Можно, конечно, было и Третьему пойти с этой миссией. Но лучше кио со Спаем никто не управлялся. Да и отношение Клина к Змею, несмотря на выпавшие им последние испытания, всё ещё оставалось прохладным. Всё-таки киборгом дознаватель дорожил больше. А пришлого «воронца» не жалко было потерять в Мертвой зоне, задумай шам устроить какой сюрприз. Вот только парень погибать не собирался – зря, что ли, его старый Лао столько лет учил всяким хитростям с сознанием?

«Трудно искать черного ворма темной ночью, особенно там, где его нет», – вспомнил Змей поговорку, выслеживая шама. И тут же парень отогнал от себя мысли – с этими ребятами думать нельзя! Ни образами, ни, тем более, словами. Выследят и захомутают. Сказано – сделано. Снова в голове поселились штиль и тишина. И на этот раз – даже без заклинаний вслух.

Но, видимо, и короткой мысли хватило, чтобы телепаты почувствовали опасность и начали действовать. Клубясь и стремительно расползаясь по рынку, от земли стал подниматься густой туман. Только шамы умеют делать такие фокусы. Искать черного ворма с закрытыми глазами – для такого даже поговорок не придумали. А вот Змею предстояла примерно такая задача – сквозь плотную белую завесу, в которой и вытянутая вперед собственная рука виделась какой-то размытой и неясной тенью, отыскать опасных мутантов. И при этом сохранять покой в голове и сердце.

Из ножен был извлечен меч. Не зная, какова сила шама, парень решил действовать наверняка – и тут без оружия не обойтись. В тумане никто не увидит, что Змей не подвержен правилу Размена. Никто, кроме его врага. А уж он постарается, чтобы тот унес с собой эту тайну. Тайну, за которую он и так заплатил слишком дорогую цену.

Тут же вспомнились события недельной давности, когда он был так же слеп. Правда, в тот раз перед глазами висела темнота подземелий. Но слеп ты в черном цвете или в белом – разницы никакой. Выход и там и там один – довериться другим чувствам, о которых человек обычно забывает, уповая лишь на зрение.

Змей прислушался, все тело его стало приемником звуков, запахов и ощущений. Скользя в тумане подобно призраку, он бесшумно перемещался от одних развалин к другим. Тело, вошедшее в особое состояние, казалось, само стало частью тумана. Парень двигался, чудесным образом обтекая препятствия и перепрыгивая преграды. И он услышал.

Тихо-тихо скрипнул песок под чьей-то ногой – и Змей, подобно ветру, понесся к нарушителю тишины. Взмыл в воздух, еле слышно зазвенел клинок… и остановился перед самой мордой мутанта. Что-то было не так. Парень приблизился к тому, кого принял за шама, – закрываясь руками-щупальцами с гадкими бляхами, на него испуганно смотрел осм. Существо уродливое, но безобидное.

Так же безмолвно растворившись в пелене тумана, как и появился, Змей снова доверился чувствам. Звук поднятого с земли камня и вслед за этим рассекаемого им воздуха предупредил об опасности. Парень пригнулся и бросился туда, откуда был произведен бросок, – но там никого не оказалось. Меч рассек воздух вокруг – пусто. И опять послышалось, как кто-то поднимает камень – на этот раз с другой стороны. Повторно увернувшись, Змей уже не стал проверять там, где шама быть не могло. Интуиция подсказывала, что делает это всё мутант не при помощи рук, а за счет своих особых умений. Силой мысли.

Камни начали один за другим взмывать в воздух и лететь по направлению к Змею. Темп, с которым телепат производил броски, увеличивался. Среди грохота падающих булыжников, их ударов по стенам и звуков осыпающегося песка не было ни одного, который выдал бы движение противника. Наверняка тот где-то уселся неподвижно, войдя в особое состояние, вроде медитации, и совершал все эти действия. И вряд ли он решится выйти из него, пока не достанет Змея. Значит, надо заставить шама поверить, что это ему удалось.

Очередной бросок оказался успешным – камень ударил в спину, и парень упал, вскрикнув. Это оказалось действительно больно, сила удара оказалась немалой. Но лежать пришлось долго, прежде чем телепат поверил. Шам на всякий случай швырнул в парня еще несколько булыг. Змей терпел, и, как оказалось, не зря. Туман начал рассеиваться.

Друг друга они увидели одновременно. Телепат вышел из-за угла и пристально посмотрел на человека. В единственном глазу мутанта читался испуг, когда хомо, целый и невредимый, оказался совсем рядом.

«Ну вот и все!» – подумал Змей, готовясь нанести удар.

