Как правило, основные источники информации, поступающей в Скотленд-Ярд, начинают действовать по наводке самих сотрудников. Возьмем то же дело Моксона. Почему из банков регулярно поступали сведения о купюрах из «черного» списка? Потому что Френч заранее позаботился о рассылке соответствующего циркуляра в соответствующие организации.

Однако сведения, полученные на этот раз, были иного свойства. Мало того что они были абсолютно неожиданными, сам Френч и его помощники не имели ни малейшего отношения к их появлению. Безусловно, тут немалую роль сыграли обстоятельства, при которых было совершено преступление, и тем не менее то, что эти сведения вдруг стали известны, было скорее игрой случая, а не закономерностью.

Как водится, сообщение поступило по телефону. Начальник полиции города Кале уверял, что располагает некой весьма огорчительной информацией, которая, возможно, напрямую связана с делом Моксона. Он полагает, что офицеру, ведущему расследование, необходимо поскорее прибыть сюда к ним, причем непременно вместе с человеком, хорошо знавшим всех руководителей фирмы.

Спустя четыре часа Френч и Ноулз вышли на пирс города Кале. Они прибыли туда на пароходе «Кентербери». Их с необыкновенным радушием встретил офицер полиции и проводил в Управление полиции. Там снова начались изъявления восторга. Как выяснилось, мосье начальник много слышал о мосье Френче от своих дьеппских коллег и теперь был просто счастлив с ним познакомиться. А это мосье Ноулз? Очень, очень приятно. У него, у мосье начальника есть для мосье Френча кое-какие новости. Он не знает, важные ли это новости, поэтому решился побеспокоить своего выдающегося confrere, призвав его сюда, в Кале, чтобы он мог разобраться на месте. А сейчас, если мосье Френчу будет угодно, лейтенант Гаспар объяснит, что, собственно, произошло. К великому сожалению, сам он должен срочно уйти, ибо приглашен на званый вечер. Но он надеется, что их дорогой гость великодушно его простит.

Дорогой гость между тем пребывал в крайнем недоумении. Мосье начальник ни словом не обмолвился о том, что случилось. И лейтенант Гаспар, которому было велено все объяснить, не изъявлял никакого желания выполнить приказание своего шефа. Сказал только, что «нужно будет пройтись, тут совсем недалеко», а по дороге все твердил Френчу, что напрасно он и его компаньон так спешат. Мосье Гаспар повел их с Ноулзом на окраину города, весьма непрезентабельную, и вскоре они подошли к стоящему на отшибе домику, видимо заброшенному.

— Что и говорить, местечко не самое приятное, — загадочно произнес он, нажимая кнопку дверного звонка. Когда же Френч поинтересовался, что это, собственно, за местечко, их провожатый коротко ответил:

— Это городской морг.

Дверь открыл служитель. Увидев лейтенанта Гаспара, он подобострастно поклонился и отошел в сторону. Лейтенант двинулся вперед по каменному коридору с отмытыми добела стенами, от которых отдавалось гулкое эхо, гулкое и торжественно-зловещее. У самой крайней дверцы мосье Гаспар остановился, молча ее распахнул и жестом показал, что Френч и Ноулз могут войти.

— Местечко, конечно, не из приятных, — снова повторил он.

Это было небольшое помещение, без всякой мебели, посреди которого возвышался помост, а на помосте стоял стеклянный ящик, странно напоминавший огромное блюдо накрытое квадратной прозрачной крышкой. Пол был каменным, стены белыми, на потолке был застекленный «фонарь» с открытыми сейчас вентиляционными решетками по бокам. Воздух был тяжелым, и вообще действовало все это подавляюще.

Все трое подошли к помосту и заглянули сквозь стекло внутрь ящика. Там лежало тело мужчины, вид его был чудовищным. Ноулз вскрикнул от ужаса, и даже привычному к подобным картинам Френчу стало не по себе.

