Убедившись в измене Джины, Фелипе, однако, не спешил принимать окончательного решения. Он, как адвокат, лучше, чем кто-либо другой, знал, что супружескую неверность будет очень трудно доказать в суде. Кроме того, он не хотел, чтобы его дети росли без матери. Но в глубине души он осознавал, что, если дело дойдет до развода, он будет до конца бороться, чтобы они остались с ним, а не с Джиной.

В последнее время Фелипе часто задумывался, что могло толкнуть Джину в объятия Ханса. Он, конечно, понимал, что в последнее время уделял недостаточно внимания жене, но это не могло в его глазах служить оправданием ее поведению. Фелипе нельзя было назвать эгоистом, ведь он горячо любил Джину Даниэлу и Густаво. Вся беда в том, что у них с Джиной были слишком разные характеры. Фелипе с юных лет привык трезво смотреть на жизнь, старался не поддаваться эмоциям, избегал скороспелых решений и вообще был весьма обстоятельным человеком. Джина была полной ему противоположностью. Ее поведение было слишком импульсивно, это было заметно даже в ее манере разговаривать с людьми. От нее всегда можно было ожидать какой-нибудь сумасбродной выходки, что, кстати, очень не нравилось Фелипе. Джина никогда не отличалась расчетливостью и хладнокровием, она готова была поддаться первому порыву и лишь потом могла подумать, как ей поступить. В отличие от флегматичного Фелипе, больше всего на свете любившего домашний уют, Джина сумела сохранить юношеский темперамент, вызывавший восхищение у окружающих и недоумение у ее мужа. И, наконец, Джина совсем не умела готовить, а Фелипе любил вкусно поесть, а ведь как известно, путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. В довершение всех бед их служанка Пуэблито, которую, кстати, нашла Джина, тоже не отличалась кулинарными способностями.

Конечно, такое несоответствие характеров должно было рано или поздно принести свои плоды. Было даже удивительно, как Фелипе и Джина смогли прожить вместе целых восемь лет и завести двоих детей.

Впрочем, именно дети и были тем связующим звеном, тем стержнем, благодаря которому брак Джины и Фелипе до сих пор не распался.

Так что Фелипе отдавал себе отчет в том, что они с Джиной совершенно разные люди и что в дальнейшем эта разница будет проявляться еще больше. Но в то же время он по-своему любил Джину, ведь она все же была матерью его детей, в которых он просто души не чаял.

Впервые в жизни Фелипе был не уверен в себе, впервые он не знал, как ему поступать, что он должен делать дальше. Правда, он не хотел показывать вида и в разговорах с Херардо с напускной веселостью рассуждал, как ему избавиться от надоевшей жены.

Однако Херардо понимал, что его друг и коллега в душе очень переживает, что сейчас он стоит перед мучительным выбором. Херардо, в отличие от Фелипе, был счастлив в браке и не понимал, как можно бросить женщину, родившую тебе детей. Поэтому он искренне считал, что отношения Фелипе с Джиной еще можно вернуть в нормальное русло, о чем он неоднократно говорил своему другу.

Джина, наоборот, не слишком задумывалась о своем будущем. Казалось, она теперь убедилась, что развода с мужем ей все равно не избежать, и больше не утруждала себя даже внешним соблюдением приличий.

Поэтому она не постеснялась затеять ссору с Фелипе в полицейском участке, куда он приехал, чтобы помочь поскорее освободить Даниэлу и Аманду из-под стражи. Конечно, в эти минуты Джина была очень взволнованна, она переживала за свою подругу, и тем не менее, ее столь открытое презрение к мужу нельзя было объяснить лишь этим.

Вернувшись из участка, Фелипе попытался еще раз поговорить с женой о том, что она намерена делать дальше. Однако он скоро с сожалением убедился, что Джина не собирается прекращать свои похождения. Слова мужа были для нее пустым звуком, и она дерзко сказала ему:

- Я не рабыня, чтобы во всем тебе подчиняться!

