В курильнице тлели остатки ароматных трав. Их запах был едва уловим, он предназначался не для транса, не для связи с духами, а только для молитвы, для верной настройки перед тем, что жрице предстоит совершить позже.

Сидя на коленях посреди маленькой молельни, Кэлферей Леорон вдыхала терпкий дым и, прикрыв глаза, позволяла сознанию блуждать свободно, а мыслям течь, не останавливаясь. Ей нужно было расслабиться, поймать нужную волну – иначе планируемое предприятие никогда не увенчалось бы успехом.

Сигхайю почитали по всему Сумеречному миру. Она возникла в тот момент, когда зародилась первая искорка жизни – ведь именно тогда появилась и она, смерть. И будет вечно, пока не погаснет последняя искра жизни, пока не исчезнет Сумрак.

Кэлферей облизала пересохшие губы и вызвала в памяти ощущение богини – не образ, конечно же, ведь у Сигхайи нет воплощения. Не стоит призывать ее раньше времени, давая смерти обличье. Но Кэлферей хорошо помнило те чувства, что испытала на третий день посвящения. То удивительное ощущение, что она не одна, и рядом всегда будет иной незримый мир – и Белая госпожа, отныне скрывающая ее полами своей одежды.

После этого Кэлферей получила собственную маску, означающую, что отныне она полноправная жрица, госпожа Плюща.

Ей часто казалось, что отец позволил подобное только из-за того, что к тому моменту у него уже была новая жена и наследник. И если старшая дочь решила не плодиться и размножаться, а стать жрицей, то почему бы и нет. К тому же, никаких запретов на брак у господ Плюща не было, даже у служительниц Белой госпожи.

Раскрыв глаза, Кэлферей посмотрела на человеческий череп, который лежал перед ней на алтаре. Вокруг него расположилось еще несколько костей, пара оплывших свечей. Но ее взгляд уткнулся в гладкую поверхность черепа, сейчас терявшегося в полумраке молельни.

Она готова. Да, пожалуй, она готова выполнить просьбу королевы и говорить с духами.

Легко поднявшись на ноги, девушка отряхнула свое простое белое платье. Служители Сигхайи обязаны иметь в одежде что-то белое, но Кэлферей, подобно многим, предпочитала ограничиваться деталями на платье или шейным платком. И только в исключительных случаях предпочитала полностью белое одеяние. Когда ее просили быть не леди Кэлферей, а госпожой Плюща.

Как сегодня.

Проверив, что в дорожном мешке лежат нужные травы и сверток белого шелка, девушка потушила угли и покинула молельню. Впрочем, добираться до дворца она предпочла, конечно же, в родовом экипаже.

Когда ее отец, Шиай Леорон, впервые увидел ее мать, то потерял голову и уже через неделю сделал ей предложение – которое она приняла. Все рассказывали, что Руна Леорон была девушкой скромной, умной и не то чтобы красивой, но обладающей особой внутренней красотой. Все ее любили.

В памяти Кэлферей остался только смутный образ медовых волос, мягкого овала лица матери и тонкого запаха полночных лилий. В тот год болезнь унесла многих, и среди них оказалась леди Леорон.

Конечно же, Шиай горевал. И всю свою не истраченную любовь подарил дочери. Но жизнь есть жизнь, и будущий наследник рода понимал это лучше, чем кто бы то ни было другой. Спустя несколько лет он женился на младшей сестре королевы, упрочнив тем самым положение своего рода.

Лилис оказалась вовсе не злобной мачехой. Она была неизменно добра, хотя и думала на несколько шагов вперед – а если не могла, то обращалась за помощью к сестре. Было бы глупо думать, что Лилис ничего не рассказывала Тэа, или что какие-то дела делались без ведома Тэа… но Леороны всегда были верны короне, им нечего скрывать.

Когда у Лилис появились дети, Кэлферей почувствовала себя свободнее. У рода был наследник, появилась еще одна дочь. Да и старик Лайз, дед Кэлферей, пока не собирался на свидание с Сигхайей. В какой-то момент девушка даже с удивлением поняла, что их род стал чуть ли не самым многочисленным среди аристократов Таркора. Их боялись и их уважали.

