Эллингем медленно встал, поправил пиджак. Вторым его порывом была попытка стереть краску с лица. Женщина быстрым и ловким движением пригладила волосы, сняла ноги с кушетки. Но не встала совсем. Удивление, без признаков беспокойства, исчезло с ее лица, оно стало совершенно спокойным и бесстрастным – каким было во время вчерашнего вечернего визита. Чего нельзя было сказать о лице мистера Эллингема. Он стоял неподвижно с полуоткрытым ртом, ноздри напряженно раздувались. Вид у него был малопривлекательный и угрожающий.

Мэннеринг вынул из кармана пистолет и тут же положил его обратно.

– Убирайтесь отсюда, – произнес Эллингем не слишком твердым голосом. – Уходите.

– Мне показалось, вы хотели поговорить со мной на деловую тему, – сказал Мэннеринг.

Женщина взглянула на Эллингема. В этом взгляде не было ни любви, ни страсти – только холодный и ясный расчет. И, возможно, недоверие. Эллингем коснулся рукой своей прически, нервно облизнул губы.

Он сказал:

– Мы займемся этим позже, Мэннеринг.

Было видно, что он старается овладеть собой, но Мэннеринг заметил и другое: Эллингем явно боялся, не хотел продолжения разговора, не хотел, чтобы женщина знала о делах, которые они обсуждали.

– Жаль, – вздохнул Мэннеринг. – Боюсь, у меня больше не будет времени.

Он повернулся к двери. И, стоя сейчас спиной к Эллингему, он уже не опасался нападения. И был совершенно прав. Когда он широко открыл дверь и остановился в проеме – на всякий случай, если Майку все же придет в голову кинуться на него, – он услыхал сзади голос Эллингема:

– Сделайте для мистера Мэннеринга все, что он попросит.

– Слушаю, сэр, – пробормотал Претт.

Мэннеринг вышел в холл. Дверь позади него закрылась, было слышно, как ключ повернулся в замке. Мэннеринг закурил, похлопал рукой по карману, где было оружие. На всякий случай. Но Претт и так выглядел ошеломленным.

– Что... что вы хотите, мистер... э-э?..

– Сколько времени это продолжается? – спросил Мэннеринг, кивая на дверь.

– Э-э... около двух месяцев, – заикаясь, проговорил Претт.

– Кортни нанял Эллингема до всего этого?

– Да... да... задолго.

– Хорошо. Передайте Эллингему, чтобы он пришел ко мне в магазин... в магазин, а не на квартиру... сегодня после полудня. Если его не будет до пяти вечера, я делаю заявление в полицию обо всем, что произошло. И здесь, и в Челси, у меня в гараже... Есть у вас еще автомобиль, креме "даймлера"? Он мне не очень нравится.

– Да, сэр.

– Подгоните к подъезду, Я одолжу его у вас... Пакет с деньгами, а также со взрывчаткой можете не класть.

– Я сейчас же сделаю это, – сказал Претт.

Мэннеринг остался в холле один; он полагал, что теперь никто уже за ним не следит. Впрочем, он и не делал ничего предосудительного, просто стоял и размышлял. Из маленькой комнаты доносились голоса, ко он мог голову дать на отсечение, что на этот раз они не были воркованием и не перемежались поцелуями. Было ясно, что Эллингем пуще всего боится, как бы миссис Кортни не узнала о том, что произошло до ее появления в доме, и сделает все от него зависящее, чтобы предотвратить возможность этого. Следовательно, ей ничего не было известно о попытке продать коллекцию мужа или какие-либо отдельные драгоценности. И если Мэннеринг вознамерится ей сказать об этом, Эллингем попытается заставить его замолчать любыми способами – от подкупа до полного устранения. Сомнений тут быть не могло...

Мэннеринг открыл входную дверь, услышав шум подъехавшей машины. Майк в своем черном шоферском костюме выглядел чересчур мощным за рулем "остина-16". Он остановился у самых ступенек и вышел из кабины.

– Спасибо, Майк, – любезно поблагодарил Мэннеринг и сел за руль.

На Хаммерсмит-Бродвей Мэннеринг остановил машину рядом с газетчиком и купил все три вечерние газеты. В "Ивнинг ньюз" на первой странице большими буквами сообщалось: "ПОХИЩЕНА ДЕВУШКА, ЖИЛЬЦЫ ОДУРМАНЕНЫ". Ничего нового из этого сообщения он не узнал.

