Крэйг не сожалел о том, что в последующие две недели не произошло особых событий.
Благодаря этому он успел расставить своих людей по местам именно таким образом, каким он считал наиболее целесообразным, к тому же необходимо было время и для того, чтобы прояснилась ситуация. Однако и он, и Лофтус, и остальные все время находились в напряжении, словно они ожидали чего-то, что должно было вот-вот разразиться, — когда же это произойдет, то будет нечто небывалое.
О Майке Эрроле ничего не было слышно.
Человек, который называл себя Бренном, вовсе не жил постоянно в доме на Эдгвар-роуд, по-видимому, это было его временное убежище, используемое только тогда, когда он посещал Лондон. В дом, однако, часто наведывались посетители, включая высокого тощего субъекта, который напоминал дэнди викторианских времен и постоянно имел при себе портфель типа гладстокского, попросту саквояж. Те агенты Крэйга, которые наблюдали за домом, склонны были считать его доктором. При третьем появлении его проследили до Южного Кенсингтона, где у него была квартира. Там он был известен под именем мистера Габриэла Ундерспуна, но никому не известно было, действительно ли он врач, под этим именем он не значился и в медицинском Вестнике. За исключением визитов в дом на Эдгвар-роуд он редко покидал свою квартиру, но за ним постоянно велось наблюдение.
Сэр Бэзил Хартли оставался все это время в своем доме — Лидден-хаусе, где его лечил Фавершем. Ни у кого из трех остальных жертв зрение нисколько не улучшалось. Знакомый из Министерства внутренних дел навестил Хартли вскоре после происшедшего с ним несчастья и немного рассказал ему о Брусе Хэммонде и Майке Эрроле. Хартли согласился помочь им, но никакой иной информации предоставить не мог. Брус Хэммонд часто бывал в доме под видом друга Джулии, к тому же за домом постоянно велось наружное наблюдение. К удивлению миссис Макферлейн, которая давным-давно дала объявление о том, что в Лидден-хаус требуется прислуга, на это предложение вдруг откликнулся печального вида мужчина средних лет. Он заявил, что согласен поступить на это место, поскольку не в состоянии выполнять тяжелую работу из-за болезни сердца.
Миссис Макферлейн дала ему понять, что нанимает его только ввиду сложившихся чрезвычайных обстоятельств и осведомилась, хватит ли у него сил носить ведра с углем. Он ответил утвердительно. Рекомендации у него были превосходные, так что он получил это место. Он назвался Форбсоном, что нисколько не грешило против истины, ибо он в самом деле носил это имя и являлся сотрудником «Отдела Z».
К большому удивлению миссис Макферлейн слугой он оказался превосходным, поэтому, несмотря на присутствие в доме больного, в Лидден-хаусе все шло тихо и спокойно.
Джулия уделяла много времени отцу.
Брус Хэммонд, наблюдая за ней, решил, что она тревожится гораздо больше, чем ему показалось сначала. Чем было вызвано это беспокойство — слепотой ли отца или какой-то еще скрытой от него причиной, — Брус не мог бы сказать с уверенностью, но он чувствовал, что девушка поставила себе задачу стать глазами отца и находила эту миссию очень нелегкой.
Прошло несколько дней, и Хартли постепенно опять принялся за свой труд.
Остальные шесть членов Комитета оставались в добром здравии, за каждым из них внимательно следили и охраняли днем и ночью. Комитет сейчас занимался вопросами дальнейшего расширения автоматизации производства и модернизации экономики, но подробности были известны лишь очень немногим. Крэйг был одним из них.
Две недели спустя после исчезновения Майка Эррола, он поделился своими сведениями с Брусом Хэммондом и Лофтусом.
— Планы самые обширные, — говорил он, откинувшись на спинку кресла и набивая табаком свою трубку. — Перестройка промышленности, реконструкция дорог, введение электроники, но ничего такого, что могло бы объяснить хоть как-то происшедшие события.
— Какая специальность у Хартли? — спросил Лофтус.
— Он экономист, занятый проблемами стоимости. Но ведь этот Комитет, хотя и состоит под эгидой правительства, тем не менее его расследования не являются ни политическими, ни партийными. Почему же его члены стали жертвами? Мне это совершенно непонятно. — Помолчав, Крэйг взволнованно продолжал: — Интересно, что с тех пор, как исчез Майк, больше ничего не происходит. Казалось бы, нам следует предоставить ему действовать на свой страх и риск, по своему разумению, но дело в том, что стоит ему хоть в мелочи споткнуться, как они его немедленно убьют.
