Поздно вечером Френч позвонил Резерфорду домой. Услышанный вопрос вызвал у инженера смех.

— Вы предлагаете крайне оригинальные решения, — сказал он, отсмеявшись. Дистанционное включение взрывателя противопехотной мины? Никогда о таком не слышал.

— Но в принципе это возможно?

— Дайте минутку, старший инспектор, имейте сочувствие! Вы, видно, не представляете, какая путаница возникает в голове, когда нужно безо всякой подготовки решить такую головоломку. Мне нужно хоть немного подумать, прежде чем отвечать.

Френч, смеясь, попросил прощения. Может быть, мистер Резерфорд все обдумает и как можно скорее даст заключение?

— Конечно дам, но на первый взгляд, а я ведь могу и ошибиться: должен сказать, что это возможно. Есть всевозможные электрические устройства, позволяющие соединять или разъединять подвижные части механизма. Чаще всего используют электромагниты, подводящие включающий рычаг к передаточному механизму или отводящие его.

— Звучит обещающе.

— Могу дать пример. Может, представляете, как действует сигнализация на железных дорогах?

— Боюсь, что очень приблизительно.

— Хорошо, существуют предохранительные механизмы для одноколейных дорог. Это так называемая электрожезловая система. В ней разрешением на занятие перегона поездом служит вручаемый машинисту на станции отправления жезл, извлекаемый из электрического аппарата. Понятно?

— Пока да.

— Теперь главное. Смысл в том, чтобы жезл из аппарата можно было извлечь только при получении по проводам согласия станции, на которую должен прибыть поезд. Иными словами, посланный издалека сигнал делает возможным извлечение жезла. Вот вам пример того, как электрический сигнал делает возможным действие, которое без него нельзя было бы произвести.

— Но это ведь то, что мне нужно! В мину можно вмонтировать подобное устройство?

— Думаю, да. В мине контактного действия можно поставить шток, который будет идти от контактного датчика к детонатору. Вы нажимаете на датчик, он передает давление на шток и активирует детонатор.

— С этим мне ясно.

— А теперь представьте, что этот шток мы разделили на две части и оставили между ними пустоту. Вы передаете давление на верхнюю часть штока, но она не достает до нижней и детонации не происходит. Это понятно?

— Вполне.

— Очень хорошо. Можно взять электромагнит и с его помощью вводить между двумя частями штока прерыватель. Если он взведен, вы нажали на верхнюю часть штока, пришла в движение его нижняя часть, сработал детонатор, и все. Взрыв!

— Превосходно! И такая штука будет работать?

— А почему же нет? Для верхней части штока потребуется, конечно, отжимающая пружина, которая будет возвращать его на место. В общем, можно считать, что это дело вполне возможное, хотя, чтобы изготовить механизм, нужен грамотный и умелый человек. А к этому еще он должен быть немного изобретателем, ну и так далее.

Френч был восхищен. Его версия вполне реалистична и позволяет объяснить все имеющиеся факты. К тому же ее будет нетрудно проверить.

Следующее утро он начал с повторного штудирования всего, относящегося к Сэйвори, и подробного разговора о нем же с сержантом Ганди. После чего он поехал повидаться с самим Сэйвори. Тот оказался дома и немедленно его принял.

— Что опять привело вас ко мне? — грубо спросил он, не успев даже закрыть дверь.

— А у меня к вам дельце, — вежливо объяснил Френч. — Решил, знаете ли, открыть перед вами карты, ввести, так сказать, в курс. Короче, сэр, у меня появилась потрясающая версия.

Говоря все это, Френч внимательно наблюдал за Сэйвори и был поражен тем, как тот прямо у него на глазах впадает в ужас, и при этом героическими усилиями пытается скрыть панику. Загадкой было уже то, что так реагировал человек с такой устоявшейся репутацией. В голове Френча промелькнуло высказанное им же в разговоре с Ролло подозрение, что сам же Сэйвори все это и организовал, но тут же сообразил, что это невозможно и прогнал нелепую мысль.

— Так что же это такое? — ворчливо осведомился Сэйвори. — Вы нашли наконец того, кто хотел смерти Рэдлета?

— Вот в этом-то и загвоздка. Было решено, что никто этого не делал.

Сэйвори побагровел.

— Что за чушь вы городите? Если думаете, что можете ввалиться сюда, чтобы морочить мне голову, то вы сильно ошибаетесь. Вы всего лишь старший инспектор, а не господь всемогущий!

