Генри

Проснувшись, я не сразу понял, где нахожусь. Корзина, в которой я спал, была слишком мягкой, слишком удобной для моей, старенькой. А комната слишком тихой – из кухни не орало радио, и Джек не топал вниз по лестнице.

Совсем не как дома.

Я открыл глаза, и все события вчерашнего дня промелькнули в моей голове.

Ворчун оставил меня в Комнате корги, и я почти сразу понял, почему он ошибся. Он решил, что я отсюда, из дворца, и поэтому отправил туда, где живут остальные собаки, – вместо того, чтобы привести обратно к семье, как я надеялся.

Где же сейчас они, мои Уокеры? Ушли без меня? Или все еще ждут, ищут?

А вдруг они решили, что я нарочно сбежал, ушел от них, как Джим? Я надеялся, они знают – я люблю их слишком сильно, чтобы когда-либо поступить так.

Провести ночь во дворце – очень большое приключение для довольно маленькой собаки, но я уже соскучился по своей обычной жизни и семье. Как знать, в какие неприятности они попадут, если я не буду за ними приглядывать?

Кто проследит, чтобы Эми каждый день ходила на прогулку? Кто устроится рядом и посмотрит с ней романтические фильмы в пятницу вечером? Кто доест за Клэр остатки ужина, которые та тайком, пока Эми не видит, бросает под стол? Или побудет с ней ночью, когда ей грустно и утешить может только пушистое мягкое создание под боком? С игрушечными мишками она не спит (обычно) – уже не по возрасту, а вот со мной – пожалуйста. И, главное, кто выслушает Джека, когда тот рассказывает, как скучает по папе? Я знал, что открывать другим свои чувства он не хочет. Но с кем-то же ему нужно говорить. Ему нужен я.

Им всем нужен.

Но, кажется, Уокерам придется справляться самим еще какое-то время. Пока я не улажу это недоразумение и не найду путь домой.

Ну а пока, раз я попал во дворец… лучше использовать этот шанс по полной. Скорее всего, совсем скоро кто-нибудь поймет, что случилось, и Эми приедет забрать меня домой. Да, волноваться не о чем.

Во всяком случае, пока.

Потягиваясь в своей супермягкой корзине, я оглядел остальную комнату.

Учитывая колоссальные размеры дворца, не стоило, наверное, удивляться тому, что Комната корги оказалась не менее роскошной, – но я удивился. Каждая собака спала в собственной плетеной корзине, для чего-то немного приподнятой над полом. Я задумался, чью же постель одалживаю – и когда владелец вернется и уличит меня.

Ну конечно! Как только это произойдет, во дворце поймут, что совершили ошибку, и меня отвезут к Уокерам. Это всего-навсего вопрос времени.

Впрочем, если люди могут не догадываться, что у них не тот питомец, собаки гораздо умнее. И я не сомневался – они раскроют правду куда быстрее.

Насколько я мог судить по тому, что видел вчера, во дворце живут еще три собаки – один корги, как я, и двое похожих на корги, но не совсем. У них более вытянутые морды и тела и лапы куда короче, чем мои. Я хотел спросить их про породу, но, учитывая, как удивленно они смотрели на меня прошлым вечером, решил придержать вопрос до тех пор, пока мы не познакомимся лучше.

Но дворцовые собаки, видимо, не любят ждать. Выпрямившись в своей корзине, я увидел, что они смотрят прямо на меня и во взгляде у них нет никакого дружелюбия.

– Так. Ты, значит, та новая собака, – сказал корги, выплюнув слово «новая», как черствое собачье печенье.

– Э-э, в некотором роде.

Нужно разведать обстановку, прежде чем выкладывать правду о своем необычном появлении.

– Ты же вроде как поехал с Ней в путешествие, – заметила другая собака. – Особое обращение и все такое.

Разве вчерашний ворчун не говорил, что, по его мнению, мне полагалось уехать с Ее Величеством?

– Планы изменились, – сказал я, размышляя, насколько это может быть правдой.

– Значит, не такое уж и особое, – откликнулась третья собака. – Что ж, нам стоит привыкнуть к твоему присутствию. Я – Кэнди. Это – Вулкан, а это, – она кивнула в сторону корги посередине, – Уиллоу.

Кэнди выглядела дружелюбной, и я решил попытаться вытянуть из нее побольше информации.

– Отличные имена, – сказал я. – Всегда приятно встретить других корги. Кэнди, какой ты породы?

– Мы с Вулканом – дорги, – объяснила та. – Наполовину таксы, наполовину корги.

Это объясняло их близость к земле.

– Обыкновенно, когда кто-то представляется, стоит ответить такой же любезностью, – заметила Уиллоу очень высоким и сильным голосом.

Почти как у Соки.

– Чем-чем ответить? – спросил я, не совсем поняв ее вопрос.

Вулкан закатил глаза.

– Именем. Будет невежливо, если ты не назовешь свое, раз узнал наши.

– Ох, извините. Генри, – сказал я машинально. – Приятно познакомиться.

Уиллоу резко подняла голову и шагнула ближе, чтобы получше изучить меня.

– Так, значит, Генри? А нам сказали, нового пса зовут Монти.

Ох. Прокололся.

Я улыбнулся широкой собачьей улыбкой и решил выкрутиться за счет своего обаяния – способ, который сработал с Эми, когда она нашла ту странную певчую птичку мертвой в саду за домом.

– Это довольно смешная история на самом деле.

