— Витюша, прости, что разбудила. Надо собираться к доктору. Доктор Наташа, помнишь её? Только сначала выпей таблеточки, — сказала Лиза.

— Не помню. Не хочу таблеточки. Хочу спать, — заворчал мужчина.

Ночью он долго не мог уснуть, перечитывая свой блокнот. У него было много вопросов к тем записям, что накопились в его рукописях. Но на этот раз он не стал будить жену для поиска ответов. Последние страницы записей помешали ему сделать это. Всё очень просто можно было усугубить.

Но сейчас он ничего не помнил, ему просто хотелось спать. Хотя в блокноте он периодически писал, что врач Наташа хорошая, что она ему нравится, и что с ней интересно и весело. И, может быть, она его вылечит — верил он, когда писал строчки о болезни, о которой другие врачи отзывались как о неизлечимой.

— Витя, надо вставать. Очень надо, — умоляла его жена.

— Иди ты! — вскрикнул мужчина, но тут же осёкся.

Его разум обрадовался идеи покинуть четырёхстенное пространство и выйти к людям. Не обязательно было с ними разговаривать, главное к ним выйти.

Тем более, на самом деле, он хоть и не помнил кто такая доктор Наташа, но всегда любил проводить с ней время. В начале сеанса, он, как всегда, неохотно шёл на контакт, но потом ему действительно становилось хорошо. Легко и спокойно.

Но сейчас он про это не вспомнил, но ему определённо хотелось куда-нибудь пойти.

Витя вскочил со своей неудобной постели, которую он снова расстелил на полу, и пошёл в ванну умываться, бриться, чистить зубы. Лиза тоже собиралась. У неё немного болела голова — вчера они с подругой выпили вина, и этого оказалось достаточно для плохого самочувствия. Но сегодня был особый день — её должны были повысить на работе до хорошей должности, куда она так давно стремилась. Но этого могло и не произойти, поэтому Елизавета сильно волновалась. Ещё волнения придавал тот факт, что сегодня ей приходилось отправлять Виктора в одиночку на такси на запланированный приём к доктору.

Ни то, ни другое мероприятие пропускать было нельзя, поэтому Лиза решила поступить просто. Она отправит Виктора на такси к врачу, и Наталья встретит его у больницы. А днём Лиза сама заберёт мужа. Никуда он не денется, ведь он уже научился ходить в магазин за мороженым, правда торговая точка находилась на первом этаже дома, где они жили. Но с этим он справлялся. А тут будет такси до самых дверей больницы, где его встретит доброжелательная и приветливая Наталья.

Пока Елизавета переживала по поводу того, как Виктор доберётся до больницы, её муж уже собирался по полной программе. Он уже забыл, зачем ему надо куда-то собираться, но делал он это всегда с особой тщательностью.

Он начистил свои туфли, достал костюм из шкафа. Надевая белую рубашку, он понял, что она стала маловата. Но всё равно Витя смог застегнуть все пуговицы, кроме верхней. Его физическая форма значительно ухудшилась за последний год. Раньше он был стройным и подтянутым, но теперь появились лишние килограммы. Ну, и да, проблемы с памятью. Пропал всяческий интерес к физическим упражнениям. Но всё это его ненадолго расстраивало лишь тогда, когда он примерял свой гардероб.

На улицу он всегда выходил при параде. Ему это нравилось — костюм, галстук, часы, кожаный портфель, дорогой парфюм. Это было в его подсознании. В подсознании человека, вышедшего из грязи в князи. Хоть и не совсем в князи, а так, в мелкие феодалы. Но, по крайней мере, грязи точно не было. Всё быдло осталось там, за забором элитного жилого комплекса. Хоть этот забор и был невысок, и хрущёвки находились в опасной близости, побег из преисподней Виктор считал делом свершённым. В прошлой жизни. Сейчас же на это ему было наплевать. Осталась только привычка наряжаться. Даже в магазин за фисташковым мороженым.

После примерки рубашки, Витя завязал привычными движениями рук галстук. После этого он натянул на пожиревший зад брюки, надел пиджак, который не стал застёгивать. Тёмно-серый костюм выглядел хорошо в сочетании с чёрным галстуком и белой рубашкой. Виктору очень понравился свой прикид, он долго красовался перед зеркалом, забыв надеть часы и побрызгаться одеколоном.

— Витя, я собрала твой портфель, ведь ты его с собой возьмёшь? — подошла к мужу Лиза.

— Да, я возьму его, — Витя с готовностью взял массивный портфель из рук жены.

— Там твоя медицинская карта и мобильный телефон, на всякий случай, — сказала Лиза. — Сегодня ты поедешь на такси один. Доктор Наташа тебя встретит. Поездка будет автоматически оплачена с моей карточки. Я заберу тебя днём, не волнуйся.

— С чего ты взяла, что я волнуюсь? — грозно спросил Виктор. — Ты совсем что ли? Глаза свои кривые разуй.

— А почему ты надел сегодня чёрный галстук? — спросила Лиза, пытаясь резко сменить тему разговора, чтобы Витя забыл причину, по которой начал злиться.

— Потому что я хочу умереть, — грустно ответил муж, глядя на себя в зеркало. — Я хочу, чтобы был траур. По мне. Здесь невозможно жить, здесь можно только умирать.

Витя в очередной раз всмотрелся в зеркало. Помимо нескольких лишних килограмм было ещё что-то такое. Что-то не то. Вроде те же карие глаза, аккуратный нос, мужественный подбородок. Для полного образа чего-то было не правильно.

Он понял. Ему не понравилась его причёска. Он был неаккуратно подстрижен. Раньше его стригли лучше. Ещё он заметил на своей чёрной, как смоль, шевелюре, несколько седых волос. Но они его не так расстроили, как не красивая стрижка с короткой чёлкой.

Просто теперь жена экономила на дорогих парикмахерах, и Витю стригла её подруга. Тот обычно был не против, хотя на дух её не переносил. Называл индейцем. Даже тогда, когда у него всё было в порядке с памятью и психикой.

— Какого чёрта? — спросил он у отражения. — Что с моей причёской?

— Обувайся, пожалуйста, — вновь сменила тему разговора Лиза. — Ты отлично выглядишь!

— Спасибо, — кротко ответил Виктор, отпустив отражение в зеркале, наступив ногой на свои домашние шорты, которые он бросил на пол, когда переодевался.

В их кармане лежало что-то твёрдое. Витя наклонился, чтобы достать предмет, который его заинтересовал. Это был блокнот. Мужчина положил его в нагрудный карман пиджака.

Раздался телефонный звонок. Лизе позвонил водитель такси, который уже прибыл на место вызова.

Лиза и Витя в лёгкой спешке вышли из дома. У подъезда их ждал «Рено Логан».

— Пожалуйста, очень вас прошу, довезите его до дверей больницы! Оплата спишется с карточки!

— Хорошо, — небрежно ответил водитель.

Он завёл двигатель, когда холёный пассажир сел на заднее сидение. Сзади посигналили — «Рено» загораживал выезд из двора.

— Спасибо! — крикнула Лиза вслед отъезжающему автомобилю.

— Как будто ребёнка везу, — тихо сказал водитель.

Всю дорогу они ехали молча. Играло радио. Что-то очень современное, ритмичное, но не интересное.

Потом они попали в пробку. Витя перестал пялиться в окно, потому что пейзаж перестал меняться с той быстротой, как меняется картинка в телевизоре.

Он нащупал в кармане что-то тяжелое и отложил в сторону портфель. Баюнов достал из кармана розовый пакет, в котором лежал блокнот и красивая железная ручка. Начал читать.

Сколько новой боли принесли строки, написанные когда-то его рукой.

Прошлое. Злая музыка. Злая? Хорошо, что радио вещало весёлые песни. О любви, наверное. О любви к жизни. Ни к человеку. Любовь к человеку это боль. Потому что люди несовершенны, а любовь это чувство абсолютное.

