1

И так жизнь на Базе тянулась до самой смены. Затем Настя вылетела в Колд-Лэйк и привезла оттуда первые двадцать человек смены, а обратным рейсом увезла столько же туда. Потом был второй рейс, и состав Базы совсем поменялся, разве что бессменный Теренс продолжал ею командовать. А вот третьего рейса уже не было, и обратно самолет прилетел с другим пилотом — сменщиком.

Самые отборные мои бойцы, включая меня самого, собирались в Колд-Лэйк своим ходом, на машинах. Автомобилей на Базе действительно был избыток, они не использовались все, поэтому мне достаточно легко удалось по радио согласовать с Дэйвом то, что часть из них мы отсюда заберем. Взяли два вооруженных «джи-вагена», один невооруженный, зато с мощной рацией, командирский, и два пикапа «шеви», которые загрузили канистрами с дизельным топливом и всем нужным в дороге, включая огромный боекомплект. Недостатка в боеприпасах мы пока не испытывали.

С этой маленькой колонной уезжали остатки нашей смены — двенадцать человек на пяти машинах. Выехали затемно, без фар, пользуясь ПНВ, чтобы проскочить наиболее опасную часть пути до наступления рассвета. И когда солнце только начало раскрашивать восточную часть безоблачного неба в розовый цвет, мы уже проскочили Кутс — деревеньку на американо-канадской границе, где КПП был взорван, сожжен и расписан надписями «Мины!» — больно уж удобное здесь было место для засады. И въехали в пределы Канады, провинцию Альберта, округ Дикая Роза.

Пейзаж сменился — горы исчезли даже с горизонта, и пустынная бетонная дорога шла через просторные и плоские поля — взгляду не за что вокруг зацепиться. Разве что вьющаяся речушка время от времени пересекала дорогу, причем называлась она Молочной, только кисельных берегов не хватало. Впрочем, все эти поля, до самого горизонта, когда-то были распаханы и засеяны. Вспомнилось, что, когда великий СССР сам себя не мог хлебом накормить, как раз отсюда, из Альберты, поставлялась чуть ли не большая часть всей экспортной пшеницы, на которую уходила валютная выручка с продажи нефти.

Да, с голоду здесь, наверное, не помрешь. И при этом вокруг пусто и безлюдно — слишком близка «индейская территория», выжившие этих мест стараются избегать.

Конвой ехал бодро, без задержек, связь держалась, никто на нас не нападал, в общем, все было штатно. И не так уж было ехать далеко — чуть больше тысячи километров, которые мы планировали проскочить максимум часов за двадцать, в худшем случае. Вполне реальная задача, даже с запасом времени выделили, с остановками на «до ветру» и обед, хотя есть собирались «без отрыва от баранки». Дома отдохнем и дома же поедим нормально. Всем сидение на Базе уже обрыдло, так что приходилось водителей даже придерживать, чтобы не гнали совсем уж бездумно.

А уже наступало лето. Стало жарко, и ветер над полями был тоже жаркий, пахнущий свежей травой, так что мы немного приоткрыли, насколько можно было, толстые триплексы окон.

— Обратно мы уже не возвращаемся, получается? — нарушил долгое молчание сидевший за рулем командирского «джи-вагена» Джон.

— Нет, не возвращаемся. Мы теперь вроде как «скелетный состав» нового подразделения, которое еще собирать надо будет. И, кстати, надо будет искать еще транспорт, потому что вот это, — я показал через лобовое стекло на едущий впереди пулеметный «джи-ваген», — все, что у нас есть.

— Там не дадут? — кивнул он вперед, подразумевая начальство в Колд-Лэйке.

— Нет у них, говорят.

— Хм… — Джон явно задумался, затем сказал: — Ты знаешь… в моем слое действительности в Канаде была такая компания, как «Инкас Армор». Начинали они как инкассаторы, откуда и название, потом начали делать что-то еще, а потом стали выпускать инкассаторские броневики…

— Инкассаторские для наших дел не очень, — перебил я его, но Джон остановил меня жестом.

— Подожди, я не о них, — поднял он руку от руля. — Затем они начали бронировать машины, представительский класс, внедорожники — все подряд. Арабы очень хорошо покупали, а также те, кому неудобно было иметь дело с американцами. Потом они начали делать всякую технику для полиции, это как я о них узнал. Грузовики для специальных подразделений, всякие разградительные машины — в общем, я к ним ездил, мы закупали кое-что на наше управление.

— Даже так? — я уже заинтересовался.

— Так, — кивнул он. — Когда началась война в Ираке, частным военным компаниям понадобились броневики. Военные МРАПы им не продавали, а работать в тех краях становилось все опасней. И когда был у них на заводе, я видел штук двадцать вполне серьезных машин, только не вооруженных.

— Нам бы вооруженные, — вздохнул я.

— У них есть поворотные круги и «собачьи будки», нет самих пулеметов, потому что у завода нет такой лицензии, с оружием работать. Но поставить «Ма Дьюс» на этот круг я смогу за десять минут, один. Без всяких проблем.

— Вот как, — протянул я, почесав в затылке здоровой левой рукой. — Вот как… И где этот завод?

— В моем слое он был в Торонто. Не знаю, есть ли такая компания здесь, делали ли они подобные броневики, но если есть возможность проверить — я бы ею воспользовался. Обязательно.

Поля, поля, поля. После Клэрсхолма где-то слева на горизонте показались горы, такие далекие, что я даже не понял сначала, вижу я их или мне просто кажется, потом они вновь отодвинулись. На подъезде к Калгари мы чуть не наткнулись то ли на банду, то ли не пойми на кого — три пикапа, один из которых был вооружен, — но они шарахнулись от нас на боковую дорогу так быстро и подняли так много пыли, что их даже разглядеть толком не удалось.

Сам Калгари был мутен и источал тяжелую мерзкую ауру, так что объехали его по кружным дорогам — двухполосным шоссейкам, ведущим через поля и пересекающимся друг с другом под прямым углом, так что еще и не заблудишься при всем желании. А потом вновь выехали на фривэй вроде тех, по каким в Монтане катались, — широченный, без всяких кюветов, хоть по дороге езжай, хоть с дороги в поле.

Да тут, похоже, кроме сельского хозяйства ничем и не занимались, такое впечатление складывается. Хоть места пустынные и лишь редкие крошечные городки попадаются, а распахано было все до самого горизонта. Ну и за горизонт, понятное дело, просто нам туда не заглянуть из окна едущей машины. И опять же похоже, что население этих краев, какое выжило, и вправду откочевало на федеральную американскую территорию, бросив это все… кому? Да нам, пожалуй. Потому что, насколько я понимаю, чужие будут сюда проваливаться и проваливаться. А лучше места было и не найти, от всех далеко и не пропадешь при этом: и нефть есть, и хлеб. Выбирай место я, чтобы обосноваться, — это самое место и выбрал бы.

В середине дня подъехали к еще одному жуткому месту — Эдмонтону. Все большие города, похоже, постигла одна и та же судьба — «помутнение». Пятно над Эдмонтоном видно было издалека, а целую стаю тварей встретили еще на подступах, на дороге, обстреляв их из двух пулеметов и спугнув. В город, понятное дело, не полезли, а объехали его сильно восточней, вокруг озера Биверхилл, следуя стандартному маршруту конвоев.

Район Гиббонса и Рэдуотера был обозначен как «бандоопасный», так что головами крутили на триста шестьдесят градусов, но никто на нас не напал. Однако наблюдение, похоже, выявили — с внедорожника, расположившегося далеко в поле, на небольшом холмике. Нигде расслабляться нельзя, в общем.

Вперед шла дорога на Атабаску — город на одноименной реке, которая дала название местным нефтяным приискам, но туда нам нужно не было. Никто в нем не живет, хоть и твари его не захватили. Бандитов там видели не раз, по слухам, а так там только воздушная разведка пролетает. А дальше мы свернули на восток, на безлюдный Бойл и малозаселенный Лак-Ла-Биш, а это еще почти двести пятьдесят километров. Анклав жил широко — так широко, как все здесь строилось. От этой широты любая оборона этого места должна была превратиться в ночной кошмар, потому что с этим рельефом нормальному джипу даже дороги не потребны. Авиаразведка нужна не то что как воздух, а вообще не знаю как что.

Нечасто встречавшиеся фермы были пусты, фермеры здесь жили пока в городах и выезжали в поля скорее организованными бригадами, для безопасности. Сначала, как я слышал, пытались селиться отдельно, но заканчивалось это все больше плохо, земля была опасна, а одиночество на ней — вдвойне. Попутно мне вспомнились колхозы Отстойника, которые напоминали скорее форты, потому что одиночке и там было бы не выжить — или бандиты, или адаптанты, или твари Тьмы изведут. И здесь, наверное, к таким деревням придут рано или поздно. А что еще остается? И будут колхозы на канадской земле, ага.

Если по карте смотреть, то были мы сейчас в краю полей и озер, но поля как раз в этих местах заканчивались, дальше к северу начинались сплошные и бесконечные леса. И Колд-Лэйк был как раз границей полей и лесов. А если путеводителям верить, то именно с тех краев еще и хорошая охота начиналась, так что тоже следует учесть. По Отстойнику помню, что вдали от границ Тьмы твари в лесах даже не попадались никогда, и там народ охотился почем зря. А в озере рыбалка… проживем, точно.

Городок Лак-Ла-Биш был населен не очень, это было заметно, когда мы проскочили по его улицам, но все же населен. Слышал, что здесь вроде как рыбофермы завели и с того неплохо живут, как мне люди рассказывали. Ну и опорный пункт местного ополчения здесь тоже был, вполне всерьез укрепленный, обнесенный барьерами Hesco и бетонными блоками, с пулеметами и зелеными военными машинами за стенками.

После Лак-Ла-Биша был уже последний рывок, последние сто пятьдесят километров пути. Вообще странно на первый взгляд, что такой немноголюдный анклав заселил территорию в двести километров в поперечнике, но ведь ничего другого и не оставалось. В Колд-Лэйке военная база и нефть, в Боннивилле и окрестностях самое сельское хозяйство, — фермерским получился город, а Лак-Ла-Биш вроде как замкнул периметр, обозначив границы анклава. Из-за этого, к слову, как мне рассказывали, дороги между городками довольно опасны, сложно контролировать все на таких расстояниях. Но ничего, живут же.

День уже превратился в вечер, когда наша колонна свернула с пятьдесят пятого шоссе на неширокую асфальтовую дорогу и уже через несколько минут уперлась в блокпост, с которого на нас уставились стволы крупнокалиберных пулеметов. Но опять же нас ждали, мы уже километров пять как опознались по радио. Так что все, приехали.

Первое, что бросилось в глаза на подъезде, — огромная свалка изуродованных реактивных самолетов. Раньше на базе размещались преимущественно самолеты F-18 Hornet, и когда Эпидемия окончательно разрушила мир, перегонять их еще куда-то было просто некому, большая часть пилотов к тому времени скончалась. Тогда самолеты взорвали там, где они стояли, и когда чужие начали осваивать бывшую военную базу под свои нужды, останки еще недавно великолепных боевых машин отбуксировали за ее пределы и бросили в поле, где им суждено было оставаться до скончания времен, пока время и непогода не обратят их в пыль.

База выглядела очень большой. Скомпонована она была углом, буквой «Г», и контур этого самого «Г» был образован рядом огромных ангаров, возле которых стояло несколько разных, все больше винтовых, самолетов. У одного из ангаров в рядок выстроились пять «геркулесов», на которых, как я помнил, летать было некому.

Внутри «Г» пространство было заполнено стоянками, разными зданиями базы, а учебный центр для летчиков и техников, расположенный первым в ряду у взлетно-посадочной полосы, выглядел на удивление не казенным, не военным и ассоциировался скорее с торговым центром или чем-то подобным — современный дизайн, серые стены с серо-голубыми вставками, синие поляризованные стекла. Красота, в общем.

— В первый ангар, — последовала команда по радио, и головной «джи-ваген» нашей колонны плавно свернул налево.

Откуда-то из-за угла показался еще один военный пикап, все тот же хорошо знакомый зеленый «шеви», который явно отправился нам навстречу. Боец в форме показался в воротах и светящимся жезлом указал нам направление и место для парковки машин — в целом ряду других, вытянувшемся от стены до стены. В этом ангаре их с полсотни разместилось. Раньше тут явно самолеты стояли, а теперь вот так — получился гараж-переросток.

А вообще знакомым повеяло, сразу вспомнилась База.

Моторы машин глушились, люди выбирались на бетонный пол, потягиваясь и разминая ноги после дальней дороги. В голове даже гудело малость, настолько привычным стал звук двигателя.

Зеленый «шеви» подкатил к нам почти вплотную, водительская дверь открылась, затем из-за руля выбрался Роналд, или Рон, как он сам себя звал, — бывший рэйнджер американской армии, который приезжал к нам на Базу с Митчем.

— Привет, — поздоровался он со всеми сразу. — Как доехали?

— Штатно, — усмехнулся я, пожимая протянутую руку. — Что у нас дальше по процедуре?

— Ничего особого, все уже разошлись. Можете бросить мне в багажник свои сумки — и идите в штаб… твои ребята знают куда, — добавил он уже персонально для меня. — Тебя ждут, кстати.

— Энис? — в очередной раз споткнулся о непривычность имени.

— Конечно.

— Отлично!

Ну вот, почти что вместе.

Сумки и рюкзаки бойцов полетели в кузов пикапа, вместе с оружейными чехлами. Мы привезли с Базы все штатное оружие и снаряжение, что было закреплено за каждым. Часть из этого обычно сдавали и оставляли там, но теперь случай особый, потому что все, кто приехал со мной, переводятся во вновь создаваемое подразделение, так что решили, что лучше ничего не менять и все тащить с собой. Тем более что стрелковка и пехотная экипировка — единственное, в чем воинство чужих не испытывало никакого недостатка, на всех хватит.

Пикап уехал, а мы все отправились следом пешком, оставив машины на попечение дежурного, закрывшего ворота за нами.

Уже почти стемнело, сумерки начались давно и были долгими, как в таких широтах и подобает. Как дома, пожалуй. На углах летного поля я видел укрепленные посты, по рулежной дорожке проехал вооруженный «джи-ваген». Бдительность имеет место быть, выходит. Идти было недалеко — лишь обогнуть ангар, и оттуда до штаба и сотни метров не наберется, к тому же пространство было хорошо освещено, так что нормально.

В самом штабе оказалось пустовато и почти безлюдно — большая часть людей уже по домам поехала, но особого оживления я и не ожидал. Тут все воинство, включая временно собираемое ополчение в пару тысяч человек, а если считать только тех, кто на службе постоянно вроде нас, так и трех сотен не наберется, наверное, — так откуда здесь многолюдству браться?

Рон, как выяснилось, был сегодня за оперативного дежурного, а тот факт, что он сам подъехал за нашим багажом, лишь доказывал, что людей тут точно на службе совсем немного.

Сидевшая за компьютером крепкая тетка лет сорока с коротко, чуть ли не по-солдатски, стриженными волосами, выглядевшая так, что сразу вспоминалось местное слово «dyke», собрала наши ай-ди, считала сканером вроде магазинного бар-код с каждого, после чего раздала их обратно, сообщив, что отныне мы числимся прибывшими. И она ждет каждого здесь завтра к десяти утра. Потом спросила — кому куда надо? У большинства были машины на стоянке, так что вопросов не возникло. Новичками были лишь мы с Джоном, но Настя должна была появиться с минуты на минуту и забрать меня домой, а Джону пока нужно было в мотель, куда его кто-то из наших вызвался подвезти. Затем как-то все быстро разошлись, откровенно торопясь добраться домой, а я остался сидеть на месте, устроившись на диване в углу.

Настя прибежала минут через пятнадцать, запыхавшаяся и радостная. На переносице след от дужки очков — похоже, прилетела только что, уже куда-то успела сгонять. Она их только на вылетах и надевает.

— Доехали наконец? — Она обняла меня, поцеловала в губы. — Домой?

Ну а куда же еще! Домой и прямо в спальню.

— Есть другие предложения?

— Не знаю, — засмеялась она. — Может, у тебя еще какие-то планы?

— Давай домой, а там будем планировать уже. И вообще…

— Пошли.

Забавно, но я понятия не имел, что у Насти за машина. Как-то не удосужился даже спросить. Машина оказалась черным джипом «либерти» со странной раздвижной мягкой крышей, с салоном, отделанным светло-серой кожей.

— А хорошая, — одобрительно кивнул я, попрыгав на пассажирском сиденье. — Почем брала? — добавил я вроде как в шутку.

— Тысяча двести, в рассрочку на два года, плачу по пятьдесят в месяц. — Она уселась за руль и запустила мягко заурчавший двигатель. — Машин много, их даже найти не так сложно, но все машины, что были здесь у дилеров, отошли городской власти. И они их продают, заодно кредитуя.

— А смысл?

— Многим не хочется возиться — проще немножко заплатить, за тебя все уже сделают. Мне так показалось удобней. И тебе так же советую, потому что до других городов далеко, а найти машину, еще и с ключами… сам понимаешь.

Все верно, я так и подумал. Действительно проще заплатить — пусть головную боль возьмет на себя тот, кто этим зарабатывает. Называется «разделение труда», на этом весь прогресс строится.

— Дом у меня вроде бы тоже в аренде от города, но совсем дешево, это еще тридцать, — Настя зачем-то откинула солнечный козырек, затем крышку зеркальца в нем и поправила волосы. — Ну и коммуналку плачу. Нормально, мне на все хватает. Кто-то возмущался поначалу, но потом даже до них дошло, что так формируется городской бюджет. Здесь многие торгуют тем, что вроде бы можно самому добыть, но люди все равно покупают. Привыкли: проще, удобней, не надо времени терять.

— А кто возит?

— Официально зарегистрированные компании, — усмехнулась она и закрыла зеркальце. — Я серьезно, на это надо купить лицензию. Многие ездят чуть не от океана до океана и тащат оттуда все, что получится.

— Кстати, о деньгах, — вспомнил я. — Зарплату когда тут планируют выдавать?

— А завтра в штабе чеки и раздадут. Потом в банке можешь обналичить.

Джип мягко тронулся с места и поехал на выезд с базы.

— Далеко ехать?

— Нет, рукой подать. Тут городок из двух частей — одна часть на берегу озера, где я… мы, — поправилась она, — живем, а вторая, более новая — ближе к базе. Восемь миль дотуда, я как-то замеряла.

— Верно, рукой подать.

Шоссе узкое, двухполосное, по сторонам березки да кусты, пейзаж прямо-таки русский. Вспомнилось, что Джон мне по дороге рассказал: в его действительности, по крайней мере, на базе в Колд-Лэйк во время «холодной войны» были курсы выживания для пилотов — как канадских, так и американских, — потому что ландшафт и природа здесь как нельзя лучше соответствуют таковым в средней полосе России. К войне готовились вроде как.

Правда, когда подъехали к «прибазной» части городка, это впечатление чуток разрушилось, потому что в России ждешь или изб деревенских, или кирпичных заборов «элитных коттеджей», а тут просто домики, облицованные белым сайдингом, все простенько и чистенько, а главное — еще и открыто, заборов вообще нет.

Дальше в город — и «ощущение родины» исчезло окончательно. Городок скорее напоминал Монтану: все та же невероятная широта застройки, от дома до дома места столько, что можно еще десяток таких воткнуть, улицы тоже необыкновенной ширины, вдоль обочин вперемежку заправки, всякий фаст-фуд, указатели на городские торговые центры. Если бы не отсутствие казино, то решил бы, что опять по Грейт-Фоллзу катаемся.

Ну и людно в городе было по нынешним временам, машины встречные, машины попутные, все больше пикапы и внедорожники, пешеходы, в некоторых магазинах свет — то есть работают.

В жилые кварталы дорога нас не завела, проскочили по главной улице, оставив за собой большую стоянку торгового центра, и вновь оказались на шоссе — березки да поля с перелесками. Черт, а ведь как вокруг Углегорска пейзаж, по большому счету, там тоже где леса сплошные, а где вот так, как здесь, было. Интересно.

На въезде в «озерную» часть города я увидел селф-сторадж «Би Сэйф», за ним следом большой ангар, возле которого в рядок выстроились лодки на прицепах. Ну да, озер здесь полно, а Холодное так и вовсе огромное, километров двадцать в поперечнике, так что лодка здесь очень даже кстати. За лодочным сараем оказалось несколько легких ангаров, в которых и вокруг которых стояло с пару десятков желтых школьных автобусов, полностью создавших впечатление, что я в Америке, а не в Канаде. Как-то привык по наивности к тому, что такой «скулбас» — чисто американское изобретение. Хотя почему бы канадцам было такие не закупать?

У автобусов, кстати, были какие-то люди, целая компания. Стояли под фонарем, у темного пикапа и, кажется, пиво пили прямо из бутылок. А на капоте пикапа я разглядел то ли винтовку, то ли дробовик. Ну да, все верно, ситуация к такому располагает. Все как везде, куда пришла Тьма, — от Углегорска до Гарден-Сити.

Заправка «Эссо» слева, справа какой-то новый двухэтажный дом, а в конце улицы уже и озеро показалось. Городишко-то на самом деле крошечный, в «озерной» и «базовой» его части едва ли семь тысяч человек живет, да и в лучшие времена, до Эпидемии, как мне сейчас Настя сказала, тут всего четырнадцать было, на обе его части. То есть он еще и плотно заселен, получается, в половину прежней плотности.

Джип проскочил по широкой Миллениум-Трэйл до Лэйкшор-Драйв, то есть до набережной, и там свернул налево.

— Вкусное мясо, — сказала Настя, показав на двухэтажное здание с ресторанчиком, которое мы обогнули. — Очень вкусное.

Вывеска на ресторане гласила, что мы находимся возле «Стэйсиз Лэйксайд Бар-энд-Грилл», и в подтверждение тезиса Насти оттуда сильно и аппетитно потянуло жареным мясом. Были видны и люди внутри, сидевшие за столиками, говорившие друг с другом, — мирная жизнь. Вокруг темнеет, там свет горит, островок нормального. Впрочем, все вокруг выглядело нормальным.

— Жрать хочу, — сказал я сразу, как увидел ресторан. — Они еще открыты будут?

— Тебе лишь бы жрать, — засмеялась она. — Куда в тебя лезет?

— У нас только сэндвичи с собой были, то есть еще после завтрака они мне в горле уже колом встали. Так что голодный просто. Красиво здесь, кстати! — Я показал в окно на ряд причалов, возле которых были пришвартованы десятки лодок, хоть подразумевал не только их, а вообще все, что сейчас вижу.

Действительно очень красиво: вода, поблескивающая под закатом, деревья вдоль берега, дома, темная полоска леса вдалеке… нет, ну правда же здорово. Опять же Захолмье вспомнилось, такой вот городок на природе, куда мы переехали в последние наши месяцы жизни в Отстойнике. Вот почему бы, действительно, здесь не жить?

— Красиво здесь, верно. А мы уже почти приехали.

Насчет «почти приехали» я не удивился — тут особо и ехать-то некуда, по размерам городишко деревня почти. Напротив лодочной стоянки было несколько баров и ресторанчиков — центр местной светской жизни, насколько я понимаю, — а сразу за следующим перекрестком уже жилые дома пошли. Не особняки, но очень приличные, пусть, как и все остальное, выстроены из легких панелей под сайдингом. Вторым по счету был целый особняк, и я даже хотел спросить, кто в него заселился, но вовремя увидел вывеску «СПА-салон».

— Работает, к слову, часто там бываю, — пояснила она.

Ну тогда вообще… не знаю как даже и комментировать, цивилизация — и все тут. СПА-салон… Углегорск рыдает. Но там баня была, «Сандуны», кстати. Мне баню здесь надо, баню построить — вот чем займусь…

Дома побольше, дома поменьше, опять побольше, но все с виду вполне симпатичные. Хорошее, похоже, было место для жизни, для тех, кто любит места потише. Мне бы подошло, наверное. Интересно все же, как тут рыба ловится?

Единственное, что вид все же немного портило, — решетки почти на всех окнах, кроме тех домов, в которых двери были выразительно забиты приколоченной наискось белой доской. Понятно почему. Ну так от этого уже не денешься никуда: специфика жизни под Тьмой, лично я привык уже.

А вообще… свет в окнах домов, люди на лужайках перед ними, пара встречных машин попалась, и машины у каждого второго дома. И ощущения… какие-то оптимистичные, что ли. Жизнь сюда вернулась. Пусть провалилась из других миров, пусть мир этот опасен для человека, но жизнь уже вернулась. Мы вернулись. Люди. И будем здесь жить.

— Приехали. — Настя показала на небольшой двухэтажный дом под зеленоватой, как мне в темноте показалось, полимерной черепицей.

Джип свернул на мощеную площадку перед воротами гаража, остановился, чуть качнувшись на мягкой подвеске, мотор умолк.

— Мне нравится, — сказал я сразу, выбираясь наружу.

Путь и небольшой, но явно новый. Сайдинг не белый, к слову, а «под натуральное дерево», да и сама архитектура симпатию вызывает. Большие окна, опять же с решетками, гараж, судя про размерам ворот, явно на две машины, но Настя им наверняка не пользуется. Тут все свои авто у ворот бросают, а гаражи, как я понимаю, под склад используют или мастерскую.

— Он на продажу был, так что… ничего внутри не случилось, — чуть иносказательно объяснила Настя, а я ее понял.

Она сказала, что в доме никто в Эпидемию не умирал, так что не будет ни запаха, ни призраков, ни того, что может приманить Тьму.

Открылась задняя дверца машины, и я начал вытаскивать из багажника и со сложенных задних сидений свои сумки и оружейные чехлы. Щелкнул замок входной двери, зажегся свет в прихожей, уронив желтый прямоугольник на серую подъездную дорожку.

Дома мы, выходит.

 

2

Ни в какой «бар-энд-грилл» мы вчера не поехали. Только зайдя в дом и скинув с себя одежду, я сообразил, насколько устал. Не столько от самой поездки, сколько от напряжения, потому что едешь и все время ждешь каких-то неприятностей. К тому же отвечаешь уже не только за себя, а за всех, кто с тобой, а это уже двойная головная боль. Так что попил чаю с печеньем местной выпечки, которое, как Настя сказала, продавала в своей кофейне соседка, в прошлой своей жизни как раз на всяком таком печенье «делавшая свое житье». Думаю, что удачно «делала», потому что печенье с шоколадом было хоть куда.

Домик и вправду был небольшим, если считать по комнатам, — всего две спальни на втором этаже и гостиная на первом, с площадью, как и всем остальным в этих краях: тот, кто его строил, не мелочился. Нет, огромным тоже не назовешь, и нашему дому в Грэнби он по размерам и в подметки не годился, но все же пространства с избытком. Для нас двоих.

А так… свет, горячая вода и отопление от своего бойлера на солярке, даже телевидение местное, один канал, то есть рай по сравнению с Отстойником. Даже интернет, пусть и такой же, как в Канзасе, местный, но все же. Почти что нормальная жизнь. Почти.

После тесного душа в трейлере принял нормальную ванну, с пеной, причем не в одиночку, что вообще вознесло на седьмое небо. Широкая кровать с удобным матрасом, свежие простыни и наволочки, да еще и любимая женщина рядом — что может быть лучше? Пожалуй что и ничего.

Правда, после ванны и перед отходом ко сну разобрал свое имущество, развесил в шкаф и распихал в комод. Потом — вот издержки альтернативной действительности — Настя показала мне шкаф для оружия, во второй спальне, которую она пока то ли как кабинет использовала, то ли как склад нужного и ненужного. В шкафу я обнаружил самозарядный дробовик «бенелли» и карабин FN SCAR триста восьмого калибра — вообще-то серьезное оружие для женщины.

— Это наше, из Грэнби, — пояснила Настя. — Эти два я взяла, когда уходила оттуда, а остальное, что там было, тебе оставила. Ну и пистолет еще прихватила.

— И как тебе из этого стрелялось? — Я достал карабин и покрутил в руках.

— Никак, я ни разу не выстрелила, пока добиралась. Пуганула собак на аэродроме, и все. Разок. А вообще больше на дробовик надеялась — ты же знаешь, что я так себе стрелок.

Это верно, научить ее стрелять хорошо у меня так и не получилось. Ввиду нежелания обучаемой, которая все время находила причины с уроков ускользнуть. В общем, и не учил толком, исправлять это надо, пусть даже прибегая к насилию над свободой личности.

Приложился к черному карабину, прицелился в стену — ну, нормально, удобно, хоть центр тяжести, на мой вкус, и высоковат. Я про такие раньше не слышал, но в этой действительности встречать уже довелось, и отзывы слышал исключительно похвальные. Пригодится, что еще скажешь.

— С пистолетом я напутала, — сказала она, показав мне на лежащий на полке ствол. — Оказался слишком сильным для меня, мне здесь другой выдали. И рука под него у меня слишком маленькая.

— М-да? — немного удивился я, протягивая руку за ним. — Ну да, верно…

Мне пистолет в ладонь лег идеально, но для ее маленькой ладони он точно большим будет. С виду вроде как классический М1911, но не совсем — рукоятка целиком пластиковая, под магазин большой емкости, то есть потолще обычной. И верно, под маленькую, как у Насти, ладонь он не пойдет. Сколько в нем, десять? Двенадцать? Выбросил магазин на ладонь и обнаружил, что никаких дырочек с цифрами на нем нет, как хочешь, так и угадывай.

И при этом видно, что пистолет дорогущий, самый натуральный «кастом», одна почти что зеркальная черная отделка металлических поверхностей чего стоит. На боку затвора гравировка Perfect 10, на боку пластиковой рифленой рукоятки логотип STI. Нет, не знаю такого, не встречал. Зато есть «рельса» под фонари и всякое такое, то есть с претензией на «тактичность» оружие сделано. Двусторонний предохранитель опять же, толстенный ствол — все очень серьезно.

Выбросил патроны на ладонь, посчитал — четырнадцать. А что, это уже серьезно, патрон ведь очень сильный, его когда-то для ФБР разработали да отказались из-за избыточной мощности, до сорокового калибра его подрезали. А это «некастрированный» калибр, оригинальный, из какого медведей стрелять можно. Или тварей Тьмы. И есть несколько коробок патронов к нему… кобура…

— Пусть будет, отличная машинка, — сказал я, присовокупляя к пистолету еще и свой револьвер сорок четвертого. — Носить можно, когда автомата нет с собой.

Если есть, то уже не стану — тяжелый, надоедать будет за день, в кобуре болтаясь.

Выставил в шкаф свое «казенное» оружие, сложил туда же стопками магазины и прочее — и на этом закончил. И пошел наконец спать. Поймав себя на том, что прихватил в спальню свой дробовик, тот самый, что в Дакоте взял трофеем. Уже на рефлексе. Такие вот здесь рефлексы вырабатываются. И пусть он в спальне всегда и живет, заряженный, с патроном в стволе и с дополнительными патронами в пластиковом «сайд-сэддле» — держателе сбоку на ствольной коробке.

Зато следующее утро… утро было замечательным, с поднимающимся солнцем в окно, с птицами и с видом на озеро. Невероятным видом — серо-голубая вода с мелкой рябью волны, зеленые полоски леса по ее краям, а воздух в открытое окно… обалденный. Даже решетка вида не портила.

Не выдержал, переоделся в треники и побежал вдоль озера, улыбаясь таким же встречным бегунам и здороваясь. Нормальная человеческая жизнь, самая настоящая! Боже, счастье-то какое!

Затем был горячий душ, запах шампуня, большое махровое полотенце, потом завтрак в светлой просторной кухне… благодать, в общем. За завтраком Настя стала уже деловой донельзя, заговорила о делах:

— Я уже начала учить летать. — Она взяла тост из подставки и начала намазывать его маслом. — И говорят, что здесь работать и останусь. Это правда, что тебя все же перевели?

— Правда, вчера вечером подтвердили. — Я даже удостоверил честность своих слов пионерским салютом. — Меня и еще тех бойцов, которых я отобрал.

— Тогда нормально. А что будешь делать? Нет, не вообще, — она жестом прервала меня и уточнила: — А вот сегодня, например. Завтра там. У тебя же пока выходные.

Ну да. Что-то малость озадачила она меня. Я как-то пока не думал. А ведь вправду выходные, даже эдакий мини-отпуск. Вольный бы человек в загул ушел, но я семейный, мне нельзя. Надо думать, однако. Да и как-то сомневаюсь я насчет того, что выходные получатся.

— Ну насчет сегодня я пока не знаю толком, там разберемся, — прикинул я, наблюдая, как на масло ложится слой клубничного джема. — Какой-то оргпериод будет, наверное. Кстати, — я посмотрел в окно, — а тут вообще лодку добыть реально?

— Не знаю, — пожала она плечами. — А зачем тебе?

— А рыбу ловить. Кататься. Раз на берегу живем, то надо лодку. Как без нее?

Настя хмыкнула, но пойти против моей на редкость безупречной логики или не решилась, или не смогла. Или решила с дураком не связываться. Но сказала:

— Это ты сам узнавай. Но не против, будет лодка — катай. Но если будешь с кем-то на рыбалку кататься и пьяным возвращаться — ищи себе другой дом. У меня дядя был такой «рыбак», матери брат. Как выходные — рыбалка. Как рыбалка — домой на бровях.

— С рыбой хоть? — усмехнулся я.

— Когда как, насколько я помню. Но пьяный всегда. И удочки терял регулярно, в электричке забывал.

Поджаристый тост хрустнул под ее безупречно белыми зубами.

— На то и рыбалка — «удочки не берем, из автобуса не выходим», классика жанра.

Она молча показала мне кулак.

— И насчет охоты надо уточнить, — добавил я. — Я даже читал в журнале, что в этих краях самая охота должна быть.

Она просто пожала плечами.

Не было у меня в Отстойнике времени на охоту, а тут пусть будет. Раз просто живем, то надо себя развлекать. И опять же добыча, добытчик, мясо в доме и все такое — романтика.

Позавтракали и поехали.

С утра город мне понравился даже еще больше, чем вечером. Настя на этот раз повезла меня не по прямой, а покрутилась по улицам, давая возможность осмотреться. По первому впечатлению вся «озерная» часть города была жилой, дома да дома, все больше такие, вроде нашего. Попалась протестантская церквушка, видел школу, потом мимо регионального госпиталя проехали, совсем небольшого, но явно нового и с виду современного. Выходит, есть место для тусовки на набережной, от нас неподалеку, а весь центр жизни этого городишки всегда бурлил ближе к базе. Да и бурлил не сильно небось, чему там было бурлить?

— Половина домов здесь принадлежала кому-то из других городов, — объясняла Настя. — Они сюда только в отпуск, поэтому… остались чистыми… ну, не умирал в них никто.

— Я понял.

Действительно понял. Заодно понял, почему не хочется прямо называть вещи своими именами: рушит иллюзию безмятежности нынешней жизни. Плохого и так много, незачем его упоминать постоянно. Вроде как не произноси вслух имя зла — оно не услышит и не придет.

— Поэтому озерная часть почти вся заселилась уже, где можно было, а там, ближе к базе, людей пока меньше.

Это точно, озерная сторона выглядела заселенной уже всерьез. Даже странно, но с утра в сторону базы от озера тянулся довольно заметный поток машин. Я уже отвык от такого в этом полумертвом мире — столько людей сразу, и самый настоящий трафик… этого просто не бывает. Хотя… в федеральном анклаве, наверное, жизнь и вовсе кипит, если с этим местом сравнивать, но вот проверять лично мне не хочется.

Нельзя не сказать, что меня подспудно не мучит один вопрос: а сколько времени такие отдельные анклавы смогут просуществовать? Я имею в виду — до того времени, как федералы опять решат вернуть под свою власть всю территорию. Хотя… может, и долго, сил для контроля у них точно не хватит. Но каким-то иным способом подчинить попытаются наверняка. Не могут не попытаться: люди не склонны отдавать то, чем владели раньше, а там уцелела именно та самая власть, которая стояла у руля всей страны. Так что должны.

А вот анклав чужих, как бы далеко он ни был расположен, — он и вовсе сам по себе приманка. Хотя бы из-за крови чужих, которая способна лечить. Наивно думать, что живущие здесь так укрылись и спрятались, что про них забыли. До них просто еще руки не дошли, но это опять же дело времени. И думаю, что времени недолгого. Не буду утверждать, что сюда нагрянет возрожденная федеральная армия, но что-то будет, обязательно. Что-то обязательно произойдет, нам дадут знак. Так что мне пока… а вот даже не знаю, что мне пока лучше — хранить «низкий профиль» или, наоборот, зарекомендовать себя особо ценным экспертом по повадкам Тьмы? Честно, не знаю.

В принципе, не высовываться особо не получится, я уже высунулся. Взялся командовать, полез делать карьеру, рвусь вверх — так что с «низким профилем» уже хреново получается. Хочешь не высовываться — живи на самом среднем уровне, а у меня так не выходит, я все время вверх карабкаюсь. То есть лучше смириться с самим собой.

Так что, блеснуть знаниями? А до какой степени? В принципе, умение чувствовать близость Тьмы и ее тварей можно объяснить… ну, например, врожденным талантом. Вы не чувствуете, а я чувствую, вот такой я уникум. Типа экстрасенс такой, местного разлива, как вариант. Вопросы возникнут? Могут. Но могут и не возникнуть — иногда людям такое объяснение кажется вполне достаточным. Кто-то умеет шевелить ушами и кусать себя за локоть, а остальные нет.

