Действующие лица
Сначала их было двое:
БОГ и АДАМ.
Потом появилась эта женщина.
— Не пожелай жены ближнего своего, — предупредил бог на всякий случай.
Но у Адама не было никого ближе себя. Первый человек был сам себе ближний.
— Я тебя не желаю! — сказал он своей жене.
ЕВА расплакалась:
— Ой, Адам, что же теперь будет?
— Будущее покажет, — сказал Адам. — А пока — подальше от греха…
Адам сел на осла и поехал в будущее.
КАИН и АВЕЛЬ — будущие дети Адама обсуждали какие-то свои проблемы.
— Куда путь держишь? — спросили они у будущего отца.
— Куда-нибудь… от греха подальше…
— Ну, тогда ты едешь не в ту сторону, — рассмеялся Каин. — Сейчас здесь произойдет грех: я убью вот этого, моего брата.
Адам с ужасом смотрел на своих сыновей. Потом стеганул осла и поехал прочь — от греха подальше.
НОЙ — известный праведник и божий угодник — сидел при дороге, ожидая попутного транспорта.
— Подвези, старина!
Адам остановил осла, и дальше они поехали вместе.
Когда двое, время бежит быстрей, но осел бежит медленней, когда на нем сидят двое. У Адама и Ноя было время поговорить. Собственно, говорил один Ной. Он задавал вопрос и тут же продолжал, не дожидаясь ответа:
— Ты как живешь? Я лично живу хорошо, слава богу, не жалуюсь! — Ной болтал ногами, рискуя свалиться с осла, и рассказывал о своей родословной.
МАФУСАИЛ и ЕНОХ — предки Ноевы были известны своей праведностью. Один прожил почти тысячу лет, а другого и вовсе живым взяли на небо.
МОИСЕЙ, ДАВИД и СОЛОМОН — Ноевы потомки тоже будут большими людьми.
— А женщины! Какие там будут женщины!
СУЛАМИФЬ — не слыхал? Это же жена Соломона!
Адам подстегнул осла, но не сумел уйти от разговора.
— Ты едешь дальше? Я лично здесь сойду. Я лично уже приехал. Сейчас, понимаешь, начнется великий потоп.
— Потоп? — испугался Адам. — А как же я?
— Ты-то? Я скажу за себя. — Ной слез с осла и стал так, чтоб его было хорошо видно. — Вот сейчас я построю ковчег, посажу в него своих, и — после нас хоть потоп! После того, как мы будем уже в ковчеге.
Адам пришпорил осла и пустился подальше от греха.
— Так вот она где! А я ищу ее всюду!
— О ком ты говоришь, человек?
Человек ткнул пальцем в Адамова осла:
ВАЛААМОВА ОСЛИЦА — это ослица Валаама, потому что хозяин ее — Валаам!
— Чудак человек, какая ж это ослица? Это осел, мой осел, я еду на нем от самого сотворения!
Валаам поник, загрустил.
— Не надо расстраиваться, — сказал Адам. — Если хочешь, возьми моего осла.
Но Валаам не стал брать осла.
— Ты думаешь, мне жаль ослицы? Пропади она пропадом, околей, я бы тогда вздохнул спокойно. Но она не пропала — такая не пропадет!
— Так чего ж ты расстраиваешься?
— Оттого и расстраиваюсь. Ведь это не просто ослица, это ослица говорящая. Ох, чего она там наговорит!
Валаам схватился за голову и помчался искать свою ослицу.
— А теперь куда поедем?
Адам вздрогнул: это был голос его осла. Раз другие говорят, почему бы ему не попробовать?
— Замолчи! — пришикнул на него Адам.
— Ты мне рот не затыкай! — разговорился осел. — Не такие теперь времена!
САМСОН — великий силач и герой — появился как раз вовремя.
— Хана филистимлянам! — сказал Самсон.
— Неужели хана? — поинтересовался Адам для приличия.