Я как можно забавнее пересказал вчерашние события. К сожалению, Уиллоу, Кэнди и Вулкан не нашли их особо смешными.

– Так ты самозванец, – сказал Вулкан, направив на меня свой длинный нос.

– А то и диверсант, – добавила Кэнди.

Если вначале она казалась самой дружелюбной, то сейчас совсем наоборот. Взгляд стал холодным, а толстенький хвостик даже и не думал шевельнуться.

– Я предпочитаю считать себя, скорее… нежданным гостем, – сказал я, стараясь обернуть все в шутку.

– Мы не пускаем не пойми кого в Букингемский дворец, знаешь ли, – сказал Вулкан.

Он был самым мрачным из всех и с самыми короткими лапами. Может, у него синдром маленькой собаки? – подумалось мне. – Нужда чувствовать себя важнее, чем ты есть на самом деле.

И не стоит забывать, что он – королевский питомец. А это уже немало.

Кэнди и Вулкан повернулись к Уиллоу, возможно ожидая распоряжений. Корги, не похожая на остальных, явно возглавляла их группу – и это логично. Наша порода всегда отличалась лидерскими качествами и здравым смыслом.

Я очень надеялся, что Уиллоу встанет на мою сторону. Но мое присутствие, кажется, радовало ее не больше, чем Вулкана.

– Что ж, полагаю, все прояснится, когда Она вернется и выгонит тебя на улицу, где тебе и место, – фыркнула Уиллоу. – До тех пор… кажется, у нас и правда незваный гость.

Кэнди и Вулкан тоже фыркнули, отвернулись от меня, и вся собачья троица двинулась к корзинам. Уиллоу ясно высказала свое мнение – и другие согласились с ним.

Ух, сколько новых друзей у меня во дворце. Все собаки ненавидят, а Она, кем бы она ни была, вышвырнет отсюда в два счета.

Кажется, я был нежеланным, незваным и, что хуже всего, – не мог вернуться домой к семье.

Что ж. Может, они знают, какой собакой я не являюсь, но, конечно, даже не подозревают, каким корги являюсь.

Потому что я из тех корги, что не сдаются просто так. И скоро они об этом узнают.

– Спорим, вы, милашки, готовы позавтракать, да?

Я поднял голову с лап и увидел светловолосую девушку с пакетом собачьего корма на пороге Комнаты корги.

Спасительница!

Кому вообще сдались эти избалованные дворцовые животные? Мне нужно, чтобы именно человек понял правду. Я поскакал девушке навстречу, надеясь, что мне как-нибудь удастся заставить ее понять, что я здесь быть не должен. Что мне надо домой.

Та улыбнулась, наклонилась и погладила меня по шерстке.

– Ты, наверное, наш новенький! Слышала, ты все-таки решил остаться во дворце с нами. Хорошее решение. Как тебя зовут, еще раз?

Приподняла жетон, висящий на моем ошейнике, и прочитала вслух.

– Генри. Очень по-королевски. Очень подходящее имя. А я – Сара. Сара Морган. Рада познакомиться, Генри.

Она протянула ладонь, и я поднял лапу навстречу, довольный, что Джек когда-то настоял, чтобы я научился этому трюку с пожатием. Значит, я не совсем чужак здесь, хотя все в Букингемском дворце и кажется мне новым и странным – а у Уиллоу свои представления о том, как корги должен себя вести, которым, я, скорее всего, никогда не смогу соответствовать.

Сара достала с полки четыре миски серебристого цвета и поставила на пол перед нами.

– Так, насколько я знаю, для кормления есть четкие правила, – улыбнулась она. – Но, боюсь, я тоже тут новенькая, и придется вам простить меня, если ошибусь.

Она насыпала сухой мясной корм в первую миску. Он выглядел совсем не так, как то, чем мы ужинали вчера вечером, но, честно говоря, я был слишком напуган и растерян, чтобы замечать, что ем. Я вообще почти не притронулся к еде – а потому сейчас умирал с голоду.

Мне хотелось подпрыгнуть к миске и сразу начать есть, но три собаки остались на местах, поэтому я тоже решил подождать. Очевидно, это – еще одно правило дворца, которого я не понимаю. Ну правда, кто станет сидеть смирно, когда еду уже положили?

Наполнив миски, Сара отошла в сторону и посмотрела на нас.

– Мне надо что-то сказать? Эм… ешьте?

Я рванулся вперед, но Вулкан и Кэнди гавкнули на меня.

– Не ты, – резко сказала Кэнди.

Я попятился, а Уиллоу изящно шагнула вперед, наклонила головку и стала есть.

Приглядевшись к мискам, я понял, что на каждой выгравировано имя – на всех, кроме моей. Может, у них еще руки не дошли написать имя отсутствующего Монти на миске – или ее увезли с ним, а эта была запасной? Я не знал.

Зато знал, что она все еще пуста. И начал подозревать, что пройдет уйма времени, прежде чем наступит моя очередь.

Так и случилось. Следующим шел Вулкан, за ним Кэнди. Оба не спешили закончить свой завтрак – может, просто чтобы поиздеваться надо мной. Наконец Сара наполнила мою миску, и собаки расступились, пропуская меня.

Я принялся уничтожать корм, а девушка рассмеялась.

– Проголодался, да, малыш?

Я бы пролаял «да», но был слишком занят едой. Она оказалась потрясающей – даже для сухого корма. С мясным вкусом, сочная, сытная, просто объедение. То, что нужно для голодного и потерянного корги.