— Виноват, сэр, но у меня в голове и близко такого не было. Я всего лишь хотел известить вас, что, по нашему мнению, убийца промахнулся и что мистер Рэдлет был убит по ошибке. Целились в кого-то другого.

— На кого вы намекаете? — выпучился на него Сэйвори.

— На вас, сэр.

— На меня! — Сэйвори было раздулся от негодования, но тут, видимо, какая-то мысль пришла ему в голову, и он, опять успокоившись, принялся обдумывать услышанное. — Да будь оно все проклято, черт, это же полный абсурд! Что навело вас на эту идею.

— Два соображения. Во-первых, никто не был заинтересован в смерти мистера Рэдлета. И во-вторых, мне сообщили, что у вас здесь есть враги.

— Если и все другие ваши доводы такие же, ваша версия ни черта не стоит.

— Тогда давайте по пунктам. Вы можете указать на кого-либо, кто был бы заинтересован в смерти мистера Рэдлета?

— Я? Вы хотите на меня свалить свою грязную работу? Впрочем, чтобы найти таких, далеко ходить не придется.

— Вы имеете в виду мистера Литтла и мистера Веджвуда с их женами?

— Я никого не обвиняю.

— Конечно нет, сэр, но относительно этих могу утверждать, что они невиновны. Можете назвать еще кого-нибудь?

— Не буду я вам никого называть, и, кстати говоря, вы лжете, когда говорите, что я их обвинил.

— Этого, положим, я не говорил, — кротко отозвался Френч. — А теперь ко второму пункту. Вы ведь не станете отрицать, что у вас плохие отношения с рядом соседей?

— Да зачем же мне это отрицать? В этой захудалой глуши полно скотов, с которыми ни один нормальный человек не может быть в хороших отношениях.

— Отлично сказано, сэр, в этом-то все и дело. Мы полагаем, что один из этих вот и попытался вас убить.

Сэйвори задумался, потом зябко передернул плечами и совсем другим тоном спросил.

— Может, вы и правы. Ну и что вы думаете предпринять?

— Проверить эту версию, докопаться до истины, так сказать. А для этого придется задать вам один-два вопроса.

— Этого-то я и ждал с момента вашего появления. Кое-что мне про полицию известно, уж можете быть спокойны. Все только вопросы и расспросы, хотя и без толку. Что ж, раз это ваш долг, задавайте ваши вопросы. Не тяните только. Давайте-ка побыстрее с этим покончим.

— Спасибо, сэр, — Френч дружелюбно улыбнулся и получил в ответ взгляд, полный яростного недовольства. — Тогда, прежде всего, кто знал, что вы в тот день и час пойдете по берегу?

Сэйвори задумчиво помолчал.

— Многие знали, что я примерно в это время отправлюсь в город, но никто не мог знать, что я пойду берегом.

— А как-то догадаться об этом можно было?

— Можно, конечно. В наше время бензин дефицитен, и на короткие расстояния я, естественно, хожу пешком, а в хорошую погоду при низкой воде я всегда хожу берегом. Уверенности в этом ни у кого быть не могло, но угадать не так уж трудно.

— Понятно. А теперь о тех, кто знал, что вы пойдете в город. Кто эти люди, сэр?

— Ну, во-первых, моя жена. Намерены обвинить ее в убийстве?

— Не думаю, сэр, что в этом есть необходимость, — жизнерадостно воскликнул Френч. — Миссис Сэйвори могла рассказать кому-либо об этом. Кто следующий?

Сэйвори хмыкнул.

— Похоже, что придется вам рассказать все подробности, иначе от вас не отделаться, — каким-то особенно неприятным голосом заявил он. — Вам нужно знать вот что: одно время я сдавал один из моих коттеджей человеку по имени Макдугал. Он работает у Веджвуда. Недавно выяснилось, что коттедж нужен для моего нового шофера. Я обнаружил, что выставить Макдугала за дверь будет не так то просто. Вот я и собрался в город, чтобы все обсудить с моим юристом, Форрестером.

— Понятно. Значит, мистер Форрестер тоже знал?

— Конечно, он ведь ждал меня. Его секретарь мог знать, да и еще десяток его служащих. Потом, знала моя племянница, мисс Мередит, потому что она в качестве моей секретарши подготовила письмо Форрестеру с просьбой о консультации. Думаю, и ее вам незачем подозревать. Жена знала, как я сказал, потому что я упомянул, что хочу побывать у него и по какому делу. Элен, наша служанка, могла подслушать — у нас только одна служанка теперь. Я не делал из этого секрета.