- Тогда в другой раз можешь вообще не приходить, - спокойно ответила Фелипе. - Я просто закрою дверь на задвижку, и не пущу тебя домой. Я вообще тебя больше не пущу.

- Послушай, почему теперь тебя так интересуют мои дела? - поинтересовалась Джина. - Мы уже давно живем, как чужие.

- Отсюда следует, что нам больше незачем оставаться вместе, - сделал вывод Фелипе и, немного подумав, пообещал Джине серьезно поговорить с ней об этом после того, как он уладит дело Даниэлы.

Джину не слишком удивили слова мужа, она так же, как и Фелипе, понимала, о каком разговоре идет речь.

На какое-то время их ссора, казалось, утихла. Фелипе хлопотал об освобождении Даниэлы, и ему было не до выяснений отношений с женой. А Джина была настолько огорчена несчастьем, случившимся с ее подругой, что даже сократила на время свои встречи с Хансом, предпочитая лишний раз навестить Даниэлу в участке. А кроме того, ей сейчас не хотелось окончательно обострять отношения с Фелипе. «Вдруг он сразу начнет хлопотать о разводе и оставит дело Даниэлы», - наивно рассуждала Джина, мало что понимая в тонкостях юриспруденции.

Во время отсутствия Даниэлы Джине пришлось самой распоряжаться в Доме моделей. Впрочем, она не слишком утруждала себя работой и поручила Росе заниматься текущими делами. Однако Джина регулярно появлялась на работе. Теперь, чтобы не испытывать больше терпение Фелипе, она старалась не так часто отлучаться из дома по вечерам и предпочитала встречаться с Хансом в Доме моделей. Конечно, здесь ей приходилось быть более сдержанной, и она старалась не проявлять открыто свои чувства, чтобы избежать нареканий со стороны коллег, которым, впрочем, и так все было ясно.

Сегодня Ханс приехал в Дом моделей, чтобы сказать Джине, что он собирается отправиться в Нижнюю Калифорнию. Джина не слишком обрадовалась такому известию, ее вовсе не устраивала перспектива расстаться с Хансом, пусть даже всего на две недели. Она поспешила ему сказать, что, очевидно, они с Фелипе скоро оформят развод. Однако Ханс, как и Фелипе, отличался трезвым взглядом на вещи и сразу сообразил, что муж Джины вряд ли позволит увезти детей в Германию. Однако Джина возразила ему, сказав, что в любом случае можно найти какое-нибудь решение, ведь Ханс может остаться в Мехико или регулярно ездить туда, наконец, сама она тоже может навещать его в Германии. С этими словами Джина обняла Ханса и, заглянув ему в глаза, сказала:

- Я больше не хочу расставаться с тобой, когда я вновь нашла тебя.

Фелипе по-прежнему мучился сомнениями. С одной стороны, он понимал, что его отношения с Джиной вряд ли когда-нибудь наладятся. А с другой - он все-таки надеялся, что Джина еще, может быть, образумится после отъезда Ханса. Фелипе, как обычно, поделился своими соображениями с Херардо. Тот дал другу выговориться, а потом, подумав, сказал:

- Тебе страшно, потому что ты не можешь дать ей того, что она получает от Ханса.

Слова Херардо заставили Фелипе задуматься. Он и раньше какое-то время думал, стоит ли ему встречаться с Хансом, но тогда решил, что во всей этой истории в первую очередь виновата Джина. Но теперь он понял, что пришло время поставить на место зарвавшегося любовника его жены и чем скорее, тем лучше.

Через несколько часов Фелипе уже подъезжал к дому Хуана Антонио. Ему не пришлось долго ждать. Вскоре у ворот остановилось такси, и Фелипе сразу узнал в пассажире своего соперника. Фелипе подождал, пока Ханс расплатится с шофером и такси уедет, и негромко просигналил. Ханс резко обернулся и застыл, как вкопанный. Он тоже сразу узнал мужа Джины.

- Нам давно пора поговорить, Ханс, - Фелипе распахнул дверцу.

- Фелипе! - удивленно воскликнул Ханс. - Вот уж не думал, что встречу вас.

