Алессьер
Я окинула взглядом окрестности и вздохнула, поправляя сумку-рюкзак на плечах. Прикинула, сколько идти до едва виднеющихся за макушками вековых елей стен Гранца, и поняла, что могло быть хуже. Дрейк вполне мог нас высадить гораздо дальше – осторожничать стал после нападения «черного летающего гробика». Было ощущение, что он поскорее хочет избавиться от порядком надоевших ему пассажиров и улететь от греха подальше куда-нибудь на другой конец страны. В идеале – за ее пределы.
И упрекать я его за это не могла. Жить хочется всем, кроме отчаянных и самоубийц, а Дрейк не был ни тем ни другим. Похоже, ему еще не настолько наскучила жизнь, раз он цепляется за существование столь упорно.
«Вампиры – вообще существа странные. Особенно старые. За столько лет у них вырабатывается уникальное самосознание, а после лет ста своей не-жизни они уже не способны на самоубийство, кроме совсем уж исключительных случаев».
Слушай, Фэй, тебе бы лектором работать в столичном училище магии. Теоретиком.
«К сожалению, дорогая, разумные артефакты на службу не принимают».
Что-то у меня в последнее время возникли сомнения относительно твоей разумности,– мысленно отмахнулась я, спускаясь по косогору и входя в густой пролесок.
«Не нравится мне здесь»,– мрачно пробормотал Фэй.
– Мне тоже.– Я оглянулась на Джерайна, спокойно идущего немного поодаль. Он поймал этот мой взгляд и чуть искривил губы в подобии улыбки.
– Лесс, согласись, что нас хорошо подбросили?
– Не соглашусь,– буркнула я, обходя бурелом и окидывая взглядом представший перед нами глубокий овраг. Перепрыгнуть не получится – глиняные берега раскисли от ночного дождя, того и гляди, оползут под ногой, и придется тогда вылезать из грязного мелкого ручейка, что протекал по дну.– Хорошо, просто слов нет.
– Дорога, как и мост, левее. Я видел, пока нас опускали. Видимо, они все-таки немного сбились с курса.– Джерайн осмотрелся и с силой нажал плечом на молоденькую сосенку, росшую на берегу овражка.– Ты тут пройти сможешь?
– После абордажных тросов? – Я скептически вскинула бровь, оглядывая импровизированный мостик.– Только если это деревце не переломится. Впрочем, могу предоставить тебе честь первопроходца. Клятвенно обещаю в случае чего помочь вылезти.
– Согласен, рисковать попусту не стоит. Прошу прощения.– Джер обхватил меня за талию одной рукой, второй выстреливая один из своих захватов так, что тот обхватил ветку пожилого вяза, росшего на другой стороне оврага. Еще секунда короткого полета – и мы на той стороне.– Совсем про них забыл, еще раз извини.
Нет, я, похоже, его сама убью. Чем-нибудь позорным. Уроню ночной горшок на голову, когда будет такой под рукой, может, тогда одумается и перестанет выкаблучиваться.
«Э-э-э... Лесс, а он вроде как хотел как лучше...»
А он всегда хочет как лучше, а получается как всегда!
– А без показухи никак? – ехидно осведомилась я, косясь на несчастное бревнышко, всего пять минут назад бывшее сосной.– Мой совет – бросай привычку сначала делать, а только потом думать, а то и выпендриться успел, и дерево почем зря с корнем выворотил. Со спутником, который силен задним умом, одни проблемы, не находишь?
– Это еще не задний ум, задний был бы, если бы пришлось бегать туда-обратно по бревнышку, затем мы оба сверзились бы вниз, выпачкали всю одежду, включая запасную, затем утопили бы что-нибудь важное, и лишь затем я бы вспомнил о своем походном снаряжении. А так – никто не пострадал. Даже сосенка еще достаточно живая, чтобы продолжать расти и дальше. В результате лет через десять тут появится прочный естественный мост, который всем пригодится. Выходит, что никакого выпендрежа не было.
Сказал и зашагал вперед, больше не оглядываясь в мою сторону. Ну вот, обидела ребенка. Ой, злая я, злая тетя.
«Так выдай конфетку обиженному и пусть успокоится».
Ну с учетом того, что запросы у него совсем недетские – ну его к крайну. А мне так даже удобнее – пусть идет впереди.
«Намекаешь на то, что, если заведет не туда, можно будет дополнительно ему по ушам проехаться с критикой?»
Заметь – с обоснованной критикой.
«А, ну да, ну да. Знаю я твою критику. А также то, насколько она обоснованна».
Ты еще скажи, что это недостойно, неприлично и дальше по тексту. Обвинительному.
«Вот и скажу!»
А кто меня уговаривал настрогать детей с трупом, простите, вампиром тысячелетней давности?
Фэй обреченно заткнулся, а я с сомнением посмотрела на небольшую лощину, на дне которой плескалось озеро серебристо-белого тумана и выглядывали обломанные сучья, как растопыренные, скрюченные неизвестной болезнью пальцы. Я остановилась и прислушалась.
Ничего.
Ни звука, будто в этом лесу разом вымерли все птицы. Ну ладно бы только птицы, в конце концов рассвет только-только пробудился, может, и пичуги спят, но вот отсутствие вообще любых звуков настораживало само по себе.
«Лесс, мне здесь не нравится».
Можно подумать, одному тебе.
– Джерайн, а обойти никак? – поинтересовалась я у д’эссайна, на всякий случай оглядываясь по сторонам.
Впереди – небольшая лощина, заполненная густым туманом, свивающимся в причудливые клубы, по бокам – непролазный валежник. А обходить кругом... Н-да. Долго будем ходить.
– Ну хочешь, устроим привал на пару часов, затем прорубимся сквозь валежник, задержимся ненадолго... Мы же не торопимся, не так ли?
Я состроила весьма выразительную гримасу, продемонстрировавшую все, что я думаю об одном крайне недалеком д’эссайне, и ласковым голосом вопросила:
– Устали ножки, да? Идем-то меньше часа. И до города рукой подать. Но если твоя волшебная открывашка в данный момент не работает... можем расположиться и на привал, если тебе уже невмоготу шагать.
– Пока не работает. Впрочем, если хочешь побыстрее, можешь прорубиться и сама. А шагать я и поболе твоего могу. Просто мне тут не нравится.– Он встал перед спуском в лощину, словно загораживая его, и на лице его крупными буквами прописалось откровенное нежелание туда соваться.
Можно подумать, у меня есть.
– Ткни пальцем в того, кому нравится. Квэлями рубить ветки – это издевательство. Фэю тут тоже не нравится, но непосредственной опасности он не ощущает.– Я пожала плечами.– Ладно, пойду на разведку. Если там есть опасность, то я об этом узнаю. А ты подожди здесь, минут через десять я уже буду на той стороне.
– Ладно. А Фэй тогда пусть чуть что орет. Дело в том, что в неправильном лесу могут жить неправильные звери. Так что ты осторожнее. Удачи! – Джер уступил мне дорогу с легкой грустью в глазах.
Ну да, как же, обидели мышку... то есть д’эссайна. Не дали покрасоваться. Эх, что за «сильный» пол пошел... Или он раньше такой был?
– А Фэй еще и орать умеет? Во дела, а я и не знала.– Я поправила квэли и шагнула в густой туман.
Спуск был... странным. С каждым шагом я словно погружалась в холодный, вязкий воздух, больше похожий на облако. Туман противно холодил тело сквозь одежду, а стоило мне оказаться на поляне, как он сгустился настолько, что разглядеть хоть что-то дальше собственной руки не представлялось возможным.
Фэй, надеюсь, что ты компасом работать умеешь?
«Не волнуйся, сбиться с дороги не дам. Иди пока вперед, только не торопись. О ловушках под ногами, если такие будут, я предупрежу».
Надеюсь, что хоть не в тот момент, когда я на них наступлю.
«Обижаешь. Может, я и наглый хам, но дело свое знаю».
О, у тебя раскрылись глаза!
Я чуть улыбнулась и неторопливо пошла вперед. Туман плясал перед глазами, свиваясь в причудливые узоры, и мне казалось, что белесые щупальца касаются моей одежды и волос, словно пробуя на ощупь. Под сапогом что-то хрустнуло, и, наклонившись, я обнаружила скелет. Какое-то некрупное животное, не то волк, не то сбежавшая из города собака. Может, получило рану, а здесь околело, кто знает.
Скелет был почти весь опутан каким-то странным растением, похожим на вьюнок, только стебли были более прочными, а зеленые листья пестрели ярко-желтыми размытыми пятнами. Ближе к земле стебельки укреплялись, покрывались желтоватой корой и начинали напоминать шершавые корни дерева.
«Лесс, тут вся поляна такими „вьюнками“ опутана».
Я резко выпрямилась, настороженно вслушиваясь в обступающую меня тишину, из которой словно выплывал навязчивый шепот. Не знаю, как Фэю, но мне он очень не понравился.
«Лесс, беги!»
Голос Фэя тревожным звуком горна раздался в голове, на миг перекрыв шепот, становившийся все слышнее, и чем четче он становился, тем сильнее кружилась голова. Ноги отказывались подчиняться, а перед глазами все плыло. Ничем другим я не могла объяснить то, почему земля у меня под ногами вдруг пришла в движение. Или это ползучие растения, обвившие скелеты, зашевелились?
Скелеты?
