Единственное место, куда Дора могла пойти после того, как ушла от Даниэлы, был дом ее крестной, Мелины. Старуха обрадовалась крестнице, но узнав, что та осталась без работы и хотела бы пожить у нее некоторое время, страшно перепугалась. Она жила очень бедно и прокормить Дору была просто не в состоянии. После долгих уговоров она все-таки согласилась принять девушку у себя до того времени, как та найдет себе новое место. Дора сказала, что кое-какие деньги у нее есть и за еду она сможет платить Мелине. Дора честно искала работу, но без рекомендаций ее никуда не хотели брать. Однажды Мелина взяла ее с собой в гости к старой подруге, жившей по соседству.

- Познакомься, Аманда, - сказала она, указывая на Дору. - Это и есть моя крестница, о которой я тебе говорила.

Подруга кивнула и принялась расспрашивать Дору о ее прошлой работе и о том, почему она ушла. Дора соврала, что бывшие ее хозяева переехали. Именно поэтому она и не могла их теперь найти, когда выяснилось, что везде требуются рекомендации.

- Может, моя дочь Каролина сумеет тебе помочь, - сказала Аманда. - Она работает в Доме моделей, и, насколько я знаю, ее начальнице требуется служанка.

- Как бы я была вам благодарна… - вздохнула Дора.

- Каролина сейчас на работе, - сказала Аманда. - Но как-нибудь на днях я вас познакомлю.

- А как зовут ее начальницу? - спросила Дора.

- Даниэла Лорентэ, - ответила Аманда.

Дора вздрогнула и отвела глаза. Ни от Аманды, ни от Мелины это не укрылось, но они не знали, как объяснить странный испуг девушки. Через несколько дней Мелина опять привела Дору в гости к Аманде. На этот раз Каролина была дома. Дору ждала еще большая неожиданность. Она узнала в Каролине ту женщину, что когда-то приходила к сеньоре Даниэле, после чего сеньор Альберто ушел из дома. Каролина не признала Дору, хотя ее лицо показалось ей знакомым. Дора сидела сама не своя от страха и еле лепетала что-то в ответ на расспросы Каролины. Каролина все-таки пообещала поговорить с хозяйкой Дома моделей, и Дора ушла в ужасе, не представляя, что будет дальше. «Где же я ее видела?» - думала Каролина, по вспомнить никак не могла, и в конце концов решила не мучить себя понапрасну. В последнее время она была в таком легком счастливом настроении. Херардо чуть ли ни каждый день заходил в Дом моделей, чтобы повидаться с ней, часто приглашал ее куда-нибудь в кафе или в ресторан и провожал домой. Она не могла нарадоваться, глядя, как легко он общается с Лало и Федерико. Часто они гуляли вместе. Херардо сдержал слово и сводил мальчиков на футбол. Каролина пошла с ними, хотя ничего и не понимала в футболе. Весь матч она смотрела не на поле, а на Херардо. Он, впрочем, тоже мало что видел из того, что происходило на поле. Каролина вдруг снова ощутила себя молодой, красивой женщиной. Женщиной, которая может нравиться. Даже Аманда вроде бы подобрела в последнее время, глядя на дочь и «дона Херардо», как она называла адвоката. Своей подружке Мелине она заявила, что дело явно движется к решительному объяснению. Только вот для того, чтобы выйти за Херардо, Каролине необходимо оформить развод с Альберто, а с этим дело что-то затянулось…

Альберто вызвали на свидание. Давно уже никто не навещал его, и он гадал, кто бы это мог быть… Войдя в комнату для свиданий, он увидел Гонсало. С одной стороны, он обрадовался ему, но с другой… Альберто казалось, что Гонсало приходит к нему не столько, чтобы проведать и поддержать его, сколько, чтобы позлорадствовать, видя дружка в таком ужасном положении. Впрочем, на этот раз Гонсало появился, как нельзя кстати. Альберто давно написал письмо Даниэле и все ждал случая передать его. Благодаря приходу Гонсало такой случай ему представился.

- Ты должен найти Даниэлу, - сказал Альберте - Наверное, она уже вернулась из круиза. Пойди к ней и отдай вот это письмо…

- Можно узнать, что там написано? - поинтересовался Гонсало.

- Я тут прошу у нее прощения. Пишу, что готов стать перед нейна колени, только бы она вытащила меня отсюда.

