Генри

Я проснулся утром после глубокого собачьего сна, в котором преследовал кролика по лужам подливки.

Остальные уже встали, я выскочил из корзины и подошел к Уиллоу.

– Ну? – спросил я, легонько боднув ее в бок, чтобы привлечь внимание.

Пусть они и не самые дружелюбные собаки на свете, я не готов просто взять и оставить попытки обрести союзников среди тех, кто хотя бы понимает меня.

– Какой план? Ты говорила, что разрешишь мне сегодня провести обычный день вместе с вами, дворцовыми собаками, да?

Вздохнув, Уиллоу медленно повернулась ко мне.

– Так и быть. Но поскольку Ее тут нет, этот день будет просто бледной тенью обычного.

– Я ведь никогда не проводил времени с Ее Величеством, поэтому вряд ли вообще увижу разницу.

Я так радовался, что меня берут с собой. За прошлые дни я успел немало поломать голову, чем же занимаются другие собаки – какие у них приключения. Может, они гоняются за кроликами в садах? Или дегустируют подливку? Были ли у королевских питомцев обязанности, о которых я не знаю, например встречать важных гостей? Или особые трапезы, которые я каким-то образом проворонил, вроде послеобеденного чая с Санта-Клаусом, на который Эми раньше водила маленькую Клэр?

Я хотел знать все.

– Сначала мы позавтракаем, – сказала Уиллоу, отворачиваясь. – Надеюсь, ты помнишь, как это происходит?

Я помнил, и, когда утром новая горничная пришла нас кормить, я терпеливо ждал своей очереди. Мне не хотелось давать Уиллоу повод для внушений.

– А теперь что? – спросил я, только горничная ушла.

Уиллоу, Кэнди и Вулкан обменялись раздраженными взглядами.

– Ты так весь день будешь? – спросил Вулкан.

– Как?

– Вульгарно взволнованным, – ответила Уиллоу. – И да, я подозреваю, что будет.

Кэнди закатила глаза.

– Понимаешь, здесь, во дворце, не принято чересчур волноваться по какому-либо поводу. Кроме того, ты должен притворяться, что привык к такой жизни, забыл?

– Ох. Ясно.

Думаю, Кэнди права – мне хотелось вписаться в их компанию и не дать никому из людей заметить, что я не отсюда, до тех пор, пока Эми не найдет меня.

– Значит, как? Мне просто бродить туда-сюда с высокомерным видом?

Вулкан рассмеялся. По-моему, совершенно без повода.

Уиллоу же решила продолжить мое обучение.

– Скоро мы отправимся на утреннюю прогулку, – сказала она. – Если ждать здесь, кто-нибудь зайдет за нами и уведет.

Ждать. Одно из моих самых нелюбимых занятий.

Зато прогулка звучит здорово, поэтому я сидел смирно, пока не пришел лакей с четырьмя поводками – и какой-то странной верхней одеждой.

– Сегодня на улице холодно, – сказал он, старательно облачая сначала Уиллоу, затем Вулкана в пухлые курточки.

Они походили на костюмчики, в которые Клэр могла одеть Соки или меня, чтобы снять на видео и выложить в интернет.

Я был против.

– Нам обязательно носить эти дурацкие штуки? – шепнул я Кэнди.

Та озадаченно захлопала глазами.

– В них тепло, а за окном зима.

– Я уж лучше побегаю, чтоб согреться, – сказал я.

Но, видно, судьба моя была предопределена. Очень скоро я снова очутился в дворцовом парке, на этот раз в нелепой курточке.

– Давайте быстро, – ежась, сказал лакей, ведя нас по дорожке.

Я надеялся, что это новый шанс изучить местность – побегать на свободе, насладиться всякими интересными запахами. Однако другие собаки степенно держались дорожки, наступая на траву, только чтобы сделать свои дела. Мы вмиг вернулись к дверям дворца.

– Это все? – спросил я.

Уиллоу посмотрела на меня как на сумасшедшего.

– Холодно. Конечно же, нам не хочется оставаться снаружи слишком долго.

Я с тоской поглядел через окно на сады. Сколько голубей я не погонял. Сколько пленительных запахов не ощутил. Все простаивает без дела.

Может, следующий пункт дня корги будет поинтереснее.

– Ну, теперь что?

Я пошел по лестнице следом за Кэнди.

Она казалась самой спокойной из собачьей троицы. Уиллоу требовала, чтобы я непременно делал все так, как лучше по ее мнению, а Вулкану не терпелось избавиться от меня как можно быстрее. Зато Кэнди, хотя и шла у других на поводу, казалась чуть-чуть дружелюбнее.

А именно дружелюбия мне сейчас и не хватало.