— В основном хана. Я их, понимаешь, лисицами. Поджег лисицам хвосты, те побежали, все пожгли. — Самсон помолчал. — Теперь остается добить население. Но вот вопрос — чем? Послушай, дай мне своего осла! — Осел хотел что-то сказать, но Самсон зажал ему челюсть. — В этом деле ослиная челюсть незаменимая вещь!
— Ну что ж, бери, — сказал Адам, обрадовавшись случаю избавиться от говорящей скотины.
— Гогу Гогово, Магогу Магогово…
ГОГ и МАГОГ — здоровенные великаны — сидели, разинув рты, и слушали, что им говорил
ИОНА — библейский пророк.
Великаны сидели, разинув рты, но им туда ничего не попадало. Тут-то им и подвернулся Адам.
— Гогу Гогово! — крикнул Гог, хватая за ногу первого человека.
— Магогу Магогово! — крикнул Магог, хватая Адама за вторую ногу. Пророки молча наблюдали, поскольку дележ не шел вразрез с их учением. Слава богу, выручил САТАНА.
— А ты далеко забрался, — сказал он, оттащив Адама подальше от греха. — Ну, и как теперь у тебя с грехами?
— От одного ушел, да как-то все другие попадаются…
Сатана покачал головой:
— Разве ж можно от всех уйти? Да, по правде сказать, и незачем… Вон, гляди!
ИОВ — нищий, больной человек — стоял на выжженном пустыре, заломив руки к небу.
— Вот он какой — без греха. Послушай, Адам, опомнись! Пока ты ходишь здесь, Ева ест яблоки с каким-то другим человеком!
— С каким человеком?
— Мало ли с каким! У женщин ведь знаешь как? Пока ты с ней, ты для нее первый человек, а нет тебя…
— Замолчи, сатана!
— Хорошо, я молчу.
Адам стоял и не знал, куда податься. В прошлом была Ева, в прошлом была уютная райская жизнь. А что ждет его в будущем?
— Не молчи, сатана! Помоги мне вернуться обратно!
— Это можно, — сказал сатана. — Итак, вернемся в прошлое…
Сотворение человека
Вылепил бог человека. Все ему сделал как настоящее, еще и кусок глины остался.
Спрашивает у человека:
— Что тебе из этого слепить?
Оглядел себя человек: руки и ноги есть, голова тоже на месте. Чего еще надо?
— Слепи мне, — говорит, — счастье. Остальное вроде имеется.
Призадумался бог, стал вспоминать. Много он повидал на своем веку, а счастья так и не видел. Поди знай, как его лепить!
— Вот тебе твое счастье, — сказал бог и протянул человеку нетронутый кусок глины. — Да, да, в этом и есть счастье — в куске глины, из которого что хочешь можно вылепить!
Человек взял глину, повертел в руках.
— Да-а… — сказал он. — Это ты ловко придумал…
Двое в раю
— Что будем делать? — спросил Адам.
— А чего делать? — улыбнулся господь. — Слава богу, все сделано. — И он показал на райские кущи и реки, текущие молоком.
— Видишь, Адам, я славно поработал!
— Ну а дальше? — спросил Адам.
— Дальше? Дальше и желать нечего!
Они сидели посреди рая, неспешно вели разговор и ничего, ничего не желали.
— Жарко, — сказал Адам. — Наверно, это к дождю.
— К дождю, — сказал господь.
— Когда дождь, тогда уже не так жарко.
— Тогда не так…
Помолчали.
— Помню, когда я это все начинал, — сказал господь. — Ох и трудно было! Вот, кажется, молоко — уж на что нехитрый предмет. А ведь его не то что в реках, а и просто в бутылках не было.
— Не было, говоришь?
— Не было. — Господь оживился, вспомнив первые дни сотворения. — Ты возьми корову. Думаешь, ее создал — и на этом все? А корм? Ведь корова требует корм!
