С 1965 по 1967 год я учился во французской библейской и археологической школе к северу от Дамасских ворот и Старого города Иерусалима, затем в Иордании. Это была небольшая École Biblique, но мы назвали ее «Cold and Bleak», потому что ее толстые каменные стены делали наши комнаты совершенно холодными летом и зимой. Мы использовали деревянные подножки и перчатки без пальцев, чтобы наши конечности функционировали, когда мы работали за нашими столами. И мы готовили крепкий арабский кофе, чтобы сохранить теплым кофе чувствительность наших рук.
Во время нашей первой ознакомительной поездки мы отправились в Египет сразу после Рождества в 1965 году. Наша группа осталась ночевать в Суэце и отправилась дальше в караване из девяти автомобилей на следующее утро. Мы пересекли канал на автомобильном пароме около трех утра, до того, ка первым кораблям было разрешено проходить, и направились на юг к горе Синай. Наши автомобили, названные как «пустынные», были старыми американскими авто, оставшимися с 1950‑х годов, но их мобильность поддерживалась превосходными механиками. Большая часть «дороги» на гору Синай была утрамбованным песком, и наш караван остановливался каждые полчаса, чтобы убедиться, что последний автомобиль все еще следовал за нами в облаке пыли.
У нас было разрешение остаться на ночь в общежитии в греческом православном монастыре Св. Екатерины шестого века у подножия горы Синай. Наш лидер был Zorba, похожий на греков, который привез и приготовил всю нашу еду во время пребывания в монастыре. Я помню, как спал той ночью со всей моей одеждой под одеялами и все еще сильно дрожал.
Мы прибыли к монастырю между третьим и четвертым днями, после двенадцатичасовой поездки из Суэца. Солнце уже исчезало за горами, а жаркий день пустыни становился холодным вечером пустыни. Когда мы ждали, пока все машины прибудут, некоторые из нас решили проверить горящий куст, ккак и «Моисей … повел свое стадо за пустыню и пришел к Хориву [или Синаю], гору Бога» (Исх.3: 1). Мы подожгли ближайший куст. Он горел и был сгорел дотла. И теперь я перехожу от смешного к возвышенному.
Во–первых, когда Моисей впервые пришел на гору Синай, он пришел один. И то, что он увидел, было визуальным парадоксом, чудесным противоречием в терминах, которые для акцентирования упоминаются дважды в этой истории:
Там Ангел Господень явился ему в пламени огня из куста; он смотрел, и куст пылал, но он не сгорал. Затем Моисей сказал: «Я должен оставить свое стадо и посмотреть на это великое зрелище, и посмотреть, почему куст не сгорал» (Исх.3: 2-3)
И это, конечно, очень необычно. Это был не просто сгорающий куст, как мы могли бы представить. Это был горящий, но не сгорающий куст. Это был визуальный парадокс или противоречие привычных законов природы. Если куст горит, то он сгорает, если куст не горит, он не сгорает. Но как куст может гореть и не сгорать в одно и то же время? Это похоже на квадратный круг.
Затем Бог говорит Моисею: «Не приближайся! Сними сандалии с ног, ибо место, на котором ты стоишь, является святой землей» (3: 5). Это предупреждение дается между предыдущим визуальным парадоксом таинственного куста и последующим словесным таинственным выражением имени Бога.
Далее Бог определяет Себя тремя способами. Во–первых, касаетельно прошлого израильтян, Бог есть Бог их предков, Господь Авраама, Исаака и Иакова (3: 6, 15, 16). Во–вторых, в отношении настоящего Бог — это Бог, который избавляет их от «нищеты» и «страданий», взяв их «из Египта» (3: 7-10). Наконец, что касается будущего, Бог обещает привести их «в землю, текущую молоком и медом» (3: 8, 17). Но интересно, что Моисей не удовлетворен, и Моисей сказал Богу: «Если я приду к израильтянам и скажу им: «Бог ваших предков послал меня к вам! и они спросят меня: «Как его зовут?» что я им скажу? Бог сказал Моисею: «Я ЕСМЬ, КОТОРЫЙ Я ЕСМЬ».