В общем, прятаться бы не надо, но и выворачивать все белье наизнанку тоже не следует. Будем опять прибегать к «версиям», будь они неладны. Не люблю врать, а никуда не денешься. Будут вопросы — как-то отвечу, не будут — и на фиг не надо, без вопросов и вовсе замечательно. А пока так дел хватает. И опять же мне нечто вроде отпуска после вахты положено. Сменившихся здесь к службе приставляют, разумеется, пусть и не так интенсивно — наряды тащить и все такое, — но неделя чистого отдыха по возвращении тоже положена. Вот ею бы и воспользоваться для… для собственного удовольствия. Оглядеться, обжиться, с женой время провести среди людей, а не на аэродроме в Коди и не в трейлере в бывшем терминале почтовой службы. Чего в этом предосудительного? Да ничего вообще-то. И заодно обдумать ситуацию: спешки-то нет никакой.

— Тут вроде как правительство наше сидит, — продолжая экскурсию, Настя показала на небольшое здание из красного кирпича, с большими белыми буквами по фасаду: «City Hall». — Но они больше всеми гражданскими делами занимаются, в военные просто не лезут. Самая сила не здесь.

— А где?

— Завод «Хаски Энерджи», это двадцать километров к северу отсюда. Те, кто его занял и наладил добычу нефти, — они всем здесь и заправляют.

— А «они» — это кто? — решил я все же уточнить.

— Есть один довольно старый дядька, его Уорреном Блэйком зовут. Говорят, что он там, в прошлой жизни, был самым натуральным миллиардером. Провалился сюда он чуть не с десятком инженеров — у них во время какого-то заседания свет погас. И это была его идея переселиться сюда, в Колд-Лэйк, он знал про это место и даже вкладывал деньги, только там, в своей действительности. Поэтому он всем и рулит в этих краях. Почти к себе в вотчину попал.

— Ну если сам все организовал, то пусть и рулит, логично, — заключил я. — Я не против. Если бы я до такого додумался, то тоже бы рулил. Он где живет, в какой части города?

— Если от нас ехать по берегу на север, то там будет несколько довольно больших особняков. Вот их они и заняли. Но вообще он нормальный, я его часто в городе вижу, вроде как хороший дядька, здоровается всегда. Кстати, он летает, у него здесь самолет есть.

Грэнд-Сентер, «базовая» часть Колд-Лэйка, остался позади. Вновь короткий кусок шоссе, опять машины, затем строения базы — жилые, домики, в которых почти никто не живет, — место выглядело опустевшим. Потом опять «признаки жизни» — здание спорткомплекса базы, возле него люди и машины, потом опять пустой «месс-холл» для рядовых, «месс-холл» для сержантов, «месс-холл» для офицеров, ну и штаб в конце концов.

Возле здания штаба базы было несколько стоянок, и та, что ближе ко входу, была почти наполовину заполнена, такого запустения, как вечером, здесь уже не было. Гражданские машины и военные, в рядок: четыре «логистических» «джи-вагена», то есть обычные внедорожники, без брони, с массивными багажниками на крыше, зеленые пикапы «шеви», пара бронированных машин с пулеметами, подозреваю, что для группы немедленного реагирования. Но может, и ошибаюсь.

— Мне дальше надо, — сказала Настя. — Найдешь меня у учебного центра или прямо в нем, понял? Подходи, когда здесь все закончишь.

— Понял, — кивнул я, подхватывая Р90 и выбираясь из машины.

Хоть и безопасно здесь считается, но привычка — вторая натура. Не могу ходить невооруженным, даже бегал когда с утра — повесил поясную сумку через плечо, а в нее сунул маленький «таурус». Да и Настя точно такой же автомат в спортивной сумке таскает — из дома в машину, из машины в дом. Пусть не на себе, но все равно поблизости. А по мне так и на себе можно, больно он плоский и компактный, повесил стволом вниз — и забыл, считай, вообще не мешает. Идеальное оружие убийцы, наверное: и под куртку спрячешь запросто, и огневой мощи через край для такой маленькой вещи, и магазин аж на пятьдесят патронов. Пятьдесят в нем и еще сто в двух запасных, которые тоже с собой. На случай встречи с какой тварью должно хватить. Надеюсь.

У входа в штаб собирались все, кто приехал со мной вчера. И за ценными указаниями пришли, и, что куда важнее, за чеком. Два месяца службы, всякие сверхурочные и все такое. В штабе как раз шел утренний развод для тех, кто нес сейчас и здесь активную службу, поэтому прибывшие отправились к той же тетке, что собирала вчера удостоверения, и у нее каждый под роспись получил чек с проставленной в нем суммой. Получил такой и я, после чего в глубокой задумчивости уставился на вписанную в него сумму — больше трех тысяч «джи». Нет, «джи» в данном случае вовсе не «гранд», то есть «тысяча», как принято говорить в этой стране, «джи» — это условный галлон. Галлон солярки, если точнее. Это место началось с добычи нефти из битумных песков, и американский жидкий галлон стал первой разменной единицей. Потом была отпечатана денежная бумажка, где слово «галлон» заменили буквой «G» и на которой было написано, что в любой момент ты можешь получить в обмен на каждый такой «джи» упомянутый галлон топлива. А топливо быстро стало кровью новой экономики анклава, так что никаких вопросов ни у кого не возникло. А заодно, насколько я понимаю, позиции нового хозяина «Хаски Энерджи» укрепились до полной невозможности, поскольку он заодно превратился в местный федеральный резерв. Впрочем, памятуя, что он какой-то миллиардер из другой реальности… почему бы и нет? Если стал миллиардером, то хватка точно есть, умеет гнуть окружающую действительность под свои нужды.

А вообще нормально так, много. Теренс обещал зачесть всякие сверхурочные и прочие, так что зачел, похоже. Да нет, все отлично, жить очень даже можно. Не миллионщик, но «состоятельный парень», могу хотя бы жену куда-нибудь пригласить вечером. Что сегодня и сделаю, к слову. Вот возьму — и приглашу. На стейк с… чем? С вином бы хорошим Вообще-то.

Подошел Джон, на ходу упрятывавший сложенный чек в бумажник.

— Как тебе дома показалось? — спросил он меня. — Ты же там еще не был, верно?

— Не был, но там отлично, — не покривил я душой. — Мне проще. Ты куда устроился?

— В «Империал Инн», это в Грэнд-Сентер, неподалеку. — Джо показал почему-то на окно. — Но я бы в перспективе куда-то ближе к озеру переехал. Но пока нормально, можно жить вполне. Хозяин, к слову, из местных, жил здесь до Эпидемии, теперь просто сдает комнаты под жилье. Да, там неплохой спорт-бар, людей много.

— А что показывают?

— Крутят старые записи и нарезки, — усмехнулся он. — Даже ставки принимают на то, чтобы указать, что показывают.

— Ну ты скажи, — усмехнулся я. — Уж на что ставить, люди точно догадаются. Кстати, а тут казино разрешены?

— Не знаю, а что?

— Да просто интересно после Грейт-Фоллза.

— Я бы не разрешал. По опыту знаю, что от них одни проблемы.

— Согласен. Развод закончился, к слову, — я показал на дверь.

Из «брифинг-рума» вышло с десяток человек в камуфляже и рабочей одежде, все деловито направились на выход. Следом за ними показался Митч, подмигнул мне, потом перездоровался со всеми остальными за руку.

— Так, ты задержись, хорошо? — сказал он мне, затем повернулся к остальным: — Все, кого ваш босс не задержит, — он показал на меня, — свободны на неделю. Жду здесь ровно через семь дней, со штатным оружием, в это же время. Разойдись.

— Джон, задержись, у меня к тебе есть дело, — сказал я бывшему полицейскому, который, впрочем, уходить и не собирался. — Остальные пока гуляйте.

Люди приятно оживились и ломанулись на выход, гомоня и прощаясь вперегонки. Ну да, лето наступает, погода отличная, неделя отдыха после двух месяцев постоянного напряжения — ну что еще человеку нужно? Разве что две недели. Я вот тоже ломануться хочу, у меня планов всяких приятных полно, мне даже озеро с его скрывающейся в глубинах рыбой покоя не дает, так что… ну ясно все, в общем.

— Ладно, пошли в комнату, — сказал Митч, посмотрев на часы. — Мне через час надо уехать, так что есть время поговорить. Машины и средства связи получили уже?

— Пока только чеки получили, — сказал я.

Митч кивнул, как бы отмечая этот факт, затем сказал:

— Тогда от меня зайдете обратно к Джинни… той самой, что выдает чеки, и скажете насчет автомобилей и радио. Она сама все знает на самом деле, уверен, что все будет готово. Мне надо, чтобы вы были на связи и могли быстро добраться сюда по тревоге. Или куда надо, потому что все, кто «активная служба», здесь еще и за помощь полиции, и вообще во всех дырках затычка. Ладно, пошли.

«Брифинг-комната» была просторной, рассчитанной не на нынешние численности личного состава, а на те времена, когда на базе служило и работало несколько тысяч человек. Ряды столов со стульями, вытянувшиеся как школьные парты, даже доска есть, пусть и не на стене, а на поворотной консоли. А на стене огромная карта территории анклава чужих и окрестностей, с массой пометок и воткнутых в нее флажков. В столах розетки — под лэптопы, наверное.

— Внушительно, — показал я на карту, усаживаясь за передний стол.

— Согласен, — повернулся к ней Митч. — Территория такая большая, что если кто-то всерьез решит на ней начать безобразничать, то мы ее всеми своими силами, считая ополчение, защитить не сможем. А сил постоянной готовности у нас очень мало, в основном здесь те, кто не на смене на передовых базах. Так что твое предложение начать действовать против банд активно — принято… в целом, — несколько ехидно усмехнулся он.

Ну да, это я уже понял — любая армия, даже такая маленькая, как у нас сейчас, функционирует по единому принципу: «Инициатива имеет инициатора». Ты с идеей вылез — ты за нее и отвечай. Точка. А то я не знал — чем удивить-то хочет? На это, в принципе, и весь мой расчет был.

— Я весь внимание… сэр, — поощрил я Митча вроде как к продолжению.

— Сколько людей ты отобрал себе в группу?

— Кроме меня — восемь. Если вопрос о том, сколько мне надо всего, то думаю, что около полусотни. Для начала.

— Включая…

— Включая «обоз», грубо говоря. Но это именно что для начала.

— Это ведь как дела пойдут, — намекнул он.

— Согласен, как пойдут, — понял я намек.

Митч присел на край стола, скрестив руки на груди.

— У нас есть стрелковое оружие для этого количества людей, — сказал он. — Есть пулеметы. Много оружия, много патронов, очень много. Но больше нет ничего, ты в курсе?

Я подумал, что скрещенные на груди руки вроде как знак того, что он заранее открещивается от моих проблем. Вроде как жест решительного их отрицания.

— Мы уже обсуждали это. — Я достал из сумки блокнот и открыл на нужной странице. — На первое время у нас машины есть, спасибо, что дали возможность изъять их с базы, а дальше… дальше есть некоторые идеи. Кстати, ты говорил, что у нас имеется какая-то разведка и аналитика, так? — напомнил я ему.

— Есть. В этом же здании.

— Ну нам бы их как-то использовать. Хотя бы всякие старые «желтые страницы» у них есть? Адресные книги?

— Я думаю. Уже есть идея, что искать?

Я посмотрел на Джона. Тот сказал:

— Надо найти адрес компании «Инкас Армор», которая выпускала бронеавтомобили. Если здесь такая есть, конечно. А еще адрес управления конной полиции в Ванкувере.

— Кстати, есть информация по обстановке в Ванкувере? — добавил я. — По мутным пятнам и прочему?

— Ванкувер большой город, — Митч хмыкнул и пожал плечами, — а это означает, что он мутный и опасный. Как все остальные большие города. То есть с гарантией.

— Нам нужен аэропорт Бондэри-Бэй, — уточнил Джон. — Он не совсем в городе, он южнее, на берегу бухты, так что вполне может быть чистым.

— Так не знаю, нужно уточнять. Или разведывать, — добавил Митч. — А что там?

— В моей реальности там были самолеты для воздушного наблюдения, — пояснил Джо. — Винтовые «пилатусы» с очень большим радиусом действия. Но опять же в моей реальности.

— С воздуха можно посмотреть? — спросил Митч.

— Туда лететь около шестисот морских миль, — заглянул я в блокнот, — я подсчитывал. Даже меньше. В принципе, туда должна долететь наша «Сессна Джей-Ти-Эй», вроде той, что у нас на Базе была.

— Здесь тоже такие есть, — сразу сказал Митч. — Две штуки, точно. И есть еще какие-то самолеты с таким же радиусом действия. К тому же никто не мешает дозаправиться в Хинтоне, тогда можете долго крутиться над целью.

— Верно, спасибо. Кстати, я ткнул пальцем в одну из своих записей, — ФЛИРы нашли уже? Помнишь, Шон говорил на том нашем совещании?

— В теории, — ответил Митч и пояснил: — Мы знаем, где они есть, причем где их много. Наши аналитики, к слову, их нашли. Нашли еще много всего, но пока не знаем, как туда добраться. Пока не знаем.

— Куда?

— Это в Баффало, штат Нью-Йорк. Американское правительство приняло программу обеспечения северной границы техсредствами, они хотели освободить больше людей на мексиканское направление. Программа осуществлялась через Детройт и Баффало.

Ну да, в Америке много городков под названием Баффало, я думаю. Мне тоже всегда казалось, что слышал я не про городишко в Вайоминге, а про что-то покрупнее, да вот никак вспомнить не мог. А ведь точно, это возле Ниагарского водопада, только теперь сообразил.

— И что там?

— В Баффало офис таможенной и пограничной службы, равно как и склад, находятся на аэродроме. Сам город почти весь мутный, у нас там база рядом, наблюдают, но думаем, что Детройт еще хуже. И склад с офисом в Детройте чуть не в центре города, туда не добраться.

— И что там думаем найти?

— Все, — очень емко ответил Митч. — Все, что ты хотел, от радаров ближней разведки до ФЛИРов. Но надо придумать, как это все сделать.

— Я буду придумывать? — уточнил я на всякий случай.

— Это общая операция, признана приоритетной. Но если ты сможешь предложить план — почему бы и нет? Все будет, наша структура только выстраивается.

Ну да, пошедший первым и рискнувший получает в таких случаях все. И если пинков, то за все тоже. Каждый, значит, сам кузнец своего счастья.

— И кто этим сейчас занят?

— Рон и Эйб.

Ну не так плохо, мужики толковые. Пообщались уже.

— Понял. В любом случае Бондэри-Бэй надо разведать. Самоделки — это одно, а готовые самолеты-наблюдатели — все же другое, — опять вступил в разговор Джон. — Если здесь все так же, как и в моей действительности. И главное — там же, у аэродрома, были гаражи и всякие склады управления КККП. И оттуда тоже можно взять много полезного.

— Насчет оговорки «если как в моей действительности» — полностью согласен, — кивнул Митч. — В этой действительности я не нашел даже улицы, на которой родился, и городка, в котором эта улица была. Так что я бы на твоем месте не был таким оптимистом.

— В любом случае надо искать базы и отделения конной полиции.

— Кстати, в чем проблема с Баффало? — вновь вступил я в разговор. — У нас же там передовая база в Ниагара-Фоллзе, так?

— Верно. — Митч уже сидел за своим лэптопом и быстро кликал мышкой, затем повернул компьютер экраном вполоборота к нам: — Тут вроде рукой подать, так? Проблема в другом: аэродром Баффало не может принять самолеты. Вертолетов и вертолетчиков у нас нет. Ни одного. И несмотря на то что аэродром находится довольно далеко от мутных пятен, — он ткнул карандашом в несколько значков, — туда практически невозможно подъехать, все окрестные дороги забиты машинами.

— А что с аэродромом не так? — уточнил я.

— Полосы перегорожены.

— Тут длинная полоса, — сказал я задумчиво, разглядывая гугловский снимок. — Как и где она перегорожена?

— Пока не знаю.

— Пусть слетают с базы, разведают, — сразу предложил я. — Там, где обычный самолет не сядет, вполне можно посадить «оттер». У нас есть как минимум два пилота, которые ими управляют. Нас… — я запнулся и поправился: — Энис и Ричард.

Ричард — это сменщик Насти, который прилетел сейчас на Базу в Грейт-Фоллз. Может, и еще есть, но эти двое точно летают. А в Баффало международный аэропорт, с несколькими полосами и широченными рулежными дорожками такой же протяженности, на них «джамбо джет» не посадишь, а вот тот же «оттер» — очень даже запросто.

— Как снимок сюда переслать?

— Самолетом, — поморщился Митч. — Других вариантов у нас пока нет.

— Но и гонки такой уж особой тоже нет, верно?

— Хорошо, я дам команду на ту Базу, пусть слетают на разведку. А вообще у нас рано или поздно должны появиться вертолетчики, на это вся надежда.

Митч — военный человек, а армия без вертолетов существовать уже не может. К ним привыкаешь, и даже мысленно заменить их чем-то другим просто сложно. Лично мне тоже сложно, но я в армии был рядовым, то есть планировать самому ничего не приходилось, а вот дальше до всего вынужден был своим умом доходить. Поэтому мне в чем-то и легче, наверное. Но вертолеты помню хорошо, потому что в Афганистане без них было никак и никуда. «Головастики» Ми-8 — они были вездесущи и незаменимы. Эх, сюда бы такой, да с каким-нибудь из тех пилотов. С теми, кто умудрялся держать машину на весу над пропастью во время разгрузки и погрузки, опираясь на уступ одним-единственным дутиком. И держать ее стабильно, как часть этой самой скалы.

— Ладно, давайте упорядочим. — Я перевернул лист блокнота и вписал первый пункт: — «Разведка аэродрома в Баффало», так?

— Верно.

— Пункт два: дать поручение аналитикам, пусть ищут более или менее крупные станции конной полиции, так?

— Годится.

— Разведать аэродром в Бондэри-Бэй — это пункт три, — продолжал я перечислять.

— Точно.

— И найти адреса компании «Инкас Армор», если такая в этой действительности существует.

— Правильно.

— И когда нам за результатами?

Митч задумался, затем сказал:

— Я с утра здесь буду, а задачи сейчас поставлю. С утра и подъезжайте. Что-то уже будет, я думаю, хотя бы адреса. И какая-то информация из Баффало.

На этом предварительно итог встречи и подвели, дальше пошли детали. Потом Митч заторопился, засобирался, сообщил, что ему пора в Лак-Ла-Биш, и вышел из «бриф-рума», на прощание предложив нам с Джоном отправиться дальше к Jeanny-The-Dyke, как, оказывается, эту самую Джинни все здесь и звали. Первое мое впечатление вовсе не было обманчивым.

Сейчас у Джинни никого не было, но вид у нее был крайне озабоченный — косматые брови нахмурены, маленькие серые глаза под ними сосредоточенно смотрят в экран, тонкие бледные губы плотно сжаты. Взгляд не изменился и тогда, когда мы с Джоном зашли в комнату. Разве что глаза с экрана переместились на нас.

— Что надо сделать? — Она даже на приветствия времени терять не стала, а сразу перешла к делу, решительно так.

— Машины. Средства связи. — Я тоже взялся не быть многословным.

— Средства связи, — повторила она, встала из-за стола и полезла в шкаф у стены.

Затем на столе появились две коробки. Думаю, что все заранее приготовила, так что она просто показала пальцем, кому из нас какую брать.

— Здесь планшеты, — сказала Джинни. — Во всех городах есть вай-фай, вот здесь, — она достала из одной коробки бумажку с отпечатанными цифрами, — пароль для входа и ваш номер. Все нужное в них установлено, в каждой коробке инструкция. Держите всегда при себе и просматривайте сообщения, телефоны у нас теперь только домашние, вместо мобильных вот это. Обещают даже что-то вроде сотовой наладить внутри городов, но пока до этого далеко. Что еще?

Я взял коробку с планшетом, потом вновь изрек вторую часть просьбы:

— Митч сказал, что мы можем получить машины.

— Можете. — Она решительно плюхнулась во вращающееся кресло за столом, которое жалобно скрипнуло под ее немалым весом. — Выходите из штаба, обходите здание против часовой стрелки. Там большая стоянка, на стоянке трейлер, в трейлере сидит Аарон, к нему и подходите. Предъявите ему ай-ди. Я предупрежу. Что-то еще?

— Все, пожалуй, — осталось мне только развести руками.

Надо же, какая скорость и эффективность. Даже не ожидал как-то. Попрощались и вышли на улицу.

— Туда, получается, — показал налево Джон.

— Пошли.

День уже вступил в свои права, солнце ощутимо припекало, а с полей тянуло запахом свежей травы. Я даже остановился и зажмурился, вдыхая этот воздух. Заодно подумал, что у меня до сих пор не возникло ощущения реальности происходящего. Это что, действительно новый дом? Мое место? Получается, что так, верно. Надо просто хотя бы осознать тот факт, что все — я уже никуда не еду отсюда. Я сюда буду возвращаться. Если у тебя есть место, куда ты возвращаешься, — то у тебя есть дом. Вот такая простенькая житейская аксиома моего собственного изготовления, в которую я верю на все сто.

И вправду, прямо за штабом оказалась еще одна стоянка, причем куда большего размера, чем та, что была перед ним. И на въезде стоял трейлер, на крыльце которого сидел и курил сигару очень немолодой дядька в зелено-желтой кепке «Джон Дир» и с седой бородой. При этом рядом с дядькой стояла, опираясь на борт трейлера, винтовка М14 с деревянным ложем.

Дядька нас уже ждал, похоже, поскольку, едва мы появились из-за угла, он встал и помахал нам рукой. Мне показалось, что он даже обрадовался нашему появлению, — заскучал тут в одиночестве, видать. А когда он пошел навстречу нам, я увидел, что он еще и заметно хромает, после чего решил, что мужику просто подобрали работу, где он и денег заработает, и слишком ушибаться ему не придется.

— Влад. — Я с ходу протянул ему руку.

Привык так представляться, но имя по-прежнему ненавижу.

— Аарон. Аарон, — представился он Джону. — Пошли, выберете себе что-нибудь.

Винтовку он не забыл, повесил вниз стволом на левое плечо в «африканском стиле», причем повесил очень сноровисто.

— Есть из чего?

— У меня тут что угодно, — с гордостью кивнул он, жестом словно бы охватывая все открывшееся нашему взгляду великолепие и изобилие.

Машин действительно было немало, на первый взгляд штук тридцать, не меньше. Исключительно пикапы и внедорожники, но тут вообще большинство именно таких, из-за климата и снежных зим. Кстати, на машинах были номера. Нет, не старые номера, а именно новые, с буквой впереди, четырьмя цифрами и аббревиатурой CLE. Cold Lake Enclave. Ты глянь, прямо цивилизацию пытаются восстановить.

Взгляд мой остановился на неновом, но вполне приличного вида белом пикапе «форд», который привлек взгляд заметно поднятой подвеской. На лобовом стекле легко смываемой краской написано «G 920, 38 в месяц». А ничего так, терпимо, если мои пэйчеки и дальше будут примерно такими же. А мне что-то подобное и нужно — я про лодку подумываю, а ее на трейлере таскать, так что такой немаленький пикап будет кстати. А на поднятой подвеске я еще и проеду почти куда угодно.

— Посмотрим? — спросил я Аарона.

— Никаких проблем, отличная машина, — махнул он рукой. — Можешь прокатиться, если хочешь. Пять и восемь литра «Ви-восемь», полный привод, салон сам видишь — тряпочный, зато пробег всего шестьдесят семь тысяч миль.

Ну да, для такого движка ерунда, считай что вообще не пробег. Проехаться надо бы.

— А ключ?

— Никаких ключей, здесь все переделали. Мой сын держит гараж на Пятидесятой в Грэнд-Сентере и переделывает все машины, что идут сюда, — добавил он с явной гордостью. — Ему военные платят, по их правилам машины с ключом выдавать не положено. Вдруг надо ехать, а ты ключ потерял?

Ну да, я согласен. И сын хорошо пристроился, похоже. И папку, наверное, уже он пристроил к этому делу, как раз сюда. Хотя, откровенно говоря, дед Аарон мне сразу понравился.

Я заглянул в салон — точно, светло-серая ткань, светло-серый пластик. Салон просторный и удобный, чистопородный американец. Ага, а вот и переключатель зажигания… мог бы сынок и поаккуратней что-то найти, а то просто плоская железяка из бывшего замка зажигания торчит вместо головки ключа. Ну да ладно, сойдет. Обмотаю ее потом чем-нибудь.

— Езжай, сделай круг по базе и возвращайся, — предложил Аарон.

Забора вокруг стоянки нет, так что ворот открывать не потребовалось. Я завел мотор, послушал его пару минут, наслаждаясь басовитым утробным звуком и убеждаясь в том, что работает он чистенько, затем поехал. Нормально. Все как и положено, увесисто и солидно, как на мостике яхты сидишь. Мотор мощный, крутящий момент что надо, управлять удобно. Выбрал высокий бордюр, легко вскарабкался на него, убедившись в преимуществах больших колес и высокой подвески. Отлично даже.

И в машине полный бак, к слову. Так что Аарон даже с Джоном не успел закончить, когда я вернулся и загнал машину на стоянку, твердо решив с нею больше не расставаться.

— Что? — повернулся ко мне хранитель автотехники.

— Беру.

— Тогда выгоняй ее со стоянки и иди в трейлер.

Ты глянь, он тоже времени на лишние слова не тратит. Деловые все вокруг — спасу нет.

Как он сказал, так я и сделал — выкатил с территории, выбрался из машины, только пошел не в трейлер, а вернулся к Джону, который вроде бы выбрал серый пикап «такома». Аарон его выбор похвалил, потом пошел с нами в трейлер, где уселся за стол и медленно, печатая одним толстым заскорузлым пальцем, ошибаясь и тихо ругаясь, вбил данные наших ай-ди в какую-то программу, после чего с заметным облегчением сказал:

— Сейчас договор будет, — и с ожиданием уставился на лазерный принтер, стоящий на маленьком столике сбоку.

Ничего не произошло, принтер стоял недвижимо.

— Выключен, — кивнул на него Джон.

— Как? — удивился Аарон. — Не должен, я его включал!

Джон вздохнул, перегнулся через стол Аарона и нажал на кнопку. Подмигнул зеленый светодиод, принтер зашумел.

— Я включал, — набычился Аарон.

— Они иногда сами выключаются, это же электроника, — с ходу сочинил я утешительную версию. — Это же не трактор, — показал я на его кепку.

— Точно, сынок! — обрадовался старикан. — Дерьмо эта вся электроника.

Тут из принтера выползли два экземпляра контрактов, которые мы с Джоном взялись читать. Ничего, сойдет, тут даже мелкого шрифта нет. Вместо номера моего счета номер моего ай-ди. Или это и будет номером счета?

Я положил лист бумаги на стол, выдернул ручку из стаканчика и подписал три экземпляра контракта.

— Забирай машину, — довольно кивнул Аарон и спрятал контракт в папку.

Глядя на его руки, я подумал, что он даже к обращению с бумагами непривычен. «Мне бы молот — я любого в своего перекую», — вспомнились слова из песенки. Точно, молот ему или баллонный ключ. Тракторный.

— Завтра здесь? — попрощался я с Джоном у машин.

— Да. Поеду в банк, чек обналичу.

— Давай, счастливо, — протянул я ему руку. — Я к жене пока, гляну, что у них тут на аэродроме делается.

На том и разошлись. Он на своем новом пикапе укатил в сторону города, а я поехал вдоль аэродрома, на другую сторону огромного «L», где в здании летной академии тихо пристроилась летная школа нового времени. Где начальствовала Настя, спасибо мне, такому умному, подсказавшему начальству, что следует делать с ее безусловными и неоспоримыми талантами.

Вообще места под школу хватало с избытком. У въезда в ангар вытянулся ряд небольших самолетов, в самом ангаре, сейчас открытом, тоже всего хватало. Одна «сессна» стояла чуть отдельно, явно подготовленная к вылету. И возле нее я увидел Настю, а также молокососа Барнаби, подавшегося в пилоты еще на базе, и еще несколько человек, в камуфляже и гражданском.

Там же, неподалеку от ангара, я увидел припаркованные машины и пристроил свой грузовик к ним. Настя меня заметила, помахала рукой — мол, подожди. Подожду, не вопрос, до пятницы я совершенно свободен, или как-то так выражался Пятачок. Или все же Винни? Уже забыл.

Так, там, похоже, предполетный осмотр отрабатывают, лететь пока никто не собирается никуда. Один ходит с чек-листом вокруг самолета, везде заглядывает, остальные на него смотрят и тоже заглядывают. Ну ладно, а я пока вокруг осмотрюсь — чего так просто стоять? Хотя мне тоже неплохо было бы «сессну» освоить, что ли… Ладно, надо будет напроситься. При здешних расстояниях и ничтожной теперь численности населения самолет становится первейшим транспортом, тут уже не поспоришь. Настя сказала за завтраком, что ей сразу двадцать курсантов прислали, и множество людей хочет учиться за деньги. Кто-то должен над полями летать и пестициды распылять, кто-то дороги патрулировать, кто-то что-то еще должен делать. А самолетов здесь много осталось, очень много, особенно малых, таких, какие и нужны.

Пошел неторопливо вдоль стены ангара, за поворотом нашел еще кучку самолетов. Опа — старые знакомые! «Фоксбэты», сразу шесть штук! Ну да, их же в Канаде собирали, почему бы им здесь не быть? Один, бело-синий, стоит чуть в сторонке, отдельно. К нему и подошел, оглядел, заглянул в кабину через прозрачный блистер — новеньким выглядит, совсем новеньким. Вот на чем с удовольствием взлетел бы, к слову, очень машина понравилась, спасибо за нее украинским инженерам. Интересно, для чего их так отдельно собрали? По цвету все разные — от черно-красных до оранжево-желтых. Оранжевые, наверное, в безлюдных местах лучше всего — проще искать, если что не так.

На меня поглядывали, но никто шляться у машин не мешал — заметили, наверное, что Настя со мной «в контакт вошла». Еще люди работали в ангаре, мощный пикап тащил куда-то небольшой самолет незнакомой мне марки. Дальше на аэродроме были видны три зеленых «геркулеса», сиротливо стоящих словно бы в надежде на то, что их кто-то когда-то поднимет в воздух, у следующего ангара пристроились два оранжевых «оттера» с красными оконцовками крыльев — собратья того, что летал на нашей Базе, тоже полярной раскраски.

За следующим ангаром, куда я неторопливо дошел, увидел несколько вертолетов, штук шесть. Пара совсем маленьких, два гражданских «белла» и два довольно больших военных, незнакомого мне вида. Серьезные такие, явно больше, чем Ми-8, насколько я тот помню. Ворота в ближний ангар открыты, и там вижу еще вертолеты. А вот на них летать пока некому, получается. Кстати, вот на таком бы большом — да на аэродром Баффало попробовать? Хотя нет, далеко дотуда, он просто не долетит, пожалуй. Туда, насколько я по карте смог прикинуть, где-то две с половиной тысячи километров отсюда, это если до базы в Ниагара-Фоллзе. А вертолет на сколько летит? Километров на семьсот? Где-то так, наверное, если большой. А может, и меньше, я не специалист, но точно помню, что такая дистанция для него непосильна без дозаправок.

Кстати, «твин оттер» тоже так далеко не дотянет, даже без груза… а как они на ту Базу смену возят? Есть промежуточная заправка? Ну да, в Грэнд-Форксе, в Северной Дакоте. Мне же Теренс говорил тогда, просто из памяти выпало. Там большая База.

Вертолетом бы — тогда плевать, насколько аэродром захламлен. Загрузить там его под завязку, прыгнуть на Базу в Ниагара-Фоллз, куда рукой подать, долетит как-нибудь, а оттуда уже частями вывозить сюда. Но лететь некому. И не на чем.

Но все равно надо подумать, даже над этим.

А может, мне самому научиться? Я смогу, я точно знаю. В смысле, не учиться самому — пусть учат другие, — а просто научиться. Ну вы поняли, короче. Вполне даже мысль, почему бы и нет? Я бы на небольшом вертолете мог тут по всем трем нашим городкам носиться. Самолетом управлять как-то научился — и вон сколько пользы принес. И мне от этих самолетов тоже сплошная польза была. И вертолет не помешает. И вообще мне летать нравится, если уж совсем честным быть.

Зашел в ангар, кивнул какому-то технику, тот кивнул мне. Остановился у небольшого вертолета с кабиной пузырем, с пятилопастным винтом. Заглянул в кабину — а классно так, все видно из него будет, стекло аж под ноги уходит, и приборная панель маленькая, как гриб на ножке. Четыре места. Нет, пять. Правда, сзади тесновато троим.

Так, вот надпись сбоку… «MD500E». Не знаю такого, однако что-то подобное, но вооруженное, стояло у нас на базе в Гарден-Сити. Правда, тот черным был, а этот ярко-красный с белыми расходящимися полосами. Тут вообще все летающее яркое. Почему? Думаю, из-за того что плотность населения здесь никакая, сядешь где-то на вынужденную — и такой яркий самолет или вертолет искать будет легче.

Та-ак… Сложным он вообще-то не выглядит, разве что циферблатов раза в два больше, чем в самолете. Ну да не страшно, я бы разобрался, запомнил бы где чего. Гением для этого быть не требуется.

— Я внутрь залезу, не возражаешь? — спросил я у техника.

Тот подумал секунду, затем махнул рукой. Я решил, что это знак согласия.

Открыл легкую дверку, вскарабкался в кабину, точнее — как в машину сел. Кресло удобное, все под рукой… ну и чего такого здесь суперсложного? Да научусь, без вариантов, никаких сомнений.

Взялся за ручку управления. А что, вполне удобно, рука на самом деле у себя на бедре лежит, надо будет только кистью двигать. Так, а вот этим рычагом мы наверняка будем подниматься и опускаться, его бы лучше под левую руку… так что мне лучше на правое сиденье. Вот так, ага, сразу куда удобней.

Нет, дай только научиться — и полечу. Однозначно.

Настя освободилась минут через сорок, оставив курсантов заниматься под руководством то ли техника, то ли еще кого-то. Я к тому времени из вертолетного ангара ушел, внаглую прихватив всякие руководства по этому самому «MD500E», которые и нес сейчас под мышкой. Встретились у входа в учебный корпус. Она подошла, улыбаясь, обнялись, поцеловались.

— Это что у тебя? — спросила она с ходу.

— Я решил податься в вертолетчики, — сознался я совершенно честно. — С самолетами наигрался, теперь туда хочу.

— Зачем?

— За тем, что их не хватает. И для меня это будет нужнее.

Она как-то совсем не удивилась, лишь слегка пожала плечами, убрала рукой с лица прядь волос, которую бросил ветер, затем сказала:

— Лети в Вайоминг. Или жди, когда наши первые пилоты вернутся. Только из них инструкторы…

— Других не ожидается, — усмехнулся я.

— Это уж точно. Если не провалится кто-то.

— И когда они вернутся?

Она задумалась, что-то подсчитывая, потом ответила:

— Первоначальный курс, до самостоятельных полетов — сорок часов. Потом шестьдесят часов практики с инструктором как с грузом, это интенсивная программа. Потом обучение по типу самолета еще примерно столько же. По прикидкам должны уложиться в шесть недель, они же целый день занимаются, с утра до вечера, и ничего больше не делают. Потом как-то должны полететь.

— И учиться я буду уже от них, так?

— Самого толкового сделают инструктором, — сказала она, хотя идея ее явно не вдохновила.

Но опять вспоминается поговорка про простую бумагу и гербовую. И как-то вспомнились фронтовые летные училища «взлет-посадка», выпускники которых редко на войне долго заживались. У меня дед по отцу так и погиб — окончил училище, прибыл на фронт, сделал два боевых вылета на «Яке». Потом похоронка. Впрочем, здесь не война… в основном, так что не все так печально.

— Ладно, ты во сколько заканчиваешь? — спросил я. — И когда у тебя ланч?

— Ланча нет, я здесь поем, а закончу в пять примерно. Все равно курсанты больше не выдержат, мы тут в интенсивном режиме занимаемся. А что?

— Ну как что? — удивился я такому вопросу. — Вечер вдвоем и все такое. Насладиться отпуском.

— После пяти, — был выдан краткий ответ.

— После пяти, — преувеличенно грустно кивнув, повторил я следом. — А до пяти что мне делать?

— Придумай что-нибудь, ты уже большой.

— А может… — я посмотрел на нее с сомнением, — найдем пятнадцать минут и темный уголок? Ждать будет легче.

— Здесь нет темных уголков. В темных уголках сам знаешь что заводится.

— Там заводится секс, — засмеялся я. — Ладно, ты мне вот что скажи: там у вас «фоксбэты» стоят в рядок, во-он там вон, — показал я пальцем.

— Белый с синей полосой — мой.

— Просто твой?

— Просто мой.

— А что ты раньше не сказала?

— А ты и не спрашивал. Забыла, если честно, я на нем практически и не летала, — махнула она рукой и неторопливо пошла как раз в ту сторону. — Когда вывозили сборочные комплекты, я просто сказала, что один заберу себе. Никто не возражал — самолетов много, пилотов мало. Заплатила только техникам за сборку. Хочешь воспользоваться?

— А можно?

— А что за проблемы? — удивилась она. — Бензин только купи — «авгас» здесь дороговат, его из Вайоминга везут, «Хаски Энерджи» не производит. А так бери и летай, если хочешь.

— Ладно, договорились.

— Тогда целуй и вали отсюда до вечера. Только честно целуй, чтобы все видели, понял?

