На сей раз они быстро нашли нужный кабинет, где их уже поджидал Расторгуев. Эксперт предложил чаю. Все трое уселись за стол.
– Ну, что вы тут накопали? – Капитан в предвкушении даже потер ладони.
– Дайте слово, что не будете смеяться, – попросил эксперт, а его лицо заранее приняло обиженное выражение. Лучко и Глеб, переглянувшись, кивнули. Помявшись, Расторгуев почти слово в слово повторил то, что Глеб уже слышал от Буре: – Я подумал, что, кроме версии о неизвестной науке монете, было бы правильно рассмотреть и другие варианты. Теоретически мы могли столкнуться с художественной стилизацией античного изображения. – Поймав непонимающий взгляд Лучко, эксперт пояснил: – Вполне вероятно, что кому-то просто понравилась красивая картинка: Геркулес, то-се. Изображение могли скопировать, не так ли? Поэтому я стал просматривать все подряд справочники по символике, и вы не поверите, что я тут раскопал. Очень похожее соответствие. Вы будете удивлены, насколько похожее. Убедитесь сами.
По счастливой случайности в произнесенной Расторгуевым тираде после слова «раскопал» на протяжении целой дюжины слов не попалось ни одной буквы «р», от чего его голос прозвучал звонко и почти мужественно.
Эксперт подошел к пыльному стеллажу, снял огромный фолиант и эффектным жестом бросил на стол. Вдохнув поднявшееся облачко книжной пыли, Лучко и Глеб почти одновременно чихнули. Под суперлинзами хозяина кабинета, давно выработавшего противопыльный иммунитет, глаза засверкали явным превосходством. Расторгуев раскрыл справочник на заранее заложенной странице.
– Смотрите. Это официальный герб Испанской ассоциации холостильщиков. Ну скажите же, похож как две капли воды.
– Испанской ассоциации кого-кого? – переспросил обалдевший Лучко.
– Хо-ло-стиль-щи-ков, – по слогам произнес эксперт. Для наглядности он еще сопроводил это жестом жнеца, срезающего острым серпом спелые колосья.
До капитана наконец дошло:
– Да вы ж меня просто как этим самым серпом по…
– Вы же обещали, – насупившись, пробурчал эксперт. Теперь он казался по-настоящему обиженным.
Капитан заговорил примирительным тоном:
– Ну ладно-ладно, допустим. Но тогда, скажите на милость, при чем тут Геркулес? Он же льву пасть раздирает. А холостильщики, насколько я знаю, целят совсем в другое место.
Однако эксперт, видимо, ждал подобного вопроса и был к нему готов.
– А помните старую шутку на эту тему? – спросил он у капитана.
– Не-а.
Расторгуев с готовностью пересказал бородатый анекдот. Вкупе с его картавым «р» вышло очень натурально:
– «Здесь парикмахерская?» – «Нет, здесь делают обрезание». – «А почему на вывеске ножницы?» – «А что, по-вашему, я должен был там изобразить?»
Следователь кивнул, отдавая должное аргументу.
– Так что фигура Геркулеса, усмиряющего льва, выглядит весьма логично, – подытожил эксперт.
Капитан сокрушенно вздохнул.
– Вам тут хорошо теории разводить, а как мне обо всем этом доложить Деду? Просто не представляю. Засмеет.
– Хм, – тихонько вырвалось у Глеба.
– Что значит «хм»? – спросил Лучко.
Глеб ткнул пальцем в фотоснимок.
– Я про эти две буквы: «ev». В латыни есть слово evirare, как раз и означающее то самое.
– То самое что?
– Ну то и означает: «холостить» или «кастрировать». Так что эту гипотезу я бы не отбрасывал.
– Ладно, отличник, садись, «пять»! – Капитан похлопал Глеба по плечу, а Расторгуев одарил его благодарным взглядом. – Ну а ты сам-то что-нибудь нашел? – Следователю явно было мало услышанного.
В ответ Глеб ознакомил Лучко и Расторгуева с результатами своих лингвистических изысканий. Оба принялись было записывать, но Глеб упростил им задачу и выдал распечатки с кратким изложением различных версий происхождения надписи на загадочной монете.
– Вот это я понимаю, штабная культура! – цокнув языком, сказал капитан. – Теперь не стыдно и к Деду на доклад.
Они попрощались с экспертом, и, по уже сложившейся традиции, Лучко завез Стольцева в университет.
