Религиозные здания – церкви, монастыри, церковные школы – оказались во время геноцида одним из главных мест массовой резни. Руанда была преимущественно христианской страной, более 90 % ее населения исповедовало различные версии христианства, в первую очередь католичество (62 %) и протестантизм (18 %), прежде всего англиканство (Епископальная церковь). Поэтому вопрос о позиции христианских церквей во время геноцида и поведении их руководителей и отдельных представителей приобретал особую важность. Твердая позиция церковных лидеров могла стать в той или иной мере препятствием для нараставшей волны убийств и насилия.

Официально ни одна из христианских церквей не поддерживала и не одобряла истребление тутси. Глава Римско-католической церкви Иоанн Павел II несколько раз выступал с осуждением резни и одним из первых среди мировых лидеров назвал ее геноцидом (см. ниже). 17 апреля руандийский католический епископат призвал к прекращению кровопролития. В резолюции конференции епископов говорилось: «…страна погрузилась в резню, неслыханную и позорную для всего африканского континента. Конференция католических епископов Руанды обращается к международному общественному мнению, чтобы оно сделало все возможное, чтобы помочь руандийском народу остановить эту недопустимую резню, которая уносит человеческие жизни и которая ведет к гибели невинных беззащитных людей. <…> Католические епископы настоятельно требуют от высших должностных лиц положить конец убийствам и бороться против преступных деяний, совершаемых бандами кровавых злодеев, которые охвачены ненавистью и чувством мести. <…> Католические епископы настоятельно требуют от руандийцев прекратить убийства, резню, грабеж и бандитизм. Она [Церковь] осуждает призывы к этнической мести, регионализму и партийности». 21 апреля примеру католиков последовала Епископальная церковь Руанды, выступившая с аналогичным обращением: «Епископы настоятельно требуют от руандийцев прекратить эти <этнические> конфликты, чтобы жить вместе в спокойствии… <…> Епископы… требуют от правительства и всех административных инстанций сделать все возможное, чтобы убийства прекратились и чтобы люди сосуществовали в мире». 18 апреля в Гитараме на встрече с членами временного правительства местные руководители католической и епископальной церквей выразили беспокойство по поводу погромов и того, что «людям мешают бежать».

Однако в реальности руандийский клир, как и паства, были глубоко расколоты. История резни в Кибехо уже показала нам два противоположных образа религиозного деятеля: один укрывает и помогает жертвам (аббат Жан-Пьер Нгога), другой руководит убийцами и ведет их на штурм церкви (аббат Тадде Русингизандекве). И ни одну из этих фигур мы не можем считать исключением. Обе они были типичны для тех страшных ста дней.

Мы знаем, что 10 апреля Тадде Нтихиньюрва, епископ Чьянгугу (1985–1996) и будущий архиепископ Кигали, в воскресной мессе призвал не убивать гражданских лиц, а 14 апреля попытался вывести монахов тутси из Бугесеры в Чьянгугу. Однако автоколонна была остановлена на блокпосту, а сам епископ подвергся оскорблениям со стороны семилетних мальчишек, которые обвиняли его в пособничестве РПФ и угрожали ему своими мачете; трое монахов были убиты на его глазах. Мы знаем, что в Симби в коммуне Мараба священник хуту остался в своей церкви с тремя тысячами беженцев и причащал их, когда утром 18 апреля интерахамве пошли на штурм храма. Мы знаем, что настоятель церкви Св. Иоанна в Кибуйе хуту Бонифас Сеньензи, который безуспешно просил префекта Кайишему защитить укрывшихся в его приходе людей, но в ответ получил совет спасать собственную жизнь и предоставить тутси их судьбе, утром 17 апреля также предпочел остаться с обреченными. Предвидя неизбежное, он обратился к ним с таким напутствием: «Это ваши последние часы. Приготовьтесь к встрече с Богом. Приготовьте ваши сердца к тому, чтобы быть принятыми на небесах». Мы знаем, что тутси Жозеф Нийямугабо, кюре прихода Чьяника в коммуне Карама (Гиконгоро), хотя ему самому грозила смерть, пытался предотвратить резню 10 тыс. собравшихся в его церкви беженцев и тщетно обращался к властям накануне трагедии 21 апреля; сам он погиб 24 апреля. Североирландский пастор Ники Хеннити, посетивший шесть месяцев спустя могилу, где священник покоился вместе с другими жертвами, назвал его «одним из великих героев геноцида из числа тех, кто не участвовал в резне, но помогал людям, пытался спасти их и делал для них все, что было возможно».

