Сказка наоборот

Ну, давай, мой агалотик, давай. У тебя было время отдохнуть. Лишь иногда по ночам я брала тебя покататься. Теперь пришла пора отрабатывать. Скачи, лунная лошадка, скачи, лети изо всех твоих лошадиных сил. Успей вовремя, спаси мне милого друга, спаси того, кого ждала в темнице, кого всю свою жизнь ждала. Послужи мне, конек серебристый. Только он, мой Юрий, мне и нужен, один на свете. Жаль, что отца ранили. Пусть он жив останется, отец все-таки. Но сердце не болит за него. Нет, не болею я за него. Он, говорят, пытался друга моего милого убрать с пути, остиа! Каков мьерда! Просто каброн, а не отец. А я давно свой выбор сделала. Ни на кого не променяю тебя, Юрий, пойду за тобой куда угодно – хоть в пасть дьяволу, хоть в жерло вулкана. Я жена твоя, Юрий, на всю жизнь подруга твоя. Не потому что ты внук наставника. Ты – это ты. И этим все сказано. О святая Мария, сделай так, чтобы я успела, спаси его для меня. А Думузи, иха де пута, пусть его Ан, великий бог неба, накажет.

Я ведь всегда знала о том, что Думузи ревниво следит за всем, что происходит в колонии. Он стал лугалем Урука, собирает оружие – давно задумал захватить Лагаш и создать Совет из своих людей, из волобуев, конечно. Пусть он vete a la polla. Он не знает женщин, чертов maricon. Кто станет энси – не так важно для него, может, и сам станет. Ну а дальше… Дальше, конечно, Земля. Имея такие корабли и такое оружие, захватить Землю не составит никакого труда. Но для начала ему надо было остановить зазнайку Ветрова. Я ведь знала это – почему, caramba, я так легко поверила отцу? Провел меня словно сопливую девчонку.

Интересно, что сейчас с Нейтеном? Хотел помочь Юрию, добрый человек, смелый человек, это он вытащил меня из добровольной темницы. Помог мне, я к жизни вернулась. Будто ослепла – как я могла жить так долго в темноте? Не знаю, кто он такой, но пусть, о Господи, Нейтен останется в живых. Пусть вернется на Землю и встретится со своими женщинами. Es una caña!

В сказке Зигфрид спасает царевну Одетту от посягательств злого колдуна Ротбарта. У нас, похоже, наоборот. Одетта – «благоуханная», от имени Ода – «владелица», «защитница». Воительница Одетта поразит коварного колдуна Ротбарта и спасет возлюбленного. Ведь вы всегда готовы сказать свое слово, мои верные бластеры?

– Эй, близнецы, где вы, нашли группу Ветрова?

– Голос знакомый, это ты, что ли, Мэри? Откуда ты взялась? Ты в машине, что ли? Почему-то ты в темноте и тебя не видно, твой смарт передает совсем темную картинку. Ты жива, слава Ану, где ты была?

– Некогда болтать, надо ребят предупредить. Обо мне потом поговорим. Приближаюсь к Аршаку, сориентируйте меня, где вы сейчас.

– Мы в группе туннелей к северо-западу от Акифера. Надеялись найти их здесь. Это самое глухое и неразведанное место. Но их здесь нет, надо брать восточнее. Ветровские все время были вне зоны, а сейчас прорезались. Они в квадрате Ан 120 – Син 41. Мы уже предупредили их о нападении. Но, похоже, им не выбраться без нашей помощи. Мы по навигатору пробили группы захвата. Их несколько, они стягивают кольцо. Но ты не беспокойся, Мэри, мы их остановим. У нас иммунитет, энки против нас ничего сделать не смогут – никто не захочет аннигиляции.

– Пока вы говорили, я тоже пробила Ан 120 – Син 41. Ничего не смогут… Как бы не так. Вы далеко, не успеете вы, болтуны малахольные, эти мерзавцы всё уже сделают, shit! Эти maricones провернут всё до вашего прихода. Я гораздо ближе, лечу туда.

– Не лезь ты, сумасшедшая, в пекло. Что ты одна сможешь? Они снимут тебя на подходе. Считаешь, раз энки, то полные дураки? Они же видят тебя на навигаторе и перекроют путь твоему агалоту. Не делай глупостей, подожди нас.

– Чего ждать? Ждать, пока грохнут моего Юру? Нет уж, я этого никак не могу допустить. И не допущу. Вы меня недооцениваете.

Корпус моего агалота изготовлен из металла с примесью галлия, он не совсем прозрачен для нейтрино. Это последняя разработка ресёрч-центра при Совете. Не знаете? Эх вы, отсталые вы луняне. Объясняю для неграмотных, пока у нас еще есть время. Часть нейтрино улавливается и отражается специальными фокусными устройствами – таким образом, чтобы в точности восстановить нарушенную исходную нейтринную картину. Получается, что мой агалот – нейтринный невидимка, так что они не видят меня на навигаторе. Вас видят, а меня – нет, не видят и не ждут. Эффект неожиданности. Я преподнесу им сюрприз.