Адам взял камешек и пустил по реке. Раз, два, три, четыре, пять… Несколько молочных кругов — и опять все спокойно.
— Да, трудно у нас было с кормами, — продолжал вспоминать господь. Траву на пустом месте не вырастишь, ей земля нужна. Вот и пришлось создать эту землю…
Время близилось к вечеру, но жара не спадала. Адам задремал. Ему снились райские кущи и реки, текущие молоком. Потом он проснулся и увидел вокруг то же самое.
Господь все еще говорил. Когда-то, говорил он, здесь не было ничего, а теперь — полюбуйтесь. И все это сотворил он, господь, вот этими руками!
— Господи! — взмолился Адам. — Но меня-то, меня ты зачем сотворил? Для того, чтоб было кому благодарить тебя за работу?
Господь осекся. Господь замолчал. Он посмотрел на горы и реки, на солнце, которое он сотворил…
— Жарко, — сказал господь. — Наверно, это к дождю…
Ребро Адама
— А где еще одно твое ребро?
Это были первые слова, с которыми на свет появилась Ева.
— Дорогая, я тебе сейчас все объясню. У создателя не нашлось материала, и он создал тебя из моего ребра.
Она стояла перед ним — божественное создание — и смотрела на него божественным взглядом.
— Я так и знала, что ты тратишь свои ребра на женщин!
Так началась на Земле семейная жизнь.
Древо познания добра и зла
— Живем! — крикнул Адам и полез на древо жизни.
Где-то там, среди этих жизней, была и жизнь сатаны, и тот за нее испугался.
— Ева, — сказал сатана, — вы умная женщина. Объясните этому человеку, что нехорошо лазить по деревьям.
Ева пожала плечами:
— Хорошо, нехорошо… Честно говоря, я в этом слабо разбираюсь.
Сатана призадумался:
— В таком случае посмотрите туда. Что вы там видите?
— Еще одно дерево.
— Между прочим, это древо познания добра и зла. Стоит вам попробовать один плод, и вы тут же поймете, хорошо ли лазить по деревьям.
Ева тут же попробовала.
— Адам! — крикнула она. — Иди сюда, я нашла яблоко!
Всего одно яблоко, а как разгневался бог! Он ругал Еву, Адама и даже сатану, хотя сатану ругать было вовсе не за что. Сатана правильно поступил: ведь если б не это яблоко, что было бы с древом жизни?
Древо жизни
«Разве я сторож древу моему?» — размышлял господь, сидя под древом жизни. Но ничего не поделаешь — приходилось быть сторожем… От этих людей всего можно ждать.
Древо жизни росло из земли и тянулось к небу. Небо было ясное, голубое, и к нему так приятно было тянуться!
— Эх-эх-эх! — потянулся господь. — Труды наши тяжкие… Разве я сторож древу моему?
На выручку богу пришел сатана. Улучив минуту, когда господь задремал, он взял и пересадил древо кроной вниз, чтобы оно не так явно тянулось к небу.
С тех пор древо жизни растет в землю…
Каин
Уже на заре истории была уничтожена половина человечества: Каин убил Авеля.
Потом потекли мирные дни. Каин оказался дельным хозяином: он быстро освоил землю и заселил ее обильным потомством. И своим детям, которые не могли всего этого оценить, Каин не раз говорил:
— Берегите, дети, этот мир, за который погиб ваш дядя!
Каинова печаль
Мафусаил
Первым человеком был Адам. Мафусаил не был первым человеком. Первым пророком был Моисей. Мафусаил не был первым пророком. Поэтому Мафусаил прожил девятьсот шестьдесят девять лет. И в некрологе о нем было написано: «Безвременно скончался…»
Небесное воспитание
Еноха, сына Иаредова, отца Мафусаилова, бог взял на небо живьем. Ходит Енох по небу, на землю заглядывается.
— Что это ты, Енох, ходишь как неживой? А ну, давай, живей поворачивайся!
