К вечеру, когда уже был выпит кофе и съедено мороженое, прием благополучно подошел к концу.

— Клифф, все было великолепно, — рассыпалась в любезностях Хелен, доставая ключи от машины. — Просто замечательно!

— Чудесно провели время, — присоединился к жене Ник Прайс. Он похлопал доктора по плечу. — Старина, может, мы уговорим тебя повторить то же самое в следующем году?

— Покорно благодарю, — сказал Клифф, вымучивая улыбку. Он не мог дождаться, чтобы последние гости наконец покинули дом. — Я думаю, теперь эта честь принадлежит вам.

На прощание Ник обратился к Джул:

— Мне было очень приятно познакомиться с вами. — Затем, выразительно скосив глаза на доктора, добавил — и с вашей… дочкой тоже.

Клифф съежился под его многозначительным взглядом, чувствуя, как лицо и шею заливает краска.

— Она очень хорошенькая, прямо как куколка.

— Спасибо за комплимент, — пробормотала Джул, смущаясь.

Клифф не мог не признать, что она великолепно справилась с ролью хозяйки и вообще весьма достойно организовала прием гостей. Положенные деньги Джул отработала честно, на совесть. И если бы не двусмысленное положение, в которое при этом она его поставила из-за ребенка, он был бы вполне доволен.

Как только они остались вдвоем, Клифф и Джул почти одновременно с гневом обрушились друг на друга.

— Ты понимаешь, что наделала?

— Это я-то? Постыдись! Ты сам придумал бесчестную комедию. Разве сама идея принадлежит мне?

— Да, но я не знал, что ты умудришься осложнить все дело!

— Может, обойдемся без взаимных упреков?

Прикусив язык, Клифф уставился на Джул. Только теперь он заметил, как та устала. Лицо осунулось, пряди чудесных волос выбились из косы, придав ей не столько неопрятный, сколько несчастный вид.

Он подумал, что у них обоих был сегодня длинный, тяжелый день, поэтому не имело смысла затевать спор, но злость взяла все-таки верх, одолев доводы разума.

— Ты нанесла мне моральный урон, вот что ты наделала, — прорычал он. — Люди, с которыми я сталкиваюсь на работе каждый день, думают, будто Бетти — моя… наша дочь…

— Я хотела избежать этого и уйти вместе с ней, — запальчиво выкрикнула Джул. — Но ты же упрям как осел.

Осел? Такое оскорбление явилось для него последней каплей, потеряв всякое самообладание, Клифф уже не смог сдержаться.

— Послушай, моя милая. Я долго и упорно работал, чтобы заслужить хорошую репутацию. До сегодняшнего дня люди считали меня порядочным, честным человеком, а теперь за каких-то пять часов все полетело коту под хвост. Завтра же утром весть о том, как я подло обошелся с тобой — не женившись на тебе и не признав Бетти своей дочерью, — облетит город.

— Конечно, тебя беспокоит собственная репутация?! — Разозлилась Джул. — А как насчет моей? Выходит, я, чтобы разлучить тебя с Мериел, сознательно соблазнила доктора Ардана, рискуя даже оставить будущего ребенка без отца и средств к существованию.

— Брось, пожалуйста. Это исключительно твои проблемы. Ты сама отважилась удочерить Бетти, не очень задумываясь над последствиями!

— Ошибаешься. — Синие глаза Джул сверкнули от бешенства. — Я знала, как нелегко мне придется, но сознательно и ответственно приняла решение. Если бы не твой идиотский банкет, я успела бы придумать правдоподобную версию о появлении Бетти. Ради ее будущего я солгала бы, выдав за свою родную дочь… Пусть лучше сочтут Джул Фостер за распущенное существо, прижившее ребенка на стороне, чем с детских лет девочка узнает, что она круглая сирота.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу. Джул всегда раздражала его своими поступками, но, пожалуй, впервые Клифф подумал, какое самоотверженное и доброе сердце таится в груди этой хрупкой женщины.

