Алекс заправил машину из канистры и оставил ее на парковке. В этот раз они решили остановиться у придорожной закусочной. Губернатор больше всех радовался остановкам. Он мог размять лапы, пробежавшись на максимально возможной скорости, мог сделать все свои чрезвычайно важные собачьи дела и самое главное, мог поваляться на травке и почесать спинку. Ему было очень тяжело проводить столько времени в машине, к тому же, ему далеко не всегда позволяли свободно пробежаться, часто бывало, что Хозяин водил его на поводке, а потом опять сажал в машину. Но случались и счастливые деньки, как сегодня, когда можно было насладиться простыми собачьими радостями. В такие дни он еще больше любил Хозяина.

Губернатор выскочил из машины, чуть не сбив с ног его спутницу. Он плохо ее знал, но она ему нравилась. Она была хорошей, чесала ему уши и шею. Хозяин редко это делал, а вот спутница не скупилась на нежности. Сначала они друг другу не понравились, Губернатор почувствовал настороженность с ее стороны, переходившую порой в брезгливость, но это осталось в прошлом. Губернатор даже иногда думал, что может она не просто спутница, может она новый член стаи, но пока не находил этому достаточных подтверждений. Другая женщина, которая раньше была членом стаи, ушла. Куда, он не знал. Ее образ уже почти стерся из памяти, поэтому Губернатор был бы не против пополнения и при случае старался это показывать.

Хозяин окликнул пса, но тот был слишком возбужден пробежкой, поэтому подчинился не сразу. Хозяин хотел, чтобы Губернатор остановился и дожидался снаружи закусочной, но пес уже проскочил внутрь и сел между столиков, виляя хвостом. Хозяин со спутницей только начали продвигаться к закусочной. Живых людей в зале не было, Губернатор чувствовал это по запаху. Но были мертвые. Они пахли иначе. Раньше они наверняка были чьими-то Хозяевами, но теперь их питомцы остались одни. Такие мысли заставляли пса грустить.

У Губернатора были прекрасные нюх и слух. Из-за стойки до его больших ушей-локаторов долетел какой-то звук. Ему это не понравилось, и он заскулил, а затем услышал какое-то шевеление за стойкой в дальнем конце закусочной. Это было странно. Пес принюхался. Живых людей не было, животных тоже. Неизвестность всегда вызывала в Губернаторе тревогу. Он издал предупреждающий лай. Хозяин со спутницей, услышав его, с шага перешли на бег. В руках у Хозяина что-то блеснуло.

Из-за стойки показалась рука. Она определенно была человеческой, но принадлежала явно мертвому. Губернатор уже не раз видел такое, но никак не мог к этому привыкнуть. Ему это совсем не нравилось. Все инстинкты говорили о том, что мертвый не должен шевелиться, а некоторые шевелились вопреки всему. При каждом таком случае пес чувствовал себя очень глупо, как тогда, когда Хозяин нарочно над ним подшучивал, заставляя маленькую коробочку разговаривать его голосом. Он всегда этому удивлялся, ведь Хозяин в любой момент мог взять его лай и носить с собой в кармане. Или эти шутки с открытой стеклянной дверью. Кто вообще понимает, открыта она или закрыта? Можно проходить в дом или нельзя? В такие моменты Губернатор чувствовал себя одураченным, как и сейчас, когда из-за стойки показалась взъерошенная голова. Пес вскочил на все четыре лапы и залаял. Голова уставилась на него одним своим глазом и тоже поприветствовала непонятным гортанным звуком. Губернатор пригнул переднюю часть корпуса и выше приподнял заднюю. Хвост развевался трепещущим флагом. Псу неприятно было чувствовать себя обманутым, поэтому он решил действовать так, как всегда поступал, когда Хозяин его разыгрывал. Он решил перевести все в игру. Его озорной призывный лай громом разнесся по залу.

