(Путешествие из Екатеринбурга в Иркутск с 10000-километровым заездом в Китай. Лето 2004 года)

Телефон автора (495) 457-8949, сот. 8-903-5009850,

Емайл — [email protected] ,

ЖЖ — http://a-krotov.livejournal.com ,

сайт АВП — www.avp.travel.ru

Москва 2005

 

Введение

О путешествии в Китай я думал уже давно. Ещё в 1997 году, разрабатывая маршрут в Индию, я выбирал — ехать туда через Иран или через Китай? Первый путь оказался проще и короче. В феврале 1998 года мы вдесятером проехали из Москвы автостопом через Кавказ, Иран, Пакистан в Индию, а китайский вариант был отложен на потом.

Спустя несколько лет российские автостопщики, вдоволь наездившись сперва по Европе, а потом и по странам Ближнего Востока, — стали проникать и на Восток Дальний. Летом 1998 года вышла книжка “Тропою дикого осла”, её написал некий Владимир Динец, живущий сейчас в Америке. В книге описывались приключения автора, путешествовавшего по Китаю автостопом, на поездах, автобусах и пешком.

“Дикий осёл” возбудил интерес народа к Китаю, и вскоре там побывали Сергей Фокин, Валерий Шанин, Григорий Кубатьян и другие путешественники. Каждый рассказывал о стране какие-то сведения, хотя и отрывочные, но почти никто ничего не написал. Китай показался мне страной интересной и необъятной, и я сам тоже захотел его понаблюдать и рассказать о нём.

Летом 2004 года свыше двадцати автостопщиков (включая меня) — жители Москвы, Петербурга, Тюмени, Челябинска, Екатеринбурга и других городов — отправились в “Чжон-гуо”, Срединную империю, как китайцы издревле называли себя. Так получилось, что все мы в Китае не пересеклись: у каждого был свой интерес, свой маршрут, свои сроки поездки. Вышло и так, что Демид, молодой автостопщик из г. Энгельса, только что перешедший в 11-й класс, проехал со мной всю 14.000-километровую дорогу, от Екатеринбурга (где мы с ним встретились) через Астану до китайской границы, потом по всему Китаю и обратно в Россию до Иркутска включительно — где он отделился от меня и поехал учиться в свой 11-й класс. Так у нас получилось путешествие из Екатеринбурга до Иркутска с 10.000-километровым заездом в Китай, — об этой поездке вы и прочитаете.

Во всём рассказе действующими лицами получились лишь мы, — хотя я надеюсь, что у других людей, пробывших в Китае подольше, приключения и наблюдения должны быть более полными и интересными. Пусть же они поведают их, а я пока расскажу о том, что происходило с нами. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить Демида за компанию в этом путешествии.

 

Начало пути

Я поджидал Демида в Екатеринбурге, на квартире Ирины Шалфицкой. Ирина, известная екатеринбуржская автостопщица и просто хороший человек, обещала свозить нас в древнюю столицу Урала. Как только Демид приехал (это случилось днём 24 июля), Ирина повезла на машине нас и свою сестру Настю в отдалённый городок Верхотурье, в 300 км к северу от Екатеринбурга. Поездка в Верхотурье заняла полтора суток, заночевали мы на берегу реки Тура: мы с Демидом — в палатке, Ирина с сестрой — в машине.

Верхотурье — некогда столица всего Уральского региона — было основано свыше 400 лет назад, а ныне превратилось в захолустный уездный городок. С деревянными домами, курами и петухами, а также с необычными для такого маленького городка соборами и монастырём. В последние годы Верхотурье стали активно “раскручивать” как культовое место в связи с обнаружением мощей местного святого Симеона Верхотурского. И в самом Верхотурье, и в селе Меркушино (50 км от Верхотурья), где жил этот святой, — идёт активное строительство и ремонт церковных сооружений. В селе Меркушино решили отстроить огромный собор, типа храма Христа Спасителя, и для его постройки мобилизовали, как обычно, множество узбеков и таджиков. Вход в храм охраняет бритый мужик с бэджиком “Охрана”.

Вернулись в Екатеринбург 25 июля вечером. Так, с посещения северных мест, началось наше путешествие в места южные.

На следующее дождливое утро мы с Демидом покинули Екатеринбург. Кстати, сама Ирина тоже вскоре собиралась поехать в Китай, как только уладит свои бизнесные дела. Сейчас же мы с ней попрощались и направились автостопом на юго-восток.

По дороге на Курган — 350 километров — нас ожилало две приятных неожиданности. Сначала нас подвёз водитель, видевший меня в телевизоре. Действительно, полтора месяца назад я уже приезжал в Екатеринбург с лекцией по автостопу, и, стараниями Ирины Шалфицкой, был снят и показан в девяти разных телепрограммах. Тогда пришлось много раз стопить разные телевизионные и настоящие машины, отвечать на сто одинаковых вопросов и переезжать из одной ТВ-студии в другую. Поэтому неудивительно, что водитель меня узнал. А на выезде из города Каменск-Уральский нас узнал другой человек, продавец географических карт, с которым мы много раз пересекались на Грушинском и Ильменском фестивалях. Этот человек и здесь, на дождливой трассе, не изменял своему обычаю — сидел в машине, на которой был прикреплён плакат: “КАРТЫ, АТЛАСЫ”.

В Курганской области дождь закончился: мы въехали в засушливые земли. Горелый лес тянулся справа и слева от дороги, этим летом даже некоторые деревни сгорели полностью. Днём мы оказались уже в Кургане, где нас ожидал известный в автостопной тусовке Антон Веснин.

Антон Веснин родом и пропиской происходит из г. Курган. Но в марте 2002 года он, путешествуя автостопом, попал в город Москву, на несколько месяцев осел здесь, а позже поехал со мной в Иран встречать там Новый 2003 год. После встречи Нового года я вернулся в Россию, а Веснин поступил в исламский университет города Кум, где проучился пока полтора года и освоил персидский и арабский языки. Наконец настали каникулы, и он решил посетить, первый раз за два года, свою отдалённую родину, и в этот момент мы с Демидом и приехали к нему в гости.

Город Курган не особо впечатлил: показался нам промышленным и скучным. Неудивительно, что А.Веснин без тоски по Родине провёл два года в Москве и Куме, — Курган нечасто вспоминая. Переночевали в Кургане и покинули Веснина, желая уехать автостопом дальше на восток.

Трасса на восток была полна тысячью машин, но они почему-то не стопились. Те, кто хотел нас брать, ехали на короткое расстояние, и к полудню мы всё ещё стояли на одном из поворотов курганской объездной. Решили пересесть на железную дорогу, и это оказалось правильным решением. На двух электричках мы уже к вечеру добрались до Петропавловска, первого города Казахстана, а там подсели на поезд до Астаны.

 

28 июля 2004 года

Утром 28 июля мы с Демидом оказались в Астане, новой казахской столице. Я был в Казахстане уже четыре раза, но здесь никогда не бывал, да и столицей Астана стала всего несколько лет назад. Демид тоже в Астане в первый раз.

Железнодорожный вокзал — новенький и уютный, имеются даже эскалаторы, поднимающие людей с первого этажа на второй. Эти эскалаторы — вероятно, единственные в стране — предмет радости местных детей (они катаются на них туда-сюда) и неожиданный страх для старух, впервые попавших в столицу. Вокзальное радио крутит плёнку для приезжих о необходимости регистрации в столичном городе и о наказаниях для граждан, оказавшихся без неё.

На астанинских улицах — много машин, но не советского, а в основном импортного производства. Необычное их поведение: на пешеходных переходах весь поток машин волшебно останавливается при появлении человека. Чудно! Все пропускают пешеходов. Ещё в городе много магазинов и особенно аптек — видимо, казахи очень любят болеть! На всех аптеках написано по-казахски: «Дэрихана». Остальные надписи есть как по-русски, так и по-казахски.

Дома на центральных улицах выглядят очень модно, особенно если проезжать мимо них на большой скорости. При пешеходном же рассмотрении оказывается, что всё это — обычные пятиэтажки, только обклеенные спереди пластиком, так что дома становятся как бы надутые. Сзади же — обычные захламленные дворы с гаражами и старыми рарушенными детскими площадками, ну как везде в провинции. Одни старушки сидят на лавочках, другие торгуют овощами прямо под табличкой “Торговля запрещена. Штраф!”

Настоящие цельные евро-дома занимают несколько кварталов около реки Ишим. В этой реке мы искупались — имеется пляж с красивым видом на город. Вот такой и предстала пред нами Астана, в недалёком прошлом — Акмола, и в чуть более далёком прошлом — Целиноград, советский промышленный город посреди казахских степей.

Привожу инструкцию для тех, кто хочет превратить свой город в образцовую мировую столицу, и сделать это наиболее быстрым и дешёвым способом.

Во-первых, нужно правильно выбрать город. Правильная новая столица должна быть очень маленькой, в несколько раз меньше старой. Чем меньше, тем лучше.

Во-вторых, можно конечно отстроить город на чистом месте, но если денег не хватает, берётся уже существующий советский городок и превращается в евро-сити. Вот например рецепт, как пятиэтажную хрущобу превратить в евро-хаус:

1) покрасить фасад (самый дешёвый вариант), или

2) обклеить фасад и весь дом пластиком, или

3) пристроить к дому с лицевой стороны супермаркет, или

4) на самую обшарпанную стену нацепить огромный, на все пять этажей, портрет президента или намалевать рекламу типа «NN — Город будущего!»

Далее, все развалины или развалить окончательно, или обклеить сеткой, объявить историческим памятником на реконструкции, или загородить большой рекламой.

Построить несколько элитных домов с фонтанами во дворе и поселить туда начальство.

Всю дорогу от международного аэропорта до центра города заасфальтировать, желательно без дырок. Бараки спрятать за рекламными щитами. Привести в порядок здание аэропорта и главный ж.д. вокзал. Поднять цены в городе на 30–50 %, чтобы компенсировать расходы на реализацию всех пунктов нашей программы.

Купили местное дешёвое мороженое, но оно оказалось не местное, а импортное: производства омской фабрики “Сибирский холод”. Выкидывая этикетку в урну, Демид случайно увидел в урне 100 тенге (20 руб.) одной монетой, а я — ещё 1 тенге. Да, действительно процветающий город.

Вернувшись на вокзал, сели на электричку Астана—Караганда, намереваясь проехать по справке АВП. Билетёрша оказалась внимательная: прочитала справку до конца.

— И что, вам всюду оказывают содействие? — спросила она, дочитав до слов “просим оказывать содействие”.

— Ну, на железной дороге.

— Ну тогда езжайте, — и больше вопросов не возникало.

Вечером мы уже гуляли по Караганде, довольно тихой и уютной, несмотря на свою величину (это второй по величине город Казахстана). Искупались в местном пруду-озерце, сфотографировались у памятника шахтёрам, на поднятых вытянутых руках вытаскивающих на-гора миллионную (наверное) тонну угля. Нашли даже интернет-кафе и посмотрели новости от наших друзей в разных концах мира. Сергей Лекай и Ольга Смирнова написали очередное письмо из Уганды, направляясь в Конго-Заир (они путешествуют уже год); Костя Савва продолжал своё путешествие по Чукотке (он выехал из Москвы два с половиной года назад); Игорь и Даша Фатеевы писали очередное письмо из Бразилии (они уже пятый год как выехали из России). На фоне таких затянувшихся путешествий наша поездка — просто прогулка выходного дня.

Местный поезд Караганда—Балхаш не хотел бесплатно подвозить владельцев справки АВП. Дело решила мелкая взятка. Не одни мы, но и ещё пол-поезда ехали без билета, за наличный расчёт. Любопытно, что проводник, идя по вагону, переписывал в тетрадочку фамилии безбилетников и вовсе не станцию назначения, а размер пожертвования. Для налоговой, что ли? Или с начальством делиться?

Поезд Караганда—Балхаш идёт одиннадцать часов. Мы с Демидом залезли на третьи полки и благополучно уснули.

 

29 июля. Балхаш. Трасса на юг

Я никогда раньше не был на Балхаше и испытывал интерес к этому озеру, пресному в западной половине и солёному в восточной. На западе в озеро впадает полноводная река Или, а восточная часть отделена полуостровом, и вся соль скапливается там. Я планировал в эту поездку побывать на обоих концах. Но не удалось: дорога вдоль озера на восток чрезвычайно глуха, машины и автобусы туда не ходят, поезда — раз в двое суток, и как раз не сегодня. Решили осмотреть город Балхаш, искупаться в пресной половине и потом автостопом двигать на юг, в сторону Алма-Аты.

Город Балхаш оказался весь отравлен дымом комбината цветных металлов, и гордые плакаты “Мы — 5-е в мире по производству серебра” ничуть не заставляли гордиться городом. Все здания были покрашены красно-коричневой краской (вероятно, делается из отходов комбината), весь город и воздух был мутный и тоже какой-то красно-серый, а над озером виднелись дымы из комбинатовских труб (и то, говорят местные жители, сейчас производство упало, а в советские времена чадило в два раза больше!). Искупались всё же в Балхаше, угостились мороженым — и здесь, как в Астане и Караганде, самое дешёвое мороженое оказалось опять привозное, омской фабрики “Сибхолод”.

Старинных построек, мечетей, древних стен и других достопримечательностей мы не обнаружили. Начали кашлять от балхашного грязного воздуха.

Магистральная дорога на Алма-Ату весьма оживлена. В поле зрения почти всегда есть какие-то машины, большей частью — дальнобойные грузовики. Нас подобрал автобус, но он был автобусом лишь по форме, а по сути — арбузовоз, возвращавшийся пустым из Балхаша в родную Чуйскую долину. На юге Казахстана есть город Чу, аналог российской Астрахани: отсюда арбузы расползаются по всей стране.

Арбузный бизнес, как и всякий бизнес, имеет свои особенности. Чуйские арбузы поспевают первыми во всём Казахстане. Сейчас их цена составляет всего 5 тенге (1 рубль) за килограмм. В Алматы их продают по 15, в Балхаше по 20, в Астане по 25, в Петропавловске мы покупали их по 35 тенге (7 рублей) килограмм. И вот водитель набирает — и свои личные, и покупает у соседей — семь тонн арбузов и спешит, везёт их в любой город севернее, в данном случае в Балхаш. Но надо быстро продать их: ведь через две-три недели они созреют по всему Казахстану, и вот цена груза ежедневно падает. За каждый потерянный день содержимое машины теряет в цене примерно 50 долларов. Плюс естественные убытки: погнили, помяли, ГАИ, запчасти, бензин. Последние арбузы водитель уже раздарил в Балхаше детям и срочно поехал на юг за новой партией.

На повороте на Чу мы расстались с водителем. По причине вечернего часа поставили палатку. Ночной ветер принёс некоторую прохладу.

 

Пятница, 30 июля. Путь в Алматы

Вчера мы узнали бизнес-секреты перевозки арбузов, а сегодня нам повстречались перегонщики лошадей. Большой табун, голов 100, показался на горизонте, и вот вскоре на трассу выехали пастухи — два казаха, в окружении перегоняемого товара. Лошади, купленные в Павлодаре (на севере Казахстана) примерно по $700, почти добровольно направлялись своим ходом в Алматы, не зная, что там их оптом сдадут по $1000 на мясокомбинат. В день табун проходит 20–30 километров, стало быть перегон длится очень долго, от месяца до двух. Подъехал и хозяин лошадей, очень жирный казах 120 кг весом на широком жирном джипе. Вылез, поглядел, как идёт перегон, и поехал завтракать в посёлок.

Лошади и их пастухи уехали, а нас вскоре подобрали на утренней трассе весёлые и общительные камазисты-дальнобойщики. Главного звали Есен, и он сказался жителем не Казахстана, а соседнего Узбекистана, из города Чирчик (близ Ташкента). Водители очень интересовались моей писательской сущностью и просили упомянуть их в книге, что я с благодарностью и делаю.

Почти за сто километров до Алматы впереди по трассе показались снежные горы. Это отличительный признак старой казахстанской столицы: ведь горы начинаются сразу за нею. Я был в Алматы только один раз, в 1999 году, в паре с Митей Фёдоровым, когда мы ехали в Таджикистан. Тогда, помнится, мы ночевали в самом центре Алматы в большом недостроенном доме, прямо на крыше, с видом на горный хребет и на весь город. Снаружи на доме висела вывеска “Продаётся. $299.000”, так что если бы пришли какие-нибудь сторожа или охранники, мы бы представились покупателями, осматривающими товар.

На этот раз мы не планировали задерживаться в Алматы. Первым делом пошли на зелёный базар прикупить фруктов. Также я мечтал приобрести пластмассовую канистру для воды, чтобы с нею избежать жажды в китайских пустынях. Удивили на базаре необычные китайские манго, продолговатые и даже весьма длинные, оранжевого цвета, дорогие, с надписью «Руками не трогать!» Думаю, в Китае мы сможем-таки потрогать и даже попробовать их!

В центральном парке, окружающем главный городской (православный) храм, мы занялись стиркой из фонтана. Тут к нам подошёл мужик высокого роста, русский, — звали его Василий, это был местный альпинист. Василий решил показать нам город, но он ходил так быстро, что Демид натёр себе ноги и никакого наслаждения не получил. В качестве основной достопримечательности Василий показал нам 24-этажную гостиницу, гордость города, самое высокое здание в Казахстане. Нас почему-то не впечатлило. Попытки вписаться к Василию на ночлег не привели нас к успеху: он отмазывался, сообщая, что только что в прошлом году купил квартиру и затеял в ней ремонт, якобы препятствующий всякой в квартире жизнедеятельности.

Тёмным южным вечером, отделившись от сего человека, мы направились на выезд из города. Думали, что трудно будет его найти, но повезло: на маршрутке выбрались прямо на нужное нам Капчигайское шоссе. Там коротали ночь продавцы арбузов. Увидев нас, они протёрли глаза, убедились что мы не сон — как? “Пищком в Китай?” И тут же начали угощать нас арбузами, на тёмной ночной дороге, освещаемой лишь светом фар проходящих машин.

Вдруг одни фары свернули прямо на нас, и на большой скорости (я пугнулся, думал, сейчас наедут) в полуметре от нашего ужина затормозила белая машина породы “Жигули”. Из неё вышел толстый человек с весьма полным и бородатым лицом.

— А, это наш Бен Ладен! — воскликнули продавцы арбузов. Вероятно, это был их босс или просто хороший знакомый.

— Саляму алейкум, — приветствовал нас “Бен Ладен”.

— Ва алейкум ассалам, ва рахмату-Ллахи ва баракяту, — приветствовал я “Бен Ладена”, и он чрезвычайно оживился, и сразу начал наставлять нас на истинный религиозный путь. Строго наказал, чтобы мы не забывали молиться, и выполнять другие заветы Аллаха, и даже, похитив нас от арбузников, устроил круговую экскурсию по окружающим кварталам, продемонстрировав две святых мечети. Хотя в гости не позвал, зато удачно вывез прямо на развязки — пересечение Капчигайского шоссе с Алматинской объездной. Мы были очень довольны и благодарны “Бен Ладену”. Тот напоследок напомнил мне, что уже настало время для ночной молитвы, и чтобы я не забыл совершить её. Что я, после установки палатки, и сделал.

 

Суббота, 31 июля. Алматы—Жаркент

В субботнее утро, стоя на Капчигайском шоссе, мы обдувались ветрами сотен проходящих машин, но нас не брали: все, перегруженные, ехали отдыхать на Капчигайское водохранилище (в 70 км от города). Проехало мимо три фуры с китайскими номерами, но нам не остановились. С трудом уехали-таки на Капчигай, искупались, помылись и постирались в чистейшей воде и продолжили движение.

Новый казах, ехавший со своим сыном на джипе в Талды-Курган, подвёз нас до Сары-Озека — до городка, где от магистральной трассы на север ответвлялась более глухая дорога на Жаркент и на Китай. Тут автостоп стал весьма прост и приятен: останавливались почти все, правда машин стало в 40 раз меньше, чем на автобане под Алматою. Первая же машина — УАЗик — сразу затормозила, несмотря на то, что там уже ехало трое.

— Да, мы всего 25 км. едем, — оправдывался пассажир.

— Да им всё равно, им хотя бы 1 км проехать, — отвечал пассажиру старый казах, водитель, оказавшийся знатоком жизни и автостопа. — Это у них называется автостоп, то есть без денег. Залазьте, ребята, а то кругом одни таксисты! — и мы поехали.

— Да, бывал я в России, и в этой вашей Москве, и скажу вам: все люди одинаковые, — разговорился он. — И хотя нас там в Москве называют “чёрные”, все мы одной крови, и всем нам нужно делать добро. Я вас сейчас здесь бесплатно подвезу, а меня за это Аллах как-нибудь вознаградит, а перед ним все мы одинаковые. И все люди в основном добрые, это я говорю про все простые народы, хотя и в разных странах живём и верим по-разному. А вот 70 лет мы в одной стране жили, верили все не в Бога, а в Ленина-Сталина. Кстати, у меня в доме бюст Ленина стоит, мы на свалке его нашли, подняли (вдвоём тащили), подкрасили и теперь как новенький, а ещё у меня герб СССР есть, с паровоза сняли, железный он. И всё это я у себя дома поставил, и улица Ленина, на которой я живу, люди смеются, а я им говорю: ведь и вы, и мы, все верили же!

Мы подарили водителю книгу “Практика Вольных Путешествий”.

— Вот теперь у меня есть и ваша книжка, я её у себя дома, рядом с бюстом Ленина и гербом СССР положу! — обрадовался водитель. — Ну так вот, что хочу вам напоследок сказать: все люди одинаковые и по природе, по натуре своей хорошие, что бы там в Москве о ком ни говорили. И нам нужно добром относиться к людям, потому что все они наши братья, белые ли, чёрные, или ещё какие красные. Всё же нам зачтётся это, и здесь, и на том свете, а я за этим бугром буду с вами, ребята, прощаться: приехали мы! И напоследок вам такую вещь важную скажу: когда на трассе стоите, лучше рюкзаки на спину наденьте, а на землю не ставьте, чтобы сразу было видно, что вы путешественники. Тогда и заберут вас быстрее, и таксисты будут меньше приставать.

…Тут мы переехали бугор, старый мудрый казах, высадив нас, поскакал по кочкам на своём УАЗике в свою деревню, а мы остались на трассе. Но не успели надеть рюкзаки (совет, конечно, правильный; водитель, наверное, сам старый автостопщик), как нас подобрали другие казахи — на легковушке, где ехали уже трое, муж, жена и ребёнок. Взрослые проявляли религиозные свойства: как только проезжали в степи какое-нибудь кладбище (а они там часто встречались), — воздевали руки к небу и возносили молитвы за умерших. Так как водитель при этом отпускал руль, я подумал, как бы нам самим не стать умершими, но всё обошлось. Религиозные люди свернули в своё село, где нас подобрал русский мужик-пролетарий с золотыми зубами, а потом и машина с двумя “новыми” казахами, работавшими, наверное, в милиции или на таможне. С ними мы прибыли в город Жаркент (бывший Панфилов), в 20 километрах от китайской границы. Вечерело.

— Завтра воскресенье, граница закрыта, — предупредили нас последние водители. Мы очень удивились. Крупнейший казахско-китайский автопереход закрыт целые сутки? Невероятно!

Решили ехать в сторону границы, пока едется, и в Жаркенте не задерживаться. Доехали до посёлка Пинжим. Дальше уже ехать некуда — дальше только “первая колючка” (ворота погранзоны), туда вечером пропускают только местных, а нас могут впустить только утром (завтра или послезавтра, когда будет работать переход). Мы с Демидом остановились и сняли рюкзаки у последнего пинжимского дома.

Посёлок Пинжим, в 10 км от китайской границы, населяют уйгуры — мусульманский тюркоязычный народ. Основная масса уйгур живут по ту сторону границы, в Китае — но немного есть и здесь. Дети в школах учат казахский и уйгурский языки, но взрослые ещё помнят русский, изученный во времена СССР. Живущие вдоль дороги граждане приторговывают, кто чем может. Вот и жители последнего дома выставили на трассу холодильник с мороженым, соединив его тройниками и удлинителями с домашней розеткой. Я достал из рюкзака (к большому удивлению Демида) кипятильник.

— Сейчас будем вписываться по-научному!

Набрал из канистры воду в железную литровую кружку, вставил кипятильник и приблизился к хозяйке, которая из ворот наблюдала за нашими действиями.

— Здравствуйте, можно у вас чай закипятить?

И вставил кипятильник в тройник, всё равно две розетки из трёх не были заняты. Чай закипятился, я его заварил; тем временем нас пригласили во двор, мы сели за стол под яблоней; хозяин, его жена и его дети интересовались нашей сущностью. Отец разговаривал по-русски, дети — уже нет. Мы рассказали о своём путешествии.

— А можно у вас тут на ночь палаточку поставим?

Все были очень рады, пригласили нас в дом и выделили супер-комнату с перинами для VIP-гостей. Жили уйгуры на границе не весьма бедно: имели два дома, сад и скотину, спутниковую китайскую тарелку, регулярно ездили в соседний Китай за покупками. Но готовили еду в саду, на печке с дровами. Мы с Демидом прогулялись по вечернему посёлку. Когда вернулись, было уже совершенно темно, и наш дом мы опознали только по лампочке, которая освещала китайский холодильник с мороженым. Очень довольные, улеглись спать, во сне гадая: всё же работает граница завтра или нет?

 

Воскресенье, 1 августа. Сидение на китайской границе

Наутро (сфотографировавшись на память) мы покинули гостеприимных уйгурских людей и направились на границу, надеясь, что в воскресенье авось куда-нибудь нас да пропустят. Первая же машина провезла нас несколько километров до «первой колючки». Это первый ряд колючей проволоки, за которым ещё находится последний пограничный посёлок Хоргос и основная, вторая колючка — граница бывшего СССР. Но правом проехать в Хоргос ежедневно с 6.00 до 22.00 пользуются только местные жители. Так и живут хоргосяне, между двух колючек. Нас же пограничники в межколючье не пропустили — сказали: завтра. Как и предсказывали вчерашние водители и жители, крупнейший казахско-китайский переход по воскресеньям отдыхает.

Всё первое августа мы с Демидом провели близ границы. Приготовляя в будке пограничника кипяток, я подглядел у него правила охраны Государственной границы Республики Казахстан. Вычитал оттуда, что пограничнику запрещается открывать огонь по животным, пересекающим Государственную границу, а также по гражданам, которые пересекают границу нелегально, но случайно, а также по тем, кто пересекает границу нелегально умышленно, но не вооружён, а также по тем, кто вооружён, но не отстреливается, а также по тем, кто отстреливается, но не попадает, или попадает, но не в пограничников, а мимо них. И только если лицо явно злонамеренно и при этом нелегально пересекает Государственную границу Республики Казахстан, и в самый момент пересечения, будучи вооружено, оно начинает стрелять и метко попадает в некоторых из пограничников, — только тогда оставшиеся в живых имеют право расчехлить опечатанный сейф с оружием и метко выстрелить — конечно, сперва не на убой, а в воздух, чтобы этим предупредить злодея и его сообщников.

У самой колючки, где мы на день поселились, находилось несколько кафе и гостиница на пять кроватей, — всё для блага тех, кто ожидает открытия границы. Но мы не пользовались их услугами. Употребляли чай и овсяную кашу, а потом занялись сбором яблок. Я обнаружил, что совсем рядом, у дороги, ведущей к границе, растут яблони, усеивающие землю спелыми, хотя и мелкими, яблочками.

Пока Демид писал дневник, я с пакетом пошёл на сбор урожая. Мимо проезжал на телеге местный житель.

— Эй, что ты здесь собираешь? Это плохой сорт! Садись, покажу, где хороший.

