Разбуженный первыми лучами солнца, проникшими в комнату через окно, Джейк обнаружил, что голова его невесты покоится у него на плече, ее теплое дыхание касалось груди, как крыло бабочки. Она была окружена его телом, как коконом, лежащим на медвежьей шкуре. Такая теплая и мягкая, такая чертовски прекрасная. Бог наверняка знал, что делал, когда создавал ее. Джейка распирало от радости, он с трудом удерживался, чтобы не раздавить ее, прижимая к себе. Дрожь охватила его скованное тело. Она, наверное, проснулась. Он приподнялся, чтобы насладиться прелестью ее лица, когда она откроет свои великолепные глаза. Он хотел бы утонуть в этих бездонных горных озерах. Вниз, вниз и никогда вверх.

Но ее глаза не открывались. Ее длинные золотистые ресницы оставались неподвижны на нежных щеках. Ее губы, припухшие после ночи страсти, казались недовольными, в то время как дыхание было мягким и ровным. Она была так очаровательна! Ее волосы рассыпались в беспорядке по плечам. Несколько прядей прилипло к еще влажной щеке, секунду назад прижимавшейся к его плечу. Осторожно, боясь потревожить ее, Джейк убрал волосы с ее лица. Она заслужила любой отдых, какой потребуется.

Он вспомнил волнения еще последних дней: сначала ночь ухаживаний за Гусом, спасение его ноги от гниения, потом безнадежный случай у Дженнингсов… а потом последняя ночь. Его губы улыбнулись. Да, ей надо хорошо отдохнуть.

Осторожно он развернул свое тело и отодвинулся от Рэчел. Ему надо выйти и переделать домашние дела, а потом удивить ее завтраком.

Поднявшись на ноги, он посмотрел на нее, боясь, что толкнув, мог разбудить. Но никакого движения. Она оставалась спокойной, неизменно ангелоподобной. Его прекрасная, розовая тюрьма.

Наклонившись, он прикрыл ее обнаженное плечо своим пальто, при этом стараясь не глядеть. «Иначе, – решил он, – я никогда не смогу уйти». Он заметил кусок голубого шелка – халатик, который она сбросила, прежде чем лечь рядом с ним. Его сердце выскакивало из груди, рвалось наружу прямо сквозь ребра. О, да. Его ангел, его невеста пришла к нему. Она хотела его – этого горного медведя.

Петух провозгласил начало нового дня, и корова замычала, напоминая Джейку о делах. Он снял брюки с оленьего рога и торопливо надел их. Чем быстрее он все переделает, тем быстрее вернется к ней.

Спустя короткое время он тихо вернулся и начал готовить завтрак. Когда он снял последний блин, то увидел, что она потягивается, простонав так же завораживающе, как и ночью, когда он входил в нее. Его сердце вздрогнуло и опустилось, и он забыл о кастрюле. Горячо. Он глупо вскрикнул и бросил кастрюлю на плиту. Господи, какой шум!

Она вскочила как испуганный заяц, натягивая пальто из буйвола на себя.

– Доброе утро, – пробормотал он, чувствуя себя неуклюжим идиотом.

Ее глаза, большие как озера, успокоились, и она застенчиво улыбнулась.

– Доброе утро.

Джейк проверил, взял ли он тарелку с горячими блинами вместо кастрюли на этот раз, и понес ее на стол. Он поставил ее рядом с черничным джемом:

– Завтрак готов.

– М-м-м. Я чувствую это по запаху.

Музыка ее слов внесла смятение в его сердце.

Она надела сорочку, прикрываясь водопадом своих волос. Должно быть, он таращился слишком долго. Ее взгляд стал рассеянным, потом глаза расширились, и она задохнулась от удивления.

Джейк не мог сдержать улыбки, осветившей его лицо. Он пытался сдержать ее, но она становилась все шире и шире. Он двинулся к двери. Если он сейчас засмеется, то может потерять все, чего добился прошлой ночью.

– Я выйду, принесу молока.