Хозяин что-то выкрикнул. По его тону пес понял, что тот злится, но на всякий случай гавкнул еще раз. Из уст Хозяина вырвалось нечто определенно относящееся к ругательствам. Губернатор уже слышал такое, поэтому понял, что игр не будет. Из-за стойки теперь уже показалось все тело непонятного неживого человека. Судя по его виду, он не собирался играть с Губернатором, как и Хозяин. Пес заскулил. Его беспокоило происходящее в зале закусочной. Мертвый человек протянул руку к растерянному псу, и тот резво отпрыгнул, все еще сохраняя игривую позу. В этот момент внутрь закусочной влетел рассерженный Хозяин. Он за секунду оценил ситуацию и бросился на мертвого человека. Мгновение, и одноглазая голова, чавкнув, упала к лапам пса. Губернатор принюхался и, заскулив, сделал шаг назад.

Хозяин был в ярости. Он повернулся к Губернатору и начал очень эмоционально его ругать. В такие моменты пес радовался, что не понимает большинство слов Хозяина.

В дверях показалась запыхавшаяся женская фигура. Она что-то сказала, и Хозяин начал кричать уже на нее. Губернатор очень любил Хозяина, но, когда тот ругался, ему всегда хотелось быть где-нибудь в другом месте. Из-за перепалки Хозяина со спутницей, Губернатор не услышал, как скрипнула, открываясь, старая дверь, ведущая в кухню. Лишь только когда подруга Хозяина, вскрикнув, указала пальцем на незнакомца, появившегося в приоткрытой двери, Губернатор залился предупреждающим лаем. Хозяин, уже не переживая, что наделает много шума, вскинул оружие, которое иногда так громко гремело, и направил его в проем двери. Парень, стоявший там, был очень худ и бледен, но на радость Губернатору был явно живой. Вероятно, он прятался в помещении за кухней и вышел на шум, устроенный пришельцами.

С парнем что-то было не так, но Губернатор не мог сообразить, что именно. Его отличала зловещая худоба и бледность, но было еще что-то, что не сразу бросалась в глаза. Доверившись инстинктам, первым делом пес оценил уровень агрессии незнакомца. Агрессией не пахло. Пахло страхом, потом и болезнью. Решив подойти поближе, чтобы выяснить, что так настораживает его в незнакомце, Губернатор сделал шаг и заметил деревянную палку. Она не была оружием, палка была из тех вещей, на которые опираются. Все это время она скрывалась за дверным косяком.

Губеранор понял, что нужно предупредить своих громким лаем, но не успел. Хозяин сделал несколько шагов навстречу парню и заговорил. Тот выставил палку вперед и что-то ответил. Голос парня, как показалось псу, был виноватым и заискивающим. Возможно, поэтому Хозяин позволил парню сесть вместе с ним за столик, который располагался возле барной стойки. Отправив подругу закрывать двери, Хозяин положил оружие на стол напротив парня и начал говорить. Пес сел возле столика и заскулил. Холодный тон, которым начал говорить Хозяин, пугал Губернатора больше, чем любые ругательства когда либо изливавшиеся на пса. Хозяин говорил как доминантный самец, отстаивающий территорию, а Губернатор знал, доминантный самец в деле — это не шутки.

* * *

— Нам надо за ним вернуться, у меня на душе как-то неспокойно, — говорила Кристина тихо, почти неслышно, прикусывая ноготь большого пальца зубами.

— У тебя есть душа? Хм… Вот так сюрприз!

— Ха-ха, кто бы говорил, — голос ее стал громче. — Мы не должны были бросать того парня, один он умрет! — ноготь покинул область губ, она всплеснула руками.

— Я дал ему немного еды, дальше — не моя забота.

— Но и он получил ее не за красивые глаза. К тому же, я считаю, обмен был неравным.

Алекс ничего не ответил. Понимая, что диалог прервался, Кристина продолжила.

— Алекс, пожалуйста, вы должны ко мне прислушаться.

— Что-то ты не была очень разговорчивой там, в закусочной, — взорвался он на ее раздражающий умоляющий голос. — Да и когда мы садились в машину, оставляя его одного, тоже. Что же изменилось?

