Механику потребовалось около трех часов, чтобы выяснить, что же все-таки стряслось с мотором, и запустить его. Он ругался на чем свет стоит, обвиняя неизвестного злоумышленника в том, что тот заклинил поршень, но не мог привести убедительной причины, зачем это могло понадобиться кому бы то ни было. Пирс был на сто процентов уверен, что это дело рук Жоржа Пакуина.

Он стоял у окна своей каюты и смотрел на плывущий мимо лесистый берег, не обращая внимания на нескончаемый поток людей, фланирующих по пассажирской палубе. Он так и эдак прокручивал в голове все, что узнал за прошедшие несколько часов. Нужно было все хорошенько обдумать, а потом уже переходить к действию, чтобы ненароком не наломать дров. Впервые в жизни будущее Пирса было в его собственных руках. Но что он мог предпринять? Вчерашнее торжество обернулось полным провалом, а выстроенная в мечтах новая жизнь лежала в руинах.

Пирс вздохнул, прикрыл глаза и осторожно помассировал веки пальцами. Как могло статься, что такому восхитительному, такому утонченному созданию, как Ласточка, достался в отцы негодяй? Это казалось чертовски несправедливым.

Капитан Луи Пакуин. Упоминание о нем заставляло Пирса морщиться. Этот человек обладал поразительной способностью разбивать в прах чужие мечты. Вот и у него он разом отнял и Ласточку, и Пегаса.

В дверь поскреблись.

— Что там еще? — раздраженно пробормотал Пирс и пошел открывать.

За дверью оказался все тот же Жорж Пакуин. Он прошмыгнул в каюту, не дожидаясь приглашения, и Пирсу невольно пришла на память старая пословица, что яблочко от яблони недалеко падает. Парнишка сразу подошел к окну и опасливо оглядел пассажирскую палубу.

— За мной гонятся сразу все, — сообщил он тоном одновременно заговорщицким и испуганным. — Нет, правда! И команда, и Стокер, и этот Блэквелл с нехорошим взглядом. Надо где-то затаиться на время. Что же вы стоите, мистер, запирайте дверь!

Пирс повиновался и тотчас проклял себя за то, что вообще связался с этим мальчишкой. Он прислонился к двери и скрестил руки на груди, стараясь выглядеть как можно внушительнее и всей душой желая дать нахальному отродью хорошего леща. И он бы, наверное, не удержался, не будь парень так похож на сестру. Его снова поразило, в каком неподходящем окружении выросла Ласточка.

— Ну и что теперь? — саркастически осведомился он.

Жорж ответил не сразу. Сначала он почему-то схватился за обвисшие поля своей шляпы и натянул ее чуть ли не на нос, словно ожидал урагана прямо в стенах каюты.

— А ничего такого, — буркнул он наконец, глядя на Пирса медно-карими, как у сестры, глазами, чересчур красивыми для мальчишки-подростка. — Новостей никаких. Деньги вы возместили, остается только присмотреть за тем, чтобы бумаги на «Мечту Элен» были переписаны на ваше имя. Даю слово, что так и будет. Я не враль и не плут, как вы, шулера.

Руки у Пирса буквально зачесались влепить ему оплеуху, и он вынужден был собрать всю свою волю, чтобы не поддаться искушению.

— Меня больше интересует твоя сестра.

«И моя лошадь», — подумал он.

— Меня тоже, — угрюмо сказал Жорж. — Да и отца надо бы предупредить насчет тех двоих, особенно Блэквелла. У меня от него мурашки по спине бегают.

— Твой отец в предупреждениях не нуждается. Не так он туп, чтобы не понимать, в какую гадкую историю влип, иначе поутру он мирно похрапывал бы в постели.

Пирс очень надеялся, что Жорж начнет препираться и тем самым даст ему возможность высказать все, что он думает о Луи Пакуине, но парень лишь пожал плечами:

— Отец наверняка уже опомнился и сейчас держит путь на пароход Кэди. Когда мы пришвартуемся в Орегоне… я знаю самый короткий путь до того места, где «Мечта Элен» обычно стоит на якоре между рейсами. — Жорж наконец отвернулся от окна, в которое выглядывал с таким видом, словно все до единого на судне были заняты погоней за ним. — Это было не самое лучшее утро в моей жизни, мистер. Пожалуй, я посплю немножко на верхней койке.