Не один и не два... Много... все не сосчитать...
«Алессьер!!!»
Не могу...
Я упала на землю, придавленная неизвестными голосами, как невидимой плитой, и тогда желто-зеленый стебель перед моим лицом шевельнулся. Изогнулся, как живой, и принялся оплетать мои пальцы холодными гибкими усиками. Я попыталась стряхнуть его, но рука не повиновалась. В ладонь словно вонзились тонкие иголочки, и я, как в дурном сне, увидела, что стебельки медленно врастают в кожу, а по пятнистым листьям стекают мелкие багряные капли.
Над ухом что-то надрывно завывало, а я цеплялась изо всех сил за ускользающее сознание только для того, чтобы ощутить, как новые иголки проникают в тело...
Пробуждение было не из приятных. Голова кружилась, все тело ломило так, будто я сутки сражалась или же переболела страшной болезнью с лихорадкой. Короче, трупом было бы лучше.
«Не уверен, что тебе хотелось бы умереть именно так».
Со второй попытки мне удалось все же открыть глаза и разглядеть обеспокоенное лицо Джерайна, склонившееся надо мной. Заговорить я тоже смогла не сразу.
– Скажи честно... выгляжу я так же плохо, как и чувствую?
– Нет, несколько лучше. Просто как будто тебя кто-то забрызгал с ног до головы. В следующий раз пойдем вместе, хорошо?
– Даже спрашивать не хочу, чем именно. Но лучше я пройду и соберу все ловушки, чем в них угодишь ты,– выдохнула я, поднося руку к глазам.
Н-да-а-а. По-моему, так выглядели переболевшие оспой. Или еще чем-то таким, не менее заразным и смертельно опасным – голубовато-белая кожа приобрела нездоровый, сероватый оттенок, и на этом фоне особенно ярко выделялись десятки крошечных, как от уколов, ранок, в которых запеклась багряно-фиолетовая кровь. Если мое лицо выглядит точно так же, а если судить по аналогичному зуду, так оно и выглядит, то непонятно, почему Джерайна от этого зрелища не перекосило.
«Просто он и не такое видел».
Не сомневаюсь.
– Кстати, ты жареные овощи ешь?
– Какие, к крайну, овощи?..– простонала я.– Мне пошевелиться сложно, а ты еще и издеваешься. Не-е-ет, лучше при тебе в беду не попадать, трижды пожалеешь.
– Ну... Не фрукт же то растение, которое тобой хотело питаться? Просто сейчас эта дрянь неплохо прожарена, и мне будет жаль, если столько продукта пропадет. Хотя природа свои раны, наверное, и сама зарастит. Лесс, может, тебе лежать неудобно или настойки какой-нибудь дать? Я же не знаю, что именно ты сейчас чувствуешь.– Джер подоткнул одеяло и аккуратно подвинул меня поближе к костру.
Я все-таки нашла в себе силы выдать заковыристую матерную фразу, в которой кратко, но очень понятно объяснила, как я себя чувствую и насколько мне хочется лежать здесь, когда до города рукой подать. На удивление – полегчало.
«Думаешь, я тут просто так, да? А вообще, тебе повезло, что ростки этого растения не успели проникнуть глубже и достать до внутренних органов. Понятия не имею, как бы я тогда их из тебя выталкивал».
А что это за дрянь вообще была?
«Не знаю, если честно. Больше всего похоже на неудачный результат какого-то эксперимента. Но очень прилипчивый и неприятный».
Это уж точно.
Я посмотрела на Джерайна, который сейчас выглядел донельзя растрепанным... и потерянным, что ли. Захотелось погладить его по голове, сказать, что все будет хорошо.
Удержалась, не дала слабину. Какая мне разница? Мне бы договор выполнить, с поправками, а там наши пути уже разойдутся. Не знаю, найдет ли д’эссайн самостоятельно Столицу сидхе, но если отыщет – да поможет ему всевышний. И крайн не выдаст врагам. Потому что он заслуживает того, чтобы дойти до цели.
Тем временем Джер, видимо что-то разобрав из моего монолога, кивнул своим мыслям.
– Значит, обезболивающее... То, не то... А ладно, оно, скорее, полезно.– Он кинул в закипающий котелок каких-то травок и уточнил: – Лесс, ты как к горячему питью относишься, а?
– Никак не отношусь. Я его пить сама предпочитаю. А вообще, стараюсь держаться подальше от таких лекарей-самоучек, как ты.– Я все-таки умудрилась приподняться на локте и критически оглядела свою одежду.
Н-да-а-а. Рубашке однозначно каюк, да и куртка вся истыкана, словно в ней стая дятлов одновременно искали насекомых. Хотя если в городе попадется порядочный маг-портной, то можно будет все дырочки зачаровать.
– Джерайн, лично я предлагаю как-нибудь до города добраться, там лекари получше тебя наверняка есть. А мне очень не хочется, чтобы ты по ошибке отравил меня чем-нибудь.
– Не отравлю, не волнуйся. Просто учти: проходить городскую стражу с полумертвой сидхе на руках – это, по-моему, дурной тон. Опять же – а вдруг этот цветочек был специально высажен, чтобы проход к городу охранять? Так что лучше чуть-чуть тут перекантоваться. Хотя бы пока твои ранки не затянутся.– Он зачерпнул из котелка варево и принюхался.– То, что надо. То есть ты будешь горячее, не так ли? – Джер протянул мне кружку.– Еще раз: ничего ядовитого. Так, старое доброе обезболивающее.
Я с сомнением покосилась на пар, клубившийся над кружкой, глубоко вздохнула, но все же принялась пить маленькими глоточками, почти не чувствуя вкуса.
– Почему-то сразу вспоминается, как я тебя кровью отпаивала. А вообще – слишком уж этот поход становится богат на события, тебе так не кажется? Или ты обладаешь уникальной способностью притягивать к себе все возможные неприятности, либо кто-то очень хочет, чтобы ты этот свой Ключ не нашел. Какой из вариантов тебе предпочтительнее?
Джерайн вылил в свою кружку остатки варева из котелка, разбавил их водой из фляжки, сделал пару глубоких глотков и ответил:
– Сегодня моя очередь быть на раздаче напитков. Кстати, хлеба закусить не дать? А про богатство на события – если уж твои сородичи оборзели настолько, что послали за мной убийц на нейтральную территорию, то о каких еще неприятностях может идти речь? Тем более что благодаря этим приключениям мы изрядно подсократили дорогу.
– Вот если ты каким-то чудом попадешь в подземные залы Seith’der’Estell, то тогда поймешь, что до того момента неприятности у тебя даже не думали начинаться,– фыркнула я, отставляя в сторону кружку, от содержимого которой мне, как ни странно, полегчало. Потянулась к своему рюкзаку, доставая небольшое зеркальце в серебряной оправе из бокового кармашка.
Н-да-а-а-а. В гроб и то краше кладут. Интересно, Джерайна сильно перекосило в первые секунды после того, как он меня увидел со стебельками, торчащими из всех этих мелких ранок? С таким лицом в городе появляться нельзя – схватят и отправят в карантин, как прокаженную, и хорошо, если не спалят огненным сгустком с расстояния полета стрелы. Так, на всякий случай.
«Смею тебя огорчить – эти ранки заживут за день-два, не раньше. В соке тех растений было какое-то вещество, от которого заживление замедляется. Даже я ничем особо помочь не могу».
Но два дня в лесу я сидеть не намерена.
Я покосилась на Джерайна, старавшегося не смотреть в мою сторону, и меня осенила идея.
Фэй, а ты можешь на меня качественный морок наложить? Чтобы первый попавшийся маг не смог уличить?
«Думаю, что да. Если подпитывать заклинание – то без проблем и неделю продержится. Тебе замаскировать ранки?»
Нет. Сделай из меня человеческую женщину. Гранц – город смешанных рас, но сидхе там не любят. Просто немного измени меня, чтобы я казалась человеком. И мне жить проще, и тебе проблем меньше.
«А мне-то почему?»
Риторический вопрос. Потому что тебе меня вытаскивать в случае чего.
«Принято».
Рубиновый глаз на браслете замерцал, руны налились огненными отблесками, которые переползали на мою кожу, стремительно меняя ее цвет, превращая в золотисто-коричневую, какая бывает у человеческих женщин, много времени проводящих на открытом воздухе. Я довольно кивнула и, взглянув в зеркало, обнаружила, что Фэй постарался на славу – на сидхе я теперь походила весьма отдаленно. Скорее, на простолюдинку, в жилах которой течет дворянская кровь. Фэй почти не изменил мое узкое лицо, но глаза стали меньше и светлее, превратившись в серые, а волосы утратили свой синеватый отблеск, став темно-каштановыми.
– Джер, ну как тебе? – осведомилась я, окликая д’эссайна, возившегося у костра.
– Замечательная маскировка. Тебе идет.– Джерайн слегка присвистнул.– Только, думаешь, морок не заметят, если будут искать? Прикажи Фэю, чтобы он увеличил степень маскировки чар. Чтобы выглядели как нечто безобидное. Кстати, мой медальон ты носишь?
– Да кто будет проверять, а? Там же не военное положение, просто к сидхе обычно цепляются по поводу и без, а оно нам надо? – улыбнулась я, проводя ладонью по новообретенному лицу, которое даже на ощупь было... не мое, что ли. Исчез маленький, почти незаметный шероховатый шрам у уха, да и бугорки на исколотой хищными растениями коже не чувствовались.
