Хеллоуин

Сегодня вечером намечался Самайном, который отныне принято было называть праздником Дня Святых. Но все равно все еще верили в старые поверья: что в последний день октября миры живых и мертвых открывали свои двери, и обитатели потустороннего мира прокрадывались на землю. И люди, чтобы не стать жертвами нечисти, наряжались в шкуры, которые отпугивали ее, и гасили в домах огни, чтобы не быть найденными. На дверях в дом вешали угощения, а сам народ собирался вместе, чтобы жечь костры и петь песни. В деревнях до сих пор также жил обычай приносить в жертву животное, будь то мелкое рогатое, или, на худой конец, курица.

Но теперь мне предстояло праздновать в городе. И Самайном видится мне на сегодняшний день иначе, чем раньше. Кафраз рассказал мне многое, о чем я не могла и подумать. Действительность оказалась очень пугающей.

Когда-то давно, когда неуправляемой магии в мире было много, и почти каждый владел колдовством, в этот день часто происходили ужасные вещи. Люди не понимали всей ответственности, и хотели легкой наживи, будь то исполнение желаний, власть или деньги. Они призывали демонов, однако не знали, насколько эти существа коварны. Это приносило много бед в наш мир. Я не знала, но в этот день, тридцать первого октября, Милена — супруга герцога Фьорда, призвала в наш мир сатану, отчего и началась самая большая война между демонами и людьми..

После этого было запрещено использовать магию всем людям неблагородного происхождения. И чтобы не провоцировать народ, под запрет попали праздники связанные с колдовством. Конечно, запретить все было глупостью, но их заменили другими. Однако некоторые обычаи были сохранены народом, и передавались из поколения в поколение.

Об этом знали все, но никто не противостоял тому, что люди до сих пор используют старые обряды. Более того, в эту ночь, инквизиция не спит. Она натравливает своих ищеек на города, в надежде обнаружить очередную жертву глупости. Ведьму или ведьмака, который решил поиграть с запрещенным колдовством. Праздник Самайном поныне считается одним из самых лучших дней для волшебства. В этот день на земле больше всего скапливается магическая энергия, которой могут воспользоваться все, у кого есть хоть слабые початки силы. Но нужно востро следить, чтобы тебя не нашли слуги инквизиторов…

Я и Лайзел гуляли по праздничному ярмарку. Как маленькая девочка, я радовалась каждой вещи. Мне купили печеных с сахаром яблок, крендель и медовых орешков. С удовольствием делясь сладостями с магом, я поедала их, уплетая за обе щеки.

Пока еще не настал вечер, можно было участвовать во всяких играх. Кидание колец, стрельба из лука, сбивать фигурки камушками и многое другое. Все люди нарядно одеты, а лица скрыты под маской. Со времен, когда носили на праздник лишь шкуры, многое поменялось. По крайне мере, в городе. Здесь принято носить красивые или жуткие маски. Кто был побогаче, у тех головные уборы представляли из себя настоящее искусство. Позолоченные, с перышками, стразами или даже камнями, рюшами, тесемками — чего только не было!

У нас с Лайзелом тоже были маски. Под свой плащ, напоминавшего сутану, маг выбрал скромную белую маску, изображавшую главу церкви. Как по мне, это было очень смело с его стороны и очень нагло. Но я не стала что-либо говорить по этому поводу. Кто я такая, чтобы судить его выбор?

Я же чувствовала себя красивой. Ало-золотое нарядное платье украшали тысячи оборок, камушек и рюш. На глаза надевалась под тон красная маска. Она не скрывала все лицо, но зато ослепляла своим великолепием. И ко всему совершенству — высокая прическа с низкой бус, которые красиво и мелодично постукивали друг о дружку. Пару раз мне делали комплименты мужчины, даже приглашали на танцевальную площадку. Я видела, как напрягается герцог — он ревновал. Мне это льстило, но и в тоже время смущало. Я отказывала случайным кавалерам, и надеялась, что, в конце концов, Лайзел догадается, что я хочу танцевать только с ним.

Наступил вечер, зажигались везде огни. Все игры закрывались. Теперь горожане просто веселились, смотрели представления жонглеров с факелами, пили и ели.

Мы тоже выпили немного пряного вина. Лайзел повеселел. Больше не хмурился и не смотрел на всех с подозрением, выискивая взглядом врагов. Расслабился, и, наконец, пригласил на танец.

