После длинного дневного перехода Ларионов решил, что отряд заночует в степи. Место выбрали у двух холмов так, чтобы издали незаметен был свет костров. Уставших лошадей стреножили, и в последние минуты вечерних сумерек они занялись поиском скудных пучков ковыля. Казаки развели костры, из фляги налили в котел воды и поставили на огонь кашу. Отряды Бурнаша были по их расчетам далеко, но командир все равно распорядился выставить охрану. Двое караульных расположились на вершинах холмов, а остальные бойцы, уставшие от перехода, прилегли на землю в ожидании ужина.

– Припасы кончаются, батя, – доложила Ксанка командиру. – Сегодня еще хватит сала кашу заправить, а завтра – уже нет.

– А на пустой желудок даже красные военные моряки воевать опасаются! – усмехнулся Иван и потрепал дочку по голове. – Я это обстоятельство, Ксанка, сильно учитываю. Завтра мы доскачем до станицы Всеславской, там и подхарчимся.

– Вот це добре, – заметил старый казак Панас, слышавший разговор. – Нам бы еще каким кабанчиком разжиться и совсем бы другая тогда война пошла!

– Можно и без мяса воевать, – заявил Валерка.

– Это как? – спросил Иван Ларионов и подмигнул Ксанке. – Откуда така информация?

– Я читал, что когда испанские рыцари воевали с сарацинами за освобождение Испании, осадили они в Кастилье крепость Рокафриду. И тогда доблестный рыцарь дон Родриго де Альда вместе со своей дружиной дал обет не есть ничего, кроме молока, пока не падет крепость. Осада продолжалась целый год, и рыцари ни разу не нарушили данное обещание.

– Это нам что ж, цельное стадо коров с собой в поводу водить? – спросил Панас. – А как быть, если конным строем в атаку пойти придется? Коровы с нами атаковать будут или тыл прикрывать останутся?!

Последние слова почти поглотил взрыв хохота.

– А я не прочь, – сказал, отсмеявшись, молодой казак по имени Егор, – если только удастся к коровам доярок приставить!

Бойцы от смеха покатились по земле.

– Так и я не против, кабы коровы самогон давали, – заметил ко всеобщему удовольствию Панас.

– Ну и взяли рыцари ту Рокафриду? – спросил Ларионов.

– Кажется, нет, – покраснев от смущения, пробормотал Валерка. Хорошо, что стало почти темно. И дернул его черт вспомнить об этих испанцах!

– Каша готова! – позвала Ксанка, избавляя наконец Валеру от насмешливой компании.

– Да ты не журись, хлопчик, – шепнул парнишке командир. – Право слово, веселый разговор – он иногда заместо окорока идет. Смотри, как казачки ожили.

Но Валерка все равно обиделся и пошел на пост, чтобы сменить караульного. Слабая заря еще играла где-то на горизонте, а вокруг стало уже почти темно. В животе у Валерки урчало от пустоты, он сорвал травинку и сунул в зубы.

– На, поешь, – на пост взобралась Ксанка и протянула хлопцу тарелку с кашей.

– Спасибо, Оксана, – поблагодарил постовой и вдохновенно заработал ложкой. Ксанка сиде ла рядом и смотрела на бывшего гимназиста. Валер ка все еще носил форменную фуражку, но без ко карды.

– Ты сама-то ела?

– Успею, – отмахнулась девочка. – Слушай, а они буржуи были?

– Кто?

– Рыцари твои.

– Вроде того.

– А сарацины?

– В общем, тоже.

– Так чего же они воевали?

– Наш царь недавно тоже с австро-венгерским императором схватился. За территорию воюют, за землю.

– Неправильно, это мы – за землю! – поправила Ксанка.

– Мы воюем за землю для крестьян, а цари – для себя, – разъяснил Валерка и вдруг насторожился. – Слышишь?

– Что? – девчонка так задумалась над причинами войн, что ничего не замечала.

– Лошади… Кто-то лошадей уводит! Стой! Стрелять буду! – Валерка передернул затвор винтовки, но мелькнувшую на спине одной из кобыл фигуру уже не было видно.

– Ты чего, Валерка? – спросил Панас.

– Кто-то с конями балует! Вон он!

Валерка пальнул в воздух, боясь попасть в лошадь.

Вор уже в открытую гнал растреноженного коня и еще трех вел в поводу. Несмотря на усталость, бойцы мгновенно собрались в погоню. Но, чтобы распутать лошадей, требовалось время. Между тем маленький табун быстро удалялся.

Валерка остался на посту, и Ксанка вместе с ним стала следить с вершины за погоней. Они видели, что Данька отстал от бойцов – он искал не какую-нибудь, а свою лошадь. К счастью, ее вор не увел. Парень вскочил на спину Ворона и помчался вдогонку. Для любимого хозяина вороной старался изо всех сил и очень быстро стал приближаться к погоне.

Вор отчаянно хлестал прутом взмокшие бока коня, но в темноте он допустил ошибку – выбрал далеко не лучшую лошадь. Она и без того выбивалась из сил, а еще приходилось тянуть за собой трех коней. Если бы вор бросил повод, то освободившись от лишней обузы, лошадь, может, и спасла бы его от преследования, и темнота укрыла, но он не отпускал коней. То ли не замечал приближающейся погони, то ли от большой жадности готов был рискнуть головой.

Данька видел, как казаки настигли вора, и Егор столкнул его с лошадиной спины под копыта преследователей. Одни из них стали ловить спасенных коней, а другие бросились на преступника.

– Ах, ты, гаденыш!

