Мы с Нейтом просто стоим, пожимая друг другу руки и улыбаясь, как идиоты. В тот момент, когда моя рука скользнула в его, вся нервозность испарилась. И теперь все, о чем я думаю — его прикосновения, заставляющие меня вспоминать, как он касался меня несколько ночей назад, и желать снова почувствовать их. Везде. Пока Габби не начинает покашливать, из-за чего я поднимаю взгляд на него, и чувствую, как вспыхивают мои щеки. Я совершенно забываю, что мы здесь совсем не одни.

А затем я вижу маму Нейта, которая тоже улыбается, и вспоминаю, что это ее сын, к которому я, стоя здесь, испытываю влечение, и мои щеки вспыхивают еще сильнее. Нейт улыбается, словно знает, о чем я думаю.

Я выпускаю его руку, словно она в огне. Но слишком поздно, потому что Габби уже заметила, что между нами с Нейтом что-то есть, и даже если она не знает точно, в чем дело, могу сказать, что она уже составляет план, и я собираюсь найти способ положить этому конец.

— Вы двое, кажется, нашли общий язык, — припеваючи говорит Эми с проницательной улыбкой.

Я хочу, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Немедленно, или даже еще быстрее.

К счастью, Габби понимает выражение ужаса на моем лице и вмешивается, чтобы отвести разговор от меня.

— Когда ты приехал? — спрашивает она Нейта. — Я думала, ты прилетишь только завтра.

Нейт смотрит на меня, прежде чем ответить:

— Отец прислал мне сообщение, что сегодня вечером они с Беном отправляются в поход. Я захотел присоединиться, поэтому приехал на поезде из Вашингтона.

— Ты там живешь? — вопрос вырывается, прежде чем я успеваю прикусить свой язык.

Нейт ухмыляется:

— Нет, я живу в Колорадо. Просто сделал крюк, перед тем как приехать сюда. Навещал друга.

— Где Бен? — спрашивает Габби.

— Они с отцом ловят рыбу, пытаясь поймать хоть что-нибудь на сегодняшний ужин. Мы, видимо, закончим хот-догами, — ухмыляясь, говорит Эми, возвращаясь к дому.

Открыв дверь, она оборачивается.

— Нейт, поможешь мне принести карточные столы с чердака?

Нейт кивает, затем смотрит на Габби.

— Рад видеть тебя, — говорит он, перед тем как повернуться ко мне. Он снова берет меня за руку, и я совершенно не могу мыслить рационально, пока он прикасается ко мне.

— Келли, очень приятно с тобой познакомиться, — он подмигивает мне, прежде чем разворачивается и поднимается по ступенькам, останавливается у двери и снова улыбается.

Габби смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и. хватая за руку, тащит к скамейке в нескольких шагах от нас, где мы можем поговорить, не беспокоясь, что нас кто-нибудь услышит.

— Что. Это. Было? — спрашивает она. — Я надеялась, что вы двое поладите, но никогда не думала...

Я не уверена, что теперь делать. Понимаю, что мне следует рассказать ей, потому что она — моя лучшая подруга, и я никогда ничего не скрывала от нее. Не думаю, что смогу скрыть от нее и это, даже если и попытаюсь. Рано или поздно, все всплывет, и, по крайней мере, если я позволю ей узнать это сейчас, то смогу все контролировать. Но я осознаю, что как только расскажу ей об истории с Нейтом, она начнет философствовать о судьбе или чем-то столь же нелепом. Габби такой безнадежный романтик, благослови ее.

Я смогу справиться с этим.

— Нейт — тот парень, — говорю я ей. — Тот, из аэропорта.

— Ты шутишь? — Она настолько взволнована, что я немного беспокоюсь, как бы она не задохнулась от гипервентиляции легких. — Какова вероятность такого совпадения? Черт побери.

— Держу пари, что довольно высока, — говорю я ей. Серьезно высока. — Но я узнаю это выражение на твоем лице, и это не...

— Это судьба, — говорит она, сжимая мои руки в своих, — Келли, как ты можешь думать, что это не судьба?

— Думаю, это совпадение, Габс. Потому что так и есть. Это восхитительное, пугающее совпадение.

— Ты ему нравишься, — она не собирается так просто сдаваться.

— Прекрати.

— Возможно, однажды...

— Нет, — говорю я решительно. Не хочу, чтобы у нее появилось еще больше идей или мыслей, что она запросто может пройтись бульдозером своей железной воли по моим планам. — Ты же знаешь, что я не хочу этого. 

Она закатывает глаза, но я стреляю в нее убийственным взглядом, который дает ей понять, что я не шучу.

— Он — свидетель жениха, а ты — подружка невесты. Я соединила вас за свадебным столом и все такое. 

Я вздыхаю.

— До тех пор, пока все, что ты делаешь — распределяешь по парам — все прекрасно.

— Возможно, это не в моей власти. Он сверх очаровательный, — говорит она лукаво, краем глаза поглядывая на меня.