Моему счастью не было придела! Мы вышли на, выстроенный специально для этого дня, деревянный танцпол. Сначала наш танец был неуверенный, сбивчивый. Но потом толпа подхватила нас и понесла за своим течением. Музыка заиграла быстрее. Эти танцы были веселыми, простонародными, такие не танцевали на светских вечерах. Отчего магу было некомфортно поначалу.

Еще громче стали ритмы, и люди разошлись в разные стороны, разделившись на мужчин и женщин. Я узнала танец! Такой плясали у нас в деревне. Со сменой партнеров.

Вспомнив знакомые движения, я весело и уверенно пошла в пляс. Сначала встретилась с Лайзелом. Он подал мне руку в перчатке, закружил вокруг себя, и вот, я уже танцую с человеком в черной маске. Поворот, и со мной пляшет мужчина в ужасном розовом костюме. Я не успеваю удивиться, как уже в руках четвертого партнера. Моя голова кружится, маски мелькают перед глазами. Как же сложно всех и запоминать!

Немного стало подташнивать. Все же, в деревне у нас было не так много желающих для танца, а здесь невероятное количество народу! И я никого не знаю. Захотелось поскорее найти Лайзела. Я успела соскучиться за ним. Тем более музыка поменялась, и танец сменился. Каждый искал свою пару, или, у кого ее не было, находил себе свободного партнера.

Я немного запаниковала в толпе. Столько ярких непонятных людей. Где Лайзел?

— Прекрасная дама не желает потанцевать? — ко мне подошел нарядный мужчина в синем костюме. Я покачала головой, отворачиваясь от него. Вышло не очень красиво, но я была в растерянности.

Кто-то схватил меня за запястье, потянув на себя. Я удивленно ахнула, развернув голову. Знакомая белая маска, с гримасой церковника смотрит на меня, в лучах слепящего света огней.

— Лайзел! — я улыбаюсь, и тут же становлюсь с ним в танец.

Какое-то время мы кружимся, совсем недолго, а потом он тянет меня в сторону от пляшущей толпы. Я заинтригована, послушно иду за ним. Мы уже далеко, где темнее и менее людно. Но громкую музыку все равно еще слышно. Завернули за очередной переулок.

Я опьяненная всеобщим весельем и алкоголем, смеюсь, смотря на своего кавалера. Он же вдруг разворачивается и неожиданно прижимает к стене. Водит по моим оголенным плечам, отчего меня бросает в жар. В одно мгновение испытываю желание и стыд. Понимаю, что дальше последует и сама хочу этого, но боюсь. Ведь это неприлично! Мы же на людях…

Да, сейчас никого нет, но в любую секунду может кто-то завернуть за угол и увидеть нас.

Однако его смелые прикосновения быстро заставляют меня забыть о страхе, уводя куда-то далеко-далеко, в мир наслаждения. Руки Лайзела проникают за корсет, в котором он предварительно послабил шнуровку. Я чувствую его нежность даже через перчатку, блаженно вздыхаю, когда грудь сжимают. Мы не целуемся, так как у него маска, закрывающая все лицо, и от этого только таинственнее и желаннее он кажется. Мужчина приподнимает мне юбку. Я краснею, отворачиваю голову от входа в переулок, будто это скроет ото всех мою постыдную позу.

Обхватывая меня за бедро, Лайзел приспускает кружевное белью. Зажимает ногу так, что мне приходиться приподнять ее, обхватывая стан мага. Если бы кто-нибудь в это мгновение зашел бы сюда, то мог бы лицезреть аккуратную, неприкрытую юбкой, ножку в белом полупрозрачном чулке и красной туфельке. Такое не увидишь ни у одной женщины легкого поведения, даже у ночной бабочки. Слишком дорого.

Но я… я так легко соглашаюсь на такое? На улице! При всех… что со мной?

Меня сильнее прижимают к каменной стене. Но я не чувствую холод, исходящий от нее. Только жар страсти. Маг приподнимает меня, насаживая на себя и я не сдерживаю стона. Стыд опаляет лицо, стараюсь прикрыть рот рукой, пока кто-то не услышал и не явился, но Лайзел настойчиво убирает мою руку. Послушно выполняю все, что он хочет.

Откидываю голову назад, до боли закусывая губу. С каждым разом наши движения становятся все быстрее. Я больше не касаюсь земли, полностью нахожусь во власти рук мага. Он делает со мной, что хочет и я не против этого. Страсть. Желание. Еще никогда я не испытывала такого с мужчиной. Так сладко, так грешно, так опасно!..

