Дом, кухня, готовка, Ганс, включённый телевизор, новости как фон… Привычно, просто и по-старому.

— Элуаль Паруш снят с должности и заключён под стражу, всё его имущество, включая имущество, принадлежащее членам его семьи, конфисковано, родственники взяты под надзор. — Методично и буднично вещал диктор. — Бывший глава ВСК обвиняется в превышении должностных полномочий, взяточничестве, пособничестве преступникам, покушении на жизнь и здоровье граждан, угрозе безопасности планеты. — Голограмма мужчины сделала небольшую паузу, отражая поведение диктора. — Новым главой Военизированной Службы Контроля назначен Лауль Фирр.

Мы с напарником по-разному отреагировали на произнесённое имя. Ганс испуганно вздрогнул, удивлённо воззрившись на объёмный экран, показывающий в данный момент самого Инквизитора во всей красе, а я понимающе усмехнулась.

Значит Лауль всё-таки добился своего, расшифровал тот документ и представил правительству доказательства причастности друга к неким глобальным нарушениям. Лично я была за него рада. Страх перед главой ВСК — именно то, что было необходимо для поддержания порядка на планете и в её окрестностях. Кому из контрабандистов охота оказаться в подземелье усадьбы Лауля Фирра?..

— Слушай, Аль. — Вдруг подал голос Ганс. — А что мы собираемся делать дальше? Вот уже неделя, как мы безвылазно сидим дома, боясь и нос на улицу показать… Нет, я тебе, конечно, благодарен за спасение и всё прочее… Но долго мы ещё собираемся прожигать отложенные на чёрный день средства?

Я пожала плечами. Некоторое время назад он говорил совсем иначе, целовал меня в ноги, со слезами на глазах клялся в вечной преданности и был готов молиться на меня и мою удачу.

Но всё рано или поздно заканчивается.

— Я знаю, ты боишься мести Инквизитора. Я тоже, правда… Но раз он до сих пор не нашёл на нас время, значит не очень-то мы ему и интересны. Так зачем ждать? Давай работать.

Я молчала.

— Ты же не собираешься всё бросить и стать законопослушной гражданкой, правда? Меня несколько не устраивает жить впроголодь и работать за копейки. Я хочу жить, а не влачить безрадостное существование. Мы же не жалкие люди, мы отличные воры! Профессионалы!

— Меня тоже не радует эта перспектива. — Спокойно ответила я. — Но отдохнуть всё же стоит.

Напарник возмущённо засопел у меня за спиной.

— Я не говорю о полном окончании карьеры, Ганс. — Мирно продолжила я. — Просто мне кажется, что нам стоит сделать перерыв, раз уж в прошлый раз мы не смогли удержаться от соблазна и влезли в самое пекло.

— То есть ты собираешься совсем отказаться от дел? Любых? Даже самых простеньких?

— Да.

— И надолго?

— Насколько хватит терпения. Лучше бы на пару лет, чтобы о нас окончательно забыл Инквизитор.

— Ага, и все остальные тоже! — Язвительно добавил Ганс. — Это же придётся начинать карьеру с нуля! Для того, чтобы снова выйти на прежний уровень, потребуются годы!

— Мы молоды, нам некуда спешить.

— Признайся, ты вообще больше не собираешься возвращаться. Ты испугалась. Струсила!

Всё было несколько сложнее, чем представлял себе мой собеседник. Да, я боялась, но сама не понимала, чего…

Лауль отпустил меня, отпустил не одну, обещал не преследовать и сдержал обещание. Моё мнение о нём изменилось в лучшую сторону, а животный страх перед Инквизитором сменился настороженным опасением. Буду ли я продолжать заниматься своими незаконными делами, или нет, уже не имело никакого значения. При желании он всегда мог с лёгкостью меня найти, но пока у него не было в этом необходимости.

— Мне кажется, я просто устала от рисков и захотела тишины, спокойствия и стабильности. — После продолжительной паузы ответила я. — Повзрослела…

— За этой красивой фразой ты просто попыталась спрятать правду!

Я промолчала. Вся моя надежда была лишь на то, что мне быстро наскучит мирная жизнь. И я вернусь.

— А я ещё считал тебя великой и перспективной воровкой! Согласился быть тебе напарником, слушался тебя во всем, помогал, оставаясь в тени твоей славы!

Мне было неприятно слушать напарника, но он имел право выговориться. Последнее время он был непривычно тих, и мне это не очень нравилось.

— И ладно бы это обеспечило мне безопасность, нет! Именно с тобой я едва не попал в руки Инквизитора. Даже не так, я попал, просто чудесным образом спасся…

Я молчала. Мне стоило бы напомнить о многих и многих арестованных и казённых, напарником которых он мог бы быть, но я не стала этого делать. Он мог позволить себе заблуждаться, так как ничего не знал о моём договоре с Лаулем, ведь свою часть сделки я честно выполнила. Рассказ о наших злоключениях походил на дешёвый боевик с элементами ужаса, но был вполне себе реализуем и более-менее правдоподобен.

Ганс решительно встал:

— Знаешь что, Аль! Мне это всё надоело. Ты была хорошей напарницей, неплохой любовницей… Но всё когда-нибудь кончается. Не знаю, уходили ли от тебя напарники раньше, или ты всегда рвала отношения первой… Неважно. Я ухожу и начинаю собственную карьеру. Возможно я был не прав, и наша удача была полностью моей заслугой.

Громко хлопнула входная дверь, а я так и не нашла в себе силы обернуться и сказать что-нибудь ему на прощание.

Было немного обидно, но совсем не больно. Просто на душе вдруг резко стало как-то пусто и одиноко. Всё к этому шло, но я надеялась, что Ганс прислушается ко мне и останется рядом. За полтора года я успела к нему привязаться.

Он мог вернуться за вещами, которых у него было не так много, завтра, через неделю или даже месяц, а мог оставить их здесь, так как не владел ничем ценным. Я не видела смысла ждать его и не знала, встретимся ли мы когда-нибудь снова. В любом случае нам вряд ли бы удалось поговорить по душам. Не сейчас. Если только когда-нибудь потом… Может быть.

Я задумчиво посмотрела на дверь, затем перевела взгляд на виртуальный голографический экран. Новости давно сменились надоедливой рекламой, но я продолжала видеть образ Лауля Фирра так чётко, будто он стоял рядом со мной.

В отличие от Ганса он не грубил, всегда был вежлив, достаточно терпелив, предупредителен и справедлив… Хотя несколько загадочен и весьма пугающ. А ещё он был честен и жил не только ради наживы…

Может быть у меня взыграла совесть, может быть я продолжала чувствовать себя обязанной Инквизитору, может быть мне понравилось то чувство причастности к делам государственной важности, а может быть из Лауля просто вышел неплохой напарник или причина была совсем в другом… Но я точно знала, что сейчас тоже покину свой дом…

Никогда не любила быть должна.