Всё, они уже в поле зрения, конец связи.

«Ну, лошадка, давай, покажем голубым обезьянам, что значит стать на пути настоящей земной испанки. И вы, мои верные бластеры. Шутки в сторону! Придется вам поработать в боевом режиме».

* * *

Ветров с Шельгой и Рали получили сообщение от близнецов о нападении волобуев, но они не успевают вернуться к своему агалоту.

В большом зале на пересечении нескольких туннелей они оказались в окружении нескольких машин энков. Все трое встали спинами друг к другу и приготовили оружие.

– Ну что, Вовик? Радуешься? Вот и настал твой час. Случай, когда наконец тебе пригодится твоя пушка.

– Смеешься? А ведь мой ствол сейчас очень даже пригодится нам. Еще посмотрим, что лучше – их лазеры или наша проверенная пушка, работающая на допотопном порохе. Есть, Юрочка, вечные ценности. Такие как колесо, бумажные книги. И стволы, работающие на порохе. Ну, подходите, туннельные бандиты, голубые негодяи, посмотрим, как вам понравятся мои свинцовые подарки.

Энки уже вышли из агалотов и медленно приближались.

– Будете сопротивляться – всех порежем на биоматериал. Сложите оружие – останетесь живы. Наш повелитель, великий Думузи, – благороден и великодушен. Если согласитесь работать на благо новой Аку, которую построим мы, энки, и которая возьмет под свой контроль и Син, и вашу Землю, Думузи сохранит вам жизнь. Вы, Ветров и Шельга, пригодитесь нам при колонизации Земли. А бабу вашу Рали – в прошлом Ининна – так и быть, мы сохраним в качестве толмача и для ваших примитивных доисторических утех – ха-ха-ха-ха-ха!

Внезапно под куполом в центре зала появляется серебристый агалот – откуда, интересно, он мог взяться? Машина зависает над группой землян. Стеклянный верх агалота откинут, и на фоне светлого потолка чеканно вырисовывается стройная женская фигурка в черном. Мэри, натянутая как струна, стоит на покачивающемся агалоте – красиво стоит, черт побери, – раскинув руки с двумя бластерами.

– Всем на пол, если хотите жить, ни шагу в сторону! – крикнула она, и тут же вокруг нее веером закрутились, закружились зеленоватые молнии. – Ничего не бойся, Юрий. Это я, твоя Мэри. Они еще не знают, что значит любовь земной женщины. Я жена твоя, Юрий, и никому не позволю причинить вред моему мужу.

Она кричала и стреляла, и снова стреляла, разила, смахивая могучих энков лучами бластера, словно хлебные крошки со стола. Это была фурия, богиня войны, бешеная валькирия, маленький черный ангел смерти.

Прошло всего две-три секунды.

Кто-то из энков успел упасть на пол. Остальные были поражены электрическими разрядами и лазерными лучами ее бластеров. Энки бросились врассыпную, мало кто добежал до своего агалота. Те, кто нашел убежище за бронестеклом своей машины, лег на пол и старался не поднимать голову.

– Мэри, Мэри, любовь моя, откуда ты, прелестное дитя?

– Сказка наоборот: Одетта спасает своего принца. Некогда болтать. Сюда подходят еще группы энков на своих тачках. Я спускаюсь. Скорей, в мой агалот.

Шельга вне себя от радости:

– Мэри, ты супер, откуда ты взялась?

– Как я рада всех вас видеть целыми и невредимыми: и тебя, Юрий, и тебя, Шельга, и красавицу Рали, конечно.

Ветров первым вскочил в агалот:

– Дай я тебя обниму, моя принцесса. Сколько же мы не виделись!

– Хватит сопли распускать, ковбой, опасность еще не миновала. Не время для обнимашек-целовашек. Все на места, ремни, damn, пристегнули, качать будет. Я за рулем. Летим, пока не перекрыли выходы из зала. Неважно, в каком направлении, летим туда, где пока свободно. Юрик, блин, смотри, смотри на навигатор, нас опять окружают.

Близнецы, мы направляемся к самому дальнему шлюзу, другого выхода нет, за нами погоня. Подтягивайтесь, если успеете. Пока мы можем рассчитывать только на себя. Я все знаю, Юрий, только без подробностей. И про покушение, и про путч. Меня освободил Данди. Ну, не так освободил, скорее – глаза открыл. Данди ранен, очень тяжело. Нам пытался помешать отец. Он и срезал Данди. Но Данди, конечно, настоящий Крокодил, он успел. Нож, как всегда. Не знаю, что с отцом. Я оставила его, он был без сознания, весь в крови.