Вскоре миска опустела. Я умоляюще поднял глаза на Сару. Это был мой лучший взгляд, под напором которого Эми всегда сдавалась, но Сара уже убрала пакет с кормом.

– Прости, Генри, – сказала она. – Хоть я и новенькая, но даже мне известно это правило. Одна миска корма – и до ужина больше ни крошки.

Она поставила пакет обратно на стеллаж и собрала миски.

– Увидимся позже, ребята, если мне повезет. Надеюсь, пока Ее Величество далеко, мне разрешат кормить вас и ужином. Я слышала, сегодня шеф-повар приготовит для вас кролика.

Она отвернулась и ушла, а у меня в животе заурчало, стоило только подумать о кролике. Мысль об ужине так меня заняла, что я не сразу заметил оставленную открытой дверь и то, как уверенно трое собак двинулись к ней.

Это ошибка? Может, Сара не знает, что дверь нужно закрывать? Или нам действительно разрешается выходить наружу и исследовать дворец? Вряд ли – тут слишком необычно, слишком дорого, чтобы позволить четырем собакам просто бродить, где хотят. Не так ли?

Уиллоу, Кэнди и Вулкан очевидно не разделяли моих опасений. Они уже вышли через открытую дверь в коридор. Поколебавшись всего миг, я побежал вдогонку.

Я не знал, куда идти, и поэтому бесшумно следовал за остальными, пока мы не дошли до лестницы, по которой я поднимался вчера.

Вулкан оглянулся через плечо.

– И куда это ты направляешься?

– Эм… вниз? – отважился я высказать догадку.

– Ну хорошо, – сказала Кэнди, и, прежде чем я понял, что происходит, вся троица повернулась ко мне хвостами и пошла обратно по коридору в сторону Комнаты корги. У меня на глазах человек в таком же, как у вчерашнего ворчуна, костюме открыл дверь перед процессией из корги и двух дорги. Они зашли внутрь с таким достоинством, словно сами были королевскими особами, а не собаками королевы.

Человек с любопытством посмотрел на меня, очевидно ожидая, что я тоже зайду. Но я не мог. Я не пойду туда, где меня никто не ждет.

А значит, нужно просто найти – где ждут.

Отвернувшись от двери, я стал спускаться по лестнице – сначала передние лапы, затем задние, чтобы преодолеть широкие ступени. Может, внизу будет повеселее?

Несколько раз свернув не туда, я наконец нашел красную комнату, где был вчера, а затем и дверь, через которую вошел, но та оказалась заперта. Оглянулся по сторонам в поисках кого-нибудь, кто захотел бы мне помочь и открыть мне дверь, но никого не нашел.

Прижав нос к стеклу двери, я с тоской смотрел на сады. Как же они манили день назад. Я не мог не последовать за голубем. Даже сейчас я знал, что, если мне откроют, я вылечу наружу и буду бегать столько, сколько хватит сил. Видите ли, я – дворовая собака. И каким бы роскошным ни казался дворец, сады все равно останутся на первом месте.

Несмотря на то что они увели меня прочь от моей семьи.

Ищут ли меня Уокеры? Я ведь ушел не очень далеко. Я мечтал: вот бы они просто постучали в дверь и спросили кого-нибудь, не видели ли меня тут. Тогда ворчун осознал бы свою ошибку и отдал меня обратно.

Соки вот обрадуется, если я так и не найдусь. Мысль о Соки вдруг заставила меня на секунду улыбнуться. Соки, беспородной кошке, понравился бы дворец. Она бы решила, что именно здесь ее место. Могла бы принимать горделивый вид не хуже королевских собак.

Соки прекрасно вписалась бы в обстановку Букингемского дворца; по-моему, у меня это никогда получится.

Нет, прочь такие мысли. Если я умудрился попасть во дворец, смогу и выбраться из него.

Я знал, что Букингемский дворец гораздо больше нашего жилища, но, пока не отправился исследовать его, даже не представлял насколько. Решив начать с первого этажа, я переходил из одной роскошной комнаты в другую, и каждая значительно превосходила в размерах любую из наших.

Куда бы я ни посмотрел, все сверкало золотом, серебром или огнями гирлянд. Ковер у меня под лапами был мягким и плотным, чаще всего насыщенного темно-красного цвета.

Все, кого я встречал, сторонились и уступали мне дорогу, словно я правда был королевским питомцем. Как бы сильно я ни хотел, чтобы они догадались, что мне тут не место, тот факт, что они не догадывались, придавал мне уверенности продолжать свои исследования.

Где-нибудь должна быть открытая дверь. Та, через которую я смогу сбежать и найти свою семью. Мне нужно только отыскать ее.

Бродя по дворцу, я нашел комнату, в центре которой стоял большой стол из темного дерева, заваленный блестящими серебряными штуковинами. Подойдя ближе, я увидел женщину в такой же форме, как была на Саре утром. Она спешила в другую сторону, бормоча что-то о полировке. Заинтригованный, я направился к столу.

Горы серебра походили на пиратские сокровища из фильмов, которые Джек так любил смотреть, когда был помладше; они сверкали под солнечными лучами, бьющими через окно. Наверху одного нагромождения я увидел серебряную миску вроде тех, в которые Сара сыпала нам завтрак. Склонив голову набок, я рассмотрел ее.

