Встали, дети. Сели, дети. Начали урок. Не забудьте, Что на свете Жил Винцент Ван Гог. Карандаш вот так возьмите. Сделайте вот так. Айвазовский, Наш учитель, — Вот кто был мастак! Кто там пишет на скамейке? Лист вам, что ли, мал? Ну-ка, вспомните Ван Дейка! Он на чем писал? Перестаньте портить парту! Прекратите спор! После Джотто! Леонардо! И такой позор! Ну зачем вы жжете серу? Спрячьте барабан! Разве мало вам примеров? Репин, Левитан… Вот и вы бы так старались, Каждый сколько мог. Встали, дети. Попрощались. Кончили урок.

Как писать «шоколад», Чтобы сладко звучало? Это нужно узнать Непременно сначала, — До того, как вы сложитесь (ОЛЯ + БОРЯ), До того, как распишетесь Вы на заборе. Многим ШЕ по душе. Для других это дико. ШИколад они пишут — С особенным шиком. А иные упрямцы Из чувства протеста Пишут попросту ША. И понятно, и веско. Чтобы в вашем семействе Был лад, а не ад, Научитесь сначала Писать: ШО-КО-ЛАД.

Смотрит букой старый бук: Снова кто-то сел на сук. И, вздыхая тяжко, Бук скрипит: — Послушай, друг, Мало ли дубов вокруг… — Я ведь не дубяшка. — Но зачем сидеть на мне? Погляди, дурашка: Место есть и на сосне… — Я ведь не сосняшка. — Ну, а если на ветле? — Я ведь не ветляшка. — Или просто на земле? — Разве я земляшка? Так что, братец, ни к чему Молить о разлуке: Я БУКАШКА, потому И сижу на БУКЕ.

Ну что за катавасия? Не вижу кота Васи я, Не слышу кота Васи я, Такая вот беда! Мы с общего согласия Кота укатавасили, Ушел из Катавасии Кот Вася навсегда. Не Васю ли, не Васю ли Мы гладили и маслили И лентами украсили От морды до хвоста? Где ж нынче, Катавасия, Твое зеленоглазие? Без Васи Катавасия Уже совсем не та.

В непримиримом споре И несогласье вечном Живут на светофоре Два ярких человечка. И человечек красный Пугливо бьет тревогу: «Ах, нынче так опасно Переходить дорогу!» А друг его беспечный Ведет себя иначе: Зеленый человечек Шагает наудачу И, вперекор собрату, Отважно вскинул ногу: Смотрите, вот как надо Переходить дорогу! Зеленый цвет и красный В непримиримом споре. Такое разногласье На общем светофоре! Стоит по стойке красный, Зеленый вскинул ногу: «Ах, это так прекрасно — Переходить дорогу!»

Прибегает Умный Ганс В гости к Умной Эльзе: — Мы с тобой имеем шанс Поумнеть донельзя, Если вместе заживем, Как другие люди. Ты с умом да я с умом — Сколько вместе будет? — Вместе? — Вместе. — Это как? — А вот так: сложиться. Я, к примеру, холостяк, Ты, считай, девица. Я, считай, не без ума, Ты, допустим, тоже. А теперь прикинь сама: Если вместе сложим? — Вместе? — Вместе. — Ум к уму? — Сколько ж мы получим? Единица к одному… Нет, пожалуй, лучше Единицу, скажем так, Сложим с единицей. Я, ты знаешь, холостяк, Ты, считай, девица… За окном сгустилась тьма, Звезды смотрят косо — Сколько ж будет тут ума? Вот вопрос вопросов! Ну, а время счет ведет По другой системе: К часу час и к году год Прибавляет время. И уже, согбен и сед, С плешью на макушке, Ходит в гости старый дед К старенькой старушке. Посидит часок в гостях, Чаем угостится. — Я, ты помнишь, холостяк, Ты у нас — девица. — И вздыхает старичок: — Подсчитать бы только: Ум, известно, хорошо, Ну, а лучше — сколько? Так и ходит старый Ганс В гости к старой Эльзе. Где он, где он, старый шанс Поумнеть донельзя? Никакого шанса нет И как не бывало. Потому что много лет Время насчитало. Уж оно-то без труда Сводит все балансы: Прибавляя нам года, Отнимает шансы.