Френч удовлетворенно кивнул.

— Большое спасибо, сэр, для начала это очень неплохо. С вашего позволения, мне нужно поговорить с теми, кого вы назвали, чтобы узнать, кому они могли передать информацию.

Когда разговор уже шел к концу, наблюдательный Френч был вторично поражен переменами в поведении Сэйвори. Паника ушла, и он теперь был расслаблен и спокоен. Френч почувствовал, что этот человек знает еще что-то, о чем не хочет ему рассказывать.

Разговоры с миссис Сэйвори, Энн Мередит и Элен оказались безрезультатными. Да, каждая из них знала, что тем утром Сэйвори собирался в Сент-Полс, а Энн Мередит знала к тому же и на какой час назначен прием у юриста, но они утверждали, что — нет, ни одной живой душе об этом не рассказывали.

Но хотя из этих бесед Френч извлек мало чего определенного, его сильнейшим образом заинтересовали первые две женщины. Его внимание привлекли не личные особенности свидетельниц. У него не возникло подозрения, что миссис Сэйвори или Энн Мередит были участницами серьезного преступления. Но при этом обе были явно чем-то напуганы, что стало особенно видно по тому облегчению, с которым они с ним прощались.

Было понятно, что в этом доме хранили какую-то постыдную тайну. Френч не мог заведомо знать, связана ли она как-то с убийством, но он сделал пометку, что, если остальные направления расследования не дадут результата, нужно будет заняться этими дамами.

Выходя из дома Сэйвори, Френч отметил, что пока его новая версия делается все более правдоподобной. Помимо тех, кто точно знал, что в этот день Сэйвори собирался в Сент-Полс, буквально каждому было известно, что в отлив и при хорошей погоде он любит ходить по берегу. Если найденный на волноломе провод служил для активации взрывателя на мине, оставалось только ждать нужного часа, причем в полной уверенности, что долго ждать не придется.

Пока что, впрочем, все это было вилами на воде писано. Очень похоже на правду, но пока ни один факт не подтверждал того, что так все и было. Что же дальше делать?

После недолгих размышлений Френч решил, что деваться некуда, придется поближе познакомиться с местными дрязгами. Нужно составить список врагов Сэйвори, оценить степень их обид.

Первым делом, естественно, следовало разобраться с коттеджем Макдугала. Во вчерашнем разговоре Макдугал его ничем особенным не заинтересовал, но, вспоминая свои впечатления, он понял, что, если его задеть, этот человек способен на сильные поступки. Он решил, что необходимо еще раз с ним встретиться.

— Простите за повторное беспокойство, мистер Макдугал, — поприветствовал он, — я здесь расспрашивал мистера Сэйвори о том, куда он направлялся в то утро, и он сказал, что собирался в Сент-Полс поговорить с мистером Форрестером о вашем коттедже. Если вас не затруднит моя просьба, расскажите, в чем там дело с этим коттеджем?

Макдугал взглянул на него с нескрываемым недоумением.

— Чего же не рассказать, — медленно ответил он, — но мне-то казалось, что вы расследуете смерть мистера Рэдлета, так ведь?

Френч рассмеялся.

— Разумное, и очень уместное возражение. Но вы не знаете Скотленд-Ярд. Распутывая дело вроде этого, мы собираем все возможные сведения о месте и людях, и не важно, имеют они прямое отношение к преступлению или нет. Но если вам не хочется рассказывать об этом, все в порядке. Я не имею права требовать этого.

Макдугал отложил совковую лопату, которую он насаживал на новую ручку.

— Я ведь сказал уже, что готов рассказать, и я расскажу, а все эти ваши что и почему меня не касаются. Все началось в прошлую войну, когда я был денщиком мистера Веджвуда. Если хотите, могу начать с детских воспоминаний, вы как?

— Нет-нет, мистер Макдугал, начинайте прямо с первой мировой, улыбнулся Френч.

Глаза механика хитро сверкнули, и Френч неожиданно понял, что ему нравится этот человек.