Не знаю, сколько длилось блаженство, но вот, я не сдерживаю громкого стона на кульминации. Со мной рычит и маг.

Он опускает меня на землю. Я еле держусь на дрожащих от сладкой истомы ногах. Приходиться придерживаться за стену. Тяжело дышу, одновременно одной рукой оправляя юбку, а другой пытаясь вернуть корсет на свое место. Хорошо, что шнуровка спереди!

Закончив со своим нарядом, я посмотрела на мага. Лайзел тоже успел привести себя в порядок. Мы глядели друг на друга без всякого стеснения, скорее с неким вызовом. Почему-то перед глазами все плыло. Почти ничего не было видно. Лишь белое пятно маски. Мне хотелось еще ласк, других… нежных поцелуев, касаться губ. В порыве чувств снимаю с него маску, чтобы впиться в его уста поцелуем. Хочу любить его, благодарить за столь чудесный вечер и его завершение. Но замираю…

Передо мной не Лайзел, а демон!

Изумленно отпрянула. Больно ушиблась локтем об стену, про которую совершенно забыла. Весь взгляд прикован к этой наглой знакомой улыбке.

— Как ты… — начинаю речь, но не могу подобрать слов, чтобы высказать свое негодование.

— Извини, но это лучший вечер, чтобы пополнить свои силы. А нет лучшего источника, чем добровольно отдающаяся тебя ведьма, ко всему же страстно изнывающая от похоти.

Я покраснела.

— Ах ты!. — замахнулась на него маской, но моя рука была остановлена.

— Дорогая, вот ты где! — замерла, услышав сзади родной голос Лайзела. О, нет! Он увидит меня в таком неприглядном месте, еще и с демоном.

Однако демона уже и след простыл. Когда же я повернулась, то маг ничего не подозревал. Только отругал меня за мою беспечность. Ведь я могла попасть в передрягу!

— Мало ли кто воспользуется одинокой девушкой? — отчитывал меня он.

Я только глупо улыбалась, умирая со стыда. И как ему сказать, что мной уже и так воспользовались?..

Рождественская история

Я крутилась у печи, нервничая и в то же время радуясь. Вот-вот должен был вернуться Велиар. Он отправился в лес за елью. Признаться, мне она не нужна была. Мы с Энни частенько отмечали рождество без нее. Главное это с кем проводишь и как, а не внешний вид. Но Велиар настоял и я согласилась. Это будет наше первое совместное Рождество, и я приготовила мужу особый подарок. Да — муж. Я до сих пор не могла привыкнуть к этому, но несколько недель назад мы обвенчались! Несмотря на все правила и предрассудки, мы это сделали. Грех венчаться ведьме, на демоне, хоть и бывшем, да еще замужней! Ведь, что не говори, а брак с Митором состоялся тогда. Но мне было все равно, теперь я относилась ко всему не столь набожно, как раньше, хотя в храм в обязательном порядке ходила. Каждое воскресенье ставила свечу за упокой родных, Лайзела и Лисси…

Я кинула в котелок еще специй. Велиар любил как можно более острое, но я не могла себе сейчас такое позволить. Поэтому наготовила отдельно каши с тушеными овощами и ребрышками. Велиар еще не знает, и я не могу даже представить, как он отреагирует на столь неожиданную новость… ведь мы никогда не говорили о детях.

Я знаю, он любит меня и наверняка обрадуется, но почему-то все равно страшно?

Стол был почти накрыт и все приготовления закончены, я даже успела привести себя в порядок: надеть сшитое нарядное сиреневое платье, сделать прическу и подкрасить глаза. Но, Велиара все не было. Почему так долго?

Подошла к окну. Снег большими хлопьями ложился на землю и крыши домов. Деревня ужа начала гулянья: слышалось веселье, смех и пение. Велиар предлагал пойти отмечать со всеми, но мне хотелось встретить это Рождество только с ним наедине, вдвоем.

— Где же ты ходишь? — обеспокоенно прошептала, кладя руку на живот. — Вот нужна была тебе эта елка?