Маловероятно, что в ней все еще оставалась еда, на самой-то вершине. Но будет глупо не проверить. На всякий случай. Все-таки, как только я найду способ улизнуть, мне понадобится вся моя энергия, чтобы добраться до дома. А в таком случае еще немножко корма не помешает.

Запрыгнув на ближайший стул, я оперся передними лапами о стол и пригляделся к горе серебра. Все еще слишком далеко – я не мог разглядеть, ждет ли меня хоть какая-то еда на горе сокровищ.

В фильмах Джека, чтобы заполучить сокровище, всегда нужно рисковать, но оно того стоит. Думаю, здесь такая же ситуация.

Быстро оглядевшись и убедившись, что никто не смотрит, я запрыгнул на стол и принялся осторожно карабкаться по горе серебра, стараясь добраться до миски на вершине. Аккуратно перебирался с предмета на предмет, проверяя, выдержат ли они мой вес. Не учел я только того, что серебро скользит. И грохочет.

Едва я подобрался к той недостижимой посудине, моя задняя лапа слетела на тарелку ниже, и все вдруг пришло в движение. Я хватался когтями за тарелки и блюда, но это не помогало; с невероятным шумом гора серебра, по которой я карабкался, обрушилась на пол – а я упал сверху.

Миска, к которой я стремился, приземлилась мне на голову.

Пустая.

– Что такое?!

Двое дворцовых служащих прибежали посмотреть, откуда грохот, и я решил, что лучше мне, наверное, сматываться. Промчался у них под ногами и направился туда, откуда пришел.

Может, другие собаки знают, как сбежать из дворца? Кажется, они не меньше меня хотят, чтобы я убрался.

Конечно, я и понятия не имел, где они, поэтому у меня не оставалось иного выбора, кроме как вернуться в Комнату корги и ждать.

Поднимаясь обратно по лестнице, я чувствовал, как сильно у меня отяжелели лапы. Я видел крошечную часть дворца, но уже знаю, что в этом здании есть гораздо больше интересного, чем можно посмотреть за один день.

Хорошо хоть в Комнату корги дверь была открыта, я скользнул внутрь и не нашел там никого. Залез в корзину, свернулся и стал ждать, когда кто-нибудь из собак вернется и поможет мне найти путь на свободу.

Но, пока я лежал, другая, ужасная мысль пришла мне в голову.

Уиллоу сказала, что, когда Она вернется – кем бы она ни была, но, вероятно, королевой, – меня вышвырнут на улицу в тот же миг, как поймут, что я – не настоящий Монти. Что хорошо, ведь тогда я вернусь домой.

Только… я не ориентируюсь в Лондоне и точно не найду Уокеров сам. Я знаю, что мы приехали на поезде, но как понять на котором? И даже если пойму, уверен, меня не пустят в него одного.

Мой великолепный план побега не сработает, даже если я найду открытую дверь.

Нет, я должен постараться извлечь как можно больше пользы из своего пребывания во дворце, пока Эми не найдет меня – если она вообще ищет. А если нет… что ж, я – пес-очаровашка. Может, заведу здесь друзей и мне разрешат остаться.

Значит, надо переманить на свою сторону Уиллоу и двух дорги.

Только вряд ли это возможно.

Я не успел додумать мысль, потому что в дверях появилась тень. Уиллоу.

– А где же твои приспешники? – спросил я, поднимаясь на лапы.

Уиллоу покачала головой.

– Они – не приспешники. Они – семья.

– А я нет. Я понимаю.

– Ты не… не похож на нас, – сказала Уиллоу куда деликатнее, чем раньше. – Но, видимо, ты останешься тут надолго.

– Только сейчас догадалась? – спросил я, настраивая свою внутреннюю Соки на саркастичный тон.

– Я слышала, что говорил лакей, – объяснила Уиллоу. – Тот, который придержал для нас дверь у лестницы. Он сказал, что новая собака не очень хорошо вписывается и, возможно, Ей все же стоило забрать тебя с собой.

– И что?

– И то. Я думала, люди, как мы, увидят твою невоспитанность и поймут, что ты – не Монти. Я была о них слишком высокого мнения.

– Сара не заметила, – вставил я. – С чего ты взяла, что лакей заметит?

Вероятно, вчерашний ворчун – тоже лакей. По дворцу шастают несколько таких же. Интересно, чем они занимаются.

– Просто она похожа на тебя, не так ли? – сказала Уиллоу.

– В смысле новенькая?

– В смысле… посторонняя. Не рождена для этого. Не знает, как тут все работает, пока что.

Уиллоу запрыгнула в свою корзину и немного покрутилась на месте, прежде чем сесть.

– Она или научится, или уйдет.

Как и я, дошло до меня. Если я хочу остаться здесь до тех пор, пока за мной не придут Уокеры, нужно перестать выделяться, чтобы никто не понял, что я – не Монти. А для этого – разузнать побольше об этом месте.

И я как раз знал, кто может меня просветить.

– Расскажи мне о Монти, – попросил я и спрыгнул на пол, чтобы подойти к месту Уиллоу.

Я уселся на ковер рядом с ее плетеной корзиной, немного возвышающейся над полом.

– И об этой комнате. Как вы смогли получить собственную? И почему корзины – не на полу?

По-моему, вопросы я задал совершенно справедливые, у меня их осталась еще целая куча. Но Уиллоу бросила на меня такой взгляд, словно я был самым глупым псом на свете. Каковым она меня, наверное, и считала.