Однако всегда существует напряжение между собственным именем — Непознаваемого Единого Бога и всеми другими именами, которые относятся к Богу, даже как к Освободителю и Спасителю Божьего народа. Даже как Отца или Домохозяина. С одной стороны, мы никогда не можем назвать каким–то именем Святого и думать, что мы это исчерпывающе совершили. С другой стороны, мы никогда не можем назвать Святого одним именем. Этот таинственный парадокс божественного имени Бога производит некую напряженность со всеми многочисленными Божьими именами. И именно поэтому мы, подобно Моисею, должны стоя на святой земле снять наши сандалии. Ни один акт, ни другой, но оба вместе.
От этого визита на Синай в качестве предварительного вступления я снова вернусь к Молитве Абба, оставленной нам Иисусом, в версии Матфея. Мы увидели ее общую структуру в конце предыдущей главы, узнали о ее двух параллельных частях и заметили, как первая часть подчеркивает как единое целое тройное обращение «Твоё» в отношении к Богу, и связано со вступительным обозначением «на небесах».
Это очень продуманное единство далее подчеркивается — по–гречески — одинаковой формой:
Да святится имя Твое
Да приидет царство Твое
Да будет воля Твоя
В греческом тексте каждая строка начинается глаголом и заканчивается -thou (твое) в рифмованном формате. Это заставляет триаду звучать как преднамеренное пение. Далее, эти три глагола находятся на греческом языке в императивном наклоении, используемом для приказов и призывов, а не в его опциональном наклонении, используемом для пожеланий и прошений. Кроме того, «святится» и «будет» в голосе вопрошающего заставляют Того, к кому обращаются «прийти», и акцент во всех трех случаях сделан на действие Бога.
Это, безусловно, необычно. И императивное настроение продолжается во второй половине молитвы. Императивы снова появляются в «дай нам», «прости нас» и «избавь нас». Не лучше ли было составить вежливые просьбы с формулировкой «может быть» или, по крайней мере, «пусть это произойдет»? Но «да святится» и «да приидет» и «да будет» — это приказы, призывы. Так кто же командует здесь? Мы приказываем Богу Отцу / Хозяину или Бог–Отец / Хозяин приказывает нам? Или мы как бы приказываем друг другу — совместно?
Я задамся одним важнейшим вопросом по этой триаде, прежде чем сосредоточиться в этой главе на первой ее части, «да святится имя Твоё». Если все три воззвания находятся в одинаковом формате, все ли они имеют одинаковое содержание? Или есть какая–то преднамеренная прогрессия от первого ко второму, и третьему обращению?
Глагол «to hallow» напоминает нам некое архаичное значение, связанное со средневековьем. Он связан с нашим праздником тыквы, гоблинов и призраков 31 октября под названием Хэллоуин. Это термин для праздника Хэллоуин или Дня Всех Святых. В христианском календаре, это был канун Дня Всех Святых 1 ноября. Другими словами, «святые» означают «освященные» и «святить» означает «выделять» или «освящать».
Но вот вопрос. Люди, места и вещи, например, святые храмы и писания, называются святыми из–за их отношения к Богу. Как же тогда Бог мог не быть святым? Разве Его имя как идентичность, или имя как репутация, не всегда святое? (Разве Папа не всегда римо–католик?) Когда имя Бога отделено, что именно является содержанием этой божественной святости?
Псалмы неоднократно говорят о «святом имени Бога», но, как мы читаем в следующих примерах, является ли точный смысл этой святости, очевидным для нас?
Верные Господу, пойте Ему,
славьте имя святое Его. (30.4)
Наше сердце ликует о Нем,
Его имя святое — нам надежда. (33.21)
Радуйтесь, праведные, о Господе!
Славьте имя святое Его. (97.12)
Благослови, душа моя, Господа!
Благослови, мое сердце, имя святое Его! (103.1)
Хвалитесь именем Его святым;
да веселятся сердца стремящихся к Господу! (105.3)
Спаси нас, Господь, Бог наш!