Прикрыла глаза, прислушиваясь к внутреннему чувству. Срок совсем маленький, наверное, не больше трех недель, но я уже ее ощущала — маленькую жизнь внутри себя. Это сложно описать словами, но во мне стали происходить изменения. Я чувствовала это на подсознательном уровне и знала, что будет девочка. Прекрасная хорошенькая доченька. Я даже знала, какое хочу имя — Мира. Символическое имя, которое должно значить, что в нашей жизни, наконец, наступил мир и покой. Но согласится ли с ним Велиар? Обрадуется ли известию?

Как же утомительно ожидание. Я села за стол, слыша громкие веселые выкрики жителей. Праздник начался…

Казалось, время шло невероятно долго. Руки стали дрожать. Нет. Нельзя нервничать, это может сказаться на малышке. Но это так трудно!

Знаю! Пойду за ним. Не могу сидеть в ожидании.

Поднялась с лавы. Надела теплое зимнее пальто и сапоги, вышла на улицу, тут же ощутив всю суровость зимы: мороз неприятно кольнул щечки и нос. Казалось, народ совсем не чувствует холода, гурьбой неся чучело к центру деревни, где должно было происходить само действо. Наш домик находился почти на окраине. Я сама так пожелала. Наученная горьким опытом, хотела, чтобы меньше людей следило за нашим бытом. Ведь люди в деревнях были слишком предосудительны. Зато у нас был огород и скот. Мы не нуждались в деньгах, разве что в самом начале, когда мне пришлось прибегнуть к магическому обману, о котором я даже не жалела. Теперь мы зарабатывали своим трудом.

Разминувшись с толпой, я направилась к лесу, в ту сторону, куда ушел Велиар.

Утопая в сугробах, решительно шла вперед. Мне не было страшно. Я не боялась леса, только за Велиара. Что с ним? Где он? Ведь у него в отличие от меня теперь совсем не было никаких магических способностей. Он не привык еще быть человеком, хоть и старался, я видела это. Было очень страшно осознавать, что на него мог напасть какой-то лесной зверь. Сглотнула, а ладошки неприятно вспотели. Не стоит думать о таком заранее. Нельзя!

Но чем дальше я заходила вглубь леса, тем сильнее вселялся страх. Проклятая елка! Зачем она ему?

Мороз заползал под пальто, ветер заставлял поеживаться, но я старалась не думать о холоде.

— Велиар, где же ты?

Внутри кольнуло. Он рядом. Я неосознанно это поняла, почувствовала. Может это ведьмовская сила заставила меня свернуть с тропы в лесную чащу?

Я ускорила шаг, вертя головой по сторонам, ища глазами того, без кого моя жизнь не имеет смысла. Так глупо потерять? Я знаю, что-то случилось, чувствую, что ему что-то не дает вернуться домой.

Высокие ели с заснеженными верхушками давили своим величием. Я казалась себе маленькой-маленькой зверушкой, затерявшейся среди многовековых деревьев. Нет. Я не должна сдаваться.

— Динара… — тихий шепот словно вывернул душу наизнанку.

Он зовет меня!

— Велиар! — кричу, что есть мочи, не задумываясь над тем, что могу привлечь хищных зверей.

Он откликается. Я слышу его. Откуда-то сбоку раздается его голос. Бегу, падая в снег, поднимаясь, спеша к нему, вновь утопая в сугробах. Мне все равно. Важен только он.

Замираю. Кажется, не дышу. Он сидит в снегу, опираясь спиной на широкий ствол. Сердце отмирает. Подбегаю к нему, падаю рядом.

— Велиар!

— Ты пришла, — он слабо улыбается, а карие глаза загораются теплом. — Прости, я…

— Тшш! — прикасаюсь пальцем к его губам, призывая молчать.

Его нога. Ниже колена она вся в крови. Штанина разорвана и…

Я сглотнула, сдерживая панику, сосредоточилась на ели. Ее широкий ствол придавил ногу Велиару! Спина взмокла, руки задрожали, я растерялась, не зная, что сделать в первую очередь…

— Все хорошо, — тихо произнес муж. — Правда.

— Какое «хорошо»?! — истерично воскликнула я, чувствуя, как на сердце зарождается страх. Надо что-то делать! Кого-то позвать? Вернуться обратно и привести мужчин. Они помогут, уберут дерево…

— Велиар, потерпи еще немного! — попросила, а голос дрожит. — Я быстро! Обещаю. Туда и обратно…

— Знаю.