– Монти попал в нашу стаю недавно, – сказала Уиллоу. – Мы не успели толком с ним познакомиться, но, учитывая его происхождение и прежних хозяев, уверена, он отлично впишется. Во всяком случае, будет понимать иерархию.

– Иерархию?

Может, я действительно так невежествен, как считает Уиллоу. Я даже не понимал, что это слово означает.

– Ну разумеется. Собака, которая жила тут дольше всего – в данном случае это я, – лидер. Королева, если угодно. Важность остальных оценивается в порядке появления.

– Значит, Вулкан, Кэнди, а затем – я, – догадался я. – Это объясняет очередность на завтраке и прочее. Вчера вечером я даже не заметил.

– Ты ведь опоздал, – подметила Уиллоу. – Это тоже минус в твоей характеристике. Пунктуальность – достоинство, особенно, когда дело касается ужина.

На этом мы оба сходились во мнении.

– Значит, Монти тоже был бы последним в стае? Мне казалось, это было бы логично. Соки провела с Уокерами на год дольше, чем я, и тоже всегда ясно давала понять, что считает себя лидером. Впрочем, Соки, наверное, считала бы так, даже если б я жил с ними на три года больше нее. Это ведь Соки.

Разве не странно, что я соскучился по вредной старой кошке?

– Разумеется. Вдобавок Монти на самом деле не королевский питомец, знаешь ли.

Уиллоу немного свесилась из своей корзины и говорила с таким видом, словно сообщала секретную информацию (например, о месте хранения лакомств).

– Несколько лет назад Она решила, что больше не возьмет новых питомцев: нашей компании Ей, очевидно, хватало – зачем тогда нужны другие собаки?

– Но Она взяла Монти.

– Да, – поморщилась Уиллоу. – Только из-за своего добросердечия. Прежний хозяин Монти был Ее другом – конечно же, графом, – и, когда он умер, Она предложила забрать Монти. Нам Она, конечно, первым все объяснила.

– Судя по всему, Она – добрая, – сказал я.

До сих пор я не особо задумывался о королеве, но, учитывая, какой роскошью она окружила собак, думаю, так и есть.

– Она – добрейшая из людей и хозяйка, о которой мечтает каждая собака, – решительно сказала Уиллоу, словно ожидая, что я могу усомниться.

Я не стал.

– Ее мать установила такой порядок, знаешь ли.

– Ее мать?

– Королева-мать, – уточнила Уиллоу, хотя это ничего для меня не прояснило. – Полагаю, Она разглядела превосходные качества нашей породы и обеспечила королевских псов жизнью, соответствующей их статусу.

– Это когда корзины поднимают над полом?

– Это чтобы нас не продуло.

– И вам, наверное, дают разные угощения и вкусности, да? – с надеждой спросил я. Может, из моего приключения и выйдет что-нибудь толковое. – Объедки с королевского стола, собачий шоколад и все такое?

Уиллоу выглядела оскорбленной.

– Вовсе нет! Мы придерживаемся строжайшей диеты, разработанной специально для нас, для нашего хорошего самочувствия. Она бы и помыслить не могла обойтись с нами хуже.

Я поник. «Строжайшая диета» звучит не очень-то весело, если честно.

– Но это, конечно, не то, к чему ты привык, – сказала Уиллоу. – Полагаю, тебе приходится охотиться, чтобы добыть себе пропитание? Рыться в мусорных баках или как?

Теперь уже оскорбился я.

– Нет, конечно!

Хотя, вообще-то…

– Ну если только я захочу.

– Значит, у тебя есть хозяин.

– Да, конечно. Я же говорил утром – Уокеры. Уиллоу посмотрела на меня пустыми глазами.

– Моя семья. Джим и Эми, Джек и Клэр.

Корги недоуменно наклонила голову набок.

– Я решила, что они были как наши сопровождающие. Которые выгуливают нас, когда Она занята.

– Они в сто раз больше чем сопровождающие, – сказал я. – Уокеры для меня – как Она для тебя.

– Я бы не стала заходить так далеко, – возразила Уиллоу.

– А я стал бы.

– Хм-м-м.

Она несколько секунд пристально рассматривала меня.

– Тогда, полагаю, ты хочешь к ним вернуться.

– Очень сильно.

Я провел беспокойную ночь, представляя, как там они без меня. Не успела ли Соки украсть мою любимую игрушку-пищалку?

– Последний раз я видел их прямо у дворца, пока мы не… разделились. Я сегодня весь день искал открытую дверь… только вот понял, что не знаю, куда идти, если найду ее. Поэтому теперь я надеюсь, что Эми будет искать меня, в конце концов поймет, что я здесь, придет и заберет.

– То есть ты должен оставаться здесь до тех пор, пока это не случится, – подвела итог Уиллоу.

– Именно.

Она вздохнула, как вздыхают все собаки.

– Что ж, в таком случае, полагаю, мне стоит разъяснить тебе здешние порядки. Посмотрим, получится ли научить тебя не настолько выделяться.

– Серьезно, так сильно видно, что я не отсюда? – спросил я.

Все-таки, если разобраться, одна собака не лучше другой.

Но Уиллоу рассмеялась.

– Конечно! Лишь по-настоящему особенные псы получают возможность жить жизнью королевских питомцев, знаешь ли.

И тут я понял, что в глазах Уиллоу не представляю ничего особенного.

Это показывает, как мало она меня знает, правда?

Когда наступило время ужина, я был готов. А еще голоден.