И я подсел на телегу и поехал «гужевым стопом». Через некоторое время, действительно, начались яблони получше, а под некоторыми из них нельзя было воткнуть соломинку в землю — настолько плотно всё было завалено яблоками. Я поблагодарил мужика, собрал кучу яблок и отправился «домой» к Демиду пешком. Там, под тенью дерев, за столом, в другие дни использующимся для питания посетителей, мы уселись делать варенье. Смешав мелко изрубленные яблоки с изрядным количеством сахара, мы получили вполне питательный и почти вкусный продукт. С удовольствием съели.

Всё оставшееся время писали письма, дневник и изучали иероглифы. Самые полезные (на мой взгляд) я выписал из словаря на кусочки картона, снизу подписал произношение и перевод — авось понадобится в Китае. Таких карточек получилось штук сорок-пятьдесят, и многие из них нам потом пригодились.

Так за последние десять лет я пятый раз побывал в Казахстане. Разрухи стало меньше, чем в середине 1990-х. Исчезли почти все мешочники, везущие в Россию и из неё сумки с сахаром, мылом, дынями и носками — место мелких челноков заняли большие фуры, железнодорожные вагоны и контейнеры, а один вагон вмещает больше товара, чем 1000 старух с кошёлками. Оптовые перевозки дешевле розничных, и цены в стране приблизились к российским: совсем дешёвые когда-то фрукты подорожали (за счёт оптового экспорта и продажи в Россию), сахар и российские промтовары в Казахстане подешевели. Сложнее стало ездить без билета в поездах — справка АВП работает уже не всюду. В городах стало больше иномарок и меньше советских машин; появились на главных улицах глянцевые магазины и банки; ночью в городах работает больший процент фонарей, чем раньше; азиатские милиционеры стали реже спрашивать документы на улицах; но зато испортился проезд в товарняках (машинисты стали хуже подбирать). В целом налаживается цивильная жизнь, и из азиатской бедной фруктово-дешёвой страны Казахстан мало-помалу перетягивается в сторону Европы, что давно уже происходит в России и, особенно, на Украине, и в далёком будущем предстоит сделать Таджикистану, Афганистану и Пакистану. (Но, конечно, казахская провинция ещё долго будет беднее российской.)

Да, это ждёт (к сожалению? или к счастью?) всю Азию: всюду дорожает бензин, товары со всего мира по одинаковым ценам уже идут на базары Хивы и Кабула; всё дальше по миру разъезжается мороженое «Сибирский холод» (город Омск) и одеяла «Китайское тепло». Скоро не останется дешёвых стран, всё будет одинаково повсюду, и товары тоже будут одинаковые.

Ранним вечером, как только зашло солнце, мы поставили палатку и легли спать. Ни один пограничник (из находящегося в 50 метрах поста) не помешал нашему сну: действительно, правила охраны границы были весьма либеральны.

 

Понедельник, 2 августа. Въезд в Китай

За ночь почти пустое и малолюдное приграничье преобразилось. Перед рассветом начали появляться грузовики и автобусы, к семи утра их прибыло несколько десятков. Среди них — даже автобусы с киргизскими челноками из самого Бишкека, а также три китайских грузовика — те самые, что мы видели 31 июля на выезде из Алматы! Они-то знали, что граница в воскресенье закрыта, и поэтому не торопились. Возник и рейсовый автобус Алматы—Урумчи.

Ожила и приграничная торговля. Хозяева пустовавших вчера харчевен приготовили утреннюю пищу, а между машинами засуетились разносчицы молочного чая. Жители автобусов и водители машин мирно ожидали открытия “колючки”; пограничники то и дело пропускали кого-то — видимо, своих знакомых таможенников, едущих в “межколючный” Хоргос на место своей работы.

Среди людей челночного типа я заметил велосипедиста. Это был англоговорящий китаец, путешественник, едущий на велосипеде из Англии (он там учился) через Европу, Россию, Казахстан в свой родной Шанхай. Китайский турист оказался нам полезен: проверил мои вчерашние карточки с иероглифами и кое-что на них исправил. В отношении цен и дорог китаец обтекаемо сказал, что и дороги, и цены на продукты в Китае и Казахстане весьма похожие.

Другой же “эксперт”, водитель КАМАЗа, сказал иначе:

— Дороги в Китае — голова оторвётся!

— Это же как, настолько хорошие или настолько плохие? — удивился я.

Но водитель, едущий в Урумчи, не расшифровал своих слов, оставил нас в недоумении. Впрочем, долго недоумевать не пришлось: пограничники открыли колючку, и все мы (российские автостопщики, шанхайский велосипедист, киргизские челноки, казахские КАМАЗы и урумчийские дальнобойщики) устремились на таможню.

* * *

Каждая граница — источник дохода для лиц, с нею связанных. Так и здесь. Между двумя таможнями, казахской и китайской, километра два, но проехать их можно только на транспорте. Лица, не имеющие своего транспорта, должны проехать аж на двух принудительных маршрутках. На каждой — минута езды. Каждая маршрутка — 250 тенге с человека (50 рублей)!

Мы с Демидом немного пошумели, на первой маршрутке снизили цену в два раза и легко прошли казахскую таможню. Вторую маршрутку тоже брали с боем — я было хотел обвинить водителя в отсутствии кассового аппарата, но тут появился кассир, выдающий билеты! Вернее, это были квитанции с печатью; “ЗАО “Хоргос”” — было написано на них. Купили один билет на двоих, и поехали, собственно, в Китай. Граница Бывшей Великой Империи СССР.

Казахстан и Китай разделяет небольшая речка (р. Хоргос), которую курица может перейти вброд. Через речку бетонный мост с перилами. Китайская половина перил чистая, советская (казахская) — пыльная. Маршрутка останавливается на середине моста. Дальше, впереди — китайская половина, и китайский солдат-пограничник в сверкающей отутюженной форме и в белых перчатках.

— Стоять! — делает он жест рукой.

На китайской стороне моста, у западной границы Поднебесной, столпилось человек двадцать китайских туристов. Весёлые, с фотоаппаратами, они что-то обсуждают, и вот все бегут фотографироваться у последнего пограничного столба, на фоне моста, нашей маршрутки, пограничной речки и отутюженного солдата в белых перчатках. И вот ещё раз! И ещё! С китайской стороны выбегает человек в форме и протирает особой тряпочкой перила моста — точно до середины. Потом метёлкой подметает мост, выметая пыль за пределы КНР, почти нам под колёса.

Китайцы сфотографировались ещё раз. И ещё. Ну теперь всё, проезжайте! Пограничник властно машет рукой, и мы окончательно переезжаем мост и оказываемся у китайской таможни.

* * *

В этой картинке — общий символ многих вещей, которые мы потом многократно наблюдали в Китае. Китайские туристы-патриоты, доезжающие до последнего столба Поднебесной и довольные возвращающиеся обратно. Уборщики и дворники, протирающие перила моста до середины их и подметающие мост до середины. Здесь кончается Китай, а значит и кончается мир, а если там дальше что и есть — то недостойно внимания. Единственный китайский интурист на велосипеде стал последним человеком, с кем мы могли пообщаться по-английски: за последующие 18 дней в Китае мы не услышали ни одной правильной английской фразы длиннее трёх слов, и второй англоговорящий человек попался нам только вечером 21 августа (то был начальник шанхайского экспресс-поезда, высадивший нас из оного за отсутствием билета).

На китайской таможне нас ожидало беспокойство: оказывается, все приезжающие бдительно проверяются на здоровье. У всех казахов в руках были типовые медицинские книжки, которые продаются на казахской стороне за 500 тенге (100 рублей); в этих мед. книжках подозрительно одинаковым почерком за всех врачей написано “ЗДОРОВ, здоров, здоров”. Я испугался, что и с нас потребуют мед. книжку, или заставят возвращаться за ней в бывш. СССР, в страну неподметённых мостов, но всё обошлось: пропустили и так.

ПРАВИЛА ДЛЯ ПРОВЕРКИ И КАРАНТИНА,

аккуратно переписанные мною на границе

1. Любой пассажир, въезжающий в КНР, должен точно заполнить декларачию о состоянии здоровья, предъявить справку прививки какой-то инфекционной болезни, пройти досмотр и карантин.

2. Пассажир, имеющий при себе изделия из растения и животного, отбросный предмет, продукты, напиток воду, человеческую ткань, кровяное изделие и т. д., должен активно донести и принять карантин.

3. Запрещён ввоз. А. Микробы. Б. Вредитель, прочее вредное существо. В. Труп животного. Г. Почва.

Запрещённые предметы на ввоз возврачены или уничтожены. Телефон для разоблачения злоупотреблений: ……

Вот перед нами и Китай. Приграничный городок Хоргос — ничего особенного, только много иероглифов, велосипедистов и смешные трёхколёсные таксисты (как в Индии или Пакистане). Менялы, устремившиеся за нами, приобрели у нас оставшиеся от Казахстана тенге. Я зашёл в банк поменять доллары по нормальному курсу, но в банке окружили меня менялы, схватили калькуляторы, стали торговаться. Разменял ещё немного денег и ушёл.

За один доллар в Китае дают 8.2 юаня, выходит, что один юань — это 3.5 рубля (в ценах 2004 г).. За последние десять лет курс юаня к доллару не изменился, он регулируется государством. Приобрести юани за валюту просто, а вот избавиться от лишних юаней, превратив их в валюту — гораздо труднее.

Первой машиной оказался микроавтобус. Мы сразу не поняли его сущность, а это был таксист-деньгопрос, он провёз нас километров двадцать — в городок покрупнее, содрал по пять юаней — будем опытнее. Здесь, в городке Циншуйхэцзы, уже настоящий Китай: базары, фрукты-овощи, уличные харчевни. Купленная на пробу тарелка лапши оказалась остро перчёной, ну а персики — нормальные. Освоились, вышли из города, поймали грузовик.

В целом автостоп в Китае не очень быстрый. Водители не все останавливаются: не понимают сущность автостопа, не интересуются иностранцем, проезжают мимо тебя, как будто ты привидение. Или радостно машут тебе рукой — и всё равно проезжают мимо. Или же останавливаются и берут, но едут или недалеко (как легковушки), или медленно (как грузовики). В кузове в Китае ездить, как оказалось, не принято.

Сами китайцы, вероятно, никогда не ездят автостопом. На китайских дорогах не видать других голосующих: ни рукой, ни пальцем, как Валерий Шанин. Остановившись, не все водители понимают, что мы хотим на них уехать. Поэтому простейший метод — если машина остановилась, сразу в неё залезать, а внутри уже разговаривать.

Водитель спрашивает что-то непонятное по-китайски. А ты ему по-русски:

— Давай, мужик, трогай! Поехали!

Китайцы мало интересуются общением с иностранцами. Хочу наладить контакт, показываю открытки и фотографии из России, объясняю: я русский, т. е. “элосы” (“олосы”), “э-го”. Вот моя страна. Пролистают бегло, интерес не высказывают, думают про себя: “я так и думал, хреновая страна, маленькая и бедная, вот они и едут к нам”. Только когда среди фотографий попадается памятник Ленину в каком-то городе, они его узнают, говорят “Ленин”. Остальное неинтересно! Достаю аудиокассету, русские песни, вот давайте послушаем. Сунут в свою магнитолу, через пару минут вытащат: “что-то мы ничего не понимаем, по-моему это не китайский язык!” Говоришь что-нибудь, они тебе, ты их не понимаешь, они в ответ берут бумажку и пишут иероглифами. Думают про себя: “Ладно, на слух не понимаешь, но иероглифы-то должен прочесть!” — в ответ я пишу им по-русски: “Не понимаю”. Они поглядят и опять в ответ пишут иероглифы.

(Кстати, а в приграничных районах, наоборот, встречаются водители, слушающие русские популярные песни на кассетах и даже подпевающие им, хотя они и не улавливают их смысла. Но это редкость.)

Иностранца учить своему языку не пытаются, русским языком тоже не интересуются, знания прочих языков не проявляют. Вот порой и сидишь молча в кабине, как привидение, музыку китайскую слушаешь, на дорогу смотришь, никакого общения без знания языка. То ли дело Иран, Пакистан, Сирия, другие страны Азии и Африки! В Анголе общались живо и весело целыми часами, не зная ни единого слова на португальском; в Турции все водители заводили разговоры, и мы почти всегда понимали друг друга; да и в прочих странах каждый первый водитель интерес проявлял. А здесь — хлоп! Все проверенные методики не работают! Попадались нам потом разговорчивые водители, но далеко не все были таковы, лишь меньшая часть.

Итак, всё с первого дня оказалось странно. В первый день доехали до города Усу, по пути ещё раз поели — водитель заказал опять особо острую лапшу. Погода была сырая… Мы вышли в степи из одного грузовика, сели в другой, но веселее не стало, а в полночь, когда все грузовики легли спать, сами устроились спать на какой-то автобусной остановке.

 

Вторник, 3 августа. Урумчи (по-китайски Ву-ру-му-чи)

Вчерашние порции остро-перечной лапши плохо подействовали на моего попутчика Демида М., и он быстро утратил оптимизм и самоходные свойства. Видя наши кисло-мутные лица, водители ещё более убеждались в нашей нереальности и проезжали мимо. Пришлось погрузить Демида в автобус и ехать последние 250 километров цивильно. Всю дорогу мой друг проспал и очнулся лишь тогда, когда за окнами показались сорокоэтажные небоскрёбы — фантастическое зрелище Урумчей!

Урумчи — столица Синьцзян-Уйгурского автономного района, город с населением около миллиона человек. Китай делится на 23 провинции и 5 автономных районов (как автономные округа или республики в составе РФ). По своему размеру китайские провинции похожи на наши крупные области, а населением значительно больше их. Автономные районы относительно малонаселённые, и территориально очень большие. А 80 % китайцев живёт всего на 20 % территории, на востоке страны.

Если сопоставить Китай и бывший СССР, — Уйгурия это китайский Казахстан. Те же пустыни, горы, арбузы, большие расстояния, столица — миллионный город типа Алматы. Но если в Алмате нам показывали гордость нации, 24-этажный небоскрёб один на всю страну, — Урумчи заставлен 20-30-40-этажными гигантами! По всем главным улицам торчат огромные небоскрёбы, и другие строятся — до 50 этажей и более! Цивильные улицы, пешеходные переходы над дорогой, всюду жизнь, всё кипит, никакой разрухи казахской совсем не видно. Поразительное зрелище! Фрукты — местные персики, арбузы, яблоки, по смешным ценам 2 юаня за килограмм; привозные бананы, манго и прочие — несколько дороже. Огромные супермаркеты еды и одежды, многоэтажные, с эскалаторами и прозрачными лифтами — а ведь неделю назад в Астане мы созерцали первый и единственный на весь Казахстан эскалатор!

Уйгурия — мусульманская часть Китая, и уйгуры порой мечтают отделиться. Но китайское правительство не поддерживает мечты уйгур. Оно проводит политику активного заселения Уйгурии (как и Тибета, и других окраинных территорий) собственно китайцами (народ хань, составляюзий 91 % населения страны). Полвека назад в Уйгурии практически не было ханьцев, сейчас их — почти половина. Но мусульманский колорит в Уйгурии имеется, надписи арабским шрифтом, люди в тюбетейках, кое-где мечети, восточные базары.

Сдали плёнки на проявку, отправили письмо с почты, посидели в тени небоскрёбов, поели арбузов с бананами, ошеломлённые видом Города. Оказалось позже, что Урумчи не единственный Город в Китае; любая столица провинции и любой город-миллионник (их в Китае 50) производит впечатление. И даже мелкие райцентры, с населением тысяч 300–500, способны удивить. Чтобы не очень удивляться сразу, мы решили покинуть Урумчи и перебраться в соседний маленький Турфан (200 тыс. жит.), где отоспаться, привести грустного Демида в порядок, а также, возможно, встретить на завтрашней стрелке ещё кого-нибудь из наших китаеедов.

* * *

От Урумчи до Турфана 170 километров. Продолжая действовать демидоохранными методами, мы нашли автовокзал и впервые воспользовались в Китае официальным междугородним автобусом по билету. Автобусы, как и бензин, в Китае оказались необычайно дороги: за автобус мы заплатили российскую цену, а бензин на заправках, в пересчёте, был ещё дороже! Я ностальгически вспомнил Иран, Узбекистан и другие нефтеносные страны Азии, где за такую же цену (около ста рублей) можно проехать на автобусе вшестеро дальше — свыше 1000 километров!

Ну да ладно. Надеемся, нам нечасто потребуются автобусные услуги. Выехали из Урумчи; потянулись бесконечные степи, заставленные — о удивление! Ветряками! Сотни и сотни белых ветряков, похожих на вентиляторы на ножках, росли по обе стороны дороги. Высотой они были, мне показалось, метров двадцать, были направлены в разные стороны, некоторые неторопливо крутились. Там и сям протянулись провода, ибо это была одна из крупнейших, наверное, в Азии ветряных электростанций. К сожалению, я не знаю её мощности, но вообще похвально, что китайцы пытаются использовать энергию ветра. Я видел такие конструкции в Иране, но никогда не встречал их сразу в таком количестве, просто километры ветряков.

Другое использование передовых технологий — сотовые вышки, работающие автономно, от солнечных батарей. Эти вышки встречаются раз на двадцать километров по всей пустыне. Вообще Китай очень зателефоненная страна: целых 600 миллионов человек имеют здесь мобильные трубки! Работают почти везде, по всем городам и основным трассам, разговор дёшев, и идя по улице, едучи в автобусе, читая газету, сидя в туалете и даже, наверное, во сне, почти все китайцы-горожане треплются по телефонам. В Урумчи, как и во всех прочих городах, несчётные сотни и тысячи салонов мобильной связи, где продаётся несчётное количество миллионов крутых и дорогих телефонов, с цветными экранами, видеокамерами, и всякими примочками, которые сейчас (2004 год) в России ещё считаются признаком шика. Простые же, не цветные и не раскладные трубки, здесь нам не попадались. Прикольно, что китайцы отправляют SMS-сообщения из иероглифов.

Дорога вблизи Урумчи имела вид автобана, с шикарными развязками и хорошим асфальтом. Но то и дело попадались места ремонта, где толпы китайцев вручную долбили старый асфальт кирками и молотками, возили на тележках камни и мусор, вручную укладывали новый асфальт. Вообще в Китае очень много ручного труда. Огромные здания строятся вручную, и на десятый этаж китайские рабочие заносят кирпичи силой своих организмов, на спинах, причём на спине одного китайца поднимается вверх шестнадцать, а то и двадцать кирпичей (я считал), что равно килограммам восьмидесяти, если не больше. И только двадцатые и выше этажи требуют подъёмного крана.

Ручной труд — повсюду в строительстве и ремонте, причём ремонтируется непрерывно 10 % страны: мосты, дороги, здания ремонтируются, расширяются, улучшаются, и на этих непрерывных доделках и улучшениях занято, всего по стране, наверное пятьдесят миллионов человек. И женщины и мужчины на равных участвуют в работах, строят, месят, кладут камень и долбят всё предыдущее, плохо построенное тремя годами ранее. Всюду бетономешалки, цемент в мешках, люди в повязках на лице (защита от цементной пыли). Но на бытовках рабочих и самых простых хижинах — спутниковые антенны. Электричество всюду есть.

Женщины в Китае на виду, не так, как в Афганистане или других некоторых странах. Вернее, наоборот: женщины-таксистки и даже велорикшистки, продавцы и дворники, полицейские и строители, на всех работах можно обнаружить не только мужчин, но и женщин. Только в Китае я видел женщин за рулём дальнобойных грузовиков; в России и других странах это чисто мужское дело. У нас девушка может быть за рулём “Оки” или джипа, но “Камаза” — никогда! А за рулём китайского “Донгфенга” — бывает.

Рассмотрение китайской жизни приостановилось с наступлением темноты. Вскоре мы прибыли в Турфан, где и продолжили не научную, а буржуйскую жизнь, с подачи хелпера поселившись в Турфан-хотеле.

 

Среда, 4 августа. Город Турфан

Старинный городок Турфан расположен в самой низшей точке Китая. Турфанская впадина — вмятина в земле ниже уровня моря. Самая нижняя точка этой вмятины находится на отметке -153 метра, да и сам Турфан тоже довольно низок, следовательно жарок в любое время года. А сейчас и так было самое жаркое время, так что даже по ночам воздух был весьма нагрет, почти до +30º. Днём солнца почти не видно от тепла, сырости воздуха и испарений.

Турфан — один из самых туристских городов Китая. Туристы, конечно, на 90 % китайцы, хотя есть и иностранцы. «Турфан-отель» выглядит цивильно: ночью весь в разноцветных лампочках, как дворец; к отелю ведёт улица-аллея, сверху завитая виноградом (от солнца), на целых четыре квартала. В самой гостинице — номера на любой кошелёк, от 25 юаней ($3) до 800 юаней ($100), причём все самые дешёвые номера в полуподвале заняты только иностранцами. Там и нас поселили. Вообще в том же Турфане есть (как потом выяснилось) гостиницы и всего за 5 юаней, можно было и попытаться вписаться в какую-нибудь мечеть, но мы поленились: решили акклиматизироваться в стране.

К полудню мы отправились на почтамт города Турфан, ожидая встретить там кого-либо из китаеедов. Но — о удивление! Никого там не было! Ни одного человека! Даже московский мужик по имени Женя, промышленный альпинист, который встретился нам у хотеля за час до сего момента и сказал нам: “Ну что, я пошёл на стрелку, встретимся на почтамте”, — и его не было!

Как после оказалось, многие люди были в Турфане одновременно, но друг с другом разминулись. Дмитрий из Дмитрова, не владея картой Турфана (хотя я в Москве активно распространял такую карту, где стрелкой был обозначен нужный нам почтамт), — ждал нас в помещении другого почтамта в двух минутах ходьбы от нас. Женя-промальпер, а также Таня Яшникова, встретились в Турфане друг с другом, но на стрелку сильно опоздали, и нас уже не застали. Оказывается, все они переходили границу в тот же день, что и мы, но несколькими часами позднее. Надежда Максимова из Москвы уже миновала Турфан и находилась где-то в районе Ланчжоу. Что же о других лицах, одни уже углубились в Китай до самого Пекина (как Андрей из Сыктывкара и белгородцы), другие же поехали на юг (в Тибет), третьи ещё не достигли Китая и лишь двигались по направлению к нему. Остаётся констатировать, что все люди самостоятельны, и радоваться этому. Интересно, будет ли кто на стрелке в Сиани?

Интересующиеся да узнают, что массовый неприезд на стрелку — не первый случай в истории АВП. В 2002 году в Афганистане никто не прибыл на встречу в Мазари-Шарифе, поскольку “мост дружбы”, по которому все планировали ехать, оказался закрыт; одни опоздали на сутки, другие чуть больше, и встретились только в Кабуле. В 1999 году, в начале поездки в Судан, на встречу в сирийском городе Алеппо прибыл лишь питерец В.Шарлаев; остальные в это время сидели в тюрьме г. Батуми, посаженные начальником Угрозыска Тенгизом Концелидзе (кстати, после “революции роз” в Батуми в 2004 году посадили и самого Концелидзе!). В 1997 году (поездка в Иран) всеми, кроме меня, была продинамлена стрелка в г. Нальчик; можно вспомнить и ещё несколько примеров. Такое свойство людей (опоздание или неприход на встречи) меня в прошлом раздражало; сейчас же я успокоился, зная, что прочие китаееды — взрослые, самоходные люди и прекрасно обойдутся без меня. Товарищу Демиду же придётся потерпеть моё общество до следуюшей стрелки в Сиани, а может быть, и дальше. Он не возражал.

…Поскольку Демид уже улучшил своё настроение и самоходность, мы сегодня вечером гуляли по Турфану. Посетили книжный магазин — очень полезное место: купили карты Китая на китайском языке. В автостопе такая карта необходима, ведь как узнать у водителя, куда он едет? Произношение их нам непонятно, а наше непонятно им. Да и дорожные знаки не дублируются по-английски (может, только где под Пекином на автобанах, но не здесь), — как же на развилке выбрать нужный путь? Только сличая иероглифы на указателе с картой автодорог.

Помимо карты Китая, взяли также карту мира на китайском: разумеется, Китай оказался в центре мира. На арабских картах в центре карты оказывается арабский мир, на американских — США (а Россия и вообще Евразия режется пополам, Москва на востоке, Владивосток на западе). Каждая страна считает себя центром мира, так и Китай — по-китайски “Чжон-гуо” — “Срединная страна”.

В России я однажды прочёл, что на китайских картах, якобы, большая часть наших Приморского и Хабаровского краёв отнесены к Китаю. Но реально всё не так страшно: лишь два островка на Амуре под Хабаровском китайцы всегда считали своими. (В конце 2004 г. Путин передал-таки китайцам эти спорные острова.) Есть небольшой территориальный спор с Индией, на юго-западе, в Гималаях.

Книги вождей и классиков китайского коммунизма, как ни странно, почти отсутствовали. Единственно популярным оказался Дэн Сяопин, 100-летие со дня рождения которого отмечали китайцы как раз в это время. Создателю китайского “экономического чуда” было посвящено множество книг, преимущественно дорогих. Все, разумеется, на китайском языке. Много было книг и других, на все случаи жизни: и для компьютерщиков, и для изучающих английский, карты, детские книги, словари, книги каких-то бородатых древних философов и всё другое разное. Цены на книги были несколько ниже российских (в среднем на 30 %), и гос. цена была напечатана на каждой книге и карте, как во времена СССР.

Турфанский базар походил на базар в любом городе мусульманского мира: харчевни, люди в тюбетейках, сами тюбетейки, фрукты-овощи, мясо на сорокоградусной жаре без холодильника. Большие кучи арбузов, некоторые стоили всего 1 юань за штуку. Персики и прочие фрукты. На базаре оказалась мечеть, во время молитвы полная народу (сотни людей), в городе — ещё и другие мечети, но не на главных улицах, а во дворах… За парадными многоэтажками центра в глубине спрятались неасфальтированные пыльные одноэтажные кварталы и узкие улочки старого восточного городка.

В центре Турфана, на городской площади — куча детских и взрослых качелей, тренажёров и турников. В любое время дня куча детей и некоторые взрослые разминались на разных “ногоходах”, “рукокрутах” и подобных агрегатах, сущность которых мне трудно описать. Все они были бесплатные и почему-то не сломанные.

Как только заходит солнце, город Турфан становится весьма оживлённым. На улицы выползает масса тележек с товарами и едой. На главной городской площади, да и на всех основных перекрёстках и улицах, появляются столы и стулья, и тысячи китайцев (не только приезжих, но и местных) садятся культурно проводить вечер: едят, общаются, опять едят, после еды прогуливаются по улицам, что днём делать гораздо труднее из-за жары. Вся еда в городе оказалась была острая, двух основных типов: 1) всё на палочке (типа шашлыки, но из всего) и 2) макароновый суп со всевозможными приправами.

 

Четверг, 5 августа. Трасса и научный ночлег

Хватит бездельничать! С этими мыслями мы поднялись сегодня, покинули Турфан-хотель и в этой поездке в гостиницах больше не ночевали. Товарищ Демид восстановил своё здоровье и самоходные свойства — и был полон желания двигаться вперёд.

На городском автобусе выехали на трассу (она проходит по окраине города) и занялись автостопом. Однако первые полчаса от наших рукодвижений не было никакого эффекта. Затем остановился крутой американский джип размером с целый автобус. Полный канистр — то ли с водой, то ли с бензином, — по всем признакам, ехал далеко.

