Политический тяжеловес

– Ну, кого ты имел в виду? Политический тяжеловес. Кто-то из Совета? Или наставник?

– Бери круче, Вовик.

– Куда уж круче?

– Много круче. Солярис смотрел?

– Где мы, а где Солярис. До него миллионы лет полета.

– Эх ты, Вова! Вот он рядом с тобой. Ты по нему ходишь, вокруг него летаешь, в него на лифте опускаешься.

– Ты имеешь в виду Луну? Что тяжеловес, я согласен. Но политический… Считаешь, она чего-нибудь соображает? Ну, летает. По одной и той же траектории. Все время вокруг Земли.

– У них роман. Земля любит Луну, а Луна – Землю.

– Красиво, конечно. Фигура речи, да и только. Ну и что твоя Луна может понимать? Чтобы понимать, надо хотя бы что-то чувствовать. Что она может чувствовать?

– Ну, с этим твоим «чувствовать» – это как раз самое простое. Приливы – отливы. На Земле – ты знаешь. И на Луне они тоже есть. Только здесь нет морей и океанов, нет воды, поэтому мы их и не видим. Но они есть. Земля действует на Луну, на отдельные части Луны. Они передвигаются, только чуть-чуть, потому что они ведь каменные. Но передвигаются. И Луне больно от этого. Потому она и подстроилась – держится все время одной стороной к Земле, чтобы тяготение Земли не копошилось у нее в животе.

– Шутник. Все шутишь. Подстроилась… Ну, хорошо, подстроилась. А как же она все-таки чувствует? Какие у нее органы чувств?

– Помнишь, мы нашли истлевшие отчеты об исследовании виртуальных плазменных структур? Они возникают, как я понял, при огромных давлениях в подвижной, пластичной базальтовой части мантии внутри раскаленной планеты. Об этом мне говорил и наставник. Он-то и посоветовал мне искать описание такого явления в книгах древних. Я поизучал отчеты. Там высказано предположение, что это самообучающиеся и самоорганизующиеся структуры. Возникли они, по-видимому, очень давно.

– Чтобы обучаться, надо чувствовать.

– Разве мало интересного происходит вокруг Луны? Гравитация Земли, гравитация Солнца, Меркурия, Венеры, Марса, пояса астероидов. Массы, испытывающие переменные ускорения, излучают гравитационные волны. Наиболее интересно то, что гравитационные волны излучаются в звуковом диапазоне частот. Так что Луна вполне может внимать музыке сфер и наслаждаться небесной музыкой. Внимать музыке сфер – круто?! Теперь, что еще? Солнечный ветер. Электромагнитные излучения. В структурах жидких или полужидких базальтов возникают блуждающие токи. Поэтому виртуальные структуры мантии могут улавливать электромагнитные излучения космоса. И не только космоса.

– Понял тебя. Селениты наклепали тут систем – планетарные медиаречевые, маяки навигаторов, магнитные поля планетарных лифтов. В конце концов, сотовая связь земных колонистов. И Луна может со временем во всем этом разобраться. И уже разобралась, наверное.

– Совершенно верно. Если ребенка в семье не учить грамоте, он не научится читать и писать. Но он будет слушать речь родителей и сможет ее понимать, говорить тоже постепенно научится.

– Получается, что Луна сидит в планетарной медиаречевой системе.

– Не только сидит. Знает все, что там происходит, следит за всеми, знает абсолютно все, что делается.

– Знает, знает. Если ее мозг – это весь уровень мантии… Думаю, он гораздо мощнее мозга отдельного человека. Круто. Сам додумался, Юрка?

– Ну да, сам, еще чего? Книги подсказали, наставник намекнул.

– Всегда восхищался твоим интеллектом. Ну, так что? Значит, Луна – это что-то типа местного КГБ, только гораздо мощнее. КГБ будущего. Тотальная слежка за всеми и тотальная фиксация всего и вся. Неслабо.

– Селениты – это ее органы чувств. Жители планетоида изучают окружающий мир, а Луна получает от них всю информацию о нем.

Но селениты – не только органы чувств, но и роботы. Они делают все необходимое, чтобы сохранить параметры движения Луны в нужных рамках, чтобы уберечь Луну и Землю от космических катастроф. Луна превратила селенитов в рабов. Как она это сделала? Тут не один способ, у нее, видимо, много способов.

Главное – она внушила им мысль о том, что надо механизировать системы репродуцирования, я имею в виду – воспроизводства населения селенитов. Фактически, она стерилизовала лунян. Селениты потеряли чувства, эмоции. Потеряли инстинкт семьи, продолжения рода, защиты близких, детей, заботы о будущем нации. И все благодаря тому, что в свое время какие-то дураки решили заставить всех селенитов подключиться через специальные чипы в голове к централизованной системе медиаречевой связи. Сами и дали доступ к мозгам каждого. Почему было не воспользоваться? Вот она осмотрелась, поняла свои огромные возможности, а также полную безнаказанность, ну и стала вовсю рулить. Наставник, наверное, понимает это. Потому и не подключился к речевой системе. Говорят, что еще несколько членов Совета тоже не имеют сетевых встроенных чипов.

– Интересно, мы с тобой тоже под контролем?

– Не знаю, я этого не чувствую. Да и какой механизм она смогла бы использовать? Мы ведь электрически не подключены к смартам. Луна теоретически может отслеживать все наши разговоры. Но телефонные разговоры и то, что у нас в голове, – это не одно и то же. Она не может контролировать наши мысли, чувства, стремления и переживания. Хотел бы я с ней поговорить. Чтобы понять, что она за существо и каковы ее намерения.

Думаю, Луна с удовольствием подмяла бы нас под себя. А вот не получается. Наверное, злится, что не может до нас добраться.

Продолжаю свою мысль. Если она наш противник, значит ей не нравится, что нипурты тянутся к землянам. Как ты думаешь, она знает, что у наставника есть проект организации совместно с землянами полета в прошлое? У него ведь есть и другие проекты. Того гляди, нипурты решат вернуться к натуральным, природным способам деторождения. А значит, они снова узнают, что такое любовь, радость, печаль. К ним вернутся эмоции, они станут менее управляемы. И тогда закончится всевластие Луны.

– Если это все так, тогда Луна должна сделать ставку на волобуев, которые ничего не хотят менять. Хотят захватить Совет и уничтожить колонию землян. А впоследствии высадиться на Земле, использовать ее как ресурс для выпаса коров, баранов и всякого другого скота. Земное население им тоже не нужно. Поэтому волобуи сейчас и охотятся за нами. Как ты думаешь, это они устроили лунотрясения? И зачем им это нужно?

– Не знаю, волобуи не волобуи, пока не знаю, зачем эти лунотрясения – тоже. Хорошо бы выяснить, что они затеяли? Луна и голубые великаны. Хорошо бы попробовать перетянуть Луну на свою сторону. Объяснить, что, вернувшись в прошлое, мы, ну не мы – наши потомки создадут Луну из земной коры. Как Еву из ребра Адама – правда, похоже? И незачем Луне мешать нам. Это не в ее интересах. Но до Луны мы нескоро доберемся, до ее сердца – в переносном смысле – достучимся тоже нескоро.

Похоже, ей нравится руководить, она, скорее всего, не рвется вступать в диалог ни с нами, ни с селенитами. Зачем Луне говорить с кем-то на равных? Если б была возможность поговорить с Луной или пообсуждать с ней что-то, наставник давно бы уже это сделал. Так что, похоже, дружба с Луной – это дело не сегодняшнего дня. Дело будущего. Все равно мы до нее доберемся. А потом и до нашей матушки Земли.

– Ты думаешь, Земля тоже разумное существо?

– Не сомневаюсь. Весьма разумное. И она недовольна тем, как люди ведут свои дела. Отсюда столько катастроф на Земле в последние десятилетия – землетрясения, цунами, ливни, наводнения… Что это, так просто? Само собой? Земля дает нам понять, что не одобряет нашего поведения. Расхищение ресурсов, уничтожение лесов, уничтожение природы, загрязнение окружающей среды, фреон в атмосфере, ГМО, всего не перечислишь. Земля угрожает, хочет подчинить нас. Потому и феминистки, браки голубых, ЭКО, контроль общества над воспитанием детей, равенство полов. Мы идем той же дорогой, по которой селениты давно уже прошли.

– Что же, все они, планеты, разумные?

– Все – не все, не знаю. План Создателя каков? – превратить неодушевленный мир в живую мыслящую материю. И это не только люди. Не только зеленый мир Земли. Но и сами планеты. И нам надо учиться жить в мире с ними. Для начала с Луной. Только надо, чтобы нас просто напросто не грохнули, пока мы ведем с тобой эти умные разговоры. Поэтому неплохо было бы разобраться, что нам реально угрожает. С этого и надо начинать.

– Ну, ты, Юрка, голова.

– Не знаю, не знаю. Может, это только мои фантазии. Здесь, на Луне, все не так. Просто голова идет кругом. Пока о Луне можно забыть. Бритва Оккама – знаешь, что это такое? «Не следует множить сущее без необходимости». Откинуть лишнее. Пока можно заниматься всеми проблемами, считая, что в нашей жизни нет волевого вмешательства Луны. Забудем об идее, что, может быть, Луна – живое существо. Хорошо, если бы я ошибался. Не дай бог иметь нам такого могущественного врага. Хотя все равно я не оставлю эту мысль. Попробую добыть еще литературу о самоорганизующихся плазменных структурах.

– Ладно, валяй, давай думай, как всегда, о высоком. А мне надо понять, почему волобуи так на тебя ополчились. Похоже, им не понравилось, что тебя приблизил к себе сам наставник. И нам обоим надо быть осторожными.

– Давай, опер Вова, давай, покажи, на что ты способен. А я в свою очередь подумаю о том, о чем мы с тобой сегодня говорили. Я имею в виду – об этом политическом тяжеловесе.

 

Программист Ганя

Гаврила Грицко – известный хакер в колонии землян. Второе поколение переселенцев. На вид – двадцать с небольшим. Круглолицый, миловидный, крупный, чуть полноватый. Длинные русые волосы, спокойное, умное лицо. Говорит на английском. Речь ровная, правильная.

– Ганя, ты почему на английском говоришь? Ты же русский.

– Не знаю, привык, наверное. Русский тоже знаю. А на английском… Все программы компьютерной сети колонистов на английском.

– Как ты изучал программирование?

– Ну, у нас ведь здесь, Юрий Сергеевич, свой домашний университет. Плюс практика. А потом… Естественно, я ничего бы не узнал, если бы не имел доступа к земному Интернету.

– Не понял. Ты имеешь выход к земным коммуникациям? А я думал, мы, колонисты, – как полярники на льдине.

– Да что вы, я бы умер здесь без информации. Селениты же не дают доступа к своим базам данных. Это у нас, землян-дураков, все открыто и все доступно.

– Я думал, у нас нет связи с Землей.

– Для всех – нет, а для кого-то есть. Армстронг имеет официальный канал связи. Есть и неофициальные. У кого – не буду говорить. А про кого-то вы сами знаете. Спросите Шельгу.

– Шельга имеет связь с Землей? Удивительно.

– Что же тут удивительного? Не просто так же его послали вместе с вами. Ваш индивидуальный связист. Так что вы, Юрий Сергеевич, не оторваны от большого мира. Вернее, вы-то оторваны, а он, большой мир то есть, живет вашей жизнью, живет вместе с вами, оказывает вам, так сказать, постоянную дружескую поддержку.

– Ну, ты силен, Ганя! – искренне восхитился Ветров, «Умен не по годам», – мысленно добавил он.

– А в планетарную сеть можешь войти?

– Считается, что сеть колонистов полностью отделена от планетарной, в том числе – от медиаречевой ее части. Но это только говорят. Селениты такие песни поют – специально для дураков, прилетевших с Земли. Конечно, они же сами и изготовили эту сеть для нас. Что же, они не заложили возможность контролировать нас, что ли? Так же, как и американцы на Земле, – ворды, майкрософт, базы данных, платежные системы, свифт – они ведь через это контролируют на Земле всё и вся. Так же и селениты. Замаскировали хорошо свой контроль, вот что. Вроде и нет связи, типа живите, как хотите! Песня такая, лунная легенда.

Так просто эти связи не увидишь. Вообще… Вышел вроде туда. А кажется, что никуда не вышел. Не видно их программных объектов. Непроходимая стена. Как между этим миром и тем светом, I mean – миром мертвых. Планетарная сеть – совсем другой мир. Но чипы-то, которые сидят в головах нипуртов и волобуев, они ведь попадают туда. В интерактивную медиаречевую систему. Значит, туда все-таки можно попасть. Просто там программные объекты совсем другие. Не такие, как у нас.