Собери нас от чужих народов, чтобы славилось имя Твое святое,
чтобы гордились мы тем, что Тебя прославляем. (106.47)
Хвалу Господу мои уста изрекают, и благословляет все живое
имя святое Его во веки веков. (145.21)
Если имя Бога свято, как эти молитвы постоянно провозглашают, в чем именно состоит содержание этой святости?
Я начинаю поиск смысла и содержания Божьей «святости» или «освященности» с книги Левита 19. Почему? Потому что она открывается словами Бога Моисею: «Обратись ко всему собранию народа Израиля и скажи им: «Будьте святы, потому что я Господь, ваш Бог, свят» (19: 2). Остальная часть этой главы приводит многие примеры того, что мы должны делать, чтобы быть святыми, но, поскольку (из этого вступительного стиха) Бог является нашей моделью святости, они должны также указать — со всем уважением — как сам Бог свят. Как мы видели в последней главе, божественный Домохозяин является образцом для земного домохозяина или, как говорится в Молитве Господней, «на земле, как на небесах».
Отмечу один предварительный комментарий о Левит 19, прежде чем я сосредоточусь на Божьей святости, как она отражается в нас самих, и на том, как это помогает нам понять «святое имя» в Молитве Господней. Эта глава из священиического Кодекса Святости народа Израиля. Поэтому неудивительно, что в отличие от пророческой традиции, описанной в главе 1, эта священническая традиция решительно отказывается отделять ритуальные действия от распределительного правосудия. Ритуальное общение с Богом справедливости создает и действует посредством интерактивного завета — народ справедливости. Как же тогда божественная и человеческая святость интерпретируется в Левит 19?
Во–первых, продолжая с этого вступления, чтобы быть святыми, поскольку Бог свят, эта глава неоднократно напоминает нам об одной божественной модели — с тремя формулировками:
Я Господь. (8 раз: 19:12, 14, 16, 18, 28, 30, 32, 37)
Я Господь, Бог ваш. (6 раз: 19: 3, 4, 10, 25, 31, 34)
Я Господь, Бог ваш, Который вывел вас из земли Египетской. (1 раз: 19:36)
Нам постоянно напоминается о божественной святости, как о модели, или лучше, распространении Его прав и возможностей — касательно человеческой святости. Но обратите особое внимание на то, что кульминационная идентификация Бога это «выведший вас из земли Египетской» (19:36). Бог есть Избавитель, Искупитель и Спаситель угнетенных. Освобождение от египетского рабства, кстати, является постоянным мотивирующим повторяющимся мотивом во всей книге Левита — с 11:45 и с 19:34 по 22:33, 43 и 25:38, 42, 55, 26:13, 45. Это потому что Бог действует так, и Израиль должен действовать аналогичным образом, и быть избавителем своих собственных угнетенных членов сообщества.
Во–вторых, вот несколько примеров из Левит 19 о том, как Божье избавление Израиля из Египта продолжаться в освобождении Израилем своих собственных угнетенных:
Когда будете жать хлеб на вашей земле, то до самого края поля не доходи и колоски после жатвы не подбирай. В винограднике своем не собирай все до последней ягоды и не подбирай упавших виноградин. Оставь это беднякам и переселенцам. Я—Господь, ваш Бог. (19. 9-10)
Не притесняй ближнего, не грабь его. Плату наемного работника не задерживай до утра. Не глумись над глухим и не ставь подножку слепому. Бойся Бога своего. Я — Господь. Будь справедлив в суде. Не будь пристрастен к бедному, не оказывай предпочтения богатому; суди ближнего по справедливости. (19. 13-15)
Не притесняйте переселенцев, которые будут жить на вашей земле. Относитесь к переселенцу, который живет у вас, как к коренному жителю. Люби его, как самого себя. Ведь и вы были переселенцами в Египте. Я — Господь, ваш Бог. (19. 33-34)
До этих пор мой вывод состоит в том, что для Левит 19 божественная святость моделирует человеческую святость в той мере, в которой люди соблюдают распределительную справедливость, особенно путем предоставления помощи тем, кто находится под угрозой исчезновения, для освобождения угнетаемых и защиты обедневших. Это, безусловно, относится к Израилю внутри народа, поскольку Бог говорит шесть раз: «Я Господь, ваш Бог». Но Бог также говорит восемь раз: «Я Господь» без какого–либо качества или ограничения. Значит ли, что это применимо ко всему миру? Ответ возвращает нас от Левит 19 к Книге Бытия 1, но все по той же траектории божественной святости, проявляемой в распределительной справедливости.
