясь.

С улицы выскочила четверка оборотней, подбежав к Данте, упали перед ним на колени, Экитармиссен тихо позвал.

– Мастер. – ответа не последовало. Эффаймиссен приложив ухо к груди вампира, и услышав слабое сердцебиение, облегченно выдохнул.

– Жив! – стянув с себя нагрудник, затем и рубаху, перетянул ею живот и спину Данте.

Элкос подбежал к стене, нажав на два кирпича одновременно, пнул ногой третий, открывая лаз. Стена тихо загудела, отодвигая большой блок в сторону и выставляя на обозрение проход, по которому придется передвигаться, согнувшись пополам, оркам так вообще на четвереньках и боком, чтобы не застрять. Элкос скомандовал.

– Уходим!

Орки двинулись вперед, с трудом протискиваясь в узкий лаз, уходящий куда-то вглубь, следом двинулись все остальные. Оборотни, осторожно потащили за собой вампира, Элкос замыкал колонну, закрыв за собой лаз. Спустившись на несколько метров под землю, лаз постепенно перешел в широкий тоннель, позволяющий передвигаться, не пригибаясь даже оркам и двигаться по трое в ряд. Оборотни, осторожно понесли вампира, стараясь не дергать и не бередить рану еще больше. Элкос протиснулся вперед, зажег приготовленный заранее факел, освещая темный тоннель.

Выбравшись на поверхность, отряд оказался в оазисе, темнеющем темно-зеленой растительностью. Откуда-то из-за кустов раздавалось веселое журчание ручейка, в воздухе витал аромат цветов, выводили трели невидимые птицы. Окунувшись в прохладу оазиса, отряд покинуло напряжение последних часов, орки попадали на траву, расслабленно вытягивая ноги, полукровки с гномами последовали их примеру, развалившись на земле подложив руки под голову. Оборотни, не поддавшись всеобщему настроению, понесли вампира к выбивающемуся из земли роднику, Ралого, заинтересовавшись, последовала за ними.

Уложив Данте на песок небольшой заводи, принялись осторожно срезать с него нагрудник. Увидев струйку крови, медленно выбивающуюся из отверстия при каждом вздохе вампира, Экитармиссен принялся смывать кровь, приговаривая.

– Странно, кровь все еще идет, да и рана даже не думает затягиваться.

Ралого, осторожно водя влажным куском материи вокруг раны, пожала плечами.

– Чего тут странного, парень недавно схватил меч в живот? Удивительно, что он вообще еще жив.

Эффаймиссен внес свою ложку сахара в обсуждение.

– Надо напоить его кровью, рана затянется. – посмотрел на Ралого. – Рал, где та штука, которой ты евнухов на свидание с АйкенМа отправляла?

– Она должна быть у него, он перед боем из нее пил.

Обернувшись на шелест раздвинувшихся кустов, оборотни и орчанка увидели Элкоса с каким-то свертком в руках.

– Тут она. Выпала, когда он с матером бился.

Полукровка развернул тряпку и уже хотел взять Нагайну, как Ралого схватила его за кисть.

– Не трогай, эта штука выпьет из тебя кровь!

Оторвав кусочек ткани, Ралого обернула ей сосуд, после чего поднесла ко рту вампира, но ничего так и не произошло, Нагайна не ожила. Глухо выругавшись, Экитармиссен выхватил кинжал и полоснул себя по запястью и полил на губы вампиру. Ралого недоуменно смотрела за действиями оборотня не понимая, зачем его поить кровью.

– А зачем вообще его поить кровью, какой в этом смысл?

– Надо! – синхронно ответили пять голосов, Ралого пожала плечами, после чего сказала.

– Ребята, по-моему, раненых в живот нельзя вообще поить, тем более что этот ваш Дан, не сделал ни одного глотка.

Элкос посмотрел в глаза Экитармиссену, после чего углубился в кусты, откуда сказал.

– Ралого права, ты же сам видишь, рана не затягивается, значит, внутри тоже есть повреждения, только убьем своими действиями. Будем тут до захода солнца и дождемся прихода воинов Айтера. Если за сутки не умрет, поищем целителя в другом городе, в Киаре слишком опасно.

Вернувшись к роднику, полукровка принес с собой несколько длинных мясистых листьев, распространяющих терпкий аромат. Сполоснув листья в воде, Элкос смял в зеленую кашицу несколько штук, после чего положил их на рану и прикрыл сверху разрезанным вдоль листом.

