Несмотря на все потрясения и переживания, Даниэла готовилась к презентации своей новой коллекции. Она пригласила Алехандро еще раз обсудить подбор тканей. Фабрикант был в восторге от ее эскизов и не скрывал восхищения. Он представлял себе, как красиво заиграют его материалы в этих платьях. Даниэла и Алехандро были поглощены своим профессиональным разговором, когда неожиданно открылась дверь и в офисе появился не кто иной, как Альберто.
- Кто тебе разрешил сюда приходить?! - с возмущением спросила Даниэла.
- Я хочу знать, где Моника, - развязно произнес вошедший.
- Не знаю, - ответила Даниэла. - Но если бы и знала, не сказала бы. Убирайся отсюда! - она указала на дверь.
Однако Альберто не двигался с места.
- Вы слышали, что сказала сеньора? Прочь! - воскликнул Алехандро и, сжав кулаки, направился к наглому типу. Тот отскочил в сторону, спрятался за манекеном и издевательски протянул:
- У тебя смелые кавалеры… Но имей в виду, ты человек конченый. Мы с Иренэ приготовили тебе славный сюрприз.
- Ты сошел с ума?! - возмутилась Даниэла.
- Нет! Очень скоро откроет свои двери Дом моделей Иренэ Монтенегро. И клянусь, мы сделаем все, чтобы разорить тебя.
- Что Иренэ понимает в дизайне? - усмехнулась Даниэла.
- Увидишь! - был ответ.
- Я не боюсь вас, уходи! - повторила она.
- Бедная Даниэла! Мне даже страшно подумать, что с тобой будет! - сказал Альберто и вышел.
- Что это за тип? - изумленно спросил Алехандро.
- Человек, который восемь лет назад, как я полагала, был моим мужем. Я тебе рассказывала, помнишь?
Алехандро сел.
- Он производит впечатление умалишенного. Я думаю, тебе нечего опасаться.
- Я не боюсь, - вздохнула Даниэла. - Но иногда это бывает невыносимо.
После работы она все рассказала Джине.
- Дом моделей Иренэ Монтенегро? - поразилась та. - Извини, но это смешно.
- Так сказал Альберто, - развела руками Даниэла.
- От этих людей одни неприятности, - расстроенно сказала Мария.
Джина махнула рукой:
- Глупости. Что Иренэ может? Кто купит платье, сделанное ею?
Даниэла покачала головой:
- Не надо недооценивать ее. У Иренэ большое состояние, и она может нанять хороших дизайнеров.
- Таких, как вы, все равно нет, сеньора, - сказала Мария.
- И я того же мнения, - подтвердила Джина.
- Спасибо, - благодарно улыбнулась Даниэла.
- Так что волноваться тебе нечего, - заключила ее подруга.
Хуан Антонио пригласил в ресторан Мануэля и Сонию, не предупредив ни ее, ни его, что будет кто-то третий. Он немного опасался, что, увидев друг друга, бывшие влюбленные оскорбятся. Но все прошло на удивление спокойно. Похоже было, что они решили стать просто друзьями. Сония поведала, как Долорес катала ее на своем мотоцикле.
- Лолита просто прелесть. Я ее очень люблю, - сказала она.
- Да, мама говорила, что виделась с тобой, - кивнул Мануэль.
- Она меня сумела развеселить, хотя я была в тот день страшно подавлена.
- Я сам убедился, что детям с ней веселее, чем на аттракционах в парке, - улыбнулся Хуан Антонио.
- Мне бы хотелось почаще видеться с ней, - вздохнула Сония. - После ухода Рамона мне так одиноко.
Хуан Антонио встревожился. Мужчины переглянулись. Мануэль спокойно сказал:
- О Рамоне я судить не могу, а вот об одиночестве - да. С тех пор как умерла Ракель, я чувствую, что переменился. И прежним мне уже не стать.
Грусть охватила всех троих. Но на душе у них было не так тяжело, как раньше - может быть, оттого, что каждый из них, будучи одиноким, почувствовал вдруг боль другого.
Херардо беспокоила судьба Моники. Видел он и то, что Эдуардо по-прежнему любит девушку. Он всем сердцем хотел помочь им обоим, но не знал, что предпринять.