– Как ты во всем этом разобрался?

– Да я уже десять или одиннадцать лет как купаюсь там. Вначале ничего не мог понять. Войти вошел, а что увидел – ноль понимания. А потом постепенно, шаг за шагом. В общем, я обжился за эти годы в их, как вы говорите, медиаречевой. Во многом разобрался. Может, еще и не во всем…

– Интересно, интересно, Ганя. Ну и как же запрограммирована планетарная сеть?

– Трудно было увидеть эти программные объекты. Вначале. А когда научился их различать, когда разглядел, что это не шум, что это и есть жизнь их компьютеров, размазанных по селенитским городам и туннелям, тогда стало немного проще.

Все это колебалось – то ничего не ясно, потом вдруг все сразу ясно. Обычный язык. Типа разговорного. Полазал по Интернету – в общем, очень похоже на шумерский. Только из нашей сети этих их клинописных знаков не увидеть. Все сделано очень наглядно – латиницей отображается. А язык все равно шумерский. Отыскал силлобарии – списки знаков с объяснением их значения и произношения. И понял, что приходящие ко мне записи на латинице – не абракадабра какая-нибудь, а отображение шумерских текстов. Ну, не совсем шумерских. Отличия есть, конечно. Но близко к ним.

Вроде все ясно. Но что обозначают эти тексты? Все слова, каждое по отдельности, понятны, а что написано – неясно. Будто с вершины горы опять в яму упал. Стал думать, как может быть устроен их язык программирования, для нас это язык будущего.

А когда начал понимать, оказалось, очень просто. Настолько просто, что это доступно даже моему коту Ларри. Ему только нужно объяснить. И тогда ему все будет абсолютно ясно. Он «думает» в точности так же, как эти программы.

Самое главное, что на языке программирования селенитских систем легко описываются интенции – намерения, такие как: связаться с Нейтеном, узнать, кто и где прячет Мэри, выяснить, кто организовал покушение на русского бизнесмена Ветрова, уговорить свою девушку, чтобы она осталась уже жить у меня и не бегала каждый день к маме отмечаться, послать информацию близнецам &so on.

– Ты женат, Ганя?

– Женат, не женат. Устаревшие понятия. Хотите выяснить, есть ли у меня девушка? Девушка есть. Ведем ли мы совместное хозяйство? Хозяйства у меня нет, а живем вместе. Уже пару лет.

– Да нет, это я так, к слову. Продолжай, очень даже интересно…

– Но ведь на Земле были уже попытки создать языки намерений: Лисп, Erlang, APL, Scala, Haskel.

– Были, но пока ничего хорошего из этого не получилось. А у них, как я понял, получилось.

– Значит, так – язык интенций. Из намерений возникают:

активности, их несколько уровней;

уведомления о запуске активностей;

уведомления о том, что уже произошли некоторые события.

Намерение вызывает активность и называет его класс.

Могут существовать еще неявные намерения – те, которые вызывают активность неявно. В этом случае система вызывает не активность с определенным классом, а называет интересующие параметры – по типу: интересно, что мы тут такого понаписали? То есть мы хотим найти и прочитать «новость о том, что мой рыжий кот Ларри уволен с поста „главного мышелова“ лугаля Уммы, у которого он подрабатывал втайне от своего настоящего хозяина, то есть от меня». Если находятся параметры, которые совпадают с условиями нашего намерения, тогда и вызывается соответствующая активность. И мы можем прочитать о безобразиях достопочтенного с виду кота Ларри. И никаких файлов. Никакого кодирования программ. Короче, программа как таковая не описывается. Она просто сама запускается и генерируется при появлении соответствующих условий.

Это функциональное программирование, в котором процесс вычислений трактуется как вычисление значений функций в математическом понимании последних.

– Это я понимаю. Сейчас у нас используется императивное программирование, которое описывает процесс вычислений как последовательное изменение состояний, подобно изменению состояний в теории автоматов.

– Вы правы. В императивном программировании значение функции зависит не только от аргументов, но и от состояния, в функциональном – нет понятия о состоянии программы. Ладно, это неважно. Извините, Юрий Сергеевич, я увлекся. Увлекся и отвлекся.

– Да нет, ничего, очень даже интересно. Надеюсь, мы сумеем еще поговорить об этом поподробнее как-нибудь в другой раз.

Вообще-то я хотел узнать, что в твоих силах, что вообще мы можем выяснить, находясь в планетарной сети?

– Узнать можно многое. Вы, наверное, хотели бы выяснить, как найти Мэри.

– Ты прав, юный друг. Абсолютно прав. Шельга уверяет меня, что с ней все в порядке. Тогда почему мы не можем ее найти?

– Мне жаль, мистер Ветров. И вас, и Мэри. Мы с ней знакомы с детства. С моего детства. Она ненамного старше меня. Но она была уже девушкой, а я еще сопливым мальчишкой. Я очень люблю ее, как подругу детства, разумеется, и с радостью помог бы вам обоим. Но ее следов в планетарной сети я пока не нашел. Почему? Кто вообще не находится под контролем медиаречевой системы? Вы знаете об этом – ВУВ-ы и земляне. Возможно, вначале это были ВУВ-ы, наверное, они украли Мэри, а потом передали кому-то из колонистов. Но это лишь предположение. В телефонной системе колонии я тоже не нашел намеков и информации о Мэри. Видно, злоумышленники ведут дела аккуратно и скрытно. Избегают обсуждать что-либо по телефону. Простите меня, Юрий Сергеевич. Но пока я ничем не могу вам помочь.

– Жаль, Ганя, жаль. Меня вот что еще интересует. Лунотрясения. Что ты об этом знаешь? Как они возникают? Откуда приходят?

– Да, сирены – это, конечно, очень интересный феномен. Знаете, я тоже задавался этими вопросами. Пошел по цепочке программных активностей, возникающих при лунотрясениях, и нашел огромный функциональный объект, который их запускает. Стал разбираться, как он устроен. На первый взгляд показалось, что все это устроено весьма примитивно. Вот сейчас мы и поймем, куда скачет этот «троянский конь», подумал я и уже руки потирал: «Ну, мы им покажем, где раки зимуют» – так ведь говорят в России? Начал по цепочке искать, откуда пришел этот функциональный объект, кто его внедрил. Разбирал оператор за оператором, оператор за оператором. И пришел, в конце концов, – куда? – правильно, вы уже все поняли – к самому началу. Пришел, откуда начал. Что же, получается, он сам себя запустил? А откуда взялся с самого начала?

– Мне знаком этот феномен. Настоящее, которое станет будущим, потом это будущее вернется в прошлое и запустит свое прошлое, которое со временем станет нашим настоящим.

– Думаю, тут совсем другой процесс. Это можно сравнить с тем, что курица и яйцо появились одновременно.

– Откуда же они могли появиться одновременно?

– Вы меня спрашиваете? Спрашиваете – значит, не знаете. Вот и я не знаю, Юрий Сергеевич. Но вакансий на это «откуда» довольно много. От Господа Бога до вакуума.

Начнем с вакуума. Когда-то давно мы все считали, что вакуум – это ничто. А теперь мы с вами знаем, что энергия, спрятанная в вакууме, на порядки превышает энергию видимой части Вселенной. Масса «темной материи» во много раз больше массы известной нам «видимой» материи. Кто расталкивает галактики после взрыва так, что они разлетаются с ускорением? Что это за силы, которые гораздо больше сил тяготения? Если Вселенная существует вечно, почему до сих пор не наступила ее «тепловая смерть», что противостоит мировой энтропии?

– Мировой энтропии, Гаврила, противостоим мы – люди и живая природа. Мы уменьшаем неопределенность в мире.

– Мы и Господь Бог. Вы верите в Бога, Юрий Сергеевич?

– Есть какая-то сила в природе, которая уменьшает неопределенность. Можно и так сказать – Господь Бог. Ну, хорошо. Откуда взялся этот функциональный объект, вызывающий атаку сирен, как ты думаешь?

– Ну, конечно, не от Господа Бога. Как-то появился. Виртуальные частицы сами появляются из вакуума. Вакуум кипит, исторгает из себя виртуальные частицы. Которые живут некоторое время и уходят обратно. В вакуум. В свой дом, как я понимаю. Или распадаются на элементарные частицы.

Но здесь у нас все проще. Гораздо проще. Что такое программный объект? Это какое-то описание, которое хранится в памяти. Память может менять свое состояние под воздействием электрических импульсов, поступающих по проводникам. Но электрические импульсы могут возникнуть в проводнике не только после сигнала от соседнего элемента, но и под воздействием электромагнитного излучения. Теоретически можно создать сложное электромагнитное воздействие, которое часть памяти информационного центра планеты установит в нужное состояние. Думаю, что это произошло именно так. Только не знаю, кто это мог сделать и зачем этому «кто» нужны были такие сложности, почему это нельзя было сделать традиционным способом, загрузив программы в компьютер по обычным каналам ввода? Это пока вопрос. Отчего вы улыбаетесь? Может, вы о чем-то догадываетесь, Юрий Сергеевич?

– Идея, конечно, интересная. Но ситуация пока непонятная. Вот тебе еще один вопрос. Если это такой вредный объект и никто из известных нам лиц и государственных органов не берет на себя ответственность за этот программный объект, может, было бы полезно просто стереть его, ликвидировать? Ага, попался «троянский конь»?! Вот и ступай на свалку истории.

– Могу вам признаться, Юрий Сергеевич, я уже думал об этом и даже сам для себя решил, что именно так и следует поступить. Ну и запустил «стиралку», процесс стирания. Сразу не сотрешь все одновременно. Запустил «стиралку», вот она и стирает. Как бы это объяснить? Она стирает с одной стороны, а с другой стороны объект прирастает. Причем то, что прирастает, получается гораздо более сложным, чем то, что уже стерто. И содержит дополнительные степени защиты.

Чего я только не предпринимал! Видимо, тот, кто создал этот объект, может анализировать мои действия с ним и имеет гораздо большую вычислительную мощность, чем доступные мне ресурсы. А может, и гораздо больший интеллект, чем мои скромные мыслительные способности.

Вот так вот, Юрий Сергеевич. Но это не Бог. Может быть, черт, дьявол, не знаю, как он называется. Как бы мне хотелось добраться до него. Эх, Юрий Сергеевич, если бы удалось получить поддержку Совета. Если бы я действовал в открытую, а не украдкой как хакер. Если бы селениты дали мне все возможности их языков программирования. Куда бы он, этот мистер X, делся со всеми своими вычислительными возможностями? Я бы в открытую запустил интенцию ликвидации лунотрясений, и тогда на меня работали бы распределенные вычислительные мощности всей планеты, в том числе неизвестные нам вычислительные мощности и даже «темная материя» самого этого «черта-дьявола». Такой замысел. Что получилось бы – большой вопрос, но хотелось бы попробовать.

– Как знать, как знать, Ганя. Ты говоришь: «темная материя». Думаю, здесь все проще. Видимая и вполне осязаемая материя. Просто мы не знаем, что за вычислительные мощности противостоят нам с тобой и где они спрятаны. Может быть, вовсе и не в планетарной сети, а в толще самой планеты? Ничего, Гаврила, как веревочке не виться, а шила в мешке не утаишь. Разберемся как-нибудь.

– Оптимист вы, Юрий Сергеевич. Отвечу вам тоже пословицей: «Сколько ни говори „халва“, во рту слаще не станет». Гадаем на кофейной гуще. Или на воске – какая разница?

Но я на вашей стороне. Можете на меня положиться. Если позовете… В общем, я пойду за вами. Хотя и не очень верю в успех нашего безнадежного предприятия. Помогу вам во всем. И с «троянским конем» готов бороться. Когда-нибудь найдем и на него управу.

– Это хорошо, что готов бороться. Но ведь землян мало. А древняя цивилизация лунян не очень-то расположена к нам.

– Скучные они, селениты. Любви не знают. Не знают обычных человеческих радостей. У этих представителей древней цивилизации, как вы говорите, нет ни достоинств, ни пороков. Они не знают даже, что такое корысть, стяжательство. Потому что нет частной собственности. Кроме личных вещей. Скучная канцелярократия, власть бюрократов. По типу вашего русского социализма.

– У нас давно уже нет социализма. В начале 90-х мы упали в объятия «бесчеловечного» капитализма.

– Вы ушли от этого. А они пришли к этому сотни тысяч лет назад. Сидят поодиночке в своих норах. Детей делают в инкубаторах. В свободное от работы время у них гимы и хобби. Мужчины любят вручную мастерить оружие под старину, женщины – ткать ковры и гобелены. Тоска. Зачем нужны их потрясающие технические достижения, если они не знают, что им делать с собой, если им неизвестны обычные радости жизни?