Ну, ты совсем не изменился, Юрий. Мой дорогой, ты верен себе. Все летит в тартарары, совсем не время устраивать сейчас перекур.

– Перед каждым важным делом следует покурить. Хорошо, что у Данди всегда есть «Мальборо». Надо покурить, иначе ничего не получится. Ты все сделала, дорогая. Смела врагов, сама ведешь машину, ты все сделала за нас. Похоже, нам сейчас придется принимать важные решения, самые важные решения. Дорога-то наша, то есть туннель, это тупик, в конце – только шлюз, а у нас с собой даже скафандров нет. Не-е-е-т, це дило треба розжуваты. Саме час перекурыты.

– Любишь ты покурить – и до, и после. Боже, что я в тебе нашла?

– Тоже удивляюсь. А вот ты, Мэри, моя драгоценная Мэри, – ты просто находка для неудачливого бизнесмена из России. Нет, я просто везунчик. А ты – мое сокровище. Не знаю, что будет дальше, – будь что будет. Но это будет потом, а сейчас я просто счастлив. Мы снова вместе, не могу поверить собственным глазам. Остановись, мгновенье, ты прекрасно!

– Не лезь ты с поцелуйчиками, ну хватит, Юра, мы сейчас врежемся и разобьемся.

 

Бешеный бен-бен

Серебристая машина подлетает к воротам шлюза. Момент истины. Дальше дороги нет. Близнецы, конечно, могли бы помочь. Но они отстали, они пока далеко. Думузи собрал большую погоню. Волобуям нужны Ветров и Шельга.

– Нам не справиться с такой сворой, – говорит Мэри. – Вас убьют. Один раз они вас уже пощадили, на этот раз нет, не пощадят. Если вы останетесь людьми. Энки не пощадят людей. Придется вам стать богами – аннунаками. Ребята, не вешайте нос, выход есть, выход всегда есть. Вы готовы стать аннунаками? Вам повезло. В этом шлюзе стоит бен-бен. Я посажу вас в бен-бен, вы наденете скафандры и улетите. Другие шлюзы тоже перекрыты. Всё перекрыто. Выход только один – лететь на Землю. Да, не насовсем. Возвращайтесь поскорей, привозите подкрепление. Мы еще разберемся с этими волобуями. И с отцом моим тоже придется всерьез выяснять отношения. Жаль, что он не на нашей стороне. Я не прощу ему предательства. И того, что он хотел сделать с вами, и того, что уже сделал со мной.

Вам надо покинуть Луну, другого выхода сейчас нет. Не бойтесь за нас. Меня простят. Меня не тронут из-за отца. И потом скоро прибудут близнецы, и волобуи не посмеют. Рали тоже не тронут. Она ни при чем. Мы не расстаемся. Мы будем рядом, мы будем с вами.

– Ну уж нет, – сказал Ветров. – Ты полетишь с нами, родная. Никуда я не полечу без тебя.

Мэри не отвечает, только изо всех сил сжимает руль. Ей так не хочется, чтобы Ветров увидел и запомнил ее плачущей.

– Я должна остаться здесь, Юра, неужели ты не понимаешь? Должна встретиться с наставником. Кому-то надо заняться делами колонии. Нейтен ранен, он сейчас никакой. Если вообще выживет. Близнецы – слабаки. Наставник думает о вечном, он далек от обычных лунных дел. Вы с Шельгой улетаете. Если лугалем останется мой отец, все полетит в тартарары. Если мы улетим вдвоем, здесь все рухнет. И когда мы вернемся, Луна встретит нас боевыми бен-бенами. Мы не вернемся, тогда уже мы не сможем вернуться. Энки объявят Земле войну. Прости меня, Юрий. Я люблю тебя, но я оказалась плохой женой. Улетайте без меня, улетайте сейчас. Чтобы вернуться. Мы ждем вас. Я жду. И Рали тоже ждет. Вся колония будет ждать вас. И наставник тоже. Лети, родной, не отказывайся, летите вдвоем с Шельгой. Без нас с Рали. Сейчас нет другого выхода. Ты и сам знаешь. Летите и возвращайтесь. Мы любим вас и ждем вашего возвращения.

Беглецы останавливаются у шлюза. Ралина прощается с Шельгой и остается в машине. Шельга переходит в шлюз. Вслед за ним в шлюз влетают Ветров и Мэри. Машины волобуев рядом. Мэри порывисто обнимает Юрия: «Ты научил меня словам песни: „Я тебя никогда не забуду…“» – и выбегает, не в силах скрыть слезы.

К шлюзу приближаются синеватые волобуи. Шельга вытаскивает пистолет. Гладит рукоятку, снимает предохранитель.

– Правильно говорят: мент без ствола – не мент. Недаром я больше двух лет таскал тебя с собой. Теперь, Юрик, моя работа. ВСВС – Вовка сказал, Вовка сделал. В машину, Мэри, в машину, быстро! Я тебя прикрою.

