— Добрый вечер! — сказала Гариэлль Трэнсом.

— Мистер Харрингтон дома? — спросил Роджер, пытаясь скрыть удивление.

— Нет еще, но он обычно возвращается в половине седьмого. Позвонить ему? Или что-нибудь передать?

— С вашего разрешения, я подожду.

Она отошла, пропуская его в крохотный холл, в котором ничего не было, кроме вешалки да коврика на полу.

— Меня зовут Вестом, Роджером Вестом.

Он следил за ней, ожидая заметить какую-нибудь реакцию, свидетельствующую о том, что Харрингтон рассказал ей про события в Делаваре, но если она и раньше слышала о Роджере Весте, это ни в чем не проявилось.

— Подождите здесь, — предложила она. — Как только он придет, я ему скажу. Вы должны меня извинить: я спешу с ужином.

Она улыбнулась. У нее были изумительные по красоте ярко-васильковые глаза.

Роджер опустился на низкое кресло. В нем были такие отличные пружины, что он ушел в него глубже, чем ожидал, и с удовольствием прислонил голову к мягкой, податливой спинке. Одним словом, комфортабельное кресло.

Комната была большой. В противоположном конце ее стоял обеденный стол, буфет, четыре высоких стула.

На стенах не было картин, висели лишь три слегка подкрашенные женские маски. Их очертания были тонкие и строгие, вся красота заключалась в окраске. Это было скорее по части Марка, чем Роджера. В одном углу стоял небольшой рояль из инкрустированного орехового дерева, воистину роскошная вещь. И остальная мебель была того же стиля.

Две вазы на камине заставили Роджера широко раскрыть глаза. Благодаря Марку он достаточно разбирался в фарфоре, и фаянсе, сразу же было видно, что это что-то необыкновенное.

Стеллаж по одну сторону камина был тоже весьма красноречив. Несколько томиков Конрада в сафьяновых переплетах были чуть ли не единственными представителями «легкого чтения». Почетное место занимали учебники по каучуку. Отдельно стояли «Подъем и падение» и «Семь столпов мудрости» Лайви.

Роджер их и рассматривал, когда дверь распахнулась и на пороге появился Харрингтон. Лицо у него было напряженное.

— Какого дьявола вы здесь делаете? — спросил он с нарочитой резкостью.

Роджер усмехнулся:

— В духе Мейзи Прендергаст? Что вы пили? Абсент?

— У меня нет времени на бесполезные разговоры с вами! Я вовсе не просил, чтобы меня осчастливили своим вниманием вы или любой другой полицейский из Скотланд-Ярда. У меня слишком много неотложных вопросов на фабрике. Чего вы хотите?

— Почему вы так расстроились? Мы не могли не узнать о вашем знакомстве с мисс Трэнсом. Это был вопрос времени.

— Это уж мое дело!

— И дело «Мечты»!

Харрингтон побагровел. Его руки были плотно прижаты к бокам. Гариэлль Трэнсом с испуганным видом выскочила из другой двери. До Роджера донесся запах жарящегося бекона.

Его восхитила грация движений девушки.

Она сняла с талии полотенце, служившее ей фартуком.

— Билл, — начала она, — ты не думаешь?..

— Нет, не думаю! — загремел Харрингтон. — С меня достаточно ваших прославленных полицейских сил. Они следили за мной целый день, задавали оскорбительные вопросы моим рабочим и соседям. Короче, напрашивались на то, чтобы я надавал им по шее. И если только Вест отсюда немедленно не уберется, он почувствует, что у меня тяжелая рука.

— Ох, да у меня голова болит думать о ваших капризах и о вас, — рассердился Роджер.

Он прошел мимо него, поклонился Гариэлль и вышел из парадной двери. У него было чувство, что Харрингтону очень хотелось дать ему сзади пинка, но он заставил себя выйти без излишней поспешности и не оглядываться, даже выйдя на площадку.