Человек этот умер, по-видимому, очень давно. Ибо время успело нещадно исковеркать разлагающуюся плоть. Судя по всему, труп долго находился в воде. Одежда — вернее, то, что осталось от легкого костюма для отдыха, — уже утратила цвет, ткань разбухла и местами расползлась. Лодыжки мужчины были несколько раз обмотаны якорной цепью, видимо, кто-то предусмотрительно позаботился о том, чтобы труп потом не всплыл. Отвратительное, леденящее душу зрелище. Не верилось, что это бесформенное, это жуткое существо было когда-то человеком.

Френч, преодолевая отвращение, смотрел на останки, но абсолютно не понимал, зачем его и Ноулза сюда затащили. Да, разумеется, жаль человека, но он-то тут при чем? Какого черта его вызвали в Кале и привели в этот морг?

Гаспар обогнул помост, приглашая посмотреть с другой стороны.

— Видите, мосье, — сказал он, указывая на раздувшуюся бесформенную голову, — его не сразу утопили. Видите, вот там — отверстие, пробитое пулей. Задета сонная артерия. Он умер от потери крови.

Это было очевидно. Человека застрелили. Огромная дыра зияла на его шее, и, безусловно, пуля пробила и сонную артерию. Все верно, только с какой стати он, английский полицейский, должен вникать в подробности гибели какого-то француза?

…Прозрение настигло инспектора внезапно. Каким-то образом память его все же уловила в этом раздувшемся, Донельзя искаженном лице знакомые черты. Френч никогда не видел этого лица наяву, только на фотографии, правда, знал уже наизусть описание этих черт… Но неужели это так? Неужели это останки того человека, на поимку которого Скотленд-Ярд мобилизовал лучшие свои силы, задействовав к тому же и полицейских всего мира? Неужели это труп — Эсдейла!

Френч обернулся, ища глазами Ноулза. Но его рядом не было, однако по раздавшемуся в отдалении странному покашливанию Френч понял, что увиденное оказалось слишком жестоким испытанием для его спутника. Френч резко обернулся к лейтенанту.

— Эсдейл! — воскликнул он таким тоном, будто обнаружил привидение.

Гаспар закивал головой.

— Да-да, — торопливо подтвердил он. — Именно так мы и подумали. Что это Эсдейл. Вы ведь его узнали, да?

— Я никогда его не видел, но он похож на человека на фотографии, — с горечью произнес Френч и повернулся к Ноулзу. — Прошу прощения, мистер Ноулз, но, к сожалению, вам придется еще раз взглянуть. Скажите, это он?

На смертельно бледном лице Ноулза мелькнула гримаса отвращения, но он послушно приблизился к стеклянному саркофагу.

— Это он, мистер Эсдейл, — пробормотал он, кивнув, и торопливо зашагал к двери.

— Вы совершенно в этом уверены? — спросил Френч, устремляясь за ним.

Да, Ноулз был уверен. Несмотря на страшные метаморфозы, произошедшие с убитым, никаких у Ноулза сомнений не возникло.

Пока они возвращались в Главное управление полиции, Френч запрещал себе думать о последствиях этого опознания, о том, какая участь теперь ждет все его тщательно выстроенные версии. Теперь они шли, можно сказать, черепашьим шагом.

Французские коллеги предъявили Френчу вещи, найденные в карманах покойного. Золотые часы с монограммой «Дж. Э.», изящный портсигар, записная книжка в кожаном переплете со слипшимися страницами, на которых вместо записей были теперь размытые чернильные пятна, и книжечка билетов на поезд. Френч аккуратно разложил вещи по пакетам, надеясь, что в Лондоне без труда сможет все это идентифицировать.

— Расскажите, как было найдено тело, — попросил он.

Хотя бы тут было все более или менее понятно, обошлось без мистических тайн. Эта кошмарная добыча случайно попала, в сеть траулера, вышедшего на лов в Ла-Манш (он же Английский Канал). Как только рыбаки вернулись в порт, сразу вызвали полицию, а полицейские вызвали спецмашину и отвезли останки в морг. Поначалу никому и в голову не приходило, что утопленник имеет какое-либо отношение к делу Моксона, но когда стали анализировать детали, возникли определенные подозрения, которые подтверждались сначала одним фактом, потом другим, потом третьим… И так далее.

