Субботние прогулки по магазинам не входили в число самых любимых занятий Мики, но сидеть в четырех стенах было еще хуже. Рано утром она выехала в Сакраменто, а теперь разгуливала в прекрасном магазине женской одежды, ища себе цветастое ситцевое платье длиной до икр и с оборками.

Она извелась за последние два дня, сопротивляясь искушению позвонить Джеку, преодолевая соблазн пойти на речку из опасения наткнуться там на него. То, что она сама потеряла контроль над собой в этот удивительный, жуткий вечер, ее ничуть не удивляло — она уже так давно не теряла разум от желания. Но она не могла примириться с тем, что Джек потерял самообладание и поддался порыву сладострастия.

Разлуку она переносила хорошо, пока сегодня утром, открыв дверь, не обнаружила крошечный букетик диких фиалок, тех, что растут в тенистых местах на берегу реки, и записку:

«Обедаем сегодня вечером в 6.30. Надень свое лучшее платье. Позвони только в том случае, если отказываешься.

Джек».

Он принуждает ее к общению, лично или по телефону! Она пыталась вызвать в себе раздражение, но вместо этого уткнула лицо в цветы, потом поставила их в вазу, прыгнула в пикап и направилась в Сакраменто, что в часе езды от ее дома. Лучшее платье? Ей было явно не в чем поехать вечером в город.

Она вздыхала, поочередно разглядывая платья, висящие на плечиках, и представляя себя в этих великолепных нарядах.

Мики?

Повернувшись, она увидела Стейси, насмешливо глядящую на нее.

Привет! Подарок покупаешь?

Мики смущенно дернулась.

Да нет. Просто смотрю.

Для себя? — искренне удивилась Стейси. — Это барахло?

Мики пожала плечами и кивнула.

У тебя свидание с Джеком?

Да, — в замешательстве пролепетала она.

Никто не мог привести ее в большее смущение, чем ультраженственная женщина. Да еще бывшая жена Джека.

По-моему, в этом магазине для тебя ничего нет.

Так ты хочешь помочь мне выбрать платье, которое поставит Джека на колени? — обрадовалась Мики.

Стейси дружески сжала ей руку.

Джек слишком давно не назначал свиданий. Ведь ему надо было воспитывать брата, Дэна, делать карьеру, потом защищать репутацию Стейси. Он подозревал, что с тех пор ритуал этот изменился.

Куда спокойнее было бы пригласить Мики домой на жаркое, но он подумал, что после того, что произошло между ними пару ночей назад, она бы не приняла приглашение. Теперь она знает, чего он хочет от жизни, и он жалел, что не может вернуть все назад.

Джек тяжело вздохнул. Первые его выступления в суде, много лет назад, казались ему сейчас легким ветерком в сравнении с предстоящим свиданием.

Он остановил машину на дорожке возле ее домика, посмотрел в заднее стекло, поправил и без того безупречно завязанный галстук и провел рукой по волосам, чтобы убедиться, что конский хвост надежно закреплен. Выйдя из джипа, он решительно направился к уже открытой ею двери.

Только силой воли он удержался, чтобы не раскрыть рот. Она выглядела как… как Золушка на балу! Ее волосы… черт возьми, он не знал, что она с ними сделала, но они вились вокруг ее лица! С ушей свисали сверкающие золотые звездочки. На ней было облегающее платье — желтовато-зеленое, без рукавов, с глубоким вырезом и на пару дюймов выше колен. Короткая юбка обнажала стройные ножки в туфельках на высоких каблуках, делающих ее почти одного роста с ним.

— Привет! Хочешь зайти на минутку?

Он заморгал, не в силах отвести взгляд. Напряжение в голосе Мики было под стать ее крепко сцепленным рукам. Она нервничала не меньше его! При этом открытии он немного успокоился.

А ты, безусловно, крепкий орешек, — сказал он, глядя, как зажглись ее глаза, а неуверенность начала понемногу проходить.

Она провела дрожащей рукой по его галстуку.

А ты, я вижу, одет как городской адвокат! Если бы я сидела среди присяжных, Конский Хвост, я бы раскололась от любого твоего аргумента!

Он широко улыбнулся.

Планируя защиту, я всегда уповал на фактор неотразимости!

И женщины, конечно, верили каждому твоему слову?