Дверь хлопнула. Харрингтон выглядел куда более расстроенным, чем это оправдывалось полицейским расследованием. Ведь он же должен был понимать, что они все проверят.

Выйдя на улицу, Роджер принялся негромко насвистывать. Навстречу ему шел какой-то человек, тоже насвистывая. Поравнявшись, Роджер сказал:

— Я инспектор Вест.

— Да, сэр.

Большие карие глаза спокойно смотрели ему в лицо:

— Детектив Колтон из Кингстона.

Как раз Колтон и звонил по телефону.

— Сколько вам времени потребуется, чтобы привести сюда другого человека?

— От 15 до 20 минут, если я позвоню. Или, возможно, будет лучше, если вы позвоните. На следующем углу есть будка.

— Звоните вы. Скажите, что я этого прошу.

Он наблюдал, как работник дивизиона шел по тротуару. Непроизвольно он поднял голову к окнам Харрингтона. Занавеска была отодвинута в сторону. Харрингтон смотрел на улицу. Роджеру показалось, что он увидел девушку рядом с ним.

Роджер зашагал мимо.

Он подождал у угла, пока не прибыло подкрепление из Кингстона. Одному из них было поручено наблюдать за Харрингтоном, другому — за девушкой, которая, как сказал детектив, пришла полчаса назад. Ему напомнили, что при затемнении это будет сделать нелегко.

— Постарайтесь, — попросил Роджер, и пошел к Кингстон-Хилл.

Харрингтон больше не выглядывал из окна. Роджер снова принялся насвистывать, двигаясь к киоску на следующем углу. Он понимал, что ему необходимо знать как можно больше про Трэнсомов и особенно об их взаимоотношениях с Харрингтоном. Он не допускал даже мысли, что Харрингтон не знал, кто такая Гариэлль, и хотя он не обязан был этого делать, все же почему он накануне вечером умолчал о своей близости к вершинам «Мечты».

Роджер вошел в киоск и позвонил сержанту Слоуну, поручив ему узнать, как Харрингтон связан с Трэнсомами. Он был настолько поглощен этой мыслью, что не заметил человека, который медленно подходил к киоску. Этот человек вышел с Хилл-Мэншнэ-Роуд. Он был закутан в широкий, пушистый шарф, на глаза была надвинута фетровая шляпа с большими полями. Десятки людей миновали киоск, но этот человек вне всякого сомнения направлялся к нему.

— Да, позвони ко мне в Фулхем, — сказал Роджер и повесил трубку.

Широкополая шляпа сразу же попала в поле его зрения, и ее обладатель приоткрыл дверь в киоск. Роджер инстинктивно сжал кулаки, но тут увидел покрасневший глаз, смотрящий на него из-под шляпы, и услышал насмешливый знакомый голос:

— Что, струсил? — спросил Марк.

Роджер взял Марка за руку и пошел с ним прочь.

— Что за маскарадный костюм? И, по-моему, считается, что ты отдыхаешь в своей комфортабельной квартире?

— Меня соблазнили, — признался Марк. Появился его второй глаз. Голова у него была еще в бинтах и в крестиках пластыря. У него болела голова, сказал он, но больше ничего. — Я хотел повидаться с Харрингтоном.

— Вот-вот, обряженный в маскарадного техасца, — подкусил его Роджер. — Тебе захотелось получить дополнительных тумаков и проваляться еще с недельку? Харрингтон не принимает сегодня визитеров.

— Я догадываюсь. Я был в квартире напротив. Дал шиллинг маленькой служанке, и она устроила мне удобный наблюдательный пункт у окошка. Этот шиллинг и мое обаяние показали мне, что произошло, хотя я не слышал рева быка. А он ведь ревел?

— А девушку ты видел?

— Я уже приготовил историйку, которая заставит твою Джанет поплясать вокруг тебя не только с котенком. Кто она такая?

— Гариэлль Трэнсом.