Но когда Кэлферей попросила у отца разрешения ступить на путь госпожи Плюща, он не возражал. Он все еще хотел баловать ее и потакать – к тому же, имел для этого все возможности.

Поэтому в доме Леоронов появилась маленькая молельня Сигхайи – больше ни в одном особняке семей ничего подобного не было. Хотя иногда Кэлферей с любопытством думала, а есть ли подобная комната в недрах королевского дворца? Интересно, чей череп на том алтаре? Ведь в каждом святилище обязательно должен быть настоящий человеческий череп.

Во дворце девушку уже ждали. Ее провели многочисленными коридорами и лестницами – но перед покоями королевы оставили. Никто бы не решился нарушить покой королевы – и уж точно никто бы не решился прервать ее беседу со жрицей.

Кэлферей прошла первую пустую комнату с огромным балконом. Она только на миг задержалась, чтобы бросить взгляд на город, уже начинавший тонуть во мраке. Луна была почти полной – идеальный день для разговора с духами.

Тэа Шантон ждала ее во второй комнате, в своих личных покоях, куда мало кого допускали. Более скрытой оставалась только ее спальня, куда вела прикрытая сейчас дубовая дверь.

– Ваше Величество, – Кэлферей присела в реверансе.

Королева кивнула:

– Здравствуй. Ты сегодня рано, наш гость еще не подошел.

– Мы подождем.

Кэлферей сняла плащ, положив его на одно из кресел у двери. На Тэа было темное закрытое платье, но полумрак в комнате не позволял разглядеть оттенки. Впрочем, освещением были вовсе не магические шары, а обыкновенные свечи и масляная лампа. Кэлферей оценила: для господ Плюща нет лучшей обстановки, чем настоящий свет.

– Вина? – предложила Тэа.

– Мне нужна ясная голова.

– О да, твои травы вносят ту еще ясность.

Она улыбнулась, но Кэлферей и так знала, что та не хочет ее обидеть.

Девушка видела и Алестуса Шантона, и Тэа, и их детей на многих официальных мероприятиях. Но даже никогда не разговаривала с ними. Пока однажды, после ее посвящение, к Кэлферей не пришла просьба явиться во дворец на аудиенцию с королевой.

Тогда они встречались еще в более официальной обстановке. И Кэлферей готовилась увидеть жестокую властную женщину, которая, видимо, будет чего-то хотеть. И которой придется противостоять.

Но Тэа Шантон оказалась другой. Она и вправду хотела, периодически ей требовались услуги жрицы Сигхайи, в верности которой она не сомневалась. Будучи королевой, Тэа могла приказать своей новой племяннице. Но она только просила. И этим подкупила Кэлферей.

Они устроились в двух глубоких креслах, рядом со столом, на котором стоял графин с вином и несколько бокалов. Впрочем, ни одна из женщин к нему не притронулась.

– Как дела в твоей семье? – спросила Тэа. – Все ли здоровы?

– Да, Ваше Величество. Все пребывают в добром здравии, и ветра обходят их стороной.

Это была старинная ритуальная фраза, теперь все реже звучавшая в Таркоре, да и во всем Шестом доме. Но Кэлферей знала, что Тэа ее поймет. Возможно, она одна из немногих, кто мог бы даже рассказать истинное значение этих слов, теперь почти утерянное в веках.

Это не было секретом, но обычно большинство забывало, что Тэа Шантон не всегда была королевой, и до замужества принадлежала роду Тертинор. Одному из древнейших родов Таркора, чья история восходила к древним племенам кохне, жившим здесь еще до того, как был заложен первый камень города. Именно поэтому и она, и ее сестра Лилис, ставшая мачехой Кэлферей, несли в себе не только частичку этой древней крови, но и их магии.

Общеизвестно, что хотя в королеве есть немного Дара, он слишком мал, чтобы его развивать. И уж точно она бы никогда не смогла стать госпожой Терновника. Хотя ее сын Дэйн, наследник Шестого дома, обучается магии. Но тоже никогда не достигнет хоть сколько-нибудь значительных результатов. Увы, видимо, магическая кровь оказалась слишком жидкой.

