– А дальше? – спрашивал Марьян.

– Дальше вбежал – Искры со Змеем нет, под обломками Музыкант шевелится, стонет, – киборг кивнул в сторону раненого.

Снайпер и сейчас стонал, пока девушки обматывали ему голову и накладывали шину на сломанную ногу.

– А там уж слышу – вы внизу на штурм пошли. Музыканту помог выбраться, и вместе с ним вниз.

– Видел, куда нео подевались? – задал свой вопрос Клин.

Дознаватель был все еще бледен, но уже самостоятельно мог сидеть.

– Нет, не видел, – ответил Третий. – Думаю, они тот ход нашли, ради которого мы сюда отправились.

– Так он же в разваленной высотке! – удивился Клин.

– Нео в Воронке у Квана рассказывал, что между высотками есть проход, через который он и выбрался из коллектора, – объяснил кио.

– Ну а ты что помнишь? – спросил Марьян у Музыканта.

Тот с усилием повернулся:

– Все, что знал, уже сказал. Я после того, как меня плитой накрыло, меньше, чем Третий, видел.

Торговец с дознавателем переглянулись и замолчали. Марьян сидел мрачный, как туча.

Услышав последний взрыв и увидев вырвавшийся из окна восьмого этажа сноп огня, маркитанты пошли на штурм и, к своему удивлению, практически не встретили сопротивления. В считаные минуты выбив мутантов с первого этажа, они оказались в абсолютно пустом здании. Поднимаясь наверх, атакующие наткнулись только на киборга, несущего на руках раненого Музыканта. В развалившейся многоэтажке ситуация повторилась. И лишь в третьем здании все еще шел бой – новочеремушкинские воины добивали последних из нео.

– Надо искать проход. Найдем его – найдем Змея с Искрой, – поднялся с подоконника Марьян.

– Много людей дать не смогу, – предупредил Платон. – Сам понимаешь – мало базу выбить, ее еще удержать нужно.

– Никто не нужен! – поблагодарил его торговец. – Мы с Третьим справимся.

Лидер маркитантов кивнул и принялся раздавать указания. В этот момент с верхнего этажа третьей высотки кто-то закричал, активно размахивая руками. Все посмотрели в том направлении.

– …зяли! – послышался голос. – …Сотка наша! Взяли!

– Вот и хорошо, – кивнул Платон. – Теперь будем укрепляться. Тяжелые пулеметы наверх, внизу гранатометчиков и автоматчиков…

– Выздоравливай! – похлопал по плечу Музыканта Третий.

Хорошенько вооружившись, кио вместе с торговцем отправились в разрушенную высотку. Кио раздобыл патронов к трофейному НСВ и укрепил его на импровизированной перевязи, переброшенной через плечо. Также они захватили побольше горюн-травы, из которой по дороге накрутили несколько факелов.

Комната за комнатой, разлом за разломом они обследовали здание в поисках спуска скрытого прохода. Пару раз находили места, где мог быть спуск под землю, но в каждом случае упирались в завал.

– Проклятый нео – мог бы и точнее рассказать! – сокрушался Марьян. – Я же этому чучелу в жилетке столько патронов отсыпал, что можно было карту нарисовать!

Во время обследования одного из спусков к Марьяну ринулся огромный, толщиной в руку, корень хищного вьюна и моментально оплел горло. Торговец схватился за него обеими руками, пытаясь оторвать от себя и чувствуя, как растение сильнее сжимает свою хватку. Киборг тут же кинулся на помощь, но удары его клинков ничего не дали – вьюн оказался из того же рода, из которого плетут защитные доспехи. Каждая попытка Третьего разрубить корень приводила только к затвердеванию растения и еще большим мукам Марьяна. Тот уже посинел, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Справиться с мутантом можно было только одним способом, который киборг тут же применил. Полыхнул огонь на ту часть растения, которая была подальше от торговца, и вьюн тут же задергался, отпуская свою жертву и убираясь подальше.

Марьян без сил упал на пол, держась за окровавленную шею.

– В порядке? – спросил его кио.

– Зашибись, – через силу выдавил хрип торговец.

– Здесь они точно не могли пройти, – подытожил Третий, глядя на замаскировавшиеся под потолком десятки подобных корней.

Марьян лишь согласно кивнул. Его раны оказались не такими страшными, как думалось поначалу. На шее остался темный синий след, и торговец еще долго пытался прокашляться – вьюн чуть не раздавил ему кадык. Но угрозы для жизни не было. Кио предложил старшине вернуться и получить медицинскую помощь, но тот отказался.

