Глава 1

–

 

Дикая история, рассказанная Илэром, никак не шла из головы у Хозе. Она захватила его настолько, что после окончания большой перемены он не вернулся к урокам, а укрылся под трибуной на школьном стадионе, чтобы без помех подумать.

С Илэром он был знаком давно и считал его стОящим парнем во всех отношениях, кроме одного: в том, что касалось его личного благосостояния (в физическом ли, в моральном ли плане), Илэр был невероятно, болезненно щепетилен. Он был из тех людей, которые даже не нагнутся, выпади у них из кармана последний пятак. И все только из-за гипертрофированной гордости. Дело доходило до абсурда. Взять хотя бы нынешний разговор: человек лишился отца, при обстоятельствах невероятных и жутких, и при том пальцем об палец не ударил, чтобы разузнать что-либо об убийцах. Правда, Илэр говорил о якобы предпринятых им усилиях, но звучало это все неубедительно. Едва ли он сделал хоть что-нибудь серьезное, чтобы приблизиться к разгадке тайны убийц. Впрочем, выглядел он совершенно измученным. Видно было, как потрясла его смерть отца, хотя не было случая, чтобы Илэр говорил о своей особенной к нему любви. Ну да кто ж говорит о таких вещах?

До окончания уроков Хозе просидел под трибуной, кусая ногти и лихорадочно размышляя. Вот бы помочь Илэру добраться до истины! А еще лучше все сделать самому, а потом сказать: так-то и так-то, смотри, приятель, что я накопал. Вот лицо-то у него будет!

Размышления Хозе прервал шум, поднявшийся на стадионе. Он выглянул из укрытия и увидел группу громко разговаривающих и размахивающих руками старшеклассников, которые собрались, чтобы погонять мяч. Поняв, что тишины больше не будет, Хозе выбрался из-под трибуны и направился к выходу. Он хотел дождаться Илэра и еще раз поговорить с ним. Еще издалека Хозе увидел, что Илэр на стоянке разговаривает с каким-то темноволосым парнем в длинном пальто. Слов он не слышал, но разговор выглядел довольно мирным, собеседники не размахивали руками и явно не кричали друг на друга. Интересно, кто бы мог быть этот тип? Уж не тот ли парень, у которого Илэр временно поселился? Если так, то непонятно, почему они вдруг выбрали для беседы такое странное место.

Ведомый любопытством, Хозе стал подбираться ближе, стараясь держаться так, чтобы собеседники не видели его. Он не успел подойти: парень в пальто взял Илэра под руку, подвел его к белому автомобилю, и помог забраться в салон, действуя заботливо, словно бы Илэр был стариком или тяжелобольным. После чего сам скрылся внутри салона, и через секунду машина тронулась с места и покинула стоянку.

Жаль, что разговора не получилось, подумал Хозе. Ну ничего, завтра тоже не поздно.

Домой идти не хотелось. Подумав немного, он побрел назад на стадион, намереваясь присоединиться к игре, чтобы размять кости после долгого сидения в не слишком удобной позе.

Игра была в самом разгаре, когда на стадионе появился человек в синей полицейской форме. Он немного постоял на краю поля, наблюдая за футболистами и, по-видимому, дожидаясь паузы. Когда ребята приостановили игру, чтобы немного отдышаться и уточнить счет, полицейский тут же двинулся в их сторону. При его приближении разговор стих, и два десятка пар настороженных глаз устремились на него. Никто не ждал от полиции ничего хорошего, и все напряглись. Особенно напрягся Хозе: особое чутье подсказало ему, что сейчас он сможет узнать что-нибудь новое и интересное.

— Добрый день, ребята, — проговорил полицейский, отработанным жестом приложив пальцы к фуражке. — Я — сержант полиции Джохан Атар, и хочу задать вам несколько вопросов. Вы знаете Илэра Френе? Он учится в вашей школе.

Ребята кивнули. Конечно же, они знали Илэра, и подозрение в их глазах частично сменилось интересом. Хозе перевел дух. Его интуиция, как всегда, не подвела.

— С ним что-то случилось? — спросил один из парней.

— Нет-нет, — Атар сделал успокаивающий жест рукой. — Все в порядке. Скажите, он был сегодня на занятиях? Вы его видели?

Конечно, его видели.

— А после уроков? Кто-нибудь видел, куда Илэр пошел? Он выходил один или с кем-то? Может быть, он что-то говорил о своих планах?

Нет, никто ничего не видел и не слышал. Хозе молчал. Он уже понял, что с Илэром все-таки снова что-то стряслось, иначе полиция не проявляла бы такой интерес к событиям сегодняшнего дня. Но рассказывать про увиденное на стоянке он не торопился. Сейчас, в компании сверстников, едва ли удастся поговорить с полицейским подробно и обстоятельно, и уж тем более не выйдет выспросить интересные подробности.

— Спасибо за помощь, ребята, — несколько разочарованно сказал лейтенант Атар. — Удачной вам игры.

Но игру не спешили возобновлять. Ребята заспорили, зачем полиции мог понадобиться Илэр? Особый интерес теме придавал тот факт, что перед этим Илэр несколько дней подряд не появлялся в школе. Хозе не стал вступать в спор. Он подождал, пока полицейский дойдет почти до выхода со стадиона, и быстрым шагом отправился следом. Они поравнялись еще до того, как лейтенант достиг парковочной площадки.

— Сержант! — окликнул его Хозе. Он слегка запыхался от быстрой ходьбы и говорил с короткими паузами. — Что случилось с Илэром?

Полицейский внимательно вгляделся в лицо Хозе, и в глазах его проступило узнавание.

— Ничего не случилось, — ответил он сдержанно. — Я уже сказал, что ничего. Все в порядке, парень.

— Зачем же вы тогда спрашивали про него? Ни за что не поверю, что из любопытства.

— Служба у меня такая — спрашивать. Ну, бывай.

Хозе, однако, был не тем человеком, от которого легко избавиться.

— Это ведь связано с его отцом? — спросил он заговорщицким тоном. — С тем, что с ним случилось? Не так ли, офицер?

— Послушай, парень, — полицейский быстро терял терпение. — Ты сильно пожалеешь, если не перестанешь совать нос не в свое дело. А это дело не твое. Занимается им полиция, ясно?

Хозе ничуть не смутился.

— Илэр — мой друг. Может быть, я могу вам сообщить кое-что, если вы расскажете, что с ним стряслось, — доверительно сказал он, по-свойски взяв собеседника за плечо.

Подобный шантаж, как и потрясающая наглость, были вполне в его духе, но Джохан Атар об этом не знал, и потому воспринял данное заявление весьма болезненно. Вероятно, он нервничал с самого начала разговора, но до сих пор скрывал волнение. Теперь же оно прорвалось наружу вспышкой яростного раздражения.

— Ну ты, парень, полегче! Хочешь загреметь на пятнадцать суток? Так я могу тебе живенько это устроить!

— За что, офицер?.. — изобразить оскорбленную невинность для Хозе было раз плюнуть. — Не нужно так нервничать, лучше послушайте, что я вам скажу. Я видел, как после уроков Илэр разговаривал с каким-то парнем. Потом они сели в машину и уехали. Я не подумал ничего плохого, потому что не знал, что он приехал с вами. Ведь это вы привезли его сюда, офицер, так?

— С кем он уехал? Как он выглядел, этот парень?

— Не могу сказать, они стояли далеко, я не разглядел. Брюнет вроде… На нем пальто было длинное, темное.

— А машина? Какая была машина?

— Говорю же, я стоял далеко. Белая или светло-серая, вроде того. А вы уверены, офицер, что этот парень не отвез Илэра домой или куда там еще?

Сержант молчал, и на лице его явственно отражалась яростная работа мысли. Видно было, что он озадачен и очень, очень расстроен. Не нужно было быть великим физиономистом, чтобы понять: он вовсе не считает, что Илэр отправился домой, и как раз прикидывает варианты, куда еще он мог отправиться. Хозе мысленно поаплодировал себе.

— Ну так что же, офицер, баш на баш? Я сказал, что знаю, теперь ваша очередь выкладывать…

Полицейский уставился на него волком и сказал неприятным тоном:

— Ты, парень, давай, двигай по своим делам и поменьше болтай. Ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее, — легко согласился Хозе. — Только, по-моему, дело худо, а, офицер?..

После этой фразы пришлось немедленно уйти, потому что теперь на лице полицейского явственно отразилось желание влепить Хозе оплеуху.

* * *

Итак, размышлял Хозе на ходу, полиция потеряла Илэра. Если она его потеряла, значит, они за ним следили, или же присматривали, причем второе вероятнее. И это неудивительно, учитывая, что отец его был убит. Значит, вполне может быть, что увез Илэра кто-то, кто был причастен к убийству… В досаде Хозе зашипел сквозь зубы. У него был такой шанс, и этот шанс упущен! Если бы только он выбрался из-под трибуны раньше и смог подслушать хотя бы отрывок из разговора!

Ну да чего уж тут жалеть…

Полиция потеряла Илэра, и теперь она его ищет. Обращаться к полицейским с вопросами бесполезно: всерьез не примут и, в лучшем случае, прогонят. А то, в самом деле, арестуют, как грозился этот Атар. Но полиция — не единственный источник информации. Исчезновение Илэра должно было озаботить, как минимум, одного человека, а именно того, кто приютил его после смерти отца.

Илэр не называл имени своего покровителя, но Хозе догадывался, кто это может быть. Он был даже почти уверен. Илэр был не из тех, кто много болтает, но, когда он открывал рот, тут же всплывало имя Кристиана Лэнгли: Крис то, Крис сё. Его Илэр упоминал гораздо чаще, чем отца. Многое в его жизни было связано с этим Лэнгли с самого детства.

Лэнгли — вот человек, который мог бы кое-что поведать об Илэре и о несчастье, стрясшемся с ним, думал Хозе. Если только он захочет говорить… Но именно эта трудность и предоставляла обширное поле деятельности для хитроумия Хозе.

Где Кристиан живет, Илэр никогда не говорил, но разузнать это как раз было легче легкого. На то и существовали телефонные справочники.

…Если верить справочнику, — в него Хозе заглянул в тот же день, — в городе имелся всего один Кристиан Лэнгли, жил он в доме по адресу такому-то. Что ж, по крайней мере, он не скрывал свое место жительства. Из любопытства Хозе заглянул в конец справочника, но ни одного Френе не обнаружил. Вот это уже было куда как интереснее. Отец Илэра от кого-то прятался? Если да, то от кого и почему?

От множества вопросов аж мозги свербели. Хотелось просунуть руку сквозь череп и почесать их. Жаль, этого нельзя было сделать, оставалось терпеть. А терпеть и ждать Хозе ох как не любил. Однако, пришлось. Было уже слишком поздно, чтобы отправляться в гости к Лэнгли.

* * *

Следующий день был субботой, что не мало порадовало Хозе. Не тратя время на школу, можно было заняться интересующим его делом. Сразу после завтрака, пока родители не придумали какое-нибудь общественно полезное дело, он вышел из дома, сел в автобус и поехал через весь город к дому Лэнгли.

Если верить справочнику, а у Хозе не было оснований ему не верить, Кристиан Лэнгли жил в своем доме один. Поэтому Хозе немного удивился, когда дверь ему открыла девушка. У нее были огромные карие глаза, крошечный яркий рот и коротко, под машинку, остриженные желтые волосы. Хорошенькое личико, но именно на необычной для девушки прическе заострил внимание Хозе. Ничего подобного ему видеть не приходилось. И, что странно, эта нелепая прическа ей шла.

— Привет, — сказала девушка просто. — Тебе кого?

Хозе придал себе серьезный вид и ответил строго и с достоинством:

— Мне бы поговорить с господином Лэнгли. Кристианом Лэнгли. Он здесь живет?

— Здесь. Только его сейчас нет. Если хочешь, можешь подождать. Он обещал скоро вернуться.

— Спасибо, — сказал Хозе и прошел вслед за девушкой в холл. — Кстати, меня зовут Хозе.

— Очень приятно. Я — Агни. А Кристиан — это мой отец.

Об Агни Илэр никогда не упоминал, за это ему следовало бы оборвать уши. В том, что они знакомы, и давно, Хозе не сомневался. И Илэр, поросенок, предпочитал прятать от него эту девчонку! Сам имел на нее виды, что ли?

Они прошли в светлую, строго обставленную гостиную. Хозе тихонько оглядывался по сторонам. Кто бы ни был этот Кристиан Лэнгли, он явно не бедствует.

— Проходи, садись, — Агни с удовольствием играла роль хозяйки и ничуть не смущалась перед незнакомым парнем. — Хочешь кофе? У меня получается хороший кофе, — с гордостью сообщила она. — Даже папа так говорит.

— Давай, — согласился Хозе.

Кофе был, в самом деле, вкусный. Не то чтобы Хозе так хорошо разбирался в этом напитке (обычно он предпочитал растворимый — возни меньше), но вкус ему понравился.

— Если не секрет, — заговорила Агни, когда они пили кофе, — откуда ты знаешь папу? Извини за глупое любопытство, но…

— А я его не знаю, — признался Хозе. — Зато я знаю Илэра.

— О, — миленькая мордашка Агни приняла озабоченное выражение. — Илэр. Вы с ним вместе учитесь?

— Ага.

— Жаль, Илэра сейчас нет. Он не вернулся вчера домой, и папа беспокоится, не сделал ли он какую-нибудь… глупость. Я тоже беспокоюсь. Илэр, вообще-то, разумный человек, и вряд ли мог просто так сорваться и убежать куда-нибудь. Но папа боится за него больше, чем я. Он просто вне себя.

У Хозе хватило ума не вспоминать при Агни полицейских и вообще всю ту кутерьму, которая завертелась вокруг их общего знакомого.

— Илэр был вчера в школе, я видел его и говорил с ним, — сказал он просто.

— И как? Может быть, в нем было что-то странное?

— Нет, ничего. Разве что он показался мне довольно грустным, но у него, кажется, какие-то неприятности дома? — тактично спросил Хозе, не показывая свою осведомленность.

— Да, — кивнула Агни.

Больше ничего она не добавила, но в этом не было нужды. Хозе решил, что и без лишних слов поняли они друг друга прекрасно.

Приглушенно хлопнула входная дверь, и Агни подскочила с места:

— Папа пришел!

Поддавшись неясному порыву, Хозе тоже поднялся. Через минуту в комнату вошел высокий темноволосый мужчина. Сначала Хозе подумал, что это с ним уехал вчера Илэр. Такие же темные волосы и похожая осанка… Но быстро он понял, что этот мужчина выше, гораздо выше вчерашнего типа в пальто, по крайней мере, на полголовы. Еще спустя секунду Хозе подумал, что Кристиан Лэнгли похож на киноактера или на родовитого аристократа в своем строгом, идеально сидящем темном костюме. Его тяжелые, густые волосы в беспорядке рассыпались по плечам; с худощавого, строгого лица пристально смотрели темно-синие глаза.

— Папа, это Хозе, — чуть подавшись навстречу отцу, сказала Агни. — Он друг Илэра и хотел поговорить с тобой.

— Добрый день, Хозе, — сказал Лэнгли и протянул Хозе руку. Голос у него был глуховатый и мягкий, а рука — холодная и жесткая. — Садись, поговорим.

Агни тактично исчезла, и Хозе остался наедине с Кристианом Лэнгли.

Несколько минут они сидели молча, внимательно изучая друг друга. Едва увидев Кристиана, Хозе понял, что напором тут ничего не сделаешь: не тот это человек, чтобы можно было вынудить его отвечать на какие-либо вопросы, кроме тех, на которые он сочтет нужным ответить. Да и то после того, как сам выспросит все, что хотел знать. Непростой человек… Влиять на него трудно, если не невозможно, и уж не такому мальчишке, как Хозе, тягаться с ним.

— Ты хотел поговорить об Илэре? Ты знаешь его? — спросил Кристиан. — Ты виделся с ним вчера?

— Да. Мы разговаривали на большой перемене, и после разошлись. А вечером какой-то полицейский начал нас про него расспрашивать.

— Илэр не вернулся вчера из школы. Ты что-то знаешь? Что-то видел? Рассказывай.

Не очень хотелось так сразу раскрывать карты, но пришлось. Хозе чувствовал, даже знал наверняка, что водить за нос этого человека не выйдет. Пришлось рассказывать все, с самого начала: и про утреннюю встречу, и про дневной разговор, и про вопросы полицейского, и про сцену на стоянке. Кристиан слушал молча, не отрывая от его лица неподвижного взгляда; губы его сжались в тонкую полоску. Когда Хозе замолк, он спросил:

— Ты запомнил модель машины? Номера?

— Нет, я же сказал, далеко было, не разглядеть.

— А ты подумай лучше, — предложил Кристиан, по-прежнему сверля его взглядом. — Подумай, вспомни. От этого зависит жизнь Илэра.

— Да не…

Пол вдруг наклонило и повело в сторону, как при сильном головокружении. Потом в глазах потемнело, пол выпрямился, зато веки стали тяжелеть, а к горлу подкатился противный комок. Что это со мной? в легкой панике подумал Хозе. Несмотря на поганое самочувствие, мысли его приобрели необычайную яркость, и внутренний взор отчетливо явил изображение белого автомобиля. Хозе видел его так ясно, словно стоял от него на расстоянии протянутой руки. Он различил и номера его, и модель, это была новая «Шкода». Что за чертовщина? Не мог он этого видеть! Не мог!

— Теперь вспомнил? — вкрадчиво спросил Кристиан.

— Белая «Шкода»! Местные номера… — он отбарабанил последовательность букв и цифр так уверенно, как будто читал по бумажке. — Но как… я не понимаю…

Ощущение тошноты прошло так же внезапно, как накатило. Хозе сделал глубокий вдох и уставился на Кристиана. Ему стало немного не по себе, но вместе с тем он чувствовал легкое возбуждение и любопытство.

— Вы гипнотизер? — с спросил он.

— С чего ты взял? — очень натурально удивился Кристиан.

— Вы ведь заставили меня вспомнить, так?

Кристиан в недоумении пожал плечами. Ну-ну, подумал Хозе. Притворяйся, сколько хочешь, фокусник, а только я знаю, что это твоих рук дело.

— Не выдумывай. А тот человек, который сел в машину, говоришь, был темноволосый?

— Да, как вы. В коричневом или черном пальто, а может, темно-синем. Ростом пониже вас будет… может быть, как Илэр, где-то так.

Кристиан кивнул. Он уже не смотрел на собеседника, устремив взгляд куда-то себе под ноги.

— Вы знаете, кто это?

— Предполагаю. И если я прав, то Илэр, боюсь, попал в большую беду.

— Все еще хуже, чем было?

Вдруг спохватившись, Кристиан вскинул голову.

— Послушай, Хозе, ты мне здорово помог. Правда. Но только теперь — не лезь, ладно? Прошу. Тебе лучше уйти, извини.

— Я мог бы еще помочь…

— Нет. Не мог бы. Агни! — крикнул он вдруг, выпрямляясь, и продолжал, когда Агни вошла в комнату с немым вопросом в глазах. — Проводи гостя. Он уже уходит.

Спорить было бесполезно. Хозе поднялся и, вежливо попрощавшись с хозяином, вышел из гостиной вслед за Агни.

На пороге дома он остановился и повернулся к девушке, которая уже собиралась закрыть за ним дверь.

— Суровый у тебя отец, — заметил он небрежно; меж тем внимательно следил за выражением лица Агни. Ему показалось, что она тревожится. Щеки ее слегка горели, а глаза, как ни старалась она смотреть на него прямо, то и дело прыгали в сторону. — Он всегда такой?

— Вовсе нет, — возразила она, но не слишком уверенно. — Просто он сейчас очень волнуется за Илэра, и поэтому может показаться немного резким. Понимаешь, он и отец Илэра были большими друзьями, и… в общем, отец переживает. Все так сразу свалилось…

Хозе покивал. Сочувствия или, пуще того, жалости вид Кристиана у него не вызвал. Господин Лэнгли выглядел сильным и вполне уверенным в себе, разве что сильно уставшим, но усталость — явление проходящее. По нему никак нельзя было сказать, что он охвачен сильным горем или находится в отчаянии и растерянности.

Впрочем, Агни лучше было знать своего отца.

— Послушай, — проговорил он с некоторой запинкой. — Понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но… Может быть, встретимся завтра вечером? Сходим куда-нибудь, погуляем?