- По правде говоря, я не возьмусь сейчас давать советы, - сказал он, отрываясь от экрана телевизора. - Возможно, Монике необходимо побыть одной. Не случайно же она исчезла.
- Я не могу не думать о ней, папа, - произнес Эдуардо.
- Любовь есть любовь, - вздохнул Херардо. - И если ты любишь ее, как прежде…
- Я никогда ее не забуду, - прервал его Эдуардо. - Если бы еще не этот ребенок, его ребенок…
Херардо внимательно посмотрел на него:
- А ты не думаешь, что можешь стать для этого ребенка отцом? Если она опомнилась и хочет вернуться к тебе…
Эдуардо снова не дал ему закончить.
- Я не уверен, что готов к этому. Но о чем тут говорить. Боюсь, она относится ко мне, как к доброму другу, и только.
Он встал и пошел к себе в комнату.
Алехандро, из головы которого не выходил дневной инцидент, заехал к Даниэле. Но той не было дома. Джина радушно встретила его и пригласила в гостиную. Ей хотелось прощупать фабриканта…
- Даниэла поехала к подруге своей дочери, - объяснила она.
- Вот как? Значит, она все-таки решила отыскать… Монику?
- Она ведь прежде всего мать, - сказала Джина. - Ах, Алехандро, Даниэла - самая благородная женщина в мире.
- Да, я уже заметил это, - подтвердил гость.
- Между нами говоря, - подмигнула Джина, - она тебе нравится?
От неожиданности Алехандро не сразу нашелся, что сказать.
- Знаешь, для меня было сильным потрясением, когда я понял, что собой представляет моя жена. Честно говоря, я совсем разочаровался в женщинах. Но благодаря Даниэле я переменил свое мнение.
- Ты не ответил на мой вопрос, - Джина была настойчивой. - Она нравится тебе?
- Да, - признался Алехандро. - Но я знаю, что она может быть для меня только другом.
- Сейчас она и думать не хочет о любви, - сказала Джина. - Но со временем… Как знать? - заговорщически произнесла она.
Даниэла действительно переступила через свою гордость и поехала к Маргарите. Она не выдержала: Монике необходима была помощь. Маргарита обрадовалась, увидев мать своей несчастной подруги.
- Я всегда полагала, что мы с тобой хорошие приятельницы, - сказала Даниэла.
- Да, - кивнула девушка. - Но мне было стыдно обращаться к вам из-за Рамона.
- Я очень люблю Сонию, и мне жалко, что так вышло, но в жизни не все бывает, как хотелось бы.
Маргарита виновато опустила глаза.
- Я пыталась бороться с собой. Но наши с Рамоном чувства оказались сильнее.
Даниэла вздохнула.
- Отношениям Сонии с Рамоном уже давно пришел конец. К сожалению, Сония не желает это признать.
- Я так благодарна вам, Даниэла, - сказала Маргарита. - Вы на самом деле удивительная женщина.
Но та досадливо поморщилась:
- Я в этом не уверена. Слишком часто я веду себя как гордячка, а это никуда не годится. Ну ладно, дело не в этом, я приехала, чтобы узнать, где Моника. Я очень боюсь за нее.
- Я тоже беспокоюсь за Монику, - сказала девушка. - Но, увы, мне неизвестно, где она. Надо надеяться, она объявится сама. В конце концов ей должно надоесть одиночество. Жизнь - суровый учитель.
- Да, это верно, - подтвердила Даниэла. - Что ж, будем ждать и умолять Господа, чтобы Альберто не нашел ее раньше нас.
Она обняла Маргариту. Та попрощалась с ней, плача. Глаза Даниэлы оставались сухими, но в душе у нее была настоящая буря.
А между тем та, о ком беспокоились столько людей, находилась в роддоме.
- Мальчик, сеньора! - торжественно объявил врач под оглушительный плач ребенка.
Дениз и ее мать сидели в холле. Медсестра вышла к ним и радостно произнесла:
- Родился! Чудесный мальчик!
Мать и дочь, плача, обнялись.
- Бедная Моника, она так боялась, - сказала Ромелия, вытирая слезы. - Я думаю, надо сообщить ее семье. Даже если она против.
- Да, так будет лучше, - согласилась Дениз. - Я сейчас же пойду и позвоню Маргарите - пусть она передаст все матери Моники.