Через полтора часа после начала поисков проход все-таки нашелся. В темноте подвала, где только Третий со своими режимами зрения мог чувствовать себя уверенно, уставший Марьян не заметил опасности при свете почти сгоревшего факела, оступился и рухнул куда-то вниз. Кио только услышал вскрик и шорох сползающего по стене тела.

Высота падения оказалась внушительной – метров пятнадцать. Даже странно было, что Марьян, упав, себе ничего не сломал.

– Живой? – спросил кио, заглядывая в дыру провала.

Хотя он и так видел, что с торговцем все в порядке, но все равно задал этот вопрос – так у людей было заведено. А, как известно, с людями жить – по-людски выть.

– Ой… – кряхтел внизу Марьян, отряхиваясь от грязи и мусора. – Живой вроде. Слышь, железяка, тут, кажись, вода…

– Значит, нашли, – удволетворенно кивнул киборг, привязал у отверстия трос и спустился вниз.

Он достал из прихваченных запасов новые факелы, и торговец зажег один из них. Разгоревшееся пламя выхватило из темноты тоннель круглого сечения, потолок которого пробивало несколько свай – на них стояло здание. Хотя некоторые из них сваями сегодня назвать было трудно. Кое-где бетон полностью выкрошился, и на свет из потолка торчали ржавые прутья арматуры, облепленные какой-то новообразованной желто-зеленой мерзостью. Похоже, два столетия вода размывала фундамент, потрескавшийся от войны и времени, и, стекая по сваям, пробила себе путь в коллектор. Повсюду валялись горы мусора, на стенках и потолке накопились какие-то цветные потеки, ныне похожие на сталактиты.

– Не соврал нео, – осмотрелся Третий.

– А я вот что думаю, – поглядел на торчащие из потолка столбы Марьян, – что это за дурак такое наделал? Кто сваи в коллектор забил?

– Скажу тебе по секрету – их было несколько. Но все они давно умерли. Поэтому о мертвых либо хорошо, либо ничего.

Торговец рассмеялся:

– Чудеса: киборг человека пословицам учит! Ну ежели о мертвых хорошо, то скажу так – только благодаря этим… кгм… прозорливым людям мы теперь сможем до Кремля добраться.

– Ты не забыл, зачем мы сюда спустились? – напомнил кио.

– Да, да, – скорбно кивнул головой Марьян и завертел головой. – Куда пойдем?

– Если мутанты местные, то вряд ли они подадутся к Кремлю. Значит, надо идти на юг, – рассудил кио.

Торговец кивнул. Только как-то печально.

– С тобой все нормально? – спросил его Третий.

– Да… – покачал головой Марьян. – Только знаешь че? Не верится мне уже, что мы их найдем… живыми. Уж сколько я видел, как людей муты хватают – и все, с концами.

– Ты это перестань! – остановил мрачные излияния человека киборг. – С каких пор ты стал своих бросать?

– Да разве ж я бросаю? – встрепенулся торговец. – Просто говорю.

– А ты просто помолчи, – совсем нарушая субординацию, произнес Третий.

Марьян ничего не ответил на это. По сути, кио ему в деды годился, поэтому мог иногда с позиции старшего и покомандовать. Да и наверняка сам торговец понимал, что его депрессия им абсолютно не поможет.

За очередным поворотом коллектора Третий вдруг остановился.

– Ну вот, а ты говоришь, – произнес он и побежал вперед.

Радиус освещения у факела был недостаточно большим, чтобы увидеть то, что увидели глаза киборга. А увидел он бредущую по тоннелю фигуру. Скоро и Марьян, кинувшийся следом, смог в свете факела заметить одного из тех, за кем они отправились.

– Змей! – радостно воскликнул торговец.

Кио забросил за спину пулемет и едва успел подхватить падающее тело друга и выскользнувший из его рук меч. В свете факела маркитанты увидели следы давно запекшейся крови на тряпье, в которое тот все еще был замотан.

– А где Искра? – посветил Марьян факелом в тоннель.

Но Третий видел, что на многие сотни метров впереди больше никого не было.

Тело Змея аккуратно принесли к своим, стараясь не испачкаться в его крови. К месту спуска в коллектор послали большой отряд охраны – чтобы муты, скрывшиеся там, не смогли вдруг выбраться обратно. На случай, если там объявятся шамы, передали им медальон для защиты от телепатического воздействия.

Целитель провозился с раненым около часа, опасливо оглядывая раны человека – Мертвой зоны. Использовав для залечивания ран редкую и дорогостоящую земляную желчь, целитель все-таки восстановил поврежденные ткани.

– Где Искра? – повторил свой вопрос Марьян, когда парень очнулся.