- Это надо было сделать с самого начала, - Гонсало с сомнением покачал головой. - Но ты же такой упрямый. Ах, Альберто, ты же лучше любого другого знаешь, что ложь действует на женщину гораздо лучше, чем угрозы…

- В этом письме нет ни слова лжи, - сказал Альберто. - Ты не представляешь, Гонсало, что. мне пришлось здесь пережить. Это ужас! Если бы я мог рассказать тебе…

Альберто закрыл лицо руками. Вид у него был жалкий. Гонсало положил письмо во внутренний карман и, ободряюще похлопав приятеля по плечу, вышел из комнаты.

Тем же вечером Гонсало пошел к Даниэле. Он позвонил в ее квартиру снизу по домофону, но Даниэла довольно долго не хотела его пускать. Зная Гонсало, она просто-напросто боялась его. Однако он сумел все-таки добиться, чтобы она ему открыла. Он сказал, что у него письмо от Альберто, и принялся так красочно описывать жалкий вид Альберто и его ужасное состояние, что сердце у Даниэлы не выдержало, и она впустила Гонсало.

- Давай письмо и убирайся, - сказала она, едва он перешагнул порог ее квартиры.

По лицу Гонсало гуляла хитрая усмешка.

- Какая же ты наивная… -сказал он, захлопывая дверь за спиной.

Даниэла бросилась назад в гостиную, но он настиг ее и, повалив, стал целовать. Даниэла отворачивала лицо от противных мокрых губ Гонсало и пыталась вырваться, но он цепко держал ее, навалившись на нее всем телом. Наконец Даниэле удалось спихнуть его. Она вскочила и бросилась вверх по лестнице в свою комнату. Она едва успела запереть дверь, как Гонсало оказался с другой стороны двери.

- Ты от меня не уйдешь! - хохоча, кричал он. - Лучше не сопротивляйся, Даниэла!

Под его тяжелыми ударами дверь содрогалась и, казалось, вот-вот должна была вылететь. Дрожащими руками Даниэла схватила трубку радиотелефона и стала набирать номер полиции. Пальцы ее прыгали, она не попадала на нужные цифры, и вновь и вновь пыталась набрать номер. Гонсало услышав из-за двери, как она кричит в трубку: «Полиция! Ответьте, полиция!» бросился вниз, в гостиную и, подняв трубку основного телефона, сказал Даниэле, что ничего у нее не выйдет. После этого он выдернул телефонное гнездо «с мясом», и телефон в комнате Даниэлы тоже онемел. Гонсало вновь неспеша поднялся по лестнице и стал методично вышибать дверь в комнату Даниэлы. Вне себя от ужаса Даниэла бросилась в лоджию и стала призывать на помощь идущих внизу по улице людей.

- Помогите! Помогите! На помощь - кричала она.

Гонсало, услышав ее крики, понял, что пора уходить. Проклиная Даниэлу, он спустился по лестнице, задержался перед зеркалом в гостиной, чтобы привести себя в порядок и оправить одежду, а потом медленно вышел из квартиры.

На крики Даниэлы прибежал дон Висенте. Услышав из-за двери его голос, Даниэла открыла дверь и спустилась в гостиную. Она была сама не своя от испуга. Дон Висенте предложил побыть с ней немного, пока она не успокоится, но Даниэла уже приходила в себя. Она поблагодарила дона Висенте, сказала, что запрет хорошенько входную дверь и постарается уснуть. Старик сказал, что если ей что-нибудь понадобится, он в любую минуту готов к ней подняться, и ушел.

Джина на следующий день покрутила пальцем у виска, когда Даниэла рассказала ей о случившемся.

- Ну что ты за человек?! - сетовала она. - Разве можно было открывать такому подонку, как Гонсало.

- Ладно, Джина, не будем больше об этом, - попросила Даниэла. - Мне не хочется об этом думать.

Она действительно старалась больше не думать о случившемся. Даниэла не стала заявлять на Гонсало, предположив, что он, вероятно, уедет из города, и надолго. Так оно, собственно, и получилось. Навестив Альберто в тюрьме в последний раз, Гонсало сказал ему, что Даниэла даже не стала читать его письма. Порвала его там же, на глазах у Гонсало. С удовлетворением отметив, как окаменело в гримасе злобы лицо приятеля, Гонсало попрощался с ним, сообщив, что уезжает надолго и далеко, и пообещав писать. Альберто практически не слушал его. Последняя надежда вырваться из тюрьмы для него рухнула. Даниэла хочет покончить с ним. Ну что ж… Когда-нибудь он выйдет из тюрьмы, и тогда они попляшут… Они все у него попляшут!