Но мы также знаем, что епископ Свободной методистской церкви Аарон Рухумулиза 9 апреля позволил отряду милиции из шестидесяти интерахамве во главе с Жаном Нтавутагирипфой по кличке Конголезец устроить резню беженцев, укрывшихся в здании храма в столичном квартале Гикондо. Мы знаем, что утром 11 апреля в коммуне Мурамби на крайнем юге префектуры Бьюмба священник Пьер Мбьярийехе, сам интерахамве, созвал всех беженцев в церковь на исповедь, а затем запер их там, тем самым облегчив бывшему бургомистру Жану-Батисту Гатете организацию уничтожения трех-четырех тысяч тутси и хуту. Мы знаем, какую роль сыграл священник Атанас Серомба в истреблении 3 тыс. тутси в католическом приходе Ньянги в коммуне Кивуму (Кибуйе); 15 апреля перед нападением на церковь он советовал убийцам уничтожать в первую очередь образованных тутси, а на следующий день приказал разрушить здание с помощью бульдозера. Мы знаем, что Эмманюэль Рукиндо, глава католической семинарии Св. Льва, организовал резню укрывшихся в ней беженцев. Мы знаем, что Самюэль Мусабьимана, англиканский епископ Шьогве (Гитарама), призвал 28 мая скрывавшихся в его диоцезе тутси покинуть свои убежища, обещая помочь им бежать, однако на тех, кто последовал его инструкциям, напали интерахамве; многие были убиты или живыми брошены в яму, где их оставили умирать. Мы знаем, что Венцеслас Муньешьяка, священник католической церкви Св. Семейства в Кигали, разгуливавший по храму с пистолетом на бедре и со списком жертв, выдал интерахамве сотни тутси, укрывшихся под его крышей, в том числе и детей; он также лично убивал беженцев и насиловал женщин.

И они не были исключением. Этническая вражда разделила клир. Многие священники хуту участвовали в преследованиях своих коллег тутси или же попустительствовали их убийству. Ормисдас Нсенгимана, ректор католического коллежа в Ньянзе в коммуне Ньябисинду (Бутаре) и член КЗР (его называли «священник КЗР»), был одним из организаторов геноцида в этой коммуне: он мобилизовал местных интерахамве и импузамугамби, обеспечил их оружием и транспортом, а также подстрекал население к резне и лично участвовал в ней. Он стал виновником гибели 25 апреля четырех священников тутси – Инносана Ньянгези, Матье Нгирумпаце, Жана-Боско Юрирваханди и Калликста Увитонзе, – сообщив милиции, что они прячутся в соседнем сиротском приюте; он даже не разрешил похоронить их тела, которые стали добычей собак и ворон.

Широкую известность благодаря американскому журналисту Филипу Гуревичу приобрела трагедия, произошедшая 15–16 апреля в Мугенеро (коммуна Гишьита префектуры Кибуйе). Среди восьми тысяч беженцев, укрывшихся в местном церковном и больничном комплексе, находилось семь адвентистских пасторов тутси, которые утешали и ободряли несчастных. Когда 10 апреля два коммунальных полицейский пришли в больницу и заявили, что будут защищать беженцев, священники собрали для них около 400 долларов. Несколько дней все было спокойно. Но вечером 15 апреля полицейские сообщили, что им придется уйти, потому что на следующее утро больница подвергнется нападению. Они уехали в машине, забрав с собой доктора Жерара Нтакирутиману, который до этого несколько раз настоятельно рекомендовал находившимся в больнице хуту покинуть ее. Тогда пасторы тутси написали письмо руководителю адвентистской общины Кибуйе пастору Элизафану Нтакирутимане, отцу доктора Жерара, который прежде призывал местных тутси собираться в здешней больнице ради их безопасности: «Наш дорогой руководитель, пастор Элизафан Нтакирутимана, приветствуем тебя. Мы желаем тебе оставаться мужественным во всех тех трудностях, с которыми мы сталкиваемся. Мы хотим сообщить тебе, что завтра нас убьют вместе с нашими семьями. Поэтому мы просим тебя вмешаться ради нас и поговорить с бургомистром. Мы верим, что с помощью Бога, который доверил тебе руководство этой паствой, которую собираются уничтожить, твое вмешательство получит столь же высокую оценку, как спасение евреев Эсфирью. С уважением к тебе».