Он даже улыбнулся, а я, не теряя времени, кротко поцеловала его в лоб и побежала обратно в деревню. Кажется, я еще никогда так быстро не бегала. Не чувствуя усталости, холода, не обращая внимание на высокие сугробыю

Запыхавшись, я выбежала к площади, где уже водили хороводы и разрезали огромный рождественский яблочный пирог…

Я схватила первого попавшего мужчину, вцепилась мертвой хваткой в его рукав.

— Прошу помогите! Там в лесу муж, он… Вэлу придавило ногу. Я…

Как же оказалось трудно говорить. От бега кололо в боку, во рту пересохло и дико хотелось пить.

— Детонька, успокойся… — доброжелательно улыбнулся мужчина. — Мы поможем!

Он махнул рукой мужикам впереди и они откликнулись. Подошли, поздравили с рождеством, но… мне было не до веселья. Заплаканными глазами посмотрела на них и с мольбой в голосе прошептала:

— Вэл… он в беде. Ему больно.

— Вэл?! — один из мужчин широко улыбнулся. — А, это тот, что живет на окраине деревни? Ты его супруга …

Он по-новому взглянул на меня.

— Так, а что произошло?!

— Его придавило деревом, как я понял, — ответил вместо меня тот первый мужчина. — Эрик бери сани, девочка отведет нас. Поможем.

Самый крупный мужчина кивнул и скрылся за домом, а я переминалась с ноги на ногу, думая лишь о Велиаре. Как он там? Один… А нога? Вдруг перелом? Надо будет сбегать и за лекарем.

— Виконтия приведи, — словно угадав мои мысли, попросил худощавого мужчину. Тот кивнул и направился в восточную сторону, где находился дом целителя.

— В…вы меня знаете? — спросила я, удивленная таким откликом. Как я приехала сюда, особо ни с кем не говорила.

Первое место в другой деревне нам не очень понравилось, здесь же удачно смогли заняться хозяйством. Но я не спешила со всеми знакомиться, горький опыт все еще не давал мне спокойно общаться с людьми. А вот Велиар спокойно со всеми раззнакомился, утверждал, что нужно всегда проверять почву, чем прятаться в домике, и все норовил меня вывести в свет. Хотел и на Рождество, чтобы я встречала со всеми людьми. И лучше бы согласилась!..

— Конечно! — доброжелательно улыбнулся мужчина, выводя меня из воспоминаний. — Вы с мужем совсем недавно у нас обосновались. Хороший он у тебя. Ну, давай, веди к нему.

Я быстро кивнула и поспешила к Велиару, слыша тяжелые шаги мужчин позади…

Сердце дрогнуло, когда я увидела Велиара. Щеки и нос красные от мороза, губы посинели, глаза закрыты

— Вэл! — в страхе кинулась к нему, совсем забывая о мужчинах. Упала рядом на колени, прямо в снег. Прижалась к груди, прислушиваясь к размеренному дыханию мужа. Жив! Он жив!

— Что со мной станется? — тихий шепот. Он словно догадался о моих перепуганных мыслях.

Я заплакала… горячими жгучими слезами.

— Грэд, давай сюда! — окрик одного из мужчин. — Его изрядно придавило!

— Тише, — успокаивал меня Велиар, когда это я должны была его успокаивать. — Не плач, Динара, все ведь хорошо.

Он вытер горячей рукой мои слезы и недовольно покачал головой.

— Замерзнут ведь и в сосульки превратятся!

— На раз… два… — услышала я отдаленный голос и ощутила, как сильно сжал мое плечо Велиар, прокусывая до крови нижнюю губу

Я крепко сжала его ладонь, желая утолить боль. Казалось, не ему больно, а мне! Я не могла смотреть на его страдания.

Мужчинам удалось убрать ту злосчастную ель, после они помогли взобраться Велиару на сани и повезли домой, я же неуверенно шла рядышком.

Велиар ехал молча, прикрыв глаза. Я не хотела его беспокоить, полностью поглощенная мыслями. Вот тебе и Рождество. А ведь мне так хотелось сделать ему приятное! Я ждала этого момента, теперь же не знаю, как поступить, как сказать…

Возле дверей дома нас ждал пожилой с седой бородкой мужчина в огромной шубе, которая казалось ему велика.

Первой забежав домой, я стала расстилать кровать, когда лекарь остановил меня и указал на печь:

— Детонька, некоторое время ему надо находиться в тепле.

Послушно кивнула, и стянула с плечи плед, постелив одеял. Накидала побольше дров в печку, чтобы стало жарче.