Агни вскинула на него свои огромные карие глаза, уголки ее губ дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но не смела или же сдерживала улыбку. Хозе думал, что сейчас она начнет отнекиваться и жеманиться, как большинство девчонок, но она просто спросила:

— Ты меня приглашаешь?

— Вроде того.

— Пойдем, — согласилась Агни и улыбнулась. — Ты зайдешь или встретимся где-нибудь вечером?

— Зайду, — поколебавшись с секунду, решил Хозе. — В шесть нормально?

— Хорошо. Так до завтра?

* * *

Проводив Хозе, Агни возвращалась в свою комнату, когда из гостиной ее окликнул голос отца. Она заглянула в приоткрытую дверь: отец сидел на прежнем месте, даже не переменив позы, и выглядел бледным и уставшим.

— Агни, наш гость уже ушел?

— Да.

— Хорошо. Можно тебя кое о чем попросить? Мне нужно уйти по делам и, вероятно, придется задержаться допоздна. Пока меня не будет, не выходи, пожалуйста, из дома и не открывай никому, хорошо?

Агни слегка надула губы. Просидеть весь субботний день дома в одиночестве не входило в ее планы. Мало того, что отец запрещает ей гулять поздно вечером! Он, похоже, чего-то боялся, но она не могла понять, чего именно, а он не объяснял.

— Это из-за того, что Илэр пропал, да?

Он посмотрел сквозь нее отсутствующим взглядом, потом тряхнул головой, и взгляд его немного прояснился.

— Ты сделаешь то, о чем я попросил?

— Но…

— Агни! Ты обещала слушаться, помнишь? Будешь пререкаться — живо отправлю обратно к матери.

— Запрещенный прием! — насупилась Агни.

— Агни! — повторил он с нажимом.

— Хорошо. Но я не собираюсь все время сидеть дома. Это не тюрьма, и…

— Вот и ладно, — проговорил отец, вставая. Кажется, ничего, кроме «хорошо», он не услышал, или же пропустил мимо ушей. — И, если снова заявится этот парень, Хозе, отправь его восвояси. Слишком уж он любопытен.

* * *

У Кристиана не было сомнений в том, что именно Лючио, и ни кто иной увез Илэра. На момент визита Хозе он уже кое-что знал. Накануне вечером состоялся неприятный и напряженный разговор с Эмонтом Райсом: тот позвонил, чтобы сообщить об исчезновении Илэра. Кристиан, и без того обеспокоенный задержкой мальчика, внутренне похолодел, но заставил себя сохранять спокойствие. Райс нервничал за двоих. Даже по телефону слышно было, как осип от волнения его голос.

— По-видимому, мальчика увез кто-то из знакомых, — заявил он, изо всех сил стараясь сохранять уверенный и деловой тон. — Одноклассники видели, как он разговаривал на стоянке с неким мужчиной, а после сел в его машину и уехал. Мы уже ведем работу в этом направлении… Не волнуйтесь, скоро мы все выясним.

Разумеется, Кристиан не поверил его уверениям. Чтобы найти Лючио, когда он того не желал, нужно было приложить немало усилий, на которые полиция была неспособна. Он не стал ругаться с Райсом и упрекать того в непрофессионализме, не хотел терять времени. Лючио увез Илэра, а значит, терпение его иссякло. Ему надоело ходить вокруг да около, и он, вероятно, решил завлечь мальчика на свою сторону. Это было не так уж и трудно: Кристиан признавал невероятную силу влияния Лючио на людей, и сомнительно было, чтобы юный и неопытный Илэр долго мог сопротивляться ей. Кроме того, у Лючио, помимо его харизматической ауры, имелись в распоряжении кое-какие другие методы, и Кристиан очень боялся, как бы он не решился применить их.

Разговор с Хозе укрепил его уверенность. Темноволосый человек на белой «Шкоде» мог быть только Лючио. Илэр был не настолько легкомыслен, чтобы в сложившейся ситуации вести пространные беседы с незнакомым человеком, ну а Лючио легко мог затуманить ему разум и далее крутить мальчиком, как угодно. Если Илэр сколько-нибудь долго смотрел ему в глаза, без поддержки кого-то более сильного он был обречен попасть под его влияние.

Но терзаться и заламывать руки было некогда.

Сначала Кристиан убедился в том, что белая «Шкода» принадлежала именно Лючио, этому старому интригану. Выяснить, на кого записан автомобиль, было несложно. Еще с давних пор у Кристиана сохранились кое-какие связи в полиции, и такой простой информацией при случае с ним делились охотно.

Свое собственное расследование Кристиан начал в обход Райса. На официальные каналы после допущенного им прокола надежды не было никакой. Наоборот, Райс мог только навредить своим вмешательством. Если им удастся первыми найти Илэра — отлично, но рассчитывать на это не приходилось.

* * *

Особо старательно свое местонахождение Лючио не скрывал. Его маскировка, однако, была идеальной. Даже весьма заинтересованный человек, копнув поглубже, не мог бы так просто раскрыть его истинную сущность. Прежде, чем обнаружить правду, такой любопытствующий, скорее всего, лишился бы жизни. С Кристианом был иной случай. Лючио знал, что он будет искать своего старого друга-врага и, по-видимому, отдал своим людям некоторые распоряжения. Лючио хотел, чтобы Кристиан нашел его… но только не сразу. Принадлежность белой «Шкоды» выяснить было просто, гораздо труднее оказалось отыскать тайное укрытие Лючио.

За Лючио числилось немало собственности; за триста с лишним лет он успел сколотить состояние и отнюдь не бедствовал. Кристиан знал много мест, где он мог скрываться или жить открыто, но все это было не то. Почти точно зная, что не найдет Лючио, он все же нанес несколько визитов, чтобы повидаться и поговорить со старыми знакомыми. Кое-кого из них он предпочел бы не встречать до конца своих дней, да и те вовсе не рады были его видеть. Все они оставались под властью Лючио, а Кристиан уже давно существовал сам по себе, и это обстоятельство не могло оставить их равнодушным. Кое-кто даже был настроен откровенно враждебно, но все они были предупреждены Лючио. Если кто и желал зла Кристиану, сделать никто ничего не посмел, страшась гнева своего владыки. Но и страх перед Кристианом был еще силен, так же как и ненависть к нему. Знакомые вампиры шипели и плевались, когда он обращался к ним с расспросами. Лючио, разумеется, не приказал им напрямую отвечать с готовностью на все вопросы Кристиана, и они не отвечали вовсе. Лишь один из старых знакомых, настроенный не так агрессивно, как остальные, обмолвился, что у хозяина есть, кажется, «резиденция» за городом, и этот дом в последнее время Лючио предпочитает всем остальным. Говорят, будто бы, что это страшная развалюха, но чем-то она ему дорога. Он даже переманил многих переехать туда. Впрочем, те, кто согласился, последовали бы за ним и в более отдаленное место, хоть на край света.

Кристиан сразу понял, что этот дом — именно то, что ему нужно. Ни в каких документах не было отмечено, что Лючио является владельцем загородного особняка в этой местности, но Кристиан в документах и не нуждался. Дом мог быть записан на ком угодно, не в этом было дело.

Уже собираясь ехать, в собственной машине Кристиан обнаружил ожидал сюрприз. Он и подумать не мог, что недавний белобрысый юный гость, одноклассник Илэра, проводил собственные поиски параллельно с ним.

* * *

С первой минуты Кристиана поразила настырность Хозе и какая-то особенная пристальность взгляда, обычно не свойственная пятнадцатилетним юношам. Друг Илэра, сказала Агни. Казалось странным, что у сдержанного, но несколько рассеянного Илэра может быть такой друг. Во время разговора Кристиан внимательно наблюдал за Хозе и постепенно приходил к выводу, что парень ему не нравится. Отнюдь не из-за своей въедливости, нет. Тут было другое. Хозе был текуч и переменчив, как вода. Выражение его лица, его глаз менялось едва ли не каждую минуту: от мечтательно-задумчивого до иронически-насмешливого, — причем он безотрывно смотрел в глаза собеседнику. От этого Кристиан, несмотря на весь свой опыт общения с высшими носферату, которые были те еще специалисты по воздействию на человеческие мозги, почувствовал нечто вроде легкого головокружения. В конце концов, он решил, что парень или сумасшедший, или наркоман. Нужно было как можно скорее избавляться от него, и Кристиан поспешил выпроводить мальчишку.

Какого же было его изумление и недовольство, когда, вернувшись домой поздно вечером в воскресенье, он обнаружил свою дочь в компании Хозе. Они сидели на ступеньках перед прикрытой дверью и вели весьма серьезную и задушевную, если судить по выражению их лиц, беседу. Ни холод, ни снег ничуть им не мешали.

Кристиан молча остановился перед ними. Формально, к Агни нельзя было придраться: он попросил ее никуда не уходить из дома в его отсутствие, и она его просьбу, в общем-то, выполнила. Едва ли сидение на ступенях можно было назвать "ушла из дома". Однако, ему не понравилось, что Агни проводит время с этим странным парнем. Сегодня-то что ему здесь нужно? Он, однако, ничего не сказал, только поздоровался сухо. Хозе встал, отвечая на приветствие, и немедленно уставился ему в лицо своими светлыми сумасшедшими глазами. Он заговорил о чем-то, но Кристиан уже входил в дом.

Надо бы отправить Агни обратно к матери, подумал он, снимая пальто. Нехорошо, что девочка целыми днями одна. Мало ли что случится? Лючио знает о ее существовании или узнает в ближайшее время. Его не может не заинтересовать ее кровь. Но найдется ли кто-то, кто позаботится о ней в том, другом, доме? Матери нет до Агни дела, она занята личной жизнью. Пожалуй, сбеги Агни из дома, она не сразу это заметит. Да еще этот ее новый дружок. Агни говорит, что он проявляет к ней нездоровый интерес.

Удрученный мрачными мыслями, Кристиан прошел в гостиную, и тут услышал стук входной двери. Агни тоже соизволила вернуться в дом, и он снова вышел к ней в прихожую.

— Что нужно было этому наркоману? — спросил он сухо, наблюдая, как Агни выворачивается из рукавов теплой курточки.

— Хозе не наркоман, пап.

— Тем не менее, ты сразу поняла, о ком я спрашиваю.

— Не будь занудой! — как-то очень уж горячо возмутилась Агни, и Кристиан насторожился. — Хозе — друг Илэра. Ты же не думаешь, что Илэр станет водиться с наркоманом?

— Илэр не идеален, и знакомства у него не идеальные. Так или иначе, я не хочу, чтобы ты виделась с этим Хозе, понятно? Подозреваю, у него не совсем честные намерения.

Таких фраз Агни было лучше не говорить, они могли только все испортить. Но Кристиан уже слабо владел собой и не обратил внимания на потемневшее лицо дочери.

— Не лезь в мои знакомства, пап! А с намерениями я как-нибудь сама разберусь.

— Знаешь что, Агни… Я думаю, тебе лучше будет вернуться к матери. Завтра после школы я отвезу тебя, и сам поговорю с ней.

— Но, папа!..

— Послушай! — решительно перебил ее Кристиан. — Илэр уже угодил в беду, и я не хочу, чтобы и с тобой тоже случилось что-нибудь подобное.

— А может случиться?

— Агни, не играй в дурочку. Я ни от чего не застрахован, и если ты останешься одна…

Агни уставилась на него огромными, вмиг потемневшими глазами:

— Ты что, думаешь, что тебя могут… убить? Как отца Илэра?..

Кристиан подумал, что наговорил лишнего; пугать Агни он не хотел. Но отступать было поздно, да и пусть, пожалуй, девочка напугается. Может, хоть тогда поостережется.

— Может быть, — сказал он сухо. — Именно поэтому я и хочу, чтобы ты вернулась к матери.

— Ну уж нет! Теперь я точно никуда от тебя не поеду!

— Не поедешь сама — повезу силой.

Агни нахмурилась, стрельнула в него свирепым взглядом и сжала кулачки, но, однако, ничего не сказала. Только топнула ногой и вихрем унеслась прочь. Кристиан услышал, как хлопнула дверь на втором этаже, и подумал, что так и не спросил Агни, о чем же они с Хозе так мило беседовали.

* * *

На следующий день, совершенно замотавшись, Кристиан едва не позабыл про данное дочке обещание. Разумеется, Агни была бы только рада, если бы он не исполнил свою угрозу, но Кристиан считал, что, по крайней мере, его жизненный опыт позволяет ему лучше рассудить, где и с кем ей будет лучше. Впрочем, Агни так не считала, и на жизненный опыт ей было наплевать. Зная это, он поднялся в ее комнату, готовый к новым спорам и пререканиям, и с удивлением увидел, что Агни сидит на кровати одетая, а у ног ее стоит собранная красная спортивная сумка. Вид у нее был необычайно смиренный.

— Ты позвонил маме сказать, что мы приедем?

— Нет, — Кристиан и думать забыл созваниваться с Кирой, замороченный совсем другими проблемами. Сегодня у него состоялся нелегкий разговор с одним старым знакомым, который очень хотел бы разодрать ему горло, и не посмел это сделать только из страха перед гневом Лючио. Впрочем, был и положительный момент: от другого старого знакомого Кристиан узнал-таки местоположение убежища Лючио, куда тот, предположительно, увез Илэра. — Сделаем ей сюрприз.

— Да уж, сюрприз. Мамочка страсть как обрадуется. Просто до визгу.

— Мы, кажется, договаривались, что ты больше не будешь в таком тоне говорить о матери.

Агни только плечами пожала. Была она какая-то притихшая и смурная, и безмолвно последовала за Кристианом.

К возвращению дочери Кира отнеслась без восторга. При том, что она не слишком одобряла общение Агни с Кристианом, сейчас она предпочла бы избавить себя от забот о шестнадцатилетней дочери. Ей хотелось устроить собственную личную жизнь, которой, по ее собственным словам, у нее не было со дня знакомства с Кристианом.

Кареглазая, с медовыми, остриженными по плечи волосами, Кира все еще была красива и довольно свежа, Кристиан отмечал это при каждой встрече. И она по-прежнему напоминала ему ту, другую женщину, из-за сходства с которой, как он теперь понимал, он на ней и женился. Кира не могла не почувствовать, хоть и неосознанно, что является для него лишь как бы чьим-то отражением, и тогда в их отношениях прошла трещина, которая со временем превратилась в совершенно разделившую их пропасть. Когда Кира заявила, что уходит, Кристиан не стал ее удерживать. Даже если бы они не разошлись, ничего хорошего у них не вышло. Кира была человеком, а Кристиан, несмотря на все свои старания — нет. Даже не зная ничего об его нечеловеческой природе, Кира, должно быть, чуяла некую неправильность. Не зря же она постоянно повторяла, как тяжело жить с ним в одном доме. По сей день она относилась к бывшему супругу с затаенной глухой враждебностью и считала его очень трудным и не очень хорошим человеком. Впрочем, имелась и друга причина разрыва, о которой Кира даже не подозревала. Этой причиной была Агни. Ее рождения Кристиан никак не ожидал, а став отцом, постоянно пребывал в страхе, что вампиры Лючио начнут проявлять к ней повышенный интерес, ведь в ней текла половинчатая кровь, которая могла дать о себе знать. Безопаснее было сделать вид, что Кристиан не имеет никакого отношения к маленькой Агни. Развод с Кирой пришелся кстати и с этой стороны.

…Дверь открыла Кира собственной персоной.

Вместо приветствия Агни пробормотала что-то себе под нос и, ткнувшись напоследок губами в щеку Кристиану, скрылась в доме. Всю дорогу она пыталась что-то сказать, но постоянно запиналась, обрывала фразы, дулась и нервно вертелась на сиденье. Кристиан не делал никаких попыток помочь ей сформулировать мысль. Голова его была занята другим. Когда они подъехали к дому Киры, Агни окончательно умолкла, и даже на прощанье ничего не сказала.

Кира кивнула Кристиану и хотела закрыть перед ним дверь, — дело было окончено, — но Кристиан удержал ее.

— Подожди минутку. Нужно поговорить.

Кира вздохнула, бросила короткий взгляд за плечо и, вместо того, чтобы пригласить Кристиана войти, сама вышла к нему на ступени. Аккуратно прикрыла дверь, не запирая, прислонилась к притолоке и неспешно закурила тонкую сигарету.

— Что ты хочешь сказать?.. Извини, я не могу долго с тобой болтать, так что…

Просьба присматривать за Агни не удивила и не встревожила Киру. Она слушала спокойно и равнодушно, а когда Кристиан умолк, пожала обтянутыми модным свитером тонкими плечами и проронила:

— Что ты понимаешь под «присматривать»? Агни уже взрослая и вполне способна сама о себе позаботиться.

— Не позволяй ей гулять допоздна, — с трудом сдерживаясь, пояснил Кристиан. — Не отпускай из дома одну или с незнакомыми тебе людьми. Пусть вообще побольше сидит дома.

Тень интереса промелькнула в красивых карих глазах Киры.

— Агни что, попала в дурную компанию?

— Можно и так сказать.

— Она всегда была разборчива в выборе друзей… — задумчиво проговорила Кира, затягиваясь, и больше ничего добиться от нее было нельзя.

Кристиан ушел от нее с мерзким ощущением, будто что-то сделал не так.

* * *

Однако, его ждал особняк Лючио. Нужно было поторапливаться. Уже стемнело, а в темноте кружение по незнакомым дорогам займет куда больше времени, чем днем.

Тут-то Кристиана и ожидал очередной неприятный сюрприз.

Едва сев за руль, он услышал, что хлопнула задняя дверца. А обернувшись, увидел уже ставшие знакомыми белесые вихры и прищуренные иронические глаза. Хозе со вкусом расположился на заднем сиденье и, судя по всему, чувствовал себя прекрасно.

— Что это значит? — с гневным удивлением спросил Кристиан. — Какого черта?..

— Вы ведь едете за Илэром? Я еду с вами, — сообщил Хозе, проявляя удивительную осведомленность о его делах.

— А ну-ка, вылезай. Немедленно!

— Не-а.

Вышвырнуть его из машины ничего не стоило, но вокруг были люди.

— Ты соображаешь, что делаешь? — понизив голос, прошипел Кристиан.

— Вполне. Помогаю вам, господин Лэнгли.

Кристиан подавился заготовленными ругательствами.

— Не смей высовываться из машины! — только и сказал он.

* * *

Машину Кристиан остановил в стороне от дороги, не доехав немного до поворота, за которым начиналась безобразная колея. Эту колею и дорогой-то язык не поворачивался назвать. Хозе не был бы собой, если бы не попытался увязаться за Кристианом и здесь. Но в этом безлюдном месте уже ничто не помешало бы Кристиану применить силу: свидетелей никаких не было.

— Сиди здесь и не высовывайся, — приказал он Хозе и, заметив, как возбужденно блестят у мальчишки глаза, добавил: — Если тронешься с места, учти: поймаю и привяжу тебя к сиденью. Не сомневайся, я это сделаю. Не хватало мне еще двух пропавших мальчишек вместо одного.

В том, что Кристиан говорил серьезно, у Хозе сомнений не возникло. Промолчать он, однако, не мог. Уж очень не хотелось ему оставаться в машине, да еще в одиночестве, посреди неприютного ноябрьского леса. И уж тем более не хотелось ничего пропустить, любопытство буквально душило его.

— Позвольте мне все-таки пойти с вами, господин Лэнгли, — бодро сказал он.

— Не позволю, — сухо ответил Кристиан, выбираясь из "Шевроле".

— Я могу вам помочь, — не успокаивался Хозе.

— Не можешь.

Захлопнувшаяся дверца отсекла все возражения Хозе.

Кристиан умел передвигаться настолько бесшумно, что его не смог бы услышать ни один человек. И он умел быть незаметным. Хозе же в лесу, наполненном подмороженной палой листвой, устроил бы столько шуму, что его услышали бы все более или менее сильные вампиры на милю вокруг. Он стал бы только помехой.

Кристиан скользил быстро и бесшумно; ноги его будто и не касались вовсе ковра из листьев. Он усмехался про себя: именно благодаря этой способности носферату оставаться неслышимым и невидимым и родилось множество баек о том, будто бы вампиры умеют превращаться в туман и таким образом проникать незамеченными куда только им заблагорассудится. Впрочем, хотел бы он теперь стать туманом!..