Медленно поворачивается Енох. Ступит на тучку, вниз поглядит. Вздохнет, на другую ступит…
Надоело богу такое дело и спихнул он Еноха вниз. Не со зла, а так, с воспитательной целью.
Шлепнулся Енох о землю — и опять на небо взлетел. На этот раз уже после смерти.
Трепыхает крылышками, носится взад-вперед, куда ни повернись — всюду он под руками.
— Ну вот, — ухмыляется бог, — так-то оно поживей будет!
Ной
Ной, этот старый подхалим, громче всех хвалил господа, и господь не мог этого не отметить.
— Ной у нас святой человек, — не раз говорил господь людям. — Мы все должны брать пример с Ноя.
Но люди никогда не умели следовать хорошим примерам. И тогда господь устроил им потоп. Он уберег только своего любимчика Ноя, который спасся вместе с семьей, прихватив всякой твари по паре.
— Ну вот, теперь у нас с тобой порядок, — сказал бог, когда они с Ноем остались одни.
— Хвала тебе, господи! — бодро выкрикнул Ной.
— Правильно говоришь, — улыбнулся господь. — А теперь давай, действуй по своему усмотрению. Я скоро приду. Пока, до второго пришествия.
Во второе пришествие на земле ничего не изменилось. Ной сидел в том же положении, в каком его оставил всевышний.
— В чем дело. Ной? Почему у тебя не двигается работа?
— Хвала тебе, господи!
— Хвала — это само собой, — смягчился господь. — Но о деле тоже забывать не следует. Я на тебя надеюсь, не подведи. Пока, до третьего пришествия.
В третье пришествие господь застал Ноя в том же положении.
— Как это понимать, Ной? Чем ты занимался все это время?
— Хвала тебе, господи!
— Ах, Ной, — поморщился господь, — что ты заладил одно и то же? Я тебе поручил начать здесь новую жизнь, не могу же я сам во все вникать, должен же и ты проявить инициативу!
— Хвала…
Бог вышел из себя. Он плюнул, принес ведро и утопил в нем Ноя.
Так погиб Ной, праведный человек, который уцелел во время всемирного потопа.
А землю бог заселил грешниками.
И все пошло как по маслу.
Вавилонское столпотворение
Один из них сказал:
— Давайте сотворим столп во славу божию!
Каждый приносил камень и складывал в общую кучу.
И увидел бог, что это хорошо.
— Мне это нравится, — сказал он своим архангелам. — Я сам в молодости шесть дней работал на строительстве, так что я могу понять рабочего человека.
Люди взялись дружно, и вскоре столп приблизился к небу.
— А на небе-то пусто, никого нет! И бога нет! А мы, дураки, старались!
Бог обиделся.
— Вы слышите? — сказал он архангелам. — Они говорят, что меня нет. Разве это правда? Скажите, вы меня давно знаете.
Архангелы жили на небе, пили нектар и амброзию, поэтому они верили в бога.
Вернее, они верили в бога, и поэтому пили нектар и амброзию.
— Вездесущий! — сказали архангелы.
— Ну, видите! А они что твердят в один голос? Нет, видно, придется смешать им языки, чтобы у них не было такого единогласия!
Бог так и сделал, и люди сразу перестали понимать друг друга. Каждый вытащил из кучи свой камень и спрятал его себе за пазуху.
И увидел бог, что это хорошо.
— Ну, теперь у них дело пойдет, — сказал он. — Что у нас дальше на повестке дня? Кажется, Содом и Гоморра?
Святые заступники
— Содом и Гоморра… Содом и Гоморра… — припоминал всевышний. — Что-то я их не нахожу на карте… Ага, есть. Так что там в этих городах?
— Все хорошо, — сказал первый заступник. — Жители смирные, благонамеренные, господа чтят, и все такое… — Заступник вспомнил, как на его глазах молодой содомлянин перемигнулся с юной гоморреянкой, и замялся: — Есть, правда, недоработки морального порядка…
— Недоработки? — насторожился всевышний. — Это уже хуже.