Поцеловал как надо, протяжно и так, чтобы видели. Думаю, что видели.

Потом сел в машину и поехал.

Жизнь, просто жизнь, без всяких заварух и прочего, может быть странной. По крайней мере, ощущаться таковой. С непривычки. Когда она у меня была, нормальная-то, если считать с момента первого провала? Немного была в Захолмье, да и все. И теперь, когда я въехал в пределы Грэнд-Сентера, поймал себя на мысли, что делать мне просто нечего. Нет, найти себе занятие и вправду не проблема, но мне точно не надо ничего расследовать, ни от кого убегать, ни за кем гнаться и никого уже не нужно искать. Я просто предоставлен самому себе, и более того — я нахожусь в почти что нормальном месте. Это даже не малолюдный Гарден-Сити, где всего тысяча человек жила форпостом на окраине «индейской территории», это почти что заселенный городок. В который еще и новые люди продолжают прибывать. Я в штабе краем уха успел услышать, что с последней сменой больше ста восьмидесяти новых людей привезли с разных Баз. Не так уж мало.

И вот я вижу людей на улицах, машины на дорогах — и просто не знаю, что делать. А потом сообразил — шопинг! Елки-палки, я же вижу новые рекламные плакаты, уже от нынешней жизни. Объявления автосервиса, ресторана, бара, приглашение в торговый центр, где уже заново пошла какая-то торговля… черт, а вот именно туда я и поеду, раз реклама обещает все сразу в одном месте. Что мне нужно? А черт его знает. Все нужно и ничего одновременно.

Стоп… надо чек обналичить. А сперва в банк.

Банка было два — один в Грэнд-Сентере, другой в Колд-Лэйке, но счета они вели общие, это мне еще на Базе успели объяснить. Просто кому куда удобно, тот туда и обращается. Раньше это были отделения разных банков, но теперь они оба именовались «Хаски Кредит». И, понятное дело, владела ими компания «Хаски Энерджи». Кто бы сомневался.

Грэнд-сентеровское отделение «Хаски Кредит» расположилось в здании бывшего «Ти-Ди Канада Траст», что в самом центре городка, на углу Пятидесятой и Пятьдесят второй, как мне объяснили и где я его и нашел. Одноэтажное современное здание из желтого кирпича с большими окнами, которые были прикрыты мощными, явно новодельными решетками. У подъезда банка стояло несколько машин, как и все здесь — пикапы и внедорожники. Других на улицах и не видно. Интересно, как здесь зимой со снегом? Да неплохо наверняка, небось по самые крыши навалит. И, кстати, как мой «рэнглер» по снегу кататься будет?

В банке работали всего два человека — мужчина и женщина. Женщина лет тридцати, с длинным носом и почти без подбородка, что делало ее похожей то ли на крысу, то ли на птицу, и мужчина — полноватый, белый, рыхлый, рыжий. У мужчины на груди висел бэйджик «Питер Мэлли», а что написано у женщины, я прочитать не смог, потому что именно мужчина, старательно заулыбавшись, пригласил меня к своей стойке. На пистолет в кобуре никто внимания не обратил. Ну и хорошо.

— Открыть счет хотел бы, — сразу перешел я к делу, поздоровавшись.

— Ваш ай-ди можно увидеть?

Я вытащил из бумажника карточку и выложил на стойку. Мужчина быстро и сноровисто вбил номер удостоверения в компьютер, подождал секунду, кивнул и сказал:

— Текущий у вас уже открыт. Вы работаете на правительство, так что вам его сразу открыли. Хотите обналичить чек?

— Откуда знаете?

— А по времени, — улыбнулся он. — Смена на Базах, вы уже не первый сегодня, и вчера люди приходили.

— Точно, хочу обналичить, — подтвердил я, доставая сложенный конверт с чеком из сумки. — И… снять наличные, наверное. Карточки же не работают здесь?

Странно, но про карточки я так и не догадался до сих пор ни у кого спросить, а мне никто не рассказывал. Удивительно.

— Нет, карточек нет пока, — не удивился вопросу клерк. — Люди пользуются наличными. Позже что-нибудь придумаем, многие просят.

«Многие просят». Почему, интересно? Боятся носить наличные или карточка просто знак нормальной жизни? А черт его знает, я от карточек за последнее время совсем отвык. Пусть наличные.

— Дайте тысячу наличными, а остальное на счет.

— Как скажете.

К удивлению моему, купюры оказались пластиковыми, размерами с кредитку. Все одинакового размера и жесткие, разве что цветом отличаются и достоинством. На каждой номер. Ну да, а где им бумажные деньги печатать? А с пластиковыми проще, наверное.

— Скоро монеты будут, тоже пластиковые, — сказал Питер, пересчитывая карточки у меня на глазах. — А пока один джи — самая мелкая купюра. Иногда бывают проблемы, самую мелочь всем приходится оптом покупать.

Я покрутил в пальцах карточку в «Один Джи» — белый фон, золотая единичка, рядом с ней в кружочке заглавная G с двумя поперечными черточками, номер черным пропечатан. Вот пятерка, синяя, зеленая десятка, двадцатка красная и черные пятьдесят, еще и с окантовочкой. Нормально, сойдет.

Получил, расписался в расходнике, попрощался и вышел из банка, столкнувшись на входе с крупным парнем в камуфляже. Тоже с Базы, наверное, только с другой, я его никогда раньше не видел. Но мы, столкнувшись, сразу поздоровались. Похоже, что постепенно обретаются привычки жителей маленьких городков — таких, где все всех знают. Здоровайся на всякий случай с каждым, с кем встретился взглядом.

Вышел, пощурился на солнце, подумал, что надо бы переодеться во что-то гражданское, — надоел постоянный камуфляж за два месяца Базы. Верх, что ли, снять с машины? Лето накатывает во всей силе. Хотя нет, черт его знает, какое оно здесь, вдруг дождливое? Да и тварей никто пока не отменял — в закрытой машине к ним как-то попроще относишься.

Ладно, поехали по магазинам. Куплю себе что-нибудь, не знаю что. Просто для того, чтобы убедиться в том, что можно это сделать.

Городской молл «Три-Сити» расположился у северного выезда из городка, как раз за «Империал Инн», в которой поселился Джон. Не слишком большой одноэтажный торговый центр со стоянкой перед ним, на которой сейчас стояло десятка три машин. И даже люди входили и выходили из него, то есть все по-настоящему. Я пошел внутрь не сразу, сначала просто стоял у машины и глазел по сторонам, словно смакуя этот простенький, в общем-то, момент — я взял да и приехал в магазин. Как самый обычный человек в самом обычном городе. Вот взял и приехал. А вот этого в моей жизни и вправду давно не было. Скособоченный флигель «Уцененных товаров» на рынке Углегорска точно не в счет.

А тут даже автоматические двери работали, открываясь перед каждым входящим, только за ними была решетчатая стена, а за стеной будка охранника. И уверен, что это не от людей защита. От налета бандитов такая оборона не годится, а вот от тварей — в самый раз. От них и строено.

Внутри все было уже не так празднично. Большая часть старых вывесок, сверкающих и светящихся, уже отсутствовала, вместо них висели кустарные. Старую вывеску сохранила разве что аптека. Кафешка «Пицца Хат» была закрыта, вокруг еще много витрин пустовало. Ну и ассортимент явно отдавал достижениями мародерского искусства — тащили все, что только можно. Правда, в результате и выбор был огромным, хоть и несколько неожиданным. Опять же никакой сезонности, хочешь — майки, а хочешь — зимние парки. Что нашли, то и приволокли.

И все же молл работал. Был продуктовый, была одежда, был оружейный, был «все для выездов на природу». Заодно спросил, где хозяйственные товары, — отослали по другому адресу, но сказали, что это тоже все в продаже есть. Заодно просветили, что работает несколько автомастерских, что можно купить и машину, и лодку, и прицеп под нее — все можно. Так что я большой пикап не зря взял, наверное.

Достав из сумки планшет, нашел в адресной книге номер Насти, отстучал сообщение: «Двинул на шопинг. Что-нибудь надо?» Ответа не было — летает, наверное. Ну и ладно, разберусь сам.

Из одежды прикупил себе чего-то повседневного, к лету, несколько дисков со старыми фильмами, что-то из музыки, потом продуктов навалил целую тележку. Все очень дешево, но набрал как-то много. Потом прикинул к московским ценам «до провала» — вышло все же немного. И да, неплохая у меня зарплата, оказывается.

Когда катил тележку к машине, даже головой покачал, словно пытаясь отогнать видение: вернуться в унылую реальность. Но нет, все так и вышло, приехал в магазин и вышел с тележкой. Все как у людей. Разве что полиэтиленовые пакеты были с логотипом совсем другого магазина — их тоже где-то смародерили и сюда привезли. Да и плевать.

Посмотрел на часы — времени еще полно. Перекусить? Хотел бы с Настей вечером на ужин, лучше не наедаться, но время тоже надо убить. В спортзал? Ну точно!

Побежал обратно в молл, в спортивный, откуда вышел уже с пакетом всего, что нужно для зала. И это все есть. Решил только попутно продукты домой завезти и в холодильник выгрузить, благо дотуда рукой подать.

Если бы не автомат на соседнем сиденье, то и вовсе мирная нормальная жизнь, — но он немного впечатление портит. Спрятать? В сумку, например, как Настя? Спрячу. В спортивную. И если что, так в ней и буду с собой таскать. Вот так придумал.

 

3

— Как день провел?

— Здоровым образом! — погордился я.

Хорошо, что на Базе железом не манкировал, а то завтра все мышцы бы скрутило. Приналег сегодня, словно дорвался. Зал на авиабазе оказался отличным, большим и светлым, и занималось в этом зале всего четыре человека, если меня не считать, так что никто никому не мешал, ничего ждать не приходилось.

Потом, правда, как обычно и бывает, совсем оголодал, но, памятуя о предстоящем ужине, поехал просто в кофейню на берегу, ту самую, где Настя покупала печенье, называвшуюся «Пиканте Кафе», и выпил там две чашки отличного капучино с тем самым печеньем, глядя в окно на озеро. Наесться не наелся, но аппетит все же прибил, а то он каким-то аж волчьим уже стал.

А потом, совсем уже потом, часов в восемь, пошли out, как здесь принято называть выход из дома с целью развлечься. И не в «Стэйсиз», а чуть дальше, в клаб-хаус марины, в «Лэйк Сайд грилл», где получили прекрасный ужин, пусть и не слишком изысканный. Но салат был хорош, стейк вообще великолепен, бутылка калифорнийского вина выше всяких похвал, и крем-брюле на десерт… даже комментировать не надо. И место действительно выглядело как ресторан, а не как попытка такой изобразить, как было в Отстойнике. Тихая музыка, негромко говорящие люди вокруг, белые и зеленые скатерти на столах, прекрасное столовое серебро.

В общем, уходить даже не хотелось, сидели и сидели. И как мне кажется — не только мы одни.

— Хорошо тебе? — спросила Настя, отпив немного вина из бокала.

— Замечательно. Впервые поверил в то, что я с тобой дома. Не знаю насколько, но все же у нас есть дом, у нас есть озеро перед домом, есть лужайка, есть соседи…

— Лужайку постричь бы пора, — попыталась она вернуть меня на землю. — Если уж мы о лужайках, а то перед соседями стыдно, если мы еще и про них. Газонокосилка у меня есть.

— Постригу, — отмахнулся я, не давая сбить себя с умной мысли. — В выходные. В общем, у нас пока есть все признаки нормальной человеческой жизни достойных представителей среднего класса. В постапокалиптическом мире.

— А почему «пока»?

— Почему? — переспросил я. — Очень просто: ты помнишь, зачем нужны чужие федеральной власти? А здесь целый анклав чужих. Для нас анклав, если точнее, а для них, я думаю, это заповедник.

Настя вздохнула.

— Ты об этом ни с кем не говорил?

— Пока нет.

— Почему?

— Потому что меня федералы ищут в особом порядке. Слишком откроешься — рискуешь стать разменной монетой. Кто-то попытается что-то выторговать за наш счет. Люди разные, а когда их жизнь прижмет, они становятся еще… разнее.

Она пожала плечами, затем сказала:

— Не так уж трудно тебя найти. Хотя бы по маршруту до Вайоминга. Куда ты мог оттуда направиться? Только сюда. А ты даже имени не изменил. Ну и какой смысл так скрываться?

— Никакого, наверное.

Не знаю я, на самом деле, почему я пока еще ни с кем об этом не разговаривал. Скорее всего потому, что всегда в новом месте я пытаюсь понять местный расклад сил и только потом что-то делать. Кто тут главный? Владелец «Хаски Энерджи», никакого сомнения. А какой он? Что ему нужно? Какие у него планы? А черт его знает, не пойму пока. Вот и не хочу вылезать.

— Уоррен, — вдруг сказала Настя, словно прочитав мои мысли. — Он немолод. Если ты скажешь, что ему прибавилось жизни раз в десять…

— А если нет? Если не прибавилось?

— А Теренс тебе на твои вопросы ответил?

Да, от ответов Теренса зависит многое. Даже для него самого.

— Теренс прилетит в воскресенье, — сказал я. — И развитие рака у него все же остановилось.

— Этому может быть какая-то другая причина.

— Может. Поэтому я пока сомневаюсь, мне нужны другие подтверждения.

Теренс да, должен в этом покопаться. Он не просто обещал, ему это нужно больше всех с его раком. Если все то, что я просил его узнать, подтвердится, то… то да, время тогда для нас течет по-другому. И это становится моим капиталом. С чем, наверное, можно идти к Уоррену. Но это не значит, что надо вываливать ему все и обо всем, — все равно сперва весь разговор продумать надо и о самом Уоррене справки бы навести.

— И мы с тобой, — напомнил я. — Они хотят меня, но думаю, что они не знают о тебе. Узнают — захотят найти обоих.

— Чем это нам грозит?

— Чем угодно. — Я посмотрел в окно, на черного кота, неторопливо и важно переходящего дорогу. — Нас могут просто обменять. Федералы могут предложить Уоррену контракт, например. На закупку нефтепродуктов. И он нами расплатится. Это как вариант. Есть и другие варианты.

— И насколько они оставят в покое анклав, если те отдадут нас?

— Не оставят, я думаю, — ответил я честно. — Им нужна кровь, нужны сыворотка и вакцина. Я их не осуждаю, им надо спасать своих людей. Но участвовать в этой схеме спасения не хочется. По крайней мере в той роли, которая нам отводится по сценарию.

— А что делать им? — Настя кивнула куда-то за окно, подразумевая население городка.

— Не знаю. И они пока про это не думали. Они просто не знают.

— Надо сделать так, чтобы узнали. Как можно быстрее.

— Кто здесь вообще кто? Кто люди Уоррена?

— Мэр, — сразу сказала Настя. — Мэр Роджерс. Уоррен его просто назначил, когда город организовывался, первые выборы будут этой зимой. Дэйв Краусс. Дэйв близок к нему и даже живет рядом.

— Дэйв Краусс — наш «главнокомандующий». Ну да, разумно, если ты рулишь анклавом, то главный silovik, — я оттенил это слово акцентом, — должен быть тебе лоялен.

— Шериф Маклоски тоже его человек, выборы будут зимой. В принципе, все местное начальство в той или иной степени. Но тебе я рекомендовала бы подойти к Уоррену через Дэйва, он мне всегда казался прямым и честным человеком.

— Когда дела запутаны, прямота и честность могут оказать медвежью услугу, — вздохнул я. — Помнишь, как мы Ивана опасались? Как бы он по честности и прямоте своей чего-то не наворотил.

— Но ничего же не случилось после того, как он все узнал?

— Ну все он не узнал, предположим, — усмехнулся я. — До него довели в части касающейся, не больше. Впрочем, я и сейчас больше этого никому «доводить» ничего не хочу. В общем, надо обживаться здесь, но думать над тем, что делать дальше, если обжиться нам не дадут.

— А ты думал?

— Думал. Но ни до чего конкретного пока не додумался.

И думать ведь не хочется. Сегодня днем радовался как нетрезвый ребенок тому, что вроде какой-то дом у меня появился, тому, что осел наконец-то, а сейчас дошло, как все это может быть призрачно и мимолетно. Все здесь под угрозой, а мы еще и под двойной. И опять надо придумывать пути отхода, запасной аэродром и все такое.

А куда мы можем податься? Я не знаю. В Вайоминг? Если ненадолго. Любой нефедеральный анклав все равно от федералов зависим. Везде есть люди с Синдромом, и всем нужна сыворотка. Сыворотка есть у федералов.

А насколько вообще ее трудно производить, интересно? Нет, я просто интересуюсь, пока ничего серьезного. Ну например, этот анклав наладил добровольный сбор крови и производство сыворотки. Что это даст? Нет, а действительно, чего можно добиться?

Тот же Вайоминг станет куда менее зависим от федералов, так? И с теми же федералами можно будет договариваться. Если они захотят договариваться. Почему могут не захотеть? Потому, например, что у них сейчас монополия, и как следствие — они могут подчинить себе все организованные анклавы. Просто пригрози не поставлять сыворотку — и те будут согласны на все. А мы в таком случае можем монополию нарушить. И тем самым федералов сильно разозлить, и не просто разозлить, а вызвать у тех острое желание восстановить статус-кво.

Но все это становится актуальным лишь в том случае, если технология производства вакцины и сыворотки станет доступна чужим. А если не станет, то… то все понятно, в общем.

А что я могу в этом случае сделать? Да ничего, на самом деле. Могу прикинуть маршрут отхода, не более. И этим следует заниматься прямо сейчас. Не впадая в истерику, но просто не забывая.

Ладно, хватит самим себе настроение портить, у нас все же семейный выход в свет.

Причем именно выход, а не выезд, потому что домой пошли пешком. Тут все же рукой подать, пять минут ходу вдоль озера. Обнял Настю за талию, притянул к себе — и так пошли. Жаль только, что завтра не выходной, сейчас бы еще и любить друг друга до середины ночи, и с утра пораньше не вставать.

 

4

Встал невыспавшимся, но счастливым и довольным жизнью. Даже, несмотря на тяжесть пробуждения, заставил себя одеться и побежать вдоль берега. Мрачные вечерние мысли испарились тем же вечером, а солнечное утро добавило оптимизма и уверенности в том, что не пропадем. Придумаем что-нибудь, никуда не денемся. Привыкли уже придумывать и выкручиваться.

С озера ветерок свежий, листья деревьев шелестят. Мягкие подошвы кроссовок размеренно топчут асфальт, пружинят. Думаю лишь о том, чтобы руки и плечи правильно работали, а то есть у меня привычка их напрягать не по делу, причем неконтролируемо. Словно с сумкой на плече бежишь, еще со службы такая пошла. А вот когда сам за собой приглядываешь, то все нормально, чистое здоровье получается, а не бег. Кстати, ребра в тех местах, куда в пластину пули прилетели, до сих пор побаливают, но терпимо — и бегать можно, и штангу жать.

Когда уже после завтрака выехал в сторону авиабазы, уже поймал себя на ощущении абсолютной нормальности происходящего. То есть житейская рутина начинает появляться. Как рутиной обрастешь, так ты точно дома, это я для себя давно уяснил. И нет ничего такого уже, что резало бы глаз, как в Отстойнике, с его мрачностью и убогим бытом. Все вокруг… обычное, какое и должно быть.

Машины на дороге, быстро заполняющаяся стоянка у штаба — все как надо, как должно быть. Остановился, убедился в том, что сумка с Р90, стоящая у пассажирского сиденья на полу, закрыта и в глаза не бросается. Тащить автомат в штаб не хочется, там никто их не носит, и оставлять в машине на виду неохота. Равно как и ездить без него. Так что вот так.

Ладно, все, теперь надо в деловой режим входить, потому что дел выше головы. Это у остальных неделя чистого отдыха, а у меня так не получится.

Джон уже был в штабе, сидел в «брифинг-руме» и играл со своим планшетом. Ну да, я тоже, как время будет, накачаю туда всяких шариков и судоку, никуда от этого не денешься. И тоже буду играть в ожидании чего-то. Кстати, надо ноутбуком обзавестись, для работы, мой ведь сгорел возле Рапид-Сити, что в Южной Дакоте, когда местные подожгли мою машину.

— Митч здесь уже? — Я посмотрел на часы.

— Пока не видел, — покачал головой Джон, не отвлекаясь от игры. — Но мы рановато.

Это да, еще минут пятнадцать до официального начала рабочего дня. Сел поближе к окну, взялся глазеть на аэродром. Но глазел недолго: появился Митч, а с ним две женщины, одна совсем молодая, очень светленькая и довольно симпатичная, вторая постарше, с худым и, пожалуй, слишком морщинистым для ее возраста лицом. Видно, что не старая, а сетка у глаз, складки у рта, складки на лбу. Мимика слишком активная?

— Влад, Джон, — представил Митч нас, — Мэри, Кирстин, — это уже женщин.

Кирстин звали молодую. Пожали друг другу руки. Потом расселись за столами, разложили бумаги и блокноты.

— Что у нас есть? — Митч повернулся к Мэри.

— Мы нашли компанию по производству бронеавтомобилей. — Она выложила перед собой листок бумаги. — Называется она просто «Инкас», не «Инкас Армор». В открытых источниках есть упоминания о том, что они получили контракт от канадской армии на производство MRAP, но успели что-то поставить или нет — никакой информации. Производство находится в Торонто, там же, судя по всему, складировалась продукция. Но есть дополнительная информация. — Мэри посмотрела каждому из нас в глаза, словно желая убедиться, что мы и вправду ее слушаем. — Все подобное имущество переправлялось сразу же в Афганистан. И вся переправка шла через базу ВВС в Трентоне, где базировался четыреста двадцать девятый транспортный эскадрон. Это совсем недалеко от Торонто, — добавила она вроде как в утешение.

— То есть выходит, что если эти машины есть, то они могут быть в одном из этих двух мест?

— Если они попали на базу Трентон, то их могли взорвать вместе с другим имуществом или угнать, — пояснила она. — Поэтому рассчитывать лучше на то, что они остались на заводе. Есть фото машин, мы распечатали. — Она толкнула в нашу сторону несколько листов бумаги с фото.

— Хм, — сказал я, разглядывая фото массивных и явно бронированных машин серьезного вида. — «Инкас Эй-Пи-Си Эл-Эй-Пи-Ви». Выглядит серьезно. Кстати, а почему башни без пулеметов? Или что там планировалось?

— У завода нет лицензии на производство вооруженной техники, — пояснил Джон. — Обычно. Поэтому они монтируют круги и башни, а вооружение устанавливают уже военные. Никаких проблем, там вся подготовка сделана.

Машины на фото были двух видов. Синие — видать, для полиции, без башни и с кузовом-«пятидверкой» — и защитного цвета, военные. Эти как раз с башней, но сделаны как пикап, сзади просто кургузый кузов ящиком. Может, и удачная идея, кстати.

Характеристики тоже распечатаны. Заявлено, что держат взрыв под днищем, обстрел из пулемета, причем пулями с сердечником, в упор. В основе шасси «хэви дьюти» от фордовского грузовика, так что еще и с ремонтом не должно быть особых проблем, запчастей наверняка много. Если эти машины и вправду есть, не улетели в Афганистан и не уничтожены на военной базе.

— Все, больше информации по этой теме у нас нет, — заключила Мэри. — Дальше сами решайте.

Но вообще это что-то. Если бы удалось добыть машины как на фото, то мы бы могли очень неплохо усилиться. Башня на них под крупный калибр рассчитана явно, а я точно знаю, что пулеметы М2 у нас есть, причем довольно много. И тогда у нас действительно будет все для создания таск-форса. И мы можем начать портить жизнь бандам.

— Да и так неплохо, — признал я. — А что по конной полиции?

— Есть что-то интересное, — заговорила уже Кирстин. — В Форт-Мак-Мюррее была открыта большая техническая станция конной полиции, для контроля за северными территориями. Контроля с воздуха в основном.

— Это же совсем недалеко, так? — сразу же оживился Джон.

— Так, — кивнула Кирстин. — Что важно — город почти не мутный, тварей немного, люди там уже были.

— На аэродром заглядывали? — сразу уточнил я.

— Нет. Но заглянуть можно.

— Можно и пролететь сверху, — пожал я плечами. — Сколько дотуда?

— Двести пятьдесят километров.

— Черт, да я прямо сейчас возьму «фоксбэт» и туда слетаю! — Я даже подскочил на месте. — Сяду прямо на аэродроме и огляжусь вокруг.

— Я с тобой, — тут же заявил Джон.

— Тогда туда-обратно не долетим, если вдвоем. Одного дотянет.

— Там заправимся, — возразил он. — «Фоксбэты» же и на обычном бензине могут, так?

— Ну… да, могут, — согласился я. — Ему много и не нужно, все можно на аэродроме найти.

— Так в чем дело?

— На аэродроме могут съесть, например. Или что-то еще случится.

Митч поднял руку, прерывая наш спор:

— Давайте об этом позже. Что еще есть? — обратился он к женщинам.

— По нашей информации не эвакуировалось и не уничтожалось имущество канадской береговой охраны. Вывезли только оружие, но, похоже, осталось много всего. Вот здесь, — она вложила пачку распечатанных листов, — то, что нам удалось собрать. Могут быть ошибки, но мы установили, что где базировалось раньше. Есть самолеты, вертолеты, какая-то специальная техника.

Она подвинула бумаги ко мне, я быстро пробежал по ним глазами. Ну хотя бы список вертолетов впечатляющий, причем перед некоторыми стоит упоминание о том, что это «ледовая разведка». Как раз то, что нужно? Надо думать.

— Спасибо, это надо изучать.

Ну да, дальше мы будем говорить о другом, а в армии обычно каждый вопрос обсуждается лишь с тем, кого он непосредственно касается. «Доводится в части касающейся», как я уже не раз говорил.

Самолеты для наблюдения за большими территориями — тоже неплохо. Те самые «пилатусы», наверное. Если дамы ничего не напутали. Но тут недалеко, рукой подать буквально, надо просто метнуться и проверить. Я бы просто с утра завтра и полетел.

Или все же с Джоном лететь и заправиться там? Одному все же страшновато, хорошо, когда кто-то может сзади прикрыть. Да, пожалуй что с ним. И вообще там видно будет, может, вдвоем мы еще что-то умное сможем совершить. Или одному — тогда можно вернуться, если даже с воздуха что-то на земле не понравится. Твари там или разбойники какие — развернулся и улетел. И вернулся «в силах тяжких», например. А с Митчем в любом случае придется садиться.

Ой, кто бы подсказал, как оно правильно…

— Ладно, по остальному, — Митч вернулся за стол. — Еще вчера дал задания на базы слетать на разведку. Над аэродромом Баффало и на Бондэри-Бэй. Фотографий еще нет, пересылать нам теперь их нечем, но есть устный доклад. — Он открыл свой перекидной блокнот с голубоватыми листами. — Аэродром в Бондэри-Бэй чист, посадка возможна. Ближайшее мутное пятно от него примерно в пяти километрах, на окраине Сюррея. Твари в окрестностях замечены, но специально к аэродрому их явно не тянет. Проблема в другом: там весь этот Сюррей покрыт пятнами. Знаем по опыту, что если в таких местах тварей приманить, то они просто пойдут валом.

Ну да, я тоже знаю. А то я с Федькой в Отстойнике на мародерку к самой Тьме не катался. Если Тьма тебя засекла, а засечет она обязательно, то с каждой минутой находиться на месте будет все опасней и опасней. Поэтому если в такие места соваться, то быстро. Вошел, схватил что надо — и немедленно сваливаешь. Так что пойдут твари, точно пойдут.

— А просто так сесть в давно простоявший самолет и улететь не получится, верно? — Митч посмотрел на меня.

Я просто пожал плечами. Не получится, понятное дело, для начала надо будет хотя бы ключи найти… или…

— Джон, у полицейских самолетов ключи есть?

— Нет, — покачал он головой. — Их обычно не воруют, — добавил он, усмехнувшись.

— Ну хоть в чем-то проще.

И намного дальше, чем в Форт-Мак-Мюррей. Между делом не слетаешь.

— Дальнейшие действия?

— Все дальнейшие планировать надо, — ответил я Митчу. — Знаю только то, что полечу в Мак-Мюррей. Не завтра, разумеется, это я вроде как погорячился, мне надо хотя бы с другим самолетом освоиться, а в понедельник хотел бы вылететь.

— Конкретно зачем?

— Оценить обстановку с воздуха. Если с воздуха выглядит не слишком опасно, то посадить машину на аэродром, найти самолеты конной полиции, примерно оценить состояние.

— Может, есть смысл взять «сессну», например, и слетать на ней группой? — спросил Митч. — Или даже «оттер»?

— «Сессну» труднее посадить, если аэродром захламлен. И даже «оттеру» требуется какой-то пробег, а «фоксбэт» садится буквально на пятачок.

По ходу дела опять вспомнился вертолет. Вот бы на чем лететь, никакой ведь проблемы с посадкой. И лететь можно группой, если вертолет достаточно большой. Быстрее бы, что ли, вернулись из Вайоминга наши первые вертолетчики. В командировку на обучение туда уехать уже не получится, я здесь нужен. И, кстати, хоть одного летуна нам бы в такс-форс, очень пригодится.

— Тогда летите группой, посмотрите сверху, и если полоса забита, то потом возьмешь «фоксбэт». — Митч выразительно положил ладонь на стол, явно для того, чтобы помочь мне не перепутать приказ с просьбой. — Вылетайте в понедельник, как решили. В понедельник же привезут фотографии с аэродрома в Баффало. Много фотографий, можно будет планировать рейд. Вернетесь и засядем здесь.

Джо уехал, я остался на аэродроме. Пошел убедиться в том, что наши машины никто с общими не перепутал и никуда не задвинул, но все было на месте. Где поставили их тогда, там они и стояли. Познакомился заодно с неким Томми, который был здесь кем-то вроде зампотеха, а раньше возглавлял дилерский центр «Джон Дир» как раз в Грейт-Фоллзе, только в другой действительности, то есть близко был знаком с тракторами и комбайнами, а теперь вот переключился на военную технику. Томми был высок, толст, белолиц и румян, говорил высоким сипловатым голосом и сильно потел, но в общем произвел впечатление толкового и знающего свое дело мужика.

Наши «джи-вагены» и пикапы стояли в рядок, прижавшись к стене ангара. В кузове одного из пикапов возвышался солидного размера генератор, который мы привезли из Монтаны с собой. Генератор нам еще понадобится, это я точно знаю. Нам давно стоящие машины заводить, нам, возможно, придется вскрывать двери и стены, так что инструмент надо будет запитать, в общем, одна машина так «генераторной» и будет. И, кстати, если в Мак-Мюррее я что-то путевое найду, то это и будет первый выезд для вот этой самой группы. Вот с этим самым генератором.

Что еще надо? Надо бы что-то вроде крепкого автобуса нам, вот что. Потому что, возможно, придется везти с собой специалистов. Или летчиков. Или кого-то еще, кто потом, например, сядет в самолеты и улетит, так что их бы обеспечить одним водителем и разом привезти. Кстати, я ведь большую стоянку «скулбасов» видел, неужели там лишнего не найдется? Американские школьные автобусы знамениты своей прочностью и неубиваемостью, так что это то, что нам и надо. И покрасить, потому что светить желтыми бортами не всегда уместно.

Ты гля, на ходу идеи генерирую. И эта не самая неудачная.

В общем, отпуск начался как надо. Сначала выбил помещение под таск-форс. Здание штаба базы было заполнено почти наполовину, хотя самих штабных хорошо если десяток человек набирался. Просто сочли удобным стянуть сюда всех, от самого штаба до караулки, так что штаб превратился в некий пункт дислокации. Для нас нашлась довольно просторная комната с полудесятком столов, за которыми раньше, похоже, сидели штабные люди, глядя в компьютеры. Компьютеры остались, работали и даже были объединены в сеть.

Потом я узнал, где можно добыть стальные шкафы под оружейку, которую планировалось устроить в той же комнате, потому что экипировка и оружие у нас сплошь свое будет, но как их доставить сюда… в общем, надо ждать людей из отгула или вызывать. Вызывать все же идея не очень — эта неделя всеми желанна, и ждут ее с нетерпением, так что поломать весь отдых будет как минимум неразумным для командира. Начинать надо все же не так. Тем более что реальной спешки нет.

Так, теперь личный состав. Понятно, что надо начать и что-то сделать, но тянуть с этим тоже нельзя, пусть командование думает об этом и пусть у него голова болит. А мое дело доложить и ждать решения. Обратился к Митчу, тот «принял к сведению». Хорошо, мяч на его половине поля, а мне пока только напоминать надо.

Автобус. С ним оказалось совсем просто — все решила Джинни Дайк: сняла трубку телефона, позвонила в мэрию, оттуда сообщили, что могу забрать любой из автобусов, кроме тех, что забирать нельзя, но именно забрать, потому что свободных людей нет и перегонять придется самому. Автобусов я не водил, но решил, что от грузовика они мало должны отличаться. Поэтому меня на дежурном «джи-вагене» добросили до самого Колд-Лэйка, на ту самую стоянку, что я заметил в первый свой вечер здесь, и высадили на обочине. Машина, рыкнув дизелем, развернулась и умчалась в сторону базы, а я остался на месте, оглядываясь и пытаясь сообразить, в какую сторону мне идти.

Да, лето, жарко уже. В форменной камуфляжной куртке навыпуск даже жарковато, хочется майку надеть или что-то подобное. И на ноги что-то полегче вместо форменных зеленоватых высоких ботинок. Ну да ладно, сам же служить вписался, вот и ходи как все. Даже Настя в таком ходит, потому что формально она тоже военнослужащая здесь, так что нечего.

Мимо проехал полноприводный «шеви» в полицейской раскраске, за рулем сидел человек в форме. Мы встретились взглядами, и он, заметив это, вежливо кивнул, ну и я ответил тем же. Вспомнил, что шериф в городе есть, а если есть шериф, то должны быть какие-то его помощники. Интересно, кто это был — босс или кто из его людей? Но сам вид полицейской машины для меня как еще один знак нормальности окружающей жизни. Может, все же наладится здесь как-то все? Хотелось бы, как бы мне этого хотелось. Устал я куда-то бежать и от кого-то убегать. Немногого ведь хочется, совсем немногого — просто жить с любимой женщиной и никому не мешать. И чтобы нам не мешали. Такое вот простое и понятное желание, почему бы ему не сбыться? Дорогой Санта…

Так, ладно, к делу. И кого где искать здесь? Что тут? Вон тот ангар слева — явно мойка автобусного размера, с вращающимися щетками, но там нет никого. Вот еще ангар, туда вроде бы дверь открыта. Если я все правильно понимаю, то конторка главного должна быть где-то внутри. А, стоп, нет, вон вроде как офис с фасада, окна вижу. Туда и попробую.

От асфальта дороги к дверям вела выложенная бетонной плиткой дорожка. Простенькое дощатое крыльцо скрипнуло под ногами. А решетки на окнах здесь изнутри — почему, интересно? Да потому что окна наружу открываются, тут же сообразил я. Стучаться не стал, просто потянул дверь, она открылась, запустив меня внутрь.

В офисе никого не было, но в пепельнице дымилась сигарета, а в воздухе висел запах табака. Окна открыли бы, что ли, а то как в курилку зашел. На хлопок двери откуда-то сбоку появился среднего роста пожилой мужик с бородой, худой, сутулый и жилистый, одетый в замасленную красную майку и синий, такой же замасленный, рабочий комбинезон.

— Ральф? — Я глянул в бумажку, прежде чем спросить.

— Ральф, — кивнул он, протягивая руку. — Ты за автобусом?

Рука замасленной не была, хотя я почему-то ожидал, что она будет соответствовать комбинезону.

— Да, за ним, Джинни сюда звонила.

— Она со мной говорила. Пошли. — Он не оглядываясь пошел к выходу, так что мне осталось только последовать за ним.

Из двери он свернул сразу налево, выведя меня на стоянку с полутора десятками желтых, архаичного вида автобусов.

— Выбирай. Те, что уже в деле, стоят на другой площадке, а отсюда все можно брать. Вот эти, которые короче, полноприводные, — он показал на пяток автобусов, стоявших одним рядом, — а вот эти, длинные — с задним. Тебе что нужно?

Ну у меня как бы и выбора нет.

— С полным. Кстати, почему они разные?

— Какие-то дети были из города, каких-то развозили по фермам, — даже не обернувшись ко мне, ответил Ральф и направился к крайнему автобусу. — Зимой здесь дороги часто заносит, а детей туда едет меньше. Поэтому автобусы короче, а привод полный. Залезай, — добавил он, открывая водительскую дверь и протягивая ключи.

— А ты сам откуда?

— Из Колд-Лэйка, — ухмыльнулся он. — Только не этого.

— И… как? — заинтересовался я. — Разница большая?

— Почти никакой. Только у моего дома цвет неправильный, и жил там кто-то другой, а не я.

— Ты глянь, — изобразил я удивление.

— И мебель моя, но стоит по-другому, — добавил он. — В нем и живу.

Интересно, а мой дом под Москвой в этом мире есть? А если есть, то кто там жил? Хотя нет, я его когда построил? В девяносто седьмом, так? А местная версия меня когда в Америку уехала? Позже ведь, по документам получается. Мог существовать. Пожил там, потом продал, когда уезжал. Как-то так.

