Проспавъ съ часъ, Ардеа всталъ бодрымъ и въ обычномъ расположеніи духа.

— Вы оказались слабѣе и впечатлительнѣе, чѣмъ я думалъ, — сказалъ ему Сагастосъ, прибавивъ, что сегодня они никуда уже больше не поѣдутъ.

— Я не знаю, что такое со мной случилось. Обыкновенно, я вовсе не такъ впечатлителенъ, — отвѣтилъ, краснѣя Ардеа. — Но запахъ крови былъ такъ удушливъ, а потомъ эта ужасная музыка окончательно потрясала мои нервы. Клянусь вамъ, что бывали звуки, производившіе на меня впечатлѣніе, точно мое тѣло рѣзали бритвой.

— Да, дикіе и раздирающіе звуки сильно дѣйствуютъ на нервную систему; но это-то въ данномъ случаѣ и надо. Вы сами понимаете, что для того, чтобы встряхнуть, матерыхъ и грубыхъ ассуровъ, нужны мѣры энергичныя, — съ улыбкой замѣтилъ Сагастосъ.

— Но зачѣмъ нужно возбуждать ихъ нервы, и что значитъ, наконецъ, эта погребальная церемонія, когда нѣтъ самихъ покойниковъ? Или все это совершается просто въ память о нихъ?

— Нѣтъ, погребеніе было настоящее. На третьемъ дворѣ, находящемся за храмомъ, постоянно пылаетъ костеръ, на которомъ жрецы и жрицы сжигаютъ приносимыя родственниками тѣла. Пепелъ вмѣстѣ съ сосудами отдаютъ роднымъ; а потомъ въ храмъ приводятъ животныхъ для жертвоприношенія и дымящеюся кровью ихъ смачиваютъ прахъ, который бросаютъ потомъ въ огонь, горящій передъ статуей. Вы это сейчасъ видѣли. Ассуры вѣрятъ, что такимъ образомъ они очищаютъ души умершихъ и освобождаютъ ихъ отъ оковъ плоти.

И странная вещь! Въ силу ихъ воли и восторженной вѣры, въ облакахъ дыма мелькаютъ неясныя тѣни, въ которыхъ, однако, они узнаютъ своихъ близкихъ. Для того-то именно, чтобы вызвать такую возбужденность, такую способность видѣть призраки, поются и играются тѣ гимны, которые произвели на васъ столь подавляющее впечатлѣніе.

— Какъ я жалѣю, что моя глупая впечатлительность помѣшала мнѣ видѣть до конца церемонію.

— Это бѣда поправимая. Послѣзавтра мы снова побываемъ въ храмѣ, и вы все увидите.

— Почему же послѣзавтра?

— Завтра мы отправимся на свадьбу, чтобы разсѣять тяжелое впечатлѣніе, произведенное мрачной церемоніей. Роху-Цампи сообщилъ мнѣ, что одинъ изъ его родственниковъ, очень богатый землевладѣлецъ, выдаетъ замужъ дочь, и я сказалъ, что мы тоже пріѣдемъ на свадьбу.

— Какъ? Безъ приглашенія?

— Приглашать насъ они не смѣютъ, а должны считать за особую честь и счастье, если мудрецы Великаго храма магіи пожелаютъ присутствовать на этомъ семейномъ торжествѣ. Само собой понятно, что мы должны сдѣлать подарки.

— Но, вѣдь, у насъ ихъ нѣтъ!

— Нѣтъ, есть, такъ какъ я предвидѣлъ такой случай. Завтра мы распакуемъ наши пожитки.

На слѣдующій день оба путешественника надѣли парадныя одежды. На этотъ разъ они были во всемъ бѣломъ, и на груди Сагастоса сверкалъ осыпанный драгоцѣнными каменьями большой нагрудникъ, а князя украшала богато отдѣланная звѣзда, большихъ, чѣмъ обыкновенно, размѣровъ. Затѣмъ магъ вынулъ изъ чемодана два дорогихъ золотыхъ кубка и подалъ ихъ Ардеа.

— Вотъ вашъ подарокъ. Вы поднесете ихъ новобрачнымъ на подносикѣ, когда они вернутся домой; одинъ будетъ съ молокомъ, а другой съ медомъ. Все это приготовитъ вамъ Ники-Цампи, когда придетъ время.