— С кем не случается? — поспешил вмешаться второй заступник. — Мы сами были и молодыми, и даже детьми… — Сказав о детях, второй заступник вспомнил мальчишку-гоморреянина, который показал ему язык. — Кстати, с детьми у них не все благополучно. Так сказать, промахи в вопросах воспитания.
— Промахи? — нахмурился всевышний. — Это еще хуже!
— С детьми — сами знаете как. Это не то, что взрослые… — сказал третий заступник и осекся. Он вспомнил двух взрослых людей, которые валялись на улице Содома, пьяные в стельку.
— Ты что-то хотел сказать? — покосился на него всевышний. — Ну, говори, выкладывай!
— Срывы у них… по части возлияния… — выдавил из себя третий заступник.
— Срывы?! Да это же черт знает что! Уничтожить! Сжечь! Испепелить до основания!
Уничтожили, сожгли, испепелили.
Сокрушаются святые заступники:
— Все труднее работать со стариком… Такие города, таких людей уничтожить! Ну и порядки пошли — прямо-таки Содом и Гоморра!
Второзаконие
«Возлюби ближнего!» — гласит первый закон. А о том, что своя рубашка ближе ближнего, — это уже второй закон.
«Не убий!» — гласит первый закон. А о том, чтоб убивать всех инакомыслящих, — это уже второй закон.
Для людей бог создал закон, а для себя — второзаконие.
Кара господня
— Не пожелай жены ближнего своего! — сказал господь, смерив жену ближнего понимающим взглядом. И когда один из смертных ее пожелал, бог тут же покарал его на месте.
Ведь этот грешник не только украл чужую жену — он, можно сказать, украл чужую идею!
Земля обетованная
А земля обетованная оказалась обычной землей да еще вдобавок сухой и каменистой.
Соплеменники Моисея ковырялись в этой земле и с тоской вспоминали то время, когда они, голодные и босые, брели по безводной пустыне и впереди у них была земля обетованная…
Жертвенная телица
Богу нужны жертвы. Бог не может без жертв. И вот ему понадобилась телица. Не какая-нибудь, а рыжая, естественно, молодая, без каких-либо недостатков и не знавшая ярма.
На скотном дворе заседает приемная комиссия.
— Ну, отвечай: знала ярмо?
Телица потупилась.
— Тебя спрашивают!
— Знала…
— Проваливай! Следующая!
— Есть недостатки? — спрашивают у следующей.
— Какие наши достатки? — вздыхает телица. — То того нет, то другого…
— Следующая! Эй, ты, куда прешь? Ты же не рыжая, а черная!
— Но я не знала ярма…
— Не пойдет! Следующая!
Перед комиссией — ярко-рыжая телица.
Шепот в комиссии:
— Вам не кажется, что она крашеная?
— Один черт! Теперь в этом не разберешься.
— Я вас слушаю, — говорит телица, будто она не телица, а председатель приемной комиссии.
Члены комиссии затихают. Потом следует вопрос:
— Простите, пожалуйста, у вас есть недостатки?
Телица вскидывает голову и делает корпусом полуоборот:
— Вы что, сами не видите?
Члены комиссии краснеют.
— Да, да, конечно… Еще один нескромный вопрос: вы знали ярмо?
— Ярмо? За кого вы меня принимаете?!
Комиссия удовлетворена. Вот это телица! Такую не стыдно принести в жертву.
Но члены комиссии не спешат. Они сидят и, как завороженные, смотрят на рыжую телицу. Потом один из них говорит:
— Приведите-ка сюда ту, черную…
Ослиная челюсть
Осел сказал:
— Вот я тебя сейчас челюстью!
— Это как? — растерялся лев.
— Ты что ж, не читал святого писания? Там ясно сказано, что Самсон побил ослиной челюстью тысячу филистимлян.