Шельга открывает беглый огонь, несколько волобуев падают.

– Поешьте доисторического свинца, недоумки из будущего. Ага, не нравится. На Земле, поди, учат нашего брата стрелять получше, чем в селенитских академиях. Мы ваших межпланетных академий не кончали. Поешьте-ка свинцовых пуль, синеватые педики. Вот вам за моего Юрика, вот вам за наставника, за Нейтена, за Мэри, за мою нежную Ининну. Не сомневайтесь, мы еще вернемся. Вернемся и за все рассчитаемся.

Мэри садится в машину. Серебристый агалот с двумя девушками улетает в туннель. Шельга меняет обойму и продолжает огонь, не давая упавшим на землю энкам поднять голову.

– Все, Вова, все, без истерики. Мэри с Ралиной улетели, успокойся, возьми себя в руки, уходим, уходим.

Ветров нажимает кнопку, закрывает вход в шлюз. Они с Шельгой поднимаются на лифте, садятся в бен-бен. «Как им управлять? Что-то я читал про это».

Слышен грохот и стук – энки пытаются взломать двери шлюза.

«Здесь должно быть все просто. У селенитов эргономика такая же, как у нас. Все должно получиться».

– Вон скафандры в шкафах. Наденем потом, по дороге. Была не была, поехали! Пристегнулся, Вова? Задаем конечный пункт – Земля. Куда на Земле? Какая разница? Земля и есть Земля. Наш дом, наша родина. Их техника не понимает наших названий – Россия, США, Байконур, мыс Канаверал. Полетим на глазок. Буду искать Сибирь, там городов поменьше… Чтобы никто из земных человеков не пострадал при посадке. Даешь космос! Красная кнопка – как на Земле. Что тут непонятного? ПУСК!

И серебристая тарелка огромным снарядом вылетает в звездное небо.

Да, рулить этой штуковиной будет непросто. Ветров пытается справиться с непослушным кораблем, тарелка зигзагом несется в сторону Земли, звездное небо кувыркается – то поднимается, то падает, вращается то в одну, то в другую сторону.

– Давай-ка, Вова, надевай скафандр, забирайся в спасательную капсулу, и я тоже попробую, их здесь две, посадка будет непростая, если, конечно, будет эта посадка. Говорить будем по радиосвязи.

– Все, вроде застабилизировал тарелку, отдыхай, Вова. Теперь мистеру Ветрову можно и покурить. В капсуле тесно и душновато, все равно покурить надо. Не думал, что конец будет такой бесславный. Как же мы с тобой, битые-перебитые, тертые хитрованы, прозевали очередную вылазку этих тупых энков?

– Ну, прозевали. Бывает. Почему конец-то бесславный? Выкрутились все-таки. Мэри помогла. Мы целы, живы. Девушки наши тоже в порядке. Летим домой за подкреплением. Время провели, в общем-то, неплохо. Очень даже необычный космический круиз получился. И продолжение ожидается увлекательное. Скучать только будем без наших девчонок, это да. Родина нас с тобой одобрит. Мы вполне свое задание отработали, выполнили так сказать в полном объеме.

– Не понял. Какое такое задание? Мне вроде никакого задания не давали.

– Умный ты, Юрик, куда мне до тебя. А простых вещей не понимаешь. Не было бы задания, никуда бы ты и не полетел. Не добрался бы до Луны. И там бы ничего у тебя не получилось. Все время за тобой пригляд был. Могли бы тебе и объяснить задание. А зачем объяснять? Чтобы ты подневольным человеком себя почувствовал? Они с тобой неплохо сработали. Втемную. И с Максом, похоже, тоже сработали втемную. Есть такое понятие – использовать втемную. И получилось неплохо. У тебя неплохо получилось. Укрепил на Луне российские позиции – раз, помог колонии – два, завязал контакты с лунным правительством на высшем уровне, на самом высшем, во как! – три! Не, Юрасик, ты отработал будьте нате. Не знаю, у кого бы другого так получилось. И я при тебе тоже вроде на месте оказался. На своем месте.

– Не понимаю, Вова, о чем ты. Я даже не знаю, куда мне теперь возвращаться. В Америке заберут как российского шпиона. А в России… Сам же видел: Инна, моя Инна, она сама хотела меня взорвать!

– Во-первых, не факт, что она хотела тебя взорвать. Ликвидировала аппарат, чтобы не оставалось улик, чтобы не было зацепок у ФБР.

– А зачем она со мной хотела говорить?

– Соскучилась, наверное, голос твой услышать хотела.

– Не, это не в ее характере, она барышня без сантиментов, ее всякие эти мур-мур только раздражают. Даже бесят.