Жена. Жена есть, это уже хорошо. Но на последних страницах было написано, что она хочет подать на развод.

Неприятные ощущения охватили Витю. Яркое летнее утро перестало дарить положительные эмоции. Как бы то ни было, развода не хотелось. Хотелось любви. Не абсолютной. Обычной, семейной.

— Слушай, брат, давай я тебя здесь высажу? Тут идти совсем недалеко! А пробка такая, что до вечера простоим.

— Хорошо. Спасибо. До свидания, — сказал Витя, убирая блокнот в карман.

Он вылез из пыльного автомобиля, громко хлопнув дверью. Солнце ослепило его. Но оно уже не было таким обжигающим. Лето подходило к концу. Вокруг было очень пыльно. Плохо пахло.

Водитель хотел было отругать пассажира за громкий хлопок дверью, но раздобрел, увидев, что мужчина забыл в машине свой дорогой кожаный портфель. Клиент уже благополучно скрылся в толпе людей. У вокзала всегда было много народу.

Витя целенаправленно шёл в сторону здания с надписью «железнодорожный вокзал». Шёл и пытался вспомнить, зачем он здесь. Вокзал, значит, ожидание. Значит, надо чего-то ждать. Значит, время больше ничего не значит.

Мужчина в стильном костюме прошёл в зал ожидания и уставился на табло, указывающее наименование остановочных пунктов, время прибытия и отбытия, номер платформы. Среди неизвестной ему информации, он, бегая взглядом по строчкам, встретил знакомые буквы. Буквы, которые что-то значили, но что?

Баюнов зажмурился, пытаясь заставить изменчивую память работать. Но ничего не получилось. Он вновь уставился на табло, пытаясь найти те строчки, которые отозвались в его памяти знакомством с реальностью.

Но не нашёл.

В досаде он откинулся на жёсткую спинку скамейки. Что-то упёрлось в рёбра.

Витя достал из внутреннего кармана смятый пакет и крепко сделанный блокнот из коричневой кожи с железными вставками на углах и закладке. Следом он извлёк красивую ручку. Он открыл страницу с закладкой и вновь, как в первый раз, прочитал текст про развод. И про клад. Но на этот раз его внимание больше зацепилось за слово клад. Информационное табло движения пригородных электропоездов и клад как-то состыковались в его разуме, и он вскочил со скамейки.

Подчеркнув «клад» жирным росчерком, мужчина аккуратно убрал свою канцелярию в пакет, а пакет спрятал в кармане. После этого он решительно направился к кассам, но вдруг почувствовал острый приступ страха. Давно он ничего не боялся. Страх был сильным. Захотелось остановиться. Бросить всё. Но пока память что-то держит, надо идти вперёд. Неужели надо так просто её отпустить и упасть в состояние невесомости, несоприкосновенности с реальностью?

— Мужчина, до куда билет брать будете? — спросила девушка из аквариума.

Не аквариума, а кассы. Кассы пригородных направлений.

— До конечной на ближайший, — сказал Витя.

Он начал шарить по карманам. Блокнот, ручка, шелест пакета, шелест бумаги. Бумага — деньги.

В узкое окно кассы Виктор положил сто рублей.

Женщина забрала деньги, сказала:

— Здесь до конечной не хватит!

— Значит не до конечной, тварь ты глупая! — вскипел Витя.

— Как вы разговариваете?

— Сиди в своей конуре, и не гавкай! — громче крикнул Витя.

Те, кто встал за ним в очереди, отвели взгляды в сторону. Никому не хотелось вмешиваться.

— Тут на половину пути только!

— Ты совсем что ли не врубаешься в то, что тебе говорят? — с угрозой сказал Виктор.

Женщина бросила ему билет, на который у него хватило денег. После этого она закрыла окно и побежала курить.

Баюнов взял билет и пошёл к турникету. Ему помогли разобраться с системой работы аппарата, после чего Виктор отправился на перрон. Перрон он выбрал тот, что объявили по громкоговорителю. Он счёл это за знак судьбы.

Как ни странно, контролёры, стоящие у входа, впустили его в вагон. Значит, всё было правильно. Витя выбрал место у окна. Через несколько долгих минут поезд тронулся.

В вагоне было почти пусто. Восемь-десять человек, разрозненно сидящих у своих окон. Но Витя ни на кого не обращал внимания. Он заинтересованно пялился в окно, но и это ему вскоре наскучило. Индустриальные пейзажи большого города, оставшегося позади, сменили однообразные картинки мелькающей густоты леса.

Виктор вновь достал свой блокнот. Снова удивился, снова расстроился, снова задумался над словом «клад».

Убрав блокнот, он вновь начал всматриваться сквозь грязное стекло окна. Деревья, столбы, деревья, столбы. Ничего интересного. Только тогда он обратил внимание на окружающую обстановку внутри вагона.

Его вниманием завладела девушка, сидящая с противоположной стороны, так же, у окна. Но не на неё он обратил внимание с самого начала, а на лопату, что та держала в руке, уткнув в пол завёрнутый в газету черенок. Рукоятка была новой, древесина была девственно чистой, ещё не знающая грязных рук и перчаток с пупырышками.

Лопата — клад. Сложилась головоломка в разуме Виктора.

Только потом он оценил внешность девушки. Она была стройной, с хорошей осанкой, возможно, спортсменкой. Маленькая грудь, крепкие ноги, женственные руки, но которым был не чужд физический труд. Белокурые волосы затянуты в аккуратный хвостик. Смазливые черты лица, минимум косметики, молодость. Ей было около двадцати лет, или чуть больше. Взгляд простой. Может грустный, может задумчивый. Но не тяжёлый, лёгкий. Будто её интересовало то, что творилось за окном. Белые наушники. Бежевые обтягивающие шорты до колен, удобные кроссовки. Синяя футболка, лёгкая белая олимпийка. Небольшая спортивная сумка. Лопата.

Лопата.

Витя подсел к девушке. Он понимал, что его вопрос может звучать глупо, но было бы во много раз глупее начать разговор с фразы «привет, как дела».

— Тоже едите раскапывать клад?

— Что, простите? — вежливо переспросила девушка, стянув наушники. Сразу стало заметно, что она стесняется посмотреть на собеседника.

— Тоже едете раскапывать клад? — повторил Виктор. Но он пока не злился.

Девушка скромно засмеялась, и, не переставая улыбаться, сказала:

— Нет, к сожалению. Я еду к папе, буду помогать ему выкапывать не клад, а картошку. У него очень болит спина, а его старая лопата слишком тяжёлая, поэтому я купила новую. Суперсовременную. Только что-то она слишком похожа на старую.

Девушка вновь мило рассмеялась. Ей понравилось внимание мужчины в стильном костюме, который нелепо смотрелся в интерьере старой электрички, рядом с одетыми в практичные одежды дачниками.

— Картошку копать слишком скучно, лучше копать клад. Главное, знать, где он лежит, — серьёзно сказал Виктор.

Ему было важно не выпустить из внимания своё озарение по поводу клада. Вроде оно было где-то рядом, а теперь растворилось, ослабив напряжение эмоций.

— А вы знаете? — с интересом спросила девушка.

— Единственное, что я сейчас точно знаю, так это то, что меня зовут Виктор, — сказал Баюнов.

— А меня зовут Лера, приятно познакомиться.

— Скажите, вы это сказали из вежливости, или вам действительно приятно? — спокойно поинтересовался Виктор. Но внутри него почему-то возник гнев, хотя злиться ему вовсе не хотелось.

— Если бы мне было неприятно, я бы продолжила слушать «Европу плюс» и попыталась сделать вид, что мне крайне не хочется с вами общаться, — сказала Лера.

Ей стало немного не по себе, первостепенный позитив разговора куда-то улетучился, она не знала на чём сконцентрировать свой взгляд, не задерживая надолго своего внимания на собеседнике.