Поначалу Кристиан не решился выходить из-за деревьев. Рядом с домом он увидел двух человек. Судя по всему, они несли стражу. Кристиан покружил немного вокруг дома, оставаясь незамеченным. Будь он человеком, он уже привлек бы внимание наблюдателей, их зрение и слух были обострены, как у всех вампиров. Обострены, однако, недостаточно, чтобы увидеть и услышать носферату, желающего оставаться невидимым. Было ясно, что охрана — мера предосторожности против нежелательных гостей из числа обычных людей. Хотя, какой обычный человек мог бы оказаться в таком месте поздним ноябрьским вечером?..

Ничего, что могло бы свидетельствовать о пребывании Илэра в доме, Кристиан не увидел, хотя бродил по окрестностям довольно долго. Будь Кристиан один, он немедленно попытался бы попасть в дом, но в машине его ждал Хозе, ставший неожиданной помехой. Оставить Хозе одного неизвестно на сколько времени Кристиан не мог, опасаясь, как бы с мальчишкой не случилось чего плохого. Тянуть дальше было нельзя. Нужно было или возвращаться к машине и уезжать, или подходить к дому открыто и начинать переговоры. Кристиан выбрал второе. Он не знал, чем может аукнуться его решение, и не хотел, чтобы Хозе оставался в неведении. Он не исключал, что Лючио мог оставить своим подчиненным приказ повязать своего бывшего друга, а ныне врага.

Кристиан вернулся к машине, немного напугав своим появлением Хозе: тот не заметил, откуда и когда он взялся. Между ними произошел короткий, но весьма энергичный разговор. Кристиан велел дожидаться его еще час, максимум полтора; если за это время он не вернется, Хозе следовало возвращаться в город. Перед тем, как отдать это распоряжение, Кристиан поинтересовался, умеет ли Хозе водить машину; тот умел. Хозе это не понравилось.

— Я хочу пойти с вами, — заявил он.

— Даже и не думай.

— Господин Лэнгли, но как же… Я не могу уехать, зная, что вы в опасности.

— Можешь, Хозе, можешь.

— Но вам может понадобиться помощь!

Кристиан заколебался. Помощь, и впрямь, ему могла понадобиться, и еще как, но к кому за ней обратиться? Ни один человек из всех, кого он знал, не мог бы ничего сделать для него.

— Не надо помощи, — сказал он, наконец, решительно.

— Считаете, что я ни на что не способен? — поинтересовался Хозе.

Кристиан посмотрел на него долгим взглядом и медленно ответил:

— Я считаю, что тебе нечего соваться в это дело.

После этого он бесшумно растворился в темноте прежде, чем Хозе успел что-либо возразить.

 

Глава 2

–

 

Снегу выпало немного, но все же, благодаря ему, стало несколько светлее. Кристиана, приближавшегося к дому по дороге, было хорошо видно. Охранники заметили его издалека и насторожились. Не дожидаясь, пока он подойдет, они поспешили навстречу.

— Вы, вероятно, заплутали, — предупредительно проговорил один из них, высокий, с налезающей на глаза челкой. Обязанностью охранников, среди всего прочего, было разворачивать восвояси нежеланных гостей, случайно забредших в этот укромный уголок. Что до Кристиана, они его не узнали. Их лица тоже были ему не знакомы.

— Мне нужно поговорить с вашим хозяином, парни, — отозвался Кристиан.

Охранники заметно подобрались.

— Кто вы такой? — изменившимся тоном спросил второй.

Кристиан назвался и добавил:

— Думаю, Лючио ждет меня.

Услышав его имя, охранники переглянулись и насторожились еще сильнее.

— Кристиан Лэнгли? — переспросил парень с челкой. — Пойдемте со мной.

Вопреки ожиданиям Кристиана, охранник повел его в обход дома, намереваясь зайти с заднего входа. Едва ли не на каждом шагу он с некоторой опаской оглядывался на идущего чуть позади Кристиана, будто ожидая, что тот бросится на него.

В доме было темно, но охранник не стал зажигать свет. Он прекрасно ориентировался в темноте, как и Кристиан, как и большинство вампиров. Они прошли по коридору; в конце его были резные двустворчатые двери, которые охранник почтительно распахнул перед гостем. Двери поразительно не сочетались с наружной ветхостью и простотой внутренней обстановки, казались предметом из другого мира. Они вели в просторную гостиную с камином. В камине тихо мерцало низкое пламя, которое одно только и освещало комнату.

В повернутом к огню кресле сидел некто, почти полностью скрытый высокой спинкой, виднелась лишь тонкая бледная рука, лежавшая на подлокотнике. На ней не было ни колец, ни перстней, но они ничего не могли бы добавить к красоте этой руки.

Кристиан кивнул охраннику и приблизился к креслу.

— Кристо! — оживленно заговорил Лючио, не оборачиваясь. — Ну, наконец-то ты! Я заждался. Присаживайся, поговорим!

— Илэр здесь? — спросил Кристиан вместо того, чтобы сесть.

— Где твои манеры? Кажется, ты совершенно одичал в обществе этих варваров-людишек. Полно, Кристо! Я чувствую, твои нервны напряжены, но ты нервничаешь напрасно. Ни тебе, ни мальчику ничто не угрожает в моем доме.

— Откуда мне это знать? У меня даже нет уверенности, что Илэр жив.

— Ты что же, считаешь, что я вовсе дурак? — неожиданно резко вскинулся Лючио. Его убаюкивающий, мягко обволакивающий душу голос вдруг исказился и зазвенел металлом. Он извернулся в кресле и злобно уставился на Кристиана. Прекрасное бледное лицо превратилось в зловещую маску, но продолжалось это одно только мгновение. — У меня не меньше причин, чем у тебя, заботиться о благополучии мальчика.

— Знаешь, твоя забота пугает меня сильнее, чем если бы ты… Впрочем, давай лучше перейдем к делу. Ты переиграл меня, я готов выслушать твои условия.

— Ты с самого начала поставил себя в невыгодное положение, — издевательски засмеялся Лючио. — С самого начала дал понять, как дорог тебе Илэр и как ты готов пожертвовать ради него всем. Так что в произошедшем есть и твоя вина!

— Хватит болтать. К делу! Для начала я хочу убедиться, что Илэр жив и здоров, иначе нам и разговаривать не о чем.

— Ах, какая решительность. Ну хорошо, пойдем.

Одним плавным изящным движением, словно в теле его вовсе не было костей, Лючио поднялся из кресла и направился к двери, но там приостановился и полуобернулся к Кристиану.

— Вот еще что, Кристо. Не хочу, чтобы наш разговор оставался беспредметным. Обговорим в точности, из-за чего затеялась вся эта суета. Я знаю, что твой приятель Френе подкапывался под нас. Под «нами», мой друг, я понимаю не только скромное сообщество, получившее пристанище в этом доме, а вообще всех представителей нашей расы. Френе хотел уничтожить нас, раздавить, смести с лица земли, и тебе это хорошо известно. Он достиг кое-каких результатов. В частности, я знаю наверняка, что он вывел некую формулу, не опробованную, впрочем, на практике. Несомненно, Френе вел записи о своих исследованиях, и мне очень хотелось бы взглянуть на эти записи. Очень хотелось бы. Ты, разумеется, понимаешь, почему эта формула и эти записи меня так интересуют. К сожалению, мои люди нигде не могут отыскать их. Но они существуют, я уверен. Кому-то Френе должен был их передать. Я полагал, что он поставил в известность сына, но, кажется, я ошибся. Или же мальчишка слишком упрям. Или он, или ты.

— Ты не допускаешь мысли, что Адриен просто не успел передать никому свои записи?

— Он ходил по краю смерти и знал об этом. Он должен был позаботиться о судьбе своих изысканий. И вот что я хочу от тебя: в обмен на Илэра ты отыщешь для меня эти записи. По-моему, честная сделка.

— Но откуда ты все-таки узнал о работе Адриена? — сдавленным голосом спросил Кристиан. Он был необычайно бледен, а синие глаза потемнели и казались почти черными. — Неужто… неужто Лорена была в курсе его дел и рассказала все тебе?

Лючио рассмеялся.

— Глупышка Лорена! Подумать только, за все эти годы она так и не набралась ума. Она была достаточно глупа, чтобы продолжать свои свидания с Френе. Да, у нас с ней был разговор по душам, и она сообщила много чего любопытного.

— Ублюдок! — прошипел Кристиан.

— Да, я такой, Кристо, но что же делать? Естественный отбор, выживают сильнейшие. Кроме того, я ведь должен думать не только о себе, но и обо всех, кто доверился мне, отдался под мою руку. На мне лежит огромная ответственность, — Лючио не скрывал издевки, пронизывающей каждое его слово. — Но пойдем, наконец. Илэр заждался нас.

* * *

В комнате, куда Лючио привел Кристиана, было холодно, сыро и темно. Кристиан прекрасно видел в темноте, но смотреть тут все равно было не на что: комната была совершенна пуста. Голый пол, голые стены, никакой мебели. И ни одной живой души.

— Где Илэр? — резко повернулся Кристиан к спутнику.

— Т-с-с! — Лючио безмятежно улыбался. — Его сейчас приведут.

Через несколько минут дверь, скрежеща, открылась, пропуская в комнату двоих человек. Обоих Кристиан знал. Высокого черноволосого мужчину звали Эриком, он был правой рукой Лючио в течение последних десяти лет. Неприятный тип, холодный и бесчеловечный, совершенно лишенный сердца. Он тащил за собой спотыкающегося темноволосого подростка. Илэр.

Затаив дыхание, Кристиан разглядывал его, отмечая каждую деталь, на которой останавливался его взгляд. Илэр выглядел удрученным и изнуренным, гораздо более изнуренным, чем в первые дни после смерти отца. Из темных глаз смотрело отчаяние, а вся левая сторона лица представляла собой сплошной кровоподтек. Юноша весь дрожал и, казалось, едва держался на ногах. При виде Кристиана он вскрикнул и рванулся вперед, но Эрик дернул его обратно к себе, вынуждая остаться на месте. Кристиан почувствовал, как волна ярости вздымается в его душе, но сдержал себя. Он был один против многих: из темноты проявились еще несколько фигур, окружавших теперь их с Лючио, и неясно было, просочились они незамеченными через дверь вместе с Эриком и Илэром или же соткались из воздуха.

Им едва позволили перемолвиться парой слов. Кристиан, как мог, успокоил юношу и поспешил уйти. Смотреть на измученное лицо Илэра, и при том быть не в состоянии хоть чем-то помочь ему, было выше его сил. Ему не оставалось ничего другого, кроме как честно выполнить условия сделки, заключенной с Лючио, даже если это означало бесследное исчезновение плодов всех многолетних трудов Адриена Френе. Только боялся Кристиан, — ох как боялся! — что Лючио вернет ему юношу хоть и живым, да не таким, как прежде. Кровь Илэра — слишком большое искушение для старого носферату, помешанного на экспериментах с кровью. Лючио очень хорошо знает, чьим сыном является Илэр, и ему не может быть неинтересно, как покажет себя половинчатая кровь юноши.

* * *

Кристиан чувствовал себя усталым и разбитым. Ранее это состояние было не знакомо ему, в последнее же время его тело стремительно старело и изнашивалось. Нередко в голову ему приходили банальные мысли о быстротечности человеческой жизни, и тогда он задумывался: а не ошибался ли Адриен, да и он сам, полагая вампиризм проклятием, а не благословением, дарованным свыше?..

Тьма еще полностью не успела поглотить дом за спиной Кристиана, как вдруг из-за ближайшего дерева выскользнула темная юркая фигурка и бросилась наперерез ему.

— Кристо!

Кристиан остановился в сильном удивлении: он узнал Лорену. Голова ее была замотана большим шарфом, но Кристиан заметил, что одна сторона ее лица — сплошной подживающий синяк, и с губ только-только начала сходить припухлость. Вероятно, ее, как и Илэра, недавно били и, кто знает, не той же ли самой рукой?.. Глаза Лорены жарко горели от едва сдерживаемых слез, и вообще ее лицо имело выражение крайнего отчаяния. Дрожа, она приникла к Кристиану, словно ища в нем убежища от всех бед.

— Лорена? — он не смог сдержать удивления. — Что ты здесь делаешь?

— Ты был в доме?.. Был?.. Да?.. Ты видел его?..

— Кого «его», Лорена? — спросил Кристиан как мог мягче. Он знал, что в подобном состоянии Лорена почти теряет рассудок.

— Илэра! Моего сына! О, мой мальчик! Что с ним будет, боже, боже мой?! — она все-таки не сдержалась и зарыдала.

— Ради бога и дьявола, успокойся, Лорена! — Кристиан рассвирепел. Неужели эта женщина не может хотя бы раз в жизни взять себя в руки? — Лючио не собирается причинять Илэру вред, мальчик ему нужен. А я скоро вытащу его отсюда, вот увидишь! Между нами с Лючио существует договоренность. Он отпустит Илэра со мной, когда я принесу ему… кое-что.

Лорена уставилась на него.

— Что?! Ты заключил договор? С Лючио? Неужели ты веришь ему?

— Лючио хитрец, но не подлец, — мрачно кивнул Кристиан. — Он не станет ничего делать исподтишка. Ты знаешь, он любит действовать открыто, и на его слово можно положиться.

— Не подлец! Не подлец! Как ты можешь так говорить?! После того, как он убил Адриена!

— Он предупреждал Адриена, и не раз. Это правда, Лорена.

— О-о-о! — тихо простонала она, пристально глядя на него. — И ты такой же, как он! Как все они.

— Возможно… — еще больше помрачнел Кристиан. — Скажи, Лорена, ты живешь в этом доме по своей воле, чтобы видеть Илэра, или…

— Лючио привез меня и велел оставаться в доме. Он заставляет меня носить Илэру еду…

— Ты сказала ему, что ты?..

— Нет! Лючио запрещает говорить с ним.

— Вот как! Сделал из тебя тюремщика твоего собственного сына? Да, это в его духе… Наверное, он приставил тюремщика и к тебе?

— Он не разрешает мне заходить в комнату к Илэру одной… О, мой бедный мальчик! — голос ее снова предательски задрожал от слез.

— Тише! Молчи. Не по приказу же Лючио ты прибежала, чтобы поговорить со мной. Хочешь, чтобы он тебя услышал? Между прочим, что это? — он аккуратно прикоснулся пальцами к заживающему кровоподтеку на лице Лорены. — Это Лючио ударил тебя?

— Да…

Что ж, мрачно подумал Кристиан, может, я и напрасно стал защищать его. Может, он и на самом деле подлец. Да и мне ли его защищать?..

— Значит, ты видишь Илэра каждый день? Как ты находишь его? Он здоров? Как он держится?

— Мне кажется, он очень напуган… Бедный мой мальчик! Мне кажется, он напуган из-за Лючио, который часто заходит к нему и подолгу о чем-то разговаривает… — Лорена говорила сбивчиво, как будто сама не полностью понимала смысл своих слов. — Я знаю, Илэр гордый мальчик, но его отчаяние дошло до того, что он несколько раз принимался умолять меня поговорить с ним… помочь ему… Бог знает, чего мне стоило мое молчание!.. — она снова судорожно зарыдала.

— Тише!! — яростно зашипел Кристиан, борясь с желанием надавать ей оплеух. — Тише, женщина, иначе я уйду!

— Да… извини… сейчас, Кристо, сейчас я успокоюсь…

В течение почти целой минуты ночная тишина нарушалась только сдавленными всхлипами Лорены, которая честно пыталась взять себя в руки.

— Увези Илэра поскорее, прошу! — наконец, снова зашептала она. Вняв увещеваниям Кристиана, он старалась больше не повышать голос и сдерживала рыдания. — Я так боюсь… Я знаю, сегодня Лючио брал у него кровь…

— Что? — задохнулся Кристиан. — Лючио пил его кровь?!

— Пил или нет, не знаю. Я только видела, как он входил в комнату с кинжалом и чашей.

Кристиан застонал сквозь стиснутые зубы. Вот это уже плохо! Не удержался Лючио. Не устоял перед кровью. Решился проверить, достаточно ли она сильна… для чего? Да для превращения, конечно, для чего же еще. Объяснил ли он свои действия Илэру? Если даже и нет, мальчик не глуп, наверняка о чем-то догадался. Легко представить, в каком ужасе он теперь пребывает!

Боже, где же все-таки Адриен хранил свои записи? Если хотя бы знать, с чего начинать!

— Послушай, Лорена! Вон там, — он указал, где, — стоит моя машина. Хочешь уехать со мной? Ты можешь жить в моем доме.

— Нет! — она вскинула на него испуганные глаза и вся как будто сжалась. — Я не могу. Лючио найдет меня и тогда…

— Что? Что он тогда сделает? Нельзя же настолько бояться его!

Она молчала, спрятав глаза под ресницами, и дрожала.

— Ладно. Тогда скажи мне вот что… Я сказал, что мы с Лючио заключили договор, и это правда. Вот его условия: я могу увести Илэра, если принесу записи Адриена. Те самые записи, которые касаются его последних работ. Касаются всех нас. Понимаешь, о чем я говорю? Так вот, никто не знает, где он хранил эти записи. Лючио не знает, и я не знаю, а Илэр вообще не имеет никакого понятия об отцовских исследованиях. То есть не имел до недавнего времени. В поисках этих записей Лючио перевернул вверх дном весь дом Адриена и университетский кабинет, но ничего не нашел. Ни мне, ни Илэру Адриен ничего не говорил и ничего не передавал. Так вот, припомни, Лорена, не говорил ли он тебе что-нибудь о том, где хранил эти записи? Если не я и не Илэр, то остаешься только ты.

— Я ничего не знаю об этом. Правда. Я не могу тебе помочь, извини.

— Значит, он и тебе ничего не сказал, — озадаченно пробормотал Кристиан. — Не понимаю! Как он мог?.. Но ведь это ты рассказала Лючио о записках, верно? Ты знала, над чем работает Адриен?

— Да, я… я не могла отказаться отвечать, когда он начал меня спрашивать… Понимаешь, Кристо?.. Его… то есть Лючио… очень интересовало, зачем Адриен ходит к нам… зачем завязывает все эти знакомства… то есть для человека это все очень необычно. И он велел мне разузнать… — Лорена, вдруг встревожившись уже сверх всякой меры, быстро оглянулась. — Мне лучше уйти, Кристо. Пообещай, что в самое ближайшее время увезешь Илэра из этого дома и из этого города! Куда угодно, только подальше от Лючио. Обещай!

— Сделаю все, что смогу. Вот все, что могу пообещать тебе.

Она на миг прижалась к нему, потом развернулась и быстро пошла, почти побежала прочь. Но, едва сделав несколько шагов, вдруг спохватилась и снова подбежала к Кристиану.

— Чуть не забыла! Вот, возьми, — она торопливо сунула что-то ему в руку. — Я подобрала это сегодня днем на полу в комнате, где держат Илэра. Должно быть, это выпало у него из кармана. Я не смею оставить ее себе, и не смею вернуть Илэру, так что возьми ты.

Она прянула назад и исчезла в темноте, стремительно и бесшумно, как легкий ветерок. Кристиан взглянул на свою раскрытую ладонь: на ней лежала продолговатая ракушка, один край которой был аккуратно просверлен. В отверстии все еще болталось маленькое металлическое колечко с обрывком цепочки.

Разглядывая безделушку, Кристиан медленно пошел к машине. Кажется, это тот самый брелок, который Илэр забрал из дома в последний свой визит. От Кристиана не укрылось, как он поднял с кровати какую-то мелкую вещицу.

Обычная вытянутая, закрученная спиралью ракушка, привлекающая внимание разве что своими довольно крупными размерами. Белая, со светло-коричневыми разводами. Любопытно знать, с какого берега, из какой страны ее привезли?

Почти сразу Кристиан заметил, что ракушка наполовину раздавлена, и удивился. Что такое Илэр с ней делал? Она выглядела довольно крепкой, ее прочные стенки изнутри покрывал толстый слой перламутра. Кристиан прищурился и поднес ракушку ближе к глазам: ему показалось, что внутри нее что-то темнело, и это был не перламутр. Едва ли это мог быть изначальный обитатель ракушки; скорее, туда просто заползло какое-то насекомое, или же набилась грязь. Но темный предмет оказался не насекомым и не мусором. Чтобы добраться до него, Кристиану пришлось отломить от раздавленных стенок ракушки несколько мелких кусочков. И, наконец, на ладони его лежал предмет настолько неожиданный, что Кристиан не сразу понял, что это такое, и, остановившись, несколько секунд недоуменно крутил его в пальцах.

Это была маленькая флеш-карта с миниатюрным прямоугольным разъемом.