- Мы должны что-то сделать для Моники. Она все время очень грустная. Так нельзя. Семья ей сейчас просто необходима.
Хуан Антонио был мрачнее тучи. Летисия пришла к нему на работу за деньгами и вела себя так, как будто ничего не произошло.
- Вот деньги, - сказал он, не глядя на нее. - Тебе совершенно ни к чему приходить за ними самой. Я буду присылать их.
Летисия, с лица которой не сходила улыбка, возразила:
- У меня по крайней мере раз в месяц будет предлог видеть тебя.
- Нам незачем видеться. Мы все обсудили, - холодно произнес Хуан Антонио.
Летисия подошла к нему.
- Через три месяца родится наш ребенок, - а это не пустяк. В такой важный момент я буду совсем одна!
- Я дам указания в твоем отеле, чтобы меня оповестили, когда начнуться схватки. Я сразу отвезу тебя в роддом.
- Наш ребенок еще не родился, а я уже чувствую, что от своего отца он не получит ничего, кроме милостыни.
Хуан Антонио поиграл желваками и сказал:
- Если бы это был действительно мой ребенок…
Летисия дала ему пощечину.
- Прекрасно, - усмехнулся он. - Ты еще и обижаешься?
- Как ты смеешь меня оскорблять? - прерывающимся голосом произнесла Летисия. - Ты прекрасно знаешь, что, кроме тебя, у меня никого не было.
- Не будем спорить, - спокойно сказал Хуан Антонио. - На самом деле это меня не волнует.
- Да, я тебя не волную, как и твой ребенок. Впрочем, чего еще ожидать от такого человека. Отцовские чувства у тебя всегда были слабы. Вот и Монике ты позволил пасть так низко.
Хуан Антонио вскинул голову, но взял себя в руки.
- Не тебе меня судить. Может быть, ты готова бросить в меня первый камень?
- Если меня и есть за что упрекать, то уж не за то, что я любила тебя.
- Точнее сказать, хотела пожить за мой счет. Ничего у тебя не вышло, Летисия. Я вовсе не выживший из ума старик, как ты думала.
- Нет, конечно, не выживший из ума старик. Ты - бессердечный старик! - зло сказала Летисия.
- Слушай, что тебе надо? Мне надоело все это слушать, - сказал Хуан Антонио, направляясь к двери, чтобы открыть ее.
- Как скажешь, мой господин, - усмехнулась она. - Я всегда готова выполнить любое твое желание.
Она ушла, а Хуан Антонио остался наедине со своими мыслями.
Чем ближе была презентация, тем напряженней шла работа над коллекцией. Ткани были готовы - Алехандро потрудился на славу. Даниэла и Джина остались очень довольны. Теперь нужно было шить платья. Сколько раз это все уже происходило в жизни Даниэлы - но она всегда волновалась, как впервые. И всегда казалось, что ей не успеть. Но всегда все было готово в срок…
- Кажется, еще ни одна коллекция не доставалась нам так трудно, - сказала Джина.
- Это потому, что мы обе в подавленном настроении, - отозвалась Даниэла. - Но если бы не работа… - она не договорила.
- Да мы бы просто сошли с ума, - подхватила Джина.
В дверь робко постучали.
- Кто там? - спросила Джина.
- Можно? - нерешительно заглянула Маргарита.
- А, проходи, проходи, - кивнула Джина.
- Заходи, Маргарита, - приветливо сказала Даниэла. - Рада тебя видеть.
- У меня потрясающие новости, - взволнованно произнесла девушка. - Вчера вечером я нашла дома записку: звонила Дениз, моя подруга из Монтеррея.
Даниэла побледнела.
- Что-нибудь о Монике?
Маргарита, не отвечая, продолжала:
- Сегодня утром я позвонила туда. Моника у Дениз. У нее родился ребенок. Мальчик.
Даниэла схватилась за голову.
- Боже мой, какое счастье! Слава Богу! Господи, моя Моника, - она закрыла глаза и покачала головой. - Моя Моника стала матерью! Джина, ты представляешь?
Джина радостно засмеялась и спросила:
- А почему же она раньше ничего не сообщала?
- Дениз и так позвонила тайком от Моники, - объяснила Маргарита. - Она говорит, что Монике очень не хватает вас, Даниэла. Но она не может набраться смелости позвонить вам.