С другой стороны, зачем ей надо было обязательно ликвидировать меня? Не понимаю. Мне казалось, она любит меня. Я был уверен. И сам к ней всей душой. Сколько себя помню – Инна-Инна, Инна-Инна. Да и ей ведь было когда-то хорошо со мной, это точно, слава богу, уж в чем-в чем, а в этом-то я как раз неплохо разбираюсь.

– А кому-то было плохо с тобой? Жене, например?

– Да, у нас с Ниной жаркие были ночи. Будешь смеяться, но она считала меня красивым. Дело, конечно, не в этом.

– А эта твоя чистюля, врачиха-офтальмолог?

– С ней тоже получалось неплохо. Она считала, что неплохо, а по мне так не очень, искра не высекалась.

– А с Мэри?

– Ты чего, Вовка, совсем оборзел? Как ты можешь, чего ты в душу-то лезешь? Не только в душу, но и в постель.

– А то, что, если у тебя со всеми одинаково, может, тебе это просто кажется, может, ты чего-то недопонимаешь? Может, Инна твоя не в таком уж восторге от твоих мужских талантов, как ты считаешь? Думаешь, если родственник наставника, то можешь и нос задирать? Строишь из себя гиганта большого секса, а на самом деле – обычный человек обычного темперамента.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что жить надо обыкновенной жизнью. И не строить иллюзии – привязаны к тебе все без исключения женщины или не привязаны. Тоже мне донжуан российского разлива. «Я чувствую, я понимаю в этом, уж что-что…» – тьфу, слушать противно. У меня, к примеру, нет таких проблем. До полета на Луну я вообще не знал, что значит быть привязанным к женщине. А сейчас у меня Рали есть. Мне с ней очень хорошо, мы любим друг друга. И она меня никогда не предаст. Я вернусь, и мы заведем малыша.

– Да нет, Вовка, у меня все это в прошлом. Я тоже хотел бы вернуться на Луну, к своей Мэри. А лучше бы забрать ее на Землю. Да не согласится она.

Разболтались мы с тобой. Смотри внимательней, помогай мне, надо разглядеть, где лучше садиться. Похоже, у нас получится, что задумали, надо бы приземлиться где-нибудь в Сибири. А с органами всякими правоохранительными, так сказать, потом поразбираемся. Если живы будем. Хорошо, если у нас получится не так, как у первого Нейтена, у настоящего, я имею в виду, который разбился при посадке.

Эх, ма, поехали. Двум смертям не бывать, одной не миновать.

Ветров понимает, что не сумеет мягко посадить тарелку, да и выбрать удобное место для посадки, скорее всего, не сможет. Рулит. «Примерно сюда… Хотелось бы оказаться в России, лучше бы подальше от населенных пунктов, чтобы не было жертв. Сибирь… Она большая, не промахнешься…»

Вот уж видны города, поселки, отдельные дома, километров двадцать осталось, неподготовленный пилот не справляется с управлением, тарелка на огромной скорости врезается в атмосферу, корпус бен-бена становится красным, потом белым, сейчас корабль взорвется… Ветров пытается замедлить полет корабля. Поздно.

– Вовка, давай, катапультируйся, чего ты ждешь?

Шельга почему-то не отвечает… Может, уже покинул борт? Все, ждать больше нельзя, Ветров выбрасывается вместе с капсулой пилота. Оглядывается по сторонам – парашюта Шельги нигде нет. Через несколько секунд после катапультирования видит, как его корабль взрывается…

«Я дома, цел. Хорошо это или плохо? Вопрос, большой вопрос. Для начала надо благополучно приземлиться. И потом, черт побери, что с Шельгой-то случилось, почему я не вижу его, неужели он не успел покинуть корабль?»

 

Челябинский метеорит

Падение метеорита в Челябинске – столкновение с земной поверхностью фрагментов небольшого астероида, разрушившегося в результате торможения в атмосфере Земли 15 февраля 2001 года примерно в 9 часов 20 минут по местному времени. Суперболид взорвался в окрестностях Челябинска на высоте 15–25 км.

Экспорт PETS

Политика Бизнес Общество В мире Внешняя политика

По расчетам НАСА, астероид диаметром около 17 метров и массой порядка 10 тыс. тонн вошел в атмосферу Земли на скорости около 18 км/сек.

Судя по продолжительности атмосферного полета, вход в атмосферу произошел под очень острым углом. Спустя примерно 32,5 сек после этого небесное тело разрушилось. Разрушение представляло собой серию событий, сопровождавшихся распространением ударных волн. Общее количество высвободившейся энергии по оценкам НАСА составило около 440 килотонн в тротиловом эквиваленте, по оценкам РАН – 100–200 килотонн. Научный журнал Geophysical Research Letters (англ.), со ссылкой на результаты, полученные после анализа учеными французского Комиссариата атомной энергии данных сенсорных станций, дал оценку в 460 килотонн в тротиловом эквиваленте (самый высокий показатель за все время наблюдений за ядерными испытаниями) и заявил, что ударная волна дважды обогнула Землю.