«Между прочим, рекомендую тебе пока убрать квэли подобру-поздорову. Сама знаешь – слишком уж характерное оружие. У человеческой женщины оно не может находиться».
Да знаю я.
Я раскрыла рюкзак и принялась укладывать в него квэли. Жаль, конечно, что тогда у меня останется только метательное оружие и кинжалы, но надеюсь, что они мне не настолько понадобятся. Кожаный наруч с метательными треугольниками, недавно снятый и убранный в рюкзак, теперь вновь занял свое место на моей левой руке – так мне будет спокойнее.
– Честно говоря, про твою подвеску я позабыла. Висит себе и висит, как-то не до нее было в последнее время, а что?
– Граница всегда граница. А подвеска... Там и полезное кое-что есть. На крайний случай, так что я бы хотел, чтобы ты хоть бы представляла, что на себе носишь и на что можешь в крайнем случае рассчитывать.
– Крайн, у тебя хоть одна вещь без скрытых сюрпризов бывает?! – Я сняла через голову цепочку с подвеской и принялась подозрительно ее рассматривать.– Знаешь, похоже, что мне пора взять за правило, что ничего и никогда нельзя брать из рук д’эссайна, предварительно не проверив это что-то на предмет скрытых свойств.
«Вот-вот, он тебе, между прочим, укрепляющее зелье с легким наркотическим эффектом подсунул, вот тебе и похорошело»,– моментально настучал Фэй.
Я нахмурилась, выразительно глядя в подозрительно честные красные глаза.
– Учти, что никаких вредных для владельца свойств там нету. К примеру, сейчас медальон окружает защитное поле, которое не позволяет его так или иначе испортить. Но. Если ты его снимешь, то этой тонкой фиолетовой кромкой сможешь разрезать почти что угодно. Огонь может помочь развести настоящий костер, а феечка – замедлить падение. Но имей в виду: заряда в нем надолго не хватает, перезарядка долгая. Так что – только на крайний случай.
– Значит, пусть на крайний случай лежит в кармане,– подвела итог я, пряча медальон в один из внутренних карманов моей куртки, к другим амулетам разной степени полезности.– Мне Фэя пока что хватает под завязку, довольно с меня магических штучек. Ну так что, ты готов идти? Тогда тушим костер, собираем вещи и валим из этого леса, видеть его больше не могу.
– Лесс, пусть на крайний случай он висит у тебя на шее. То, что у него есть полезные свойства, не умаляет его ювелирной ценности. Если ты уже можешь идти, то собираемся.– Он запихнул кружку обратно в ранец и принялся затягивать завязки.
– Не умаляет, конечно. Но мне и сапфировой звезды на шее достаточно для того, чтобы меня не раз и не два попытались ограбить в крупном пограничном городе. Носить на шее еще и твой медальон – это почти наверняка сталкиваться с ворами ежевечерне. Да и объемный он, на груди мешается,– пожала плечами я, поднимая свой рюкзак с травы и водружая его на спину.– Всем хорош твой подарок, только вот на придворную даму, обвешанную драгоценностями, мне походить никак не хочется.
– Маскировка маскировкой, но тогда бы ты и звезду ради нее могла бы снять – или попросить Фэя скрыть мороком и ее.– Джерайн потянулся, после чего с хищной улыбкой уставился на меня.– Ну и как ты? Чувствуешь себя готовой к продолжению приключений? Нутром чую, что они нас настигнут, и скорее рано, чем поздно.
– А с тобой по-другому и не получается,– вздохнула я, критически оглядывая д’эссайна с головы до ног.
Н-да. Быть может, в приграничном городе на сидхе смотрели бы косо. Но вот разыскиваемого моими родичами д’эссайна там точно не проморгают. Хотя бы потому, что мне легко скрыться за мороком, а вот его кроваво-красная шевелюра явно не поддается магическому воздействию. Разве что...
«Лесс, ты думаешь, он на такое согласится?»
Ушлый браслет, разумеется, уже выхватил эту идею – настолько живо я представила себе эту незабываемую картину – и, насколько я поняла, был очень даже за. Осталось узнать мнение Джерайна.
Не-а, точно не согласится.
«Вот именно!»
А если тайком? Фэй, я в тебя верю. Ты ведь сможешь продержать на нем морок незаметно, так, чтобы он минут двадцать ничего не замечал. Нам главное через городские ворота пройти, а там как-нибудь разберемся.
«Минут на двадцать – сумею. Только если ты будешь находиться от него на расстоянии пяти шагов. Когда мне начинать?»
Я дам команду.
– Ну что, идем, Джерайн? – улыбнулась я, искренне надеясь, что улыбка на этом чужом для меня человеческом лице не оказалась ехидной.
– Идем.– Джерайн внимательно посмотрел мне в глаза, но, по-видимому, не заметил там того, что искал, поскольку пожал плечами и пошел сквозь лес.
Путь к городским воротам пролегал через заросший бурьяном и довольно-таки чахлой травой луг, по которому желтовато-коричневой лентой вилась глинобитная дорога, за десятки лет утоптанная почти до твердости камня. И лишь по осени камень наверняка превращался в жидкую, раскисшую под проливными дождями грязь, по которой и на лошади-то проехать сложно, чего уж говорить о тяжело груженной товарами телеге или подводе. Народу у городских ворот почти не было, и четыре стражника, одурев, видимо, от скуки, придирались к входящим по малейшему поводу.
Я прищурилась, разглядывая разгоравшуюся сутолоку у ворот. Ищут. Голову даю на отсечение – что-то ищут.
«Или кого-то,– подал голос доселе молчавший Фэй.– И знаешь, меня это как-то не удивляет. Если они вас в Иррестане почти достали, то рядом со своей границей возможностей у них гораздо больше».
Фэй, ты готов? – поинтересовалась я, увидев, как стражники, заметив на бурой ленте дороги две неторопливо идущие фигурки, насторожились, пристально вглядываясь в нас. К счастью, это у меня зрение, ничуть не уступающее эльфийскому по остроте, а ночью даже превосходящее его, но стражники не могли таким похвастаться. Еще несколько минут они даже рост наш не смогут определить, не то что отметить какие-то детали.
«Всегда готов».
Накладывай морок! – скомандовала я, идя вровень с Джерайном.
На этот раз никаких вспышек или сияния не было. Просто очертания лица и тела д’эссайна поплыли, как глина под дождем, смазались, а потом замерли – простым лицом зрелой женщины с длинными волосами странного рубинового оттенка, который может достигаться, если изо дня в день ополаскивать голову особым настоем горных трав. Фэй пошел дальше – добавил этому суровому, чуточку усталому женскому лицу еще и слегка выступающую нижнюю челюсть, так что теперь красные глаза можно было приписать малой толике орочьей крови в жилах.
Фэй потрудился на славу – теперь в этой могучей воительнице, многое повидавшей на своем веку, мало кто заподозрит гибкого, как плеть, д’эссайна, которого сейчас наверняка поджидают в городе. Я с трудом согнала с лица улыбку, оценив, какими женскими прелестями наделил браслет своего бывшего хозяина и создателя,– ради такого бюста большая часть мужчин готова не смотреть ни в лицо даме, ни на ее положение в обществе.
А городские ворота становились все ближе. Стражники наконец-то разглядели, какое диво подослала им судьба, и заулыбались. Впрочем, присмотревшись к лицу рубинововолосой воительницы, которая явно опекала вторую, более хрупкую и женственную девушку с небольшим кинжалом у пояса, стражники согнали сальные улыбочки с лиц и подтянулись.
Я с трудом удержалась, чтобы не захихикать.
– Назовите цель вашего прибытия в славный город Гранц,– заученно пробубнил один из стражей порядка.
Я покосилась на молчащего Джера и, улыбнувшись как можно безобиднее, прощебетала:
– Да вот город ваш посмотреть хочется. Знаете, впервые отпустили на мир посмотреть, вот и решили к вам заглянуть. Ни разу не видела большого города, сама-то я из поселения, что тут недалече, в паре дней пути. Загранками прозываются.
«Лесс, на тебя уже смотрят, как на блаженную».
Пусть, лишь бы не сочли опасной.
«Хороший ты талант в землю зарываешь. На сцене тебе не было бы равных».
– Понятно все с тобой, девка,– встрял в мой монолог о «красоте города» второй стражник, постарше, чем первый.
«Побоялся, что болтать до вечера будешь»,– съязвил Фэй.
– Куда ж лошадки-то ваши делись, не пешком же сюда шли? Да и кто эта баба?
При этих словах «баба» удивленно приподняла бровь, подозрительно глядя то на стражника, то на меня. Я же поспешила объяснить:
– А это охрана моя. Бедная женщина, ей столько пришлось перенести в жизни,– вполне натурально огорчилась я.– К несчастью, онемела она от горя, мужа своего схоронив, но она прекрасно видит и слышит, а меч ее вполне способен защитить меня в пути. А без лошадей мы потому, что ехали через лес, остановились переночевать. Утром глядим – лошадей нет. Не то своровал кто, не то нежить лесная увела...
«Бедную женщину» перекосило. Стражники сочувственно закивали. Фэй гнусно захихикал у меня в голове, а я из последних сил тянула на себе весь этот спектакль, надеясь не сорваться в решающий момент.