— Как я понимаю, у Харрингтона с ней романчик, и он, естественно, не в восторге от того, что ты туда сунулся?

— Ты и вправду такой тупица, каким кажешься?

Марк нахмурился:

— В каком отношении? Я… великий боже, Трэнсом?

— Слава богу, дошло! Да, она возлюбленная Харрингтона, а это, выражаясь языком политиканов, открывает перед нами обширное поле для исследования. Она его хорошо знает, у нее собственный ключ, и она готовила ему ужин. Интересно, да?

— Надо бы подыскать выражение посильнее! Что же ты намерен делать?

— Все, что сумею, — ответил Роджер. — Это, скорее, работа для тебя — по началу. Если бы тебя не стукнули по голове, ты бы вполне справился.

— Я и так справлюсь, — заверил его Марк. — Что ты знаешь про Гариэлль и ее семью?

Роджер рассказал ему то малое, что он знал.

К этому времени они успели дойти до машины Роджера, оставленной неподалеку.

— Тебе куда? — спросил Роджер.

— В Делавар-Виллидж. Затем в Ю-Хаус и к Трэнсомам. Я придумал весьма убедительную историю, — добавил он, подмигивая: — Я работаю для адвоката, действующего по поручению неизвестного родственника Прендергастов. Никаких имен, профессиональный этикет и все такое. Родственник беспокоится из-за возможности убийства и поэтому такой-то и такой-то не может ли дать ему какую-то информацию. Например, были ли перед смертью чем-то встревожены члены семейства П.? Эта идея, — добавил Марк, — пришла мне в голову до того, как я узнал о Гариэлль. Я планировал заняться поочередно всеми четырьмя директорами «Мечты». Ты, как я понимаю, официально не хочешь этого делать?

— Не хочу. Ты же будь предельно осторожен и докладывай после каждого визита.

— В полиции будет известно все, что я узнаю. Мне говорил друг моего друга, что Виддисон отвратительный старикан, Мак-Фоллен — веселый шотландец с острым чувством юмора и пристрастием к виски, а Хотебай — человек-кремень. Он моложе остальных, увлечен бизнесом. Он сочетает обязанности секретаря и генерального управляющего «Мечты». Отсюда его положение в правлении. Протеже Септимуса П., как я понимаю.

— Будь с ним поосторожнее. И на случай, если ты забыл, ибо я не знаю, что у тебя на уме, есть еще один момент. Почему эти директора так заинтересованы в Поттере? Во всяком случае, двое из них?

— Ты считаешь, что это «еще один момент»? Я считал, что это одно и то же… Подбрось меня до Кингстона, ладно? Я настолько оскудел в отношении бензина, что не могу разрешить себе гоняться за Харрингтоном в машине, мне приходилось искать такси. Если у тебя случайно завалялся лишний купончик…

Роджер подмигнул:

— Все ясно…

Через полчаса Роджер, подбросив Марка в Кингстон, где у того оставалась машина, поехал в гараж своего дома, двери которого были распахнуты, и потом вошел в садик через боковую калитку.

Котенок выгнул дугой спинку и потерся о ноги Роджера.

— Алло, Омен! — сказал Роджер. — Ты исправляешься…

Он громко свистнул и закричал:

— Половина восьмого и я дома!

Ответа не было. Он нахмурился, вошел в комнату отдыха, затем, прыгая через две ступеньки, поднялся на второй этаж, заглядывая поочередно в три спальни и ванную.

— Джан, где ты?

Котенок начал снова тереться об его ноги.

— Тут нечему радоваться, — проворчал Роджер, рассеянно беря зверька на руки. — Где же она? Рядом, по всей вероятности, а меня вовсе не устраивает получасовое переливание из пустого в порожнее. Ты не мог бы сбегать ее позвать, а? Нет, наверное.