Фелипе пригласил Ханса сесть в машину. Ему не хотелось выяснять с ним отношения здесь. Он опасался, что их могут увидеть Даниэла, Хуан Антонио и даже Джина, которая частенько заходила к Даниэле домой после того, как ту отпустили из участка.

Фелипе не ошибся, предполагая, что может встретить Джину в доме Хуана Антонио. В тот момент, когда он разговаривал с Хансом у ворот, она как раз беседовала с Даниэлой в ее комнате.

Джина очень хотела узнать мнение подруги относительно ее планов развестись с мужем и, может быть, даже заручиться ее поддержкой. Она подробно изложила Даниэле то, о чем недавно говорила с Хансом в Доме моделей. Впрочем, в глубине души Джина понимала, что она напрасно надеется на то, что Даниэла одобрит ее решение, и она не ошиблась в своих опасениях.

- Мне очень неприятно слышать от тебя это, - ответила Даниэла после того, как Джина наконец замолчала, исчерпав запас своего красноречия. - По-моему, вам нужно помириться и жить, как раньше. Ведь у вас двое детей, не забывай об этом.

- Я не собираюсь запрещать ему видеть их, - Джине очень хотелось убедить подругу в своей правоте, - пусть приходит к ним, когда угодно. При всех его недостатках, он все-таки отличный отец.

Напрасно Даниэла пыталась убедить Джину в необходимости подумать и изменить свое отношение к мужу. Джина оставалась безучастной к доводам подруги, считая, что Ханс самый подходящий человек для нее, лучше которого нет никого на свете.

Фелипе долго кружил по городу в поисках уединенного места для разговора с Хансом, который с невозмутимым видом сидел рядом с ним. По дороге он не проронил ни слова. Фелипе тоже молчал, проникшись невольным уважением к сопернику. Но в то же время он опасался, что вдруг Ханс решил покончить с ним и теперь только дожидается подходящего момента.

Однако на этот раз Фелипе ошибался, Ханс был благородным человеком, и ему даже в голову не приходило решить свою проблему таким образом. Просто он, как и многие немцы, был фаталистом и считал, что нет смысла спорить с судьбой. Поэтому сейчас он спокойно наблюдал за Фелипе, дожидаясь, когда он остановит машину.

Фелипе ездил уже около часа. Но вот он свернул в узкую улочку в центре города, где в этот час почти не было прохожих, и остановился у тротуара. Они вышли из машины. Ханс по-прежнему хранил молчание, ожидая, что ему скажет Фелипе.

Ханс был уверен в своей силе и не очень боялся мужа Джины, тем более убедившись, что Фелипе был один.

Фелипе некоторое время молча смотрел на Ханса, затем, не выдержав, произнес:

- Вы с Джиной, наверное, принимаете меня за дурака. Но я обо всем знаю, так что лучше ищи себе холостую подружку.

- Я не обязан давать объяснений ни вам, ни кому-либо другому, - спокойно ответил ему Ханс и повернулся, чтобы уйти.

Спокойный тон Ханса вывел Фелипе из себя, ему показалось, что его соперник попросту презирает его. Он в бешенстве схватил Ханса за рукав и сказал взволнованным голосом:

- Постой! Я не позволю тебе издеваться надо мной.

Хансу очень не хотелось доводить дело до драки, но он не привык уступать в таких случаях. Ханс посмотрел прямо в глаза Фелипе и по-прежнему спокойно произнес:

- Не ищите себе неприятностей.

Фелипе больше не мог сдерживаться:

- Если ты такой смелый, что не боишься спать с моей женой, то покажи свою смелость и мне.

С этими словами Фелипе ударил Ханса по лицу и занес руку для нового удара. Однако раньше, чем он успел это сделать, мощный кулак Ханса, словно таран, ткнулся ему под ребра. От неожиданной резкой боли Фелипе согнулся пополам. Но он все же нашел в себе силы выпрямиться и бросился вслед уходящему противнику.