Кроме них с Третьим, тут находились также Клин и Платон. Сидели вокруг наспех сколоченного топчана с больным и ждали, что тот поведает. У входа, опираясь на палку-костыль, стоял Музыкант.

Змей посмотрел куда-то сквозь торговца, и в глазах у парня отразилась боль:

– Не помню…

– Как ты оказался в коллекторе? – спросил Третий.

– В коллекторе? – механически повторил Змей и опустил голову. – Не знаю. Ничего не помню.

– Что с вами произошло? – наклонился к нему Клин.

Парень долго молчал.

– Взрыв, удар, шам схватил Искру… всё.

В помещении повисло тягостное молчание. Только звуки монтажно-строительных работ за окном нарушали тишину – маркитанты спешно возводили оборонительные сооружения. Где теперь искать девушку, не знал никто – о логове шамов ничего не было известно.

За окном раздалась одинокая автоматная очередь, вскрик и крепкая мужская ругань:

– Муты, мать их за ногу!

Первым поднялся Платон. Он давно привык к потерям среди людей. Но еще больше потерь будет обеспечено, если глава клана будет горевать по каждому потерянному бойцу, вместо того чтобы заниматься живыми. Платон постоял, покачал головой.

– Держись, – тихо сказал он Змею и удалился.

Следом поднялся дознаватель.

– Если что вспомнишь… – начал Клин, но, глянув на парня, махнул рукой и отправился на выход.

Последним комнату покинул Марьян. Он долго сидел, о чем-то задумавшись. Потом подошел к парню, молча положил руку на плечо. Змей продолжал смотреть невидящим взглядом прямо перед собой. Ничего не говоря, торговец вышел из помещения. От глаз Третьего не укрылось, как в дверях Марьян смахнул рукой набежавшую слезу. Музыкант у выхода махнул головой Третьему – пойдем. Кио встал, но внезапно ощутил руку Змея на своем запястье:

– Останься! Есть разговор.

К вечеру перед двумя высотками – центральной и привалившейся к ней – были возведены первые укрепления. На баррикадах и в наспех сооруженных пулеметных гнездах несли дежурство бойцы. С крыши окрестности контролировали пулеметчики и снайперы. В помещениях за заложенными окнами маркитанты налаживали быт – женщины стряпали и обживали новый дом, старшие детишки помогали наводить порядок, младшие – активно мешали и первым и вторым своими шалостями.

Кио смотрел на все это в окно, но голова была занята совсем другим.

– Что скажешь? – спросил его из-за спины Змей.

Что он мог ответить? То, о чем Третий только что узнал, и что предлагал Змей, пожалуй, любого человека переполнило бы эмоциями. Правда, кио – не совсем человек. Все-таки парень знал, к кому обращался.

– Не за себя прошу, за неё, – послышался ещё один аргумент. – Я понимаю, что… что виноват…

– Брось! – остановил человека киборг. – У нас с тобой похожие судьбы. Я бы, наверное, так не поступил, но я и не человек. У меня есть чувства и эмоции, но все равно не такие сильные, как у вас, людей. Потому я не могу оценивать твои действия. Но кое-что и мне, киборгу, ясно.

Третий повернулся от окна.

– Вдвоем не справиться, – подумав, сказал он.

– Я не могу рискнуть и рассказать все другим, понимаешь?

Кио кивнул:

– Боишься, шамы прочтут?

– Да.

– А ты уверен, что сможешь сделать то, что задумал?

– Думаю, да.

– Думаешь? – насторожился киборг.

– Я понимаю, ты ставишь в залог свою жизнь, и взамен я могу дать тебе только свое слово, которое мало чего стоит… – посмотрел в глаза Третьему Змей. – Но ты должен… вернее, я очень хотел бы, чтобы ты мне поверил! Вы: ты, Марьян, Искра, Музыкант – вы все мне, как семья. Понимаешь? И я бы сам отдал жизнь за вас.

Все эти слова киборгу были не нужны. Он верил фактам. Система классификации мимики Пола Экмана, забитая в память киборга, говорила ему намного больше. Потому Третий прервал его:

– У меня только один вопрос.

– Хоть сто, – ответил Змей.

Кио покачал головой.

– Это очень серьезный вопрос. Сразу скажу – решение мной уже принято, и ни один из вариантов ответа его не изменит. Но я хотел бы услышать правду.

– Я не собираюсь тебе врать, – кивнул Змей.

Киборг не стал говорить, что он и сам поймет, если тот солжет.

– Вдруг ничего не получится, и я погибну – ты уверен, что сам спасешь Искру? Ответь только «да» или «нет».

Человек выдержал пристальный взгляд.

– Да.