— А вотъ и мой подарокъ! — прибавилъ онъ, открывая футляръ, въ которомъ лежала небольшая тарелка и два кольца: одно съ зеленымъ камнемъ, а другое съ краснымъ. — Это магическія кольца, приносящія счастье и богатство. Много невѣстъ позавидуютъ этому дару! — лукаво улыбаясь, прибавилъ Сагастосъ.

— Ну да, потому, что подарокъ — цѣнный и, кромѣ того, исходитъ изъ рукъ посвященнаго? — спросилъ Ардеа.

А еще потому, — и это главное, — что кольца даютъ женѣ вѣрную защиту противъ людоѣдскихъ вкусовъ супруга. Почти не бывало примѣра, чтобы мужъ осмѣлился скушать жену, которой высшій посвященный надѣлъ на руку магическое кольцо, вносящее въ семью здоровье, изобиліе и охраняющее отъ пожара, молніи и другихъ несчастныхъ случаевъ. По ихъ вѣрованіямъ, вмѣстѣ съ насильственной смертью жены, которой покровительствуетъ такое высшее существо, какъ мы, пропадаетъ магическая сила кольца.

— Слѣдовательно, вы приносите въ даръ новобрачной жизнь, — со смѣхомъ сказалъ Ардеа.

Вошедшій Роху-Цампи прервалъ этотъ разговоръ.

Съ сіяющимъ лицомъ онъ поклонился до земли, и объявилъ, что прибыли посланные его двоюроднымъ братомъ, Орили-Цампи, носильщики, которые должны доставить къ нему знатныхъ гостей, удостаивающихъ его домъ своимъ посѣщеніемъ.

Поблагодаривъ за любезность, Сагастосъ и Ардеа направились къ выходу.

У дверей ихъ ждали восемь носильщиковъ, въ яркомъ одѣяніи и украшенныхъ цвѣтами шляпахъ, музыканты и паланкинъ съ мягкими подушками, убранный гирляндами цвѣтовъ.

Когда магъ и Ардеа сѣли въ паланкинъ, носильщики, — настоящіе гиганты, — какъ перышко, подняли ихъ на плечи, и шествіе, окруженное всей семьей Роху-Цампи, двинулось въ путь.

Домъ Орили-Цампи тоже находился въ предмѣстьѣ. По случаю семейнаго торжества все зданіе было убрано гирляндами зелени и разноцвѣтными флагами, а ступеньки лѣстницы устланы коврами. Во дворѣ стояла уже цѣлая толпа приглашенныхъ. Подъ деревьями были накрыты столы, ломившіеся подъ массой различныхъ блюдъ, и около громадныхъ, величиной въ человѣческій ростъ, амфоръ стояли слуги, наполнявшіе кубки, которые усердно подставляли имъ гости.

Всѣ весело ѣли и пили, хотя хозяевъ дома не было видно. Сагастосъ объяснилъ князю, что родители и родственники появятся вмѣстѣ съ невѣстой послѣ того, какъ пріѣдетъ женихъ.

Вдругъ раздались громкіе трубные звуки, и толпа гостей раздѣлилась, образовавъ посрединѣ широкій проходъ. Одновременно распахнулись двери дома и ворота, которыя вели во второй дворъ. На лѣстницѣ, покрытой ковромъ, появилось двадцать молодыхъ дѣвушекъ, которыя несли короба, шкатулки и разныя корзины.

— Смотрите, Ардеа! Это несутъ приданое невѣсты. Теперь наступаетъ самая торжественная минута церемоніи, такъ какъ каждый ассуръ старается удивить всѣхъ богатствомъ и числомъ вещей, которыя даетъ въ приданое за дочерью. Въ этомъ отношеніи, соперничество бываетъ громадное.

За дѣвушками съ лѣстницы сошли молодые люди, — братья и родственники невѣсты, неся большіе сундуки, объемистые свертки и самыя разнообразныя хозяйственныя вещи; а за ними, со второго двора, потянулись тяжело нагруженныя телѣги. Въ толпѣ пронесся рокотъ одобренія, перешедшій въ восторженные крики, когда появились двое мужчинъ, которые не безъ труда вынесли, очевидно, очень тяжелый сундукъ. Сундукъ этотъ одинъ занялъ цѣлую телѣгу.

— Это наличный капиталъ, который съ собой приноситъ невѣста. И чѣмъ больше такой сундукъ, тѣмъ больше чести отцу, — проговорилъ Сагастосъ на ухо князю.