* * *
Капитан и еще пятеро сотрудников его отдела сидели на совещании у Деда. Генерал был почти двухметровым гигантом с квадратными плечами и шеей, которая размерами и мощью не уступала холке гордости испанского скотоводства – боевого быка породы вистаэрмоса, с той лишь разницей, что «холка» Дедова располагалась почти на полметра выше.
Собственно, кроме фамилии, ничем дедовским в генерале и не пахло. Это был пышущий здоровьем пятидесятилетний богатырь, на висках которого только-только начала пробиваться первая, едва заметная седина. Капитан в свое время где-то читал, что во всем мире у высоких людей больше возможностей для карьерного роста, чем у их малорослых коллег, чему Дедов служил ярким доказательством. Никаких иных достоинств, кроме габаритов, у шефа не было – разве что прилагающаяся к таким размерам и массе соответствующая сила. Говорили, что однажды во время задержания, еще лейтенантом, Дедов голыми руками взял знаменитого бандита Федора Сытина, более известного как Федя-Амбал. И хотя на совести последнего к тому времени уже имелось как минимум двенадцать доказанных трупов и, как следовало из прозвища, слабаком Федя отнюдь не был, Дед просто сломал его, как щепку. Любопытно, что эту историю хорошо знали и любили пересказывать как в милиции, так и в воровском мире, превратив ее в некое подобие криминального эпоса.
Что же касается Дедова-руководителя, то начальником он был никудышным. Показатели по ведомству постоянно ползли вниз, генерал нервничал и изводил подчиненных, не зная, что еще предпринять. У Деда был один талант – устраивать взбучку личному составу. Тут он был не просто хорош – тут ему не было равных. Кому-кому, а Лучко это было прекрасно известно.
Генерал взял ход следствия под свой личный контроль, что было большим плюсом и огромным минусом одновременно. Хорошо было то, что через генерала можно было в интересах дела надавить на любые силовые и гражданские структуры, если припрет, и тем самым ускорить процесс. Но с другой стороны, личное руководство на практике, как правило, оборачивалось постоянными вызовами на ковер, выговорами и нагоняями. Не стало исключением и сегодняшнее совещание.
После того как Дед оторал свое, он снова дал слово капитану. Лучко доложил о предположениях Глеба относительно надписи на монете. Дед приказал с этого места докладывать подробнее. Его заинтересовала версия, связанная с интернет-сайтом Exit Mundi – как выяснилось, сайт базировался в Голландии, но имел тысячи поклонников по всему миру. На основе материалов сайта, предвещающих скорую гибель планеты, даже вышла книга, и сообщество фанатов с нетерпением ожидало ее перевода с голландского на другие европейские языки.
– Может, есть какая-нибудь нелегальная организация имени конца света? Выясните, есть ли аналогичный сайт на русском языке и кому он принадлежит, – распорядился генерал.
Затем Лучко доложил о версии с кастетом и предположениях насчет нацистского происхождения надписи на монете. Генерал в ответ приказал проверить, нет ли тут связи со скинхедами или любыми другими группировками, замеченными в симпатиях к идеологии Третьего рейха.
Когда дело дошло до Ассоциации испанских холостильщиков, пара молодых сотрудников не сдержали смешков. Лучко метнул в их сторону злобный взгляд. Смех так и застрял у начинающих оперов в горле.
Не забыл капитан и о просьбе Расторгуева о приобретении свежих справочников по символам и гербам. Генерал тут же отдал необходимое распоряжение, а затем резюмировал:
– Значит так, Лучко, продолжай разрабатывать «нацистов», этих твоих нумизматов и «кастратов». Утром в понедельник доложишь.
– В смысле «кастраторов»?
– Иди уже, а то сейчас и тебя, и всех твоих архаровцев собственноручно отхолощу! – рявкнул Дед. – Свободны!
Лучко и остальные приняли эти последние слова на веру и, не испытывая судьбу, проворно выскользнули из кабинета.
* * *
Сидя за рабочим столом, Глеб проверял работы своих студентов. Одним из его любимых домашних заданий была подготовка статей на исторические темы для интернет-энциклопедии «Википедия». А с появлением «Виципедии» – латинской версии энциклопедии – возможностей стало еще больше. Отныне словарные статьи на латыни рассказывали не только о событиях древней истории, но и описывали реалии современной жизни – прекрасная тренировка как для начинающих историков, так и для будущих филологов-латинистов.
Итак, к сегодняшнему дню студенты-первокурсники должны были разбиться на группы и приготовить ряд статей по уже пройденной теме – крито-микенской цивилизации. Именно с нее в свое время и началась античная история Европы.