Между тем для Даниэлы последующие дни до субботы прошли относительно спокойно, если не считать бурного визита Иренэ в Дом моделей. Иренэ явилась, устроила скандал и даже заявила Даниэле, что беременна от Хуана Антонио, но Даниэла не слишком-то ей верила. Она уже достаточно узнала Иренэ. Херардо приходил просить у нее прощения за скандал в полицейском участке, и она простила его. Фелипе был сам не свой и то принимался ругать Джину на чем свет стоит, то бросался к ней и начинал умолять ее забыть проклятого немца…

Но вот наступила суббота. Даниэла нервничала все больше и больше, и Джина даже перестала подшучивать над ней. В назначенное время они поехали на площадь Анхель-де-ля-Индепенденсиа на машине Джины.

- А вдруг он не приедет? - спрашивала Даниэла.

- На что спорим, что приедет? - успокаивала подругу Джина.

- Господи, я больше не могу… - смеялась Даниэла.

- Это я больше не могу! - сердилась Джина. - Со вчерашнего дня ты ни о чем другом не можешь думать!

- Но это же естественно…

- Из-за тебя я тоже начинаю мечтать о Хансе, как сумасшедшая!

- Джина, Германия неблизко отсюда…

- Подумаешь… чуть подальше США. Эй, гляди веселей!

- Что ты тащишься, как черепаха? - с упреком сказала Даниэла.

- А ты хочешь, чтобы мы разбились?! - проворчала Джина, но скорость все-таки прибавила. - Ах, я умру, не от любив!

- Джина! Джина! Смотри!

Автомобиль Хуана Антонио стоял посреди площади. Не заметить его было невозможно. К бортам машины была привязана целая туча красных воздушных шаров, по форме напоминающих сердце. Шары держали транспарант, на котором огромными буквами было выведено: «Даниэла, я тебя люблю!». Сам Хуан Антонио, по-турецки сложив ноги, сидел на капоте своей машины с тем идиотским видом, который отличает влюбленных и за который им многое прощается.

Даниэла выскочила из машины. Хуан Антонио бросился ей навстречу. Они обнялись и долго не выпускали друг друга из объятий.

- Я поехала! - нажав на стартер, крикнула им Джина, понимая, что она здесь лишняя.

- Как тебе мой сюрприз? - спросил у Даниэлы Хуан Антонио.

- Замечательно! Просто не могу поверить.

- Подожди секунду! - Что ты делаешь?

Хуан Антонио перерезал веревку, державшую транспарант, и, свернув его, отпустил шары. Десятки алых сердец стали медленно подниматься над площадью.

- Вот так и наша любовь! Достанет до самого неба! - воскликнул Хуан Антонио.

- Ты сошел с ума! - смеялась Даниэла.

- Да я сошел с ума! - радостно подтвердил Хуан Антонио. - Я без ума от тебя, без ума!

Он сел за руль, и Даниэла села на переднее сидение рядом с ним.

- Куда поедем? - спросил Хуан Антонио. - Нам о стольком нужно поговорить…

- Я хочу увидеть Монику, - сказала Даниэла.

- Она, наверное, уже ждет нас дома.

- Думаю, она не слишком жаждет со мной познакомиться…

- Во всяком случае, она согласилась познакомиться с тобой, а это уже кое что.

- Тогда давай заедем ко мне, дорогой. Возьмем подарки, что я покупала для нее в Майами, и сразу поедем к вам.

- Прекрасная идея! В путь!

Машина Хуана Антонио рванулась с места и понеслась по улице. Они заехали за подарками, и Хуан Антонио с удивлением обнаружил, что Даниэла живет в том же доме, что и Иренэ. Он ничего не сказал Даниэле, но про себя забеспокоился. Если Иренэ решит мстить Даниэле, это соседство может оказаться совсем неуместным. У Даниэлы они задержались совсем не надолго. Даниэла избегала объятий и поцелуев.

- Самое главное сейчас - Моника, - повторяла она.

У Хуана Антонио дверь им открыла Мария. Она пошла за девочкой и долго не возвращалась. Даниэла страшно нервничала. Хуан Антонио, видя это, стал громко звать Монику. Наконец девочка появилась в дверях, подталкиваемая Марией в спину.

- Где ты была, Моника, иди-ка сюда, - позвал ее Хуан Антонио. - Ну-ка, поздоровайся с Даниэлой.

- Здравствуй, Моника, - сказала Даниэла.