Уиллоу терпеливо (и покровительственно) разъяснила мне распорядок дня во дворце, попутно рассказав немного об истории места. Она пообещала, что завтра возьмет меня с собой, чтобы «как следует выдрессировать» – это выражение мне сразу не понравилось. Уокеры ведь уже дрессировали меня. Больно надо, чтобы какая-то светская корги указывала мне, что делать.

Затем Уиллоу добавила:

– Если хочешь быть королевским питомцем, тебе надо научиться жить совершенно по-другому, понимаешь?

Она со вздохом оглядела меня.

– Мне никогда не приходилось работать с таким сырым материалом, но, полагаю, можно испытать свои силы. Хороший учитель должен уметь обучать даже диких собак, а ты хотя бы корги.

Нас роднило только одно. Порода. Но даже ее для Уиллоу было недостаточно. Я быстро понял, что она – сноб. И ее снобизм передался остальным собакам.

– Как ты любезна, – пробормотал я.

Ну ладно. Ходить хвостиком за другими питомцами, может, хотя бы интереснее, чем когда тебя избегают и игнорируют.

– А почему бы тебе сейчас не рассказать мне об ужине?

Об очередности во время еды я знал и раньше, но теперь больше понимал о ее причинах.

– Обычно мы едим в Ее гостиной, и Она Сама нас кормит, – объяснила Уиллоу. – Но сейчас Ее нет, а значит, приходится получать еду от этой невозможной Сары.

– А Ее часто нет? – спросил я.

– Да, – ответила Уиллоу. – Но обычно Она берет нас с собой.

Я догадался, что это было больным вопросом. Собаки не привыкли, чтобы их оставляли, и сама идея того, что Новый Пес, Монти, отправился путешествовать с их любимой королевой, а они нет, очевидно пришлась им не по нраву.

Это может стать способом влиться, решил я. Способом подружиться с этими собаками. Они тоже остались одни – хотя и не по такой необыкновенной причине. Но все равно, нас роднили общие чувства.

Вот бы их оказалось достаточно.

К ужину снова пришла улыбающаяся Сара – только вот глаза у нее немного покраснели.

– Как ты осваиваешься, Генри? – спросила она и, наклонившись, погладила меня по голове.

Я ткнулся носом ей в ладонь, счастливый, что она прикоснулась ко мне. Королевские питомцы не подпускали меня близко, не давали тронуть их, а лакеи и остальные дворцовые вообще не желали приближаться ко мне во время моей прогулки по дворцу. Словно боялись, что я их укушу или еще чего-нибудь!

Но у Сары таких опасений не было. Она не поленилась хорошенько почесать мне за ушами, а когда я лег на спину, почесала и живот.

Это был самый счастливый момент за все время, которое я провел во дворце. Пускай остальные собаки смотрели на меня с неодобрением, я не переживал, что, возможно, нарушил еще одно правило.

Скоро в дверь постучали, и Сара сказала:

– Пора идти!

Она повела нас по коридору, недалеко от двери, за которой, по словам Уиллоу, находилась гостиная королевы. Сара и одетый в форму мужчина постелили на ковер пленку и выстроили в ряд четыре серебряные миски – три с именами, одну без.

– Вот так ровно, Джон? – спросила Сара. – Извини, ты ведь Джон?

– Да.

Тот выровнял пленку так, что она легла идеально, параллельно стенам. Имени Сары, как я понял, он не спросил. Кэнди с Вулканом, наверное, не одобрили это.

Но я перестал волноваться по поводу этикета. Я уже чувствовал чудесный запах. Кролик, говорила Сара. Но эта еда пахла насыщеннее и вкуснее, чем любой корм, который я когда-либо нюхал.

Лакей – Джон – наполнил миски самой сочной пищей, которую я когда-либо видел. От одного вида у меня потекли слюнки. Но я уже по опыту знал, что нельзя просто нырнуть в миску и начать есть, как бы я этого ни хотел.

А что, если другие собаки съедят мою долю? Или будут так долго есть свои порции, что на меня не останется времени? От них можно ожидать чего угодно. Соки точно попыталась бы провернуть такое, а эти собаки дико напоминали мне кошку Эми. (И нет, это не комплимент.)

Эти мысли пронеслись у меня в голове, и, как ни пытался я устоять, я все-таки рванулся вперед, отчаянно стремясь к изысканной еде перед собой.

– Нельзя! – строго сказал Джон. – По порядку, пожалуйста.

Отчитанный, я поджал хвост и вернулся на место, слюна практически капала у меня с клыков. Собаки забормотали нелестные вещи у меня за спиной.

– По-моему, жестоко заставлять их ждать, – сказала Сара, когда Уиллоу с достоинством шагнула вперед, чтобы начать свое пиршество. – Они выглядят такими голодными.

Джон надменно посмотрел на нее.

– Эти собаки – самые избалованные и изнеженные в стране. Посмотри на них, да они питаются лучше меня!

– Но ты же тоже ешь во дворце, да? – невинно спросила Сара. – По-моему, кормят здесь просто потрясающе.

– Не в том дело. А в том, что… они собаки, не принцы с принцессами. А у них специально приподнятые корзины, специально разработанное меню, вся еда готовится шеф-поваром из лучших ингредиентов. Они разгуливают по дворцу, и останавливать их запрещается, даже когда они оставляют «подарочки» на коврах, которые кое-кому приходится убирать. А расчесывает их сама королева! Поверь. Этих собак не нужно жалеть.

– Наверное, да, – сказала Сара все еще немного неуверенно.