У них нет искусств. Книги читают только профессиональные. Не знают, что такое художественная литература, поэзия, театр, кино, балет. Нет, вру. Кое-что у них все-таки есть. Селениты музыку любят. У них музыка есть и вокал. Но вокал без слов, вокализы. У селенитов потрясающие вокалисты. Пением занимаются женщины, в основном волобуйки. Это величественно и очень красиво. Какой у них диапазон! И еще – они расщепляют голос и поют в одиночку на несколько голосов. Но поют только для себя. Уговорить их спеть для кого-нибудь другого очень и очень трудно. Мне, однако, довелось. Отпад. Полный отпад. Вы не слышали? Почти два года на Луне и не слышали. Советую. Поговорите с Рали. Может быть, она уговорит какую-нибудь вокалистку. Или сама и споет, порасспросите ее. Когда они поют, кажется, будто песня приходит не из этого мира – не из земного, и даже не из лунного.

Но с музыкой в обществе тоже не все гладко. У них принято всего тысяча музыкальных произведений. Государственный реестр. При желании их может послушать каждый лунянин. Другую музыку слушать нельзя. Считается, что одной тысячи произведений вполне достаточно для каждого жителя Луны.

– Интересно было бы послушать.

– Послушайте. Но вряд ли это доставит вам удовольствие. Хотя точно не знаю. В смысле – о вас не знаю в точности. Говорят, вы чем-то похожи на нипуртов. Может, вам и понравится их музыка.

– А в чем там дело? Почему это трудно слушать – сложно или неприятно?

– Как бы это вам объяснить? Могу только на примере европейской музыки. Потому что с основами восточной музыки не знаком. Принятые в Европе музыкальные интервалы дают целочисленные соотношения частот музыкальных звуков. Ну, например, малая септима дает отношение частот 16 к 9, большая септима – 15 к 8. Малая секунда – 16 к 15, большая секунда – 9 к 8. Таких натуральных интервалов двенадцать. И человек с развитым музыкальным слухом хорошо различает эти интервалы. Для нас гармония – чередование таких математически выверенных интервалов.

У селенитов все в точности так же. Только с одной разницей. У них потрясающий слух, и поэтому – огромное количество допустимых интервалов. Точно не знаю – думаю, сотни. У них возможно соотношение частот 107 к 103, например, или 193 к 101. И они это прекрасно чувствуют и ловят от этого кайф.

– Ты слышал их музыку?

– Да, странное впечатление. Какое-то нагромождение звуков. Потом длинная пауза. Одиночный удар. Опять длинная пауза. Опять скрежет. Мы ничего не можем понять. А у них слезы катятся.

– Как я понял, они любят слушать музыку. Надо расспросить об этом Рали. А что у тебя с книгами? Селениты, видимо, не знают ни художественной литературы, ни поэзии. Ты-то как обходишься без этого? Я уже почти два года здесь. Мне лично не хватает чтения. Глушу себя работой.

– Нет, я читаю. Скачиваю книги с Земли. И пишу их на местные носители. Вот, могу порекомендовать последние книги. Вы хотели бы на русском – правильно? Могу предложить Глуховского, только что скачал и распечатал на объемном принтере, хотите почитать? В романе описывается возможный вариант конца света: апокалипсис, увязанный с предсказаниями древней магии племени майя.

– Конец света – это любопытно. Но нас не интересует магия майя. Если бы это были древние шумеры или легенда о Гильгамеше…

Ветров с удивлением берет в руки «книгу». Картонка с красивым рисунком, олицетворяющим, по-видимому, обложку. Написано: Глуховский, «Сумерки». Ниже – аннотация. Обложка облита пластиком.

– «Сумерки». У меня в голове тоже сумерки. Как это можно читать?

– Отстали вы, Юрий Сергеевич. Смотрите, видите? В уголочке под пластиком голубая таблетка. Это разовый вариант книги.

– Почему ты отдаешь его мне? Если разовый, не возьму. Ты ведь не читал еще, а если сам захочешь прочесть?

– Если захочу, напечатаю еще. Это совсем несложно. Берите, берите, Юрий Сергеевич.

– Ну и как этим пользоваться? В компьютер засунуть? Что-то я не вижу разъема.

– Все гораздо проще. На ночь вскроете упаковку, проглотите таблетку. И во сне будете читать книгу. Причем во сне вы можете ее листать, возвращаться назад, открывать в любом нужном вам месте.

– Спасибо, Ганя, спасибо большое. Почитаем о конце света. Гильгамеш уже спасал человечество во время потопа. Теперь почитаем о предсказаниях майя.

– На здоровье, приятного вам чтения.

– А если за ночь не успею прочесть?

– Об этом вы не беспокойтесь. Во сне чтение идет быстро. Любую самую большую книгу легко одолеете, даже и перечитать сможете, если захотите. Спокойной ночи, Юрий Сергеевич, и приятного чтения.

 

Нипурт из ниоткуда

Куда, интересно, подевался Ветров? Шельга с Ралиной заходят в SALOON MOON, может, здесь они найдут, наконец, своего непредсказуемого и подвижного как ртуть друга?

– Что-то сегодня в «Лунном салуне» совсем мало народа, наверное, после вчерашнего «дня сирен», не правда ли, Рали?

– Говорят, вчера здесь было довольно много нипуртов. Их, наверное, здорово потрясло. Вот никто и не пришел.

– Но здесь обычно большинство колонистов.

– Колонисты ждут Данди. Они любят, когда здесь Данди. Данди рассказывает анекдоты с бородой, кидает ножи. Экзотика. Ностальгия по Земле, по сказкам о Диком Западе.

– Здесь Бабум, разве им не нравится Бабум?

– Вчера и Бабума здесь не было. Повара и официанты сами управлялись. А вот и сам Бабум. Привет, Большой Билл!

– Привет, Рали, привет, Шельга! Хочу представить вам моего старого товарища, это нипурт из Эшнунны.

– Рали, это далеко отсюда?

– Очень далеко, милый, это на другой стороне Луны. Как же ты сюда добирался, друг?

Странный нипурт. Слишком рослый для Дедов Морозов. Рост среднего россиянина. Борода – как у всех нипуртов, только очень длинная. Большая, рыжая, спутанная, доходит до пояса. А голова бритая, как у энков. Такое бывает у нипуртов. Но редко. У нипуртов это не принято.

Одежда нелепая – весь в дутиках: брюки, куртка, сапоги – типа модных когда-то на Земле луноходов Moon Boots – светло-голубого цвета на толстой, белой подошве. Да, и еще почему-то темные очки.

– Привет, Вов, привет, Рали, – «странный нипурт» обратился к Шельге и Ралине будто к старым знакомым. Английский – почти без акцента. Очень хриплый голос. – Узнал вас по прессе. А где мистер Ветров? Хотел познакомиться с ним. Меня зовут Йирю, Йирю Ффортев. Говорят, что ваш Ветров силач необыкновенный. Вот я и хотел с ним силами помериться. Специально приехал. Я ведь тоже известный силач. На Луне меня никто одолеть не может. Вот и хотелось бы посмотреть, кто из нас сильнее, сможет ли ваш Ветров одолеть Йирю. Может, с тобой, Вов, попробуем. Ты тоже, говорят, парень не промах.

– Не соглашайся, Шэллъга, пусть его, зачем тебе? – сказала Рали, улыбаясь.

– Ну, как хотите. А где Ветров? Чего молчите? Может, ваш Ветров уже переметнулся к волобуям? Ха-ха-ха-ха! Ну что, испугались, мышки-норушки? Не узнаете? – сказал он, перейдя на русский и почему-то переменив голос. – Это я, серый волк, зубами щелк. Не возьмете меня жить в ваш терем-теремок? Страсть как курить хочется. Сколько я уже не курил? Там, в Уруке, это категорически запрещено. Бабум, есть у тебя Pall Mall?

Нипурт снял очки, бороду.

– Я-то сразу тебя узнала, – сказала Рали. – А Вова, мне кажется, ничего не понял. Вначале я немного сомневалась – больно уж ты голос изменил. А как назвал имя, так сразу и поняла – Юра Ветров, только наоборот.

Шельга и Ветров крепко обнялись.

– Откуда ты свалился на нашу голову, Дед Мороз земного разлива? Неужто действительно из Эшнунны?

– Нет, из Урука. Мотались с Бабумом в Урук. Я вот так замаскировался, чтобы меня не узнали. Даже голову побрил. Шли по городу темными переулками, старались ни с кем не говорить, мы ведь с Бабумом не в медиа-бла-бла сети. Нас сразу бы вычислили. Обратились бы к нам – а мы ни гу-гу.

– Опять ты… Только что покушение было. А ты опять. В самое пекло. И опять без меня. Мы же договаривались. Я бы все подготовил и прикрытие обеспечил в случае чего.

– Некогда было сговариваться, договариваться, Володя. Срочно надо было оказаться в Уруке, подгадать время, чтобы наблюдать там атаку сирен. Важно было посмотреть, все ли энки, задействованные в медиа, подвержены влиянию лунотрясений. Было подозрение, что атаки как раз для того и затеваются, чтобы кто-то в это время оказался вне их воздействий. Раз это кем-то программируется, я имею в виду лунотрясения, значит можно запрограммировать и отдельных людей. В том смысле, чтобы их изолировать и не трогать.

– Здорово ты придумал. Ну, и что у вас получилось?

– Да, мне тоже поначалу идея показалась довольно перспективной.

Вот пробирались мы, пробирались, чтобы быть ближе – к кому, как думаешь? – к Думузи, конечно. Ну, пробрались. Приблизились скрытно, подкрались незаметно, словно гады ползучие. И вот началась атака. А мы, как ты понимаешь, должны были бы оказаться ударенными этими их сиренами, сделать вид, что мы как бы тоже ударены.

– Ну, ну, не томи, говори уже.

– Было дико смешно. Бабум, не ожидал от тебя, – ты, оказывается, большой артист! Представляешь, он взял огромную толстую палку, зажал ее в зубах, упал и корчился, будто от боли. Плакал и выл. Очень натурально. Я сам готов был поверить.

И когда Думузи вышел из своего офиса, не знаю, как у него это называется, кабинетом что ли, Бабум подкатился к самым его ногам. Это так мешало и очень раздражало Думузи – у него особо важные, абсолютно безотлагательные дела, а тут кто-то валяется у самых ног; и вот вовсю идет атака сирен, а ему, Думузи, хоть бы хны, его будто бы это не касается. В общем, сознание Главного волобуя было отключено от сети, что и требовалось доказать. Он же не мог так просто вытащить чип, значит, запрограммировано было, что его это не коснется. И всего ближайшего окружения тоже.

О чем это я? Ну, он вышел, а здесь Бабум катается по полу, воет, хрипит, слюни пускает… – Ветров задыхается от смеха, не может продолжать. – Ну, мешает он Думузи. Тот посмотрел на Бабума брезгливо, не узнал, конечно, и так раздраженно попытался откатить его ногой от входа в свой кабинет, словно не человек это, а бревно неодушевленное, откатить не откатил, но немного подвинул.

– А ты?

– У меня с собой был крем для бритья. Я тоже катался по полу. Пена на губах выступила, и я вовсю слюни пускал.

– В общем, славно порезвились. Результат-то какой?

– Все вроде получилось.

Самое главное – это то, что было несколько таких, на которых лунотрясение не действовало. Их всех, видимо, отключили от речевой системы. Значит, был согласованный список. А раз отключили… Им пришлось вслух все произносить, со звуками, как нам с тобой. А еще куда-то звонили. Говорили по телефону с кем-то. Вслух, по телефону – как обычные земные колонисты. Может, с кем-то из наших и связывались. Не понял, с кем, имена не назывались.

Да, вот что еще. Договаривались. Следующий раз при атаках сирен, чтобы действовать согласовано. В общем, вовремя, Вовик, мы туда наведались. Ладно, что выяснили, для чего сирены эти включаются. Самое главное – узнали, что задумано. Они ведь говорили, не стеснялись. Считали, что все окружающие в отключке. Промахнулись, однако.

– Ну, давай, давай, излагай. С этого момента помедленней, пожалуйста, и подробней.