– Теперь? – удивилась Кэнди. – Обычно мы проводим время с Ней, пока Она занимается своими делами: сидим рядышком, когда Она что-то изучает, или ходим с Ней на встречи и прочее. Днем пьем с Ней чай, иногда Она даже дает нам печенье. Может расчесать нас или снова выгулять перед ужином. Примерно так.

Однако Кэнди упустила очень важную деталь.

– Но Ее здесь нет.

– Да, – несчастным голосом согласилась собака. – Ее нет.

Мне вспомнились Эми, Джек и Клэр, – я понимал чувства Кэнди, но не хотел, чтобы она грустила, и потому легонько боднул ее.

– А что вы делаете, когда Ее нет?

Шедшая рядом Уиллоу ответила:

– Ведем себя так, как Она от нас ожидает.

– Занимаясь чем? – спросил я, идя следом за ней к Комнате корги.

Ответ, видимо, был – практически ничем.

Без королевы во дворце собаки совершенно не знали, что делать.

– Может, покажешь мне дворец как следует? – предложил я.

Уиллоу покачала головой.

– Через какое-то время все залы выглядят одинаково.

– Ну мы можем поискать кухню. Вдруг получится узнать рецепт той великолепной подливки, которую нам давали на ужин?

Такой сувенирчик точно стоит привезти домой из дворца.

– Зачем нам это? – Вулкан направил на меня свой длинный нос. – Они и так готовят для нас, кормят. Какой смысл вообще знать из чего?

– Ладно.

Вздохнув, я опустил голову на лапы и стал наблюдать, как остальные сворачиваются у себя в корзинах, видимо, чтобы снова вздремнуть.

Я надеялся, что сегодняшний день выйдет интереснее.

Значит, если я хочу развлечения, придется найти его самостоятельно.

– Куда ты направляешься? – сонно спросила Уиллоу, когда я прошел мимо ее корзины.

– Тот лакей сказал вчера вечером, что нам можно гулять по всему дворцу, где захотим, да?

– Именно так, – кивнула Уиллоу.

– Ну тогда, – сказал я, поднимая голову, чтобы принюхаться к запахам в коридоре, – я иду, куда захочу. Я собираюсь изучить каждый дюйм дворца, открыть все его секреты и найти приключения!

Вулкан некрасиво фыркнул в ответ. Я проигнорировал его.

– Кто со мной? – спросил я, обращаясь к Кэнди отдельно.

Если есть собака, которая скорее остальных решится искать со мной приключения, то это – Кэнди, королевская дорги.

Но Кэнди посмотрела на Вулкана и Уиллоу, закативших глаза, а затем снова на меня. С виноватым видом похлопала ресницами и устроилась поудобнее в корзине.

– Ладно.

Я могу найти приключения и сам.

– Не ждите меня.

С этими словами я, бесстрашный исследователь, шагнул в коридор. Я не вернусь до тех пор, пока не осмотрю каждую комнату дворца. (Или пока снова не наступит время поесть. Смотря что случится раньше.)

Конечно, ставя перед собой эту цель, я не совсем понимал, сколько всего еще не видел во дворце. Места, где я уже побывал, видимо, были только началом – входом в кроличью нору, так сказать. (Кроличьи норы всегда кажутся интересными, пока не поймешь, что они уходят гораздо глубже, чем ты думал, и самих кроликов не достать. Конечно, к этому моменту мордочка у тебя застрянет накрепко, а Соки будет сидеть рядом на траве и хохотать до упаду.)

Я проходил коридор за коридором, одну за другой громадные комнаты, стены которых были увешаны огромными картинами в золотых рамах. И всюду были рождественские украшения, сверкавшие, как снежинки на солнце.

Людей я встречал немного – в основном лакеев в форме как у Джона вчера и у ворчуна накануне. Попытался подружиться с несколькими – тихонечко подходил к ним, но обычно они отпрыгивали и чертыхались, когда я пытался приблизиться. Зато выучил несколько новых слов. (Об их значении было просто догадаться!)

Смешно, но каждый обругавший меня лакей оглядывался, словно проверял, не услышал ли кто.

В длиннющей комнате, где на покрытых красным бархатом стенах висел ряд огромных картин, я наткнулся на новых людей – маленький светловолосый мальчик катался на деревянном велосипедике по кремовому ковру с узорами, а его маленькая сестренка неуклюже топала следом. Далеко, на другом конце комнаты, стояла, смеясь, их мать, темные волосы которой обрамляли красивое лицо.

С виду очень милая семья. Я задумался, не нужен ли этой троице питомец, на случай если Уокеры так и не вернутся за мной.

Но тут мальчик на велосипедике понесся ко мне, и я сбежал в другую комнату, чтобы меня не задавили.