Он закурил сигарету и с упреком посмотрел на запертую кухонную дверь, возмущаясь тому, что Джанет не встречает его на пороге. Но тут же, устыдившись, он вспомнил одинокие часы, которые ей недавно приходилось здесь коротать. К тому же, ведь он-то обещал быть дома не раньше восьми.

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.

— Это она, — обрадовался Роджер, хватая трубку, но услыхал мужской голос:

— Это вы, Вест? Говорит Симмондс из дорожного отдела. Я решил сам вам позвонить…

Симмондс был дивизионным суперинтендантом.

— Дело в том, Вест, что ваша жена попала в уличную аварию… Нет, нет, ничего серьезного. Маленькая контузия. Она находится в Мемориал-госпитале. Все олл-райт. Спокойной ночи.

«Несчастный случай», — подумал Роджер. У него сжалось сердце. Каким же образом это могло произойти? Где она была? Что с ней случилось? Он снова вывел машину, не забыл запереть в доме котенка, который немедленно начал жалобно выражать свой протест всяческими «мяу».

Через десять минут Роджер был уже в госпитале, а еще через две он уже сидел в кабинете у старшей сестры.

— Она вполне олл-райт, мистер Вест. Я бы посоветовала ей остаться здесь на ночь, потому что у нас сейчас с местами благополучно, а ей не стоит подниматься… Возможно, имела место небольшая контузия, но, скорее всего, это сильное встряхивание.

Роджер немного отошел.

Его провели в большую палату с несколькими десятками пациенток. Джанет лежала возле двери. Ее лицо просияло при виде мужа.

— Я сомневалась, что они тебя впустят, — сказала она после того, как он ее поцеловал, — но я столько раз повторила, что ты работник Ярда, что они не могли не проникнуться уважением. Я была такой дурой! Собиралась приготовить сочни, а дома не оказалось сметаны. Побежала на угол в магазин. И выскочила под машину.

Роджер удивился:

— Выскочила под машину? В самом конце улицы?

— Ну да. Против магазина. Я подумала, что услыхала мяуканье, и оглянулась, сойдя с тротуара. Ты же знаешь, как это иной раз бывает.

Джанет была необычайно возбуждена, щеки у нее порозовели, глаза неестественно блестели:

— Я заметила машину и отскочила назад. Самце глупое, что она меня не задела, просто я упала и стукнулась затылком об асфальт. Теперь я понимаю, что испытал наш Марк вчера вечером!

— Лучше бы ты этого не знала!

— Вечером ты будешь дома?

— Да.

И он тут же пожалел, что не ответил «нет».

— Надо же такой неудаче, — пожаловалась Джанет. — Я бы, конечно, уехала домой, но они меня уговорили остаться до утра. Я не очень крепко держусь на ногах. Не можешь ли ты провести этот вечер с Марком?

— Хорошо, но ты…

— Обо мне не думай, нянечка тут такая милая. Ведь ты не против, что я остаюсь? Конечно, если ты предпочитаешь, чтобы я вернулась домой, я согласна.

— Бог с тобой, — улыбнулся Роджер. — Я так счастлив, что все менее страшно, чем я опасался, что открою баночку сардин для Предателя.

— Для кого?

— Для Предателя, — твердо повторил Роджер. — Ведь во всем виновато его мяуканье, не так ли? Пятая колонна.

Он оставался еще минут десять, посвящая ее в события дня.

Потом явилась старшая сестра с предупреждением, что ему пора уходить, потому что больных нужно укладывать спать. Поскольку повреждение было не очень серьезным, она считала, что переводить миссис Вест в отдельную палату не стоит.

— Конечно, не стоит! — замахала руками Джанет.

— Правильно, — согласился Роджер.

«Несчастный случай, — ворчал он, выйдя в узкий переулок, где находилась больница. — Интересно знать…»

Он поехал в дивизионное управление и скоро уже сидел против громоздкого и медлительного суперинтенданта Симмондса. У Симмондса было три подбородка и нос сливой.