Через несколько часов они получили ответ. По свидетельству Самюэля Ндагижиманы, одного из беженцев, Нтакирутимана сообщил: «Ваша проблема уже нашла решение. Вы должны умереть». По словам другого беженца, Манаса Бименьиманы, в послании говорилось: «Вас нужно уничтожить. Бог больше не хочет вас». Утром 16 апреля церковный комплекс окружили интерахамве, демобилизованные солдаты, простые торговцы и крестьяне во главе с бургомистром Шарлем Сикубвабо; с ними был и пастор Нтакирутимана. Около 9:00 толпа нападавших с традиционным оружием попыталась проникнуть внутрь, но была отбита беженцами. Около 11:00, получив подкрепления, нападавшие начали бросать гранаты через приходские стены, а затем вновь пошли на штурм. Мужчины тутси в церковном дворе пытались защищаться камнями, но безуспешно. Убийцы ворвались в здания, в которых находились женщины и дети. Бойня продолжалась 11 часов. Число погибших составило от 6 до 7 тыс. человек.

По-разному вели себя даже монахини. Сестры из женского монастыря Бенебекира в Бутаре прятали 25 детей тутси, на глазах которых убили их родители. Монахини укрывали их на чердаках и в других тайниках, откуда те осмеливались выходить только по ночам. Утром 30 апреля лейтенант Ильдефонс Хатегекимана во главе отряда солдат и интерахамве явился в монастырь с ордером на обыск. Он выманил детей из укрытий, пообещав им печенье; других нашли с помощью собак. Схваченных детей выстроили в шеренгу, вывели из монастыря, заставили лечь на дно грузовика, отвезли к лесу близ отеля «Инеза» и убили там выстрелами из ружей, дубинами и мачете. Монахини просили солдат взять их вместе с детьми, но те заявили, что «не хотят пачкать свои руки кровью монахинь». 24 мая директриса семинарии в Кибгайе по имени Доротея отказалась выдать интерахамве свою секретаршу тутси и была убита; священники отслужили заупокойную мессу и достойно похоронили Доротею, чего не делали в той ситуации для других погибших.

В то же время настоятельница женского бенедиктинского монастыря Сову в Бутаре Гертруда Муканганго приказала закрыть двери для беженцев, спасавшихся от банд убийц. Однако 19 апреля движимые отчаянием, они ворвались в монастырь; их было около 3,5 тыс. Настоятельница отказалась предоставить им какую-нибудь помощь: несчастные не получили ни воды, ни пищи. Назвав беженцев «грязью», которая не должна пачкать святое место, Муканганго потребовала от них очистить монастырь, а когда те отказались, 21 апреля вызвала солдат, которые заставили беженцев уйти в Медицинский центр Сову. Утром 23 апреля толпа хуту, среди которой были коммунальные полицейские и отставные военные, атаковала Медицинский центр, где к тому времени укрылось 7 тыс. человек. Монахиня Жюльена Кизито предоставила убийцам канистры с бензином, с помощью которого они подожгли гараж, где пряталось 700 человек; многие сгорели заживо. Бойня продолжалась с 9:00 до 17:00. Погибло свыше 6 тыс. человек. Некоторым тутси приказали копать яму, чтобы похоронить тела убитых, другие, еще живые, сами бросались в эту яму, чтобы избежать смерти от мачете. 25 апреля и 6 мая настоятельница, глухая к мольбам монахинь, выдала солдатам и интерахамве их родственников, которых они прятали в своих кельях, а также остававшихся в обители монастырских служащих тутси. Несчастные были практически сразу же убиты на глазах у монахинь. Тех, кто дал убийцам деньги, застрелили, остальных зарубили мачете и бросили в выгребные ямы.