Тэа вздохнула:

– Печально, что в Таркоре теперь можно встретить кого угодно, но почти не осталось представителей древних племен. Они жили здесь задолго до того, как были возведены города.

– Мы сами их уничтожили, – спокойно ответила Кэлферей. – Мы оказались слишком цивилизованны, а они не хотели принимать наш путь.

– А мы не желали мириться с несогласными.

Тэа передернула плечами и явно хотела сказать что-то еще, но в этот момент в дверь постучали, и на пороге возник мужчина.

Кэлферей никогда раньше его не видела, но знала, что их третьим гостем будет Къяр Ревердан. Она сразу же ощутила его мощное магическое поле – все-таки господа Плюща, особенно жрецы Сигхайи, обучаются подобным вещам. Он был господином Терновника, причем достаточно мощным – и отлично знавшим границы собственной силы.

Он коротко поклонился.

– Леди Кэлферей Леорон, госпожа Плюща, старшая дочь лорда Шиая Леорона, наследника рода, – представила Тэа, не поднимаясь. – Лорд Къяр Ревердан.

Девушка отметила, что хотя представление было довольно официальным, ни о каких полных титулах речи не шло. Кэлферей не могла этому не порадоваться: если бы Тэа начала выстраивать барьеры между ними тремя, то задача жрицы определенно усложнилась бы.

О Реверданах в последнее время не слышал только ленивый – лорд Вальмонд умудрился предать корону и отравить короля. Кэлферей легко могла понять, почему Тэа хочет выяснить, кто за ним стоял. Впрочем, ни для кого не было секретом, что нынешняя королева и Къяр Ревердан давние знакомые, она могла бы и просто оказать другу детства услугу… и все же Кэлферей сомневалась, что Тэа Шантон не будет делать ничего, что могло быть ей не выгодно.

Къяр Ревердан оказался невысокого роста, с отчетливо проступавшей северной кровью его матери – светлые волосы и кожа, такие же светлые глаза. Он пришел в обычной одежде, которая хоть и показывала, что он не беден, но никак не указывала на его статус. Только дорогая брошь в виде звезды мерцала у шеи. Интересно, оружие он оставил дома или при входе в покои королевы стража потребовала?

– Рад знакомству, леди Кэлферей.

– Я тоже, лорд Ревердан.

– Ее Величество рассказала, зачем вы здесь? – Къяр бросил быстрый взгляд на Тэа, но тут же снова вернулся к Кэлферей.

– Вы хотите поговорить с отцом. И узнать, что стоит за его действиями.

– Гм. В целом, именно так.

– Вы когда-нибудь участвовали в церемонии бесед с духами, лорд Ревердан? Там, на севере.

– Раз или два. Но был только зрителем.

– Значит, вы знаете, что сможете задать все свои вопросы.

Къяр кивнул и, не дожидаясь приглашения, уселся в одно из кресел.

– Похоже, я тут единственная, кто увидит духов в первый раз, – сказала Тэа.

– Может быть, и не увидите. Зависит от того, насколько силен дух лорда Ревердана, и перешел ли он в следующее воплощение.

Поднявшись, Кэлферей решила тут же начать ритуал – с одной стороны, ей не терпелось как можно скорее закончить, а с другой, она уже ощущала легкую дрожь предвкушения, которая бывала каждый раз перед церемониями.

Она разложила курильницу, повернувшись спиной к королеве и лорду Ревердану, и бросила в нее горсть ароматных трав, которые подожгла. Они тут же задымили, заполняя комнату дымом и запахом, напоминавшем о гниющих на земле фруктах. Пока травы прогорали, Кэлферей бросила короткий взгляд на череп оленя, прибитый над входом в комнату. Существовало поверье, что подобные вещи сохраняют от Сигхайи – увидев, что в доме уже есть что-то мертвое, она решает, что была здесь, и проходит мимо.

Девушка положила в курильницу несколько припасенных угольков и наблюдала, как они начинают тлеть, пока догорают последние кусочки травы. Это еще не было вхождением в транс, но Кэлферей уже ощущала, как обостряется ее восприятие.

– Я хочу, чтобы ты поговорил с Исой.

– Принцессой Исой? Зачем?