Но вот ручаюсь, что здешней копии Ральфа все же не существовало. Иначе не был бы я таким уж уникальным в этом мире, мне еще Люси тогда, при первой проверке, проговорилась о том, что никто из чужих по местным базам данных не проходил. Мир похож, но все же люди другие. И только у меня был дубль.

— А остальное?

— Все почти так же, — задумался он. — Бар называется по-другому, у таун-холла главный вход на другую сторону, офис шерифа на другой улице… еще что-то — немного, в общем.

— А работал где?

— Да здесь же и работал, — засмеялся он. — Я как домой вернулся. Только автобусы немного другие и въезд на мойку был там слева, а здесь справа. Ну и так, по мелочам. В офисе все по-другому стояло, но я подвинул как мне привычно. Ладно, ты про машину что-то скажи.

— Нормально вроде. — Я попрыгал на непривычно высоком пружинящем сиденье.

Если за рулем сидеть, то грузовик как грузовик. Встал, прошел по салону, сопровождаемый Ральфом.

— А почему школьные автобусы такие одинаковые все?

— Ну… на дороге сразу узнают. — Ральф почесал в затылке. — Стандарты безопасности очень жесткие у них. Тут же прямо силовой каркас, — показал он сперва на потолок, потом на стены. — Видишь? Специальные тесты на столкновение и переворачивание. Обязательная аварийная дверь сзади, — подойдя к двери, он повернул большой красный рычаг и открыл ее. — Много чего. Междугородные автобусы уже до таких требований не дотягивают, эти специально под перевозку детей делали.

Ну да, детей. Детей у чужих нет. И даже не проваливались, к слову. Ни единого ребенка здесь не видел. Что, дети в темные места в своих мирах не залезают? Да я сам обожал в кладовке и шкафах прятаться, причем любил полную темноту. Иногда до-олго там сидел, силясь разглядеть свою собственную ладонь, поднесенную к носу, и в глубине души не верил в то, что действительно может быть настолько темно, что вот сам себя в нос пальцем можешь ткнуть, а пальца не видишь.

Но нет, не проваливаются сюда дети. Странно, что я до сих пор об этом не задумался.

В общем, поболтал с Ральфом еще немного, узнал, что он ходит в спорт-бар в «Империал Инн», и если он мне зачем-то понадобится, то я его могу найти там почти каждый вечер. И сразу Отстойник вспомнился, где множество людей пило по-черному от мрачности и безысходности окружающей действительности. А здесь вроде бы меньше, нет? Хотя бы пейзаж и всякие удобства к таким депрессиям не располагают. А вот местные в Гарден-Сити пили, только на их месте я бы, может, и вовсе спился в один момент. Хотя нет, я на их месте сам себе в голову пулю пустил бы, вот так вот.

Ничего подписывать и заполнять не понадобилось, Ральф просто отдал мне ключи. Подогнал сиденье под себя, послушал заведенный дизель, поправил зеркала — да и поехал. И вправду как грузовик на ходу, никакой разницы. А что-то опасался поначалу — мол, автобусов не водил до сих пор, могу напортачить. Нормально.

Разгоняться не стал, спокойно доехал до базы, а там прирулил к ангару, в котором стояли наши машины. Отыскал Томми, попытался сразу договориться о перекраске автобуса, но тут уже нашла коса на камень — затраты, сами они ничего не красят, так что командование должно скомандовать, как ему, командованию, и подобает. Ладно, поговорю позже с Митчем.

Потом просто какая-то рутина пошла — вроде и ничего серьезного, но заняло все время. Одно, другое, оглянуться не успел, как уже рабочий день к концу подошел. Заодно обзавелся бесплатным лэптопом, он мне вроде как для службы нужен. Включился с ним в сеть и по внутренней почте отослал список потребного Митчу, обо всем — от приказа на покраску автобуса до набора пополнения. Вот так, молодец, теперь пусть начальство думает.

Ну что, все же два выходных у меня есть? Завтра суббота. Е-мое, можно же с утра не вставать, на Базе в Монтане выходных не было, каждое утро вставал как… штык. Да, штык.

На стоянке было людно, люди останавливались у машин, говорили о чем-то, что никак было не отложить до понедельника, например. Я еще ни с кем толком не познакомился, так что говорить было не с кем. Сел в пикап, завелся, отстучал на планшете сообщение Насте о том, что еду домой, и моргнуть не успел, как пришло ответное: «Уже дома».

Вообще замечательно.

 

5

Суббота и вправду была субботой, ленивой и очень сонной с утра. Я даже на утреннюю пробежку плюнул, настолько хотелось лениться и ничего не делать. Настя встала раньше меня, и снизу, с кухни, тянуло запахом свежесваренного кофе. Шторы в спальне были раздернуты, и летнее солнце ломилось в комнату со всей своей силой.

Все же встал, завернулся в халат и спустился вниз, обнаружив на стойке в кухне корзинку с шоколадным печеньем.

— Доставка, — пояснила Настя, сидевшая за стойкой. — Еще горячее даже.

У нее вид был вполне проснувшийся и умытый, в отличие от меня, помятого и сонного.

— Отлично! — одобрил я появление печенья, после чего открыл кофемолку и насыпал оттуда молотого в металлический фильтр. Попутно ухватил печенье, откусил — ну отлично, что тут скажешь.

— Что мы сегодня делаем? — спросила Настя.

— Ну, — я задумался, — планирую проснуться окончательно, это для начала. Думал сходить в марину и узнать, как обзавестись лодкой. Попутно узнать, что здесь с рыбалкой. И что с охотой… где это узнать, к слову, ты не в курсе?

— Про охоту? Ты действительно собираешься охотиться?

— Какая-то проблема с этим?

— Нет, просто в чем смысл?

— Смысл в самой охоте.

— Я не знаю, мы же не умираем с голоду, нет? Тогда зачем стрелять животных?

— Ну считай меня другим животным. Животные друг друга жрут, и я их тоже буду. Как-то так. Лишнее мясо не помешает, и бродить по лесу тоже удовольствие.

Странно, никогда мы раньше об этом не говорили. Я всегда охотился, но в Отстойнике было не до этого, так что тема не возникала. А тут на тебе, Настя заметно недовольна.

— И кого ты собираешься стрелять?

— Я не знаю, кто здесь водится. Белохвостый олень наверняка должен быть. Лось, но лося нам не съесть, пожалуй. Птичья охота должна быть. Может, кабан? Пейзаж для кабана подходящий вроде как.

— Мне нравятся олени, я не хочу их есть.

— Оленина вкусная. Кстати, а корову, стейк из которой мы ели намедни, тебе не жалко?

— Нет, не жалко, корова не похожа на Бэмби.

— Олень тоже не похож.

— Похож, — категорически заявила Настя. — Олень похож на Бэмби, и я не хочу, чтобы ты стрелял оленей.

— А кого тогда можно стрелять?

— Кабанов своих стреляй. Или птиц. Ненавижу птиц.

— Это почему? — поразился я.

— С детства. У бабушки в деревне были куры, я всегда их боялась.

— А ела?

Она даже удивилась такому вопросу:

— Ела, конечно. Наказывала, можно сказать, за свой страх.

— Хорошо, я обдумаю ваше заявление, — ответил я совершенно искренне.

Нет, если нельзя олешков стрелять, потому что Бэмби, — ну ладно, обойдусь как-нибудь, хотя оленина действительно вкусная. Начну тогда с рыбалкой пока разбираться, удочками в «Три-Сити» торгуют, я сам видел, а заодно всякими блеснами и воблерами, а озеро вон, прямо за окном, я на него смотрю, так что с этим проблем быть не должно.

Лодка. Вот только лодка нужна, хочу лодку. Я вообще, похоже, не столько саму лодку и эту самую рыбалку хочу, сколько признаков нормальной жизни. Полицейский в полицейской форме на улице — один из таких. Возможность в выходной день отправиться на рыбалку на лодке — тоже. На нормальной такой лодке, чтобы хороший мотор сзади и тент от дождя натянуть можно было. Здесь такие есть, я видел. Вот ее иметь — признак того, что ты осел, а не на чемоданах живешь. Понимаю, что сам себя обманываю и все проблемы еще впереди, но хотя бы так, сейчас вот именно, пожить бы по-человечески. Я ведь вообще не любитель приключений — если я в них и лезу когда-то, то исключительно с практическими целями, для того чтобы обогнать жизнь, за счет риска, может быть, но вскарабкаться наверх, а вовсе не потому, что у меня характер такой. Характер у меня как раз требует шоколадного печенья, горячего кофе и удобного халата с утра. Кто бы что обо мне ни думал.

— А ты что собиралась делать?

— Я собиралась убирать, — Настя посмотрела на меня так, словно я ее это делать заставлял, — и стирки гора.

— Тогда я пока в марину сбегаю, не возражаешь?

Она явно собиралась меня припахать к чему-то общественно полезному, предложить постричь газон хотела, возможно, но в последний момент передумала, просто рукой махнула. Иди, мол. Потом сказала разве что:

— У меня порошок для белого закончился, скатайся в магазин сначала. И потом меня на обед выведи.

— На обед, который ланч или обед, который ужин? — попытался я свести вместе понятия.

— Который ланч.

— Deal.

На самом деле до времени ланча оставалось не так уж много, так что я зашевелился быстрее. И через полчаса уже ехал на своем грузовичке в сторону Грэнд-Сентера. Играла музыка, я все больше и больше становился любителем кантри, в открытое окно задувал теплый ветер, воздух был свеж и пахло травой с полей, а в этих полях были трактора, и вдруг как шилом в позвоночник кольнуло, ледяным таким шилом, мерзким и знакомым до этого самого омерзения. И я просто свернул на обочину, остановившись.

Где?

Прикрыл глаза, прислушиваясь к внутреннему радару, повернул голову туда, куда тянула невидимая нить, открыл.

Точно, вон оно. Черная низкая тварь, бегущая через поле, сотнях в трех метров от меня. Без этого самого «радара» я бы ее не разглядел.

Нет, полной нормальности здесь не получится. Не может быть нормальным мир, который почти что умер. Не может. Не за нормальностью я гонюсь, а за иллюзией ее.

Хотя нет, тут я не прав. Смысл как раз в том, чтобы построить себе островок нормальной жизни даже в ненормальном месте. Если он разрушится, то надо строить новый, главное — рук не опускать. Преодолеть можно все, наверное. И даже жизнь в этом городке такое преодоление. Растерянные, провалившиеся неизвестно куда из нормальной жизни люди все же собрались, организовались, починили что надо и живут почти так, как жили в другом месте. Нет, не надо пессимизма, не надо.

Надо было только винтовку посерьезней захватить, потому что из своего карманного автоматика я на такую дистанцию не достану. Надо вообще что-то в машине постоянно держать, такое, хорошего калибра и для хорошей дальности. Тогда бы я эту тварь грохнул и снова очистил место от ее присутствия.

Тварь, словно прочитав мои мысли, ускорилась и убежала дальше в поле. Интересно, где она зародилась? Города здесь чистые, Настя в свое время успела подкинуть идею про темные места, и здесь уже дырки в шкафах научились сверлить. Да и совершенно темных помещений почти нет. А вот в полях разбросано немало каких-то пустующих теперь хоздворов и прочего подобного, я даже когда еду, вижу такие то тут, то там, и вот ими, наверное, никто не занимался. А не опробовать ли мне наш таск-форс в роли местного Горсвета? Того самого, что был в Отстойнике? Ну так, на предмет боевого слаживания и тренировки в составе группы? Нам же по всяким дальним мертвым городам шастать, как раз по профилю тренировка будет.

Хм… а надо бы. Надо бы с Митчем переговорить, причем для этого не обязательно дожидаться понедельника, у меня его номер есть в планшете. Правда, сюда еще связь не дотянули, за границами городков она прерывается, ну так и спешки-то особой нет. В магазине натыкаю ему сообщение и отошлю.

 

6

Рыба в озере ловилась. Ловилась гигантская северная щука, ловилась форель, ну и еще много чего. И лодку я вчера себе нашел. Да, именно так сразу, приехал в марину и немедленно нашел. Там на каждой, которую можно было выкупить за совсем небольшие деньги, висела табличка «Продается». И самая первая по счету мне и понравилась — шестнадцатифутовый «Ледженд Экс-Трим» с сорокасильным подвесным мотором «Меркьюри». Обычная такая с виду алюминиевая моторка с удобными виниловыми сиденьями и откидным тентом. Белые борта, белый винил с бежевыми вставками, ничего пафосного. А мне пафосного и не надо.

И на объявлении был номер, куда слать сообщения. Я такое послал, и почти сразу в марине появился невысокий седой дядька, оказавшийся заодно хозяином ресторана в клаб-хаусе, того самого, где мы с Настей ужинали. Полезное знакомство, собственно говоря. Представился он Мэттом и прямо здесь выдал мне ключи, предложив явиться за оформлением кредита в понедельник, когда банки откроются. Сперва я удивился такой простоте подхода, а потом сам посмеялся над своей же наивностью. Ну и что я сделаю с этой лодкой, не заплатив? Перегоню к другому берегу? В другое озеро перетащу? В гараже спрячу и никуда на ней не поплыву? Глупость какая.

Разговорились. Из разговора узнал, что Мэтт вроде как концессию по распродаже лодок у города выкупил и теперь их распродает понемногу. Раньше брали мало, а вот к лету началось, каждый день покупают, так что я еще вовремя. Иначе пришлось бы искать лодку в другом месте и тащить сюда.

Кстати, тут у многих домов лодки на прицепах стоят, рядом с машинами. Озер много вокруг, так что, наверное, их владельцы таскали их от одного к другому. А трейлер к этой лодке имеется, к слову, он мне его в понедельник отдаст, так что если очень охота…

В общем, в субботу мы с Настей лодку опробовали, погоняв по Холодному озеру, и остались довольны оба. До этого она как-то моих идей о покупке не разделяла, а как поездила, так все сразу ей и понравилось. А в воскресенье я вывез на ней Теренса, поговорить спокойно. Он как раз с вечера субботы прилетел в город и должен был задержаться на несколько дней.

К удивлению моему, он не только оказался рыбаком, у него даже удочки были, которых я так купить и не успел. Лежали дома, здесь, в Грэнд-Сентере, и когда я предложил ему выехать на лодке, порадоваться вместе со мной новой игрушке, он их и прихватил.

Родом Теренс был из Луизианы, что очень далеко от этих краев, и рыбалку любил с детства. И рыбу ловить начал раньше, чем сам себя помнил.

— Папаша мой все свободное время у воды с удочкой проводил, и почти всегда с уловом был. На старости лет подался даже в гиды, но как-то не преуспел, сводил концы с концами — и все, — попутно он выбирал из ящика нужную блесну, собираясь привязать ее к леске.

Нацелился он на щуку, не меньше.

С бортов лодки в две стороны торчали удилища, так что могло и кроме щуки что-то попасться. Над водой тянуло свежим ветерком, граница воды была обозначена зеленой зубчатой полоской леса, тянущегося по берегу. Тут и там на воде виднелись еще лодки, не мы одни выбрались рыбку поудить.

— А здесь как очутился?

— Работал в Детройте, в городской комиссии по зонированию, полез в подвал дома, который проверяли, и фонарь погас. Вышел в районе Бэй-Сити, это там же, на озере, чуть не свихнулся поначалу, думал, что уже умер, — он кривовато усмехнулся. — Там нашел большую лодку и немного пожил на ней. А затем услышал радио. Переплыл озеро, нашел машину и оружие, приехал прямо сюда. Вот и все, собственно.

— Понятно, — кивнул я. — Узнал что-нибудь из того, о чем мы говорили?

— Узнал. У местных дети рождаются, причем сейчас довольно много, словно люди бросились заполнять пустоту.

— А у нас нет.

— А у нас нет, — повторил он за мной, подтверждая мои слова. — Пока не было диагностировано ни единой беременности. И люди даже перестают предохраняться. Вы предохраняетесь? — неожиданно спросил он.

— Нет. — Я не видел смысла скрывать.

Все верно, детей мы не ждем уже.

— Вот и еще многие так же.

— А что с раком?

— Местные болеют. А здесь кроме меня подобный диагноз оказался у еще трех человек. В разных стадиях, но сейчас у всех стадия ремиссии. Все живут, ухудшений никаких нет. Что это дает?

— Это дает некую надежду.

— На что? — Спиннинг со свистом рассек воздух, и блесна улетела далеко-далеко, упав в воду с тихим всплеском.

— На обратимость процесса. Теренс, я не могу дать полной гарантии, но некоторая уверенность у меня есть. Теперь появилась. И есть новости, хорошие и плохие, но расскажу я их тебе только тогда, когда… когда доктор тебе скажет, что твоя болезнь начинает уходить.

Не прекращая вращать катушку, он посмотрел на меня. Затем спросил:

— Насколько велика надежда?

— Довольно велика, так скажем. И да, если возможно, то я бы предпочел… хм… групповую терапию. Еще трое, говоришь?

— Трое.

— Вот всех бы вас вместе и собрать. Нам нужно несколько дней. И большая крепкая машина, в которую не смогут прорваться твари. Я могу организовать это сам, но у тебя больше авторитета.

Взяв одно удилище, я начал рывками подтягивать приманку к лодке. Может, сработает? На форель, форель здесь очень крупная, говорят.

— Я смогу, думаю. — Теренс продолжал тянуть блесну. — Надо идти прямо к Уоррену с этим: если он скажет, то проблем не будет.

— А ты можешь к нему пойти?

— Да, могу, у нас сложились хорошие отношения.

Ну вот, заодно появился подход к Уоррену. И если у нас все получится с больными, то для Уоррена тоже будут хорошие новости. Одно тянет за собой другое.

И рыба клюнула, похоже. У мена — щука Теренса пока не ловилась.

 

7

В понедельник вылетели «оттером», так Митч распорядился. С Настей за пилота — для этого курсантам даже занятия поменяли, вместо полетов взялись за матчасть. Может, и верно, потому что этот грубоватый и крепкий самолет и туда долетит с гарантией, и обратно, если, конечно, все пройдет штатно.

Кроме Джона и меня полетели еще Роб и Бобби Джо, которым я все же решил испортить выходные, но вслух они не жаловались и явного недовольства не проявляли. Может, не так уж и испортил.

Собрались на аэродроме в пять утра, благо летом светлеет здесь рано, это же широты средней полосы, экипированные для всех случаев. Загрузились в уже подготовленный и заправленный самолет, причем я уселся за второго пилота, вроде как попутная практика у меня. Настя быстро и сноровисто провела предполетный осмотр, запустились двигатели, завертевшиеся лопасти пропеллеров размылись в прозрачные круги. Затем самолет неторопливо разогнался по длиннющей полосе базы, экономя горючее, и плавно оторвался от земли, направившись на север.

Под крылом поплыли поля, ленты шоссе, прошли над двумя заводами, один из которых явно работал — видать, это «Хаски Энерджи» и есть, — а затем я увидел нечто странное — настоящую сеть дорог, разрезающую зеленый лес под нами на почти равные куски, и на каждом из таких кусков стояло какое-то сооружение, назначения которого я понять не смог.

— Что это?

— Это битумный песок добывают, — пояснила Настя, даже не глядя в ту сторону. — Здесь нефть из шахт, вот там ее и берут. Везут на «Хаски Энерджи», где уже выпаривают. За ее счет и живем здесь все.

Ну да, нефть — это все. Есть нефть и есть возможность ее перегнать — все остальное приложится, в любом месте и с любым климатом. Недаром все уцелевшие людские анклавы прижались к источникам нефти в этой стране, кого ни возьми. Даже федеральное правительство сдвинулось поближе к техасским нефтеприискам. И миллиардер Уоррен Блэйк, провалившись сюда, повел людей именно к нефти, за что ему пятерка сразу. Нефть и хлеб. Без нефти не будет достаточно хлеба, без хлеба некому добывать нефть. Если у тебя есть две эти составляющие, то ты точно выживешь.

Нефтеприиски остались позади, и дальше потянулся сплошной лес. Хвойный, насколько мне удавалось разглядеть с такой высоты. Время от времени в махровом зеленом ковре попадались тут и там разбросанные озера, много озер, местами видел просеки, но было понятно, что цивилизация в этом месте закончилась. Все, людей здесь нет и не было даже раньше, до Эпидемии.

В кабину заглянул Джон, спросил, сколько лететь.

— С полчаса, — ответила Настя. — Здесь рукой подать.

Действительно, самолеты, даже такие медленные как «оттер», поднимают понятие «поездка» на совсем другую высоту. Если землей, даже на хороших машинах, с Базы до Колд-Лэйка долгое и утомительное путешествие длиной в целый день, то самолетом можно слетать туда и обратно, и еще хорошо отдохнуть в промежутке между полетами.

— А чего там такого в Форт-Мак-Мюррее, что надо было усиливать полицию? — спросил я Джона, раз уж он все равно здесь.

— Там самое большое в мире месторождение нефти. В песках. В результате город стал бум-тауном, туда ехали чуть не со всего мира. Обычный работяга на карьере получал пятнадцать долларов в час и работал со всеми разрешаемыми сверхурочными. И делал в год больше ста двадцати тысяч, при этом, возможно, не окончив даже школу.

— «Золотая лихорадка»?

— Что-то вроде. Цены на недвижимость самые высокие в Канаде, несмотря на то что это медвежий угол с комарами, самый высокий подушевой доход. При довольно невысоком среднем образовательном уровне. Денег много, ума мало. Дальше сам думай.

— Наркотики, проститутки и прочее?

— Верно. А еще высокая преступность, тайные лаборатории мета в лесах и во всяких складах у карьеров, работающие на весь континент, много чего. В моей действительности начальство только начинало шевелить задницей на этот счет, а здесь, похоже, что-то уже сделали.

— Посмотрим.

— Посмотрим.

Дальше летели молча. Моторы ровно гудели, ковер земли продолжал тянуться снизу, вроде бы и небыстро, но толком и разглядеть ничего не успеваешь, небо было высоким и безоблачным. Почему-то вспомнилось упоминание комаров. А ведь в Колд-Лэйке на этот счет тоже все в порядке, вечером окон не открываем и включаем фумигаторы. Интересно, что будем делать, когда все эти сделанные в Китае фумигаторы будут подобраны мусорщиками на всех складах и распроданы? Да придумаем что-нибудь, наверное.

Вновь зеленый ковер разошелся огромной прорехой, а надпись на экране навигатора у синего пятна пояснила, что мы у озера Грегори.

— Подлетаем?

— Ага, — кивнула Настя. — Скоро к аэродрому выйдем. Сбрасываю скорость и зайду с востока, чтобы вдоль полосы.

— Хорошо.

Так, мы уже на месте. Действительно быстро. Волнуюсь. У меня и в Афганистане в свое время так было, если нас куда-то вертушкой тащили, — все хотелось, чтобы полет был подольше: вроде сидишь в «корове» у борта и как-то в безопасности себя чувствуешь. Смотришь в иллюминатор или через плечо стрелка у открытого блистера на землю и совершенно не испытываешь никакого желания туда спуститься. Черт его знает, что там тебя ждет. Летел бы так и летел, чего не лететь!

Самолет, теряя высоту двух сотен метров, описал плавную дугу, чуть завалившись на левое крыло, выпрямился, и я увидел перед нами серую полосу взлетки, вытянувшийся вдоль нее ряд ангаров, скопление, самое настоящее скопление легких самолетов. Видать, и вправду здесь со средними доходами было все хорошо.

— Свободна полоса, — сказала Настя.

— Я вижу.

Действительно свободна. Можно приземляться, никаких препятствий не вижу.

— Давай круг над окрестностями, оглядимся и затем вниз.

— Сделаю, — кивнула она.

Вроде чисто все вокруг, ни мутных пятен, ни тварей, ни людей.

— Пройти над городом?

— Не надо, нам в городе ничего не требуется, так что если кто есть там, то не будем будоражить.

В радио тишина, никаких переговоров внизу. Пусто здесь, похоже, мертвый город. Даже странный город, далеко от всех остальных, вокруг, кроме карьеров, ничего больше нет — ни ферм, ни поселков, только лес. Тайга скорее.

Пусто, пусто вокруг.

— Садимся, — скомандовал я и заглянул в салон, где сидели остальные: — Действуем по плану. Бобби Джо, ты с пулеметом остаешься в самолете, прикрываешь. Мы трое идем по ангарам.

Все поняли. В общем, все всё и так знали, мы же не совсем без плана. Другое дело, что много спланировать не удалось, информации мало. Определили маршрут по старым спутниковым снимкам аэропорта, да и все. А ангаров здесь до черта, искать придется долго, похоже. Хорошо, если есть что искать.

— Где будем стоять? — спросила Настя, направляя самолет на полосу.

— Напротив пассажирского терминала, оттуда лучше всего наблюдать.

— Поняла.

Ниже, ниже, уже видны заделанные трещины в полосе. Много трещин, на удивление. Земли здесь называются «мускег», то есть болота сплошные, много воды в земле, поэтому асфальт должен коробиться. Вот он и коробился.

Касание асфальта шасси, не резкий, а скорее сильный, безжалостный какой-то тормоз, отчего я даже повис на ремнях, скорость упала практическим мгновенно. Звук моторов стал заметно громче, отразившись от земли, машину слегка затрясло на стыках.

— Кабиной к терминалу, чтобы тебе самой видеть хорошо.

— Поняла.

Пусто, по-прежнему пусто, аэропорт выглядит заброшенным. Хоть бы все без приключений прошло. Если до шести вечера мы не вернемся назад, то сюда вылетит «сессна», нас искать. Если не найдет и не выйдет на связь, то сюда направится мобильная группа землей. То есть нас страхуют. Но лучше бы без этого обойтись, а все аккуратно сделать: подход, вход, выход, отход. Все. Nice and easy.

Или все же надо было просто разведать с воздуха, а затем сюда землей? На бронированных машинах, ощетинившись пулеметами? А если тут просто нет ничего?

Нет, все правильно спланировали, риск… минимальный, будем считать. Почему будем? Да черт его знает, надо же как-то считать, верно? Вон мы с Федькой в Отстойнике вообще в гиблые места вдвоем ездили, на древней машине, которая в любой момент готова сломаться, и ничего, выбирались, хоть и не без происшествий, а тут мы даже не к Тьме выдвинулись, так что ничего страшного.

Интересно, что там в самом городе творится? Ладно, не до города сейчас, позже об этом.

Самолет развернулся к небольшому зданию пассажирского терминала, замер. Винты покрутились еще немного и остановились, наступила практически полная тишина, нарушаемая разве что какими-то тихими звуками, доносящимися из недр «оттера», — остывает что-то.

— Проверка связи.

Связь держалась. Проверил оружие — сегодня я был с карабином SCAR, своим собственным. Подумал, что вероятность напороться на тварей выше, чем на людей, и «пустоголовые» пули триста восьмого калибра сработают против них куда лучше. Да и нравится он мне, если честно. Переставил на него Elcan и даже вчера вечером пристрелять успел, выехав за город.

— Джон, Роб, пошли.

Открылась широкая боковая дверь из салона. Я высунулся наружу, огляделся по сторонам сперва так, потом еще и в тепловизор — увесистый такой бинокль в сером обрезиненном корпусе. Нет, все холодное, людей не видно. Люди, если даже в укрытии, все равно зачастую отбрасывают «тень» своего тепла, можно заметить. А твари и так холодные, их этот девайс плохо улавливает, еле разглядишь.

— За мной.

Спрыгнул на асфальт, держа карабин в готовности к стрельбе, затем неторопливо побежал к терминалу.

Полоса здесь длинная, полтора километра, а сам аэропорт два в длину, так что пешком по нему бегать не очень хорошо. И времени много займет, и быстро отойти к самолету с дальнего конца не получится — времени не хватит, так что сперва нам бы машину добыть. А где пассажиры, там и прокат, найдем что-нибудь. Роб тащит в мешке за спиной заряженный аккумулятор с проводами, так что запустить движок сможем.

Тихо вокруг, только ветер слышен. Солнце уже довольно высоко поднялось, но все же еще самое утро, мы быстро долетели и рано вылетели, весь день впереди. Птиц слышно, чирикают себе помаленьку.

Справа от терминала стоянка какая-то, пройдем через нее, там посмотрим…

— Бинго! — сказал Роб.

Повезло! Первая же по счету машина, белый потасканный пикап с трехместной кабиной, какая-то аэропортовская техничка, оказался с ключами. Джон открыл незапертую дверь, откинул солнечный козырек — они ему в руку и выпали.

— Капот! — сразу скомандовал Роб, забегая вперед машины и снимая мешок с аккумулятором.

Я просто оглядывался по сторонам, выискивая возможные угрозы. Джон сунулся в машину, пошарил рукой внизу, щелкнул замок. Провода на клеммы, ключ в зажигание… пара поворотов стартера — и двигатель заработал.

— Бензин?

Нам много не надо, но…

— Две трети.

— Отлично! Грузимся. Начинаем с западной стороны. Бобби Джо, что наблюдаете? — это я уже в рацию.

— Чисто везде.

Опять отлично. Роб закинул мешок с аккумулятором в кузов, запрыгнул туда сам, я сел на пассажирское рядом с водителем.

— Погнали.

Пикап рыкнул мотором, тронулся с места, перевалил нахально через бордюр, ограждавший стоянку. Подъехали к самолету, я в окно Насте рукой помахал, увидел через стекло кабины, как она помахала в ответ. У них все о'кей, у нас тоже, пусть пока так все и тянется.

А самолетов здесь очень много, очень, прямо урожай какой-то. Надо вывозить, мне кажется, точно надо. Хотя бы что-то.

— Джон, могут они открыто стоять?

— Могут, наверное, — пожал он плечами. — Но обычно есть свой ангар. У нас было так.

— Ладно, давай сперва вон к тому, самому дальнему.

— Есть.

Пикап немного ускорился. Так, один очень большой ангар справа, три поменьше, но там тоже явно самолеты, в одном даже ворота открыты, и за ним видна какая-то «сессна», а потом опять большой. Мне почему-то кажется, что казенная собственность должна быть в большом. И кучка совсем маленьких ангаров, на одну машину каждая, а возле них скопление частных самолетиков. Нет, нам не туда, это точно.

Остановились перед воротами большого ангара, Джон заглушил двигатель, чтобы не мешал слушать. А я еще и «радар включил», пытаясь уловить близость Тьмы.

Странно. Какое-то непривычное ощущение. Ни тварей, ни мутных пятен рядом точно нет, но какая-то нехорошая аура ощущается. Тьма здесь была… или есть… или будет. Но если есть, то в какой-то другой форме, не знаю в какой. И что-то знакомое есть в этом ощущении, словно бы я уже с этим сталкивался… но вспомнить не могу. Нет, непосредственной опасности нет, я уверен.

— Что-то не так? — спросил Джон, посмотрев на меня.

— Нет, все в порядке… насколько возможно. Давай вокруг ангаров, может, там есть двери открытые…

Пикап вновь завелся. Описали круг — нет, никаких дверей открытых и никаких очевидных угроз. Самолеты, много машин тут и там, ничего больше. Вернулись на исходную, опять встали.

— Пошли, инструменты не забывайте.

У нас еще сумка с инструментом с собой. Большие гидравлические кусачки для дужек замков, ими же можно что-то отжать, если на реверс включить, бензорез, ну и просто пластичная взрывчатка на случай, если инструментом не справимся. Подготовились. Точнее — я подготовился, в пятницу, нашел все это дело на базе.

Оглядываясь по сторонам, дошли до ворот. Заперты. Заглянули за угол — и дверка в боковой стене заперта.

— Придется ломать.

Шуметь не хочется. Нет, понятно, что самолет нашумел куда больше, но вот именно ломать что-то в этой глухой тишине… как-то не очень. Но никуда не денешься. Да и мотор пикапа работает, не глушим.

Сломать оказалось несложно. Ломиком чуть отогнули край алюминиевой двери, всунули туда гидроинструмент, включили на разжатие — и секунд через двадцать язык замка с треском проломился через косяк.

— Роняем все, заходим аккуратно.

Брякнуло железо, включились фонари на автоматах, мы вошли.

Запах машинного масла и пыли, заодно помоями чуть-чуть. Не мертвечина, просто еда где-то испортилась, холодильник был, наверное, или забыли что-то. Шесть самолетов. Тут не ангар, тут мастерская, их чинят. Никаких угроз не вижу вроде как, тут все просматривается. И через окна вверху света вполне достаточно попадает, Тьма не заведется.

— Не то, — сразу сказал Джон.

— Вижу. Выходим.

Следующий ангар опять ничем не порадовал, просто три самолета внутри. Потом ангар поменьше, на два самолета, и опять безрезультатно. Но сам я при этом как-то успокоился: уже пошла рутина. Сели в машину, чуть сдвинулись, вскрыли дверь, вошли, огляделись, вышли. Все, пошли дальше. Никто не напал, никто не обстреливал. Каждые пять минут связь с Бобби Джо — они никого не видели, он с Настей в самолете.

— Вертолеты. — Я увидел шесть винтокрылых машин, стоящих в хаотичном порядке на площадке.

— И один из них конной полиции, — добавил Джон, показав на него. — Нет, два, вон еще один.

Точно. Синяя балка хвоста, белая кабина с оранжевой и желтой полосой, герб, надпись «полиция». Под кабиной висит массивный шар с окошками — тот самый ФЛИР. Садись и летай, и вниз поглядывай в терморежиме, все как на ладони. То, что надо нам… если сумеем забрать. Может, трейлером пока вывезти, а? Черт, не знаю, как это сделать.

Вытащил блокнот из кармана, записал в него название, прочитанное на борту: «Eurocopter AS350». Так, «еврокоптер»… а запчасти для него в этом полушарии как находить, интересно? Или они есть?

Вон еще «еврокоптер» в такой же раскраске, поменьше, кабина пузырем, вроде того MD500, что я присмотрел на базе. И тоже с ФЛИРом! Это прямо… просто праздник какой-то. Правда, мы сюда за самолетами прилетели, нам бы их найти…

— А самолетов не вижу.

— Может, их и нет, — тихо сказал Джон. — А может, стоят где-то.

Опять «эффект пустого тихого места», говорим все шепотом, хотя мотор пикапа шумит куда громче, чем мы разговариваем. Но вот так.

Офис торговцев самолетами в маленьком щитовом домике, затем офис непонятно какой компании, затем заправка с большой белой цистерной, возле нее грузовик-заправщик. Затем опять большой ангар.

— Посмотрим.

Что мне все же покоя не дает, а? Как будто смотрит мне кто-то в спину пристально, а такое ощущение у меня возле Тьмы возникало, верно. Но при этом Тьмы здесь нет. Вблизи точно нет, не может ее быть, я бы почувствовал, мы с ней уже друг друга узнаем, я абсолютно уверен в том, что обмануться с этим не могу. Словно тянет меня куда-то…

Остановились у большого ангара с пристроенным сбоку офисом, вышли, взломали дверь.

— Бинго! — Роб начал уже повторяться.

— Это «пилатусы», — сказал Джон.

— Вижу.

Два винтовых одномоторных самолета с острыми вытянутыми носами. Никелированный кок пропеллера. Небольшие, но и не самые маленькие, пять иллюминаторов в борту. Белые, оранжевая и желтая полосы по фюзеляжу, ниже широкая синяя. Два шара ФЛИРов под крыльями у одного. Выглядят новыми, просто новыми.

— Что делаем? — спросил Роб.

— Ничего, — ответил я. — Все равно гнать некому. Посмотрим, что еще есть на аэродроме, и уходим.

— Жалко бросать.

— Мне еще жальче, чем тебе, я жадный до страсти, но видишь — держусь. Никто их не тронет. До сих пор не трогали, так зачем трогать теперь? Здесь и нет никого, наверное.

Подтащил стремянку, заглянул в иллюминатор одного из самолетов — два кресла всего, какие-то блоки и несколько мониторов на кронштейнах. Второй самолет оказался обычным, но думаю, что тоже пригодится. «Пилатусы» очень далеко летают на одной заправке, я специально о них почитал что нашел, так что пригодится. Может, нам и пригодится.

— Так, где ключи и прочее может быть?

— Там на соседнем домике табличка была, думаю, что все там, — сказал Джон.

А я пропустил. Рассеянный какой-то.

Вышли аккуратно из ангара, огляделись — по-прежнему ничего. Тихо так, спокойно, если бы странного не чувствовал, то вообще бы замечательно все. Но приклад все равно у плеча постоянно, голова как антенна локатора крутится. Трудно человеку в пустынных местах, если эти места по определению должны быть людными. Странно это, что-то внутри тебя бунтует и говорит, что так быть не может, что-то совсем неправильно, что лучше бы уйти отсюда. Или снова наполнить место людьми. Как нашу базу в Колд-Лэйке, например. Или даже в Грейт-Фоллзе.

Точно, прямо рядом с ангаром домик, на нем табличка с гербом и аббревиатурой RCMP. Не заметил.

— Проверьте, я вход проконтролирую, — сказал я.

Никто не удивился, хоть это и отступление от плана, обычно я вхожу, а контролировать вход могу кого-то оставить. Но все странное чувство беспокоит, пропускаю я что-то, мне сейчас сосредоточиться надо.

Дверь в офис оказалась незапертой, Роб и Джон вошли внутрь, я остался снаружи. Присел на колено, выбрав позицию так, чтобы меня самого сразу не разглядеть было издалека, заодно пожалел, что нет городского камуфляжа: на фоне ангаров он был бы лучше. Или серого, как у американцев.

Так, чего это я возбудился? Что я чувствую?

Доверился «радару», пытаясь уловить хотя бы направление на источник беспокойства. Но так и не уловил, что-то в стороне города, кажется.

Вызвал Настю:

— Ты ничего не чувствуешь?

