Подъехав к дому, Тентенден и Броун могли видеть, как машина доктора Арнольда исчезла вместе с санитарной каретой.

– Какая история, – сказал суперинтендант, нахмурившись. – Никогда бы не подумал, что Сидней дойдет до этого... Хорошо, если его спасут.

– Врач не такой оптимист... А в Бракен Хилл что нового?

– Удалось освободить машину мисс Роз... К несчастью, существует опасность – так как скала продолжает обваливаться и море грозит унести все с минуты на минуту.

– Скажите же вашим людям, чтобы они соблюдали осторожность, у нас и так слишком много жертв.

Затем Роджер рассказал коллегам об угрозах, получаемых Ричардсоном.

– Его жена утверждает, что все началось после забастовки.

Я начинаю думать, что эта проклятая забастовка отличный предлог. На нее можно свалить все.

– Тем не менее, именно с этого времени он и переменился.

– Миссис Ричардсон утверждает, что повсюду искала эти письма. Но нам нужно быть уверенными. Мы разделимся и каждый будет искать самостоятельно.

Если мы ничего не найдем, то, по крайней мере, будем уверены, что их не существует.

Они обшарили весь дом от подвала до чердака. Это потребовало у них более двух часов, но несмотря на все усилия, они ничего не нашли.

Роджер мог тем временем констатировать, что семья была далека от бедности. Роз имела почти две тысячи фунтов в год, Ричардсон более пятидесяти и его жена тридцать тысяч фунтов.

Каждый из супругов сделал завещание, в котором треть завещалась дочери, а остальное партнеру по браку. Все тут было нормально.

Рассматривая пачку чеков, Уэст заметил, что самые большие траты были сделаны за три последних месяца. Общая сумма выплат выглядела довольно внушительно: три тысячи фунтов.

– Может, его шантажировали? – предположил суперинтендант Тентенден, когда узнал об этой находке.

– Возможно.

– Если это так, признайтесь все-таки, что шантажист показал себя очень скромным, – заметил Броун.

– Это могло означать оплату Раггу и его банде.

– Если допустить, что они замешаны в эти дела. Я спрашиваю себя, как мог Сидней использовать их... Не забывайте, существует возможность, что это они спустили машину с обрыва.

– Да-а... Мы не сильно продвинулись вперед в нашем деле.

Уэст внезапно почувствовал всю свою усталость. Тентенден заметил это и сказал:

– Я сделал необходимое распоряжение, чтобы дом находился под наблюдением... Мы ничего больше не найдем здесь сегодня, поверьте мне. Если хотите знать мое мнение, лучше будет вернуться ко мне и выпить чашку чая.

Вернувшись домой, Тентенден обрадовался сообщению о том, что Роз Ричардсон находится в хорошем состоянии. Ее отец, напротив, не выходил из комы, и доктор Арнольд не надеялся его спасти.

Миссис Тентенден ожидала их всех троих и приготовила к их приходу гору сандвичей и чай. Она встретила их со своей обычной приветливостью и гостеприимством.

– Миссис Арнольд, жена нашего врача, попросила меня пойти ей помочь.

Бедная женщина находится в плохом состоянии.

– Не сомневаюсь в этом, – сказал суперинтендант.

– Больше ничего?

– Ничего... Языки, конечно работают во всю. Все кажутся такими уверенными и знающими, кроме меня, конечно, потому что у меня есть муж, который ничего не хочет мне сказать.

Суперинтендант стал весело смеяться и повернулся к друзьям:

– Вот так всегда... В сущности, ее тактика не плоха, так как я почти всегда кончаю тем, что спрашиваю ее, что она думает о ситуации. Итак, Мегги, каково твое мнение по этому поводу?

– Это не по-христиански насмехаться надо мной, но так как я не злопамятная, то я расскажу тебе то, что «говорят»... Думают, и я согласна с этим, что в мизинце Соли накоплено ненависти больше, чем любом другом гражданине Корби. Он никогда не простит фабрике, что она забрала у него немного земли, и это могло в конце концов разрушить его нервную систему.

– Ты считаешь себя, разумеется, очень хитрой, дорогая, что так говоришь ты, которая живет здесь с момента рождения... Но представь себе, что наш друг Роджер пришел к тому же заключению после того, как едва провел с нами четыре дня.

Их разговор прервал телефонный звонок. Тентенден ответил:

– Да? Спасибо. Да? Очень хорошо.

Потом он повернулся к своим компаньонам и сказал:

– Это сообщение из госпиталя. Сидней Ричардсон умер.

– Бедная Мэри. Мне нужно вернуться к ней.

– Но сначала, миссис Тентенден... – начал Роджер Уэст.

– Мои друзья называют меня Мегги.

– Согласен. Итак, Мегги, почему вы подозреваете Соли?

– Скажем, что это женская интуиция. Сказав это, я добавлю, чтобы вы не очень обращали внимание на мою болтовню. Я нахожу, что Соли очень подходящий тип для виновного, но я не имею ни малейшего основания, чтобы обвинить его в тех преступлениях. Должна признаться, что я недолюбливаю этого индивидуума.

Я помню, в детстве он щедро раздавал удары кулаками, он даже покалечил несколько мальчиков.

– Ты всегда преувеличиваешь, Мегги, – сказал ее муж. – Разумеется, Сэм не был мирным ребенком. У него горячая кровь и он быстро вспыхивает. А чтобы обвинить, нужно иметь доказательства, а не твои воспоминания.

Мегги приняла обиженный вид и повернулась к Уэсту.

– Вы видите? Он сразу нападает, как только коснешься кого-либо из здешних.

Я вас жалею, если вам придется обвинить одного из его школьных товарищей.

Роджер заметил, вздыхая:

– Это я уже испытал, но честность вашего мужа выше личных симпатий, он ведь сам просил о том, чтобы я приехал сюда.

– Мне следовало бы помнить, что мужчины всегда поддерживают друг друга.

Вот еще что: пока я буду находиться около Мэри, я бы хотела, чтобы вы и Броун воспользовались нашей комнатой для гостей. Там стоят две кровати. Я приглашаю вас.