— «Европа плюс» это злая музыка? — спросил Виктор. Разговор с Лерой как-то начал цеплять его внимание, у него в разуме появлялось много вопросов, которые он спешил озвучить.

— Нет, скорее просто развлекательная. Музыка, которую слушаешь, чтобы скоротать время и придать себе немного позитива.

— А как вы думаете, чем тогда может быть злая музыка? — Виктор был заинтересован своими мыслями и ответами девушки.

— У меня был друг, он слушал очень тяжёлую музыку. Временами, злую. Но это была злость отчаяния. Такое слушать нельзя. Папа мой слушает рок. Старых исполнителей. Они не злые, но какие-то глупые. Пытаются казаться умными философами, а поют глупые вещи. Очевидные, напыщенные, пафосные. Но не злые. Так можно много направлений перебирать, но никто не покажется злым. Вы что-то конкретное имеете в виду?

— Хорошо, что спросили. Мне кажется, злая не сама музыка. А тот момент был злой, когда я её услышал. Было много злости. Зубов оскал, удар, — сказал Витя, аккуратно сделав жест рукой, изображая удар. Он не хотел никого задеть.

— Что ж, с музыкой мы немного разобрались, и, слава богу, — Лере стало неуютно.

Они ненадолго замолчали.

— Вы верите в бога? — спросил Виктор.

— Да. А вы?

— Не верю. Больше хочется верить не в то, что есть какое-то всевышнее существо, а в то, что есть справедливость. Настоящая высшая справедливость, позволяющая сохранить баланс, равновесие мира.

— Про высшее существо мне тоже думать как-то не уместно. Просто я верю, что есть божественное. Всё хорошее есть от бога, а остальное придумали люди. И мне тоже хочется верить в справедливость. Точнее, не верить, а знать, что она на самом деле есть…

— Знать, а не утешать себя тем, что всё получаешь по заслугам. Даже если заслуг никаких нет, — перебил девушку Виктор. Ему понравились эти мысли. Жаль, что он вскоре всё забудет.

— Да, вы правы, — согласилась Лера. Она немного боялась бесед на религиозную тему. Для неё религия всегда была слишком личной темой.

Они поболтали ещё обо всём и ни о чём. Успели затронуть философские темы, а так же обсудили погоду. В середине их разговора в вагон зашли контролёры, проверили у молодых людей билеты, и неспешно удалились. Несмотря на содержательную беседу, для Леры время шло медленно, она немного нервничала. Для Виктора понятия времени не существовало.

— А куда вы едите? — спросил Виктор.

— В смысле, до какой станции? До конечной еду. Я сама родом из той деревни. В городе приходилось квартиру снимать. А вы откуда родом?

— Я родился в городе, — с лёгкостью вспомнил Виктор. — Тоже еду до конечной.

— В гости?

— Нет, — честно ответил Витя. Но дальше замешкался с ответом, забыв о цели своей поездки.

— Простите, я лезу не в своё дело! Можете не отвечать, я просто так спросила, — извинилась Лера.

— Всё нормально, — сегодня Витя был в хорошем расположении духа. По крайней мере, в эти мгновения.

Наступила неловкая пауза. Мужчина впал в некое подобие транса, глядя перед собой. Его мозг вновь начал совершать некую перезагрузку, стирая информацию, добытую за последние минуты.

— Я должен сказать, что у меня серьёзные проблемы с психикой. Точнее, что-то не так с памятью. Я не знаю. Извините.

— Но по разговору вы не производите такого впечатления, — сказала Лера. Хотя она успела заметить, что иногда её собеседник задавал повторяющиеся вопросы, правда, в другой формулировке.

— С подросткового возраста я стал немного замкнутым. Точнее, не немного, а много. Мне не нравилось общаться с людьми. Я тогда думал, что я сумасшедший. Но я взрослел, социализироваться стало просто жизненно необходимо, надо было начать общаться с людьми, хотелось мне этого или нет. И чем больше я общался с людьми, тем больше понимал. Понимал, что сумасшедший не я.

— Хорошо, что к вам приходит понимание этого. У вас всё в порядке с самооценкой. А у меня наоборот. Я понимаю, что люди могут вести себя не правильно, но всегда нахожу оправдание их поведению. Для себя же я оправдания не нахожу, и это тревожит меня, — сказала Лера.

Странный получался для неё разговор. Она была слишком болтлива, несмотря на некоторый дискомфорт. Но девушка списала это на то, что у неё был серьёзный стресс в последнее время, и эта общительность не более чем необходимость в том, чтобы высказаться. Быть услышанной тоже важно, но не так уж и обязательно.

— Вы совершаете неправильные поступки? — поинтересовался Виктор. Девушка ему казалась ангелом.

— Все их совершают. Вот, например, после школы я поступила в техникум. Получила диплом. Потом собралась поступать в институт на бюджет. Но провалила экзамены. Отец меня чуть не убил. Что ж, попытаю счастья в следующем году, — рассказала Лера про основную причину своих переживаний.

— Но это ж не проступок! Этим вы никому не причинили зла. Разве только себе, и своему будущему. И то, про будущее вопрос очень спорный. У меня есть диплом, но в жизни мне больше понадобилось умение не бросать начатое дело, трудолюбие и внимание к деталям.

— По крайней мере, мой отец считает, что это большая трагедия…

— И вы начали считать так же? — перебил Витя.

— Для меня это тоже трагедия. Но, помимо своих переживаний, для меня ещё и не приятны периодические упрёки от отца. Моя неприятность стала неприятнее в два раза, когда я не получила поддержки от близкого человека.

— У меня нет родителей. Но когда они были, я прекрасно справлялся и без их поддержки. Ждать от кого-то поддержки очень ненадёжное мероприятие. И не нужное.

— Да, но многим людям важна моральная сторона вопроса. Доброе слово лечит, даёт сил.

— Со временем вы поймёте, что в жизни важнее материальная составляющая, а не моральная. Вкладывать в чувства невозможно. Это ненадёжный депозит. Это лишние расходы, не всегда приносящие доходы. Поэтому, лучше копить деньги, чем чувства.

В вагон снова вошли контролёры. Проверив билет у Леры, грузная женщина отказалась принимать билет от Виктора.

— Вы проехали свою остановку!

— Этого не может быть! — возразил Баюнов.

— У вас билет до пятой зоны, вы давно проехали свою остановку!

— Я еду до конечной!

— Конечная — это десятая зона! Платите штраф, или сейчас высадим!

— Твою мать! — с чувством сказал Виктор.

Он порыскал по карманам, достал пакет с записной книжкой. Больше в его карманах ничего не было.

— Высаживайтесь, — настаивала женщина.

— Нет! Мне надо! — начинал злиться Виктор. Он начал тяжело дышать, нервничая. Его разум перестал понимать, кто все эти люди, что его окружили, и что вообще происходит.

— Я заплачу. Скажите, пожалуйста, сколько нужно заплатить?

Лера заплатила за Виктора, контролёры ушли. Мужчина быстро успокоился, перелистывая страницы своей записной книжки. Лера не смотрела, что было написано в его книжечке, хотя ей очень хотелось. Она отвернула голову к окну, там продолжал мелькать однообразный пейзаж, состоящий из столбов и деревьев.

Виктор вновь убрал блокнот в пакет. А пакет спрятал во внутренний карман пиджака.

— Я, похоже, потерялся. Но, мне от этого стало только легче.

— Вам нужна помощь? — с готовностью спросила Лера.

— А кому она не нужна? Я думаю, каждому нужна помощь.

Девушка не знала, что ответить. Повисла пауза. Стучали колёса, по громкоговорителю передали какую-то информацию.