- Вот дурочка, - с нежностью в голосе произнесла Даниэла. - Мальчик!
Маргарита протянула ей листок бумаги.
- Это адрес Дениз в Монтеррее.
- Когда ты поедешь? - спросила Джина.
- Как можно раньше, - со слезами на глазах ответила Даниэла. - Первым же самолетом.
- Я полечу с тобой.
- Нет, нет. Лучше мне лететь одной. Неизвестно, сколько я там пробуду. Должен же кто-то присмотреть за Домом моделей.
- Хорошо, - улыбнулась Джина. - Такая уж у меня доля - трудиться, не покладая рук.
Даниэла сняла телефонную трубку:
- Роса, закажи один билет на Монтеррей. На первый же рейс. Да, да, для меня. - Она положила трубку и засмеялась: - Может быть, уже сегодня я увижу своего внука!
Над входом только что приобретенного предприятия уже сверкала золотом новая надпись: «ИРЕНЭ МОНТЕНЕГРО». В офисе царило лихорадочное возбуждение. Альберто с его злым и цепким умом проверял, что сделано.
- Платья готовы, приглашения разосланы… - рассказывала Иренэ.
Альберто внимательно выслушал и потер руки.
- Через три дня празднуем открытие твоего дома. Ты рассчитываешь на успех?
- Конечно! - воскликнула его сообщница. - Надеюсь, у нас будет много заказов.
- Посмотрим. Что ж, торговцы в курсе дела. Я их убедил иметь дело только с тобой.
- Как ты думаешь, они сдержат обещание отказаться от Даниэлы?
Альберто пожал плечами:
- У нас ниже цены.
- По-моему, они слишком низкие. Откуда нам тогда взять прибыль?
- Сначала надо вложить средства. Потом, когда люди привыкнут к твоей марке, мы изменим условия продажи.
- Мы угрохали столько денег на оборудование! - озабоченно сказала Иренэ.
- А как же иначе наладить производство? - объяснял Альберто.
- Если наше дело провалится, я окажусь на улице!
- Ты не из тех, кто так просто сдается, - усмехнулся мужчина.
- Тебе, правда, понравились платья?
- Я уже сто раз повторял, что понравились.
- Начальница пошивочной мне совсем заморочила голову - то ткань не подходит к покрою, то цвета не сочетаются… Пришлось менять кое-что, и я не знаю, хорошо ли вышло.
- У тебя отличный вкус. Все будет хорошо, - Альберто обнял ее за плечи.
После вечера, проведенного с Хуаном Антонио и Мануэлем, в душе Сонии что-то произошло. Ей даже показалось, что боль разрыва с Рамоном утихла. Сонии захотелось мира, и она позвонила Рамону, назначив свидание в парке. Рамон опасался бурного разговора, но все же приехал. Эта женщина слишком много сделала для него, чтобы можно было не прислушаться к ее просьбе.
- Я решила встретиться не для того, чтобы упрекать или оскорблять тебя, - успокоила его Сония.
- Чего же ты хочешь? - спросил Рамон.
- Я много думала все это время. И знаешь, мне удалось успокоиться. Несмотря ни на что я хочу, чтобы мы остались друзьями, - тепло сказала женщина.
- Я всегда хотел этого, Сония, - остановился молодой человек. - Но ты сама не желала…
Она прервала его:
- Я поняла, что все это было неизбежно. Я имею в виду твои отношения с Маргаритой.
- Никто из нас не добивался этого. Клянусь тебе, все вышло само собой, случайно, - прижал руки к груди Рамон.
- Было бы глупо удерживать тебя, Рамон, - вздохнула Сония. - Ты имеешь право любить девушку своего возраста, создать с ней нормальную семью…
Рамон смотрел на нее с нежностью, которая удивила его самого.
- Я так многим обязан тебе. Без тебя я не стал бы тем, кем сейчас являюсь, - сказал он искренне.
- Я тебе обязана не меньше. Благодаря тебе я вырвалась из болота жизни с Энрике, почувствовала себя женщиной, - она помолчала. - Я люблю тебя, Рамон. Будь счастлив!
Дениз наконец впустили к Монике. Та немного привела себя в порядок. Ребенок был у нее на руках.