— Боже правый! — прошептал Кристиан, судорожным движением стискивая находку в кулаке.

Он хотел было развернуться, чтобы тут же побежать обратно к дому, но сдержался. Догадку следовало проверить. Теперь настала его очередь взять себя в руки; он должен был действовать осмотрительно. Он медленно продолжил свой путь. Каждый шаг давался с трудом, как будто Кристиан ступал не по палой листве и старой хвое, а пробирался через болото, посекундно увязая в бурой грязи. Кристиан думал о том, что в руках его, вероятно, оказался ключ к свободе Илэра; с другой же стороны эта маленькая вещица имеет слишком большую ценность, чтобы ее так запросто можно было отдать Лючио, который, несомненно, немедленно ее уничтожит. Что бы сделал Адриен, если бы ему пришлось выбирать между своим сыном и своей работой? На этот счет у Кристиана не было никаких сомнений.

* * *

Когда он подошел к автомобилю, сердце его вторично захолонуло. Салон «Шевроле» был пуст. Хозе исчез. В растерянности Кристиан огляделся, надеясь увидеть несносного мальчишку где-нибудь поблизости между деревьями. И впрямь, Хозе вынырнул откуда-то справа, его серая куртка сливалась с темными стволами деревьев, зато волосы выделялись светлым пятном. Как ни в чем не бывало, с невинным выражением лица, он приблизился к Кристиану.

— Все в порядке, господин Лэнгли? — спросил он с искренним любопытством.

Кристиан с трудом перевел дыхание и спросил сквозь зубы:

— Тебя где носило?

— Да я тут недалеко отходил, — Хозе небрежно ткнул пальцем куда-то себе за плечо. — Понимаете, так приперло, ну просто ужас. А вас так долго не было, и я подумал, что если буду вас дожидаться, то просто лопну…

Кристиан с сомнением поджал губы и внимательно оглядел мальчишку с головы до ног. Тот, однако, выглядел невинным, как дитя, ясные глаза его излучали простодушие и легкое любопытство. (В скобках заметим, что одно это уже насторожило бы человека, близко его знавшего, но Кристиан был знаком с ним совсем недолго, и у него не было ни времени, ни желания разбираться, что там на самом деле прячется за светлым и ясным взглядом глаз Хозе).

— Ладно, — сказал он. — Залезай в машину. Мы возвращаемся.

— Возвращаемся? Уже? — удивился Хозе. — Я думал, мы приехали сюда, чтобы забрать Илэра.

— Нет.

— Но вы хотя бы виделись с ним?

— Видел. Он жив и здоров, можешь не беспокоиться.

— Да? — скептически спросил Хозе, забираясь на заднее сиденье «Шевроле». — Так вы, стало быть, уже совершенно спокойны на его счет, господин Лэнгли? Извините, но выражение вашего лица свидетельствует об обратном.

— Ты слишком много болтаешь, парень.

— А вы слишком много молчите. Нет, в самом деле! Вы не находите нужным рассказать, где вы сейчас были и что там делали?

— Нет, — отрезал Кристиан, медленно выруливая на дорогу.

— А напрасно! Вокруг этой истории уж слишком много туману напущено. Илэр, конечно, поведал мне кое-что, но, готов заложить голову, еще о большем он умолчал. А вы так и вовсе ведете себя как секретный агент. Может быть, тут замешаны шпионы, засланные из иностранных держав? И дело Илэра является делом государственной важности? Только, убей не пойму, что могло иностранным шпионам понадобиться от Илэра.

— Уймись, парень, ты болтаешь глупости.

— А! Значит, тут дело не в международной политике. Это хорошо. Но в чем же тогда?

Удивительно, устало подумал Кристиан, и как только Илэр мог терпеть этого несносного мальчишку? Как вообще они могли дружить?

— Послушай, Хозе, зачем ты ищешь неприятностей? Тебе в жизни не хватает проблем?

Хозе сделал вид, что серьезно задумался над этим вопросом. Потом сделал большие глаза и ответил:

— Честно говоря, у меня вообще нет проблем, господин Лэнгли!

— Нет — так будут, — пообещал Кристиан. — Особенно если ты не прекратишь совать свой нос куда не просят.

— Не понимаю, почему вы считаете, что происходящее с Илэром — не моего ума дело. Он такой же мой друг, как и ваш, и я тоже о нем беспокоюсь.

— Твое «беспокойство» приведет только к тому, что тебя придется разыскивать и выручать так же, как и Илэра.

— Вы слишком пессимистичны, господин Лэнгли. Меня не так уж легко украсть!

— Вот тут, допускаю, ты прав, — не удержался от улыбки Кристиан. Он не мог не признать, что временами Хозе бывает довольно забавен. — Да и мало кто захотел бы тебя красть! Не каждый решится взять на себя подобную обузу. Я бы вот, например, не решился.

— Еще бы! Зачем вам я, когда у вас уже есть такая замечательная дочка?

Упоминание об Агни немедленно заставило Кристиана слегка нахмуриться и придало его мыслям другое направление.

— Между прочим, о дочке, — мрачно проговорил он, не отрывая взгляда от дороги. — О чем это вы с ней так мило беседовали, а?

— Когда? — живо спросил Хозе.

— Да вот вчера вечером, на ступеньках.

— А!.. Ну, мы немного поболтали о том, о сем… ничего такого особенного.

— А все-таки?

— Господин Лэнгли! — очень серьезно, совершенно по-взрослому проговорил Хозе. — Ваша дочь уже большая девочка. Полагаю, она не пересказывает вам все свои личные беседы? А если и пересказывает, то, тем более, обратитесь с этим вопросом к ней, а не ко мне. Но я не думаю, что вы такой уж тиран и непременно требуете у нее отчета обо всем, что происходит во время вашего отсутствия.

— Агни все-таки моя дочь, и я несу за нее ответственность.

— Ну и несите на здоровье, — согласился Хозе. — Я-то тут при чем?

— Ну ты и хам! — почти с восхищением сказал Кристиан. — Просто редкостный. Так вот, юноша, я не хочу, чтобы ты и моя дочь виделись и разговаривали, понятно?

— Почему?

— Потому что я тебе не доверяю.

— А зря. Вот увидите, господин Лэнгли, мне вполне можно доверять.

— Вот когда я это увижу, тогда и поговорим. Пока же…

Хозе хмыкнул и покачал головой, очевидно не испытывая ни малейшей неловкости.

— Пока же, если ваша дочь скажет, что не хочет меня видеть, вот тогда оставлю ее в покое. Извините, господин Лэнгли, но я же хочу встречаться с ней, а не с вами. А она, как мы с вами уже выяснили, взрослый и самостоятельный человек.

Кристиан испытывал сильное желание выкинуть Хозе из машины, но они еще не въехали в город, а бросать подростка одного на пустынной дороге, ночью, было совсем не хорошо. Впрочем, Хозе, возможно, и заслуживал подобного обращения.

— Будешь околачиваться возле моего дома, — сухо проговорил Кристиан, не глядя на него и уделяя все внимание дороге, — приколочу тебя гвоздями к ступенькам, ясно?

— Ха-ха, а вы шутник, господин Лэнгли!

Кристиан решил, что пора прекратить это бессмысленное препирательство, и замолк. Так, в молчании, они въехали в черту города. Была уже глубокая ночь.

— Куда тебя подбросить? — снова заговорил Кристиан. Он обнаружил, что понятия не имеет о том, где живет Хозе; его надо было куда-то отвезти. — И, между прочим, родители тебя не хватятся? Или они привыкли к твоим ночным прогулкам?

— Ага, им пофиг, где я ночую, — беззаботно отозвался Хозе, немало удивив Кристиана. Впрочем, чему тут удивляться, родители разные бывают. — Если вам не трудно, высадите меня в начале Банковской улицы. Дальше я сам доберусь.

Кристиан доставил Хозе куда тот просил и не без облегчения избавился от настырного пассажира. Его должно было насторожить то, что мальчишка не засыпал его вопросами об Илэре, но он настолько устал, что уже не мог ни о чем думать. Самая отчетливая его мысль была о том, как бы поскорее добраться до кровати и уснуть. И забыть хотя бы на ночь обо всех проблемах, и начать снова думать о них только утром.

* * *

Несмотря на крайнюю усталость, ночью Кристиан не спал, а вспоминал. Лежа в одиночестве в просторной постели, в большом двухэтажном доме, он вспоминал события сто- и двадцатилетней давности, и сожалел о том, что память его, несмотря на солидный возраст, остается ясной и цепкой. Многие вещи он предпочел бы забыть.

Он вспоминал годы, проведенные вместе с Лючио. В беседе с Илэром он о многом умолчал, в том числе не посвятил его полностью в отношения, связывающие его с Лючио в прежние времена. Они были не просто друзьями: они были партнерами и вместе держали клан. Никто из них не думал о том, чтобы остаться единоличным правителем. Некоторые даже считали их любовниками. Но они никогда не были близки телесно, хотя случалось, что оказывались в одной постели с одной на двоих женщиной. Часто секс был связан с кровью. Иногда женщина погибала.

Прожив двести с лишним лет, Кристиан потерял вкус к жизни. Рано или поздно, это случается со всеми носферату, за редким исключением. Случилось и с ним. Он ничего не хотел. Двести пятьдесят лет — не возраст для носферату, но Кристиан готов был покончить с существованием, в котором все равно не видел уже никакого смысла. Состояние его было схоже с тем, что у людей называется депрессией, но много глубже. Лючио, как мог, пытался вернуть его. И вот, случилось так, что Кристиан, пресыщенный жизнью и растерявший, как ему казалось, пылкость чувств, неожиданно для себя влюбился в женщину. Она была очень юна и очень хороша собой. Когда она смеялась, на щеках у нее появлялись ямочки, которые, в конечном счете, и покорили Кристиана. Он снова вспомнил, что значит чувствовать, и совершенно потерял голову. После недолгих ухаживаний он открылся возлюбленной и с замиранием сердца услышал в ответ: "Ах, я тоже люблю вас, господин Кристо!" Это было для него полной неожиданностью, на взаимность он особо не рассчитывал. В момент признания она очаровательно раскраснелась и похорошела несказанно, и Кристиан, ощущая сводящее с ума головокружение, немедленно сделал ей предложение. И только после этого сообразил, что же наделал. И ужаснулся. Он не мог жениться! Но и отступиться от своего слова не мог, поскольку предложение было принято благосклонно и даже с восторгом. Ему оставалось либо бежать, покинув девушку, либо открывать ей тайну своего происхождения. Любовное безумие его было столь велико, что он выбрал второе, с ужасом ожидая, что невеста исполнится отвращением и сама отвернется от него, и вместе с тем надеясь на это. Но девушка даже не испугалась. Напротив, заявила, что желает разделить с ним его проклятие. Кристиан подробно разъяснил, чем может грозить ей превращение в вампира. Рассказал, что на долгое время она попадет под его власть, власть своего создателя. Но и это не напугало ее. И после исполнения положенного ритуала Кристиан привел свою невесту в клан, намереваясь сделать ее вскоре женой. Первым человеком, которому он представил ее, был его друг и партнер Лючио.

Красота юной невесты Кристиана пленила Лючио, который всю свою долгую жизнь преклонялся перед красотой и изяществом. Он возжелал ее и, конечно, заполучил, даже не пуская в ход свои особые чары. Дарованные от природы, красота и обаяние Лючио всегда были фатальны для женщин, он знал это и вовсю пользовался своим преимуществом. Угрызения совести же были ему не знакомы. Невеста Кристиана, не успевшая стать его женой, отдалась Лючио, не испытывая никаких сожалений.

Кристиан узнал об этом.

О том, что происходило дальше, он и спустя много лет вспоминал со стыдом и болью. Они с Лючио не разговаривали, как два наделенных разумом человека: они грызлись, как звери, сцепившиеся друг с другом в борьбе за самку. Много слов было произнесено в ярости и гневе, слов, которые Кристиан желал бы вернуть. Давняя дружба превратилась в смертельную вражду. Ни один из них не хотел уступать другому. Оба словно потеряли разум. Девушка же, напуганная происходящим, таяла на глазах. Она была слишком слаба, чтобы жить, разрываясь между властным притяжением создавшего ее носферату и чарами другого носферату, пожелавшего сделать ее своей. Ее кровь была слабой, ее тело еще было телом человеческой женщины. Кристиан и Лючио вместе, своими страстями, убили ее. Когда они опомнились, было уже поздно что-либо делать. Девушка умерла, а бывшие друзья и партнеры разорвали все отношения и стали врагами. Кристиан и сто лет спустя не понимал, как он не убил себя после смерти невесты. Впрочем, тогда это было весьма трудно осуществить.

Восемьдесят лет спустя Кристиан познакомился с Адриеном Френе. Состоялось их знакомство на университетской вечеринке, куда Кристиана привела Кира, за которой он тогда элегантно и несколько старомодно ухаживал. Кира работала секретаршей на той же кафедре, где и Адриен, тогда еще молодой преподаватель. "Вскоре Адриен станем моим начальником", — значительно сообщила она Кристиану. Адриен отмахнулся от ее слов и расхохотался. В самом деле, трудно было представить его в роли заведующего кафедрой. Он слишком походил на мальчишку со своей очаровательной, обезоруживающей улыбкой, ямочками на щеках и взъерошенными черными волосами. С первых же минут разговора Кристиан почувствовал к нему расположение. Адриен не был красив, но привлекал внимание яркой внешностью: смуглый и черноволосый, с очень светлыми серыми глазами в кайме угольных ресниц. Кристиан буквально влюбился в него. Он был мало подвержен чужому влиянию, и напротив, привык, что все знакомые попадали под его собственное влияние и только что не смотрели ему в рот, но не поддаться очарованию Адриена Френе было невозможно. Впрочем, как выяснилось вскоре, влюбленность их оказалась взаимной.

После первого разговора они уже не разлучались. Их дружба очень не нравилась Кире.

— Вы как влюбленная парочка, — ворчала она. — Я чувствую себя третьей лишней.

— Не говори глупостей, — возражал Кристиан.

— Это даже странно выглядит, — не унималась Кира. — Кто-нибудь может подумать, что у вас совсем ненормальные отношения, понимаешь, о чем я?

— Дурак будет тот, кто подумает, — отвечал Кристиан. — Мне нет дела.

— Зато есть дело мне, — окончательно выходила из себя она. — Как думаешь, приятно слышать, будто твой жених — гей?

Кристиан смеялся.

Как ни странно, при обоюдной тяге у них на первый взгляд не было никаких точек соприкосновения ни в характерах, ни в занятиях. Кристиан целыми днями просиживал со своими чертежами и проектами, а Адриен по уши был увлечен науками, в которых Кристиан не понимал ни черта, с трудом представляя даже, что означают их названия. Адриен же забирался в свои биологические и иже с ними дебри все глубже и глубже. Недавно он закончил некий научный труд, выступил с ним, как говорили, с большим успехом, произведя некоторое смятение, шум и споры среди своих коллег, и теперь ждал решения о присвоении соответствующей научной степени. Когда дело касалось работы, Адриен мог быть весьма серьезен. Так что Кира не слишком преувеличивала, когда говорила о возможности скорого получения Адриеном высокой должности при кафедре. Сам Адриен, впрочем, к этому не рвался.

Не рвался он и к каким-либо жизненным удобствам, и к обустройству личной жизни. Кристиан часто бывал в его съемной захламленной квартире. Адриен жил без родителей, один, и не терял время на такие ненужные действия, как стирание пыли и мытье полов. Он вообще не замечал подобных мелочей, останавливая свое внимание только на положительных и радостных сторонах жизни. Ну и, конечно, на своей работе, для которой тоже не требовалось идеальной чистоты письменного стола и до блеска отдраенной плиты на кухне. Кристиан не терпел никакого беспорядка, хотя и предпочитал не прибирать дом собственноручно, а поручать это дело приходящей прислуге. Но и такой чудовищный недостаток Адриена не уменьшал силы привязанности к нему. Да и ничто не могло бы уменьшить.

На свадьбе Кристиана и Киры (которая после долгих раздумий, наконец, дала тот ответ, которого так ждал Кристиан) Адриен был другом жениха, а позже стал крестным отцом их дочери.

Год спустя Кристиан и Кира разошлись.

В самый разгар их бракоразводного процесса Адриен познакомился с Лореной и познакомил с ней друга. Прекрасно понимая, в каком состоянии находится Кристиан в то время как разваливается его семья, он все же не мог удержаться и повременить со встречей хотя бы несколько дней. Он находился в состоянии эйфории, и неудивительно: Лорена наверняка приняла некоторые меры, чтобы приворожить очаровательного мальчишку к себе.

Лорена была изящна и красива, как фарфоровая статуэтка: черные гладкие волосы, большие темно-серые глаза, сочные губы. Она вошла в клан «Цепеш», еще когда Адриен не появился на свет. Лорена была истинным вампиром, но не носферату. Силы ее не шли ни в какое сравнение с силой Лючио или Кристиана. Она была слабой, почти как обычная человеческая женщина. В сущности, единственное, что ей досталось, это длинная жизнь и неувядающая молодость и красота. Но и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь падкого на красивых женщин Лючио: на какое-то время, пока не успела наскучить (а это произошло довольно скоро), Лорена стала его любовницей.

Кристиан знал Лорену, несмотря на то, что давно порвал с кланом. Как ни пытался он вести обычную человеческую жизнь, он все же не был человеком, и не мог полностью порвать те нити, что соединяли его с сородичами по крови. Он знал Лорену и знал, что она боится его. Увидев друг друга, Кристиан и Лорена оба испугались, но виду не показали. Весь вечер, прикидываясь веселым и беззаботным, Кристиан ломал голову, как выручить друга из беды. Сказать правду, не рискуя показаться сумасшедшим, он не мог. Воспользовавшись минутной отлучкой Адриена, он сквозь зубы спросил у Лорены, какого черта она делает с этим мальчишкой. Но объясняться времени не было, и он назначил ей встречу. Отказаться или не повиноваться высшему носферату Лорена не посмела.

Разговор вышел эмоциональный.

Лорена рассказала, что поначалу не воспринимала своего поклонника серьезно и считала его просто милым мальчиком (еще бы! ведь она была старше его больше чем на сорок лет). В нем ее привлекли исключительно его молодость и веселый, легкий характер. Надо думать, что после капризного и деспотичного Лючио Адриен должен был казаться ей удивительно приятным человеком. Однако, скоро она обнаружила, что ее привязанность к Адриену гораздо глубже, чем она полагала.

— Мне кажется, я люблю его, — не слишком уверенно проговорила она, комкая в руках платок. Для своего возраста она выглядела удивительно беспомощной.

— Черт тебя побери! — не выдержал Кристиан. — О чем ты только думала, Лорена? О чем? А что Лючио, он ведь все знает?

Лорена покаянно склонила голову. Разумеется, Лючио знал. Он вообще знал о своих подопечных все. Правда, не всегда считал нужным вмешиваться в их дела.

— Ты должна оставить его немедленно, — потребовал Кристиан.

— Я не могу, — пролепетала Лорена и разрыдалась. Слезы ее не возбудили в Кристиане никакого сочувствия.

— Все равно вы не сможете быть вместе. Ты только напрасно его измучаешь. Оставь его!

Лорена не ответила.

А через два дня в дом Кристиана пришел Адриен. Он был бледный, взбудораженный и едва стоял на ногах. Содрогаясь от недобрых предчувствий, Кристиан заставил друга сесть и для начала уговорил его выпить воды, а затем приступил к расспросам.

— Лорена… — простонал Адриен. Он едва смог отпить один глоток из стакана, зубы его стучали друг об друга. — Лорена сейчас рассказала мне такое… такое… ты мне не поверишь!

И он рассказал то, что Кристиан и без него уже знал несколько столетий. Я убью ее! подумал Кристиан, но внешне остался невозмутим.

— Ты, наверное, думаешь, что я сошел с ума! — добавил Адриен. К концу рассказа он уже почти успокоился, краски вернулись на его лицо. — Но это не так, уверяю тебя, не так! Я и сам сначала не поверил, но она… она же не сумасшедшая, Крис. Я точно знаю, что нет.

— Я не считаю сумасшедшим ни тебя, ни ее, — уверил Кристиан и задал очень интересовавший его вопрос: — А Лорена не объяснила, почему решила открыться? Ведь ей ничего не стоило сохранять это в тайне и дальше.