Связь от Левит 19 к Бытию 1 происходит от Божьего повеления, которое сделано вначале, а затем повторяется к концу Левит 19: «Соблюдайте субботы Мои» (19: 3, 30). Что означают «субботы» (обратите внимание на множественное число) по отношению к святости имени Бога? Как субботний покой Божий относится к распределительной справедливости Бога?
Этот вопрос также возникает из другого момента. Глагол «освященный», «посвященный» или «святой» появляется на самой первой странице нашей Библии на фоне нескольких акцентов, относящихся к седьмому дню, касательно отдыха и работы:
В седьмой день Бог завершил работу Свою. В седьмой день, окончив Свой труд, Он пребывал в покое. Бог благословил седьмой день и сделал его священным, ибо в этот день, окончив труд творения, Он пребывал в покое. (Быт. 2. 2-3)
Неудивительно, что и в Книге Бытия 1, и в Левит 19 происходят из того же источника в Торе, а именно из священнической традиции Израиля. Итак, вот наш вопрос: Какова связь между Божьей святостью, святостью субботы и нашей святостью? Ответ затягивает нас глубже в эту великолепную притчу о начале творения в Бытие 1: 1-2: 4а.
Сотворение субботы. «В начале» — как мы понимаем — это метафора. Вторая притча о сотворении, в Бытие 2: 4b-3: 24, представляет Бога как божественного Гончара, который создает первого человека (адам на иврите), взяв землю (адаму), формируя из нее форму, вдыхая в нее жизнь, и создавая «живое существо» (2: 7). Но в первой притче творения в Бытие 1: 1-2: 4а метафора совсем другая. Там Бог предстает как божественный Архитектор.
Этот божественный Архитектор, создавая «дом», рампределяет работу между первой половиной и подготовкой стен и комнат, а затем во второй половине украшает и заполняет эти области «мебелью» и людьми. Баланс этих двух половин, первой в 1: 3-13 и последней в 1: 14-31, формирует структуру содержания творения, которое берет начало в Библейской картине мира.
В рамках этой сбалансированной структуры автор использует одни и те же выражения для каждого «этапа» творения:
И сказал Бог: да будет…
И стало так.
И Бог увидел, что это хорошо.
Повторение одних и тех же слов и фраз делает первую главу Бытия относительно легкой, когда вы впервые изучаете ее на иврите, но это просто отвлекает вас ложным чувством беспечности простоты повествования, которая вскоре нарушается, когда вы переходите к остальной части Библии.
Когда же мы уделяем пристальное внимание этим повторяющимся выражениям, мы незамедлительно замечаем возникающую проблему. Это осознание постепенно вырисовывается в нашем разуме. И оно подтверждает, что мы имеем дело с художественной конструкцией — иными словами, притчей. Авторы точно знают, что они делают. Они знают, что им не известно, как Бог сотворил мир, но они точно уверены, что знают цель и смысл сотворения мира Богом.
Мы знаем их намерение, потому что есть восемь наборов этих фиксированных формул, восемь наборов, которые начинаются с «И Бог сказал: «да будет …» Существуют, другими словами, восемь частей творения, которые будут созданы. И есть проблема. Похоже, мы собираемся получить неделю из восьми дней и субботу, как девятый день. И именно здесь мы видим, как авторы отклоняются — открыто и явно — и тем самым раскрывают — совершенно открыто и очевидно — сознательно искусственную и преднамеренно параболическую цель сотворения, с которой начинается Тора и Библия.