Воистину нахальство этого мальчишки не знало границ! Пирс только покачал головой. Этот день был полон сюрпризов, одним больше, одним меньше — какая разница? Вот и сам он разве не ведет себя странно? Ему и в голову не пришло, что он может просто забыть Ласточку, и для этого ее братца как будто само собой разумеется, что он бросится на ее поиски. А впрочем, почему бы и нет? Мальчишка прекрасно знает, что его сестра красива, и потому уверен, что любой для нее горы свернет, дай только шанс.

Жоржетта забралась на верхнюю койку и кое-как устроилась на ней. Она нарочно отвернулась к стене в надежде, что Пирс скоро перестанет обращать на нее внимание. Это было бы логично, если учесть, как бесцеремонно она себя вела. Находиться в одном помещении с этим отвратительным человеком было неприятно, и она мысленно повторяла со злобой: «Растлитель, шулер, мерзавец! Скопище всяческих пороков!»

Но потом она припомнила, что именно Пирс Кингстон пришел ей на помощь не так давно. Что ж, у нее нет выхода, кроме как положиться на его покровительство и впредь. Кто еще может защитить ее от Стокера и Блэквелла? Где-то там, за стенами этой каюты, они обшаривают пароход в поисках ее.

Жоржетта знала, что они не отступятся, что поиски будут продолжаться до самой швартовки «Вильяметты» в Орегоне. Страшно было представить себе, какую расправу ей уготовили, особенно за поршень мотора, который она заклинила, чтобы дать отцу большую фору. И все равно до Орегона миль сорок, не меньше, да еще двадцать до Колумбии, а наездник из отца неважный…

За ручку двери подергали. Кто-то пытался войти! Жоржетта в панике смотрела на дверь, как на пороховую бочку, готовую взорваться. Но это всего-навсего Пирс вышел из каюты, заботливо закрыв за собой дверь. Послышался звук повернувшегося ключа. Слава Богу! Он запер каюту, чтобы те двое до нее не добрались… или, наоборот, чтобы она не могла скрыться, пока он будет этих двоих разыскивать, чтобы передать ее им с рук на руки!

Эта мысль заставила Жоржетту сесть на койке. В результате она больно ударилась головой о потолок и повалилась навзничь.

— Черт! — прошипела она, потирая ушибленное место.

Поразмыслив, она решила, что все-таки Пирс не мог так подло поступить. Во-первых, зачем тогда вообще было ее защищать? А во-вторых, он для этого слишком добр.

Нет, он не добр, возразила другая, куда менее доверчивая сторона ее натуры. Он подлый шулер и растлитель невинных девушек, в точности как она и предположила с первого взгляда. Вчера он просто был в большом выигрыше и потому — для разнообразия — проявил великодушие.

— А некая мисс Пакуин стала десертом в роскошном обеде из многих перемен, — с горькой насмешкой прошептала Жоржетта.

И вдруг, без всякого перехода, она страстно пожелала Пирса Кингстона, так страстно, что пришлось зажать руки между ног, чтобы хоть отчасти подавить желание. Этого только не хватало! Он ее предал, обесчестил, он обобрал ее отца, а она мечтает снова лечь с ним в постель!

Она замолотила кулаком по ни в чем не повинной подушке, проклиная собственную слабость. Нельзя потакать зову плоти, слишком многое поставлено на карту!

К моменту, когда ключ снова повернулся в двери, Жоржетта успела несколько раз задремать и проснуться, обливаясь ледяным потом, и в целом это было не самое приятное времяпровождение. Она поспешно нахлобучила шляпу пониже и притворилась, что спит лицом к двери, хотя втайне боялась худшего.