16 февраля члены метеоритной экспедиции Уральского федерального университета обнаружили в районе озера Чебаркуль фрагменты метеорита. В результате химических анализов подтверждена внеземная природа мелких камней, найденных на поверхности озера Чебаркуль, и доказано, что это обыкновенный хондрит. Сотрудники Института минералогии УрО РАН с помощью метода Ритвельда определили состав метеоритного осколка, найденного в окрестности поселка Депутатский: металлическое железо, магний, никель, титан, оливин, стекло и сульфиты; также присутствует кора плавления. В осколках метеорита анализ выявил включения самородной меди, что необычно для хондритов.

По словам представителя Госдепа США, в районе Челябинска во время испытаний потерпел крушение новый истребитель, разработанный российским ВПК. По имеющимся у США сведениям, оба пилота неудачно катапультировались и погибли. Этот самолет-невидимка обладает повышенными характеристиками маневренности и скорости и предназначен для преодоления американской системы ПРО. Дженнифер Терхорст, заместитель пресс-секретаря президента США, заявила о том, что Россия сознательно нарушает договор по ограничению ПРО.

Несмотря на это, США не останавливают сотрудничества с Россией.

Штаты рассчитывают, что возникшие разногласия не станут преградой для диалога с РФ.

 

Снова в Коряжме

Ветров оказался в тайге, зимой, вдалеке от жилья. Скафандр разрушился от перегрева при входе в атмосферу, космический комбинезон был порван и опален. Какая здесь все-таки тяжесть на Земле, как он мог жить здесь так долго, почти сорок лет, и не замечать этого? С огромным трудом, замерзший, оборванный, измученный и голодный, на пределе сил добрел он, дополз до населенных территорий. Его подобрали охотники в лесу недалеко от маленькой деревеньки. Отогрели, выходили, дали одежду. К весне Юрий восстановился. На вопросы новых товарищей отвечал односложно. Сказал, что из Петербурга, отстал от экспедиции геологов.

Документов нет, денег нет… Явиться в органы… Не поверят, а если дойдет до верха… Могут и убрать. И на поддержку вряд ли можно рассчитывать. Был бы жив Шельга, может, он и наладил бы связь с органами. Эх, отец, отец, зря я к тебе так стремился. А цыганка была права… Нашел-таки я свою любимую. Только счастья ни ей, ни мне это не принесло. Хотел помочь нашим там… Не верится даже. Что сейчас-то мне делать? Макс наверняка что-нибудь придумал бы… Да как к нему подступиться – и там поймают, и здесь арестуют, в тюрьму не хочется что-то, совсем не хочется. Макс для меня теперь так же далек, как эта небесная Луна.

Ветров добрался до Коряжмы под Котласом.

Пришел к Грише Монастырскому.

– Хотелось бы пожить с тобой маленько – месяц, два – до лета хотя бы.

– Эт-ты, что ли, что на Сергуньку похож? Как зовут-то тебя? Юрий, хорошее имя. Георгий-победоносец. Не похож ты нонче на Победоносца, совсем не похож. Исхудал что-то, да пооборвался, а узнать все одно можно. Случилось что? Ну ладно, что случилось, то случилось. Рад я, что навестить меня решилси, ты мне ишо тогда понравился. Поживем вместе. Все веселей будя, да и в работе старику поможешь. Что, нашел ты Сергуньку? Молчишь, вижу, что нашел. Настырный какой. Неужли там, на Луне аж побывал? Настырный, настырный… А того, что поперек себя ширше, видел? – с косичкой который. Чего это я разболтался? Говорят: язык до Киева доведет, а может, и до тюрьмы. Язык мой – враг мой: прежде ума рыщет, беды на сваю голову ищет. Язык спереди ног бежит. За плохой язык хорошу голову потерять можно. Ежли боишься – не говори, а коли уж сказал – так и не бойся. Народна-блин мудрость. А с другой стороны: хороша беседа – не хуже обеда. В общем, располажайся, отдыхай. Сего дни баньку справим, а завтра на рыбаловку вместяк пойдем. Ты слово сдержал: сказал «Приеду» и приехал. И я слово свое сдержу. Пригласил тебя – добро пожаловать в Коряжму!