— Я не знаю, — она замолчала. У нее на душе скребли кошки с того самого момента, как они покинули закусочную. Чем дальше они отъезжали, тем больше она волновалась. А в последние две минуты кошки, скребущие на душе, казалось, начали там же гадить. — Алекс! Мы должны вернуться, понимаете, должны! — последнее слово было растянуто, словно по нему проехались катком.

— С чего такие сантименты, а? В школе ты бы и на одну скамейку с ним не села.

— Мы уже не в школе, — печально сказала она, — вы прекрасно знаете, насколько все изменилось.

— И ты что ли тоже? Бывшая мисс «заноза в жопе» стала сестрой милосердия?

Она не отреагировала на выпад и продолжила гнуть свое.

— Нам надо вернуться и взять его с собой. Я не знаю, почему промолчала в закусочной, но я чувствую, что мы не должны были его бросать. Женская интуиция, если хотите.

Губернатор на заднем сиденье заскулил, словно соглашаясь с Кристиной. Алекс выругался и сбавил ход.

— Нянчиться с ним ты будешь? — он усилил слово «ты» давая понять, что парень станет только ее заботой.

— Да. Ладно, я буду, буду…

— Не слышу уверенности в голосе, — его прищуренные глаза были холодны.

— Я, конечно! О, Господи, Алекс, разворачивайтесь, пожалуйста, — ее голос изменился, в нем появились нотки радости и надежды.

Алекс, медленно разворачивая машину, пробормотал что-то себе под нос. Разобрать слова было нельзя, но и Губернатор и Кристина поняли, ничего доброго сказано не было. Несмотря на это, Кристина облегченно вздохнула и улыбнулась. Повернувшись назад, она потрепала пса по голове и довольная подмигнула ему. Он удивленно наклонил голову набок, затем облизнул мордочку и, высунув язык, стал учащенно дышать. Кристина была готова поклясться, что пес улыбался. Весь обратный путь они молчали. Кристина знала, что лучше не провоцировать ворчуна. Скажи она что-то не то, он может в одну секунду изменить решение. Алекс, казалось, этого только и ждал. Притормозив напротив закусочной, он отстегнул ремень.

— Сиди здесь, а я приведу тебе твою головную боль.

— Да, мистер черствый сухарь, я все поняла, — весело улыбнулась Кристина, когда назад пути уже не было.

Алекс пропустил ее шуточку мимо ушей и вышел из машины.

— Ну что приятель, скоро рядом с тобой появится еще один пассажир! Не сгрызи его костыль, договорились? — Кристина была рада, что уговорила Алекса вернуться. Она не могла понять, почему сразу не уболтала его взять парня с собой. Но Алекс уже дал ответ за нее. Раньше бы она действительно и завтракать с ним за один стол не села, а возможно еще и высмеяла. Внезапно, ее стала истязать совесть. Это чувство было почти новым, как платье, с которого еще не срезали ценник. Когда оно было куплено, размер ей не подходил, поэтому оно долго пылилось в шкафу. Теперь, примерив его, она поняла, цвет и форма прекрасно сохранились и, наконец, подошли. И хоть Кристине оно все еще не нравилось, она до него все-таки доросла. Многое теперь было в новинку. Образ жизни, чувства и эмоции. Взять хотя бы стыд. Раньше, она почти не была с ним знакома, а теперь он стал внезапно окутывать ее, был скользким и неприятным. Кристина окунулась в него словно в ил, как бывает, когда ступаешь по дну озера, но вместо чистого песочка внезапно ощущаешь под ногами прохладную и обволакивающую грязь. Да, чувство стыда теперь стало тем чувством, которого хотелось по возможности избегать.

Все эти мысли, порожденные самокопанием, стали уносить Кристину в тот день, когда Алекс подобрал ее на обочине. Она с ужасом подумала, что он с легкостью бросил бы и ее саму, если бы они не были знакомы. От этого Кристине стало очень грустно и беспокойно. Она начала вглядываться в окна закусочной, пытаясь увидеть хоть что-то. Прошло уже несколько минут, вполне достаточных для того, чтобы вывести парня оттуда.