Я достал иероглифы «Куда вы едете?» (ни-шан-нар-цюй) и стал тыкать водителю. Но тот отреагировал странно. Запихнув нас в джип, он поехал на заправку, где стал искать переводчика. Оказалось, водитель-уйгур (его звали Махмуд) не умел читать и говорить по-китайски, и наш иероглиф его ввёл в затруднение! Зато, как вскоре обнаружилось, Махмуд знал некоторые русские слова, а ехал он сегодня в Хами — 400 км от Турфана. Поехали.

— Американские машины дрянь! — ругался он по дороге, заезжая в разные автосервисы. — Купил американскую, в Урумчи, только была нормальная, и вот уже барахлит! И никто не может починить. Китайские машины — самые надёжные, а американцы продают нам мусор. Никогда не буду больше покупать ничего американского!

А ведь про китайские вещи в других странах говорят то же самое.

Трасса шла через пустыню, населённых пунктов почти не было. Редкие харчевни и огромные заправки. Много солнца и грузовиков. Все указатели — на двух языках: на китайском и мелкими буковками на уйгурском (арабская письменность). Когда Уйгурия закончится, все надписи будут только на китайском.

Кое-где по трассе продают дыни и арбузы.

Проехали 400 километров, и водитель свернул в город Хами. Мы же решили продолжать движение, и на локальном грузовичке доехали до очередного арбузного развала. Это были целые горы арбузов и дынь, и их владельцы, увидев нас, идущих мимо, стали нас угощать. Мы чуть не треснули от обжорства, а они всё отрезали и подсовывали новые куски.

Мимо арбузных гор проезжал парень на велосипеде (лет пятнадцати). Остановился посмотреть, что за оживление, и тоже стал смотреть на нас. Вообще в центральном Китае не собираются большие толпы поглазеть на иностранца, это — явление национальных окраин. Но здесь, в Уйгурии, мы ещё были немного кому-то интересны. Когда мы закончили с арбузами и думали было идти, — владелец велосипеда стал показывать жестами, чтобы мы остались и ночевали в этой деревне.

Притрассовые деревушки, как и эта, нередко живут за счёт дороги: местные жители продают фрукты, содержат столовые и гостиницы для водителей и иными способами извлекают выгоду из своего расположения на трассе. Спрос, конечно, небольшой. Но они ждут, и если подъезжает на стоянку машина, выскакивают вмиг из своих заведений, делая жесты: рули сюда! Туда! Ага, задний ход, ещё левее, ещё чуть-чуть, стоп! И специально ради одной машины с экипажем начинают готовить обед. Доход в три доллара в день уже сделает заведение безубыточным (средний доход китайского крестьянина — $300 на человека в год, но он имеет ещё бесплатные плоды своего огорода).

Так вот, обитатели заведений напротив, уйгуры, сидели на пороге своих мини-столовых и мини-гостиниц, ожидая, когда кто-то заедет к ним. Парень нас и привёл. Все заинтересовались нами, организовали бесплатный чай и ночлег. Я, как мог, жестами и рисунками объяснил нашу сущность, а парень-велосипедист (также жестами общительный: в Китае таких мало) устроил нам экскурсию по деревне.

Деревня содержала глинобитные домики и поля, орошаемые при помощи каналов. Китайские крестьяне за столетия достигли мастерства в организации каналов: у них есть заслонки и задвижки (каменные, металлические и просто земляные), чтобы в нужное время направить воду на нужное поле. Глиняные печки содержали ещё тёплые лепёшки хлеба. Парень завёл нас к себе во двор и угостил чаем. Обычный крестьянский двор, скотина, маленький телевизор, электричество, глиняные стены, строгие мама и папа, которые (судя по недовольным голосам) сказали сыну: нечего таскать домой всяких иностранцев! Выпроваживай их поскорее!

Пришлось расстаться. Мы вернулись на место ночлега, где нас ожидало уже человек десять уйгурских жителей. Привели девочку, изучавшую в школе английский язык, но она оказалась двоечницей, стеснялась иностранцев и переводчицей быть не смогла. Перед сном уйгуры предложили мне состязаться армрестлингом (борьбой на руках) на местном холодильнике, и я проиграл почти всем крестьянам: во-первых, они оказались сильными, а во-вторых, знали какой-то секрет.

Уснули в маленькой комнатке без кроватей, вероятно предназначенной для отдыха водителей.

 

Пятница, 6 августа. Похищение арбуза

Утром я решил попрощаться с пацаном, зазвавшим нас на ночлег, без труда нашёл его дом и даже подарил ему календарь «Родные просторы» с видами Р.Ф. Но тут появилась ворчливая мать и выписала меня вон. Ещё одни «Просторы» мы подарили самому хозяину придорожной гостиницы и вышли на трассу. Календарями «Родные просторы» на 2004 год нас спонсировал гл. редактор газеты «Вольный ветер» Минделевич С.В.

(Рекламная пауза: «Вольный ветер»! единственная в мире газета для любителей туризма! Подписка на год стоит всего 150 руб — это всего 45 юаней! Деньги слать: 111020, Москва, а/я 30, Минделевичу С.В.!!! В недалёком будущем планируется издание газеты на китайском языке, что позволит в десятки раз повысить её тираж!)

…Передвижение наше оказалось не очень быстрым. Туда-сюда сновали велосипедисты, крестьяне, перегонщики скота и прочие местные жители, и в этом потоке мы с Демидом несколько терялись. Всё же на нас обращали внимание местные грузовички, и мы потихоньку двигались, от деревни до деревни, пока через 325 км не прибыли в деревню Анщи. Кстати, Уйгурский автономный район закончился, началась провниция Гансу; указатели здесь уже не дублировались арабско-уйгурской письменностью, и чтобы определить, какая дорога куда ведёт, приходилось тщательно сличать иероглифы на указателях с нашей китайской картой, купленной в Турфане.

Анщи оказался большой развилкой: от главной нашей дороги отходила на юг трасса на Голмуд и Тибет. Мимо проехала целая колонна крутых джипов, обкленных надписями «Экспедиция в Тибет» (по-английски, иностранцы наверное). Тут мы увидели арбузы и решили приобрести один из них.

Женщина, продавщица арбузов, смотрела на нас непонимающим взором.

— Тётка, почём арбузы? Дошао цянь? — но она молчала.

Показали ей пальцы, один, два и три, продемонстрировали юань, но так и не смогли понять, сколько стоит один арбуз. Чтобы подтолкнуть её к активным действиям, я взял один арбуз со стола.

— Ну так что? Сколько? Дошао?

Понять тётку мы не смогли, и тогда я решился на греховный шаг: взять арбуз просто так. «Она, наверное, поймёт, что мы хотим арбуз, и если ей нужны деньги, найдёт как сказать нам об этом!» — подумал я. Взял арбуз и отошёл. Метрах в тридцати мы с Демидом сели на рюкзаки и занялись съедением плода земли… Продавщица следовала за нами и что-то говорила, непонятно что. Тут образовался «переводчик», некий ответственный мужчина.

Но ни сама, ни с переводчиком, она не смогла довести до нас никакой информации. Также и мы: показывали пальцы (один, два, три, четыре), показывали юань, дали бумажку, чтобы они написали цену, но на ней помощник начертал лишь иероглифы (вероятно, их смысл был: «похищать арбузы нехорошо!») Так съели арбуз и ушли, оставив продавщицу с переводчиком в недоумении. Мы для неё, как призраки: явились, даже арбуз украли, но контакт никак не произошёл! Наверное, до сих пор она вспоминает об этом удивительном случае. Надеюсь, что арбуз был недорогим. Мне стыдно, конечно, вообще похищение арбузов не являлось целью экспедиции.

Уже вечером, на закате, на скорости 70 км/час в грузовике, где ехали мы с Демидом, нежданно раздался ЗВУК — БАХ!!! — и лобовое стекло, в которое, видимо, попал камушек, в секунду разлетелось на 180.000 мелких осколков! По счастью, автомобильное стекло не режет, иначе и нам, и водителям пришлось бы плохо. В России я видел многие стёкла с трещинами и следами камней, но те стёкла не разлетались, потому что были укреплены специальной упругой плёнкой. Здесь же плёнки не было, и мы все были засыпаны стёклами от шеи до ног. Они пролезли и в ботинки, и в карманы, и даже в палатке наутро после ночёвки я обнаружил осколки. Ехали потом без стекла, мёрзли, я надел шапку, пока не достигли автосервиса и не поставили новое стекло.

Заночевали в палатке где-то в полях. За сегодняшний день проехали 400 километров.

 

Суббота, 7 августа. Польза английского языка

Дорога шла через пустыню, но плотность населения потихоньку возрастала. Справа от трассы, параллельно ей, проходил горный хребет — даже со снежными вершинами, — вдоль по дороге попадались оазисы, речки и городки. Один городок оказался крупнее остальных. Мы сидели на трассе в ожидании машин. Пришла делегация местных жителей, и одна англоговорящая девушка — вернее англопишущая. Свои вопросы («Do you speak English?”, “Where are you from?”) она записала на листке бумаги. Имея неутолённую страсть к арбузам, я ответил письменно и пространно:

«Если вы хотите, чтобы мы с вами поговорили по-английски, принесите нам еду, например арбуз».

Делегация удалилась домой на расшифровку послания. Через пять минут, вероятно проверив значение всех слов по словарю, девушка выехала из ворот дома на велосипеде, с арбузом в багажнике. Арбуз оказался приятно холодным, наверное они их остужают в каком-нибудь колодце или ручье. Ну, теперь можно и поговорить! Обменялись несколькими письменными английскими фразами, но тут арбуз кончился, и девушка поехала за вторым (прочие, не владеющие иностранными языками граждане её сопровождали туда-сюда). После второго арбуза Демиду стало плохо. Мы поспешили откланяться и уехать из арбузного поселения.

В городах много всяких строек, повсюду стройка. Целыми кварталами, улицами и микрорайонами всё строят, строят, строят. Дороги, улицы, тротуары, жилые дома, мосты, стены, заборы, подземные переходы, офисы и магазины. А также чинят всё построенное ранее. Наверное, строитель — самая востребованная в Китае профессия. Китайская промышленность выпускает 500 миллионов тонн цемента в год, по килограмму в день на каждого китайца, от младенца до старика, и весь этот цемент идёт на бесчисленные стройки.

Вторая распространённая профессия — угольщик. Большая часть китайцев готовят пищу не на газу и не на электричестве, а на угле. Этот уголь несчётно везут по всем дорогам Китая в грузовиках в виде чёрной массы, иногда в виде каменного угля — этакие чёрные булыжники. Из угля первого типа делают брикеты — круглые таблетки с дырками в два килограмма каждая, — и эти брикеты, стандартные по всему Китаю, суют в специальные печки. Во всех уличных харчевнях, по всем городам, используют эти брикеты, а велорикши непрерывно курсируют по улицам, развозя ценное топливо. Так что топливная индустрия — вторая по важности в Китае.

Третья профессия — транспортник. Находясь в Китае, трудно избавиться от впечатления, что все куда-то что-то транспортируют (хотя бы себя). Грузовички и телеги, велорикши и повозки, мотоциклисты и велосипедисты (весьма изобильные) — все они куда-то едут и что-то везут. На трассе, особенно рядом с городом (с любым), мимо нас непрерывно движется поток местного транспорта, но автостопу это никак не помогает, вернее даже препятствует, так как по-настоящему дальние машины и грузовики теряются в этом потоке (а для них, водителей — теряемся мы, являя собой ещё одно дорожное препятствие).

Все водители больших машин и грузовиков непрерывно бибикают. Увидев любой движущийся предмет! За час сотни раз. Увидел велосипедиста, бип! Крестьянина, бип! Встречную машину, бип! Корову, бип! Пастуха со стадом скотов, бип! Би-бип! Би-би-би-биииип!! Бип! Бип! Бип!

За день нам удалось проехать не более двухсот километров. Отяжелевшие от арбузов, с наступлением темноты мы поставили палатку опять же в полях.

 

Воскресенье, 8 августа. Научный автобус

Здесь много автобусов. Вчера вечером, пока стояли на трассе за городом, подъехал один из них (двухъярусный спальный дорогой автобус, на 30 человек, уже с пассажирами). Мы показали билетёру, что денег нет (жестом), и автобус развернулся и уехал обратно в город! Не поняли этот феномен, а вскоре из города выехал другой автобус. Подъехал к нам, выскочил билетёр навстречу, но как только понял грустную новость, что денег мы ему не дадим — тоже развернулся на 180º и тоже уехал обратно в город! Как и почему такие автобусы заприметили нас на трассе, узнали о нашем тут присутствии, куда они реально ехали и почему наш отказ ехать их так разочаровал — навеки осталось китайской тайной.

А наутро 8-го августа подъехал третий автобус, уже не спальный (да и куда спать, солнечное утро на дворе), и несмотря на наши уверения, что денег мы ему не заплатим, — легко взял нас и отвёз в Чжанъе, за 170 километров отсюда. Что при наших автостопных скоростях было отличным подарком: за весь вчерашний день мы проехали столько же, и 500 километров оставалось до следующего крупного города, Ланчжоу.

В Чжанъе были уже в обеденное время. Под предлогом изучения цен на товары нашли супермаркет и накупили всякой вкуснятины. Цены на всё записали в тетрадочку, интересующиеся — звоните, заходите в гости, всё сообщу.

Для экономии времени и для исследования железных дорог мы решили продолжить путь поездом. Довольно легко нашли вокзал и погрузились в так любимый мною железнодорожный мир.

При входе на вокзал Чжанъе, как и на любой китайский ж.д. вокзал, — вам необходимо запихнуть рюкзаки в просвечивающее устройство. На входе на каждый вокзал сидит мент в будке и смотрит, не проносят ли на ж, д, опасные предметы, ножи, или бомбы. На больших вокзалах таких сканеров много (похоже на таможню или аэропорт), но всё равно возникают заторы и очереди. Всё продумано для того, чтобы террорист, угрожая бомбой, не угнал какой-нибудь поезд.

Китайские поезда

Китайские поезда интересны не только исследователям железных дорог, но и всем, кто торопится и хочет быстро перебраться из одного китайского города в другой. Железные дороги соединяют все провинции страны, кроме Тибета; но и это исключение временное: в настояший момент, пока вы читаете эту книгу, сотни тысяч китайских рабочих с тяпками, кирками и молотками прокладывают по заоблачным перевалам железную дорогу Голмуд—Лхаса, которая станет самой высокогорной в мире.

Каждый день с конечных своих станций отправляется две с половиной тысячи китайских пассажирских поездов, самой разной скорости и комфортности. Как и у нас, китайские поезда различаются по номерам. Одни номера принадлежат скоростным экспрессам, пролетающим 1500 километров за двенадцать часов (в два раза быстрее, чем в России); другие — обычным скорым (12 часов = 1000 километров); есть и аналоги наших пассажирских, а также пригородные и местные поезда, останавливающиеся в каждой деревне. Поезда, чей номер начинается английской буквой (Z16, T988, K3, N226), как правило, дорогие; дешёвые поезда имеют номера без буквы: 1482, 2560, 6543 (шеститысячные, как и у нас — пригородные). Все раписания поездов приведены только на китайском языке, и для того, чтобы разобраться, когда нужный поезд, — нужно терпение и внимание, а также карта Китая с иероглифами.

На небольших вокзалах систему поездов понять проще — там меньше направлений, тогда как на больших станциях страшная толчея, шум, расписание очень большое, и пока его расшифруешь, все поезда уже уедут. Здесь, в Чжанъе, мы довольно быстро нашли в расписании ближайший поезд 1046 Урумчи—Чжанъе—Ланчжоу—Сиань—Чжэнжоу. Весь путь от Урумчи до Чжэнжоу поезд проходит за двое суток и стоит на всё расстояние (3079 км) 185 юаней (600 рублей) в общем вагоне. Мы же хотели добраться до Ланчжоу (530 км), куда и купили билет за 38 юаней (130 руб). Дешевле, чем в России, но ненамного.

Билет покупается следующим образом На бумажке пишешь номер поезда, название станции назначения (по-китайски), а также предполагаемую стоимость билета (её нужно выяснить заранее, по книжке расписаний или по большим таблицам на стене вокзала). Во все билетные кассы в Китае всегда очередь, причём выстоять очередь почти невозможно, ведь китайцев полтора миллиарда человек, и все куда-то едут! На вокзале в Чжэнжоу, две недели спустя, мы увидели 64 кассы, многие из них работали, и в каждую работающую кассу стоял бесконечный «хвост». Так что приходится лезть без очереди везде и всюду. Китайцы, убеждённые в том, что вы привидение, никак тому не препятствуют. В последующем в Китае мы всегда и всюду лезли без очереди (кроме Мавзолея Мао), и никто не высказывал возмущения.

Проверка билетов трёхступенчатая. Поначалу вообще никого не пускают на перрон, он огорожен. Перед подходом поезда (насколько я замечал, поезда никогда не опаздывают) объявляют посадку (голосом и через электронное табло) на поезд номер такой-то. Все выстраиваются в очередь, точнее в толпу, и на выходе на перрон у вас проверяют билет. На больших вокзалах есть много (до десятка) залов ожидания на разных этажах, и каждый зал предназначен для ожидания только таких-то и таких-то (по номерам) поездов, и при подходе оных вас выпускают прямо на нужную платформу через специальный коридор, проверив при этом билет. При очень большом потоке народу билет могут не успеть посмотреть: сзади напирает народ, и вас сквозь контролёров прямо выносят на платформу.

Некоторые люди проезжают в поездах бесплатно, по каким-то справкам. Таких льготников очень мало, и справка АВП не подходит для сего: все печати на китайских документах — не синие, а красные. И только красные. Документы с фиолетовыми штампами в Китае недействительны. Ещё все гос. документы содержат буковку «Ф» (это иероглиф «Чжун», «срединный», из слова «Чжун-го», «Срединная Империя», т. е. Китай). Без «Ф» гос. документ не бывает!

Вторая стадия — посадка в поезд. Если поезд содержит общие вагоны, они соединены между собой, и можно сесть куда угодно (на входе показав проводнику билет), а потом поискать вагон посвободнее, хотя таковых не имеется: все они переполнены. Кроме конечных станций, где в билете указан номер вагона и место, — на промежуточных станциях уже все места заняты, люди сидят и на сиденьях (неудобные жёсткие сиденья, как у нас в электричке), сидят в проходах, лежат в тамбурах и переходах между вагонами, стоят во всех проходах и щелях, непрерывно курят и сорят. Курение — одно из любимых занятий китайцев, наверное две трети мужчин и женщин курят (и водители в машине всегда предлагают закурить, прямо как египтяне, только там ещё я видел столько курильщиков). Потом все жуют семечки и бросают сор на пол, едят растворимую лапшу и кидают упаковку на пол, бросают на пол пустые бутылки, корки арбузов и дынь, косточки персиков, кожуру яблок, прочитанные газеты и непрочитанные тоже. Всё это бросают на пол или в окно, смотря что окажется ближе. Каждый час или полтора по поезду идёт проводник с метёлкой, он гонит перед собой гору — до полуметра! — всяческого мусора, выметаемого из-под сидений и накопившегося в проходе, и эта гора куда-то исчезает в районе тамбура, я полагаю её тоже через дверь отправляют за борт. Если идут два встречных поезда, от окна лучше отвернуться, так как оба поезда непрерывно испускают изо всех окон и щелей очистки, бутылки, жвачку и плевки, окурки, корки, орехи и пакеты с всевозможнейшим сором.

Я предполагаю, что в недалёком будущем (может быть лет через десять) вся ж.д. сеть страны превратится в один большой метрополитен: ведь весь мусор должен скапливаться вдоль путей, и когда его горы станут выше поездов, составы будут циркулировать в тёмных тоннелях. Стены тоннелей этого метро будут ежегодно укрепляться, так как мусор будут продолжать кидать; поезда, проходя, будут утрамбовывать его. Китайские супер-метрополитены — дело будущего!

…Единственным исключением показались мне пекинские поезда: жители столицы как-то более опрятны, и вместо полуметровых гор мусора на полу в поезде образуются лишь мелкие отложения. Вообще в поездах, идущих непосредственно в столицу или из неё, значительно чище!

Помимо того, что все мусорят и курят (невзирая на таблички «Не курить!»), в поезде мешает жить железнодорожная торговля. Здесь всё схвачено государственной ж.д. мафией, нет самостоятельных продавцов мороженого, пирожного или книги «Практика вольных путешествий». Торгуют в основном проводники, причём товар и методы продажи по всей стране одинаковые. В каждом поезде вам предложат: носки ударопрочные, нервущиеся и пуленепробиваемые (в доказательство проводник бегает по всему вагону, тянет и рвёт эти разноцветные носки и чуть не вешается на них); дольки арбуза, расписание поездов, на тележках туда-сюда то и дело провозят обеды из вагона-ресторана (цены фиксированные, государственные). На станциях к каждому вагону подкатывает телега с едой — на каждой телеге написан номер вагона, который она обслуживает, чтобы не было нездоровой толкотни; также приклеен прайс-лист на продукты и какой-то красивый лист с печатью, может лицензия или сертификат. Все эти продавцы утомляют. Как правило, в поезде негде сесть, при том что некоторые наглые китайцы развалились спя на три сиденья — тут их можно нахально подвинуть, никто не будет возражать, а если и будет, то по-китайски. Можно поступить вовсе хитро: лечь под лавку (на пенку, подложив под голову спальник). Это единственный способ проспать ночь в горизонтальном положении, но надо следить, чтобы голова находилась под лавкой, а не рядом с ней: иначе вас закидают мусором.

Время от времени, раз или два в сутки, проводники устраивают обход с целью проверки билетов. Ночью такого не бывает, а вот утром и днём — вполне. И, наконец, по прибытию на станцию назначения, на выходе с перрона, вас ожидает последний перронный контроль, но мы из интереса никогда не показывали билеты на выходе, даже когда имели их. Китайские билетёры, увидев иностранца-привидение, всегда бесшумно выпускали нас без проверки.

Итак, мы стоим на перроне, поджидаем объявленный поезд. Вдруг подходит товарняк, останавливается, и с него на перрон и на рельсы слезает народ: местные крестьяне с мешками. Всего человек до ста. Я удивился и сфотографировал поезд сей; не меньше чем в четырёх товарных вагонах ехали люди. Жаль, товарняк шёл в противоположную нам сторону.

Тут один китаец, ждущий один с нами поезд, проявил знание русского языка! Это оказался житель Сианя, Чжан Баошань, преподаватель тамошнего университета.

Мы сумели обменяться адресами и телефонами, а также выяснить, как по-китайски будет «без перца». На дальнейшие лингвистические изыски сил у нас не хватило, — но мы пообещали приехать к Чжану в гости, когда окажемся в городе Сиань.

Когда я, пытаясь что-то узнать, что-то спрашиваю по-китайски, дела обстоят неважно. Стоит мне по-китайски спросить дорогу («лу»), мечеть («цинь-чжэнь-сы») и прочее, — вместо ответа одни китайцы начинают мотать головой и разбегаться, а иные просто продолжают своё движение, игнорируя мой, заданный якобы на китайском языке, вопрос. Лучше понимают вопросы про туалет («це-со») и кипяток («же-шуй»)… Так же у китайцев обстоят дела с русским языком: понять их не всегда просто!

Поезд шёл на юго-восток, а параллельно шли трасса и Великая Китайская Стена. Китайцы — первый народ, отгородившийся от всех других стеной, причём весьма большой — её длина 5000 км., а строилась она, с перерывами, около тысячи лет. Самый красивый парадный вид она имеет только возле Пекина, в городке Бадалинг. Сюда водят всех иностранцев, да и китайских туристов тоже, этот участок стены известен по фотографиям и картинам. Но другие 4990 километров стены вовсе не так красивы: построенные из необожжённой глины или просто из земли, стены, кое-где уже похожие на вал. Здесь, вдоль трассы, стена была представлена кусками, и высота её составляла метров шесть, толщина — метра четыре, виднелись остатки башен, размытые ветрами и дождями. Причина такого состояния мне ясна: наверное, сперва была построена образцовая часть стены, в Бадалинге. Потом был проведён тендер среди строительных фирм, кто выстроит дешевле остальные 4990 км стены по заданному образцу. Одна китайская фирма взялась построить недорого, деньги были выделены и разворовывались на каждой стадии строительства, поэтому чем дальше от столицы, тем хуже, тоньше и ниже была стена.

Через тысячу лет поехала Императорская Проверяющая Комиссия принимать работы, но вместо того, чтобы тащиться 5000 км туда и столько же обратно, — членов ИПК отвезли в соседний кишлак и в течение года неплохо угощали, так что комиссия подписала Акт Приёмки Стены В Заданном Объёме, даже её не посмотрев. Когда же напал Чингисхан и стена оказалась дырявой, к тому времени строители уже смылись с деньгами, а стена так и осталась глиняной.

Поезд шёл достаточно быстро, и в три часа ночи прибыл в Ланчжоу. Там мы с Демидом и вышли (доктор Чжан остался добираться до Сианя). Над городом Ланчжоу, центром провинции Гансу, стояла прохладная предрассветная тьма.

 

Город Ланчжоу. Понедельник, 9 августа

Второй крупный город, увиденный нами в Китае, — город Ланчжоу — стоит на реке Хуанхэ, и содержит два миллиона жителей. Уже ранним утром многие из них вышли на утреннюю прогулку. Совершая разные телодвижения, раскачиваясь в разные стороны, бегая по утренним свежим улицам, эти китайцы укрепляли своё здоровье. Другим же китайцам было не до здоровья: они, нацепив тканевую повязку на лицо, мели и убирали улицы, поливали газоны, передвигали мусор из мелких куч в большие, и иными способами приводили город в порядок.

Почти весь мусор в Китае имеет своё назначение и является не мусором, а сырьём для производства других вещей и другого будущего мусора. Все пластиковые бутылки — а китайцы их выбрасывают сразу после распития содержимого — исчезают с асфальта через пару минут. Причиной тому не особая пластмасса, которая истаивает на солнце, как лёд для мороженого, — а бедняки и дети, которые ходят по городу с мешками или корзинами, собирают пластиковые бутылки и несут их в пункт приёма вторсырья. Так же быстро исчезают металлические банки, картонные коробки и вообще всё металлическое, пластмассовое, бумажное. За каждый килограмм этих изделий назначена некоторая премия в пунктах вторсырья, и китайские бомжи не только очищают город, но и зарабатывают себе на прожитьё. Даже человеческий кал — весьма ценный продукт, во всех деревнях вдоль трассы можно видеть многочисленные бесплатные туалеты, где вы можете не только справить нужду, но и пополнить тем самым запасы удобрений, увеличить урожаи местных крестьян и богатство крестьянского стола, повысить производство продуктов, а в конечном итоге, того же кала, и так далее. Даже в тех местах где строят дорогу или мост, и машины нередко попадают в пробки, — крестьяне спешно сооружают временные туалеты, или — лучше так их назвать — калоприёмники, для облегчения страждущих и повышения урожайности. Всё RECYCLED!

Город Ланчжоу длинной кишкою вытянулся вдоль реки Хуанхэ. Это одна из двух великих китайских рек (вторая — Янцзы), известная также тем, что её некогда, в подтверждение своей непобедимости, переплывал сам Председатель Мао Цзедун.

Дошли до реки Хуанхэ, созерцая утренний город. Уже появились автобусы, открывались лавки и магазины, сто тысяч велосипедистов ехали к себе на работы. В самом центре города мы обнаружили детскую площадку, вернее спортплощадку, где на всяких механических каруселях, рукоходах, тренажерах, качелях и верчелях занимались активными телодвижениями человек сто китайцев в возрасте от семи до семидесяти лет. Похожие спортплощадки мы уже видели в Турфане. Здесь тоже почему-то не успели всё сломать: может, недавно поставлено, а может, просто натура другая.