Глазки с поволокой мне нравились! Если она несла чушь, тем лучше! Одна из них меня страстно желала.

Ты серье… — От его смеха Мики остановилась на полуслове. — Да нет, я думаю, ты привираешь!

Какое это имеет значение, Тренер! — Он взглянул на часы. — Пошли?

Глядя, как она идет к машине, Джек восхищался плавными движениями ее бедер. Она продолжала быть для него загадкой. Он видел ее лишь в свободных одеждах — за исключением того момента, когда она была обнажена. Имеет ли это значение? — спрашивал он себя, вспоминая во всех подробностях, как она выглядела, когда загорала на солнце. И вот она идет впереди, на довольно высоких каблуках, в плотно облегающем платье, заставляющем его представлять себе, что там под ним…

Он держал для нее дверцу и смотрел на ее скрытое шелком бедро, когда она села в машину и протянула руку к ремню безопасности, а ее юбка при этом немного задралась. Он смотрел на ее руки, когда она расправляла свернутый пристежной ремень. Когда ее пальцы коснулись кожи обнаженного плеча, у него буквально пересохли губы. Он резко захлопнул дверцу.

Куда мы едем? — спросила она, когда он завел мотор.

В «Полярный домик»! — Бросив на нее взгляд, он повел машину по дорожке. — Ты, кажется, удивлена?

Я там не была, но много слышала. Не слишком ли он простоват для наших туалетов?

Там есть отдельные кабинеты. Я зарезервировал. Мы будем одни.

Вот как!

Джек бросил на нее мимолетный взгляд и выехал на шоссе. Он неспроста выбрал ресторан при старом викторианском отеле, решив, что будет чувствовать себя неловко в окружении большого числа посетителей. А вдруг ей там не понравится? Что, если она его возненавидит?

Какие-то проблемы?

О, нет! Просто я удивлена.

Мы будем одни. Эти слова словно ударили ее по голове. Она ожидала, что в ресторане будет многолюдно и ей придется беспрестанно одергивать облегающее платье и следить за своей походкой на непривычно высоких каблуках. Если же они останутся одни, он будет смотреть только на нее. И наверное, заметит, как неловко ей играть роль истинной женщины, которая любит красиво одеваться и обедать в ресторанах. Не смотря на то, что он поведал ей о кризисе среднего возраста и своих жизненных целях, она колебалась между желанием расстаться с ним, пока дело не зашло слишком далеко, и привязаться к нему на всю жизнь.

Ты уверена? Можно поехать куда-нибудь в другое место, — сказал он, словно угадав ее мысли.

— Нет! Все прекрасно. Прекрасно!

Прошло несколько минут.

Чудесная ночь, — сказала она.

Великолепная, — согласился он.

Они миновали еще три поворота.

Осенью здесь красиво? — спросила она.

Да. Очень. В последнюю осень даже вечно зеленые сосны и кедры слегка покрылись золотом.

Снова молчание. Джек порылся в груде кассет, наконец выбрал одну из них и вставил в стерео на приборной доске. Пять минут музыка из диснеевских фильмов заполняла тишину.

А зимой здесь бывает снег? — спросила она.

Он прекратил отбивать такт, похлопывая большими пальцами по рулю.

Совсем немного.

После томительной минуты снова зазвучала ритмичная музыка.

Мики заерзала на сиденье. О чем бы еще с ним поговорить, кроме погоды и красот окружающих мест? На горизонте показался ресторан, и она с облегчением вздохнула.

Они вошли в боковую дверь, пройдя вдоль фасада мимо общего зала, и их проводили по тихому коридору в уютную комнатку. Ковры, портьеры и обои были выдержаны в разных оттенках розового и голубого. Когда официант усадил ее, она заметила, как дивно украшен столик фарфором, хрусталем, свечами и…

Маргаритки! На столе лежали маленький букетик маргариток и роза, перевязанные розовым бантом, концы которого спускались до края кружевной скатерти.

Не обращай внимания. Она закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Это же просто цветы! Обычные цветы! Только связанные розовой атласной лентой…

Джек сел напротив Мики. Официант спросил, не хотят ли они чего-нибудь выпить. Мики не ответила и даже не подняла головы.

Мики? — позвал ее Джек.

Она подняла пепельно-серое лицо.

Что с тобой? — спросил он.

Все в порядке, — весело улыбнулась она.