Она оказалась самой роскошной из всех, что я видел раньше. Сверху донизу отделанная красным и кремовым, великолепная донельзя – все в ней впечатляло размерами. Огромные хрустальные люстры с белыми свечами висели под потолком по всей длине комнаты с обеих сторон, плюс еще одна, самая большая, в центре.

В дальнем конце располагалось возвышение с тремя покрытыми красным ковром ступеньками, на нем стояли два изящных стула с красными подушками, золотыми ножками и золотой вышивкой на красных же спинках. Позади висела бордовая бархатная штора.

Я оглянулся по сторонам. Кажется, меня никто не видит, а эти стулья выглядят особенно удобными.

Уиллоу ведь сказала, что во дворце нет мест, куда нам нельзя. Это же включает предметы мебели, да?

Я забрался по ступенькам, лапы уже начали гудеть от долгой ходьбы. Думаю, никто не станет возражать, если я немножко отдохну на одном из этих больших стульев…

Погружаясь в сон, я услышал, как кто-то удивленно фыркнул со стороны дверей. Открыл один глаз и заметил на другом конце комнаты рыжего мужчину.

– Бабушка в самом деле позволяет вам, собакам, править здесь, да?

Я согласно просопел в ответ и тут же заснул.

Внепланово вздремнув, я проснулся оттого, что в животе урчало. Спрыгнул со стула и отправился дальше – надеюсь, на этот раз нос вел меня к еде. Лакей Джон говорил, что пищу для собак готовят на кухне – включая легендарную подливку. В этом дворце столько необычных комнат – таких, как Комната с большими стульями или Комната с картинами, не говоря о Комнате корги, – но даже я знаю, как выглядит кухня.

И мне нужно просто найти ее.

К счастью, у корги исключительно чувствительный нюх. Даже во дворце таких размеров я могу двигаться по запаху. (Запах кролика со вчерашнего ужина – очень запоминающийся.)

Нюх привел меня на новую лестницу, не ту, по которой я уже ходил, – эта превосходила ее в размерах раза в два, если не больше. Она была такой же величественной, как и Комната с большими стульями.

С площадки, где я стоял в благоговении, видно было, что лестница раздваивается и две закругленные части ведут вниз. Украшенные золотом перила изгибались, а ковры, само собой, были красными. И тут висело еще больше громадных портретов. Я задумался, жили ли здесь когда-то люди с картин – и куда они подевались. Комнат во дворце точно хватило бы на всех.

Я размышлял над этим вопросом, пока взбирался по лестнице, все еще преследуя изумительный аромат кролика. Может, это люди, жившие тут в разные годы? Семья королевы, наверное. Как портреты, которые Эми повесила дома над лестницей.

С мыслями об Эми и моей семье я вошел в еще одну огромную комнату и остановился, созерцая.

По обе стороны лестницы и на ее вершине стояли три огромные ели – не меньше пятнадцати собак в высоту, – украшенные гирляндами и красными с золотом коронами.

Я подошел к ближайшему дереву и запрокинул голову, чтобы рассмотреть лучше.

Много лет подряд за несколько недель до Рождества Джим брал с собой Джека и Клэр и уходил куда-то, а Эми готовила кексы к их приходу. Они всегда возвращались с пушистой зеленой елкой и ставили ее в гостиной, я суетился у их ног, пока Джим разматывал гирлянды, а Клэр объедалась кексами.

Но даже самая большая из тех елок и в подметки не годилась здешним.

В этом году Эми принесла из супермаркета искусственную и пару упаковок кексов. Джек отказался наряжать елку, а Клэр заявила, что ей не нравятся магазинные сладости, поэтому елка так и лежала в коробке, когда они уехали в Лондон на следующий день.

Я поднял взгляд выше и заметил кое-что еще – большую гроздь белых ягод с зелеными листьями. Омела. Эми всегда вешала ее над входной дверью на Рождество, и Джим целовал ее под ней каждый раз, когда уходил и возвращался домой.

Давно ли они перестали так делать? В прошлом году? В позапрошлом? Я не помнил.

Интересно, как Уокеры справляются там без меня.

Надеюсь, лучше, чем я без них.

Нет. Я не буду ныть. Я буду исследовать. Искать приключения.

И, кроме того, запах елки заглушал запах из кухни, поэтому я продолжил путь к еде.

Зачем горевать на пустой желудок?

 

Эми

Утром понедельника жизнь вошла в привычную колею – или настолько привычную, насколько это возможно сейчас, когда рядом ни Джима, ни Генри. Для Эми день начался со звона будильника – она проснулась, нащупала выключатель и только потом вспомнила, что Генри не здесь и его не нужно выгуливать.

Она откинулась обратно на постель, стараясь радоваться тому, что можно поспать лишних полчаса. Но без пушистого друга, делавшего утро светлее, все переменилось.