Из ближайшего телефона-автомата он позвонил домой. Лорна взяла трубку так быстро, что он понял: она сидит у телефона.

– Хелло. – Голос у нее казался спокойным.

– Много шума из ничего, – сказал Мэннеринг. – Прости, дорогая, я не мог освободиться раньше.

Лорна не отвечала.

– Послушай, я сейчас еду прямо в магазин. Если будут новости, сообщи мне туда, хорошо?

– Если исчезнешь и оттуда, – сказала Лорна, – предупреди меня, пожалуйста. Я не хочу опять сходить с ума от беспокойства.

– Ты не будешь, – пообещал Мэннеринг.

– Джон, не пытайся обмануть меня, – сказала Лорна. – Я сразу поняла по твоему голосу, что у тебя неприятности. Будь осторожен. Очень осторожен.

– Буду, – мягко сказал Мэннеринг. – Даю слово...

Магазин "Квинз" находился в Харт-роу, возле Нью Бонд-стрйт. Это было небольшое узкое помещение, обитое дубовыми панелями, на дверях которого само название было небрежно написано на узкой дощечке старинным английским шрифтом. Короткий переулок под названием Харт-роу был известен, пожалуй, только старожилам или истинным знатокам Лондона. Дальний конец его выходил на пустырь, где когда-то тесными рядами стояли старые дома и магазины. Они исчезли в войну после очередной бомбежки, и их останки – камни и щебень – сменил теперь зеленый газон.

В начале переулка магазины не были повреждены снарядами, только временем. Все они были небольшими и все в своем роде исключительными. Среди них "Квинз" также привлекал внимание многих ценителей и любопытных. В его витрине всегда было выставлено что-нибудь примечательное: на сегодняшний день – усыпанная бриллиантами шкатулка на черно-синем бархатном фоне. За шкатулкой, в полумраке, размещались всевозможные старинные вещи – казалось, разбросанные в беспорядке, но это был искусственный беспорядок. Само помещение магазина было довольно длинным, поэтому представлялось более узким, чем на самом деле.

Мэннеринга, когда тот вошел, встретил высокий седовласый мужчина.

– Добрый день, сэр.

– Привет, Родни. Как идут дела в магазине?

– Ничего такого, о чем бы вы не знали.

– Кто-нибудь спрашивал меня?

– Утром звонила женщина, сказала, что у нее к вам личное дело, она позвонит еще. Имени не назвала.

– Ага. А где Ларреби?

– В мастерской. Занимается полировкой.

– Пойду погляжу на него. Если кто-нибудь будет звонить, позовите меня, пожалуйста.

Он прошел в конец магазина, миновал небольшой служебный кабинет справа, через узкий с нависшим потолком коридор вышел к короткой крутой старинной лестнице. Все здесь, в "Квинзе", было старым – в том числе и потолок над лестницей, о выступы которого столетиями ударялись чьи-то головы. Мэннеринг привычно нагнул свою, пострадавшую уже сегодня, и начал подниматься наверх. Поднявшись, открыл дверь большой комнаты верхнего этажа, в которой складировалась мебель. Самая различная, но исключительно неординарная, о которой заботился и над которой колдовал Джошуа Ларреби. В комнате стоял запах политуры.

Ларреби отвел взгляд от крошечного комода времен регентства, который он сейчас полировал. У него было круглое лицо совершенно безгрешного человека, курчавые седые волосы и мягкий голос.

Джош Ларреби имел все основания быть благодарным и верно служить Мэннерингу. Что он и делал.

– Добрый день, мистер Мэннеринг.

– Устали заниматься этим делом? – спросил тот.

– Не слишком, сэр. Но если у вас есть для меня что-то другое в данное время, то я...

– Есть, и вам оно придется по вкусу. – Мэннеринг прикрыл дверь, уселся на край небольшого письменного стола. – Доходили до вас какие-нибудь слухи о жемчуге из коллекции "Карла", которая принадлежит Кортни?.. Ее не выбрасывали на рынок?

– Нет, сэр. Я бы сообщил вам об этом.