— Да, — ответил тот, — один из моих ребят находился поблизости, когда это случилось. Он даже записал номер машины, которая, разумеется, не остановилась. Старый «бьюик». Он говорит, что машина стояла у самого угла, водитель скоренько вскочил на свое место, когда увидел, что приближается миссис Вест.

— Какой же я был немыслимый идиот, когда согласился взять с собой Джанет вчера вечером! — сокрушенно пожаловался Роджер.

Он свободно разговаривал с Симмондсом, разумным старым полицейским, который частенько давал ему дельные советы, и, потому что они не работали оба в Ярде, не чувствовал своего служебного превосходства.

Симмондс слушал внимательно, изредка потирая свой длинный нос. Когда разговор подошел к финалу, он с уверенностью изрек:

— Поттер в этом деле по самый кадык. Он и до этого десятки раз влипал в разные истории, но ему всегда удавалось обдурить полицию. В один прекрасный день он неизбежно поскользнется, и почему бы вам не оказаться как раз под рукой, чтобы схватить его за шиворот? А вторая лукавая бестия — наш старик Чартворд! Он знает, что вас с Лессингом водой не разольешь, и понимает, что если и удастся подловить Поттера, то только неофициально. Надеется, что у Лессинга получится. Ему нужен именно Поттер, иначе бы он не дал вам разрешения на двухнедельную свободную охоту. Но Поттер-то все это понимает не хуже вас, и коли вас интересует мое мнение, сейчас на карту поставлено многое. Не спрашивайте, откуда я знаю. Спросите у самого себя.

— Очень может быть, — согласился Роджер.

— Я вижу, вы очень болтливы, — рассмеялся Симмондс. — Но вы понимаете, что я имею в виду?

— Да. Спасибо.

— Благодарить не за что. Но кое с кем я потолкую. Попрошу присматривать за Белл-Роуд. Советую намекнуть Джанет, чтобы она вела себя поосмотрительней. Не надо ее особенно запугивать, но с Поттером шутки плохи…

Роджер ушел, успокоенный в одном отношении и обеспокоенный в другом. Поттер использовал Клея, Поттер, возможно, организовал убийство Фентона. Поттер может действовать по схеме Мейзи-Клод-Харрингтон. Несомненно, в руках у Поттера находится множество веревочек, за которые он дергает, заставляя своих марионеток танцевать.

Роджеру вспомнился глухой звук удара, когда машина наехала на несчастного Фентона, — и представил себе, что было бы, если бы под машину попала Джанет.

Он яростно стиснул зубы.

Котенок неистово мяукал, хотя блюдце с молоком, оставленное ему Роджером, оказалось пустым. Он просто скучал в одиночестве. Он сразу же отправился следом за Роджером в комнату отдыха, где не был зажжен камин, и прыгнул ему на колени. Он тут же свернулся клубочком и начинал так неистово мурлыкать, когда Роджер дотрагивался до него рукой, что под конец тот вообще перестал шевелиться.

Лишь в половине 11-го Роджер вспомнил, что он ничего не ел со времени ленча. Он поднялся, нашел кое-что в холодильнике, не стал разогревать, но зато вскипятил себе чаю, все время думая, как Джанет бывало одиноко ждать его целыми днями.

Раздался звонок у входной двери.

Это явился Марк.

Его появление поражало своей тишиной. Куда девались его шумные выкрики?

— Ну так что? — спросил Роджер.

— Ничего хорошего.

— Трэнсом?..