— Значит, так, когда мистер Веджвуд начинал эту ферму, он написал мне и предложил работать у него, и я приехал сюда с женой и двумя писунами. У меня не было жилья, а тут подвернулась эта хибара мистера Сэйвори. В ней годами никто не жил, и она вся прогнила чуть не насквозь, но выбора-то не было, так? Сэйвори согласился пустить меня, но запросил жуткие деньги. Хуже того, он ни гроша не потратил на то, чтобы привести ее в порядок. Мне пришлось много всего вложить сюда, прежде чем мы смогли переехать. И сейчас она в лучшем состоянии, чем была новая, а Сэйвори ни пенни не сбросил с арендной платы.

История эта увлекла Френча. Перед ним открывалась застарелая и очень глубокая вражда. Говоря о Сэйвори, Макдугал внутренне ощетинивался.

— Нелегко вам пришлось, — с сочувствием признал Френч. — Такие типы порой встречаются.

— Благодарение господу, не так уж часто, — Макдугал подмигнул ему. — В общем, убрали мы эту гниль, и получилось неплохо. Моя жена умеет это.

Френч неопределенно гмыкнул.

— А потом новая беда свалилась. Здесь рядом лесок, — Макдугал неопределенно махнул рукой куда-то, где, должно быть, и была эта рощица, недалеко от дома. Это земля Сэйвори, все правильно, но это ведь дикая вересковая пустошь. Там ничего не растет. Вы же понимаете, писуны мои малость подросли. Барбаре десять, а Ангусу семь. Ну, они иногда играют в этом леске. Это, понятно, неправильно, это не моя земля. Но они ведь там ничему ни разу не навредили за все эти годы. Ну так вот. Недели три-четыре назад Сэйвори вздумал там погулять, хотя я его там ни разу прежде не видел. Ну и надо же было такой удаче, они как раз там играли. Он их увидел и выгнал, как будто они прокаженные. Барбара домой пришла вся в слезах, да и Ангус был не многим лучше. А потом заявился и сам Сэйвори и наорал на меня. «Чтобы на моей земле твоих щенков и духу не было», — что-то в этом роде. Я был с ним очень вежлив, хотя весь кипел внутри. Я сказал, что мне очень жаль, но ведь они совсем дети и не сделали никакого вреда. А он орет: «Плевать мне на их возраст», ну а я сказал ему, что он не умеет себя вести. «Не желаю, — кричит, — чтобы дети всяких голодранцев ходили у меня».

Ну, дальнейшее понятно, так ведь? Я ему сказал, что он кусок дерьма и чтобы проваливал с глаз моих. Он смолчал, но цвета был, как свекла.

Через три дня получаю письмо, чтобы я выселялся из дому, потому что, видите ли, он ему нужен для нового шофера. Грязный лжец! Вот так срывать злобу! Мне прежде казалось, что мистер Веджвуд уж слишком строг к нему, но, видно, он знал его лучше, чем я.

— А чем он насолил мистеру Веджвуду?

— А, это долгая история. Что-то с правом прохода. Спросите у него, он сам расскажет.

— М-да, может и придется спросить, — вздохнул Френч. — Ну, и что там у вас дальше?

— Да почитай, что все. Я пошел в Сент-Полс к моему юристу, мистеру Пенджеллу, чтобы узнать, может ли Сэйвори меня выставить отсюда. Как вы говорите, Сэйвори и сам в этом не очень уверен, раз он ходил к мистеру Форрестеру.

— Думаю, нет, — сказал Френч. — Военные законы, все это стало сложнее, чем прежде. Вы не вспомните, чем вы занимались в то утро?

Макдугал бросил на него взгляд исподлобья, но от комментариев воздержался.

— Очень даже помню, — ответил он. — В тот день трактор у нас застопорился. Меня позвали часов в восемь. Он у тракториста встал, и ни в какую. Я решил, что дело в карбюраторе, снял его, принес сюда и разобрал до гаечки. Как раз в это время оно и взорвалось. Я, правда, на это внимания не обратил, но потом рассказали.

— Спасибо вам. Кажется, это все, что я хотел знать.

Они еще немного поболтали, и Френч ушел. Он был немного раздосадован и разочарован этим разговором. Опять какая-то муть, в которой не за что ухватиться. Против Макдугала то, что он в состоянии сделать мину, что он член отряда самообороны и мог стащить гранаты, а через Пенджелли он мог узнать о том, что у Сэйвори договоренность о встрече с Форрестером, так почему бы ему с утра пораньше не сбегать к плотине, чтобы активировать мину? Против этого было то, что мотив для такого убийства был довольно слаб, да виновный и не стал бы таким вот образом описывать свои отношения.