Лере тоже нужна была помощь. Ей не хотелось возвращаться домой, ей не хотелось сталкиваться с негативом отца, ей не хотелось начинать этот учебный год с поиска неинтересной работы, вместо учёбы в высшем учебном заведении.

А Витя отключил поток своих мыслей. В затянувшемся молчании он стал рассматривать девушку, которая сидела рядом с ним. Она немного нервничала, теребя заусенцы на пальцах, отодвинув в сторону новую лопату. Блондинка была молодая и симпатичная. Но, последние строки записей в блокноте всплыли в памяти Виктора. Нужно было действовать.

— Девушка, а вы тоже едите копать клад?

— Вы уже спрашивали. Я вам рассказала, что мой клад это картошка в огороде, — Лера стала подозревать, что мужчина без гроша в кармане какой-нибудь наркоман или действительно сумасшедший. Хоть он и показался ей поначалу умным, симпатичным. Ещё он показался обеспеченным. Но этот случай с контролёрами ввёл её в ступор. Но, может быть, это какая-то проверка на милосердие?

— Я спрашивал? — искренне удивился Виктор. — Тогда я, наверное, говорил, что мне нужна лопата.

— Вы завели со мной знакомство только ради моей лопаты?

— Простите. Я просто немного не в себе. На это есть причины. Я женат. Но жена хочет развестись со мной. У нас проблемы с деньгами, я просто обязан найти этот клад.

— Вы знаете, что где-то в моей деревне есть клад?

— Знаю, но тут есть ряд сложностей. Что эпизодически я в чём-то уверен, но потом эта уверенность пропадает, будто бы я и не знал ничего.

— Просто какая-то невероятная история, похожая на чушь. Это новый способ подката? — позволила себе грубость Лера. Позволила и испугалась.

— Я понимаю ваше недоверие. Но у меня не такой большой выбор. Клад очень нужен мне. Сколько денег вам нужно? Я возьму себе столько, сколько мне понадобится на квартиру, а остальное отдам вам. Только помогите мне! Это не сложно, наверное, — Виктор запнулся, начиная понимать абсурдность своих слов.

— Вы думаете, вам можно верить?

— Есть только один способ проверить это. Довериться мне. Там должны быть хорошие деньги, — начал верить в свои слова Виктор.

— Перед нами мужчина сидит. Несколько рядов от нас впереди. С самого начала поездки он следит за нами. Постоянно смотрит на вас. Вы знакомы?

— Кто? Он? — Виктор понял, о ком говорила Лера. Он как раз встретился с этим неприметным гражданином взглядом. Этого мужчину он видел впервые. Вроде бы.

Баюнов медленно поднялся со своего места и подошёл к «шпиону» вплотную. Тот вопросительно посмотрел на него.

Виктор оценил своего оппонента. Пожалуй, он смог бы его избить как следует за один только наглый взгляд. Противник был худой, короткостриженный, взгляд его был слегка туповат. На вид мужчине было от тридцати до тридцати пяти. Двухдневная щетина. Спортивный костюм и неспортивное телосложение. Небольшая чёрная барсетка с чем-то увесистым.

— Ты меня знаешь? — спросил незнакомец.

— Не знаю, и знать не хочу. И что ты на меня смотришь? Тебя давно не били? — начал злиться Баюнов.

— Да остынь ты! Я просто так на вас смотрел! Вы очень красивая пара, у тебя симпатичная маруха. Что, посмотреть нельзя? — оправдывался мужчина.

Его гнусавый голос злил ещё больше.

— Ты кто такой? — напирал Витя.

— Вован, — ответил мужчина. — Да успокойся ты!

— Три кота — три хвоста. Три хвоста — три кота…

— Ты чё, дурачок, да? — спросил Вован.

— Три кота — три хвоста, — закончил бормотать Баюнов, сжимая кулаки.

После театральной паузы, Виктор перестал себя сдерживать. Не помогли ни коты, ни хвосты. Он ударил несколько раз Вована в корпус, тот упал на скамейку, прикрываясь барсеткой. Удары Вити были сильными, но бестолковыми — он ни разу не попал по болевым точкам гоповатого мужчины, но тот не стал ничего предпринимать в ответ. Несколько пассажиров покинули вагон, а кто-то продолжал с интересом наблюдать за действом.

— Прекратите! — пискляво крикнула Лера, встав со своего места.

Витя прекратил, обернувшись на крик стройной миниатюрной девушки. Та, заметив его внимание, заспешила на выход. Виктор догнал её в тамбуре.

— Пожалуйста, извините, я немного не в себе… — сказал Виктор.

— Из-за того, что на вас смотрел незнакомый мужчина, или потому что от вас решила уйти жена? Вы, наверное, себя так часто ведёте? — Лера удивлялась своей наглости в такой стрессовой ситуации.

Ей стоило убежать, не связываясь с неуравновешенным молодым человеком, но она не убежала. Мужчина действительно выглядел растерянно, подавлено, беспомощно. Он, наверное, действительно нуждался в помощи.

— Вы что-то знаете про мою жену?

— Много не знаю. Только то, что вы рассказали про развод и про клад.

— Я дам вам денег. Отдайте мне лопату, — всплыли мысли про клад в памяти Виктора.

— Не отдам. Меня отец заругает. Нам очень нужна эта лопата, — не захотела расставаться со своим имуществом девушка.

— Прошу, — простонал Витя.

По громкоговорителю объявили название станции, на которую прибывал состав. Далее в записи следовала фраза: «поезд дальше не идёт».

— Отдай мне эту чёртову лопату! — закричал Витя.

Лера напугалась его крика, но не нашла в его взгляде агрессии. По крайней мере, у её отца взгляд был более безумным, чем у этого человека.

Но, разумеется, лопату она отдала.

— Большое вам спасибо, вы меня очень выручили, — вежливо сказал Виктор.

Двери открылись, на пустой перрон вышло несколько человек. Лера и Витя были в их числе. Поезд отправился в тупик.

Мужчина начал оглядываться по сторонам, девушка держалась от него поодаль, мечтая поскорее дойти до дома, где ждал её отец. У него очень болела спина. Может быть, этот фактор спасёт её от его гнева по поводу потери лопаты, купленной на его деньги. Лера не работала, пока пыталась поступить в институт.

Витя вновь встретился взглядом с мужчиной, которого он попытался избить в вагоне. И тут память его не подвела. Он стремительно кинулся в сторону Вована. Тот не на шутку напугался — лопатой можно было и насмерть забить.

— Ты чего за мной следишь? — яростно закричал Баюнов.

— Нет! Я на дачу приехал!

Витя замахнулся лопатой, но не решился нанести удар. Вован нелепо пытался что-то нащупать в своей барсетке, медленно отступая.

— Пожалуйста, уходите. Не идите за ним по следам, — вмешалась в конфликт Лера. Она почему-то решила, что её присутствие в жизни Виктора ему необходимо. И, может быть, необходимо и ей.

Да и неприятно было лишиться лопаты. Отец будет сильно ругать.

— Я ухожу, ухожу, — сказал Вован, удаляясь подальше от вспыльчивого мужчины.

— Пойдёшь со мной? — Виктор переместил своё внимание с Вована на девушку.

— Пойду, — робко ответила Лера.

— Я иду выкапывать клад. Хорошую часть отдам тебе. Себе заберу столько, сколько нужно для дела.

— Хорошо, — согласилась Лера.

В клад она не верила, но пока не придумала, как может помочь симпатичному мужчине с совсем несимпатичным расстройством психики. А помочь ему следовало обязательно, ведь для неё был очевиден тот факт, что без её участия Виктор угодит в беду.

Они сошли с перрона, мужчина с новой лопатой уверенно двинулся в сторону трассы. Девушка шла за ним.

— Как думаешь, сколько именно мне нужно для дела? — спросил Витя через несколько мгновений.

— Это очень хорошо, что мы перешли на «ты», но я не знаю, сколько вам нужно, сказала Лера.