Во-первых, черты лица, телосложение и одежда — очень многое совпадало с описанием объявленного в розыск Эсдейла. Далее, когда посмотрели карту Канала, выяснилось, что когда трал был уже спущен в воду, траулер проплывал по тому месту, где «Чичестер» заприметил «Нимфу». Это во-вторых. А в третьих, патологоанатом, осматривавший труп, определил, что этот мужчина погиб примерно полтора месяца назад, а приблизительно столько же времени прошло с того дня, когда была найдена «Нимфа» с телами двух убитых. И наконец, сама рана, ее специфика. При подобном поражении бывает обильное кровотечение, что вполне сообразуется со всеми этими кровавыми пятнышками, пятнами и тем более — с лужей крови. Видимо, в Эсдейла выстрелили, когда он находился рядом с трапом. Лужа крови натекла, пока его лодыжки обматывали цепью, а цепочка из кровавых пятен образовалась, когда тело тащили к бортовому порту, потом его, видимо, открыли и выкинули тело в воду.

Факты были настолько красноречивыми, что к ним необходимо было привлечь внимание Скотленд-Ярда. Мосье начальник явно наслаждался эффектом, который произвела на «выдающегося confrere» (так он упорно продолжал называть Френча) их находка. При этом он деликатно намекал, что совсем не прочь передать останки на родину усопшего, то есть в Англию.

Френч был словно в тумане, почти машинально отдавал нужные распоряжения и оформлял бумаги. Отправил телеграмму в Ярд с просьбой оповестить родных Эсдейла, затем последовала процедура, эквивалентная английскому дознанию, после чего Френч препроводил гроб в Англию, точнее, к месту последнего упокоения Эсдейла — на ближайшее от его дома кладбище. Отныне Эсдейл перестал быть подозреваемым убийцей, переход в иной мир вернул ему статус добропорядочного гражданина. Ну а если он действительно был одним из сообщников? Даже если и был, никаких доказательств тому нет. И в конце концов, он уже мертв. И у него осталась семья. А у его близких, между прочим, двойное горе: они потеряли не только дорогого человека, но и кормильца.

И вот наконец настал миг, когда Френч не без трепета решился проанализировать теперешнюю ситуацию в расследовании.

Ну и как теперь оценивать его замечательную версию? А ведь он тогда словно наяву видел, как Эсдейл стреляет в своих сообщников, как он потом спрыгивает в лодку и запускает мотор. Так все гладко складывалось, не версия была, а конфетка, все факты сходились. А что теперь! Френч готов был честно признать свою неправоту. Никто не застрахован от ошибок. Но это еще полбеды. Самым неприятным было другое… Инспектор чувствовал себя полным банкротом. Тупик. Он абсолютно не представлял, куда идти дальше.

Даже сэр Мортимер Эллисон, которому, по идее, полагалось изображать из себя ангела мщения, пожалел Френча.

— Не стоит так себя терзать, Френч, — дружески пожурил его он. — Все рано или поздно утрясется. Возьмите пару выходных и выкиньте все эти лодки, трупы и алмазы из головы, ей-богу. А потом со свежими силами начнете сызнова. Закрыть это дело мы не имеем права, как вам известно.

Френч был благодарен шефу за заботу, но выходных он брать не стал и действительно все начал сызнова. Перетасовал все факты, снова их взвесил, прошелся по всем цепочкам рассуждений и выводов. В тысячный раз напряг свою память и воображение в робкой надежде, что выплывет что-то существенное, на что он раньше не обращал внимания. Но небеса к нему не благоволили.