— Трэнсом олл-райт. Я как раз был у них, когда к нему заехал Мак-Фоллен. Мак-Фоллен живет в Эпсоме. Они занимаются делами «Мечты» каждый у себя на дому, обсуждения происходят за обедом и сигарами. Мак-Фоллен не оставался долго, но сообщил что-то такое, что страшно всполошило Трэнсома. Тот этого не сказал, но и без слов все было видно. После этого Мак-Фоллен уехал. Недалеко от дома Трэнсомов крутой поворот, и если, не дай бог, потерять управление, то ты свалишься с обрыва в песчаный карьер ярдов 17 глубиной. Отвесная стена. Мы слышали треск и грохот из окна кабинета Трэнсома. Я поспел туда первым. Ничего хорошего… Там сейчас Лэмпард, осматривает останки человека и машины. Мак-Фоллен правил сам, «Роллс-ройс»… Какая гарантия, что мы снова не столкнулись с фактом смерти «из-за несчастного случая»?

— Выпил бы ты чего-нибудь, — посоветовал Роджер. Ему становилось холодно, когда он думал о Джанет.

Он налил два стакана виски с содовой.

— Благодарю… Я подумал, нужно не терять времени даром и навестить жену Мак-Фоллена. Симпатичная, глуповатая шотландка. Мне не хочется вспоминать ее лицо, когда я ей сказал о гибели мужа. Наверное, у меня на глазах разбилось ее сердце… Господи, мы обязаны это прекратить!

У Роджера сразу пересохло во рту.

— Да, конечно… Ну, а что ты скажешь про Трэнсома? Не сообщил ли он тебе что-нибудь такого, за что можно ухватиться?

— Он мне вежливо заявил, что ему ничего не известно и что он вполне удовлетворен тем, как полиция провела требуемые расследования.

Голос Марка не изменился, но его манеры сразу стали необычайно напыщенными, а слова произносились с таким неоправданным пафосом, что Роджер не сомневался, именно так говорит Артур Трэнсом. Виски ему сильно помогло.

— Он был, разумеется, в восторге от личного знакомства со мной и готов оказать мне всяческую поддержку, а в первую очередь этому вновь объявленному родственнику… — Марк неожиданно улыбнулся.

— Короче говоря, меня обозвали лгуном, но я его здорово встревожил. Это было видно по его глазам. Впрочем, волнения начались задолго до моего визита. Мистера Трэнсома что-то мучило. Мак-Фоллен разделял его страхи и, как я полагаю, привез Трэнсому какие-то неприятные известия. Эффект был мгновенный, но единственное, что я из этого вынес, это что Трэнсом «будет там». Время и дата предполагаемого свидания не были названы. Мак-Фоллен ушел, как я уже говорил.

— Ты не посчитал, что разумнее последить за Мак-Фолленом и оставить… Прости, я совсем запутался: продолжить наблюдать за Трэнсомом, а визит к миссис Мак-Фоллен отложить?

Марк осклабился:

— Это что, урок по азбуке полицейского расследования? Я еще раньше позвонил Пепу, за Трэнсомом установлена слежка. Да и я бы больше ничего не мог сделать, у меня был бензин на исходе. А дом Мак-Фоллена расположен по дороге домой.

Он уселся в кресло, вытянул длинные ноги и принялся чесать у котенка за ухом.

— А где Джанет?

Роджер объяснил.

— Господи, какой кошмар!

По его глазам было видно, что он окончательно растерялся. Роджер все досказал до конца, закончив словами:

— Это и правда кошмар. Похоже, что Поттер решил мне напомнить, что Джанет весьма уязвимое у меня место… Конечно, мы все приписываем Поттеру, так или иначе, но кто-то еще страшно заинтересован в том, чтобы мы с тобой отказались от охоты.

— На меня-то ему наплевать! Он утратил к моей особе всякий интерес.

— С чего это ты прибедняешься? Где доказательства?

— Перед тобой, дорогой, перед тобой… Вчера вечером им ничего не стоило отправить меня в лучший мир. Подумай, сколько холмов и обрывов в тех местах. Я мог бы «спокойненько свалиться и сломать себе шею». Ну и кто сумел бы доказать иное?.. Со мной этого не случилось, значит, наш Поттер, — я все же считаю, что это Поттер, — решил, что я не являюсь для него серьезной помехой. Возможно, он даже нашел, что ему более выгодно позволить мне продолжать мою игру, потому что…

Он замолчал.