Какъ только телѣги выѣхали на улицу, со второго двора вышелъ человѣкъ съ двумя большими длинноухими животными, съ колокольчиками ня шеѣ. Сыгравъ пѣсню на длинномъ увитомъ лентами рожкѣ, человѣкъ этотъ сдѣлалъ знакъ рукой, и за нимъ потянулись стадо; за первымъ прошло еще нѣсколько стадъ. Передъ каждымъ изъ нихъ шелъ свой пастухъ со сторожевыми собаками.

Со всѣхъ сторонъ неслись шумные крики восхищенія. Очевидно, Орили-Цампи дѣлалъ все на широкую ногу.

Настала ночь, и вдругъ вспыхнула иллюминація, освѣтившая домъ, дворъ и сады. На фасадѣ и надъ дверями дома появились разноцвѣтные лампіоны. Всѣ гости, во главѣ съ Сагастосомъ и княземъ, прошли въ большую почетную залу, и едва успѣли они размѣститься, какъ громкіе крики и возгласы съ улицы возвѣстили прибытіе жениха.

Женихъ, — рослый, дородный малый, — былъ одѣтъ въ красныя одежды, вышитыя бѣлымъ. За нимъ шелъ его ближайшій другъ, который несъ его убранную цвѣтами шляпу.

— Женихъ является съ обнаженной головой, показывая этимъ, что онъ, въ качествѣ просителя, почтительно входитъ въ чужой пока для него домъ. Но какъ только онъ вернется къ себѣ, то надѣнетъ шляпу, а всѣ присутствующіе обнажатъ голову въ знакъ признанія его хозяйскаго авторитета, какъ теперь всѣ остаются въ шляпахъ, чтобы лучше оттѣнить почтеніе жениха къ своему будущему тестю, — объяснилъ Сагастосъ князю.

Снова раздались трубные звуки, и дверь въ сосѣднюю комнату безшумно отворилась, а изъ нея появилось новое шествіе.

Впереди всѣхъ шли отецъ и мать, ведя невѣсту. На послѣдней было надѣто бѣлое платье съ длиннымъ шлейфомъ. Серебристый вуаль, придерживаемый на головѣ серебряной же звѣздой, закрывалъ ее до самыхъ колѣнъ.

Такое платье, какъ узналъ потомъ Ардеа, женщины ассуровъ надѣваютъ только одинъ разъ въ жизни, въ знакъ того, что это самый важный и торжественный въ ихъ жизни день, когда онѣ освобождены отъ всякой работы и когда за нихъ трудиться должны другія.

Въ рукахъ невѣста держала длинную и толстую, красную свѣчу.

Посреди залы женихъ и невѣста остались одни. Передъ ними поставили треножникъ съ ароматными и смолистыми травами, около котораго стали два жреца бога Ассуры, въ красномъ облаченіи.

Въ эту минуту къ нимъ подошелъ Сагастосъ съ магическими кольцами. Оба жреца поклонились ему до земли, и тотчасъ же отступили назадъ, прося мага зажечь огонь на треножникѣ. Сагастосъ вынулъ изъ-за пояса жезлъ, поднялъ его и произнесъ заклинаніе. На концѣ жезла появилось большое голубое пламя, которое затѣмъ отдѣлилось, зажгло травы на треножникѣ и, затѣмъ перейдя на магическія кольца, словно впиталось въ нихъ.

Всѣ присутствующіе упали на колѣни, а Сага-стосъ, надѣвъ кольца новобрачнымъ, пожелалъ имъ здоровья, богатства и долголѣтія.

Послѣ этого магъ отошелъ на свое мѣсто около родителей, а жрецы, соединивъ надъ треножникомъ руки жениха и невѣсты, держали ихъ надъ огнемъ, пока онъ не погасъ.

Потомъ, мужъ откинулъ фату и поцѣловалъ свою молодую жену. Новобрачная съ виду была ни лучше, и ни хуже другихъ присутствовавшихъ женщинъ.

Поцѣловавъ родителей, новобрачные подошли къ Сагастосу и князю, поклонились имъ до земли, и молодой выразилъ свою глубокую признательность за то, что они почтили своимъ высокимъ присутствіемъ его свадьбу, многозначительно прибавивъ, что онъ будетъ тщательно заботиться о томъ, чтобы драгоцѣнные дары, пожалованные ему, никогда не вышли изъ семьи по его винѣ. Новобрачная, въ свою очередь, почтительно поцѣловала край ихъ плащей, и во взорѣ, которымъ она взглянула на Сагастоса, свѣтилась горячая, глубокая благодарность.

