К моменту моего прибытия в Бефот дождь шёл уже два дня, и на некоторых улицах вода поднялась выше чем по колено – на 60—70 см над асфальтом даже на привокзальной площади! Некоторые предвыборные плакаты, воткнутые в землю на палках, затопило по самые слова «Голосуй за…». Под зонтиками, в воде по колено, граждане расползались по городу.

Я думал в этот день ещё куда поехать автостопом, – но понял, что машин в такой вечер попросту может не быть. Поэтому я остался в Бефоте, сидел в интернете до 23 часов, закачивал фоты. Здесь связь лучше и быстрее, чем в соседней Индонезии, где на выкладывание одной фотографии можно было потратить минут двадцать.

Ночью выхожу из интернета – всё мокро, всё закрыто. Пошел в главмечеть, не очень надеясь, что там ещё какая-то жизнь – но на крайняк устроюсь под козырьком. Как ни странно, открыто, навстречу выходит дряхлый старичок лет 80-ти, наверное оставленный при мечети доживать свой век сторожем.

– И кого это опять принесло на ночь глядя? – обратился он ко мне.

Оказалось, в эту мечеть уже припёрлось до меня четверо дядек с сумками, может паломники, а может к выборам приехали на место прописки.

– Ты один? Давай сюда, – с этими словами старичок резво выхватил у меня 17-килограммовый рюкзак и потащил в какую-то комнату, где мне надлежало ночевать вместе с другими, уже прибывшими, постояльцами. Я побежал за ним… Наступало 8-е марта.

Утром, в день выборов в Малайзии и в день всех женщин в России, 8 марта, я покинул Бэфорт. Дождь наконец-то прекратился, и улицы в самых мокрых местах смогли чуток стечь. По дороге посетил китайский храм – в Китае их немного, так как там коммунизм, а в Малайзии китайские храмы на каждом шагу. Внутри – идолы, им жертвоприношения съедобные (фрукты), благовония, китайские курительные палочки двухметровой высоты и толщиной с ногу человека – стоят перед храмом, окуривают.

Из Бэфота я поехал автостопом в такой городок – Манумбок. Оттуда ходит паром на остров Лабуан. Переправа на остров имеется двух видов: на маленьких лодочках-моторках за 15 ринггит, и на большом пароходе за 5. Большой пароход дважды в день, лодочки раз в 15 минут. В Манумбоке – прикол. Зашёл в кафе пообедать, а там висит на стене портрет американского президента Джоржа Буша!

– Это ваш начальник, да? – спрашиваю у официантов. – Ваш шеф?

Не удержался – нашёл предвыборный плакат, оторвал слова «UNDILAH / UNDIO’NOH / VOTE FOR» (голосуй за) и приклеил скотчем к Дж. Бушу. Посетители кафе оценили шутку, но, наверное, потом отклеили её.

Остров Лабуан

Итак, подходит пароход на Лабуан. Большой и довольно-таки ржавый, что Малайзии, в целом, не свойственно. Тут я просто просочился, никого не спросив, – не 5 ринггит жалко, а за интерес. Тут бюрократы страшные! Скажешь билетёру «Можно даром?» – он пошлёт к начальнику пристани, а тот скажет: «Мой начальник на острове, едь туда и спроси, а если он даст разрешение, я тебе 5 ринггит верну на обратном пути!» А тот на острове пошлёт в Кинабалу, а там скажут – лети в Столицу к Самому Главному, а к нему ещё и не пустят (и всё из-за 5 ринггит). Такие тут бюрократы. В этом штате Сабах даже три раза пришлось доставать паспорт, чему я уже в Индонезии разучился.

Погрузился на паром, поплыли.

Капитан не пустил к себе подудеть гудком!! Кошмар!

…Итак, 2 часа морской прогулки, и я на острове Лабуан.