— А разве мы не знакомы… долгое время? — немного удивился Виктор.

— Наверное, вполне долго, чтобы перейти на «ты». И после этого дела, я хотела бы забрать лопату.

— Конечно. Ещё у тебя будет столько денег, что ты купишь себе много лопат. Возможно, купишь даже золотую. Одну. Или несколько. Там много было. Нужна тебе золотая лопата, раз тебе так нужна эта, обычная?

— Эта лопата очень нужна моему отцу. Мне больше бы хотелось получить независимость от него. Если клад действительно существует, то это было бы просто замечательно, — грустно сказала Лера. Её посетило тревожное чувство, что приключения только начались.

— Я понимаю, что мне сложно поверить. Я и самому себе не верю. Своей жизни, своей памяти. Но на данный момент времени, у меня есть твёрдая уверенность в своей правоте. Твёрдая уверенность мне очень помогала в жизни, в работе. Были моменты, когда только такая уверенность помогала успешно завершить проект.

— А кем ты работаешь?

— Я? — зачем-то переспросил Виктор. На самом деле, он не помнил, как именно называется его профессия, какая запись стоит в его трудовой книжке. Менеджер? — Менеджер.

— Хорошая работа, менеджер, — сказала Лера.

Ей становилось всё тревожнее на душе. Её родная деревня осталась позади. Они свернули с трассы на просёлочную дорогу, которая вела к реке, полю и лесу. А лес уходил на много километров вглубь необъятной Родины. Того места, где родился и где изо всех сил пытаешься пригодиться.

— Думаешь? Серьёзно так думаешь? — Виктору казалось, что его профессия не дала ему удовольствия от жизни.

— На самом деле я думаю о другом.

— О моём кладе? — засмеялся Виктор.

Эта мысль его обрадовала только потому, что он понял, что запись в его блокноте никак не хочет покидать его голову. Она твёрдо засела в его мыслях.

— Виктор, не пугай меня, пожалуйста. Я и так себя чувствую очень глупо. Иду с человеком, который… которого я совсем не знаю.

— Меньше знаешь, лучше аппетит, и нет проблем со сном! — Витя был на редкость весел.

Жёлтое солнце давало ровно столько тепла, сколько было нужно, чтобы не замёрзнуть и не вспотеть от быстрого шага. Дул лёгкий ветер. Высокая трава по краям дороги кланялась навстречу кладоискателям. Вдалеке чернел густой лес. С правой стороны было бескрайнее поле, а с левой обрыв, там текла быстрая река.

А на душе у Виктора было хорошо. Он верил в то, что всё ещё может быть хорошо. День был замечательный.

— А далеко ещё идти?

— Куда? — резко остановился Виктор. Оглянулся, посмотрел с недоверием на девушку, уныло плетущуюся за ним.

— Клад. Развод. Развод с женой, — поспешно напомнила Лера. Она снова напугалась, ей хотелось бежать. Она поняла, что ей нужно бежать. Это было очень глупо идти за этим человеком.

— Я помню, — серьёзно сказал Баюнов.

Он продолжил свой путь, уже менее уверенно делая шаги по пыльной дороге.

Небо стало темнее, мыслей стало меньше. Лера подумала о дожде и будто смирилась. С любым исходом. Может «эти дни», а, может, и вовсе, «эти года». Года, что сложились в одну большую бездонную печаль. Тоска по рано умершей матери, по одиночеству, в котором комфортно деградировать, уходить всё дальше от жизни, которой живут обычные люди. Да, это не «эти дни». Это чёртовы года бессмысленности.

Она много читала книг. Бытовая фантастика, где после долгой печали случалось что-то хорошее, навсегда хорошее. Но так же она читала и реальную прозу. Про тот же быт, но без хорошего навсегда. На протяжении всей книги, всей жизни. В первую разновидность прозы больше хотелось верить, нежели примерять на себя беспробудность реалий. Но, на то они и книги.

Было страшно закончить жизнь. Но было страшнее продолжать её так же. Так же в ожидании беспочвенной радости.

Сумасшедший маньяк вновь обрёл энтузиазм, ускорил шаг. Жертва послушно следовала за ним, изредка спотыкаясь о непонятно откуда взявшиеся на дороге камни.

— Как ты думаешь, какое число самое счастливое? — спросил Виктор, и побежал.

Лера побежала за ним. Мужчина быстро выдохся, но не сбавил шаг. Девушка бежала следом, пытаясь что-то ответить про числа.

— Три, или, может быть, семь? — предположила Лера.

— Три, или, может быть, даже семь. Семь. Пусть будет семь, — простонал Витя. У него закололо в боку, он свернул в поле, держа курс к одиноко стоящему дереву.

Они добежали до огромного дуба, немного отдышались. Лера осмотрелась. Из-за высокой травы нигде не было видно дороги. А лес был совсем близко. Она давно не была в этом лесу. Ей совершенно стало не интересно ходить за грибами и за ягодами тогда, когда она впервые поняла, что всё в её жизни зря. Не стоят ни белые, ни шабонька того, чтобы тратить на них своё время. Может быть, она это поняла слишком поздно?

Зато на чужую больную фантазию время было.

Виктор встал под деревом, аккуратно под огромной, тяжёлой веткой, которая могла свалиться ему на голову в любой момент. Дуб был сухим, на нём почти не было листьев. Дерево медленно умирало, а Баюнов отсчитал семь больших шагов, и принялся активно махать лопатой. Лера стояла рядом, глядя на то, как работает мужчина. Он весь запыхался, покрылся потом, но не снял своего пиджака.

Виктор заметно торопился. Вырыв приличную яму, он бросил лопату и выпрыгнул из ямы.

— Подожди пока здесь. Я скоро приду. Точнее, сейчас приду, — простонал Витя и согнулся пополам в приступах боли.

— Тебе плохо? — участливо спросила Лера, тронув мужчину за плечо.

— Нет! — оскалился Виктор. Он выпрямился и быстро направился в сторону леса. — Живот заболел! Сейчас приду!

Лера осталась растерянно стоять одна, у небольшой ямы, глядя в спину стремительно убегающего мужчины. Когда тот скрылся в высокой траве, она решила помочь выкопать яму, стараясь отгонять от себя мысли о том, что копает её для себя…

Буквально через пару мгновений она наткнулась на что-то мягкое. Новый приступ страха сковал её движения. Ей показалось, что она откопала покойника. Немного поводив лопатой по сырой земле, она очистила от чернозёма большую чёрную сумку. Видимо до этого, Виктор повредил лопатой поверхность сумки, и Лера увидела сквозь ровное рассечение на ткани прозрачный пакет, скрывающий пачки пятитысячных купюр.

Из ступора девушку вывел прокуренный голос Вована. Мужчина появился внезапно. У него в руке был пистолет. Мужчина приблизился к девушке вплотную, той даже пришлось немного отпрыгнуть в сторону. Но Вована больше интересовала сумка. Он достал её, немного отряхнул от земли, вытащил несколько купюр, сунул себе за пазуху, оглядываясь по сторонам.

— Короче, видишь пыль со стороны дороги. Это серьёзные люди едут. Мои кореша. Если они тебя поймают, не говори, что это я тебя отпустил. Дай сюда свой телефон и беги, беги, как можно дальше!

Лера протянула бандиту свой старенький телефон и бросилась бежать по высокой траве к лесу. Она видела, как Виктор возвращается к тому месту, откуда она была вынуждена убежать. Он не заметил её, как и не заметил Вована. Что было дальше, Лера уже не знала, и не хотела знать.

Вован, угрожая пистолетом, заставил немного заблудившегося Виктора встать лицом к дереву, убрав руки за голову.

Вскоре приехали сообщники Вована на большом сером джипе. Вован постоянно держал с ними связь, пока следил за Баюновым. А следить пришлось не только в этот день, но и во многие другие дни, и, когда-то, ночи.