Первая статья была посвящена Кносскому дворцу. Н-да. Больше «троечки» за это коллективное творчество не поставишь. А между тем тут есть о чем писать и чем восхищаться. Глеб не раз бывал на Крите и благоговейно обозревал впечатляющую колоннаду Кносса, открытого миру Артуром Эвансом – иконой в мире археологии. А главное, история этого открытия была сама по себе настоящим детективным романом.
На живописный холм вблизи Ираклиона в свое время первым обратил внимание еще Генрих Шлиман – он подозревал, что под толщей отложений скрыта древняя столица Миноса. Шлиман уже было подписал купчую с хозяином земли, но затем случилась какая-то темная история и сделку расторгли – считается, что по вине нечестного грека. Шлиман в расстроенных чувствах покинул остров. Вскоре после этого в руки Эванса, скромного с виду, но на деле болезненно амбициозного хранителя Оксфордского музея, попала привезенная из Греции каменная печать, испещренная странными иероглифами. Отправившись в Афины, Эванс приобрел еще несколько похожих печатей. Оказалось, что все они когда-то были найдены в одном и том же месте. Этим местом был остров Крит.
Эванс на собственные деньги приобрел облюбованный Шлиманом холм и приступил к раскопкам. Вскоре миру открылось самое величественное сооружение древней Европы. Дворец, состоящий из более чем тысячи комнат, был построен около тридцати пяти веков тому назад! Кроме прочего, Эванс нашел множество табличек с загадочными письменами трех разновидностей.
Тщетно пытаясь расшифровать письмена и не желая ни с кем делиться лаврами первооткрывателя, Эванс долгое время скрывал находку. Совершив величайшее открытие, самолюбивый англичанин в какой-то момент эгоистично притормозил развитие науки.
В общем, ни одна другая древность не вызывала у Глеба подобного пиетета – и не только у него. Даже бомбардировщики люфтваффе, в мае сорок первого сбросившие на священные берега Крита сотни тонн смертоносного груза, и те по приказу фашистского командования облетали дворец стороной. Поговаривали даже, что приказ был отдан лично Гитлером. К сожалению, ни о чем таком в статье тоже не упоминалось. Глеб пренебрежительно захлопнул папку. Все ясно.
Так, ладно, что у нас там дальше? Следующая работа рассказывала о Фесте, другом критском городе-государстве, вечно соперничавшем с Кноссом. В свое время Глеб просто влюбился в эти обласканные солнцем камни. Он никогда не забудет потрясающий вид на окружающую долину, прекрасно сохранившуюся мраморную лестницу и божественной красоты руины, которые три с половиной тысячи лет назад были великолепным городом и, конечно, не могли не вызывать черную зависть кносского соседа. Здесь же был найден таинственный Фестский диск с надписями, которые до сих пор никому так и не удалось расшифровать. Самое странное, что часть знаков была начертана на глине вручную, а часть нанесена с помощью механических штампов, что наводило на не поддающиеся объяснению параллели с Месопотамией, где тоже использовалась подобная технология, но совсем в другое время. Все это и было весьма точно изложено и более чем изящно проиллюстрировано в энциклопедической статье.
Глеб еще раз перечитал текст и вспомнил об одном очень верном определении красоты, когда-то данном итальянским импрессионистом Элио Карлетти. Тот считал красоту такой суммой взаимодействующих элементов, при которой уже не надо ничего добавлять, отнимать или менять. Статья – именно такой случай. Просто блестящая работа. Глеб проглядел текст еще раз. По обыкновению за подобный практикум он ставил групповую оценку, не зная конкретных фамилий. Однако эта работа была совершенно не похожа на безликий коллективный труд. Надо бы все-таки выяснить имя автора.
Не без сожаления покинув сайт «Википедии», Глеб раскрыл журнал успеваемости. Он редко ставил высший балл с таким наслаждением.
* * *
После некоторого ожидания на официальный запрос, направленный в Министерство внутренних дел Испании, был получен официальный ответ. Лучко взял пакет и нетерпеливо вскрыл. Пролистал первые страницы – они были написаны по-испански – и сразу перешел к переводу:
«По Вашему запросу Министерство внутренних дел Испании с удовольствием предоставляет следующую информацию. Профессия холостильщика, некогда являвшаяся одним из традиционных испанских ремесел, на сегодня считается практически исчезнувшей. Начиная с конца 1980‑х – начала 1990‑х годов все функции холостильщиков и производимые ими операции осуществляют ветеринарные службы.
