Шейла посмотрела на мертвеца, потом перевела взгляд на выпрямлявшегося Джеймса Хортона. Мрачная нереальность этой ночи все возрастала. Если бы она была одна, все это стало бы просто невыносимым. И так все было достаточно плохо. Сама мысль, что она могла наткнуться на тело, будучи одна, заставляла ее содрогаться.

— Нет смысла стоять здесь и соображать, что бы это значило, — заметил Хортон. — Не знаю, стоит ли взять его в машину или только отодвинуть к обочине. Как вы считаете? Полиция очень придирается, если мертвое тело сдвигают с места.

— Но мы же не можем просто оставить его здесь, — запротестовала Шейла.

— Нет, полагаю, что нет. — Хортон поколебался, поджав губы. — Но здесь нас двое. — Он снова помедлил. — Шейла, мой коттедж всего в нескольких минутах езды отсюда, и я думаю, что вы его не проскочите. Может, вы поедете туда и попросите мою жену позвонить в полицию? Они будут здесь через полчаса и возьмут дело в свои руки, так что я особенно не задержусь.

— Если… если вы уверены, что я найду коттедж… — неуверенно начала она.

— Тут всего два поворота, — настаивал он. — Вы свернете с дороги направо около телефонной будки, которая всегда освещена, а затем поедете влево, по проселку, на который свернули. Вам надо будет ехать по проселку очень осторожно, но свет над нашим крыльцом поможет вам, как только вы съедете с основной дороги.

Она отнеслась к его предложению без энтузиазма.

— Мы ведь можем здесь дождаться другой машины, — предложила она.

— На этой дороге другую машину можно ждать часами! — Хортон улыбнулся. — Боитесь?

— Я до смерти напугана!

— Вам было бы гораздо хуже, если бы вы оказались здесь с ним одна, — сухо заметил Хортон. — Для вас гораздо лучше поехать. Единственное место, где вы можете запутаться, это въезд на проселок, но если вы будете ползти на малой скорости, то никак его не пропустите. Он сразу за телефонной будкой. Там еще есть стрелка-указатель: «Коттедж Сильвэн», а коттедж всего в ста ярдах по проселку.

Конечно, он был прав: действительно, надо было ехать ей.

И спустя несколько минут она уже медленно проехала мимо него и тела на дороге, темного и неподвижного. Хортон помахал ей рукой и крикнул вслед:

— Будьте осторожны.

Шейла напрягалась при каждом изгибе дороги, и хотя она не смотрела на часы, прошло по меньшей мере пятнадцать минут, а сердце ее все колотилось. Наконец впереди справа она увидела световое пятно. Может, это и была будка? Медленно подъехав поближе, она увидела силуэт будки и на противоположной стороне дороги указатель. Она свернула на узкую дорогу, притушила фары и поглядела влево. В некотором отдалении, как будто посреди поля, одиноко горел яркий свет. Почти сразу она заметила белую стрелку с надписью: «Коттедж Сильвэн». Она осторожно свернула на узкую дорогу, и тут же машину стало кидать на ухабах. Шейле пришлось очень крепко вцепиться в руль, чтобы удержать машину под контролем. По мере приближения к коттеджу дорога улучшилась. Теперь стены коттеджа ярко белели впереди.

Шейла подъехала к увитому плющом крыльцу и остановилась, выключила мотор и откинулась на сиденье. На минуту у нее перед глазами все поплыло и закружилось. Она не смогла бы проехать ни мили больше.

Дверь коттеджа распахнулась, и на пороге появилась женщина.

— Джим! — позвала она. — Что ты не идешь?

Это звучало так обыденно, так божественно нормально.

— Джим! — Женщина подошла ближе по усыпанной гравием дорожке. Шейла начала открывать дверцу машины. — Джим! Ты что… Боже мой! Это не Джим?!

— Он скоро будет, — заставила себя произнести Шейла, но едва слышным голосом. Женщина шире открыла дверцу и требовательно спросила:

— В чем дело? Вам известно, где мой муж? Господи, у вас больной вид.

Шейла вытащила из машины ногу и поставила на землю.

— Я сейчас приду в себя. С вашим мужем все в порядке, вам не нужно беспокоиться.

— Что происходит, в чем дело? — спрашивала миссис Хортон, помогая Шейле вылезти из машины. Она обняла ее за плечи. — Ладно, не думайте об этом. Пойдемте в дом. — Она уверенной рукой подтолкнула Шейлу к открытой двери.

За дверью было тепло, уютно. Атмосферу покоя создавало сочетание начищенной меди, бронзы, дубовых балок…

— Сюда!.. — Миссис Хортон открыла дверь в комнату с низкими дубовыми балками и открытым очагом, в котором ярко горел огонь.