Вован, вместе с тремя сообщниками, затолкали озадаченного Виктора в автомобиль и поехали дальше по дороге в лес. Тяжёлый автомобиль ехал медленно. Общее молчание прервал один из бандитов, по всей видимости, он был старшим в этой шайке:

— Ну, Витёк, ты чего, не узнал что ли никого из нас?

— Первый раз твою рожу вижу, — ответил Виктор.

— Раньше ты был вежливее, — не обиделся худой, абсолютно лысый мужчина с татуировкой на шее.

— Откуда тебе знать, каким я был раньше, дрыщ? — начал «закипать» Баюнов.

Он уже успел забыть, как оказался здесь. Ему хотелось домой, поесть фисташкового мороженного перед телевизором.

— Убедительно играешь. Но, всё равно не верю. Сюда же смог приехать, значит…

— Это вы меня сюда привезли! Куда мы едем?! — злился Виктор, пытаясь освободиться от объятий Вована и ещё одного бандита, который был значительно крепче.

— И, правда, куда мы едем? Насквозь этот лес можем проехать, чтобы обратно не возвращаться? — обратился лысый мужчина с татуировкой на шее к водителю.

— Нет, надо будет вернуться, я не знаю, куда заведёт эта дорога, — сказал водитель. Ему было жалко гробить джип на этом бездорожье.

— Так навигатор тебе зачем, кретин? — сказал Вован.

— Навигатор вообще показывает, что мы посреди болота едем, — ответил водитель.

— Ладно, ещё немного вглубь леса проедем, и хватит, — сказал главарь шайки.

— Куда вы меня везёте? — вновь подал голос Виктор.

— Ты лучше вот что нам скажи, кто-нибудь ещё знает про деньги? — спросил лысый, бережно поглаживая грязную сумку, что лежала у него под ногами. Ему не терпелось посчитать деньги, лежащие там.

— Какие, к чёрту, деньги? — не понимал Виктор.

— Вован, что скажешь?

— Валить его надо, — ответил Вован. — Я больше года за ним следил. Он реально «того». Нет у него больше памяти. Как сюда-то добрался непонятно. Видимо, озарение какое-то было. Надо валить, и дело с концом.

— Тебе лишь бы кого завалить, — усмехнулся главный среди бандитов. — За твой косяк с Федей тебя самого валить надо было.

— Помнишь Федю? — спросил молчавший до этого бандит, сидящий с левой стороны от Виктора.

— Не помню, — честно ответил Виктор. В нём боролись чувство страха с чувством злости.

— За Федю я давно ответил. Целый год этого чухана выслеживал. Деньги раздобыл. Как дурак с травматом ходил всё это время. Верните мне мой пистолет, а то самому смешно уже! — негодовал Вован.

— Пистолет не вернём. А то ещё кого завалишь по глупости своей. А насчёт денег, ты, конечно, молодец, — сказал лысый главарь.

Джип остановился у небольшого деревянного моста, под которым текла быстрая река.

— Дальше не поеду, мост может провалиться, — сказал водитель.

— Ну, что, приехали тогда! — радостно сказал лысый и выскочил из машины.

Остальные бандиты тоже вылезли из автомобиля, вытащив сопротивляющегося Виктора. Баюнов хотел было дать отпор, но его несколько раз ударили в область печени. Ему было больно, сопротивляться резко расхотелось.

Главный бандит достал пистолет и направил его на Виктора. Того с помощью ещё нескольких ударов, усадили на грязную дорогу. Он прислонился спиной к пыльному автомобилю и скорчился от боли — слишком удачными были удары бандитов.

— У тебя теперь не должно быть не правильных ответов. Иначе вслед за Федей отправишься, — сказал главарь, целясь в упор в голову Баюнова.

— Сам иди к своему Феде, — сказал Виктор.

— Кто-нибудь ещё знает про деньги?

— Я сам-то про них не знаю ничего.

— Ладно. Спрошу больше для интереса, а не для дела. Может, перестанешь дурака валять. Зачем всё-таки деньги решили украсть? Вернуть их хотели тем, кого наши «нагрели», или себе оставил бы?

— Я не знаю о чём ты говоришь, лысый напальчник, — грубил Виктор.

Но его грубость у бандитов вызывала только улыбку. Нет, им не было жалко Баюнова, но они чувствовали себя несколько растерянно. Никогда ещё их жертва не была столь невинна перед ними. Хотя факты говорили об обратном.

— Шеф, мне кажется, тут денег меньше, чем они реально тогда взяли, — вдруг сказал водитель, приблизительно прикидывая вес сумки своей рукой.

— Да, нет. Там всё! — сказал Вован.

— Ну, всё, так всё, — вновь прицелился главарь, приставив пистолет ко лбу Виктора.

— Три кота — три хвоста, — только и сказал Баюнов.

Он чувствовал, что теперь ему остаётся только молиться, но никаких молитв он не знал. Может быть, от этого его страх заслонила злость, подобная взрыву.

Виктор отмахнулся от пистолета рукой, выбив оружие у главаря бандитов. В одно мгновение он вскочил на ноги, оттолкнув подальше, в кусты, человека, который был готов нажать на курок.

Потом Баюнов хорошенько приложился кулаком по лицу подоспевшему на помощь своему боссу бандиту. У того на некоторое время серьёзно нарушилась координация движений. Быстрее всех сориентировался водитель джипа. Он достал оружие и открыл огонь из своего ПМ. Мгновение спустя начал стрелять из травматического пистолета и Вован, скорее, за компанию, нежели желая нанести реальный урон стремительно убегающей жертве.

Виктор, не теряя времени, сделал несколько шагов по шаткому деревянному мосту, и, без оглядки, прыгнул в узкое, но бурное русло реки.

Водитель, на пару с Вованом, истратили все свои патроны, но было не ясно, достиг ли хоть один их выстрел цели. Когда лысый мужчина с татуировкой на шее нашёл в траве свой пистолет, Баюнов уже скрылся в волнах быстрой реки.

— Сдох? — поинтересовался Вован у остальных.

— Давай тебя скинем, проверим, выживешь ли ты, — злобно сказал главный бандит.

— Можно пройтись вдоль русла, посмотреть, где его к берегу прибьёт, — предложил водитель.

— Разворачивай машину, поехали обратно. По кустам ты близко к берегу не подберёшься. Главное, деньги у нас, — отдал приказ человек с насыщенным криминальным прошлым.

Бандиты уехали, а Баюнов вскоре смог выбраться на берег, сквозь острые колючки кустарников.

Он совсем не понимал, что происходит. Более того, он даже не помнил, как оказался в ледяной воде. Дрожа от холода, он выскочил на берег. Пробравшись сквозь густой кустарник, Виктор быстро нашёл дорогу, и лёгкой трусцой, побежал по ней вперёд не разбирая пути.

Совсем недавно по дороге проехал автомобиль, пыль ещё клубилась в воздухе, и Виктор, поддаваясь только своей интуиции, бежал вслед стремительно уезжающему в даль большому серому джипу.

Миновав лес и поле, Виктор выбежал к деревне. Первое, что попалось ему на глаза — это пустой перрон и небольшой магазин около него.

Забыв про дискомфорт от мокрой одежды, мужчина зашёл в магазин и потребовал фисташкового мороженного. Но, когда выяснилось, что у него совсем нет денег, он был вынужден покинуть тесное помещение магазина под отборный мат толстой продавщицы. Виктор, конечно, тоже не остался в долгу, вдоволь выругавшись в ответ.

Силы почти покинули Баюнова, он сел на скамейку на перроне. Подул ветер, мужчину затрясло от озноба.