В общем, Френч не счел Макдугала вероятным преступником, хотя оставил его имя в списке подозреваемых.

Л что же там с Веджвудом? Макдугал бросил фразу о каком-то праве прохода. Может, это и пустое, но выяснить придется.

Френч взглянул на часы. Десять минут первого. Он успеет переговорить с Веджвудом до ленча. Порыскав по ферме, он нашел его в маленьком домашнем кабинете.

Как всегда в таких случаях, Френч начал с извинений за повторное появление. Веджвуд быстро его оборвал.

— Можете не извиняться. Когда нужна моя помощь, приходите без колебаний, — он говорил очень искренне. — Я отношусь к вам как к союзнику. У меня ведь родственник погиб, да и склад мой ограбили, так что мне нужно, чтобы вы в этом разобрались. Если и вы не сможете, не знаю уж, кто тогда.

— У меня сегодня другой интерес, — ответил Френч. — Это обычная рутина. Я собираю сведения обо всех, кто так или иначе фигурирует в деле, и в данный момент меня интересует мистер Сэйвори. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о ваших отношениях с ним.

Веджвуд насупился.

— Он и правда имеет к этому отношение, мистер Френч? Признаюсь, сам я никакой связи здесь не вижу.

— Пока что я не могу сказать, что здесь имеет отношение, а что — нет. Я задал вам вопрос, мистер Веджвуд, но вы, конечно, если не хотите, не обязаны мне отвечать.

— Если это действительно нужно, я отвечу, никаких возражений. Просто для меня это довольно болезненная тема и не хотелось бы без нужды говорить об этом.

— Мне все-таки хотелось бы знать.

Веджвуд пожал плечами.

— Что ж, хорошо. Наши отношения, так уж получилось, всегда были скверными. Лично я ненавижу вражду, мне хотелось бы дружить со всеми. Но где-то должна быть граница, и для меня это мистер Сэйвори.

— Но ведь должны были быть какие-то причины?

— Разумеется. Очень специфичные и неустранимые. Если говорить высоким слогом, я бы сказал, что для меня это что-то вроде длящегося вреда. Началось все, когда я здесь только появился и захотел купить ферму. И каждый мой шаг натыкался на какие-то препятствия, а главным источником их неизменно оказывался этот господин. Ну, это дело прошлое. Но вот то, что случилось два года назад, я никогда не забуду.

— А что же тогда случилось, сэр?

— Все это довольно сложно, но я попробую объяснить вам. К моей ферме, Редрин-фарм, ведут два пути. Один через мост, вдоль границы между обрабатываемой землей и вересковой пустошью. Купив ферму, я получил законное право перегонять по этой дороге любые транспортные средства. Дорога эта очень извилистая, со спусками и подъемами, и на автомобиле по ней не очень-то проедешь. Чтобы сделать ее проезжей, нужны большие деньги, намного больше, чем у меня есть. Правда, у меня есть законное право делать с ней что угодно.

Френч в знак понимания кивнул.

— Эта дорога настолько плоха, что, если бы не было другой, я не купил бы ферму. Но есть и другая дорога, прямая, короткая, без спусков и подъемов, и она выводит на шоссе. И с ней только одна заковыка — в одном месте, примерно триста ярдов, эта дорога ведет через вересковую пустошь, которая здесь является общественной землей. У меня не было особых прав на использование этой дороги, а было только как у каждого обычное право прохода и проезда по общественной земле. Прежде чем оформить покупку, я специально обсудил этот вопрос со своим юристом, и он сказал, что обитатели фермы всегда использовали эту дорогу. Он заверил меня, что отнять или урезать это право можно только по особому решению парламента.

— Это право было оговорено в договоре аренды?

— Нет. В договоре в качестве законного пути обозначена только длинная непроезжая дорога через мост.

— Понятно.

— Ну вот, мне сказали, что все это приемлемо, так что я купил, и мы въехали. Сначала все было прекрасно, и мы пользовались короткой дорогой. Это, конечно, не слишком хорошая дорога. Там гравийное покрытие, а когда сухо там всегда пыль. Но для наших целей она годится.

Через пару лет ферма начала давать продукцию и пришлось купить грузовик, чтобы возить ее на железнодорожную станцию. Вот тут и начались мои неприятности. Гравийная дорога через вересковые заросли не выдерживала веса грузовика. Я занялся ее ремонтом. Сэйвори немедленно велел мне прекратить.