Все, что Третий хотел узнать, он узнал.

– Когда выходим? – спросил киборг.

– На рассвете.

Кио кивнул и вышел. По дороге к временному командному пункту он прокручивал в голове все сказанное сегодня, вытаскивал из памяти сцены недавнего прошлого, сверяя с тем, что узнал, подмечая упущенные ранее детали.

В зале совещаний Платон разговаривал с воронцовским разведчиком. Стоявшие на входе караульные лишь кивнули киборгу и пропустили внутрь. Голые стены с установленным посреди комнаты переносным столом, на котором углем на древесной коре лидер базы что-то писал и черкал, – вот и все нынешнее убранство зала. Разве что сваленные в углу несколько баулов с вещами да ящики с патронами вместо скамей. Старшины тоже собрались здесь – Марьян, Клин и Борис. Только Семена не было – по рассказу торговца, того накрыли мороки, когда он с группой прикрытия обеспечивал отход маркитантов с базы. Тут же был знакомый Змея – Димка Рогов.

– Не могу, – качал головой Платон, общаясь с разведчиком. – Сам видишь – мы сейчас, считай, голые. Если людей сниму – кто женщин и детей на неукрепленном месте оборонять останется? А нам еще с нашей базы надо как-то вывезти все, что под Поля Смерти не попало. Затянем – муты все себе загребут и на нас с нашим же оружием попрут.

Марьян заметил вошедшего приказчика.

– Ну как он? – шепотом поинтересовался состоянием Змея торговец.

– Нормально, – кивнул киборг.

– Что-то хотел? – спросил Марьян.

– Спая надо починить, пришел узнать насчет инструмента, – объяснил Третий.

– Ясно. Погодь пока – вишь, разговор серьезный.

А разговор и правда становился все серьезней.

– Нам бы только боеприпасов, хоть сколько-то, – продолжал Димка.

– Ну что я могу сделать?! – опять втолковывал гостю Платон. – У нас у самих только то, что вывезти успели. Или мне спасти вас, чтобы самим погибнуть?

– Если вы не поможете, то нам всем край, – медленно произнес мрачный, как московское небо, «воронец». – Тогда уж лучше меня тут на месте убейте – я с такой новостью назад не пойду. Лучше пусть люди умрут с надеждой, чем от безнадеги.

– Хорошо сказал, – произнес один из старшин – Борис.

– А ваши сильно о надежде думали, когда Марьяна с Клином в подземелья багов бросили? – не оценил речи разведчика Платон. – Хотя они у вас убежища просили. А теперь, как припекло, к нам же и прибежали!

– Ну так накажи за это всех – женщин, детей! – дерзко ответил Димка. – Пусть муты ими сегодня отужинают. Расскажешь потом своим внукам, как ты свой клан спас, в то время как других убивали. Если будет, конечно, кому рассказывать. Потому что, если задавят нас, то следом сразу за вас примутся.

– Ну, раз уж в разговоре нас упомянули, – решил все-таки вмешаться Марьян, видя как накаляется обстановка, – то дайте уж и мне сказать.

Платон, готовый сорваться, придержал эмоции и кивнул.

– Так вот все, почти все, кого генерал пустил на смерть, сейчас в этой комнате. Но, думаю, несмотря на весь ужас, который нас в подземельях поджидал, каждый из нас понимает, что все мы можем ошибаться. И рассказ Змея с Музыкантом это лишь подтвердил.

Лидер маркитантов бросил на старшину недоуменный взгляд.

– Да, Платон, – подтвердил его догадки Марьян, – я сейчас буду просить за «воронцов». Парень прав. Не так много людей в Москве осталось, и с каждым днем нас становится только меньше. Бабы не успевают рожать столько, сколько в боях с мутами да в Полях Смерти гибнет. Если сегодня не поможем им – завтра, может статься, некому будет помочь и нам.

– Ты предлагаешь оставить нас сейчас без прикрытия? – снова вскипел Платон.

– Зачем? – спокойно ответил Марьян. – У нас фенакодусы стоят без дела. Сколько их? Сотни две, больше? Вот пусть столько же добровольцев отправится на помощь. Ну и боеприпасов им дать, чтобы не нуждались.

– Да ты сбрендил, старый! – отмахнулся от него маркитантский лидер.

– Ты не горячись, – Марьян отвел Платона в сторону, переходя на шепот: – Ты сколько лет пытался с генералом отношения наладить? И что? А тут он сам к тебе обращается.

– Не то время он выбрал, – ответил лидер маркитантов.

– Тут особо выбирать не приходится, – настаивал Марьян. – Другого времени может не настать, пойми!