Преждевременное «гоп», как гласит известная пословица, нужно придерживать до последнего. Переиграл его мут. Что-то тяжелое и твердое ударило по затылку, и вместо света пасмурного дня в глазах заплясали разноцветные звезды. Перед тем как провалиться во тьму, Змей успел догадаться: «Их двое…»

Очнулся с чудовищной болью в затылке. Сколько времени прошло? Вроде, спрятанное за серыми тучами солнце светило примерно из той же точки – значит, без сознания Змей лежал не так и долго. Ощущения были такие, будто череп раскололся пополам. Парень для верности проверил рукой голову – нет, все в порядке, только появилась немалого размера шишка с коркой запекшейся крови.

«Я жив?» – удивился он. И увидел рядом с собой высушенную мумию шама с булыжником в руке – скорее всего, того самого, что ударил его по голове. На камне, которым телепат оглушил человека, даже сохранился клок волос. Правда, крови уже не было – всё выпила Мертвая зона. Как и кровь мутанта. Тот поплатился за свою неосторожность. А вот второго шама поблизости не было.

«Увидел, как погиб его соплеменник, и решил, что со мной тоже всё кончено!» – догадался парень.

Да, возможности Змея пугали многих, включая его самого. Но они спасли ему жизнь на этот раз.

Стук, принятый за пульсацию в голове, оказался звуками далекой канонады. Наверняка это его товарищи уже вели бой с «черными». Надо закончить вопрос со вторым шамом и торопиться на помощь к своим.

– Теперь уже не обманете! – твердо сказал себе Змей, потянувшись к оружию.

И застыл. Катаны не было. Лишиться меча – большего позора в жизни воина быть не могло! Ярость горячим потоком ударила в голову, вытеснив из нее физическую боль.

– Спокойно! – попытался взять себя в руки парень. – Вдох-выдох!

Змей осмотрелся. И то, что он увидел, ему очень не понравилось. Следы, оставленные поблизости, нарисовали ему полную картину произошедшего. После смерти одного из шамов и бегства другого рядом с парнем останавливался еще один мутант. Человекоподобный, вес из-за сутулости больше смещен на носки, конечности, подобравшие чужой меч, оставили неуклюжие разводы на песке.

«Осм, сволочь!» – выругался про себя парень и бросился по следам вдогонку.

Те, что принадлежали телепату, вели в сторону идущего сейчас боя. Другие, осмовские, сразу за Мертвой зоной поворачивали ровно в противоположную сторону. Змей кинулся именно в этом направлении.

Каждый шаг отдавался болью в затылке, но парень терпел, сжав зубы. И еще вспоминал о своих друзьях, которые не догадываются, что шам все еще не обезврежен. Поэтому парень торопился.

Поквитаться с осмом так и не получилось, так как Змея ожидала другая встреча. Прямо на пути, высматривая что-то на земле, крутились человекоподобные фигуры, замотанные с ног до головы в разноцветные лохмотья.

«Дампы!» – тихо процедил Змей, и на этот раз это означало не только ругательство.

В то время как мутанты потрошили валявшуюся под ногами кучу тряпья, их командир, которого всегда можно узнать по наличию двуручного или полуторного меча, с интересом рассматривал… катану! Его, Змея, катану! Только после того как парень увидел свой меч, он сообразил, что принятая им за лохмотья куча – труп осма. Мутант попал в устроенную на выходе с рынка засаду.

«Дампы! – снова повторил Змей – на этот раз имея желание именно выругаться. – Был один враг, стало семеро! Кстати, где седьмой?»

Каждый живущий в Москве знает, что стандартный отряд этих покрытых язвами мутов состоит из семи существ, двое из которых – арбалетчики. Именно одного из них и не хватало в этой группе, и данный факт довольно сильно беспокоил парня. Ведь если стрелок все еще находится где-то поблизости, в засаде, то запросто можно получить арбалетный болт вместо катаны.

Ситуация требовала поторопиться – позади все еще шел бой, и, как показалось Змею, стрельба даже стала приближаться. Это могло означать, что либо маркитанты погнали врага, либо «черные» теснят маркитантов. В обоих случаях расстояние между его друзьями и ускользнувшим шамом сокращалось. И парень принялся действовать.

Пока дампы занимались разглядыванием трофеев и не ожидали нападения, он незаметно приблизился и достал из потайных карманов куртки метательные ножи. По паре заточенных металлических полосок легло в обе ладони. Практически не имея времени прицелиться, Змей метнул их вперед и сам бросился следом, разматывая на ходу молот-метеор – единственное оставшееся у него оружие.

Две фигуры в цветастых тряпках завалились. Как раз те, кого парень и хотел убрать, – командир и арбалетчик. Остальные, как по команде, рассыпались в стороны, образуя полукруг. Копейщик, алебардщик и бойцы с шестоперами. Двигались дампы осторожно и слаженно, не торопясь нападать. Их неторопливые, выверенные действия говорили о том, что справиться с ними будет не так-то просто, особенно если все-таки есть где-то седьмой номер. Но и временить с атакой возможности не было, поэтому раскрученный груз полетел в ближайшего противника с алебардой. Тот легко увернулся, бросаясь следом за уходящим назад «метеором», но Змей оказался быстрее. Ставка на необычность этого вида оружия его еще не подводила. Снаряд описал причудливую петлю вокруг его шеи, правой руки, и противники, думая, что человек запутался, бросились вперед. Поворот, незаметное движение локтя – и узел соскользнул с шеи, а «метеор» полетел в сторону дампов. Железное ядро попало приблизившемуся алебардщику точно в голову. Послышался хруст ломающейся кости, тело перевернулось на спину, но в бой уже неслись остальные враги.