Хочешь что-нибудь выпить, прежде чем сделать заказ?

Он смотрел, как она водит пальцем по кружевной скатерти, глядя на официанта.

Белого вина, пожалуйста!

Мне тоже, — сказал Джек, желая, чтобы официант поскорее ушел.

Как только дверь за ним закрылась, Мики соскочила со своего места.

Нет, ты только посмотри на эти очаровательные тюльпанчики! — восхищенно произнесла она, показывая на абажуры ламп, стоящих на доске потухшего камина.

Джек удивился. Чем ее прельстили эти абажуры? Простые стекляшки в форме тюльпанов!

Мики схватила букетик и бросила его на камин.

Эти цветы хорошо будут смотреться рядом с тюльпанчиками, правда? — весело спросила она, быстро вернулась на место и положила на колени салфетку. — Не люблю, когда стол загроможден! — объяснила она молча наблюдающему за ней Джеку. Щеки ее пылали, улыбка была не естественна.

Сгорая от любопытства, Джек едва удержался, чтобы не задать вопрос, постоянно звучащий у него в голове: «Что ты от меня скрываешь?» Но он понимал, что ответа не будет.

Ничего себе свидание она ему устроила! — думала Мики. Сначала разоделась в пух и прах! Затем чуть не упала в обморок из-за этих дурацких цветов! Если Джек когда-нибудь снова пригласит ее, она будет поражена. И он еще говорит, что не отличается терпением? Ну, ничего, с этого вечера все пойдет иначе!

* * *

Хуже просто быть не могло, думала Мики.

В течение сорока минут они быстро поглощали блюдо за блюдом, словно после месячного поста, не говоря при этом друг другу ни слова. Мики вздохнула и незаметно, как ей показалось, посмотрела на часы. Неужели этот вечер никогда не кончится? Им абсолютно не о чем говорить! Абсолютно! Они не смеялись, не поддразнивали друг друга, не флиртовали. Разумеется, он тут ни при чем. Это она все разрушила еще раньше. Но может быть, ей, все же удастся искупить свою вину?

Она ждала, когда же Джек начнет за ней ухаживать, но он сложил свою салфетку и бросил на стол.

— Догадываюсь, что сейчас я должен отвезти тебя домой, — сказал он.

Ее охватило разочарование. Она как раз пыталась придумать, как спасти вечер, а он собрался уходить! Но может быть, еще не все потеряно? Они выпьют кофе дома, и их ужасное свидание закончится хорошо.

Я зайду в дамскую комнату, — сказала она, когда они вышли.

Конечно.

Мики прошла по коридору в шумный зал ресторана. Музыку в стиле кантри сопровождали взрывы смеха, в воздухе стоял сигаретный дым, а ритмичный стук киев о бильярдные шары заглушал шум. Печально вздохнув, она толкнула дверь в комнату отдыха, жалея, что они ужинали не в общем зале. Ведь тогда, безусловно, их свидание прошло бы намного живее, а на столике не было бы цветов!

Прежде, чем снова выйти к Джеку, Мики остановилась перед зеркалом. На нее смотрела совершенно незнакомая дама. Зачем она поддалась уговорам Стейси? Ей ведь хотелось, чтобы Джек полюбил ее, а не ее стилизованную версию. Мики все же вынула тюбик розовой губной помады и поправила макияж, не задумываясь, зачем нужно продолжать эту игру.

Открыв дверь в узкий коридор, она увидела Джека и неровной поступью направилась к нему. Будь прокляты эти высокие каблуки! Они не придавали ей ни малейшей самоуверенности, а только заставляли чувствовать себя этакой женщиной вамп! Остановившись перед ним, она вздернула подбородок.

Джек приглашающим жестом согнул руку.

Ведет себя так, словно это первое в его жизни свидание! Считает меня пятнадцатилетней девочкой! — думала Мики.

Вздохнув, она взяла его под руку, радуясь, что вечер заканчивается. Когда они проходили через переполненный игровой зал, Мики жадно впилась взглядом в бильярдный стол. Ей нестерпимо захотелось сделать что-нибудь невероятное, что бы разрядить возникшее между ними напряжение.

Джек!

Этот мощный голос принадлежал Скотту Лансингу, хлопнувшему друга по плечу в традиционном приятельском приветствии. Джек сразу забыл, что на нем парадный костюм и он старается выглядеть настоящим джентльменом. Мики вдруг почувствовала себя легко и свободно.