Остров Лабуан – в своём роде самостийный остров, с недавних пор – и свободная экономическая зона, чем жители гордятся. Здесь можно купить в супермаркетах товары со всего юго-восточного мира (не очень дёшево). Я вот приобрел себе налобник (взамен китайского, купленного мной в Иркутске, но оставшегося в Сурабайе у Длиннюка). В этот день тут шли выборы. В.В.Жириновский со своим лозунгом «Мы за бедных, мы за русских» набрал бы немного на Лабуане – ни бедных, ни русских не видно. В этом есть и плюс – можно купаться, не очень опасаясь, что твой рюкзак унесут. Море очень приятное. Сам остров размером примерно 20 километров, один город, рыбаки, продавцы, торговые комплексы, международный терминал порта, откуда несколько раз в день отходят суда на Бруней – безвизовый для местных, и весьма трудновизовый для нас. И плюс несколько «ракет» по соседним городкам. Обмены валюты, информационный центр с бесплатными картами острова, международный аэропорт. Всё чисто, прибрано, цены – довольно высокие.

На острове Лабуан я очень хотел отоспаться, т.к. за неделю хождения по святым местам на меня свалился недосып – вставать в 4—5 утра не всегда удобно, а ведь тут в каждой мечети ещё до рассвета и до утреннего азана (призыва на молитву) начинается жизнедеятельность. А вечером после всех молитв надо же отмыться, постираться, вещи просушить, цифрофоты проверить и половину стереть, так что долго всё, а в 4—5 утра – опять подъём.

Тут почему-то в главной мечети всё запрещено – надписи «DILARANG MEROKOK» (курить запрещено) английским и арабским шрифтом, «Makan DILARANG» (есть запрещено), «Tidur DILARANG» (спать запрещено) и даже DILARANG приводить мелких детей, во время молитвы шумящих. Я подумал, раз всё диларанг, надо переночевать в какой-нибудь школе, – но они все были заняты выборами. Так что я вернулся в мечеть, в самую большую мечеть Лабуана, нашёл там среди учебных и служебных помещений незапертую по раздолбайству комнату с вентилятором и благополучно отрубился. Заранее подготовив себе бутылки с водой, кружку, сахар, чай и кипятильник. Шоколадки прикупил в супермаркете, так что спать было вкусно.

Да, почти во всех мечетях, университетах, квартирах я спал рядом со включённым вентилятором. И это не столько для прохлады, сколько от мух и комаров, чтобы они на меня на садились. Воздух вентилятора разгоняет всех насекомых, и они не могут на меня приземлиться. Там же, где вентилятора не было или он был далёк, я ставил сетчатую палатку (москитную сетку), прицепяя её за верёвки к потолку, к стенам, к мебели – где что было. Без вентилятора и сетки тут можно стать добычей комаров, в том числе малярийных. Болеть малярией мне не очень хотелось (когда-то в Африке со мной было и такое). В этой поездке я вообще ничего не подцепил – ни малярию, ни амёбу. Только ножной грибок, который потом в России за месяц вывел мазью «Клотримазол» (она стоит 20 руб.).

Утром солнце, приятная погода, посмотрел музей истории и независимости Лабуана. С давних пор это был отельный островок-султанатик на обочине исламского мира – со своим султаном. Потом им владел султан Брунея, потом англичане-колонизаторы и малайское центральное правительство. Выбив себе полуавтономию, лабуанцы ужасно обрадовались, покрыли улицы новым асфальтом и подняли цены на бананы и на интернет на 30%.

Да! Что самое интересное, зачем ехать на Лабуан. Это вовсе не пляжи и не «Идеальное сочетание бизнеса и отдыха», как тут рекламируют. Каждый день отсюда отправляется несколько «ракет», а именно – две в день в Кота-Кинабалу, восемь раз в день – в Бруней (для счастливых обладателей брунейской визы и для безвизовых в него местных граждан), ни одного рейса – на западную половину острова Калимантан, в Мири либо Кучинг. Но раз в день – внимание – ходит ракета в Лимбанг. А что такое Лимбанг? Это городок, засунутый в щель между двумя частями Брунея! Сам Бруней состоит из двух половинок, между которыми втёрся малайский Лимбанг и несколько мелких деревень.