Ему очень хотелось понять это, прежде чем решить, как теперь действовать. Он представлял, каких мучений стоило Лорене довериться возлюбленному: ведь над ней издавна довлела воля ее хозяина и повелителя, Лючио. Без его позволения она прежде не смела и шагу ступить.

— Сказала. Она сказала, что очень любит меня и поэтому не может больше обманывать. И еще сказала, что ждет ребенка.

Кристиан вздрогнул и до боли стиснул руки. Вот это да! Ребенок с «половинчатой», потенциально сильной, кровью! Лючио, если узнает, не упустит возможность воспользоваться таким редкостным «материалом». Недавно ставший отцом Кристиан очень боялся, как бы его маленькая дочка не заинтересовала Лючио. И это при том, что он мог защитить ее. Что же должна была чувствовать беспомощная, лишенная почти всей вампирской силы Лорена? Объяснила она Адриену, что ждет их ребенка в будущем?..

— Это какой-то ужас. О, что нам делать, Крис? — простонал Адриен, сжав руками голову. Отчаяние вновь овладевало им и грозило вот-вот захлестнуть с головой. Никогда раньше Кристиан не видел его в таком состоянии. — Что нам делать?

Кристиан вспомнил, с каким мужеством почти век назад приняла юная невеста его признание, и промолчал. Он не знал, что делать. Самой простой и очевидный поступок, который мог совершить Адриен — это позволить Лорене превратить себя в такого же, как она, вампира. Но это едва ли поможет ребенку, да и Адриен может не пережить превращения. Другой возможностью жить без опаски стал бы уход Лорены из клана. Но Кристиан знал, что она никогда не решится на этот шаг без позволения Лючио. А такого позволения он не даст, она же ни за что не посмеет спорить и настаивать. Если Лючио разгневается, он уничтожит ее на месте, превратит в пепел и развеет по ветру. Впрочем, есть вещи и похуже, чем смерть, и они тоже в его власти.

На всякий случай Кристиан спросил:

— Ты не думал о том, чтобы… присоединиться к ее… сородичам? Вероятно, есть способ стать таким же, как она?

О, он очень хорошо знал, что есть! Но он не должен был показывать своей осведомленности, и это было безумно тяжело. В тот день Кристиан еще не знал, что ему придется хранить свою тайну до самой смерти друга.

— Нет! — с неожиданным пылом воскликнул Адриен. — Стать кровопийцей? Никогда.

— Даже ради любви к ней?

— Нет, Крис. Именно потому, что я люблю Лорену, я должен вытащить ее из этой… этой секты, а не увязнуть вместе с ней!

Только тогда Кристиан понял, что до сих пор не уяснил, оказывается, для себя полностью характер друга. Тот мог быть вполне фанатиком.

С того дня жизнь Адриена превратилась в ад. Две идеи безраздельно завладели им: освободить любимую от проклятия, чтобы, наконец, воссоединиться с ней; и не допустить сына до мрачной тайны, скрывающей судьбу его матери. Он совершенно переменился, Кристиан не узнавал его. Его беззаботность и смешливая легкость исчезли без следа, он стал одержим. Больше всего Адриена мучило то, что он не мог посвятить никого в свою тайну, он слишком боялся, что ему не поверят и поднимут на смех. А может быть, признают сумасшедшим и отправят на лечение. Кристиан оказался единственным, кому он доверился, и на чью помощь мог рассчитывать.

Сразу после рождения сына Адриен забрал его к себе, и таким образом ребенок избежал внимания Лючио. Того, казалось, вообще не слишком-то заинтересовал факт рождения ребенка Лореной (его Лореной, ибо он снова стал предъявлять на нее права). Но, вероятно, это было до поры, до времени. Едва ли он мог упустить из виду такой прелюбопытный объект.

Адриен объяснил сыну, что мать его умерла, но так и не показал, где она похоронена. Все, что касалось матери мальчика и ее смерти, стало у них запретной темой.

Сам он продолжал тайно встречаться с Лореной, и устраивал свои встречи так ловко, что подросший сын ничего не заметил и не заподозрил.

Бедная, бедная Лорена! Она была разлучена со своим мальчиком, и лишь изредка, украдкой, могла приходить и смотреть издалека, как он прогуливается с отцом или играет. Должно быть, она проклинала свою вечную красоту и молодость и охотно согласилась бы обменять их на возможность стать обычной женщиной. Она жгуче завидовала Кристиану: ей самой не хватало духу поступить подобно ему и решительно порвать с Лючио и его кланом. Можно вообразить, сколько слез она проливала по ночам!

Адриен жил замкнуто, едва общаясь с коллегами, зато обзавелся многочисленными знакомствами среди вампиров. В этом ему поспособствовала Лорена. Свел он знакомство и с Лючио. После он рассказывал Кристиану, какое впечатление на него произвел глава клана:

— Теперь я понимаю ужас Лорены перед ним. Этот человек, — если только это человек, — так прекрасен, что может, если захочет, сломить любого своей красотой и превратить в своего раба. Понимаешь, о чем я? Самое страшное, что для этого ему хватит одного взгляда. Мужчина перед ним или женщина, это все равно. Когда я говорил с ним, мне хотелось упасть на колени и зарыдать от восторга и ужаса, понимаешь? Я испугался, Крис, по-настоящему испугался. Он обладает невероятной властью над людьми, и может пускать ее в дело, когда ему только заблагорассудится.

— Будь осторожнее с ним, Адриен, — тихо ответил Кристиан. — Он может испробовать на тебе свои чары.

— Я осторожен, — с горечью проговорил Адриен. — Очень осторожен. Но, когда я вижу его, когда он смотрит на меня своими прекрасными, загадочными, темными глазами, — тогда мне так трудно продолжать его ненавидеть…

О силе его ненависти можно было только догадываться. Знал ли Лючио о чувствах, возбуждаемых его персоной? Наверняка. Но к ненависти он успел привыкнуть за свою долгую жизнь (как, впрочем, и к любви, и даже к обожанию) и ничуть на сей счет не волновался.

Иногда, когда Адриен отправлялся на встречу с кем-нибудь из вампирского сообщества, Кристиан шел с ним. Случалось это, впрочем, только тогда, когда он был полностью уверен, что не пересечется с Лючио. Он мог спокойно перенести встречу с любым из старых знакомых, но вид Лючио неизменно пробуждал в его душе целую бурю чувств. Столько лет прошло, а он все не мог забыть ни дружбу, ни братскую любовь, ни смертельную ненависть. Несколько раз, все же, они случайно сталкивались. Лючио неизменно с ним раскланивался с самым светским видом; а если заводил разговор, то совершенно нейтральный, и по темным глазам никак нельзя было прочитать его истинные чувства. Кристиан всегда отмалчивался. Его молчание не удивляло Адриена: он списывал все на эффект, который Лючио производил на людей.

Встречался Кристиан и с Лореной.

Та, наконец, перестала его бояться. Но так уж она была устроена, что то место в ее сердце, где прежде жил страх, не могло пустовать, и оно наполнилось чем-то вроде благоговения. Благоговение было столь сильным, что, если бы Лорена не помнила крепко о своем прежнем страхе, она с радостью принялась бы целовать ему руки. Есть люди, которым непременно нужно преклоняться перед кем-то, и Лорена принадлежала к их числу. Неутихающая любовь к Адриену не мешала ей безоговорочно покоряться воле Лючио и трепетать перед Кристианом. Ее собственная воля была подавлена другими волями, и оставалось только удивляться, что она все еще оставалась цельной. Многие не выдерживали подобного давления: умирали, как невеста Кристиана, или же сходили с ума. Может быть, дело было в том, что Лорена умела хорошо приспосабливаться.

В разговорах с Кристианом она в основном предавалась мечтам о своей жизни с Адриеном в будущем, когда она избавится, наконец, от проклятия и сможет обнять сына. С годами мечты ее отнюдь не тускнели, ибо, как она утверждала, Адриен все ближе подходил к разгадке тайны вампирского существования. Ее слова, хотя она этого и не знала, весьма волновали Кристиана: возможно, не меньше, чем она, он стремился освободиться от постоянно мучившей его жажды, которая за минувшее столетие ничуть не утихла, и распрощаться с проклятой вампирской природой.

Но об исследованиях Адриена он узнавал только со слов Лорены. Сам он никогда не расспрашивал друга, зная о его замкнутом характере и о том, что Адриен не склонен распространяться о своей работе. Иногда он мог обронить несколько слов, но и только. Только с Лореной он был откровенен. Это, в конце концов, и погубило его.

Мечты Лорены перемежались расспросами о сыне: как он растет, как выглядит, что любит, здоров ли, счастлив ли? — и обращенными к Кристиану просьбами "не оставлять их". Под «ними» она подразумевала Адриена и сына.

— Я не могу быть с ними, — говорила она печально, едва сдерживая слезы. — Так будь с ними ты! Не оставляй их, прошу тебя, Кристо!

И Кристиан охотно проводил с ними время. Его с Адриеном дружба с годами крепла, а худенького черноволосого мальчишку он полюбил, как собственного сына. С Илэром он возился больше, чем с родной дочкой.

Илэр рос, и лицом все больше походил на мать. Те же черные волосы, большие темно-серые глаза в кайме темных ресниц, острый подбородок и тонкий прямой нос. Но вот характер у него был не материнский. В Лорене никогда не было такой самостоятельности, которая проявилась у ее сына еще в детстве. Это, впрочем, было совсем не удивительно: Адриен уделял ему не слишком много внимания и держался до странности холодно с ним (он вообще стал очень скрытен в том, что касалось чувств). Илэр, однако, отнюдь не ощущал себя заброшенным и искренно и глубоко любил отца. И был очень привязан к Кристиану.

В глубине души Кристиан слабо надеялся, что с годами Адриен и Лорена охладеют друг к другу и расстанутся. Ведь и люди, и вампиры, бывают весьма непостоянны в своих привязанностях!.. Тогда Адриен оставил бы свои исследования, о которых, конечно, уже проведал Лючио, и таким образом опасность миновала бы. Но увы! Кристиан с горечью видел, что любовный недуг не оставляет его друга.

— Мы будем вместе, — не уставал повторять Адриен.

И так он повторял до того дня, когда в его дом ворвались люди Лючио, понявшего, что дело зашло слишком далеко.

 

Глава 3

–

 

Через дорогу от школы работало кафе, где готовили вкусный кофе и всегда продавали свежие пирожные, и где Агни любила посидеть после уроков. Возвращаться домой ей не хотелось, да никто ее особо и не ждал. Это отец интересовался ее жизнью, хотя и виделся с ней от случая к случаю, а мать была занята исключительно собой. Ее участие в жизни Агни ограничивалось аккуратной выдачей денег на карманные расходы, и в этом отношении она не скупилась. Денег у Агни всегда было достаточно, хватало даже на частые походы в ночные клубы. Кристиан запрещал ей ночью уходить из дома, но, живя с матерью, Агни пользовалась неограниченной свободой.

После уроков Агни, как обычно, сидела за любимым столиком, перед большой чашкой «борджиа» и тарелочкой с пирожным, и размышляла о своей грустной судьбе. Вчера Кристиан отвез ее обратно к матери, и она изо всех сил пыталась на него разозлиться, но не могла, видя, что он вне себя от тревоги. Зная его исключительную выдержку, можно было предположить, что случилась очень серьезная беда, которая только и могла заставить его потерять самообладание. И Агни догадывалась, что отец поспешил отправить ее к матери, чтобы уберечь от неприятностей. Ей, однако, хотелось бы остаться с ним, чтобы поддержать его, а не устраниться равнодушно и забыть про его проблемы и проблемы Илэра. Но кто бы позволил ей остаться?

— Разрешите присесть? — послышался над ухом мягкий мужской голос, вырвавший Агни из раздумий.

Агни хотела ответить, что свободных мест в кафе достаточно, но подняла взгляд, и все слова вылетели у нее из головы. Таких красивых людей ей видеть еще не приходилось. Молодой человек лет двадцати трех — двадцати пяти, темноволосый и черноглазый, обворожительно улыбался ей, и взгляд его, томный, мягкий, ласкающий, обволакивал и обещал что-то невероятное.

— Садитесь, — пролепетала Агни, не в силах оторвать глаз от бледного изысканного лица.

— Благодарю, — мягко сказал молодой человек и сел. — Простите, если покажусь назойливым, но я был не в силах пройти мимо столь очаровательной девушки, к тому же столь грустной. Могу я угостить вас чем-нибудь?

Агни посмотрела в свою чашку — на донышке оставалось совсем чуть-чуть «борджиа», — и облизнулась.

— Можете, — сказала она. — Только скажите сначала, как вас зовут.

— Лючио, — ответил молодой человек и улыбнулся, показав ровные, очень белые зубы с хорошо выраженными клыками.

— Какое необычное имя! — восхитилась Агни. — Вы иностранец?

— Пожалуй, что да. Кстати, можете называть меня Луций или Лука, если вам удобнее.

— Нет, «Лючио» мне очень нравится. А меня Агни зовут.

С новым знакомым Агни просидела в кафе до темноты. Будучи совершенно им очарованной, она и подумать не могла о скором прощании. Лючио не был похож ни на одного из прежних ее кавалеров. Во-первых, он был взрослым, и во время разговора не краснел, не запинался и не хихикал глупо, как ее ровесники. Во-вторых, он был так красив, что рядом с ним бледнели красавцы с обложек глянцевых журналов. В-третьих, он обращался с Агни, всячески подчеркивая ее достоинства, коих оказалось неожиданно много: он восхищался ее юностью, красотой, веселостью и непосредственностью. В другое время поток комплиментов, едва ли не лести, насторожил бы Агни, но каждое слово, сходящее с губ Лючио, было к месту, каждая фраза казалась совершенством. Он весь был само совершенство. От его взгляда, ласкового и жаркого, кружилась голова. Когда он предложил проводить Агни до дома, она, не задумываясь, согласилась; и так же, совершенно бездумно, села в его машину. Когда Лючио вдруг остановил машину и принялся целовать Агни, она даже не попыталась сопротивляться, хотя раньше не позволяла подобных вольностей никому из мальчишек. Он целовал ее напористо, как будто имел на нее все права, и от его поцелуев Агни все летела и проваливалась куда-то. Только на задворках сознания мелькнула мысль: а что, если от поцелуев он перейдет к более решительным действиям? что тогда? — но она эту мысль отогнала. Она сама не поняла, когда и как Лючио успел снять с нее куртку и свитер и обнажить ей грудь. Господи, я же совсем его не знаю! — промелькнула и пропала паническая мысль. Тело таяло и растекалось под губами и руками Лючио, Агни почти теряла сознание, забыв, кто она и где. Когда на секунду сознание ее прояснялось, она с удивлением отмечала, что Лючио по-прежнему остается в пальто, и это слегка ее успокаивало, но не надолго: еще секунда, и она вновь начинала «плыть». Через какое-то время она вовсе перестала понимать, что Лючио делает с ней, тело ее наполнилось блаженством до краев. Сама она только и могла, что гладить его мягкие шелковые волосы, рассыпавшиеся по ее груди, и тихонько постанывать, закусывая губы.

И вдруг все закончилось. Лючио отстранился и откинулся на спинку водительского кресла. Инстинктивно прикрыв грудь рукой, не до конца еще очнувшись от сладостного наваждения, Агни посмотрела на него и немного удивилась его спокойному виду. Ни следа румянца не было на его бледных щеках, тогда как она сама вся горела. Он повернул голову и посмотрел на нее долгим взглядом, от которого Агни содрогнулась, но не от страха, а от удовольствия. Этот взгляд обещал ей гораздо большее наслаждение, нежели то, что она испытала сегодня. Агни поймала себя на мысли, что готова сама снять с себя оставшуюся одежду, лишь бы получить обещанное немедленно. Ее руки сами поползли к ремню джинсов, но Лючио накрыл ее ладонь своей.

— Тебе пора домой, — сказал он.

— Нет, — сказала Агни, придвигаясь к нему. — Я не хочу. Можно мне остаться с тобой?

Лючио улыбнулся.

— Не сегодня, милая, — он провел пальцем по щеке Агни, и его легкое прикосновение вновь отозвалось в глубине ее тела уколом острого наслаждения. — Тебе действительно пора. Оденься, пожалуйста.

Агни повиновалась. Он смотрел, как она одевается, и его взгляды казались Агни мягкими ласкающими касаниями. Кто же он, этот невозможный человек?

Они уговорились встретиться назавтра в том же кафе. Ночью Агни почти не спала. Ей казалось, что кровь ее превратилась в раскаленную лаву, и жгла невыносимо. Агни не знала, чем и как охладить этот жар. Ничего подобного с ней еще не случалось. С ужасом она думала, как переживет завтрашний школьный, бесконечно длинный день. Но ей по-прежнему не приходило в голову, что с ней творится что-то плохое или неправильное, и что нужно обратиться к кому-нибудь за советом. Впрочем, идти ей все равно было не к кому: с матерью Агни ни за какие блага мира не стала бы делиться своими переживаниями, а отцу было не до нее.

* * *

Моя, она моя, думал Лючио со спокойным удовольствием, ленивыми движениями рулевого колеса направляя машину по ночным улицам. Я почти заполучил ее, еще одно небольшое усилие, и она сама упадет мне в руки, как спелый плод, наливное яблочко. Я мог бы уже сегодня довести дело до конца, но хочется немного растянуть удовольствие. Эта девочка настоящий лакомый кусочек: такая юная, такая чистая, такая сладкая! И такая слабая, и так не похожа на своего отца. Вот это, пожалуй, жаль. Будь в ней больше сходства… Ах, Кристо, я помню твое белое, сильное тело так хорошо, словно мы только вчера расстались. И хотя я никогда не хотел обладать тобою, как любовником, мне доставила бы некоторое удовольствие мысль, что, лаская твою дочь, я одаряю ласками тебя. Раз уж я не могу тебя вернуть… Это было бы интересно, пожалуй. Впрочем, ты все равно не понял бы меня. Тебе никогда не доставало воображения.

Однако, продолжал размышлять Лючио, мягко подправляя руль, нужно следить, чтобы не заиграться, растягивая удовольствие. Как бы не забыться. Слишком долго тянуть тоже нельзя. Агни, сладкая Агни должна стать моей… нет, нашей. Ее кровь должна быть достаточно сильна, если она хоть что-то унаследовала от Кристо. Я запрещал себе думать о ней раньше, превращение человека младше шестнадцати лет — бред, убийство почти наверняка, — но теперь, пожалуй, пора. Странно, что Кристо так мало заботится о ней, гораздо больше его волнует Илэр. Конечно, это же сынок его ненаглядного Френе… С которым, между прочим, тоже все отнюдь неясно. Кровь Илэра… в ней есть что-то странное, она не дается мне, в ней есть какая-то сила. Никогда такого не видел. Адриен был обычный человек, Лорена слаба, так откуда что взялось? Неужели произошли какие-то мутации? Или же…

Мысль, пришедшая Лючио в голову, была так неожиданна, что он вздрогнул, сжал пальцы на рулевом колесе и сильнее надавил на педаль газа. Почему он не подумал об этом раньше?

…Лорена вскочила и отпрянула в угол, когда Лючио без стука ворвался в ее спальню. Она хорошо знала, каким милым и обаятельным он может быть, но он мог быть и страшным. Теперь он был страшен. В его глаза жутко было смотреть, и Лорена, дрожа, уставилась на свои ноги. Он часто бил ее, но сейчас, кажется, ей предстояло вынести кое-что похуже побоев. Лючио стремительно подошел к ней, схватил за подбородок и заставил смотреть в лицо. В глазах у нее потемнело, ноги ослабели, и Лорена упала на колени перед своим мучителем. Его мягкий рот кривился в злобной гримасе, лицо смялось, как лист бумаги.

— Отвечай мне, — велел он тихим голосом, похожим на шипенье змеи, — отвечай правдиво, иначе пожалеешь! От кого ты родила своего сына?

Лорена смотрела на него с нескрываемым ужасом.

— Что ты такое спрашиваешь, Лючио? Разве ты не знаешь? Его отец — Адриен, и я…

— Ты спала с нами обоими! — перебил ее Лючио яростно, повысив голос. — С обоими! От кого ты родила: от Френе или… от меня?!

Лорена длинно всхлипнула и вдруг порывисто обняла его ноги.

— Я не знаю! Клянусь, Лючио, не знаю! По срокам отцом мог быть как ты, так и Адриен. Но мальчик был самый обычный, и я подумала, что…

Лючио грубо оттолкнул ее и несколько раз прошелся по комнате туда и сюда. Лежа на полу, Лорена со страхом следила за ним.