Ты играешь? — спросил Скотт, оторвав взгляд от бильярдного стола.

Что? Да, конечно.

У нас заказан стол на всю ночь, присоединяйтесь, если хотите!

Мы уже идем домой, — ответил Джек.

А мне кажется, Мики не прочь сыграть!

А он-то хотел отвезти ее домой, а потом отправиться восвояси. Джек чувствовал себя глупым, незрелым, нерешительным. Раньше он никогда так не терялся на свиданиях. Адвокат, он всегда находил нужные слова. Так почему же сейчас так истощился запас его слов? Может, это потому, что он хотел произвести на нее хорошее впечатление? И когда же это стало для него столь важным?

Да, ему хотелось поехать домой, но и сделать все возможное, чтобы вечер не был таким уж неудачным. Джек почувствовал, как Мики сжала его руку, когда Скотт предложил им остаться.

Ты хочешь поиграть? — спросил он и получил в ответ быстрый утвердительный кивок.

Скотт показал на ближайший стол.

Это наш. Можешь присоединиться в следующей игре. Я принесу еще пару кружек пива!

Вокруг стола собралась толпа народу; все были представлены друг другу. Джеку велели снять пиджак и галстук. Он закатал рукава рубашки и тут увидел, что Мики снова превратилась в оживленную женщину, которую он знал.

Все десять минут Джек любовался ею — именно столько времени потребовалось для того, чтобы предыдущая пара закончила игру и за стол встали они с Мики. Она потянулась к центру стола, чтобы задержать шар, и при этом у нее высоко задралась юбка.

Джек сглотнул. За соседним столом тихо зашептались. Краем глаза он увидел, как женщины толкают локтями своих спутников, пытаясь отвлечь их внимание от Мики.

Пропади все пропадом! Она пропитана духом состязания, и теперь настал ее час — наконец-то! Ее глаза засверкали, всем видом своим она показывала, что хочет только победы! И кажется, ее ничуть не волновало, как она выглядит, склонившись над столом в коротеньком платьице.

К тому времени, когда Мики сделала пятый, последний удар, вокруг стола собралась небольшая толпа. Очевидно, ей явно невдомек, что надо дать победить мужчине, чтобы поддержать его достоинство. Она боролась за золото, и группа поклонников ее нисколько не смущала. Она смеялась, ощущая уверенность в себе, готовилась к следующему удару, склонившись над столом и прицеливаясь кием, чтобы вернее ударить.

Все его тело напряглось, когда он заметил соблазнительные изгибы ее покачивающихся грудей, пока она орудовала кием. Он перевел взгляд на двух мужчин, стоящих за его спиной и явно любующихся стройными ножками Мики. С каким превеликим удовольствием он ослепил бы этих развратников, с вожделением поглядывающих на нее!

Перед очередным ударом Мики подняла взгляд на него и заметила, что он хмурится. Нет, не хмурится, а вспыхнул. Что она такого сделала на этот раз? Она так старалась изменить настроение вечера. Мики случайно лишь слегка задела кием шар вместо того, чтобы нанести мощный удар.

Увидев ее промах, болельщики разочарованно загудели.

Ну, что ж! Легко пришла, легко уйду, — сказала она, внезапно почувствовав неуверенность из-за выражения лица Джека, но не желая демонстрировать ее своим зрителям. — Надо и другим дать шанс, — добавила она, предложив место Джеку.

Вжик! Вжик! Щелк! Щелк! Шары летели прямиком в лузы. Мики не понимала, откуда взялась ярость, стоящая за этими ударами. С той же яростью он забил восьмой, последний шар. Игра была закончена. Мики отвела от него взгляд.

Я хочу сыграть с победителем! — сказал Скотт, подходя к ним.

Мы уходим! — заявил Джек.

Уходим? — разочарованно протянула Мики. — Но…

Мне завтра рано вставать.

Верно! Ты же летишь в Чикаго, да? — спросил Скотт. — Совсем забыл!

Мики улыбнулась Скотту, стараясь скрыть, как она расстроена.

Я тоже завтра очень занята! Мы с Грэгом Гарсия договорились позаниматься рано утром.

Это мой студент, он работает на двух работах и вынужден порой пропускать занятия!