Началась последняя школьная неделя, а это означает, что придется пережить рождественские концерты, задания, дружеские споры из-за подарков, эти бесконечные поборы для школы – денег, продуктов и алкоголя. Выйдя из спальни через двадцать минут, Эми запнулась о Соки на пути в ванную и прикусила язык, чтобы не выругаться. Громко.

Хоть кто-то наслаждался отсутствием собаки. Когда Генри был дома, Соки старалась держаться подальше, чтобы не встретить песика. А сейчас кошка все время путалась под ногами.

– По-моему, она скучает по Генри, – сказала Клэр, наклоняясь, чтобы погладить Соки – вместо того чтобы надеть плащ и быть готовой отправиться в школу.

– По-моему, она злорадствует, – ответил Джек. – Рада, наверное, что осталась единственным домашним животным.

– По-моему, на улице холодно, а она любит сидеть дома у батареи, – сказала Эми. – А нам пора выходить, поэтому поторапливайтесь оба!

В конце концов они собрались, и Эми пришлось через пробки развозить их по разным школам: Клэр – в местную среднюю и Джека – в колледж для старшеклассников неподалеку.

Благополучно доставив детей в школу и колледж, где, она надеялась, Джек хоть в этот раз отсидит все занятия, Эми помчалась в свою клинику, чтобы попытаться пережить еще один день.

Проблема была в том, что сосредоточиться на пациентах, которым она пыталась помочь, по мере приближения первого перерыва становилось все труднее.

Нужно позвонить Джиму. Нужно сказать ему о Генри. И обязательно сделать это, прежде чем он приедет домой и поймет, что Генри нет.

Конечно, она хотела поговорить с Джимом и о других вещах, но это могло подождать, пока они не разберутся с насущной проблемой.

– Эми? Есть секунда? – доктор Фитцджеральд заглянул в ее кабинет во время короткого перерыва между пациентами.

«Вечно он какой-то растрепанный, – подумала Эми мимоходом, – как безумный профессор». Но она присутствовала на нескольких его приемах и знала, что в том, что касается вопросов медицины, он предельно собран. Кроме того, пациенты любили его и доверяли ему. А это многое значит.

– Конечно.

Эми откатилась на стуле от стола и повернулась к Фитцджеральду.

– Что такое, доктор?

– Пожалуйста, зовите меня Люк.

Он неуверенно протянул ей бумаги.

– На меня почему-то повесили бронирование стола для хирургии на рождественский ужин.

Эми усмехнулась.

– Привилегия новичков.

– И я, конечно, весьма польщен, – иронично сказал Люк. – Но вы же идете, да?

Эми поморщилась.

– Не уверена…

– Ох, да ладно. Пожалуйста! Ради меня! Если ужин провалится, мне, наверное, придется уволиться и перейти в другую хирургию, просто чтобы пережить такой позор. А мне тут нравится. Квартира в пяти минутах от работы, да и Дейзи любит гулять в парке через дорогу.

– Дейзи – ваш далматинец? – спросила Эми. – Я несколько раз видела, как вы выгуливали ее, когда выводила Генри во время обеденного перерыва. Она великолепна.

– Спасибо. А Генри… он ведь корги, да?

– Да. – Улыбка Эми померкла. – Только… он потерялся. Мы взяли его в Лондон в субботу, и он сбежал.

Люк ужаснулся.

– Ох, Эми! Очень сочувствую. Я могу как-нибудь помочь? Расклеить объявления, звонить, чем угодно?

– Как вы добры ко мне. – Эми почувствовала, что на глазах выступили слезы.

Кажется, уже давно с ней никто так не разговаривал.

– Я просто знаю, насколько больно терять своего питомца, – сказал он. – При разводе… жена забрала собаку себе. Тогда я и завел Дейзи. Но как бы сильно я ее ни любил, она не заменит прежнюю собаку. В общем, серьезно: я сделаю что угодно, только попросите.

– Спасибо.

– И я внесу вас в список на рождественский ужин, – сказал Люк, пятясь из комнаты, чтобы пропустить мать с ребенком. – Будете знать, что впереди ждет что-то хорошее, это полезно!

Не поспоришь.

Через десять минут Эми помахала на прощанье рыженькому малышу, который только что пострадал от ее уколов. (И его заплаканной маме, удерживавшей его и наблюдавшей за процессом.) Только они ушли, Эми сверила расписание на стойке регистрации, чтобы убедиться, что у нее есть время на перерыв – и позвонить Джиму. Она не хотела сознаваться себе в том, что надеется на какую-нибудь экстренную ситуацию или случайного пациента, которые дали бы ей повод не звонить. Но их не было.

Со вздохом она отправилась обратно за стол и уставилась на мобильный.

Нужно сказать ему. Ведь в самом деле, какое право он имеет злиться? Она, может, и потеряла собаку, но он первый ушел от них.

