Вот так влип, браток! Эк тебя угораздило в такое попасть. Да еще понимал бы хоть что-нибудь. Забыв закурить, он плюхнулся в кресло. Мышечная память услужливо подбросила воспоминание от недавнего сидения на неудобной низкой лавке. Недавнего? Михаил даже рассмеялся вслух. Только, что, а именно четыреста тридцать пять лет назад, я сидел на лавочке и попивал вкуснейший без малейших примесей консервантов гранатовый сок, так чудесно освеживший после вчерашнего злоупотребления спиртным, и который, кстати, еще приятно плюхается у меня в желудке. Это было в помещении практически рядом с моей квартирой. В каких-нибудь полутора тысячах километров от нее. Смех носил явную нервическую окраску. Да, так вот и сходят с ума! Он бросил взгляд на книгу, лежащую на столе. Это единственная вещь, способная хоть как-то связать все события последних суток. Здравый смысл, снова не справившись с ситуацией, сделал попытку отключиться.

Стоять! Михаил усилием воли заставил себя мыслить логично. Вчера был тяжелый день. Так? Так! Закончился он не лучшим образом. Было такое! Утром я открыл книгу и попал в шестнадцатый век. Стоп! С этого момента начинается мистика. У людей, даже здоровых, могут случиться галлюцинации и вполне правдоподобные? Могут! Тем более, что присутствие алкоголя является явным провоцирующим фактором. Да легко! А книга? Просто дал тебе ее тот парень. Парень как парень. Есть захотел, а денег нет. Ну и расплатился, как мог. Кто его знает, где он ее взял? У бабушки своей, может. Книга как книга. Ну, разве, что старинная. И, что с того? А посмотрю-ка я ее повнимательней, и все встанет на свои места. Логика хорошая вещь!

Михаил снова взял книгу в руки. Кожа обложки как живая даже с ощущением пульсации. Да это мой собственный пульс! А чей же еще? А кожа просто очень хорошей выделки. Хорошо, разобрались! Раскрыл на первой странице. «Учитесь верить и чувствовать, майор» гласила приписка перед стихотворением. Написана она была теми же чернилами и почерком, что и стихотворение. И буквы были так же как бы в глубине бумаги, только размером поменьше. Возможно, какая-то утраченная технология. А майоров на свете было как собак нерезаных. И будет еще. Несть им числа этим майорам. Михаил поневоле стал снова читать странное стихотворение, но тут же остановился. Мало ли чего? Ну, вот опять! – досадливо подумалось. Мужик, да возьми же себя в руки! Продолжил читать. Не без опаски, правда. Дочитал до конца. Внутренне сжался. И ничего! Вот и вся ваша мистика. Логика! Отлегло сразу от сердца. Встал, положив раскрытую книгу на стол, и принес пепельницу с сигаретами. Закурил с наслаждением. Все встало на свои места. Он, занятый иллюзиями, даже забыл о реальном состоянии дел. Невеселом, прямо сказать. Надо было что-то решать…

«А чего тут думать – трясти нужно!» цитата из старого анекдота подсказала путь. Нужно заняться уборкой того, что наделал ночью. А заодно и того, что наделалось как-то само за последнее время. «А сок-то хорош был» подумалось. Тьфу ты, опять! Нужно потрудиться. Физически. Дурь из головы-то и выветрится. Михаил взялся за уборку с разгромленной кухни и расширился в трудовом рвении на всю квартиру. Работа приносила даже некую радость, и, заняв часа два, разродилась хорошими результатами. Все сияло, не валялось и находилось на своих местах. Результаты же, в свою очередь, благотворно сказались и на душевном состоянии. Как мало иногда нужно человеку – простое действие и тебе уже лучше. Лучше, чем алкоголь. Каламбур получился. Или не каламбур? Михаил не был силен в филологических тонкостях. С чувством удовлетворения он, наконец, плюхнулся в кресло у столика и закурил уже честно заработанную сигарету. «А что там, в книжке еще?» рука фривольно раскрыла книгу и перевернула страницу со стихотворением. «Михаил Сергеевич, убедительная просьба – не откладывайте действия в долгий ящик. Слушайтесь чувств. Успехов, Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази». Прочитал он сверху на следующей странице.

Он сидел оторопело, переваривая прочитанную фразу. Сигарета, испустив в последней агонии струйку дыма, догорела в пепельнице не выкуренная. В голове была полная пустота. Яркий, подробнейший образ Ари с его доброй улыбкой стоял перед мысленным взором. Все существо его вновь было повергнуто в полный раздрай между разумом и эмоциями. «Да, что же это такое?! – он даже не заметил, что мыслит вслух – что вам всем от меня нужно? Я же все уже расставил по местам. Ну не идти же мне к психиатру, в конце-то концов! Я здоровый человек. Да, есть некоторые трудности в жизни. А кому сейчас легко? Я никому не собираюсь отдавать отчета! И никому не должен никаких действий!» взбунтовалось сознание.