Прокручивая в голове все имеющиеся на данный момент сведения, Френч пришел к давным-давно сделанному выводу: убийца был человеком, которому его жертвы всецело доверяли. Это раз. Его предательство было для них абсолютно неожиданным. Это два. А после он пересел на лодку и скрылся с места преступления. Убийца тоже должен был находиться на яхте вместе со своими будущими жертвами. Иначе ему там было просто неоткуда взяться. И еще он должен был уплыть на лодке. Иного пути к отступлению не было. Предположим, что ему удалось скрыться с места преступления на чем-то еще. Тогда, спрашивается, куда подевалась лодка? Френч чувствовал, что эти пункты в его версии можно считать абсолютно надежными.

Что и говорить, Эсдейла он подозревал напрасно, вообразил его эдаким коварным злодеем. А потом вон как все обернулось. Главный бухгалтер тоже стал жертвой этого мерзавца, как Моксон и Дипинг. Выходит, на борту яхты был кто-то еще. Но кто?

Внезапно перед мысленным взором инспектора возникла загорелая и мрачная физиономия Ноулза. Ноулз! Как же он мог упустить этого типа! Непростительная, чудовищная оплошность!

Ноулз всегда казался ему загадочной личностью, неизвестной величиной в уравнении. Может ли это неизвестное оказаться тем самым числом, которое ему требуется получить?

Разумеется, Френч и раньше обдумывал вариант с Ноулзом. Но всякий раз делал это скорее для проформы. Всякий раз находились более подходящие кандидатуры, и он внутренне был заранее настроен на то, что Ноулз ни при чем, ведь у него неопровержимое алиби.

Но ничего, если это Ноулз, тут все еще можно поправить. Этого гуся он может поймать в любой момент. Поскольку он даже не пытался исчезнуть. Возможно, потому что невиновен, а возможно — из-за самонадеянности.

Френч не мог и не хотел терять ни минуты. Он схватил листок бумаги и вдохновленный новой идеей стал записывать свои рассуждения.

Отправная точка для этих рассуждений была такова: Ноулз — темная лошадка. Ведет себя так, что никому и в голову не придет в чем-то его заподозрить. Уточним: знает, как нужно себя вести. Френч написал словно «характер» и трижды его подчеркнул, ибо оно было ключевым для нового этапа расследования.

Мотив был очевиден. Что называется, сотни раз апробированный и универсальный: колоссальное количество денег. С мотивом-то никаких проблем не было.

Другое дело — реальная возможность осуществить запланированное преступление. Да, пожалуй, прежде чем думать о характере и мотиве, надо разобраться с возможностью…

Ладно, начнем с его замечательного алиби. Ноулз говорит, что был болен. «Грипп, пришлось даже вызвать врача». А был ли он, собственно, болен?

Френч вообще не особо доверял всяким алиби. Вдруг ему вспомнилась одна замечательная подробность. Тот факт, что Ноулз действительно приболел, был подтвержден только его женой. Только ею.

Вспомнив это, Френч стал прокручивать в уме показания Ноулза насчет болезни.

Главбух не был на службе около недели, якобы из-за гриппа. Однако же именно в четверг, в тот самый, почувствовал себя лучше и на следующий день, то есть в пятницу, вышел на работу.

Так был ли он в тот четверг болен или нет? Выздоровел ли он или вообще не было у него никакого гриппа?

Проанализировав все факты, Френч выяснил, что после визита доктора, то есть в среду и до утра пятницы, когда он вернулся на работу, Ноулза могла видеть только его жена. Служанка их была в отъезде. Однако если Ноулз виновен, полагаться на показания его собственной жены нельзя, она вполне могла стать его сообщницей.

Конечно есть еще и доктор. Доктор Суэйн подтвердил диагноз. Но Френчу было прекрасно известно, что изобразить недомогание от гриппа довольно просто. Искусственно повысить температуру не такая уж проблема, а симптомы известны каждому. Лежал пациент в затемненной комнате, чтобы не резало глаза, поэтому доктор толком его и не посмотрел. И, разумеется, даже не заподозрил, что перед ним симулянт.