Ей вообще не пришлось бы везти всех в Лондон, если бы Джим не сбежал с Бонни.

А значит, это целиком и полностью его вина. Как и все, что сейчас идет не так в их жизни.

С такими мыслями стало гораздо легче нажать на нужные кнопки и позвонить.

– Эми? – голос у Джима был такой же, как всегда, когда она звонила ему на работу: нетерпеливый и немного раздраженный. – Это важно? Может…

– Да, – быстро сказала она.

Если они не поговорят сейчас, дальше будет только хуже.

– Важно.

Джим тяжело вздохнул.

– Ты насчет денег? Или детей? Или…

– Насчет Генри. Он пропал.

На этих словах ее сердце снова замерло.

– Эми, а ты не можешь с этим разобраться? У меня совершенно нет времени на…

– А у меня есть? Я и так уже занимаюсь всем, что ты оставил тут, не забывай.

На секунду Джим замолчал. А затем сказал:

– В парке по соседству смотрела? Ты же знаешь, он любит охотиться там на белок.

– Мы потеряли его в Лондоне. В субботу.

– В Лондоне? Какого черта ты решила взять его в Лондон?

«Потому, что я пыталась сделать Рождество снова особенным. Потому что я теперь занимаюсь всем в одиночку, и это твоя вина. Потому что Генри тоже заслужил поездку – потому что он теперь больше член семьи, чем ты».

Эми глубоко вздохнула и не дала этим мыслям воли.

– Разве сейчас это важно? Важно вернуть его назад.

– Да. Да, конечно. Окей, – медленно произнес Джим. – Так, а что ты уже сделала?

С радостью сменив формат разговора на деловой, Эми рассказала ему о шагах, которые предприняла, чтобы найти Генри, – и как ничего не сработало.

– То есть ты уже испробовала все очевидные способы, – заметил Джек. – А значит, нам надо придумать что-то новое. Нестандартное.

– Именно, – сказала Эми спокойным голосом, сдержавшись по поводу его намека на то, что она сделала недостаточно. – Есть идеи?

– Пока нет, – вздохнул Джим на другом конце. – А как дети это восприняли?

– Не очень, – признала Эми. – Ты же знаешь, они очень любят эту собаку.

– Ага.

Ширин со стойки регистрации просунула голову в дверь кабинета, которую Эми не закрывала.

– Прости, – прошептала она, скорчив виноватую рожицу и указав на телефон. – Но Лейси только что отзвонилась – желудочный грипп, ее не будет пару дней. Как думаешь, сможешь остаться и поработать после смены завтра вечером?

Три месяца назад Эми ответила бы: «Давай я позвоню мужу, уверена, все получится». Но сейчас работать допоздна стало почти нереально – и Ширин знала это, потому, наверное, и выглядела такой виноватой за то, что пришлось спрашивать. В хирургии сейчас постоянно не хватало персонала, и именно Ширин пыталась держать все под контролем.

Совсем как Эми дома.

– Знаешь что, – сказал Джим, не подозревавший о новой дилемме Эми. – Я тут хожу на курсы, и завтра мы заканчиваем пораньше. Могу приехать раньше, чем планировал, и буду дома, когда Клэр вернется из школы, ну и когда Джек приедет. Может, у них есть какие-нибудь идеи, и мы вместе их обмозгуем.

– Ты уверен? – спросила Эми. – Только вот мне надо завтра работать допоздна. Если сможешь остаться с Клэр, хотя бы пока Джек не вернется…

– Без проблем, – твердо сказал Джим. И добавил тише: – На самом деле будет очень здорово провести побольше времени с Джеком и Клэр.

Эми немного грустно улыбнулась и кивнула Ширин, а та с благодарностью подняла большие пальцы обеих рук.

– Отлично, – сказала Эми. – Значит, думаю, увидимся завтра.

– Ага. До встречи.

– Пока.

Не успела Эми повесить трубку, как поняла, что забыла предупредить Джима, что его сын, возможно, не особо обрадуется встрече.

Ну ладно. Он и сам скоро поймет.

 

Генри

Оказалось, что дворцовый повар, хотя и готовит вкуснейшую еду для собак каждый день, не особенно любит корги. Или, по крайней мере, меня.

Я всего-то заглянул за дверь и принюхался ко всем этим восхитительным запахам. Да, я и правда стал водить носом по полу в поисках кусочков еды. И, быть может, слишком уж старался залезть на какой-то стол, чтобы попробовать лакомство, которое так хорошо пахло в сковородке. И, возможно, мои коротенькие лапы не совсем справились с этой задачей, и я столкнул несколько предметов на пол, пока пытался забраться.

Хотя выражения, которые использовал повар, во дворце, по-моему, неуместны. И я уверен, он не использовал бы их, будь Она рядом.