— Я сейчас дам вам чего-нибудь выпить. Бренди подойдет?

— Очень хорошо подойдет.

— Садитесь и грейтесь, — пригласила миссис Хортон. — Вы насквозь промерзли. Что именно… — начала она и внезапно отвернулась.

— Там… там произошел несчастный случай, но ваш муж не пострадал, — сказала Шейла. — Он хотел, чтобы вы позвонили в полицию, поэтому послал меня одну.

— Это все может минуту подождать. — Миссис Хортон уверенной рукой наполнила из графина стакан и принесла его. — Вы говорите, что мой муж совсем не пострадал?

— Нет, не пострадал, уверяю вас.

— Спасибо и за это, — сказала миссис Хортон. — А теперь тяните потихоньку. Не глотайте сразу, а тяните.

Миссис Хортон села около Шейлы, сбоку, и поддерживала стакан, пока Шейла медленно тянула, чувствуя, как плывет все вокруг. Вскоре, однако, она не только почувствовала себя лучше, но и устыдилась своей слабости. Ей сразу стало тепло и уютно, напряженное ощущение неотложности куда-то ушло. Но ему нельзя было давать уйти. Она резко выпрямилась.

— Там на дороге мертвый человек, на повороте у реки. Ваш… ваш муж почти переехал его. Я… Ой, это такая длинная история, пожалуйста, позвоните в полицию.

— Если там мертвый человек, — женщина подошла к столу, на котором стоял телефон, — тогда я лучше позвоню в Бэнфорд, — сказала она себе и стала искать номер в телефонном справочнике. Она была высокой и довольно худой. У нее было, как говорится, приятное лицо. Темно-зеленые брюки и свободный красный джемпер придавали ей несколько мужской вид. Этому впечатлению способствовали ее руки, большие, умелые.

— Чувствуете себя получше? — спросила она.

— Гораздо!

— Когда я первый раз увидела вас, вы выглядели как смерть! Хелло… Бэнфордская полиция?.. Я хочу сообщить о несчастном случае на дороге в Хэйл, около Ивового поворота… Мне сказали, что там мертвый человек… Я не знаю подробностей, мое имя Хортон, миссис Джеймс Хортон… — Наступила пауза. — Да, если хотите… я говорю из коттеджа «Сильвэн» в Хэйле… Если мой муж не сможет сразу приехать домой, попросите его позвонить мне, хорошо? Благодарю вас… — Она повесила трубку, нахмурилась и неожиданно улыбнулась, показав крупные, очень белые зубы. Улыбка сразу оживила ее лицо. — Им туда добираться от Бэнфорда не больше двадцати минут. Ладно. Еще бренди?

— Нет, спасибо, этого достаточно. — Шейла снова сделала маленький глоточек, потом поставила стакан на стол около себя. — Вы очень хорошая, и вы, наверное, умираете от любопытства.

— Конечно, — ответила миссис Хортон, подтягивая пуфик и усаживаясь на него. — Вы замешаны в этом происшествии?

— Не в происшествии с мертвецом.

— Вы хотите сказать, что сегодня урожай на происшествия? — поинтересовалась женщина иронически.

Шейла было рассмеялась, но по мере того, как она рассказывала обо всех событиях и вспоминала этот визжащий звук, всякая охота смеяться у нее пропала. Глубоко в подсознании осталось впечатление об этом звуке и о том, как он на нее подействовал. Она объяснила, как Джеймс Хортон остановился и помог ей и что произошло потом, а когда закончила рассказ, проговорила неуверенно:

— Я… я не думаю, что это произвело бы на меня такое сильное впечатление, если бы я… у меня и без этого был очень тяжелый день. Когда я поняла, что поехала от Бэнбюри не по той дороге, я уже была на грани истерики.

— Есть дни, когда все идет наперекосяк, — заметила миссис Хортон сочувственно. — Вы долго ехали на машине?

— Да, практически весь день, за исключением нескольких часов остановки в Лондоне. Я уехала из дома, то есть из Плимута, — добавила она, — в семь утра.

— Когда вы ели в последний раз?

— Ела? Я… ну, мне совсем не хотелось есть.

— Вы хотите сказать, что не ели целый день? Неудивительно, что вы валитесь с ног! — Миссис Хортон вскочила. — Я покажу вам вашу комнату, там вы можете вымыться и освежиться, и к тому времени, как вы спуститесь, я приготовлю вам перекусить. — Она схватила Шейлу за руки и заставила ее встать. — Наша свободная комната — это всего лишь кладовка, но ванная рядом с ней.

