Стоя на широком королевском балконе, который поддерживали каменные звери устрашающего вида, Шайонара смотрела на черные стены города. Обхватив себя руками, она позволила ветру ласкать ее кожу, трепать длинные волосы и полупрозрачные ткани. Бубенчики, вплетенные в локоны, тихонько звенели, вторя ветру.

– Не холодно?

Она услышала, как сзади подошел Акелон, но не повернулась. Только покачала головой:

– Ветер напоминает мне о доме.

– Скучаешь?

– Конечно. Разве ты не скучал по всему этому, когда приблизился к Пустынным землям, и глаза тебе начал застилать песок?

– Да.

Он обхватил ее сзади, прижимая к себе, и зарылся лицом в густые волосы, треплемые ветром. Как и когда-то давно, от него пахло иными землями, чужими традициями, хотя южный ветер стирал границы, стирал различия.

– Я знаю, что для тебя значило оставить дом и последовать за мной, – сказал Акелон. – Я всегда ценю это. И хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Иногда я скучаю по дому, иначе и быть не может. Но мне хорошо, мой король.

Шайонара повернулась, чтобы посмотреть в лицо Акелону и прикоснулась губами к его губам. Длинные ленты ее воздушного одеяния тут же взметнулись на ветру, опутали их обоих, приникли к лицу Акелона, заставив его рассмеяться.

Но вскоре он посерьезнел и внимательно посмотрел на девушку:

– Ты не жалеешь? Что уехала. Среди этери ты бы занимала важное место, а здесь стала всего лишь любовницей короля.

Шайонара улыбнулась:

– Мое племя уважало меня как Деву ночного светила, но с чего ты решил, что это именно то, чего я хотела?

– Но ты утратила свою силу…

– Мой король, я захотела уехать с тобой. Мой народ верит, что после этого ночное светило перестает откликаться на зов. Но с чего ты решил, что сила исчезла? Как говорит твой народ, магия течет по венам этери вместо крови. Мы не можем ее лишиться.

– Мне все равно, – тряхнув головой, Акелон провел рукой по щеке Шайонары. – Главное, чтобы ты сама не жалела.

– Я не жалею. Никогда не жалела.

В тот день, когда до племени добрались чужестранцы, тоже дул южный ветер. Но там, где живут этери, он действительно приносит песок и жар. Сощурившись на ярком солнце, племя вольного народа смотрело на приближающихся всадников. Их приземистые выносливые лошадки явно были утомлены долгим переходом, да и сами всадники выглядели не лучше. Уставшие, голодные, с иссякающими запасами воды. Они представились как путешествующие наследники земель, что граничат со степями на севере. Но вождя не интересовало, кто они.

Чужестранцев приняли, их лошадей вычистили и отправили пастись вместе со стадами этери. Братья и их люди искупались в озере, на берегу которого расположилось племя, переоделись в чистую одежду, и только после этого разделили трапезу с вождем и мужчинами его семьи.

– Я хотел поблагодарить вас… – начал старший брат, но вождь остановил его жестом. Нечего разговаривать о делах прежде обычных церемоний гостеприимства.

Они расположились на мужской половине просторного шатра, где царили прохлада и сумрак. Вождь собственноручно приготовил напиток из горьких зерен, и только после трех чашек настало время бесед.

Этери никогда не интересовались жизнью Семи земель. Те не трогали их, а вольные народы не касались жизни чужеземцев. Для них титулы не значили ничего, а деньги были бессмысленны. Единственное, что имело значение для этери – многочисленный скот, перегоняемый по степным просторам. Редко кто заходил южнее, в Пустынные земли, полные песка и демонов.

– То есть вас не интересует сотрудничество, – хмурился тот, кто представился главным, будущим королем земель, что лежат севернее.

Вождь улыбался, но качал головой:

– У вас нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.

– А если бы нашлось?

Вперед подался странный человек без глаза. От него несло магией и силой, к тому же, он был старше братьев, и несмотря на странные обычаи чужеземцев, именно его Вождь продолжал считать главным.

– Тогда был бы совсем иной разговор, – ответил этери. – Но мы не зависим от вас, и у вас нет ничего, что нужно вольному народу. Но вы можете оставаться нашими гостями столько, сколько захотите.

И они оставались, быстро переняв привычки вольного народа. Старший брат пытался купить еще несколько тарнаров – выносливых южных лошадок, но вождь только улыбнулся. Золото чужестранцев было без надобности вольному народу. Он просто подарил десяток лошадей из огромного стада. И устроил праздник в честь гостей.

Праздник, на котором танцевала Шайонара, Дева ночного светила.