Меня уже прогнали с кухни, а грохот от падавших на пол сковородок все еще стоял в ушах. Стало ясно, повар – определенно не тот, к кому стоит обращаться за недозволенными лакомствами.

Я помчался по коридорам и комнатам так быстро, как позволяли мои лапы – настолько, что вообще перестал обращать внимание на направление. И мигом потерялся.

Убедившись, что нахожусь достаточно далеко от кухни и ни одной сковородке, запущенной поваром, меня не достать, я замедлил шаг и, отдуваясь, огляделся вокруг. Я точно знал, что снова поднялся на свой этаж: помню, как забирался по широким ступеням, но саму лестничную площадку не узнавал. Наверное, это еще не знакомая мне часть дворца.

Пройдя через громадные двери, я оказался в еще одной длинной, с высокими потолками комнате, увешанной портретами. Она так походила на остальные, что я не сразу заметил разницу: в отличие от человеческих портретов, порядком замыливших глаз, здесь висели изображения собак!

Я остановился перед ближайшим, засмотревшись на величественного кинг-джордж-спаниеля – нос задран, блестящая здоровая шерсть и характерные уши свисают по обе стороны головы. На соседней картине была изображена свора гончих в погоне за кроликом. На другой – корги, ухоженный, не то что я. Я наклонил голову набок. Не Уиллоу, без сомнений, но какое-то сходство прослеживалось. Может, кто-то из ее предков?

Кажется, члены королевской семьи уже давно связаны с собаками. В таком случае они нравятся мне еще больше. (Окей, может, в первую очередь, из-за еды.)

Вдруг из другого конца комнаты донесся смех.

– Восхищаешься своими прадедами? – спросил кто-то.

Я быстро оглянулся, испугавшись, что повар послал за мной подопечного со сковородой, но увидел, что там, уперев руки в бока, стояла и улыбалась мне Сара Морган.

Улыбалась. Мне. Словно рада меня видеть. Даже счастлива, что я во дворце.

Я гавкнул от счастья, когда понял, что уже нашел друга, в котором так нуждался! Сара была добра ко мне с самого начала. И она тоже тут новенькая, поэтому понимает, каково это. И, главное, иногда она отвечает за нашу кормежку.

То что надо.

А сейчас мне нужно просто убедить ее помочь мне.

Я подошел к Саре, та наклонилась и погладила меня, но очень быстро.

– Прости, сейчас мне не до игр, – сказала она, помахав метелкой для пыли. – Слишком много дел. Не хочется, чтобы хоть одна из этих прелестных картин запылилась, правда?

Она подошла к первой картине и стала обметать раму. Я пошел следом.

– Может, когда я тут закончу, то смогу вывести тебя на дневную прогулку, – предположила Сара, пока тянулась вверх, чтобы прочистить резьбу на раме. – После этой пылищи свежий воздух не помешает!

Она направилась к следующей картине, а я – за ней и просидел у ее ног все время, пока она обметала картину. Посмотрев вниз, Сара опять рассмеялась.

– Что ж, полагаю, не страшно, если ты побудешь со мной во время работы. Насколько я поняла, вы, собаки, и так тут хозяйничаете. Может, это мне стоит просить твоего позволения входить сюда?

Оказалось, Сара любит поболтать. Мне это нравится: напоминает Эми. Та всегда разговаривала со мной, когда мы оставались дома одни и она занималась своими делами. Сара тоже вела со мной одностороннюю беседу, пока работала.

Иногда я думал: вот бы научиться говорить с людьми, отвечать им как следует. Но, с другой стороны, может, они и рассказывают мне больше именно потому, что ответа не будет. А я все же могу заставить их понять себя, когда речь идет о чем-то важном. Например, о еде.

– Ну как тебе дворец? – спросила Сара так, словно я действительно мог ответить. – Надеюсь, другие собаки относятся к тебе лучше, чем коллеги ко мне.

Я нахмурился. Это звучало не очень. Как кто-то вообще может плохо относиться к Саре? Она же такая славная.

– Ох, я не должна так говорить, – Сара неловко взмахнула своей метелкой, словно хотела стереть свои слова. – Нет, они не злые, вообще-то. Ну в основном. И мне так повезло тут оказаться! Это работа, о которой я всегда мечтала, но не верила, что смогу получить. И я столько трудилась, чтобы попасть сюда. Я действительно должна радоваться, что справилась, и перестать ныть.

Звучало так, словно она пытается убедить скорее себя, чем меня. Поэтому, сидя у ее ног, я ждал, что же будет дальше.

Она глубоко вздохнула, погасила вымученную улыбку и опустилась в одно из кресел с мягкой обивкой, расставленных вдоль стен.