Он немного поболтался, прежде чем вернуться, для того, чтобы сдержать предательскую улыбку, и чтобы дать ей время спрятаться в спальне и одеть свое чарующее тело без дальнейшего смущения.

Вернувшись, он обнаружил, что почти все пуговицы на ее халате были оторваны, и ей пришлось плотно запахнуть его с помощью пояса.

Рэчел мимолетно взглянула на него, краска стыда покрыла ее щеки. Теребя пальцами отвороты халата, она наливала кофе в его оловянную кружку. Опустив глаза, она повернулась к своей цветастой чашечке и налила себе.

Не имея сил перестать смотреть, – ее пугливость чертовски привлекала – Джейк придвинул свой стул и сел.

Поставив кофейник на плиту, она тоже села и взяла свою чашку, при этом так пристально рассматривая ее, будто собиралась с ней разговаривать.

Джейк положил себе несколько кусочков бекона и гору блинов. Потом подвинул тарелку ей.

– Возьми немного. Я пек их специально для тебя.

Взгляд, который она ему подарила, напоминал взгляд трусливого молодого оленя, выглядывающего из-под веток папоротника. Он заметил легкое дрожание ее руки, когда она брала тарелку.

– Спасибо, – прошептала она, взяв только один блин.

Потом она долго-долго намазывала его.

Джейк мучительно искал то звено в разговоре, которое вернуло бы ее к воспоминаниям об этой ночи. Он съел несколько блинов, но все не мог додуматься до чего-то существенного. У него было мало опыта в общении с женщинами, особенно такого прекрасного воспитания.

Прошло несколько минут, а Рэчел так и не съела ни кусочка. Она все возила джем по блину одним из своих чудесных ножей.

– Ты, наверное, не любишь блины? – выпалил он, наконец. – Хочешь, чтоб я приготовил еще что-нибудь?

Рэчел подняла глаза и прямо посмотрела на Джейка.

– Что? Нет. Они вкусные. Правда. Отличные. Я думала о тебе. Я…

Ее глаза утратили смелость, и она их снова опустила. Она взяла чашку и обхватила ее ладонями.

– Я… я не знаю, что сказать. Мне так стыдно. Я даже не знаю, что нашло на меня этой ночью. Я представляю, что ты обо мне думаешь.

Джейк подошел к ней.

– Здесь ничего…

Она подняла руку, чтобы отодвинуть его.

– Пожалуйста, – ее взгляд вернулся к этой проклятой чашке. – Дай закончить, – она глубоко вздохнула: – пока у меня хватает мужества. Я думаю, теперь ты поверишь тому, что говорил обо мне мистер Дорсет. О том, что я продажная женщина. Женщина дурного поведения. Я…

Джейк, не обращая внимания на отталкивающий жест, нежно поднял ее лицо. Она все еще не подымала глаз.

– Посмотри на меня.

Кружевные ресницы медленно поднялись, и она глянула на него измученными глазами.

– То, что случилось прошлой ночью, было великолепно. Я знаю, что ты, вероятно, так не думаешь из-за того, что я грубый горный человек, а ты благовоспитанная леди. Но я никогда об этом не забуду. Ты пришла ко мне так, как нужно. Я имею в виду… много. Это больше, чем много для меня.

Вопросительный взгляд ее глаз изучал его до тех пор, пока он не понял: он видит чарующее мерцание в ее душе, влекущее, пленительное, как и сама леди.

– Правда, – хрипло проговорил он, разглядывая, как наполняются слезами эти милые альпийские озера.

Он быстро приблизился к ней, дотронулся и поднял на руки, ее губы казались мягкой подушкой его рту. Она открыла их. Приглашая. Она встретила его своим языком, сначала несмелым, а потом настойчивым. Лаская, дразня… Его рука нашла путь к ее соблазнительно округлому животу, прижимая ее к себе, волнуя ее своим жаждущим телом. Благоухающие локоны упали на другую его руку, когда он поддерживал ее голову, сливаясь в глубоком поцелуе.

Ее губы отвечали ему со всевозрастающим безумством. Ее руки обвили его шею, и она крепко прижалась к нему. Ночное чудо было снова с ними.