Его даже не злило его плохое состояние, его накрыла самая настоящая тоска, избавиться от которой никак не получалось. Он помнил кто он, даже припоминая о том, что где-то у него есть дом, жена, какая-то работа, связанная с недвижимостью. Это всё есть, но прошлого будто бы и нет. Как и нет будущего. Разве можно отсюда куда-то уехать, когда совершенно не знаешь, куда тебе ехать? Изменит ли это что-то, уберёт ли ту глухую пустоту из души?

— Виктор, ты в порядке? — поинтересовалась какая-то молодая симпатичная девушка у отчаявшегося мужчины, который смотрел на неё, не признавая в её лице знакомых черт.

— Ты кто? — спросил Баюнов хриплым голосом.

На какое-то мгновение Лера захотела просто развернуться и уйти, оставив своего недавнего попутчика в одиночестве на перроне. Слишком много из-за него вышло неприятностей. Ей впервые пришлось пообщаться с настоящим бандитом, возможно, убийцей. Да, к тому же, отец сильно ругался из-за того, что она, по её же словам, оставила новую лопату в электричке. Он был просто в бешенстве. И он ещё пока не узнал о том, что у неё больше нет мобильного телефона.

Ненадолго уйти из тяжёлой домашней атмосферы её заставила нужда в покупке сахарного песка, который подходил к концу. Нужно было варить варенье, поэтому пришлось срочно идти в магазин. Обратный путь она решила максимально усложнить, чтобы подольше не возвращаться домой. И встретила Виктора.

— Меня зовут Лера. Мы знакомы. Я вижу, тебе плохо, я вызову скорую.

— Не надо, я в порядке, — сказал Виктор и попытался встать со скамейки, но у него сильно закружилась голова.

Лера полезла в карман своей олимпийки и не обнаружила там своего телефона. На мгновение она забыла, что осталась без средства связи, который верно служил ей уже почти два года. Нелепая получилась история. По всей видимости, Виктор так и не заполучил свой клад. Зато он остался жив, хоть и не совсем здоров.

— Пошли со мной. Можешь идти? — Лера помогла мужчине подняться.

Дом её отца был недалеко от перрона. Они медленным шагом дошли до него за десять минут. Близился вечер.

— Это кого ты мне тут привела? — тут же отреагировал отец Леры на незваного гостя.

— Он очень нуждается в помощи, ему плохо! Вызови, пожалуйста, скорую! — попросила Лера, снимая с Виктора его мокрую одежду.

— Не буду я никуда звонить! Ты на мой вопрос не ответила, сикуха! Кого ты мне тут привела?! — пожилой мужчина с болезненным цветом кожи попытался резко подняться со стула на котором сидел, изучая новостной раздел несвежей газеты. Но его попытка встать на ноги не увенчалась успехом, его спину пронзила острая боль. Мужчина так и остался сидеть, только теперь его злое выражение лица сменилось на гримасу страдальца.

— Так тебе и надо, старая больная обезьяна! — Виктор заметил, из-за чего незнакомый мужчина перестал обзывать свою дочь, которая была очень добра к Баюнову.

Ему стало интересно, давно ли он с ней знаком, и в каких отношениях состоят.

Лера уложила раздетого до трусов Виктора на свою кровать, укрыла одеялом.

— Я тебя сейчас урою, чёртов засранец! — ругался с кухни пожилой мужчина, но боль в спине, а может быть и страх, мешали ему претворить свои угрозы в жизнь.

Лера волновалась, но старалась не слушать отца. Сегодня он точно не сможет её ударить.

— Витя, может ты помнишь, как позвонить твоей жене, или кому-нибудь из близких?

— Я не помню. Я ничего не помню, — сказал Витя. Он лежал под тёплым одеялом, но никак не мог согреться.

— Помоги мне подняться! Привела кого-то, при живом-то отце, проститутка! — обратился пожилой мужчина к своей дочери, но та его продолжала игнорировать.

— Заткнись там, трухлеть! — крикнул охрипшим голосом Виктор.

— Щенок! — отозвался мужчина, чуть не упав со стула.

— Посмотри, пожалуйста, что у меня в карманах, — попросил Витя.

Лера обыскала одежду Виктора, которую до этого успела повесить сушиться на веревке, на кухне. Нашла розовый пакет, в котором что-то лежало. Свою находку она протянула Виктору. Тот с интересом несколько минут изучал блокнот, который несмотря на контакт с водой, в полной мере сохранил в себе записи и уже почти высох, оставив только многочисленные жёлтые разводы на своих страницах.

— Как тебя зовут? — спросил Виктор у Леры, когда та, под ругань своего отца, искала его мобильный телефон, чтобы вызвать скорую помощь.

— Лера, — ответила девушка.

Мужчина что-то написал в своём блокноте, потом перевернул страницу.

— Напиши что-нибудь, — попросил он.

— Что написать?

— Не знаю.

Лера быстро, своим идеальным почерком написала то, что сразу пришло в голову: «Виктору от Леры на долгую память»

Что ещё ей нужно было написать? Но Виктору этого было достаточно, он выхватил ослабшей рукой блокнот из рук девушки, перелистнул страницы на самое начало и отдал Лере. Эти движения дались ему с трудом. Он закрыл глаза, больше не реагируя на внешнюю обстановку.

Лера нашла номер телефона супруги Виктора на первой странице его записной книжки. После этого в течение двух минут она отыскала старый кнопочный телефон отца. Пожилой мужчина продолжал ругаться, но менее яростно. Почти дружелюбно попросил дать ему таблетку и стакан воды. Девушка выполнила просьбу. После этого она позвонила Елизавете Баюновой и назвала место нахождения её мужа. Взволнованная девушка обещала вскоре приехать.

После звонка Леры, Лиза поняла, насколько она беспомощна в экстремальной ситуации. После того, как она утром отправила мужа в больницу, она была вынуждена выключить телефон, потому что было важное совещание, на котором её кандидатуру могли выдвинуть на повышение. Совещание затянулось, его итоги были неутешительны для Елизаветы. Вместо неё руководство поставило на должность главного менеджера отделения молодую девчонку Лену, которая не так давно получила диплом, но уверенно шла вперёд по карьерной лестнице.

Когда Лиза пришла в себя после совещания, она включила телефон. Ей пришло сообщение о нескольких пропущенных звонках от врача Натальи. Лиза перезвонила и узнала, что Виктор в больницу так и не приехал. После этого она попыталась узнать у службы такси, куда водитель увёз её мужа, но диспетчер так и не смог соединить её с тем человеком, который утром был за рулём неприметного «Рено Логан». Потом она звонила в полицию, где ей чётко дали понять, что в розыск человека объявят только по истечении трёх суток с момента исчезновения.

Лиза бросила работу и поехала в сторону больницы. Там она обошла все близлежащие улицы в поиске своего заблудившегося супруга.

Когда девушка вернулась домой, ей позвонила Лера. За полторы минуты она сумела подробно объяснить, где находится Баюнов, и что с его самочувствием не всё в порядке. Лиза быстро поблагодарила спасительницу, после чего положила трубку.

Виктор не погиб. Наверное, это хорошо.

Лиза позвонила своей единственной подруге с просьбой отвезти её к мужу. Но подруга отказала, сославшись на неотложные дела.

Больше Лиза не знала, кого можно попросить о помощи. Разве только того мерзкого типа, который не так давно начал за ней ухаживать. Вернее, попытался это сделать. Но было в нём что-то скользкое, не приятное, иначе она бы давно уже изменила мужу с ним. Возможности были, не было желания. Елизавета никогда не понимала тех людей, которые могли питать тёплые чувства к таким противным существам, как лягушки, ящерицы или змеи. Было в этом мужчине что-то змеиное. Но его жесты, манеры, уверенность в себе не могли не нравиться.

Она не знала, какое отношение имеет Гоша к корпорации «Импера», но он часто появлялся в их офисе, где в дружеском тоне общался с директором, одним из основателей гигантской фирмы. Впрочем, и сам директор, Станислав, оказывал знаки внимания к Лизе. Но, помимо неё, в офисе работали ещё огромное количество симпатичных девушек, которые тоже получали комплименты от начальника. А Гоша, кем бы он ни был, обратил внимание только на неё. Хоть изначально это произошло с корыстной целью.