– Наверное, ты догадываешься об их планах. Просто, теперь это уже точно известно, сам слышал. Волобуи хотят захватить Совет, отодвинуть нипуртов. В первую очередь – посвященных. Взять управление планетой на себя. Колонистов зажать. Частично уничтожить, как я понял. И готовить вторжение на Землю. Но это потом. Идея такая. Во время лунотрясения все без памяти лежат, без чувств, кроме нескольких посвященных, их немного, с ними справятся. А они, Думузины люди, и, может быть, кто-то из землян, устраивают Великую Октябрьскую. Все как обычно: захват Совета, полиции, электронного центра управления. А там – и суперкомпьютер и медиаречевой центр. Ну и, конечно, все транспортные узлы – поезда, планетарные лифты, автовокзалы. Уже все обсудили. И Думузи главный. Наш будущий вождь и учитель, между прочим. Что делать будем, Вова?

– Что делать? Мы предупреждены. С твоей помощью. Это неплохо. А что у нас в активе? Земляне не подвержены атакам по сети. Значит, колонисты могут встретить их. Надо тебе срочно говорить с наставником.

– Почему-то мне кажется, что наставник уже все знает. Война, между прочим, Володя.

– Откуда он может знать?

– Понятия не имею. Я встречался с ним несколько раз. За это время столько всего происходило. Выяснилось, что он всегда все знает. Откуда? Наставник для меня такая же загадка, как и Луна.

– А ты поговори все-таки, Ффортев Йирю. Надо операцию разрабатывать. Колонистов вооружать, отряды комплектовать. Состыковаться с селенитской полицией, наладить взаимодействие.

– Боюсь, Армстронг будет против.

– Будет против – арестуем, вот и все. Не время миндальничать. Судьба Луны решается. И Земли тоже. Придется под домашний арест взять великого лугаля. Хотя бы на время операции. Чтобы под ногами не путался и не мешал. Это я беру на себя. Чует мое сердце – тогда мы и до Мэри доберемся.

Ты думай, Юра, как все это организовать, сопротивление и прочее. И чтобы жертв не было. А отрядами пусть Данди руководит. Он подойдет, судя по всему. Мне кажется, мы с ним в одной обойме. И не случайно он так тянется к нам. Ну и вообще. Отважный мужик. Его все знают. Ковбой в авторитете. Стреляет круто, с ножом на ты. Когда он выйдет из больницы? Вот-вот? Ну, пусть и занимается всем этим.

– Я мог бы заниматься отрядами.

– Зачем тебе, Юра? Пусть Данди. Я помогу ему. Ралина поможет. Ралина попробует подтянуть ВУВ-ов, правда, Рали? А тебе надо все нити в руках держать. Чтобы связь была с наставником. Чтобы ничего не упустить, и в то же время дров не наломать. Сколько у нас времени осталось? Никто не знает точно. Недели три примерно.

– Ну, хорошо, тогда за работу.

 

«Пампушки» под подбородком

– Та-а-ак, – глубокомысленно сказал Буул Гаар, выслушав рассказ Юрия. – Отрядов будет шесть у тебя. Не семь, а шесть. Отряд для охраны «берлоги» Йодгара снимешь. Не надо этого, баловство одно. Да и не посмеют они.

Прикреплены к полиции будут отряды твои. Полиция и обучит их на случай сирен атаки, как ты говорить изволишь. Что будут объекты важные не охвачены, не стоит даже переживать из-за обстоятельства этого. Лунотрясение закончится когда, полиция очнется и займет объекты необходимые. Важное самое охвачено, планетой управление по этой причине для злоумышленников вне досягаемости окажется.

Считаешь ты, что нападающих немного будет? Надеждой тешить себя не следует. Ошибка это, так думаю. Программа злоумышленников отключения от атаки лунотрясения расширяться неограниченно может, и число нападающих возрастать лавине подобно будет. Связь колонистская заблокирована сирен воем будет. Как обеспечишь ты отрядов твоих координацию, как сообщишь об обстановке на поле боя – вот в чем вопрос твой, Гамлет, принц датский. Кто, как не я, поможет тебе сегодня? Тебе, и всей цивилизации лунной, стало быть.

Буул Гаар медленно поднялся и хлопнул в ладоши. Вбежала девушка-нипурт с бритыми щеками и головой. Передала наставнику коробочку и бесшумно удалилась. Буул Гаар достал небольшие круглые пластинки. Одну из них наложил на шею ниже уха, другую – под подбородком, как бы под языком. Мягкие пластины приняли форму шеи и будто приклеились.

– Возьми себе такие же. Я буду говорить без звука, направляя на язык импульсы электрические. Они будут восприниматься как речь моя и направляться в пространство в виде волн электромагнитных. Пластинка под ухом твоим примет все и услышишь ты речь мою, будто на самом деле я говорю с тобой и рядом нахожусь. Прилепи себе «пампушечки» эти маленькие. Ну как, слышишь меня? Теперь скажи ты, только без звука. Очень хорошо.

– Не понял, что это дает. Мы и так можем говорить друг с другом. Я колонистов имею в виду.

– Можете говорить, если рядом. А если далеко? Наставники мы, свою медиаречевую систему имеем. Но без чипов. Рандомизирована она – включается и выключается случайным образом и редко очень притом. А степеней защиты – ты даже представить не можешь себе. Так что обнаружить ее трудно весьма, а внедриться – вообще невозможно почти. Вот и нет там «коня троянского» никакого. Дай Ан, и не будет. И связь по всем центрам планетным обеспечивается вполне. Тебе передадут «пампушки», распределишь их по людям своим. Пост около Йодгара уберешь, понял? Меня не тронут. А люди тебе пригодятся, не много их у тебя. Совсем не много. Но дам я еще тебе в помощь. Кто там занимается этим, Клаус?

– Кто это Клаус?

– Не понял – ну и не понял. Пусть так. Да и не надо тебе, зачем все понимать? И так забот предостаточно у тебя сейчас. Данди – Нейтен – Анджей, пусть так будет. Можно и Крокодайлом звать. Я людей дам ему. Из боевого отряда девушек энков.

– Но они, как бы это сказать, по другому ведомству.

– По тому самому. Сомневаться не стоит тебе. Воительницы – они и есть воительницы. Одна девушка из боевого отряда десятерых энков пола мужеского стоит, пусть и обученных, пусть и охранников даже. Скажи Крокодайлу, с ним свяжутся, пусть ерепениться не думает даже. Армстронга не трогай, с ним и так ясно все, пусть живет оглоед спокойно. До поры пусть живет, до времени.

* * *

– Ганя, вот тебе «пампушки», как назвал их наставник. Они будут у всех наших и у волобуек, которых к нам прикомандировали. Ты сможешь следить за нашими? Чтобы знать – где, кто и сколько их.

– Мне уже передал их Нейтен недавно. Знаете, Юрий Сергеевич, я уже пробовал зайти в эту их систему. Не получилось. Они хорошо защитились. Чтобы владелец «троянского коня» не мог туда заскочить ненароком.

Но вам с Нейтеном совсем не надо иметь такую вот левую информацию. Вы просто имеете очень хорошую связь со своими. Не думаю, что наши начнут какую-то собственную игру. По крайней мере, сейчас. А на сто лет вперед никто гарантий не даст.

– Возможно, ты и прав. Правда, есть ВУВ-ы и девушки из спецотряда. Надеюсь, они не подведут. Первых привела Рали, за вторых – сам наставник поручился. Но есть еще одна проблема. Ты можешь отслеживать нападающих – тех, кто защищен от атак «троянского коня»?

– Это сразу две задачи. Узнать тех, кто изолирован, и где они. Сложно. Но можно попробовать. Время еще есть. Успею подготовиться. И что? Что я с этим буду делать?

– Смотри, вот план Нейтена. Здесь будут стоять наши люди. А волобуи, наверное, пойдут не только сюда. Сообщишь мне, куда двинутся другие колонны.

– Так ведь сеть колонистов будет заблокирована. А-а, понял… Вы для того и даете «пампушки». Для нашей связи. Попробую. Почему не поставили людей у дома наставника?

– Отказался он. Не могу против его желания. В случае чего, буду сам недалеко. Мне и сообщишь.

– А Шельга где будет?

– Шельга и Рали… У них своя игра. Они Нейтену помогают. А потом, у Шельги не будет оружия. Вообще-то пистолет у него есть, но он не сможет его использовать.

– Почему, интересно?

– Я дал команду стрелять только в режиме шокера. Чтобы никто не пострадал. А пистолет ведь не может стрелять так, чтобы никто не пострадал, там настоящие пули, а не электрические разряды.

– Пусть возьмет бластер, как все, – что он особенный какой?

– Такой вот он у нас принципиальный. Не хочет. Оружие, говорит, как девушка. Ему нельзя изменять.

– Не понял, вы что, в одиночку будете наставника защищать?

– Может, и не понадобится. Наставник же сказал: не надо. Жизнь покажет.

 

Зимний сад в Ленинградском дворце молодежи

Через зимний сад бывшего Ленинградского дворца молодежи быстрым шагом прошла стройная, молодая женщина неопределенного возраста. Ей можно было бы дать лет тридцать пять, может, и меньше. Ухоженная, элегантная, изысканно одетая. В дизайнерском зеленом костюме с юбкой, прикрывающей колени, и в лабутенах на платформе с огромными каблуками. Легкие, стремительные движения выдавали прекрасную спортивную и не только спортивную подготовку. В ней трудно было узнать ту безбашенную оторву, которая пятнадцать лет назад в ГДР вербовала своего первого агента.

За мраморным столиком у развесистой финиковой пальмы ее ждал крупный, солидный мужчина – генерал в штатском. Он приветствовал ее стоя, старомодно поцеловал руку, элегантно отодвинул и придвинул стул, когда она садилась за столик.

– Добрый день, мадам Шторм, рад тебя видеть. Ты как всегда элегантна и неотразима.

– Добрый день, Даниил Александрович. Вы тоже в прекрасной форме. Все работаете. Давно бы на покой пора.

– Внуков нянчить, рыбалка, огород… Нет, это не для меня. Да и не отпустят. Солдат умирает на посту.

– Давненько мы с вами не виделись. Что-то случилось? Вызвали неожиданно – срочно, срочно; путь-то неблизкий – из Пекина в Питер.

– Да, Инга, надо подробно поговорить, дела на нашем проекте – сама знаешь какие.

– Что это вы меня – Инга, да мадам Шторм. Будто мы на спецсвязи, будто мы не работали с вами больше пятнадцати лет.

– Инна, о которой ты говоришь, давно живет в Китае, там она – мужнина жена, бизнесвумен. Ее здесь нет. Здесь только Инга Шторм, полковник Инга Шторм. Беседует со своим непосредственным начальником.

– Вот и пригласили бы на Литейный 4, в первый раз же именно туда пригласили.

– Ну, ты и языкатая. Да нет, здесь уютней. Хоть и общественное место, но ушей здесь поменьше будет. Как твой Гриша? А сыну сколько?

– У Гриши все в порядке. Как могут обстоять дела у консула РФ? А Борьке в этом году пятнадцать будет, хочет в будущем учиться в Гонконгском университете. Кстати, американские и европейские студенты уже довольно давно предпочитают университеты Гонконга: там учиться трудно, но интересно.

– Какая специальность?

– Пока школьник. А потом, думаю, – юрист английского права.

– Ну, ладно, пусть юрист. Все равно по твоей линии пойдет.

– По какой такой моей линии, Даниил Александрович, о чем вы говорите? По нашей с вами линии, что ли? Нет, я бы не хотела…

– Знаешь, Инна, хотим мы, не хотим, а у жизни свои законы. Мы с тобой занимаемся делами – сама знаешь, какого масштаба. Планетарного. Ни прибавить, ни убавить. Нам для этого нужны свои люди. Люди нашего круга. Ты бы не хотела. Отца его спроси вначале.

– Какого отца, что вы себе позволяете? Что вы имеете в виду? – жестко спросила Инга и поджала губы.

– Что я имею в виду… Выросла ты за эти годы. Вон делами какими ворочаешь. А все как девочка. Легкомысленная, вот что я имею в виду. Сын взрослый уже, вырос, до сих пор не знает, кто его отец, отец не знает, что у него сын на Земле растет. Ты что, считаешь, Гришка не догадывается, что не его семени сын? Достаточно посмотреть… Твой Борька – вылитый Йодгар.

– Откуда вы Йодгара знаете?

– А ты откуда его знаешь? Вот то-то. Да нет, не беспокойся, твоя агентура – это твоя агентура, я в эти дела не лезу. Ты же не какая-нибудь мелкая сошка. Сама работаешь. Мне результат важен. Но тем не менее… Сама знаешь: доверяй, но проверяй.

– Не нравится мне этот разговор. И по поводу Борьки моего, и по поводу Йодгара. Тоже мне агента нашли. Скорее я его агент. Я бывала на приемах и у Хиллари Клинтон, и у Маргарет Тэтчер, и даже один раз у английской королевы – что это значит, они мои агенты, что ли?