У Джейка появилось необузданное желание смеяться. Оторвавшись от нее и хохоча от радости, он подхватил свою невесту и понес в спальню.

«Какой был день», – думал Джейк, сидя на краю кровати на следующее утро. Он посмотрел в окно на быстро встающее солнце и обул вторую ногу. Он проспал. Встав с кровати, он оглянулся через плечо на восхитительную женщину.

Свернувшись под одеялом, его сладкая Рэчел выглядела более утонченной, более милой, чем можно было представить. Чем он заслужил у Бога в награду такое драгоценное существо? Богатство волос скрывало большую часть тонко очерченного лица.

Неспособный сдерживаться, он наклонился, чтобы убрать их в сторону и в последний раз взглянуть перед уходом.

Когда он прикоснулся, ресницы Рэчел дрогнули, и она посмотрела на него влюбленными глазами.

– Доброе утро, – прошептала она и протянула к нему руку.

Джейк отвел от нее взгляд и посмотрел в окно. Скоро рассветет. Но он не может уйти, не поцеловав ее. Хотя бы разок.

– Доброе утро, – сказал он, опустившись рядом и обнимая ее.

– Ты уже оделся? Почему же ты меня не разбудил?

Он погладил ее сладкие губы своими, наслаждаясь их мягкой нежностью. Неужели надо отказываться? Отложить ненадолго. Он резко обернулся:

– Мне надо поохотиться для Дженнинсов, я вернусь через час-другой.

Она нахмурила брови. Он разгладил ее лоб своими пальцами.

– Вчера, – продолжал он, улыбаясь, – я просто абсолютно обо всем забыл.

Взгляд Рэчел заметался, она прикусила нижнюю губу, и Джейк заметил, что её щеки розовеют. И он добавил, заставив ее покраснеть еще сильнее:

– Вчера я совсем забыл и об огороде, и о дровах, и о строительстве калитки. И если бы скотина не орала так сильно, я бы забыл ее покормить.

Вместо того, чтобы застыдиться, Рэчел удивила его непонятно радостной улыбкой.

– На твоем месте я бы так себя не казнила. Принимая во внимание, сколько времени ты провел в сарае в те первые дни, когда я приехала.

Джейк застыл с открытым ртом. Шалунья. Она попала прямо в цель. Ему казалось, что он снова лезет к гору. Таких усилий потребовала выдержка. Но это проклятое солнце уже поднималось. Он уносил свое тело подальше от кровати.

– Как бы я не хотел, я должен идти. Еще немного и олень уйдет в леса.

– Олень? Как интересно! – Она села.

Несколько вьющихся прядей прикрыли прекрасную грудь.

– А можно мне с тобой?

Отводя глаза от ее прелестей, он прочистил горло. Потом его осенило.

– Ты что, никогда до этого не охотилась?

– Нет, – натягивая мягкое одеяло, она спустила с кровати ноги. – Но я буду вести себя хорошо. Ты даже не заметишь, что я рядом. Пожалуйста. – Она повернулась к нему, придерживая покрывало, обвила его шею гибкой рукой.

Ну как он мог отказать? Но сначала спросил:

– Ты ведь не умеешь стрелять, верно?

Ее улыбка исчезла.

– Ты хочешь сказать, что если я не умею стрелять, ты меня не возьмешь?

– Я именно так и думал, – убирая ее руку с шеи, он повернулся к двери. – Одевайся и выходи. Пора получить первый урок.

От страха у Рэчел затряслись ноги, она все же собралась и вышла на крыльцо.

Все, чего она хотела, это посмотреть, как ее горный мужчина продемонстрирует свой опыт, чтобы она могла записать в лист его доблестей еще одно доказательство мужественности. Но нет! Он захотел, чтобы она взяла одну из этих убивающих штук, и еще хуже, выстрелила.

Стоя на нижней ступеньке крыльца, она ожидала неизбежного, одевая и завязывая ленты шляпки – неважно, что до рассвета еще где-то полчаса.