– Поможет остановить кровь и предотвратит воспаление, я всегда ими пользовался после ранений, помогало. Я подержу, а вы сделайте то же самое на спине, Ралого, распори его рубаху и перевяжи потуже, но так, чтобы Дан смог дышать.

Произведя процедуру, положили вампира на траву, усевшись вокруг. Экитармиссен задумчиво спросил, ни к кому не обращаясь.

– Что это за воин такой и откуда он на наши головы взялся, ведь все так хорошо шло?

– Судя по тому, что он был в форме кахулов – наемник, свободный мастер клинка. – задумчиво ответил Элкос. – Мне интересно другое, где эти двое навострились ТАК владеть клинком?! Мастер клинка серого братства ни одному, ни второму и в подметки не годится, что уж обо мне-то говорить. – бросив взгляд на вампира, продолжил. – Если выживет, попрошусь в ученики.

Оборотни ревниво посмотрели на полукровку, Экитармиссен отрывисто бросил.

– Дан наш мастер!

Элкос усмехнулся.

– Успокойся, я не собираюсь отнимать у вас вожака стаи, просто хочу научиться, так же владеть клинком как он. – немного помолчав, полукровка спросил. – Интересно, если бы у Дана был такой же меч, он победил бы или нет?

– Не берусь судить, но вполне мог.

Уверенный голос, раздавшийся со стороны зарослей, заставил всех мгновенно вскочить на ноги и ощетиниться оружием. Из кустов медленно вышел тот самый мастер меча с небольшим кожаным мешочком в правой руке. Мужчина подошел к вампиру, отмахнувшись от сабель, словно от надоедливых мух. Посмотрев Элкосу в глаза, скомандовал.

– Принеси факел, мне свет нужен. – присев рядом с вампиром, размотал повязку, увидев наложенные листы на раны, одобрительно кивнул. – Девочка, принеси еще таких листов.

Полукровка и орчанка, не задумываясь, бросились выполнять поручения, оборотни, почувствовав, что их мастеру с его стороны ничего не угрожает, спрятали сабли в ножны и присели напротив склонившегося над вампиром воина, только спросили, что тот собирается делать.

– Лечить буду парня, иначе умрет. – погладив рукоять меча, воин продолжил. – "Фирн-Караг" не простой меч. Магия, заключенная в нем не дает крови сворачиваться и затягиваться ранам, а способ лечения существует только один. – приняв листы у Ралого, поблагодарил и сказал. – Уходи, девочка, способ излечения довольно кровав и неприятен на вид. – Ралого упрямо набычилась, не сдвинувшись с места. Безразлично пожав плечами, воин развязал кожаный мешочек, принесенный с собой, извлек на свет небольшой нож с лезвием короче ручки раза в три, изогнутую дугой иглу и шелковую белую нить.

Сполоснув руки в ручье, воин раздавил в ладонях принесенные Ралого листы и растер кисти с нитями соком, знаками приказал Экитармиссену повторить свои действия, после чего прокалил лезвие ножа и иглу в пламени факела.

– Приступим. – пробормотав себе под нос, воин сделал длинный надрез на животе вампира по соединению мышц. Передав ассистирующему оборотню нож, осторожно раздвинул кожу и мышцы, открывая взорам окровавленный кишечник вампира. Ралого резко побледнела, воин, деловито копаясь во внутренностях, искал поврежденные участки кишечника. Орчанка позеленела, мастер, обнаружив ранение, аккуратно срезал края, затем, передав обрубки кишечника оборотню, принялся деловито сшивать, пробурчав себе под нос.

– Плохо, что кишечник не пуст.

Ралого, зажав рот рукой, шумно вломилась в кусты и не появлялась до конца операции. Сделав несколько стежков, воин нахмурился, увидев, что края срастаются сами собой. Хмыкнув, пробормотал.

– Так даже лучше будет, но кровь из полости надо будет как-то удалить, может начать гнить.

Операция длилась четыре часа, сопровождение давно прибыло, и весь отряд напряженно ожидал окончания. Воин деловито, ни на что, не отвлекаясь, продолжал уверенно резать, сращивать, очищать, кое-где сшивать и под конец, наложив листы на раны, перевязал. Скупо усмехнувшись при виде слегка позеленевших лиц оборотней и бледного лица Элкоса, сказал.