— Послушай, Джул…

Она не дала Клиффу возможности высказаться, безнадежно развела руками.

— Не будем продолжать! Говорить с тобой все равно как со скалой, — невесело усмехнулась Джул. — да нет, от скалы, пожалуй, было бы больше пользы. Она, по крайней мере, молчала бы, а от тебя я слышу сплошные обвинения… Вот уж не думала, что ты настолько глуп, да и труслив в придачу, — она круто развернулась и пошла наверх к Бетти в спальню.

Клифф уставился ей вслед. В нем боролись два чувства — оскорбленное самолюбие и восхищение той отвагой, с которой Джул собиралась вступить в совершенно новый для себя жизненный этап. Не у каждой женщины хватило бы на это сил и смелости, а главное — характера, воли. Как же раньше он не замечал в ней ничего подобного! Она права, он туп и глуп, однако не настолько, чтобы не отметить хотя бы ее внешнюю привлекательность. Клифф обратил внимание, как гости-мужчины оценивающе окидывали взглядом ладную фигурку и ножки Джул, невольно вызывая в нем ревность.

Как подстегнутый Клифф бросился следом за ней и настиг уже на лестнице, ведущей на второй этаж. Дотронувшись до ее обнаженного плеча, он сразу ощутил предательское волнение, выдававшее скрытое, но совершенно определенное мужское желание. Бедра напряглись, член набух, брюки возле ширинки вздулись, он едва владел собой. Ему неудержимо захотелось прижаться к ней, почувствовать аромат женской кожи, ноздри его чувственно затрепетали.

Джул вопросительно вскинула брови:

— Какого черта?

— Извини, — стушевался Клифф.

Она сердито передернула плечом, скинув его руку.

— Пусти! Я не могла сказать прилюдно, что ты нанял меня в качестве хозяйки приема и якобы твоей девушки, а сам воспользовался ситуацией и на глазах у всех не упускал случая понежничать. Это нечестно!

Лицо Клиффа покрылось румянцем. Он тотчас вспомнил, каким теплым, нежным и податливым было тело Джул, когда они танцевали. Их объятия были настолько естественными, как будто он и она специально созданы друг для друга. И нельзя сказать, чтобы Джул тогда возражала или сопротивлялась. Нет, совсем нет. Наоборот, не без удовольствия сама прижималась к нему.

— Ты даже позволял себе довольно фривольные поцелуи, зная, что я промолчу и не влеплю тебе пощечину.

Да, подумал Клифф, поцелуи тоже были необходимой частью спектакля, который они разыгрывали, однако правда заключалась и в следующем — он не мог удержаться, так притягательны оказались ее пухлые губки.

— Ведя себя посдержаннее при гостях, ты бы не заронил в них уверенности в том, что Бетти твоя дочь. Сам виноват!

Напоминание об этом опять раздосадовало Клиффа, а еще больше — сама страсть, неудержимо разгоравшаяся в нем. Где-то в подсознании тревожно звучало: внимание, опасность! Разумнее всего сейчас было бы повернуться и уйти, однако здравый смысл уступил место эмоциям.

— Я согласен на пощечину, если считаешь, что я ее заслужил.

Спокойно, хотя внутри у него все клокотало, Клифф сделал шаг вперед, схватил Джул за талию и привлек к себе. Она ахнула от неожиданности. Но прежде чем смогла возмутиться, Ардан наклонился к ее губам и продемонстрировал, что значит на самом деле воспользоваться ситуацией.

Джул сделала слабую попытку вырваться. Куда там… Его поцелуй будто растопил ледяную броню между ними, и в следующее мгновение она сама потянулась ему навстречу, млея и растворяясь в его объятиях. Податливые губы Джул послушно отзывались, теплели. Клифф ощущал их восхитительный вкус. Ему хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Он осторожно проник языком в глубину ее рта, с тревогой ожидая сопротивления, однако его не последовало, и это распалило его еще больше. В висках застучала кровь, волна дрожи обежала тело, окончательно лишая воли.