Взявъ жену за руку, Сома-Цампи обернулся затѣмъ къ присутствующимъ и громко провозгласилъ:

— Смотрите всѣ! Вотъ — женщина, которую я избралъ себѣ, и которая съ этого дня будетъ хозяйкой въ моемъ домѣ. А теперь, дорогіе родители, друзья и сосѣди, прошу покорно пожаловать ко мнѣ отпразновать нашу свадьбу.

Присутствующіе поклономъ отвѣтили новобрачному на приглашеніе.

— Съ удовольствіемъ послѣдуемъ за вами, — сказали они. — Здѣсь насъ чествовала и угощала твоя новая родня, и, конечно, у тебя насъ будутъ не менѣе чествовать и не хуже угощать.

Тотчасъ же составилось шествіе. Во главѣ его шли молодые, съ зажженною свѣчей, которую несла новобрачная, а за ними родители, Сагастосъ съ княземъ и прочіе приглашенные.

Какъ только послѣдніе гости переступили за ворота, всѣ огни въ домѣ, на дворахъ и садахъ погасли, въ знакъ того, что радость дома, старшая изъ дочерей, покинула отцовскую кровлю, погрузивъ домъ во мракъ и запустѣніе.

Ардеа вмѣшался въ толпу, но его тотчасъ же догналъ Ники-Цампи, издали слѣдившій за нимъ, и повелъ ближайшей дорогой. Скоро они очутились у большого и прекраснаго зданія, богато убраннаго цвѣтами и флагами. Въ зданіи было почти темно и только нѣсколько лампочекъ освѣщали дворъ и лѣстницу, по которой кончали вносить приданое.

Ардеа всталъ у входа, держа въ рукахъ подносъ съ двумя наполненными молокомъ кубками, и со сладкими золотистыми хлѣбцами. Издали уже доносились звуки пѣнія и музыки, возвѣщавшіе приближеніе поѣзда новобрачныхъ.

Когда новобрачные поднялись по лѣстницѣ, Ардеа поднесъ имъ кубки, произнося кабалистическія слова, которымъ его научилъ Сагастосъ.

Новобрачные выпили молоко и отвѣдали маленькихъ хлѣбцевъ, громко восхваляя щедрость дарителя. Затѣмъ Сома — Цампи съ подносомъ и кубками въ рукахъ, а его жена съ зажженной свѣчей направились въ спальню, и въ ту минуту, какъ они переступили порогъ комнаты, весь домъ загорѣлся огнями.

Въ спальнѣ молодыхъ, въ нишѣ, была статуя домашней богини, а передъ ней большой шандалъ, въ который молодая и вставила принесенную свѣчу; новобрачный же поставилъ у подножія богини подносъ съ кубками.

Съ этой минуты молодая хозяйка обязана была мѣнять свѣчу и наблюдать, чтобы она зажигалась каждый праздникъ.

Подруги помогли новобрачной снять платье съ длиннымъ шлейфомъ и надѣть короткую юбку. Мужъ надѣлъ свою шляпу, и затѣмъ оба направились на на большой дворъ, гдѣ былъ сервированъ ужинъ, и гдѣ молодые обходили гостей, угощая ихъ фруктами и сладостями и обнося подарками на память объ этомъ знаменательномъ для нихъ днѣ.

Дѣвушки сѣли за отдѣльный столъ, и Ардеа съ удивленіемъ замѣтилъ, что нѣкоторыя изъ нихъ перемѣнили свои бѣлыя вуали на розовыя. По объясненію Сагастоса оказалось, что, пользуясь торжествомъ, многія молодыя дѣвушки объявлены были невѣстами.

Магъ и Ардеа удалились до конца продолжающагося обыкновенно до разсвѣта пира, который ихъ присутствіе только стѣсняло.

На слѣдующій день, какъ было раньше условлено, Сагастосъ и Ардеа снова отправились въ храмъ. На этотъ разъ, они прямо прошли во дворъ, гдѣ сжигались трупы.

Тамъ сложено было пять громадныхъ костровъ. Четыре изъ нихъ были уже заняты, а на пятый готовились возложить только что принесеннаго покойника, завернутаго въ черное сукно.