Однажды, поздней весной, он пришёл к ним в офис по своим, неизвестным Лизе, делам. И, не снимая своих солнцезащитных очков, несмотря на отсутствие солнца на улице, уверенным шагом дошёл до стола Баюновой, и изящным жестом откуда-то извлёк одну ярко-красную розу с обрезанным почти до основания стеблем. Он бросил её ей на стол, прямо на документы, которые Лиза заполняла от руки.

— Привет. Мне очень нужны документы по всем сделкам, которые остались у твоего мужа, — напрямую сказал он. Гоша вёл себя так, будто у Лизы не было ни единого шанса отказать ему.

— Но все документы остались у него на работе, тем более его работа никак не связана с нашей фирмой…

— Не поверю, что он не оставлял себе дубликатов на флэшку, или диск. Это не профессионально. А он был весьма не плох в своих делах.

— Зачем вам это? — недоумевала Лиза.

— Разрешаю перейти на ты. Меня зовут Гоша.

— Я вас вижу в первый раз…

— Не в первый. Врать не хорошо. Я часто бываю здесь. И я запомнил тебя. Ты, думаю, тоже обратила на меня своё внимание.

— Хорошо, но не думаю, что это причина делать это…

— Это. Это мы сделаем в другой раз. Просто сейчас ты очень можешь помочь своей фирме, в которой ты работаешь. Ну, и себе можешь помочь в финансовом плане. Если, конечно, тебе нужны деньги, — сказал Гоша, сев на стул перед растерявшейся девушкой.

Стул он взял у отошедшего в туалет коллеги Баюновой, рабочее место которого находилось рядом с её столом.

— Мне нужно посмотреть. Я не знаю, что именно вам нужно.

— Да я бы сам посмотрел. Может, пригласишь сегодня после работы к себе домой?

— Я не знаю, как на это отреагирует Виктор, — Лиза не понимала, почему так легко она может на всё соглашаться.

— Может быть, он меня узнает и это поспособствует его выздоровлению. Хуже не будет.

— Хорошо, только перед тем, как ты придёшь, я дам ему успокоительное.

— Договорились. Я даже могу сказать спасибо, — Гоша улыбнулся и вновь откуда-то извлёк искусно сделанный из двух стодолларовых купюр цветок, который так же кинул ей на документы.

— Сегодня, да? — зачем-то переспросила Лиза, убирая в сторону деньги.

— Сегодня. Да. Ещё сегодня мы могли бы сходить куда-нибудь. Куда ты когда-то любила ходить, в другой жизни? До того, как ты поставила на ней крест?

— Об этом я сейчас не могу говорить, — сказала Лиза.

Она заметила, как рядом, в нерешительности, мнётся её коллега, стул которого забрал себе Гоша.

— Не стесняйся. Цветок это не просто симпатичное растение. Это жест привлекательной особе, признание. Имей в виду. Не люблю терять время, мы можем стать ближе значительно раньше.

— Думаю, это уже грубость, — Лиза не понимала, как нужно разговаривать с таким человеком.

— Ты права. Откровенность это всегда грубость. Куда проще лестью ездить по ушам множеством ненужных метафор, — неспешно излагал свои мысли Гоша. — А по поводу документов, то сегодня в конце твоего рабочего дня я за тобой заеду.

— Хорошо.

Когда Гоша ушёл, к Лизе подошёл её коллега, который до этого держался в стороне, не привлекая к себе внимания.

— Ты знаешь, кто это? — спросил он у неё.

— Гоша, — ответила Лиза.

— Он бандит! Дружит с нашим директором! — широко раскрывая глаза, вещал коллега.

— Ну, что ж теперь, — потупила взгляд Лиза, пряча деньги и бутон розы под папку с документами.

— Будь с ним осторожна, вот что! — сказал коллега, возвращая стул на своё рабочее место.

В тот же вечер Гоша пришёл в гости к Баюновым. У Виктора, которому Лиза дала двойную дозу успокоительного, Гоша спросил только о том, помнит ли он его. Витя, поедая фисташковое мороженное отрицательно замотал головой, и пододвинулся поближе к телевизору. Тогда бандит немного порылся в бумагах Баюнова, что-то забрал себе и ушёл.

В следующий раз Лиза увидела Гошу на корпоративе, на котором она ненадолго задержалась, хотя не планировала его посещать вовсе. В приглушённом свете офисных ламп, Гоша подошёл вплотную к Лизе, которая решила позволить себе один бокал вина, и снова предложил ей куда-нибудь сходить, чтобы вспомнить о том, что такое жизнь, и зачем она вообще человеку дана.

— Я просто не доверяю тебе, извини, — сказала Лиза. — Ты говоришь, может быть, правильные вещи, но выглядят они фальшиво. Ты даже солнцезащитные очки не можешь снять, разговаривая со мной в тёмном помещении.

Гоша в тот же момент снял свои очки и посмотрел на неё своими хищными, но уставшими глазами. В них не было ничего привлекательного. Всю картину портили многочисленные лопнувшие капилляры.

— Так фальши стало меньше?

— Да, наверное. Но я всё равно вынуждена отказаться, — сказала Лиза.

Мерзкий образ Гоши стал ещё противнее. Волнуясь, она достала телефон, начала листать меню, чтобы показать свою занятость, не желая продолжать разговор. Она очень хотела, чтобы в этот момент ей кто-нибудь позвонил. Но ей уже давно никто не звонил, кроме подруги, которую её муж всегда звал «индейцем».

Гоша ещё несколько мгновений смотрел на неё своими раскрасневшимися, слезящимися глазами, потом снова надел очки. Девушка продолжала листать электронное меню. Но мужчина ловким движением руки выхватил её телефон и записал в телефонную книжку свой номер телефона.

— На, имя запишешь сама. Какое захочешь. Звони, — сказал Гоша и ушёл.

Лиза не стала удалять номер. Оставила запись безымянной.

Прошло совсем немного времени, когда Лизе понадобилась помощь Гоши. Она не знала, как ей ехать к больному мужу на самый край области. Машины у неё никогда не было, а «Шкоду» мужа пришлось продать, когда у него появились проблемы со здоровьем. Друзья Виктора забыли о нём сразу же. Да и не было их вовсе. Единственный друг, коллега по работе, Федя, погиб в какой-то дорожной разборке. Сестра мужа поначалу помогала, потом начала настаивать на том, чтобы сдать брата в специализированную лечебницу. Так Лиза осталась одна наедине со своей проблемой.

И она позвонила Гоше.

— Это Лиза, мне нужна небольшая помощь…

— Какая Лиза? — не понял Гоша.

— Баюнова. Ты приходил забрать документы моего мужа.

— Точно. Я просто забыл, как тебя зовут. Ты дома?

— Да.

— Сейчас приеду.

Он приехал быстро на большом новом чёрном джипе. За рулём был молчаливый водитель, сам Гоша сидел в расслабленной позе на заднем сидении и курил сигарилу. Как всегда в стильном костюме и чёрных солнцезащитных очках. По пути Лиза рассказала о том, что случилось, но Гоша был достаточно молчалив на этот раз.

Они приехали в небольшую деревню, доехали до скромного домика, где их встретила молодая девушка, которой Лиза дала немного денег. Девушка, несмотря на то, что ей было очень неудобно это делать, деньги взяла. Дома был пожилой мужчина, который очень недоброжелательно посматривал на гостей, но ничего им не сказал.

Водитель Гоши помог Виктору забраться в автомобиль. Супругу Лизы было плохо, он бредил, у него был жар. Мужчину сразу отвезли в больницу, где его госпитализировали с подозрением на воспаление лёгких.