Бруней, выдающий визы неохотно, делит малайскую часть Калимантана на две половины – западную (Саравак) и восточную (Сабах). И попасть из одной половины в другую, обойдя обе части Брунея, можно или на самолёте (слишком просто и неромантично) или пешком (неделя, а то и две, по горам и джунглям). Я надеялся, попав в малайский Лимбанг между двумя частями Брунея, как-нибудь выскользнуть оттуда на запад, например в малайский порт Мири, или Сибу, или Кучинг, находящиеся в западном штате Саравак, и тем самым связать северо-восточный и северо-западный Калимантан ниткой мудрейшего наземного маршрута.

Гидростоп с летальным исходом

Вечером девятого марта, заплатив 28 ринггит, я покинул остров Лабуан – уплыл оттуда. И через пару часов уже стоял в порту Лимбанга, скромного городка в устье какой-то тропический речки. Тихий приятный сонный Лимбанг. Здесь уже нет шикарных торговых центров и пляжей с уборщиками. Городок с речными таксистами на моторных лодках, подплывающими к набережной на любом причале по зову голосующего и довозящими тебя до нужной точки на одном или другом берегу реки. Лимбанг вытянут вдоль обоих берегов; моста нет, у многих есть свои лодки. Некоторые рыбачат. Есть магазины и даже газета «Лимбангская правда». Интернет только в одной точке.

Но – выбраться оттуда в остальную часть штата Саравак непросто. Дорог в обход Брунея нету, а идти пешком в сезон дождей не хотелось. Я решил испытать гидростоп. Где здесь морской порт? Этим вечером найти грузовые суда не удалось. Я отправился переночевать в мечеть, где был встречен вопросом – прибыл ли я сюда на заработки, и если да, то как надолго? Ответил, что заработки меня не интересуют, ибо с первой возможностью я хочу из Лимбанга убраться на запад. О попутных и рейсовых судах в мечети не знали.

Ещё в городке я нашёл туристский информационный офис. Он был неофициальным, самодельным. При нём находился (периодически отлучаясь, но найти можно было) очень толковый мужик. Он говорил по-английски и знал всё. Я спросил его, возможен ли пеший поход вокруг половинки Брунея – судя по карте, идти нужно было через Гунунг Мулу и заповедник Мулу, где находятся огромные, уникальные своей величиной пещеры. Конечно, было бы неплохо их посмотреть. Мужик достал листочек и подробно начертил схему добирания. Во-первых, нужно плыть на моторке вверх по течению реки, и это стоит очень дорого. Во-вторых, от верховьев реки нужно идти в Мулу с гидом, потому что это заповедник и без гида там нельзя. В-третьих, в Мулу или в городок Мири значительно быстрее и дешевле попасть на самолёте. Что же до гидростопа, и об этом мужик был наслышан, и даже помнил неких иностранцев, которым удалось выловить судно на Кучинг. Информатор предупредил меня, что судов мало, берут они плохо и плавание на них скоростным не может быть названо, только как эксперимент.

Наутро, после ночлега в соборной мечети Лимбанга, я продолжил поиски судов. Если не считать рыболовных, – на реке стояло только одно судно. В двух километрах от центра оно было запрятано, и не сразу видно за изгибами реки. Вид у него был такой, что его достали с морского дна, где оно пролежало лет тридцать. Ржавое донельзя. Судно шло в Кучинг, как и все суда, появляющиеся в приниципе в этом городке. Порт не охранялся, и порта, как такового, не было – швартовались все где попало, судя по роду груза, ближе к складам той или иной продукции.

Капитан – индонезиец, команда – филлипинцы и бирманцы, прибывшие в Малайзию на заработки. Капитан сперва удивился, пытался отказать, а потом уже был и не против взять, и угощал кофеем-рисом, но выявилось три препятствия.