Во многих коммунах Руанды представители духовенства или непосредственно участвовали в массовом убийстве или попустительствовали ему. Церковные функционеры присутствовали на заседаниях комитетов безопасности, которые организовывали охоту на тутси. Хотя в мае католические иерархи и лидеры протестантских конфессий в совместном обращении призвали прекратить насилие, они не осудили резню и не решились назвать ее «геноцидом». Нередко священнослужители считали ее формой самозащиты хуту в условиях гражданской войны. На пресс-конференции в Найроби 3 июня 1994 г. англиканские иерархи Огюстен Ншамихиго и Жонатан Рухумулиза отказались отвечать на вопрос, осуждают ли они убийц, заваливших трупами руандийские храмы, и возложили ответственность за руандийскую трагедию на РПФ. «Я не хочу осуждать одну группу, не осудив другую, – заявил затем Ншамихиго. – Наше желание – не осуждать, но объяснить, что происходит в стране».

Духовные пастыри оставались поразительно сдержанными перед лицом геноцида. Об этом в частности говорят события, произошедшие 24 мая 1994 г. в Кабгайе, католическом центре страны. В тот день примас Римско-католической церкви в Руанде архиепископ Кигали Венсан Нсенгийюмва проводил службу в храме при местной семинарии. В 12:15 туда нагрянуло большое число интерахамве и бывших солдат ВСР. Они окружили семинарию и закрыли все двери, заявив, что молитвы слишком затянулись. Когда Нсенгийюмва заметил этих людей, он поспешил вернуться в свою резиденцию. Церковные служащие передали интерахамве ключи от всех спален, чтобы те могли выяснить, не прячутся ли там какие-либо посторонние лица. В результате этого рейда, который епископы назвали «обычным делом», были схвачены и убиты несколько священников и монахов тутси, в том числе аббаты Калликст Мусонера и Тарсис Гакуба. Когда другие священнослужители тутси, надеявшиеся укрыться в Кабгайи, попросили главного эконома аббата Сильвестра разместить их в архиепископстве, тот ответил отказом. Такой же ответ дал им и Тадде Нсенгийюмва, епископ Кабгайи. Аббат Альфред Каийбанда обратился за помощью к самому Венсану Нсенгийюмве. «Я прекрасно знаю, – сказал он ему, – что вы знакомы с полковником Багосорой. Если вы попросите его вмешаться, убийства могут прекратиться». Архиепископ сказал, что с этим делом не стоит торопиться, но Кайибанда возразил: «Если вы этого не сделаете, никто не выживет в Кабгайи». Архиепископ, однако, поспешил отделаться от назойливого просителя. Отставной майор ВСР Мутуйейеза сравнил священников тутси со стадом, гонимым на скотобойню, и заявил: «Если бы ваши епископы встали и возвысили свой голос, ничего бы с вами не случилось. Если же они будут хранить молчание, никто не выживет». На самом же деле Венсан Нсенгийюмва не молчал – он продолжал еженедельно выступать по Радио «Руанда» и однажды даже похвалил Муньешьяку за «хорошую работу».