— Ты тоже? — вроде как удивилась она. — Маетно как-то, да? Беспокоит что-то. А напарник мой в порядке, даже напевает.

Говорили по-русски, поэтому она и Бобби Джо по имени не назвала, чтобы он не понял даже, что его упомянули.

— А где чувствуешь?

— Не знаю, везде… нет, не знаю.

Перед ней пассажирский терминал. Что-то в нем? Он почти сплошь стеклянный, для Тьмы последнее место, чтобы завестись. И с чего ей здесь заводиться, если близко людей нет? Либо Тьма мутным пятном себя проявляет — тогда да, в любом месте может возникнуть, а вот в темных подвалах, например, только близко к людям. Это она уже так охотится, или там нападает, не знаю, как правильно это назвать. В пустынном месте заводиться ей резона нет, лишь бестолковая трата ресурсов, если это понятие к ней применимо. Но смысла нет в любом случае.

Так что это все же?

Роб с Джоном вышли довольными, Джон нес пластиковую коробку с ключами и бумагами.

— Все с бирками, здесь и от самолетов, и от вертолетов.

— Отлично. А говорили, что без ключей.

— В моем слое без ключей, а здесь с ключами оказались, — пожал плечами Джон.

Стащив с себя рюкзак-однодневку, я просто высыпал все содержимое коробки туда, а потом натянул его обратно. Теперь, случись что, я его уже здесь не забуду.

— Дальше посмотрим.

Самолеты, самолеты, машины, самолеты. Названия в рацию диктую Насте, от нее отзывы поступают. Она еще и записывает, на будущее. Заинтересовал ее небольшой и вроде даже ничем не примечательный самолет «Mooney», про который она сказала, что это самый быстрый самолет своего класса с самой большой дальностью полета.

— Это как далеко он летит?

— Если мы вдвоем и с чемоданами — тысячи четыре километров. С этого материка до Европы, например.

— Ничего себе! — заодно только сейчас осознал, насколько далеко летает тот же «пилатус».

А если из него еще все лишнее выбросить? Сиденья пассажирские и прочее? Пару сотен километров еще добавит? А ведь наверняка. Или просто больше груза можно взять для баланса. А ведь самолетик маленький, вроде «сессны», совсем не впечатляющий, так что особенно интересно.

А вообще мы на настоящий самолетный Клондайк набрели, похоже. Всего много, все нетронутым стоит, никого вокруг. Есть мастерские, там наверняка еще и запчастей хватает. А для того же «пилатуса» можно, наверное, запчасти со второго снимать, который не для наблюдения сделан.

Потом наткнулись на два Bell 412 — фактически американских знаменитых «хьюи», только в гражданской версии. Их нашли в другом ангаре, принадлежали они раньше компании «Шелл» и были раскрашены в ее цвета — сами желтые, с красными полосами и изображением ракушки на бортах. Раньше они, видимо, обслуживали нефтепровод, перекидывая аварийные бригады куда нужно. Меня уже успели просветить, что, в отличие от Колд-Лэйка, где «Хаски Энерджи» в свое время организовала полный цикл переработки топлива, «Шелл» в Форт-Мак-Мюррее организовала только первичный цикл, а «полуфабрикат» шел дальше по трубе, на какую-то совсем другую переработку. А за этой самой трубой надо было приглядывать. В общем, перекрасить эти вертушки в менее яркий и заметный цвет — и сразу на службу. Целый взвод разом можно на несколько сот километров перекинуть.

Говорят, к слову, что эскадрилья таких военных раньше стояла как раз в Колд-Лэйке, да перелетела куда-то с эвакуацией. В общем, все было бы с вертолетами намного проще.

А затем нас неожиданно обстреляли у самого восточного конца аэродрома. Сначала в лобовом стекле пикапа появилась дыра, Джон вскрикнул и выругался, заворачивая машину влево. Мне показалось, что он просто испугался, но я ошибся — надолго его не хватило. Уже через несколько секунд он захрипел и начал заваливаться на руль, а из пробитой шеи струей на приборную панель хлестала кровь.

Его последнего маневра как раз хватило на то, чтобы вывести нас из-под обстрела, укрыть за большим ангаром. Нога его так и продолжала давить на газ, пикап опасно разгонялся, но останавливаться здесь было еще опасней. Перегнувшись, я левой рукой пытался крутить руль, а правой еще и управлять рацией, крича в нее:

— Заводи и взлетай, немедленно!

— Одна не полечу!

— Мы уходим в лес, подойти к самолету не сможем! Лети и вызывай подкрепление! Немедля! И не смей спорить, бестолочь, так мы все пропадем! От тебя здесь никакой пользы, лети, спаси нас!

В ответ она выругалась, связь прервалась.

Где-то застучал автомат, к нему присоединился пулемет, но в нас не попали, я лишь видел, как пули выбили фонтанчики пыли из земли перед нами, а затем туша большого пикапа пронеслась через эти пыльные облачка. Впереди показалась стена кустов и невысоких деревьев, пикап влетел в нее, подпрыгнув на чем-то, подскочил, нога уже мертвого Джона соскользнула с педали, машина пару раз вильнула и остановилась, упершись в дерево.

Посмотрел на Джона — мертв. Даже пульс проверять не надо, у него глаза открыты, и жизни в них нет, тут не ошибешься. Распахнув дверь, я вывалился наружу, перебежал на противоположную сторону машины и на бегу столкнулся со спрыгнувшим из кузова Робом, как и я заметно напуганным, но не паникующим.

— Туда! — махнул я рукой.

Стреляли в нас из «языка» леса, заходившего почти на самое летное поле, я даже, кажется, успел заметить облачко дыма, хоть, может, мне и показалось, но то, откуда прилетела пуля, было понятно по дыре в лобовом и задней стенке кабины. Значит, уходить надо пока от того места. Взять нас в клещи не должны, иначе обстреляли бы раньше — никаких гарантий не было, что мы поедем в сторону того последнего ангара.

Со стороны поля загудели самолетные двигатели. Золотая моя! Лети, лети отсюда как можно быстрее, я все равно не пропаду, а если и пропаду, то один, без тебя. Только мысль об этом делает меня счастливым, так что плевать на то, что будет. Просто лети как можно быстрее и дальше.

Пригнувшись, надеясь, что это поможет машине меня прикрыть, я со всех ног рванул дальше в заросли. Роб не отставал. Когда мы так пронеслись пару сотен метров, я услышал, как вновь заговорила рация, но уже голосом Бобби Джо:

— Босс, где вы? Куда мне бежать?

Мать твою, а этот геройствовать решил, остался. Самолет уже разгоняется, я слышу, а заодно слышу и стрельбу, но звук удаляется, а моторы работают хоть и надрывно, но мощно и ровно. Уйдет, это точно.

— Двигайся на терминал, обходи его по часовой стрелке и беги в лес, мы тебя встретим! — прикинул я маршрут.

— Понял!

Дальше, дальше, там его еще и прикрыть надо, от терминала до леса метров сто, правда, через стоянку машин, они могут закрыть от обстрела. Но и нам самим надо оторваться… и куда дальше? В город? Или пытаться укрыться в лесу? Где можно дождаться помощи, которая придет, а придет она обязательно. В город, наверное, в город.

А пока бегом по лесу, огибая кусты и стараясь не трещать ветками под ногами. Погони не слышу, но она будет, я уверен. На ходу достал из подсумка глушитель, закрепил его на стволе карабина — надо маскировать свое положение насколько возможно. Заодно Робу успел сказать:

— Глушитель!

Дальше, дальше, дальше, еще немного, вон там очередной «язык», он уже вдается на поле с севера. Если незаметно занять там позицию, то смогу просматривать все подступы к полю как раз с той стороны, откуда в нас открыли огонь. Где Бобби Джо? Снова за рацию:

— Где ты?

— За терминалом.

— По тебе стреляют?

— Сейчас нет.

— Жди команды и беги через стоянку.

Свернул левее, пригнулся, свалился на траву, прополз немного, стараясь укрываться за деревьями, перекинул прицел карабина на четырехкратное увеличение.

Вон бегут двое, от деревьев, метров четыреста до них… Прикидочно… условно. Задрал точку прицеливания где-то на метр над ними, сделал четыре быстрых выстрела, которые прозвучали звонко, но все куда тише, чем без глушителя, потом ниже взял, чтобы по бетону чпокало. Попасть не попал, но прижал, они метнулись в сторону, норовя укрыться за ангаром. Причем в явной растерянности — моей позиции не засекли. И это хорошо.

— Роб, контролируй подходы по лесу.

— Понял.

Для нас главная опасность сейчас в том, что кто-то успел увязаться за нами в лесу и подбирается оттуда. Нам только встретить Бобби Джо и уходить сразу, как можно скорее.

А вон и наш реднек, чешет, пригнувшись, между машинами через стоянку. Нормально, недалеко до нас уже, сейчас добежит.

Какая-то фигура появилась от дальнего ангара справа, ускорилась, стараясь укрыться за каким-то маленьким домом, напоминающим скорее контейнер. Я опять раза три выстрелил, но не попал — не смог взять упреждения. Но опять спугнул, похоже, а именно это мне и надо.

Только бы у них там сейчас снайпера толкового не было и с хорошей оптикой, он точно мою позицию сможет вычислить, потому что она на самом деле очевидна. Просто прикинь, куда я стреляю, и дальше просто просматривай кусты. А если еще и ФЛИР есть, то тогда это задача для первоклассника.

Добил магазин в сторону противника, стреляя так, чтобы пули били в углы, чтобы враг понял, что он под обстрелом, и тут запыхавшийся Бобби Джо забежал в лес.

— Бежим!

Откатился в сторону, подкинулся как черт из коробки и рванул дальше в заросли со всех ног, на ходу перезаряжая карабин. Оглянулся — Роб и Бобби Джо чешут следом, не отстают.

Так, правее, в самую чащу, хоть этой чащи здесь… леса здесь небольшой лоскуток, от аэродрома до дороги. Если у них машины и они сообразят что делать, то по той самой дороге противник может проскочить дальше и попытаться нас отрезать. Так что совсем вправо не уходим, бежим вдоль аэродрома, желательно так, чтобы в просветах деревьев ангары видеть, и если увидим кого впереди — резко сворачиваем влево и пытаемся укрыться там.

Сколько нам отбиваться? Долго. Настя только взлетела, связываться с базой она будет еще в полете, но пока ей далеко. Пока выедет группа, пока доберется сюда… по земле — это не самолетом по прямой, часов пять уйдет минимум. Так что нам только отрываться и скрываться, и дальше ждать связи. Противник, если уж взялся преследовать, наверняка нас в численности превосходит. А тормозить и пытаться их пересчитать нельзя, надо бежать и бежать. Пока бежать.

Но оторвались, похоже, все же оторвались, стрельбы нет, прямо за нами тоже никого. Когда они убили Джона, до нас было все же больше двухсот метров, и на машине мы сумели сколько-то проехать. Слева сквозь деревья вижу не пойми что за здание, скорее даже стройку, но туда не хочу: не выпустят, — и лес к нему в обнимку подходит, не сможем ничего контролировать. Просто в окна, которые до сих пор без стекол, залезут — и отбивайся как хочешь. Да и гранаты у них есть наверняка, банды теперь вооружены так, что прямо на загляденье.

— Дальше, к городу, силы экономим!

Достаточно олимпийских рывков, нам еще и на бой бы какие-то силы сохранить. И так уже взмок, штаны к ногам прилипают, дышу сипло. Так и слышишь хуже, что вокруг делается, и все остальное хуже. В долгих марш-бросках выигрывает не тот, кто бежит быстро, а тот, кто силы рассчитывает. Вот так, чуть успокоиться — и просто быстрым шагом, раз-два, раз-два.

Так, что у нас есть? У меня SCAR — не самый кучный, но мощный и дальнобойный карабин с охотничьими патронами. Попал — и минимум инвалидность обеспечил, если не в бронежилет. Роб несет автомат с подствольником, нормально. У Бобби Джо C8IUR-20 — такой же автомат, как и у Роба, но с длинным двадцатидюймовым стволом, считай как старая Ml6. Бобби Джо, как любитель стрелять метко, его выбрал еще на Базе в Монтане, да так с ним и ходил, разве что с насаженным глушителем его оружие превращается в немалой длины оглоблю. Ничего, зато у нас с собой если и не снайпер, то хотя бы марксман есть.

Есть гранаты, у каждого еще и по паре дымовых, у всех полный боекомплект. Мы все же налегке не шли, предполагали, что может случиться нехорошее, так что вооружались по полной. И нехорошее как раз и случилось.

— Что с Джоном?

— Нет больше Джона, Бобби Джо.

— Дерьмо! — сквозь зубы выругался он. — Поубиваю ублюдков.

Нет человека. Вот так познакомились, почти подружились, планировали что-то вместе, на сегодня все закончили, а потом какая-то скотина из кустов выстрелила — и все. Без всякой причины, просто так, чтобы убить кого-нибудь. Вот за каким чертом они за нами сейчас гонятся? Что мы им сделали? Ничего вообще. Осматривали аэродром? Так им плевать на аэродром, это же видно, что в ангары ни одна живая душа не заглядывала и самолетов никто не трогал. Просто так ведь, уроды.

А Джон нас всех спас, по факту, успел свернуть и топтануть газ, прежде чем умер. Встань машина — так бы в ней и расстреляли, куда тогда денешься посреди пустого бетонного поля? А он все же дал проскочить «зону смерти», укрыться в лесу, там мы уже и ушли.

Разобраться бы за него. Дождаться брони и подкрепления — и разобраться. И под корень их всех.

Где-то сзади послышалась стрельба, но это не по нашу душу, скорее всего обстреливают подозрительное место, или показалось что-то. Постреляли и перестали. Только бы не по самолетам, потому что мы за ними наверняка вернемся. Обязательно. Черт, да вот подкрепление придет — и вернулись уже. Надо здесь укрепляться и начинать все вывозить.

Ладно, мебель вывозить уже наладился. Ты себя для начала отсюда вывези, оптимист. Задницу свою вывези, как выразились бы местные. И задницы своих бойцов, причем с одной ты уже лажанулся, не вывез. Он тебя вывез, и все это за то, что ты отдых личного состава пожалел и шлялся по аэродрому, не выставив никакого охранения.

— Бегом!

Отдышались, теперь можно на легкий бег перейти. Немного шагом, немного бегом, опять шагом и вновь бегом. До города от аэродрома семь километров, насколько я по карте помню. Для нас получится восемь, девять или больше, потому что какие-то места придется обходить. Хорошо, что заблудиться не сможем, GPS как работал, так и работает.

Вновь стрельба где-то сзади, опять не в нас и опять далеко. Оторвались? Черт его знает. Если бы я за кем-то гнался, то отправил бы пару бойцов в ложном направлении с заданием пошуметь — пусть преследуемый решит, что он оторвался и у него уже все хорошо. И тогда его… Может быть так? Да может, всегда лучше противника переоценить, чем недооценить.

Пришлось опять забирать правее, в лес с южной стороны вторгались какие-то вырубки, явно здесь готовились строить что-то. Строить еще не начали, но искусственных полян уже наделали, так что нам кругаля давать приходится.

Надо будет выбрать место, с какого можно выявить погоню, если она есть. Должна быть. Если банда не залетная, а здесь базируется, то должна, потому что они видели, что нас упустили, что самолет улетел, а это значит, к нам придет подмога. Им теперь разве что уходить отсюда, потому как северней Форт-Мак-Мюррея уже ничего нет, кроме бесконечной тайги, а на юг ведет всего две дороги, причем они сходятся у нашего Лак-Ла-Биша вновь. Можно свернуть на проселки раньше, но также можно и на противника напороться. Или быть замеченными с самолетов. Так что им надо было нас всех валить, сразу, а они облажались.

Опять на шаг, переводим дыхание. Вправо забрали, надо вновь чуть западней сворачивать, так, чтобы выйти к городской промзоне. Там будет проще, я думаю, я снимки города рассматривал внимательно и долго, да и сейчас они у меня все с собой, и в распечатанном виде в сумке, и в планшете. Там мы сможем занять позиции и подождать погоню. Просто бежать нельзя: загонят рано или поздно, — но и засаду устраивать надо там, где с флангов обойти трудно, а в лесу это легче легкого, тут видимость хорошо если метров пятьдесят. Да, с нашими носимыми ФЛИРами мы можем выявить движение и наблюдателей, но где гарантия того, что у бандитов тоже термовидения нет? Насколько я понял, в этом самом 2012 году термоприцелы и термобинокли просто в магазинах продавались без проблем. Дорого, но кому теперь деньги нужны?

Так, ладно, раз уж речь зашла… Выудил на ходу из подсумка термоприцел ATN, поставил на планку перед своим «элканом», затянул зажим, на ходу приложился — нормально, в прицеле все черно-белое и с проблесками, а когда направил вниз, то убедился в том, что моя нога в ботинке сияет как солнце — натоптал, набегался, нагрелся. Все же технологии — это хорошо. И хорошо, что не все вывезти успели канадцы, что многое нам досталось. Хотя их армия по сравнению с американской снабжалась все же дерьмовенько, такое вот мое непредвзятое мнение, пусть им утрутся. А утираться уже и некому… Впрочем, прицел у меня коммерческий, таких где-то успели намародерить, но есть на базе и штатные военные, от спецуры.

— Стоп! — Я присел на колено, подняв руку в предупреждающем жесте. — Мотор!

Точно, где-то движок работает. Мы вот-вот к дороге выйдем, а противник, похоже, подкрепления на перехват выслал?

Остановились, пошли дальше тихо, пригнувшись. Только бы у них там тепловика не было, очень бы он некстати получился…

Хорошо, что ближе к опушке подлесок здесь гуще становится. Чем дальше в лес, тем его меньше, ели вверх тянутся, стволы как мачты, кустов мало, а на опушке уже кусты и всякое такое, можно укрыться… если осторожно… и если на нас в тепловизор не смотрят.

Трейлерный парк, небольшой, жилые прицепы стоят тесно. Вспомнилось, как Джон рассказал о том, что в Мак-Мюррее даже место под трейлер купить было за счастье, такие здесь цены. Что там кроме трейлеров? Ага, вон что… Между двумя из них машина пристроилась. На бегу можно и не заметить вообще-то. Но в тепловом прицеле ее видно — колеса и арки колес просто сияют, на капоте яркие пятна — поездил, движок горячий. А сквозь лобовое стекло в салоне ничего не вижу, просто темнота. Боковые стекла опущены, вижу излучение, но угол такой, что могу смотреть только через боковое. В кузове пулемет, за ним стрелок. Вот его я смогу убрать, машина стоит, смотрит он не на меня, левее глядит.

Что с остальными?

Может, черт с ними, обойти?

Нет, не думаю. Если ждут здесь, то кто-то идет и за нами, выдавливает на заслон, не просто же так этих здесь поставили? А только ли этих? Времени нет выяснять.

Что-то уже дежавю получается. Я бегаю по лесу от погони, меня пытаются перехватить бандиты на пикапах. Это в привычку входить не начало?

Рядом глухо щелкнул подствольник, заглотив гранату. Роб.

— Давайте по салону, я пулеметчика. И сразу бегом через дорогу, не тормозим. Роб, не надо бы гранат…

— Я могу прямо в окно закинуть.

Ну да, он может, пожалуй. У него вообще с подствольником все здорово получается. Тут метров семьдесят, наверное, вполне можно попасть. Влетит в салон и даже если не убьет, то из боя выключит, с гарантией.

Поставил красную марку прицела на пятнисто-белесую фигуру пулеметчика, на голову, сказал:

— По моему выстрелу. Внимание…

Не слишком сильный толчок в плечо, силуэт в прицеле дернулся, брызнул ярко-белым облаком из головы, завалился сразу, а затем хлопок гранатомета и почти сразу вспышка за серым непрозрачным стеклом — бах! И я в это стекло несколько раз подряд, наугад, прикидывая, где может сидеть противник, — некогда ФЛИР снимать. И рядом хлопает винтовка Бобби Джо.

— За мной, бегом!

И рывком через дорогу, с низкого старта. У машины стекла лежат на дороге россыпью кристаллов, из окон дым. Хорошо влетело. Уже забегая в кусты на противоположной стороне дороге, крикнул, не удержался:

— Пешком надо воевать, козлы ленивые!

Пешком. Засады надо на опушках устраивать, маскируясь, а не вот так, вальяжно, на пикапах по дорогам кататься. Минус три у них как минимум, это за Джона плата.

Вновь кусты, лес, опять дорога, причем все время грунтовки, за нами следы остаются, но сворачивать боюсь — тогда противник нас догнать может, если он близко, а взрыв точно дал понять, где мы сейчас. Можно было не дать Робу гранатой пальнуть, но тогда возникал риск, что не сможем положить тех, кто в машине, начнется перестрелка, нас свяжут боем…

Выровненные делянки под трейлерные парки, наверное, какая-то заброшенная строительная техника, у самой опушки большой самосвал с открытой водительской дверью. Небось и ключи в замке, может, даже заведется, но шуму от него будет — с Луны можно вычислить, куда мы поехали. Нет, пока пешком, пешком, да и ни хрена он не заведется, он же так зиму простоял, а зимы здесь холодные, это уже север.

Вновь шагом, потом опять бег. Потом резко вправо, через клочок леса все же сменил направление, пересекли очередной проселок, опять оказались под деревьями. Сколько мы уже так бежим? Да почти час, если часам верить. Вот-вот должны в город попасть. Сейчас немного на запад, чтобы не следить на открытом, там опять лесом до города метров двести. И уже проще. Даже если банда живет в городе, то наверняка не в промзоне, оторвемся. Хотя… насчет того, где они живут, у меня идеи есть. На тех же спутниковых снимках хорошо видно было под сотню домиков, разбросанных по лесу и соединенных грунтовкой. Если бы я был ими, то жил бы там, потому что Форт-Мак-Мюррей — мертвый, здесь были кордоны во время Эпидемии, которые не выпускали людей южнее, все умирали в домах или местной больнице. И он достаточно большой для того, чтобы его было не очистить.

А там лыжный ресорт, точно, там несколько трасс в сторону реки, и там же эти домики. Зимние домики, теплые, как раз целой банде расселиться.

Так, опять моторы… справа. Опять пытаются отсечь нас от города, но не думаю, что это получится: слишком мы к нему близко, слишком мало времени для того, чтобы выставить эффективные заслоны. Прорвемся, если не нарвемся. Им бы сразу к городу, к промзоне, и там засады устраивать… а может, и устроили?

Эта идея на меня как ведро ледяной воды обрушилась. Ну да, откуда я знаю численность банды? Часть вот так, на перехват послали, а часть в засаду села. Так? Да почти наверняка. Планы меняются.

— Уходим к северу, к реке, и вдоль нее в обратную сторону.

Хорошо, что я хорошо посидел над снимками и картой, мне теперь в них даже заглядывать не надо. Попробуем сделать круг, выйти из зоны облавы — тогда все станет проще. Может, даже нам удастся укрыться до прихода подкрепления.

Дорогу пересекли без проблем, только вдалеке увидели пыльный шлейф за ушедшей машиной. Дальше проще, дорог уже не будет, кроме одной разве что, которая по самому берегу идет, но туда нам и не надо. Все, мы в лесном массиве и уже дважды резко сменили направление движения. Если у противника нет хорошего следопыта, то мы уже оторвались. Но может, следопыт и есть.

В сторону реки склон, идти стало легче, даже ускорились. И чувство возникло, что оторвались все же, — нас ведь на город гнали. Сейчас еще пройдем, затем поворот, и у нас получилось выписать петлю. Обходим облаву и смываемся. Что там было у реки, если на память? Чтобы за картой не лезть в сумку? Дома какие-то были, стройки и все такое. Но нам там ничего не надо, будем все обходить и укрываться просто в чаще, ждать связи от подкрепления. А подкрепление пойдет, я думаю, в сторону аэропорта, так что нам бы еще и не уходить далеко, здесь бы и крутиться до тех пор. Разведать противника, то да се, а к подходу своих еще бы и действовать эффективно начать — тогда да, тогда от нас уже очевидная польза будет.

До реки шли еще минут пятнадцать, затем свернули на восток. Все, если бы мы не оторвались, то уже бы напоролись. Теперь главное не следить, не ломать веток и не вытаптывать тропу. Лесная почва усыпана хвоей, сверху сухой, а чуть стронешь — влажной. Если ногами шаркать, то следы видны долго, пока не высохнут, так что ноги надо поднимать повыше. И бурелома полно, на нем бы тоже веток не ломать и коры не сдирать, свежий слом на сером виден сразу и издалека, равно как и содранная кора. Птицы какие-то покрикивают над головой, но не часто и не на нас, по ним нас не вычислишь, просто не следить, просто надо не следить.

Остановились мы еще часа через полтора уже неспешного и осторожного марша. В самой глуши, как я по GPS определился — между рекой и лыжным ресортом. Не должны нас здесь искать, наверное. Сели на мягкую, пружинящую лесную подстилку, схватились за фляги. Я еще энергетический батончик сгрыз, водой запил. Уже лучше. Отдышались мы давно, а теперь еще и время подумать есть.

Достал карту, разложил, показал, где мы, затем спросил:

— Как думаете, где банда обитает?

Два пальца ткнулись в домики лыжного ресорта одновременно:

— Здесь.

Ну да, все верно.

— Предлагаю их разведать.

— А если там собаки? — сразу спросил Бобби Джо.

— Близко сразу не суемся, наблюдаем через ФЛИРы, в случае тревоги отходим в лес и вновь отрываемся. — Я не стал добавлять «если получится», это и так все понимают. — А может, что-то еще получится.

Конечно, просто бы сидеть здесь безопасней, но… мы это заварили, так что надо помогать расхлебывать.

 

8

К домикам вышли еще часа через два примерно. Я повел группу дальше к востоку и там опять сделал крюк, выйдя к ресорту с той стороны, с какой нас точно не должны были ждать. Там уже шли медленно, потому что лес в этом месте был каким-то пятнистым: то густо, то пусто, то сосны под небеса, то жиденький кустарник. Приходилось петлять, выбирая наиболее укрытые места, подолгу ждать и проверяться. Нет, преследования не было, за нами никто не шел. Один раз слышал вдалеке интенсивную стрельбу, но кто и в кого — так и осталось тайной. Может, по подозрительному месту, а может, трупоедов встретили. Хоть бы те кого-нибудь порвали. В мелкие клочья, но можно и в крупные.

Ресорт оказался не ресортом, все дома были разными, так что я решил, что строились здесь те, кто просто любил на лыжах кататься. Дорога — грунтовка, довольно разбитая, попыток проложить асфальт, например, не видно. Да и домов особенно не видно, я только четыре могу видеть со своей позиции, построились широко, именно что в лесу, лес все закрывает.

В термоприцел ничего особого не заметил. Три дома из замеченных выглядят пустовато, у четвертого окна светятся, тепло внутри. И труба горячая, значит, печка топится. У дома две машины, обе пикапы, без пулеметов, правда, капоты холодные. Собак не вижу.

— Бобби Джо, бери чуть левее, ложись так, чтобы тебе видеть всю центральную улицу до конца, понял? — зашептал я. — И просто наблюдай, держи связь. Роб, — я повернулся ко второму бойцу, — ты давай за мной. Попробуем по той полоске леса пройти вдоль домов.

Зачем? А разведаем пока. Разведаем силы, средства и дислокацию противника, от этого только польза для всего дела, раз уж мы все равно здесь. С Джоном только вот так нехорошо получилось, жалко человека. И все равно, как в бою и бывает, где-то глубоко в мозгу сидит мысль о том, что это лучше, чем если бы тебя. Мог сам за руль сесть, а стреляли именно в водителя, тогда бы не я размышлял о нем, а он обо мне. Неприятно так думать, но никуда от этого не денешься, просто самому себе врать не надо. В бою каждый хочет не только победить, но еще и просто выжить. И вот пока я выживаю, и Настя улетела, и… не получается у меня горевать сейчас. Закончится это все — и горечь придет, а пока вот так.

А дома здесь немаленькие. Похоже, мы на местную «Рублевку» набрели. В городе заправляла всем компания «Шелл», и подозреваю, что все заправилы здесь и поселились. По карте и снимкам трудно оценить, насколько дома велики, а вот сейчас вижу. Тогда банда точно здесь, больше негде ей быть. И подальше от мертвого города, и живут по-королевски.

Так, а до ближнего дома рукой подать, от крайних кустов метров пять — и ты уже на углу. И никакого тепла из него… Во дворе машина, серебристый «навигатор», но пыльный и грязный, на нем не ездят. И следов нет никаких, а на асфальтовой дорожке грязи хватает после зимы, прошел бы кто-то к крыльцу — точно бы заметно было. Не ходят в этот дом. Так не попробовать ли нам проникнуть внутрь? И там устроить НП?

Что может ждать нас в этом доме? Понятно что, но не думаю, что трупы: трупов рядом даже самые ленивые бандиты не оставят. Если там что есть, то запах, но запах ничего, запах мы перетерпим, его тут уже все нанюхались.

Еще раз теплоприцелом по окнам — нет, ни единого следа тепла, листва на кустах вокруг ярче.

Жестом показал Робу, какое направление держать: соседний дом и слева от него, между ним и деревьями. Еще раз огляделся через ФЛИР — нет, никого не наблюдаю. Тогда вперед.

Пригнувшись, прошел к крайним кустам, оттуда перебежкой на угол дома. Выглянул из-за него аккуратно — никого. Так, где вход? Крыльцо вижу, но на него идти не хочу, оно со стороны других домов просматривается. Тогда должен быть задний вход — с одной дверью здесь дома никто не строит. На кухню куда-нибудь.

Так, где там может быть кухня? Сзади где-то вход, он всегда сзади.

Опять по-тихому до другого угла, посмотрел на Роба, тот отсигналил «о'кей». Чисто, значит. Но все же и с этой стороны с ФЛИРом выглянул — ничего, в кустах никто не прячется, по крайней мере. Стараясь не топать, пошел вдоль стены. Странно, что отмостки нет, прямо по траве иду. А вот трава слабенькая, почва под ней вязкая. Не растет здесь трава толком, похоже.

Есть дверь. Архитектура с претензиями, даже башенки какие-то сделали, но стены щитовые, ну и сама дверь простенькая такая, со стеклом. Такую взломать нетрудно, да шуметь не хочется. Так, окно же возле меня приоткрыто! Приподнялся, принюхался — да, есть запах. Несильный, но есть. А подоконник следами лап истоптан — еноты сюда лазили, что ли? А могли, если они тут водятся, на запах как раз и лезли, думали, что добыча.

Открыл раму до конца, перевалился внутрь, на кухонный стол, замер, вытащив из кобуры пистолет и наворачивая на него глушитель. В помещении лучше с ним, хоть уверен, что в доме никого. Какой смысл тут кому-то шляться? Домов много, большинство без запаха, наверное. Что тут могли забыть?

— Бобби Джо, что наблюдаешь?

— Ничего.

— Подтягивайся к Робу. Роб, потом оба следом за мной, как понял?

— Принял.

Отлично. Прошел по первому этажу, осмотрел, полез на второй, попутно с удовлетворением отметив про себя, что лестница не скрипит. На втором запах сильнее, причем в одной из спален — умер там кто-то. На ковровом покрытии пятно нехорошее, кровать без матраса — его, наверное, вместе с телом или телами вынесли. Но все же время свое дело делает, дышать здесь уже можно.

— В доме, — послышался голос Роба в наушнике.

— Оставайся внизу, контролируй подход к дому со стороны леса, окно прикрой, как было раньше. Бобби Джо, давай на второй этаж.

Зашел в одну комнату, в другую, поднялся в башню, в которой оказался кабинет, выглянул в узкое окно — вот, вот тут нормальная позиция для наблюдения, вижу сразу чуть не половину поселка. Высоко сижу, далеко гляжу. Подтащил кресло, сел так, чтобы одновременно и простенком прикрываться, и над подоконником высоко не торчать, — все, на позиции.

— Босс, ты где? — В рации голос Бобби Джо.

— В башенку поднимайся, по винтовой.

За спиной послышались шаги.

— Бери еще стул и садись как я, только наблюдай туда, — показал я рукой направление. — Заметишь что интересное — зови.

Бобби Джо сделал как я ему сказал, помолчал немного, затем спросил:

— Помощи долго ждать?

— Несколько часов. Там времени терять не будут, Митч держит людей наготове с утра.

— Нормально, жратва не закончится, — он полез к себе в «мародерку» за энергетическим батончиком, мы с собой только таких и набрали, поскольку веса в них мало, а толку много. Пару дней на своих запасах вполне можем продержаться.

Я подумал, что все же с аппетитом у меня могут быть здесь проблемы. Из-за запаха. Пусть и слабый, но… знакомый. С ассоциациями и прочим, так что не до еды становится. Но аппетит у Бобби Джо не пострадал явно.

Пусто на улице, тихо. Собак нет. Потом вспомнил, как мне еще в Гарден-Сити Дуг рассказал, что у агрессивных «синдромников» собаки не живут, — те или убивают их рано или поздно, или они убегают. Чувствуют в таких хозяевах нехорошее.

Здесь «синдромники»? Да скорее всего, потому что нападение, если пользоваться обычной логикой, совершенно немотивированное, мы же им ничем не угрожали, и более того — им нас выпустить и остаться незамеченными выгодно. Так нет, стали стрелять, да еще и не вовремя, раньше времени, а это опять же показатель того, что кто-то даже дотерпеть не мог до нужного момента.

Так, что они теперь делать будут?

На крыльце дома через один от нашего заметил движение. Женщина вышла, кажется, с мусорными пакетами. Я выловил из разгрузки компактный бинокль, присмотрелся. Одета в джинсы и обтягивающий топ, довольно молодая, светловолосая. Глаз подбит. На руке большой лиловый синяк. Кожа у нее бледная, видно все как на листе бумаги. Вспомнились рассказы о том, что банды «синдромников» все время охотятся за пленными. И женщинами, и рабами, и «подопытными». Пленная или такая же, как и остальные? Пятен на лице не видно отсюда, но ведь могу именно что не видеть.

Сложила мусор у калитки в низком декоративном заборчике, ушла в дом. Кстати, во дворе следующего дома тоже мусор сложен, я отсюда вижу. Похоже, наладили вывоз.

Ну что, где они там нас ищут?

Тихо и пусто было где-то с час, наверное. Потом откуда-то с дальней стороны поселка послышался звук сразу нескольких моторов, и на улицу вкатило сразу шесть пикапов, набитых людьми. Машины проехали по улице, остановившись в сотне метров от нас, один пикап, невооруженный, развернулся. В его кузове с откинутым задним бортом лежали три трупа. Кто это? Черт, да это те самые, из пикапа, что мы расстреляли. У одного головы практически нет, под гранату попал, второй тоже весь в крови, хоть выжимай. Чище других третий, которого снял я, он мне по камуфляжной куртке запомнился.

Из машин начали вылезать люди, сразу много, в основном мужчины, но было и несколько женщин. Опять все тот же стиль в одежде — то ли байкеры из кино, то ли «Безумный Макс» сплошной, что одно и то же. Почему так все стандартно? Фантазии не хватает?

А нет, у этих хватило, у каждого на левой скуле еще и какая-то татуировка, не могу разглядеть, что именно изображено, но явно у всех одинаковая. Обозначились. Ну нам проще. А у женщины, что выносила мусор, такой не было. Пленная? Очень возможно. Много здесь таких? Люди после налетов банд исчезают, исчезали, говорят, и в нашем анклаве, так что… может, здесь кого-то найдем?

Так, сколько еще времени может пройти до прибытия подкрепления?

Я посмотрел на часы. Часа два в самом-самом лучшем случае, если прут по шоссе не жалея сил и не попадут в затор. Почему у нас нет вертолетчиков, а? Уже давно можно было столько людей сюда перекинуть!

С какой дистанции со мной попытаются выйти на связь и с какой это получится? Мы на холме, на третьем этаже деревянного дома, выше линии деревьев, так что с дальностью связи должно быть все в порядке, километров… не знаю, двадцать? Пятнадцать?

На улице явно шла какая-то нездоровая суета. Бандиты шумели, кто-то орал и толкался, пару раз чуть не вспыхнули драки. Какой-то здоровенный мужик с бритым черепом, покрытым узорами татуировки, орал на остальных так, что сам покраснел как свекла от натуги, а голос его был слышен, наверное, дальше, чем дальность радиосвязи. Слов разобрать не получалось, но как-то из происходящего вырисовывалась картина вроде такой: наш прилет засекли, и он послал наблюдателей. Наблюдателям наблюдать показалось мало, и они решили нас перестрелять. И после первого успеха с Джоном в остальном облажались, вскрыв дислокацию банды, и что им теперь делать — они сами не знают.

Вооруженная толпа волновалась, конфликт явно накалялся. При этом от молодого парня с длинными, собранными в хвост волосами все отодвинулись, гнев лысого явно сконцентрировался на нем. Что было заодно показателем того, что лысый здесь главный и лысого боятся. У молодого за спиной наискось висела камуфлированная винтовка с оптикой. Что-то думается мне, что именно он и выстрелил в Джона, нарушив все приказы лысого. Вот как-то так.

На шум подошли с разных сторон еще несколько человек, в основном женщины, тоже с татуировками на лицах. Толпа увеличилась, атмосфера все больше и больше накалялась. Затем лысый на удивление быстро и сноровисто дважды ударил молодого в голову, двойкой, прямыми, и тот свалился сразу. Лысый присел на колено рядом, поставил ногу на голову своей жертве, прижав ее к земле, рывком выдернул из ножен большой сверкающий «боуи» и, нагнувшись, быстро задвигал локтем — мне была видна только его спина и дергающиеся ноги жертвы. А затем по дорожной пыли начало расплываться большое кровавое пятно.