Во-первых, судно не сразу шло в Кучинг, а заходило опять на остров Лабуан (с которого я только что прибыл накануне), а потом в городок Лавас, и весь круиз занял бы дней девять. В принципе, я готов был и на круиз, но:

во-вторых, был ещё босс в порту – китаец в очках и в шлёпанцах, который мог не разрешить. Мы пошли к нему, и он не разрешил! потому, что,

в-третьих, судно должны были арестовать в Кучинге и уже ждали, чтобы арестовать за какую-то контрабанду. Так что китаец (созвонившись и со своим боссом в Кучинге) добро не дал. А может быть, и опасался, что я, явившись ниоткуда, подобно святому Хызру, что-нибудь нехорошее сделаю с судном.

Так и не удался мне девятидневный круиз на ржавой калоше, которая, наверное, могла бы и потонуть по дороге. Капитан и сам был расстроен. Перед расставанием он выдал мне пять ринггит и вызвал по телефону речное такси, которое должно было привезти меня на другую пристань, где возможно парковались другие, идущие в Кучинг плавсредства. Лодочник прибыл через пять минут по телефонному звонку капитана и увёз меня на другие пристани по тяжёлой, быстрой и мутной коричневой реке.

На других пристанях ничего не стояло. Другие корабли в Кучинг могли прибыть через несколько дней, и я, вспоминая, сколько стоит рабочий день в Москве, пошёл в аэропорт, надеясь уболтать начальника и улететь даром или со скидкой. До аэропорта было десять километров, асфальт сильно подогревал ноги, а я свои ботинки оставил ещё в Ранау и ходил босиком. Идти надоело, подъехал автостопом и с приятностью вошёл в прохладное кондиционированное маленькое здание аэропортика.

Но начальник (главный менеджер) не уболтался. Более того, всё оказалось очень строго, и, хотя городок маленький и порождает всего 2 полупустых микросамолётика в день, цена улёта фиксированная – 135 ринггит (1000 руб) до Мири. Больше лететь некуда. Так как ринггиты у меня имелись, пришлось лететь.

Крошечный мокрый самолётик выпрыгнул из дождевой тучи и приземлился. Сотрудники каэропорта раздали всем зонтики… Полчаса лёта в тряской обстановке – и мы в городе Мири. Бруней перелетелся.

С 1 ринггитом через весь Саравак

Случайно вышло так, что по прилете в город Мири у меня оказался всего 1 ринггит. Обменники были закрыты, а те, что открыты, хотели только 100-баксовую купюру (а я недавно уже менял в КК таковую, вторую не хотелось). Поэтому решил поехать совсем пролетарием. Автостоп тут плохой. Половина народу китайцы, а то и более. И непонятливые, как индусы. Стоишь по полчаса и более, проезжает сто машин, приветственно руками машут. Если «шанинский» большой палец покажешь – тоже также отвечают: мол, всё отлично, молодец, парень! А табличек предвыборных уже нет, махать нечем. Автобусы стопятся плохо, без денег почти не везут.

Переночевал в мечети в Мири. Там особая комната оказалась, для ночлега странников. Некоторые там уже и обитали. У меня спросили, на сколько дней я прибыл, и узнав что всего на одну ночь, обрадовались и выделили самый удобный угол, где я пристроил свою сетчатую палатку. В этой же комнате для пилигримов жили какие-то совсем странные люди, казалось мне, что они то ли собирают мусор, то ли его продают, то ли ремонтируют.

Наутро выбрался из города – хорошо, что здесь, в Малайзии, есть бесплатные рекламные карты городов – и, честно автостопя, только к заходу солнца доехал-таки до следующего большого города, под названием Сибу. Проехал четыреста километров. Дорога асфальтовая, хорошая, ровная, вдоль дороги – поля, леса особой масляной пальмы (из её плодов выжимают масло, из которого можно сделать солярку, и в случае подорожания бензина на ней тоже можно ездить, как и на обычной соляре).

Некоторые деревни, через которые мы проезжали, населены «оранч асли» – аборигенами, которые живут в длинных домах, напоминающих наши пятиэтажки. Но они одноэтажные и на ножках. В одном доме-сарае может жить сотня человек, и он разделён на десятки отсеков, вход и спереди, и сзади. Аборигены одеты по-европейски, на верёвках сушится бельё, в некоторых длинных домах через открытые (незастеклённые) окна виден телевизор или лампочка, особо богатые могут иметь машинку во дворе дома. Жители длинных домов – не мусульмане, а формально христиане, многие же до сих пор держатся своих неведомых мне древних верований (хотя числятся христианами или муслимами).