В Ланчжоу, как и в Урумчи, проявили очередные фотоплёнки, затем нашли огромный супермаркет и накупили разных фруктов и продуктов. Также посетили нумизматический музей. Оказывается, провинция Гансу — родина денег, не вообще всех денег, а китайских монет с дыркой. В музее было представлено много сотен монет с дыркой, на мой взгляд совершенно одинаковых, разве что тысячелетие различалось и полустёртые иероглифы. Наверное, в Китае до сих пор можно купить такие монеты на развалах. (Так оно и оказалось, всего через два дня в Сиани мы нашли месторождение монет и выменяли несколько десятков древнекитайских монет на такое же количество советских).

Вообще китайцы, по своей исторической сущности, изобретатели и стандартизаторы. Именно они изобрели, помимо дырявых монет: бумагу, книгопечатание, бумажные деньги, порох, компас, шёлк, фарфор, каменный уголь в качестве топлива и много других полезных вещей. А ещё китайцы изобрели своеобразный способ охлаждения: в жаркие дни в городах они (мужчины) задирают свои майки и ходят по городу, подставляя жирное пузо ветру. Это мне казалось смешно.

В одном из супермаркетов мы увидели разнообразные детские игрушки. Электрические самоезжие машинки можно было протестировать, и дети азартно запускали их по специальным дорожкам. Тут продавец достал самую мощную и быструю машину. Только он её отпустил, она понеслась по замкнутым дорожкам с фантастической скоростью — метров десять в секунду, а то и быстрей, и мы и все другие дети замерли в восхищении. Всего за пару секунд супермашинка пропетляла весь замкнутый большой круг и помчалась далее, круг за кругом, пока продавец, рукой, обмотанной толстой тряпкой, не выловил её. Это же надо, какие скорости! Нам бы так носиться по трассе!

Но поскольку наше передвижение автостопом было намного медленнее, чем скорость игрушечной машинки, мы — мы решили продолжить путешествие на поездах. Купили билет на две остановки, сели в поезд, перешли в другой вагон и благополучно под лавками уснули. Китайцы продолжали общаться и мусорить на пол, не обращая внимания на нас, так что наутро мы оказались засыпанными.

Хамство и наплевательство на других (в буквальном смысле слова) — черта характера многих китайцев. В поезде идёт борьба за туалет. Кто-то дорвался до туалета, но долго сидеть там ему не дадут: снаружи уже несколько человек стучат в дверь, колотят в стену, ругаются, а когда дверца откроется, сразу двое-трое пытаются занять место в туалете, пихая друг друга. Естественный отбор: толкни товарища, займи место под солнцем (или хотя бы в туалете). Несмотря на предупреждающие надписи во всех учреждениях, например на вокзалах: «соблюдайте очередь», «не лезьте без очереди» и пр., — многие, и мы также, их игнорировали.

Тем временем поезд поднялся в горы и к полудню вторника привёз нас в Сиань, проверок по пути не было. Кстати, в пути Демид научился расшифровывать расписание в книжечке, и разобрался, какие поезда куда ходят; нужно этому научиться и мне.

 

Город Сиань. Вторник, 10 августа

Огромный город Сиань (население около 5 миллионов человек) находится в самом центре Китая. Именно этот город был древней столицей Поднебесной империи, отсюда начинался Великий шёлковый путь. Он шёл до самого Рима — уже тогда, 2 тыс. лет назад, китайские шмотки попадали на европейские рынки. И какой-нибудь древнеримский патриций, рассматривая дырку в своей новой тунике, ругал свою жену: «опять купила китайскую дешёвку!»

Именно в Сиани жил древний император Цинь Ши-хуанди, впервые объединивший Китай под единым руководством (в 221 году до нашей эры). Гробница сего императора, содержащая 10.000 глиняных статуэток воинов, известна всему миру и является одной из доходных достопримечательностей региона.

(Посещение гробницы стоит 90 юаней (300 руб)., гробница находится далеко от города, сообщение на спец. автобусе, который стоит ещё 10 Ю. Хотя в путеводителях гробница Ц.Ш. именуется очередным «восьмым чудом света» (всего же версий восьмого чуда имеется в мире несколько десятков), по отзывом других автостопщиков, ни на 8-е, ни на 88-е чудо гробница не тянет и явно не стоит денег, которые тратятся на неё. Мы с Демидом не побывали там.)

В VII веке нашей эры Сиань был уже самым крупным городом мира, с населением свыше 2 миллионов человек. Тогда он назывался Чанъань. Центр города был когда-то обнесён квадратной стеной, размером три на пять километров, внутри стены жило около половины населения города. Потом стена подпортилась, но в 1980-х годах стену починили, и она стоит как новенькая, приманивая туристов. Ворота в ней сделали пошире, чтобы проезжали все машины и автобусы, пробок не образуя.

Кроме стены, в городе есть несколько старых пагод и башен, и древняя большая мечеть. Действующих храмов других религий мы не видели, хотя наверное на задворках есть и они (но не на главных улицах). В остальном — обычный китайский город, весьма большой, над городом дым и смог от миллиона машин, так что фотографии все у меня получились тусклые.

Сразу при выходе с ж.д. вокзала нас атаковали продавцы городских карт. В Китае вообще хорошо налажено производство и распространение карт города. Каждая столица провинции, и все другие крупные города, выпускают свои карты, обычно многих видов, на китайском и даже английском языках, с указанием номеров автобусов и с изображениями некоторых достопримечательностей. Продавцы этих карт кучкуются в центре города, их много. Например, в Сиани, я думаю, порядка 1000 продавцов карт. Они водятся по всему центру, на перекрёстках, на пешеходных переходах над дорогами, у вокзалов, достопримечательностей и гостиниц, и проявляют активность. Значит, спрос на карты велик, раз все продавцы на что-то живут! На всех картах, как и других печатных изданиях в Китае, в уголке написана гос. цена (в среднем 3–5 юаней), так что надувательство маловероятно.

Внутри городской стены, в отличие от нашей кремлёвской стены, никаких старинных достопримечательностей почти нет: там такие же широкие улицы, троллейбусы, зелёные таксисты, продавцы и магазины. Двухэтажные автобусы то и дело выезжают из старинных каменных городских ворот. И городские стены, и все улицы направлены с севера на юг и с запада на восток, и никак не иначе. Сиань, так же как и Пекин и многие другие китайские города, — уже последние 2 тыс. лет застроен по «перпендикулярному» генеральному плану, что сильно облегчает ориентировку в городе.

Проезд в городском транспорте происходит так. Посадка только в переднюю дверь, там стоит касса, и каждый пассажир бросает в неё один юань. Можно взять билет, но многие не берут, ревизий нету. Выход в заднюю дверь. Водитель наблюдает за желающими выйти по телевизору. В каждом большом автобусе и троллейбусе (кроме пекинских), имеется мини-камера над задней дверью, а у водителя телевизор, и он смотрит, есть ли кто на выход, а также — нет ли зайцев, злостно севших в заднюю дверь. Есть и проездные.

Маршруток типа «Автолайна» в Китае нет, китайцев для этого слишком много! Автобусы в основном большие, часто двухэтажные. Но на окраинах мегаполисов, а также в мелких городах, есть автобусы поменьше. В них нет кассы самообслуживания, там билетёр, собирает от пол-юаня до двух в зависимости от дальности. Трамваев в Китае я не видел. Бывают троллейбусы с аккумуляторами — ездят как при помощи проводов, так и без них.

В автобусе на дверях, на высоте 110 сантиметров от пола, нанесены метки: «Высота ребёнка для приобретения билета», — написано на китайском и английском языках. То же и на вокзалах, при выходе на перрон: каждый человек ростом более 110 см должен приобрести билет. Проезжая в двухэтажных автобусах, я подумал, что вообще удобно быть маленьким, а иметь рост свыше 170 см в Китае вредно: всё будешь стукаться головой о низкие двери и потолки, особенно в транспорте. Людей выше 180 см очень мало.

(Один человек в России рассказал нам обратное: он служил на китайской границе и наблюдал в бинокль за китайскими погранцами. И те все как на подбор были сильными и рослыми, 180 см и выше. Наверное, на границу специально выбрали таких, чтобы достойно противостоять угрозе с севера…)

Большая улица, идущая от вокзала на юг, оказалась улицей распродаж. На ней по сверхнизкой цене продавались бесполезные, но очень приятные вещи. Например, коробки со статуэтками а-ля-гробница Цинь Ши-хуанди (глиняные копии, в наборе 4 солдата и лошадь, вес 1 кг), большие китайские лупы, пластмассовые бинокли, каменные шарики (в руке катать), веера, пластмассовые папирусы с напечатанными образцами каллиграфии, наборы палочек для еды, амулеты и сувениры восточной направленности (продаваемые в Москве в магазине «Путь к себе»), кошельки, ножи, часы-будильники и всё такое прочее, всё по три юаня (10 руб.), то же что в Москве стоит в 5-10 раз дороже. Комплект статуэток в России легко продавался бы за 200 руб, лупы продают за 100. Камни, талисманы и статуэтки пузатых божеств, наборы китайских древних (поддельных) монет и другие ненужные вещи — когда их продают в России, то пишут, что якобы обладают они все лечебным или магическим воздействием. Например, древняя китайская дырявая монета — якобы амулет, деньги приносит… — И вот такие распродажи тянулись целой улицей, да и всем городом.

Не стали ничего покупать, ведь надо было искать позавчерашнего китайца Чжан Баошаня. Его университет оказался на южной окраине города, возле телевышки, куда ходил автобус 603. Показывая молодым китайкам иероглифы, коими Чжан написал свой адрес, — через час после начала поисков мы вошли на территорию университета. Шансийский государственный университет (от названия провинции — Шанси) содержал десяток, а то и больше зданий, среди улиц и зелёных аллей, по которым бродили студенты. Другие сидели на уличных скамейках и все учили английский язык, в основном безуспешно. Одно пятиэтажное здание, возможно деканат, было до самой крыши завито плющом.

Не зная, куда идти далее, мы позвонили (с мобильника кого-то из студентов: мобильники у всех!), и вскоре Чжан вышел к нам из одного из зданий. Был он не один, а даже с женой и с ребёнком. К себе домой, правда, не повёл, а доставил на кафедру пищевых технологий, где он работал. От незнания языка и разности менталитета Чжан сперва не мог понять, что нам надо, пытался запихнуть в гостиницу, но всё же потом понял. Закончилось тем, что нам на три дня выделили комнату, в которой в учебное время заседал, наверное, какой-нибудь учёный совет: с большущим столом и тяжёлыми начальственными стульями. Мы были очень довольны.

Чжан отвёл нас в китайский ресторан, где нас дорого и невкусно накормил. Вот тебе и профессор кафедры пищевых технологий. Мы на такие деньги можем поесть три раза гораздо вкуснее!

К счастью для нас, после обеда мы приобрели свободу и последующие два дня посвятили осмотру города. Питались самостоятельно, избегая крутых и подозрительных ресторанов.

 

Сиань. 11–12 августа

На стрелке, на Главпочтамте города Сиань, не обнаружилось почти никого из китаеедов. Единственным прибывшим на встречу оказался Дмитрий из Дмитрова, весьма обстоятельный и запасливый человек. Готовясь поехать в Китай, он взял трёхмесячную визу и напечатал себе красивую справку на китайском языке, о том, что все должны ему помогать. Такая бумага куда лучше чем наша английская, ибо англ. язык здесь не знает почти никто. А ему китайская справка помогла: с нею он вписывался без билета в поезда, а также в достопримечательности и в другие платные места.

После Китая Дмитрий планировал ехать в Австралию. Не имея австралийской визы, он имел надежду получить её в одной из стран Юго-восточной Азии. Чтобы там подтвердить свою надёжность и материальную обеспеченность, он вёз с собой килограммовую папку бумаг. В ней были: справки с места работы, учёбы, всякие дипломы и сертификаты, справка о наличии квартиры, дачи, огорода и прочей недвижимости, документы об обладании акциями многочисленных, давно лопнувших предприятий (“Гермес-финанс”, АО “МММ”), справка из банка о наличии шестизначного счёта и другие доказательства благонадёжности. Больше всего меня потрясла похвальная грамота из средней школы за четвёртый класс, выданная в 1984 году, с портретом Ленина и девизом “Учиться, учиться и ещё раз учиться”. Самое интересное, что все справки, дипломы, сертификаты и акции были только на русском языке. Как такая пачка бумаг может помочь в получении визы Австралии в той же, например, Малайзии? — мы узнаем лишь со временем.

Обменявшись информацией о том, кто как ехал, мы разошлись: Дмитрий поехал в сторону Пекина, а мы ещё остались в Сиани, намереваясь уехать завтра автостопом.

В интернете было несколько сообщений от других автостопщиков. Таня Яшникова поджидала Нотку всё ещё где-то в районе Турфана. Некие двое Step и Terra (мне лично незнакомые) находились на пути в Тибет. Известный Вадим Назаренко писал из Алматы, некий Иван Шиянов — из Барнаула, собираясь пересечь границу в Майкапчигае; Нотка ехала в сторону Яшниковой где-то со стороны Забайкальска; ещё кто-то спрашивал, как в Китае ездить на поездах; Саша и Наташа (белгородцы) и Андрей (сыктывкарец) находились в районе Пекина и уже собирались домой. Ирина Шалфицкая писала почему-то из Крыма, сообщая, что решила поехать в Китай через Крым, — чем нас и удивила.

Были и другие сообщения. Мы заключили, что все наслаждаются жизнью, но в разных местах, и решили с Демидом больше никого не искать и не ждать, и продолжать движение в Куньмин вдвоём.

Захотелось обменять деньги и накупить всяких ненужных вещей. Обменом валюты в Китае занимается обычно только один банк — государственный “Bank of China”(другие банки, наверное тоже государственные, встречаются на каждом перекрёстке во всех городах, но деньги обычно не меняют). Во всех банках приняты местные правила обнаружения фальшивых денег. Деньгу нужно разглядеть сквозь двух-юаневую лупу, потом просветить ультрафиолетом, потом сильно подёргать, и если не разорвётся, то деньга настоящая. В супермаркетах крупные купюры, 50 и 100 юаней, тоже принято дёргать, пытаясь разорвать. Бывают и странные поступки: в одном магазине пытались порвать данную мной купюру в 1 джао (0.1 юаня), в другом совали в ультрафиолетовый детектор демидовскую кредитную карточку, думая, что она должна светиться. В одном супермаркете, проведя где-то кредитной карточкой, продавцы стали кричать: «Мимо! Мимо!» Что это значит, я не знаю, но пришлось расплачиваться наличной деньгой, карточка почему-то была «мимо». Вообще кредитки работают только в самых крупных магазинах.

В банках г. Сиань удалось разменять юани на совсем мелкие деньги — фэни. В одном юане 10 джао, в одном джао 10 фэней, и бумажки в 1 и 2 фэня являют собой дешёвый (3 и 7 копеек соответственно) китайский сувенир. В магазинах они уже не используются, самая мелкая купюра, имеющаяся в обороте — это 1 джао (35 коп).

Забрели в книжный магазин и поразились: пять этажей, эскалаторы, десятки тысяч наименований книг, не хуже российских книжных магазинов «Москва» или «Библиоглобус». Даже, пожалуй, в Китае книг больше. На все темы. Книги о вождях — не только о китайцах, но и про Ленина и Сталина, Ельцина и Путина. О Путине пять разных книг. Книга Ельцина Б.Н. «Президентский марафон» в таком же оформлении, как российское издание, только фотографии чуть другие, а цвет и конструкция обложки такие же, цена чуть ниже чем в России — 35 юаней (120 руб), интересно какой тираж? Другие книги про всех в мире вождей. Про китайцев, конечно, больше всего, особенно про Дэн Сяопина (1904–1997). Выпустили набор фотографий с жизнью Сяопина, охватывают период с 1920-х по 1990-е годы, стоит 120 юаней (400 рублей), огромные деньги! И всё про Сяопина очень дорогое, но ведь это «творец китайского чуда», капиталистического социализма с китайским лицом. Так что никаких денег не пожалеет новый китаец, чтобы купить книгу или фотоальбом с «благодетелем». Это он ведь разрешил и деньги зарабатывать, и на джипах ездить, и вообще открывать собственный бизнес, и вообще он (вроде бы) сказал: «Разбогатеть — дело чести!» Также он говорил: «Не важно, какого цвета кошка, главное — чтобы ловила мышей».

А вот Мао Цзедун (1893–1976) пылится в уголочке, книги про него дешевле, ну и сам он типа Жириновского: «Мы за бедных! Мы за русских!» То есть за китайцев. Это он повелел всем ходить в одинаковой одежде, организовал колхозы, китайскую «культурную революцию» и (якобы) сказал, что не пожалеет 300.000.000 китайских солдат для торжества мировой революции: пусть триста миллионов погибнет, зато остальные будут жить при коммунизме. В общем, Мао сейчас не в почёте, хотя местные власти всё ещё усердно стараются подчеркнуть преемственность поколений: (Мао Цзедун — Сяопин — Цзянь Цземинь), даже выпустили новую серию денег, где на каждой деньге Мао, от 1 до 100 юаней (а на старых юанях всё были рабочие да колхозники). И хотя и напоминают про Мао, но как-то он уже не в моде, все ударились в новый культ Сяопина, и книги про Мао (недорогие) не раскупаются, а самая популярная книга в мире — сборник Мудрых Изречений Председателя КНР Мао Цзедуна — вообще изъята из магазинов. (Эта та самая знаменитая красная книжечка, которой размахивали хунвейбины во время «культурной революции»; книжечка форматом с «ПВП», но толстенькая.) Я не поверю, что 800.000.000 (восемьсот миллионов) экземпляров цитатника нормальные китайцы могли так разобрать, что ни в одном книжном магазине не найти (я специально спрашивал, мечтая закупиться сувениром), — значит наверное курс партии изменился, и недопроданные цитатники изъяли из магазинов, и… Интересно, что сделали с ними? Сожгли? Отдали в пункт макулатуры (миллионов двести недопроданных)? Нет, конечно же нет! Их перекупили продавцы сувениров, и теперь вокруг исторических достопримечательностей, старинных башен, мечетей, да и на площади Тяньаньмынь вам предложат сей (уже как бы крамольный) цитатник на китайском, английском, русском, испанском и всех прочих известных языках.

Но я отвлёкся, а начал про книжный магазин. Помимо политических книг, есть все остальные. Целый этаж детских книг. Целые сектора книг по каллиграфии. Карты Сианя, Китая и всех стран мира на китайском языке — включая Россию, отдельно Украину, отдельно Польшу, отдельно Зимбабве, отдельно Сенегал, всё на китайском языке. Атласы автодорог Китая и всего мира, с картами городов, включая карты Москвы и московского метрополитена, на китайском языке. Карты железных дорог Китая, карты городов, географические справочники, всё на хорошей бумаге (в Китае я не видел, скажем, книг на газетной бумаге), нормального качества и несколько дешевле, чем в России. На всём указана гос. цена.

Я купил некоторые карты, в дополнение к тем, что уже у меня имелись. Не удержался от искушения купить Судан с Чадом, а также Украину — в подарок киевлянину Андрею Сапунову.

В самом книжном магазине, на каждом этаже, были лавки и скамеечки, где можно было почитать понравившуюся книгу. Многие так и делали. Один китаец даже спал, пресытившись чтением, развалясь на лавке в магазине; продавцы не мешали ему. Перед магазином на автостоянке стояло штук 200 велосипедов.

В городе Сиань есть старинная, весьма большая мечеть, основанная ещё в XIV веке. Она занимает целый квартал. Построена в китайском стиле, типа пагоды, с черепичными крышами, с большим внутренним двором. В самой мечети полумрак, все стены изнутри деревянные, на дереве вырезан весь Коран от первой суры до последней, а ниже, столбиками, идёт перевод на китайский язык (старинный китайский язык записывался столбиками сверху вниз и справа налево). Коран как раз занимает площадь трёх стен. Во дворе мечети обнаружились многочисленные иностранцы (всё же Сиань известный интуристический город), — со всех них на входе содрали по 15 юаней.

Вокруг мечети обитали, целыми улицами, продавцы сувениров, по типу нашего Арбата. Здесь есть вырезные мастера: за 15 юаней сделают вам каменный штамп с вашим именем на английском и китайском языке. У каждого резчика есть особая книга, в ней — 100.000 человеческих имён на английском языке и их перевод на китайский. Сперва я, а потом и Демид не удержались и заказали себе такие штампы. Весь процесс вырезания проходил на наших глазах, и мы фотографировали мастера во всех стадиях работы.

Почти на всех лотках лежали значки, цитатники, часы, портреты и другие изделия с Мао Цзедуном — точно как у нас на Арбате продают будёновки, флаги и прочий сор. Мы тоже заинтересовались. Цитатники, которых нет уже ни в одном книжком магазине, здесь продавались по 100 юаней. Не хотите по 100? По 60? 50? 45? 40? 35? Ваш прайс, сколько дадите?

— 10 юаней, — отвечал я и тут же стал счастливым обладателем самой популярной книги в мире (англоязычного варианта). Позже, изучая цитатник, я обнаружил надпись внутри: «цена 0.60 юаня»! Вот занятно! Даже сбив цену в 10 раз от заявленной, я принёс продавцам 16-кратную прибыль! А книжка оказалась относительно новая — издана в Пекине в 1996 году. Странно, что в магазинах нет.

Демид, падкий на монеты, приобрёл за 10 юаней поддельную серебряную китайскую монету. Для облегчения продажи на ней было написано по-английски: “Silver Chinese Coin” (эта надпись и выдавала её поддельность). Также купил он в этот день целый набор поддельных монет с дырками. Вскоре мы поумнели и стали менять монеты РФ на старинные китайские и преуспели в этом, доставив большую радость продавцам.

В другой части города, ближе к нашему университету, на карте нашли древнюю пагоду. Однако зашли мы не с той улицы и набрели на заросший парк, похожий даже на лес. Кое-как продрались, увидели забор и перелезли его (вместе с арбузом и мешком еды, это было непросто). Внутри оказалась вовсе не пагода, а квартал с какими-то длинными многоквартирными домиками, спортплощадкой, с какими-то людьми, не обращавшими на нас внимания. Пытались выйти из этого квартала, но выхода не было. Всюду домики, а выхода в город нет. Наконец нашли единственную дорогу во внешний мир, вышли — оказалось — из железных ворот, на воротах звёзды, вах! Это мы пролезли в воинскую часть! Но плохо бдят китайские воины, были бы мы диверсанты, каких бы натворили дел!

А вот в пагоду пролезть, в отличие от воинской части, не удалось: её охранял бдительный билетёр. Так что охрана денежных интересов оказалась надёжнее, чем охрана государственных секретов. Пагоду сфотографировали снаружи.

Все три дня, проведённые нами в Сиани, над городом был мутный смоговый туман, и солнце не показывалось.

 

Автостоп. 13–15 августа

Как показывает карта, Шансийский гос. университет (где проживали мы) и телебашня находятся на самом юге города. Однако нам потребовалось полтора часа на то, чтобы выбраться на нужное шоссе и миновать несколько развязок объездных дорог и автобанов. Огромный город тянул нас к себе, а автостоп на выезде в течение получаса никак не развивался, хотя машин проезжало много.

Но счастье и нас настигло. Один маленький грузовичок — и мы уже вдали от городского шума и жары. Туман, зелёные горы, узкая извилистая дорога, внизу шумит речка, камни, водопад, мойся-стирайся-купайся сколько душе угодно! Пожалели, что не вечер: в таком месте отлично можно оставаться на ночь. Рядом деревня с харчевнями, умереть от голода невозможно.

Провели на речке часа полтора, насладились горным кайфом и всё-таки вернулись на трассу, изучать сущности автостопа. Тут же нас и подобрал джип с весёлыми мужиками — это “новые китайцы”. Китайские джипы комфортабельны, там обычно есть альтиметр (измеритель высоты над уровнем моря), угломер (измеритель наклона джипа) и маленький плоский телевизор с DVD (складывающийся и убираемый куда-то в приборную доску) — в пробках смотреть фильмы.

Ехали по узкому горному серпантину, повороты резкие, так что в желудке у меня всё перемешалось. Дочку водителя, девочку лет десяти, даже стошнило; мы оказались устойчивей.

Поднялись на перевал (2500 метров по альтиметру) и сфотографировались на нём. Спустились вниз, в долину другой речки, где уже был туман и накрапывал дождик. Я чуть не уснул от резкого изменения высоты и давления. Тут-то нас и высадили.

Вскоре второй джип — точно такой же, с таким же угломером и высотомером, такого же цвета, да и водитель был похож, — повёз нас дальше. Говорят, что китайцы все похожи, все на одно лицо. Может быть. Для меня точно много похожих, а вот для китайцев наоборот: все европейцы одинаковые. Даже если человек подаётся на китайскую визу и забыл принести фотографии, можно (говорят) приклеить чужие фотографии: китайцы не заметят, ведь все мы для них на одно лицо. Это я к тому, что водители первого и второго джипов оказались похожи, а когда вскоре мы застопили третий джип, то как будто и не вылезали из первого: тот же альтиметр, тот же измеритель угла наклона, такой же водитель, не знающий английского языка, такой же его друг на переднем сиденье и мы — на заднем.

Интересно, что все китайцы — стерилизаторы. Никто не пьёт здесь сырую воду из-под крана, все употребляют только кипяток, чай или бутылочную воду. Кипяток или зелёный чай можно набрать бесплатно в любой харчевне, на заправке, в ресторане, университете, гостинице, в магазине, на вокзале. Но кто не любит этот чай-кипяток, покупают за 1 юань бутылочку простой воды фирмы “Вахаха”, 596 миллилитров в одном флаконе, не больше не меньше. Этой водой “Вахаха”, наряду с сигаретами, и питается большинство состоятельных водителей. Сел в машину — предложат тебе сигарету, не хочешь сигарету — вот тебе (особая твоя, ещё не раскупоренная) “Вахаха” из-под сиденья. А если попросишь отпить из чужой бутылки — очень смутятся, или дадут другую бутылку, или предложат отлить в твою кружку.

Уже в темноте добрались до города Шицюань. Поужинали — в харчевне заказали риса на 1 юань. Первую неделю в Китае нам всё попадалась лапша, причём очень острая; теперь же в каждой харчевне можно купить рис безо всяких специй, стоит тарелка всего одну юшку и хорошо насыщает. Не знаю, много ли дохода в харчевне от одного посетителя, но выгода от нас была минимальной: выходя, я зацепил рюкзаком плошку из-под риса, и она со звоном разбилась.

“Вот они иностранцы, пришли в ресторан, заказали еды на 1 юань, попили бесплатный чай да ещё разбили тарелку. Одни убытки!” — так могли подумать работники заведения, но недовольства не продемонстрировали. Мы же приобрели ещё фруктов, обленились и поставили палатку просто во дворе какой-то городской многоэтажки.

 

14 августа

Я боялся, что ночью во двор въедет на своём джипе какой-то новый китаец и по привычке оставит джип у подъезда, не заметив, что в привычном месте для парковки стоит палатка автостопщиков. Но этого не произошло. Наутро свернули наш походный дом и при природном свете осмотрели город.

Главная улица как раз была в ремонте — её цементировали. По засохшему цементу китайцы возили туда-сюда жужжащую машинку. Это был цементогрыз, оставляющий на цементе пять параллельных полосок. Может быть, для лучшего сцепления транспорта и дороги. Это же сколько тысяч раз надо пропилить дорогу, чтобы всю её разрисовать полосами! Но китайцы и на этом не останавливаются: десятки километров загородных бетонных дорог также (как мы потом выяснили) расчерчены этими линиями!

