Снаружи светило солнце, повсюду виднелись аккуратные лужайки и свежевскопанные клумбы. На некоторых уже распускались нарциссы. За стеной, окружавшей лечебницу, виднелась табличка: "Гараж. Техническое обслуживание автомобилей марки "остин"". Снаружи гуляли люди, слышались сигналы машин. У ворот стояла служебная машина Скотленд-Ярда, на которой приехал Роджер, за рулем сидел сержант и лениво листал газету: на самом деле он внимательно следил за входом в лечебницу. Вместо фургона для перевозки белья в прачечную перед въездом стояла теперь передвижная бакалейная лавка, а на месте такси была машина для перевозки почты.
А в клинике испуганная миссис Канлифф смотрела на Роджера.
Испуг не уходил из ее глаз, беззвучно шевелились губы, заметно дрожали руки. Она пыталась унять дрожь, но безуспешно: Роджер заметил, что в ее взгляде к страху примешивалась явная ненависть.
– Доброе утро, миссис Канлифф, – пронзительным голосом приветствовал ее Джи, – у нас посетитель, старший инспектор Уэст из Скотленд-Ярда. Вам не нужно беспокоиться, старший инспектор лишь хочет помочь вам, он такой же, как и мы, – мы же все желаем вам добра, не так ли, миссис Канлифф? Верно, старший инспектор?
– Я... мне не нужна никакая помощь, – бесцветным голосом произнесла Вера Канлифф, – мне лучше, намного лучше. Я знаю, что мне лучше, мистер Джи! Но я не хочу встречаться с людьми, вы же знаете, что я не люблю никаких посещений.
– Это все нервы, нервы, вы немного нервничаете, – Джи разговаривал с ней, словно с ребенком. – Сейчас вы привыкнете к инспектору и все будет хорошо. Для беспокойства нет никаких причин, он задаст вам один или два очень простых вопроса, а вы попробуйте на них ответить, вот и все.
– Я... у меня очень болит голова, я ни о чем не могу думать, не могу, не могу!
Она была слишком напугана, чтобы сосредоточиться.
Возможно, причина ее страха – наркомания, а может, дело в чем-то другом? Ее взгляд перебегал от Роджера к Джи, и Роджер готов был побиться об заклад, что она гораздо больше боится ученого секретаря клиники, нежели его.
– Ну что вы, миссис Канлифф, – ласково увещевал ее Джи, – конечно же, вы можете думать, ваш разум так же ясен, как и мой. И не надо так расстраиваться, когда к вам кто-то приходит: в конце концов скоро вы будете дома, вам же не хочется там нервничать, правда? Нет ничего плохого, если вы поговорите со старшим инспектором и ответите на его вопросы, от вас ничего особенного не требуется, просто говорите правду – я уверен, старший инспектор сделает все, чтобы помочь вам. Мы же не хотим, чтобы вы проходили через муки лечения, выписывались из нашей клиники, а потом снова начинали бы принимать наркотики, ведь так?
Она не отвечала ему и с ужасом смотрела на Роджера, словно пыталась предугадать, о чем он ее спросит. Одно было совершенно ясно: ему не следует предлагать ей вопросы, которые еще больше взвинтят ее нервы. Но он обязан был о чем-то спросить, чтобы визит в клинику выглядел обоснованным.
– Вы можете назвать имена людей, которые давали вам наркотики? – осторожно спросил Роджер.
– Я... я не помню. Я уже много раз говорила, что не помню, я...
– Вы когда-нибудь встречались с преподобным Питером Уэйтом, организатором кампании за безопасность движения?
Она бросила настороженный взгляд на Джи, словно спрашивая его, можно ли ответить на этот вопрос.
– Отвечайте старшему инспектору, миссис Канлифф, пожалуйста.
– Я... да, да, – она явно испытывала беспокойство, – я помогала мистеру Уэйту.
– Вы когда-нибудь бывали в его квартире на Филдс-вью, 188?
– Да-а-а-а, я делала там кое-какую работу, мой муж хотел, чтобы я помогала ему.
– Почему?
– Он... он однажды сбил женщину, и она умерла. Он... он очень хотел хоть чем-то компенсировать смерть этой женщины, он... он чувствовал себя виноватым, но он не был виновен, это признали все, это была не его вина!
– Это совершенно очевидно, миссис Канлифф, я изучил свидетельские показания, они говорят в его пользу, – стал уверять ее Роджер. – Скажите, мистер Уэйт давал вам когда-нибудь наркотики?
– Нет!
– Первый раз вы получили наркотик в штаб-квартире кампании?
Она не знала, что сказать, и молча смотрела на Джи – потом резко отвернулась, словно поняла, что на этот раз он ей ничем не поможет. Джи неторопливо подошел к ней, положил руку на плечо, как будто желая успокоить ее, и, заглядывая в глаза, произнес, на этот раз голосом, близким к обычному:
– Миссис Канлифф, если вы получали наркотики именно там, вам следует сказать об этом старшему инспектору – и, конечно же, мне. Потому что, когда вы вернетесь домой, возможно, вам снова придется поехать туда, в эту квартиру, и если там окажутся наркотики, для вас это закончится очень и очень плохо. Вы же знаете, у нас нет полной уверенности, что вы излечились. Итак, вы доставали наркотики там?
– Прошлой ночью в этой квартире произошел пожар, – Роджер снова вступил в разговор. – Если источник наркотиков был там, то теперь его не существует, поэтому бессмысленно упорствовать и скрывать эту информацию, миссис Канлифф.
Она всплеснула руками – казалось, глаза ее сейчас выпрыгнут из орбит. Она сделала шаг вперед и оттолкнула Джи в сторону. Он схватил ее за руку, словно опасаясь, что она может наброситься на Роджера.