– От Кэртара нет вестей?

Акелон понятия не имел, зачем Эштар решил поинтересоваться. Из вежливости, не иначе. Потому что он лучше кого бы то ни было знал, что Кэртар, Лорелея и их драконы только утром отправились по землям Седьмого дома, чтобы узнать обо всех присутствующих тут драконах. Какие от них могут быть новости. Акрин улетел вчера, и король рассчитывал, что уже сегодня он вернется вместе с чародейкой Мелиссой. Эштар об этом знал, но он всегда недолюбливал магов вообще и Акрина в частности, поэтому не удивительно, что не поинтересовался.

– Нет, дядя. Кэртар только отправился.

Акелон никогда не любил разговоров с Эштаром. Как-то так выходило, что несмотря на дельные советы, после подобных бесед королю неизменно хотелось что-нибудь разбить, причем на мелкие кусочки.

Они устроили встречу в библиотеке. Множество книг, собираемые предыдущими поколениями Лантигеров, всегда успокаивали Акелона. Хотя неизбежная книжная пыль немного раздражала, особых неудобств все-таки не было. Усевшись у резного дубового столика, король листал книгу с подробным описанием собственного рода, красочные таблицы всех Лантигеров. Не очень интересно, но хоть как-то позволяет отвлечься от разодетого и вышагивающего от шкафа к шкафу Эштара.

– Думаю, мне стоит сразу перейти к делу?

– Да, – ответил Акелон, не поднимая глаз от книги. – Лучше так.

– Тебе необходимо жениться.

Мысленно Акелон вздохнул. Он, безусловно, знал, что рано или поздно этот разговор состоится, но предпочел бы все-таки поздно.

– Я так понимаю, мой дорогой дядя, ты уже подобрал невесту.

– Я так понимаю, мой дорогой племянник, – в тон ему ответил Эштар, – ты давно не интересовался делами своего королевства.

Он интересовался. Более чем. Именно поэтому Акелон догадывался, что Эштар поведет речь именно о женитьбе и именно сейчас. Конечно же, королю пришлось бы озаботиться королевой и наследниками, но это вполне можно оттянуть. Если бы не одно «но».

– Казна практически пуста, – Эштар говорил жестко, без привычки смягчать факты. – Твой отец и Вэлрис, увы, не были хорошими владыками. Золота вполне достаточно, чтобы поддерживать земли Седьмого дома и не ударить в грязь лицом. Но если что случится, у нас нет ничего.

– Уже случилось, ты же знаешь. Драконы.

Эштар кивнул:

– Я рад, что ты понимаешь. Мы не знаем, к чему могут привести драконы и их выяснения отношений друг с другом. Очень бы не хотелось оказаться нищим Домом в этот момент. Ты уже разослал письма?

– Конечно. Всем главам остальных шести Домов. Скоро мы узнаем, как обстоят дела с драконами у них.

– Отлично.

Акелон наконец-то отложил книгу на столик. Пялиться в генеалогию расхотелось совершенно. Думать о происходящем, впрочем, тоже. Трудности Акелона вовсе не пугали, и он верил, что драконы – это благо. Вот только понимал, что дядя прав.

– Леди Рекан говорила со мной на днях, – Эштар наконец-то опустился в массивное кресло. – У нее две прелестных незамужних дочери и столько золота, что хватит на несколько Домов.

– Леди Рекан – змеюка и интриганка.

– Да, – Эштар не стал отрицать очевидного. – Но она спит и видит своих внуков владыками Седьмого дома.

– Вот как появятся наследники, так и подсыпет мне яда, чтобы остаться с дочерью при несовершеннолетнем наследнике.

– Очень может быть. Но у тебя есть время повлиять на ее дочь. Кроме того, даже после твоей смерти при ребенке регентом остался бы твой брат.

С кислым видом Акелон посмотрел на дядю. Тот легко и просто рассуждал о политике и чужих смертях.

– Я не хочу жениться, – сказал Акелон.

– У тебя может быть столько любовниц, сколько пожелаешь.

– Дослушай меня, пожалуйста. Я не хочу жениться, но понимаю, что это неизбежно. Давай дождемся вестей от других Домов, прежде чем принимать решение. А пока устрой встречу с леди Рекан и ее дочерьми. Все, как полагается.

Эштар кивнул. Насколько Акелон не любил официальные приемы и церемонии, настолько же Эштар получал от них удовольствие.

– Это все?

– Нет, – живо откликнулся дядя. Он, похоже, начал уже предвкушать прием с леди Рекан. – Я хотел поговорить об этери.

Сначала Акелон решил, Эштар имеет ввиду Шайонару. И только через пару мгновений сообразил, что речь идет обо всем вольном народе.