— Я думаю, вам не следует об этом беспокоиться, — сказал, вставая, Хэммонд. — Они считают, что напали в лице Майка на нужного человека. Что ж, я, пожалуй, проедусь в Уокинг повидать Джулию. Кстати, как насчет рапорта относительно Дэйлов?
— С ними все в порядке.
Крэйг получил два рапорта. Дэйл служил в воздушном флоте и потерпел аварию. В результате он провел много месяцев в госпитале. У него страшно обгорело лицо, и ему сделали пластическую операцию, так что теперь лицо у него всегда сохраняло неизменное выражение, но во всем остальном все было вполне нормально. Он потерял также часть ноги и из-за этого прихрамывал. Дом, который теперь был превращен в гостиницу, раньше принадлежал его дядюшке, но уже много лет, как Дэйл унаследовал его, согласно его собственному заявлению. Крэйг проверил по данным Королевского флота сведения о Дэйле, и они подтвердились. Точно так же проверил он данные о Марте Дэйл. Судя по всему, Дэйлы могли оказаться полезными.
По мнению Роберта Карутеро, дела шли плохо: Фергус Грэй оказался на редкость скучным человеком.
Карутеро не так-то легко было жить в гостинице у Марты Дэйл. Когда он сказал всем, что был когда-то ее поклонником, никто не принял это всерьез. Вся беда была в том, что и сам он отнесся к этому недостаточно серьезно. Теперь, когда он так часто виделся с ней, он живо вспомнил те времена, когда надеялся, что она выйдет за него замуж. Но ему приходилось мириться с ее нежной привязанностью к Джиму Дэйлу, чье неподвижное лицо редко отражало его чувства, но кого Карутеро считал очень приятным человеком.
Что касается Фергуса Грэя, это был человек, занятый своей скорбью, которую он почти каждый вечер пытался утопить на дне рюмки. Впрочем, такое занятие помогало и Карутеро отгонять прочь мысли о Марте — это он делал обычно за стойкой бара в «Дроке и Шиповнике», симпатичном маленьком трактире неподалеку от гостиницы. Гостиница не имела названия, зато Марта и ее муж настаивали на том, чтобы дом именовался «Гостиницей» с большой буквы.
Грэй жил в «Дроке и Шиповнике».
Когда Карутеро впервые встретился там с ним, Грэй сказал ему, что он здесь отдыхает, но не объяснил, почему вдруг потребовался ему этот отдых.
Все, что Грэй рассказывал о своих отношениях с семьей Хартли, в точности совпадало с рассказом Джулии. Правда, жаловался он больше на сэра Бэзила, чем на Джулию, о которой сказал только, что она маленькая эгоистка, которая в состоянии думать лишь о себе и больше ни о ком другом.
Он вернулся к разговору о Джулии на четырнадцатый день, когда Карутеро удалось увести его из бара и они сидели вдвоем в уютном холле гостиницы. Больше никого из постояльцев дома не было, так как в этот вечер в Уокинге шел новый фильм. Когда у двери раздался звонок, Марта Дэйл поспешила отпереть ее.
Карутеро слушал в полуха излияния Грэя, а потом отчетливо различил мужской голос, который показался ему странно знакомым.
— Мне очень неловко беспокоить вас, но не здесь ли находится мистер Фергус Грэй?
— Да, здесь, — ответила Марта Дэйл, — он сейчас вместе с мистером Карутеро. Пожалуйста, проходите, прошу вас.
Дверь закрылась, человек пробормотал слова благодарности, и почти тотчас же в дверь просунулось круглое личико Марты Дэйл, обрамленное коротко подстриженными черными волосами.
— Мистер Грэй, какой-то мужчина хочет повидать вас. Проводить его сюда? О, черт возьми! — воскликнула она. — Я забыла спросить его имя. — Головка исчезла. — Мистер…
— Кроу, — сказал человек знакомым голосом.
— Кроу, — повторил Грэй, быстро вставая с места. Он попытался было скрыть свою тревогу, но это ему не удалось. — Какого черта ему нужно?
Карутеро недоумевающе взглянул на него.