— Босс, он ему просто глотку перерезал, — с явным удивлением протянул Бобби Джо. — Как теленку, ты видел?

Лысый продолжал действовать ножом и через несколько секунд поднялся, удерживая в вытянутой руке за хвост голову убитого. Шум как-то стих, но шокированным точно никто не выглядел. Даже слишком впечатленным. Не думаю, что такое зрелище в новинку, тут скорее вся драма в том, что обезглавили своего.

— А этот хрен с чернильной башкой точно у них за главного, а, босс?

— Похож.

— Может, мне его снять? Он даже пикнуть не успеет!

— Потом мы сами тут пикнуть не успеем. Бобби Джо, ты понял, что этот, кому главный отрезал голову, убил Джона?

— Снайпер стрелял? — сообразил Бобби Джо.

Ну да, я же ему подробностей не успел рассказать.

— Верно.

— Тогда нормально, я доволен, босс.

Нельзя сказать, что я недоволен. И тем, что у банды потери уже не три, а четыре человека, и тем, что хоть так, но за жизнь Джона заплатили. И тем, что идет время. Время работает на нас, учитывая, что поиск явно прекратился. Решили, что мы ушли, уйти есть куда, лес здесь бескрайний, а экипированы мы хорошо, это они даже по трупу Джона могли понять. С точки зрения главаря могу сказать, что наличными силами ловить нас бесполезно, нам все направления открыты, и спрятаться в городе мы могли в любом из сотен домов, все не обыщешь.

Тогда что?

Ответ на этот вопрос мы получили довольно скоро. Толпа разбежалась по домам, машины тоже разъехались, а вот затем начались явные и очень спешные сборы. Люди вытаскивали из домов вещи, забрасывали их в пикапы и несколько грузовиков побольше — банда собиралась сниматься с места. В принципе, шанс у них еще есть, если им удастся добраться по единственному шоссе, ведущему на юг, до первой развилки. Большого ума не надо, чтобы сообразить: надо сворачивать западней, потому что наши подкрепления появятся с другой дороги, восточной. А дальше еще проще — от шоссе начнут ветвиться проселки, и шансы уйти благополучно еще возрастут.

И пусть уходят. Мы сейчас не в том положении, чтобы ввязываться в драку. Может быть, наши подкрепления успеют их перехватить — хорошо, там соотношение сил будет другим. А может, и нет — ну что поделаешь тогда. Нас здесь трое, бандитов как минимум человек сорок, насколько я смог посчитать. Мы даже связать их боем толком не сможем, потому что нас просто обойдут в этом доме со всех сторон и покрошат в мелкие клочья вместе с ним. Эти стенки ни одну пулю остановить не смогут, а у бандитов минимум пять пулеметов.

А может…

Попробовал выйти на заранее определенную частоту подкрепления, вызвал их несколько раз — нет, ничего, пустота в эфире, никто не отвечает. Облом, далеко они пока еще.

Ладно, пусть уходят. Заберем самолеты со всей наблюдательной аппаратурой и как-нибудь сверху их выявим. И накажем.

Как же не хватает вертолетов. Пара каких-нибудь «хьюи» могла бы закинуть сюда целый взвод бойцов, а учитывая, что у нас хоть какая-то выучка есть, а заодно и подавляющее техническое превосходство, мы бы уже могли с бандой разобраться. Но вертолетчиков нет, и это меня сейчас просто убивает.

Суета за окном продолжалась, машины быстро заполнялись барахлом, сваленным в кузова кое-как, в спешке и суете. Терять время явно никто не хотел, лысый главарь пару раз проносился по улице на выкрашенном в камуфляжные цвета «сабёрбене» на высокой подвеске, забегал в какие-то дома, хватался за рацию и явно всех торопил. Машины постепенно выезжали из дворов и выстраивались в колонну вдоль улицы. Причем лицом к нам.

Хотя наше укрытие было на самой окраине, выезд из поселка находился всего через два дома от нас, выстроен он был этакой кочергой, причем длинный конец ее заканчивался тупиком. Как заехали неподалеку, так и выезжать будут. Ладно, все равно не заметят.

На нехорошее первым обратил внимание Бобби Джо, не отрываясь следивший за сборами банды.

— Босс, откуда у них «серый гусь» и за каким хреном?

Сначала я не понял, что за «серый гусь» такой, но сразу сообразил, что Бобби Джо имеет в виду вроде бы обычный школьный автобус, только выкрашенный в серый цвет. Меня, по незнанию реалий, это никак не задело. Может, есть и серые автобусы, а может, сами выкрасили, чтобы не был таким заметным. Но после слов Бобби Джо я присмотрелся, а когда навел бинокль, то сумел прочитать надпись на борту: «Исправительный и реабилитационный департамент Северной Дакоты».

— Это тюремный, так? — уточнил я, успев разглядеть и решетки на окнах, и даже решетку с частой сеткой, отделяющей небольшой отсек возле водителя от остального салона.

— Точно, босс, тюремный. Зачем он этим членососам? — Пальцы Бобби Джо нервно постукивали по ресиверу его автомата.

Ответ пришел почти сразу, простой и очевидный: пленные. Рабы. Они вывозят все имущество, в том числе и их. А подтверждение пришло почти сразу, когда четверо вооруженных бандитов пригнали откуда-то группу людей человек в двадцать, мужчин и женщин. Настроение у меня стало сразу же портиться, сильно. Одно дело дать уйти банде, другое — дать увезти пленных. Их положение здесь сомнений не вызывало — достаточно было на них посмотреть: худые, почти все избитые, на ногах вместо обуви какие-то нелепые обрезки сапог. Ну да, самый классический способ рабовладельца удержать раба от побега — отобрать обувь, без нее ты далеко не убежишь.

Как-то быстро ублюдки постигли все эти поганые науки. Все же мерзавцы из любых мест на удивление похожи друг на друга. Быть подонком просто, поэтому они так одинаковы. Просто отключаешь в себе человеческое, оставляя только дерьмо, а одно дерьмо от другого отличается мало. Здесь прошло меньше года с Эпидемии, а уже вот так, образовались целые рабовладельческие квазиобщества, да еще и состоящие из больных маньяков.

Не знаю почему, но последней каплей для меня оказалось появление той самой женщины, что выбрасывала мусор. Ее привел рослый бородатый худой мужик в камуфляжной бейсболке, причем именно привел, держа за руку у локтя. Та шла послушно и как-то совершенно отстраненно, словно была где-то не здесь, не там, где ее тело. Под наркотиками или просто в таком состоянии? Он подвел ее к двери автобуса, отпустил и слегка ударил по затылку, словно задавая направление. И она медленно поднялась по ступенькам.

— Босс, они их увезут, а потом когда-нибудь выпотрошат, — быстро, как в горячке, зашептал Бобби Джо. — Надо что-то сделать, а?

Надо. А что? Втроем, с легким оружием. Засаду устроить? Так если у бандитов мозги есть, они ее просто на скорости проскочат, мы остановить колонну не сможем. А если даже удастся прострелить колеса каким-то машинам, то они их просто сменят. Под прикрытием пулеметов. С их огневой мощью можно создать такую плотность огня, что мы сами и думать забудем о какой-то атаке, будем молиться о том, чтобы получилось уползти.

Завал? Какой завал, тут любой завал можно объехать без проблем. Мин нет, и что мина даст? Внутри все сжалось, адреналина через край, готов хоть в рукопашную, но никаких идей, вообще никаких. А Бобби Джо смотрит на меня с надеждой: вот я сейчас возьму и все придумаю — и все будет как надо, ему только стрелять останется.

А вообще человек он, эта деревенщина из Теннесси, человек.

Что может остановить банду? Что ее задержит до подхода наших подкреплений?

Дезорганизация. Провокация. Возобладание психопатичного поведения «синдромников» над разумным.

Вон опять камуфлированный «сабербен» появился, остановился примерно у середины колонны, лысый выбрался из-за руля, опять распоряжаться взялся. Вид у него злющий, но держится ведь… Как получается? Хотя он этому хвостатому башку отрезал, терапию провел вроде бы выходит. Или он вообще не «сидромник»? Да ну на хрен, здесь обычный не выживет.

— Бобби Джо, будь готов бежать, понял? — сказал я, медленно приоткрывая заранее отпертую оконную раму. — Видишь тех троих, которые с лысым говорят? Которые справа от него?

— Членососы.

— Ага, они. Свали из них сколько успеешь, а потом беги вниз так, как будто весь ад за тобой, понял? По моей команде. Повтори.

— Валю сколько получится и бегу.

— Правильно. Роб, как слышишь? — взялся я за рацию.

— Слышу хорошо.

— Выберись наружу, на ту позицию, с которой прикрывал меня, и держи то же самое направление. И будь готов бежать.

— Я понял.

Роба, кажется, ничем не удивишь, у него даже голос не меняется обычно.

Отступил в глубь комнаты, взял с полки стопку книг, водрузил их на стол. Выкинул выдвижные сошки из вертикальной рукоятки.

В термоприцеле лысый череп главаря сверкал как-то особенно ярко, просто приманивал всадить в него пулю. Бобби Джо тоже устроился у окна.

Главарь… даже при первом взгляде было видно, что банда держится на нем и авторитет его никем не оспаривается. Это понятно хотя бы по тому, что за убитого никто не вступился и никто даже не пытался спорить. Решил башку отрезать — и отрезал.

Я вот тоже решил… как раз в башку… в самое светлое в термоприцеле пятно… или нет, дергается она сильно, шевелится клиент, лучше в корпус, вот так, пониже, двоечкой…

Дыхание, спуск… Хлопок выстрела, несмотря на глушитель, все равно кажется очень шумным в замкнутом пространстве. Второй.

Убитый валится на землю мешком, его тело, подогнув колени, еще не успело коснуться земли, как я перекинул прицел на середину спины еще кого-то, слева от убитого, дважды быстро выстрелил и, не дожидаясь продолжения, крикнул:

— Уходим!

То, что Бобби Джо тоже стрелял, я понял разве что по выражению его лица и по катящейся гильзе, настолько был сосредоточен на своем. Тянуть он не стал — бросился следом за мной к лестнице, скатился, почти наступая мне на пятки, на второй этаж, дальше на первый. Первые ответные выстрелы, а может, еще и не ответные, донеслись тогда, когда я уже вываливался в кухонное окно на улицу. Роб прикрывал, но не стрелял еще, не видел противника. Перебежкой к кустам, присел, вскинув оружие, взял на прицел правый угол дома, дождался, пока Бобби Джо не окажется рядом, потом, так же пригнувшись, кинулся со всех ног в чащу, успев скомандовать «за мной».

Стреляли, кажется, по дому, над нами пули не летели. А это знак того, что ошеломить и сбить с толку противника нам удалось. Хоть немного, но удалось. Стрельба усиливалась, но вся была сосредоточена в одном месте, там, может, даже давили огнем нашу предполагаемую позицию, но думаю, что все намного проще — стреляли в панике, стреляли, чтобы стрелять.

Люди рядом с главарем, насколько я успел понять, тоже были за главных, так что нам, возможно, удалось банду обезглавить и нарушить управление. Если раньше это было подобие отряда, то теперь он может превратиться именно в банду — злобную, но бестолковую и неорганизованную. Чего я и добивался.

В лес, пока в лес, без управления и плана они туда даже могут побояться сунуться. Могут решить, что на них напали не те, за кем они гонялись, а какие-то подкрепления. Сейчас что угодно может померещиться, если они паникуют.

Отбежали в лес, замерли, заняв позиции за стволами, я вновь повел теплоприцелом по всему сектору со стороны поселка — ничего. И стрельба, пусть она сейчас и тише, но слышна. И пули в лес залетают уже, к слову, там долбят из пулеметов по зарослям, но мы уже далеко, даже на шальную пулю нарваться почти невозможно.

— Что дальше? — спросил Роб.

— Делаем круг, выходим к дороге на аэродром. Пошли, не ждем.

Опять я вперед: с моим прицелом мне проще всего обнаружить засаду впереди, если она есть. Хорошая это вещь, прицел-тепловизор, хорошая. Другое дело, что рядом кого-то надо иметь и с обычным, а то с ним даже через стекло не видишь ничего.

Стрельба почти затихла, но направление на нее не изменилось. Бандиты все там же, никуда не двинулись? Хоть бы так и было, но пока не выйдем к дороге — не узнаем. Вся надежда на то, что они приготовятся к обороне или просто решат гнаться за нами. Чем дольше мы их здесь удержим, тем лучше. Нам лучше, всем лучше. Особенно тем людям, что сейчас в тюремном автобусе.

Когда бандиты сообразят, что никто на них уже не нападает? Похоже, что уже: стрельбы не слышно, стихла. Что будет дальше? Только бы не плюнули на все и не попытались уехать. Господи, если ты есть, сделай так, чтобы их синдромное бешенство окончательно отключило им сознание, пусть озвереют, пусть жаждут мести. Мы — ничего, мы побегаем и даже, может быть, еще постреляем. Сделаем круг — и вернемся, всего лишь немного с другой стороны.

Так, что у нас с патронами? Пока все нормально, мы боекомплект почти не расходовали. Продержимся сколько-то.

Не бежим, идем скорым шагом. Если даже нас преследуют, то пойдут осторожно, в лесу бежать за кем-то идея плохая: тебя слышно издалека, и ты не успеваешь вглядываться, а мест, где может укрыться засада, очень много. А мы пока не укрываемся, мы просто идем, описывая широкую петлю по часовой стрелке. Нам почти обратно надо, просто ближе к выезду из поселка. Опять же спасибо прогрессу, с GPS можно выйти точно, не заплутаешь.

Вспомнил, что эти самые GPS-приемники были чуть ли не основой успеха американцев во время «Бури в пустыне». До того времени в тех краях все войска двигались вдоль дорог, потому что в пустыне никаких ориентиров, как в море можно потеряться, а американские колонны шли по ней безошибочно прямо к тем местам, куда им было нужно. Вот и мы так сейчас. Хотя у противника эти приемники тоже быть должны, это уже не чудо техники, да только они им не покажут, куда мы пошли, а мы же сами себе путь выбираем.

Встали, замерли, опустились на колено. Слушаем, теплоприцелом по зарослям — нет, не догнал нас пока никто, а мы уже почти там, где нам и нужно, почти у поворота дороги. Еще чуть-чуть, и я должен буду увидеть выезд.

— Роб, Бобби Джо, прикрывайте тыл и фланги, я пополз.

Еще чуть-чуть, уже сгустился лиственный подлесок, а это знак того, что я выхожу на опушку. Дальше ползком. Еще бы «гилли» мне сюда, да нет «гилли» — никто ничего такого не ожидал, не хотел тащить лишнее.

Едва залег — накинулись комары. Пока шли, они особо не доставали, а тут как специально поджидали. А вот от комаров я как-то ничего не взял, не догадался. И вот это точно зря. В Колд-Лэйке их тоже хватает, но здесь — это что-то. Сразу полезли в лицо — хорошо, что на руках перчатки, а то бы вообще беда была. И ведь есть накомарники как раз для таких панам «буни», какие сейчас на нас, — так никто не взял. А они даже на складе есть, я сам, своими глазами их видел. Такое мягкое кольцо, которое надевается на тулью, а с него вниз сетка свисает. Поля «буни» ее отодвигают от лица, и никакой комар не дотянется до добычи — благодать.

Ладно, пусть жрут, не до них сейчас. Что на дороге? Пока пусто. И звука моторов не слышно. Что, решили все же с нами разобраться? Или просто совещаются? Чем они там заняты, а? Или есть все же из поселка другие дороги?

Не выдержал, достал папку со спутниковыми фото, посмотрел — выезды есть, да дорога одна, все сюда сходится. А сквозь лес здесь не проедешь, он густой и буреломный, весь валежником засыпан. С севера река. Нет, только сюда. Вот поэтому они неудачно место базирования выбрали — нельзя, если ты живешь разбоем, иметь базу только с одним выходом. Или иди пешком, все почти триста километров до следующего городка, например.

Так, а это что? Линия электропередач, так? И под ней просека, под ней просто должна быть просека, по всем нормам и правилам. По такой на хороших внедорожниках проехать можно запросто, а у банды они хорошие. И куда дальше? Это что? Просеки? Скорее всего, пожарные дороги лесной службы. Вдоль линии на просеку, по ней на юг… и так до самого озера Грегори, где таких дорог уже целая сеть. И по ним на дорогу «956» — и уже по ней в Саскачеван, соседнюю провинцию, и там ищи ветра в поле.

И что теперь? Как нам втроем закрыть две дороги? А я не знаю. Я не военный гений, я так, своим умом до всего дохожу, а ум, похоже, уже иссякать начал. Мин бы нам, на каждого по «монке» хотя бы. Ну по «клэймору», здесь это актуальней, тем более что хрен редьки не слаще. «Монки» и по машинам хороши, даром что против живой силы: колеса враз сносят, от покрышек одни клочья. Но да, забыл, «монок» нет. «Клэйморов» тоже нет. Вообще ничего подходящего нет. Хоть бы догадались взять пару одноразовых гранатометов, что ли, их ведь у нас как дров — так нет, не догадались. Гранаты только ручные, они разве что на растяжку, а растяжка нам не поможет.

Зато есть рация, и именно она неожиданно заговорила:

— «Поддержка» вызывает «Таск-Форс-один», «Таск-Форс-один», как принимаете? Прием. «Поддержка» вызывает «Таск-Форс-один», «Таск-Форс», подтвердите прием, прием.

Да неужели? Не может быть, машины должны быть еще в пути, никак не могли успеть. Но при этом я чуть не подпрыгнул от радости, даром что лежал.

— «Поддержка», здесь «Таск-Форс-один», принимаю чисто, где вы, прием?

Это не Дэйв там часом, на «том конце провода»? Позывные мы согласовали раньше, а вот кто будет за ними конкретно — не обсуждали. Но похоже, что он, — его голос вроде. Наш «министр обороны».

— «Таск-Форс», доложите ваш статус. Прием.

— «Поддержка», статус активный, — зачастил я в микрофон, стараясь говорить одновременно и достаточно громко, и в то же время свою позицию не засветить. — Личный состав минус один, оружие — «зеленый», патроны — «зеленый», позиция — «зеленый», имел огневой контакт с противником, нанес значимые потери, от преследования оторвался, не обнаружен. Прием.

— «Таск-Форс», мы совершим посадку на аэродром, доложите обстановку.

Так вот оно что. Ну да, только так она и могла поступить. Это Настя. Вернулась с подкреплением сама. Я люблю эту женщину, хотя иногда боюсь за нее так, что…

— «Поддержка», ситреп: я от аэродрома в трех «кликах», летного поля не наблюдаю, но полагаю, что противник силами до пятидесяти человек оттянулся на базу, поселок в квадрате тридцать семь — тридцать два и соседних, сам нахожусь в тридцать девять — тридцать четыре — семь, — я глянул в карту с кодированными квадратами, — веду наблюдение за дорогой. У противника есть гражданские пленные, на момент последнего визуального контакта находились в сером тюремном автобусе. Тяжелого вооружения не видел, есть несколько единых пулеметов на пикапах, все как обычно. Атаковали противника около сорока минут назад, уничтожен главарь банды и помощники, пытаемся задержать банду в поселке. Как поняли меня, прием?

После недолгой паузы последовал ответ:

— «Таск-Форс», понял тебя хорошо, выдвигайся в квадрат тридцать два — тридцать четыре — три, встретим тебя там, как понял, прием?

— «Поддержка», понял хорошо, но боюсь, что противник может уйти по просеке линии электропередач, идущей из квадрата тридцать девять — тридцать два на восток. Там они пересекутся с дорогами лесной службы и уйдут. Прием.

— «Таск-Форс», что планируешь? Прием.

— «Поддержка», намерен перекрыть просеку. Есть какое-то количество взрывчатки, постараюсь создать завал. Прием.

— «Таск-Форс», тебя понял. Вышлю группу в том направлении, твои люди выйдут на связь, и дашь им направление. Удачи. Прием.

— Принял, «Поддержка», выдвигаюсь на восток. Прием.

— Конец связи.

Так, они прилетели. Сколько там может быть людей? Если это все же Настя на «оттере», а это скорее всего она, кто еще может быть, то там человек двадцать. Это неплохо Вообще-то, с такими силами можно перекрыть путь отхода колонне запросто, пусть дальше по лесам пешком разбегаются. Не думаю, что они погонят с собой пленных. Другое дело, что они их могут просто перестрелять, но они так и так их убьют, рано или поздно, это «синдромники», опасные сумасшедшие, маньяки, так что каждый пленный у них обречен или на мучительную смерть, или на такое существование, что хуже смерти. Так что мы лучше попытаемся их освободить сейчас, чем потом будем всю долгую жизнь проклинать себя за то, что не сделали этого.

Правда, во всем этом есть одно «но» — самолет еще не сел, а сядет он в трех километрах от нас. Дойти подкреплению — до получаса, а мне кажется, что столько времени у нас нет. Поэтому идти все же придется втроем.

— Пошли!

 

9

Хоть что-то мы взяли «впопад» — пластичную взрывчатку. Все же рассчитывали на то, что не все сможем вскрыть инструментом, так что у каждого в рюкзаке было килограмма по три ее. Не бог весть что, но на несколько хороших деревьев хватит.

Как я и полагал, под линией электропередач шла слегка заросшая просека, причем сплошь покрытая старыми следами колес — здесь ездили. Нечасто, но ездили, достаточно недавно, так что бандиты про нее знали и уехать могут. Но не уехали, потому что свежих следов здесь нет.

Зато она узкая, метров пять-шесть в ширину, не больше. Столбы бетонные, а вот проводов на них не видно, такое впечатление, что линию только начали строить, но закончить не успели. А теперь уже и не закончат, я думаю.

Так сам столб тоже можно повалить, а если сделать все по уму, как когда-то давно-давно меня учили, то он ляжет так, что застрянет между деревьями. Его не оттолкнешь даже, если все не вырубить, как ни старайся. Стволы елей тоже что надо — достаточно толстые, чтобы заблокировать путь, и достаточно тонкие, чтобы срубать их «одиночным оборотом».

— Бобби Джо, выдвигайся дальше по просеке, вон к тем кустам, видишь? — Я показал рукой. — И садись там в охранение. Роб, катай взрывчатку в веревку примерно вот такой, — я опять показал пальцами, — толщины. Понял?

Роб кивнул.

— А я делом займусь.

Столб, столб должен упасть как надо. Обязательно поперек просеки, должен застрять. И поверх двух деревьев, тогда точно все застрянет к чертовой матери. Этого достаточно было бы, тогда никакая машина не пройдет, даже бульдозер не сразу.

Если рубить дерево «кольцом», то оно упадет куда угодно, а вот если заряд с одной стороны приладить, то тогда оно падает чаще всего именно в эту сторону. Поэтому я взял у Роба первую «колбасу», сложил ее трижды, приложил к стволу, сказал ему: «Держи!» — и прихватил ее парой витков широкой серебристой ленты. Так, нормально. Потом второе дерево, с другой стороны просеки, так, чтобы падало навстречу. Столб. Со столбом так не получится, если с одной стороны приложить, то есть риск, что не упадет, там стальная арматура внутри, может удержать. Поэтому его обхватил кольцом, но с наклоном в одну сторону. И на той стороне приложил усиленный заряд, который вроде как подсечку перерубленному бетонному столбу должен сделать.

Детонаторы. Провода. Заводим на две разные подрывные машинки, деревья должны упасть первыми, столб их придавит и протиснется между их сучьями, получится замок. Пусть тогда корячатся, а мы им поможем.

Бобби Джо молчит, пока сюда никто не едет. Может, и не поедут, но вероятность все же очень высока. На их месте я бы колонну повел вот так, «огородами».

Жужжание сверху. Самолет. Одномоторник вроде «сессны», и я готов делать ставки на то, что это «сессна» и есть. Неужели Барни — кто еще из тех, кто не в командировке, может уже сесть за самолет? А вообще это хорошо, и не только потому, что у нас есть наблюдатель, но и потому, что заставит банду нервничать. А вот насчет эффективности наблюдения с такой высоты… а с другой ему рано: могут просто из пулеметов сбить.

Вспомнился старый-старый анекдот про то, что на жаре в жигулевской «девятке» сидят два лица кавказской наружности, обливаясь потом. Один не выдержал и взмолился:

— Может, окно откроем, а?

— Нэт, — отвечает второй, — пусть думают, что у нас тут кандыцынэр.

Вот и они пусть думают, что у нас на «сессне» какие-то приборы наблюдения, которых пока нет ни хрена. Но будут, «я гарантирую это».

Растяжек бы еще наставить в кустах у дороги, но местные гранаты с их длинным замедлителем ни хрена не годятся на такое дело. Пока она рванет, противник просто убежать успеет. Нам бы, по-хорошему, головную машину, если она поедет, зажечь, так чтобы не оттащить какое-то время было, но опять же нечем.

Эх, мин бы, хотя бы парочку, пристроил бы вон там под кустики, уголком градусов под двадцать на дорогу направив… нет мин. У подкрепления точно есть, из Вайоминга их, оказывается, уже немало привезли, а у нас нет. Слышал даже, что их начнут прямо у нас в Колд-Лэйке штамповать, благо детонаторов и взрывчатки много, а сделать корпус даже артель инвалидов умственного труда сумеет, но еще не начали.

Так, серебристая лента на деревьях видна, но ветки укрывают… к тому же они поедут вдоль просеки, так что еще плотный подлесок маскировать будет. А вот со столбом ничего не сделаешь, он посреди всего, и хрен его знает как на нем заряд маскировать. Разместил совсем низко, но все равно.

Черт с ним, отошел чуток в глубь леса, ножом кое-как срубил небольшой, но густой куст, потом подкопал землю у столба и туда его воткнул. Типа он так вырос. Не думаю, что они прямо-таки каждый кустик на дороге знают.

На связь вышел Дэннис, сообщил, что идут сюда. Я дал ему уточнение по координатам, получил подтверждение. Ну что, выходит, что обе дороги хоть как-то, хоть хлипко, но перекрыты. Группа под командованием Дэйва вооружена серьезней, у них мины, там не пройдут, а к нам мины пока еще своим ходом топают, так что расчет весь на завал и винтовки. Ну подствольник и ручные гранаты. Маловато будет, маловато.

Противник показался минут через пятнадцать. К тому времени Бобби Джо оттянулся на позицию ближе к нам. Засели в лесу так, чтобы держать точку завала под прицелом примерно градусов в тридцать к направлению движения. Ситуация какого-то другого выхода не предоставляет, я совершенно out of options. Взорвать завал, пострелять сколько сможем и уходить, двое с одной стороны дороги, один — Роб — с другой. И дальше встретимся. Усилению до нас пока еще бежать и бежать. Все пешком у нас, а расстояния здесь немаленькие. Сюда пару километров, туда три, обратно — вроде и немного, а пересчитай на скорость пешего марша…

Подкрепление тащит на себе несколько М72, американских «мух», но они пока далеко. А вот «мух» нам катастрофически не хватает. Если бы удалось остановить технику завалами, да потом еще и грохнуть граниками по пикапам с пулеметами… это ведь не танк, ему за глаза такого хватит, с большим-пребольшим запасом. По головному — по замыкающему даже не надо, пусть обратно отходят. Нам бы просто их машины внутри поселка удержать.

Пришла не колонна, а разведка. Через четверть часа после того, как мы заняли позиции и уже подсчитывали минуты до прибытия подкрепления. Два пикапа, оба черные, оба «отлифтованные» на дополнительные полметра, в кузовах вполне прилично сделанные турели, на турелях пулеметы. Люди в кабинах, пулеметчики в кузовах.

Накатило. Как всегда, когда знаешь, что вот-вот начнется, случается такой вот адреналиновый прилив. Сердце как отбойный молоток, в ушах шум, в глазах чуть ли не темнеет. А как началось — так все уходит, дальше только дело. Но пока не началось, все еще не началось…

— «Поддержка», вижу два грузовика, разведка, вторая группа может пойти в вашу сторону, как поняли, прием?

— «Таск-Форс», принял, слышу хорошо, прием.

— Отбой связи.

Все, не до болтовни. Машины идут неторопливо, пулеметы направлены в разные стороны. Хорошо бы вовремя стрелков снять, если стволы деревьев закрывать не будут. Нет нормальных позиций, и оборудовать их негде и некогда.

Две подрывные машинки в руки, теперь очередность в суете и стрессе не перепутать. Сначала левая, затем правая, почти сразу. Не перепутать, не перепутать. Левая, а правая за ней.

Машины ближе и ближе к заминированному месту, пока тревоги никто не поднял… есть, встают, заподозрили что-то.

Левая. Большим пальцем до хруста.

Тусклая вспышка, мне видна только одна, облако дыма и щепок, но падать начинают сразу два дерева, как я и хотел — друг другу навстречу. И стоило перекреститься их силуэтам — правая рука. И вновь грохот, какой-то особенно гулкий в этом тихом лесу, и неожиданно быстрое падение столба, почти что туда, куда я и рассчитывал, но не совсем, рядом с деревьями упадет, параллельно.

Однако упасть он еще не успел, когда я одновременно бросил под ноги подрывные машинки и схватился за карабин, когда неподалеку часто захлопала винтовка Бобби Джо и стрелок из кузова головной машины вдруг рыбкой нырнул на землю и остался лежать на ней неподвижно. Грохнула граната из подствольника, прилетев с другой стороны дороги, рванув прямо на стекле пикапа, я вскинул оружие, пытаясь поймать в уже обычный прицел стрелка замыкающей машины, выматерился, увидев, что его прикрывает дерево, дернулся левее, чтобы он открылся, и сразу повалился на мягкую лесную землю, потому что пулеметная очередь прошла прямо надо мной. Щелкнуло по стволу дерева, сыпануло трухой, я откатился обратно, уже сам под защиту, но стрельба почти сразу прекратилась, потому что ударила вторая граната, а затем машины разом и очень быстро сорвались с места и двинулись обратно, прямо так, задним ходом, и я успел всего лишь пару раз выстрелить в их сторону до того, как уже их укрыли стволы деревьев и подлесок.

Стрельба стихла, и слышен был лишь удаляющийся звук автомобильных моторов. Потом тон его изменился, словно машины остановились, и я побежал прямо к дороге, рассчитывая их увидеть на прямой, как стрела, просеке, и даже успел это сделать — они разворачивались, вломившись кузовами в густые кусты, и тогда я еще несколько раз выстрелил в них, на этот раз точно не промахнувшись, но вот попал ли в кого-нибудь — этого не знаю. Зато увидел след гранаты на одной из машин — выбитые стекла и заметную вмятину, Роб попал в стойку, и, видимо, поэтому машина осталась на ходу, ушла.

Что дальше будут делать они? А что мы? Даже без главаря до них уже должно было дойти, что прорываться надо — край. Тут мы разведку завернули. И что дальше? Попробуют другой путь или попытаются прорваться всей массой? А как?

Если у них есть, например, большой грузовик, то мой завал он вполне может сдернуть тросом. Рванет — и все очистит. Подвалить еще? Не поможет, я думаю. Завал надо прикрывать, только так можно закрыть это направление. Но как? Нас по лесу обойти — никаких проблем, нам даже в охранение посадить некого. Ну подойдут еще люди, сюда идет пять человек, станет нас восемь… ну да, легче, но ненамного.

И кстати, если у бандитов ум есть, то они сюда на машинах уже так не двинутся. Пойдут пешими патрулями вдоль дороги, лесом, а машины уже следом. Нас от завала оттеснят, затем его прорвут. Еще завал? Взрывчатки мало, на полноценный уже не хватит, пожалуй.

Что еще? Можно выйти навстречу. Вот подойдут мои люди с «мухами»… мне так называть их проще, чем каждый раз говорить «Эм семьдесят два», или называть их LAW, «лоу», что звучит как «закон» на английском, и можно выдвигаться. Задержим охранение колонны — остановим саму колонну, дуром они дальше не попрут, про завал все помнят. Или встанут, или отступят.

— «Таск-Форс-один» вызывает «Таск-Форс-два», доложите статус и ЕТА, прием, — взялся я за рацию.

Вторая группа откликнулась сразу, голосом Дэнниса:

— «Таск-Форс-один», статус «Оскар-Майк», ЕТА восемь-десять минут, повторяю — ЕТА восемь — десять минут.

— «Таск-Форс-два», ждем вас, отбой связи.

Скоро будут. Успеем? Должны успеть. Две группы по четыре человека, с двух сторон дороги. Есть тепловизоры, так что заметить должны раньше. Оружие с глушителями, пусть и с обычными патронами, но вспышка все равно не видна, а звук мало того что приглушается, но его еще и локализовать трудно, он как бы «расползается», так что преимущество у нас будет.

Нам бы еще и выучку настоящую военную, но с этим сложнее. Но что-то уже умеем, учимся все же. Ну и люди отобраны те, у которых к этому делу есть очевидные способности, так что… ладно, все нормально будет. Все будет нормально.

Подкрепление прибыло с языками на плече, все выдохшиеся и вымотанные, груженные как верблюды: Дэннис, Алекс Мак-Грегор с самозарядной винтовкой с большой оптикой, Джастин со своим «миними», Клод Люзель, Карл.

Принесли семь «мух» и несколько «клэйморов» в зеленых сумках, за что хотелось каждого персонально обнять. Черт, если бы эти мины были у нас четверть часа назад, то из разведки противника никто бы не ушел, все бы остались у завала. Ладно, зато хотя бы теперь мы усилились.

Кстати, у Алекса винтовка странная — вроде американской старой М14, но с хитрым цевьем, пистолетной рукояткой и раздвижным прикладом.

— Это что?

— Это моя собственная, я с ней сюда провалился, — усмехнулся он, похлопав по цевью. — Я пострелять пошел, а по пути спустился в подвал в амбаре, там у меня… закладка на случай апокалипсиса или чего-то такого, патронов взять. И там провалился, так что попал сюда с оружием и кучей патронов. Апокалипсис был здесь, а я оказался к нему готов, получается. Хотя там, дома, был готов куда лучше.

Ну ты гля, почти как я, я тоже прямо к своему оружейному шкафу провалился. Еще один везунчик.

Ладно, к делу. Термовидение? Термоприцел у Алекса, термобинокли у Дэнниса и Клода — нашего главного «скаута». Тоже хорошо — если у противника таких же нет, то преимущество. А если есть, то уже нет. Правда, бинокль у Клода пришлось забрать и передать Бобби Джо: пусть по одному такому будет на каждую группу и по одному прицелу.

— Дэннис, возглавишь второе отделение, пойдете по той стороне, рассредоточенно, удаление от дороги… так, чтобы ее в просветы можно было разглядеть, но с трудом, понял? — взялся я ставить задачу. — Постоянно останавливаетесь, осматриваете все в термоприцелы, спешки у нас нет. Противник сам придет, если вообще двинет в эту сторону, поэтому главное — осторожность.

— Понял.

— Карл, идешь с моей группой, чтобы везде по четверо было.

— Понял.

Пошли. Ромбом: я во главе, Карл с Бобби Джо за мной, Роб — замыкающим. Бобби Джо на левом фланге, дальше всех от дороги, прикрывая с фланга. Связь есть, план есть, люди есть — чего не воевать? И цель есть — автобус с людьми. Только бы удалось освободить их, тогда даже смерть Джона, наверное, будет оправданной.

Вышел на связь Дэйв, сказал, что они двумя группами тоже двинулись в сторону поселка, прикрывая дорогу. Так что все правильно я начал делать, синхронно, так сказать. И дороги перекрыты. Или сквозь нас, или по лесам пешком. А я как-то не верю в то, что они сразу решатся на уход пешком, — это банда, а не армия, они утруждать себя лишний раз явно никогда не любили. Они ездить хотят, а не ноги топтать.

А воевать в таких местах надо пешком.

Идти до поселка тут едва ли больше километра, так что топали мы действительно медленно и осторожно, десять шагов пройдешь — потом садишься на колено, оглядываешься. Потом еще пройдешь и опять осмотришься.

Первым противника заметил Бобби Джо, спасибо термобиноклю. Дал направление, затем и я в свой прицел рассмотрел светлые пятна людей на фоне темного пестрого леса. Ну да, пошли они не вдоль дороги, а по диагонали, намереваясь выйти нам или в тыл, или во фланг. Кстати, гарантий того, что другая группа уже у нас в тылу не находится, у меня нет, так что учитывать надо.

— «Таск-Форс-два», имеем визуальный контакт на десять часов. Выдвигайтесь вдоль дороги метров на сто вперед, ждите команды, как понял? Прием.

— «Таск-Форс-один», контакта с противником не имею, принял, выдвигаюсь на сто метров на двенадцать, жду команды. Прием.

Замерли, потом залегли. Карабин на выдвижную из рукоятки сошку, обхватил плотно ее за основу — все, оружие как в станке стоит, надежно и плотно.

Сколько их? Так, вижу троих… четвертый… вон еще двое, почему-то друг рядом с другом держатся… никто не учил, что так нельзя? Или друг без друга не могут? Седьмой…

— Шесть, — в наушнике голос Бобби Джо.

— Семь, — поправил я его. — Не торопись, дай подойти.

Они не к нам вообще-то, они пересекающимся курсом идут, в направлении завала. Тоже осторожничают, перебежками так, но укрываются от нас не очень, ждут опасности с другого направления. Поэтому их на остановке принять можно… позже, они тогда к нам почти что спиной будут, если раньше не обнаружимся.