Проезжающие водители казались мне все на одно лицо – довольно узкоглазые, низенькие, за рулём своих хороших машин без кузовов, приветственно машущие мне руками. Скорей бы в Индонезию!

Местные жители автостопом тут не ездили.

Прибыв в город Сибу, я подумал, что будущий читатель и изучатель моих похождений может решить, что тут одни только мусульмане обладают свойством гостеприимства. А ведь не так, тут все религии представлены. В Сибу, например, в основном христиане-китайцы. Думаю, что надо поселиться у христиан – для разнообразия.

Увидел христианскую китайскую методистскую церковь, шикарную, пошёл вписываться. Пастор сперва пытался перепихнуть меня к католикам («тут в конце улицы, мол, католический храм и получше нашего!»), – но потом вписал. Я поселился в каком-то учебном классе среди парт; вентиляторы и розетки были, а это самое главное. Пока я готовил чай, пастор ещё более возлюбил меня – вернулся. Повёз ужинать и наутро – завтракать, подарил шлёпанцы б.у. и ржавый зонтик, видимо, забытый кем-то из прихожан. Никогда в жизни не ездил в зонтике, и в шлепанцах. пытался отказаться, но он втюхал мне всё это, а также брошюры про Иисуса Христа, и вывез на трассу. Там я с зонтиком и оказался. Вот молодец пастор, выполнил все заветы своей религии, хотя сперва и пытался отмазаться, но вовремя врубился, что вписывать – хорошо. Теперь будет ему тема для проповеди!

На выезде из Сибу обнаружился платильник – дорога здесь платная (для водителей). Вот тут-то, думаю, я и останусь. Сел на стул (он там случайно оказался) под козырьком у того шлагбаума, где проезжают фуры. Нарисовал табличку «КУЧИНГ». Все большие фуры явно идут в Кучинг, столицу штата (или по крайней мере идут далеко, не в соседнюю же деревню). От легковушек вовсе решил отказаться – они проходили через другие ворота. Удобнейшая позиция, пока водитель расплачивается и ждёт, что ему откроют шлагбаум – я ему в стекло сую табличку КУЧИНГ и слежу за реакцией.

Реакции – НЕТ!!

Я считаю грузовики. Пять, шесть, семь. Уже заглядываю в кабину.

– В Кучинг едешь?

– Да.

– Возьми меня!

– Как? Куда?

– В кабину.

– Кучинг: есть автобус. – бип! Уезжает.

Очередной тормозит. Бип! Как обычно, кабина огромная, водителей двое, можно хоть целую бригаду стопщиков напихать… Главный водитель, китаец с огромными вылупленными глазами, кажется сейчас упадут глаза вниз, – в огромной фуре наверху колышется. Обращаюсь к нему.

– Ты едешь в Кучинг?

– Я еду в Кучинг, – согласен.

– Возьми меня! Я тоже в Кучинг!

– Если ты едешь в Кучинг, имеется автобус.

– Но у меня нет денег, остался 1 ринггит (что является истиной).

– Тогда ты НИКОГДА не попадешь в Кучинг, – равнодушно.

– Почему никогда? ты можешь взять меня к себе в кабину.

– … (попытка осознать неясный момент)…

Я объясняю…

– Ты пустишь меня к себе в кабину, и мы вместе поедем в Кучинг!

…Тяжелая работа мысли. Переговоры с напарником. Ведь никогда в жизни он никого не подбирал! И никто тут не стопит! Только стоят на автобусных остановках. Даже руками не машут.

Наконец, работа мысли проделана. Я забираюсь в огромную кабину (там ещё пятеро бы сели) и едем в Кучинг (450 км от Сибу). Слово «Кучинг» в переводе означает «Кошка». Весь день, что я ехал сюда, непрерывно лил дождь.