Яшка уже был на своем берегу, когда забрехала собака. И тут же раздался выстрел, за ним еще несколько. Цыган на секунду замер, развернулся и бросился напрямик через камыши, не разбирая тропинки.
Только бы он ошибся, твердил про себя Яшка. Только бы это пьяные бурнаши устроили салют в небо или померещилась им с похмелья красная конница… Но про себя он знал, что случилось непоправимое…
Цыганенок прыгнул с берега и короткими саженками отчаянно резал воду. Быстрее любой лодки доплыл он до противоположной стороны, бегом поднялся по косогору и ворвался в калитку знакомой ограды. Его бы не остановил сейчас и целый эскадрон. Но на пути никого не было.
Только среди пустого двора лежала мертвая собака тетки Дарьи. Как гончая по следу, обежал Яшка вокруг хаты, заглянул на огород. Хозяйка и ее ранняя гостья пропали. Но, уже уходя, у калитки цыган заметил подаренный им крест с оборванным шнурком. И душа его также оборвалась. Яшка подобрал крестик и до боли сжал в кулаке…
* * *
— Вот бисова семейка! — воскликнул Лютый, когда к нему доставили юную разведчицу. — Может, и тебе, девка, треба для уму горячих всыпать?
— Чегой-то вы, дядя Сидор, гутарите?
— Не понимаешь?
— Нет, дядя Сидор, — Ксанка пошире распахнула простодушные глаза.
— Ну-ну… покажи, как ты кукуешь, — Лютый, приглядываясь, кругом обошел девчонку.
— Да я ж не умею, — глупо хихикнула девочка.
— А петухом?
— И петухом не можу. Хотите, спляшу?
— Я вижу, как ты плясать умеешь, — атаман кивнул на охромевшего амбала, который с ненавистью смотрел в спину Ксанке.
Она оглянулась.
— Да это с перепугу вышло. Как увидела я его рожу перед собой, подумала — бандит.
Лютый рассмеялся.
— Значит, и «красных мстителей» не знаешь, среди которых брат твой затесался?
— Не знаю, дядечка Сидор, я к тетке Дарье зашла кусок хлеба попросить, а тут… — Ксанка смот рела на него так спокойно, что Лютый ей даже на мгновение поверил.
— Жалко мне тебя, сиротку, — сказал атаман. — Чем по чужим людям мыкаться — определю я тебе место, чтоб тепло было да сытно. С батькой твоим мы, может, и враги были, а с дитя — какой спрос… — Насупившись, Лютый оглядел притихших от такого оборота дела бурнашей. — Это для всех приказ! Кто сироту обидит — шкурой своей поплатится, поняли?
* * *
…Валерка схватил цыгана за грудки и припечатал к дереву. Яшка, не сопротивляясь, безучастно глядел в сторону.
— Ты же бросил ее! Бросил! Слышишь? Ты струсил! — Валерка оттолкнул Яшку и подскочил к Даньке. — А ты что молчишь? Ну, скажи, что он струсил. Скажи!
— Не шуми.
— Выходит, спасайся, кто может, так, что ли?! — Валерку от негодования трясло.
— Яшка б не помог, — внешне спокойно ответил Даниил.
— А ты бы бросил?
— А толку?! И Ксанку б не спас, и сам бы сгорел.
— Напрасно ты его защищаешь, — с тихой ненавистью произнес Валерка.
— Яшке я приказал вернуться, — сказал командир. — Кто ж знал, что там засада будет?
— Неужели тетка Дарья предала? — словно обессилев, Валерка опустился на землю. — Не может быть…
— Ждите меня тут, — принял решение Данька. — Если к вечеру не вернусь, пойдешь ты, Валерка.
Яшка с тоской поглядел на командира. Тот подошел ближе, чтобы снять с ветки свой ремень. Подпоясываясь, Данька искоса посмотрел на цыганенка. У Яшки на глазах выступили слезы: смесь горя и несправедливой обиды. Совсем как в тот раз, когда они познакомились…