Первоначально этот поцелуй был задуман им как наказание Джул за строптивость. Он вовсе не рассчитывал сам получить удовольствие, но сейчас полностью был захвачен в плен охватившими его чувствами.

Клифф смаковал нектар, источавшийся ее ртом, ладонью ощущал упругие соски женской груди, округлые упругие бедра. Он смотрел ей в глаза и видел, как они затуманились, покрылись поволокой. Ему казалось, что земля уходит у него из-под ног.

С Джул, очевидно, происходило то же самое. Она льнула к нему, ласкала, теребила ему волосы на затылке, легкими пальцами касалась шеи. На тесное соприкосновение с его набухшей мужской плотью, ощущавшейся сквозь одежду, низ ее живота отзывался сладостной, тягучей болью.

Стон, вырвавшийся непроизвольно из груди Джул, эхом отозвался в нем. Они оба получили больше, чем хотели, и виной тому была самая настоящая страсть.

Это ошарашило Клиффа, он с трудом заставлял себя соображать, потому что еще никогда не испытывал ничего подобного ни с одной женщиной, в том числе и со своей любимой, так жестоко его обманувшей.

Мысль о предательстве моментально вернула Клиффа на землю. Пора образумиться, жестко приказал он себе, подумать о последствиях, прежде чем позволить событиям зайти слишком далеко. Если его снова ждет поражение, этого он не переживет. Клифф резко отстранился. Джул от неожиданности растерянно захлопала ресницами.

Несмотря на то, что ее тело все еще пылало от чувственного жара, она сразу ощутила холод, как только Клифф выпустил ее из своих объятий. Пытаясь унять непроизвольную дрожь, Джул обхватила себя руками, невидящими, пустыми глазами уставилась в пространство.

Что с ней случилось? Почему бешено колотится сердце, ноет в груди и дрожит каждая жилка? Разве не приходилось ей и раньше целоваться? Да сколько раз! Она не верила приятельницам, любившим поговорить о том, каким всепожирающим может быть огонь страсти, вызванный настоящим мужчиной. Неужели же именно Клиффу Ардану дано пробудить дремлющее в ней женское начало? Как глупо! Как нелепо!

Собрав в кулак всю свою волю, Джул, взглянув на Клиффа, невозмутимо сказала:

— Наши гости ушли, нам уже некого обманывать, разыгрывая любовь.

— Ты права, Джул, — после паузы довольно холодно ответил тот. Его выдавали только глаза — в них до сих пор пылал огонь. — Как говорится, окончен бал, погасли свечи…

Джул почувствовала во рту горький привкус: не то разочарования, не то обиды. Без оглядки она застучала каблучками по лестнице, ведущей в спальню хозяина, где уложила Бетти.

Та сразу проснулась, когда Джул стала ее будить, закапризничала, принялась кулачками тереть сонные глазки. Джул старалась как могла успокоить девочку, однако давалось ей это с трудом. Было от чего прийти в отчаяние.

Формально, юридически став неожиданно матерью, Джул Фостер еще не обрела материнские навыки. Она занервничала и чуть сама не разрыдалась. Все валилось у нее из рук. Ребенка нужно переодеть, а он не дается; где-то запропастилась теплая кофточка, без которой в поздний час можно девочку простудить. Лучше бы, конечно, оставить ее здесь до утра, а не тащить чуть ли не через весь город, но оставаться в доме Ардана Джул не могла себе позволить: еще не хватает окончательно потерять контроль над собой. Пора с этим кончать!

Впопыхах собрав сумку с детскими вещами, Джул вышла из спальни и стала спускаться по лестнице. Клифф стоял на том же месте, на первой ступеньке.

— Ты могла бы переночевать здесь вместе с Бетти, — миролюбиво сказал он. — Дети не любят, когда их будят.

— Нет уж, спасибо! С меня хватит.

— Как знаешь, — глухо отозвался Клифф. Когда он поднял на нее свои голубые глаза, сердце Джул сразу дало сбой. — Спасибо тебе… Извини, если что… не так.