Умный умничать не будет, Он и без того умен. А дурак стремится людям Показать, что умный он. Дураку живется тяжко, У него на сердце мрак: Как дурачиться бедняжке, Когда он и так дурак?

Змеилась речка в тишине, Плетя витки излучин. А там, на самой глубине, Плотичку сом прищучил. Вдали темнели берега, Ершился лес на склоне. И кот, окрысясь на щенка, Мышонка проворонил. Корову жучил таракан, Сазан с лещом судачил. И, как всегда, ослил баран, Что конь весь день ишачил. И каждый знал чужой шесток И чтил не свой обычай: Там выкомаривал сверчок, Там гусь сычал, набычась. Но всяк старался за двоих, И разбирать не стоит, Кто обезьянничал из них, Кто был самим собою. Их всех укрыла ночи тень — И малых, и великих. И как ни петушился день, Но съежился и сник он. И звезды счастья и любви Зажглись над миром снова, От них совели соловьи И соловели совы.

Известный миру жук-рогач Был в молодости жук-прыгач И прыгал беззаботно. Хоть утверждают знатоки, Что вряд ли прыгают жуки, Но молодому все с руки — Скачи, куда угодно. В семейной жизни жук-рогач Был жук-строгач и жук-ругач, Своих детишек жучил За то, что дети — рогачи, За то, что дети — прыгачи, За то, что эти сморкачи Отца родного учат! Теперь состарился рогач. Теперь он просто жук-брюхач, Уж тут похвастать нечем. Он не ругает прыгачей, Он не ругает сморкачей, Ругает он одних врачей За то, что плохо лечат.

В доме улитки Открыта калитка Для всех знакомых улиток. Но сколько улиток, Столько калиток, И все широко открыты. У каждой калитки Сидит по улитке, У каждой досуга В избытке. Соседки, Бросайте свои калитки, Пожалуйте в гости к улитке! Но собственный дом Не покинет улитка, Чтоб в гости пожаловать К вам. И ползают в гости Дома и калитки, Улитки — сидят по домам.

У верблюда не сложилась судьба, Подвела верблюда жизнь, подвела. У верблюда на спине два горба, Не раскрывшихся к полету крыла. И бредет верблюд пешком да пешком, И свисают его крылья мешком. И повисла на реснице слеза, Заслоняя от него небеса. Что же делать, что же делать, верблюд, Если в небо нас с тобой не берут, Если самый никудышный подъем Мы не крыльями берем, а горбом? Неизведанная даль голуба, Нас тревожит и зовет высота. Не у каждого сложилась судьба, Но у каждого сложилась мечта.

В море светится Креветка, В небе светится Луна. Говорит Луне Креветка: — До чего же ночь темна! Вот такой же темной ночью От нее уплыл сыночек. Оседлал Кревет корвет И — привет! И теперь, морской бродяга, Всем бродягам друг и брат, Он плывет под черным флагом, Как какой-нибудь пират. Бороздят моря корветы, А на них сидят креветы. Нападут на чей-то след И — привет! Но как-то однажды Из сумрачных недр Пришел опаленный Ветрами Кревет. Он крикнул: — Мамаша! Он крикнул: — Привет! Он крикнул: — Готовь Для Кревета обед! Креветка всплакнула: — Сыночек ты мой! Креветка вздохнула: — Вернулся домой! — Не нужно истерик, — Промолвил Кревет. — Сошел я на берег, Точней — на обед. А завтра — была бы Лишь ночь потемней — Простимся, мамаша, До будущих дней, Простимся, мамаша, До будущих лет. Почисть-ка, мамаша, Мой верный корвет. Помчит он Кревета Сквозь ночи и дни, Пугая рассветы, Сметая огни, Чтоб в мире нигде Не вставала заря. — А ну-ка, мамаша, Отдать якоря! Вот какие есть сыночки: Нет чтоб матери помочь. Мать воюет против ночи, А сыночек сеет ночь. А Луне, ее соседке, Помогают звезды-детки, Зажигают в небе свет И — привет! В море светится Креветка, В небе светится Луна. Говорит Луне Креветка: — Ночь уже не так темна. Зря вы все-таки, сыночки, Подружили с темной ночкой. Ночь пройдет, придет рассвет И — привет!