Колдер заговорил с недоумением:

— Значит, ты шпионка, Кейт? И я позволил тебе одурачить себя. Я знал, что может наступить момент, когда я буду вынужден прекратить все дела. Но у меня было такое хорошее время!

— Оно кончилось.

— Да. Но вы уйдете со мной, — сказал Колдер. — Оба. Я всегда вел большую игру, Кейт. Я стал бы самым богатым человеком в мире, если бы продал эти секретные документы. Мечты развеялись, так будет и с нами. Умный человек всегда обеспечивает себе возможность для отступления. Я знал, что могу проиграть. Знал, что могу столкнуться с предательством. Поэтому я защитил себя от этого. В моем стуле есть маленький выключатель, к которому подведен провод: произойдет огромный взрыв, который разнесет эту комнату в пух и прах. Интересно, встретимся ли мы на том свете, Кейт?

— Пока еще нет, — ответила Кейт.

— Но очень скоро, если вообще встретимся.

— О нет, — сказала Кейт, — я думала, что этот провод служит для того, чтобы позвать на помощь, если бы ты вдруг оказался в затруднительном положении. Я перерезала его сегодня утром. Я… Пат!

Колдер вскочил со стула, схватил пальто, вытащил из кармана пистолет и выстрелил в Кейт в тот момент, когда Доулиш выстрелил ему в руку. Кейт издала легкий, еле слышный звук, приподнялась и снова упала. Из ее виска сочилась кровь.

Рука Колдера была в крови.

Второго выстрела не последовало. Вместо этого Доулиш нанес ему страшный удар. Колдер покачнулся на каблуках и рухнул навзничь, раздался глухой звук падения тела. Доулиш знал, что второго удара не понадобится. Он схватил трубку. Телефон работал. Он набрал WHI двенадцать-двенадцать. За дверями послышались шаги, кто-то начал ломиться в дверь. Номер Ярда ответил.

— Скажите Тривету. Дом Колдера. Срочно, — произнес Доулиш и положил трубку. Он стал совершенно спокойным.

Удары в дверь становились все сильнее. Стучали так, что дрожали стены. Он засунул ножку тяжелого стула в ручку двери, потом вернулся и сел рядом с Кейт. В руке у него был пистолет. Он спокойно прикидывал, сможет ли Тривет прислать своих людей сюда вовремя. Если нет, то, без всякого сомнения, его убьют: они были преданы Колдеру. Теперь это не имело большого значения: Кейт уже заплатила свою цену, он мог заплатить еще одну. А может быть, ей пришлось уже заплатить дважды: первый раз, когда она стала любовницей Колдера, а второй раз — своей жизнью. Немыслимо!

Дверь сотрясалась от ударов.

Он слышал, как за дверью шептались. Затем кто-то позвал:

— Милорд!

— Если кто-нибудь сунет сюда свой нос, я его отшибу! —крикнул Доулиш.

Снизу послышались тяжелые удары. Тот, кто спрашивал, огрызнулся:

— Что там еще?

— Только полиция, — сказал Доулиш. — Будьте добры, спуститесь вниз и откройте им дверь.

Полиция схватила всех телохранителей, когда они пытались скрыться через черный ход. Они поймали Моби и Кена, а позднее и его людей. Они нашли в сейфе, который был встроен в пол комнаты Колдера, все, что искали.

Фелисити была в Лондоне, в квартире Теда Берсфорда. Тим тоже был там, как сказал Тривет. Фелисити услышала, что с ним что-то случилось, и поспешила в город. Она поехала бы туда при любых обстоятельствах, но все же, думал Доулиш, лучше бы она этого не делала. Странно, насколько неотвязными, всепоглощающими были эти чувства. Самых больших опасностей удалось избежать благодаря Кейт. Кейт, которая была готова ко всему, даже убить Тима ради того, чтобы получить то, что было ее целью. Доулиш очень переживал при мысли о том, что она пыталась убить Тима. В этом было что-то противоестественное, особенно когда она зажимала ему нос, чтобы он проглотил мышьяк. Теперь это уже не имело значения.