Врач засвидетельствовал, что Ноулз болен. Это от него и требовалось. А в ту же среду ночью пациент отправляется в Фолкстон. Там садится вместе с остальными тремя беглецами на «Нимфу», улучив момент, их убивает (в точке У), уплывает на лодке назад, в Англию, затапливает лодку и в четверг, ближе к ночи, возвращается домой. Спрашивается, мог ли он все это проделать?

В общем-то, да, вполне. Но тут возникает все та же проблема: преодолеть на лодке столь большое расстояние… нет, едва ли это было Ноулзу под силу, он ведь конторская крыса и вряд ли когда-нибудь подолгу сидел на веслах. Тут Френч снова крепко призадумался, а потом… потом до него дошло, что мотор мог купить не Эсдейл, а Ноулз. Хотя они были абсолютно непохожими внешне, приметы, перечисленные в разосланных Скотленд-Ярдом циркулярах, полностью совпадали: оба смуглые и темноволосые, оба примерно одной конституции. Ноулз мог специально слегка согнуть левый мизинец при разговоре с владельцем табачной лавки. Или специально держать руку в кармане, чтобы сбить полицию с толку.

Но тут неизбежно возникал еще один вопрос. Почему на «Нимфе» нашли только два трупа? Объяснение напрашивалось само собой. Полиция рано или поздно должна была обнаружить, что Эсдейл тоже был на борту «Нимфы». Но раз его нет, и лодки тоже нет, значит, он и есть убийца.

Френч попробовал представить, как Ноулз убивает всех тех своих сообщников. Потом он двоих оставляет на месте а Эсдейла топит, обмотав ему ноги цепью. Расчет был верный: «Чичестер» находит только два трупа, а потом, когда выясняется, что Эсдейл тоже был причастен ко всей этой авантюре, все думают, что он, прихватив добычу, отбыл на лодке во Францию.

Френч подумал, что заслужил хороший нагоняй от начальства. Как же он мог прохлопать такой вариант? Надо было срочно наверстывать упущенное, безотлагательно.

Он стал обдумывать тактику дальнейших действий. Пожалуй, начинать надо было издалека, чтобы не спугнуть этого типа. Разговор с миссис Ноулз и прислугой оставить на крайний случай, если уж не удастся получить достоверные сведения из иных источников. Френч стал изобретать, как бы все это устроить. Потом он поехал к дому Ноулза и стал исподтишка изучать его месторасположение.

Френч сразу определил, что стоит он очень удачно. Это была новая застройка, где дома расположены довольно близко, город все-таки, но и не настолько, чтобы можно было услышать, что происходит в соседском дворике. Гараж находится в доме, поэтому можно выезжать и возвращаться в любое время суток, не опасаясь, что кто-то увидит. Если дома были только сам Ноулз и его жена, рассчитывать на то, что каким-то образом удастся разнюхать правду, было бы наивно. Служанка, конечно, могла приметить что-то, что сошло бы за косвенную улику, но и это было скорее из области фантазии.

Ноулза мог увидеть полицейский патруль, как он отъезжает от дома или возвращается. Френч не преминул наведаться в местный участок, но у них никакой информации не было.

Тем не менее информацию предстояло каким-то образом раздобыть. Нужно было снова затевать опросы. Френч пометил, что будет выяснять и в какой очередности.

Сначала нужно сосредоточиться на машине Ноулза. Тут больше всего шансов за что-то зацепиться. Ее могли видеть где-нибудь на шоссе в ту ночь, а в четверг, как он ее припарковывал. Где-то ведь он останавливался. Где? Порыскать по гаражам и стоянкам на южном побережье, это УЖ непременно. Потолковать с полицейскими. Не засек ли кто из дорожных служб припозднившееся авто. И не забыть спросить насчет бензина. Не покупал ли он где про запас галлонов пять горючего, многовато будет для проделанных им поездок.