Как давно он знал о своем отъезде? Почему не сказал ей? Почему она действует на него, как красная тряпка на быка? Казалось, сейчас он заревет и начнет бить землю копытами.

Ты встречаешься со студентом в субботу утром? — недоверчиво спросил Джек.

Проклятье! Он до того заморочил ей голову, что она даже забыла, какой сегодня день недели! Задрав подбородок, она весело передала кий Скотту, взяла со стола сумочку, попрощалась со всеми и направилась к выходу. Резко распахнула дверь, чуть не ударив при этом Джека, и злорадно улыбнулась, услышав его ругательства. Когда он догнал ее, она уже садилась на пассажирское место в его джипе.

В чем проблемы? — спросил он.

Ни в чем, но смело можно считать, что сегодняшний вечер мы провели в аду!

Разговор закончился. Пятнадцать минут езды прошли в молчании.

Она отстегнула ремень и открыла дверцу прежде, чем Джек выключил зажигание. Бац! Дверца захлопнулась, и он увидел, как она, спотыкаясь, бежит в полоске света его фар.

Мики! — крикнул он, открывая дверцу.

Ух! Проклятые туфли!

Она остановилась, чтобы снять их, и Джек сумел ее нагнать.

Это все твоя бывшая жена! — заорала она со слезами на глазах.

Впрочем, неясно было, чем вызваны ее слезы — болью или гневом.

А Стейси то тут причем?

Она убедила меня надеть…

Мики осеклась и отвернулась. Обвинение не справедливо. Стейси вовсе ее не уговаривала. И не вина Джека, что вечер прошел так неудачно.

Ничего! Спокойной ночи, Джек. И счастливо съездить в Чикаго. Не надо провожать меня, — добавила она ворчливо.

Острые камни больно кололи ей ноги, и Мики прикусила губу, чтобы не охнуть. Вдруг он очутился перед ней. Она не на шутку испугалась. Когда же он перекинул ее через плечо, у нее перехватило дыхание.

Что ты делаешь? Отпусти меня!

Она вцепилась в его рубашку, так, как при каждом шаге ее подбрасывало вверх.

Тебе же больно идти, — хладнокровно произнес он. — Пока мы не войдем в дом, я за тебя отвечаю!

Она скривила губы.

Но это же смешно…

Что ж, называй меня старомодным!

— Я буду называть тебя неандертальцем!

Свободной рукой он ухватил ее за ягодицы, ограничив ее движения. Она буквально лишилась дара речи…

Ты что, язык проглотила, Тренер?

Она не могла ему ответить. Не хотела, и все тут. Ну, это уж слишком! Его рука прошлась по ее ноге. Она чувствовала, как опускается, нет, медленно соскальзывает по нему, пока ноги не коснулись деревянного крыльца.

Я хотел узнать, колготки ты носишь или чулки! — невинным тоном пояснил он, крепко обнимая ее за талию.

Она смотрела на него изумленно моргая.

Ну и что, теперь узнал? — почти не дыша, спросила она.

Колготки, — равнодушно заметил он. — И бикини.

— Французское, — добавила она. — Ярко розовое. Хочешь взглянуть?

Он теснее прижался к ней, пока, наконец, они не соприкоснулись бедрами и коленями. Упершись руками в его грудь, Мики откинулась назад. Он потянул за ворот ее платья, слегка обнажив плечо.

— Ты носишь лифчик? Трудно поверить!

— И тоже ярко розовый. Посмотри!

Его взгляд был прикован к ней.

Зачем это сексуальное белье? Ты ожидала, что вечер закончится раздеванием?

Н-нет!

Она старалась не реагировать на прикосновения его пальцев к ее обнаженному плечу. Ну, конечно же, это их последнее свидание! Он не захочет продолжать знакомство с женщиной, напрочь лишенной эмоций!

А твое тело говорит иначе!

Правда?

Она немного отодвинулась, услышав незнакомые нотки.

Как это тебе удается? Сначала шипишь, как змея, а в следующее мгновение становишься соблазнительницей?

Она попыталась улыбнуться.

Наверное, во всем виноват ты!

Мики хорошо представляла себе его в зале суда — он способен задать один важный вопрос, чтобы выудить из свидетеля все необходимые показания. Ее всегда окружали люди, которыми управляла она. Джека же голыми руками не возьмешь. Она оценила это и уважала его силу.