Вдруг сердце у нее похолодело. А что если, Алекс в беде? Что если этот парень не так прост, как кажется? Что если, он подкараулил Алекса за дверью и ударил по голове? А может, он там даже не один? Кто угодно мог прятаться в глубине закусочной в кухонных отсеках. А ведь это она отправила туда Алекса. Если с ним что-то случиться, это будет только ее вина.

Дыхание Кристины участилось, ладони вспотели. Мозг рисовал самые дикие картины, но она еще держала себя в руках, ясно понимая, что нельзя поддаваться панике. Нужно все обдумать и идти на выручку. Пистолет он забрал с собой. В машине остался только топорик, но если парень завладел пистолетом, то топорик ничем ей не поможет. Она закусила губу и стала осматривать машину.

— Думай, думай…

Губернатор почувствовал ее беспокойство и попытался лизнуть ее в лицо. Кристина увернулась и вдруг увидела Алекса, выходящего из закусочной. Второй раз за последние полчаса она испытала чувство облегчения, и уже хотела было корить себя за излишнюю панику, как вдруг поняла, что что-то не так. Картинка расходилась с ожиданием.

Алекс шел один.

Долгие тридцать секунд она всматривалась в двери закусочной, ожидая, что парень вот-вот покажется, но когда Алекс распахнул дверцу машины, Кристина поняла, что этого не произойдет.

— Что случилось? Алекс, где он? — голос ее выдавал крайнее беспокойство.

Алекс молча сел в машину.

— Алекс, он не захотел с нами ехать? Что произошло? Он сделал что-то не так?

Алекс, все также, не произнося ни слова, повернул ключи в зажигании.

— Ответьте мне! Что произошло, пожалуйста! Он ляпнул что-то? Или начал ставить условия? — она умоляюще вглядывалась в его лицо. Машина завелась, и Алекс уже почти тоже.

— Да что же произошло? Алекс! Где он? Почему ты молчишь? — мозг Кристины генерировал множество вопросов, которые она туже озвучивала. — Что случилось? Почему ты не привел его? Алекс, умоляю, скажи что-нибудь! — она почти закричала, голос был готов разорваться рыданием.

Лицо Алекса багровело на глазах, но он продолжал молчать.

— Что ты с ним сделал? — наконец спросила она, и в ее глазах отразился ужас. Мысль, пришедшая в ее голову, была просто дикой, она одновременно и могла и не могла в это поверить.

«Он убил его, чтобы не брать с собой».

Ноздри Алекса раздулись, он сильнее вцепился в руль, костяшки пальцев стали молочно белыми.

— Скажи мне, что ты ничего ему не сделал! Расскажи, что произошло! — она вцепилась в его руку.

Алекс отдернул плечо. Машина вильнула вправо, но он почти сразу ее выровнял.

— Я сделал? — заорал он. — Ты думаешь, я что-то сделал? Я кто по-твоему, а? Черт меня дернул вообще тебя послушать!

— Алекс, — почти заскулила она.

— Ой, да заткнись, просто заткнись и не трогай меня! Правильно говорят «послушаешь бабу, проблем наживешь».

Не веря в происходящее, Кристина прижала ладони к щекам. Она не могла понять, что же могло пойти не так. Что могло случиться за этот небольшой отрезок времени. Хотелось получить ответ, узнать правду, но страх принятия этой правды, был соизмерим с жаждой ее поиска.

— Его там не было, да? Он куда-то ушел? — с надеждой в голосе спросила она.

— Если ты сейчас же не заткнешься, я выброшу тебя из машины, — по стальному голосу Кристина поняла, что Алекс не шутит. Теперь и она встретилась с его демонами лицом к лицу. Если бы все можно было отмотать назад, она, вероятно, предпочла бы муки совести о брошенном парне, нежели воспоминания о темной стороне ее попутчика. Их возвращение ничего не дало, а тот хрупкий мостик доверия, выстроенный за все проведенное вместе время — рухнул.

Она поджала губы, кивнула и, тихонько развернувшись лицом к окну, почти беззвучно заплакала. Какой бы ни была правда, она больше не хотела ее знать.