– Поговорил как господин Терновника.

– К твоим услугам лучшие маги королевства. Разве они не проверяли ее на наличие Дара?

– Проверяли. И сказали, что он примерно равен моему: неясные ощущения, интуиция, но не более того. Все же я хочу, чтобы с ней поговорил ты.

– Хорошо. Если ты этого хочешь, – Къяр помолчал. – А у тебя… все еще бывают эти «неясные видения»?

– Да. Иногда мне кажется, я слышу хлопанье драконьих крыльев…

– Но драконы давно исчезли.

– Ты же знаешь, что они вернутся.

– Мне бы хотелось в это верить.

Кэлферей слышала голоса за спиной, но позволяла разговору течь мимо нее, сквозь нее. Она слышала слова, понимала их значения, но не желала на них сосредотачиваться. Сейчас она пыталась приникнуть к более тонким материям, ощутить то, что невозможно услышать, увидеть или пощупать.

Она знала, что под одеждой Къяра на простом шнурке до сих пор висит маленькая косточка животного – когда-то этот амулет Белой госпожи подарила ему Тэа, перед тем, как он уехал на север. Даже сама Тэа не знала, что он его хранит.

Немного усилий – и вот уже Кэлферей знает, что это косточка из лапы къяра, огромной снежной кошки, в честь которой и получил свое имя лорд Ревердан.

Девушка села с другой стороны курильницы – теперь оба присутствующих в комнате были перед ней, окутанные дымными изгибами. Они замолчали, а Кэлферей положила на угли кусочек смолы. Ее тонкий удушающий аромат тут же начал вплетаться в дым, унося мысли девушки еще дальше. Она уже могла ощущать яркую магическую ауру Къяра и более спокойную, но плотную от Тэа.

Достав из холщового мешочка, принесенного с собой, сверток белого шелка, Кэлферей бережно развернула его. В ее руках была костяная маска, которую она получила на третий день посвящения. Которая была символом того, что она полноправная госпожа Плюща, что она может проводить даже сложнейшие ритуалы. Что она может говорить с духами.

Приложив маску к лицу, Кэлферей завязала на затылке ленты. Кость была тяжелой и приятно холодила кожу.

Жрица достала и бубен, начиная отбивать ритм Песни духов и вполголоса напевать слова, переданные следующим поколениям еще древними народами севера. Она ощутила краткий проблеск узнавания у Къяра – возможно, при обучении ему передали некоторые заклинания на этом языке.

На землях Семи домов верят в перерождение. В то, что человеческий дух после смерти не исчезает, а снова возрождается, в новом теле. При этом существует множество условий, при которых может случиться так, что дух возродиться не сможет – только жрецам известны они все. Кэлферей знала, что после сделки с демоном он поглотит человеческую душу, и она станет всего лишь частью самого демона. Или душа может отказаться от перерождения, став духом-защитником своего рода. Или, наоборот, духом мщения, преследующим обидчика.

Люди верят, что с любым духом можно связаться. И даже с душой, которая переродилась в новом теле – если жрец будет достаточно силен. Была ли Кэлферей достаточно сильна? Она не знала. До этого ей приходилось общаться только с теми духами, что по какой-то причине отказывались от немедленного перерождения.

Ритм ускорился, древние слова стали жестче. Жрица мысленно тянулась в зыбкий бестелесный мир, который могла только ощущать. Но ответом ей была пустота. Духи, множество духов… но ни единого следа лорда Вальмонда Ревердана. Как будто его никогда не существовало.

Кэлферей наращивала ритм бубна, использовала все то, чему ее учили как жрицу Сигхайи, чтобы обнаружить того самого духа, вызвать его в комнату и задать вопросы. Даже если он уже возродился в новом теле.

По комнате королевы прошелестел отчетливый вздох, и пальцы Кэлферей, отбивавшие ритм, застыли над натянутой кожей бубна. Она произнесла ритуальную фразу на древнем языке, которая должна была привязать духа к здесь и сейчас, не дать ему исчезнуть, пока она сама не позволит. Потом она негромко сказала:

– Ты здесь, Вальмонд Ревердан, потому что у нас есть вопросы. Готов ли ты ответить на них?