Потом придется выяснять, не появлялась ли шлюпка с борта «Нимфы» у берегов Англии. Хотя это было бы чрезвычайно рискованным шагом. От точки У до Франции плыть пришлось бы, можно сказать, по водной пустыне. А тут, на подступах к Англии, слишком оживленное движение судов — самое «пиковое» в мире. Тут проскочить незамеченным практически невозможно. Список плавсредств, которые могли бы оказать поблизости от беглеца в принципе можно было составить, порывшись в «Регистре Ллойда», а дальше все та же опостылевшая процедура — опросы, опросы, опросы.

И, наконец, сама «Нимфа». Френч все больше склонялся к мысли, что там необходимо провести еще один обыск. Теперь, когда вся ситуация видится ему в принципиально ином ракурсе, когда ставка сделана на Ноулза, за что-то глаз может и зацепиться, за то, что ускользало раньше, ибо Френч шел по ложному следу.

Собрав свои только что вымученные записи, Френч отправился к сэру Мортимеру Эллисону — порадовать его очередным прорывом.

Помощник комиссара поддержал его планы — и насчет машины, и насчет «лишнего» бензина, и насчет поисков следов лодки в Англии. Действительно все это нужно было разузнать.

— Значит, решили еще разок осмотреть «Нимфу»? — продолжил шеф. — Потрясающее совпадение. Я как раз хотел предложить вам это сделать, но по иной причине. — Сэр Мортимер умолк и как-то странно посмотрел на Френча.

— Отнюдь не уверен, — заговорил он снова, — что мои предположения оправдаются, но вдруг… Ставки у нас с вами слишком высоки, лучше перестраховаться, даже если все это покажется вам абсурдным…

Френч был полностью согласен с шефом и нетерпеливо ждал продолжения.

— Меня, знаете ли, смутило то обстоятельство, что алмазы, закупленные нашими друзьями, так и не попали к торговцам драгоценностями. Как вы думаете, почему бы это?

— Слишком велик был риск, сэр. Слишком мало времени прошло после кражи.

— Вы так думаете? Но позвольте вам напомнить, что беглецам никак не могло быть известно, что мы пронюхали про обуявшую их страсть к алмазам. Поэтому они, по идее, должны были со спокойной душой сплавлять их скупщикам.

Френч был совсем в этом не уверен.

— Признаться, я тоже сомневаюсь в том, что какие-то камни были проданы, — сказал сэр Мортимер. — Но, на мой взгляд, дело тут совсем не в осторожности. Ведь могло так случиться — маловероятно, но могло… Так вот, могло так случиться, что камешки не попали в руки убийцы. Вспомните вашу собственную версию насчет не состоявшегося поджога «Нимфы». Может, преступнику пришлось срочно ретироваться, и он не успел забрать алмазы. Не учел, что их куда-то спрятали, а времени на поиски уже не было. Алмазы алмазами, но жизнь все-таки дороже самых дорогих камешков. Так вот я к чему веду, дорогой коллега… Во время первого обыска на «Нимфе» вы и понятия не имели, что существуют какие-то алмазы. И, соответственно, не были настроены на то, чтобы их найти. Уловили мою мысль? Они могут до сих пор находится на «Нимфе». Я хочу, чтобы вы это учли. И, разумеется, не удивлюсь, если их там в итоге не окажется.

— Я все проверю, сэр, тщательнейшим образом и заодно поищу улики против Ноулза.

Френч ни на что не рассчитывал, но памятуя о том, что Судьба великая затейница и любит преподносить сюрпризы, приготовился к Великому Обыску.

Призвав на помощь сержанта Картера, Френч снова отправился в Нью-Хейвен.

Никогда еще сотрудники Скотленд-Ярда не демонстрировали миру такого кроткого терпения и такой блистательной изобретательности. Просто осмотреть яхту, даже очень хорошо, было недостаточно. Алмазы — это вам не купюры. Каждый дюйм на палубе и в трюмах был обследован, каждый дюйм деревянных обшивок и переборок, каждый миллиметр в металлических приборах и крепежах короче, каждое отверстие, каждая выемка, каждый желобок, которые могли быть использованы в качестве тайника. Френч и Картер разобрали мотор, опустошили баки с горючим, чтобы посмотреть, что там внутри, они беспощадно вскрывали Добротную мебель. Если на яхте был припрятан хоть один алмаз, они бы непременно на него наткнулись.