— Некий мистер Кроу, — объявила Марта, снова просовывая голову в холл. — Мне при…
— Нет, я сам к нему выйду, — быстро сказал Грэй.
Он вышел и прикрыл за собой дверь, шаги Марты затихли. Карутеро встал и осторожно подошел к двери, но слышалось только тихое бормотание. Очень осторожно он приоткрыл дверь и как раз услышал, как Грэй говорит очень тихим голосом:
— Я ведь сказал — нет, значит, нет. Это окончательно.
— Я надеюсь, что вы будете благоразумны, — сказал Кроу.
Хотя он говорил очень тихо, Карутеро вздрогнул: это был голос того, кто называл себя Бренном. Точно, тот же самый приятный голос, а на стене вырисовывалась тень его крепкой фигуры.
— Я не буду благоразумен, — разозлился Грэй и повысил голос. — И мне вовсе не нравится, что вы пришли сюда. Могли бы, хотя бы ради приличия, подождать, пока я вернусь в бар. Так вы не желаете уйти?
В голосе Бренна появился металл.
— Знаете, Грэй, вы очень глупый молодой человек. Вы можете заработать такую кучу денег, а…
— Доброй ночи, — отчетливо проговорил Грэй, и Карутеро услышал, как открылась дверь. Он не вернулся обратно в холл, а подождал реакции Бренна.
— Я надеюсь, мне незачем предупреждать вас, что если вы не станете более сговорчивым, я буду вынужден…
Ответа Грэя Карутеро не услышал. Вместо этого за дверью раздался глухой стук, словно кто-то упал на пол. Очень осторожно он заглянул в щелку.
Бренн поднимался с колен, глаза его, устремленные на Грэя, горели лютой злобой.
— Послушай, старина, — сказал Карутеро, входя в переднюю, — с тобой все в порядке?
Никто не обратил на него внимания.
— Очень хорошо, Грэй, — сказал Бренн, — вы еще пожалеете об этом.
— Если вы не уберетесь отсюда — я вышвырну вас вон! — взорвался Грэй. — И не вздумайте возвращаться. Если я вас еще раз увижу, мистер Рудди Кроу, я сверну вам шею!
Бренн вышел, и Грэй захлопнул за ним дверь.
Из комнаты в дальнем конце квадратного холла выглянула Марта, а на лестнице показался ее муж, с любопытством глядя на них.
— Послушай, старина, — начал снова Карутеро, — я…
Но Фергус Грэй, казалось, не видел никого из них. В его застывшем взгляде был такой ужас, что Карутеро даже отступил назад.
Грэй молча повернулся и вышел из гостиницы; они услышали, как он, спотыкаясь, идет по дорожке.
Дэйл торопливо спустился вниз. Карутеро и раньше замечал, что этот человек умеет двигаться очень быстро и ловко, несмотря на свое увечье.
— Организуем почетный эскорт, а, Карри? — кратко предложил он.
— Да, пожалуй.
У Карутеро был карманный фонарик, который бросал впереди себя узкий лучик света. Они торопливо шагали в темноте, но примерно через полчаса Дэйл стал тяжело прихрамывать и вскоре признался, что силы его на исходе.
Грэй все это время шагал впереди них, не разбирая дороги, потом, наконец, повернул к трактиру, где жил.
Дэйл и Карутеро остановились возле него.
— Очень странно, — сказал Дэйл, тяжело дыша.
— Очень, — задумчиво подтвердил Карутеро. — Вы слышали, о чем шла речь?
— Нет, но, как я понял, человек по имени Кроу вел себя вызывающе.
— Вы видели выражение лица Грэя?
— Да, оно было очень неприятным. Мне приходилось видеть такое же у людей, которые были насмерть испуганы, — правильное слово я подобрал?
— Я не мог бы выразиться точнее.
— Вы хорошо знакомы с Грэем? По крайней мере настолько хорошо, чтобы узнать у него, в чем дело?
— Ну-у-у, я не знаю, — нерешительно сказал Карутеро. Он просил Дэйлов говорить всем, что живет у них уже несколько недель, но не стал им ничего объяснять. — Пожалуй, нам не следует вмешиваться в это дело. Ведь вы же убедились, что с ним ничего не случилось.
— То есть, вы хотите сказать, чтобы я не задавал вам вопросов, — сказал со смехом Дэйл. Лица его Карутеро не видел в темноте. — Что ж, пожалуйста, но если потребуется моя помощь, вам достаточно сказать только слово. И ради бога, не разыгрывайте из себя такого дурачка!