– Тем не менее такие слухи упорно ходят. Я хочу знать, предлагалась ли эта коллекция, кто в ней заинтересован и, наконец, кто – персонально – мог бы распространять подобные сведения.

Ларреби понимающе кивнул, лицо его было серьезно.

– И еще одно, – продолжал Мэннеринг. – Жена владельца, миссис Кортни, сейчас в Англии, но ее муж – за границей. Мне необходимо знать, говорила ли сама миссис Кортни где-либо об этой коллекции, и если да, то что именно. Если это не сможете выяснить, то узнайте хотя бы, с кем она видится... Ее знакомства, связи...

– Дело срочное? – спросил Ларреби.

– Чрезвычайно.

– Могу я взять себе в помощники одного друга или я не должен ни с кем делиться?

– Если ваш друг не болтун, пусть помогает вам. Все эти сведения будут хорошо оплачены. Но пускай держит язык за зубами. Никому не должно быть известно, кто стоит за расследованием.

– Мой друг абсолютно надежен, – произнес Ларреби с достоинством, даже чуть-чуть обиженно.

– Прекрасно, г – Мэннеринг достал пухлый бумажник, отсчитал двадцать фунтов, протянул Ларреби. – Не жмитесь, я дам больше, если нужно"

– Я постараюсь, чтобы вы платили только за достоверную информацию, – сказал Ларреби с вежливой улыбкой. – Я должен так понимать, что вас совсем не удивит, если некоторые из интересующих вас лиц окажутся... э-э... людьми не вполне достойными?

Мэннеринг хмыкнул.

– Просто мошенниками и аферистами! Они неплохо стукнули меня по голове сегодня утром.

Лицо Ларреби приняло самое благочестивое выражение.

– Я лично не слишком боюсь по отношению к себе подобных последствий, – сказал он, но затем в его глазах промелькнуло искреннее беспокойство. – Надеюсь, вы не очень пострадали, сэр?

– Сейчас уже все в порядке, – сказал Мэннеринг.

– Будьте осторожны. Очень осторожны...

"Они словно сговорились сегодня, – подумалось Мэннерингу. – Сначала инспектор Бристоу, потом Лорна, теперь Ларреби".

Он мысленно вернулся к недавним событиям.

Лорна права, считая, что Алисия Хилл не говорит всей правды. Да и зачем ей?.. Интересно, напугана ли она по-настоящему? Объясняется ее состояние длительным нервным стрессом или это умелая игра?.. Начались ее неприятности только с той минуты, как Найджел Кортни передал ей драгоценности, о существовании которых, по ее утверждению, она даже и не знала? Потому что не вскрывала пакет. Или она намеренно лжет, чтобы обелить Найджела?

И в какой степени подобная ложь может помочь ему?..

А где же сам Найджел? Известно ли полиции, что он закадычный приятель Алисии?..

В этой таинственной истории пока что ясны по крайней мере три вещи. Первая – что бриллианты украдены. Вторая – Тельма Кортни сама обратилась к нему, Мэннерингу. И третья – появился некто Эллингем. Исследуя все эти дорожки, можно, пожалуй, пересечься и с другими, еще неизвестными... Но существует и четвертое направление: нападение на Алисию и кража украденных ранее драгоценностей, а также связанный с этим испуг Найджела, что было явно видно – вернее, слышно – по телефону... В общем, сам черт ногу сломит...

Ну а что успел уже сделать он? – спросил Мэннеринг самого себя. И не без самокритичности резюмировал: пустил полицию по собственному следу, а также дал повод Эллингему не питать к себе особенно большой любви. Интересно, чего теперь ждать от него: новых яростных атак или попытки заключить союз?

Этот вопрос привел Мэннеринга почему-то к пятому предположению: тот факт, что один из бриллиантов, украденных Найджелом, оказался поддельным, говорит ли о том, что все остальные такие же?..

Его размышления прервал приглушенный звонок у двери магазина. Он услышал, как Родни сказал:

– Добрый день, мадам.

– Здесь мистер Мэннеринг? – спросил женский голос.

– Не уверен, мадам. Сейчас узнаю.

Шаги Родни зазвучали в глубине магазина. Не было сомнений, что сюда пожаловала сама миссис Тельма Кортни.

– Проведите ее в кабинет, – попросил Мэннеринг своего служащего.