:- Почему ты ничего не отвечаешь? - Хуан Антонио наклонился к дочери.

- Я знаю, что не слишком тебе нравлюсь, - обратилась к девочке Даниэла. - И я тебя понимаю. На твоем месте я чувствовала бы то же самое. А еще я понимаю, что ты вряд ли примешь сейчас от меня что-либо, но я все равно принесла тебе подарки… Смотри, вдруг тебе понравится…

Моника равнодушно взяла игрушки.

- Ты ничего не хочешь сказать? - спросил Хуан Антонио.

- Спасибо, - сказала Моника.

- Ты очень красивая, - Даниэла заглянула в глаза девочке и погладила ее по щеке. - Я думаю, ты очень похожа на твою маму.

Моника молчала.

- Ну что ж… - сказал Хуан Антонио. - Раз Моника не хочет и рта раскрыть, позволь представить тебе, Даниэла, Марию. Она очень давно работает в этом доме и стала практически членом нашей семьи.

. - Очень приятно, - Даниэла протянула служанке руку.

- Спасибо, сеньорита, - Мария пожала руку и сказала, что ей, наверное, лучше оставить их одних с девочкой.

Она вышла, и Даниэла наклонилась к Монике.

- Меня очень огорчило то, как ты говорила со мной по телефону, - сказала она. - Я знаю, что никого невозможно любить сильнее мамы и что никто не может ее заменить. Я тоже потеряла маму, когда была совсем маленькой. Но я до сих пор ее помню… и никогда не забуду…

- Почему ты ничего не говоришь? - спросил у дочери Хуан Антонио. - Ты никогда не была такой тихоней!

- А что мне говорить? - Моника подняла на него глаза.

- Наверное, у тебя много кукол… - предположила Даниэла.

- Да, - кивнула девочка.

- Может, покажешь мне их? Я обожаю кукол… Знаешь, когда я была маленькой…

- Я пошла к себе в комнату, - резко перебила ее Моника.

Даниэла молча смотрела ей вслед. Хуан Антонио присел возле нее на диван и обнял за плечи.

- Не беспокойся. Она же приняла от тебя подарки и не грубила тебе… А это уже кое что…

- Наверное, ты прав, - согласилась Даниэла. - По сравнению с тем, что она наговорила мне по телефону…

- Это на нее так влияет одна школьная подружка, - объяснил Хуан Антонио. - Забивает ей голову всякой чепухой о мачехах и падчерицах. А недавно сказала, что, когда мы с тобой поженимся, сразу же отправим Монику в интернат.

- Бедняжка Моника… Как же все это тяжело…

- Но я ей объяснил, что ты никакая…

- Никакая не ведьма?

- Да. Ты не ведьма. Как раз наоборот. Если уж я в тебя влюбился…

- Спасибо, Хуан Антонио…

- Завтра нас ждет на обед моя сестра, - сказал Хуан Антонио.

- Как ее зовут?

- Сония.

- Я буду очень рада с ней познакомиться.

- Да… Только знаешь… - Хуан Антонио неожиданно замялся. - Ты там ничему особенно не удивляйся… Сония в последнее время несколько не в себе.

Рамон был в саду, когда женский голос внезапно окликнул его. Он подошел к решетке и выглянул на улицу. Там стояла Альма.

- Зачем ты пришла? Я же сказал тебе, что между нами все кончено, - сердито сказал Рамон.

- Я ничего не поняла в прошлый раз, - призналась девушка. - Я так беспокоюсь. Что с тобой происходит, Рамон?

- Ничего.

- У тебя появилась другая женщина?

- Тебя это не касается.

- Как это не касается?! - Альма ухватилась за прутья решетки. - Я же люблю тебя. Мы с тобой строили столько планов!

- Забудь об этом, - сказал Рамон. - И обо мне тоже забудь.

- Почему ты так вдруг изменился, Рамон? - девушка едва не плакала. - Кто она? Я все равно не успокоюсь, пока не узнаю!

Рамон вышел из ворот сада и подошел к Альме.

- Иди домой. Прощай, Альма…

- Но я ведь переехала в город только из-за тебя! - воскликнула Альма. - Что же теперь будет?! Что мне делать?

- Возвращайся в деревню. Все, все, уходи…

У тротуара возле них остановилась машина. Шофер, выскочив, открыл заднюю дверцу.

- Ради Бога, Рамон! Не поступай так со мной! - умоляла Альма.

- Уходи, я сказал!