— Он-то какое имел к этому отношение, мистер Веджвуд?

— А, я думал, что вы уже поняли. Он ведь что-то вроде здешнего помещика. Я маловато об этом знаю, но, кажется, можно купить соответствующие права и он их купил. И здесь он ничего не превысил — у него было право остановить меня при желании.

Понятно, что я оказался в трудном положении. У меня не было денег, чтобы как следует обустроить дорогу через мост, и для моего грузовика оставался только путь через вересковую пустошь, а без грузовика моя ферма не приносила бы дохода. Я повидался с Сэйвори и объяснил ему ситуацию и свои намерения — подсыпать на дорогу щебенки и прикатать ее катком, так что вересковые заросли, да и все остальное никак не пострадали бы. Ну, он уперся и ни в какую. У него была возможность придавить меня и даже, пожалуй, выжить из этих мест, и он собирался воспользоваться этим. Не знаю, поверите ли вы мне, мистер Френч, но в нем чувствовалась такая злобная радость от возможности ущемить меня, что это меня задевало чуть ли не сильнее, чем перспектива потерять ферму.

— Это я могу понять.

— Я, естественно, обратился к юристу, который должен был бы предвидеть эту ситуацию и предостеречь меня. Мы обсуждали возможность того, что я все-таки закончу ремонт дороги, а потом пусть он тащит меня в суд. Но мы не успели даже прийти к единому решению, как я получил предложение от Сэйвори я буду выплачивать ему сотню в год, а он перестанет мне мешать. Залить дорогу гудроном он мне не даст, но я могу засыпать ее щебенкой и уплотнить с помощью парового катка. Очень возвышенные мотивы, как скажете?

— Что же вы тогда выбрали, сэр? — Френч предпочел не высказывать своего мнения.

— А что я мог сделать? Мне объяснили, что, если он захочет, у него есть право остановить дорожные работы. Я заплатил. И до сих пор плачу. Иногда я сам себя презираю за это, но я боюсь, что в суде он может добиться решения против меня, а тогда мне конец. Моя ферма накроется.

— Очень трудная ситуация.

— Понимаете, за всем этим не было никаких разумных причин, никакой заботы о природе или о чем-то таком. Только чистая злоба, враждебность и, пожалуй, алчность. Не удивительно, что я его не выношу. Все эти годы мы не разговариваем.

Френч очутился перед еще одной проблемой. Сэйвори причинил ущерб Веджвуду, причем ущерб издевательский и бессмысленный. Более того, это был длящийся вред, ежегодно повторяемый. Не приходится сомневаться в чувствах Веджвуда. Но чувствовать обиду и оскорбление это одно, а убить — совсем другое. Достаточный ли это мотив для убийства?

Френч полагал, что нет, но полной уверенности у него быть не могло. Возмущение копилось все эти годы, когда Веджвуд был жертвой шантажа. Так почему именно сейчас он мог выйти из терпения? Должна быть какая-то еще причина, которая могла бы подвигнуть его на убийство, но Веджвуд ни о чем таком не рассказывал, а его манеры убеждали Френча, что этому человеку можно верить.

К тому же здесь, как и в случае с Макдугалом, в пользу невиновности говорила поразительная готовность поделиться своими обидами и негодованием. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и то, что, с точки зрения Веджвуда, Френч расследует дело об убийстве Рэдлета, а не о покушении на Сэйвори. Цель оставалась неуловимой, так что придется сохранить имя Веджвуда в списке подозреваемых, а пока что вести следствие на других направлениях.

Досадуя на потерю времени, Френч неспешно катил назад в Сент-Полс. Предстояло отработать еще две версии, и он горел желанием приняться за это немедленно. Прежде всего был этот романист Крейн. Не считая Сэйвори, Крейн первым прибыл к месту трагедии, так что Френч хотя бы для порядка обязан его допросить. Но там было еще что-то. В разговоре с миссис Веджвуд ока обронила, что взаимная любовь Крейна и Сэйвори — это величина отрицательная, так что нужно узнать, насколько она велика на самом деле. А кроме того, нужно бы еще выяснить причину тревоги, терзавшей всех домочадцев Сэйвори во время разговора с ним.

Впрочем, был ровно час дня, время ленча, и нужно дождаться, пока люди поедят. Что ж, подумал он, за это время можно сделать кое-что другое из списка розыскных мероприятий. Эта работа, занимавшая в его списке видное место, не имела логической связи с проводившимися им в настоящее время расспросами, но сейчас просто надо было чем-то заполнить время.