— Завтра я пришлю тебе счет за услуги, — быстро проговорила она, не желая слушать дальше. Проходя мимо доктора в узком пространстве лестницы, Джул с ребенком на руках невольно задела его локтем, а он, боясь, что она может оступиться, заботливо поддержал ее. Так она снова оказалась буквально в объятиях Клиффа. По-мужски надежные, они были опасны: Джул опять могла попасть в ловушку пробудившейся в ней чувственности. Но нет, хватит и одного такого урока, больше она никому не будет доверяться и никого не допустит до своего сердца.

— Послушай, Джул, если тебе что-нибудь понадобится…

— Не понадобится! — отрезала она.

Молча они миновали холл, затем коридор, прихожую.

Джул слышала, как бешено пульсирует кровь в ее висках, а сама думала о том, что через несколько секунд за ней захлопнется дверь и она навсегда избавится от Клиффа. Навсегда!.. Она сдержала свое обещание выручить его с банкетом, и теперь ей стоило подумать о том, как сохранить собственное душевное равновесие. Стиснув зубы, ни разу не оглянувшись назад, Джул Фостер покинула дом Клиффа Ардана.

На следующее утро Джул разбудил пронзительный детский плач. У нее раскалывалась голова, глаза припухли от недосыпания и собственных слез: почти вею ночь ей пришлось укачивать Бетти на руках, потому что девчушка беспрестанно капризничала. В короткие промежутки, когда Бетти успокаивалась, Джул едва успевала прикорнуть на неудобном диванчике в крошечной гостиной.

Материнство сразу оказалось тяжким испытанием. Сможет ли она когда-нибудь стать по-настоящему терпеливой, внимательной и заботливой по отношению к этому маленькому существу, доставшемуся ей по воле судьбы, или будет похожа на собственную мамашу? Грешно так говорить о женщине, родившей тебя на свет, Джул никогда и не говорила, хотя всю жизнь ей не хватало тепла, материнской ласки. Предпочитая заниматься собой, увлекаясь всякими вечеринками и прочими развлечениями, матери было недосуг заниматься дочерью, а когда мать и отец развелись — тем более… Теперь она увлеклась путешествиями, обожала показывать свои многочисленные слайды, с Джул чаще всего общалась по телефону. Свою семейную жизнь устроить так и не смогла, хотя по-прежнему наряжалась и молодилась. Бог ей судья.

Сжавшаяся в комочек, Бетти хлюпала носом, когда Джул подошла к ней. Лицо малышки выражало недовольство, словно та ожидала увидеть кого-то другого.

Джул была готова разреветься.

— Мне очень жаль, кроха, что я разочаровала тебя, — сказала она дрожащим голосом, беря девочку на руки. — но, похоже, нам с тобой теперь придется жить вместе. — Джул смахнула со лба ребенка завиток волос, ей показалось — лобик чересчур горячий. Она запаниковала, стала судорожно соображать, что же делать. Стивен Халуэлл передал ей сумку с детскими вещами, но Джул не помнила, был ли там градусник. Скорее всего, нет. Впрочем, она все равно понятия не имела, какой температуры не следует опасаться, а при какой надо немедленно воспользоваться жаропонижающим средством. И опять… каким? Какой дозировки? Все это лишний раз доказывало, какая никудышная из нее получается мать, и она совсем пала духом.

— Ты что, заболела? А? Поэтому все время плачешь?.. Ну скажи, дружок, что у тебя болит?

Девочка обхватила ее ручонками, мокрой мордашкой прильнула к плечу. Джул судорожно вздохнула. Она могла организовать банкет хоть на двести человек, будь то юбилей или любое другое торжественное событие, но что делать, когда заболевает ребенок, решительно не знала. Ей срочно требовалась помощь. Еще одну такую же ночь они с Бетти не выдержат.

В дверь позвонили. Девочка завертела головой, пытаясь определить источник звука.