На базаре продавали рыбу, мясо и фантастические овощи: кабачки и тыквы весом по тридцать и более килограмм! Одна старуха купила две тыквы, не смогла их поднять и так и тащила мешок с ними волоком по новопостроенной цементной дороге (а так как дорогу только что разлинеили, старуха имела все шансы стереть на этой тёрке обе тыквы, не дотащив до дому). Были и другие овощи, неизвестного мне вида, и фрукты.

Перейдя по мосту реку Хан-шуй, мы оказались на трассе. Медленно, меняя один грузовичок на другой, мы продвигались по берегу этой реки. За день проехали 120 километров, доползли до города Ханжонг. Там на нас напал покупательский зуд, поскольку все центральные улицы были полны распродаж. Демид купил себе зелёные кеды за 10 юаней (в них ходит пол-страны), штаны, рубашку, шорты и какие-то шлёпанцы (3 ю.); я ограничился штанами и шортами (5 ю.). За покупками застал нас вечер, мы перешли мост через железную дорогу — на нём тоже были распродажи — и сели в пригородный автобус, выехать за город. Когда город кончился, на каком-то повороте мы решили, что едем наверное не туда, закричали «стоп» и автобус резко затормозил. Мы вышли из его дверей и тут же велосипедист, проезжавший мимо, не рассчитал расстояние, потерял равновесие и провалился с дороги куда-то вниз в никуда. Оказалось, под дорогой — бетонная обочина обрывалась вниз вертикально, ограждения не было — метрах в трёх находилось рисовое поле. Крестьянин плюхнулся прямо в воду и грязь рисового поля, а мы стояли, тупо взирая то на удаляющийся автобус, то на барахтающегося в воде велосипедиста, и нас разбирал смех, хотя велосипедисту было совсем не смешно.

Сличив карту автодорог и иероглифы на указателе, мы поняли, что поворот, куда свернул автобус — как раз нужный поворот. Но лучше заранее найти место ночлега среди сих мокрых рисовых полей! Вернулись на 50 метров назад и поставили палатку рядом с хижинами придорожных столовых и автосервисов. Легко получили у китайцев повсеместный бесплатный кипяток.

На другой день мы выбрались на автобан, ведущий в Чэнду, столицу следующей провинции (Сычуань). На автобане нас заприметили полицейские (ходить по автобану нельзя). На толл-гейте — пункте оплаты, где проезжающие по автобану машины расплачиваются за пользование дорогой — скопилось аж 7 человек полицейских, пытающихся сделать с нами что-нибудь. Наконец, один из них, англоговорящий, объяснил своим коллегам нашу сущность, и нас вписали в прямой грузовик до Чэнду.

Ехали туда довольно долго, хотя и двигались по автобану. Водители подкармливали нас в столовых острой, но съедобной пищей. Мы уже хорошо освоили питание при помощи палочек. Всего семьсот километров от Сианя до Чэнду ехали три дня, и прибыли в Чэнду в 17.00.

 

Город Чэнду. 15 авгсута

Приезжать в города вечером ошибочно, если это большие города: меньше времени освоиться. Но раз уж приехали, рванём сразу в центр, ибо высадили нас на окраине, в тени каких-то трёхъярусных авторазвязок. На автобусе добрались до центра и купили карту города.

Карта города Чэнду и описание к ней (на английском языке) обрадовали нас известием, что Чэнду — городок совсем небольшой, всего 9,7 миллиона жителей с пригородами, а без пригородов и того меньше, что-то вроде 6 млн.

В центре города находилась большая площадь, наполовину вся в ремонте и реконструкции (наверное, под ней ковыряли немеряный подземный торговый комплекс), но несмотря на ремонт, хорошо был виден большой мраморный (или цементный, покрашенный в белый цвет) Мао Цзэдун. Очень напоминал Ленина, и позой, и залысиной, и поднятой “стопящей” рукой.

Вкусной дешёвой еды в центре города не было. Проявлять инициативу для того, чтобы вписаться куда-либо в университет, нам было лень. Тем более китайцам было лень заговаривать с нами и звать в гости на вписку. С помощью карты установили нужное направление и поехали в сторону южного выезда на автобусах. Метро в городе нет.

Километрах в десяти от центральной площади с Мао обнаружился пищевой квартал, ну и вообще эти узкие улочки, где торговцы с тележек продают фрукты и прочую еду. Некоторые крупные арбузы продавали по долькам, и мы приобрели одну из долек, заплатив продавцу, в качестве эксперимента, билет МММ. Странная бумажка вызвала интерес всего базара, и пока мы ели эту дольку, сидя на рюкзаках, продавцы выдали нам и вторую, справедливо рассудив, что на один билет МММ можно дать и две арбузных дольки. Также мы приобрели яблоки, персики и какие-то странные орешки. (Ну и форма! Я сперва думал, что это грибы! А потом кто-то уже в России нам сказал, что это были плоды лотоса.)

Решили не засиживаться в мегаполисе, заночевать в палатке на пустыре и завтра выдвигаться на Куньмин. Так, из-за нашей лени, не довелось нам подробно ознакомиться с центром Сычуанской провинции, с городом Чэнду.

774 основных значения слова “Чэнду”

Интересная сущность китайского языка. Каждый иероглиф — это слог, и он означает какое-то слово. Несколько иероглифов тоже слово, при этом каждый слог тоже имеет своё отдельное значение. Взять, например, слово Чэнду. Оно состоит из двух иероглифов: “Чэнг” и “ду”. “Чэнг”, судя по словарю, значит: “удастся, выйти, стать, сделаться, установившийся, старый, ладно, хорошо, одна десятая часть, 10 %.” Кроме этого иероглифа “Чэнг”, есть в словаре ещё 19 разных иероглифов, которые тоже произносятся “Чэнг”. Все эти 19 иероглифов-“чэнгов” означают: двустворчатый моллюск, сковорода, называться, звать, говорить, взвешивать, название, наименование; толкать, выдерживать, раскрыть, туго набить, распереть, представлять, подавать, признаться, сознаться, городская стена, город, ехать, сесть, пользоваться, использовать, множить, накладывать, вмещать, войти, путь, дорога, карать, наказывать, чистый, прозрачный, апельсин, оранжевый цвет, весы, бравировать, рисоваться, щеголять. Это все значения 19-ти иероглифов “Чэнг” (из краткого карманного словаря, а есть и большие словари, там и значений гораздо больше).

Но есть ещё и иероглифы, читающиеся очень похоже, как “Чэн”, их ещё 12! Среди значений — чиновник, сановник, пыль, тяжёлый, погружаться, залежалый, выдержанный, утро, подкладывать, надеть снизу, пользоваться случаем, улучить момент, сердиться, гневаться, обижаться, винить, тянуть, расправлять… Среди всевозможных “Ду” — один, единственный, яд, отрава, только, лишь, гудение, гудок, читать, учиться, заниматься, телёнок, бычок, желудок, видеть, завидовать, ревновать, градус, переплавляться, гальванизировать, червь, быть изъеденным и даже киловатт-час!

Неудивительно, что когда мы, со своим произношением путая не только тона, но и буквы и слоги, пытаемся что-то спросить, например дорогу на Чэнду, — в голове у китайца промелькнёт миллион слов и ни одного правильного. Скажи китайцу “Чэнду”, или “Чэнг-ду”, и сколько сотен вариантов ответа можно придумать! Поэтому в этой поездке нам не удалось наладить нормальное общение с китайцами. Ты спросишь что-нибудь — они проходят спешно мимо, а если они спросят — то мы молчим. Некоторые (у кого времени побольше) начинают писать на руке или бумажке иероглифы (тут хотя бы сокращается поле вариантов, и несколько иероглифов образуют контекст, из которого нам по идее должно быть понятно что к чему. Но мы же и читать не умеем!)

В телепередачах все слова дублируются титрами (на китайском, конечно), потому что даже в соседних провинциях произношение разное, и люди из разных провинций часто не понимают друг друга. Что же говорить о нас?

Да, так как же нам перевести название города Чэнду?

 

Продолжение автостопа. Заблуждение. Лейшанский Будда

Ночью в нашу палатку пролезли комары. Как раз в это время у нас были проблемы с фонариком, — истребить всех комаров за ночь не удалось. Я спал очень плохо и сделался уставший и злой. Наутро отомстил всем комарам: все стены палатки покрылись кровавыми пятнами. В пятнах моей невинной крови плавали трепещущие ножки и хоботки — всё, что осталось от ночных злодеев. Интересно, что Демид проспал всю ночь крепким сном, не обращая внимания на комаров.

Город Чэнду — тайная мечта нынешнего (2004 год) мэра Москвы Ю.М.Лужкова. Здесь четыре огромных кольца, а в Москве только три. Здесь четырёхэтажные развязки, а в Москве только 2-3-этажные. В целом, из мечты Лужкова мы выбирались довольно долго.

Решили поехать не по автобану, а по мелким провинциальным дорогам. И поплатились. Все машины везли нас на три-пять километров. Дорога оказалась разбитой, указатели встречались лишь изредка. Мне казалось, что наша дорога на юг должна вывести нас в город Wutongqiao — Вутонгчиао? На русской карте в том же месте написано “Утунцяо”, а что написано на китайской и как это произнесть, одному Богу известно. В целом китайцы нас не понимали, но мы всё равно потихоньку двигались на юг.

По дороге поймали деревенский автобус. Кассир протянул руку за деньгой и получил от нас “крупную” купюру, 50 белорусских рублей. Удивился, показал её другим пассажирам: о, какая деньга! Что это такое?

— А, я тоже слышал, в городе выпустили какие-то новые юани, — ответил (я так думаю) самый умный пассажир, боясь показаться лохом. — Это новый полтинник!

И, что самое интересное, кассир засунул “новые 50 юаней” к себе в сумку и выдал нам сдачу — 46 старых юаней! Вот чудеса!

Вообще кассиры китайских автобусов, да наверное и все китайцы, подразделяются на три основных типа:

1) «Западники». Получив из рук иностранца случайно данную им инвалютную копейку, кассир очень радуется, срочно прячет валюту в отельный кармашек и потом, отвернувшись от вас и от пассажиров, жадно рассматривает добычу. Скорее всего, даст иностранцу билет, пока тот не поймёт, что перепутал и расплатился валютой. Будет делать вид, что всё так и надо.

2) «Патриоты». Получив из рук гнусного буржуина грязную инвалютную копейку, тут же распознают её вредноносную сущность и суют её иностранцу обратно, крича: «Реньминьби! Реньминьби!» («Народные деньги! Давай народные деньги!») Если таковых у иностранца не оказывается, при молчаливом одобрении водителя высаживает вас из автобуса при первой возможности.

3) «Удивлённые». Получив от пассажира странно-необычный юань, начинает его показывать всем пассажирам, водителю, выбегать на оставновках в поисках специалистов по деньгам, консультироваться со всеми и наконец присваивает сувенир, не гонит иностранца из автобуса, и тот спокойно едет под удивлённые взгляды других пассажиров.

Однако, сей кассир относился к четвёртому типу — «чудаки». Это же надо, перепутать 50 белорублей с 50 юанями! Да не в одиночку, а с помощью всех пассажиров! Конечно, можно перепутать Брестскую крепость с Великой китайской стеной, конечно, я (по мнению некоторых лиц) — «талантливый мистификатор и гипнотизёр», но… но… но! При выходе из автобуса мы, конечно, вернули кассиру ошибочно выданную им сдачу: иначе он попал бы в убыток, наверное, на свою недельную зарплату. Кассир, не понимая причин нашей щедрости, так и остался с открытым ртом, а позже, наверное, занялся более тщательным исследованием «Новых 50 юаней», на которых не было ни одной китайской буквы.

К обеду мы оказались на каком-то перекрёстке без указателей и без машин и окончательно заблудились. Решили ехать куда угодно. Вскоре возникший грузовик вернул нас в цивилизацию, в страну асфальтовых дорог, указателей и мороженого на палочке по пол-юаня. Правда, мы лишились возможности попасть в загадочное Утунцяо, зато теперь мы двигались в Лейшан.

Лейшан — крупный город Сычуанской провинции, известен тем, что в нём находится здоровенный каменный Будда, выдолбленный в скале. Афганские будды в Бамиане, уничтоженные талибами, имели 50 метров высоты, а лейшанский — свыше 70 метров, это самый высокий Будда в Китае и один из крупнейших в мире. Его ручное выдалбливание заняло 90 лет.

(В мире есть будды и побольше, но то обычно лежачие скульптуры, их проще делать большими. А самые большие статуи и монументы водятся, насколько мне известно, в Северной Корее — монументы Ким Ир Сену и памятники идеям Чучхе достигают 170-метровой высоты! Буддам и не снилось… А в России самая большая статуя — волгоградская Родина-Мать, 102 метра до верхушки поднятого меча.)

Чтобы окупить средства, затраченные на постройку истукана, китайцы собирают с каджого посетителя, желающего приблизиться к Будде, целых 70 юаней (250 рублей). Цена одинаковая как для иностранцев, так и для местных жителей. И несмотря на такие расходы, китайцы огромными толпами со всей страны валят смотреть на Будду, а иностранцев почти не видать.

Помимо пешего осмотра Будды, к вашим услугам в Лейшане имеется теплоходная экскурсия (более дешёвая). Поскольку Будда выдолблен в скале на берегу реки, он отлично виден с неё. Раз уж оказались в Лейшане, сели на теплоход и вместе с толпами китайцев долго рассматривали и фотографировали узкоглазого Будду-великана.

По-китайски Будда называется “Фо”. Вообще у них, у китайцев, очень мало ворованных слов. То ли дело у нас, в России: “компьютер”, “телефон”, “почта”, “автобус”, “интернет”, “доллар”, “банк”, тот же “Будда” и тысячи других заимствованных слов и имён. А у китайцев: автобус — гун-гун-ци-чэ, батарейка — дянь-чи, видеокамера — цзяо-цзюань, газ — мэй-ши, доллар — мэй-юань (“прекрасный юань”), Америка — мэй-го (“Прекрасная страна”), Европа — оу-джоу, интернет — инь-тэ-ван, йод — дянь, телефон — дянь-хуа, фотография — чжао-пянь, Южная Африка — ань-фэй, Россия — э-го, русский — элосы, а русский язык — просто “э”. Все эти сведения я подчерпнул из словарей, с помощью которых мы пытались наладить общение с внешним миром. Ну а Будда почему-то “Фо”, причём (редкий случай) это единственное значение слова “Фо”, других “фо” в китайском языке нет.

После теплоходной экскурсии поехали в центр города питаться — и, о счастье, наконец появились местные толстые и короткие дешёвые бананы, и мы поели с большим удовольствием, и не только бананы.

По причине вчерашней кровавой ночёвки решили на сегодня лечь пораньше, чтобы выспаться. Выехали на автобусе на окраину города и поставили палатку в новопосаженном парке напротив автозаправки. Близость заправки нам не мешала, даже наоборот: сходили туда постираться, помыться, и даже набрали там бесплатного кипятка, заварили чай. Местные жители не проявляли к нам интереса, за исключением одного пацана, который долго нас рассматривал, но наконец, призванный родителем, ушёл. Дети в Китае вообще более любопытны, чем взрослые: те уже набрались здорового пофигизма и на иностранцев не реагируют.

 

16 августа

Путешествие продолжается! Комаров этой ночью, по счастью, не было. Удивительное дело, утром на трассе нам попался разговорчивый водитель грузовика. Несмотря на незнание языка, проболтал с нами всю дорогу — 24 километра — до города Эмей. Мы подарили ему открытки с видами России.

Эмей — ещё один туристский городок — мы проходили довольно долго, подкрепляясь полуюанным мороженым. Вышли на некоторую дорогу, ведущую из городка на юг, и продолжили автостоп. Мы всё ещё продолжали вчерашний эксперимент — поездку по немагистральным дорогам, и хотя и свернули с одной, совсем безнадёжной трассы, — сегодня выскочили на другую.

Всюду чинились дороги, в одной пробке стояли час — видимо, это тоже особая достопримечательность: Большая Лейшанская Пробка. На горном серпантине столпились сотни машин, автобусы, грузовики, легковушки, и все ждали, когда китайцы завершат бетонирование очередного участка. Здесь любят всё бетонировать, может быть бетон прочнее асфальта, и не только горные дороги, но и городские проспекты нередко оказываются бетонками. Дорожные работы велись здесь давно: местные крестьяне успели соорудить несколько харчевен, продавали под навесами овощи, фрукты и растворимую лапшу, и даже возвели (для сбора кала — важного сельхозудобрения) два соломенных туалета, мужской и женский. Я думаю, что с течением дорожных работ вся эта ярмарка и туалеты переезжают вслед за дорожниками, туда, где ожидается очередная пробка.

Пробка наконец тронулась и перешла в другую. В другой пробке мы выискали грузовичок, ехавший довольно далеко на юг, но куда? Того населённого пункта на карте не было. Когда пробка рассосалась, мы миновали город Эбянь и стали подниматься в горы, туда, где должен был (судя по карте) находиться городок Мэйго. Грузовик свернул, и мы остались на глухой мейговской дорожке. Ладно, поедем через Мэйго.

Вскоре рейсовый автобус согласился взять нас автостопом дальше в горы. Пейзаж преобразился, вместо больших цементных домов пошли хижины (все со спутниковыми тарелками), в автобус заходили люди в странных одеждах — местные нацменьшинства, — водитель автобуса крутил в телевизоре видеофильм с Лхасой и тибетскими обрядами, монахи в телевизоре вертелись в каком-то странном танце. Язык тут уже был не китайский, а особый — местный, и иероглифы были странные свои.

Через час автобус свернул, и мы пошли пешком в сторону Мейго и заходящего солнца. Дорога совсем сузилась, это уже была грунтовка в одну машину шириной. Высота уже была примерно 3000 м над уровнем моря, стало заметно холодно. Мелкие деревушки виднелись по расщелинам гор. Что же это за Мэйго такое, и кто в него ездит? Ещё семь километров провёз нас в кузове грузовичок, показавшийся деньгопросом.

На этом транспорт совсем кончился. Решили не дожидаться полной темноты и ночевать. Тут и повезло: у дороги стояла большая палатка (типа тента) из мешковины, и рядом с этой палаткой играли в карты человек шесть местных жителей, представители всё тех же нацменьшинств, лет по двадцать им всем было. Увидев нас, они нисколько не удивились и продолжили играть в карты — словно тут каждый день ходят иностранцы пешком.

Игра в карты — один из любимых методов проведения досуга в Китае, при этом каждый старается бросить свою карту с размаху и погромче, как будто это не карта, а кувалда: так тебе! И ещё вот так! И так! Вторая народная игра — странный род домино, и ещё есть какие-то странные шашки с иероглифами. И в городах, и в сёлах, и за столом в кафе сидят, курят, играют. В тёплом климате задирают при этом майку и подставляют пузо ветру. В горах пузом не светят: холодно.

Мы с Демидом поставили нашу палатку (петербургской фирмы “Снаряжение”) рядом с их мешковым жилищем. При этом никакого любопытства жители не проявили! Я тогда уже сам подошёл, поздоровался со старшим — тот, лет сорока, не играл в карты и внимательно за всем наблюдал. Как мог, представился, показал фотографии России, приволок кружку и попросил кипятка. Вместе со старшим сходили за водой, тут рядом — в минуте ходьбы — с гор шумел холодный чистейший водопад, в этой расщелине дорога имела форму моста. Набрали воды, а потом ещё и щепок и палочек, образовался огонь, в большой жирной железной миске (напоминающей спутниковую тарелку) заварили чай, тут оказались и запасы риса (уже варёного), нас с Демидом угостили. Мимо, уже в полутьме, прошли пастухи, перегоняя в свои горные деревушки стада свиней и других животных.

Обитатели палатки доиграли в карты и стали заваливаться спать, мы последовали их примеру в своей палатке. Интересно, что делают здесь, в палатке, в горах, эти люди? Не пастухи, не крестьяне: ни стад, ни мотыг у них нет, и вообще никакого инструмента. Мобильников нет, раций тоже нет, значит не военные (а мобильники здесь, возможно, и не работают, в такой глуши). Возможно, они дорожники, охраняют мост над водопадом? Но почему их так много? К сожалению, выяснить профессию горцев мне не удалось, и только теоретически я предположил, что они дорожники, а орудия труда и материал какой-нибудь им иногда привозят снизу, из долин.

 

17 августа

Как бывает хорошо и приятно проснуться в палатке среди зелёных гор, по которым вниз стекают облака и туман, искупаться в водопаде (температура воды +5ºС) и, собрав палатку, отправиться пешком в удалённые места!

Дорога шла вверх, желая перевалить горный хребет, и больше никаких населённых пунктов не попадалось. Машин, кстати, тоже. Накрапывал дождь, было довольно холодно. До Мейго оставалось километров 70, если верить километровым столбикам, которые всё же попадались по пути. Так бы совсем утомились, но тут на высоте 3500 метров нас подобрал микроавтобус с военными в форме, едущими в это самое Мэйго. Спустя пару часов мы, наконец, оказались там, по другую сторону перевала.

Городок нацменьшинств Мэйго

“Туристы иногда увлекаются экзотичной природой, оригинальными местными условиями и нравами нацменьшинств Китая до самозабвения” (фраза из китайского путеводителя). Городок Мэйго как раз оказался центром компактного расселения тех самых, повсюду встречаемых нами, нацменьшинств. Но произошло нечто обратное утверждаемому путеводителем: вместо того, чтобы мы увлеклись, — сами нацменьшинства увлеклись нами “до самозабвения”! Собираясь в группы по десять-двадцать человек, они молча и самозабвенно разглядывали нас, при этом на контакт не шли, разговаривать и фотографироваться боялись.

Сам же городок своеобразен. Посреди гор — такой центр цивилизации, дома в 5–8 этажей, магазины и столовые. Через все улицы протянуты красные плакаты, лозунги и транспаранты, как на местном, так и на китайском языке. Как уже упоминалось, местные жители имеют свой язык, но записывается он, к сожалению, также иероглифами (отличными от китайских).

Городская площадь со скамейками и с музыкальным фонтаном, причём длина струй изменяется в такт песне, а песни кричат так громко из динамика, что все лавки на площади пустые: сидеть на них из-за громкой музыки невозможно! Фонтан орал на весь город патриотическую песню (перевод придуман мной):

В Мэйго обнаружились груши, особый сорт “Мечта жадины”. За 1 юань продавалось примерно полтора килограмма огромных коричневых груш. Я купил от жадности почти три килограмма, ну и конечно раскаялся — они были весьма жёсткими. Так мы их и грызли ещё два дня, не пропадать же добру.

Помимо груш, в городе продавались все китайские товары — одежда и ненужные вещи, дешёвые до самозабвения. На этот раз мы избежали искушения и продолжили путь на юго-запад.

После Мэйго опять постояли в нескольких пробках — опять чинилась дорога (здесь она снова из грунтовки превратилась в бетонку) — и поздним вечером въехали в Щичанг. Водители грузовика — о редчайшее чудо! — просекли секреты автостопа, и, въехав в Щичанг, указали нам направление и трассу на Куньмин, вместо того чтобы, как порой бывает, указать нам автовокзал.

 

18 авугуста

Всего 386 километров на моей карте отделяет Щичанг от Куньмина. Тем более мы сейчас выбрались (вероятно) на главную прямую дорогу! Не исключено, что к вечеру или, как максимум, к завтрашнему утру мы окажемся в южнокитайском городе Куньмин.

Застопили пригородный автобус в нужную сторону, но дорога не казалась автобаном: какая-то задрипанная деревенская дорожка. Где же мы? И вот из-за лесу, из-за гор показался автобан! Вот он, оказывается, где! Выскочили из автобуса и попёрлись под дождём на автобан, он оказался огорожен колючим железным забором, мы пролезли под ним в предвкушении сотен машин, несущихся с высокой скоростью в Куньмин, и — о чудеса! Увидели лишь пустоту шикарного, шестиполосного, похожего на МКАД автобана, совершенно без машин!

Всё же появился какой-то грузовичок, мы его застопили, и он вывез нас на обычную дорогу, с которой мы только что сбежали, преодолевая заборы, гранатовые сады и прочие препятствия! Автобан сей был недостроен!

Поехали по обычной дороге — ладно, проедем последние километров триста на чём-либо… Вдруг издалека — две огромные фуры, гружённые чем-то огромным, наверное части космической ракеты, водители разговорчивые, и едут прямо в Куньмин!

Весьма обрадовались этому. В Куньмине, наверное, космодром. Этому есть две причины. Во-первых, космодромы надо строить ближе к экватору, оттуда для выхода на орбиты требуется меньше топлива. Во-вторых, Куньмин расположен на 1800 метров выше уровня моря, значит к космосу ближе. Так что моя идея о том, что везут ракеты, подтверждалась внешними факторами.

Но то, что было не так приятно, это скорость ракетовозов. Ехали они очень медленно, и сегодня в Куньмин могли не успеть. Мы, правда, и не спешили. Более того, нам было приятно иметь “в кармане” прямой транспорт до Куньмина, поскольку дорог было сплетение, и машины ехали не тем путём, как говорила моя карта, а иным окольным, через некий город Панджхуа.

Не доезжая города Панджхуа, часов в семь вечера, мы попали в очередную пробку. Судя по тому, как привычно вокруг нас сновали продавцы фруктов, орешков и семечек, пробка была очень большая и устройчивая. Никаких подвижек нигде не было.

— Когда приедем в Куньмин? — поинтересовался я у водителей, показывая на иероглиф “Куньмин” и на часы.

В ответ водители начертали на песке число “22”. Но сегодня в 22 часа мы явно не попадём, грузовики не реактивные! (А на хорошем джипе, наверное, можно бы).

“Наверное, это они имеют ввиду, что в 22 часа откроется движение”, — предположил Демид. “Или нет, хотят сказать, что приедут в 22 часа завтра”, — подумал я. — “Но почему так медленно? Почему так поздно? С какой скоростью они будут ехать, если приедут только завтра вечером?”

Но в действительности всё было гораздо хуже. Водители планировали достичь Куньмина… 22 августа!

 

19 авугуста

Ночью пробка наконец тронулась, и мы поползли куда-то вниз, вниз, среди сотен медленных фар кругом, по извилистой дорожке-грунтовке — основная дорога, я так полагаю, была в ремонте, в связи со строительством нового моста через Янцзы. Сия река (по-китайски — Чанцзян) — вторая из великих рек страны. Идёт, как и Хуанхэ, с запада на восток. Южнее неё начинается самый сочный, вкусный и фруктовый Китай.

Спустились вниз к реке, но моста никакого не было в темноте, и поехали куда-то направо, далеко-далеко, я уже периодически дремал, и так уже и не понял в результате — с какой стороны реки мы оказались, куда мы едем. Оказалось, сломался какой-то агрегат, мы едем чиниться, среди ночи ремонтировали в грузовике какую-то электрику, потом опять тронулись и поползли, и никаких указателей не было видно: вероятно, это были временные объезды. Часа в четыре утра стали завтракать, потом спать, и наконец в десять утра мы с Демидом проснулись в запертой снаружи кабине грузовика на какой-то южнокитайской дороге. Вылезли через окно, в гостинице рядом проснулись и китайцы, и мы наконец опять тронулись. Очередной указатель указывал на Куньмин — о ужас! До него опять, как и весь вчерашний день, оставалось 300 километров!

— Триста километров Куньмин?

— Да, да, всего триста километров!

По нашим картам 150, 200, да вообще вчера должны были там быть! Чтобы мы не расстраивались, водители купили нам два пакета манго. Плоды были двух типов: длинные манго (сорта “руками не трогать”) и обычные красные, более жёсткие, как в Танзании или в московском супермаркете “Рамстор”. Здесь они стоили дешевле, чем в “Рамсторе”, а именно — 1–2 юаня килограмм.