Замерли, я даже как дышать уже забыл. Перебегают не слишком грамотно, к слову, не так, что один перебегает, второй прикрывает, а просто — посидел и побежал, не глядя на остальных. Но двигаются хотя бы в одном направлении, и то молодцы.

Кем они были раньше, интересно? До того, как болезнь свела их с ума, превратив в тех, кто они есть сейчас? Фермерами? Клерками? Бандитами же? Кто знает. Но не верю я в то, что раньше было столько людей с преступными наклонностями, никак не верю. Хотя возможность творить зло безнаказанно тоже привлекает неожиданно многих обычно. Почувствуй себя тем, кто решает, кому жить, а кому нет, — вот и все, ты уже не человек.

До них метров сорок, смотрим с фланга. Дальше им надо было обходить, совсем в стороне от дороги, тогда бы никто их не заметил. Маневр охвата и окружения впритирку с противником не производится, в этом их первая и самая главная ошибка.

Разместил марку прицела на боку одного из бандитов, целясь в левую подмышку на случай, если на цели бронежилет под курткой, шепнул в микрофон:

— Огонь.

И выстрелил, точно зная, что не промахнулся. И сразу перенос огня на второго.

Захлопали частые выстрелы, тут же смешавшись с криками. Прицел заметался по стволам деревьев, выискивая новые светлые силуэты. Вот еще один, левым глазом я его вижу как темное пятно за кустом, и не заметил бы, а для правого он сияет как солнце, захочешь — не пропустишь. Выстрел, выстрел, выстрел, приклад толкается в плечо.

Затарахтела ответная очередь, вторая, я даже не понял, в кого именно, — слышно только, что стреляет «Калашников», его не перепутаешь. Кто-то из бандитов не выдержал, побежал обратно, двое, и почти сразу оба скрылись за стволами, в них стреляли, но не думаю, что кто-то попал. А так остались одни трупы, даже раненых нет, потому что прошлись по лежащим телам «контролем», чтобы не рисковать получить выстрел в спину потом.

Откуда-то с той стороны, куда убежали уцелевшие, затрещали очереди, но пули даже близко не пролетели, стреляли явно наугад. Отстреляли по магазину — и все стихло. Схватился за рацию:

— «Таск-Форс-два», ваш статус и ситреп? Прием.

— «Таск-Форс-один», статус активный, на позиции, контакта не имеем, прием.

— Оставайтесь на месте, мы переходим на вашу сторону дороги, внимательно, прием.

— Вас понял.

Теперь быстро сняться с того места, с которого уже вели огонь. Нас только подвижность может спасать — постреляли и сразу сменили позицию. Тем более что как-то не верится мне в то, что шла всего одна группа, должны были послать вторую в обход, и теперь она должна атаковать нас.

Не теряя времени, пересекли просеку, ушли в подлесок, стараясь не ломать кустов. Вновь заняли позицию, тихо ругаясь из-за того, что деревья закрывают нормальный обзор почти во все стороны.

Так, что дальше? Так и идти к поселку или ждать атаки здесь?

А вот черт его знает, если честно. И сидеть не хочется, и рисковать тем, что к нам подойдут потом с тыла… С тыла прикрыться и двигаться дальше, к поселку.

Назад выделил Бобби Джо с Робом, сам с Карлом сомкнулся со второй группой, выдвинув вперед Клода. Пошли дальше, уже быстрее, стремясь уйти от места боестолкновения, оказаться там, где противник нас не ждет.

А лес своей жизнью живет — птахи где-то чирикают, хвоей пахнет свежей, разве что комаров прорва — вот это недостаток. На полянах их как-то меньше, а в подлеске так и вовсе тучами висят. Пищат, лезут в лицо, в глаза, один в ухо залетел, я от злости хлопнул ладонью так, что в этом самом ухе звенело потом. Самый сезон, похоже, начало лета.

Потом вдруг взрывы, где-то далеко, сразу три подряд, потом интенсивная стрельба, еще взрывы. Сперва мины были, похоже, потом гранатометы — засада сработала. Потом Дэйв на связь вышел, сказал, что была попытка прорыва колонны через главную дорогу, но не удалась — бандиты понесли потери и отступили, убежав и бросив несколько машин.

Тут убежали, там убежали — похоже, что противник у нас деморализован. Что дальше делать будут? Сдаваться не станут, «синдромники», у них, говорят, в безвыходных положениях часто просто крышу сносит. Глупостей могут наделать, а сдаться — уже не их стиль. Жаль, нам было бы проще. И тогда бы пленные, скорее всего, уцелели.

Опять подходим к тому месту, у которого сегодня были, к дому, где прятались. Только соваться туда уже не хочется: в крайних домах могли и засады устроить. Поэтому я сменил направление — повел группу в обход против часовой стрелки, намереваясь выйти к небольшому мотелю у горнолыжных трасс. Только здесь получится по лесу пройти и выйти хоть к какому-то укрытию. Связался с Дэйвом, доложил маршрут, узнал, что они идут уже по поселку с юга: тот как бы двумя группами домов построен, и они как раз южную его часть пересекают. Но огневых контактов больше не было, сопротивления они не встретили.

Входим, в общем. Мы уже на опушке, бревенчатое здание мотеля от нас — рукой подать.

А потом раздался взрыв такой силы, что меня оглушило, и сам не заметил, когда успел залечь. А за домами вспухло огромное облако дыма и пыли, а за ним вдруг сразу высоко, над самыми крышами, пламя, дымное и чадное.

— Скоты, — только и сумел я сказать. — Найти вас и в куски порезать, сволочи. Какие же сволочи.

 

10

Банда ушла пешком, бросив свои машины и великое множество имущества. Ушла в сторону города, и Дэйв отправил группу за ними следом — пусть хотя бы разведают их маршрут, а дальше… сил гнаться за бандой у нас не было. Просто не было. А если те соберутся и осмелеют, то еще и погоню смогут проредить в засадах.

Автобус с пленными выгорел дотла, до раскаленного металла. Думаю, что кроме взрывчатки там были еще и бочки бензина внутри, в салоне, иначе ни такого пожара, ни взрыва не объяснить.

От людей не осталось почти ничего, головешки непонятной формы, маленькие как дети, такие, что даже смотреть в ту сторону не мог, настолько это было жутко. Подойти близко к сгоревшему автобусу было невозможно: от его останков несло жаром.

Все, что мы могли сделать разумного, — отойти пока к аэродрому и занять там оборону до тех пор, пока не прибыло подкрепление землей. Приехали они без всяких препятствий, никого не встретив, — рейдовые «гантраки», «джи-вагены» с пулеметами, штабные машины, грузовики.

Вышла на связь преследующая бандитов группа, сообщила, что те, судя по следам, идут вдоль реки, спрямляя ее извивы, в сторону города. «Гантраки» разом сорвались с места, рванули по шоссе в Мак-Мюррей, надеясь перерезать мост и не дать бандитам уйти на противоположную сторону. Возглавил группу Митч, а Дэйв остался уже здесь, в организованном штабе, ругаясь из-за отсутствия вертолетов. И есть почему: были бы — мы бы высаживали заслоны на пути банды, сумели бы загнать и выгнать на засады, а на машинах, привязанных к дорогам, так не выйдет. И без дорог в этих краях не получится — или леса, или болота-мускег. Уйдет банда, почти наверняка. Да, пешком, но машинами разжиться можно. И в довольно большом городе спрятаться тоже получится, а вот преследовать их совсем небольшими силами — уже никак: обнаружат преследование и расстреляют из засады. Это не в лесу по следам идти.

А что банда будет делать потом? База у них здесь была потому, что так далеко от наших краев их бы искать никто не стал. Не думали, что они к месту своего очередного рейда едут несколько часов, думали, что они ближе базируются. Но теперь база вскрыта, и нападать с этого направления не получится, так что они надолго затихнут, а то и вовсе уйдут в другие края. Хотя вряд ли, тут опять Синдром вмешается: за больными фиксация на месте тоже числится — останутся. А раз останутся, то тут мы их и поймаем, я думаю. Именно «мы», потому что свалится это на наш таск-форс. А я с радостью — мне этот сгоревший автобус до конца жизни будет сниться. Для меня это теперь личным стало.

На следующее утро на аэродром подтянулись дополнительные силы, включая гражданских. Начиналась обычная операция по вывозу ценного имущества. Прилетел «оттер», на котором Настя привезла вертолетчика и трех техников из Вайоминга: найденные вертолеты тоже хотели перегнать — слишком ценная добыча, — вот и попросили соседей об услуге. Организовался лагерь, выставлено было охранение, бронированные «гантраки» дежурили на выездах из города, стараясь удержать банду, если она еще там, внутри. На улицы не лезли: там ситуация может резко измениться.

Обыскали весь поселок. Несколько дверей было минировано всякими самоделками, но никто не взорвался: подобного ждали. Бросила банда действительно все — множество оружия, патронов, еды, лекарств, налегке ушли, что радует. У города нашли несколько небольших мутных пятен и остатки «цирков» — мест ритуального живодерства, «коллективной терапии» «синдромников» — тех, кто предпочел обходиться без вакцины, но от неконтролируемых приступов не страдать.

Тело Джона увезли в Колд-Лэйк, погибших в автобусе гражданских закопали вместе с автобусом в найденном неподалеку котловане. Был автобус, а стал братский гроб для братской могилы. Засыпали, притащили погрузчиком большой камень, а кто-то кривовато, но на века выдолбил на нем подручным инструментом надпись: «Неизвестным жертвам бандитов. Скорбим. Анклав Колд-Лэйк». Хоть похоронили.

На следующий день, с утра пораньше, я взял с собой Роба и поехал в бандитский поселок, проверить предчувствия. И еще при выезде на главную тамошнюю дорогу резко тормознул «джи-ваген» — мутное пятно сформировалось уже на том месте, где сгорел автобус. Люди погибли мученически, вот и вышло… жертвоприношение, наверное. И Тьма еще на шажок приблизилась к этому миру, а в его и без того истончившейся ткани появилось еще одно отверстие.

А нам теперь надо тварей беречься на аэродроме, они уже сегодня ночью появляться начнут. И темных подвалов не нужно — они будут приходить прямо из пятна, чувствуя близость людей.

На аэродроме обосновались в пассажирском терминале, по возможности укрепившись, хотя нападения банды, откровенно говоря, всерьез никто не ждал. Но вслух об этом не говорилось, служба неслась самым серьезным образом. Да и насчет близости тварей все были уже в курсе: что такое пятно совсем поблизости — знают все, рассказывать уже никому ничего не нужно. А вообще банда много таких пятен здесь создала, пробив ходы на ту сторону Тьмы. Как они сами жили в такой близости от них? Отбивались или… или их не беспокоило? Адаптанты?

Адаптанты в Отстойнике, люди, принявшие Тьму и принятые Тьмой, могли жить и жили на самой ее границе, и Тьма им ничем не угрожала. Они даже от преследования уходили если не в саму Тьму, то на самый ее край, туда, где обычному человеку рвало мозг на части железными когтями и уцелеть не было никакой возможности. А им ничего — их не трогали твари, а миллионы голосов черной клубящейся стены до неба не пытались проникнуть в их череп, чтобы свести с ума.

Они точно адаптировались к тому злу, что принес Синдром. Кто-то с ним борется и остается человеком, как та женщина в заброшенной гостинице в Колорадо, Лора Джин. Кто-то перебрался ближе к другим людям и вообще забыл о Синдроме, поддерживая себя сывороткой. А кто-то с ним сжился, принял в себя и отдался ему сам. Адаптировался. И превратился в таких, как эти, что сожгли автобус с людьми.

Надо их найти и истребить.

И кстати, насчет «найти»… у нас ведь есть вертолетчик здесь, так? И два вертолета с ФЛИРами? Так почему бы им чуть-чуть не поработать еще и на это благое дело?

Подскочив на ноги, я побежал к Дэйву, на ходу проклиная себя и заодно всех остальных за то, что такая простая и внятная мысль не пришла в голову никому раньше. Все ведь настолько очевидно.

Дэйв был на месте, в небольшом офисе какого-то аэродромного менеджера, который отвели под штаб-квартиру. С ним сидели и дружно пили кофе Митч и Шон. Все трое уставились на меня, когда я ворвался к ним.

— И что сидим? — спросил я с ходу. — Банду ловить будем?

— Как?

— А начнем с разведки с применением техсредств. На кой черт мы их здесь искали?

— Твоя жена пока сама говорит, что не готова поднимать «пилатус», — развел руками Шон.

— Зато у нас есть парень из Вайоминга и два вертолета. Может быть, он умеет летать на этих «еврокоптерах»?

Дэйв выглядел очень сильно задумавшимся. Затем кивнул и сказал:

— Давай у него спросим, почему бы и нет? Пошли.

Пошли мы всей кучей, разом, и нашли пилота из Вайоминга ужинающим в дальнем углу зала ожидания, превращенного в большой бивак. Он сидел на кресле для этих самых ожидающих и ел бургер, запивая его минеральной водой. В общем, придется отвлекать.

Пилота я помнил: он вел в свое время тот самый медэвак, на котором мы летели в Вайоминге к месту, где мы с Джо наткнулись на банду «Лезвий». Невысокий, плотный, смуглый, явно мексиканского происхождения, с рябоватым лицом. Он меня тоже узнал, к моему удивлению, протянул руку, представившись первым:

— Рауль.

— Влад, — отрекомендовался я и, опережая командира, спросил его с ходу: — Из того, что на аэродроме есть, на чем умеешь летать?

— На всем, — ответил он, ни на секунду не задумавшись. — На чем надо и куда?

Вот так вот, отметая все сомнения. Может, и вправду на всем умеет?

— На одной из полицейских птичек полетать над городом и окрестностями, — сказал уже Дэйв. — Ночью. Чтобы снизу стрелять не могли.

— Никаких проблем.

Я шумно выдохнул, потому что ожидал отказа, сам не знаю почему. Затем сказал:

— Осталось только разобраться, как вся эта следящая аппаратура работает.

— Там ничего сложного, — сразу сказал Шон. — Сам не пользовался, но видел, каждая кнопка подписана. Могу помочь.

Я посмотрел в окно — темновато уже, и мутное пятно близко. С другой стороны, тянуть тоже нельзя.

— Давай попробуем. Только пешком не пойдем, возьмем бронированный «джи-ваген». И прикрытие.

В случае чего мы в нем как в сейфе закроемся, если какие твари набегут.

— Так не выйдет, — сразу сказал Рауль. — Аппаратура питается от двигателя, птичка давно стоит. Надо сперва ее запустить. Сможем только завтра лететь, не раньше.

— Давай так и сделаем.

На этом и порешили.

Ночью на аэродроме видели пару «гончих», обстреляли их из одного «джи-вагена», в которых сидели посты, одну даже убили, вторая ускакала. С рассветом же с командой техников и Раулем отправились к машинам.

— Возьмем «колибри» — я с ним лучше знаком, — сказал он сразу, показав на вертолет поменьше. — Надеюсь, что с птичкой все в порядке. Похоже, ее с тех времен не трогали даже.

Похоже, верно. Банду аэродром явно не интересовал. Они тут ничего не ломали и никуда, похоже, не лезли, все как было, так и осталось.

Вообще на аэродроме работа с утра кипела, механики готовили самолеты, вот-вот Барнаби должен был привезти Настю, которая собиралась разобраться с «пилатусом» и все же перегнать его на базу, что-то загружали в кузова машин — в общем, у всех было дело. Моя группа «просто готовилась». Если удастся поднять вертолет, включить аппаратуру и разобраться, как она работает, то, возможно, действовать придется уже сегодня. Ночью скорее всего. С тепловизорами, приборами ночного видения и глушителями у нас сразу возникает серьезное преимущество, так что именно ночью.

Это если банду найдем, если она не ушла пешком. Но не верю я в то, что она могла уйти: слишком далеко, у них даже еды достаточно с собой быть не должно. Там же шагать тайгой, много дней. Не заблудишься с джи-пи-эсом, но джи-пи-эс тебя кормить не будет, я точно знаю. Где-то они в городе укрылись. И даже, наверное, расслабились, потому что наши машины туда не заезжали и их не искали. Бандиты должны решить, что уже оторвались, и осталось только дождаться нашего ухода, преследование прекратилось. Хотелось бы их в этом разочаровать. Сильно разочаровать.

Прилетела «сессна», в которой Настя непривычно была за пассажира. Подрулила к терминалу, я встретил жену у самолета. Жену? Забавно, а мы ведь никем не венчаны и не расписаны, а я ее женой не только для других зову, но и считаю. Почему, интересно? Не «моя девушка», не «герлфренд», не «любимая» даже, а именно жена. Потому что те, кто жил здесь до нас, в этом мире, те двое, были мужем и женой? Нет. Может, потому что мы вместе прошли сквозь Тьму?

А ведь так, пожалуй, и есть. Этот проход словно обвенчал нас, соединил. Подтвердил то, что мы предназначены друг для друга, как-то так. Потому что нас не разделило, хоть и должно было, потому что сбросило в «мир для двоих», туда, где мы должны были быть вместе.

Я обнял ее, поцеловал, притянул к себе. Затем спросил:

— Не знаешь, почему я так по тебе все время скучаю?

— Потому что врешь, — засмеялась она, надевая кепочку-бейсболку с надписью «Cessna». — Ты мне тут изменял наверняка.

— С кем?

— Это тебе виднее. Полетишь обратно со мной?

— Нет, наверное, будем банду искать.

Она немного помрачнела, но ничего не сказала. Тоже странность нашего союза — у каждого работа такая, что риск быть убитым — стандартный профессиональный. И никто не пытается другого заставить эту работу сменить. Разве что Настю удалось уговорить перейти в инструкторы, но это вышло лишь потому, что она и есть пилот-инструктор и всегда им работала.

— Надолго это?

— Не думаю. Если найдем, то им сразу хана, без вариантов. Труднее всего найти.

— Могли бы поднять «пилатус», он же для этого, так?

— «Пилатус» пусть далеко летает, а здесь на вертолете покрутимся. Рауль из Вайоминга взялся полетать.

— Да? Ну давайте. Кстати… я хочу отсюда забрать «муни», помнишь такой?

— Который маленький, но летит далеко?

— Его.

— Давай заберем, на него никто не претендует… в чем трюк? — сначала удивился я, а потом вдруг сообразил: — А, ты его хочешь… как средство спасения?

— На случай чего-то плохого.

Ну вот, я ее тоже настроениями заразил. Хотя, может быть, это даже и к лучшему. Беспечность нам точно будет лишней, лучше всегда подстраховаться. А на этом «муни» мы можем из Колд-Лэйка пролететь, например, прямо в Майами, если нам это зачем-то будет надо. Через половину Канады и всю Америку. Или куда-то еще. Или просто убежать очень далеко, туда, где вообще не осталось никаких людей, даже банд. Такие места здесь тоже есть. Теперь есть, когда люди вымерли. Целые провинции брошены.

— Завтракала?

— Конечно. И не сухпайком, в отличие от тебя.

Ну да, она дома ночевала и ела что-то нормальное на нормальной кухне. Домой хочу, к слову, как-то не успел расслабиться — и опять вот так, жизнь в лагере. А я даже свою неделю выходных не сумел отгулять. И никто из моих не сумел. А Джон уже и не отгуляет.

— Могу предложить кофе, я залил полный термос.

— Кофе давай, — согласилась она. — Даже из термоса. Свяжешься с тобой и начнешь пить всякую гадость.

— Не пей, больше мне достанется.

— Спать плохо будешь.

В зале ожидания было уже пусто. Мы сели в кафетерии, за стойку, я достал пару одноразовых стаканчиков, разлил горячий кофе в них, один поставил перед Настей.

— Угощайся.

— Спасибо.

Сидели, болтали. Точнее, Настя болтала. Что-то про соседей, что-то про городские сплетни — я особо и не прислушивался. Мне больше нравился сам факт, что есть эти самые соседи и эти самые городские сплетни. Погоня за нормальной жизнью как навязчивая идея, это даже немного пугать начинает.

— Ладно, все, пойду мануал читать, — сказала она, бросив опустевший стаканчик в мусорный пакет. — Надо как-то этот «пилатус» поднимать, учить теперь некому.

Это верно, некому.

А затем включилась рация и Шон призвал меня к вертолету, разбираться с аппаратурой. И я вышел из терминала и побежал вдоль полосы — днем можно и пешком, нормально.

 

11

Как я и ожидал, в аппаратуре ничего сложного не было — три монитора, чтобы изображения в разных режимах отдельно наводить, джойстики и маховички, немного кнопок. Электроника усложняется, а процесс управления ею упрощается. В заднем ряду два сиденья вместо трех, вместо одного переднего — какие-то блоки. Трехместная машина, в общем.

Рауль в «колибри» уже себя как дома чувствовал. Спросил, готовы ли мы, кивнул, услышав ответ, пощелкал переключателями, запищало, где-то зажужжало, засветились изображения аналоговых приборов на черной как кухонная плита приборной панели, затем двигатель запустился, раскручивая винт. Сначала медленно, затем быстрее, размывая лопасти в круг, а потом вертолет чуть оторвался от земли и, слегка наклонившись, полетел вперед, постепенно набирая высоту. Я вспомнил, что так проще и экономней получается, чем поднимать его вертикально.

Затем серый бетон полосы пошел вниз, вместо стен ангаров показались их крыши, крыши превратились в разноцветные прямоугольники, все уменьшающиеся в размерах. А между ними машины, самолеты, люди как муравьи.

— Давайте курс и высоту, — послышался голос Рауля уже в наушниках.

— Высота нужна такая, чтобы и аппаратура хорошо видела, и стрелять в нас было плохо, — сразу сказал я. — И желательно, чтобы было еще и плохо нас слышно.

Я услышал ироничное хмыканье, затем Рауль сказал:

— Эту птичку берут в полицию с охотой потому, что ее почти не слышно. А пока полетаем над аэродромом, разберитесь там со своими приборами.

Вертолет лег на широкий и плавный вираж.

Ну да, пора включать весь этот местный хай-тек. Так, что у нас здесь есть? Мониторы, два пульта, один из которых попроще другого, явно резервный. Если по аббревиатурам судить, то у нас есть ночное видение, тепловое и обычные телекамеры, просто мощные и с большим разрешением, так?

— Чтобы номер машины можно было с высоты прочитать, — пояснил Шон. — Так, что у нас на каком экране…

С экранами оказалось все очень удобно — любое изображение выводилось на любой из них, как тебе нужно. Способности зума впечатляли, картинка не вибрировала, летай да смотри. Так, тепловой режим, сейчас самый важный… он вообще самый удобный: если хочешь обнаружить именно людей, очень они контрастно выходят.

Опять все внизу стало черно-белым, а по нему яркие пятна пересыпаны — вон машина с работающим двигателем, вон люди у второго вертолета… приблизил картинку, теперь можно разглядеть, что они там делают. Отлично все видно вообще-то. Так, выводится… а все выводится, курс, координаты, высота, время… так… а вон наш терминал с уголка светится, там импровизированная кухня, и ночью печка стояла, стенка до сих пор не остыла… Просто замечательно.

А ведь это обнадеживает, верно? Может, банда в своем убежище тоже греется по ночам? Почему бы им не греться, ночи здесь прохладные, а мы далеко, дыма из трубы, например, не увидим. Если они там, то что-нибудь увидим, это точно.

Ну что, разобрались вроде… теперь попробуем начать искать. Кстати, тут написано, что дальность эффективного обнаружения порядка тысячи ста ярдов. Понятно, учтем. Высота метров в пятьсот, я думаю, в самый раз будет для работы, нет? И стрелять уже трудно, почти невозможно.

— Шон, готов работать?

— Готов, — кивнул он, не отводя глаз от монитора. — Покатили.

— Рауль, тогда держи пока прямо над шоссе, пошли в сторону города, — обратился я к пилоту. — А дальше будем думать на месте.

— Без проблем, босс, — ответил тот, и «колибри», плавно увеличивая скорость, наклонился на нос.

Так, вон трейлерный парк внизу, мы его вчера обошли, а вон расчищенные в лесу площадки… и вправду большие какие, не зря мы такого кругаля давали, когда убегали. Слева новый район, застроенный премануфактеред-домами, вплотную друг к другу, явно для тех, кто не может позволить себе большего. Впрочем, покойный Джон успел рассказать, что в Форт-Мак-Мюррее и за такое жилье просили чуть не полмиллиона местных долларов, загоняя нефтяников в кредиты. Очень скромненько все выглядит, в другом месте за такую сумму чуть не дворец можно приобрести.

А дальше сразу начинается город — та самая промзона, в которую сначала стремились прорваться мы. На въездах в нее два «гантрака» дежурят, на всякий случай, мне хорошо видны светящийся от тепла мотор одного из них, в каждом по пять человек, всех посчитать можно. Приблизил изображение, разглядел даже то, что один из них курит, который на командирском сиденье.

— Рауль, давай чуть выше — на сотню метров примерно.

Мне такого разрешения не нужно, лучше высоту побезопасней и чтобы обзор увеличился. Шон на свой монитор тоже инфракрасную картинку вывел, всматривается, сложив руки на груди.

Промзона большая и холодная, если можно так выразиться. Ни единого светлого пятна не попадает в объектив. Склады, склады, склады, великое множество машин…

— Это что?

Светлое пятно, движется за большим ангаром…

— Рауль, возьми градусов десять левее.

— Сделаю.

Так… вот так лучше…

— Медведь, — засмеялся Шон. — Точно медведь.

Я приблизил картинку — ну, мишка, довольно большой, к слову. Вертолета не видит и внимания на нас не обращает. Вышел из-за ангара, потом пошел ко второму, с открытыми воротами, исчез внутри.

А ведь теперь города звери заселят, наверное. Так? Скорее всего: готовые берлоги, наверняка еще всякой еды осталось множество, а угрозы со стороны людей уже никакой. Природа не терпит пустоты, не зря же так говорят, — найдет чем заполнить те места, где жили люди, но больше уже не живут. Обязательно найдет. Плохо, что зачастую такие места заполняются Тьмой, но природа здесь уже ни при чем. Это явление вселенского порядка, высших уровней, природа перед этим ничто.

А что здесь будет дальше? Лесом все затянет? Здесь север, не джунгли, тут все растет медленно. Нет, наверное, просто будет ветшать, сереть под дождями и снегом, разваливаться и гнить. Покроется мхом, краска осыплется, на чердаках птицы гнезда совьют. А люди здесь если и появятся, то очень нескоро. Разве что наш анклав уцелеет и кого-то будет в этот город заносить оттуда. Зачем? Да не знаю я. Может, и не будет, ведь на самом деле делать здесь нечего, нет тут ничего такого, чего не было бы в другом месте.

— Давай восьмеркой над районом, с разных углов посмотрим, — сказал я и тут же спросил: — Сколько времени мы так болтаться сможем?

— Почти три часа, — ответил Рауль. — Но можем заправиться в любой момент, мы же возле аэродрома.

Ну да, верно. Мы же никуда не улетели вообще-то. Ладно, значит, нам торопиться некуда, можем буквально по метру осматривать город.

А в салоне вертолета довольно тихо, кстати. Мой прошлый опыт полетов на военном Ми-8 подсказывает, что так быть не должно, но вот есть. Не как в «мерседесе», но комфортно. Интересно, а как его слышно с земли? Надо будет специально проверить, сегодня же. Воздух здесь сухой и чистый, слышно в таком хорошо. Кстати, те самые маленькие военные вертолеты в Гарден-Сити — я их почти не слышал, когда они подлетали к аэродрому, очень тихие они были. Я помню, мне рассказывали, что они у военных были за разведывательные, а разведчик громким быть не может. Еще помнится, у него такой многолопастной короткокрылый винт. Чем длиннее лопасть, тем больше скорость на ее конце, где-то я читал про это. Ми-8 такой громкий потому, как мне опять же помнится, что концы его лопастей преодолевают скорость звука, соответственно шум растет. И поэтому во Вьетнаме издалека слышали американские «чопперы» — знаменитые зеленые «хьюи», у которых винт был длинным и всего лишь двухлопастным.

А еще мне помнится какая-то передача с канала «Дискавери», там у вертолета винт был не только с несколькими короткими лопастями, но и с расширениями на их концах. И его не было слышно из едущей легковушки даже тогда, когда он висел почти что над ней. А здесь какой винт? Да обычный, с тремя простыми лопастями. Но все равно тихо получается.

— Рауль, а почему эта птичка такая тихая?

— Лопасти очень тонкие, это влияет, — ответил он сразу. — Вертикальный ротор видел здесь какой? Там целых восемь лопастей, звук получается выше и расходится в стороны.

— А почему все так не делают? — заинтересовался Шон.

— Хвост становится тяжеловат, надо балку усиливать и все такое. На «эм-ди-пятьсот» стоит NOTAR, безроторная система, он вообще очень тихий.

— Это что?

— Просто поток воздуха идет через балку как по трубе и выходит в сторону. Это тише всего. На больших птичках это не работает, а на маленьких — отлично.

Ага, а я как раз на такой глаз положил. Запомним.

А внизу пока ничего, разве что вновь увидели медведя, медленно бредущего теперь прямо посреди улицы. И к одному из «гантраков» подъехал «джи-ваген», даже его отсюда хорошо разглядели.

— Рауль, пошли дальше, левее от дороги, кварталы с «односемейными» домами, видишь?

— Не слепой.

Рауль что бы ни говорил, но всегда звучал на удивление самодовольно. Или мне просто так кажется? А парень вроде нормальный, дружелюбный и готов работать.

— Кстати, так искали тех, кто выращивает дома дерьмо, — заговорил Шон. — Тоже с птичек с тепловизорами.

— Трава излучает? — удивился я.

— Деревня, — засмеялся он. — Никогда не выращивал?

— Даже не затягивался. Даже в Афгане.

— Ну ты даешь, — тут он уже поразился. — Для выращивания травы надо кучу ультрафиолета, кучу ламп, понимаешь? И от этих ламп много жара. Поэтому если кто-то не придумал эффективной системы отвода тепла, то его дом светится как маяк, один среди всех.

— Это доказательство?

— Ни в коем случае, но теперь ты знаешь куда глядеть.

Опять замолчали. Я двигал джойстик, перенаправляя камеру с одного квартала на другой. Обнаружили кучу бродячих собак, залегших на заднем дворе какого-то дома. Приблизили — точно, собаки. Потом маленькое мутное пятно попало в поле зрения. Оно холодное, очень холодное, на мониторе это место почти черным выглядит, как и подобает Тьме. И совершенно непрозрачное. Если так я сквозь него могу разглядеть асфальт, например, пусть и искаженно, то в тепловизор — ничего. Чернота.

Наш камуфляж, кстати, чем-то пропитан для размывания силуэта в термовидении. А вот бандиты были одеты кто во что, так что если увидим, то действительно увидим. Кстати, говорят, что оружие красить начали в светлые цвета еще и потому, что все черное хорошо излучает, в тепловизоре почти что светится. Надо учесть? Пожалуй. На будущее, есть же специальные краски.

Город, пустой мертвый город под нами. Ушла банда или не ушла? Хоть бы не ушла, хоть бы пряталась где-то там. Нельзя им уйти, таких надо карать.

Час, другой, пошел третий. Затекла шея, больно уж напряженно сижу у монитора, плечи устали. У Рауля голос тоже поскучнел, но ничего, катает куда скажут. Шон… вот Шон с виду нормально, никаких проблем. Привычка с прежней службы? Может быть.

На земле все готовы сорваться с места, если мы обнаружим банду, все в пятиминутной готовности. Но пока не обнаружили, пошли на дозаправку и короткий отдых. Но и осмотрели далеко не все. Вертолет плавно развернулся над аэродромом, снизился, выбрал место для посадки и опустился мягко, как на матрас, я даже не почувствовал момента касания полозьев о бетон.

Чье-то убежище мы засекли в конце второго вылета, в месте, именуемом «Ресорт Миллениум Лодж». Для меня слово «ресорт» ассоциируется с дорогими курортами как-то, а здесь мы разглядели унылые ряды щитовых бараков-общаг, выстроенных такими рядами, что сразу вспомнились фото концлагерей с высоты птичьего полета. Самые натуральные бараки, разве что машин возле них немало. Подумалось, что кто-то колотил на этом бизнесе сумасшедшие деньги: тут же тотальный дефицит жилья, а люди все приезжали и приезжали. Уверен, что «ресорт» дерьмо, а вот цены там были сумасшедшие.

Может, мы и здесь пролетели бы мимо, если бы одно окно, до того темное, вдруг неожиданно не осветилось. Затем второе, третье.

— Они на вертолет смотрят, — чуть не подскочил Шон. — Видишь? — Он ткнул пальцем в светлое пятно на мониторе. — Лицо близко к стеклу, он на него дышит, а мы его видим.

Ну да, придурки. Мы вроде бы уже пролетели, можно глянуть на нас с хвоста, хотя голова ФЛИРа развернута как раз в ту сторону. Но им этого не разглядеть.

Точно, нашли. Больше здесь прятаться некому.

— «Птица-один» вызывает «Базу-один», как принимаете? — взялся я за рацию.

— «Птица-один», здесь «База-два», принимаем чисто и громко, прием, — послышался вместо Дэйва голос Митча.

— «База-два», противник, возможно, обнаружен, мотель «Миллениум Лодж», квадрат ноль семь — одиннадцать, множественный контакт внутри помещений, визуально не наблюдаю. Прием.

— «Птица-один», принял, не покидайте места, осмотрите окрестности. Поднимаем самолет, он продолжит, дождитесь его и возвращайтесь на базу, как поняли, прием?

— Принял, «База-два», дожидаемся самолета и возвращаемся. Прием.

— Отбой связи.

Настя уже решила лететь? Типа разобралась уже с «бичкрафтом», а кто-то разобрался с наблюдательной аппаратурой? Но тут трудно не разобраться, это точно, я про аппаратуру. Ладно, ей виднее, она этот класс самолетов лучше всего знает, может, никаких проблем и нет. А может, уже и опробовала, мы же тут давно порхаем.

Кстати, у меня уже спина болит и задницу отсидел. Шевелиться надо, а я от избытка сосредоточенности как статуя тут сижу, как манекен, не шелохнувшись даже ни разу. И край Р90 в бедро давно врезался, я на него локтем оперся, уже болит, а все не замечаю.

— Рауль, давай чуть дальше покружим, на пределе эффективной дальности.

— Понял, босс.

Лучше бы они не поняли, что мы их обнаружили. Полетаем пока над заводом по первичной переработке битумного песка, вроде как там что ищем, а сами ФЛИРы направим сюда — этого они понять не должны.

И самое главное — опять это чувство. Не могу объяснить, но что-то здесь есть, или… я даже не знаю как объяснить, но это не мутные пятна, хотя несколько небольших я уже видел с воздуха. И пару тварей видел, странно, что так мало, здесь же люди близко. Но это не они. Я чувствовал что-то такое, что вроде как уже чувствовал раньше… и при этом что-то другое, близкое. «Радар» мой врал и путался, но выдавал однозначный сигнал о том, что здесь что-то есть. Где? Да не знаю, здесь где-то. Что-то. А что — не пойму, и это выводит из себя больше всего. Бывает так, что вот знаешь, что что-то важное забыл, а что именно — так забыл же, вот и никак. И здесь то же самое.

Еще круг, еще… я в мониторы уже не смотрю, за ними Шон наблюдает, я пытаюсь сосредоточиться, включить «радар», поймать хотя бы направление на то, к чему меня тянет. И вот это, пожалуй, удалось: источник беспокойства где-то к северу от меня. И это уже хорошо — в смысле то, что появилось хотя бы такое слово как «направление», а не только смутные ощущения и чувства, из-за которых даже сосредоточиться толком не получается.

Куда-то к северу от меня. Что у нас к северу? Карьеры, откуда битумный песок копают, какие-то промзоны, сеть дорог, пруды-отстойники — хаос, лабиринт. Но в этом хаосе что-то есть. Что-то важное, очень важное.

 

12

— Вопрос первый и главный. — Дэйв навис над картой. — Как убедиться в том, что это именно банда?

— А кому здесь еще быть? — спросил я больше потому, что понятия не имею, как убедиться.

Кроме банды действительно быть некому, но… вот поручиться я все же не рискну. Мы засекли в мотеле людей, это точно. Как минимум несколько человек, блики шли по нескольким стеклам. Но вот кто там был? А если это кто-то сбежавший от бандитов и скрывающийся? Мало нам сожженного автобуса?

— Нужно доразведать, — вынужден был я признать.

— Вот и доразведай, — легко согласился Дэйв. — Банды — это теперь твоя работа, ты ее сам хотел. Привлекай все силы из наличных, которые нужны, не возражаю.

— Спасибо за щедрость, — кивнул я.

Дэйв прав, свою работу надо заканчивать, но вот как это делать… тут вопрос. Место там плоское как стол и сухое, вокруг одни заводы. Трава почти не растет, деревья редкие, из окон можно наблюдать окрестности насколько взгляда хватит. Любая попытка подойти ближе может быть легко прервана снайпером, например. Ночью? А если у них хотя бы один тепловизор имеется? А ночи сейчас светлые совсем и короткие, как-то особо и не укроешься.

Есть промзона метрах в двухстах, но даже к ней подобраться скрытно… ну, если только ночью. Зайти так, чтобы четко с противоположной стороны от ангаров, тогда они прикроют от наблюдения. И там как? А там тоже в тепловизоры смотреть и ночники.

Что еще?

Спровоцировать?