– Дело вот в чем, Генри: не этого я ожидала. Ох, я не про работу – я точно знала, что будет и что от меня потребуется. Я не боюсь тяжелого труда и начинать с нуля. Дело совсем в другом.

Я ткнулся ей в ноги, и она отложила метелку, чтобы погладить меня по голове.

– Просто я выросла на рассказах крестного о том, каково это – быть слугой во дворце. Он – дворецкий в Виндзорском замке, но раньше работал здесь. Его рассказы звучали так волшебно – не просто из-за места, а из-за… дворцовой семьи, думаю. Не королевской, конечно. А служащих. Все они, мол, нашли здесь свое место и стали гораздо больше чем просто коллегами. Их отношения глубже. Особеннее, – она снова вздохнула. – Этого я и хотела, когда переехала сюда. Ради этого и работала так много.

Я посмотрел на нее снизу вверх, подпустив во взгляд сочувствия. Может, даже поскулил немножко. Какой грустной она казалась! На больших голубых глазах выступили слезы, а от той милой улыбки, которая дала мне понять в первый раз, что мы обязательно подружимся, не осталось и следа.

Сару, как я понял, нужно было немного подбодрить. К счастью для нее, у меня в последнее время появилось много опыта в этом.

– Думаю, родители считают, что я сбежала, – продолжила Сара. – И, может, они правы. Но разве это так плохо? Я сбежала навстречу чему-то. И поняла, что мне везде будет лучше, чем там, где я жила.

Ее лицо вдруг приобрело ожесточенное выражение, она сжала челюсти.

– И я права. Может, тут все иначе, может, девушки и смеются надо мной из-за акцента, когда думают, что я не слышу, говорят, что я, мол, получила работу только из-за положения крестного. Но это все равно в миллион раз лучше, чем остаться с Дэвидом, правда, Генри?

Я понятия не имел, кто такой Дэвид, но Сара вдруг заговорила так решительно, что я не заметил, как гавкнул в знак согласия.

Вскочив на ноги, Сара принялась вытирать пыль с удвоенной энергией. Она продвигалась по комнате, а я держался рядом.

– Я заслуживаю большего, чем быть с таким неверным, манипулирующим, злым, грубым… идиотом, как он.

Она подчеркивала каждое слово движением метелки, и в итоге картина, которую она обметала, закачалась на цепочке.

– Упс, – чуть слышно хихикнула Сара, заметив это.

Она отошла от картины и улыбнулась мне сверху вниз.

– Ты – хороший слушатель, Генри. И ты прав – или, скорее, я права. Мне гораздо лучше тут. Даже можно присматривать за такими прекрасными созданиями, как вы, – она почесала меня за ушком. – Теперь пойдем. Чем быстрее я очищу эту комнату от пыли, тем быстрее можно присоединиться к другим собакам на их дневной прогулке, да?

Взбодрившись, Сара быстро управилась с работой. Я все время ходил за ней хвостиком и гадал, может ли эта дневная прогулка включать в себя что-нибудь вкусное. В любом случае, будет здорово выйти наружу и снова исследовать местность – особенно если с Сарой.

Мне вдруг пришло на ум, что, если я подведу ее к кусту, через который пробрался в дворцовые сады, она поможет мне найти путь наружу – или хотя бы догадается, что случилось. Кто-то же должен рано или поздно заметить, что Монти – не я, а я – не Монти. Или что у меня на жетоне другая кличка. Но, кажется, никто, кроме Сары, не горел желанием знакомиться со мной так близко, чтобы смотреть на жетон.

Как по мне, лучше бы до правды додумалась Сара. Я уже не сомневался, что тогда она поможет мне вернуться в семью – а не просто выбросит на улицу. Сара знала, как это – чувствовать себя чужаком, и я не сомневался: она бы помогла.

Надо только сделать так, чтобы она поняла, в чем проблема.

Сара вывела меня в сад на поводке, как и лакей утром.

– Прости, Генри, – извинилась она, пристегнув шлейку к ошейнику. – Уверена, тебе можно доверять, ты не сбежишь. Но просто, раз ты новенький, рисковать нельзя. Хотя выход из этих садов не так-то просто найти! По-моему, они тянутся так далеко, словно им конца и края нет. Может, когда ты привыкнешь, я смогу ненадолго тебя отпускать.

«Отпускать» звучало хорошо. И, конечно, я уже знал, какие длинные эти сады – именно их изучение и задержало меня так надолго, что я не вернулся вовремя к Уокерам.

Я был не против побыть с Сарой. Пока мы шли, она болтала, и мне было спокойно от звуков ее голоса, я знал, что кто-то мне рад.

Мы уже наполовину обошли сад, когда столкнулись с каким-то человеком. В случае Сары – буквально. Повернули за один из тех больших вечнозеленых кустов (не тот, через который я пролез, – я проверял), и вдруг – бац!