К вечеру (часа в четыре), сличая английскую и русскую карты, китайский автодорожный атлас (лежащий в кабине), указатели на местности и показания водителей, нам удалось понять, что мы проезжаем только город Йонгрен (в 58 км от Панджхуа), а до Куньмина остаётся ещё почти 300 километров! (Триста километров по указателям, сто сорок по моей карте).

Решили сбежать от ракетовозов. С большим сожалением мы покинули водителей, которые так нас любили, кормили и мечтали доставить 22 августа в Куньмин… Жаль, но приходится иногда расставаться даже с хорошими людьми. Вскоре мы их обогнали на другом (пустом) грузовичке, а потом и достигли ж.д. станции Юаньмоу, откуда ночью ходили поезда в Куньмин. До сего вожделенного города оставалось всего 250 километров…

Пять автостопных суток назад оставалось 800! За пять дней мы сократили расстояние до цели на 550 км, а реально проехали 750 (из-за запутанности дорог и неверности растояний на моей карте). Путешествовать автостопом по горному Китаю очень интересно и познавательно, но для этого лучше иметь уже не месячную, а трёхмесячную визу.

 

Город Куньмин. 20 августа

Наконец! Ранним утром мы с большой толпой местных жителей вышли с вокзала города Куньмин, который весь, по обыкновению, был в ремонте и перестройке.

“Город отличается хорошим климатом, круглый год как весна”, сообщал нам путеводитель. И это было верно: погода была приятная — всего +20 (“как весна”), не жарко, и солнце освещало этот город, от чего мы давно отвыкли: все другие города были затянуты облачностью и смогом.

Яркие солнечные улицы, высотные 30-этажные здания, толпы мотоциклистов, велосипедистов, машин и всяческих рикш заполоняли дороги города. На всех перекрёстках, начиная с вокзала, продавали всевозможные фрукты. Тут были не только уже привычные бананы, длинные манго и киви, но и кокосы, и огромные (до 20 килограммов) фрукты, которые я видел только в Танзании (джек-фрут), и волосатые рамбутаны, и красные большие питихайи, и не пробованные мной раньше дурианы, и двухкилограммовые апельсины, и арбузы с сочно-жёлтой мякотью. Были и странные питомбы, черимойи, карамболы и др. За этот день мы перепробовали почти все фрукты, кроме самых больших. Большинство из них мне очень понравились, Демиду же — нет.

На базаре, помимо фруктов и овощей, прямо с земли продавали всякие мелочи из серии “Всё по 10 рублей”, только всего по пол-юаня. Появилось наконец уличное молоко в многоразовых стеклянных бутылочках, повсюду также была вкусная одноюанная газировка (кстати, в Лейшане она почему-то стоила всего пол-юаня), а также отличное мороженое.

Огромная современная мечеть притаилась между домами в самом центре. Внутри, помимо самой мечети, находились мусульманские харчевни, а также медресе. В отличие от сианьской старинной мечети, занимающей целый квартал, это была многоэтажная, но узкая постройка, согласно духу небоскрёбного времени.

Ещё один многоэтажный книжный супермаркет мы пробежали почти бегом, чтобы случайно ещё что-нибудь не купить.

Вечером приехали на вокзал с целью куда-нибудь уехать. Дешёвых поездов уже не было, и мы решили занырнуть в “Шанхайский экспресс” (Куньмин—Шанхай), который отправлялся вскоре. Нам удалось миновать все заслоны контролёров и оказаться в вагоне. К несчастью, это был цивильный поезд, и все пассажиры устраивались по местам в своих мягких креслах; мы же остались стоять. Вскоре появилось ещё несколько лишних пассажиров; они также стояли — в тамбуре и в проходах, видимо им не досталось билета. Поезд тронулся в ночь, а мы продолжили стояние в тамбуре рядом с большой горой капусты, предназначенной для вагона-ресторана. Вскоре все пассажиры, не имеющие мест, приобрели билеты у проводников, а мы уклонились.

— У вас есть билет (пяо)? — спросил нас по-китайски начальник поезда. Мы поняли его и отвечали, что билета у нас нет. На удивление, вдруг возникла переводчица: вот шанхайская интеллигенция, знают язык иностранный!

Нам предложили купить билет, но мы, для проверки уточнив его стоимость, брать билет отказались: “за стоячие места дорого берёте!” Отвечали нам, что все, кто сидит, стоит, лежит и иными способами едет в поезде, должен иметь билет, а стоит билет для всех одинаково, а если мы не хотим брать билет, мы должны выйти на первой же станции, но при этом нам необходимо взять до неё билет.

Я отвечал, что билет до первой станции слишком дорог для того, чтобы его приобретать. Интересно, что будет? Вызвали полицию, полицейский составил протокол в специальной тетрадочке (у него уже целая пачка протоколов, интересно, тоже зайцы?) и высадил нас на первой остановке, в городке Синъи. Удивительно, но за три часа, что шли разборки, поезд пролетел 308 километров; мы уже отвыкли от таких расстояний, передвигаясь автостопом. Расстелили спальники и сладко уснули рядом с вокзалом города Синъи.

 

22 августа. Автостоп

Утром, как мне казалось, нас должна была подобрать электричка до города Босэ (280 километров), но где-то я обознался: никаких признаков электрички наутро не было, билетов на неё не продавали — говорили “мэйо” (нельзя), хотя в расписании она была. Следующий “пролетарский” поезд, на Наньин, ожидался только вечером. Решили не дожидаться поезда на этой станции — не сидеть же на вокзале целый день — а ехать автостопом хотя бы до Босэ. Трасса проходила рядом с вокзалом.

Однако, путешествие в Босэ оказалось совсем непростым. Все машины и автобусы ехали лишь от одной деревни до другой. Поймали было грузовик, но он тащился медленно, как позавчерашние водители-ракетовозы. Ко всему прочему было жарко, мотор перегревался, а потом мы простояли часа полтора в пробке на горной дороге. Причиной пробки был на этот раз не ремонт, а иное происшествие: на горной дороге впереди нас большой грузовик-углевоз, решив срезать уголок на “серпантине”, впечатался в микроавтобус с людьми. На асфальте был явно виден чёрный след экстренного, но, увы, запоздалого торможения; грузовик сплющил микроавтобус и сам перевернулся на бок; останки четырёх человек торчали из кучи высыпавшегося угля. Возможно были и другие, ещё живые пострадавшие, которых уже увезли. Уже прибывшие полицейские, зеваки и другие водители столпились, выясняя детали случившегося. Наблюдаемая нами неаппетитная картина напоминала всем о реальной (а не мифической) опасности автостопа.

Спустились с гор, и тут возник перед нами “платильник” автобана. На всех хороших дорогах Китая стоят платильники, и водители платят за проезд, обычно немалую сумму. В зависимости от расстояния и массы машины это может быть и 5, и целых 100 юаней, и даже больше. Впрочем, выбирать не приходится: в отличие, например от Турции, — параллельных бесплатных дорог сносного качества не имеется. Во избежание коррупции, сумма, данная водителем кассиру, высвечивается на большом табло, и также механический голос произносит громко эту сумму, внесённую в кассу; кассир пробивает чек и выдаёт его водителю, шлагбаум автоматически открывается. Посты эти являются также скрытыми постами ГАИ, где-то в секретном месте прячутся полицейские, готовые возникнуть, если что, и пресечь правонарушения. А вот обычных российских гаишников, “стригущих“ всех подряд, в Китае нет: сбор денег на дороге — официальная монополия государства. Проехать на грузовике 1000 км в России и в Китае, наверное, одинаково по цене, но в Китае эти деньги идут на дорожные дела, а в РФ — в карман гаишников.

Так вот, на “платильнике” автобана нас и высадили из грузовика, мотивируя тем, что четверых в кабине не пропустят. Действительно, Китай отличается от прочей Азии (Пакистан, Индия, Сирия…) тем, что здесь, как и в России, нельзя перевозить людей больше числа сидений. В глухих местах, в горах, вдали от полицейских и платильных постов, конечно, вас могут взять в кузов или четвёртым человеком в кабину (как и у нас), но полицейских и у нас, и там одинаково опасаются. Итак, нас высадили.

Самое интересное: сменив за сегодня несколько автобусов и несколько машин, проведя 10 часов на трассе, мы не только не добрались до Босэ — следующей остановки поезда, — но преодолели лишь половину из нужных 280 километров. Это смешно! За последнее десятилетие я проехал ни одну сотню тысяч километров автостопом, но такого малопродуктивного передвижения нигде не видал (только Индия близка к Китаю по автостопным скоростям). И ведь ладно бы не было машин, как в Судане или на Колыме: сидишь себе и сидишь, идёшь себе и идёшь, — но нет! Активно голосуешь, меняешь легковушки и грузовики, едешь, едешь, выбираешься из города и опять едешь, и вот на тебе! Получи 150 километров в день!

Конечно, я понимаю, что в центре страны, на автобанах, возможны большие скорости, но нам сейчас от этого не было легче. Решили стопить и дальнобойные спальные автобусы — тем более, что солнце уже закатилось, и в считанные минуты вокруг наступала темнота. Нам наконец повезло. В два часа ночи, преодолев 280 км за 18 часов, за десять минут до отправления нашего поезда, мы были на ж.д. вокзале Босэ.

Ещё 250 километров, остававшиеся до Наньнина, на преодоление которых нам потребовалось бы один-два автостопных дня, — мы проехали на поезде за три часа и очутились в Наньине перед рассветом.

 

23 августа. Город Наньин

Наньин — самый южный город, в котором мы оказались во время нашего путешествия. Он немного южнее северного тропика и всего в 150 км от южного китайского побережья, до которого в эту поездку мы так и не добрались.

Пока ещё был мрак, мы легли спать прямо на привокзальной площади, уподобившись другим китайцам, приехавшим, как и мы, ночью и ожидавшим начала работы городского транспорта.

Часов в шесть утра появились первые физкультурники, и вот уже вся площадь перед ж.д. вокзалом наполнилась не очень молодыми китайцами обоего пола, плавно размахивающими руками и передвигающимися туда-сюда. Рядом с нами утренней зарядкой занялся даже скрюченный до земли калека-инвалид. И только мы, не чуя нужды в упражнениях, никак не вылезали из мира сна. Но наконец встали.

Утренний Наньин — как и любой китайский город: люди спешат на работу, ползут предрассветные автобусы, полные народа, первые уборщики метут улицы, а сборщики вторсырья уже шуруют по урнам, в поисках пластиковых бутылок. Некие мамаши уже тащат куда-то в соломенных корзинках своих маленьких детей, а утренние продавцы уже успели сварить кукурузу и испечь блины, и предлагают сии вкусности, разъезжая на тележках, всем желающим. Регулировщики на перекрёстках, активно жестикулируя, дублируют светофоры, с грохотом отворяются лавки и магазины… — жизнь начинается. Газетчики, вооружась мегафонами, рекламировали утренние газеты (их рупоры действовали автоматически, ибо их голос там был записан на плёнку); продавцы карт раскладывали свой товар прямо на асфальте во всяких людных местах.

Мы начали свою утреннюю жизнь с интернета, который оказался работающим в такой ранний час (может быть, он круглосуточен?), в нём просидели полтора часа. Вообще в Китае очень много интернет-кафе, и они самые дешёвые в мире — в среднем 2 юаня в час, хотя есть и за юань (3.5 руб). Интернет пользуется большим спросом у местных жителей, и в каждом кафе очень много компьютеров, десятки или даже сто, и китайцы сидят, пишут письма, режутся в игры, смотрят фильмы через интернет и проч. Весь интернет китайский, хотя есть и английский шрифт, а русского обычно нет. Пытаясь загрузить русский сайт, например сайт Академии Вольных Путешествий , — мы сталкивались с проблемой отсутствия русского шрифта в 80 % кафе. Обычно сайты не загружались, появлялись на экране лишь китайские ругательства «Такого шрифта не бывает! Загрузить его?» Если мы соглашались, иногда русский шрифт загружался и всё работало, иногда же не работало, и мы тоже ругались (не по-китайски) и шли искать другое интернет-кафе.

Когда китайцы пишут письма и даже отправляют SMS-сообщения с мобильного телефона, — всё это только иероглифами. Как же это происходит, ведь в бытовом языке 3–4 тысячи самых распространённых иероглифов, а в книжном ещё во много раз больше? Тут есть два выхода. Во-первых, они нажимают, например, на клавиатуре английскими буквами: SUI, — и на экране вылезают в окошке все иероглифы произносящиеся как SUI, и они выбирают из 10–20 иероглифов подходящий. Так и в мобильном телефоне. Скорость набивки при этом меньше, чем скорость обычного письма, но ведь иероглифы тоже имеют больше смысла, чем одна буква, так что всё в порядке. И ещё можно “скомбинировать” иероглиф из палочек-чёрточек-закорючек, нажимая несколько клавиш, на каждой из которых чёрточки и закорючки. Я приобрёл себе бумажный образец китайской клавиатуры — она по размеру обычная, только на каждой клавише десяток маленьких закорючек, каждая — элемент иероглифа. Вот таковы свойства компьютеров и интернета. Все программы и игры у них тоже на китайском языке, а во всех фильмах, которые они смотрят, имеются субтитры на китайском.

Да, а есть ещё мобильники с мягким экраном и пластиковой палочкой, ею можно водить по экрану, а мобильник распознаёт иероглифы, которые рисует пользователь.

Наньин оказался ещё дешевле Куньмина, и ещё богаче на экзотические фрукты. Поскольку с этого места мы уже намеревались ехать на север, домой, — у нас была последняя возможность попробовать все плоды, чем мы и воспользовались. Также решили напечатать фотографии, чтобы утилизовать таким образом все оставшиеся у нас деньги. Заказали проявить и напечатать сперва одну плёнку, а когда качество удовлетворило, заказали сразу двадцать плёнок, хорошенько сторговавшись о цене.

На главной улице, ведущей от вокзала к реке, множество магазинов. Все они предлагали сумки, рюкзаки и одёжку по бесконечно низким ценам. Любая сумка или рюкзак стоили 10 юаней — всего 35 руб. (в Москве очень низкой ценой на подобные рюкзачки было бы 300 руб.) На рынке женщины со швейными машинками шили штаны и рубашки, которые продавались здесь же. Крестьяне притащили бананы и прочие плоды со своих полей, включая, конечно же, гигантские кабачки. Картошка здесь, как и в России, была самым дешёвым овощем — 0.3 юаня (1 рубль) за килограмм.

Наши плёнки печатались довольно долго, так что за это время мы с Демидом успели отснять ещё по паре плёнок. К сожалению, во время прогулок по городу Наньину от моего фотоаппарата “Зенит” отвалилась деталь, кнопка автоспуска, в результате чего в корпусе появилась дырочка, и все наньинские плёнки оказались подсвеченными. Наличие и сущность дырочки я понял, лишь разбирая напечатанные фотографии, и к Пекину дырочка была заклеена.

В южнокитайском городе мне запомнился: утренний жаркий туман, как в Турфане; невероятные толпы мотоциклистов и велосипедистов (их было больше, чем машин); изобилие рюкзаков, одежд и других шитых вещей — очень дешёвых, но, к сожалению, нетранспортабельных из-за объёма. Наньин оказался центром Гуанси-Чжуанского автономного района, пограничного с Вьетнамом, и на улицах и на базаре нередко встречались люди в соломенных шляпах вьетнамской внешности — видимо, местное нацменьшинство.

Наши рюкзаки потихоньку тяжелели, хотя мы и старались ограничивать себя в бесполезных покупках. Демид уже имел пару штанов, зелёные китайские кеды за 10 юаней и кучу мелкого барахла; я подцепил горсть ножиков, ножниц, фотоплёнки, всё же пару рюкзачков (не устоял), фонарь, большое количество бумажно-книжной и картографической продукции. Также наши рюкзаки отягощали мешочки с монетами — китайскими дырявыми (выменянными на российские) и российскими, и советскими старыми, которые тоже предназначались к обмену.

Вечером 23 августа мы вернулись на ж.д. вокзал, таким образом начиная скоростное возвращение домой из самой южной достигнутой нами точки. От Наньина до Москвы — примерно 11.500 километров, как через Казахстан и Урумчи, так и через Пекин—Манчжурию. Мы направились в Пекин.

От Наньина до Пекина — полтора суток езды на поездах. Остальные города страны посмотрим в другой раз. В следующий раз мы с Демидом, конечно, лучше подготовимся к Китаю: возьмём трёхмесячную визу, большой запас времени, постараемся выучить побольше иероглифов и подготовим письма для водителей и других людей на китайском языке с объяснением нашей сущности. А пока начнём наше возвращение и будем обдумывать и переваривать ту информацию, что уже получили в этой необычной стране.

 

25 августа. Прибытие в Пекин

Хмурым днём 25 августа мы прибыли в Пекин. По-китайски Бейдзинг, или “северная столица”, когда-то был резиденцией императоров (с 1421 г.), а теперь — коммунистических вождей (с 1949 г). Пекин является одним из крупнейших городов мира, размером не меньше Москвы — порядка 12 миллионов жителей. По населению среди китайских городов уступает лишь Шанхаю — там 18 млн., но до Шанхая мы не добрались.

Когда сходишь с китайского поезда и выходишь, не показывая билет, сквозь билетный контроль, — всегда видишь большую толпу встречающих. В Пекине их оказалось особенно много. С табличками, бумажками и картонками встречают кого-то простые граждане; плакатами и флагами, транспарантами, майками и кепками с разнообразными иероглифами привлекают “своих” сотрудники разных организаций. Встречающих было несколько сотен, потенциальных встречаемых — тысячи.

В центре города находится знаменитая площадь Тяньаньмынь, крупнейшая площадь мира. На ней может одновременно собраться до миллиона человек. Мы пришли сфотографироваться, но из-за плотного тумана дальние края площади было плохо видно! Мы отложили фотосессию на завтрашнее утро.

Пекинское метро таково. Есть две основные линии — прямая и кольцевая. Есть и ещё одна линия, подобная шляпе, ответвляющаяся от кольцевой линии и идущая на север города. Проезд в метро чрезвычайно дорог — три юаня с человека (10 руб.), при этом если вы хотите перейти на третью линию, вам нужно доплатить ещё столько же. По сравнению с ценами на еду и промтовары — настоящий грабёж!

На каждой из трёх линий поезда различной конструкции. Например, на первой линии люди и продавцы могут перемещаться по всему поезду через межвагонные двери, а на второй линии составы с независимыми вагонами. На третьей линии, мне показалось, более современные поезда. Кстати, везде на схемах названия станций написаны по-английски и по-китайски, и вообще Пекин более приспособлен для передвижения иностранцев, чем другие встреченные нами китайские города. Названия всех улиц написаны по-китайски и по-английски, и есть гипотеза, что более 1 % пекинцев знают английский язык.

Пекинцы меньше сорят, чем жители провинции, и на улицах относительно чисто. В метро не кидают семечек и арбузных корок ни на пол, ни в окна вагонов. Когда в столицу приедет провинциал, я думаю, его сразу заметят: он будет выкидывать мусор в окна метро, для жителей провинции это нормально. За пекинцами можно подмести веником с совочком, за жителями южных провинций можно посылать эскаватор.

Столичные жители более раскованные и неформальные, здесь больше различий в одежде. Но странное свойство подставлять голое пузо ветру (чем страдают многие китайцы в Сиани, Ланчжоу и пр.) в столице почти не распространено.

Пекинцы богаче провинциалов, и цены в столице, соответственно, выше. Пролетарские кварталы, узкие улицы дешёвой еды и прочее здесь тоже, конечно, есть, но вдали от главных магистралей.

Супермаркеты еды в центре города не обнаружены. Нашли книжный магазин, я предпринял очередную попытку закупиться цитатниками Мао, но их не было. Опять всё заполонил вездесущий Дэн Сяопин. В разделе “Книги для изучающих русский язык” было свыше 100 наименований учебников и словарей, а также “Братья Карамазовы”, “Анна Каренина” и другая русская классика, на русском же языке, но выпуска китайских издательств, для изучающих русский язык. Около полок с книгами, в том числе русскоязычными, было весьма многолюдно.

Городские автобусы и троллейбусы Пекина почему-то не такие современные, как в других городах. В других городах я встречал видеокамеру и телевизор под носом у водителя, чтобы тот знал, что делается у задней двери. Но здесь такого не было, или просто автобусов в столице так много, что невозможно быстро обновить автобусный парк. Планировка города перпендикулярная, как и в Сиани, и ориентироваться, едучи в автобусах, было довольно просто.

Ближе к вечеру мы добрались до главной (и древней) мечети города. Нашли рядом, наконец-то, супермаркет (мусульманский), затарились продуктами. Лапшой и хлебом в том числе — на всю оставшуюся часть Китая. (Четыре пакета лапши я довёз до Москвы и подарил Егору Паагиреву, любителю еды.) А вот цены на фрукты были просто космические, дороже чем в России! Супер-киви лежали за 64 юаня килограмм (220 рублей), а позавчера мы их покупали по 4. Виноград здесь стоили 30 и 20, манго — 24 и 20 (разные сорта). Микро-банан, на юге считающийся низшим и дешёвым сортом (1–2 юаня кило), здесь отдавался по 28 юаней (100 руб)! Персики, повсеместно стоящие 2 юаня кило, здесь лежали по 30. Остальные цены (лапша, хлеб, молоко) были нормальными.

Ещё раз покатались на метро и поехали на Главный вокзал, где и заночевали прямо на привокзальной площади, “притаившись” среди тысяч китайцев, которые на нас внимания не обращали.

 

Пекин, 26 августа. Мавзолей Мао и его устройство

В шесть утра всю привокзальную площадь разбудил дворник — он ходил с рупором и вежливо просил освободить территорию для уборки. Мы поднялись и пошли по утренней туманной столице в сторону центра.

Все китайские города, кроме Куньмина, встретили нас туманами. Тут и городской смог, дыхание миллионов машин и людей, и просто сезонная сырость. Так и здесь, и сегодня, было туманно, что не мешало видеть, но затрудняло фотографирование.

Утренние пекинцы ехали на работу на своих велосипедах; другие добирались на автобусах, третьи — на машинах. Регулировщики флажками и свистками направляли эту массу на перекрёстках. Особые регулировщики на каждой автобусной остановке, размахивая флажками, загоняли и разгоняли толпы больших маршрутных автобусов и троллейбусы. Регулировщики и менты, равно как и пограничники в Китае, все в тонких белых перчатках.

Богатые и опаздывающие граждане вылавливали такси — таксисты ехали бесконечно, причём водитель в каждой машине был отделён от остального салона решёткой. Других богатых, но никуда не спешащих людей поджидали велорикши (удивительно! Даже в Пекине они так изобильны!), на многих был прикреплён пластмассовый щит с ценами: стоимость за километр, за час, за день.

Несмотря на ранний час, уже было многолюдно на площади Тяньяньмынь. Туристы из всех концов Поднебесной уже в сей рассветный час скопились здесь, чтобы сфотографироваться в самом главном (для них) уголке планеты и, конечно же, побывать в Мавзолее Мао Цзедуна. Пристроив рюкзаки на хранение, мы тоже влились в многотысячную очередь.

Очередь в Мавзолей была так велика и с такою быстротой нарастала, что я испуганно подумал, что за полдня не удастся попасть в Мавзолей. К счастью, двигалась толпа довольно быстро. Мавзолей огромный, ещё обнесён забором метров двести на двести или даже больше. Когда очередь дошла до ворот забора, я увидел любопытную картину. Внутри, рядом с мавзолеем, стоял ларёк с цветами, и каждый четвёртый китаец, схватив два юаня, бежал к этому ларьку, покупал букет цветов и возвращался в очередь. Дешевизна цветов навела меня на подозрения — прикоснулся, да, они оказались искусственными. У самых дверей мавзолея можно было потратить ещё юань на цветной глянцевый буклет (с фотографиями и описанием Мавзолея, на английском и китайском языках).

Зайдя в ворота, мы попали в большой зал, где в центре сидела на мраморном кресле белая скульптура Председателя Мао, в окружении горшков и ваз с зелёными цветами (пластмассовых?) У ног Председателя стояло два ящика на колёсах, величиной с гробы, только глубже. Обладатели цветов выбегали из очереди, кланялись, сложив руки, скульптуре Председателя Мао и клали к его ногам, в ящик, свои 2-юаневые цветочки. По мере наполнения ящиков специальный служитель вертел ручку, и дно ящиков опускалось глубже, освобождая место для следующих букетов. На красноковровом полу виднелись следы от колёсиков, а в соседней комнате справа служители разбирали наполнившиеся ящики цветов, готовя их к отправке обратно в ларёк, где их вновь через минуту продавали. Безотходные технологии везде!

Совершив такое жертвоприношение “божеству” (сохрани нас, о Аллах, от такого идолопоклонства!), люди возвращались в очередь, которая, разделяясь двумя струями, протекала в Главный Зал. Там (конечно же, за пуленепробиваемым стеклом) лежал стеклянный гроб (пуленепробиваемый), в котором лежало тело пожилого человека, с лицом жёлтого цвета, с бородавкой на подбородке. Другие части тела, кроме лица, были закрыты красной материей.

Третий зал оказался последним. Там можно было приобрести часы, значки, священные книги, иконы и всякого рода амулеты и талисманы с изображениями Мао. В духе времени, в том же зале размещался и портрет Дэн Сяопина и продавались амулеты с сим старцем. На выходе из Мавзолея очередь теряла свою направленность, превращаясь просто в толпу, а на ступенях и по дороге, ведущей на свободу, разместились ещё человек сто продавцов, торгующих сувенирно-ритуальной продукцией. Прикольно было увидеть майки с пятью вождями — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и Мао, — а также часы, где с тиканьем маятника Председатель Мао машет рукой.

Посещение Мавзолея заняло 40 минут. Всего за день его посещает не менее 40 тысяч человек.

* * *

Пекин очень велик, и чтобы его посмотреть хотя бы вкратце, нужно несколько дней или даже неделя. Так иностранец, приехавший на сутки в Москву, успеет только посетить Кремль, Красную площадь, Мавзолей Ленина, покататься на метро, поесть, поспать, пройтись по Арбату и главным проспектам и, наверное, всё. Так же вышло и у нас в Пекине.

С очередным поездом мы переместились дальше, в город Цицикар, расположенный в 1300 км к северу от столицы.

 

27 августа. Город Цицикар. Польза белорусских рублей

Город Цицикар встретил нас солнцем — второй небоясный город Поднебесной! А также снова велосипедистами, регулировщиками, базарами и другими китайскими радостями. В первый раз на базаре увидел продаваемых гусениц и куколки, среди прочих продуктов. Я много слышал, что все китайцы якобы едят “жучков-паучков”, но видимо это только в ресторанах для интуристов — ведь полтора миллиарда человек жучками не прокормишь. Но вот в первый и последний раз мы увидели съедобных насекомых (они шевелились прямо в коробках, из коих продавались). Пробовать не стали.

Не зная устройства города, мы уселись в тени новопостроенного здания и занялись истреблением арбузов. Я отошёл пофотографировать и набрёл на книжную улицу. В одном из супермаркетов обнаружилась карта Цицикара, и я решил купить её за 50 белорусских рублей (памятуя, что эти деньги в Китае очень ценятся!).

В супермаркете было целых 4 кассы, и девушки на кассах сидели опытные, инвалютную деньгу не стали принимать. Возник даже “переводчик”, знающий несколько слов по-английски.

— А сколько стоит эта деньга? — задал он провокационный вопрос.