Друзья и родные окружали тѣло усопшаго, прощаясь съ нимъ, а въ нѣкоторомъ разстояніи отъ нихъ стояла толпа бѣдно одѣтыхъ и увѣчныхъ людей. Всѣ провожавшіе умершаго имѣли въ рукахъ болѣе или менѣе объемистые узлы и ящики. Когда трупъ былъ положенъ на костеръ, всѣ открыли принесенныя съ собой корзины, а жрецъ громкимъ голосомъ произнесъ:

— Всякій умирающій человѣкъ бросаетъ, какъ ненужное, свои одежды, драгоцѣнности и деньги, а самъ, между тѣмъ, становится состоятельнѣе самаго богатаго на землѣ, такъ какъ у него нѣтъ больше никакихъ потребностей. Но чтобы память его жила въ признательныхъ сердцахъ, онъ раздаетъ бѣднымъ свои вещи. И дѣйствительно, въ чемъ можетъ нуждаться тотъ, кто вступаетъ въ царство Ассура?

— Въ покоѣ и радости, что не надо больше работать, — отвѣтила толпа бѣдняковъ, которымъ родственники покойнаго раздавали принесенныя вещи.

По окончаніи раздачи вещей приведено было животное, которое жрецъ тутъ же закололъ, и присутствующіе, въ томъ числѣ и бѣдняки, выпили по кубку парной крови.

Не дожидаясь пока сгоритъ трупъ, Сагастосъ и Ардеа оставили храмъ. Магъ разсказалъ князю, что пепелъ собираютъ въ сосудъ и отдаютъ на три дня роднымъ, которые все это время должны молиться объ очищеніи души умершаго. По прошествіи трехъ дней, пепелъ снова приносятъ въ храмъ для церемоніи, которую Ардеа видѣлъ въ первое свое посѣщеніе.

— По ихъ вѣрованіямъ, послѣ того, какъ душа погрузится въ очистительный потокъ, она уходитъ на небо и становится звѣздой. Есть даже народные астрономы, которые за хорошія, разумѣется, деньги наблюдаютъ небо въ минуту совершенія погребальнаго обряда и видятъ появленіе новой звѣзды на небесномъ сводѣ. А провѣрить справедливость ихъ словъ довольно трудно, такъ какъ звѣздъ — безчисленное множество. Впрочемъ, это и не важно. Сознаніе исполненнаго долга по отношенію къ усопшему въ значительной степени смягчаетъ горе, и семья успокаивается. Чтобы ужъ покончить съ ихъ церемоніями, добавлю, что и новорожденныхъ дѣтей также окунаютъ въ очистительный потокъ.

Нѣсколько дней были употреблены на осмотръ лѣсовъ, системы орошенія полей и промышленныхъ заведеній, интересовавшихъ князя. Затѣмъ магъ объявилъ, что теперь покажетъ ему копи.

— Минералы это — одно изъ величайшихъ нашихъ богатствъ. У насъ есть копи въ разныхъ гористыхъ мѣстахъ, но тѣ, которыя я хочу показать вамъ, — самыя любопытныя, такъ какъ онѣ не только содержатъ всѣ металлы, но и самые драгоцѣнные камни, какіе только производитъ наша планета.

— Эти богатства принадлежатъ ассурамъ?

— О, нѣтъ! Нѣкогда этотъ участокъ принадлежалъ одному немногочисленному промышленному и трудолюбивому народу, который первый открылъ и сталъ добывать эти неистощимыя богатства. Войны, вызванныя алчностью сосѣдей, совершенно истребили этотъ народъ, и долгіе вѣка всѣ націи нашей планеты оспаривали другъ у друга этотъ драгоцѣнный клочекъ земли; нигдѣ, я думаю, не было пролито столько крови, и нигдѣ такъ много не дрались, какъ тамъ.

— Ваши слова, Сагастосъ, напомнили мнѣ одинъ вопросъ, который уже давно я хотѣлъ предложить вамъ. Существуютъ-ли у васъ войны?

— УвыІ Нельзя сказать, чтобы онѣ были окончательно выведены; тѣмъ не менѣе, въ теченіе послѣднихъ вѣковъ онѣ становятся все рѣже и рѣже. Изъ десяти случаевъ въ девяти удается устранять распри путемъ третейскаго суда.

— Однако, я видѣлъ воиновъ въ свитѣ Махозера.

