– Своя шкура ему всегда дороже была, а теперь и подавно. Вот я его на испуг и взял, – с удовольствием дорассказывал Даниил Иванович о своих успехах Степке и Вите. – Мы договорились, что я забуду про его настоящую фамилию, а он с диктофоном РУОПа пойдет к вице-префекту. Заодно Корф получил полную амнистию и по «таблеточному» делу. Да его, собственно, и держали для прикрытия.

– Зиц-председателем, – вставил Степка.

– Ну а как вице-префекта в «бобик» сажали, вы и сами видели.

– С тренером тоже все гладко вышло, – сказал Виктор.

– Жаль, что Ксанка с нами не смогла пойти, – посетовал Степка. – Но конкурс для нее, конечно, важнее. Если бы она опоздала к регистрации участников, то никогда бы нам этого не простила.

– Может, стоило приставить к ней еще кого-нибудь кроме Андрея? – спросил дед Даня.

– Да там народу полно, у них даже гримерка одна на двоих с Лариской. Маньяк там ни за что не покажется.

– Если это маньяк… – пробормотал Шварц.

– Что ты имеешь в виду?

– Других случаев нападения в округе не было, а два известных связаны с нашими знакомыми. Совпадение? А маска на том парне? Она может означать, что он боялся быть узнанным.

– Таблеточная версия тоже провалилась, – заметил Степка. – Инна не занималась распространением «Идеала», Ксанке она, можно сказать, уступила свой бутылек. А дилером был Зыря.

– Я его на этом поприще не успел заменить, меня использовали только как курьера, втемную. Зря мы связывали напрямую смерть Инны и таблетки, тут нас частный детектив с толку сбил.

– Если не маньяк, то что общего между Инной и Ксанкой кроме таблеток?

– Внешность схожая. Это к маньяку подходит.

– А еще?

– Они обе должны были участвовать в конкурсе красоты.

– Вот черт…

– Ты чего, Степа?

– Я еще кое-что вспомнил… Дедушка, в Доме культуры ведь раньше театр работал, так? – вдруг спросил Степа.

– Ага, народный.

– А сейчас кружок театральный, а что? – сказал Виктор.

– Ты на машине?

– Гвоздевской, – покрутил на пальце ключом Шварц.

– Поехали скорее, – вскочил Степка, – а то опоздаем!

– Но ведь официальное начало только через час.

– Витя! Я все понял!