— Не может быть! — бормотал Лючио. — Не может быть! Разве возможна подобная мутация? Если бы он был носферату, я бы увидел это. В его возрасте кровь уже должна дать о себе знать! Неужели все-таки мутация? Черти бы побрали этого Френе! Куда он запрятал свои записи? Напрасно я отпустил сегодня девчонку Кристо, будь она тут, он шевелился бы скорее, — он еще несколько раз пересек комнату и остановился. — А что наш гость сегодня? — спросил он обычным голосом. — Жив, здоров?

— Он ничего не ест, — едва слышно ответила Лорена. — И не встает с постели.

— Решил уморить себя голодом? Дай мне лампу, Лора, я хочу поговорить с ним.

Поднимаясь по лестнице, Лючио прислушивался к себе. Детей у него, за всю долгую жизнь, никогда не было. Но как он ни старался, так и не понял, какие чувства вызывает у него мысль о возможности обретения взрослого сына.

В комнате было темно и тихо. Илэр, вытянувшись, лежал на постели, глядя в темноту раскрытыми глазами, и не дрогнул ни единым мускулом, когда Лючио подошел и склонился над ним. Его тонкое, нежное лицо казалось похудевшим и измученным. Красивый мальчик, еще раз отметил про себя Лючио. В нем нет ничего от Адриена Френе, кроме упрямства… а от меня? Есть ли у него сходство со мной? Лючио пристально вгляделся в лицо юноши. Нет, не разобрать, слишком многое он унаследовал от Лорены: эти глаза, эти нежные черты, эти мягкие, с серьезной складкой, губы. Какого черта мне показалось недавно, что он — вылитый Адриен? Ничего подобного.

Но что с ним творится? Неужели он уже сломался? Не может быть.

— Малыш, — мягко позвал Лючио.

Илэр вздрогнул и медленно перевел на него взгляд.

— Крис? — прошептал он.

Лючио зажег лампу и поднес к своему лицу. Илэр прикрыл глаза и отвернулся.

— Оставьте меня в покое, — проговорил он бесцветно.

— Ты не помереть ли решил?

— А хоть и так…

— Я могу распорядиться, чтобы тебя кормили силой. Хочешь этого?

Илэр промолчал.

— Я обещал Кристо вернуть тебя ему в целости и сохранности, и хотелось бы обещание сдержать. Вот только… Кажется, появились новые обстоятельства.

— Какие еще обстоятельства?

Сейчас я тебя расшевелю, подумал Лючио. Сейчас ты у меня запрыгаешь, мальчик.

Он сел на край кровати и поставил лампу рядом с собой.

— Понимаешь, — сказал он вкрадчиво. — Есть некоторые данные, которые ставят под сомнение твое родство с Адриеном Френе.

— Не понимаю, — напряженным голосом сказал Илэр.

— Может быть, он вовсе не твой отец, малыш.

— Что за чушь? — резко спросил Илэр, приподнимаясь, и в упор взглянул на Лючио. — Кто же мой отец, если не он?

Лючио промолчал и улыбнулся. Не отрываясь, Илэр смотрел на него, и из глубин его глаз на поверхность медленно поднимался ужас.

— Нет, — сказал он, отодвигаясь. — Не может быть. Неправда!

* * *

Девчонка была готова. Прежде чем подойти к ней, Лючио несколько минут наблюдал за ней, сидя в машине, благо что большие окна кафе позволяли прекрасно видеть весь зал. Агни сидела скучная, как на похоронах, и уныло ковырялась ложечкой в чашке с кофе. Вчера, когда Лючио видел ее, она тоже была скучной, но то была совсем друга скука, уж он-то знал. Не раз и не два он наблюдал, как женщины — да и мужчины — становятся зависимы от него, и хорошо знал, как сказывается эта зависимость. Вчера, поцелуями и ласками, он привязал Агни к себе, и теперь ее к нему тянуло непреодолимо. Едва завидев его, она преобразилась и расцвела. Это была только вторая их встреча, но Лючио стал для нее важнее родных, друзей и целого мира. Мысленно Лючио облизывался. Давно ему не перепадал столь лакомый кусочек. Эта юная девочка, это дитя станет жемчужиной его коллекции. Особую пикантность его мечтам придавали мысли о том, что Кристо, узнав о приходе дочери в клан, будет полностью уничтожен.

Часа два они просидели в кафе. Нетерпение Агни росло чем дальше, тем сильнее. Лючио с любопытством наблюдал за ней. Его восхищала сила страсти этой юной девочки, не знавшей еще мужчин.

Ни он, ни Агни не заметили, что с улицы за ними наблюдают. Через дорогу от кафе, на скамейке, совершенно не скрываясь, сидел высокий юноша с высветленными до блеклой желтизны волосами и смотрел на них, не отрываясь, со сложным выражением на лице. Но они были слишком заняты друг другом, чтобы замечать еще кого-то. Впрочем, Лючио, если бы и увидел, все равно не узнал бы его. Другое дело — Агни, которая без труда опознала бы в наблюдателе Хозе, про которого она и думать забыла. Когда они вышли из кафе и пошли к машине, Хозе вскочил было, но тут же сел обратно. Только когда белая «Шкода» тронулась с места, Хозе снова поднялся и отчаянно замахал рукой первому же приблизившемуся такси.

Агни едва дождалась, пока машина остановится в укромном переулке, подальше от людских глаз. Вместе с Лючио они перебрались на задние сиденья, и дрожащими руками Агни принялась снимать с себя одежду. Лючио, ангельски улыбаясь, помогал ей, покрывая ее поцелуями. Глаза у него сильно блестели, и даже щеки разрумянились.

— Сейчас будет немного больно, — шепнул он, мягко раздвигая рукой ее колени.

И Агни действительно почувствовала боль, но почему-то не только внизу и внутри, где ожидала, но и в том месте, где шея переходит в плечи, около ключицы. В голове мелькнуло: совсем не так она представляла себе первый раз, не на задворках, не в тесном салоне машине, и не с человеком, которого она знала от силы два дня. Мелькнуло и исчезло. Лючио все равно был сам прекрасным, что могло с ней случиться.

— Пей, — спустя минуту, в то время как внутри нее двигалось и билось что-то горячее и большое, прошептали ей в ухо горячие и влажные губы Лючио, и ко рту ее прижалось его тонкое запястье. Как заколдованная, Агни глотнула и глухо вскрикнула, почувствовав вкус крови.

— Пей! — настаивал Лючио, и она глотнула еще и еще. Ей вдруг стало страшно.

— Что ты делаешь, Лючио? — спросила она шепотом.

Он не ответил. Через несколько секунд он тихо застонал, содрогнулся всем телом, затем отодвинулся и заглянул ей в лицо. С ужасом Агни увидела, что его улыбающиеся губы окровавлены.

— Все хорошо, малыш, — шепнул он ласково, и Агни почувствовала, что проваливается в бездну его глаз. — Теперь спи, моя хорошая. Тебе нужно отдохнуть.

И Агни действительно заснула. А когда проснулась, обнаружила себя в своей комнате, причем не лежащей в постели, а стоящей у окна. Последнее, что она помнила, были улыбающиеся окровавленные губы Лючио и его черные глаза. Она охнула и села на стул. Очень болела под свитером шея внизу, у ключицы.

* * *

Несколько довольно жутких секунд Хозе думал, что господин Лэнгли вот-вот убьет его. Услышав, что Агни уехала куда-то с тем же парнем, который увез Илэра, он побледнел, глаза его из синих стали черными, и он грозно навис над Хозе с непередаваемым выражением на лице. Казалось, он вырос вдвое, а то и втрое.

— Почему ты не приехал ко мне раньше, как только увидел их вместе? — спросил он очень хриплым голосом.

— Я боялся упустить их, — ответил Хозе. Как он ни храбрился, сердце у него все же екнуло.

— Господи боже мой, — сказал Кристиан и резко отвернулся, закусив губы. — Как же я не подумал об этом?

Некоторое время он стоял, ссутулив плечи и борясь с нахлынувшей слабостью, потом обернулся и сказал довольно спокойно:

— Иди домой, Хозе. Уже поздно. Спасибо, что приехал. Теперь я сам разберусь.

— Хотите, я поеду с вами, господин Лэнгли?

— Не нужно. Боюсь, у нас с этим человеком выйдет очень резкий разговор. Свидетели нам ни к чему.

— Послушайте, господин Лэнгли, вы уверены, что это не опасно?

— Опасно для кого? — спросил Кристиан с такими интонациями, что Хозе сразу понял: ему уже безразлично, опасно или нет, ничего хорошего он все равно не ждет. Хозе решил сменить пока тему.

— Кто он такой, этот парень? Глава мафии?

— Что-то вроде того, — ответил Кристиан рассеянно, уже явно думая о другом.

— Не слишком ли молод? — усомнился Хозе. В этот раз он хорошо рассмотрел загадочного похитителя Илэра: парень выглядел от силы лет на двадцать пять.

— Внешность бывает обманчива.

— А зачем мафии Илэр и ваша дочь?

— Извини, Хозе, мне нужно торопиться. Поговорим как-нибудь попозже.

Сначала Кристиан хотел поехать в загородный особняк Лючио, но рассудил: вовсе не обязательно, что Лючио увез Агни с собой. Все зависит от того, чего он от нее хотел. После недолгих колебаний Кристиан поехал к Кире.

Час был поздний, и дверь ему открыл Кирин друг, малый лет на пять ее моложе, заспанный, небритый и с всклокоченной шевелюрой. Щурясь, он недружелюбно оглядел Кристиана с ног до головы и осведомился, какого черта ему тут нужно.

— Мне нужно видеть Агни, — ответил Кристиан очень вежливо. — Она дома?

— Прямо сейчас? — поразился малый. — А ты кто такой вообще?

— Отец Агни, — сказал Кристиан, отодвинул его в сторону плечом и прошел в дом.

— Я вызову полицию! — возмутился малый.

— Вызывай, — согласился Кристиан.

Свет горел только в прихожей, но темнота на лестнице и в коридоре второго этажа не помешала ему с первой попытки отыскать комнату Агни, где он бывал только раз или два, и то давно. Он тихо постучал в дверь, ответа не получил и повернул ручку. Незапертая дверь легко открылась, и он вошел. В комнате было темно. Агни сидела на стуле у окна, и у Кристиана сразу с души камень свалился. Однако, приглядевшись, он понял, что радоваться, пожалуй, рано. Агни сидела, не сняв свитер, и вид у нее был потерянный. На Кристиана она не обратила никакого внимания. Он присел рядом с ней на корточки и потряс за руку.

— Эй, Агни, что с тобой?

— Папа? — с некоторым трудом выговорила Агни, переведя на него взгляд. — Ты откуда?

— Господи, Агни, как ты меня напугала, — сказал Кристиан и встал, чтобы включить свет. — С тобой все в порядке?

— Не знаю.

При свете стало видно, что Агни не совсем здорова. Лицо ее было бледнее обычного, глаза лихорадочно блестели, а губы казались чуть припухшими, как будто она долго их терла.

— Ты где была?

— Гуляла.

— Ночью?

Агни промолчала.

— Одна?

— Нет.

— С кем?

— Что ты меня допрашиваешь? — взорвалась Агни. — Раз ты вытурил меня к мамочке, я уж конечно не должна перед тобой отчитываться! Мало ли с кем я могла гулять? Я уже взрослая!

— Я вижу. Не кричи, пожалуйста, и выслушай меня. Это очень важно, — Кристиан снова опустился на корточки. — Ты знаешь человека по имени Лючио?

Агни посмотрела на него с вызовом и ответила:

— Я люблю его!

Кристиан внутренне весь сжался. Боже мой, когда же он успел, этот ублюдок? Сколько времени они знакомы? Два, три дня? Впрочем, какая разница. Говорить с ней теперь, убеждать в чем-либо бесполезно, Лючио наверняка опутал ее своими чарами. Но ведь можно же что-то сделать?

— Ты давно его знаешь? — продолжал спрашивать Кристиан.

Агни покачала головой.

— У вас с ним что-то было?

— А если и было?

Ох, Агни… Ругать ее или упрекать в легкомыслии ли, в распутстве ли не имело никакого смысла. Находясь под сильным влиянием Лючио, она была не вольна в своих поступках.

— Сегодня вечером? — тихо спросил Кристиан. Агни посмотрела на него и вдруг вспыхнула.

— Он… он делал что-то странное, — заговорила она медленно. — Я помню как сквозь туман. Кажется, он порезал себе руку, вот тут, и хотел, чтобы я пила его кровь. И… чушь какая-то… кажется, он укусил меня, — медленным, дремотным жестом Агни коснулась шеи у ключицы. — Наверное, он немножко псих. А потом… наверное, я уснула. Ничего не помню, не помню, как попала домой. Может быть, это от вина, мы немного выпили в кафе днем. И еще… он сказал что-то странное, когда мы прощались, — а может быть, мне просто приснилось. Он сказал что-то вроде: "Я позову тебя, когда сочту нужным". Дурь какая-то, да? — спросила Агни и засмеялась странным, одурманенным смехом.

— Ты пила его кровь, когда он просил тебя?

— Да, немного. Он так притиснул к моим губам свою руку, что мне некуда было деваться. Я глотнула несколько раз. Как ты думаешь, папа, может быть, это какой-нибудь дурацкий ритуал?

— А можно взглянуть, где он укусил тебя?

Агни фыркнула и отогнула воротник свитера. Ранки, которые увидел Кристиан, были весьма характерные.

— Как ты себя чувствуешь? Кружится голова?

— Немного.

— Тебе лучше лечь. Давай, я помогу.

У него самого земля уплывала из-под ног, но он старался не выказать при дочери слабости. То, что уже случилось, было очень плохо, но Агни пока ничего не понимала, и он не хотел раньше времени ее пугать. Пусть думает, что Лючио забавлялся или что у него не все дома. Да и поверит ли она, если рассказать правду? Едва ли, тем более в теперешнем состоянии эйфории. Но нужно как-то предупредить ее, иначе будет еще хуже. Кристиан очень хорошо знал, что сделал Лючио. Сто лет назад Лючио проделал то же самое над его невестой. Секс, кровь и немного магии — вот все, что нужно старому носферату, чтобы привязать к себе женщину (не только, впрочем, женщину, а вообще любого человека) и сделать ее своей рабыней. Обычно хватает двух составляющих на выбор, но Лючио постарался сделать связь насколько возможно крепкой. Теперь, если он позовет Агни, она действительно прибежит к нему, где бы ни была. К тому же, создание связи обычно предшествует проведению ритуала превращения. Хуже не придумаешь. Порвать связь можно, но очень сложно, а Кристиан не был уверен, достанет ли ему сил.

— А что ты все-таки делаешь тут ночью? — спросила вдруг из постели Агни.

— Я испугался, когда узнал, что ты была с Лючио.

На вранье сейчас он был неспособен.

— Откуда ты узнал?

— Мне сказали.

— Интересно, кто? Кому какое дело? И чего ты, собственно, испугался? Ты разве знаешь Лючио?

— Да, знаю, — поколебавшись, сказал Кристиан.

— И кто же он такой?

Нет, решил Кристиан, пусть она все узнает. Шила в мешке не утаишь, а если молчать, будет только хуже.

— Лючио убил отца Илэра.

— Неправда! — вскрикнула Агни, вскакивая в постели.

— Правда. Не он сам, правда, но по его приказу.

— Что за чушь ты несешь? Да кто он такой, по-твоему?!

В этот драматический момент дверь колыхнулась, и в комнату вплыла Кира в халате поверх ночной рубашки. Она с гневным удивлением воззрилась на Кристиана, сидящего на краю кровати Агни.

— Ты что тут делаешь? С ума сошел? Как ты посмел ворваться в дом? Немедленно убирайся!

Кристиан вскочил, подошел к ней и взглянул так, что Кира попятилась. Не ожидала она увидеть в глазах всегда сдержанного, ровного в обращении Кристиана столько ярости.

— Мы с Агни разговариваем, — сказал он тихо, но внушительно. — Будь добра не мешать нам.

— Ты и впрямь помешался, — пробормотала Кира. — Какие еще разговоры ночью?

— Кое-что случилось, Кира. И если ты об этом не знаешь, то это говорит только о том, что ты плохая мать.

— А ты, значит, хороший отец? Что такого ужасного случилось?

— Кира, уйди, черт тебя возьми! — крикнул Кристиан, и Кира выскочила в коридор, не помня себя. Ни разу за все семнадцать лет знакомства он никогда не то что не кричал, а даже не повышал на нее голос. Даже когда Кира устраивала скандалы. Нынешнее поведение Кристиана ни на что не было похоже. Что такого натворила Агни? Кира задумалась, не позвонить ли, в самом деле, в полицию. Но после недолгих колебаний вернулась на цыпочках к двери комнаты Агни, приникла к ней ухом и стала слушать. К сожалению, Кристиан говорил очень тихо, и она могла разобрать только ответы дочери. Агни была очень возбуждена и почти кричала. Из того, что Кира услышала, она почти ничего не поняла, кроме того, что речь почему-то шла о смерти Адриена Френе.

…Агни сидела в постели, откинувшись на подушки, и пыталась вникнуть в то, что говорил отец. А говорил он, по ее мнению, полный бред.

— Я понимаю, какое впечатление произвел на тебя Лючио. Понимаю, тебе может казаться, что ты любишь его. Но Агни, очень прошу, поверь мне: ты должна его остерегаться. Он очень опасный человек и задумал что-то очень плохое. Через Илэра он пытается добраться до некоторых вещей, принадлежащих его отцу, а через тебя хочет докопаться до меня.

— Откуда тебе это знать? Зачем ты ему сдался? — нервничала Агни. Сонливость постепенно прошла, как и головокружение, и теперь она была крайне возбуждена и взвинчена.

— Мы с ним знакомы очень давно. Он много лет меня ненавидит.

— Боже мой, ну за что он может тебя ненавидеть, папа? Да еще много лет! Он, может быть, только лет пять, как закончил школу.

— Агни, он много старше меня.

— Ты шутишь?

— Нет.

— Значит, издеваешься, — убежденно сказала Агни. — Я что, не вижу, сколько ему лет? Есть разница между двадцатью пятью и сорока пятью.

Глухое отчаяние в душе Кристиана все нарастало. Он понимал, что ни в чем не сможет ее убедить. Она, скорее, поверит теперь Лючио, чем ему. Она вкусила его кровь и принадлежит ему. Все бесполезно. На секунду Кристиана охватило отчаяние такой силы, что немедленная смерть Агни показалась ему наилучшим исходом. Господи, что же делать? Кристиан заскрипел зубами и заставил себя собраться. Не хватало еще раскиснуть.

— Ладно, — сказал он, — давай оставим в покое его возраст. Но ты хорошо слышала, что я говорил тебе об его участии в убийстве Френе?

— Зачем ему могло понадобиться убивать отца Илэра? — спросила Агни таким тоном, что стало ясно: ничего она не слышала и слышать не хотела.

— Ты мне не веришь?

— Нет, — отрезала Агни.

— Я тебя когда-нибудь обманывал?

Агни, насупившись, молчала.

Что ж, подумал Кристиан, придется взяться за дело с другого конца и еще раз навестить Лючио. И надо уже уводить из этого ужасного дома Илэра.

— Ложись спать, Агни, — сказал он мягко, поцеловал дочь в лоб, жалея, что не может своим поцелуем разрушить чары Лючио, и вышел из комнаты.

В коридоре он наткнулся на Киру. Она едва успела отпрянуть от двери, посмотрела на него дикими глазами и прижала к груди стиснутые руки.

— Какое отношение Агни имеет к убийству Адриена? — спросила она страшным шепотом.

— Имеет, — устало ответил Кристиан. — Только, ради бога, не требуй у меня сейчас объяснений. Поверь на слово, что Агни сейчас в большой опасности. Не позволяй ей выходить из дома ни под каким предлогом!

— А как же школа?

— Недельку пропустит. За это время, надеюсь, все образуется.

А может быть, и нет, добавил Кристиан про себя.

— Во что ты втянул девочку, Крис? — враждебно спросила Кира. — Всю жизнь от тебя одни неприятности! Зачем только я согласилась выйти за тебя замуж?

— Действительно, зачем? Я пойду, Кира. Извини, что так вломился.

Кира пошла вслед за ним к двери.

— Значит, ты так ничего и не расскажешь?

Кристиан молча покачал головой. Он чувствовал себя не в силах выговорить хоть еще одно слово.