Она всегда сомневалась в моей приверженности новой жизненной цели — никогда не позволять кому-то, в кого я по глупости влюблюсь снова, разбить мое сердце.

Интересно, что нужно сделать, чтобы заставить ее поверить, что я серьезна в своих намерениях.

— Думаю, я осведомлена, насколько он очарователен, — говорю я ей. Я имею в виду мужчину, которым очарована настолько, что у меня мгновенно сносит крышу. — Почему я не встречала его раньше? Я даже не помню, что когда-либо слышала о нем.

— Ты знала, что у Бена есть брат, — говорит она не особо нежным, отчитывающим тоном.

— Я знала, что у него есть брат, но не знала, что он горяч.

Я не знала, что его братом был Нейт.

Габби закатывает глаза.

— Когда я должна была рассказать тебе об этом? Когда ты встречалась с Итаном или когда зареклась покончить с мужчинами?

— Покончить с любовью, — поправляю я ее. Хоть она и права, я не пытаюсь утверждать это.

— Ну, прости, — говорит она, улыбаясь. — Он живет в Боулдере и управляет сетью магазинов спорттоваров, на случай, если тебе интересно.

— Не интересно, — говорю я, несмотря на то, что это очевидная ложь. Мне не следовало интересоваться, но в этом-то и заключалась настоящая проблема.

— Он так смотрел на тебя, Келли, — говорит она мечтательно, и могу сказать, что мне не нравится ход ее мыслей.

— Можем мы сейчас перестать говорить об этом?

— Если мы прекратим говорить об этом, я потащу тебя в гараж, чтобы ты помогла мне с букетами для стола.

Время искусства и рукоделия, по сравнению с двадцатью вопросами, звучит, словно рай. Я встаю и отряхиваю брюки.

— Ладно, пойдем. 

Три часа и тридцать букетов спустя, я сижу на крыльце, потягивая холодный чай, который Эми приготовила специально для меня. Моя правая рука трясется, очевидно, потому что я не рождена для создания букетов, и мои пальцы распухли после целого дня несложной ручной работы. Если я никогда снова не увижу арку, то не расстроюсь. Я была заинтригована, когда Габби впервые рассказала мне о своих планах относительно маленькой свадьбы на ферме семьи Бена в Вирджинии, но я ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы она оказалась еще меньше. Словно помещичий дом в Далласе — это что-то маленькое. Тогда бы я не имела дело с украшениями и распухшими пальцами. И не беспокоилась бы о том, что же будет дальше с Нейтом.

И все-таки я понимаю, чем привлекло ее это местечко. Прекрасная местность и дом, безусловно, захватывают дух. Каким-то образом дом Райтов окружен широким и, в то же время, причудливым крыльцом. Пестрый ряд азалий по периметру, рассыпающихся по белому сайдингу. Ниже по короткому пути гостевой домик поменьше соединен с задней частью главного дома, где я остановлюсь с остальными гостями свадьбы, когда они прибудут. Гостевой домик милее, чем дом, в котором я выросла. Когда я восхищаюсь уютным внутренним двориком, примыкающим к нему, позади меня с пронзительным скрипом открывается дверь. Деревянные планки по всей длине крыльца скрипят, когда кто-то идет в мою сторону. Каждый нерв в моем теле оживает, еще до того, как я оборачиваюсь. Мое тело понимает, кто это, раньше, чем мое сознание может проанализировать это.

— Не возражаешь, если я присяду? — спрашивает Нейт.

Я смотрю на него, зажмурившись от слепящего солнца.

— Нет, не возражаю, — отвечаю я, качая головой.

Он присаживается возле меня, вытягивая длинные ноги, и несколько минут молчит, теребя веревку, свисающую с потрепанного края шорт цвета хаки. Наблюдая за его пальцами, мне хочется как-то избавиться от этого нервного ощущения в моем животе.

— Итак, — говорит Нейт. — Должен признать, ты была для меня первой. Я никогда не был настолько плох в постели, что женщина чувствовала необходимость уйти до того, как встанет солнце.

Сожаление наполняет мою грудь, пробираясь к горлу, и мне приходится проглотить его. Нейт, должно быть, понимает выражение моего лица, потому что толкает меня ногой, давая понять, что это всего лишь шутка. Но даже при этом, я уверена, он хотел бы получить ответ относительно того, почему я оставила его, пока он все еще обнаженный и обернутый в простыни спал на кровати в моем гостиничном номере.

— Думаю, ты знаешь, что был не настолько плох, — говорю я. Я не могу не улыбнуться ему, словно не контролирую свое тело, когда он рядом со мной.

— Но ты захотела уйти.

— Я должна была уйти, — поясняю я. — Мне жаль, что поступила так, как поступила, но в тот день я помчалась в аэропорт, чтобы успеть на рейс сюда, а не... сделать то, что сделала. Я совершенно не ожидала этого. Даже после того, как я поступила, как бы странно это ни звучало.

Он изучает мое лицо, и мне не нравится, что его глаза практически прожигают меня насквозь, обнажая те части меня, которые я не хочу, чтобы кто-то видел.