Мужики водрузили туда Велиара и откланялись, оставляя меня с местным целителем. А я даже не знала как благодарить их, но они только махнули рукой и перед тем, как уйти спросили:

— Виконтий, помощь нужна?

— Сам справлюсь, можете идти, а ты, девонька, теплой воды нагрей, да полотенца с мылом принеси!

Я послушно побежала за веленым, замечая, как мужчина достает какие-то железные инструменты…

Мне поплохело, но я постаралась взять себя в пуки. Поставила перед мужчиной миску с водой, полотенца… а сама старалась не смотреть на окровавленную ногу Велиара.

— Бог ты мой, да ты, дитя, носишь! — неожиданно понял целитель. Не знаю как. Перед глазами плыло, спина взмокла, и мелко задрожали руки.

— Все в порядке будет с твоим мужем! Просто перелом. Я быстро его залатаю, а вот ты лучше выйди в другую комнату. Это малоприятное зрелище. Нечего лишний раз волновать ребеночка.

— Нет. Я с ним останусь!

Решительно посмотрела на Велиара. Наверное, это к лучшему, что он без сознания. Села рядом, взяла за руку и уверено посмотрела на Виконтия.

— Упрямая, — недовольно покачал головой мужчина и принялся за дело…

Это оказалось тяжелее, чем я думала. Велиар пришел в себя, и я поняла, что не готова видеть его боль, однако продолжила сидеть рядом, крепко сжимая его руку, успокаивая и обещая, что потерпеть надо совсем немного.

А он только отшучивался и делал вид, что ему совсем не больно. Вот только зачем меня обманывать, когда я знаю, чувствую правду?

Казалось, время тянется бесконечно долго, прежде чем лекарь, наконец, отложил свои инструменты и встал, похлопав мужа по плечу.

— Вот и все. Несколько дней полежишь, а после забегаешь как новенький.

— Спасибо вам! — искренне воскликнула и побежала за деньгами, спустилась в погреб за угощеньями.

Но лекарь только откланялся и ничего с нас не взял, кроме баночки с соленьями.

А за окном раздавалось новогоднее веселье, пляс и песни.

— Вот и встретили вместе Рождество… — удрученно проговорил Велиар. — Даже елки нет.

— Ну и что! — искренне возмутилась. — Главное же, что все хорошо. Ты рядом… не представляешь, как я испугалась. Сдалась тебе та елка, говорила же не надо.

Он не ответил, только ниже опустил голову, грустно понурив плечи.

— Велиар! — решительно позвала и подошла к праздничному столу, взяла его любимых острых бедрышек и наложила в тарелку.

— Смотри, что я приготовила!

Но он лишь вздохнул. Сидя с вытянутой перед собой ногой, на печи, даже не смотрел на меня.

— Ну, прекрати ты…

Я совсем растерялась, видя упавшее настроение любимого. Что за Рождество такое неудачное?! А ведь мне так хотелось, чтобы все было правильно, тепло, по-семейному.

Кажется, на глаза навернулись слезы. Вот как мне сказать ему о том, что жду ребенка, когда он в таком угнетенном состоянии. Вдруг он не обрадуется?

— Динара?

Я подняла на него заплаканные глаза, замечая, как он вдруг осекся. Растерялся, не ожидая увидеть моих слез. Но я не могла остановиться, тихонько всхлипывая, ведь так хотела в этот день чего-то волшебного…

— Прости меня! — неожиданно проговорил муж. — Я не хотел, чтобы все вышло так. Но у меня есть для тебя подарок… в первом ящичке стола у нашей кровати. Возьми его, пожалуйста, а то, как видишь, муж тебе калекой достался.

Тихий смех, только я ничего смешного в этом не видела. Нахмурилась, пригрозив, чтобы он больше так не шутил, и пошла к столику. Там в ящичке оказалась маленькая коробочка. Дрожащей рукой взяла, открыла… две маленьких прозрачные капельки. Они, наверное, очень дорогие! Но такие прекрасные — изящные золотые сережки с хрусталем.

— Динара?

Медленно вернулась к Велиару. Не стала ничего говорить. Просто вот именно сейчас во мне зародилась смелость. Я положила его ладонь себе на живот и мягко улыбнулась.

Он понял. Конечно, понял. Его глаза загорелись искренней радостью. И ничего другого мне не надо было. Только этот счастливый взгляд…

— Динара! — он неожиданно притянул меня к себе и прошептал в макушку. — Я обожаю тебя!

Конец