Что же касается Ассоциации холостильщиков, то она является общественной организацией, призванной спасти от забвения исчезающее ремесло со славным историческим прошлым…»
«Славным историческим прошлым»? О чем это они? Чего там такого «исторического» и «славного» умудрились оттяпать испанцы и у кого? Воображение капитана живо нарисовало музей наподобие кунсткамеры, где в формалине плавали снабженные пояснительными подписями увековеченные доказательства особо славных дел. Брезгливо поморщившись, Лучко снова вернулся к чтению.
«…и обеспечить социальную и правовую защиту для пенсионеров – ветеранов профессии. Количество членов ассоциации: 312 человек. Штаб-квартира располагается в г. Валенсии.С уважением,
По имеющимся у Министерства внутренних дел данным, никто из членов Ассоциации холостильщиков не имел судимостей, связанных с растлением малолетних.капитан Хосе Фернандес Гомес».
Также считаем своим долгом сообщить, что трое из числа членов Ассоциации в разное время задерживались местной полицией по причинам, так или иначе связанным с зоофилией. Однако в связи с отсутствием в испанском законодательстве статей, запрещающих скотоложство, эти лица официально не привлекались к судебной ответственности, однако были оштрафованы в административном порядке за жестокое обращение с животными.
Хотим подчеркнуть, что самому молодому члену организации 76 лет, а самому пожилому – 93. Никто из них, по нашим данным, в течение более чем полутора лет не выезжал в Россию.
Кроме того, доводим до Вашего сведения, что каждому ветерану при вступлении в Ассоциацию был выдан номерной перстень с девизом и гербом. Как нам сообщили из Валенсии, в качестве герба Ассоциации используется изображение Геркулеса, сражающегося с Немейским львом, скопированное с античной монеты. В ближайшее время мы перешлем Вам фотоснимок членского перстня с изображением и девизом.
В заключение рискнем предположить, что некий злоумышленник, не имеющий отношения к Ассоциации, мог обманным или вполне легальным путем завладеть таким перстнем и отправиться с ним в Россию, тем более что, к нашему сожалению, на территории Испании постоянно проживают несколько сотен человек, связанных с рядом российских организованных преступных группировок.
Лучко отложил письмо и в течение минуты фантазировал, как бы мог выглядеть капитан Хосе Фернандес Гомес. Капитан представил себе бравого молодца, сидящего за бесконечно длинным столом на фоне парадного портрета его величества Хуана Карлоса де Бурбона. У молодца были усы а‑ля Сальвадор Дали и такие же огромные вытаращенные глаза.
Не без труда выбросив из головы Фернандеса Гомеса, Лучко попытался осмыслить его письмо. Ну, положим, без информации о скотоложстве можно было и обойтись, а вот снимок перстня стоило бы прислать сразу. Капитан помассировал затекшую шею и подошел к окну.
Значит, все-таки не кастет, а перстень? Отсюда и след на коже? Он вполне мог остаться на виске после удара кулаком. Ну что, снова не там ищем? С другой стороны, этот Хосе, конечно, прав. Маловероятно, что по Москве разгуливает восьмидесятилетний педофил-испанец, и уж совсем невозможно представить, чтобы старик запросто расправился с молодым крепышом, вроде этого паренька, что лежит сейчас в морге. А вот наши бандосы и не на такое способны. Да и на всякие блестящие цацки они тоже всегда были падки. Крупный, броский перстень в их среде – обычная вещь. А приобрести его можно и на законных основаниях. Тогда ниточка ведет к членам российских ОПГ, осевшим в Средиземноморье. Но как до них доберешься? Наивные испанцы надавали всем шенгенских паспортов, приютили матерых убийц и насильников, а теперь расхлебывают. И, кстати, такого рода преступления вполне вписываются в психологический портрет вора-рецидивиста. Скорее всего, отсидел и не раз, так что с «петухами» знаком не понаслышке – видимо, втянулся. А в воровском мире в открытую спать с мужиками за пределами тюрьмы нельзя – братаны не поймут. Вот и приходится таиться и заметать следы, убивая свидетелей позора. А может, это орудует как раз один из «петухов»? Настрадавшись в тюрьме от сексуального насилия, он теперь вымещает злобу на первом встречном? Но как такой силач мог позволить сокамерникам над собой издеваться? Он же сам кого угодно голыми руками удавит. Да, сомнительный вариант, но беда в том, что другого на сегодня нет. Ни расспросы скинхедов, ни версия относительно поклонников теории конца света результатов не принесли. Лучко тяжело вздохнул и принялся писать докладную Деду.