Вылизав миску дочиста, Уиллоу отступила, и Джон объявил очередь Вулкана. Я нетерпеливо переминался с лапы на лапу.

– Ты привыкнешь к этому, – вдруг сказал Джон Саре. – К здешней жизни, я имею в виду.

– Или уйду, – сказала она. – Я уже слышала. Тот пожал плечами.

– Наша работа, дворцовая, не похожа на другие. Кто-то рожден для этого. А кто-то… нет.

Он покосился на нее.

– Только вот у тебя же тут семейные связи, не так ли?

– Ты о моем крестном, – со вздохом сказала Сара.

– Дворецком в Виндзорском замке, насколько я слышал, – Джон поднял бровь. – Думаю, когда все схвачено, попасть сюда легче.

– Я подала заявку на должность, как и все, – оскорбилась Сара. – И много работала, чтобы получить ее, благодарю покорно.

Джон поднял руки, изображая, что сдается.

– Окей, окей. Тогда извини.

Сара снова вздохнула.

– Нет, ты извини. Я просто… некоторые девушки, они говорили то же самое. Словно я не могу стать одной из них, из-за того, кем работает мой крестный.

– Я бы не переживал из-за них, – пренебрежительно сказал Джон. – Они успокоятся.

– Возможно, – с сомнением сказала Сара.

Наконец, после Вулкана и Кэнди, наступила моя очередь есть. Я еле дождался, когда Джон подаст мне сигнал, и нырнул головой в миску. Что мне хорошие манеры или этикет? Я с голоду умираю!

Хотя этот ужин стоил ожидания. Сочные, вкусные кусочки, покрытые подливкой, не сравнимой ни с чем, что я когда-либо ел. Смакуя последний, я вспомнил слова Уиллоу о том, что королева держит рецепт от всех в тайне.

Неудивительно, что все в таком восторге от Нее. Теперь-то понятно.

Я отошел от пустой миски, уже зная, что добавки не будет. Джон, может, и считает нас избалованными, но я бы сейчас многое отдал за собачий шоколад.

Они с Сарой сложили пленку и забрали миски, чтобы вымыть, а собаки направились в нашу комнату отсыпаться после еды. Я неуверенно затрусил за ними.

– Увидимся завтра, малыши! – крикнула нам Сара.

Подняв голову, я увидел, как Джон закатывает глаза, но Сара, кажется, ничего не заметила.

Этой ночью я лежал в своей удобной, надежно защищенной от сквозняков корзине и слушал, как другие собаки храпят и сопят. У меня возникла идея.

Уиллоу, может, и потратила время на то, чтобы объяснить мне, как обстоят дела во дворце, но я не питал никаких иллюзий насчет того, что она хочет, чтобы я тут оставался. На Кэнди с Вулканом надежд еще меньше. Однако они – не единственный вариант.

Если дворцовые собаки не захотели дружить со мной, то надо просто завести друзей среди людей. Начиная с Сары.

Вдруг она поможет мне вернуться домой, к семье?

 

Эми

– Нет, я понимаю. Спасибо, что уделили мне время.

Завершив звонок, Эми потерла лоб, уверенная, что офицер на другом конце принял ее за полную идиотку. Конечно, она понимала, что Лондон – большой город и найти маленькую собаку – практически невыполнимое задание. Просто эти факты не лишали ее надежды.

Одного она не могла объяснить офицеру, которому, наверное, было бы все равно, даже найди она нужные слова: того, что Генри – не просто какая-то собака в городе, полном собак. Он особенный. Важный.

Как ей заставить службы понять, насколько опустел дом без Генри? Что Клэр прошлой ночью снова плакала, пока не уснула, но пушистого друга, который мог ее утешить, не было рядом. Что Джек замолчал насовсем – и перестал убирать тарелки в посудомойку, потому что Генри больше не покушался на них. Что сегодня утром она проснулась в холодной и одинокой постели и никто не тыкался в шею носиком, ожидая завтрака.

Эми взглянула на крючок, на котором висел поводок Генри, неиспользуемый и ненужный.

Почему она раньше не осознавала, какая дыра останется в их жизни после Генри? А теперь стало слишком поздно.

Телефон в руках Эми снова просигналил, и она села на лестницу послушать голосовое сообщение, которое пришло во время разговора с одной из множества служб Большого Лондона – их она обзванивала весь день.

Вдруг, ну вдруг кто-то перезванивал сказать, что Генри наконец-то нашелся?

Она машинально нахмурилась, услышав голос Джима. Как ни старалась она сосредоточиться на будущем, прошлое постоянно напоминало о себе.

«Эми, привет. Э-э… слушай, насчет Рождества. Я помню, мы договорились, что я заберу детей на День подарков, но у одного друга Бонни отличный домик в Альпах, и они пригласили нас на Рождество к себе, покататься на лыжах. Я решил, что ты не будешь против – помню же, как ты любишь проводить его дома с детьми, значит, все складывается как лучше, да? В любом случае, я думаю заехать повидаться с ребятами во вторник вечером. Закинуть подарки и все такое. Ладно? Окей, до встречи».

Так просто, раз – и все ее планы разрушены, проигнорированы; Джим просто решил, что она согласится со всем. Будто они все еще женаты.

Ох. Только эта мысль пришла в голову, как Эми вдруг поняла – она рада, что они больше не в браке. Когда Джим ушел, она была убита горем и все думала, как теперь справляться без человека, которого считала своей половинкой.