— Не бойся, дурочка. Это всего-навсего звонок. Вот сейчас пойдем и посмотрим, кто к нам пожаловал.

На пороге стояла владелица дома Матильда Гудброк. Маленькая, тощая женщина лет семидесяти с перманентом на жидких седых волосах никогда не улыбалась. Ее тонкие плотно сжатые губы почти всегда выражали недовольство. Джул, недавно снявшая здесь квартиру, подозревала, что хозяйка не жалует ее.

Она выбрала это жилье по причине территориальной близости к своему агентству, да еще из-за невысокой цены. Ей приходилось постоянно экономить, пока агентство не развернулось на полную катушку.

Миссис Гудброк, как всегда, была хмурой и взирала на квартирантку с явным неудовольствием.

— Доброе утро, миссис Гудброк, — сказала Джул, как можно любезней.

Последний раз, когда хозяйка удостоила молодую жиличку своим посещением, она устроила ей форменную выволочку по поводу слишком громкого звука телевизора. В доме снимали квартиры в основном пожилые люди, предпочитавшие полную тишину и покой.

— Это что, ребёнок? — Сердито проговорила дама, не ответив на приветствие. Джул такой глупый вопрос едва не рассмешил, однако не стоило хозяйку злить.

— Да… миссис Гудброк. Ее зовут Бетти… Беттина…

— Она у вас в гостях?

— Не… совсем, — неуверенно промолвила Джул.

— Что значит «не совсем»?

Резкий голос миссис Гудброк буквально резал ей ухо, а она и без того была взвинчена и теперь изо всех сил сдерживалась.

— Понимаете, родители девочки погибли недавно, а я официально признана ее опекуншей. Нам будет, конечно, тесновато, но как-нибудь проживем…

Хозяйка поджала губы, молча переваривая столь неожиданную новость.

— Только не здесь!

— Простите?

Гудброк повелительно повела костлявым пальцем.

— Вы не можете держать ребенка в этой квартире.

— Но почему?

— Вы, очевидно, забыли, мисс Фостер, наши правила. Я не сдаю жилье семьям с детьми и домашними животными… Мне очень жаль, что этот ребенок потерял родителей, — сказала она с едва заметным намеком на сочувствие. — Но у меня есть обязательства перед другими квартирантами, которые я должна свято выполнять.

— Вы же не выставите меня на улицу?.. Во всяком случае, не… не сейчас, — промолвила Джул запинаясь.

Миссис Гудброк пожала плечами:

— Всю сегодняшнюю ночь я только и делала, что выслушивала жалобы жильцов. Никто, включая меня, не сомкнул глаз из-за вашего ребенка.

— Миссис Гудброк, дорогая, мы с Бетти только начинаем привыкать друг к другу… Дайте нам немного времени. Через несколько дней никто даже не почувствует, что в доме поселилась маленькая соседка. Обещаю, так и будет.

— Весьма сожалею… Я бы хотела помочь вам, но у меня связаны руки. — Миссис Гудброк явно преувеличивала свою доброжелательность, скорее была полна решимости настоять на своем. — Так что прошу вас освободить квартиру как можно скорее.

— Скорее? — упавшим голосом переспросила Джул.

— По договору я обязана предупредить вас за две недели. — Глаза миссис Гудброк превратились в узкие щелки, — однако надеюсь на вашу порядочность и прошу ради спокойствия всех не тянуть с отъездом. Я понятно сформулировала?

Джул не верила своим ушам. Вот и еще одна проблема свалилась на нее. Она закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Силы, казалось, совсем покинули ее. Думала ли она, что вдобавок ко всему лишится и крыши над головой?.. Тут опять захныкала Бетти, вид у нее был жалкий, несчастный. Успокаивая девочку, Джул поцеловала ей лобик, сразу ощутив сильный жар.

Сомнений не было — заболела, необходимо срочно показать врачу. И тут Джул вспомнила имя того, кто сумеет помочь. Это Клифф Ардан!