– Несколько дней будет сильно ослаблен, и испытывать сильную боль, но опасность, думаю, миновала. Ему бы полежать несколько дней, но вы такой возможности не имеете, постарайтесь не слишком сильно трясти и каждый час, смачивать ему губы водой.

Собрав свои вещи, воин молча удалился, не сказав больше ни слова. Никто не решился задавать ему вопросов, а тем паче останавливать. Оборотни, взяв два длинных копья и плащ, сварганили из них носилки, куда и погрузили пребывающего до сих пор в беспамятстве Данте. Ралого помазала ноздри лошадей растертыми цветками, чтобы не чувствовали запаха хищника от вампира и не понесли случайно, после чего закрепив носилки между двух лошадей отряд двинулся в дорогу под неверным светом восьми лун.

Ралого настояла на том, чтобы во время пути ухаживать за вампиром. Девушка на ходу смачивала губы Данте водой, обтирала лицо тряпицей и время от времени снова мазала ноздри лошадям. Так отряд и двигался на север, высылая вперед и назад разъезды на случай погони и чтобы загодя обойти большие патрули кахулов.

Небо посветлело, звезды начали медленно меркнуть, своим исчезновением знаменуя начало нового дня. Ралого, скользнула уставшим взглядом по лицу вампира с видимым удовольствием любующегося открывшимся видом. Девушка, автоматически смочила ему губы и с запозданием поняла, что Данте пришел в сознание, и что самое главное уткнулся взглядом в глубокий вырез топа орчанки, склонившейся над ним. Резко выпрямившись, Ралого опалила довольно улыбающегося вампира гневным взглядом багровых глаз, Данте ничуть не смутившись, демонстративно медленно пробежался глазами по стройной ножке орчанки. Ралого воскликнула.

– Ты чего пялишься?!

Подмигнув девушке, Данте слабым голосом ответил с наигранной обидой, не обращая внимания на установившуюся тишину вокруг, в которой слышался только мерный перестук копыт.

– Я не пялюсь.

– А то, я не видела!

– Ралого, ты просто не понимаешь мужчин, мы во всех девушках стремимся найти повод считать, что они нас недостойны.

Глаза орчанки округлились, затем, опасно сощурились, девушка нахмурилась всем выражением лица показывая, чтобы Данте пояснил подробнее.

– Представь, стоит рядом девушка. Взгляд "случайно" падает на, допустим, ноги. Сразу происходит оценка, что плохого о них можно сказать? Если предварительно ноги оценены как красивые, бросается второй взгляд, чтобы запомнить пейзаж получше и разобрать его детально. Настолько ли они прямые как показалось, не слишком ли мощные или тощие икры, не выступают ли коленки, и прочие признаки. Но если брака все же не обнаружено, бросается еще один взгляд, но уже пристальнее и уже разбираются бедра, и то, что чуть выше них, затем талия и так далее до самого верха. – пересказывая с самым серьезным видом [народное творчество] своей родины, Данте глазами следовал за своими словами. – Если даже в чертах лица дефектов не обнаружено, применяется последний убийственный довод – анализ поднимается с уровня физики, и на лице ищутся признаки либо чрезмерной стервозности, либо чрезмерной гулявости. – едва сдерживая улыбку, Данте посмотрел в недоверчивые багровые глаза. – Ну, ты, в общем, поняла – я искал недостатки! А ты говоришь, пялился.

Со всех сторон раздался хохот, лошади испуганно всхрапнули и дернулись, Данте, поморщился от боли но, наткнувшись на многообещающий взгляд орчанки, невинно улыбнувшись, сказал.

– Бывает, что недостатков совсем нет. – и совсем тихо добавил – Нереальная, правда ситуация!

– И что тогда? – чуть наклонившись, поинтересовалась Ралого, не услышав последнюю фразу.

– А тогда оценка производится еще и еще, что ты собственно и наблюдаешь. – закончил вампир, сверкнув клыками и тут же принялся вновь любоваться орчанкой. Ралого, сунув под нос кулак, пообещала.

– Доиграешься, так врежу, что уже никто не спасет!

– Ралого, ты похоже из тех женщин, что скалкой аннабона на скаку отметелит, и мужика вместе с ним в горящую избу втолкнет!

От смертоубийства, Ралого отвлек окрик сопровождающего.

– Привал!