Значит, я во всем виноват? — спросил он, покачав головой. — Вот как! Не понимаю, какая муха тебя укусила? Мне казалось, что ты хочешь настоящей борьбы или сладких дифирамбов. От меня ты не получила ни того, ни другого. Во всяком случае, сегодня.

Он сделал два шага назад и отвернулся от нее. Потрясенная Мики застыла на месте, глядя ему вслед. Да, он действительно сошел с ума!

В этих импульсивно вырвавшихся и совершенно несвойственных ему словах сквозило не прикрытое нетерпение. Она улыбнулась, потом вдруг громко рассмеялась.

Когда он скрылся из виду, она побежала за ним, не замечая острых камней, рвущих колготки. Он сел в машину и захлопнул дверцу. Она жестом попросила его опустить стекло. Но он, явно желая поступить по-своему, завел мотор, проигнорировав ее просьбу.

Ты не поцеловал меня на прощанье, — сказала она.

Он сжал губы. Из его глаз словно полетели пули. Он дал задний ход, резко затормозил, подняв облако пыли, и высунулся из окна.

Иногда мне хочется видеть тебя в чулках!

* * *

Пронзительный телефонный звонок полностью пробудил ее от глубокого сна. Она взяла трубку и, пробормотав приветствие, увидела, что на часах уже 1.30 ночи.

Я ревновал!

Мики села и протерла глаза.

Да, что ты?

Я хотел, чтобы ты принадлежала мне безраздельно. А тебе не понравилось быть наедине со мной. Ты ожила только во время игры, когда вокруг нас собралась толпа зрителей. Я почувствовал себя отвергнутым. Вообще сегодня… все было не так, как я ожидал!

Это я во всем виновата, Джек! Я все испортила с того самого момента, как ты меня подцепил. Я не понимала, что мне делать.

А я думал, все будет просто, — признался он.

— Да?

Я мучился.

Просто мы оба слишком старались, — улыбнулась она.

Я сегодня не узнал сам себя.

Я тоже. Себя, я хочу сказать. — Она удобно устроилась на подушках и провела рукой по волосам. — Как долго тебя не будет?

Не могу сказать. Не меньше недели.

А куда ты денешь Фли?

Отдам в гостиницу.

А ему там нравится?

Шутишь? Он воет! Обычно его забирала Стейси.

Мики улыбнулась, представив страдания пса.

Если хочешь, он может пожить у меня!

Спасибо, Фли будет очень рад! А ты можешь жить у меня, если тебе так легче.

Мне будет неловко…

Раздеться у меня в душе, — поддразнил он ее. — Спать в моей постели. Она огромна! Мы бы свободно могли уместиться на ней втроем!

Она открыла рот.

Ты спишь раздетой? — спросил он, не дав ей заговорить. — Я — да!

Она тотчас же закрыла рот, представив его распростертым на гигантской постели в первозданной наготе.

Надеюсь, мы вместе полюбуемся рассветом, — сказал он, прерывая ее фантазии. — И позволь мне принести тебе завтрак в постель! Мы положим поперек нее субботнюю газету.

Она потерла переносицу.

Причем тут постель? Почему для тебя так важен ее размер?

Хочешь знать правду?

Она чуть было не ответила утвердительно, но удержалась.

Я хотел, чтобы постель была настолько велика, чтобы мы могли все втроем играть на ней в воскресенье утром!

Пожалуйста, не напоминай!

Она закрыла глаза.

Именно этого тебе не хватало со Стейси и Дэни?

Не хватать может того, что когда-то было, — уклончиво ответил он. — Я уезжаю в половине шестого утра. Ключ от моего дома будет лежать у тебя под ковриком. Когда проснешься, можешь спасти Фли!

О'кей.

Тренер? Прости, если я наговорил лишнего!

Не надо.

Я…

Это было искренне.

Но неуместно!

Это было искренне, — повторила она. — Счастливого пути, Джек!

Мне очень хочется поцеловать тебя на ночь!

Ни в коем случае!

Они не без сожаления простились; Мики закрыла глаза и вспомнила тот их пылкий, страстный поцелуй на веранде, длившийся не менее минуты. В нем прорвалась бурная страсть, которую он изо всех сил пытался обуздать. Она спрашивала себя: что, интересно, будет, если эта страсть когда-нибудь выплеснется наружу?