– В таком случае с вас по серебряной монете за вход – и можете наслаждаться нашим прекрасным городом,– важно и чуть снисходительно объявил один из стражей.
Я для виду поломалась, даже попыталась торговаться, чтобы у стражников и мысли не возникло, что с нас можно было бы и по пять серебряных затребовать, не разорились бы, но показать такое – себе дороже. Так что две монетки из моего кошелька перекочевали в мозолистую ладонь стражника, а мы оказались в Гранце. Я с облегчением выдохнула и тут же краем уха услышала, как кто-то из стражников смачно сплюнул и высказался на тему «дуры-бабы, нет бы по тракту ехать, а они напрямик через лес зарядили». Ну и крайн с ними, главное, что без проблем попали в город.
Но стоило только воротам скрыться за нашими спинами, как Джер затолкал меня в ближайший узенький переулок, нависая надо мной грозной скалой. Если бы не очень натурально колыхающийся бюст перед носом, я могла бы забеспокоиться. А так я чуть не засмеялась в голос.
«Я бы на твоем месте не стал смеяться...»
– И что служит поводом для твоего веселья?
Возможно, в другое время я бы насторожилась, заслышав этот обманчиво спокойный тон д’эссайна, но колдовство Фэя настолько изменило его тембр, что от многообещающей фразы, произнесенной соблазнительным женским голосом, я тихо сползла по стенке, всхлипывая от смеха.
– Дже... Джерайн... из... тебя такая... шикарная женщина вышла-а-а-а-а-а! – выдавила я, трясясь от смеха и понимая, что поделать с этим ничего не могу.
В голове у меня неприкрыто ржал Фэй, который наконец-то соизволил сделать иллюзию видимой для самого Джерайна. Ой, а вот это он зря-а-а-а, я ж теперь не унесу ноги от разъяренного такой вполне безобидной шуточкой д’эссайна. Крайн, мы с Фэем что, на его любимую мозоль наступили?
– Я бы на твоем месте не стал смеяться. Нет, морок шикарной бабы с моей шевелюрой – идея неплохая. Только учти, расход маны на подобное священнодействие непропорционально высок. Так что на твоем месте я бы сперва добрался до таверны, а хохотал бы уже потом... И еще одна просьба: в следующий раз... посоветуйтесь со мной! – Последнюю фразу Джер почти проорал. Попутно он поднял меня в воздух и немного потряс.– Так соображается не лучше? Зеленые шалиски вокруг не прыгают?!
– Нет, но твоя новая грудь прыгает не менее впечатляюще.
А вот не на-а-а-адо было мне наркотические вещества в лекарство подкидывать, мне теперь море по колено и сам крайн не брат. Только этим можно было объяснить тот факт, что я продолжала глумиться над д’эссайном, все еще держащим меня на вытянутых руках за воротник подозрительно потрескивающей куртки.
Тут Джер резко отпустил меня, так что я еле удержалась на ногах.
– В гостиницу. Быстро, быстро. Двигай. Неужели у тебя сверхвосприимчивость? Жаль, что не знал.
– Нет, просто у тебя зелье какое-то особенное. Или Фэй под шумок чего нахимичил,– фыркнула я, поправляя куртку.– Между прочим, соображаю я не хуже, чем раньше, просто сейчас у меня несколько снижен... э-э-э... критерий опасности. Кстати, тебе не кажется, что проще с тебя морок снять сейчас, чтобы не объяснять, почему в гостиницу зашли две женщины, а потом внезапно получились женщина с мужчиной? Пока нас никто не видит в этом несчастном переулке?
– А кто тебе сказал, что будет выходить женщина с мужчиной? Раньше гостиницы морок не снимайте, ладно? Фэй же ничего подобного без твоего ведома точно не провернул бы...
«Похоже, гроза прошла стороной,– хихикнул Фэй.– Ты на него хорошо влияешь. Раньше он такую шуточку просто так с рук не спустил бы».
А по-моему, ему нравится, даже прихорашиваться начал.
– Джер, а ведь тебе идет,– подмигнула я, наблюдая за тем, как д’эссайн пытается хоть как-то соответствовать возложенной на него роли.– Будь я мужчиной, непременно постаралась бы пробраться к тебе в постель.
– Если твой Фэй использовал тот же вариант, что и во времена моего отъявленного хулиганства, то могу сказать одно: извращенцев, клюющих на орку, обычно не так уж и много. Естественный отбор, панимаишь.– Джерайн криво ухмыльнулся.– Опять же подобного наглеца не так уж и сложно отшить. Вот так.– Он резко согнул ногу в колене, демонстрируя, какую часть тела несчастного мужчины он повредит.– Это очень хорошо остужает пыл.
– А-а, крайн! Джер, ты на корню губишь мои прекрасные девичьи мечты.– Я театрально прижала руку к груди, отметив, что Фэй все же несколько приукрасил и мои формы, сделав их, правда, настолько достоверными, что, даже зная, что это все иллюзия, разницу уловить было сложно.– Ладно, пошли на постоялый двор, я знаю неподалеку один довольно приличный.
С этими словами я зашагала дальше по переулку, слыша, как за спиной у меня негромко ругается под нос мой заказчик. Эх, сделал гадость – сердцу радость. Приятно-о-о-о.
«Лесс, а ты не запутаешься в этих переулках? Ощущение, что их проектировали не то спьяну, не то на корабле в сильный шторм».
Не запутаюсь. Можно сказать, что я здесь выросла.
Фэй благополучно замолчал и не возникал до тех пор, пока мы не вышли на площадь, на краю которой стояло небольшое двухэтажное здание с надписью витиеватыми буквами на добротной вывеске «Серебряный тростник».
– Вот мы и пришли. Скажи, милая, готова ли ты кокетничать, как любая уважающая себя женщина средних лет, долгое время путешествующая без надежной мужской опоры и ласки у потухшего костра? – с пафосом вопросила я, берясь за вычурную бронзовую ручку двери.
– Я вообще немая. И потому – готова.– Как его не перекосило, не знаю.
– Только ты учти, немая – это даже лучше. После постели не расскажет о тех глупостях, которые ей можно наболтать в процессе,– охотно просветила Джера я, заходя в царивший под низким потолком полумрак.
Что поделать, постоялый двор, который держит эльф-полукровка, должен быть красивым, а если не удается добиться роскоши – то хотя бы таинственным, чтобы сумрак сумел скрыть недостатки убранства.
Джерайн Тень
Итак. Стараниями одной неадекватной сидхе я теперь выгляжу как женщина. Прекрасно. С выдающейся фигурой. Неплохо. Но – явись ко мне крайн в своем истинном обличье! – я, похоже, весьма понравился одному наглому эльфу! Нет, поначалу заведение, в которое привела нас Лесс, мне даже понравилось. По крайней мере тем, что тут царила тишина, все посетители разговаривали негромким шепотом, а на освещении хозяин честно сэкономил, пытаясь создать таинственную атмосферу. На мое зрение этот полумрак, конечно, не рассчитан, но сама попытка – неплохая.
Сами посетители почти не обратили на нас с Лесс внимания, в отличие от этого мерзкого эльфа, стоявшего за стойкой. Он, недолго думая, подошел к нам, отвешивая грациозный поклон, и поначалу вежливо осведомился, чего желают прекрасные леди. «Леди» в наших с Лесс лицах желали в первую очередь перекусить, во вторую – отдохнуть, о чем слегка успокоившаяся сидхе и поведала эльфу, оказавшемуся хозяином заведения. В результате нам тотчас был отведен небольшой круглый столик недалеко от стойки.
– Как маскировка, держится? – шепотом уточнил я у Лесс.
– Еще как,– ехидно хмыкнула та, невинно теребя кончик темно-каштановой косы. Было видно, что со своим обличьем она сроднилась, по крайней мере в шкуре человеческой женщины она чувствовала себя явно комфортно. Чего нельзя сказать обо мне.– Только ты чуть-чуть ссутулься, потому что большая грудь всегда слегка перевешивает вперед.
Язва.
– Даже если мышцы спины сильные? – удивился я. Такие подробности меня никогда не интересовали, впрочем, и обладательниц сильно выдающегося бюста среди моих знакомых не было. Кажется.
– Даже. Все время держать спину ровно – это гарантированно ее перетрудить,– ответила Алессьер, глядя в сторону стойки.– Кстати, похоже, что ты, милая моя, приглянулась хозяину этого заведения, он направляется к нам с бутылкой очень неплохого вина. Так что улыбайся, хлопай ресничками и молчи, ты ж немая.
Похоже, вся эта ситуация забавляла сидхе донельзя.
– Ты только ему объясни, что я немая, а? – уже совсем тихим шепотом уточнил я.
Все, в следующий раз никаких обезболивающих она не дождется. Если уж самая безобидная травка в самой безобидной консистенции действует так сильно – то мне становится ясно, почему сидхе, в отличие от эльфов, полагаются больше на магическое лечение, чем на естественные препараты.
– Милые дамы, вы разрешите присесть? – Эльф широко улыбнулся, ставя на стол запечатанную бутыль сладкого красного вина и три бокала.– Это вам за счет заведения, чтобы скрасить ваше ожидание основных блюд.– Он убрал с лица тонкую прядь медового цвета и улыбнулся мне, глядя в лицо. Извращенец.– Могу я узнать ваше имя, прекрасная леди?