К счастью, это был Пирс, один. Он бросил на верхнюю койку бесстрастный взгляд и поставил на столик поднос с едой. По каюте разлился упоительный аромат, живот девушки отозвался на него громким бурчанием, и она вспомнила, что после вчерашнего пикника у нее крошки во рту не было. Глаза ее широко раскрылись.

— Спускайся и поешь, — холодно произнес Пирс. — Если учесть, чем ты сегодня занимался, могу себе представить, какой ты нагулял аппетит.

Он произнес эти слова с сарказмом, но это сразу потеряло значение, стоило Жоржетте сообразить, что на голове у него вчерашняя соломенная шляпа. Он крепко сидел на крючке, причем попался на удочку рыболова, которого сам же и выдумал, которого на деле никогда не существовало. Это он был мишенью для насмешек, а никак не она.

Спускаясь, она ощутила укол совести, но отмахнулась от него. Конечно, Пирс вынужден кормить постороннего и делить с ним каюту, но в конечном счете по своей же вине. Это из-за него она не могла прибегнуть к маскировке под красавицу южанку. Ни команда, ни Стокер или Блэквелл не узнали бы ее в том обличье. Совесть кольнула снова, не сочтя этот довод убедительным. Тогда Жоржетта заключила с ней сделку, пообещав, что будет врать только ради спасения отца.

Когда она спустилась, Пирс стоял к ней спиной, старательно пристраивая шляпу среди своего багажа, чтобы, не дай Бог, не расплющить драгоценный дар мисс Пакуин. Он даже расправил ленточку! Жоржетте впервые пришло в голову, что он, пожалуй, тоже обобран, что и он стал жертвой мошенничества, глупого розыгрыша, потому что распустил нюни над прекрасной леди, жившей лишь в его воображении.

«Боже, как он нелеп с этой своей сентиментальностью», — подумала Жоржетта. Но потом Пирс выпрямился во весь рост, расправил плечи и небрежно тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и она испытала зуд в кончиках пальцев, которым не терпелось снова пройтись по его телу.

Сердце ее заколотилось где-то в горле, и, должно быть, она издала какой-то звук, потому что Пирс повернулся и поймал ее взгляд.

— Ты что, не голоден? Остынет ведь.

Жоржетта возблагодарила судьбу за повязку, что стягивала ее груди, иначе они налились бы и обрисовались даже под мешковатой робой. В этот момент ей не так хотелось есть, как окунуться в холодную воду, чтобы хоть немного остудить кровь. Она заставила себя оторвать взгляд от светлых глаз Пирса и посмотрела на поднос. В одной миске было несколько ломтей жареного мяса, в другой — тушеная фасоль. Слишком много для одной порции. Ей что же, придется разделить трапезу с врагом? Вот еще новости!

Она положила в миску мясо и гарнир, отошла в самый дальний угол и устроилась на краю нижней койки, спиной к Пирсу. Сосредоточиться на еде оказалось делом нелегким. Крохотные волоски на шее стояли дыбом, и она знала, что является объектом наблюдения. Приходилось снова и снова напоминать себе, как гнусно этот человек поступил с ее отцом, чтобы ненароком себя не выдать. Уж если кто и мог докопаться до правды о ней, то только Пирс Кингстон. Разве он своими руками не исследовал ее той ночью с головы до ног?

— Эй, парень!

Жоржетта подскочила и выронила ложку, которая с громким стуком ударилась об пол. Боясь оглянуться, она подняла ее, тщательно обтерла о рукав робы и только потом спросила:

— Что?

— Перед бегством сестра не разговаривала с тобой? Не просила что-нибудь мне передать?

— Нет.

И это была чистая правда — в каком-то смысле. Послышался шорох, и Жоржетта сообразила, что Пирс покончил с едой и поднялся. Он подошел и встал прямо у нее за спиной, до нее долетел легкий запах знакомого одеколона. Потом на плечо легла рука.

Она даже дышать перестала в ожидании обвиняющих слов. Но другая рука потянулась за пустой миской и вынула посудину из ее безвольных рук. Краем глаза Жоржетта видела, что Пирс поставил миски на поднос и вышел, на столике дымилась кружка с кофе. В двери повернулся ключ.