— Ну, продолжай!

— Пришла в голову одна идейка, смутная и не совсем убедительная, однако… Понимаешь, Поттер знает, что я что-то ищу. Он предполагал, что эта вещь находится у меня на квартире, иначе он не стал бы посылать туда Чарли. Возможно, он считает, что я до сих пор не отказался от надежды отыскать эту самую вещь, в которой он сам страшно нуждается…

— Немного натянуто, но рациональное зерно все же имеется. Послушай, а не допускал ли он того, что эта самая необходимая ему вещь находится в Делавар-хаусе? И ночной рейд в твою обитель был инсценирован с единственной целью сбить нас со следа, а? Моя гипотеза по остроумию не уступает твоей… А теперь давай поговорим об объединенных действиях. Я беру на себя Харрингтона, ты — Трэнсомов, завтра мы сравним наши впечатления. Договорились?

— Да, дружище!

В этот момент зазвонил телефон.

Марк снял трубку:

— А, это вы, Пеп? Что случилось?

— Я пытаюсь весь вечер вас отыскать, — ответил Морган. — Наверное, вам будет интересно услышать, что в доме Трэнсома собрались остальные, то есть Виддисон и Хотебай. И потом я замерзаю…

— Они уже давно там находятся?

— Хотебай только что приехал. Вы едете сюда?

— Приеду, если сумею, — ответил Марк и прикрыл рукой трубку, обращаясь к Роджеру:

— Бензин, бензин. Вопрос жизни и смерти. Ты сумеешь мне наскрести пару галлонов?

— В гараже целая канистра.

— Спаси, господи, твою душу!

Марк снова заговорил в трубку:

— Олл-райт, Пеп, через час я буду.

Он повесил трубку и протянул руку за ключом от гаража.

— Я сказал: одну канистру. И ты получишь всего одну канистру, — сказал без тени улыбки Роджер. — Я пройду и прослежу, чтобы все было в ажуре… Знаешь, а не лучше ли и мне поехать с тобой?

Снова зазвонил телефон. Роджер отдал без звука Марку ключи, сам вернулся назад к аппарату. Детектив-сержант Слоун считал, Роджеру будет интересно знать, что ему звонил старший инспектор Лэмпард из Гилдфорда и спрашивал у него номер домашнего телефона Веста. Роджер поблагодарил, опустился на стул и погладил котенка.

Ему по-прежнему очень хотелось отправиться вместе с Марком, но, с другой стороны, было разумнее поручить это дело Марку и Моргану. Он не питал никаких иллюзий: Марк будет считаться с законом в своем понимании, игнорируя его нюансы тогда, когда они будут ему мешать.

Марк отсутствовал минут десять. Телефон не звонил. Наконец Лессинг вернулся. От него пахло бензином, одна щека была в мазуте.

— Ну, ты едешь?

— Через несколько минут должен подъехать Лэмпард. Наверное, в связи с Мак-Фолленом. Доброй охоты, Марк!

Марк улыбнулся медленно и понимающе:

— Спасибо!

И вышел из помещения.

Когда его шаги замолкли, Роджер стал сразу же терзаться сомнениями и беспокойством. Авария с Джанет, проявление насилия во всем, сгущающаяся таинственность, все это смешалось у него в голове. Ему хотелось сделать десятки разных вещей, но как полицейский он почти ничего не мог. Марк, например, может прижать Харрингтона и даже Поттера, а если он попробует, сразу же начнутся вопли о партизанских действиях Ярда… И потом, кто дал ему право считать, что он справится лучше Марка?