– Она, к сожалению, немая.– Алессьер с почти неподдельным сочувствием покачала головой.– Ее зовут Джерина, и, несмотря на несколько суровый внешний вид, с теми, кто ей симпатичен, она изумительно мила и заботлива...– Лесс, похоже, понесло. С нее станется разрекламировать меня так, что завтра полтаверны будет пороги обивать.
Нет, конечно, я могу кого-нибудь из них сожрать, но не всех же! Хотя если аккуратно... И по очереди... Нет, только в крайнем случае. Кости девать будет некуда. Я слегка пихнул сидхе ногой под столом, демонстративно подправляя свой маникюр острым ножом.
– Прекрасное имя, леди Джерина. А вы,– это уже к сидхе,– ее подруга?
– Конечно,– беззастенчиво соврала та,– самая близкая и лучшая! О, кажется, наш заказ прибыл!
Разносчица принялась расставлять тарелки на столе, а настырный эльф нипочем не желал уходить. К сожалению, Лесс уточнила, что ее подруга все слышит и понимает, и теперь меня осыпали изысканными комплиментами с головы до ног. Хотя, по моему мнению, у этого ублюдка давно не было повода попрактиковаться в комплиментосложении. Так, сравнение моих зубов с пиками Иррестана – это перебор. Столь разветвленных пещер в моих зубах нет, да и не может быть. Да и драгметаллов в них тоже я еще не находил. А сравнение моей груди с двумя дынями, скорее, было комплиментом для Фэя, хотя, как гордый создатель, я и могу записать его на свой счет... Но две дыни – это перебор. После же сравнения моих рук с ветвями молочного дерева я совершенно случайно погнул вилку. И тут же разогнул обратно, после чего с тихой яростью одним движением отрезал кусок отбивной...
Хуже всего было то, что сидхе лишь добавляла масла в огонь, поощряя эльфа на состязание в изящной словесности, а сама уже только что на столешнице от смеха не лежала, постоянно вытирая текущие из глаз слезы кончиком белоснежной салфетки и уверяя, что это у нее слезы восхищения. Ну да, как же! Восхищения своей гнусной проделкой!
Так... Это точно нужно прекращать. Предельно неловким движением руки я умудрился как опрокинуть на стол бокал, так и облить Лесс вином. Тут же вскочил, перевернув стул, и, старательно мыча, принялся вытирать вино с ее костюма... Молодец Фэй, отразить успел, итак, вытирал вино я носовым платком эльфа, который вытянул у него из рукава. Причем стол от моих манипуляций уже изрядно шатался.
– Ах, милая, да тебе, похоже, уже хватит,– проворковала сидхе голосом, не предвещавшим ничего хорошего.
Для меня в первую очередь – по глазам Танцующей было понятно, что спектакль еще не окончен. Так и есть.
– Извините, вы мне не поможете? Отведите мою подругу в комнату, пожалуйста, вы же видите, что для меня она слишком тяжела, я не справлюсь, а я пока расплачусь за ужин и ночлег. Премного благодарна вам за все!
Если я не убью Алессьер, то наутро найдут обглоданный до скелета труп эльфа. Хотя... эльфа, думаю, вообще не найдут. А я, как немая, ничего объяснить не смогу... И не буду. Я вцепился в Лесс обеими руками и, решив в таком случае разыгрывать пьяную до конца, принялся мычать что-то жалостливое.
– Джерина, успокойся, никто тебя бросать не собирается.– А вот таким тоном разговаривают с душевнобольными.– Тебе всего лишь помогут. Если я сейчас не оплачу наш ночлег, что мы с тобой делать будем, а?
После чего Лесс голосом, способным разжалобить и камень, попросила помощи у хозяина заведения, объясняя, что ей нужно выпутаться из объятий непутевой и нетрезвой подруги, чтобы иметь возможность покинуть «наше красивое общество», а заодно – заплатить за комнату... Вперед конечно же.
Эльф при этом смотрел на меня такими глазами, что одежда на мне, кажется, начала тлеть. Убил бы... Лесс все-таки нарывается – и мое терпение скоро лопнет, так что я что-нибудь натворю... Интересно, а эльфа нашего Лесс никак не заинтересовала?
Похоже, что никак. Угораздило же нарваться на любителя экзотики, которого уже не привлекают симпатичные представительницы рода человеческого, зато на женщину с примесью орочьей крови потянуло, как железную стружку к магниту. Конечно, я могу набить ему морду. Даже с летальным исходом. И? Срочно менять маскировку, хотя лучше полуорки маскировки сейчас нету? А затем – шугаться еще и официальных властей города? По-моему, ситуация пока терпит.
Так что я позволил расцепить свои пальцы, после чего Лесс шустренько убралась к стойке, перед этим пообещав «милой подруженьке», то есть мне, отдельную комнату. «На всякий случай», как выразилась она. Я протестующе замычал, но она не поняла, так что пришлось пьяно повиснуть на хозяине, пачкая слюной его рубашку, пока он воспрянул духом, шепча мне на ухо какие-то семиэтажные комплименты. Кстати, вот комплименты у него были занимательные, некоторые из них я однозначно позаимствую. Интересно, что будет, когда он оценит состояние своего костюма?
К сожалению, узнать это я не успел, потому как вернулась ехидно ухмыляющаяся Лесс, которая с прискорбием (донельзя фальшивым, хотя на неискушенный взгляд очень искренним) сообщила, что на эту ночь отыскать раздельные комнаты не удалось, но завтра эта проблема, наверное, решится, и попросила хозяина помочь нам добраться до комнаты.
И тут случилось непредвиденное.
Мне уже случалось носить на руках женщин, детей, трезвых и нетрезвых мужчин большинства рас (эттина в тот раз я так и не поднял, хотя очень старался)... Но чтобы на руки брали меня?!
Эльф подхватил меня на руки, правда немного пошатнувшись, и понес на второй этаж. Я умудрился при этом пронаблюдать за медленно сползающей по стенке от хохота Лесс. Пометка. Очередная. И, боюсь, не последняя,– быть аккуратнее в отношении нее с наркотическими препаратами!!! Особенно если в качестве побочного эффекта указана эйфория.
Донес он меня довольно быстро, после чего был вынужден поставить на пол. Я честно раскланялся, изобразив на лице самое живое восхищение, после чего нырнул в комнату и запер дверь на засов, привалившись к ней изнутри.
В коридоре повисла тишина, затем эльф, чуть повздыхав, почти неслышно спустился вниз. Интересно, когда он пересчитает деньги в своем кошельке? Нет, мне они, конечно, не были нужны – но ловкость рук тренировать никогда не лишнее.
А еще – Лесс догадается постучаться в дверь или будет пытаться войти так?
Не догадалась. Спустя пару минут на подоконнике возникла уже знакомая фигура. Наверное, надо было закрыть ставни, поскольку она слезла с подоконника и одарила меня широкой и ехидной улыбкой во все тридцать два зуба.
– Ну как тебе, милая подруженька, ощущать себя женщиной? Понравилось? Комплименты говорят, на руках носят... А зубами-то скрипишь зачем?
– Лесс, а почему ты полезла через окно? Средь бела дня?!
– Во-первых, окно выходит не на площадь, а в маленький переулочек, так что меня никто не видел, а во-вторых... Ты что, меня сразу впустила бы? А топтаться у двери мне не хотелось.– Девушка плюхнулась на единственную в комнате широкую кровать, пару раз подпрыгнула, оценивая упругость матраса, и задумчиво выдала: – Интересно, а мне специально комнату с двумя кроватями не дали, чтобы мы с тобой не надумали в ней остаться и сэкономить?
– Не впустила, а впустил. Не обманывайся этой иллюзией, пожалуйста. То, что делает меня мужчиной, все еще на месте. А в дверь, право слово, можно и постучать.– Я упал на кровать по соседству с Лесс.
– Наверняка. Хотя скорее просто она была свободной, а раздельный двухместный номер – это немного нонсенс...– Похоже, что тема комнаты для Лесс животрепещущая.– И лучше я пока буду общаться с тобой, как с женщиной, потому что не хочу как-нибудь оговориться, это раз.– Она села и начала возиться со шнурками сапог.– А во-вторых, мне всегда казалось, что мужественность и наличие небольшой детальки связаны весьма поверхностно.
– Небольшой?! Кстати, у меня, по-твоему, не хватает мужественности? – Я выпятил нижнюю челюсть.
– Относительно всего тела, разумеется. Если, конечно, у д’эссайнов длина приспособления не вполовину длины туловища, но тогда мне безумно жаль твоих любовниц.– Лесс скинула сапоги и вытянулась на кровати. Окинула мое изменившееся лицо пристальным взглядом.– Хватает. А в этом облике, дорогая, у тебя появились даже некий шарм и экзотичность.
– Относительно длины тела этот орган небольшой, конечно, но глаза, к примеру, и того меньше – а их часто называют большими...– Я последовал примеру Лесс и также стянул сапоги, окончательно растянувшись на кровати.– И как?.. Тебе нравится, дорогуша?..– томным шепотом поинтересовался я.
– Полагаю, что хозяину этого замечательного заведения ты приглянулась намного больше. Быть может, ты составишь компанию ему?
А вот ей голос Фэй, к сожалению, не изменил. Каким был сидхийским, чуточку тягучим и низким, таким и остался. Голос напомнил о том, какая Лесс сейчас под этой человеческой маской. Конечно, судя по остаткам эйфории, от которых Лесс пока не избавилась, ранки все еще не болели. Но все равно неприятно, право слово. Жаль, но придется дожидаться выздоровления... Найти бы хорошего мага – но, увы, придется рассчитывать только на свои силы.