— Ишь ты! Целую тысячу?!
— Ни больше, ни меньше. Ослиная челюсть — страшное оружие, если она в надежных руках!
— Покажи! — попросил лев. — Разреши, пожалуйста, я потрогаю!
Потом лев стоял над мертвым ослом, прижимая к груди его челюсть. «Да, думал лев, — покойник был прав: в надежных руках ослиная челюсть — страшное оружие!»
Лисицы Самсона
Собрал Самсон триста лисиц и говорит:
— Вот какое дело: надо отомстить филистимлянам. Сейчас я подожгу вам хвосты, а вы побежите и выжжете все их поля.
Лисицам понравилась такая идея. Подставили хвосты, побежали.
— Ну и хитер наш Самсон!
— Шутка сказать — до такого додуматься!
Бегут лисицы — ног под собой не чуют:
— О, это будет месть!
— Страшная месть!
Бегут лисицы, объятые пламенем:
— Ох и достанется филистимлянам!
— Представляете, какой у них будет вид?
— Да, не хотелось бы быть на их месте!
Валаамова ослица
И заговорила ослица человеческим голосом:
— Со слов Валаама…
Разинули рты святые угодники: шутка сказать — со слов Валаама!
— Тише, тише! — шикают друг на друга. — Дайте уловить, дайте запомнить!
— Со слов Валаама… — говорит ослица.
— Со слов Валаама, — млеют угодники, — действительно, лучше не скажешь.
И никто не знает, кто такой Валаам. Но, наверно, кто-то такой, раз на него ссылаются. Может, из Библии, может, еще откуда…
Слушают святые угодники.
На ус мотают.
Пример берут.
С ослов Валаама.
Стадо Моисеево
— Не сотвори себе кумира. Я, например, не сотворяю. У меня, например, к этому не лежит душа.
Зашумело стадо Моисеево.
— Вы слышали, что сказал Моисей?
— …как это правильно!
— …как верно!
— …не сотвори кумира!
— …не сотвори!
— …о Моисей!
— …мудрый Моисей!
— …великий Моисей!
Гог и Магог
Пророк Иона
Иону бросили в море.
— Человек за бортом! Человек за бортом! — вопил пророк, дрожа от страха и холода.
Усердно жестикулируя, он кое-как держался на воде. Потом его проглотил кит.
— Ну вот и слава богу, — сказал Иона, когда они остались вдвоем. — Куда мы теперь поплывем? Надеюсь, к берегу?
Кит очень удивился.
— Откуда ты знаешь? Я как раз туда собирался…
— Чудак ты, — сказал Иона. — Чудо-юдо… Ведь я же пророк, мне все известно заранее.
Кит не нашел что ответить.
— Тебя как зовут? — спросил он, помолчав.
— Иона.
— А чего это ты, Иона, там колотишься?
— Богу молюсь.
— Странно, — сказал кит. — Я думал, одного проглотил, а вас, оказывается, там двое?
— Вот чудо-юдо, — засмеялся Иона. — Бог не здесь, он на небе, а я отсюда ему молюсь.
— Небось, не услышит? — усомнился кит.
— Услышит, он все услышит!
— А у меня с этим делом беда, — пожаловался кит. — Глохнуть чего-то стал. Рыба мимо проплывет — и то не слышу. Кабы не ты — хоть с голоду пропадай!
Иона пуще заколотился.
— Научи меня молиться, Иона, — попросил кит.
— Плыви к берегу, там увидим.
Когда подплыли к берегу, Иона стал учить кита:
— Скажи: «Господи, помилуй!»
— Господи, помилуй!
— Громче!
— Господи, помилуй!
— Да не так, не сквозь зубы — пошире рот разевай!
— Господи, помилуй! — рявкнул кит во всю пасть, и Иона выскочил на берег.
— Постой, куда же ты? — растерялся кит. — А как же я? С голоду пропадать, что ли?