– Это ты права, конечно, Йодгар – какой он агент? Он наш союзник. И слава богу. Хорошо, когда союзник – такая могучая фигура. Но к тебе, сдается, он почему-то особо благоволит.

– Вы так думаете?

– А ты, бедная, несчастная овечка не знаешь. Еще как благоволит. И не только оттого, что ты дама сердца его любимого Ветрова. Здесь есть элемент чисто мужского расположения. Ты знаешь об этом. И сама ему симпатизируешь. Как дальнему родственнику своего сына и родне любимого человека – кто он ему будет, дед, что ли? Иначе с какого такого бодуна сына своего вдруг Булгаром назвала?

– Хватит уже, товарищ генерал. Это моя личная жизнь. Я понимаю, ваше ведомство все знает. Знаете – ну так и держите язык за зубами. Тем более шутки на этот счет… В ваши-то годы. Не ожидала от вас такой беспардонности.

– Ну, извини, Инга, не хотел тебя обидеть. Мы ведь давние друзья. Сколько мы с тобой вместе перепахали всего. Ты такую агентурную сеть раскрутила, и не где-нибудь, на Луне. Это по силам только твоему не по-женски цепкому уму. Шутка ли – самого Йодгара завербовать! Ну ладно, ладно, не буду тебя смущать. Если без шуток, здорово ты развернулась. Так пойдет дальше, завербуешь, чего доброго, самого Господа Бога в наши органы.

– Вам бы все ерничать, Даниил Александрович, вы и раньше таким были. А у меня, между прочим, есть проект сделать нашим агентом влияния субъект планетарного масштаба. Что вы тогда скажете?

– Не болтай раньше времени. Планетарного масштаба. Будем называть условно – «Солярис». Докладывали уже. Все это следует проверять, перепроверять и еще раз проверять. Если так оно и есть, то выйти на прямой контакт – огромная, колоссальная проблема. Неизвестно еще, что из этого получится. Очень опасная затея. Все равно что с Сатаной в прятки играть. Не знаю, не знаю. Как в детской считалочке говорят? Кто не спрятался, я не виноват. Лезть дьяволу в пасть – пережует и косточки не оставит. Держись ты подальше от этого. Если твой Солярис разумное существо… Может, и Земля разумная. Пусть планеты своей жизнью живут – планетной-межпланетной, а мы – своей, человеческой.

– Не узнаю вас, товарищ генерал. Откуда у вас такая осторожность? Вы же не такой. Начинали как инженер. И не боялись, брались за дела, в которые никто не верил.

– Многие наши начинали технарями – кто с ЛЭТИ пришел, кто с Плехановки. Но больше всё из Ленинграда. Город у нас такой. Петр построил как столицу. Здесь и Академия наук начиналась, и Академия художеств, и Медицинская академия. Обе наши революции. Президент наш тоже стартовал в Питере. В 2004-м снова будет, даже не сомневаюсь. Вот и покорение Луны – мы с тобой затеяли. Тоже оба питерские. И Ветров твой. Хотя, ты знаешь, я всегда против него был. Либерал, космополит, неисправимый романтик, чистоплюй, мечтатель, небожитель. И потом – не надо путать дело с личной жизнью.

– Сами себе и противоречите. Только что о Борьке моем говорили, все равно, мол, придет в проект «Луна». А насчет Ветрова вы неправы. Он из Йодгаров, из лунных аристократов, из касты безупречных и неприкасаемых, патриций по праву крови. Ему самое место там – кому же еще? И потом, у него легкая рука. За что ни берется, все получается. Вот накрыли его CIA-шники, посчитали уже, что сорвали операцию. А он все равно в ракете оказался. И сейчас на Луне заправляет. Наш разыгрывающий, если говорить баскетбольными терминами. Он же и раскрыл, что готовится военный переворот. Вы, наверное, поэтому меня вызвали?

– Поговорим и об этом, но чуть позже. Кто раскрыл наш план доставки Ветрова на Луну за американские деньги? Кто стукнул о нем в органы? Не могла ли та девушка с Канаверала подвести нас, «американская девушка» – так ты ее называешь? Она же сейчас с Максом сотрудничает. Ну, сотрудничала, сейчас не знаю – два года прошло.

– И она сотрудничает, и ее сестра Юля. Вряд ли кто-то из них Ветрова подставил. Юля обеспечила «мягкий прием» Ветрова. А ее сестра… «американская девушка»… Наш человек – до мозга костей. Это же она в восемьдесят четвертом завербовала Нейтена-первого, а тот потом спас Клауса, вернее – Анджея Кубари. Правда, ценой собственной жизни. Но это уже не наша вина, так сложилось. Зря я так подробно вам рассказываю, все это несущественно. Важно только то, что Клаус сейчас там и стал Нейтеном-вторым, я уже докладывала об этом. Что-то мы с вами разболтались. Те двое, за столиком в углу, – они, наверное, пишут нас?

– Нет, это мои люди. Не пишут – наоборот, у них глушилка. Так что в радиусе метров ста от них ничего записать невозможно. Здесь нам спокойней, чем в моем кабинете на Литейном. Ну, хорошо, не девушка с Канаверала, тогда кто?

– Вот странный вы человек. Ветров в Лос-Анджелесе везде был в открытую – у врачей, на тренажерах, на переговорах, в кабинете Элона, мотался по городу с Юлей, – что же, по вашему, в SpaX нет осведомителей? Первая дверь рядом с кабинетом Элона – его зам по пиару? Кирстин Грантхам – пресс-секретарь фирмы. Скорей всего, она и есть. Но это неважно. Не Кирстин, так был бы кто-то другой. Мы это понимали. Но не думали, что Ветрова арестуют. Тем более что им тогда не было ясно, что это наш человек. Я думала, его попробуют завербовать. Если бы они пошли на это, наши люди объяснили бы Ветрову, как сыграть двойную игру. Я знаю, он парень заводной, рисковый, он согласился бы. Но получилось по-другому, все пошло совсем-совсем по-другому. Да, не удалось провести операцию, как было задумано, однако со второго захода все-таки наш план прошел, прошел на тоненького.

– Ну, хорошо, а как ты прозевала переворот?

– Ну, пока еще не поздно, пока еще не прозевали. Вот вы Ветрова ругали, а ведь это он все разнюхал. Не Клаус, не профи Шельга, не близнецы, а этот, как вы изволили сказать, неисправимый романтик.

Все считают, что идея переворота – Думузи рук дело. Не Думузи. Армстронг здесь вдохновитель и тайная пружина.

– Штатникам-то это зачем? Если придут волобуи, быстро похоронят земную колонию. Будут готовить вторжение на Землю. Это будет не сотрудничество. И даже не заморозка. Война!

– Думаю, это инициатива Армстронга. У него свой интерес – укрепление личной власти. А заодно отодвинуть наших функционеров. Слишком уж Ветров и Шельга стали популярны среди колонистов. Да и в Совете тоже. Не только отодвинуть. Скорее всего, даже и убрать их захочет. Было же покушение на Ветрова. Неуклюжее. Но, тем не менее, было. Клаус тоже пострадал. Правда, делать это все Армстронг пытался руками Думузи.

– Что-то не верится, что американцы такие беззубые и позволят своему агенту водить себя же за нос.

– Есть сведения, что америкосы это понимают. Понимают, что фактически потеряли своего агента. Что не только проигрывают русским, но и вообще могут потерять колонию. И выход на лунные технологии. И тогда вся их лунная программа накроется медным тазом. Они пока работают с Клаусом. Знают, что наш человек. Но пока делают вид, что их это устраивает. Ну, двойной агент, – что из этого? Эка невидаль. Важно, чтобы задание исполнял и информировал.

– Ну, и что они Клаусу… Какие есть поручения?

– Связь была плохая, но я поняла, он получил санкцию на арест Армстронга.

– Кто тогда возглавит Умму?

– Они хотят сделать резидентом маленькую Мэри.

– Она же вроде пропала.

– Инсценировка Армстронга. Думаю, что Клаус знает, где ее прячут. Может, нам объединить усилия с американцами? Выйти на руководство. CIA, конечно, не станет разговаривать. Надо наводить мосты с космическим агентством НACA. Совместное управление. Контакты с Советом старейшин. План кооперации селенитов и землян. Освоение селенитской технологии. А взамен – допуск селенитов на Землю. Предоставление им земельных угодий под сельское хозяйство.

– Полковник ты хороший. Даже очень хороший. Но, увы, пока не генерал. Зачем предлагать сотрудничество? У нас все козыри на руках. С нами Йодгар. У нас есть вход в Совет. Если поможем селенитам задавить путч, тогда, пожалуйста, порешаем все вопросы с Америкой, но уже с позиции силы. И Мэри поставим лугалем, но уже как своего человека. Конвенцию с селенитами пересмотрим, уберем мораторий. Начнем летать. Я говорил с «Роскосмосом», у нас есть сейчас два десятка кораблей, которые можно отправить на Луну. А тогда американцы сами к нам прибегут – давайте сотрудничать, давайте сотрудничать. А пока что рано нам предложения американцам делать. Пока что нам надо решить вопрос путча. Потому что иначе наши великие планы будут перечеркнуты. Что у нас с переворотом?

– Готовимся. План противодействия я вам докладывала.

– Как вы это все организуете, если связь будет перекрыта какими-то звуковыми, я понял, атаками неизвестного происхождения?

– Йодгар дал нам защищенную связь. Вроде все продумали, но людей у нас мало. Правда, и продержаться надо недолго. Обычно атаки эти – от десяти до двадцати минут. Ну, пусть полчаса. Атака кончится, тогда полиция очухается и волобуев задавят.

– А в этот период хватит у нас сил?

– Я не уверена. Но Йодгар почему-то совершенно спокоен. У него всегда подготовлены дополнительные ходы.

– Какие ходы? Плохо, что мы ничего об этом не знаем.

– Сейчас мы не можем отсюда, с Земли, повлиять на то, что будет. Надо положиться на наших людей. В первую очередь – на Ветрова и, конечно, на Шельгу и Клауса.

– «Нет возможности», «надо положиться»… Удивляюсь тебе – детский лепет. Смотри, Инга, я отвечаю за этот проект перед главным, а ты – передо мной. Полномочия мы тебе все дали, но и спрос будет. Держи меня в курсе, докладывай о результатах.

– Не горячитесь, генерал. И на поворотах полегче. Главные и генералы приходят и уходят, а мои люди на Луне – это всерьез и надолго. Это тысячелетняя история, это древние кланы… Ну а докладывать будем, почему нет? Но результата обещать пока не могу. La guerre. Война, это просто война. Но я верю в наших людей.

«Сильна, однако, бестия», – подумал генерал и ничего не ответил.

 

Бунт бритоголовых

Огромный зал для прибытия и остановки транспорта. Можно сказать – вокзал. Сюда приходят летающие автобусы-агалоты, каждый вмещает до ста человек и более.

К залу со всех сторон подходят туннели, откуда прибывают агалоты. Для того чтобы пассажиры могли покинуть вестибюль, есть несколько эскалаторов, очень похожих на эскалаторы петербургского или московского метрополитенов. Эскалаторы ведут к дворцу Совета старейшин. На верхней площадке эскалаторов расположились отряды полиции. На них надежды мало. Нападение произойдет, по-видимому, во время лунотрясения. Полицейские будут отключены атакой сирен. Помощи от них никакой. После лунотрясения они тоже некоторое время будут без признаков сознания. Может, позже, когда-нибудь потом…

За эскалаторами расположился небольшой отряд колонистов. Место очень удобное – их никто не видит из вестибюля вокзала, а они видят всех. В отряде, помимо колонистов, несколько девушек-волобуек из спецотряда и небольшая группа ВУВ-ов. Все вооружены. Выяснилось, что девушки спецотряда отсоединены от планетарной сети, а ВУВ-ы – тем более, всегда были свободны от нее, так сказать, по собственному желанию. Свободны от планетарной сети, свободны от общества. Типа наших битников. Или хиппи.

Операцией на этом вокзале руководит Шельга. Рали помогает. Рали подчинены девушки-волобуйки и ВУВ-ы.

– Объясняю задачу. Бластеры поставить в режим электрошокера. Нет, это приказ не только для нас. Это по всем отрядам. Жертвы нам не нужны. Надо обездвижить бунтовщиков. Обездвижить и связать. Как связать? Примитивно. Да вот, мы подготовили огромный рулон скотча, и не один, хватит нам. Дождемся, когда после атаки сирен полицейские придут в себя, им и сдадим контру. В целости и сохранности. Не исключено, что именно к нам прибудет Думузи. Чтобы зафиксировать захват Совета, провозгласить его новый состав и декларировать, что Совет теперь возглавит он, Думузи, наместник Ана на Луне. Надо его задержать.