И тут он задумался. Глубоко задумался: «Здоровый? Да ведь только сегодня утром ты не хотел просыпаться, мечтая умереть во сне. И не потому, что было физически плохо, а потому, что было невыносимо плохо на душе. И не потому, что пошатнулись привычные экономические устои, а потому, что, потеряв нечто очень важное, совсем не материальное, ты лишился всех человеческих желаний и желания жить как следствие. Это трудно соотнести с понятием «здоровье». Кого ты сейчас пытаешься обмануть? Себя?» Михаил продолжал недвижно сидеть. События последних суток снова закружились в мыслях. Какая-то часть глубоко внутри него была готова во все это поверить и принять. Это странное чувство прирастало, потихоньку явившись зародышем еще более странной мысли: «Так что же ты в этом случае теряешь. За что так тупо цепляешься? За догмы, которые в твоей ситуации яйца выеденного не стоят». Что-то менялось в мироощущении. Какие-то базисные понятия стали покрываться паутиной трещин – предвестником разрушения. «Как там Ари сказал? Учитесь верить и чувствовать, майор» появилась совсем уж крамольная с точки зрения здравого смысла мысль. Михаил вспомнил присказку своего отца: «Семи смертям не бывать, а одной не миновать». Не так фатально, конечно, но общий смысл передает точно. «А что я теряю, в конце концов? Верить меня уже учили, а вот чувствовать можно попробовать научиться» подумал он, резюмируя весь свой мысленный бред. С чего начать вот только? Всплыло былое желание купить жене компьютер, чтобы она не ходила в эти чертовы Интернет кафе. Михаил боялся, что она отвергнет этот его жест, и он будет чувствовать себя полным дураком. «Я боюсь поверить даже в то, что сам очень хочу – почувствовать вновь близкого человека! – пронзила его внезапная мысль – ну разве не прав АРИ? « Вот с этого и нужно начать пробовать учиться!

Теперь он даже не пытался разложить возможные последствия на составляющие. Михаил забегал по квартире, разыскивая все, какие имелись, наличные деньги и сберкнижки. Сел, посчитал. Затем, узнав через справочную адрес и телефон ближайшего магазина, торгующего компьютерами, позвонил и справился о примерной цене приобретения. Денег хватало и немного даже оставалось. Он с энтузиазмом оделся и резво двинул в банк, а затем в магазин. Выбрав по совету консультанта соответствующую конфигурацию компьютера и дождавшись комплектации ее на складе, поймал такси и привез все хозяйство домой. Распаковав все составляющие, с увлечением собрал воедино имеющиеся ингредиенты, радуясь, что производители позаботились о пользователях, сделав разъемы кабелей неспособными к попаданию не в свое гнездо. В конечном итоге на придвинутом к стене столе материализовался новый элемент интерьера – работающий «символ эпохи». С не меньшим энтузиазмом установил операционную систему и необходимые на первый случай программы. Все работало! Михаил был горд собой, забыв, что все навыки приобрел у сына – продвинутого юзера. Привить эти навыки Михаилу было нелегко, но сын, судя по результату, справился неплохо. Сел перед «символом» и затих.

А дальше? Дальше было самое тяжелое. Позвонить жене на мобильник. С полчаса он сидел и думал. Что он скажет? Ничего не надумал. Взял телефон и набрал номер. Трубка долго молчала. Несколько раз палец был готов нажать отбой. Но не нажал. «Да?» – сказала жена.

– Ты это, приходи домой.

Он чувствовал, что говорит оловянным языком деревянные слова. Тишина. Досада на себя уже поднималась, но она вдруг сказала просто.

– Сейчас приду.

И все.

– Жду!

Успел он крикнуть в эфир до отбоя с той стороны. Михаил засуетился, собирая пустые коробки и упаковочный пенопласт, соображал, куда все это деть. Наконец сообразил – выволок и свалил, как попало, на балкон. Благо холодно. Вытряхнул пепельницу, проветрил комнату и, еще раз внимательно осмотрев всю квартиру на предмет возможного беспорядка, уселся ждать. Она пришла минут через пять. Не позвонив, открыла дверь своим ключом и, зайдя в комнату, с удивлением уставилась на приобретение.

– Это что?

Спросила неуверенно.

– Это компьютер. Это тебе. Ты знаешь, я не хочу, чтобы ты ходила куда-то ночью.

Михаил выговаривал эту катастрофически длинную фразу, уперев взгляд в окно. Время, казалось, остановилось. Михаил третий раз за день испытывал это состояние. Прав Ари – с понятием времени не все так просто. Он, внутренне сжавшись, отодрал взгляд от окна и посмотрел на нее. Она стояла и беззвучно плакала. И это вопреки всем страхам, что он ожидал. Все, что угодно мог он выдержать, но только не ее слезы. Тем более без слов. Михаил молча подошел и обнял ее. Она обняла его в ответ.

– Где же ты был так долго?

Спросила она тихо. Михаил не имел ответа. Подхватил ее на руки и унес в спальню. Впервые за целый месяц. Пока нес она, продолжая всхлипывать еще, тихо сказала:

– А я тебе соку купила, гранатового…

Может быть, уметь верить и чувствовать действительно очень важно?