Добравшись до полицейского участка, он позвонил мистеру Сэндсу — имя он получил от Вэнсона, — чтобы спросить, не уделит ли тот ему пару минут примерно в два часа. Сэндс согласился, и он отправился с Картером на ленч.

Сэндс был владельцем небольшого магазина радио — и электротоваров, но Френчу он сейчас понадобился потому, что в отряде самообороны отвечал за телефонную связь. Он оказался совсем маленького росточка, сморщенный, ссохшийся, востроносый и похожий на хорька. Несмотря на почтенный возраст, он был еще энергичен и увлеченно делал все, за что брался.

— Возможно, вы уже догадались, мистер Сэндс, — начал Френч, — меня интересует хищение провода. Можете сообщить какие-либо детали?

— Конечно, мистер Френч. Расскажу все, что смогу. Что именно вы хотели бы знать?

— Может, для начала расскажете мне про организацию телефонной связи в отряде самообороны, а потом уже займемся хищением?

Сэндсу явно польстила такая постановка вопроса. Он несомненно гордился своей работой и с горячностью приступил к детальному отчету.

Получалось, что в отряде использовали два вида телефонии: постоянные линии связи, проложенные заблаговременно в соответствии с рельефом местности, и временные линии, которые прокладывались для решения конкретных задач, а по выполнении их провода сматывали. Существовало две основных постоянных линии. Первая была проложена вдоль берега и отстояла от пляжа на расстояние от нескольких футов до двух-трех сотен ярдов. Их участок, объяснил Сэндс, является частью линии связи, опоясывающей все побережье Англии, и обеспечивает отрядам самообороны возможность связываться между собой. Другая постоянная линия идет вглубь острова прямо через середину их района ответственности и обеспечивает им связь с соседним отрядом на севере. Обе линии шли через вышку на вершине невысокого холма за Сент-Полсом, где располагались штаб-квартира и наблюдательный пункт их отряда. Кроме этого, было еще три тупиковых постоянных линии, обеспечивавших связь внутри их оборонительного района. Именно с одной из них и похитили провод.

— А что вы имеете в виду, когда говорите о тупиковых линиях?полюбопытствовал Френч.

— Это линии, которые не выходят за пределы нашего района. Я имею в виду, что они не связаны с внешними линиями связи.

— А как же их использовать? Там на конце стоит телефонный аппарат?

— Нет-нет, вы не поняли, — Сэндс попал в свою стихию: — по этим линиям любой может говорить откуда угодно. Чтобы позвонить, нужно иметь маленький переносной аппарат — восемь дюймов длиной и два с половиной шири ной. Там есть два провода. На конце одного маленькая острая игла, а на конце другого заточенный штырь длиной около фута. Если нужно поговорить, втыкаешь иголку в провод линии связи, так чтобы пройти через изоляцию и дойти до металла, а штырь втыкаешь в землю. Это называется заземление. Заземлив линию с помощью этого инструмента, можно говорить со штаб-квартирой, расположенной на холме с наблюдательной вышкой.

— Очень остроумно, — заметил Френч. — Значит, все провода покрыты изоляцией?

— Да, каждая линия представляет собой изолированный провод с возвратом через землю.

— Вам показали провод, найденный нами на волноломе; вы уверены, что это тот самый, что был похищен?

— Абсолютно уверен.

— И последний, надеюсь, вопрос. Каковы шансы, что пропажа провода будет замечена?

— Вы имеете в виду, через сколько времени? В течение дня крайне маловероятно. Отряды самообороны несут дневные дежурства только при исключительных обстоятельствах. А ночью две основные линии, связывающие наш отряд с северными, восточными и западными районами, используются довольно часто, так что пропажа связи будет быстро обнаружена. А относительно трех тупиковых линий я даже приблизительно сказать не могу. Иногда они бывают нужны, а могут за целую ночь ни разу не пригодиться.

— Вор снял провод с той линии, которую используют реже всего, верно? Значит, это был кто-то, кто знает устройство вашей телефонной сети?

Сэндс подумал, что это, в сущности, не его ума дело, но согласился, что, по логике, должно быть именно так. Френч был доволен, что появилась, кажется, первая зацепка в этом расследовании.

Обменявшись благодарностями и наилучшими пожеланиями, мужчины расстались.