– Я же говорил тебе о результатах поездки, – нахмурился Акелон.

Его отец, Седрик Лантигер, в свое время спокойно отнесся к желанию обоих сыновей отправиться путешествовать на юг. А вот Эштар заявил, что нечего ездить просто так, можно совместить приятное с полезным и договориться о сотрудничестве. Акелон не возражал против дипломатической миссии вместе с путешествием.

– Да, – согласился Эштар. – Ты говорил, что этери не интересует сотрудничество. Но торговля с ними могла бы многое нам дать. Вспомни хотя бы их горькие зерна. Нигде больше они не растут. Да мешок только их одних будет стоить мешок золота в любом из Домов.

– Этери не интересует наше золото.

– Предложи то, что может заинтересовать.

– Мы говорили об этом, дядя. У нас нет ничего, что могло бы привлечь этери.

– Ты забыл. Кое-что у нас все-таки есть.

Ликование настолько явственно читалось на лице Эштара, что раздосадованный Акелон попытался вспомнить, что он мог важного упустить. Этери проявляли интерес только к своему скоту, но даже лошади Семи домов оказывались бесполезны и бессмысленны в степях, не чета тарнарам.

– Что, дядя?

– Драконы.

Акелон приподнял бровь:

– Зачем этери драконы? К тому же, связанные с людьми.

– Предложи им не связанных. Драконьи яйца.

– У нас есть драконьи яйца?

– Поговори с Акрином и его белым драконом. Будут.

– А этери они зачем?

Эштар рассмеялся и развел руками:

– Мой дорогой племянник, ты встречаешься в библиотеке, но сам не читаешь древних трактатов? Ты не помнишь о связи этери с драконами?

– Это легенды.

– Сами крылатые до недавних пор тоже оставались легендой.

Акелон, разумеется, помнил. Но не мог поверить, что обычно рассудительный дядя всерьез говорит о древних преданиях. Тех, что хранятся в пожелтевших фолиантах с выцветшими иллюстрациями. Такие книги любил Кэртар: всегда приносил их учителю и с восторгом тыкал в изображения. Картинки он всегда предпочитал текстам.

Предания говорят, будто драконы, как и сами этери, создания чистой магии. Таким образом, в жилах вольного народа течет та же кровь, что и в жилах крылатых. Поэтому они всегда близки друг к другу, а в древние времена чуть ли не каждый этери был связан с драконом. Они помогали охранять стада тарнаров и были верными спутниками. Когда драконы ушли в Сумрак, именно этери пострадали больше всего.

– Часть легенд точно врет, – проворчал Акелон. – Вряд ли у этери было столько уж драконов. Связанные с ними люди погибли, когда драконы исчезли. А вольный народ вроде бы не уменьшился уж очень сильно.

– Может быть, часть легенд и врет, – не моргнув глазом, согласился Эштар. – Но часть точно правдива. Предложи этери драконьи яйца, и я не сомневаюсь, они с радостью согласятся торговать с Седьмым домом.

Акелону идея не нравилась. С чего бы драконам отдавать людям потомство? Настаивать тем более не хотелось: ради призрачного шанса торговли с этери, терять таких мощных союзников как драконы.

С другой стороны, подобная торговля дала бы Седьмому дому такие преимущества, что можно не спешить со свадьбой.

Акелон окинул взглядом тусклые корешки книг на книжных полках. Придется, видимо, перечитать некоторые из старинных трактатов – если, конечно, у него будет на это время.

– Хорошо, – наконец, кивнул король. – Я поговорю с Акрином.

Эштар ухмыльнулся. В такие моменты он походил на своего двоюродного брата, опального Вэлриса.

– Пока я поговорю с Шайонарой, – Акелон поднялся. – Она наверняка сможет рассказать мне о легендах этери.

– Главное, не забудь именно «поговорить», – хохохтнул Эштар. Ему никогда не нравилась любовница короля, но, похоже, тот факт, что Акелон не сопротивлялся женитьбе, успокаивал его и примирял с любой фавориткой.

Распрощавшись с дядей, Акелон направился в свои покои. Ему начинало казаться, что слишком много всего происходит в последнее время. А он-то, наивный, полагал, что самое сложное – это взять Кертинар. Некстати вспомнилась фраза, то ли сказанная когда-то-то отцом, то ли вычитанная в одной из пыльных книг: легко взять трон, сложно его удержать.

На власть Акелона никто не претендовал – кроме Вэлриса, конечно же, – но забот и без того хватало.