Жоржетта наконец с большим трудом овладела собой. Минуту назад она была уверена: Пирс ее раскусил, а теперь едва могла поверить, что этого не случилось. Но он и в самом деле ее не узнал, первый и единственный мужчина в мире, который обещал на ней жениться, и, пожалуй, ничего странного в этом не было. Ведь он любил мираж, иллюзию, а настоящая Ласточка не существовала для него.

Надо было признать, что отчасти в этом они были равны. Она тоже поначалу не распознала настоящего Пирса Кингстона под обаятельной внешностью. К счастью, судьба позаботилась о том, чтобы у нее открылись глаза.

Нервный озноб наконец перестал колотить ее. Она совсем уже было поднялась, но наткнулась взглядом на подушку и вопреки недавним размышлениям прижалась к ней щекой. От подушки пахло Пирсом. Не так давно он спал на этой койке, в этой постели, и одна мысль об этом разбудила потребность, дремлющую слишком чутко. Внизу живота возникло сладостное, но при этом странно мучительное ощущение.

Жоржетта с приглушенным криком бросилась прочь от койки и остановилась в нескольких шагах, прижимая ладонь ко рту. Пирс мог вернуться с минуты на минуту, оставалось только укрыться на верхней койке. Там Жоржетта и улеглась, чувствуя такое опустошение, что могла бы, казалось, спать целую неделю.

— Господи, пусть так и будет! — взмолилась она. — Сделай так, чтобы я не просыпалась до самого Орегона!

Она сбила одеяло в ноги, снедаемая внутренним жаром. Ну и ночи, словно в тропиках!

Жоржетта проснулась рано утром от приглушенных звуков внизу. С любопытством и опаской она свесила голову с койки… и едва не упала на пол при виде обнаженной мужской спины. Утренний свет лился в окна, омывая широкие плечи и рельеф мышц под загорелой кожей. Когда Пирс поднялся и пошел к окну, девушка забилась в свое убежище, не переставая, однако, наблюдать.

Он остановился вполоборота к ней, и теперь было ясно, чем он занят: он застегивал брюки. Вот досада! И что было не проснуться минут на пять раньше, когда он еще был без них?

Жоржетта поймала себя на том, что пристально следит за движением его пальцев, и зло приказала себе немедленно отвести взгляд. Пирс вернулся к койке. Его макушка была так близко, что Жоржетта бездумно потянулась к его волосам. Он поднял голову, и она едва успела отдернуть руку.

— Я вижу, ты проснулся, — заметил Пирс, надевая рубашку. — Буду с тобой совершенно откровенен, парень: я жду не дождусь, когда смогу от тебя избавиться. Впервые встречаю человека, который пяти минут не может проспать в одной позе. Черт возьми, ты вертелся веретеном и не дал мне выспаться!

— Это потому, что ваш храп, мистер, не похож на колыбельную, — парировала Жоржетта.

— Я не храплю.

— Еще как! — солгала она.

Взгляды их встретились, и в глазах Пирса она прочла вызов. Прежде чем она успела в смущении отвести взгляд, он отвернулся и начал вдевать запонки. Завершила наряд все та же соломенная шляпа. Водрузив ее на голову и сдвинув набок, Пирс снова посмотрел на Жоржетту:

— Мне, знаешь ли, трудно поверить, что Ласточка могла бежать с твоим отцом, не сказав мне ни слова на прощание. Невольно приходит на ум, что капитан по какой-то причине принудил ее сопровождать его. По какой? Вот как раз это и ставит меня в тупик. Ведь в одиночку скрыться легче.

Да, это был весьма логичный вывод. Жоржетта с минуту лихорадочно подыскивала правдоподобное объяснение, потом сказала:

— Отец был немного не в себе тогда. Может, решил, что не сумеет обойтись без нее. И он наверняка винит ее за то, что случилось. Она не должна была оставлять его одного и прохлаждаться в вашем обществе.