– От нас не уйдешь!

Бойцы так дружно бутузили вора ногами, словно мяли в бочке квашеную капусту. Данька подлетел к казакам, спрыгнул с коня и растолкал особо активных экзекуторов.

– Стоп, хлопцы, мы его судить будем! – закричал Данька. – Разойдись!

– Да был бы подходящий сук – мы бы его уже посудили б!

– Точно! Чтоб неповадно было.

– Нет, – сказал Данька, – может, человек с голодухи отчаялся?

– С голодухи таких шустрых нема, – Егор попытался еще ударить лежащее тело.

Данька его оттолкнул и встал перед вором. Скорее воришкой – по размеру он был в пол-Егора. Даниил поднял его и, не обращая внимания на недовольство казаков, перекинул через круп своего коня. Ворон шагом вернулся к лагерю позади остальных. Егор уже успел нажаловаться командиру и с усмешкой ждал, как батя научит сына по-казачьи обходиться с конокрадами. Здесь же уже оказались Ксанка и Валерка. Данька сгрузил свою ношу к костру. В его слабом свете удалось наконец разглядеть воришку.

Это был цыганенок: смуглый, кудрявый с кольцом в ухе. Тело покрывали окровавленные лохмотья, а на разбитом лице сверкали злые глаза.

– Иш, как зыркает! Щас укусит!

– Связать бы надо щенка.

– А лучше в костер сунуть!

Ксанка подошла ближе и присела рядом с воришкой. Цыганенок отпрянул насколько позволяло узкое пространство, со всех сторон ограниченное врагами.

– Как тебя зовут? Ты один был?

Женский голос на секунду вызвал удивление, но потом в глаза вернулась прежняя злость.

– Я ваших коней все равно уведу! – вымолвил цыган и сплюнул кровью.

– Вот звереныш!

– А чем наши кони лучше других? – спросил Данька.

Цыганенок отвернулся.

– Говори, не бойся, – приказал Ларионов.

– А я не боюсь! Я вас ненавижу!

– За что? – поразилась Ксанка.

– А то не знаете. Вы всю мою семью убили!

– Вот те раз! – присвистнул Валерка.

– С чего ты взял? – спросил Данька.

– Я по вашему следу весь день шел.

– Что-то ты путаешь, хлопчик, – сказал Иван Ларионов. – Ну-ка расскажи все по порядку.

Цыган внимательно оглядел обращенные к нему лица: уже не злые, как в тот момент, когда его только схватили, а внимательные и даже сочувствующие.

– Неужели я ошибся?

Цыганенок повесил голову и чуть хриплым голос начал рассказ:

– Меня зовут Яшка. Моя семья: дедушка, родители, я и младшие брат с сестрой кочевали с табором на юге от этого места. У нас была своя кибитка и пара коней. Прошлой ночью табор остановился в степи на ночлег. Кибитки поставили в круг, а в центре развели большой костер. Ночью холодно, особенно если нечего есть. Но, может, это меня и спасло. Голод мешал мне спать, и я видел, как в полночь на табор напали казаки. С гиканьем и свистом бросились они на табор, словно мы не цыгане, а солдаты… Взрослых мужчин было немного, да и те в основном спали. А женщины, дети и старики сопротивляться не могли. Казаки порубили всех, кто там был, коней увели, а кибитки разграбили и сожгли. Семья вся погибла, а меня спасло то, что удар сабли пришелся по голове плашмя, я просто потерял сознание. Когда все загорелось, я очнулся и сумел отползти в сторону. Потом поймал брошенную бандитами хромую лошадь и на ней погнался за врагами. Я поклялся, что умру, а всех коней у них уведу. Хромая лошадь пала днем, и дальше мне пришлось идти по следу пешком. Потом я увидел ваш лагерь…

– Плохой из тебя следопыт, Яшка, – заключил печальную историю командир, – если ты красных партизан от бурнашей отличить не можешь.

– Вы что же, с казаками враги? – спросил Яшка.

– Да ты что? – возмутился Егор. – Мы и есть настоящие природные казаки!

– Мы всем бандитам враги, – объяснил Данька, – и стоим за честных казаков.

– А таких не бывает! – живо сказал Яшка.

– А честные цыгане бывают? – спросил Валерка.

Бойцы рассмеялись, а Яшка сверкнул глазами в сторону хлопца.

– Бывают, – проворчал он.

– И казаки тоже разные бывают, – сказал Ларионов. – Ладно, оставайся пока до утра, там поглядим.

Партизаны стали укладываться спать, а Валерка вернулся на самовольно оставленный пост.

– Давай, я тебе раны перевяжу, – предложила Ксанка.

– Девчонка, что ли? – спросил цыганенок.

– А что, не понятно? – усмехнулась Ксанка. – Ну, покажь твои царапины – промоем… – В отряде она заведовала аптечкой.

Яшка перечить не стал и выдержал все процедуры, даже зеленку. Хоть на нем и так все зарастало, как на собаке. После перевязки девушка подала цыгану миску каши.

Выскребав дно, Яшка нашел среди спящих партизан Даньку и пристроился рядом.

– Ты чего?

– Я тебя не брошу, – сказал цыганенок, – Яшка добро помнит, если бы не ты, казаки бы меня забили.

– Да я и сам вроде как казак, – зевая, произнес Данька.

– Ты – хороший. Правильно тот, в очках, сказал: разные, видно, казаки бывают. А цыгане – они хорошие, – голос Яшки погрустнел.

– Спи, утром с твоими обидчиками разбираться будем…