Ветров устроился рабочим на стройке. Приобрел на рынке какие-то документы, переклеил фотографию. Весна, но здесь, на Севере, еще совсем холодно, мороз. После работы садился он на лавочку, курил, расстегнув ватник, смотрел на Луну, думал о том, что там, далеко, бесконечно далеко осталось его сердце. «Эй, Луна, не печалься… Юрка еще вернется на свою вторую родину. Вернется, вернется, как вернуться-то? Ну, один раз добрался. В первый раз всегда труднее. И теперь, поди, тоже доберусь. Вторая родина – вот как все обернулось. Коварная родина, что у тебя за мысли, Луна, не хочешь со мной поделиться? „Жизнь – это дерзкое приключение, либо ничто“. Кто это сказал – Дэвид Свенсон, что ли? Кто я теперь – прежний Юра Ветров или так и остался его лунным аватаром? Нет уж прежнего Юры Ветрова – земная тяжесть вернулась, а он не вернулся. Фу! – один только воздух, одни воспоминания. Да и остались ли эти воспоминания, может, это только сон о прежней земной жизни? Сон лунного Йодгара о прежней жизни на Земле. Почему сон – а сын мой, Сережа, святым духом появился, что ли? Надо на Луну возвращаться, надо бы нашим помочь там. Вот Сережу повидаю, и махну туда! Там много дел накопилось, там Мэри… Хочешь сеять добро, святой Антоний, праведник из Петербурга, энтузиаст виртуальных плазменных структур? „В мире абсолютного добра не существует – его невозможно ни описать, ни достичь“, – отстань ты от меня, проклятый Свенсон, со своими нравоучениями, тоже мне, умник индусский, с тебя, кстати, все ошибки и срывы и начинались. Делом надо заниматься, а не мудрствовать».

Купил направленную КВ антенну, установил на вершине небольшой сопки, направил на Луну. Подключил приемник. Приходил по ночам, шарил по диапазонам. Наконец нашел. Повторяющийся сигнал. Связь плохая… Через шумы и щелчки… Ему показалось, что он услышал далекий, еле слышный женский голос: «Юрий, Юрий, я жду тебя… Юрий, Юрий, я жду тебя». А однажды – может, почудилось? – «Я тебя никогда не забуду…». На ломаном русском языке. Не уберег я свою любовь. Не сохранил. Вот и стал «магардо». Все, как цыганка сказала, так и случилось. Нет мне прощения.

На железнодорожном вокзале в Котласе из вагона вышел невысокий подтянутый мужчина в демисезонном пальто без шапки. Тепло, солнышко, весна и здесь вступает в свои права. Гладко выбрита голова, густая черная борода. Дежуривший на перроне внушительного вида молодой полицейский сделал стойку. Откуда приехал этот абрек, Кавказ, Ближний Восток? Бдительность, бдительность и еще раз бдительность. Подзаработать тоже не мешало бы, детишкам на молочишко.

– Сержант Громыхайло. Ваши документы.

Приезжий щурится на солнце, не торопясь расстегивает пальто, достает и показывает корочки. Сержант вытягивается в струнку, отдает честь.

– Извините, товарищ полковник, обязан проверять.

– Вольно, сержант. Я ведь в штатском. Значит, не полковник. Просто Владимир Владимирович. Расслабьтесь, сержант. Объясните лучше, как мне до Коряжмы добраться?

В кармане полковника зажужжал телефон. Он отошел в сторону.

– Алло, это ты, Инга? Да вот, в Котласе на перроне. Доберусь до места, позвоню. Слушай, как ты это сделала? Система не могла найти, Наливайко не смог. Сам Даниил Александрович… А ты разыскала. Похоже, ты еще любишь его, колись. Кого, кого? Не меня же, его и любишь.

– Куда мне, старой кобыле? Все в прошлом. Отцвели-и-и уж давно-о-о хризантемы в саду-у-у… Кстати, можешь говорить мне «Инна», передача кодируется. А рядом с тобой никого нет, я уже проверила. Между прочим, Инга твоя вот-вот умрет. Останется только Инна.

В общем так. Отвезешь Юрку в теплые края – отмоешь, отогреешь, приведешь в чувство. И в Центр подготовки. Скажешь, что здесь был наставник, встречался на самом высшем. Дал добро на русскую экспедицию. Готовим десять кораблей – сто человек десант, подготовленные мужики, пора уже там, у вас, порядок наводить. Селениты современное оружие дадут.

– Сам наставник был? Тантризмом, что ли, занималась с ним?

– Что за шутки, Вовик, ты языку-то волю не давай, что за непристойные намеки в адрес немолодой дамы?

– Знаю, какая ты немолодая. Даниил Александрович месяц не мог прийти в себя после встречи с тобой. Произвела впечатление. Можно сказать, фурор. Как тебя вспомнит, сразу приступ тахикардии начинается. А его молодые помощники до сих пор бредят: «Ах, Инга Шторм, ах, Инга Шторм!»

– Давай-ка, дружок, ближе к делу. В общем, объясни Юрке, он будет руководителем, с наставником это тоже согласовано. Пусть Ветров готовится. Вывезем оттуда пожилых, раненых и больных. На Землю пойдут «Дрэгоны» Макса – помнишь еще такого? Это согласовано – два президента встречались. Кандидатура Ветрова с ними тоже согласована. Раз Россия с США договорились – значит дело пойдет. А детали экспедиции я расскажу ему при встрече.