Не вздумайте кого-то подстрелить, тем более – Думузи. Мы должны защитить лунную цивилизацию и сделать это чистыми руками.

Время начала атаки сирен точно неизвестно. Мы не станем включать сотовую сеть смартов, чтобы ни у кого из наших не было неприятностей. Наверх, в отряд полицейских, направлен наш представитель. Он увидит начало атаки и сообщит нам об этом по сети «пампушек». Это будет означать, что скоро к нам прибудут «гости».

Гостей будет много – больше, чем рассчитывали. Ганя уже посмотрел, что в планетарной сети поставлена блокировка от сирен не для десяти и не для двадцати ближайших сподвижников Думузи. Их будет целое войско. Так что сюда к нам могут прибыть и пятьсот человек, и тысяча. Раз в двадцать больше, чем нас здесь. Но у нас позиция лучше – нас не видно. Кроме того, мы постараемся использовать эффект неожиданности.

Они будут прибывать на авто. Ждать отстающих. Соберутся отрядами. Никому не выдавать нашу дислокацию. Надо затаиться. И не открывать огонь, пока они организованно не двинутся к эскалатору. Стрелять только по моей команде.

С той стороны зала есть технические помещения, идущие к планетарным лифтам. Там тоже наши люди. Когда мы откроем стрельбу, начнется паника и вся толпа может ринуться назад. Одни будут отстреливаться в автобусах-агалотах. Другие захотят уйти планетарными лифтами. Тут их и встретят наши люди.

Когда начнется стрельба из автобусов, наши люди не должны покидать укрытия. Нас мало, и они перестреляют нас как кур. Вперед могут выйти только девушки из спецотряда, они знают свой маневр.

Мы выдвинем небольшие агалоты к входам в туннели. Чтобы путчисты не смогли уйти по туннелям на автобусах. Может быть, нам не удастся удержать все автобусы. Главное, не должно быть жертв среди наших. Они-то уж точно будут стрелять в боевом режиме, никого щадить не будут. Нам важнее сохранить людей. Нас очень мало. И эта заварушка надолго. Она не закончится одной сегодняшней стычкой. Так что выдержка, выдержка и еще раз выдержка.

Я держу связь с Нейтеном, отряды колонистов в его подчинении. У каждого отряда и каждой группы свой план. А руководит всей операцией Ветров. Он взял на себя руководство – это решение Совета. Он же будет следить за подходами к жилищу наставника. Наставник запретил его охранять. Но у нас есть небольшая группа, которую можно направить туда, если бритоголовые решатся напасть на его дом.

Ну вот, ребята. Мне сообщили сверху, лунотрясение началось. Все, инструктаж закончен, ждем гостей.

Через несколько минут в зал стали прибывать автобусы-агалоты. Из них выходили волобуи в боевой форме и строились сотнями в центре зала. «Как мы с ними справимся? – это же море людей», – с тревогой подумал Шельга.

Когда все построились, появился Думузи. Он был в парадной одежде – кожаные, ярко-красного цвета кираса и наплечники, сверху накинута шкура с высоким белым мехом. Он обратился с речью к своим войскам:

– Дожили мы с вами до мрачных времен. Закат великой цивилизации. Мало того что древний народ энков должен ходить под командованием этих мелких нипуртов, история которых насчитывает всего лишь несколько сотен тысяч лет. А теперь еще явились и дикари с Земли. Которые только-только слезли с деревьев. И тоже пытаются командовать нами. Какой позор! Я вынужден говорить сейчас с вами с помощью примитивных звуковых сигналов. Потому что заблокирована медиаречевая система. Мы снова возвращаемся в каменный век. Ведь звуковое общение мы сохранили только для того, чтобы командовать примитивными приматами с Земли, которые по своей беспредельной глупости тоже считают себя людьми.

Но настал наш час. Час пробуждения.

Мы должны взять судьбу великой Аку и собственную судьбу в свои руки. Мы займем Совет, вокзалы, полицию, информационный центр. В Совете теперь будут только энки. А наставника мы будем судить за его преступления перед нашим народом. Мы будем судить каждого нипурта. И тот, кто искренне раскается, сможет работать на благо Аку и великого народа энков. Кто не раскается, будет аннигилирован. Колония землян будет уничтожена. Останутся только наиболее преданные делу энков. Они нужны нам как помощники при колонизации Земли. Так же мы поступим и с другими жителями Земли. Когда мы подчиним себе всю планету Ки, у нас будут неограниченные возможности для разведения домашнего скота. Землянам, которые захотят сотрудничать с новым режимом, будет дарована жизнь. Они смогут работать скотоводами. Остальные будут уничтожены. Огромные природные богатства голубой планеты будут использоваться в интересах нашего народа.

А сейчас мы сделаем первый исторический шаг. Мы подчиняем себе Совет старейшин. Он становится НАШИМ органом управления. Вперед, энки!

– А-а-ру, а-а-ру! – прокричали энки. – Слава Думузи!

И сотни волобуев – четкими квадратами и чеканным шагом двинулись в сторону эскалаторов.

Прогремели первые залпы. Буквально за две-три секунды половина первой сотни была поражена выстрелами отряда Шельги.

Энки растерялись. Сотни, следующие за первой, остановились в нерешительности. Это было совершенно неожиданно – энки полагали, что Совет будет занят без единого выстрела.

– Что стали, остолопы? Вы что, не видите? Это жалкая горстка отщепенцев, это ведь земляне. Их всего несколько человек. Сметите их, чтобы и духу землян не было больше на поверхности и в туннелях великой Аку!

Началась беспорядочная стрельба. Энки были как на ладони. Укрыться им было негде. Синеватые великаны бросились врассыпную. Кто-то пытался спрятаться за автобусом и открыть ответный огонь оттуда. Но тут начала свою атаку запасная группа, занимавшая позиции у лифтов. Некоторое время энки пытались сопротивляться. Из-за лифта вышла и выдвинулась вперед группа девушек из спецотряда. Они продвигались плотной группой к центру зала – клином, вплотную друг к другу, присев и тщательно высматривая тех, кто может еще оказывать сопротивление. Это была боевая свинья, ощетинившаяся со всех сторон сплошной стеной огня. Девушки вошли в изрядно поредевшую толпу энков как нож в масло, сметая всех на своем пути.

* * *

– Как у тебя дела, Вова?

– Все идет по плану. Только волобуев больно много понаехало.

– Думузи, где Думузи?

– Он здесь.

– Постарайтесь его задержать. Если мы не возьмем его с поличным, он опять уйдет от возмездия, как это уже раньше бывало.

– Постараюсь, но не обещаю. Тут их туча, волобуев этих. А что ты звонишь, Юра, есть проблемы?

– Проблемы, проблемы… Какой-то отряд приближается, не знаю, как назвать – к дому, жилищу, к пещере Йодгара. Смарт я отключил, все равно от него сейчас одни неприятности. Но перед самой атакой у меня был включен навигатор, и я их заметил уже тогда. А сейчас они появились. В зоне видимости.

– Постарайся не выдавать себя. Я пришлю подкрепление.

– Данди уже послал мне людей. Но вряд ли они успеют.

– Это неприятная неожиданность. Реальная угроза. И все из-за упрямства твоего любимого наставника. Постарайся оттянуть стычку до прихода подкрепления. У тебя хоть есть оружие?

– И оружие есть, и навыки. Звоню тебе по другому вопросу. Похоже, я пока выпадаю из обоймы. Управление операцией я передал Данди. Он знает весь план. Так что пока он будет рулить, ставлю тебя в известность.

– А ты-то как?

– Надеюсь избежать столкновения. Попробую увести наставника. Все. Свяжусь, когда ситуация разрядится.

Ветров вышел из своего укрытия и направился к дому наставника. Как поступить? Двор пуст. Кусты «сурбату», кувшин с водой, чайный столик, во дворе чисто выметено, прибрано, аккуратно расставлено – и никого из персонала. Ни души. Придется заглянуть в «дом». Тоже никого. Может, и неплохо. Его нет здесь, мне спокойней. Хотя неясно, куда они все могли подеваться. Дальше – сплошная скала, подножие Пика Гюйгенса. В общем, нет их. Ну что же? – буду ждать гостей. Устроюсь во дворе, спрячусь за печкой для гриля – не знаю уж, как это у них называется.

А вот и они. Пять волобуев. Что-то мне не хочется, чтобы они хозяйничали в доме наставника. Пять человек. Могу и не справиться. Двоих сниму сразу – эффект неожиданности. А потом они меня прижмут. Кто кого? Шансы пятьдесят на пятьдесят. Все равно они на меня наткнутся. Так что придется начинать первым.

«Надо их отвлечь». Ветров бросил камень в дальний угол двора, энки обернулись. Ветров высунулся из-за своего укрытия, оглушил двоих выстрелами из электрошокера. Трое оставшихся спрятались за кустами и стали обстреливать печку – не высунуться. Ничего, все равно им надо будет приблизиться, кому-то придется выдвинуться из-за кустов. Я его и сниму.

Неожиданно на пороге пещеры появился наставник. Как он сюда попал? Ведь только что осмотрел дом, там было пусто.

– Стрельбу вашу остановите, сказал я понятно? С чем вы пришли, селениты неразумные? Хотите арестовать меня? Попробуйте, кто-то есть такой, кто надоумил вас, что возможность такая быть есть?

– Сдавайся, сдавайся сам. Ты не наставник нам. И уж не Буул Гаар точно. Думузи, свет Ана, – вот кто Буул Гаар. Сдайся по собственной воле. И сам цел будешь, и твоего воробья, что за печкой прячется, тоже пощадим.

– Не стреляй, Юрий, я сам разберусь с этими неразумными и неразумеющими. Думузи – воин, воин, который не знал ни тайного оружия воина, ни женщин, – НИКОГДА В ЖИЗНИ Я ТАК НЕ ХОХОТАЛ.

Юрий, выйди, покажи, что ты без оружия. Вот так. Пусть выйдут и они в очередь свою.

– Хорошо, а вот теперь и мы можем встать. Теперь и ты нас видишь. Но бластеры свои бросать мы не будем. Выходи, Йодгар, тот, кто раньше называл себя Буул Гааром, выходи и поедешь с нами, конец твоей власти пришел. И тебя, и мальца твоего, обезьянку с Земли, и обслугу твою пощадим. Это Ветров, что ли? Возьмем, Ветрова возьмем, он нам пригодится. Думузи будет рад, что мы его взяли.

– Ни его, ни меня взять не удастся вам, именно так видится мне это. Подобру-поздорову уходите, пока не поздно еще, – это будет лучше для всех вас.

– А то что?

– А то узнаете вы, что будет «а то».

– Слушай, давай отключим их обоих – поставь свой бластер на режим электрошокера.

Энки выхватили оружие и разрядили бластеры в грудь наставника. Йодгар успел раскинуть руки. Электрические разряды не причинили ему никакого вреда.

– Ну как, горе-разбойники? Теперь попробуйте на прочность моего малыша.

Энки, не задумываясь, перевели стволы в сторону Ветрова и почти одновременно разрядили их. Ветров почувствовал ожог, и в его груди возникло ощущение восторга и полета, которое он уже испытал однажды – именно тогда, когда у него с наставником состоялась первая схватка. «Горячо, но не больно», – подумал Ветров.

Энки выглядели обескураженными.

– Давайте поставим на боевой режим, – сказал один из них.

– Аннигиляции захотел? Сказано было: наставника не убивать. А про Ветрова вообще ничего не говорили.

– Не будет никакой аннигиляции. Сегодня мы берем Совет, полицию, компьютерный центр. Мы берем власть в свои руки.

– Наставника не станем убивать. Я старший. Мое решение такое. Ставим режим электрошокера – непрерывный разряд на тридцать секунд.

Энки с готовностью перевели регуляторы, и три ствола снова повернулись к наставнику. С улыбкой принял наставник три зеленоватые, извивающиеся молнии, упершиеся ему в грудь. Они ударили в грудь, как бы расплющились, отразились и веером рассыпались по всему пространству дворика. Это на словах все описывается последовательно, одно за другим. Так же последовательно, одно за другим, обо всем происшедшем вспоминал потом Ветров. На самом деле все произошло мгновенно. Молнии ударили в грудь наставнику, отразились и поразили нападающих. Энки упали.

Наставник хлопнул в ладоши, откуда-то появились его помощники.

– Как вы здесь оказались, наставник? Откуда они, ваши помощники, появились? Здесь же нет других входов и выходов.

– Мы не оказались. Мы были. Так же, как и есть. Ты не заметил нас. Просто-напросто не заметил.