Змей запустил шнур вниз по кругу, цепляя за ногу копейщика. Резкий рывок – и противник подлетел в воздух, древком чуть не зацепив бегущего рядом соплеменника с шестопером. Тот пригнулся, уворачиваясь, но Змей не дремал и коротким ударом ноги сломал ему голень. Дамп резко завалился, не проронив ни звука, как будто и не почувствовал боли. Возможно, так оно и было – существа, измученные язвами, имели высокий болевой порог. Добить раненого не получилось – копейщик с земли попытался достать Змея, и парню пришлось срочно ретироваться, снова раскручивая потерявшее инерцию оружие.

Круговой бросок «метеора», предназначенный, чтобы обвить шею следующего противника, дамп принял на шестопер. Шнур обвился вокруг рукояти, и каждый из врагов дернул натянувшуюся веревку на себя. Гнилая рука мутанта не выдержала, и к Змею снаряд вернулся вместе с пальцами врага. Парень схватил на лету булаву и метнул ее обратно в раненого дампа. Тряпичная кукла взмахнула беспалой культей и опрокинулась наземь. А навстречу встала другая, вооруженная копьем.

Отбив несколько стремительных выпадов и секущих ударов наконечником, человек убедился, что остался один на один с самым серьезным из противников. Мутант ловко избегал попаданий «метеора», мастерски наносил удары, которые, впрочем, столь же искусно парировал его противник. Ногами отбивая древко, уклоняясь от коротких тычков, человек больше следил за защитой, чем нападал сам. Пожалуй, с мечом против дампа Змей бы справился, но вся проблема состояла в том, что к лежащему оружию копейщик его и не пускал. Так они и упражнялись друг на друге в технике: один в атакующей, другой – в защитной.

Еще несколько секунд неистовые атаки копейщика рассекали впустую воздух, пока враги не остановились, выйдя на безопасную дистанцию. О возможном арбалетчике парень уже и не вспоминал – раз тот до сих пор не попытался выстрелить, то, возможно, и нет его вовсе? Он неожиданно вспомнил дампа, что торговался на рынке с вормом. Наверняка не успел еще вернуться к своей группе.

Человек и мутант смотрели друг на друга, переводя дыхание. Оба уже заметно вымотались.

– Это мое, – кивнул Змей на катану.

Трудно было сказать, что означало подергивание грудной клетки дампа, а лицо за окровавленными тряпками и вовсе оставалось загадкой, но парень решил, что это дамп так усмехнулся. Помотав головой, копейщик подтвердил данное предположение. Что ж, мирное решение вопроса не удалось, но попытаться стоило.

Между тем стрельба и взрывы слышались уже совсем рядом – бой приближался к рынку.

«Ладно, – подумал Змей, – некогда мне с тобой возиться! Будем рисковать».

Зачерпнув носком каменную крошку и песок, он швырнул их в морду копейщику и бросил вперед груз, выпуская из руки петлю. Мут все-таки успел отреагировать – освободившуюся левую кисть вспорол наконечник, но второй рукой человек уже подхватил древко. Змей потянул дампа на себя и выбросил навстречу противнику ногу. Грудина копейщика хрустнула, он сложился пополам, шумно выдохнув, и мешком рухнул на землю. Дорога к катане была свободна.

Парень вытащил из лап командира дампов свой меч и только после этого немного успокоился. Затем посмотрел на рваную рану от копья и на оставившее ее оружие: «Только бы не отравленное!» Ни противоядия, ни заживляющих лекарств у него не было, и Змей использовал свой способ для остановки крови. Он рубанул растущий на развалинах плющ, разрезал мясистый лист вдоль и приложил кусок мутировавшего растения к ране. Даже умирающее, оно жадно присосалось к живой плоти и тут же засохло, образуя на ладони заживляющую корку. Подобрав метательные ножи, парень отправился вслед за своими.

Змей уже почти покинул поле боя, когда вспомнил кое о чем. Вернувшись, он нашел дампа со сломанной ногой. Тот пытался доползти до арбалета. Услышав шаги приближающегося человека, мутант развернулся и что-то прошипел, сжимая в руке узкий длинный кинжал. Видимо, решил, что его хотят взять в плен, иначе его поступок парень объяснить не смог – дамп всадил острие себе под подбородок и затих.

– Можно и так, конечно, – посмотрел Змей на не пригодившуюся для удара милосердия катану.