Дубовая лестница поднималась вверх полуспиралью, площадка была узенькой, а стены, казалось, состояли из дверей. В «кладовке» стояли узкая кровать, крохотный туалетный столик, стул и книжные полки. На окнах, на кровати и на стуле был ситец в цветочек.

В голубой с серым ванной комнате был легкий беспорядок, как во всех комнатах, которыми пользуются, и в ней было тепло, а из крана шел просто кипяток.

Шейла умылась, вытерла лицо насухо, чуть подмазала губы помадой, расчесала свои длинные рыже-каштановые волосы и стала осторожно спускаться вниз по неровным ступенькам.

— Иду! — крикнула миссис Хортон, когда Шейла достигла последней ступеньки. — Посидите пока у огня.

Около широкого камина, в котором плясали на сухих поленьях высокие языки пламени, стоял кофейный столик. Шейла вытянула ноги. До нее наконец дошло, насколько она проголодалась, устала и только сейчас расслабилась. Было что-то такое в Хортоне и его жене, что производило такой успокаивающий эффект, даже страхи ее как бы рассеялись.

— Хотите верьте, хотите нет, но меня зовут Клэр, — сказала миссис Хортон, входя в комнату и наклоняя голову, чтобы не стукнуться о громадную дубовую притолоку. На подносе стояла тарелка супа. Там были еще хлеб, чеширский и сливочный сыр, бисквиты и большая миска деревенского масла.

— Надеюсь, дорогая, вы можете есть сыр на ночь?

— Сегодня вечером я могу съесть что угодно, — ответила Шейла и не покривила душой.

— Чай или кофе?

— Кофе, пожалуйста.

— Пойду включу кофеварку, — сказала Клэр. — Джим вообще-то не гурман, но любит нормальный кофе, а не растворимый. Смотрите не ешьте слишком быстро, вы ведь не хотите промучиться полночи несварением желудка.

Шейла засмеялась. Она ела с аппетитом и впервые с тех пор, как услышала об Эрике, чувствовала себя спокойной, даже умиротворенной, хотя и очень усталой. Она надеялась, что Клэр не ждет от нее, чтобы она сидела до приезда Хортона. Конечно, надо бы дождаться его, но если он будет там очень долго… она просто заснет сидя.

Она пила кофе, а Клэр поворачивала полено в очаге, когда зазвонил телефон. Двигаясь очень быстро, можно сказать, беспокойно, Клэр подошла к аппарату.

— Хелло… да, хелло, дорогой! Да… да… О-о! — В ее голосе заметно прозвучало разочарование, она сделала гримасу. — Да, конечно, да… у нее такой вид, словно она сейчас свалится с ног… Хорошо, тогда до утра. Постарайся хоть немного поспать.

Она положила трубку, нахмурившись, повернулась к Шейле и сказала:

— Там что-то загадочное насчет личности этого мертвеца. Джиму придется остаться в бэнфордском полицейском участке до тех пор, пока не приедет какой-то высокий чин из Скотленд-Ярда. Так что, как только попьем кофе, можем ложиться спать.

— Ох, как неприятно, — проговорила Шейла, надеясь, что по ней незаметно, какое облегчение она испытала, узнав, что ей не надо сидеть и ждать хозяина.

Десять минут спустя она уже была в постели с грелкой в ногах. Другую грелку она прижимала к себе и смотрела на угловатую фигуру стоявшей в дверях Клэр. Голову Клэр пришлось нагнуть, чтобы не задеть за притолоку.

— Я просто не могу выразить словами, как я вам благодарна. Просто нет слов.

— Со всеми такое бывает, — просто сказала Клэр. — Иногда в жизни идет хорошая полоса, иногда плохая. Спокойной ночи, моя милая. Хорошего сна.

— Спокойной ночи, — ответила Шейла.

Когда она осталась одна, все вокруг показалось ей таким тихим. Легкий щелчок подсказал, что Клэр выключила свет, и после этого настала полная тишина. Не прошло и минуты, как Шейла заснула. Она еще не забыла тот визгливый звук, но он уже не мучил ее.

А в десяти милях от нее, в бэнфордском полицейском участке, сидел на большом старомодном стуле Джим Хортон и дремал, хотя дрема его все время прерывалась хождением людей по коридору и телефонными звонками.

В соседней комнате дежурил детектив-сержант Уэннекер, который, собственно, и нес ответственность за то, что привез сюда Хортона и держал его здесь так долго. Уэннекер чувствовал себя неуютно и почти что тревожно. Джеймс Хортон был знаменитостью и одновременно лицом очень влиятельным в этих местах. Знаменитостью потому, что много лет был одним из лучших британских теннисистов, прославленным в Уимблдоне и в мире, а влиятельным лицом потому, что был здешним мировым судьей и активно участвовал в целом ряде общественных комитетов как в Бэнфорде, так и в Оксфорде. Задержание такого человека, хотя бы он и не протестовал, легко могло стать поводом для больших неприятностей. С другой стороны, Уэннекер был абсолютно убежден, что мертвец, находившийся сейчас в камере, служившей моргом, был тем человеком, фотография которого лежала у него на столе.