Однако поручение было опасным…

У Роджера была какая-то странная позиция «между двух стульев». Если бы полиция предприняла все те официальные шаги, которые были в их возможностях, это могло бы ровным счетом ничего не дать. В лучшем случае на время напугало бы преступников, но только на время. Занимаясь расследованием почти в одиночку, разве что с помощью Пепа Моргана, Марк сильно рисковал… Правда, Марк сам этого хотел. И Чартворд на этот раз понимал, насколько ценна его помощь для полиции. И все же это нисколько не снижало величину опасности для Марка. Естественно, Роджер хотел бы быть на его месте или хотя бы рядом.

Лэмпард приехал около полуночи. Он действительно хотел рассказать про «несчастный случай» с Мак-Фолленом. Осмотр машины дал основание заподозрить что-то неладное с тормозной системой «Роллс-ройса». Но все это было весьма туманно и проблематично. Лэмпарда интересовало, считает ли Роджер разумным установить наблюдение за домом мистера Трэнсома.

Во всяком случае он таким образом мог помочь Марку.

— В данный момент я не вижу, зачем, — задумчиво ответил Роджер. — Лессинг мне говорил об этом. Как я понял, машина Мак-Фоллена стояла возле Ю-Хауса совсем недолго, так что вряд ли там успели что-то сделать с ее тормозами. Видимо, это устроили до того, как мистер Мак-Фоллен отправился в поездку.

Роджер не стал спрашивать, почему Лэмпард советуется с ним, но подозревал, что в вопросе гилдфордского офицера содержится какая-то ловушка.

— Лессинг там, да? Он лучше? — сухо осведомился Лэмпард.

— Гораздо.

— Олл-райт… — Лэмпард снова стал необычайно энергичным. — Сегодня вечером я не стану ничего предпринимать.

Уже через некоторое время Роджер принялся разговаривать с котенком, который слушал его, забавно склонив голову на бок.

— Предатель, Лэмпард башковитый мужик. Был ли Марк у Трэнсома, вот что его интересовало. Думает ли он тоже, что Марк сумеет выяснить нечто такое, что нам не по зубам? Или же он намеревается так окружить дом, что если Марк выкинет что-то такое, что не полагается делать, …нет, Лэмпард нам не подложит такую свинью, верно?

Котенок принялся с остервенением мыть себе лапки и за ушками.

— Бывают моменты, когда я нахожу разумным совет Марка покончить с полицией и заняться частным сыском. Тогда бы я был гораздо свободнее в своих действиях. Но с другой стороны…

Он лег спать в первом часу, а в половине восьмого проснулся без всякого будильника. Несколько минут он лежал в приятном состоянии между дремой и явью, потом сообразил, что он один, и подумал, проснулась ли уже Джанет. Нужно позвонить и узнать, когда она будет дома. Хорошо бы в это время освободиться. Или вообще съездить за ней. От Марка тоже никаких новостей. Он позвонил к Марку на квартиру, номер оказался занят. Значит, Марк скоро позвонит сам.

Он умылся, побрился, приготовил брекфас, использовав также и долю бекона Джанет, поел, а от Марка все не было ни слуху, ни духу. Чем он мог заниматься эти девять часов? Роджер почувствовал раздражение. Он позвонил в госпиталь, выяснил, что Джанет не выпишут раньше трех часов, она провела спокойную ночь и состояние у нее вполне удовлетворительное. После этого он снова попробовал позвонить Марку, но ему сказали, что номер не отвечает. Он подождал минут двадцать. Нет, ему нужно было ехать в Ярд.

Когда он вошел в свой кабинет, там находился один Эдди Дэй, как всегда занятый разглядыванием каких-то банковских билетов, которые любому человеку показались бы настоящими. Он принялся пространно объяснять, каким образом он установил подделку. Роджер его практически не слушал: он был как на иголках, ибо от Марка все еще не было вестей. Но он проявлял вежливый интерес, зная чисто ребяческое удовольствие, которое доставляли Эдди похвалы.

В половине первого вошел полицейский в униформе. Он сказал, что явилась мисс Гариэлль Трэнсом, она просит позволения пропустить ее к старшему инспектору Весту.