— И до какого же возраста ваш папаша будет нуждаться в няньке? — резко осведомился Пирс и пошел к двери, но снова обернулся. — Позже я принесу тебе завтрак. Может быть.

Жоржетта с трудом удержалась от того, чтобы не огрызнуться, но он вдруг добродушно усмехнулся и заметил:

— Тебе никто никогда не говорил, что спать можно и без шляпы?

И вышел.

— Ну что? — спросила Жоржетта, едва Пирс, вошедший в каюту, закрыл за собой дверь. — Эти двое, Стокер и Блэквелл, уже сошли с парохода?

— И не подумали, — ответил Пирс с ехидной улыбкой. — Наоборот, они следили за высадкой, подобно двум ястребам, стоя по обеим сторонам сходней. Как, впрочем, на каждой стоянке.

— Чтоб их разорвало! Я думал, им опротивеет смотреть друг на друга задолго до Орегона. Разве что… разве что они сговорились поделить «Мечту Элен» пополам.

— Не знаю, не знаю. Одно ясно: они хотят во что бы то ни стало до тебя добраться. Наверняка надеются припугнуть твоего папашу, чтобы больше не хитрил. Просто стыд и срам, до чего некоторые люди недоверчивы, не правда ли? — добавил он ехидно.

— Я же сказал, «Мечта Элен» будет ваша. А с «Вильяметты» я как-нибудь улизну. Мне бы добраться до кормы — и дело сделано. Я хорошо плаваю под водой и без труда доберусь до доков. — Она приоткрыла дверь и с радостью убедилась, что вокруг никого не было. — Вот что, — продолжала она торопливо, — почему бы нам не ускорить дело? Сойдите на берег, наймите на конюшне пару лошадей и ждите меня у доков. Но спешите! Я уже сказал, что знаю кратчайшую дорогу до места стоянки нашего пароходика. Мы будем там гораздо раньше, чем Стокер и Блэквелл.

Пирсу явно не понравилось, что им командуют. Жоржетта притворилась, что полностью поглощена наблюдением за палубой и не замечает его недовольно сдвинутых бровей.

— Будь по-твоему, — процедил он наконец. — Но не советую валять дурака.

Длинноногий мерин оставил позади уже немало миль, когда Жоржетта наконец высохла и согрелась. «Одно дело свалиться за борт, — думала она мрачно, — и совсем другое — сидеть в холодной воде в ожидании Кингстона».

Стокер и Блэквелл и в самом деле торчали у сходней. Она видела, как Пирс сошел на берег, обменявшись с ними дружеским кивком. Разумеется, они не задерживали его, так как понятия не имели о третьей расписке на «Мечту Элен». Он удалился в сторону конюшни, хорошо заметный в толпе благодаря соломенной шляпе с цветами Четвертого июля на ленточке.

Позже они встретились у доков, и Жоржетта с неудовольствием отметила, что он привел только одну лошадь. В качестве объяснения он привел очевидную нелепость, что, мол, это показалось бы подозрительным, найми он двух лошадей. На деле Пирс просто принял меры предосторожности на случай, если бы ей вздумалось использовать свою лошадь для того, например, чтобы скрыться с его глаз.

Девушка добавила еще один проступок к списку грехов Пирса Кингстона и поклялась расквитаться с ним. Впрочем, оказавшись позади него на крупе, она сразу забыла о мести. И без того продрогшая, она вся покрылась мурашками от ощущения его опасной близости. Мерин бодро бежал вперед, тела их постоянно соприкасались, и это было испытанием, требовавшим большого присутствия духа.

— Ну а теперь куда, парень?

— Я не «парень», а Жорж Пакуин! — прошипела девушка.

Она уловила ровный шум быстрого течения Колумбии: они достигли дороги, что вела вдоль берега реки до нужного места. На другом берегу, чуть правее, виднелись редкие огоньки форта Ванкувер.

— Теперь вперед, — сказала она. — Ярдах в ста отсюда будет пристань.