Он еще раз изучил эту фотографию, потом перевернул ее. На обороте была напечатана инструкция:

Если этот человек будет найден и опознан с достаточной степенью достоверности, его следует задержать, как и любого находящегося с ним человека.

Немедленно информировать об этом помощника комиссара по борьбе с преступностью Нового Скотленд-Ярда.

Лэндон Джеймс Ли, министр внутренних дел

Уэннекер не сомневался в чрезвычайной важности инструкций министра внутренних дел, единственного лица, которому подчинялись все полицейские силы страны. Он слышал о подобных приказах, но за двенадцать лет службы никогда ни одного не видел. Не было никаких сомнений в важности обнаружения мертвого человека. Просто не повезло, что его нашел Хортон. Если бы неизвестная женщина сообщила прямо в полицию, не было бы причин для беспокойства. Он никогда не слыхал о Шейле Бернс.

Он подошел к двери комнаты ожидания, и Хортон открыл один глаз.

— Могу ли я что-нибудь еще сделать для вас, сэр? — Уэннекер по внешности и манере говорить был типичным представителем северных графств: коренастый, мощный, с отрывистым говором.

— Можете сообщить о моем освобождении, — сухо ответил Хортон.

— Я очень сожалею, сэр, но…

— Приказ есть приказ, я понимаю, — успокоил его Хортон. — Мне очень любопытно узнать, в чем, собственно, дело?

— Поверьте, мне тоже! — Уэннекер рассмеялся с сожалением. Услышав звонок телефона, он проговорил: — Извините меня, — и поспешил в комнату ночных дежурных.

— Поступило радиосообщение, сэр, — сказал ему дежурный, — Очень Важная Персона только что проехала госпиталь.

— Хорошо. Спасибо.

Предупреждение давало Уэннекеру две минуты на подготовку к встрече с Очень Важной Персоной. Сержант понятия не имел, кто это будет. Он просто доложил в Оксфорд, и ему было сказано, что он должен делать. Теперь Уэннекер глянул в зеркало, подтянул галстук, слегка посмеиваясь над своим прихорашиванием. Он еще раз проверил свой письменный рапорт обо всем, что произошло за три часа с момента его разговора с миссис Хортон. Чтобы так быстро сюда добраться, Очень Важной Персоне надо было очень поторопиться.

Уэннекер услышал, как подъехала машина, подавил в себе желание выглянуть в окно, услышал хлопанье дверцы и приближающиеся шаги. Дверь отворилась, и он двинулся к ней, как раз навстречу незнакомцу.

Уэннекер только что не разинул рот, потому что редко доводилось ему видеть такого громадного человека, которому приходилось нагибать голову, входя в дверь нормальной высоты. И в то же время Уэннекер сразу узнал этого человека, так как часто видел его фотографии и слышал рассказы о его легендарной деятельности, но совершенно не представлял, насколько высокого он роста.

У человека были большое красивое лицо, перебитый нос и улыбающиеся глаза, в которых светилось ироническое понимание того, какое впечатление он производит на окружающих.

— Детектив-сержант Уэннекер? — У вошедшего был низкий приятный голос.

— Да, сэр. — Уэннекер буквально стал по струнке.

— Я помощник комиссара Скотленд-Ярда Патрик Доулиш, — объявил человек.

— Очень рад видеть вас, сэр. И еще я очень рад, что вы прибыли так быстро. Я тревожусь, что пришлось так надолго задержать мистера Хортона. — Уэннекер говорил слишком быстро, хорошо сознавал это и чувствовал себя от этого неловко. Он остановился, не зная, что еще сказать.

— Сначала мне нужно быстро взглянуть на вашего мертвеца, — сказал Доулиш. — Затем я повидаюсь с мистером Хортоном и, конечно, возьму на себя всю ответственность за его задержание. Вы меня проводите? — добавил он с приятной четкостью.

В этот момент Уэннекер сделал два вывода: что Доулиш точно знает, чего он хочет и как это получить, и что с ним будет хорошо работать. Уэннекер подошел к двери, провел Доулиша мимо комнаты, где ожидал Хортон, вниз, в холод камер. Пожилой дежурный полицейский отпер дверь в камеру-морг.

Уэннекер не мог сказать почему, но сердце его забилось чаще, когда Доулиш сделал шаг вперед и оттянул белую простыню с лица мертвого человека.