- Что здесь происходит? - Сония, выйдя из машины, удивленно смотрела на них.

- Понимаешь… - смутился Рамон.

- Кто эта женщина? - строго спросила Сония.

- Я - невеста Рамона! - Альма вызывающе лядела на подъехавшую богачку.

- Альма! Я тебе уже сказал! - прикрикнул Рамон.

Сония круто повернулась к девушке.

- Рамон не желает больше вас знать, - сказала на. - Оставьте его в покое. Рамон, нам лучше войти дом…

- Нет, погодите, - Альма внезапно схватила Сошло за рукав. - Значит, ты, Рамон, связался со своей хозяйкой! С этой старой мымрой!

- Пустите меня! - Сония попыталась вырваться, но Альма крепко держала ее. Ударив Сонию по лицу, она с силой толкнула ее, и Сония, не удержавшись, упала на землю. Подбежавший Рамон схватил Альму и отшвырнул в сторону.

- Убирайся! И чтобы я больше тебя не видел! - крикнул он.

Девушка, плача, пошла прочь. Рамон помог Сонии подняться и увел ее в дом.

Рамон был очень смущен происшедшим, тем более что у Сонии от удара Альмы расплылся синяк в пол-лица. Она лежала на кровати в спальне, и он делал ей примочку, стараясь не смотреть ей в глаза. Сонии стало даже смешно.

- Мне так стыдно, - тихо сказал Рамон. - Альма, действительно, не ведает, что творит…

- В конце концов она права, - улыбнулась Сония. - Она, должно быть, очень любит тебя… А я чувствую себя ведьмой-колдуньей из сказки…

- Ты не ведьма. И ни в чем не виновата. Это я виноват, что не сумел сразу все объяснить Альме.

- Мне все равно, что будет, - сказала Сония. - Пока ты любишь меня, все остальное для меня не имеет значения. Обними меня. И скажи, что ты мне веришь…

Рамон улыбнулся, прилег возле Сонии и нежно обнял ее.

В понедельник у Рамона начинались занятия в университете. А в воскресение, как сказала Сония, Хуан Антонио, Даниэла и Моника придут к ним обедать. Рамона пугала скорая встреча с Хуаном Антонио, и Сония, как могла, успокаивала его. Все утро воскресенья Рамон пытался подобрать себе подходящую к случаю одежду, но Сония, как всегда, все забраковала. Она заявила, что кроссовки не носят с костюмом, а рубашка под цветастый галстук предпочтительнее однотонная. Рамон, естественно, вынужден был согласиться, но заметно огорчился, что у него самого ничего пока не получалось. Сония утешила его, сказав, что ошибок он делает все меньше и в конце концов всему научится.

Хуан Антонио и Моника заехали за Даниэлой, и все вместе они отправились к Сонии. Хуан Антонио холодно поздоровался с Рамоном. Тот сразу почувствовал неприязнь, замкнулся и разговор у них не получился. Хуан Антонио сказал, что Сония просила его о месте для Рамона, но он полагает, что, поскольку Рамон собирается учиться на агронома, работать на фабрике ему нет никакого смысла. Рамон согласился. Хуан Антонио саркастически добавил, что он вообще не видит смысла в том, чтобы Рамон работал. Он вроде бы и так неплохо устроился у Сонии. Рамон ничего не ответил и ушел в сад, позвав с собой Монику. Сония, представившая Даниэле Рамона как своего жениха, спросила, порицает ли она ее так же, как Хуан Антонио. Даниэла ответила, что давно уже научилась не навязывать другим собственного мнения, особенно в таких деликатных вопросах, как любовь. Женщины явно понравились друг другу и за обедом разговорились. Сония сказала, что у нее есть несколько платьев по моделям Даниэлы, и Даниэла пригласила ее зайти к ней как-нибудь на работу.

- Я бы хотела, чтобы мы подружились, - сказала она на прощание Сонии.

Та ответила, что это желание обоюдно.

На обратном пути Хуан Антонио немного дулся на Даниэлу за то, что она не поддержала его в отношении Рамона. Даниэла сказала, что не собирается спорить с ним на эту тему, но останется при своем мнении.

- Мне очень понравилась твоя сестра, - сказала она, когда они приехали домой к Хуану Антонио. Моника сразу пошла к себе, и они остались вдвоем в гостиной.

- Именно такой подруги, как ты, ей и не хватало… - улыбаясь, сказал Хуан Антонио.

Он обнял Даниэлу за плечи и мягко притянул ее к себе.