– Как это возможно, чтобы я не заметил вас?

– Древний прием воинов. Замаскироваться под местность. Но это не одежда специальная, не одежда-транслятор, которая считывает фон и отображает его с нужной оптической глубиной. Это просто метод. Входящему внушается, что он не видит того, кого он ищет. Сигнал дается – ничего нет – ничего, аус, нихт, empty, зеро. И мои помощники, они тоже здесь были. Они методом владеют этим тоже отменно. Так что, если бы я не вышел во двор, они бы защитили тебя. Опасность не угрожала тебе. И мне тоже. Они ждали развития событий, помощники мои. И отключили бы этих троих, в случае чего. Ну а сейчас этих горе-вояк свяжут они. Полиции предъявить чтобы. Когда появится та. Теперь понял ты, почему говорил я, что мне охрана не нужна? Просто уже есть она. И не требуется охрана дополнительная.

Твое недоумение понятно. Понятен и ответ. Просто никогда они не были связаны с планетарной системой. Поэтому все эти лунотрясения, ты так их называешь, не касались этого дома нашего. И ты мог бы здесь не появляться. Ну, пришел так пришел, неслух. Давай, давай, иди, занимайся теперь своими делами.

* * *

Разрозненные отряды энков отходили к автобусам и пробовали поднять их в воздух. Тех, кто осмеливался занять место водителя, тут же сметали огнем девушки-воительницы.

Кому-то все-таки удалось поднять свои машины и подтянуться к туннелям. Входы в них были перегорожены агалотами, из которых велся прицельный огонь по энкам, пытавшимся покинуть территорию вокзала. Только Думузи и его охранникам удалось освободить вход в один из туннелей и скрыться, улизнуть с поля боя.

Несколько групп энков укрылось внутри автобусов. Колонисты окружили машины и взяли под прицел каждое окно. Энкам было предложено прекратить сопротивление, оставить оружие и выйти из своего укрытия с поднятыми руками. Сдавшимся на милость победителя руки и ноги связывали липкой лентой и оставляли сидеть на полу в центре зала. Остальные были оглушены электрошокерами. Им тоже связали руки и ноги – чтобы поспокойнее были, когда придут в себя.

К тому времени, когда закончилось лунотрясение, все путчисты-переворотчики были обездвижены. Колонисты ожидали – вот-вот после лунотрясения придет в себя полиция. Примерно через полчаса полицейские были в состоянии чем-то заниматься. Они спустились в вестибюль вокзала и увидели тяжелую картину: сотни энков в парадной боевой форме сидели и лежали на полу со связанными руками и ногами. Да, это была большая работа – арестовать нападавших, зарегистрировать и направить их – вначале в полицию, а затем на исправительно-трудовые работы.

* * *

– Юра, у меня все. Разобрались с «революционерами-путчистами». Только Думузи скрылся с несколькими охранниками. Пойди теперь докажи, что он вообще здесь был.

– Ну как, пригодилась тебе твоя допотопная пороховая пушка?

– Как ты, блин, неуважительно о моем стволе. Берегу для серьезного дела. Настоящее оружие нельзя вынимать из кобуры без крайней необходимости. Мы же никого не убивали, не было такой задачи. Все волобуи, будь они неладны, целы, использовались только шокеры, вернее – бластеры в режиме шокера.

– Зачем тогда ты свой ствол постоянно таскаешь с собой?

– Хорошо, если не пригодится. А если все-таки потребуется? На этой махонькой неспокойной планете все может случиться. У тебя-то как?

– В доме наставника все спокойно. Нет, была группа захвата, были посетители. Честно говоря, я мог бы и не приходить. Люди, помогающие наставнику, легко сняли бы все вопросы. Правда, я тоже поучаствовал. Можно сказать, повоевал. Но это скорее для галочки.

– А как на других объектах?

– Все закончилось благополучно. Но есть пострадавшие. Сам Нейтен ранен. И довольно тяжело.

– Безбашенный Данди. Вечно он в самое пекло лезет.

– Я сейчас еду к нему. Хочу понять, насколько это серьезно.

– Что мы будем делать с Думузи?

– По идее, его надо бы арестовать. Но наставник твердо сказал: все должно быть по закону. Его вызовут в Совет. А мы с тобой не должны вмешиваться.

– Опять эта легендарная селенитская либеральность, черт бы ее побрал. Где Армстронг?

– А что Армстронг?

– А то, что он стоит за всем этим. Это его идея. Натравил на нас безголовых энков, а сам – в сторону.

– Не знаю, с Армстронгом надо разбираться. Дел много, заканчиваем, потом поговорим. Свяжись со всеми группами Нейтена. Надо, чтобы они дали полиции информацию о том, что случилось. Проведаю Нейтена и встречусь с руководителями групп. Надо поблагодарить людей. И колонистов, и девчонок-воительниц, которых наставник прислал. Да и ВУВ-ов тоже, они здорово помогли нам. Могли бы и не помогать, их эти путчисты не тронули бы в случае смены режима. После этого можно будет отправить всех по домам. А нам надо подумать, чтобы это больше не повторялось. Посоветуюсь с наставником. Что-то надо делать.

– Что-то делать, что-то делать… Кончать надо с этим лунным либерализмом. Жесткой рукой. Арестовать Думузи, Армстронга и их ближайших помощников. Иначе проблем не оберешься. Уже есть пострадавшие. Что дальше-то будет?

* * *

– Ну, как дела, Нейтен? Опять встречаемся в больнице. Что с тобой?

– Грудь порезало. Затронуты легкие. Луч прошел рядом с сердцем. Еще чуть-чуть, и не было бы вашего Данди. Да и сейчас неизвестно, выкарабкаюсь ли. Может, пора прощаться. Не смотри, что я такой бодрый с виду, – меня поддерживают какими-то жуткими, атомными стимуляторами. Умрешь, сердце остановится, мозг отключится, а ты еще будешь прыгать как кузнечик без головы. А что на самом деле – неизвестно. Хотелось бы еще пожить. Помочь колонию защищать. Да и на Землю хотелось слетать, хоть глазком взглянуть на мою «американскую мечту» с Вероникой. Теперь есть для чего жить. Но все может мгновенно закончиться. хватит ли ресурсов организма?

– Врачи говорят, надежда есть. Но гарантий не дают. Мы надеемся на тебя, Нейтен, надеемся, что ты выкарабкаешься.

– Знаешь, Юрий, хорошо, что ты появился. Что было бы сейчас с Советом, что было бы с нашей колонией? Если со мной… Если все обернется не так… В общем, обещай повидать Нику и ее мать. Скажи им: Анджей был неплохим парнем. Не говори им, пожалуйста, всё, что случилось. Душегуб я, невинных людей отправил на свидание с Господом. И сам, наверное, скоро встречусь с ним.

– Ладно тебе хоронить себя раньше времени. Все у тебя еще будет. А прошлое… Мало хорошего, конечно. Но сейчас ты живешь по-другому. Много для колонии сделал и меня спасал, не жалея собственной шкуры. Второй раз ты на грани жизни и смерти. Вернешься на Землю, сам и расскажешь своим женщинам – что захочешь, то и скажешь.

– Послушай меня, Юрий, не хотелось бы, чтобы ты думал обо мне плохо. Ну, то есть совсем плохо. Помнишь, ты интересовался, что произошло тогда между мной и настоящим Нейтеном. Нейтен должен был вернуться на Землю, взять меня с собой и сдать властям. Я просил его оставить меня на Луне. Просил; не просил – умолял. Говорил, что американцы знают, кто я. Знают, что я послан русской разведкой. И меня ждет электрический стул.

И знаешь, Юрий, Нейтен услышал меня. Понял и пожалел. Согласился отправить на Луну. Большой транспортный модуль уже ушел. Он и говорит: «У нас есть посадочный модуль на двоих. Полечу с тобой. Там есть скафандр на случай, если что-то пойдет не так. Вот и второй скафандр. Ты высадишься, выйдешь на поверхность. Постараюсь посадить модуль рядом со шлюзом. Доберешься до колонии, скажешь тем, кто тебя знает, что я отправил тебя в колонию. Потому что выяснилось, что в отношении тебя допущена ошибка. И приказ о твоем аресте был отменен. Может быть, тебя и арестуют в колонии. Не знаю. Не могу тебе ничего гарантировать. Но это шанс для тебя. А я на орбиту вернусь. Подстыкуюсь к кораблю, и айда на Землю. Там скажу, что не успел забрать тебя на корабль, команда поздно поступила». Вот что он мне сказал. А потом случилась неудачная посадка. И погиб не я, а он. Так несправедливо все в жизни устроено.

Тогда я не понял, почему он так поступил. Почему пожалел меня. А теперь знаю. По своим каналам навел справки. У Нейтена мать русская. И он не считает Россию чужой страной. Был там несколько раз. Любил Россию. И русский язык знал. И дети его тоже знают русский. Вот он и пожалел меня.

Устал я, Юрий. Трудно мне говорить. Спасибо, что навестил.

И вот еще что. Не знаю, кто ты, Юрий. Но вижу – переживаешь за дела колонии и землян. Мы не должны больше допускать того, что было. Даже если не найдешь способа остановить лунотрясения, надо, чтобы такого не повторялось, я имею в виду – чтобы никаких переворотов. Убрать зачинщиков. Думузи, конечно, но в первую очередь – Армстронга. Пожалеете его – неприятностей потом не оберемся.

– Спасибо тебе, Данди. Отдыхай, лечись. Три дня критических. Если проскочишь – быстро пойдешь на поправку. Не проскочишь, лечение затянется. Ждем тебя. Будем вместе наводить порядок в этом неспокойном маленьком лунном царстве.

– Философская байка. Продавец лошадей говорит покупателю: «У этой лошади есть особенность. Она останавливается, когда произнесешь „Аминь“, но сорвется в галоп, если скажешь „Слава Богу“. „Ок! Беру“, – говорит покупатель.

На следующий день ковбой отправляется верхом и решает проверить – „Аминь“ – лошадь останавливается как вкопанная. Какой-то прохожий неподалеку произносит „Слава Богу“. Лошадь подхватывается как ужаленная и уносится в сторону каньона. Ковбой пытается остановить лошадь изо всех сил, но безуспешно. Он кричит: „Стой, сволочь, стой, кретинская лошадь! Хоа!!!“ Не работает, – он летит прямо к пропасти. „Господи, ПРОШУ ТЕБЯ, останови эту чертову лошадь! Пожалуйста! Аминь!“ Лошадь встает как вкопанная прямо на краю пропасти. „СЛАВА БОГУ!!!“» – это были последние слова ковбоя.

– Ты не меняешься. Похоже, Нейтен, что ты и на этот раз выкрутился из довольно непростой заварушки.

 

Лунная затворница

Прошло более двух месяцев. Дважды уже случались лунотрясения. Новых попыток переворота никто не предпринимал. Большинство мятежников было арестовано.

Ганя тщательно следил за группой, которую кто-то – пока еще не ясно, кто это, неизвестный политический тяжеловес – деблокировал при лунных атаках. Таких деблокированных больше не появлялось.

Думузи решением Совета был ограничен в передвижениях, ему было запрещено покидать Урук. За Армстронгом установили наблюдение полиции. Он держался отстраненно. Всячески подчеркивал свою непричастность к путчу и лояльность к решениям Совета.

Нейтен шел на поправку. Его выпустили из больницы, и он стал появляться в «Лунном салуне». Колонисты радостно приветствовали Данди, еще бы: «Данди – герой сопротивления!»

Ветров, Шельга и Рали отправились в большое путешествие по старинным городам. Ветрову хотелось собрать побольше материалов о самоорганизующейся плазме. Он надеялся найти следы интеллектуального взаимодействия древних селенитов с мыслящей Луной. Пока никакой информации о подобных контактах не было – может быть, это всего лишь фантазии и нет никакой мыслящей Луны? Может, Луна – просто огромный камень, вращающийся вокруг Земли на веревке гравитации?

Ганя по просьбе Ветрова пытался через планетарную сеть передать какой-то запрос неизвестному мыслящему существу, беззастенчиво манипулирующему большинством селенитского населения. То ли его запросы не доходили до адресата, то ли у этого неизвестного существа не было желания и стимулов вступать во взаимодействие – ответов не было, в ответ – тишина.

Калибум и Калумум узнают о том, что Армстронг опять связывается с Думузи и даже тайно посещает его в Уруке.