– Думаю, что все же я ему приглянулся меньше, чем ты мне...
– Милочка,– вдруг абсолютно серьезным тоном выдала Алессьер, до того глядевшая в потолок,– у нас сутки на то, чтобы запастись всем необходимым. Отсюда до сидхийской границы неделя пешим ходом. Полагаю, что ты столько идти не хочешь, поэтому надо купить лошадей. До границы я тебя доведу, а там распрощаемся, Столицу будешь искать сама. И если провидение будет к тебе благосклонно, то ты ее не найдешь.
– Дорогуша, если бы ты знала о провидении столько, сколько знаю о нем я, то ты бы предпочла, чтобы эту вашу Столицу и свою безделушку я отыскал как можно меньшей кровью.– Голос звеняще мягкий, разве что я нажал на «дорогушу» и «кровь», но это, думаю, простительно.– Кстати, могу я осведомиться по поводу твоих планов на остатки этого благословенного дня?
– Мне в Столице на Опаленном троне не сидеть, и не моя проблема, что и как ты будешь там делать, если вообще туда попадешь.– Она резко встала и принялась рыться в своих вещах, повернувшись ко мне спиной.– Лично я собираюсь как минимум купить сменную одежду. Работая на тебя, я почти все свои тряпки кровью испоганила.
– Да, получить готовый костюм, выполненный лучшим портным Империи, тебе, конечно, не хотелось, проще купить подешевле, не так ли? – И еще немного яду в голос: – Интересно, это намек на то, что любая твоя одежда с легкостью отправляется к лес’ксоровой матери? – Я сел на кровати и, прищурившись, наблюдал за Лесс.– Хоть денег у тебя пока хватает?
– Нет, это намек на то, что даже качественная одежда, залитая кровью и иными жидкостями, восстановлению уже не подлежит, это раз.– Не обращая на меня особого внимания, она спокойно обувалась в мягкие остроносые ботинки, в которых можно было передвигаться без лишнего шума.– Во-вторых, Джерина, тех денег, что ты оставила мне в задаток, хватает с лихвой, но коня себе покупать будешь сама. Мне, в отличие от тебя, от сидхийской границы еще и в обратный путь двигаться.
Алессьер вытащила из рюкзака квэли, несколько секунд смотрела на них, явно раздумывая, брать или нет, но потом все-таки надела на себя «сбрую», чуть ослабив ремни,– теперь рукояти едва выглядывали из-за плеч. Накинула нечто вроде шерстяного кафтана со специальными прорезями, так что клинки полностью спрятались под одеждой, оставив на виду только рукояти, и принялась расплетать длинную каштановую косу.
– Ты только не забудь приказать Фэю квэли замаскировать.– Я лениво встал с кровати и надел сапоги. Достал из кармана ножик, задумчиво осмотрел его и спрятал обратно.– Кстати, добираться в номер так и будем – по стене? Или все же поступим как умные... люди,– легкое презрение в голосе,– и условимся о стуке, по которому друг другу впускать будем? К примеру – слабый, сильный, два слабых, пауза, слабый, пауза, три слабых, пауза, три слабых. Устраивает?
– Зачем маскировать магией, если проще сделать вот так? – Девушка наконец-то справилась с волосами, распустив их так, что они полностью скрыли рукояти.– Знаешь, если мне придется применить квэли в бою, то уже без разницы, есть на них маскировка или нет. А так никто не заметит. Между прочим, если ты собралась подыскать себе мужчину на ночь, то я даже приходить не буду. Полагаю, что найти себе достойную компанию на всю ночь я тоже сумею. Так что комната будет полностью в твоем распоряжении.
– Лесс, прости, а насколько быстро ты готова покинуть этот город? Я так... на всякий случай спрашиваю...
– Намекаешь на то, что хочешь устроить тут кровавую баню? – негромко поинтересовалась она.
– Намекаю, что мужчина на данный момент может привлекать меня только в гастрономическом плане. Так что если ты предлагаешь...
– Только если это поможет мне побыстрее от тебя избавиться.– Лесс задумчиво посмотрела на свою ладонь, с которой постепенно стаивала иллюзия. Голубоватая кожа словно истончилась, и сейчас темные паутинки сосудиков оплетали ее руку, скрываясь под рукавом. Девушка невесело усмехнулась, сжимая руку в кулак, моментально облекшийся иллюзией.– Крайн, даже не хочу сейчас знать, как выглядит мое лицо, если рука такая... Обидно, Фэй говорит, что ничего не может поделать.
– Значит, никаких мужчин, кроме меня, в этом номере сегодня ночью не будет.– Я скептически пожал плечами.– По крайней мере, я на это очень надеюсь. А что конкретно говорит тебе Фэй?
Тем временем я подошел к окну и ненадолго высунулся в него. Действительно пустынный переулочек, нищих – и тех нету.
– Какая жалость, придется искать радости жизни в другом месте,– буркнула Лесс.– Фэй только что меня обрадовал, что эффект этой жутковатой «паутины» – следствие какой-то гадости, которая попала мне в кровь из растений. Надо несколько дней, чтобы организм пришел в норму. Правда, еще он сказал, что может ускорить процесс, но он будет малоприятным.– Она пожала плечами и посмотрела на меня.– И все же советую тебе выйти через дверь, чтобы не вызывать опасений.
Я обернулся.
– Излечение будет гораздо менее неприятным, чем то, как ты получила эти раны. На самом деле, самое худшее – лишние полчаса, проведенные в отхожем месте... И скорее всего, необходимость в действительно свежей одежде. Понимаешь, он постарается отделить яд от крови и вывести его всеми возможными способами. Хотя темп вывода конечно же поддается управлению.– Я взглянул на мостовую, после чего снова повернулся к Лесс.– Прости, но я предпочту выйти через окно, поскольку в зале меня дожидается... один мерзкий эльф. Ключ оставляю тебе, встретимся вечером – благо я наверняка вернусь позже тебя. Хотя в любом случае входить буду в окно. Придешь – не забудь захлопнуть ставни, я их открыть сумею. И не скучай без меня, хорошо?
После этого мне оставалось только перегнуться через подоконник, чтобы, сделав сальто, через доли секунды приземлиться на пустынную мостовую и, уже невзирая на домыслы юномудрых сидхе, отправиться отдыхать. На свой собственный страх и риск. Хотя с пугливостью у меня всю жизнь были проблемы, а от авантюризма меня не смогла излечить даже могила, хотя он меня в нее и свел. Проехали.
Слава богам, но эльфа в тени под окнами я не обнаружил. Это настолько подняло мое настроение, что у меня пропало желание убивать кого-либо сию секунду. Право слово, заняться тем или иным насыщением я всегда успею. Нет, мне, конечно, хотелось бы, чтобы я при этом мог обойтись без излишнего насилия, но, увы, это утопия. Так не было уже давно.
Парой легких мазков по переделанному мною амулету маскировки (на который я и замкнул поддержку облика, придуманного конгломератом Фэй – Лесс) я сильно исказил свою новую внешность. Надеюсь, что теперь тот эльф на меня бы сейчас и не взглянул. Слишком выступающие клыки, но при этом – острые уши и оливковая кожа с медными переливами. Вкупе с парой шрамов через всю физиономию результат должен был получиться такой, что на меня не то что у моего длинноухого извращенца – у какого-нибудь сверхкобеля и то рука не поднимется. Да и кое-что иное – тоже.
Этим я занимался по пути в трущобы. Да, я с трудом, но воздержусь от того, чтобы пропеть трущобам хвалебную оду – по здравом размышлении там нечего хвалить. Вечная смесь запахов смерти, содержимого сточных канав и дрянной жрачки, больше напоминающей отрыжку, мало кому понравится. Нет, это все служит прекрасным указателем, заблудиться невозможно – просто всякому здравомыслящему существу этот указатель говорит: «Держись от меня подальше».
Для меня, как и для любого д’эссайна, трущобы служили забегаловкой самого низкого пошиба. Да, тут можно кого-нибудь съесть и остаться при этом незамеченным. Главное – выбрать улицу, на которой всем плевать, что за страшные крики раздаются у соседей. Если же с выбором улицы произошла ошибка, то можно с легкостью уйти от погони, а то и от следствия. Если оно начнется конечно же. Стражникам обычно неохота лезть в трущобы. Вот только качество «еды» обычно оставляет желать лучшего. Хотя и среди навоза встречаются бриллианты чистой воды, жаль лишь, что очень редко.
О том, что район, в который я в конце концов забрел, обладает репутацией городского дна, говорило многое. К примеру – полное отсутствие стражи. Сюда не заходили патрули. Дома требовали ремонта даже своей тенью, не то что внешним видом. Слой грязи на мостовой походил на плодородную почву, разве что пах не так приятно. Хотя я чернозем не нюхал, так что с ощущением запаха могу ошибаться.
Для полного счастья, свернув в очередной переулок, я увидел, как группа каких-то темных личностей потрошит кошелек какой-то не менее темной, но не такой удачливой личности. Ой, простите, потрошили уже саму темную личность. Кошелек, похоже, нападавших орков мало интересовал...