— О! — изумленно сказал Карутеро.
— Потому что я… — начал было Дэйл, но Карутеро внезапно больно стиснул ему руку, заставив замолчать на полуслове.
Он услышал совсем рядом тихий шорох, который был очень похож на звук шагов. Трудно было что-нибудь разглядеть в темноте. К счастью, стены трактира были покрашены в кремовый цвет, и на их фоне четко вырисовывались окружающие предметы.
Около одного из окон Карутеро заметил какую-то темную фигуру.
— Тихо, малыш, — приблизившись к нему, произнес Карутеро угрожающим тоном, и тот, к кому он обратился, весь сжался в комок, не делая попытки ускользнуть.
— Что вы тут нашли? — раздался удивленный голос Дэйла.
— Такого маленького человечка и притом при весьма подозрительных обстоятельствах, — небрежно ответил Карутеро. — Я предпочел бы переговорить с ним в более уединенном месте.
— В таком случае, давайте захватим его к нам домой, мы всего в десяти минутах ходьбы, — сказал Дэйл. — Бросьте, бросьте, — не дал он возразить Карутеро. — Если вы собираетесь говорить о риске, то нечего на это тратить время.
— Дело в том, что я беспокоюсь за Грэя, — задумчиво сказал Карутеро, — этот малыш, возможно, охотится за ним, но ведь остается еще и Кроу.
Из темноты донесся голос — тихий, но знакомый:
— Ладно, Карри, ступай отсюда. — Это был Брус Хэммонд.
Дэйл замер, и тогда коротышка, который до сих пор покорно стоял, не делая попытки высвободиться из хватких рук Карутеро, вдруг рванулся в сторону. Карутеро, которого на секунду отвлек оклик Хэммонда, растерялся лишь на миг. Потом он резко выбросил в сторону ногу, раздался тихий удар, и человечек шлепнулся на землю. Карутеро молча поднял его за шиворот и хорошенько встряхнул.
Дэйл ничего не сказал.
Карутеро, довольный, что Хэммонд знает, чем он сейчас занят, пошел к гостинице, волоча за собой человечка.
Марта распахнула дверь прежде, чем они поднялись по ступенькам. Она поглядела на того, кто пришел с ними, и Карутеро удивился, что на лице ее не отразилось ни малейшего любопытства. Все трое поднялись в комнату Карутеро. Дэйл плотно прикрыл дверь, а Карутеро бросил коротышку на кровать.
— Ну, Генри, — сказал Карутеро.
Как он и предполагал, это был шофер Бренна. Человечек весь дрожал от страха, лицо его было белым, как полотно, губы тряслись. Он молча смотрел на Карутеро.
— Что ты собирался сделать с Грэем? — небрежно спросил Карутеро.
— Н-н-ничего!
— Много же волнений из-за того, что ты ничего не собирался делать, — сказал Карутеро, склонив на бок голову. — Генри, ты должен быть благоразумен. Если ты расскажешь мне правду, я тотчас отпущу тебя. Что ты собирался сделать с Грэем?
— Н-н-ничего!
— До чего упрямый молодой человек, — сказал Карутеро со вздохом и неожиданно поднес кулак к самому носу Генри, так что тот отпрянул в сторону. Он сделал это слишком резко и стукнулся изо всех сил головой об стену.
— Да, неприятное у тебя положение, — сказал Карутеро, сокрушенно покачав головой, — но оно станет еще неприятнее, если ты не скажешь правду. Зачем ты выслеживал Грэя?
Генри смотрел на него испуганно, но молчал, упрямо сжав губы. Карутеро усомнился, заговорит ли он вообще. Но все же вынул из кармана перочинный нож, аккуратно открыл его и обтер лезвие о ладонь. Глаза Генри расширились от ужаса.
— Мне вовсе не хочется делать это, — сказал Карутеро, — но…
— Ты и не сделаешь этого, — сказал чей-то голос от двери.
Карутеро полуобернулся, сунув правую руку в карман, и увидел стоявшего у двери Бренна. Как только он отвернулся, Генри одним рывком, словно катапультированный, прыгнул с кровати прямо на Карутеро и свалил его на пол. Дэйл отступил, увидев нацеленный на него автоматический пистолет Бренна.