— Все в порядке, — наконец-то говорит он, и у меня возникает ощущение, что это действительно так.

— Я не встречаюсь, — выпаливаю я. И сразу же сожалею о сказанном, потому что, несмотря на то, что это — правда, выглядит так, будто я думаю, что он хочет большего от меня, когда все, что нас связывало — ничего не значащий секс. Случайная связь. — Имею в виду, я не знала, как попрощаться с тобой, поэтому я решила, что было бы лучше уйти, пока ты спишь. Я просто... Я не делала ничего подобного раньше.

— Ты так и сказала. — Ухмыляется Нейт, и, похоже, он не ждет объяснений. Ему просто нравится смотреть, как я связываю себя узлами, пока пытаюсь рационализировать свое поведение.

— Мне жаль, я неуклюжа в этом, — говорю я ему, в смятении проводя пальцами по волосам.

— Так, ты говоришь мне, что использовала меня из-за моего тела?

— У тебя такое прекрасное тело. — Слова выскальзывают, прежде чем я могу остановить себя, и я знаю, просто знаю, что мой язык втянет меня в крупные неприятности рядом с этим человеком.

Нейт снова смеется, глубоким, искренним смехом, и его глаза такие яркие, когда смотрят на меня.

— В любое время к вашим услугам.

И хотя он просто дразнит меня, я знаю, что он имеет в виду то, что сказал. Мои щеки краснеют, и я случайно опрокидываю стакан. Чай просачивается через нижнюю ступеньку, и я наклоняюсь, чтобы поднять стакан одновременно с Нейтом, который делает то же самое. Наши головы сталкиваются, и Нейт прижимает свою ладонь к моему лбу в тоже время, что и я, и мы сидим так, что наши пальцы в каком-то роде переплетены у моей головы. Ситуация настолько странная, что я вполне уверенна, что это галлюцинация, вызванная ударом.

— Ты в порядке? — спрашивает Нейт, с беспокойством в голосе. — Хочешь, чтобы я попросил отца осмотреть тебя? Он - доктор и...

Я не совсем устойчиво встаю на ноги. Но это не из-за головы.

— Нет, я в порядке. А ты? Это хорошо. Я, уфф..., - я указываю куда-то позади себя.

— Я лучше пойду. Я как раз собиралась... кое-что сделать. Нужно сделать еще кучу дел. Там. В моей комнате.

На лице Нейта очаровательная улыбка, и он, должно быть, очень старается не рассмеяться надо мной, потому что он должен понимать, что мы ударились головами не достаточно сильно, чтобы вести себя так. Его слова резко обошлись со мной. Его чертовы, кокетливые, сексуальные, сбивающие с ног слова.

— Увидимся? Может быть, завтра или чуть позже. Но не сейчас. Позже. Пока, — говорю я, смотря на ноги, когда они прокладывают себе путь вниз по каменной дорожке. Я слишком смущена, чтобы оглянуться на него. Он, должно быть, уже смеется надо мной. А если нет, то с ним что-то не так.

— Келли?

— Да? — Я оборачиваюсь, и опять эта кривая ухмылка. Почему он должен быть таким великолепным? Почему я должна быть такой идиоткой?

Он указывает в противоположном направлении.

— Гостевой дом в той стороне.

Естественно, он прав. Имею в виду, он должен быть прав, разве нет? Он вырос здесь. И... Боже, я просто хочу умереть. Что в нем такого, что заставляет меня сходить с ума и вести себя, как законченная идиотка? Я очень хочу, чтобы существовал способ заставить себя исчезнуть.

Я застенчиво киваю Нейту, прежде чем бегу в сторону безопасности гостевого домика, подальше от него. 

Вечером того же дня, я стою перед зеркалом в своей комнате, нанося слой туши. Вернув кисточку обратно в тюбик, я отступаю на шаг назад и бегло осматриваю себя. Дома я обычно собираю свои длинные светлые волосы в хвостик, но здесь в воздухе ранней осени нет никакой влажности, поэтому я распускаю их, и они спадают на плечи. Темно-синее платье на мне хорошо гармонирует с кожей и подчеркивает глаза. Впервые за последнее время я чувствую себя довольной.

Я слышу, как все смеются за окном, чувствую запах дыма от барбекю, и мне не терпится пойти туда и присоединиться к веселью. Я наношу немного блеска на губы, прежде чем развернуться и выйти. Открыв дверь, я вижу у своих ног маленький холодильник. Я наклоняюсь и открываю крышку — он полон льда. Я слегка смущена, но затем, чуть правее от холодильника, я вижу большую корзину. В корзине пакет со льдом, бутылка ибупрофена и розовая каска.

Смешок слетает с моих губ, когда я опускаюсь на колени и читаю маленькую карточку, привязанную к ручке корзины. Я улыбаюсь, когда понимаю, что это, несомненно, беспорядочный почерк Нейта.

Ты, определенно, полный лузер, когда дело касается бегства.