— Очень мало, — отвечал я. — Но это же сувенир! И вот ещё вам сувениры, — и я выложил перед кассиршей ещё четыре российских копейки. Кассирши и другие работники супермаркета рассматривали их в нерешительности, но когда я прибавил кассирше в подарок ещё две открытки с видами РФ, обмен был завершён, и я вернулся к Демиду с научно добытой картой Цицикара!

Оказалось, Цицикар довольно крупный город, примерно на миллион человек, и мы находимся пока на его окраине. Сели на автобус и поехали в центр. Обнаружили там реку, парк, десяток русских вывесок (значит, наши челноки уже сюда добираются), интернет-кафе за 1 юань в час и мечеть 17-го века постройки, действующую и уютную.

На обратном пути, идя к вокзалу, встретили продавщицу хлеба. Выменяли мешок с белыми, мягкими, ещё тёплыми хлебами на очередной комплект сувениров. Для всех прочих лиц пакет хлебов стоил один юань.

В ожидании поезда заварили на вокзале пекинскую лапшу.

 

28 августа. Город ХайларЪ

Продолжая своё возвращение, утром мы оказались в Хайларе, всего в 180 километрах от российско-китайской границы. Весь этот участок железки относился к знаменитой КВЖД — Китайской Восточной Железной Дороге, построенной русскими через территорию Китая в конце XIX века. Именно здесь ходили поезда на Владивосток до тех пор, пока наконец было полностью завершено строительство привычной нам Транссибирской магистрали. КВЖД, сокращавшая путь примерно на 500 километров, ещё долго оставалась нашей, пока в 1950-е годы социализма её окончательно не передали китайцам.

Поскольку русским принадлежала не только сама дорога, но и станционные сооружения, посёлки, и полоса земли вдоль ж.д., — я надеялся увидеть в Хайларе следы русского влияния, может, какие-нибудь столетние надписи или постройки. Но их не было.

Пришлось русское влияние создавать самим. Купили билеты до приграничной Манчжурии — пригородный поезд номер 6556, такие номера и у наших электричек — и отправились тратить оставшиеся несколько юаней. Нашли интернет, арбузы и яблоки, и тут китайские деньги кончились, и мы стали предлагать всем продавцам русские сувениры — металлические монеты и билеты МММ. Арбузные продавцы же, несмотря на огромные запасы товара (арбузы продавали прямо с машин, там их тонны были) не спешили менять арбуз на мавродики, приговаривали: «Лубу, лубу!» — то ли подозревая мавродики в рублёвости, то ли предлагая расплатиться рублями, коли юаней мы не имеем. Всё же выменяли пару арбузов и кукуруз.

Оставив Демида на вокзале, я пошёл исследовать город. Недалеко нашлись трущобные кварталы с грязными улицами и одноэтажными домиками, нашёл даже два дома явно россйиского происхождения: один с деревянными наличниками на окнах, другой каменный, явно старинный. Но обитатели домов, выявленные мною, русским языком не владели и вообще оказались обычными китайцами. И только уезжая из Хайлара на вечернем поезде, я неожиданно обнаружил, что с внутренней стороны старого каменного здания, примыкавшего к вокзалу, по-русски написано: ХАЙЛАРЪ.

Пригородный поезд был почти пуст, я завалился, по обыкновению, на пол под сиденья, нацепив шапку — уж очень дуло. Демид лёг на короткое сиденье, сложившись вдвое — хотя такая поза, по-моему, весьма неудобна. Тронулись на запад. За окнами сгустилась непроницаемая тьма.

Манчжурия

Мы приехали в Манчжурию поздно вечером. Местные жители разбрелись по своим домам, а мы вышли на пустынную и холодную привокзальную площадь. Приграничный торговый город казался вымершим (как назавтра оказалось, основная часть города с гостиницами, базарами и русскими челноками лежит по другую сторону от железки). Не считая трёх неназойливых таксистов, вяло призывавших нас русскими словами: «Поехали, поехали, давай-давай», — вокруг не было ни души! Вокзал закрыли на ночь, мы ушли по тёмным улицам в каком-то направлении и расстелились спать под навесом китайской спортплощадки.

 

29 августа 2004 года. Возвращение в Россию

Утром, часов в пять, нас разбудил первый физкультурник, пришедший размяться после сна. В предрассветной дымке появились и его коллеги, взрослые дяди и тёти. Свернули спальные принадлежности и вернулись на вокзал, который в шесть утра открылся и был практически пуст.

Мне казалось, что в российский Забайкальск ходит поезд-кукушка, перевозящий мешочников через границу. Но ни один сотрудник вокзала не реагировал на слова «Забайкальск», «Элосы», «Э-го» и проч. Ни мент, ни кассирша, ни местные жители не подтвердили мою гипотезу, отвечали «мейо» (нельзя), а в расписании не было ни одного поезда в Россию, кроме еженедельного скорого Пекин—Москва. Тогда мы пошли на обычный автомобильный переход.

Кстати, на привокзальной площади, как стало видно при взошедшем солнце, стоял памятник с барельефами, изображающими стадии жизни славного манчжурского народа.

1) Голый мужик с копьём охотится на мамонта (или динозавра), который почему-то представлен в виде огромного скелета.

2) Узкоглазые дяденьки везут на тележках круглые палатки-юрты, изображая эпоху Чингисхана.

3) Другие, приезжие и бородатые люди в сапогах и кепках организовали железную дорогу. Бородатый человек залезает в локомотив, в то время как бедное безбородое узкоглазое население используется на подсобных работах.

4) Пролетарская революция всё расставила на свои места, и все мамонты, железные дороги, кибитки и локомотивы принадлежат победившему безбородому народу.

5) Манчжурия процветает, и люди со всего мира в галстуках (не узкоглазые) приезжают сюда тоже попроцветать.

6) Финишная стадия: под незаходящим солнцем, парящими птицами и спутниковыми тарелками (даже на барельефе они!) стоит и процветает окончательно многоэтажная китайская Манчжурия.

Мы перешли ж.д. по автодорожному мосту и попали в тот самый центр города, который и привёл местность к процветанию. Длинная улица гостиниц и магазинов пестрела русскими вывесками: «Магазин Наташа», «Гостиница Петербург», «Ресторан Сибирь», «Фабрика товаров Цзинь Хэ», «Оптовый рынок и супермаркет» и многие другие подобные. Среди этих, якобы шикарных и дешёвых, а реально, по китайским меркам — дорогих и убогих заведений — прохаживались люди советской наружности. Это были граждане РФ, в основном жители Забайкальска, Краснокаменска и других городов Читинской области. По дороге то и дело появлялись машины и микроавтобусы с читинскими номерами, полные сумок и мешков: все они ехали на таможню. Мы тоже последовали за ними.

Китайцы не поленились отстроить Манчжурию уютным, цивильным, хотя и малоэтажным городом (небоскрёбов здесь нет). От центра города через степь до самой границы (семь километров) тянулась широкая улица-аллея, обставленная фонарями (неужели ночью они светят?), обложенная с обеих сторон широкими пешеходными тротуарами, мощёными разноцветной плиткой. От центра города до самой границы нами не обнаружен ни один полицейский или военный человек, никаких дополнительных колючих проволок и постов.

На границе скопление челноков, пешком не пропускают — только на транспорте. Легковые машины забиты барахлом по самую крышу, грузовики сутками стоят на границе (видели даже КАМАз с московскими номерами!), курсируют туда-сюда автобусы и таксисты, собирая за переезд границы (1 километр) аж сразу по 200 рублей (или 50 юаней, если у кого остались).

Тут, на китайской границе, меня узнал какой-то человек, назвался Алексом.

— О, Антон Кротов! Как я рад вас видеть! А у вас при себе есть книжки на продажу?

Я весьма удивился. Оказалось, житель Краснокаменска Читинской обл. узнал о нас по интернету, читал мои книги (но в электронном варианте), и тут, выехав за покупками, встретил нас. Вручил ему «Азию для тебя!», он нам — 20 юаней. Не зря Манчжурия — Зона Свободной Торговли.

Алекс сообщил всем о методах бесплатного перехода границы:

«Бесплатно пересечь русско-китайскую границу в Манчжурии можно следующим образом: 1) селитесь к Яне в гостиницу «Цзин Цзай Лай» (недалеко от интуриста, ресторанов «Русь», «Марина 888», «Байкал»), 2) оставляете номер своего сотового на стойке у Яны с просьбой вывезти вас в Россию, 3) в течении суток, максимум двух, вам звонят разные люди и предлагают деньги за выезд из Манчжурии в Забайкальск. Такса от 1500 до 1000 за каждого. Подробности узнаете у многочисленных обитателей гостиницы. У Яны можно в долг жить, питаться и т. д. В последующем спонсоры компенсируют ваши затраты, вычтя их из вашей же зарплаты».

Мы, правда, не стали возвращаться в Манчжурию ради сих заработков. Пограничники запихнули нас в какой-то проходящий автобус, и мы, оставив почитателя автостопной литературы на китайской земле (у него было слишком много барахла, и его уже двое суток не пропускала таможня), занялись возвращением в Россию.

Рядом с нами в автобусе ехала полная разговорчивая женщина. Она рассказала нам следующее:

— Сейчас вы приедете в Забайкальск. Этот город весь живёт за счёт пограничного перехода. Ведь каждый человек имеет право раз в неделю съездить в Китай (якобы туристом) и привезти оттуда 50 килограмм не облагаемых налогом покупок (якобы для личного пользования). Конечно, ездить в Китай можно и чаще — например, пообедать, поужинать, но вывезти товар можно только раз в неделю. А лишние товары облагаются налогом, 140 рублей за каждый килограмм. А фирмы поступают так. У них есть склады здесь, в Забайкальске — это такие ж.д. вагончики, вы их увидите. Несмотря на то, что они такие неказистые, через них проходит вся китайско-российская торговля, тысячи тонн барахла на всю Россию. Они закупают его по другую сторону границы, в Манчжурии, но ведь надо как-то перевезти. На машине — нужно платить таможне, порой до 700.000 рублей за одну фуру! Вот и нанимают нас, «кэмэлов» («верблюдов»). Каждому из нас платят тысячу рублей, плюс дорожные расходы на этот автобус (200 рублей сюда, 200 туда), гостиницу в Манчжурии, но только еда за наш счёт. Там в гостинице нам дают барахло, мы его по своим сумкам перепихиваем, чтобы видимость соблюсти, как бы для себя это купили. И едем в Россию, а руководство фирмы даёт таможне за каждого из нас взятку, по 1000 рублей, чтобы не зацепили. И мы приезжаем тут же на эти склады и разгружаемся, получаем 1000 рублей, а всего фирма несёт 3000 рублей расходов за каждый привезённый нами тюк (50 кг), а иначе бы это стоило 7000 руб.

Я сама живу в Краснокаменске. Это соседний город, очень уютный и благоустроенный, раньше был закрытым городом. У нас есть урановый завод, больше ничего нет. Вот я директор школы, получаю 4000 руб., и ещё раз в неделю езжу в Китай, это ещё по тысяче рублей, но если не кинут. В этот раз нас кинули, приехали в Манчжурию, а всю партию товара разобрали в этот день до нас, и мы едем почти пустые, так что только окупить поездку.

Мы также узнали, что квартиры в Забайкальске стоят свыше 1 миллиона рублей, и даже забайкальская прописка в большой цене, как московская, потому как на таможню берут только с забайкальской пропиской, да ещё нужен большой блат и взятки. Также узнали, что этот переход крупнейший на весь Китай, и его ещё собираются расширять, и здесь прямо на границе можно оформить китайскую визу, что невозможно на других переходах. Все челноки имели в паспортах годовую многократную визу, которая стоит 5800 рублей (месячная однократная — 1200). Можно въехать и без визы, со специальной бумажкой от «турфирмы», но для путешественника это неудобно, так как бумажка одна на всю тургруппу и разделяться, по идее, нельзя.

Всего через пару часов, с небольшими задержками на обоих сторонах границы, мы уже стояли на российской земле. Вдали, за степями, где-то в 6500 километрах, была Москва, а здесь в длинной очереди стояли наши российские грузовики, едущие в Китай с экспортом Великой Державы РФ. Россияне продавали в Китай только два изделия: лес и металлолом. Обратно шли машины, гружённые тысячью наименований китайских изделий.

Только отъехали от Забайкальска — пошёл ливень, мы оказались среди потоков воды и ветра, нацепив на себя всё, что можно, на повороте в какой-то полувымерший секретный военный посёлок (даже указателя на него не было). Замёрзли, пошли в посёлок — разруха, несколько мёртвых пятиэтажек без окон и дверей, захолустная воинская часть, пара домов ещё жилые, в одной из обычных квартир имеется магазин, но у него как раз был перерыв. Осели у дверей магазина, прячась от ветра и общаясь с местными детьми, ожидавшими с неудовольствием день 1 сентября и походов в местную поселковую школу.

Магазин (когда всё же открылся) поразил нас высокими ценами, и мы сели на лестнице в подъезде, употребляя батон привозного хлеба с привозным молоком и газировкой. Подумать только, ведь всего неделю назад — неделю! — мы ели местные бананы и ананасы в тропическом Наньине и прятались от жары! Всего неделю назад!

Потом была Чита, автостоп с перегонщиками до Иволгинска, причём один из перегонщиков видел меня в телевизоре; вписка в Слюдянке у местной автостопщицы Ирины Хохловой. Остановившись на две ночи у неё, мы случайно пересеклись с двумя другими китаеедами — Сергеем Авдеевым (г. Челябинск) и Алексеем Кошелевым (г. Тюмень). Они, как и мы, возвращались из Китая по домам. Ехали они из Китая через Монголию, применяя поезда, подобно нам. Ещё один московский человек ехал в Монголию на велосипеде, вооружившись подробными секретными топографическими картами. Из Монголии он также направлялся в Китай.

Да, Китай стал популярен среди автостопщиков и других путешественников. На Гостевой книге сайта АВП было выявлено наличие более чем двадцати китаеедов, находившихся одновременно в разных точках страны. По счастью, ушли те времена, когда путешествие автостопом «за границу» означало ислючительно «в Европу».

Посмотреть Китай за месяц, разумеется, невозможно, а понять — тем более. Любой специалист легко уличит меня в том, что я не был ни там, ни сям, ни в Гонконге, ни в Шанхае, ни в Тибете, ни на море, не посмотрел гробницу Цинь Ши-хуанди в Сиани и Запретный Город в Пекине. Любой серьёзный автостопщик заметит, что мы с Демидом не умеем ездить автостопом, раз большую часть дороги проехали на поездах, а языковед пнёт нас за то, что мы так и не выучили даже тридцати слов на китайском. Даже тот человек, который в Китае не был, но читал книги о нём, найдёт за что покритиковать нас.

Но я, впрочем, и не претендую на то, чтобы быть знатоком Китая. Страна эта очень интересна, и возможности путешествовать там почти безграничные. Может быть, сам читатель, который уже подготовил нам свои каверзные вопросы (а почему? А что это вы? А как?), сам поедет в Китай, посетит все интересующие его места, и на свои вопросы найдёт ответ. А потом не забудет, конечно, опубликовать свои наблюдения, чтобы облегчить жизнь всем своим последователям. Если же вас интересуют технические сведения о Китае — они приведены в конце книги.

«Правда о Китае»

По пути домой, уже в России, мне случилось слышать от многих русских людей их наблюдения о Китае и китайцах, их попытки объяснения «китайского феномена». Привожу их версии.

1) «Китайцы разбогатели за наш счёт. Мы у них всё покупаем, они за наш счёт богатеют».

2) «Китайцев очень много, у них безработица, и чтобы не умереть с голоду, каждый готов работать за копейку. Вот труд у них ничего не стоит, поэтому у них всё и дёшево и они всё всем продают».

3) «В Китае тёплый климат, поэтому им не надо тратиться на отопление, на обогрев, на одежду. В тёплых странах всё производить дешевле, чем у нас», — считает автор известной книги «Почему Россия не Америка» (А почему? А потому что у нас холодно!)

4) «Китайцы всё делают плохо, поэтому у них всё дёшево и много».

5) «В Китае всё делают ручным трудом, от трусов до небоскрёбов, поэтому получается так дёшево, много и быстро».

6) «Пить меньше надо! Воровать меньше надо!»

7) «Китайцы вовремя отказались от социализма, и хорошо».

8) «Китайцы молодцы, у них социализм, они не предали ленинские идеалы».

Вот такие у наших россиян представления о Китае, версии, объяснения. У меня даже и объяснений никаких нету, одни наблюдения. Собственно, эта повесть — одни наблюдения, и в общем резюме одно: Китай — другая страна. Совсем другая.

 

2 сентября. «Правда о России»

Утром рано мы покинули Ирину и направились домой — то есть в сторону Иркутска. Остановился микроавтобус, мужчина-водитель и женщина ехали в нужную сторону. Я предупредил, что едем автостопом в сторону Москвы, а денег за проезд заплатить не сможем.

— Ага, а говорят все деньги у вас в Москве! — воскликнул водитель, услышав о моей московской сущности. — Это у нас, в Сибири, до сих пор ещё в лаптях ходят. Всё ваши, москвичи, забрали. Вот был у нас ЦБК (известный Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат), отлично работал, весь город на нём держался, зарплату выдавал. Так нет же! Вам, москвичам, всё не сидится! Приехал к нам ваш Володя Путин на лыжах покататься, поговорил о чём-то с местным руководством, и на тебе: через месяц директора сняли, а завод перекупили ваши москвичи, и завод встал, зарплата стала четыре тысячи и то не платят! Развалили завод, весь город, да и всю страну! Самолёты, вертолёты распилили на металлолом и китайцам продали!

— Может быть, они уже летать не могли, негодные были? — поинтересовался я судьбою зарезанных вертолётов, но водитель не услышал и продолжал:

— Нашей Иркутской области отделиться, как два пальца, легко! И всё у нас есть: и лес, и рыба, и электричество, пока ваш Чубайс всё не украл, пока ещё есть. А ведь воруют всё, и деньги, налоги все к вам, в Москву, а у нас старухи 70–80 лет ползают по лесу на карачках, собирают ягоду, и всё чтобы потом на трассе стоять, побираться, продавать эти вёдра! И ведь чтобы до лесу доехать, с них ещё на автобусе 10 рублей берут, потому что муниципального автобуса нету, из трёх сломанных один работает, остальные все запчасти в Китай продали, а деньги в Москву, к вам, а этим бабкам сахар купить не на что, и пол-России, вся Россия так! Или вот работает шахтёр, и ему год — целый год! зарплату не платят…

— А почему же он работает? Пускай бросит работу! Всё равно не платят зарплату, — опять влез я.

— Ага, а куда он пойдёт? Писателем, как ты, будет? (я уже проговорился о своей профессии). Кому эти книжки нужны? А идти ему некуда, это в Москве все живут, писатели, художники, бездельники всякие, а ему, шахтёру, детей кормить нечем! А деньги где? Вот сейчас еду, блин, в налоговую инспекцию, за месяц, сволочи, начислили двадцать одну тысячу рублей налогов, всё вам, в Москву пойдёт, ты лучше про это напиши!

Выполняя пожелание водителя-пессимиста, я сообщаю всем читателям правду об истинном положении вещей в России. Правда, приходится отметить, что о голоде и нищете кричат, в первую очередь, люди совсем не голодающие, и если ему за месяц приходится платить налогов больше чем на семьсот долларов, то, наверняка, на хлеб с маслом ему остаётся (и на бензин для машины тоже). Да и где он увидал старух в лаптях? Ползающих по лесу на карачках? Не он ли и подвозил их до леса (за 10 руб.) на своём микроавтобусе? — Так и не уверовав в точку зрения друг друга, мы расстались под Иркутском.

До центра города нас довезла машина скоростной почты DHL, и тут с мы Демидом распрощались. Демид отправился на трассу, чтобы ускоренно достичь своего города Энгельса и пойти в школу, а я задержался в Иркутске, чтобы познакомиться и пообщаться с местной автостопной общественностью.

Так завершилось наше путешествие в Китай. Всего мы проехали в паре с Демидом 14.500 километров, от Екатеринбурга до Иркутска, с 10.000-километровым заездом в Китай. В отличие от многих других путешествий, — на этот раз случилось больше ехать по железной дороге, чем по трассе. Точный подсчёт расстояний я сообщу интересующимся в личной беседе. Всё наше путешествие (Екатеринбург—Иркутск) заняло ровно 40 дней, с 25 июля по 2 сентября 2004 г. А ещё через несколько дней — Демид шестого сентября, я восьмого — мы вернулись домой.

 

Благодарности

Завершая эту небольшую повесть, я хочу поблагодарить:

∙ Сонечку Гаврилову из московской фирмы «Открытие», оформившую нам китайские визы.

∙ Ирину Шалфицкую (г. Екатеринбург), Антона Веснина (г. Курган), Толика Юсупова (село Пинжим), гостеприимных уйгур (рядом с г. Хами), Чжан Баошаня (г. Сиань), Ирину Хохлову (г. Слюдянка) и её родителей (г. Иркутск), а также Влада Судакова (г. Красноярск), пригласивших нас в гости и на ночлег в вышеупомянутые города.

∙ Демида Манышева, друга и попутчика, с которым в паре мы проехали эти 40 дней. Интересно, что за эти 40 дней между нами не произошло никаких конфликтов. Спасибо!

∙ Московскую фирму «Филон» за хорошие жёлтые куртки и непромокаемые накидки от дождя.

∙ Московский магазин «Старт-1» за лёгкие спальники «Ультралайт».

∙ Московскую фирму «Альпиндустрия» за прочный рюкзак.

∙ Андрея Петрова, который перед отъездом в Китай подарил нам кучу фотоплёнок.

∙ Всех водителей, подвозивших нас в пути по России, Казахстану и Китаю.

∙ В.Динца, С.Лекая, Г.Кубатьяна, В.Шанина, С.Фокина, А.Мухранова и других путешественников-«китаистов», побывавших в Китае прежде нас, — чьими рассказами мы воодушевлялись перед поездкой.

∙ Григория Лапшина, создателя сайта АВП — www.avp.travel.ru.

∙ Своих родителей за терпение и участие в ожидании меня из путешествий, а также за опечатки и ошибки, которые они выловили в черновике этой повести.

Спасибо всем! Спасибо также и читателю, что не поленился прочитать до конца эту небольшую повесть — я надеюсь, что тебе было не очень скучно. И также надеюсь на то, что вся эта поездка, которую совершили мы с Демидом и другие «китаееды», послужит нам на пользу, научит нас больше понимать и любить окружающий нас многогранный мир.

А.Кротов. 9-18.9.2004, г. Москва.

КИТАЙ. Техническое описание.

(информация на январь 2005)

 

Приложение

ВИЗА

Огромное посольство Китая, расположенное по адресу ул. Дружбы, 7 (метро "Университет"), выдаёт визу только при наличии приглашения. Приглашение должно быть от китайской организации (не человека). Виза стоит $50 и делается несколько дней. Столько же стоит и недельная транзитная виза, но выдавать её посольщики не любят.

Поэтому люди, делаюшие визы в Москве, обращаются к помощи туристических фирм. Месячная виза (с трёхмесячным коридором), делаемая через фирму, стоит примерно $100, трёхмесячная (начинающаяся с даты выдачи) — $120–150, двукратная — порядка $150–200. Можно посоветовать проверенную АВПшниками (в 2004 году) фирму «Открытие» — тел. 787-95-05, метро «Новослободская», www.otkrytie.ru.

В городах Востока РФ (Чита, Владивосток, Иркутск, Благовещенск, Биробиджан) есть множество фирм, делающих такую же визу за похожие деньги — порядка 80 долларов. Но если вы уже оказались в Сибири, спешите в Забайкальск Читинской обл. — там можно получить китайскую визу всего за 40 минут ожидания и 1200 руб. (однократная), 4000 (полугодовая), 5800 (годовая мнократная виза). Есть консульство в Хабаровске. Обещали в 2005 году открыть его и во Владивостоке.

Ещё дешевле, за 30 долларов, получается китайская виза в других странах — в Монголии, в Лаосе, Камбодже… Кое-где с вас потребуют рекомендательное письмо. В Монголии никаких писем, справок АВП, предъявлять не нужно, но иногда там требуют приглашение. Некоторым (как В.Шанину в 2001 г) удавалось получить в Монголии китайскую визу, некоторым нет. Срок изготовления — три рабочих дня, что при условии работы консульства три раза в неделю равно как раз неделе. В Тайланде китайскую визу делал С.Фокин, в Исламабаде (Пакистан) — В.Шарлаев и С.Лекай в 2002 г. Стоила она тогда 25 долларов. В Дели хотели 50 долларов, в Непале хотят приглашение от турфирмы, подозревая всех иностранцев на попытку пролезть в рядом находящийся Тибет. Посольство Китая в Кабуле выдаёт визы за $30, но только афганцам

В Бишкеке, сообщали, за 60 долларов можно получить визу в Китай. Но вообще страны Средней Азии — не лучшее для визы сей место. Некоторые посольства в странах тех работают только с местными жителями, другие же хотят приглашение, третьи письмо от посольства РФ.

Можно и вовсе без визы поехать, как мешочник. Для таких лиц на Дальнем Востоке РФ разработан порядок безвизового удешевлённого въезда. Для этого нужно набрать пять или более (по другим сведениям можно три или более) человека, которые окажутся одновременно в Иркутске, Чите, Забайкальске или ином подобном городе. Там в любой турфирме вам продадут бумажку, по которой вы можете въехать в Китай и выехать из него. Ограничения такие: вы считаетесь тургруппой, поэтому должны въехать и выехать вместе нераздельно; въехать и выехать можно только на территорию РФ — а не в Монголию, скажем, или Лаос, — и должны пробыть в Китае не больше месяца. Ездить можно куда угодно, кроме Тибета и Гонконга. Таким методом пользовался П.Марутенков и его друзья в 2002 г. Бумажка эта для въезда в Китай стоит по 500 руб. с человека, а в Забайкальске и дешевле, в паспорт ничего не клеится, только ставится въездной и выездной штампы.

Несколько лет назад китайцы спрашивали на границе «показные деньги». Но примерно с 2000 г эта практика прекратилась, и никаких жалоб не имеется на китайцев в этом направлении.

Находясь в Китае, можно продлить визу в любом большом и среднем городе, в офисе китайского PSB (КГБ). Стоит это по-разному, причём для русских бывает особая, завышенная цена. В целом, готовьтесь, желая продлить свою месячную визу ещё не месяц, — заплатить за это от 20 до 50 долларов. Можно и дважды продлиться. Транзитную визу тоже можно продлить.

ГОНКОНГ. МАКАО. ТАЙВАНЬ.

Гонконг недавно был возвращён Китаю, на правах специального административного района. Свободно проехать в него не удастся: нужна отдельная виза, которую выдают также китайские посольства. Если вы делаете визу в Москве через фирму, то гонконгская виза может быть бесплатным к ней довеском, с одним но: для обратного возвращения через основной Китай потребуется ещё одна китайская виза, а лучше сразу в Москве взять двукратную китайскую визу. В самом Гонкоге путешествовать особо негде — он невелик, всякие небоскрёбы и супермаркеты.

Макао — ещё один клочок Китая, бывший некогда португальской колонией. Попадание аналогично Гонконгу. По территории Макао совсем невелико, меньше Москвы. И Макао, и Гонконг были посещены С.Фокиным в 2003 г.

Тайвань — отдельный остров, в данное время не подчинённый материковому Китаю и фактически являющийся отдельным государством. Однако, его независимость признало только 23 страны, где сейчас и имеются посольства Тайваня. С китайской визой посетить его нельзя; подозреваю, что и в китайской визе вам откажут, если заметят визу Тайваня в паспорте. Вольные путешественники, известные мне, Тайвань не посещали.