Они проехали еще немного, одолели небольшой подъем и с холма увидели бухту, на спокойные воды которой падал отсвет пароходного фонаря. Однако он был всего один, в то время как обычно в бухте швартовались три парохода. Девушка вознесла молитву, чтобы единственное судно в бухте и было «Мечтой. Элен».

Пирс направил мерина вниз по склону к причалу.

— Чтоб мне провалиться! — воскликнула Жоржетта и в порыве восторга стукнула по животу своего спутника кулаком. — Слава Богу, это наш пароход!

Она первой спешилась и побежала к сходням.

— Кого там несет? — раздался из недр парохода хриплый голос.

— Это я, Жорж!

Девушка обогнула штабель досок на палубе и нырнула в дверь камбуза, заранее широко улыбаясь. Но оказавшись внутри, она нахмурилась, потому что в небольшом помещении находился только один человек — Эйб Громан. Этот потрепанный жизнью мужчина в летах промышлял на реке случайным заработком. Он встал навстречу девушке, подтягивая видавшие виды штаны.

— А где мой отец? Где Кэди? — спросила Жоржетта упавшим голосом.

— Чегой-то ты тут делаешь ночью? — осведомился Эйб, распространяя вокруг густой запах виски.

— Где отец? Он тут был? — продолжала задавать вопросы девушка, глядя в мутные глаза старика.

— Чего? — раздраженно переспросил тот и постарался сосредоточиться. — Луи-то? А где ему быть, как не на пароходе — на «Вильяметте», значит. А какая муха укусила твоего братца, я и вовсе не ведаю…

Вошел Пирс, низко пригнувшись, чтобы не удариться о балку.

— Это еще что за гусь? — брюзгливо осведомился Эйб Громан.

Сколько Жоржетта его помнила, он терпеть не мог, когда его отвлекают от святого деда, то есть от выпивки.

— Я Кингстон, — заявил Пирс. — С кем имею дело, позвольте узнать?

— А я Громан. Приглядываю за этой посудиной до возвращения Луи.

— Ну, хорошо, а где же Кэди? — спросила Жоржетта.

— Нету.

— То есть как это «нету»? Он что, ушел?

— Ага. И притом далеко и надолго. На той неделе мы возили лес на побережье, и какой-то капитан сманил его с собой в море. В океан, значит. Не то у него кто-то лихорадку подхватил, не то еще чего… словом, ему нужен был матрос, а твой братец и рад стараться.

— Как же так? Даже не попрощался…

— Это почемуй-то? Он оставил письмецо.

Эйб повернулся, едва не потеряв равновесие, и начал шарить на полках посудного шкафа, бормоча «сюда же клал, ей-богу» и тому подобное.

— Нету, — буркнул он наконец. — Может, среди бумаг в столе? Где ключ, он мне не сказал, так что мое дело маленькое. Ждите. Вернется Луи, враз все откроет и найдет.

— Да уж, — тихо произнес Пирс и хмыкнул. — Хороша семейка!

Жоржетта чувствовала себя подавленной. И отец, и брат скрылись неизвестно где, и «Мечта Элен» торчала у причала в бездействии, когда они так нуждались в каждом центе.

— Не знаешь, он не договорился с Симмонсом на эту неделю о перевозке груза?

— Мне до этого дела нет. Сказано, караулить пароход, пока хозяева не вернутся, — я и караулю. Не в одиночку же мне его водить! У меня всего две руки, не четыре. Кэди-то, он вот что сказал: папаша, мол, теперь при деле и хорошо зарабатывает, чего ж мне сидеть сиднем, пора и мир повидать. Это самое он и сказал. Ну что? Расплатимся, да я пойду себе. Деньги-то есть?

— Что? Ах, деньги! Я… у меня…

— Сколько молодой Пакуин вам должен? — вмешался Пирс, не понимая, как эти слова сорвались с его губ.

Еще недавно он готов был надрать мальчишке уши, а теперь собирался решать за него очередную проблему. Судя по тому, что большие медно-карие глаза Жоржа обратились к нему в безмолвном изумлении, тот еще меньше ожидал чего-то подобного.