Каким-то образом за прошедшие шесть недель она пришла к мысли, что одной гораздо лучше, чем с тем, кто не хочет быть рядом.

Теперь все дороги открыты – будущее больше не предопределено.

Кроме той части, где бывший муж заезжает во вторник.

Ткнув в экран, Эми со вздохом удалила сообщение. Будущее оставим на потом. Сейчас ей надо приготовить детей к новости, что они не увидят отца все Рождество. И что увидят во вторник.

Она не знала точно, какое известие они воспримут хуже.

Снова вздохнула, посмотрела на часы. Для вина пока рановато.

– Дети? – крикнула Эми в направлении второго этажа, ожидая грохота шагов по лестнице или отклика. – Спуститесь на секунду, оба.

Надо покончить с этим. Как содрать пластырь. Или восковую полоску с очень болезненной зоны бикини.

– Генри нашелся? – спросила Клэр, слетая вниз по лестнице. – Он возвращается домой?

Эми поморщилась.

– Прости, милая, но нет. Я только что звонила разным службам, и все еще ни следа.

У Клэр вытянулось лицо, широко раскрытые голубые глаза погрустнели. Эми обняла ее за плечи и прижала к себе. Когда дочь стояла на ступеньке, а мать на полу, девочка была почти одного роста с ней.

Уже скоро она вырастет и тоже уйдет, поняла Эми. Джек уедет в университет в сентябре – по крайней мере, если соберется и снова начнет заниматься. С уходом Джима сын стал выполнять домашние задания, мягко говоря, нерегулярно.

Еще одна причина для волнений.

Джек появился наверху лестницы, у него, как обычно, был хмурый вид.

– Что случилось?

– Ничего, – сказала Эми так радостно, как могла. – Просто… можешь спуститься вниз на секунду?

Джек закатил глаза, но послушался. Эми повела их на кухню, по-прежнему обнимая Клэр.

А не осталось ли где-нибудь кексов? Разговор всегда проходит лучше, если жуешь сладости.

Она залезла в буфет, а Джек и Клэр сели за стол. Эми оглянулась на них и улыбнулась. Сидят почти как в детстве. Джек делает домашнее задание за столом, а Клэр примостилась рядышком со своими раскрасками и наклейками и спрашивает, когда уже она тоже сможет делать домашние задания.

Конечно, это занятие быстро утратило прелесть новизны.

Но какие бывали дни: они втроем на кухне, дети заняты своими делами, а она готовит, все ждут Джима с работы, Генри гавкает у ног, выпрашивая лакомства…

Эми схватила коробку кексов и захлопнула дверцу буфета.

Времена изменились. Она не должна об этом забывать. Даже если по-прежнему надеется, что Генри скоро вернется домой и снова будет просить угощения.

– В общем, звонил ваш отец, – сказала Эми с деланым безразличием.

Она разложила кексы по двум блюдам, покрыла взбитыми сливками из холодильника и протянула Джеку и Клэр.

Забирая свою порцию, Джек не поднял глаз на Эми.

– И? – спросил он с полным ртом, рассыпав крошки повсюду.

– И… есть несколько изменений в планах на Рождество.

Клэр встревоженно подняла голову.

– Каких? Подарков не будет?

Конечно, это ее волновало больше всего. Эми вздохнула.

– Я уверена, подарки будут. На самом деле отец может вручить их даже раньше. Он заедет во вторник.

– Отлично!

Чему Клэр радовалась больше – встрече с Джимом или возможным подаркам, Эми не знала.

Джек явно не был в восторге ни от того, ни от другого.

– Я не хочу его видеть. Нам и так надо ехать туда в День подарков. Разве этого мало?

Что ж, хотя бы эта перемена его обрадует.

– Вообще-то, с Днем подарков тоже произошли кое-какие изменения. Ваш отец собирается кататься на лыжах на Рождество, и поэтому придется нам провести больше времени вместе, прежде чем вы отправитесь к нему.

И к Бонни, как предполагала она. Хотя это еще не обсуждалось.

А стоило бы. Эми знала это. Совсем скоро.

– Великолепно. Значит, во вторник я уйду и мне вообще не придется с ним пересекаться. Идеально.

Джек засунул половину последнего кекса в рот.

– Джек… – начала Эми, но Клэр перебила ее.

– То есть на Рождество мы вообще его не увидим?

– Ты увидишь его во вторник, – ободряюще сказала Эми. – Можем сегодня упаковать для него подарки, а завтра подарить. Включим какой-нибудь рождественский фильм, и вот уже праздничное настроение…

– Ты сказала ему о Генри? – спросил Джек.

Эми покачала головой.

– Я, в общем-то, не говорила с ним. Он оставил мне голосовое сообщение.

– Значит, ты и сама не хочешь с ним разговаривать, – проницательно заметил Джек. – Как ты вообще можешь ругать меня за то, что я не хочу его видеть, если сама не хочешь?

У нее не нашлось веских аргументов в ответ, никаких. Только тысяча чувств, разрывающих сердце, ни одно из которых она не могла выразить словами.

Поэтому она сказала другую правду.

– Я все еще надеюсь, что, когда мы увидимся с папой, Генри уже вернется домой.

– Я тоже, – сказала Клэр очень тихим голосом. Джек отвернулся, и Эми увидела, как его кадык резко дернулся, когда он глотнул воздух.

– Да. И я.

– Ох, Генри, – подумала Эми. – Где же ты этой ночью?