* * *
Уже четвертую неделю подряд Стольцев приезжал к Марине. Сеансы психотерапии незаметно превратились в благовидный предлог для регулярных посещений уютной квартиры и по совместительству приемной Бестужевой совсем рядышком с «Новослободской».
Глебу очень хотелось верить, что участие Марины в его делах недолго останется сугубо профессиональным. Несмотря на то что Бестужева за последнее время успела порядком отстраниться, Глеб все не мог забыть день рождения Цеце. И хотя Марина постепенно набрала почти ту же дистанцию, что разделяла их в день первой встречи, она все же сочла возможным сходить с ним в театр. А это – знак. И пусть разговаривают они исключительно о его видениях и ходе расследования дела душителя – это не важно. Глеб и впредь будет выискивать любые возможности растопить этот лед.
Стольцев нутром чувствовал, что недавнее прошлое пока не отпускает Бестужеву от себя. Марина явно никак не могла восстановиться после какого-то очень болезненного разрыва. Что ж, мужчины иногда бросают даже абсолютно божественных женщин, причем зачастую из-за каких-то удивительно малодостойных особ. Да разве Глеб и сам не совершал подобных глупостей? Набравшись терпения, он решил просто быть рядом. Ну или, по крайней мере, бывать рядом.
* * *
Сегодня он приехал на встречу даже раньше времени и с четверть часа топтался у подъезда, размышляя о том, в каком амплуа Марина выступит на сей раз: психологом или женщиной, испытавающей здоровое влечение к явно симпатичному ей мужчине?
Бестужева встретила Глеба улыбкой, мгновенно спровоцировавшей у него нешуточный приступ тахикардии. Нет, все-таки он вызывает у Марины какой-то еще интерес помимо чисто профессионального.
Ободренный этой мыслью, Глеб занял привычное место в кресле. Сегодняшний сеанс было решено снова посвятить изучению техник, которые позволили бы защищаться от чужих видений и научили бы в нужный момент прикрывать «третий глаз».
– Для начала ты должен еще раз усвоить, что, если человек умеет зажмуриваться, чтобы спастись от яркого солнца, если он может заставить себя заснуть в реактивном самолете, перестав обращать внимание на рев двигателей, значит, в принципе его можно научить «зашторивать» любой из органов чувств.
– Усвоил.
– Молодец. Тогда давай попробуем сегодня освоить технику отвлечения. В тот момент, когда происходит контакт с объектом, ты отвлекаешь себя какой-то мыслью, ярким образом или эмоцией.
– Знакомый способ, – не вдаваясь в детали, сказал Глеб.
Собственно, прием был ему действительно хорошо знаком. В дни бурной молодости Глеб неоднократно пользовался этой хитростью для увеличения продолжительности любовных утех. В нужные моменты он представлял себе что-то особо неприятное – например, разъяренную маменьку своей пассии, внезапно входящую в опочивальню, или иную гадость. Трюк почти всегда срабатывал. А пару раз Глеб, помнится, даже переборщил – отвлекающие фантазии вызвали такое омерзение, что он так и не смог завершить столь приятно начатое предприятие.
– Ну, ты готов?
Глеб охотно кивнул, хотя и не очень представлял, что такого он должен себе нафантазировать. Но тут в голову пришла спасительная идея. И когда Марина вложила в его руку до боли знакомую пепельницу, Глеб и в самом деле абсолютно ничего не почувствовал. Что было совсем неудивительно, ведь в ту секунду, когда несущий в себе следы сотен чужих прикосновений хрусталь коснулся его кожи, Стольцев во всех деталях представлял себе, каким бы мог быть их с Бестужевой самый первый полноценный поцелуй…
* * *
Лучко и его команда только что вернулись после очередного разгона, устроенного Дедом. Капитан снова и снова перебирал версии. Раздался стук в дверь, и дежурный передал ему очередное письмо из Испании. Должно быть, наконец прислали фотоснимок перстня. Лучко нетерпеливо разорвал конверт, вынул фотографию и осветил ее настольной лампой. Изображение действительно очень напоминало рисунок на виске убитого, вот только надпись была совсем другая:
Sin sangre ni tortura.
Внизу был дан перевод помпезного девиза: «Без крови и мучений». Стало ясно: версию с испанским следом придется отбросить. Но это значит, что у него опять вообще ничего нет! Ни одной ниточки. Да уж, теперь Дед его точно отхолостит. Капитан включил электрочайник и потянулся за банкой меда, тщательно спрятанной от коллег в потайных лабиринтах стола.