– Не захочет он говорить с тобой.

– Это еще почему?

– А зачем ты хотела его взорвать, собиралась же взорвать – думаешь, он забыл?

– То, что трубку просила передать? Замшелый мент, вот ты кто, Вовка. И оба вы с Юркой – два дуба, школьники-переростки. Просила телефон ему передать – тебя проверяла, дисциплину, верность системе – ты же военный, Вовка, должен понимать. А телефон ликвидировала, потому что ты его выбросил, а должен был по инструкции сам уничтожить. Шевели, шевели мозгами, Шельга, или полковнику уже не положено? Не ПЛАНИРОВАЛОСЬ тогда твое участие в космической миссии. Слишком явно, что майор Шельга – это рука Кремля. Твои мексиканцы были под контролем, они должны были отвезти Юрия к Максу, а ты должен был возвращаться после выполнения задания – дошло? Но ты молодец, оба вы молодцы. В общем, получилось как получилось. Неплохо в целом. В нашем деле всего не предусмотришь. Короче, я приеду. И говорить Юрка будет, и от поручения не откажется, никуда он не денется. И на Байконур потом поедет. Тем более что там его ждет сюрприз. С сыном познакомится.

– Почему познакомится? Он до отъезда часто с Сережкой виделся.

– У него еще один есть. Только постарше. Пятнадцать стукнуло. Наш с ним сын. Борька. По фамилии не Ветров. А на самом деле – полный Ветров. Вылитый Ветров. Пора им встретиться друг с другом.

– Юрка ничего не говорил.

– Не говорил, потому что не знал. Думала, не надо. А теперь поняла. От судьбы не уйдешь. Им обоим сюрприз будет. Пусть Борька с отцом на Луну летит. Могилу деда посетит, с Йодгаром познакомится. Я, кстати, в Китай не еду, все. Буду заниматься только лунным проектом. Понимаешь, почему Инга больше не нужна? Между прочим, ты подал неплохую идею. Сколько лет Сереже?

– Не знаю точно – наверное, десять с небольшим.

– Привози и его на Байконур.

– Как же, отпустят его.

– Ничего, мы сделаем Юркиной бывшей предложение, от которого она не сможет отказаться. Так что привози Сережу, познакомишь с моим Борькой, объяснишь ему, что к чему, пусть смолоду знает, что он из династии лунных Йодгаров. Так сказать, Йодгар, лунный аристократ и господин по праву крови.

– Юрку-то не ревнуешь? У него там зазноба осталась – крутая девчонка. Горячая испанка, хоть и американка по паспорту.

– Не смешите мои лабутены. Будто я ничего не знаю. Да я их и сосватала, если хочешь знать. Мэри – мой человек. Она сейчас лугалем служит – всей колонией заправляет. Армстронг под арестом. Думали, замом у нее Нейтен будет. Думали, дать ему возможность прокатиться в Калифорнию, повидать его «американскую девушку», тоже, кстати, наш человек, и Веронику, их дочь. Слетал бы ненадолго и сразу назад – работы на Луне невпроворот. С ФБР даже согласовали это, те сняли с Нейтена обвинения. Но не получилось. Нет больше Нейтена – не знал? Нет больше лучшего моего агента. Отмучился Нейтен, нелегкая у него жизнь получилась, пусть земля ему будет пухом. Поздно медики селенитские прибыли, не откачали. Так что малышке Мэри нелегко сейчас приходится. Но ничего, она справляется. Маленькая железная лошадка.

А нашего Юрика на место наставника готовить будем. Только до этого пока очень и очень далеко. Надо еще с Луной разобраться. Это нам очень помогло бы, если справимся, конечно, потом и с Землей на равных сможем говорить. И то, и другое, думаю, будет непросто.

Что-то я тебе, Вовик, лишнего наболтала. Старею, теряю форму. Не волнуйся, этот канал хорошо защищен. Но все равно наговорила лишнего, того, что знать тебе не по рангу. Да я спокойна за тебя – что-что, а рот на замке ты держать умеешь, полковник Шельга. До встречи в Центре подготовки. Конец связи.

«Да уж. Инна, Инна. И сейчас проверяет меня. Неизвестно еще, действительно ли что-то с Нейтеном случилось. Кинула пробный шар, так сказать… Вот уж это точно настоящий политический тяжеловес. Интересно, кто кого сборет – Инна или Солярис?»

Полковник отыскал Громыхайло на другом конце платформы. Тот вытянулся – как и положено, ел глазами начальство.

– Вольно, сержант. Где у вас тут стоянка агалотов, за тем углом, что ли? Извините, я имею в виду такси. Мне бы побыстрее до Коряжмы добраться. Там меня заждались. Кстати, есть у вас оружие? Есть? Это хорошо. Не расставайтесь с ним. Пустая кобура – плохая примета. И запомните: мент без ствола – не мент.