– О боже, извините! – взволнованно пробормотала она.

Тот, в кого она врезалась, придержал ее за локоть, не дав упасть, и улыбнулся.

– Ничего страшного.

– Вы уверены? – спросила Сара. – Я вас не ушибла? Ох! А Генри?

Она быстро нагнулась и оглядела меня.

– Ты в порядке, Генри? Ты ведь не ударился, правда? Ни за что себе не прощу…

Незнакомец подавил смешок.

– Если любите собак, вы попали куда надо, – сказал он. – От них в Букингемском дворце нигде не спрячешься.

– Но зачем бы мне прятаться?

Удостоверившись, что я в полном порядке, Сара выпрямилась.

– Они же такие прелестные создания. Дома, на ферме, у родителей спрингер-спаниели, поэтому к корги я еще не привыкла, но Генри – такой дружелюбный пес!

– Рад, что хоть один из них дружелюбен.

Он наклонился и почесал меня между ушами.

– Другие лакеи все время жалуются, как много собаки лают. И как они капризны, если на то пошло.

– Не Генри, – заступилась за меня Сара. – Он – душка.

Я гавкнул в знак согласия. Эми всегда говорила так обо мне.

– Генри, да? Ты у нас, должно быть, новичок. Странно, думал, его зовут как-то по-другому.

Он на секунду задумался, видимо пытаясь вспомнить, а затем покачал головой. Бедняжка Монти. Он так по-настоящему и не пожил во дворце, а все уже забыли его имя.

– В любом случае, рад познакомиться, Генри. Я – Оливер Кинчен-Уильямс, старший лакей здесь, во дворце.

– Ой, – вдруг сказала Сара. – Так вы – Оливер. Я и не поняла… Крестный советовал познакомиться с вами, как только начну тут работать. Но то одно, то другое… вот и не успела. Пока что. Я – Сара Морган.

Что-то в ее тоне выдало неправду – я хорошо различал ложь и недомолвки. Не думаю, что Сара обманывала Оливера или что-то в этом роде, но меня заинтересовали истинные причины, по которым она не пришла к нему раньше. Подозреваю, что они связаны с совсем не дружеским отношением коллег.

Если они относились к Саре так же, как Уиллоу и дорги ко мне, то девушка точно нуждается в моей поддержке. Уверен, я помогу ей завести друзей во дворце – не могут же все здесь быть вредными и ужасными, правда? И Эми всегда говорила, какой я дружелюбный пес. Ничего сложного!

– Рад, что мы с вами наконец познакомились, Сара, – сказал Оливер со смущенной улыбкой. – А кто, скажите, пожалуйста, этот ваш крестный, раз он меня знает? Я не особо известен за пределами дворца.

– Ему известен, – сказала Сара. – Он называет вас своим протеже.

Лицо Оливера осветилось пониманием.

– Это может быть только один человек! Как поживает старина Том? Все еще управляет всем в Виндзоре? По крайней мере, когда королевская семья в резиденции?

– Все еще, – улыбнулась Сара. – Не думаю, что он смог бы находиться в каком-нибудь другом месте.

– Странная это штука – жизнь королевской прислуги, – заметил Оливер. – Ты или создан для этого, или нет. Но если да…

– Зачем идти куда-то еще, – закончила Сара за него. – Я столько раз слышала, как Том говорил это!

– Любит он свои прибаутки, да?

– И все время повторяет их, – согласилась Сара.

Я обрадовался, что Сара нашла собеседника, который разделяет ее интересы и знает ее крестного. Это хорошее начало для моей кампании «Сара, веселей».

Но, к сожалению, сама беседа заинтересовала меня не так сильно, как голубь, только что перелетевший тропинку.

Я натянул поводок – не нарочно, но Сара перевела на меня взгляд.

– Простите, я обещала Генри хорошую прогулку, а мы все еще на полдороге.

– Мне тоже надо вернуться к работе, – ответил Оливер. – Но было очень приятно познакомиться, Сара.

Я звонко гавкнул, пытаясь упросить его не уходить – остаться и поговорить с Сарой еще. Но они просто рассмеялись.

– И с тобой тоже, Генри, – добавил Оливер. – Надеюсь скоро увидеть вас обоих во дворце.

– Уверена, мы встретимся, – тепло улыбнулась Сара, и день вдруг перестал быть таким холодным.

Оливер направился обратно к дверям в сад, а мы с Сарой стояли и смотрели ему вслед.

Она тихо вздохнула.

– Он вроде хороший, правда? Я знала, что где-то во дворце должны быть хорошие люди.

Я гавкнул и снова потянул за поводок. Если Оливер ушел, зачем нам тут стоять?

Сара рассмеялась.

– Ну тогда пойдем, малыш. Посмотрим, сможешь ли ты нагнать своих друзей.