Орков?! Здесь?! Средь бела дня?! Откуда?! Настолько близко к границам сидхе?! Крайн, если у нас с тобой произойдет личная встреча, я тебе все выскажу. И я надеюсь, что словарь твой после этой встречи сильно обогатится. Очень сильно. А вот количество конечностей уменьшится. И чем сильнее уменьшится – тем лучше!
Я попытался тихо уйти обратно, но, увы, у меня это не получилось. Трое рослых зеленокожих обступили меня, с сальными улыбочками любуясь пышными формами, созданными иллюзией. Krain! As’ak’om’arra! Ну почему я грудь не уменьшил? А теперь поздно. Орки же на лицо не посмотрят! Нет, я им лапать себя не дам, конечно, но... Я же не настолько голоден, чтобы всех съесть, а убивать ради убийства уже не в настроении. И шуму, наверное, будет чересчур много, хотя... Да. Рискнуть, наверное, стоит. Надеюсь, что они еще не настолько тут освоились, чтобы пытаться оприходовать меня прямо на улице...
Мои краткие размышления прервал ласковый удар дубинкой по затылку. Надеюсь, что это ощущение было вызвано тем, что меня не хотели убивать, а не толстыми костями моего черепа. Так, оглушить маленько. Видимо, для того чтобы оттащить в темный уголочек, а там... Моим планам это полностью соответствовало, по крайней мере в той их части, которая касалась отсутствия свидетелей, поэтому я послушно прилег на мосто... на подставленные руки одного из орков.
Все еще не говоря ни слова, орки меня куда-то потащили. Аккуратно нести меня они и не особо старались, и то, что моей головой не цепляли углы зданий, уже счастье. Меня волокли по кривым улочкам трущоб, которые с каждым поворотом становились все грязнее и темнее, из-за того, что дома, подобные сгорбленным старцам, все теснее и теснее прилегали друг к другу. Из-за странной молчаливости моих похитителей я не мог понять, когда же они наконец остановятся для свершения своего черного дела? Или они решили притащить меня в свое убежище... Неприятно-то как – с толпой я не справлюсь.
Минут через десять блужданий по всяческим закоулкам меня втащили в какое-то здание, где после поверхностного обыска (вылившегося в тщательное ощупывание упругостей морока) и проверки на магию (не показавшей отклонений от фоновой – д’эссайн я или где?) меня затащили в подвал и положили на не знавшую рубанка лавку. Хорошо хоть продержали на ней недолго, так что я не успел получить заноз в мягкое место, и, снова взяв на руки, с гораздо большей аккуратностью, занесли в большой подземный зал, и я чуть не задохнулся от восхищения. Сегодняшний день богат на сюрпризы!
Прямоугольный зал, метров десять на двадцать, да еще и шести метров в высоту, был сложен из костей. Весь, от стен и до подставок под факелы. О! Чьих только костей там не было – кости людей и орков, ребра троллей и расходящиеся подобием буквы Y позвоночники эттинов, плоские стопы гномов и крылья семургов, украшенные костяными подобиями перьев. Я разглядел даже пару вампирских челюстей, длина клыков которых внушила бы уважение даже акулам. Были там и сдвоенные кисти д’эссайнов, сплетавшиеся в странные узоры. На мой «дилетантский» взгляд – глушилка была идеальной. Кости подогнаны друг к другу настолько тщательно, что даже открытые Врата не дадут никаких искажений фона. Ювелирная работа, гениальная работа... Ошеломляющая и подавляющая своей грандиозностью...
Века труда на то, чтобы собрать все кости,– я смог вспомнить некоторых из бывших обладателей, которых знал в той жизни, слишком уж приметны были некоторые... детали. Раны... Кого-то из тех, кто сейчас служит хранителем этого зала, я ненавидел. Кого-то даже убил. Кого-то... Хотя нет, не буду об этом. Не время предаваться сейчас тем воспоминаниям, вообще не время для воспоминаний, абсолютно. Слишком они личные. Тем более что зал уже построен и не в моих силах что-либо менять. Особенно если прочувствовать, что он уже близок к пробуждению, и тот момент, когда сам станет... «жизнью», уже близок. Если, конечно, можно назвать это жизнью.
– Великий, мы принесли то, что ты требовал.
Я впервые услышал голос самого рослого из моих похитителей, и этот звук разорвал священную тишину костяного зала, приводя меня в бешенство своим содержанием. Ради Д’яра, за что?! Я совсем не этого ожидал, когда засыпал в своем склепе! Я никак не ожидал, что мне в один день придется сражаться с ополоумевшей росянкой-переростком, страдать от чувства юмора глючащей сидхе и придурочного охранного амулета, приставаний любвеобильного эльфа, а потому наткнуться на Великого орочьего шамана в подземном костяном зале... Причем черного!
Он был на две головы выше самого рослого из тех орков, которые похитили меня, да и тот факт, что по орочьим меркам он был не столь мускулистым, сколь жилистым, не мешал оценивать его массу в полтора-два центнера. Стальной лом в узел завяжет и не поморщится. Бугристость черепа подтверждала мысль, что бить ему морду бесполезно, а сильно выступающая нижняя челюсть с внушительными зубами позволила бы ему поспорить со мной за звание главного хищника в этом зале. Но наибольшую злость у меня вызвала его антрацитово-черная чешуйчатая кожа.
Черные орки – это примерно такая же редкость, как члены королевских домов в крупных империях. То есть их примерно тысячная, а то и десятитысячная часть среди всех орков. Мало их. Очень мало. Да, они до сих пор представляют элиту орочьего населения, только увидеть черного без орды телохранителей практически невозможно. Черные же шаманы – что-то совсем... необычное. В том плане, что я не слышал еще ни про одного, зато теперь вот увидел вживую.
До того момента как он встал с корточек и поднял на меня взгляд, я успел достаточно много: ужом выскользнуть из не слишком цепких объятий, перехватить только начинающего удивляться орка за горло и рвануть вниз – так чтобы капли крови упали на кости зала. Затем ударом кулака в живот швырнуть его на орка справа – и, не разгибаясь, перехватить второго орка, после чего за ногу поднять его перед собой на манер щита, предварительно крепко приложив макушкой о костяной пол. Чтобы не рыпался.
– Вы привели сюда сына ужаса,– спокойно отметил шаман, потягиваясь.
Плюс балл в его пользу. Орки, уже начавшие тянуться за оружием, замерли, а я скинул с себя женскую маскировку. Грива моих рубиново-красных волос рассыпалась по плечам.
– Все было выполнено идеально точно. Теперь оставьте нас наедине.
Плюс пятнадцать баллов. Жаль, что я, похоже, должен оставить его в живых... От удивления я даже уронил свой живой щит.
Слова шамана были подобны глыбам отесанного камня. Они заставляли осознать значимость того, что с тобой разговаривают, а также то, что ты можешь быть недостоин даже взгляда этого орка, так что даже словам ты должен быть счастлив. Орки бесшумно покинули зал, вытащив своего потерявшего сознание товарища, как сломанную куклу,– за безвольно висящие руки. Мы остались с шаманом вдвоем...
Если не считать сотен взглядов, обращенных на нас из пустых глазниц, разрубленных глазниц, глазниц, которые давно покинула жизнь... Тишина была гнетущей, подавляющей жизнь, срывающей кожу, мясо и кости и заглядывающей в душу, не защищенную более ничем. В костяных залах нельзя находиться слишком долго, если ты не хочешь стать частью этого безмолвия. Конечно, из этого правила есть исключения: маги. Шаманы. Жрецы. Те, кто обладает Истинной Верой. Вампиры. Д’эссайны.
– Спасибо, Великий. Как я понимаю, удар дубиной по голове не был официальным приглашением на беседу? Просто потому, что это невежливо – посылать своих воинов для того, чтобы бить по головам дорогих гостей.– Мои слова вспороли тишину, как орочьи ножи вспарывали живот того бедняги, которому не повезло их чем-то разозлить.
– Ты ошибаешься.
Интересно, у кого он научился так говорить? Я тоже так хочу!
– Это было приглашением на беседу.– Он взглянул мне в глаза.
Любопытно, чей взгляд в итоге окажется тяжелее?
– Неужели вы,– я почти рассмеялся, резко понижая тон,– меня настолько ждали? И за что мне такая честь?
– Самовлюбленный наглец.– Орк неторопливо растянул губы в улыбке, обнажая крепкие белые зубы.
Это у него психическая атака такая? Признаю. Пробирает. Но не страшно.
– Духи сказали мне, что сын ужаса ищет то, что принадлежало его народу по праву пролитой крови.
– И они напомнили, что принадлежало твоему народу? – Незаконнорожденный сын незаконнорожденной матери, умеющий общаться с духами существ, умерших от метеоризма! Если хоть слово... Нет. Ты понимаешь и поэтому так внимательно вглядываешься в мое лицо. Не надейся, я своего удивления не покажу.
– Ты не ждешь ответа. И ты не ждал моего знания.
– Если духи сказали тебе так много, то они скажут тебе мой ответ.– Слова, сказанные слова... В месте силы, завязанном узлом на себя чужой жизнью и смертью... Уж лучше тут будут не-сказанные слова.
– Твой ответ уже не имеет значения.