 

Глава 4

–

 

Вернувшись домой, Кристиан выпил снотворное и заставил себя лечь в постель. Он рассудил, что выйдет мало толку, если он явится к Лючио усталый, помятый и слабо соображающий. Весь предыдущий день, до прихода Хозе, он потратил на то, чтобы разобраться с записями Адриена: именно они обнаружились на флеш-карте, извлеченной из раздавленной ракушки. Прежде чем отдавать их Лючио, он хотел увидеть, что в них есть такое, из-за чего убили его друга. Скопировав файлы на жесткий диск домашнего компьютера, Кристиан сел их просматривать. Все тексты оказались сугубо профессионального содержания, Кристиан понимал одно слово из трех и так и не сумел постигнуть, в чем заключается суть работы Адриена Френе. Речь шла о "мутациях крови", как называл это Адриен, но понять, что именно он пишет об этих мутациях, было невозможно. Вероятно, для этого нужно было иметь специальное образование, а Кристиан никогда, даже в бытность свою «активным» носферату, не интересовался биологией и другими связанными с ней науками. Все же он не стал удалять файлы. Пусть полежат. Да и не отдавать же Лючио единственную копию? Отчаявшись понять что-либо в результатах исследований Адриена, Кристиан сделал еще одну копию, записав файлы на компакт-диск, положил его в карман пальто и поехал в полицейский участок.

Эмонт Райс сидел в своем закутке, именуемым личным кабинетом и содержавшимся в идеальном порядке, пил кофе и со вниманием просматривал пухлую папку. Увидев Кристиана, он поднялся ему навстречу и быстро сказал:

— Простите, господин Лэнгли, но у нас еще нет никаких известий о мальчике. Мы продолжаем поиски…

— Я пришел по другому поводу, — перебил Кристиан, сильно удивив этим Райса. — Я принес кое-что, и хочу, чтобы эта вещь хранилась у вас.

С этими словами он вынул из кармана диск и протянул его Райсу. Тот удивленно взглянул на Кристиана.

— Что это?

— Это — та самая вещь, из-за которой убили Адриена Френе. Несколько его работ, которые важны были для Адриена… и для его убийц.

— Где вы это взяли? — с подозрением спросил Райс.

— Нашел среди вещей Илэра. Пожалуйста, возьмите, офицер.

Райс взял диск и покрутил его. С лица его не сходило озадаченное выражение.

— А почему вы решили, господин Лэнгли, что убийцы искали именно это?

Да, подумал Кристиан, это я как-то не учел. Как ему объяснить? Начнешь, и такое потянется… Не рассказывать же Райсу о своих отношениях с Лючио и о том, как Адриен сам подставил себя под удар. Вот что значит усталость и нервы: начинаешь делать черт знает что.

— Понимаете ли, офицер… — сказал Кристиан проникновенно, взял Райса за плечо и заглянул ему в глаза. Полицейский чуть вздрогнул, взгляд его затуманился. — Я точно знаю, что записи эти очень важны. Сохраните их.

— Да, конечно, — сказал Райс деревянным голосом. — Здесь они будут в сохранности. Хотите кофе, господин Лэнгли?

— Да, пожалуйста, — переведя дыхание, отозвался Кристиан. Вот уже лет десять как он не практиковал копание в мозгах у ближних своих, а за последние несколько дней пришлось проделывать это дважды, и его слегка мутило. Чашка кофе пришлась бы теперь кстати. Только бы Райс не завел снова разговор про диск и мотивы убийства.

Но Райс, поставив перед Кристианом чашку с кофе — как ни странно, достаточно недурным, — принялся рассказывать, как продвигается следствие. Продвигалось оно, говоря по правде, не очень. Загадочные убийцы как будто растворились в воздухе; опросы коллег, знакомых и соседей Адриена Френе ничего не дали. Все опрошенные, до единого, пребывали в полном недоумении: кому и зачем понадобилось убивать такого замкнутого, необщительного, уединенно живущего человека, как господин Френе? Не было ни единой зацепки.

— Но мы обязательно найдем убийц, — пообещал Райс, когда Кристиан, допив кофе, собрался уходить. Кристиан молча пожал ему руку и покинул участок.

Тем же вечером к нему заявился Хозе со своей сногсшибательной новостью. Удар, нанесенный Лючио, был, что и говорить, болезненным. Если он задался целью сломить и уничтожить своего бывшего партнера, лучшей тактики нельзя было и придумать. Он бил по самым больным местам: лучший друг; мальчик, к которому Кристиан относился, как к сыну; родная дочь. И неизвестно, кому пришлось страдать больше: мертвому Адриену или живым (пока еще) Илэру и Агни.

* * *

Кристиану было все равно, что Лючио сделает с записками Френе, уничтожит ли их или засядет их разбирать. Важно было только вызволить Илэра. А потом думать, что делать дальше, потому что на этом проблемы не закончатся. Во всяком случае, для Кристиана.

В свете тусклого ноябрьского дня старый особняк выглядел еще более уныло, чем ночью. Кристиан нагло подрулил к самому крыльцу. Скучавшие неподалеку охранники, — снова двое, но лица были новые, — бегом бросились к нему и прежде, чем Кристиан успел даже коснуться дверцы, они нагнулись к окнам, заглядывая в салон: один с левой стороны, второй — с правой. Заглянули и тут же отступили. Узнали.

— Добро пожаловать, господин Лэнгли, — проговорил тот из них, что выглядел помоложе, и предупредительно распахнул дверцу со стороны водительского сиденья. Кристиан выбрался из «Шевроле» и внимательно посмотрел на охранников. Старший показался ему знакомым. Возможно, он состоял в клане еще во времена, когда Кристиан оставался настоящим носферату. Теперь он прятал глаза и старался не смотреть на Кристиана, словно опасаясь попасть под его власть.

— Вы, вероятно, желаете видеть хозяина? — услужливо осведомился молодой. — Я провожу вас. Хозяин распорядился проводить вас к нему, когда бы вы ни приехали.

На сей раз Кристиана провели через парадную дверь, но путь завершился все в той же гостиной. Выглядела она, правда, совершенно иначе: шторы на больших, от пола до потолка, окнах были раздернуты, и комнату заполнял тусклый, дымчатый, сероватый осенний свет. У окна, развалившись на кушетке, полулежал Лючио, в распахнутой на груди белой рубашке и в джинсах, с книгой в руке. Видеть его в джинсах было настолько непривычно, что Кристиан сначала не поверил глазам. К кушетке был придвинут низенький столик, заставленный чайной посудой. Над чаем, стоя на коленях на маленькой подушечке, колдовала Лорена. Когда Кристиан вошел, она оглянулась на него и тут же испуганно спрятала лицо. Лючио, улыбнувшись, приподнялся ему навстречу. Кожа на его раскрытой груди могла белизной посоперничать с тканью рубашки.

— Милый Кристо, я не ждал тебя так скоро! Но это даже лучше. Садись, выпей с нами чаю. Лорена прекрасно готовит чай. У нее настоящий талант.

Кристиан с ненавистью посмотрел на него и не двинулся с места.

— Мы с тобой заключили сделку, Лючио. Ты обещал отпустить Илэра, если я найду для тебя записи Адриена.

— Ты нашел их? — с живостью спросил Лючио, и глаза его блеснули.

— Вот они, — Кристиан показал зажатую в ладони флеш-карту.

— Где они были?

— У тебя под носом. Распорядись привести Илэра, мы уйдем немедленно.

Лючио смотрел на него, весело улыбаясь.

— Видишь ли, Кристо, обстоятельства несколько изменились. От своего слова я не отказываюсь, мальчишку сейчас приведут, — он повелительно махнул рукой, и охранники, до того маячившие за спиной Кристиана, неслышно выскользнули из гостиной. — Но я не уверен, что он захочет уйти с тобой.

Кристиану вдруг стало трудно дышать. Он шагнул к Лючио, до боли стиснув кулаки.

— Что?!.. Ты и Илэра… тоже… привязал?!

— Бог с тобой, Кристо, — засмеялся Лючио. — Мальчишки не в моем вкусе.

Старый развратник! — гневно подумал Кристиан. Как будто нельзя привязать иначе, чем через половой акт. Впрочем, Лючио всегда, когда возможно, предпочитал действовать именно таким путем.

— Илэр, конечно, милый мальчик, — продолжал Лючио. — Но девочки привлекают меня сильнее. Особенно юные и невинные. У них такая сладкая кровь и такое нежное тело. Ах, Кристо, какое это наслаждение, когда шестнадцатилетнее дитя, девственно чистое и благоуханное, стонет и извивается в твоих объятиях, принимая в себя твою плоть!.. Ты еще помнишь, как это бывает?..

Кристиан задохнулся и рванулся к нему. Лючио легко вскочил на ноги. Он уже не улыбался.

— Осторожно, Кристо! — сказал он тихо. — Ты в моем доме. Полагаю, на себя тебе наплевать, но советую не забывать о мальчишке. Ты же не хочешь знать, что с ним станется, если ты меня тронешь.

— Что ты хочешь за отказ от Агни? — спросил Кристиан так же тихо.

— Тебе не жаль будет Агни, если я откажусь от нее?

— Мне будет жаль ее, если ты не откажешься!

Лючио вдруг снова улыбнулся и посмотрел куда-то за спину Кристиана. Туда же смотрела и застывшая у чайного столика Лорена. Кристиан тоже обернулся и отступил в сторону. В гостиную вошел Илэр в сопровождении младшего охранника. Он был так бледен, что кожа его казалась прозрачной. Под глазами залегли тени. Он взглянул на Кристиана, но на лице его не отразилось никаких эмоций, как будто он был неживой.

— Что ты с ним сделал? — яростно спросил Кристиан.

Лючио, с неопределенной улыбкой, пожал плечами.

— Ничего, о чем тебе стоило бы волноваться.

Такая формулировка не понравилась Кристиану. Но теперь надо было не препираться с Лючио, а увозить из дома Илэра как можно скорее.

— Так что же? — снова заговорил Лючио. — Я свою часть договора выполнил: Илэр волен уйти с тобой, если только пожелает. Теперь твоя очередь, Кристо.

На мгновение сжав в кулаке маленькую флеш-карту, в следующую секунду Кристиан швырнул ее в Лючио. Тот ловко выхватил ее из воздуха перед своим лицом и галантно поклонился.

— Благодарствую.

— Пойдем, Илэр, — сказал Кристиан, не глядя больше на него, и протянул юноше руку. Илэр смотрел на него, как будто не узнавая, и не двигался с места. — Что с тобой, малыш?

— Я остаюсь, — сказал Илэр ровным голосом.

— Что?!

— Я никуда не пойду.

Кристиан с яростью посмотрел на Лючио.

— Что ты сделал, ублюдок?

— Ничего, Кристо, ничего, — Лючио с улыбкой развел руками. — Это его выбор.

Нет, подумал Кристиан, бесполезно спорить и уговаривать. Судя по выражению глаз и интонациям Илэра, он едва ли сознает сам, что говорит. В таком же состоянии он был, когда впервые появился у меня после убийства Адриена. Это шок.

Он взял Илэра за руку и потянул за собой. Юноша послушно пошел, переставляя ноги скорее механически, чем сознательно.

— Погоди, Кристо, — окликнул вдруг Лючио, и Кристиан остановился в дверях и обернулся. — Мы с тобой не договорили… насчет Агни. Сейчас, конечно, не время, но я хотел бы закончить разговор. Что ты скажешь, если я загляну к тебе в гости, скажем, завтра?

Кристиан удивился, но не подал виду.

— Хорошо, — сказал он медленно. — Я буду тебя ждать.

Из дома их с Илэром выпустили беспрепятственно. Илэр шел довольно бойко, но Кристиана не отпускало ощущение, что он тащит за собой что-то безвольное и неживое, вроде большой куклы в натуральный человеческий рост. Что же все-таки Лючио сделал с ним? Что бы он ни говорил, состояние Илэра очень уж похоже на первую стадию «привязывания». С другой стороны, Лючио никогда еще не был уличен во лжи, только в умалчивании.

Выруливая на дорогу, Кристиан спросил у сидящего рядом молчащего Илэра, в порядке ли он. Илэр кивнул.

— Почему ты не хотел уходить? — продолжал спрашивать Кристиан.

Прежде чем ответить, Илэр долго молчал.

— Лючио рассказал мне кое-что о моем отце. И моей матери. Я должен узнать, правда ли это.

— Что именно он рассказал? — похолодев, спросил Кристиан.

— Можно, мы пока не будем говорить об этом? Я не готов.

До самого дома Кристиана они ехали в молчании. Время от времени Кристиан краем глаза бросал короткие взгляды на Илэра и удивлялся: буквально за несколько дней юноша как будто повзрослел и вообще заметно переменился. И раньше он был склонен к самосозерцательности, но теперь был вовсе погружен в себя и что-то напряженно обдумывал. Что же рассказал ему Лючио? И зачем? Ведь свое он получил?

На половине пути Илэр откинулся на спинку, закрыл глаза и, кажется, задремал. Когда «Шевроле» остановился, он не проснулся, и пришлось вносить его в дом на руках, как ребенка. Кристиан раздел его, уложил в кровать и укрыл одеялом. Илэр спал, как убитый, и даже не пошевелился. Это начинало беспокоить Кристиана. Но все равно он пока не мог ничего сделать. Он очень рассчитывал на обещанный Лючио разговор. Нужно будет заставить его объясниться, и не только относительно Агни. Агни… Кристиан подавил желание немедленно отправиться к ней и узнать, как она себя чувствует. Не нужно ей сейчас надоедать. Любое излишнее проявление любопытства и даже заботы только раздражит ее и настроит негативно.

Хорошо бы Кира восприняла серьезно мою просьбу не выпускать Агни из дома…

Спустившись в гостиную, Кристиан опустился в кресло и просидел, не шевелясь и стараясь ни о чем не думать, до темноты. Он хотел бы повлиять как-нибудь на ход событий и ускорить их, но не знал способа. Он ненавидел это ощущение беспомощности, которое охватывало его, когда от него ничего не зависело. Но еще хуже было грызущее чувство вины. Если бы только он уехал в другой город после разрыва с Лючио! Если хотя бы настоял на переезде Киры с Агни после развода! Если бы рассказал всю правду Адриену сразу, вместо того, чтобы таиться от него до последнего! Было слишком много «если», о которых Кристиан горько сожалел.

Вечером в гостиную пришел проснувшийся Илэр. Он был одет с присущей ему тщательностью и аккуратностью, в темный тонкий свитер с высоким горлом и темные брюки. Откуда в нем эта внимательность к одежде? — задумался Кристиан. Его отцу было все равно, что носить. Даже под конец жизни, занимая уже высокое положение в обществе, Адриен не уделял одежде особого внимания, хотя и не был неряхой. Лорена же, хоть и была кокетка, делала ставку не на наряды, а на личное обаяние.

Илэр зажег бра и сел в кресло напротив Кристиана. Посмотрел на него долгим пристальным взглядом, плотно сжав губы, и произнес ровным голосом:

— Лючио рассказал мне, что моя мать жива. Ты знал это?

— Да, — ответил Кристиан, больше не видя смысла увиливать.

— Знал и не сказал мне? Почему?

— Если твой отец молчал об этом, значит, так было надо. Так было лучше.

— Лучше? Кому?

— Тебе в первую очередь, Илэр.

Илэр покачал головой.

— Не уверен. Отец лгал мне всю жизнь, — ну хорошо, не лгал, умалчивал, — ты тоже: чего же в этом хорошего? Разве хуже было бы, узнай я правду от него или от тебя, а не от Лючио?

Ответить на это было нечего.

— Что он еще рассказал тебе? — спросил Кристиан. — Рассказал, кто твоя мать?

— Нет. Но я знаю, что она живет в его доме. Ты знаешь, кто она?

— Нет, — соврал Кристиан.

— Врешь! — крикнул Илэр, сузив глаза. — Опять врешь! Ты не можешь не знать! Ты увяз в этой истории куда глубже, чем мой отец. Который, кстати, может быть вовсе и не отец мне.

— О чем ты?.. — не понял Кристиан.

— Лючио сказал, что исследовал мою кровь. Результаты показали, что моим отцом с большой вероятностью может быть и он. Моя мать, сказал он, жила с ними обоими одновременно.

— Это бред!.. — в сильном волнении вскричал Кристиан.

— Ты думаешь? А я вот не уверен.

— Как ты можешь верить Лючио?!

— А почему бы и нет? Кому же еще мне верить? Тебе? Ты всю жизнь меня обманывал!

— Неправда!

— Нет, правда! — вскочил Илэр. Лицо его исказилось от злости. — Правда! Ненавижу тебя! Зачем ты привез меня сюда? Не хочу, не могу здесь оставаться!

Кристиан тоже встал и с изумлением и страхом смотрел на него. Таким он Илэра еще не видел. Юноша совершенно переменился, никогда в нем не было столько злобы и неприятия. Неужели Лючио хватило нескольких дней, чтобы изменить отношение Илэра к тем, кто был ему дорог, на полностью негативное? От кого идут эти слова: от Илэра или же от Лючио, который вложил их в его ум или душу?

— Куда же ты хочешь пойти? — спросил Кристиан как мог спокойно.

— К Лючио!

— Ты с ума сошел. Он чуть не убил тебя!

— Ну и пусть убил бы! пусть!

Илэр был в сильном исступлении, почти в истерике. Губы у него побелели. Как видно, общение с Лючио сильно ударило ему по нервам, он уже почти не владел собой. Успокоить его можно было только одним способом. Кристиан подошел к нему, положил руку на плечо и пристально взглянул в глаза. Сначала Илэр резко отпрянул, потом вдруг закатил глаза, пошатнулся и рухнул на пол в обмороке. Кристиан едва успел подхватить его и уложил на диван. Несколько минут Илэр был без сознания, а когда пришел в себя, вдруг разрыдался безудержно, чего никогда не позволял себе на людях с тех пор, как ему исполнилось десять лет. Успокаивать его Кристиан не стал, только сел рядом и обнял, опасаясь втайне, что юноша отпрянет от него в гневе. Но Илэр как будто и не заметил его присутствия рядом.

Уже глубокой ночью он, наконец, успокоился. Он согласился, по настоянию Кристиана, выпить немного вина, но наотрез отказался лечь спать, заявив, что отлично уже выспался "в гостях" у Лючио.

— Кажется, я с ума схожу, — сказал он с какой-то спокойной безнадежностью. — Пока я был в этом доме, я видел Лючио очень часто, каждый день по несколько раз: он приходил и говорил со мной о разных вещах, иногда очень подолгу. Сначала я ненавидел и боялся его, но чем дальше, тем сильнее к ненависти примешивалось обожание. Теперь я не знаю, чего во мне больше: ненависти или любви к нему. Как он это делает, Крис?

— Таковы его чары, малыш. Но, понимаешь, он даже не всегда пускает их в ход. Зачастую бывает достаточно данного ему природой обаяния, чтобы человек влюбился в него в какие-то полчаса разговора. Лючио — он как испускающий аромат цветок, на который слетаются все подряд. Ему остается только выбирать. Не казни себя: ты не мог противостоять ему.

— Вы с ним действительно были друзьями?

— Больше, чем друзьями.

— И как же ты решился расстаться с ним? — спросил Илэр с таким страданием в голосе, что Кристиан содрогнулся.

— Я ведь тоже носферату. Мне было не так… тяжело. Илэр, постарайся не думать о нем и о его словах. Хотя бы сегодня.

— Но вдруг он и впрямь мой отец! Крис, Крис, что мне делать?!

— Для начала: постараться заставить себя не принимать каждое его слово на веру.

— Но ведь это может быть правдой? — настаивал Илэр, и Кристиану пришлось признать: да, может. Хотя вероятность того, что вампир-Лорена смогла забеременеть от носферату-Лючио, была исчезающе малой. Ее, этой вероятности, почти не было.

— Я уже объяснял, что, становясь интимными партнерами, вампиры почти не могут иметь потомства, — добавил Кристиан. — Но теоретически возможно все. Однако, Илэр, ты должен понимать: что бы ни говорил Лючио, это ничего не меняет. Кто бы ни был твоим биологическим отцом, твоим настоящим отцом был и остается Адриен Френе.

— Да, я понимаю. Но если все-таки… — пробормотал Илэр и передернулся. — Крис, меня в дрожь кидает, когда я подумаю, что Лючио может оказаться прав. Это… это существо — и вдруг мой отец!