- Какое чудо! - сказала Дениз, глядя на мальчика.
- Я буду его очень любить, - промолвила Моника.
- Ты уже решила, какое имя ему дать?
- Нет, Дениз, - задумчиво произнесла молодая мать. - Еще будет время подумать. Во всяком случае, ничего похожего на «Альберто».
- Хорошо, что он похож на тебя.
- Мой мальчик. Мой чудесный малыш, - прошептала Моника, наклоняясь к младенцу, который мирно посапывал в конвертике.
- Все-таки Моника странно себя ведет. Как можно столько времени не сообщать никому, где находишься? Она же понимает, что мы все беспокоимся о ней, - возмущенно заговорил Эдуардо.
Они шли с Федерико по улице. Мимо проносились машины, двигались прохожие, тени от деревьев падали на лица, сверкающие витрины бросали на них блики, но вся эта симфония большого города не трогала молодых людей.
- Она, должно быть, очень подавлена. Бог знает, что творится у нее в душе.
- Когда она должна родить? - задумчиво спросил Лало.
- Кажется, на днях, верно?
- По-моему, да. Может быть, уже родила.
Лало прикусил губу.
Херардо и Фелипе спускались по лестнице адвокатской конторы «Бретон и Пенья».
- Что бы ты ни говорил, но все это время ты живешь, как во сне, - рассуждал Херардо.
- С чего ты взял? Мне очень хорошо.
- Меня ты не обманешь. Ты надеялся, что Джина будет бегать за тобой и умолять о прощении.
- А разве это не было бы справедливо? - возмущенно спросил Фелипе.
- Нет. Справедливо и правильно было бы вам обоим забыть обо всем и начать жизнь сначала.
- Чтобы прожить еще восемь лет до очередного возвращения Ханса? - горько засмеялся Фелипе. - Хотя через восемь лет Джина будет в доме престарелых.
- Ты тоже, - поднял палец Херардо.
Друзья расхохотались и вышли на улицу.
Джина вошла в гостиную взволнованная. Даниэла рассеянно взглянула на нее - мысленно она была уже в Монтеррее.
- Одна птичка мне напела, что Иренэ на днях открывает свой Дом моделей. И что она вела переговоры со всеми нашими торговцами.
- Дела Иренэ меня не волнуют, - сухо сказала Даниэла.
- Она не нанесет ущерба вашей фирме? - испуганно спросила Мария.
- Я не хочу думать об этом. Иренэ всегда все выходит боком, - презрительно отозвалась Даниэла.
- Другого она и не заслуживает, - кивнула Джина.
- Господь справедлив. Кто творит зло, получает наказание, - согласилась Мария.
- Я, наверное, тоже принесла кому-то зло, - вздохнула Даниэла и пошла к себе собирать чемоданы. Джина направилась за ней, чтобы помочь подруге.
- Зачем тебе в Монтеррее столько одежды? Ты что, собираешься там жить? - спросила она, увидев гору платьев, которые достала из шкафа Даниэла.
- Я не вернусь, пока Моника не решит вернуться сюда.
- А если она не захочет?
- Я останусь с ней, - твердо сказала Даниэла.
- Тогда придется дать нашему Дому моделей мое имя, - грустно улыбнулась Джина.
Тут в дверь постучали. Вошла Мария и озабоченно сообщила:
- Извините, сеньора, пришел сеньор Алехандро. Он хочет вас видеть.
Джина покачала головой. Даниэла встала:
- Впусти его, Мария.
- Что случилось, Алехандро? - спросила она, когда тот вошел.
- Простите, что потревожил вас, - сказал он. - Меня вдруг охватил страх.
Алехандро подошел к Даниэле и взглянул ей прямо в глаза:
- Я боюсь, что твое сближение с дочерью предвещает примирение с бывшим мужем.
Он вздохнул и продолжил, не отводя от нее глаз:
- Мы никогда не говорили об этом, Даниэла. Но я люблю тебя. И ты это знаешь.
- Алехандро, умоляю тебя, - устало произнесла та. Она не кокетничала - только этого ей не хватало в такую минуту!
Алехандро, с его тонкой душой, все понимал.
- Я знаю, что сейчас не подходящий момент говорить об этом. Но я действительно люблю тебя, не забывай.
Даниэла покачала головой.