Я закрыл свое лицо руками, впиваясь ногтями в такую мягкую и податливую кожу. Медленно провел вниз до подбородка, рассекая свой лик на сегменты и чувствуя, как кровь тонкими ручейками сбегает вниз и капает на пол. Шаман замолчал, и тогда заговорил я:
– Здесь и сейчас мое право крови сильнее твоего, Великий. Хочешь – проверь, но если ты взглянешь в пустые глаза, то ты увидишь, что это место пробуждается, ты знаешь, что оно признает меня перед тобой и у тебя не хватит духов, чтобы сейчас подчинить его себе! Поэтому слушай. Твой народ – лишь песок по сравнению с мощью того, кто хочет вернуться.– Я протянул ладонь вперед, и из воздуха на ней соткались миниатюрные фигурки орков.– Мне лестно, что ты так высоко оцениваешь мои шансы. Мне лестно, что ты даже готов встать под МОИ знамена, но...– Я перевернул руку, и соткавшиеся на ней призрачные фигурки орков полетели на пол, разбиваясь в пыль.– У меня нет знамен, орк! Ты хочешь погубить свой народ за призрак былого величия.
Из уголков глаз шамана побежали тонкие кровавые струйки, но он не пытался увести свой взгляд от моего. Крайн, это ты даровал ему свое упрямство? А ведь действительно сильный шаман, действительно...
– Духи сказали мне, что, если мы не поможем тебе, ты умрешь. Дитя ужаса, дети песка помогут тебе даже против твоей воли.
– Какое дело вам до моей жизни? Дети песка, у вас нет долгов передо мной!
– У тебя есть долги перед нами. Поэтому мы поможем.
Интересно, что ему на самом деле известно? Что ему поведали на самом деле эти духи и... откуда они все это знают?! Как же все плохо и неприятно... Я медленно подошел к нему, чувствуя, как упруго прогибается под моим весом костяной пол зала, и взял его за щеки своей сдвоенной ладонью.
– Если вы хотите помочь, то ждите, когда я вас позову, дети песка. Но... зачем вам все это?
Орк снова улыбнулся, так что ногти мои рассекли его кожу и по щекам побежали черные ручейки крови, смешивающиеся с теми, что текли из уголков глаз.
– Ты не знаешь той цены, которую можно заплатить, чтобы не быть одному.
– Знаю,– сухо отрезал я, чувствуя, как тишина медленно заполняется неслышимым дыханием мертвого зала.– Я последний.
– Ты последний, но знать это тебе не дано! – Шаман оттолкнул меня так, что, несмотря на приобретенный вес, я все равно отлетел на пару шагов назад.– Не пытайся показать зубы, сын ужаса! Просто знай, что мы действительно готовы на все.– Он провел тыльной стороной ладони по лицу, и раны затянулись.– И мы придем, когда ты призовешь нас. Даже если ты умрешь и позовешь нас вытаскивать тебя с того света. Даже если ты призовешь нас, чтобы принести в жертву твоему богу. Даже если ты призовешь нас для того, чтобы поглотить нас. Даже если ты призовешь нас из пустой прихоти. Мы придем. Потому что духи сказали, что в тебе – последняя надежда на наше возрождение.
Я застонал, и стон мой смешался с мертвым смехом. Я знал, что произойдет дальше, я знал, что когда-то сделал так, чтобы сегодняшний день стал таким, каким он стал сейчас, но все равно... У меня были премерзейшие ощущения от собственных поступков. Наверное, стоит убить этого орка прежде, чем он произнесет то, чего говорить ни в коем случае не должен! Я бросился на него, раскинув руки и собираясь разорвать его на клочки, и плевать, что за него будет мстить весь клан, плевать, они сами придут просить прощения, когда все кончится... Но десятки черепов синхронно щелкнули челюстями, растягивая сухие рты в подобия улыбок, и мой рывок оказался слишком медленным. Я опоздал.
– Я. Великий шаман Корувусу. Клянусь. Жизнью своей и своего клана. В том, что выполню свое предназначение. Сделаю все возможное и невозможное. Ради того чтобы приблизить час. Когда прошлое встретится с прошлым и породит будущее. И будет слово мое вернее той вечности, которая наполняет это место. И примет тот, кого называют Джерайном Тенью, мою верность. И примет тот, кого называют Джерайном Тенью, мою руку. И будет это прощением долга его к тем, кто ушел, и долга его к тем, кто не смог прийти. И вернется во прощение долга залог, оставленный им. Да будет так.
В зале поднялся ветер, который под аккомпанемент мертвого смеха принялся биться о стены, заставляя мои волосы плясать кровавую сарабанду. Мертвые руки тянулись ко мне, потушив все факелы. Затем раздался вой, от которого даже по моей коже пробежали мурашки, заставляя вспомнить легенду о псе, который должен был прийти для того, чтобы пожрать солнце и луну, давая сигнал к началу конца света. Неужели это место нужно им не только как зал для магических ритуалов? Дети песка, что окончательно потеряли рассудок, доверяясь шаману? Хотя оставался еще вариант, думать о котором мне не хотелось... Шепчущие.
Вой переходил в инфразвук, и... шаман сказал свое слово. Теперь моя очередь.
– Я согласен.
После моих слов все стихло. И даже тишина перестала быть зловещей, становясь совершенно спокойной, мирной и безобидной. В ней отчетливо мерцали яркие белки глаз шамана и его ровные белые зубы.
– Благодарю тебя. А теперь... выпить хочешь? – Последнее предложение было сказано совершенно нормальным голосом и как-то не вязалось с тем, что происходило минутой ранее, но...
– Спрашиваешь.– Я устало сел на костяную лавку. Похоже, орк в темноте видел хуже меня, зато ориентировался лучше, так что я так и не смог понять, откуда он вытащил здоровенную бутыль темно-зеленого цвета.– Что это?
– Ты точно хочешь знать? – Орк запрокинул голову и сделал несколько глубоких глотков.– Главное, что оно бодрит и разгоняет кровь, а для вас, д’эссайнов, разогнать кровь – это первейшее лекарственное средство.
Он протянул мне бутыль, и я честно сделал несколько больших глотков. Вкуса сейчас я не чувствовал, в отличие от градуса напитка.
– А зал?
– Спит, деточка.– Орк отечески улыбнулся.– Спасибо за его пробуждение и мои извинения за тот удар по голове. Впрочем, ты со своим обидчиком также рассчитался, так что претензии я все равно не приму. А теперь скажи честно: сейчас тебе что-нибудь нужно?
Я пожал плечами:
– Я предпочту со всеми проблемами разбираться самостоятельно. И у меня есть на то причины.
– Тогда просто отдам тебе твою вещь – и будем в расчете.
Я открыл рот, и он перебил меня:
– Нет, не вообще в расчете. Только за сейчас. За ритуал пробуждения. И за все остальное.
Улыбка моя поувяла.
– Но, думаю, тебе понравится мой подарок.
Он потянулся и вытащил из-за соседней колонны молот, при одном взгляде на который меня прошиб холодный пот. С полметра длиной, вполовину меньше – в высоту и ширину... Это я про боевую часть. Рукоятка – стальная, сантиметров десяти в диаметре, в три четверти моего роста в длину, а ударная поверхность больше похожа на киянку. Я, конечно, таким драться смогу, но меня инерцией будет мотать, как лист на ветру.
Шаман не обращал внимания на мое изумление и, подцепив какие-то рычаги, разделил ударную часть молота на две половинки и из его сердцевинки вытащил пухлую потрепанную тетрадку. После этого он закрыл молот и вернул его на место.
– Держи.
Тетрадка показалась мне смутно знакомой. Увы, надписей на обложке за давностью лет разобрать было нельзя, зато текст... Я открыл тетрадку на последней странице и прочитал:
«Я пожал плечами:
– Я предпочту со всеми проблемами разбираться самостоятельно. И у меня есть на то причины.
– Тогда просто отдам тебе твою вещь – и будем в расчете.
Я открыл рот, и он перебил меня:
– Нет, не вообще в расчете. Только за сейчас. За ритуал пробуждения. И за все остальное.
Улыбка моя поувяла.
– Но, думаю, тебе понравится мой подарок».
Буквы внизу страницы продолжали добавляться, но я благоразумно не стал их читать.
– Думаю, что вопрос «откуда?» останется без ответа?
Орк кивнул:
– Тогда я буду просто благодарен. Допьем бутылку, и я покину ваше гостеприимное общество. Если ты не против.
Последняя фраза – скрытая угроза, но он ее понял и снова улыбнулся. Дождался, когда я сделал еще пару больших глотков, и ответил:
– Не против. И еще бутылку дам с собой... красавица! – И шаман добродушно расхохотался.
Я оглядел себя. Крайн, ты своим чувством юмора с орками не поделился ли, а? Проведя рукой по лицу, я был вынужден констатировать тот факт, что шаман не только восстановил тот облик, который придумала мне Лесс, но и укрепил его, так что угадать мой истинный вид стало еще сложнее.
– Благодарю,– мрачно ответил я.
– Не стоит. Зелье лишь укрепляет морок, не больше.– Великий улыбнулся.– Мои мальчики тебя проводят до твоей гостиницы, красавица. Не волнуйся, духи мне и про эльфа рассказали.– И он искренне расхохотался, угадывая мою злость под мороком.
Теперь я имел полное право убить его, но... желания уже не было.
Я допил напиток и под конвоем орков вернулся в гостиницу. Увы, но эльф «конкурентов» не видел, да и в номер пришлось залезать через окно – Лесс не было. Не пришла она и ночью...