Над курильницей из дыма соткался призрачный силуэт, напоминавший человеческий – это можно было считать утвердительным ответом. И хотя он выглядел весьма условно, Кэлферей видела, что он стоит спиной к ней и лицом к сыну и королеве. Къяр издал странный приглушенный звук, девушка ощущала его смятение.

– Говори, потому что мы заклинаем тебя, – сказала Кэлферей. – Ты хотел предать корону?

Да, пронесся ответ в ее сознании, грубый мужской голос, который прошел сквозь нее и устремился к Къяру и Тэа. Они тоже его слышали – слышали сквозь сознание жрицы.

– Это было твое решение? – спросил Къяр.

Да.

Призраки не врут. Духи просто не знают, что такое ложь.

– Кто давал тебе деньги? – внезапно спросил Къяр. – От кого они поступали?

Другие мятежники.

– Зачем?

Король мертв, да здравствует новый король. Смерть Алестуса – всего лишь первое звено в цепочке. Чтобы вознесся новый король.

– Кто они? – громко спросила Тэа. – Кто эти другие мятежники?

Денривы и…

Пауза. Он не мог говорить. Назвал старинный род, давно не живущий в столице, и замолк. Кэлферей ощутила блок, который еще при жизни Вальмонда поставил какой-то мощный маг. Настолько мощный, что даже после смерти ему не позволялось говорить.

В тот же миг, как она это поняла, поняли и Къяр с Тэа. Но даже господин Терновника не мог с наскока снять такой блок – и с живым-то человеком это не просто, а уж с призраком и подавно. Къяр быстро понял, что так просто ответ не получить. И задал другой вопрос:

– Они применили внушение? Заставили тебя это сделать?

Они грозились убить вас. Уничтожить Реверданов. Убить тебя и Эльзу. У них бы хватило сил.

– Почему же они сами не убили короля?

Потому что знали, что предатель умрет.

Кэлферей чувствовала нарастающее напряжение, ощущала его и в то же время не понимала, как сдержать. И слишком поздно поняла, что все тот же блок продолжает работать. Пока дух говорил, мощь копилась, чтобы, наконец, взорваться, смести присутствующие сознания, превратить их в пепел и отправить в те же пределы, из которых говорил дух Вальмонда.

Сложно сказать, что могло произойти. Кэлферей никогда в жизни не сталкивалась с такими мощными блоками, тем более, продолжавшими работать с призраками. Но она ощутила, что Къяр не просто так был господином Терновника – выставленный им мысленный щит прикрыл всех в комнате, смягчил удар.

Когда сознание Кэлферей полностью вернулось в тело, она поняла, что лежит на холодном полу, среди догорающих свечей и почти потухшей курильницы. Ее бубен и маска с порвавшимися лентами валялись рядом, а дым от трав почти рассеялся.

Она неуверенно поднялась и огляделась. Къяр выглядел помятым, но постепенно приходил в себя – как маг он успел поставить хороший щит, прикрывший заодно и всех их.

Къяр наклонился над Тэа, которая не шевелилась. Но обеспокоенным он не выглядел: не обладая особыми способностями, королева вряд ли могла противопоставить удару что-то серьезное, но щит Къяра определенно прикрыл и ее.

– Все в порядке, – кивнул молодой лорд Ревердан. – Ты доберешься домой?

– Меня ждет карета у дворца.

Къяр кивнул. У них всех еще будет время подумать о том, что произошло – хотя Кэлферей не сомневалась, задумаются они над очень разным. Девушку никогда не волновали интриги и заговоры. Ей было плевать, кто сейчас на троне. Но ей хотелось обсудить с наставницей такой необычный магический блок на духе – хотя она и не скажет ей, кому принадлежал призрак.

Залив угли водой, Кэлферей надежно упаковала все в мешок. Она поднялась и нетвердой походкой отправилась прочь из королевских покоев. Только на пороге остановилась, чтобы обернуться на скрипнувшую дверь.

Раскрыв дверь спальни, Къяр на руках вносил внутрь еще бесчувственную Тэа. Кэлферей могла увидеть огромную кровать, на которую он укладывал королеву.