— Конечно, въ каждой странѣ уже по традиціи существуетъ небольшая армія; на ней же лежитъ охрана общественнаго спокойствія. Но вернемся къ копямъ. Послѣ одной кровопролитной войны, уничтожившей чуть не половину всего народонаселенія нашей планеты, было рѣшено, что спорная земля дѣлается общимъ для всѣхъ народовъ достояніемъ, т. е. каждый можетъ эксплоатировать принадлежащія ему галлереи и пробивать новыя въ отведенномъ ему участкѣ.

Въ подтвержденіе своихъ словъ, Сагастосъ показалъ князю карту планеты; а, въ свою очередь, Ардеа, всегда интересовавшійся астрономическими наблюденіями надъ Марсомъ, начертилъ ему карту Марса въ томъ видѣ, какъ она была составлена земными астрономами.

Сагастосъ съ улыбкой разсмотрѣлъ ее, а потомъ замѣтилъ:

— Это не совсѣмъ точно, но приблизительно вѣрно, особенно въ виду несовершенства вашихъ инструментовъ.

— Ужъ будто у васъ инструменты лучше? — спросилъ задѣтый за живое Ардеа.

— Это вы сами увидите. Когда мы вернемся во Дворецъ магіи, я покажу вамъ одинъ нашъ оптическій инструментъ, который наведу на Землю.

— А куда, по нашей картѣ, мы направляемся теперь? — спросилъ Ардеа.

Сагастосъ снова разсмотрѣлъ начерченный княземъ набросокъ и сказалъ:

— Мы пересѣчемъ море, которое вы прозвали "Песчанымъ моремъ". На берегахъ "Континента Беера" и находятся горы, въ которыхъ расположены копи. Недалеко оттуда, поближе къ экватору, живутъ селениты, которыхъ мы посѣтимъ, когда осмотримъ копи. Въ настоящую же минуту мы находимся, приблизительно, на такъ называемомъ "Континентѣ Гершеля".

На слѣдующій день они простились съ Роху-Цампи. Въ его семьѣ царило сильное волненіе, и всѣ женщины плакали. Оказалось, что племянница хозяйки дома была убита и съѣдена мужемъ послѣ происшедшей между ними ссоры.

Видя, что Сагастосъ молчитъ, Ардеа тоже не сдѣлалъ никакого замѣчанія. Когда же они остались одни въ экипажѣ, князь не въ силахъ былъ сдержать своего негодованія и спросилъ, неужели законъ дѣйствительно допускаетъ подобные ужасы?

— Законъ не разрѣшаетъ ихъ, но терпитъ, какъ наслѣдіе прошлаго, которое можетъ быть искоренено только съ теченіемъ времени и постепенно. Между прочимъ, еще въ прошломъ вѣкѣ было издано положеніе, по которому мужъ, убившій и съѣвшій свою жену, обязанъ возвратить семьѣ погибшей половину ея приданаго; а послѣ седьмого раза теряетъ право жениться, и долженъ жить вдовцомъ — аскетомъ.

— А развѣ онъ не можетъ завести себѣ возлюбленную?

— Можетъ, если найдетъ; но только ему такой не найти. Не потому, что всѣ женщины будутъ избѣгать его, а потому, что у ассуровъ, какъ они ни дики, нѣтъ проституціи.

Послѣ нѣсколькихъ дней пути наши путешественники достигли гористаго участка, гдѣ находились копи. Видъ этого уголка напомнилъ Ардеа его далекое отечество. Животныя, на которыхъ они пріѣхали, напоминали большихъ муловъ. Узкая и каменистая дорога змѣей вилась между пропастями и остроконечными скалами. Въ довершеніе сходства растительность была зеленаго цвѣта, — правда, темнаго или синеватаго, — но все-таки не краснаго или коричневаго, какой онъ видѣлъ до сихъ поръ.

Дорога заканчивалась плоской вершиной, на которой стояли массивныя ворота, представлявшія входъ въ шахты.

Сторожъ ввелъ ихъ въ темную комнату, гдѣ они перемѣнили свое платье на легкія, бѣлыя рубашки. Затѣмъ, войдя въ боковую дверь, они очутились въ настоящемъ лабиринтѣ галлерей, которыя расходились по всѣмъ направленіямъ и терялись изъ виду. Надъ входомъ въ каждую галлерею была надпись, какой націи она принадлежала. По галлереямъ ходили служащіе при копяхъ, наблюдавшіе за работавшими тамъ ассурами. Мѣстами галлереи образовывали обширные гроты.