ГРАНИЦЫ. ПЕРЕХОДЫ

У Китая, наравне с Россией, целых 14 стран-соседей (больше соседей ни у кого в мире нет). Большинство имеют автопереходы с Китаем. Часто переход сопровождается принудительным транспортом, за который следует заплатить определённую сумму — от 1 до 35 долларов. Или же можно вписаться автостопом, но иногда это медленно, а иногда запрещено пограничниками. Подробности о всех известных переходах — ниже.

На границах виза Китая не выдаётся, вроде бы кроме перехода Забайкальск—Манчжурия.

Из Монголии. Погранпереход в Зуумун-Удэ. Ночью не работает. Нет пешего перехода! Идет платный автобус — 4500 тугриков или $5. Можно пересечь на поезде, при этом переехать границу стоит почти столько же, сколько билет от последнего китайского города до самого Улан-Батора. В Улан-Баторе всем желающим всего за $30 дают китайскую визу (справку АВП предъявлять не следует). Монгольская виза за те же $30 делается в Пекине.

Из России.

1. Переход Манчжурия—Забайкальск (вЧитинской области) — самый оживлённый наземный въезд в Китай, здесь наибольшее количество русских челноков, и нескончаемый поток барахла. Граница работает ежедневно, с 8 утра (время пекинское) до 8 вечера. Принудительный автобус за 200 руб. или 50 Юаней с носа перевезёт вас через границу, отправляется каждые полчаса или чаще от “вагончиков” с китайским барахлом под Забайкальском и из центра г. Манчжурия, откуда вообще-то 7 км до перехода. Можно до перехода достопить и там впроситься в проезжающий транспорт, но это довольно долго, т. к. машины подолгу стоят по обе стороны границы.

2. Переход Благовещенск—Хэйхэ (в Амурской области) — летом паром, зимой автобус по льду. Цена перехода вроде 1000 рублей, ыроде бы и визу сделать там можно (за 80 у.е.).

3. Гродеково — переход ж. д… Переходы местного значения по всей границе в Читинской и Амурской областях, Хабаровском и Приморском краях.

4. Дорогу из Горного Алтая в Китай (там 50-км участок границы) построят через несколько лет.

Из Казахстана. Самый оживлённый переход находится в р-не г. Панфилов (он же Жаркент), между двумя поселениями с одинаковым названием Хоргос. Граница открыта с 8 утра по казахскому времени до 18.00, в субботу до обеда, в воскресенье граница закрыта вообще! Нет пешего перехода! Для перехода есть принудительно-платные микроавтобусы, так что переход обходится примерно в $3. Для особо продвинутых мудрецов — бесплатно или со скидкой. От Алма-Аты до перехода или обратно можно доехать автостопом за день (400 км), но ехать лучше не через Сары-Озек, а по другой, южной, дороге.

Второй переход — Бахты—Чугучак. Третий автопереход — на севере Казахстана в районе Майкапчигай. Имеется ж.д. переход в городе Дружба. Ходит поезд Алматы-Урумчи, стоит (говорят) $50. Есть ли автопереход в сём городке Дружба, неизвестно.

Из Киргизии. Если ехать через Нарын — наблюдаются какие-то проблемы на пограничном перевале Торугарт. Бывало, что китайцы не пускали там самостоятельных путешественников, если там их не ждала встречающая китайская сторона. А некоторых и пускали. Есть автобусы из Бишкека и Оша в Кашгар. Из Кашгара в Ош билет стоит $50, ездят челноки. Есть и ещё один переход, к востоку от пос. Сары-Таш, но там какой-то непонятный режим работы. Говорят, появился недавно какой-то свободный переход, но лучше езжайте через Казахстан.

Из Таджикистана. Сейчас собирались открыть дорогу, из Мургаба на Памирской трассе с проходящей недалеко на китайской стороне Карокорумской трассой. Точных свед. нет.

Афганистан — официального перехода нет. Не рекомендуется.

Из Пакистана. Известный среди буржуйских туристов перевал (4700 м) открыт, как правило, с мая по октябрь включительно; зимой он может быть завален снегом и непроходим. Участок дороги между таможенными постами Ташкурган (Китай) и Сост (Пакистан) можно преодолевать ТОЛЬКО на принудительно-платном автобусе, который стоит аж $25!

Из Индии. Ехать надо через Непал, ибо иные пути для иностранцев не открыты.

Из Непала. Есть дорога из Катманду на север, в Тибет. По идее, она открыта для иностранцев, но китайское посольство в Непале не выдаёт виз самостоятельным туристам. Получите её заранее.

Бутан. Из Бутана в Китай интуристам путь воспрещён.

Мьянма (Бирма). Дело тёмное. Возможен въезд из Китая в первый пограничный городок Бирмы, но надо иметь при этом обратную китайскую визу! Можно ли пересечь всю Бирму отсюда, неясно.

Лаос. Погранпереход Менгле / Бортен. Можно идти пешком.

Вьетнам. Из Вьетнама: погранпереход возле Ланг Сон (на северо-восток от Ханоя.

Северная Корея. Только в составе организованного тура. Но переход имеется.

Вы можете также попасть в Китай воздушным или ж.д. путём. Самолёты «Аэрофлота» за несколько часов перекинут вас из Москвы в Пекин, Шанхай, Гонконг. Цена билета туда-обратно — порядка $700. Поезда Москва-Пекин довезут вас до столицы Поднебесной примерно за шесть суток и $150, причём ходят они двумя путями — через Монголию и в обход неё. Для проезда через Монголию вам потребуется монгольская виза.

ЗДОРОВЬЕ. На некоторых переходах (нами замечено в Хоргосе) все челноки въезжают с медицинскими книжками, в которых написано “Здоров”. Эти мед. книжки они берут дома или покупают на советской стороне границы (примерно за $4). Но вольные путешественники, не имеющие мед. книжки, попадали в Китай и без них, и вопросов к ним не возникало.

«Атипичная пневмония», о которой так много писали журналисты, поразила когда-то лишь каждого миллионного китайца. Для путешественника шансов подцепить её практически нет.

Китай — очень здоровая страна. Здесь всегда есть кипяток и бесплатный чай. Есть и бутылочная вода. Пища, приготовленная в Китае, обычно съедобна (хотя порою и остра).

ТРАНСПОРТ. ПОЕЗДА

Общие сведения о пассажирских поездах. В Китае очень развито ж.д. сообщение. Сейчас оно охватывает все провинции, пока кроме Тибета. Активно строится ж.д. Голмуд—Лхаса, которая обещает стать самой высокогорной в мире (перевалы до 5500 метров) и соединит с остальной сетью и эту провинцию. Всего каждый день с конечных станций Китая отправляется 2500 поездов, перевозящие миллионы человек.

Как и в России, поезда в Китае подразделяются по номерам. Зная номер поезда, можно предчувствовать его комфортабельность, скорость, стоимость билета и возможность поездки без оного. Как и в России, самые маленькие номера принадлежат скорым дорогим поездам, а номера 6000–6999 и до 7999 — пригородным, самым медленным и дешёвым.

Пользоваться поездами не очень просто, так как все расписания на вокзалах и в справочниках написаны только по-китайски. Существует книжка с расписаниями, она стоит 5Ю и продаётся на вокзалах. Купите и изучите её.

Легко заметить, что самые скоростные поезда имеют номера с буковкой Z (Z1, Z20 и т. п.), проходят за 12 часов 1500 километров, стоят около 500 Ю и связывают Пекин с Шанхаем, Харбином и другими крупными городами. Чуть подешевле поезда с буквой К, Т и N (К73, N79, N704), в них есть разделение на классы — сидячий, плацкарт и купе. В сидячем кресла (впрочем, при посадке на промежуточных станциях пассажирам, купившим билет, часто не достается отдельного места, и они стоят или лежат в проходах и тамбурах), в плацкарте — нижняя, верхняя и средняя полки (верхняя дешевле, нижняя самая дорогая), в купе только два яруса (нижний дороже верхнего). Эти поезда идут медленнее. Ещё медленнее (и, как правило, дешевле) поезда без буквы, с 1003 по 2598 — они проходят «лишь» 2000 км в сутки (быстрее, чем в России), — цены в них примерно российские (и так же, как и в России, с расстоянием удельная цена падает). Поезда 4001–8994 являются различными местными и пригородными поездами, и так же, как и у нас, «шеститысячные» поезда самые «народные» и, как правило, близко идущие. Купейных и плацкартных вагонов там нет, только безразмерные общие, скорость их — как у российских электричек. Типичные государственные цены на поезда — 6000-й, общий вагон 2000-го, верхняя полка плацкарт и купе — приведены в таблице ниже. Уточнённые цены можно узнать на вокзалах, или посмотреть в расписание поездов. Все цены в юанях.

В центре страны в каждом направлении каждый час проходит поезд. На окраинах страны в каждую сторону наблюдается всего несколько поездов в день. Все поезда ежедневные, никаких отличий в выходные дни, насколько знаю, не обнаружено.

Прямые поезда, идущие из Пекина в Манчжурию и в Хейхе (на границу с Россией), довольно дорогие. Так, “бичевой” поезд Пекин—Манчжурия (1301) стоит 197 юаней в бич-вагоне (380 плацкарт, 599 купе), хотя там всего 2393 км. (31 час езды). Применяя комбинацию поездов — Пекин-Цицикар (1467, 81 юань), Цицикар-Хайлар (4171, 36 Ю) и Хайлар-Манчжурия (6553, 12 Ю) можно не только сэкономить около 70 юаней, но и посмотреть замечательный город Цицикар. Подробнее свой маршрут вы можете просчитать, приобретя в Китае книжку расписаний. Цены на все поезда там приведены. Стоимость для местных жителей и для иностранцев не отличается.

Покупка билета и посадка в поезд. Следует заранее с помощью расписания поездов, карты Китая или местных помощников разобраться, куда вы хотите ехать, во сколько и на каком поезде. Если вы не знаете номер поезда, есть шанс случайно купить билет на дорогой экспресс, когда тут же рядом идёт дешёвый поезд с номером 1000–7000. Запишите номер поезда, его время отправления и название станции назначения (иероглифами, срисуйте их) и направляйтесь в ж.д. кассу. Выстоять очередь очень трудно, но китайцы легко пропустят вас, как варвара-иностранца, вне очереди. Если ваша станция конечная для поезда, то вам дадут билет с местами, а иначе — без места. Бывает, что по какой-то причине мест на поезд нет (видимо, есть лимит продаж на проходящие поезда), но если очень хочется, билет всё же можно приобрести.

Контроль трёхступенчатый. Об этом было уже рассказано в книге.

Дешёвые китайские поезда довольно грязны, мусор бросается на пол и в окно. Для долгих путешествий они утомительны, и больше двух суток в дешёвом китайском поезде высидит только неприхотливый и тренированный человек. К счастью, есть и мелкие радости: в поезде обычно есть кипяток (часто не 100-градусный, но и не остывший), на станциях продают варёную кукурузу, лапшу и рис; еда из вагона-ресторана не так дорога, как в российских поездах, и её в случае голода можно приобретать. Но всяко запаситесь фруктами в дорогу — в поездах их почти не продают.

Поезда практически не опаздывают.

Товарные поезда. В глухой местности люди, крестьяне, массово ездят на товарных платформах и в пустых грузовых вагонах. (это наблюдалось и есть даже у меня на фото) Однако на цивильных станциях иностранец, лезущий в пустой товарный вагон, может привлечь внимание ментов (пробовали). Поэтому не стоит особо рассчитывать на товарняки (хотя по случайности вам может повезти). Локомотивы, по моей гипотезе, не берут иностранцев (лично не проверял).

Устройство вокзалов. Вокзалы в Китае довольно полезны. Правда, мелкие из них открыты не круглосуточно, а лишь перед появлением поездов, так что ночевать на них нельзя. Но если открыто, то относительно чисто и есть кипяток и туалет.

На больших станциях вокзалы открыты круглосуточно. В городах-миллионниках они обычно переполнены едущим людом, и часть людей спит ночью не только в залах ожидания, но и на привокзальной площади. Подстелив газету и под голову — чемодан, спят даже очень цивильные люди, так что турист, приехавший ночью и спящий в ожидании утра в спальнике, не вызовет никаких подозрений. В туалетах можно постираться.

Международные поезда. Их всего несколько: на Москву, Улан-Батор, Гродеково (Приморский край РФ), Пхеньян, Алма-Ату, Ханой. Дорогие. Дешевле доехать до границы, пересечь её и продолжиться местным транспортом.

АВТОБУСЫ.

В Китае много междугородних автобусов, и они очень дороги — цены российские, 50 копеек за километр (т. е. 100 км 15 Ю)! На автостанциях в городах на них продают билеты, дальние автобусы отправляются полными и редко стопятся по пути. Есть не только сидячие, но и лежачие автобусы, где люди лежат в два рядя, верхним и нижним ярусом (всего 30 человек в автобусе). Такие стоят ещё дороже, вплоть до 1 руб/км (100 км 30 Ю). Цены для местных и для иностранцев одинаковы.

Пригородные автобусы соединяют мелкие соседние города, перевозят крестьян, их вещи, фрукты и мелкий скот по цене 40–50 копеек за километр. Могут идти довольно далеко, на 200–300 км, останавливаясь у каждого столба. Некоторые автобусы, застопленные на трассе, способны везти и бесплатно (если у вас кончились деньги) или за билет МММ, металлические монеты, белорусские рубли, открытки и тому подобные сувениры. Внимательно следите, чтобы автобус не свернул с трассы в город или село и вы не оказались в центре ненужного вам города.

Городские автобусы есть во всех городах, стоят обычно 0.5 или 1 юань, в Пекине есть и двухюанные. В некоторых билетёр, в других оплата производится пассажиром самостоятельно опусканием монет и купюр в кассу (как в СССР). Во всех случаях металлические монеты можно использовать. Автобусы бывают двухэтажными.

САМОЛЕТЫ.

Из Пекина и Шанхая ежедневно во все областные центры Китая летают быстрые самолёты. Стоят около 100 долларов (600–900 юаней) за один перелёт. Рекламу авиакомпаний, похожую на календарики, вам сунут в центре любого крупного города. Самолеты за пределы страны весьма дороги.

Чартерных дешёвых самолётных рейсов с территории РФ в Китай не обнаружено.

ДЕНЬГИ. ЦЕНЫ.

Китайский юань — стабильная валюта. Уже много лет

1 $ = 8.2 Юаня. 1 Евро = 10 Юаней .

Удобно считать, что 1 Юань = 3 руб. 50 коп. (на лето 2004 г). = 1 эфиопскому быру. Обмен валюты можно произвести в каждом городе в особом банке, он называется BANK OF CHINA (другие многочисленные банки обычно не способны на это), или же в крупном хотеле. Поменять обратно юани на доллары (или евро) проблематично. Банкоматы в крупных городах способны выдать деньги с вашей кредитной карточки, также в самых крупных супермаркетах можно купить что-либо по кредитке.

Китайский юань бывает в виде бумажек 1, 2, 5, 10, 20, 50 и 100 юаней. Каждая номинация имеет два вида: юбилейные с портретом Мао Цзедуна и «старые» со всякими рабочими-колхозниками. Есть также монеты в 1 Юань, к которым с подозрением относятся в провинции. Юань подразделяется на десять Джао, которые выпускаются в бумажках 1 и 5 Джао, а также в монетах. Дешевле 5 Джао (1 руб.75 коп.) в Китае ничего не бывает, но всё равно каждый Джао подразделяется ещё на 10 Фэней. Эти фэни бывают в бумажках 1 и 2 Фэня и в монетах (2 и 5), водятся лишь в крупных банках, в обычной жизни не ходят, лишь как сувениры. Купите пачку Фэней и дарите всем в других странах.

Китай — дешёвая страна, в том, что касается вещей. Не зря в китайских вещах ходит половина земного шара, и на всех мировых базарах продают китайские часы, калькуляторы, фотоаппараты и безделушки. Однако, надо хорошо знать, что именно вы хотите купить, иначе вы попутно купите много ненужного. Избегайте покупок в городах, где присутствуют русские челноки (приграничные Манчжурия, Хэйхе), а также в Пекине и во всём Северном Китае. В южной части страны всё вдвое дешевле, и самое лучшее место посмотреть цены на всё — это любой не указанный в туристских путеводителях южнокитайский городок.

За 5 Джао (1 руб 75 коп) в Китае можно купить мороженое (есть вообще 3 вида мороженого, за 0.5, 1 и 1.5 юаня, советую не увлекаться самым дешёвым, оно бывает невкусное), можно проехать на гор. автобусе в маленьком городке, можно купить ножик, кружку, ножницы, зубную щетку, авторучку или подобную мелкую вещь на распродаже «всё по 5 джао» (в других местах вы встретите то же по 1 Юаню, а в России — по 10 руб), можно купить хлебную лепёшку или один какой-нибудь фрукт. Напечатать одну фотографию в многочисленных фотосалонах. Пакет самой дешёвой растворимой лапши. 4 дешёвых батарейки.

За 1 Юань (3 руб. 50 коп) — проезд в большинстве городских автобусов, полкило местных фруктов или килограмм совсем местных и дешёвых, типа груш, или один небольшой арбуз в арбузной местности. Плошка риса без мяса в городских харчевнях. Бутылка 0.33 питьевой невкусной воды «Вахаха». Или газировка «пепси», «фанта» 0.33 в столовой (бывает и за 5 джао). Пакет неплохой лапши. Маленький фонарик (может быть уже с батарейкой).

1.5 Юаня (5 руб) стоит самое большое и вкусное, шоколадное многослойное мороженое на палочке.

2 Юаня (7 руб) стоит час в большинстве Интернет-кафе, а также килограмм персиков, яблок, манго и прочих фруктов в местах их произрастания. За 2 Юаня можно купить любой ненужный вам предмет на распродаже, из той серии, что в Москве стоят рублей 100: пластмассовый бинокль, большую лупу, каменный шар, комплект цивильных палочек для еды (штук 10 красивых палочек или штук 100 простейших)., кошелёк, пузатую китайскую статуэтку неизвестного предназначения и т. п.

3 Юаня (10 руб) — хорошая тарелка риса с жареным яйцом в столовой. Проезд в Пекинском метро. Проявка фотоплёнки. Карта города. Небольшое расстояние на такси. Хороший фонарик с большими батарейками.

5 Юаней (17 руб) — шорты, футболка, шлёпанцы или другая мелкая одёжка. Большая бутылка газировки (1.25-2.5 литра, в больших супермаркетах за ту же цену бутылка больше). Большая тарелка лапши или риса с мясом, перцем и Бог знает чем. 10 Юаней (35 руб) — это уже солидная сумма, на которую можно приобрести городской рюкзак или сумку, можно вдвоём очень неплохо поесть в какой-нибудь цивильной харчевне. В книжном магазине можно купить небольшой словарик или атлас автодорог. Если повезёт, китайскую фотоплёнку LUCKY 100х36 (но чаще она стоит 14, а Коника 16). Китайские зелёные кеды.

За 100 Юаней (350 руб) можно приобрести дешевый китайский фотоаппарат, уже в комплекте с батарейками и аж с четырьмя фотоплёнками (Кодак 400х36) в придачу. Можно скупить весь базар фруктов и овощей в каком-нибудь провинциальном городке. Можно неделю или две ездить автостопом по южному Китаю, ни в чём себе не отказывая, но не оседая в крупных городах, где деньги тратятся быстрее.

ЕДА.

В Китае очень много еды. Она есть разных типов.

Фрукты на базаре. Стоят обычно 2 юаня за килограмм. Но цену почти все продавцы сообщают за полкило, поэтому не удивляйтесь, если вам сказали «И-квай» (1Ю), а вышло 2. Самые фруктовые провинции — южные, там есть местные бананы, манго и десятки других фруктов, которым названия не знаю. На севере в сезон уродятся только яблоки. На жарких равнинах растут дыни и арбузы, которые в сезон стоят 1Ю за штуку, но могут и подарить.

Еда в супермаркете. Удобна тем, что написаны цены, и большой выбор. Цены на фрукты и конфеты, как правило, указаны за полкило. В некоторых супермаркетах принимаются кредитки.

Уличная еда. Множество видов. Лучшая там, где уже столпился и питается народ: там значит и цена и качество хорошие, и можно ткнуть пальцем в тот или иной продукт, сказать: дай мне это! Основная еда — на севере лапша, а на юге рис, и с перцем и миллионом разных приправ. Если боитесь перца, следите, что вам кладут. Порции все большие, и нормальной китайской порции нередко хватает на двоих. В мусульманских кварталах есть специальные мусульманские харчевни, там готовят еду по правилам шариата (без свинины, например). Такие заведения нередко имеют надписи по-арабски и мусульманскую символику.

Повсюду в Китае есть бесплатный чай и/или кипяток. Это очень удобно. В столовых, гостиницах, университетах, магазинах, банках, на вокзалах, в поездах, на автозаправках и в других общественных местах можно увидеть термос или кран с кипятком или чайник с зелёным бесплатным чаем (чёрный чай в Китае не распространён). Сей кипяток можно отливать себе, заваривать им лапшу или делать свой чай, с сахаром, поскольку традиционный китайский зелёный чай сахара не содержит.

ПОЧТА, СВЯЗЬ, ИНТЕРНЕТ.

По всему Китаю натыканы конторы «China Post», оттуда можно отправить письмо в Россию и другие страны мира (стоит целых 6 юаней, открытка 4.5, идут около трёх недель), а также бандероль или посылку, которые обойдутся дороже, чем их содержимое (порядка 100 юаней килограмм). Из этих же контор можно позвонить домой (минута 8 юаней, с посекундной оплатой). Звонок по городу стоит 0.3 юаня с большинства ларьков и уличных телефонов.

В больших городах есть конторы IP-телефонии, где звонок в Россию обойдётся в 4.6 юаня (гос. монопольная цена, ни копейкой больше или меньше) за минуту, оплата поминутная. Связь всюду отличная, без задержек, слышно хорошо, учёт денег ведёт автоматический компьютер, так что без обмана. Конторы телефонии встречаются целыми улицами, так что если по неопытности персонала вам не удалось позвонить из одной конторы, смело идите в соседнюю.

Интернет-кафе в Китае весьма распространены, и они самые дешёвые в мире. Кафе есть в любом городе, надо только уметь их найти. Если почта имеет зелёную надпись по-английски, телефония заметна по вывеске IP, — то Интернет (по-китайски Инь-тэ-ван), маркирован только иероглифами. Если вы видите заведение, где много компьютеров, это наверняка Интернет-кафе. Стоит большинство 2 Юаня в час, хотя нам встречалось и за 1, и за 3, 4, 5 и даже за 30 Юаней в час (в крупных отелях). Скорость и качество всюду одинаковое, но в большинстве компов нет русского шрифта, и при попытке вызвать, например, www.mail.ru или выплывают ругательства по-китайски. Комп предлагает дозагрузить русский шрифт, и если нажать ОК, он иногда загружается (это занимает несколько минут). Если же нет, то значит на компе стоит защита от дозагрузок русского шрифта. Вы ничего не платите и идёте в соседнее кафе.

Сотовые телефоны весьма распространены в Китае. Мобильником обладает почти каждый горожанин, и в каждом городе вы найдёте сотни салонов «China Mobile», продающие телефоны. Сами телефоны все крутые и дорогие (цветные, раскладные, с видеокамерами и т. д), стоят от 100 долларов, дешёвые простые телефоны в продаже не попадаются. Китайский сотовый номер стоит 100 юаней, звонки — 0.5 юаня местные, 0.7 по стране. Звонки за границу дешевле из контор IP-телефонии.

НОЧЛЕГ

Вписки. Китайцы не спешат сразу звать вольного путешественника на ночлег. Можно посоветовать обратиться в университет, школу или в другую организацию, где есть шанс встретить англоговорящего человека. Объясните ему свою сущность, продемонстрируйте соответствующую справку. Можно вписаться и в полиции, озаботив китайцев своей проблемой. Во всяком случае поиск ночлега нужно начинать ещё до темноты, т. к. это может быть долго и запарно.

Ночлег в палатке, в отличие от вписки, очень прост. Вы просто ставите свою палатку где угодно — у дороги, во дворе дома, на поле, на бензоколонке или в другом месте. 99 %, что на вас никто не обратит внимания. Хотя был замечен эксцесс — в Уйгурии Яшникова с Ноткой встретили злого мента, который счёл их действия по установке палатки противозаконными и даже отвёл в тюрьму, — другие люди не сталкивались с этим.

Религиозные заведения. Их в Китае очень немного, в глаза они не бросаются, а если место историческое, то там стоит билетёр, который вместо того чтобы вписать путника в святом месте, хочет слупить с него денег. Впрочем, я думаю что можно обрести ночлег при помощи таких заведений, если там найти англоговорящего или иного понимающего человека (см. выше про организации).

Гостиницы. Китайцы любят путешествовать по своей стране, и поэтому там много гостиниц на любой кошелёк. Правда, самые дешёвые из них (от 5 Ю за ночь), кучкующиеся вокруг ж.д. вокзалов, надписаныи лишь иероглифами (можно их найти с помощью умного человека). Другие гостиницы, куда вас уже сами заманят различные агенты, стоят от 20 до 100 Ю и выше. Самые шикарные, надписанные по-английски, глянцевые хотели-небоскрёбы, стоящие в центре каждого города, мечтают содрать с вас от 400 до 2000 юаней за ночь — наверное есть и ещё дороже, этот вопрос пусть сам читатель изучает.

Шикарные гостиницы бывают оснащены самыми дорогими в Китае Интернет-кафе (2 минуты 1 юань). В других местах данная услуга оказывается в 15–30 раз дешевле. Единственное что полезное в этих супер-хотелях — круглосуточный обмен валюты по сносному курсу, похожему на банковский.

ТИБЕТ

Легендарная Шамбала, йоги, тибетские монахи, родина арьев и русских, сердце земли, источник святых вибраций, медитаций и левитаций — это, конечно, ТИБЕТ, уже 50 лет находящийся в составе Китая.

В 1990-х годах китайские власти стали постепенно ослаблять ограничения на передвижение иностранцев в Тибете. С каждым годом попасть туда становится всё проще, и на сегодняшний день все пять дорог, ведущих из внешнего мира во Лхасу, уже пройдены автостопщиками. Необходимо обойти «въездные» в Тибет посты китайского ГАИ. Машины на тибетских дорогах часто деньгопросны. Также помните, что дороги здесь медленные, скорости невелики, и вам, возможно, потребуется где-то продлять китайскую визу. Самая быстрая дорога — через Голмуд, но на ней же чаще всего и ловят. Пойманных обычно не расстреливают, а выпроваживают обратно из Тибета. Внутри оного, например во Лхасе, уже не ловят: предполагается, что иностранец во Лхасе прибывл туде уже с туром.

Для тех, кого интересует Тибет и Китай, рекомендую прочитать три книги:

1) Александра Давид-Неэль. "Путешествие парижанки в Лхасу." Пешком из Китая в Индию через Тибет под видом нищих паломников в 1913 г.

2) Владимир Динец. "Тропою дикого осла." О путешествии по Тибету и Китаю автостопом, на поездах и пешком в 1993 г.

3) Антон Кротов. Азия для тебя! Полезный путеводитель по всем странам зарубежной Азии.

Эти книги (а также и другие книги для самостоятельных путешественников и автостопщиков) можно приобрести у А.Кротова и его распространителей (тел.(095) 457-89-49), или в редакции газеты «Вольный ветер».

Также в природе есть путеводители серии "Lonely Planet" по Китаю, и отдельный по Тибету. Они переиздаются каждые несколько лет, продаются в Москве и в других местах. А ещё лучше — познакомьтесь с кем-нибудь из людей, недавно вернувшихся из Китая и других стран, или с автором книги сей, и расспросите их о том, что вас интересует.