Было ли такое поведение духовных пастырей случайным? Отнюдь. Руководство католической, англиканской, баптистской и пресвитерианской церквей было тесно связано с режимом Хабьяриманы. Венсан Нсенгийюмва долгое время являлся членом ЦК НРДДР и личным исповедником Агаты Канзига. Католические епископы Жозеф Рузиндана (Бьюмба), Тадде Нсенгийюмва (Кабгайи) и Огюстен Мисаго (Гиконгоро) находились в родственных отношениях с Хабьяриманой. Англиканские епископы Адония Себунунгури (Кигали) и Огюстен Ншамихиго (Шьира) были горячим сторонником режима; Мишель Твагирайесу, президент Пресвитерианской церкви, являлся членом префектурального комитета правящей партии в Кибуйе и зятем главы кабинета президента Эноша Рухигиры. Венсан Нсенгийюмва, Себунунгури и Твагирайесу часто обедали с Хабьяриманой и появлялись вместе с ним на официальных приемах. Секретарь конференции католических епископов Андре Хавугимана еще в 1972 г. подписал вместе с другими молодыми священниками хуту обращение к архиепископу Кигали с призывом избавить местную католическую церковь от доминирования тутси. В нем тутси назывались «тараканами», а священники тутси обвинялись в том, что они так и не признали «победу» хуту. Ги Тенис пишет: «…“сотрудничество” между церковью и государством существовало на всех иерархических уровнях: вот почему епископы часто были членами префектуральных советов развития, а кюре – коммунальных советов развития…» Показательно, что хотя 70 % католического клира составляли тутси, из девяти епископов семеро являлись хуту. Хуту были все англиканские епископы и руководители пресвитерианской, методистской, баптистской и пятидесятнической церквей. Неудивительно, что многие религиозные лидеры покинули страну после победы РПФ, в том числе Твагирайесу, глава методистов Аарон Рухумулиза, глава пятидесятников Жозеф Нсанзурвимо, глава баптистов Элеазар Зихерамбере, католический епископ Рухенгери Фока Никвигизе, англиканские епископы Огюстен Мвунабанди (Кибунго) и Ншамихиго (он отказался подписать совместное обращение католических и протестантских предстоятелей). Неудивительно и то, что католическая церковь пыталась защитить священнослужителей, причастных к геноциду, и даже помогла некоторым из них бежать за рубеж, в том числе Ормисдасу Нсенгимане, который получил новый приход в Камеруне.

Каков был результат такого поведения духовенства? То, что оно не осудило резню и ее организаторов, вызывало у многих прихожан, участвовавших в резне, уверенность, что церковь на их стороне и, следовательно, их дело угодно Богу. Нередко они прерывали убийства, чтобы помолиться в храме, а затем снова шли убивать. И они, не колеблясь, проливали кровь в самых священных местах. В итоге церковь получила опустошенные храмы и искалеченные души. Майкл Сколер, корреспондент Национального общественного радио (США), так описал церковь в Карубамбе в коммуне Рукара (Кибунго), где было убито до двух тысяч беженцев тутси: «Когда я подъехал к группе оранжевых кирпичных церковных зданий, я был вынужден плотно прижать бандану к моему носу и рту. Зловоние было невыносимо. За пределами храма находилось, возможно, два-три десятка тел, и на здешней руандийской жаре многие из них уже полностью разложились. Можно увидеть чьи-то черепа, чьи-то позвоночники. Здесь валяется то, что, кажется, было женщинами в яркой цветной одежде, как и детьми. <…> По всей церкви разбросаны тела. Кровь на полу так густа, что она высохла до состояния грязной коричневой пыли, которая в некоторых местах в четверть дюйма толщиной. Большинство трупов почернело и разложилось. Некоторые лежат на матрасах, некоторые на полу, некоторые покрыты одеялами. У алтаря громоздится приблизительно тридцать тел. Одно из них – тело ребенка… <…> На полу церкви можно увидеть корзины, пластиковые бутылки для воды, расчески, щетки, сандалии, кроссовки, консервы, бутылку с тальком. Окна, витражные окна, с обеих сторон разбиты. Тут же валяются деревянные скамьи, которые бросили в них. Выше всего, выше алтаря – маленькая деревянная статуэтка Христа с поднятой рукой. Одно из помещений в задней части храма заполнено телами, одно поверх другого… Некоторые мертвецы до сих пор сидят на стульях. Окна разбиты, штукатурка внутри вся в дырах. Кажется, что пули влетали через окно».

После геноцида христианские церкви в Руанде стали объектом сильнейшей критики со стороны правозащитников, журналистов, ученых, политиков и даже многих религиозных деятелей. Один из переживших резню заявил: «Ватикан хорошо знает, что геноцид стал возможен здесь отчасти по вине Церкви». В то же время руандийские церковные функционеры пытались всячески дистанцироваться от геноцида, ссылаясь на свое бессилие в тех ужасных обстоятельствах. 4 мая 1994 г. епископ Гиконгоро Огюстэн Мисаго пообещал группе из 90 школьников тутси в Кибехо, что полиция защитит их. Несколько дней спустя 82 из них было убито. Согласно Филипу Гуревичу, Мисаго так объяснил случившееся: «Что я мог сделать?.. У меня не было армии. Что я мог сделать сам? Ничего. Это элементарная логика. <…> К несчастью, среди этих полицейских было несколько сообщников интерахамве. Я не мог знать этого. Эти решения были приняты армией. Поэтому директор школы прибыл в Гиконгоро, чтобы объяснить ситуацию и просить сменить полицейскую команду, а когда он вернулся домой, то обнаружил, что произошла резня. Вы представляете? Ха-ха-ха! Во-первых, мы были плохо информированы, и, кроме того, у нас не было возможности урегулировать ситуацию… нельзя вообразить, что найдется человек, который убьет детей… Когда люди становятся подобны демонам и у вас нет армии, что вы можете сделать? <…> Насколько я знаю, ни один церковный функционер не заявил публично, что все, что произошло, было неприемлемым» (курсив мой. – И. К.).