Весь этотъ подземный міръ ярко освѣщался электрическими лампами, и тамъ стояла удушливая жара. Всѣ рабочіе работали нагими, и Ардеа, несмотря на свой болѣе чѣмъ легкій костюмъ, обливался потомъ.

Въ одномъ изъ гротовъ, гдѣ работало человѣкъ двадцать ассуровъ, подъ наблюденіемъ нѣсколькихъ раваллисовъ, Сагастосъ обратилъ вниманіе князя на отверстія въ скалѣ, откуда медленно, тонкими струями стекала въ большіе пріемники полужидкая масса, одна — блѣдно-желтаго, другая — золотисто-желтаго, а третья, наконецъ, оранжево-желтаго, почти краснаго цвѣта.

— Это золото, — сказалъ Сагастосъ. — Оно твердѣетъ только послѣ того, какъ его охладятъ въ родниковой водѣ, которая холодна, какъ ледъ, и имѣется здѣсь въ изобиліи. Твердость золота находится въ зависимости отъ того, сколько времени держатъ массу въ водѣ. Для произведеній искусства, напримѣръ, употребляютъ мягкое золото, что крайне облегчаетъ работу. Затѣмъ готовую уже вещь, вмѣсто воды, погружаютъ въ особый химическій составъ, въ которомъ она также твердѣетъ, не теряя своего блеска.

Въ другихъ гротахъ и галлереяхъ Ардеа видѣлъ, какъ текли серебро, мѣдь или другіе металлы, а также какое-то неизвѣстное вещество, необыкновенной красоты. Прозрачное, какъ хрусталь, и блестѣвшее, какъ брилліантъ, оно несло въ своей кристаллической массѣ драгоцѣнные камни всевозможныхъ оттѣнковъ, имѣвшіе геометрическую форму, какъ снѣжинки.

— Изъ этого вещества дѣлаютъ кубки, вазы, статуэтки и другія вещи, которыя затѣмъ твердѣютъ и пріобрѣтаютъ чудный видъ, — объяснилъ Сагастосъ.

— Впрочемъ, — прибавилъ онъ, — вы сами увидите и даже будете обладать такими вещами во дворцѣ, который мы хотимъ отдѣлать для васъ со всею роскошью, какую только можетъ дать наша планета.

— Какъ вы всѣ добры ко мнѣ! Чѣмъ я буду въ состояніи хоть когда-нибудь выказать вамъ ту благодарность, какая наполняетъ мою душу? — съ волненіемъ сказалъ Ардеа.

— Дорогой другъ! Тщеславіе побуждаетъ насъ блеснуть передъ жителемъ Земли произведеніями нашей культуры, а потому мы не заслуживаемъ никакой благодарности, — со смѣхомъ отвѣтилъ Сагастосъ.

Они посѣтили еще галлереи, гдѣ выбирали изъ скалъ драгоцѣнные камни, тоже въ мягкомъ видѣ, и не только родственные нашимъ земнымъ рубинамъ, изумрудамъ, бирюзѣ, аметистамъ и проч., но и ихъ разновидности, — камни розовые, бѣлые и т. д., отличавшіеся чуднымъ блескомъ.

Всюду видна была лихорадочная дѣятельность. По всѣмъ галлереямъ работники катали вагончики. Одни изъ нихъ были нагружены драгоцѣнными металлами; на другихъ стояли цистерны съ водой для освѣженія рабочихъ, а также для охлажденія драгоцѣнныхъ массъ, которыя не хотѣли вывозить въ полужидкомъ состояніи.

Окончивъ осмотръ, Сагастосъ и Ардеа снова переодѣлись и прошли въ павильонъ, построенный, какъ и шесть или семь другихъ павильоновъ, на сосѣдней эспланадѣ. Каждый народъ, принимавшій участіе въ разработкѣ копей, имѣлъ здѣсь подобный павильонъ, гдѣ жилъ его уполномоченный. Нѣсколько позже одинъ изъ такихъ уполномоченныхъ явился къ Сагастосу и имѣлъ съ нимъ продолжительный разговоръ, послѣ чего магъ сказалъ князю:

— Полученныя мною извѣстія заставляютъ меня нѣсколько измѣнить нашъ планъ. Завтра я отвезу васъ къ селенитамъ и оставлю тамъ на недѣлю, а самъ вернусь сюда, чтобы покончить дѣла, которыя возложилъ на меня Дворецъ Магіи.