Кейт находилась в госпитале Святого Томаса. Она не умерла и, вероятнее всего, останется жива. Ей сделали операцию, и ее жизнь была вне опасности.

Он давно не брился и был похож на человека, пользующегося дурной репутацией, когда вышел из такси около дома, где жил Берсфорд. Он медленно поднялся по лестнице. Доулиш хотел видеть все, как есть на самом деле: он не хотел с помощью сентиментальных объяснений заставить Фелисити бросить Тима и вернуться к нему. Он лучше задушит его.

Он дошел до входной двери, и его пальцы коснулись кнопки звонка. Он резко нажал на нее.

Огромная фигура Теда Берсфорда появилась в дверях. Его некрасивое, но приятное лицо преобразилось, когда он увидел Доулиша.

— Господи Боже мой! — сказал Берсфорд. — Я не думал…

Сзади него открылась дверь, и в прихожую вышла Фелисити. Лицо ее было бледно, глаза потускнели. Она проговорила:

— Тед, оставь нас, пожалуйста.

В прихожей были видны тени. Это, несомненно, были тени Тима, а также жены Берсфорда, но они тут же исчезли, как только закрылась дверь.

Доулиш и Фелисити остались вдвоем.

— Пат, я не могу думать… о том, что произошло. Но тебе не следовало приходить сюда… рисковать и заставлять Теда волноваться. Бог знает, какой дьявол вселился в тебя, но это твои проблемы, а не Теда и не Тима. А я ухожу.

— Куда?

— Я… я не знаю. У меня много денег. Тим и Тед помогли мне достать фальшивый паспорт для тебя. И для меня, конечно. Но, Пат, пожалуйста, не оставайся здесь.

— А что будет, если нас обоих поймают?

Фелисити сказала:

— Будем сожалеть о том, что это случилось. Ты,., ты не в себе. Может быть, я смогу помочь?

— О, моя дорогая, — дрожащим от волнения голосом сказал Доулиш. Она посмотрела на него глазами, полными слез, потом вдруг бросилась к нему. Он нежно обнял ее.

— Пат, что случилось с тобой? Я…я не могу понять этого. Ну да все равно, это не имеет значения. — Она прижалась к нему. — Мы должны спешить, нам нельзя оставаться здесь, за квартирой следили весь день. Отпусти меня, Пат.

Он не отпускал ее.

— Тебе Тим помог с паспортами? — спросил он.

— Да. Он… они… они знают, что ты не можешь вернуться. Если мы сможем уехать куда-нибудь в тихое…

— Фел, посмотри на меня, — сказал Доулиш. Голос его дрожал. Серо-зеленые глаза Фелисити блестели от слез, но не только от слез, от чего-то еще более глубокого. — Все это было обманом. Скоро сюда придет Тривет, он подтвердит. Все это ложь, такая же, как и та фотография, где я с Хелен.

Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях.

— Тим! — позвал Доулиш. — Тед!

Дверь открылась — видимо, они стояли недалеко от нее.

— Я хочу поблагодарить вас, — сказал Доулиш хриплым голосом, — и еще сказать вам, что вы болваны. Скоро здесь будет Тривет. Он скажет тебе, Тим, что я позвонил ему и велел прислать доктора со всем необходимым для промывания желудка. Он расскажет многое другое. Все кончено. Колдер — главный негодяй.

Тим спросил неуверенно:

— Что? А… а Кейт?

— Возможно, Тривет расскажет вам и о ней тоже. Я не могу. Только то, что она — высший класс.

Они навестили Кейт в госпитале на следующее утро. Голова ее была перевязана, но ничто не могло затмить блеск ее глаз. Они вспыхнули, когда Доулиш и Фелисити вошли в ее маленькую палату. Они почти не разговаривали, но Доулишу хотелось задать ей один вопрос: о Тиме и мышьяке.

Кейт улыбнулась:

— Я видела, как ты бежал по улице, и догадалась, что ты собирался сделать. Но мне нужно было показать, что я ничего не знаю. Никакого яда в виски не было, Пат. Только пудра.