До вечера все осмотреть не удалось, поэтому решили продолжить завтра. И продолжили — с той же педантичностью. И так — до последнего уголка. И хотя Френч прекрасно понимал, что вероятность найти алмазы была ничтожно мала, разочарованию его не было предела. Ибо никаких новых улик тоже обнаружить не удалось, ни против Ноулза, ни против кого-либо еще. То есть два дня этой каторжной работы не принесли ровным счетом ничего.

Френч опустился на палубу и вытер платком лоб. Он весь вспотел и дико устал. Два часа им пришлось болтаться по палубе, согнувшись в три погибели, заглядывая в каждый закуток. И все это под палящим солнцем…

— Проклятье, — пробормотал измученный инспектор. — Сейчас бы пивка.

Хмурая физиономия Картера сразу просветлела. Инспектор угадал самое его заветное на данный момент желание, поэтому он даже решился предложить на некоторое время вернуться на сушу.

Инспектор пробормотал в ответ что-то невразумительное. Случайно глянув на покачивающийся рядом катер Нолана, он вдруг вспомнил о недавно завершенном и тоже стоившем ему большой нервотрепки расследовании, правда, там ему пришлось бороздить воды Северного пролива. По ассоциации ему вспомнилось, как ловко он дурачил Виктора Магилла рассказами о своем дружке, у которого такой же катер, как у Нолана, и который якобы пригласил его совершить многодневное путешествие по западному побережью Шотландии. И пересказал Магиллу примерно то же самое, что услышал от него самого. Ибо на самом деле путешествие это совершил Магилл с тремя своими закадычными друзьями — Малласом, Тиром и Джоссом. Как ни странно, Магилл даже не заметил подвоха, и дружки его тоже, слушали разинув рот.

Да-а, было бы очень недурственно действительно отправиться в подобное путешествие. Купить бы по дешевке такой катерок, и на нем потом куда угодно, никаких проблем с отпуском.

Инспектор продолжал рассеянно разглядывать катер Нолана, вяло прикидывая, какие замечательные перспективы сулит подобная покупка.

Был уже четвертый час, и солнце переместилось на юго-западную часть небосклона, но шпарило еще вовсю.

И «Нимфа», и параллельно к ней пришвартованный катер Нолана были слегка развернуты носом к северо-западу. «Нимфа» почти полностью была скрыта в тени, падающей от причала, катер — чуть меньше. Но корма у обоих судов была ярко освещена. На задник квадратной кормы катера лучи на дали под сильным углом, почти параллельно, и на гладком бортике обозначились какие-то шероховатости. «Интересно, что это за отметины», — подумал Френч. Они были почти не видны. Два небольших углубления в полмиллиметра глубиной, не больше. Они только сейчас стали заметны, когда на них легла почти эфемерная тень. В центре каждого углубления была вмятина, похожая на миниатюрное колесо с восемью спицами, на колесико, с которого сняли обод и втулку, диаметры у этих кругляшей были одинаковые, примерно в два дюйма. А еще они напоминали две изящные звезды. Отметины были смещены к левому борту, на середине между рулем и углом борта, точнее, в девяти дюймах от угла и ниже края среза кормы на три дюйма.

Что бы это могло означать? Френч вяло рассматривал отметины. В сущности, ему не было до них никакого дела. Просто он до того устал, что не было сил повернуть голову и больше на них не глазеть. Давно пора было подняться и заняться чем-нибудь более полезным. Маленькие звездочки на торце кормы, или колесики…

И тут вдруг его апатия сменилась острым любопытством, сердце часто забилось. Что же это все-таки за отметины? Откуда они тут взялись? Неужели?! От нахлынувшего волнения Френч очень резво вскочил на ноги и начал нервно прохаживаться по палубе, уже больше ничего вокруг не замечая. Да, точно! Иного объяснения просто не существует! Неужели он нашел разгадку преступления?