Поведение католического клира в Руанде оказалось настолько скандальным, что в 1996 г. Иоанн Павел II в послании руандийским епископам заявил, что Церковь должна серьезно оценить свое поведение во время геноцида и не защищать представителей клира, виновных в преступлениях: «…они будут привлечены к ответственности за свои действия. Все члены Церкви, которые согрешили во время геноцида, должны иметь мужество нести ответственность за последствия того, что они совершили против Бога и своего ближнего». В то же время он подчеркнул, что «Церковь как таковая не может отвечать за грехи тех ее членов, которые действовали против закона Евангелия». Таким образом, папа не решился сделать то, что сделало большинство протестантских конгрегаций, попросивших прощения за преступления своих членов во время геноцида (англиканский епископ Мусабьимана, например, был немедленно отлучен от церкви, как только обвинения против него получили огласку). Более того, официальный орган Ватикана «Osservatore Romano» опубликовал 19 мая 1999 г. анонимную статью, которая начиналась словами: «В Руанде идет настоящая кампания клеветы против Католической Церкви с целью возложить на нее ответственность за геноцид этнической группы тутси».

Когда правительство Руанды решило превратить по одному храму в каждой провинции в мемориал жертв геноцида, Ватикан выступил категорически против этих планов, заявив, что храмы являются местами богослужения и примирения тутси и хуту и не могут быть монополизированы частью населения в качестве склепов. Однако эту позицию не смогли понять и принять те, кто пережил трагедию 1994 г. «Они были убиты в этом храме. Я не понимаю, почему их нельзя похоронить здесь», – заявил Жан-Батист Ньярвайя, потерявший все свою семью во время резни в церкви Ньяматы 14–19 апреля 1994 г. В июле 1997 г. правительство Руанды конфисковало эту церковь и 14 сентября организовало там торжественное захоронение останков погибших в ней тутси. Тем не менее из-за давления Ватикана властям пришлось в конце концов отказаться от своего проекта: в мемориальный музей была превращена еще только одна церковь – в Ньянзе, в других же случаях правительство Руанды и католическая иерархия приходили к компромиссу, как, например, в Кибуйе, где мемориал был возведен рядом с массовым захоронением у стен храма.

Неприглядная роль христианских Церквей в геноциде привела к их дискредитации в Руанде, прежде всего в глазах его жертв – тутси. Многие уцелевшие покинули католическую, англиканскую, методистскую и иные причастные к массовой резне конфессии. Так, католик Луи Рутаганира, переживший геноцид в Кибуйе, перешел в общину американского баптистского пастора Пэта Робинсона. «Я не могу, – объяснил он свое решение, – вернуться в эту Церковь. Она предала всех нас. Католическая Церковь никогда не извинилась за то, что поддерживала убийц». Но еще больше обращенцев приобрел ислам – единственная конфессия, которая безоговорочно осудила геноцид: в те страшные дни 1994 г. имамы отказались проводить различие между тутси и хуту и призвали правоверных противостоять резне. Неудивительно, что за 1994–2002 гг. число мусульман в Руанде увеличилось в два раза – с 7 до 14 % верующих.

«История Руанды, – сказал лауреат Нобелевской премии мира архиепископ Десмонт Туту, – показывает обе стороны нашей человеческой сущности. Были времена, когда Церковь очень гордилась тем, что она делала перед лицом террора, и той огромной ценой, которую ей пришлось заплатить. Но были и другие времена, когда она покрывала свое имя позором и становилась соучастницей в таких делах, которые вызывали у многих разочарование, возмущение и гнев».