Старый выпивоха помолчал, хитро поблескивая внезапно прояснившимися глазами.

— Пятнадцать долларов, — заявил он, делая попытку выпрямиться и расправить плечи, в результате чего чуть было не завалился на плиту.

— Что?! — воскликнула Жоржетта, вне себя от негодования. — Мы сроду столько не платили!

— Твоя правда, пострел, — миролюбиво признал Эйб, — я просто немного округлил. Должок-то, сказать по правде, всего четырнадцать.

— За то, чтобы бездельничать да заглядывать в бутылку, все кругом платят по доллару в день и ни центом больше. За неделю, значит, выйдет семь. Столько ты и получишь.

Жоржетта повернулась было к двери, но ее остановил ехидный голос Эйба:

— Твой братец забрал все денежки подчистую.

— Что?! — Она не верила своим ушам.

— На дрова он мне, конечно, оставил, не то бы мне не добраться сюда с побережья. А остальное забрал.

— Врешь! — Жоржетта стиснула кулаки и двинулась на старика. — Ты вскрыл ящик, забрал деньги и пропил! Жалкий, ничтожный мешок тряпья! Убирайся с нашего парохода, пока я добрый!

К удивлению Пирса, старый пропойца отступил на пару шагов, вслепую нашаривая за спиной опору. Губы его беззвучно шевелились.

— Старого Эйба еще никто не обвинял в краже, спросите кого хотите! — наконец обратился он к Пирсу, очевидно, как к нейтральной стороне в споре.

Тот перевел взгляд с него на рассерженное лицо Жоржа и покачал головой. Бессмысленный разговор начинал утомлять его. Пирс достал из кармана десятидолларовую банкноту и протянул Эйбу Громану:

— Думаю, вам лучше покинуть пароход.

Старик молча принял деньги, нахлобучил на голову совершенно бесформенный головной убор и, повернувшись, погрозил Жоржетте пальцем.

— Я скажу Луи, что ты совсем не уважаешь старших.

— Мне тоже будет что порассказать! — огрызнулась она.

— Прощайте, мистер Громан, — сказал Пирс так звучно и внушительно, как только мог.

Старый пропойца удалился, спотыкаясь и ворча что-то себе под нос.

— Невелика потеря! — крикнула Жоржетта вслед Громану и, сердито сопя, повернулась к Пирсу. — Он просто никчемный враль. Чтобы Кэди взял деньги и сбежал…

— Ну да, в вашей семье так не принято, — с сарказмом заметил Пирс. — Довольно болтовни! Свари лучше кофе. У меня вся спина мокрая по твоей милости, надо хоть как-то согреться.

Он чувствовал, что за один только день мальчишка совершенно исчерпал его терпение, и даже желание вернуть его капризную сестричку померкло перед настойчивым желанием заткнуть кляпом его болтливый рот.

На лице Жоржа возникло туповатое выражение деревенского увальня, не понимающего, о чем речь. Как будто это не он всю дорогу из вредности терся о спину Пирса! Тот чуть было не высказал все это, но тут дверь с грохотом распахнулась. Он повернулся с мыслью: «Ну а теперь-то что еще?»

На камбуз ворвались двое с «кольтами» в руках — Стокер и какой-то незнакомец.

— Мистер Стокер! — пискнул перепуганный Жорж, бросаясь за стол.

Лицо Стокера, и без того не отличавшееся приятностью, сейчас выглядело почти безобразным в своем злобном торжестве:

— Я подумал, что самое время заглянуть на огонек и получить то, что мне причитается. Надеюсь, мистер Кингстон не против?

Пирс покосился на своего протеже. У Жоржа был такой вид, словно он только что съел лимон.

— Нет, мистер Стокер, — ответил Пирс, разводя руками. — Я вижу, вы обо всем позаботились.

— Да уж, мы такие, — подтвердил Стокер и наставил на Жоржетту дуло «кольта». — Ну-ка, Пакуиново отродье, бумаги на стол! Как покончим с этим, ты и твой ангел-хранитель можете убираться с моего парохода.