То, что они делают, — «сжимают» восемь частей сотворения и восемь наборов повторяющихся формулировок в шесть дней, употребляя одну из частей творения в 1 и 4, 2 и 5 дни, но по две части творения в 3 и 6 днях, как вы можете легко увидеть в процессе сотворения, в первой половине «разделения и подготовки» (сотворение растений, деревьев) там «сжимается», хотя его более правильно отнести ко второй части сотворения, «украшению и заполнению».
В этом показана сознательная божественная интуиция. Творение для священнической традиции — прекрасно сбалансированный божественный шедевр.
Разделение и подготовка Украшение и наполнение
День 1.
(1) И сказал Бог: «Пусть будет свет». И появился свет. Настал вечер, настало утро — первый день.
День 2.
(2) И сказал Бог «Пусть будет «свод (небесный)». И стало так. Настал вечер, настало утро–второй день.
День 3.
(3) И сказал Бог «Пусть будет «суша». И стало так.
(4) И сказал Бог «Пусть будут растения и деревья».
Настал вечер, настало утро–третий день.
День 4.
(5) И сказал Бог «Пусть будет солнце, луна и звезды». И стало так.
Настал вечер, настало утро–четвертый день.
День 5.
(6) И сказал Бог «Пусть будут птицы, рыбы». И стало так.
Настал вечер, настало утро–пятый день.
День 6.
(7) И сказал Бог «Пусть будут животные». И стало так.
(8) И сказал Бог «Пусть будут люди». И стало так.
Настал вечер, настало утро–шестой день.
В этой структуре дни 1 и 4, дни 2 и 5, а также дни 3 и 6 соответствуют друг другу. Но хотя 1, 2, 4 и 5 каждый из них имеет в себе одну часть сотворения и оду повторяющуюся формулировку, дни 3 и 6 имеют две части сотворения и две повторяющихся формулировки внутри себя.
Это сжатие восьми частей творения в шесть дней уточняет намерения и цель авторов. Негативное для нас открытие, что мы, люди, не венец творения. (Мы созданы во второй половине дня в пятницу. И, возможно, даже не самая лучшая работа Бога сделана в конце пятницы.) Положительное открытие, что венец творения — это сам день субботний.
Творение — это не работа из шести дней, как это часто ошибочно понимается, — и говорить об этом буквально или метафорически, исторически или параболически, но по–прежнему это будет ошибочно. Творение — это работа из семи дней, и, как ее кульминация, день субботний, который встроен в саму ткань нашего мира, само создание нашей земли. Вот почему, как мы увидим ниже, Суббота (ы) будет настолько важна для понимания святости Бога и того, что это значит, чтобы соблюдать и сохранять святое имя этого Бога.
Наконец, последний пункт связи Левит 19, который отправляет нас в Книгу Бытия 1. В этом чудесном видении зарождения творения нет места кровопролитию, ни между животными, ни между животными и людьми, и ни между людьми:
И сказал Бог «Я отдаю вам в пищу все травы с семенами, какие есть на земле, и все деревья, приносящие плоды с семенами. А зверям земным, и птицам небесным, и живности земной — всем, в ком дышит жизнь, — Я отдаю в пищу зелень растений». И стало так. (Быт. 1. 29-30)
Мы можем улыбаться этой мечте о львах, которые едят салат, тиграх, которые едят тофу, и пантерах, которые едят песто. Неужели хищники ведут себя, как потенциальные травоядные животные, а что же люди нееужели не убивают друг друга? У животных есть инстинкт, и у нас есть совесть. Мы оставили Эден в Книге Бытия 2-3, поедая плоды «дерева познания добра и зла» (2:17), т. е. только совести, как нашего проводника. Наш первый акт после выхода из Эдена был братоубийственным поступком и эскалацией насилия в Бытие 4 (подробнее об этом в главе 8).
Как бы то ни было, что означает Божья суббота — в Левит 19 или Бытие 1 — как это связано с Богом как Святым, Богом справедливости и праведности? Пришло время проследить за переходом от субботы к субботнему году, и к юбилею. И всегда помните, что, начиная с Бытия 1, Суббота регулирует еженедельную структуру нашего временного мира. Какова же цель Божьей субботы?