Увидев, что Фелипе намерен продолжать сражение, Ханс остановился, широко расставив ноги. Фелипе стремительно приближался к нему, сгорая от нетерпения нанести сокрушительный удар. Но его планам не суждено было сбыться. Ханс еще раз доказал ему свое преимущество в рукопашном бою. Со стороны могло показаться, что Фелипе вдруг наткнулся на невидимую преграду: с такой силой Ханс ударил его кулаком в грудь. Несколько секунд Фелипе стоял словно оглушенный, приходя в себя после сокрушительного удара. Затем он предпринял очередную попытку уязвить своего соперника. Но Хансу уже надоело отбивать назойливые атаки противника, и он решил положить конец этой не в меру затянувшейся битве…

Прошло немало времени, прежде чем Фелипе пришел в себя. Он с удивлением отметил, что сидит в кабине собственной машины, а ключ торчит в замке зажигания. Фелипе долго ломал голову, соображая, как он мог здесь очутиться, пока наконец не сообразил, что благородный Ханс, не желая оставлять бесчувственное тело своего противника на мостовой, отнес его в машину и удалился, предусмотрительно оставив ключ в замке.

От сознания собственного бессилия Фелипе пришел в ярость. Первое, что пришло ему в голову, было желание немедленно поехать домой и выместить на Джине свою злобу. Однако постепенно его всегдашний здравый смысл начал понемногу возвращаться к нему. Фелипе пришел к заключению, что кулаками он ничего не добьется, что в этом случае он только даст лишний козырь в руки жены, что он вообще зря послушался совета Херардо и поехал выяснять отношения с Хансом. Размышляя таким образом, Фелипе все больше убеждался, что нет смысла дальше тянуть с разводом и что он должен сегодня же заявить об этом Джине.

Приняв такое решение, Фелипе поехал домой. Увидев мужа, Джина сразу поняла, что встреча соперников все же состоялась, и ясно, кому досталась победа. Она не преминула язвительно сообщить Фелипе о своей догадке.

Фелипе, которому и так сегодня уже порядком досталось, воспринял слова жены, как оскорбление. Он злобно посмотрел на Джину и закричал ей в лицо:

- Ты со своим немцем еще пожалеешь, что так поступаешь со мной!

- Ты сам пожалеешь, - Джина тоже повысила голос. Детей сейчас не было в доме, и она не собиралась уступать мужу.

- Ну ты у меня дождешься! - Фелипе почувствовал, что его начинает охватывать бешенство.

- Ты меня и пальцем не тронешь, ты просто трус! - Джина больше не стеснялась в выборе выражений.

- Изменница! - кричал ей в ответ Фелипе.

- Да меня всякий поймет, - не сдавалась Джина, - стоит ему лишь взглянуть на тебя! Как же я промахнулась, когда согласилась стать твоей женой!

- А я - твоим мужем! - Фелипе, казалось, совсем потерял голову. - Завтра же убирайся отсюда!

- Да ты, как видно, и впрямь рехнулся, - голос Джины вдруг снова зазвучал спокойно. - Этот дом принадлежит мне и моим детям, так что убираться придется тебе.

Услышав о детях, Фелипе поспешил выложить свой главный козырь:

- Не надейся, что я оставлю их тебе, я сразу предупреждаю, - с этими словами он выразительно посмотрел на жену.

Но угроза мужа не произвела на Джину заметного впечатления, по крайней мере, она не подала вида, что слова Фелипе испугали ее. Джина пристально посмотрела на мужа и сказала усталым голосом:

- Я их мать, Фелипе, хочешь ты этого или нет. - Потом, широко зевнув, добавила: - Знаешь, я так устала, что мне больше не хочется спорить с тобой. Поэтому сегодня ты можешь переночевать на диване, а завтра, - Джина сделала жест, словно собиралась взмахнуть невидимыми крыльями, - лети на все четыре стороны.