– Это правда? Она сгорела? Правда?
– Я же вам сказал.
Она отвернулась, закрыла лицо руками и плечи ее задрожали от беззвучных рыданий.
Судя по всему, она доставала наркотики именно в квартире Уэйта.
– Пожалуйста, ответьте на вопрос, миссис Канлифф, – резким голосом настаивал Джи, – тогда я буду уверен, что старший инспектор удовлетворен.
Не поднимая глаз, она проговорила, глотая слезы:
– Да, я получала их в той квартире. Я бывала там раз в две недели и всегда доставала там наркотик – один человек давал мне дозу для инъекции... – она не могла больше говорить.
Джи требовательно посмотрел на Роджера:
– На мой взгляд, достаточно, мистер Уэст.
– Да, конечно, – согласился Роджер, – больше не буду вас беспокоить, миссис Канлифф, большое спасибо за помощь. Не хотите передать что-нибудь мистеру Уэйту?
Ее лицо выглядело изможденным, но полные слез глаза смотрели трезво:
– Нет, ничего, – пробормотала она, – у меня разболелась голова, я больше не могу, помогите мне.
Голос сорвался на крик, и она повернулась к Джи:
– Помогите же мне! Пошлите за доктором Смитом, он поможет мне!
Поведение, типичное для всех наркоманов. Если ей запрещали называть имя Уэйта под угрозой лишения наркотиков, то вопль отчаяния вполне объясним.
– Да, да, немедленно, – начал успокаивать ее Джи, – я сам пойду за доктором Смитом.
Он взял Роджера за руку и повел к двери:
– Я провожу вас. Вы сможете немного отдохнуть.
Она наблюдала за ним, ее поза выдавала отчаянное нетерпение.
Роджер покорно следовал за Джи: тот взялся за ручку двери, чуть приоткрыл ее – в этот момент Роджер повернулся, окинул взглядом трагическую фигуру – призрак красавицы – и спокойно спросил:
– Вас, случаем, недавно не фотографировали, миссис Канлифф?
– Да, а почему вы спрашиваете? – она смотрела на него с удивлением. – Мне казалось, что я пошла на поправку и решила сфотографироваться для Бена, я...
– Это был очень удачный снимок, – вмешался Джи, – действительно, очень удачный.
Он выпроводил Роджера из комнаты, закрыл дверь и повел его к лестнице:
– Бедняжка, – голос Джи звучал неубедительно, – боюсь, что, несмотря на все наши усилия, ее случай безнадежный. Я отнюдь не уверен, что ее выпишут. Во всяком случае, мне надо будет обсудить это с доктором Смитом. Мистер Уэст, будьте так добры, подождите меня здесь, я покину вас не более чем на две-три минуты. Надо сказать, чтобы миссис Канлифф сделали укол.
Он неторопливо пошел по коридору и остановился у двери с табличкой "Вход посторонним воспрещается".
Во всех его движениях, в том, как он говорил, чувствовалась нервозность – и возникла она в тот момент, когда Роджер спросил о фотографии.
Джи вошел в кабинет, закрыл за собой дверь, но его визгливый голос все равно был слышен даже на лестнице, где по стенам висели написанные маслом портреты каких-то ученых мужей, а ступени были скрыты толстым пушистым ковром. В большом холле стояло несколько журнальных столиков, около каждого – удобные глубокие кресла: посетитель клиники с первой же секунды убеждался, что ее владелец – человек преуспевающий. Недолго же ему осталось преуспевать, подумал Роджер. Джи был уже до смерти напуган. Он – или кто-то другой – совершил роковую ошибку, послав фотографии миссис Канлифф Джексону. Но в то время они и не подозревали, что полиция будет допрашивать миссис Канлифф.
Скоро дело будет закрыто. Правда, надо ждать криков протеста и всевозможных интерпретаций действий полиции, безусловно, не в пользу последней.
В Скотленд-Ярд Роджер мог позвонить из своей машины – после этого надо было замкнуть полицейский кордон и приступить к допросу Джи и Смита. И сделать это нужно как можно скорее. Джи не мог не понять смысла вопросов, которые задавал Роджер миссис Канлифф, и, вне всяких сомнений, рассказал доктору Смиту – то есть Роули – и об этих вопросах, и о фотографиях.
Именно этим объяснялся его поспешный визит к доктору Смиту, отнюдь не желанием помочь миссис Канлифф.
Роджер прошел к лестнице и быстро спустился вниз. В холле сидела шикарно одетая женщина и просматривала журналы. Роджер открыл входную дверь. Сержант должен был припарковать машину с боковой стороны здания. Связь со Скотленд-Ярдом – дело нескольких секунд, и через считанные минуты патрульные машины блокируют клинику "Палли".
Он направился к подъездной аллее.
Служебной машины Скотленд-Ярда там не было.
На ее месте стояли два больших пикапа "скорой помощи".
– Ищете свою машину, сэр? – спросил Роджера один из водителей. – Нам пришлось попросить всех выехать с территории, и они припарковались рядом с входом в клинику, там много места, хватит на всех. А ваша машина с шофером, сэр?
– Да.
– Она стоит прямо у входа, сэр.
– Спасибо, – Роджер быстро пошел к воротам.
На машине они проскочили аллею очень быстро, сейчас же Роджеру казалось, что до ворот почти миля. Роджер обернулся и посмотрел на окна, потом перевел взгляд на входную дверь. Там никого не было.
Он уже приближался к воротам и всматривался в стоящие за ними машины. Автомобиль Скотленд-Ярда был почти у самого въезда, но Роджера водитель не видел. Неожиданно сзади послышался рев автомобильного двигателя. Роджер резко повернулся: прямо на него мчалась машина "скорой помощи".