Наконец Джейк ее заметил. Он стоял на лугу позади сарая, устанавливая бутылки на перекладину зигзагообразного забора. Поставив последнюю, он повернулся к домику. Чтобы он не думал, что она стоит как глыба, она пошла ему навстречу уверенной походкой, замедляя ход по мере приближения к нему и огромному ружью в его руках. Он без всякой милости протянул ей ружье. Она велела себе не быть неженкой и взять ружье. Но руки безвольно повисли вдоль тела, сразу как-то похолодев.

– Возьми, – настойчиво произнес Джейк.

Она проглотила слюну. Она слышала о ружьях, бьющих так сильно, что на плече оставался синяк размером с большое блюдо.

– Оно такое большое… Ты наверняка не хочешь, чтоб я стреляла из такого мощного ружья.

– Конечно нет, пока ты не научишься заряжать его. Кроме того, у этого карабина Холла отдача в плечо в половину меньше, чем у моего Хокена.

Куда делась та улыбка, которую она видела так часто за последние дни? Он уставился на нее с какой-то просто убийственной серьезностью. Она вздохнула и взяла ружье.

Джейк указал на линию перед спусковым крючком.

– Укладывай туда, теперь назад. Опускай. Ствол выглядел ужасно, как и курок. Ее пальцы задрожали, как только она начала нажимать. Было похоже, что ружье развалится на две части.

Раскрыв руки и посмотрев, Джейк подбросил в руке смертельный порох, прямо перед ее глазами.

– Насыпь немного порошка в затвор. Я скажу, когда остановиться. Очень медленно.

Взяв порох, она решила прекратить нервничать, иначе большую часть высыплет на землю. Чтобы успокоить себя и не просыпать, она представила, что это был просто черный песок, похожий на молотый перец.

– Достаточно. – Джейк взял мешок у нее и дал ей маленькую металлическую пулю. – Затолкай это в порох.

– А эта штука не взорвется, а?

Трусливые, жалостливые слова были произнесены прежде, чем она успела подумать.

Противная тишина повисла в воздухе на несколько секунд, а потом он повторил:

– Затолкни пулю большим пальцем. – Она медленно исполнила, надеясь вычеркнуть сказанное раньше.

Потом он положил маленький вогнутый кусочек меди в ее ладошку.

– Положи насадку поверх пули, потом закрой затвор.

На этот раз она без колебаний сделала точно то, что он говорил. Но особенно ей не понравился треск, когда закрылось ружье.

– С этим все, – сказал он ленивым, раздраженным голосом.

И вот наступил страшный момент: время стрелять. Но внезапно Джейк взял ружье, быстро поднял его на плечо, прицелился и выстрелил.

Рэчел подпрыгнула от оглушительного грохота и увидела, как разлетаются во все стороны осколки одной из бутылок. Дрожь сковала ее позвоночник. Джейк сунул все еще дымящееся ружье ей в руки. Потом из кармана рубашки достал порох, пулю и насадку.

– А теперь заряди снова.

Рэчел посмотрела в его непоколебимые глаза, а потом на инструмент смерти в своих руках. Пальцы дрожали от ужаса, но она повторила все, чему он ее учил. Слишком быстро.

– Теперь приложи приклад к плечу и прицелься.

Гладкий металл приклада был обманчиво прохладным в ее руках. Она посмотрела на бутылки. Они, казалось, удалились. Она взглянула на Джейка.

Стоя рядом, он ждал.

Она вздохнула глубоко, чтобы поддержать свой ДУХ.

«Раз, два, три. Теперь». Она быстро посмотрела в прицел и нащупала курок.

– Нет! – пронзительно крикнул Джейк.

Она чуть не выпрыгнула из кожи. Повернулась к нему. Мужчина уходил от нее, пиная траву и широко шагая.

– Направь в другую сторону.

Она посмотрела и увидела, что карабин был направлен на него.

– О! – она быстро направила его в небо.

– Никогда не целься в того, кого ты не собираешься убить.

Резкий окрик заставил ее застыть на месте.

– Все это только твоя вина. Тебе не следует торопиться, – приблизившись, Джейк посмотрел на нее. – Ты почти выстрелила и чуть не отбила свое чертово плечо. Я не говорил тебе стрелять. Я велел прижать ружье плотно к плечу. А ты этого не сделала.