Он толкнул дверь покоев и вошел в комнату. Шайонара поклонилась королю, ее волосы змеились по обнаженным плечам, едва прикрытым тканью. Но в покоях она была не одна. И гостью Акелон узнал сразу, еще до того, как она обернулась. Узнал по водопаду темных волос, по осанке, по ощущению, которое никуда не исчезло с годами.

– Добрый день, брат, – улыбнулась Алесса.

Она ничуть не изменилась, оставшись той старшей сестрой, которую помнил Акелон. Гордая, решительная, но предпочитающая древние фолианты и снадобья. Выражение ее глаз по-прежнему не изменилось, и в глубине их танцевали те же искры, что можно было увидеть в глазах Кэртара.

В два шага Акелон преодолел расстояние, их разделявшее, и обнял сестру.

– Я скучал по тебе, – искренне сказал он.

В последний раз он видел сестру, когда она, заручившись поддержкой обоих братьев и матери, сбегала из родительского дома. Отец оказался категорически против занятий дочери. Пожалуй, это едва ли не первая вещь на памяти Акелона, когда отец остался в чем-то непреклонен. Он стучал кулаком по столу и заявлял, что принцессе не пристало болтаться со склянками. Когда он решил выдать Алессау замуж, это стало последней каплей. Ей помогли сбежать, но только мать знала, где именно живет теперь Алесса.

– Вижу, тебя нашли, – сказал Акелон.

– О да, твой пес был настойчив. Впрочем, я сама собиралась навестить братьев.

– Очень надеюсь. Иначе ощущаю себя похитителем.

Алесса улыбнулась, но по выражению ее лица Акелон, как и всегда, не мог прочитать чего-то определенного.

– Пошли людей в мой дом, мне нужны мои ингредиенты.

Акелон кивнул:

– Я так понимаю, Шайонара уже ввела тебя в курс дела.

– Да. Но о делах мы поговорим, когда возникнет необходимость.

Как и всегда, она не собиралась ничего объяснять. Акелон подумал, что сестра обязательно найдет общий язык с Акрином: маг тоже не любил лишних слов и разъяснений. Впрочем, дела действительно могли подождать. Сейчас в королевском замке драконов-то не осталось, все тихо и спокойно.

– Да, дела позже, – согласился Акелон. – Сейчас ты составишь мне компанию в каминном зале?

– Я хочу отдохнуть с дороги. Поговорим завтра.

Кем бы ни была Алесса в последнее время, она всегда оставалась королевской дочерью, воспитанной при дворе. Вот и сейчас во всех ее движениях, даже в шелесте простого, на первый взгляд, платья, сквозила царственность. Она не спрашивала у короля разрешения удалиться, она просто покинула покои.

– Странная немного, – пробормотала Шайонара.

– Зато отличный алхимик.

– Ты хочешь золота?

– Было бы неплохо… но на самом деле, я хочу парочку зажигательных горшков. Даже драконам они не понравятся.

Шайонара нахмурилась. Она явно не очень представляла, о чем говорит Акелон. Но ему не хотелось объяснять. Было желание только обнять девушку и не думать больше ни о драконах, ни о разговорах с дядей.

– Вы звали меня, милорд.

Она стояла у входа в шатер и не решалась переступить порог. Акелон, тогда еще будущий король Седьмого дома, откровенно любовался девушкой.

– Вы приглашаете меня внутрь?

– Конечно. Заходи.

– Пригласите.

– Я приглашаю тебя внутрь, Шайонара, Дева лунного светила.

Бубенчики в ее волосах звякнули, когда девушка переступила порог босыми ногами. Она не была похожа на закутанных в ткани соплеменниц. Наоборот, ее полупрозрачные одежды подчеркивали изгибы тела, одновременно скрадывая то, что видеть мужчинам не полагалось. Они струились, словно лунный свет.

– Что значит Дева лунного светила? – спросил Акелон.

– Тебе сказали, кто я, но не рассказали почему?

Он покачал головой. Шайонара улыбнулась:

– Я разговариваю с лунным светом. Общаюсь с духами. Предсказываю будущее. Шаманы занимаются осязаемым, Девы ночного светила – тем, что невозможно увидеть.

– У нас тебя бы назвали магом.

– У вас всех этери назвали бы магами.

Она присела на подушки, на значительном расстоянии от Акелона. Он нахмурился:

– Ближе.

Послушная Шайонара скользнула к нему, будто змея. Ткани одежды опутали Акелона, каждой клеточкой тела он чувствовал тепло девушку. Этери прошептала ему на ухо:

– Девы ночного светила принадлежат всем… и никому одновременно.

– Но ты будешь моей, – сказал Акелон и поцеловал девушку.