День субботний. Еврейская суббота просто развивалась, можно думать, и стала христианской субботой, т. е. воскресеньем. Мы можем подумать только об изменении дня. Воскресенье — это день отдыха, чтобы христиане могли посещать церковь. Это отдых от работы для поклонения. Но первоначально Суббота отделялась от работы как поклонение.
Вот три примера из Торы, между прочим, в нашем христианском Ветхом Завете, — которые говорят о совершенно другой религиозной составляющей, совершенно другом значении для дня Субботы:
Помни день субботний, чтобы святить его;
шесть дней работай и делай всякие дела твои,
а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих;
ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его. (Исход 20:8-11)
Шесть дней делай дела твои, а в седьмой день покойся, чтобы отдохнул вол твой и осел твой, и успокоился сын рабы твоей и пришелец. (Исход 23:12)
Наблюдай день субботний, чтобы свято хранить его, как заповедал тебе Господь, Бог твой;
шесть дней работай и делай всякие дела твои,
а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему. Не делай в оный никакого дела, ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни раба твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который у тебя, чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя как и ты;
и помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний. (Второзаконие 5:12-15)
Все это предусматривается, как мы видели в главе 2, для домовладельцев Израиля — как мужчин, так и женщин — в день субботний в их домах. Это относится ко всем, включая домашних животных, рабов, детей и наемных иноплеменников.
Кроме того, «благословил» и «освятил» в Исход 20:11 повторяет те же ивритские и греческие глаголы, что и «благословил» и «освятил», замеченные ранее в Бытие 2: 3. Суббота уравнивает, освящает, сакрализирует все творение, потому что она указывает на справедливость и равенство всего творения, являясь венцом творения. Не только домовладельцы, но и все — животные, рабы, дети, наемники — должны получить одинаковый день отдыха от работы.
Чтобы подчеркнуть этот смысл, я выделил «чтобы» в двух последних текстах, потому что это указывает цель и намерение этих божьих указаний. Каждый человек должен отдохнуть от работы и получить отдых не от желания или прихоти домовладельца, а потому, что он встроен в ритмический ход времени, который является основным регулятором еженедельного времени. Подчеркивается равенство всего творения перед Богом.
День субботний не должен посвящаться труду, и поэтому можно пойти в какое–то место для поклонения Богу. Речь идет о распределении справедливости покоя от работы для всех, кто трудится, что само по себе является возможностью для поклонения. Это публичное проявление самого характера Бога как Единого, потому что это происходит со всем Божьим творением.
Субботний год. Мы по–прежнему следуем субботнему процессу, поскольку он превращает время в символ и пример божественной справедливости, следуя от субботнего дня, к субботнему году и субботнему юбилею, поскольку они устанавливают и освящают соответственно недели, годы и века для времени на этой земле. Субботний год отмечается, разумеется, каждый седьмой год. С ним связаны аспекты освобождения или прощения: отдых земли, прщение долгов и освобождение рабов, которые в силу долгов ими стали. Я рассматриваю только первый пример здесь и оставляю два других для главы 7, когда мы будем рассматривать «Прости нам наши долги» в Молитве Господней.
В Исход 23 и Левит 25 есть две разные версии «покоя» субботнего года для земли и его цели. Мы должны быть осторожны, чтобы заметить особенности каждой версии. Вот раннее видение:
Шесть лет засевай землю твою и собирай произведения ее, а в седьмой оставляй ее в покое, чтобы питались убогие из твоего народа, а остатками после них питались звери полевые; так же поступай с виноградником твоим и с маслиною твоею. (Исход 23:10,11)
В течение шести лет, как указано, земля может обрабатываться, а произведение ее использовано в качестве урожая. Но в течение седьмого года то, что она производит, нужно оставить для бедных людей и для диких животных.
С одной стороны, это повеление относительно седьмого года очень напоминает повеление из книги Левит: Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, когда жнешь, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай; бедному и пришельцу оставь это. Я Господь, Бог ваш. (Левит 23:22)
С другой стороны, очень сложно представить, как каждое поле на всей земле оставалось без возделывания каждый седьмой год. Вероятно, предполагался севооборот, так что одна седьмая часть полей домохозяина и ее продукции приходилась для бедных в каждый год. Краяч полей во время сбора урожая принадлежали согласно Божьему закону бедным, как и седьмая часть земли каждый год.