– Ясно. Знаешь, у меня, правда, нет желания учиться стрелять. И, кроме того, я не уверена, что это умение очень необходимо.

– Ты не живешь больше в каком-нибудь скучном восточном городке. Пока ты не научишься, я не могу тебя оставить одну, если надо будет охотиться или уехать по делам. Тебе придется суметь позаботиться обо всем, пока меня не будет.

– Все? О чем «всем» ты говоришь?! Наверняка не будет нужды защищать себя, – сказала Рэчел.

Взгляд Джейка колебался, но только на несколько секунд. Он безразлично пожал плечами:

– А что, если лиса заберется в курятник? Что-то в этом роде.

Он стал рядом с ней.

– Приложи приклад к своему плечу.

Тяжело вздохнув, Рэчел подчинилась и направила проклятое ружье в сторону бутылок.

Потом руки Джейка обхватили ее. Его руки гладили ее, пока он устанавливал приклад ближе к плечу. Прикрытая его теплой грудью, защищенная от холодного ветра, она испытала ощущение абсолютной защищенности и почти наклонилась, облокотившись на него. Он не позволит никому причинить ей зло. Разве он не провел с ней целый день, доказывая, как он о ней заботится?

Джейк почувствовал, что рядом с ним она почти тает, и удивился, как ему хватает сил думать о деле. Живительный ветерок принес откуда-то запах сирени. Ее голая шея была такой нежной под этой глупой шляпкой. Он приказал себе не думать о ее руках, таких крошечных и белых. И ему снова пришлось посмотреть на свои шнурки, чтобы сконцентрироваться на ружье. Он поддерживал ее руку для лучшего баланса.

– Посмотри в мушку и прицелься в одну из бутылок.

Ее дразнящее тело прижалось сильнее.

– Мне кажется начинает нравится учиться стрелять.

Его рот приблизился к ее шее и почти коснулся. Он со стоном остановился.

– Или ты перестанешь так вкусно пахнуть, или у нас со стрельбой ничего не получится.

– Это обещание? – капризное бедро подвинулось к нему.

Он выдохнул:

– Прекрати это. Это серьезное дело. А теперь стреляй.

Она выпрямилась – слава Богу!

– О, все в порядке. Я смотрю на бутылку. Что теперь?

– Задержи дыхание и очень осторожно нажми на курок.

Вокруг остались только она и ружье. Она заставила свой палец нажать, но он не повиновался, также как и ноги, если бы им было велено прыгнуть с обрыва. После стараний, тянувшихся, казалось, почти час, она выдохнула:

– Я не могу. Это так громко.

– Я здесь, – прошептал он ей на ухо. – Верь мне. – Его палец прижал ее палец, и они медленно нажали.

Ружье выстрелило со звуком, напоминающим хлопок. Глубокое облегчение вырвалось у нее легким смешком. Но бутылка осталась на своем месте.

– Это было не так уж страшно, верно? – Джейк крепко обнял ее.

– Нет, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Вообще-то, это было достаточно волнующе. Дай мне еще пороху.

Прежде чем согласиться, он фыркнул с улыбкой.

Пока она перезаряжала, ощущение силы и уверенности все возрастало. Она смогла это сделать, и все другое – эта земля, мужчина, жизнь – отодвинулось на задний план. Подымая ружье, чтобы выстрелить, она заметила его пристальный взгляд. И она знала, что когда посмотрит на него в следующий раз, его глаза засветятся любовным доверием.

Задержав дыхание, она прицелилась в центр толстой бутылки и осторожно, плавно нажала на курок. И та разлетелась на миллион блестящих кусочков!

Раскинув руки, Рэчел подпрыгнула, завизжав совсем неподобающим образам, но она не могла сдержать себя. Она повернулась, чтобы разделить, радость своей победы со своим чертовски красивым мужем.

– Какой дурак сказал, что жизнь на ферме скучна? Я хочу выстрелит, еще разок. Я хочу уметь стрелять!