И торговец снова повысил голос, чтобы все его слышали:

– Это, конечно, мое мнение. Но я за него отвечаю и, что бы ты ни решил, сегодня же отправлюсь на помощь «воронцам». Со мной в подземельях были Клин и Третий – пусть тоже скажут свое мнение.

– А при чем тут Третий? – удивился Платон. – Может, еще Прохора попросишь высказаться?

– Да при чем тут этот трус? – скривился Марьян. – Он свой ошейник заслужил – пусть теперь камни для постройки базы потаскает. Я же тебе о мнении авторитетных членов клана говорю.

– В случае с Клином – это понятно. Но за каким лешим ты Третьего приплел? С каких пор голос рядовых бойцов учитывается на совете старшин?

– Ну раз уж на то пошло… – вздохнул Марьян. – Для нашего клана, – он подошел к кио и похлопал по спине, – Третий совсме не рядовой боец. Лично мне и Клину он спас жизни. Да и многим другим. Никто не станет спорить, что он один стоит целого отряда. В преданности его сомневаться не приходится. Выучки и опыта ему не занимать. Я уж молчу о знаниях, которыми Третий с нами делился все это время. А по возрасту он старше всех нас. Эту тему надо было поднять раньше, но в наше время тяжело спешить и легко опоздать. Потому поднимаю вопрос о возведении кио в старшины.

Лицо Платона вытянулось от удивления. Да и Клин с Борисом явно были не готовы к такому разговору. Для самого Третьего это стало неожиданностью.

– Тем более, Семен погиб при нападении мороков, – как будто не заметив реакции командира, продолжал Марьян. – Нам нужен новый старшина.

Платон переглянулся с Борисом и посмотрел на Клина. На лице дознавателя, как всегда, трудно было что-либо прочесть, кроме того, что тот всерьез задумался.

– Да ты понимаешь, что предлагаешь? – наконец, заговорил лидер маркитантов. – Я тоже уважаю Третьего, но как воспримут люди киборга-старшину?

– М-да… – произнес Клин. – Кио, командующий людьми… звучит как сказка.

Платон кивнул:

– Вот видишь, Марьян…

– Но не в нашем случае, – не дал ему закончить дознаватель. – Мы говорим о конкретном кио, и я поддержу Марьяна. Как и в вопросе с оказанием помощи воронцовским.

Димка разом ожил, услышав два голоса в поддержку. Все взгляды устремились к Борису. Его мнение теперь было решающим. Старшина обвел взглядом всех, потом поднялся и подошел к Третьему.

– Не думал, что когда-нибудь такое случится. Но времена меняются… – произнес Борис и протянул руку: – Ну, успеха в новом звании, старшина Третий!

Платон так и застыл при этих словах. Решения в клане принимались большинством голосов, и он сегодня оказался в меньшинстве. Киборг же почувствовал, как внутри него шевельнулось что-то, от чего по телу побежали волны тепла. Контролировать голосовые связки стало тяжело, сердцебиение непонятно почему участилось. Ранее такого с ним не случалось. Кажется, похожие симптомы наблюдались у людей, когда они испытывали чувство глубокой благодарности? Третий только надеялся, что из глаз не потечет жидкость – в теле киборгов слезные железы отсутствовали, и несвойственная функция могла свидетельствовать о серьезных неполадках. Или чуде, в которое кио готов был поверить после услышанного им сейчас.

Между тем все в комнате смотрели на него и чего-то ожидали.

– Спасибо за доверие! – запоздало вспомнил он и пожал Борису протянутую руку.

– Если кому-то интересно мое мнение, – подал голос Платон, – то я не против Третьего, но лишь опасаюсь разговоров среди людей!

– Не боись! – успокоил его Марьян. – Разговорами еще никого не удалось убить.

– Моя община может стать первой, – напомнил Димка.

– С этим теперь, как я понимаю, все будет в порядке, – нервно посмеиваясь, сказал Платон. – Сдается мне, новый старшина поддержит решение своего поручителя.

Кио подтвердил.

– Что ж, большинством голосов решено оголить нашу оборону и отправить помощь дружественной воронцовской общине, – постановил маркитантский лидер. – Я только попросил бы не увозить все боеприпасы и оружие с базы! И ничье голосование этого постановления не изменит.

– Да ладно тебе, – утешил его Марьян, – никто твоего лидерства не оспаривает.

– Уйди с глаз долой! – махнул рукой Платон. – Главное – возвращайтесь живыми!

– Будет сделано! – весело козырнул торговец.

Марьян обернулся к Третьему:

– Я теперь не твой командир, но надеюсь, мы все равно пойдем вместе?

Киборг покачал головой:

– Я остаюсь.