— Не думай об этом, — попросил Кристиан.

— Я попробую, но это очень трудно, — он помолчал и спросил, нервно взъерошив рукой волосы надо лбом: — А к чему Лючио упомянул Агни? Разве она… тоже замешана?

— Боюсь, уже да. Я не уследил.

— И все из-за меня!..

— Нет, малыш, ты тут ни при чем. Агни пострадала из-за меня. Лючио что-то от меня хочет… я пока не знаю, что.

— И ты впустишь его в свой дом? — очень серьезно спросил Илэр.

Кристиан промолчал.

— А Агни? Где она сейчас?

— У матери.

— С ней ничего не случится?

— До завтра, надеюсь, нет.

— А потом, Крис? Что будет потом?

— Не знаю.

Минут пять они молчали. Илэр, полулежащий на диване, склонил голову на подушку и прикрыл глаза. Кристиан смотрел на него и размышлял над словами Лючио. При всех своих недостатках и отвратных качествах, Лючио не стал бы бросаться подобными заявлениями о возможном родстве без веских на то оснований. Это было слишком серьезно даже для него, ничего не воспринимавшего всерьез. Интересно, что такого он нашел в крови Илэра?

Казалось, Илэр задремал. Кристиан привстал, чтобы выключить свет, но Илэр вдруг поднял от подушки голову и спросил:

— Та «флешка», которую ты отдал Лючио — там действительно записаны работы отца?

— Да.

— Где ты нашел ее?

— В том самом брелоке, который ты взял в доме перед тем, как явился Лючио.

— В ракушке?

— В ней самой.

— Как она к тебе попала? — Илэр озадаченно нахмурился. — Она была у меня в кармане и чуть не проткнула мне бок, когда мы с Эриком боролись… а потом я, кажется, выронил ее, да так и не нашел.

— Ее подобрала женщина, которая прислуживала тебе, — с некоторым трудом, предчувствуя неприятные расспросы, сказал Кристиан. — И отдала мне.

Илэр приподнялся и изумленно уставился на него.

— Ты говорил с ней? Вы знакомы?

— Конечно, знакомы. Я знаю всех, кто состоит в клане.

— Значит, ты должен знать и мою мать, — прошептал Илэр. — Ведь в клане не так много вампиров. Сколько их: десять, двадцать?

— Больше, Илэр. Не все же они отсиживаются за городом. Многие ведут вполне обычную жизнь. Как, например, Лючио.

Кристиан надеялся, что Илэр заинтересуется, чем занимается Лючио в «обычной» жизни, но юноша не дал себя сбить.

— Ты ведь знаешь мою мать, Крис. Не отказывайся, ты не можешь ее не знать. Расскажи мне! Я должен знать, кто она.

Кристиан поморщился. Заводить разговор о Лорене ему ох как не хотелось.

— К чему это? У нее не хватило мужества остаться с тобой и Адриеном, она практически отказалась от тебя.

— Разве она виновата? Разве у нее хватило бы сил совладать с чарами Лючио?

— Она могла бы, — очень неохотно сказал Кристиан. — Я бы помог ей, и Адриен тоже. Но она побоялась гнева Лючио и предпочла остаться с ним. Адриен всю жизнь работал, чтобы найти способ освободить ее.

— Так вот ради чего все это было… — медленно проговорил Илэр. — Моя мать до сих пор под властью Лючио?

— Да. Как и все остальные.

— Но освободиться возможно? У тебя ведь получилось.

— Я никогда не был под его властью.

— И ты мог бы освободить ее тоже?

— Я мог бы попытаться. Но только если бы она пожелала.

Илэр снова замолк, а Кристиан вдруг понял, что должен сказать ему.

— В последнюю нашу встречу, — это было несколько дней назад, — я предлагал ей уехать вместе со мной. Обещал ей защиту. Она отказалась. Страх ее слишком велик, смерть Адриена запугала ее окончательно.

Глаза Илэра вспыхнули.

— Так это моя мать дала тебе брелок!

— Да.

— Так значит, это она, — Илэр едва справлялся с рвущимся дыханием, — это она прислуживала мне?! И ни разу, ни разу не заговорила со мной, хотя я так просил ее! Умолял! Она даже не дала мне никак знать, что она…

— Она боится Лючио больше смерти, — тихо напомнил Кристиан, но Илэр его не слышал. Он вскочил с дивана и принялся расхаживать по комнате, сплетая и расплетая пальцы. Это был жест, хорошо знакомый Кристиану: то же самое неосознанно проделывала Лорена, когда сильно волновалась. Кристиан с тревогой наблюдал за юношей. Сколько еще потрясений выдержат его нервы? Еще несколько часов назад казалось, что предел наступил, что Илэр не сможет воспринять ничего сверх того, что на него уже обрушилось.

— И все-таки, — слегка задыхаясь, проговорил Илэр, — все-таки, ты не должен был увозить меня. Мне следовало остаться и разобраться во всем.

— Боже мой, Илэр! В чем, ну в чем ты намерен разобраться?

— Во всем! И в первую очередь, в том, кто я. Лючио рассказывал, что к шестнадцати годам кровь обычно дает о себе знать, и это благоприятный момент для «превращения». Он утверждал, что моя кровь достаточно сильна, чтобы я мог выдержать превращение, и не умереть, и не сойти с ума. Крис, ведь получается, при любом раскладе, что я как минимум — полукровка!

— И что же? Агни тоже полукровка, ей уже исполнилось шестнадцать, и ничего в ней особенного нет! Или ты… Илэр, прошу, скажи мне, что ты не надумал пройти ритуал превращения?

— Конечно, нет. Ты неправильно меня понял. Скорее, я убью себя, чем позволю Лючио сделать из меня такое… такое чудовище… прости, Крис, — горячо сказал Илэр, остановившись и притопнув ногой. — Но я должен узнать всю правду. Всю! И, Крис, я не могу так просто оставить смерть отца. Лючио должен за нее ответить.

— Что ты задумал?

— Пока ничего. Один с Лючио я, конечно, не совладаю, но ты ведь поможешь мне, Крис, правда? У тебя ведь тоже есть кое-что, что ты не можешь ему простить?

Илэр снова менялся прямо на глазах. Он стал дышать ровнее, прекратил свои хождения и остановился напротив Кристиана, скрестив руки на груди. Его юное бледное лицо было серьезно и предельно сосредоточено, черные пряди волос в беспорядке спадали на мраморный лоб, из глаз смотрела тьма. В какой-то момент Кристиан подумал в панике: нет, этот взгляд Илэр позаимствовал не у Адриена и не у Лорены. Так смотрел Лючио перед тем, как ударить.

* * *

К удивлению Кристиана, Илэр настоял, чтобы присутствовать при его разговоре с Лючио. Кристиан отговаривал его, но юноша заявил, что хватит с него отсиживаться по углам и прятаться. "Если Лючио отпустил меня из своего дома, — сказал он, — это не значит, что я стал от него свободен".

Утром, пока Илэр был в душе, Кристиан позвонил Хозе. Было еще рано, и Хозе не успел уйти на занятия. Он очень удивился, услышав голос Кристиана, и обрадовался, узнав, что Илэр вернулся целый и невредимый.

— Он придет сегодня в школу? — поинтересовался он незамедлительно.

— Едва ли.

— Могу я тогда поговорить с ним сейчас?

— Нет, Хозе. Не сейчас.

— Может быть, мне тогда приехать?

Кристиан подумал. Что-то подсказывало ему, что Илэр обрадуется другу. Но теперь было неподходящее время для визита.

— Попозже, Хозе. Может быть, сегодня вечером. Перезвони, хорошо.

— Хорошо. Спасибо, что позвонили, господин Лэнгли, — очень вежливо сказал Хозе.

Из душа Илэр вышел чистый, свежий, в лучшем своем виде. Со дня гибели отца он заметно похудел, но худоба шла ему, делая его еще более привлекательным. Кристиану только не понравилось выражение его глаз: оно все еще не обещало ничего хорошего. Прежний Илэр — спокойный, чуть рассеянный, незлобивый, — исчез бесследно. Нынешний Илэр, с застывшей ледяной ненавистью в сердце, с тьмой в глазах, пугал его. Кристиан задавался вопросом, что пришлось перенести и перечувствовать Илэру в дни заточения, чтобы так измениться.

Юноша не стал отказываться от завтрака и поел как будто даже с аппетитом. Несколько раз он даже улыбнулся. Допивая кофе, попросил:

— Расскажи, что случилось с Агни.

Кристиан стал рассказывать. Выслушав его, Илэр кивнул серьезно:

— Даже не будь Лючио носферату, Агни уж наверное влюбилась бы в него по уши. Ведь так, Крис?

— Так.

— А то, что Лючио пил ее кровь, очень плохо?

— Очень. Еще хуже, что она тоже отведала его крови.

Илэра передернуло.

— Но с какого боку тут припутался Хозе? Разве они с Агни знакомы?

— Теперь знакомы.

И Кристиан рассказал, каким образом на головы его и Агни свалился Хозе.

— Он ездил с тобой к Лючио? — недоверчиво переспросил Илэр.

— Я только не взял его в дом. А вообще он готов был везде следовать за мной.

Илэр молчал. С минуту Кристиан наблюдал за ним, потом спросил:

— Не ожидал от него такого?

— Да нет, не то. У Хозе хватит дури, чтобы влезть в любую сомнительную историю, кого бы она ни касалась. Просто из спортивного интереса. Я только думаю: попался он уже на глаза Лючио или нет?

— Если и попался, едва ли Лючио заподозрил в нем серьезный источник опасности.

— Хорошо, если так.

— Он хотел приехать вечером, — сказал Кристиан. — Я сказал ему, что ты вернулся.

Илэр кивнул.

Часов в одиннадцать раздался звонок в дверь. «Лючио», — подумал Кристиан и не ошибся. Лючио приехал один, без охраны. Он ничего не боялся или же делал вид. Дружелюбно кивнул Кристиану и сидящему в кресле Илэру, как хорошим приятелям. Илэр смотрел на него, не отрываясь, одновременно с ненавистью и обожанием. Кристиан видел крупные капли пота, выступившие на бледном лбу юноши.

— Рад видеть, что тебе лучше, — ласково сказал ему Лючио и повернулся к Кристиану. — Ты уверен, что Илэру нужно слышать наш разговор?

— Я хочу его слышать, — хрипло сказал Илэр.

— Как угодно, — улыбнулся Лючио и сел, закинув ногу на ногу. — Я не делаю из своих намерений секретов.

Он держался раскованно, словно у себя дома, и выглядел очень молодым, беззаботным и очень веселым. Кристиан, который знал его много десятков лет, и тот с большим трудом мог заметить скользившее в его взгляде — или, вернее, за взглядом, — напряжение. Лючио был настороже, но искусно скрывал это под маской беззаботности.

— Раз нет секретов, так объясни, что ты наплел Илэру насчет будто бы возможности своего с ним родства, — потребовал Кристиан.

— А! так Илэр поделился с тобой. Хорошо. Только тут все очень непросто. Не знаю, стоит ли вдаваться в подробности моих исследований? Ты едва ли поймешь тонкости. Если говорить коротко, свойства крови Илэра наводят на мысли, что среди его предков затесался очень сильный вампир. И это, конечно, не его мать. Вероятность того, что мое семя, выражаясь поэтически, а не семя Френе, дало всходы, при таком раскладе, пятьдесят на пятьдесят. Будь Френе жив, и будь у меня немного его крови, я мог бы сказать точнее. Возможно, кое-что полезное я отыщу в его работах, — мне уже удалось найти несколько любопытных заметок, — но… Теперь точный ответ может дать только превращение.

— Даже не думай об этом!

— Это решать не тебе, а Илэру, — сказал Лючио и со значением посмотрел на юношу. — Я предложил ему подумать. Возможно, он примет верное решение.

Илэр молчал.

— Так вот, насчет Агни, — продолжал Лючио так, будто их с Кристианом разговор о девушке прервался всего лишь несколько минут назад. — Мне непонятна твоя тревога, Кристо. Во-первых, я ни к чему ее не принуждал и ни разу не слышал от нее слова «нет». Во-вторых, разве ты не хотел бы, чтобы твоя дочь жила долго и счастливо?

— Как Лорена? — резко спросил Кристиан.

— Лорена — безвольная дурочка. И, будем откровенны, она сама выбрала для себя такую жизнь. Твоя девчонка будет покрепче, хотя, на мой вкус, она немного слишком податлива. Но при случае, полагаю, она может и физиономию расцарапать. Лорена даже на это неспособна. Что и говорить: даже если ради собственного сына, — тут Лючио с улыбкой посмотрел на бледного Илэра, — она не решилась нарушить мой запрет!.. Или, может, не стоило об этом говорить? Как, Кристо, ты по-прежнему утаиваешь от мальчика, кто его мать?

— Я все знаю, — опередил Кристиана Илэр.

— Поздравляю, Кристо. Я-то боялся, что у тебя духу не хватит.

— Зачем тебе нужна Агни? — спросил Кристиан, пристально глядя на Лючио.

— Бог мой, как будто ты сам не знаешь, зачем. Мы вымираем, Кристо. За последние полсотни лет к нам не пришел ни один новый человек. А скольких мы потеряли? Нам нужна свежая кровь. Агни — полукровка, и это увеличивает шансы, что она станет достойным членом нашего маленького сообщества. Все равно среди людей она будет вечно чувствовать себя не в своей тарелке. Она не такая, как все.

— До сих пор все было прекрасно.

— Ты уверен? А может, ты просто слишком редко ее видишь? Если у нее все так уж прекрасно, зачем тогда эта выходка с волосами?

— Не делай вид, будто тебе известно о моей дочери больше меня!

— Как знать, может, так оно и есть? — спокойно улыбнулся Лючио. — Поверь, Кристо, я не желаю ей зла.

— У нас с тобой разные понятия о зле. Я повторяю: откажись от нее.

— Прости за назойливость, Кристо, но раз уж ты не желаешь быть гостеприимным хозяином, придется гостю самому напомнить о себе и попросить чего-нибудь выпить. Мы начали с тобой слишком сложный разговор, чтобы можно было вести его, не промочив горло.

Илэр ждал, что в ответ на такую наглость Кристиан велит Лючио убираться из его дома. Он очень удивился, когда Кристиан молча встал, подошел к бару и налил вина в три стакана: себе, Лючио и Илэру. Правда, он не поднес вино собеседнику собственноручно, а жестом пригласил подойти и взять. Не чинясь, Лючио поднялся и последовал приглашению. Вернулся в кресло со стаканом в руках.

— Вот так лучше. Пойми, Кристо, «отказаться», как ты выражаешься, от Агни, не так просто. Начать с того, что она сама не пожелает оказаться покинутой. Подумай, через что ей придется пройти. Ты готов к женским слезам и истерикам? Впрочем, ты ведь удачно сбыл ее с рук, так что можно не волноваться за собственное душевное спокойствие. Вот твоей супруге, — то есть, прошу прощения, бывшей супруге, — придется несладко. Я, впрочем, могу предсказать, чем все закончится: Агни сбежит из дома ко мне.

— И ты, конечно, примешь ее, — сквозь зубы сказал Кристиан.

— Конечно, приму. Разве я могу отказаться от такого подарка судьбы? Новая кровь, Кристо — вот что важно.

— Повторю свой вопрос: что ты хочешь за отказ от Агни?

— Это вопрос философский, — заметил Лючио, отпив немного вина. — На него так сразу не ответишь. Надо подумать.

— Не тяни резину. Ты ведь уже подумал.

Лючио взглянул ему в глаза, и Кристиана пробрала дрожь вдоль позвоночника. Каким-то чувством он понял, что предложенная Лючио замена его не обрадует. Кроме того, ему очень не нравилось, как Лючио снова и снова повторяет его имя, как будто протягивая между ним и собой тонкие, но очень крепкие нити.

— Что ты хочешь? — повторил Кристиан.

— Тебя, Кристо, — ответил Лючио просто. От неожиданности Кристиан отпрянул, а Илэр с шумом втянул воздух сквозь зубы. — Вернись в клан.

— После всего, что было, ты требуешь моего возвращения?

— Прошу, Кристо. Не требую. Да и что такого было? Поссорились из-за женщины, с кем не бывает. Да, оба были несдержанны. Что ж? это было давно.

— "Что такого было?" — переспросил Кристиан сдавленным голосом. — "С кем не бывает?" Смерть Селены — это, по-твоему, ничего не значит?

— Боже мой, Кристо, это было сто лет назад. Пора было забыть и простить. Я тебя простил.

Кристиан медленно встал. Синие глаза его сделались черными. При взгляде на его лицо у Илэра захватило дух: это был бледный лик карающего ангела гнева.

— Твое прощение!.. как ты вообще посмел заговорить об этом!

Лючио тоже встал. Кристиан был выше его на полголовы, но теперь они казались одного роста.

— Но ведь и ты не без вины. Послушай, Кристо, может быть, я нашел неверные слова, но я говорю искренне. Вместе с тобой я потерял половину радости моей жизни. Если ты скажешь, что не чувствовал то же самое, что у тебя до сих пор не ноет сердце, ты соврешь. Не так ли?

— Не так, — отрезал Кристиан.

— Я тебе не верю. Если бы ты мог видеть сейчас, как ты на меня смотришь, Кристо…

Кристиан отвернулся и сказал:

— Я не вернусь.

— В самом деле? В глубине души тебе ведь хочется вернуться.

— Я не вернусь! — повторил Кристиан громче. — Убирайся, Лючио! Убирайся прочь, если не хочешь, чтоб вышло худо!

— А как же Агни? — вкрадчиво поинтересовался Лючио.

— Пошел прочь! — яростно крикнул Кристиан.

— Хорошо, Кристо, я уйду. Но ты все-таки подумай над моим предложением. Время еще есть. А если захочешь поговорить — милости прошу, приезжай, ты знаешь, где меня найти. Провожать меня не надо.

С этими словами Лючио отвесил галантный поклон сначала Кристиану, потом Илэру, и легкой походкой покинул гостиную. Хлопнула дверь. Словно специально дождавшись этого звука, Кристиан повалился на диван и согнулся пополам, как от дикой боли, уткнувшись лицом в колени.

— Крис! — испугавшись не на шутку, Илэр бросился к нему. — Крис, что с тобой?

— Что я наделал! — простонал Кристиан. — Господи!.. Что же это за человек!.. — он заставил себя распрямиться и посмотрел на Илэра дикими глазами. — Малыш, я все-таки должен буду вернуться. Напрасно я его прогнал.

— Вернуться? Нет!

— Да! нельзя, чтобы Агни стала его очередной игрушкой. "Долгая, счастливая жизнь!" О, Лючио всегда был циником!

— Нет! — решительно сказал Илэр. — Я тебя не пущу. Должен быть другой выход.

— Пока мы будем его искать, Агни…

— С Агни ничего не случится. Крис, прошу тебя, соберись. Давай подумаем вместе, спокойно.

Лишь чуть подрагивающий голос выдавал волнение Илэра. В изумлении Кристиан смотрел на него: и откуда только у мальчишки взялась такая выдержка? Или все его эмоции выплеснулись в недавней ночной истерике? Сам он весь дрожал. Лючио знал, о чем говорит: Кристиана до сих пор тянуло к нему. Или, вернее, к той части его существа, которая умерла много лет назад, вместе с Селеной. Пока Лючио не заговорил об этом, Кристиан даже не сознавал, что, оказывается, до сих пор нему тоскует. Все-таки, сила его личности была невероятна.

— Я завидую тебе, Крис, — вдруг сказал Илэр. — Ты сумел сказать ему «нет». Если бы он позвал меня, я пошел бы с ним.

— Я едва не пошел. Подумать только! Я и предположить не мог, что он все еще желает моего возвращения.

— Странно, что в таком случае он не попытался вернуть тебя раньше.

— Ждал удобного момента. Раньше не было повода на меня надавить.

— Крис, хочешь, я поеду проведаю Агни? — вдруг предложил Илэр. — Мне больше нечего опасаться. Не думаю, что Лючио снова попытается силой затащить меня к себе. Теперь, если я ему понадоблюсь, ему достаточно просто позвать, — добавил он с горечью.

— Поезжай, — подумав, согласился Кристиан. — Меня к ней Кира едва ли допустит: устроил недавно представление. Да и Агни не захочет меня слушать. Неловкий разговор у нас с ней вышел…

— Тогда я поеду сейчас, — встал Илэр. — Чтобы успеть вернуться к вечеру.