После встречи с Фелипе Ханс решил больше не откладывать свою поездку в Нижнюю Калифорнию, после которой он собирался возвратиться в Германию. Теперь он убедился, что их отношения с Джиной зашли слишком далеко. Оставаясь порядочным человеком, Ханс очень сожалел о том, как ему пришлось поступить с Фелипе, в то же время сознавая, что у него не было другого выбора. Кроме того, он понимал, что ему не следует больше оставаться в доме Хуана Антонио, в противном случае, это может бросить тень на добрые отношения семьи Мендес с Фелипе.

Поэтому Ханс прямо сегодня собрал вещи и, сердечно распрощавшись с хозяевами, отправился в поездку.

Узнав о неожиданном отъезде Ханса, Джина очень огорчилась. Она понимала, что главной причиной этого была его встреча с Фелипе, окончившаяся дракой. Кроме того, за ночь она долго думала об обещаниях Фелипе отобрать у нее детей и пришла к выводу, что это далеко не пустые слова: Фелипе, как адвокат, наверняка знал, как надо действовать в таких случаях.

Джина поспешила рассказать о своих сомнениях Даниэле, которая на этот раз согласилась, что опасения подруги не лишены оснований. Она по-прежнему считала, что Джина должна все хорошо обдумать, прежде чем подавать на развод. Даниэла старалась объяснить ей, что Густаво и Джина Даниэла еще слишком малы и не поймут, что их родители больше не любят друг друга, и поэтому они будут переживать гораздо сильнее чем сами Джина и Фелипе. Однако Джина продолжала твердо стоять на своем, было видно, что мысль о разводе крепко засела у нее в голове. Наконец Даниэла, исчерпав весь запас аргументов, напрямую сказала подруге:

- Хорошо бы, если Ханс больше не возвращался сюда, а сразу поехал в Германию. Может быть, тогда вся эта дурь выйдет из твоей головы!

У Даниэлы никак не укладывалось в голове, зачем Джина сама ищет себе трудности, тем более что все выдуманные проблемы подруги не шли ни в какое сравнение с тем, что случилось в ее семье. Поэтому она не смогла удержаться, чтобы не выплеснуть на подругу своего раздражения:

- Ты ведешь себя, как капризная девчонка! Я просто не понимаю, как я до сих пор терплю тебя.

Сказав так, Даниэла поняла, что хватила лишку и поспешила поскорее взять свои слова обратно, ведь Джина была ее единственной настоящей подругой, на которую всегда можно было положиться в трудную минуту.

Впрочем, Джина тоже совсем не хотела ссориться с Даниэлой, хотя ей, конечно, было неприятно слышать от нее такие слова. И потом, она наконец сообразила, что у Даниэлы сейчас хватает своих неприятностей. Поэтому Джина не заставила долго уговаривать себя, и скоро подруги помирились.

…Прошло еще две недели. Ханс возвратился из Верхней Калифорнии. Сначала он хотел остановиться в гостинице, но вспомнив, что обещал Даниэле и Хуану Антонио, попросил таксиста отвезти его к ним.

Даниэла очень обрадовалась, увидев в холле Ханса с чемоданом в руках, однако не преминула шутливо спросить его:

- Надеюсь, за эти дни ты хорошенько обо всем подумал?

- Вы имеете в виду Джину? - сразу догадался Ханс.

- Кого же еще? - Даниэла утвердительно кивнула.

Ханс тяжело вздохнул:

- Я даже не знаю, что мне вам ответить, Даниэла. Ведь Джина - взрослый человек и умеет принимать решения. Я не собираюсь ни к чему принуждать ее.

Даниэла, взглянув на Ханса, задумалась. Она не совсем поняла, что он имел в виду. «Ведь у Джины двое маленьких детей, - пронеслось у нее в голове, - неужели он не хочет с этим считаться?» Но в то же время Даниэла понимала, что Ханс порядочный человек, и у него наверняка серьезные планы относительно ее подруги. Поэтому ей не хотелось говорить ничего определенного, она боялась обидеть Ханса. «Пусть они сами решают, как им быть», - подумала Даниэла и, улыбнувшись, проговорила:

- Ах, Ханс, ты же знаешь, я всегда желала вам с Джиной только добра.