Зачем они встречаются, что они опять задумали? Думузи, наверное, известно, что Ветров получил доступ к знаниям селенитов, что он становится все более и более опасным для него. Ненавидит Ветрова – землянин может сорвать далеко идущие планы Думузи, может встать на его пути, помешать восстановлению справедливости на Аку – так, как он, Думузи, это понимает. Уже один раз сорвал. Думузи сговаривается с Армстронгом – наверное, тот поможет застать Ветрова с Шельгой врасплох, чтобы неожиданно захватить их.

А Ветров с Шельгой в отъезде. Все сходится. Они в опасности. Надо бы их предупредить. И вернуть в колонию. Не хочется обсуждать все это с ними по сети – сеть смартов наверняка прослушивается еще одним неизвестным нам игроком, так называемым «политическим тяжеловесом». Попасть к наставнику? На это уйдет минимум пара недель. Связаться с Ветровым через сеть «пампушек»? Наставник запретил пользоваться ею вплоть до специального распоряжения. Сеть пока никем из посторонних не контролируется. И надо оставить ее чистой. Будет случай – она еще пригодится. Но времени на размышления у нас уже нет. Придется опять подключать Данди, он всегда в «Лунном салуне». Посоветоваться хотя бы. Ветрова нет, значит, пусть Данди подключается. Земляне в таких вопросах поразворотливей и решительней нас, селенитов.

* * *

Мэри в заточении почти восемь месяцев.

Ее вернули отцу через две недели после похищения.

– Ну что, доигралась? – сказал тогда Армстронг. – А ведь я предупреждал: добром это не кончится. Не послушалась. Хорошо хоть не обвенчалась со стариком. Не получила благословения Святой Церкви.

– Не говори так о Юрии. Какой он старик? Мужчина в расцвете сил, лучший из всех, кого я знаю. Все равно мы будем вместе.

– Это вряд ли. Не бывать этому – вот тебе мое последнее слово.

– Не много ли на себя берешь? Ты не отец мне больше.

– А кто тебя освободил, кто вернул домой?

– Будто я не понимаю. ВУВ-ы, идиоты, проговорились: ты сам и устроил все. Руками людей Думузи и ВУВ-ов.

– Хорошо, что мать не видит этого безобразия. Тебе не нравится отец, отец плохой, а твой Ветров?

– А что Ветров?

– А то, что он уже забыл о тебе. Через год придет русский корабль, и Ветров твой – тю-тю, улетел и поминай как звали. Не нужна ты ему.

– Тебе-то какое дело? Сама его и спрошу. Юрий любит меня.

– Так он и скажет тебе правду. Но ты не спросишь его. Потому что есть я, лугаль Уммы, и я не позволю лысеющему проходимцу с Земли портить жизнь моей дочери.

– Что ты сделаешь, не пустишь меня, что ли? Не смеши.

– Сама не пойдешь. Думузи давно бы убил Ветрова, а заодно и его пристяжного Шельгу. Это я ему помешал. Я сказал: «Убьешь Ветрова, тут же сдам тебя, попробуешь на вкус аннигиляцию». Но, если ты, Мэри, пойдешь сейчас к Юрию, не стану больше удерживать Думузи, пусть делает, что хочет. Зачем мне спасать твоего русского?

– Я сама предупрежу его.

– Ты сумеешь его спасти, защитить от Думузи? Наивная девчонка. Этого злобного энка никто и ничто не остановит. Не удивлюсь, если со временем он подомнет под себя Совет старейшин. Послушай-ка лучше своего отца. Я ведь не желаю зла ни тебе, ни твоему Юрию. Не судьба вам быть вместе, вот и все. Любишь его, хочешь, чтобы он остался жив? Тогда оставь его в покое и вообще не показывайся пока на людях. Сама прими решение, оставь его, еще раз говорю. Запрись – чтобы никто не знал, что ты здесь, в Умме. А я обещаю: твоего Ветрова никто пальцем не тронет. Через год его заберут на Землю. И жизнь вернется на круги своя. Может, и мы со временем на Землю вернемся, в благословенную Америку. Если не послушаешь меня, не стану держать Думузи, пеняйте на себя, вы оба. Не плачь, так сложилось. Такая судьба. Смирись, если дорожишь жизнью этого человека.

Вот Мэри и смирилась. Стала монашкой. Ее монастырь – тайная комната в доме отца. Комната, о которой никто не знает.

«Восемь месяцев не вижу любимого. Семь с лишним месяцев взаперти. Придет корабль с Земли, и тогда я выйду. Юрий поймет, он простит мне, что я пряталась от него. Пусть он будет цел. Вместе улетим на Землю. Там незнакомая страна, Россия. Там тяжесть непомерная. Но я же молодая, сильная, я все выдержу. А если не выдержу… Все равно лучше, если рядом с ним.

Много месяцев, дней „в ожиданьи прошло. Наш корабль в пути, ты все ближе ко мне. Чтоб в пути тебе было светло, я свечу оставляю в окне“. Ты научил меня этим словам, научил меня ждать.

Столько дней „в ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. Ты поборешь всемирное зло…“.

Столько дней в „ожиданьи прошло, ты в пути, ты все ближе ко мне. У меня отрастает крыло! Я оставила свечку в окне…“. Двести пятьдесят одиноких дней.

„Две души, несущихся в пространстве, мы вас умоляем о согласьи, без согласья смысла в жизни нет“. Мы весь мир умоляем о согласьи. Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

„Наша жизнь пролетает аллюром, мы проклятым вопросам ответим: Аллилуйя любви, аллилуйя!“

Сколько раз он говорил мне: „Я люблю твои руки и речи, с твоих ног я усталость разую… В море общем сливаются реки, аллилуйя любви, аллилуйя!“ Ничего не могу изменить, только ждать. Жду тебя, Юрий.

Ты научил меня молиться за тебя. „Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым“. Я уберегу тебя, Юрий».

* * *

Данди вбегает в дом Армстронга, он вне себя от ярости.

«Они не унимаются. Черт бы их всех побрал. Поцелуйте вы лошадь туда, куда никогда не заглядывает солнце. Аннигиляции хотите? Вы ее получите. Армстронг, где ты прячешься? Ты слышишь меня? Удушу собственными руками. Я уже почти так же силен, как Ветров и Шельга. Я готов к земному тяготению. А тебя, Армстронг, просто задушу. И за друга моего Юрия и за его девушку, ведь это ты погубил Мэри, не посмотрел, что она твоя единственная дочь. Ты подготовил Ветрову и Шельге новую западню. Ничего у тебя не выйдет. Мы не допустим этого. Где ты, Нил, выходи, если ты мужчина!

Смотался, смылся, исчез – труса празднуешь, крутой лугаль? Где вся твоя челядь, филистер? Крысы, падальщики, подлецы, есть здесь хоть одна живая душа? Мне говорили, что в этом доме тысяча тайных ходов и проходов. Туннели, тайные ходы – любимое место обитания крыс. Хорек вонючий, дрочилово, fuck you, doggone it, cunt, cock, arse, shit, fart, son of a bitch, bloody Нил! Кругом темень, это и есть твои тайные крысьи норы, Нил. Вон щель под дверью чуть светится, выходи, вонючая крыса…»

– Ты, Мэри? Это ты, девочка, а я уже попрощался с тобой. Святая Мария, так ты жива! Что ты здесь делаешь, в этой обители греха? У свечи, с Библией в руках… Вся в черном, бедная девочка, гробишь свою юную жизнь на молитву и пост. Боже мой, сегодня пепельная среда. Он запер тебя, мерзавец. Ты не знаешь, чего это все стоило Юрию… Так это он спрятал тебя, твой отец. Почему ты согласилась? Не плачь, девочка, все позади.

– Он угрожал, что Думузи убьет Юрия. Обещал, что с ним ничего не случится, если я уйду от мира, что он удержит Думузи, что скоро прибудет корабль из России и Юрий все равно улетит.

– Подлая ложь – он убережет Юрия, а тот потом улетит. Нет никакого русского корабля, нет и не будет. Все это обман. И от нападения энков он не уберег Юрия. Даже не думал уберечь. Было покушение на него, потом путч волобуев, попытка захвата Совета, попытка арестовать наставника. Но не волнуйся, все в порядке – твой Юрий цел и невредим, в рубашке родился Юрий. И во главе всех заговоров – Думузи, Думузи и твой отец. Неизвестно еще, кто из них главный. Бедная девочка, ты ничего не знаешь. Был бунт бритоголовых. Если бы не Юрий, у них все вполне могло получиться. Но Юрий… Оказалось, что он внук наставника, что он из рода Йодгаров. А ты сидишь здесь в темноте. Ах, подлец, мелкая душа… Что это я болтаю? На Юру опять нападение готовится. Он сейчас далеко, вместе с Шельгой и Ралиной, где-то в тех местах, где тебя похитили. Я хотел найти Нила и заставить его дать приказ отменить нападение. Где он? Нельзя терять ни минуты. Надо ехать туда, предупредить Ветрова и Шельгу. Я рискнул все-таки войти в сеть смартов, но они вне доступа. Надеюсь, не оттого, что схвачены. Послал туда Калибума и Калумума, их не тронут, за них виновные могут получить аннигиляцию. Но они могут не найти наших сразу, точно не известно, где они. Вместе мы найдем их быстрее. Не плачь, девочка, все позади.

– Я не плачу, Нейтен. Это от радости. Кончилось наваждение, туман рассеялся. Я поняла, Данди, надо срочно выручать наших друзей. На моем агалоте, моя машина гораздо быстрее твоей. Бежим! Как хорошо, что ты меня нашел!

– Не спешите, пташки, – выход из темного вестибюля им преградила высокая фигура Армстронга. – Ты хотел встретиться, Крокодил, вот он я. Нил Армстронг – не какой-нибудь тупой синий волобуй. Ты не опередишь меня, Данди, посмотри на красное пятнышко у тебя на груди. А ты, моя дочь, как ты посмела пойти против воли отца? Мой бластер и тебя остановит. Руки, руки… Оба, вы оба, руки на уровне плеч. Вот так, хорошо, послушные дети. Сейчас подойдут мои помощники. На этом мы и закончим игры в либерализм, в демократию и свободу. Я ведь не трогал тебя, ресторатор. Ни я, ни мой отец. Хотя мы всегда знали, что ты – ненастоящий, что на самом деле командир погиб, а ресторатор жив. Кто ты, как твое имя? Говори! Тебе была дана возможность спокойно жить и работать, а чем ты ответил? Черной неблагодарностью.

Я, Нил Армстронг, лугаль Уммы, властью, данной мне законом Аку, арестовываю тебя, ресторатор, выдающий себя за полковника Нейтена Уокера. И тебя тоже, моя легкомысленная, неразумная и неблагодарная дочь. Никто вам не поможет. Кто теперь вас выручит? Где близнецы? Где наставник? Где ваш хваленый Ветров, где его цепной пес Шельга с его длинной девкой? Нет их никого, и больше уже не будет. Погуляли и будя.

– Рано радуешься, змея подколодная, скунс вонючий, грязный койот, сумчатый черт, тасманийский дьявол, я быстрей тебя, ты и глазом моргнуть не успеешь.

Данди почувствовал, как тяжелая деревянная ручка метательного ножа медленно сползла внутри его рукава и уперлась в венерин бугор ладони. «Все, кажется, я готов!»

– Хвастаешься, что у тебя, Крокодил, самая быстрая рука на Диком Западе…

Данди махнул рукой как хлыстом, из рукава вылетел спрятанный там огромный и острый как бритва нож. Нил успел-таки нажать на курок, огненный луч насквозь прошил грудь Нейтена, но нож, страшный ковбойский нож, уже чиркнул ему по шее. Заливаясь кровью, упал без памяти Нил; закрыл руками рану Нейтен, гримаса боли исказила его лицо.

– Вот и все, Мэри, конец настал путаной и нелепой жизни Анджея-Нейтена. Не знаешь, кто такой ресторатор, кто такой Анджей? Ну и не надо тебе знать этого. Больше мы не увидимся, наверное. Да и на Землю, видать, мне уже не вернуться. Жаль, хоть бы одним глазком взглянуть на своих любимых, тогда можно было бы умереть спокойно. Оставь меня, не занимайся ты мной, малышка, сам врачей вызову. Пусть медики спасают нас – и меня, и Нила тоже, видит Бог, не хотел я его убивать. Беги, беги отсюда, придут помощники Нила, задержат тебя. Надо успеть к Юре и Володе. Спасай свою любовь, милая. Всё у вас еще будет, всё будет хорошо. Родишь ему мальчика, он вырастет и станет лугалем Уммы, а Юрий с годами, может, и наставником станет, чем черт не шутит. Беги, милая, беги. Если меня не станет, Юрий знает, что сказать моим девочкам на Земле. Беги, пусть твой агалот летит быстрее молнии, от его скорости теперь многое зависит.