— Ты богу молись, — посоветовал Иона. — Попроси у него, он подаст.
Но кит уже разуверился в боге.
— «Молись», «молись»! Тут не то что дадут — отнимут последнее! Тьфу на тебя! — И кит пустил на пророка струю.
Но Иона уже твердо стоял на земле.
— Заткни фонтан, — презрительно бросил Иона.
Иов
— Любит!
— Не любит!
— Любит!
— А вот и не любит! — сказал сатана и показал богу язык.
— Ну почему же? — запротестовал господь. — Почему ты думаешь, что Иов меня не любит? Живет он как положено, соблюдая заповеди, не ропщет…
Сатана рассмеялся:
— А чего ему роптать? У него одних овец семь тысяч, да верблюдов тыщи три, да волов, да ослов… Ну ты, батя, сам посуди: разве можно роптать при таком состоянии?
Аргументы бога были исчерпаны.
— Отыди от меня, сатана! — крикнул он и перекрестился.
— Не отыду! Ты сам знаешь, что я прав.
— Ну хорошо же! — сказал господь. — Тогда смотри!
И он сжег все имущество Иова. Но не возроптал праведный человек.
— Бог дал, бог и взял, — сказал он, как было написано в Библии.
Сатана смутился.
— Твоя, батя, взяла. С меня причитается.
— Нет, ты еще посмотри! — ликовал господь.
И он уничтожил семью Иова.
— Бог дал, бог и взял, — твердил несчастный праведник.
— Еще смотри!
И бог поразил Иова всеми болезнями, какие оказались у него под рукой.
— Хватит! — возопил сатана, и слезы потекли по его нечестивой роже. — Любит он тебя, любит, потому что дурак! Разве можно так измываться над человеком?!
Святое семейство
И взял Давид Авигею, жену Навала, и сделал ее своей женой. И еще взял Мелхолу, жену Фалтия, и сделал ее своей женой.
И еще взял Вирсавию, жену Урии Хатеянина, и сделал ее своей женой.
И говорили Давиду:
— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто твоя жена.
Песнь песней
— Возлюбленный мой бел и румян, краше десяти тысяч других. Не видали ли вы того, которого любит душа моя?
— Проходи, проходи, некогда тут с тобой!
— Голова его — чистое золото, кудри его волнистые, черные, как ворон. Глаза его — голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве. Щеки его — цветник ароматный, гряды благовонных растений. Уста его — сладость, и сам он — любезность. Не видали ли вы того, которого любит душа моя?
— Сказано — проходи! У нас таких, как ты, целый гарем.
Суламифь не уходила. Она стояла перед служителями гарема и говорила им о своей любви.
— Что яблонь между лесными орехами, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он взял меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь.
Евнухи переглянулись.
— Ты, девчонка, что знаешь ты о любви?
— Любовь — это песня. Любовь — это песнь песней.
— Песня, говоришь?
— Большие воды не могут погасить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатства дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением.
— Ладно, насчет этого ты нас не учи — мы при этом деле приставлены. Давай проходи!
Суламифь прошла.
Евнухи умостились на мягких подушках и настроились на лирический лад:
— Любовь… оно, конечно… любовь… Давай говорить как мужчина с мужчиной…
Притчи царя Соломона
— Лучше открытое обличение, нежели тайная любовь!
Прежде подданные тайно любили царя, но, услышав такую притчу, перешли к открытому обличению:
— И это называется царь!
— Подумаешь — Соломон Мудрый!
— Считает себя мудрым, а на самом деле дурак дураком!
Подданные обличали вовсю. Они не щадили ни Соломона, ни его жен, ни его роскошных хрромов. Они перемывали косточки царя, как перемывают грязную посуду.
И тогда Соломон сказал еще одну притчу.
Он сказал:
— Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою, а кто широко растворяет рот, тому беда!
И подданные захлопнули рты.
Подданные замолчали.
Подданные по-прежнему тайно любили царя.