— Начал за здравие, кончил за упокой, — говорит Кирыч, не то осуждая, не то ободряя.
— Что видел, о том и пел, — на всякий случай огрызаюсь я.
— А конец-то где? — спрашивает Марк.
— Ты не видишь, что написано? — я трясу перед Марком последней страницей рукописи. — И вообще, конец там, где и начало. Это называется кольцевая композиция.
— Чепуха! — трясет головой Марк. — Начало-кончало… Некрасиво получается и все.
— Чего тебе еще надо? — злюсь я.
— Ну, чтобы любящие сердца соединились… — предлагает Марк. — Слушай, а давай я уеду?!
— Куда это ты собрался? — недовольно отзывается Кирыч.
— Ну, не знаю… Может, в Париж… Вот тебе и конец красивый.
— С чего бы? — изумляюсь я. — В твоем Деде красоты не больше, чем в чайнике. Оба носатые. А хочешь в конце моего сочинения ты уйдешь в мир иной, а имя твое станет легендой! Все обрыдаются! — говорю я.
— Легендой? — заинтересованно переспрашивает Марк и, подумав, качает головой. — Не пойдет. Про кого ты тогда будешь писать продолжение? Не про себя же?
От такой наглости мое терпение вдруг сходит на нет. «Сыскался пуп земли!» — раздраженно думаю я и отправляю Марка куда подальше.