Но если на практике можно представить реализацию постановления Исход 23, это почти невозможно сделать для Левит 25:
Когда придете в землю, которую Я даю вам, тогда земля должна покоиться в субботу Господню;
шесть лет засевай поле твое, и шесть лет обрезывай виноградник твой, и собирай произведения их,
а в седьмой год да будет суббота покоя земли, суббота Господня: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезывай;
что само вырастет на жатве твоей, не сжинай, и гроздов с необрезанных лоз твоих не снимай; да будет это год покоя земли;
и будет это в продолжение субботы земли всем вам в пищу, тебе и рабу твоему, и рабе твоей, и наемнику твоему, и поселенцу твоему, поселившемуся у тебя;
и скоту твоему, и зверям, которые на земле твоей, да будут все произведения ее в пищу. (Левит 25:2-7)
Здесь указывается, что земля должна быть оставлена под паром, так что сама земля отдыхает; не должно быть никаких работ ни по выращиванию зерновых культур, ни на виноградных лозах. Ничего, заметьте, не говорится о бедных. Это настолько невероятно, что в продолжение в книге Левит указывается ответ на очевидное возражение, что это могло бы привести к массовому голоду:
Если скажете: «что же нам есть в седьмой год, когда мы не будем ни сеять, ни собирать произведений наших?»
Я пошлю благословение Мое на вас в шестой год, и он принесет произведений на три года;
и будете сеять в восьмой год, но есть будете произведения старые до девятого года; доколе не поспеют произведения его, будете есть старое. (Левит 25:20-22)
Подобно сотворению Субботы, которая увенчала мир, и пролитие крови не оскверняло землю в Бытие 1: 29-30, этот субботний год абсолютно утопичен и преднамеренно непрактичен. Традиция священства не интересовалась севооборотом, управлением сельским хозяйством или ответственным земледелием. Субботний год был предназначен для восстановления почвы, чтобы слушатели осознали, что земля Божья является живым существом, и заставить их задуматься о ее праве отдохнуть, как и для всех остальных творений Божьих.
Это повеление, прежде всего, касается не аграрной мудрости, а распределительной справедливости — для самой земли, ее жителей–людей, домашних и диких животных. Кроме того, это повеление относится к великой средиземноморской триаде из злаков, оливок и виноградных лоз.
Логика всех этих субботних предписаний — это попытка снова вернуться к тому началу сотворения Субботы, когда весь мир был справедливо и обильно распределен Богом и был назван добрым и благословенным в его славе. Итак, далее после субботнего года в Левит 25: 1-7, упоминается суббота суббот — юбилей в Левит 25: 8-55.
Субботний юбилей. «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, — говорит Исайя, — так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (5: 8). Но как прекратить этот процесс все возрастающего неравенства? Для этого дано повеление:
И насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет;
и воструби трубою в седьмой месяц, в десятый день месяца, в день очищения вострубите трубою по всей земле вашей;
и освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее: да будет это у вас юбилей; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя. (Левит 25:8-10)
Это установление супер–субботы, как видно из всех этих умноженных на семь субботних годов. Это также кульминация всего субботнего процесса восстановления справедливости и праведности, которая проходит через Тору от Бытия до Левита. Вот почему этот юбилейный год начинается в День Искупления. Это попытка — каждые полвека — искупить то, что произошло со святой землей святого Бога. Как всегда, святость означает справедливое распределение для всех, справедливость для каждого домохозяйства:
Пятидесятый год да будет у вас юбилей: не сейте и не жните, что само вырастет на земле, и не снимайте ягод с необрезанных лоз ее, ибо это юбилей: священным да будет он для вас; с поля ешьте произведения ее.
В юбилейный год возвратитесь каждый во владение свое.
(Левит 25:11-13)
Слово «юбилей» — это еврейское слово, но в греческом Ветхом Завете оно переводится как «прощение» в смысле освобождения, дарования воли, свободы. Разумеется, мы снова увидим этот термин позже в рассмотрении строк «Прости наши долги» из Молитвы Господней в Главе 7.
Цель субботнего юбилея прощения — вернуть все отчужденное имущество в его первоначальную семейную собственность. Но почему это должно произойти? «Земля не будет продаваться бесконечно», — говорит Бог несколькими стихами позже, «ибо земля — Моя; на ней вы — только пришельцы и поселенцы» (25:23). Будучи странниками и пришельцами и фермерами–арендаторами, мы не можем покупать и продавать землю навсегда; и мы не можем даже заимствовать или лишить прав ее владельцев навсегда. Поскольку изначальное повеление Бога к племенам и семьям Израиля было справедливым и праведным, юбилей Субботы стремится восстановить эту исходную ситуацию.
Может быть, это было только утопическое повеление, ничего, кроме несбыточной мечты и идеалистического закона? Регулярно ли это повеление соблюдалось каждые пятьдесят лет? Вероятно, нет. И если бы это было так, как это могло осуществляться? Великие народы могут провозглашать, что все «созданы равными» и никогда не достигают этого положения; они могут обучать своих детей, чтобы они заявили о своей приверженности «свободе и справедливости для всех», несмотря на то, что вокруг них это все постоянно нарушается. Тем не менее, тогда и сейчас, почему евреи и христиане решили без объяснений или оправданий, что юбилей и субботние годы можно спокойно игнорировать?
Имя — это лицо, выражение, честь или общеизвестная репутация. Но в библейском мире репутация — это его глубокое выражение идентичности, а не поверхностный образ. Имя Бога — это характер и личность Бога, общеизвестные в мире. Это, как утверждает Библия, святое имя, но оно не дает нам никакого непосредственного содержания для понимания божественной святости — или для человеческой святости по образцу Божьей. Разве каждая религия не считает святым имя своего Бога?
Все, что мы видели до сих пор — от книги Левит 19 до Бытия 1 и от святости субботнего дня, субботнего года и юбилея — провозглашает, что святость имени и священная репутация библейского Бога относятся к распределительной справедливости, и восстановительной праведности, и, что наша святость — это соучастие в этом Божьем проявлении, Его личности и добром имени.
Я начал эту главу с визуального парадокса горящего, но не сгорающего куста как образа парадоксальной Божьей величественной, но неописуемой личности. Моисею было сказано, что, несмотря на совершенно таинственное имя, Бог должен быть известен как Избавитель угнетенных: «Я увидел страдание народа Моего в Египте и услышал вопль его от приставников его; Я знаю скорби его и иду избавить его от руки Египтян и вывести его из земли сей в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед» (Исх.3: 7-8). Бог, как избавитель от несправедливости сказал: «И сказал еще Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова, послал меня к вам. Вот имя Мое навеки, и памятование обо Мне из рода в род» (Исх. 3:15).
Затем, задавшись вопросом, как имя Бога становилось святым или освященным, и я прслеживал ответ на этот вопрос в книгах Левит 19 и Бытие 1. В этом тексте святость Бога отражалась в святости Божьего народа, и оба типа святости означали — так же, как в Исход 3 — избавление угнетенных, обездоленных и беззащитных. В этом последнем тексте святость субботнего дня, то есть справедливость равного покоя для всех, происходит от самого сотворения. Это был не просто культовый мандат для Израиля, а призыв творить распределительную справедливость, для всего мира.
Куда мы отправимся дальше? Почему в молитве Господа, строка «придет Царство Твое» следует за «святится имя Твое»? Выходит ли это за пределы этого смысла, или просто повторяет его содержание, даже если с помощью разных слов? Это выходит за пределы смысла освящения имени, предполагая, каким образом имя Бога как того, кто избавляет от угнетения, реализуется для всего мира.
В следующей главе, «Да приидет Царство Твое», будет показано, что библейская традиция, которая используется Иисусом в его молитве Авва, представляет собой альтернативу насильственному состоянию нашего мира и другое видение мира на нашей земле.