А как?

Ну, например, демонстративно приблизиться, явно намереваясь осмотреть место. Вызвать огонь на себя и как-то отойти. Начнут стрелять — с ними все ясно.

А как это сделать? И куда отступать?

«Гантрак»? «Гантрак» крепкий, нами уже проверено, разве только колеса уязвимы. В принципе он должен дать возможность выйти из-под огня.

— Какой-нибудь радиообмен засекали?

Они могли бы и наблюдателей выставить ближе к нам, чтобы предупредили об атаке, случись что.

— Отрицательно, — ответил Дэйв. — Активности в эфире или не проявили, или мы ее не заметили. Но это ничего и не значит, сам понимаешь.

Понимаю. Не засекли — его могло не быть, а могли не заметить. Это если засекли, то тогда уже все однозначно. А выставить наблюдателей на таком удалении — тоже так себе идея, сгони банду с их лежки — и наблюдатели отстанут. Может, конечно, у них точка рандеву назначена на такой случай… Я бы назначил. Будем исходить из того, что назначена, а наблюдатели выставлены.

Ну так и пусть выставлены, нам же не атаковать надо, а спровоцировать, так? Заставить в нас стрелять. Вообще-то идея так себе, я очень не люблю, когда в меня стреляют, меня это нервирует и пугает. А если они начнут, то наверняка с такой дистанции, которая исключает уход подранков.

Нет, что-то так себе идея. Попробуем какую-нибудь другую родить.

Высадиться с вертушки, занять позиции с приборами наблюдения и, согласно предназначению прибора, наблюдать? С той самой промзоны? Что там находится, к слову? Я глянул в карту. Это… это… это «Вояджер Апгрейдер». Что это?

— Завод по синтезу чистой нефти и дизельного топлива, — пояснил Митч. — Бензин делали уже где-то дальше, а дизельное — здесь.

Ага, спасибо. Правда, это уже не так важно, что там гнали, хоть самогон. Как вариант — годится. Но опять же есть большие минусы: чтобы убедиться в том, что в «ресорте» прячется банда, надо их увидеть. А им совсем не обязательно выходить на улицу. Просто незачем: не нужно им ничего на улице.

Я посмотрел в окно, на летное поле, вдоль которого аэродромный тягач тащил на прицепе второй, обычный «пилатус».

Что-то я туплю.

— Дэйв, — повернулся я к командиру, — давай сделаем проще. Мы блокируем мотель всеми наличными силами и предлагаем находящимся внутри выйти. Если они не выходят, мы ровняем место с землей. Если выходят, то спрашиваем, кто они такие.

И нечего по засидкам сидеть, берем быка за рога и тащим его прямо на сковородку. Все куда проще и яснее.

— Там почти тридцать блоков плюс главное здание, плюс еще полтора десятка блоков в соседнем мотеле, — с явным сомнением сказал Дэйв. — Заблокировать мы можем, верно, а вот для штурма у нас средств нет. Ни тяжелой техники, ни серьезного оружия. И очень мало людей. И потери неизбежны.

— Есть у меня одна идея, давно уже, — сознался я. — Не знаю, насколько она реализуема, но обсудить стоит. Не надо штурма, штурм — это потери, нам ведь даже пленные не нужны, нам просто требуется уничтожить банду, верно?

— Я слушаю.

— У нас ведь есть старые авиабомбы, верно?

— Есть, довольно много, — кивнул он.

— Просто сброшенная сверху она полетит довольно точно. Стабилизатор ее удержит вертикально и на траектории, а ветер такой тяжести ничего сделать не сможет.

Вот как придумал.

— И с чего ее бросать?

— А с вертолета. Висящего, тогда не надо ничего рассчитывать. С хорошей высоты. С троса. Вместе с тросом, чтобы совсем без проблем. Зависнуть над объектом — и сбросить.

— А так получится? — усомнился он. — Не взорвется, пока ее поднимать будут?

— Можно штатный взрыватель заменить на что-то самодельное, например, — предположил я.

Вообще-то черт его знает, как взрыватели у авиабомб устроены и как они на боевой взвод встают. Может, и вправду при подъеме как-то активируется?

— Не нужно мудрить, есть взрывчатка, — вмешался Митч. — В Колд-Лэйке, достаточно ее просто привезти. Можно под прикрытием огня подвозить заряды к блокам отеля и взрывать их по радиоканалу. Один или два блока испарим — и тогда они к нам сами выйдут.

Ну да, это точно сработает. И сделать так, чтобы противник к окнам даже подойти не пытался, мы вполне способны, пулеметов у нас хватает. А блоки щитовые, их пистолет пробьет, не то что пулемет. Если бы еще и видеть насквозь, как в том кино про «морских котиков», то можно было бы всех бандитов прямо внутри положить, но брешет кино, тепловизор через стенку не видит. Дураки кино снимают.

— Хм, — Дэйв задумался. — Может сработать. И да, надо бы пригнать сюда твой «страйкер», может пригодиться. Так и сделаем, я дам команду. Операцию будем планировать на завтра, нечего время тянуть. Теперь ты, — он обернулся ко мне, — обеспечь наблюдение — надо не дать банде уйти. Самолет пока висит?

— Самолет может шесть часов висеть, так что да, он там. Потом его сменит вертолет.

— В вертушке Шон справится, — Дэйв кивнул на бывшего полицейского, — а мне надо, чтобы там была хотя бы одна группа поблизости, вела наблюдение с земли. Угадай, кто это будет?

— Понял, — я встал со стула, — соберу людей — и пусть нас высадят с вертушки. Место я сейчас определю. Мне надо получить запись с нашего полета, сделай, пожалуйста, — повернулся я уже к Шону.

— Сейчас сбегаю. — Он тоже поднялся.

— Тебе час на подготовку плана, потом доложишь, — добавил Дэйв. — Затем отработаем взаимодействие.

Ну вот, теперь вроде как все логично. Я вышел из оккупированного Дэйвом офиса и взялся за рацию, сообщив группе, чтобы были в готовности.

Что радует — у меня есть подробнейшая съемка места: хоть планировать можно что-то не на авось, а прямо детально. Когда Шон принес карту памяти с копией нашей записи, я затолкал ее в лэптоп и удалился с ним за барную стойку.

Большую часть записи просто промотал, там ничего не нужно, а смотреть начал незадолго до того, как мы подлетели к «Миллениум Лодж». Так, вот теперь самое актуальное пошло.

Для чего мы там нужны? Для того, например, чтобы выставить заслон на тот случай, если банда попробует уйти. Куда она пойдет? В лес. Может отправиться северней, к заводам и карьерам, откуда добывают битумный песок, и их опять придется искать. Но там мы их точно найдем с вертолета, а вот в густом лесу без особых ориентиров это будет куда сложнее, деревья могут прикрыть и от тепловидения, если растут плотно.

Тогда у них получается два маршрута: северней и южнее озера Рут, причем безопасней для них южный маршрут, он почти весь пойдет по довольно густому лесу. Но что северней озера, что южнее, а все равно надо будет идти мимо угла соседней промзоны, этого самого «Вояджер Апгрейд». Или через нее.

Нет, высадка вертолетом не годится, мы тогда будем пешком, потеряем мобильность и огневую мощь, а самое главное — от нас можно будет убежать, просто ногами. Дать по тапкам — и оторваться, за счет лучшего знания местности, например. Или просто потому, что убегающий выбирает маршрут сам, а догоняющий должен его еще и искать.

Надо ехать на трех «гантраках», тогда у нас скорость и мощь нескольких пулеметов с автоматическими гранатометами плюс какая-никакая броня, это не баран на скатерть начихал, как выражались у классика. Так что с этим ясно, «гантраки».

Выйти незамеченными у банды не выйдет: там будет висеть вертолет. Или самолет, это как получится. Плоская и открытая местность хороша для обороны, но для скрытного отхода никуда не годится, как на ладони все будут.

Наблюдатели? А плевать, пусть видят, чем они нам могут помешать? Да ничем.

Ну и подкрепление должно быть готово выдвинуться на помощь, если дойдет до боя, но им рукой подать на машинах, так что не страшно, успеют. А банду, если потребуется, мы с двух «гантраков» в таком месте всю положим, без остатка, тут никаких сомнений.

Так что решено, выдвигаемся на колесах, две группы по четыре человека. В «гантрак» оптимально пятерых бы, но опять нехватка личного состава. Или попросить людей у Дэйва? Он ведь сказал, что «используй все ресурсы», вот я и использую. Двух человек все же можно выделить, наверное?

Ну вот, примерный план действий готов. Теперь надо только с деталями определиться. Для начала распределить машинам позиции.

И да, все же неплохо для начала высадить наблюдателей, а потом уже «гантраки». Меня и еще… да Бобби Джо, например. Командовать он не может, а вот снайперить и наблюдать куда как способен оказался наш реднек, так что с ним пойду. А у командования людей взаймы и доукомплектовать «гантраки».

И вот еще что… мне бы источник того найти, к чему меня так тянет. Потому что это важно, я должен знать, что там такое. Просто должен, этому совсем не нужно искать никакого логического объяснения, это «реальность, данная нам в ощущениях», и вот эти ощущения мне потом спать не дадут, если я не выясню, откуда они берутся. Потому что я уже это раньше ощущал. Пусть не совсем это, но близкое к этому.

Надо идти и искать.

 

13

Дэйв план одобрил. Собственно говоря, его было трудно не одобрить хотя бы потому, что он был единственно возможным сейчас. Патрули на вероятных маршрутах отхода противника, воздушная разведка с применением средств наблюдения. С базы уже подтянулась небольшая колонна из вооруженного почему-то всего лишь одним крупнокалиберным пулеметом бронетранспортера на восьми колесах, закрытого со всех сторон противокумулятивными решетками, — того самого «страйкера», с которым Митч сюда провалился, еще двух «джи-вагенов» и пары грузовиков, груженных взрывчаткой, но атаку на «ресорт» отложили на утро: все же личный состав у нас не слишком опытный и в ночном бою всякое может случиться, лучше дождаться света, тем более что летние рассветы здесь ранние.

Дополнительных людей Дэйв выделил без всяких возражений, так что группа выдвинулась тремя машинами. Мне с борта «колибри» хорошо было видно, как они проскочили на хорошей скорости по шоссе, затем, не доезжая до «Миллениум Лодж» пары километров, два «гантрака» свернули просто в поле, двинув на свои позиции по навигаторам, а один поехал дальше, не скрываясь, давая возможность заметить себя из окон «ресорта». И его заметили, потому что в тепловизоре, в который я наблюдал, высунувшись в люк стрелка, мелькнули светлые пятна за окнами.

Нет, про тепловизоры они точно мало что знают, иначе бы так близко к стеклу не жались. Ну да ладно, теперь это уже их проблемы.

— У нас проблема, — вдруг сказал Рауль.

— Что? — вскинулся я.

Вот лишние проблемы нам сейчас точно меньше всего нужны.

— С птичкой проблема, надо возвращаться.

Голос звучит спокойно, но не думаю, что Рауль паниковал бы не по делу, — что-то и вправду вылезло. Немудрено, в общем-то, техника сложная, а мы ее просто нашли, с ней что угодно может быть. Если что простенькое вроде «фоксбэта» или тех маленьких вертолетов «москито», по устройству проще автомобиля, то вот с таким, на каком мы сейчас, на коленке не справишься.

Шон ничего не сказал, но смотрел настороженно.

— Высадить меня на точке сможешь? — осталось мне спросить.

— Конечно.

— Высаживай тогда, — махнул я рукой, чувствуя подкатывающую злость: ненавижу, когда отклонения от плана начинаются сразу.

Мог бы взять с собой Шона, но он к выходу в поле не готов, он только летать собирался — ни вооружения, ни экипировки, — моя недоработка, к слову, все надо учитывать. Но я не учел, мог бы идти с напарником, а придется одному, ночью, что совсем не радует.

Ладно, что выросло, то выросло, а если попали в дерьмо, то будем плавать в нем, выбора все равно никакого нет. Пойду один, без ансамбля, так сказать.

Черт, не нравится мне это все, но что-то менять уже поздно.

Вертолет опускался все ниже и ниже, рубя воздух лопастями винта. Блеснула в лучах садящегося солнца поверхность огромного пруда, перекрестье заполненных водой дренажных канав в болоте, полоски редколесья, мрачные в темноте скопления зданий промзон. Высаживаться туда одному не хотелось категорически, но сказал я совсем противоположное.

— Давай, теперь высаживай, — бросил я Раулю.

Ладно, у меня вроде как «радар», так просто на тварей не нарвусь, а для людей есть ночник и теплоприцел, тоже врасплох не застанешь. Дойду, ничего со мной не сделается.

Вертолет, быстро снижаясь, описал круг в сторону реки, опустился до самой земли, и там я с него спрыгнул, сначала встав на полоз, а потом соскочив с него на землю. Попутно убедившись, что экипировка подогнана хорошо: при прыжке ничто не брякнуло. И затем побежал к лесу, придерживая рукой «буни» на голове, чтобы ее ветром не сорвало. Вертолет тут же резко набрал высоту и с сильным креном ушел вдоль русла, почти касаясь полозьями воды, как можно быстрее, чтобы еще и лишнего внимания к месту высадки не привлекать.

Отбежав к близким деревьям, я вроде как-то укрылся в кустах на опушке, присел на колено, огляделся, убедился в том, что на меня никто не нападает, по крайней мере прямо сейчас, а затем вскочил и быстро пошел на запад, сверившись с карманным навигатором, куда заранее ввел координаты нужного места. Туда недалеко, быстро дойду, а позиция безопасная, так что все будет нормально, все будет о'кей, ничего со мной не случится.

Шуршала под ногами прошлогодняя лесная подстилка, а свежая листва шумела на легком вечернем ветру, где-то кричала птица, а вскоре я даже спугнул оленя — мне удалось разглядеть его силуэт в тепловизор. Небольшой такой олень, видать, молодой совсем. В другое время был бы хорошей добычей.

Двигался быстро, но с частыми остановками — постоянно оглядывался в теплоприцел. Ничего враждебного или опасного не нашел, из живого только тот олень и был, ну и какая-то крупная птица в кустах, взлетевшая при моем приближении. «Радар» тоже помалкивал, намекая на то, что тварей Тьмы и мутных пятен поблизости нет. Ну или сломался он, например, никаких тестовых процедур я для этого шестого чувства так и не придумал. А так неплохо было бы — проснулся, запустил тест, убедился, что все работает… Мечты, мечты.

Идти пришлось недалеко, не больше километра, до импровизированного склада стройматериалов компании «Санкор». В юго-восточном углу этой территории расположилось большое складское или промышленное здание, собранное из легких панелей, которое я приметил на том видео, что мы сняли с воздуха. И по всему выходило, что с его крыши должен отлично просматриваться «Миллениум Лодж», а именно это мне и требовалось.

Ожидал, что бежать туда придется с ночником, но видно все было отлично и без него. Ночь, а небо все равно светлое. Белые ночи здесь? Ну да, это же практически широта Петербурга, даже северней. Глянул на часы — уже полночь, так что темней и не будет, пожалуй. Как-то не задумывался до сего времени, светло и светло, даже в Колд-Лэйке светло, хоть и не так, как здесь.

Вон забор нужной промзоны, на сетке таблички с изображением собаки и надписью, извещающей, что место охраняется компанией «Канук Секьюритиз». Ну да, охраняется, конечно. Интересно, где теперь собаки, что бегали раньше по территории? Как бы здесь не остались… хотя вряд ли, что им тут жрать? Мертвечины больше в других местах, там теперь бегают.

Вспомнив о собаках, остановился, присел, чуть напряг «радар» — мысль по цепочке ассоциаций перескочила с понятия «собака» на «гончую». Но нет, никакой опасности от Тьмы поблизости не ощущаю, все спокойно вроде как. Ладно, я уже почти что на месте. Да и не до страхов как-то сейчас, больше думаешь о том, чтобы не дать банде уйти, чтобы не упустить чего-то важного за то время, что бежишь, так что да, про страх забываешь.

Редколесье расступилось. Вот и ворота. Не заперты, одна створка так и вовсе открыта. За ними большая выровненная площадка, на ней контейнеры, ангары, машин множество, на первый взгляд полный хаос, но если присмотреться, то какая-то система во всем этом видна. Нужное мне здание в дальнем от меня углу территории, до него еще метров двести. Правда, до него через все это нагромождение всего и вся добираться — это немного портит настроение.

Ладно, делать все равно нечего, пошли дальше.

Двигался все так же перебежками, от укрытия к укрытию. Так, а вот и здание, у него по той стене, что от меня справа, пожарная лестница идет, именно она мне и нужна. Вижу, вижу эту самую лестницу. Опять выждал немного, понаблюдал, укрывшись в тени у какого-то контейнера, — ничего подозрительного. Последняя перебежка пригнувшись, а дальше уже стальная арматура, из какой лестница сварена, негромко загудела под подошвами. Один пролет, второй, третий, четвертый — все быстро, но почти бесшумно, звук в такой тишине и в таком чистом воздухе далеко разносится, совсем не хочется шуметь.

Крыша.

Наконец-то.

С ходу упал, залег, осмотрелся — нет, пусто на крыше, нет на ней никого, ни людей, ни тварей. Вставать уже не буду, дальше ползком, мне к ее дальнему краю нужно.

Пыльный рубероид шуршит под животом. Подумалось, что потом еще и камуфляж не отстираешь, наверное. Нет, понятное дело, что воевать чистеньким не получится, но как-то того… все равно пачкаться неприятно. Ну да ладно, нашел о чем беспокоиться.

Еще чуть-чуть вперед, еще, ближе к высокому вентиляционному коробу. Развернулся, вытащил из сумки похожую на маленький увесистый телевизор мину «клэймор», установил на ножках, развернув к выходу на лестницу. Пополз дальше, уже разматывая за собой тонкий провод. Вроде как защитил позицию: пусть теперь с лестницы кто-нибудь сунется ко мне — в клочья разнесет.

Вот и край крыши. Подполз к нему аккуратно, оглянувшись, сместился боком так, чтобы на одной линии от меня к ресорту за спиной оказывалась очередная вентиляционная будка — так на фоне по-прежнему светлого неба силуэт моей головы не проявится. До противника отсюда шестьсот метров, но кто знает, через какие приборы оттуда наблюдают? Осторожность лишней точно не будет — ведь для хорошего снайпера дистанцию в шестьсот никак большой считать нельзя. Вполне можно и в башку попасть.

Все, залег. Проверил связь со всеми, запросил обстановку и теперь замер, наблюдаю. Ни у кого никакого движения, у всех все тихо. И у меня тихо.

Вспомнил: где на записи видел мутные пятна? Дальше на север, два небольших, отсюда довольно далеко, я их не чувствую. Пятен не чувствую, а вот то странное ощущение так никуда и не делось. Ослабло вроде немного. Или нет? Черт его разберет, все это слишком тонкие материи, если говорить об «интенсивности смутных ощущений» — какое там из них смутнее, а какое нет. И чувствую я все же не пятно. Я не знаю, как это сформулировать, но… вот пятна и тварей я именно чувствую. Как радаром определяю, знаю, что вот там, скажем, тварь, а вон там пятно, например. А то, что ощущаю сейчас, — это скорее тяга к чему-то, как зов, что ли, как будто ниточку привязали к чему-то внутри меня и легонько-легонько за нее тянут. Мол, иди сюда, посмотри, тебе это нужно.

Точно нужно? Да точно, пожалуй. Потому что не посмотрю — и потом буду мучиться мыслью о том, что пропустил что-то очень-очень важное. Что-то, что важнее всего остального. А может, и нет, но я так об этом и не узнаю.

Угрозы, кстати, я со стороны этого не ощущаю. Хотя могу и ошибаться — что-то сильно я на свой «радар» надеяться стал, можно и облажаться таким манером.

Ладно, сейчас я здесь не за этим. Попытается банда ночью уйти? Может, отчего им не попытаться? О том, что их обнаружили, вполне можно догадаться. Активность вокруг, постоянно в воздухе то вертолет, то самолет… может, просто ищут, а может, уже и обнаружили. Я бы на их месте исходил из того, что все же обнаружили. Но это уже не страшно, нам есть чем их удержать на месте, а дальше подойдут подкрепления — и на этом для бандитов все закончится. Для них при любом исходе все закончится. Должно закончиться, ничего другого они не заслужили. Ни суд здесь не нужен, ни приговор, ни палач. Они сами себя приговорили, нам остается только закончить все это. Обязаны мы закончить.

Черт, вот это странное ощущение — как взгляд в спину, напрягает и отвлекает. Может это как-то быть связано с присутствием банды? С их «цирками»? С убийством пленных? Со скоплением такого множества убийц в одном месте, в конце концов? Что здесь?

Закрыл глаза, досчитал до десяти, мысленно рисуя каждую цифру красным на черном фоне, вроде как-то успокоился, сосредоточился на главном опять. Еще раз: банда — главное. Поэтому расслабиться надо и опять сектор за сектором осматривать раскинувшиеся корпуса отеля в тепловизор. Не отвлекаться, лишнего не думать, сосредоточиться на задаче. Все остальное потом, время еще будет, если сейчас не нарвусь, — тогда и разберусь. Покатаюсь по окрестностям, поищу, что здесь к чему, — и пойму, сейчас нечего отвлекаться.

Что там? Да все то же самое, тихо. Пару раз заметил светлые пятна в окнах, один раз совсем светлое — похоже, кто-то просто руку к стеклу приложил или лицом прижался. Есть активность, но незначительная. Но там они, там, никуда не делись.

Ну что, будут они ждать атаки, или все же пойдут на прорыв? Я бы на их месте… черт его знает, что бы я делал. Все же попытался бы уйти в лес, там есть надежда ускользнуть. Носиться же по пустому мертвому городу и промзонам вокруг — дело бесперспективное, все равно рано или поздно найдут. А при прорыве хоть какая-то надежда появляется, пусть и не слишком большая. А вообще не надо было им в нас стрелять, так бы и жили себе здесь как хотели. Не зря их главарь сам голову стрелку отрезал, только это надо было сделать до выстрела, а не после.

А вообще пошел бы на прорыв именно сейчас, когда в небе не слышно ни вертолета, который ушел на базу с неисправностью, ни самолета, который к вылету не готов.

Именно сейчас.

И угадал — банда пошла на прорыв минут через двадцать после того, как меня посетила эта мысль. Думаю, что они готовились к такому прорыву заранее — умудрились вернуть к жизни машины на стоянке у ресорта. Время для этого у них было — мы же не сразу начали их искать, поначалу сами сидели на аэродроме в обороне. Понятно, что они хотели переждать наше присутствие и уехать, а потом просто поняли, что переждать не удастся. И сейчас, когда хотя бы в небе ничто не висело, рванули на прорыв.

Я видел в прицел, как распахнулись двери двух общежитий и целая толпа людей разом бросилась к стоянке. Белых людей на темно-сером фоне. Много людей, десятки, разбившись на малые группы, и каждая группа к своей машине.

— Внимание всем, вижу активность в ресорте! Всем полная готовность! — схватился я за рацию.

Я сейчас единственный наблюдатель, в небе никого.

— Всем машинам выдвинуться на дистанцию эффективного ведения огня, огонь по готовности, на поражение, — продолжал частить я в микрофон, тут же получая подтверждения того, что стрелять уже готовы все.

И пусть стреляют.

Все же большого порядка в попытке прорваться со стоянки не было. Машины рванули с места кучей и просто попытались сначала вырваться на шоссе, но вокруг их силуэтов вдруг начали вспухать ярко-белые пятна гранатных разрывов — в них ударили из «марк-девятнадцатых». Я сначала не разглядел, откуда ведется огонь, в темноте ориентироваться сложнее, но когда сверкнули хлысты пулеметных трасс, а ослепительные точки рикошетов пошли в небо, увидел позиции «гантраков».

Окутался вспышками разрывов и загорелся один пикап, сразу за ним второй, кто-то пытался отстреливаться, присев за машину, я видел вспышки автоматных выстрелов, но сразу несколько пулеметов и автоматических гранатометов давили сопротивление со всех сторон. Люди между машинами метались, падали, бежали, стараясь укрыться в редколесье, но без какого-либо успеха, потому что все просматривалось с «гантраков» во все стороны, а непрерывный плотный огонь с трех сторон не давал никому даже занять позиции для сопротивления. Боя не было, было истребление, быстрое и беспощадное. Такое, какого банда заслуживала. Бой им не положен, их удел — бойня, когда их истребляют как бешеных животных.

Кто-то все же прорвался, просто по закону больших чисел. Я видел со своего места два пикапа, несущихся, не разбирая дороги, меж деревьев. В них тоже стреляли, но похоже было на то, что до леса они все же доберутся. Их не преследовали, а два пулемета с «гантраков» били им вслед, причем не без результата: в тепловизоре хорошо видны были вспышки от попаданий. Не все доедут до леса, а даже если кто-то и сумеет сбежать на этих двух машинах — все равно почти вся банда будет истреблена.

Движение в районе северо-западного угла промзоны я увидел совершенно случайно. Не знаю, как эти трое сумели добраться дотуда. Возможно, помогло то, что двигались они пешком, в то время как все внимание атакующих приковано было к машинам. Как-то они добрались до совсем небольшого участка вполне густого леса, и там я их пропустил. И если бы просто случайно не посмотрел направо именно сейчас, когда они перебегали от ряда машин к штабелю металлических труб, то они бы так и ушли. Как толкнул меня кто-то в спину — мол, глянь вон туда, повернись.

Три быстро двигающихся силуэта, перебегающих от укрытия к укрытию. Также, как я сам сюда шел. До них метров двести с моей позиции, причем сейчас я выстрелить уже не успеваю, они укрылись за штабелем, а мне надо еще придвинуться к краю крыши.

Стрелять?

Одного, скорее всего, я смогу свалить. Двое уйдут — там есть куда спрятаться, укрытий сколько хочешь. И тогда они сразу оторвутся, потом гоняться за ними в этом лабиринте… или еще они за мной погоняются.

Зачем это мне? Почему я спокойно смотрел на те две машины, что прорвались к лесу, а вот эти трое пеших…

Потому что мне показалось, что я одного узнал. Рослый, с бритой головой, мощного сложения. Может, именно что показалось, видел я его все же издалека, мельком и в тепловизор, но, может, и нет. Скорее всего нет, не показалось, я его хорошо запомнил с того раза, когда он отрезал голову незадачливому снайперу.

А я же в него попал, так? Двумя пулями? Но «попал» вовсе не означает «убил», в меня уже тоже «попадали». В бронежилет. И почему я, болван, не мог сразу сообразить, что на нем может быть броник под курткой? Привык к открыто носимым военным плейт-карриерам и забыл, что на них свет клином не сошелся? А пули у меня охотничьи, пустоголовые, пробивная способность у них никудышная, откровенно говоря, они плющатся и разрушаются на любом препятствии.

Не убил — увидел, что тот упал, и остался доволен. Хотя у меня и времени на проверку не было тогда, так что нечего себя материть.

И еще я уверен в том, что весь этот беспорядочный и нелепый прорыв и был задуман для того, чтобы дать уйти этим троим. Не думаю, а именно что уверен. На сто процентов. Послал всех в битву, а сам с самыми ближними дернул в другую сторону. И именно он и есть тот, который все это начал и который закончил сожженным автобусом с людьми. Он. Так что ему уйти нельзя. Если уйдет, то совсем нехорошо получится, такие уходить не должны.

Куда он направляется? К реке? Там мост, и по нему можно перебраться на другую сторону. А что дальше? Дальше можно прятаться в лесу и все же дождаться, когда мы покинем Форт-Мак-Мюррей, и идти куда глаза глядят.

И ведь он почти ушел.

Почти. Потому что эту мысль я заканчивал тогда, когда уже спускался по лестнице с крыши. Не буду я сверху стрелять, не стану, а просто пойду следом. И следа не потеряю.

Попутно схватился за рацию, вызвал третий «гантрак», тот самый, что занимал позицию на перешейке, приказал ему выдвинуться к мосту, что ведет на другой берег Атабаски. Если им на мост, то уже не успеют, а в драку соваться бесполезно — со стрелковым оружием против бронеавтомобиля с пулеметами и гранатометом не попрешь.

Меня поняли, машина сразу сорвалась с места. Одна из трех имеющихся.

Мина, мину забыл — и черт с ней.

Стрельба у «Миллениум Лодж» понемногу стихала, бой закончился, даже не начавшись толком. А я бежал через промзону в сторону тех штабелей, у которых в последний раз видел беглецов, время от времени останавливаясь и прикладываясь к прицелу, пытаясь разглядеть следы тепла.

Сначала увидел не людей, а только след чьей-то ладони на стенке трубы. Кто-то стоял или сидел рядом, опираясь, и нагрел рукой металл. След еще исчезнуть не успел, а металл остывает почти мгновенно, так что противник где-то там, в той стороне, совсем рядом. Поосторожней бы надо, они ведь тоже могут быть с ночниками и такими же тепловизорами.

Шум машины вдалеке — это «гантрак» по дороге огибает промзону. Остановить, вызвать помощь? У меня сейчас ни единого ориентира нет для них, и я пока не пойму, куда они вообще направились, так что максимум, что получится сделать, — это дать троим уйти. А уходить им нельзя. Сейчас самое лучшее — это просто идти за ними следом, не дать себя заметить, и когда будет подходящий момент — а он точно будет, — стрелять. Задержать. Сделать их тяжелыми и медленными, если будет раненый или раненые. Или просто валить на глушняк. Пусть у меня будет возможность хорошего выстрела — я ведь не промахнусь. И я хочу поставить в этом точку сам. Если получится.

Засек я их совсем вскоре, причем так, что самому пришлось спрятаться, резко сдав назад. Я думал, что они будут уходить к северу, к карьерам и заводам, но они заметно забрали к юго-востоку, то есть пошли туда, где я никак их не ожидал увидеть. Обратно к городу, по плохому маршруту без всякой свободы маневра, по узкой, метров в пятьсот шириной, полосе леса вдоль реки. Прятаться там можно, не спорю, но лишь до тех пор, пока тебя не взялись искать целенаправленно и всерьез. И тогда уже все, не ускользнуть, некуда будет бежать.

Тогда почему они идут именно туда? Спрятаться в городе? Можно и так, пожалуй, искать их там всерьез уже никто не стал бы после уничтожения всей банды. Тихо смылись и спрятались. Можно и так, можно и так…

Вон они опять, у сетчатого забора, идут вдоль него, явно в поисках ворот и калитки. Метров… сто, да, сто до них. У двоих из них ночные очки на голове, это я точно вижу. У главаря на автомате труба глушителя, так что тоже неплохо учитывать, вспышек и шума от него не будет. Правда, глушитель при стрельбе нагревается почти мгновенно и виден будет хорошо.

Так, теперь усмирить волнение, задавить тот поток адреналина, который льется сейчас в кровь. Мне и страшно, так что потряхивает, и одновременно с этим я ощущаю дикое возбуждение, какой-то апофеоз охотничьего азарта, потому что передо мной даже не добыча, передо мной — нелюдь, подлежащая истреблению.

Прижал «скар» к краю контейнера, за которым прятался, приложился, беззвучно выругался — главаря скрывали двое других. Стрелять сейчас или ждать момента лучше?

А что будет лучше? Какая разница с кого начинать? Я все равно их всех в расход хочу пустить. Мне все трое добыча. Так что по хрену.

Красная метка прицела разместилась в силуэте цели, «скар» дернулся, толкнул в плечо, раздался придушенный глушителем хлопок, больше похожий на пистолетный выстрел, силуэт человека сразу завалился в сторону, падая так, как падают или уже мертвые, или почти мертвые. Следующим выстрелом я, похоже, задел второго, но они сообразили, что отстреливаться в такой темноте от невидимого противника бесполезно, и сделали то, что и следовало сделать на их месте: просто побежали вдоль забора со всех ног.

Двумя следующими выстрелами я промахнулся, затем бегущие оказались за контейнером, вновь мелькнули в проеме между ним и каким-то ангаром, который закрыл их уже окончательно.

Так, их все же перехватывать надо. Нужна связь с базой, но ее у меня нет, рация слабовата, я только с «гантраками» могу говорить отсюда, вся связь через них. Куда выдвигать подкрепления? Что у нас впереди? Слева река, между ней и дорогой лес. Километров через восемь лес упрется в вырубку, лесопилку и склад бревен. Обойти просто не получится, вырубка на всю ширину лесополосы, так что там их можно будет перехватить.

Какими силами?

Неплохо бы выдвинуть что-то с базы, но подкрепления уже должны идти, их послали сразу, как начался бой.

Так, пост на мосту не нужен, пусть они выдвигаются. И командовать надо прямо сейчас, пока я еще на дистанции нормальной связи, потому что в лесу она исчезнет быстро.

Не услышат меня?

Черт его знает. Пусть слышат, я тогда за загонщика буду.

Связь, к слову, оказалась так себе, но все же сработала, машина с моста рванула обратно на шоссе, направившись к вырубке. И еще они отправят машины подкрепления патрулировать шоссе, чтобы не дать беглецам уйти от реки.

А дальше я пока сам, мне их почти восемь верст гнать, если они сами не решат погонять меня.

Меня обстреляли у ворот промзоны, из-за ближних деревьев — сразу, как я только высунулся из-за труб. Хлестнуло пулями по металлу, зазвенело кастрюльно как-то, самих выстрелов почти не расслышал. Если бы я этого не ожидал, то там бы и лег, но я высунулся на секунду из-за укрытия, сразу же дернувшись назад, поэтому меня не задело. Лишь убедился в том, что противник здесь.

А вот как они меня увидели? Насколько освещение позволило или в ночник? Или все же в тепловизор? Последнее будет хуже всего, тогда мои шансы резко падают.

Перебежал за другой штабель, чуть назад, по мне не стреляли — то ли не заметили, то ли надеются на то, что я высунусь как-то существенней. Присел, переводя дух, заодно поняв, что сильно испугался, несмотря на то что такого ждал. Когда стреляют именно в тебя — обязательно пугаешься, особенно если это все ночью, в пустынном мертвом месте, и ты там один, а против тебя двое.

Так, попробую с другого края штабеля выглянуть.

Перебежал, присел, высунулся насколько мог мало, гладя в прицел… если у них тепловик, то я сейчас просто засияю звездой, если ночник — то уж не так все плохо, потому что трубы лежат неровно, разглядеть мою голову на фоне всей этой мешанины задача нетривиальная. Вот если бы я сверху попытался высунуться… но я этого делать не стану.

Они уходили, не стали меня ждать. Тоже слышали звук двигателей, понимали, что загонщиков в любой момент может стать много. А с другой стороны, при уходе от погони такие хвосты, как я, всегда надо рубить, иначе не уйти. Если они это понимают, то попытаются повторить засаду вновь. Обязательно попытаются.

Я выстрелить не успел: деревья закрыли два удаляющихся светлых пятна, но через ворота — самое опасное бутылочное горло — я все же проскочил и сам добежал до леса.

Куда дальше?

Так, вон они… кажется… мелькнуло что-то светлое вдали. Если это не давешний олень, в чем я сильно сомневаюсь, то точно они. Так что вперед, не засиживаться.

Самолет когда смогут поднять, интересно? Вот его сейчас как воздуха мне не хватает, вероятность их разглядеть между деревьями сверху все же высока, там не сплошная шапка, будут мелькать пятна тепла.

А когда смогут, тогда и поднимут, все в курсе проблемы, специально тянуть никто не станет. Так что пока на себя надо рассчитывать — все равно ничего другого не остается. Было бы меня больше одного, я бы тут все перекрыл, там перекрыл, а потом аккуратно сжимал кольцо, но я один и могу только идти по следу.

Что и делаю.

 

14

Несколько раз я замечал двух человек впереди, но ни разу лес не дал возможности выстрелить. Только увидел — и тут же стволы деревьев закрыли. Поэтому хоть и страшновато было, но приналег, добавил скорости, рассчитывая сократить дистанцию. И хорошо сделал, потому что мог их потерять, если бы так и тащился сзади, — преследуемые свернули вправо, явно намереваясь пересечь дорогу.

Что там? Ничего, все тот же лес, вырубки под ЛЭП и трубопровод, дальше болото, заросшее редколесьем, в котором не спрячешься. Просто хотят избежать вырубки и карьера за нею? Скорее всего, так их можно обойти. Или куда-то еще идут?

Приналег, добежал до опушки достаточно быстро для того, чтобы увидеть, как два человека бегут через шоссе. Бегут поперек линии огня, быстро, попасть трудно, но я все же приложился и выпустил в них все оставшиеся девятнадцать патронов из магазина, метров со ста.

Попал. Не в главаря, но попал. Бежавший рядом с ним дернулся, схватился за бок, прошел еще несколько шагов на все больше подгибающихся ногах, а затем просто лег на асфальт, мирно так, словно устал и теперь прилег отдохнуть немного. Лысый главарь дернулся к нему, назад, опять к нему, махнул рукой в ярости, а затем припустил на противоположную сторону со всех ног, успев спуститься в неглубокий кювет до того, как я сменил магазин и опять успел прицелиться. Пара моих выстрелов прошла у него над головой, а затем я вынужден был залечь сам, а над головой, ломая воздух, прошли пули — противник открыл ответный огонь.

Заодно заметил, что у главаря на голове ночные очки, равно как и у убитого. Это что-то, это информация, теперь примерно понятно, чего можно ждать.

Вновь очередь с противоположной стороны дороги. Шоссе здесь широченное, разделительный газон еще шире, и на обочины тоже места отвели с походом, так что до стрелка метров… метров сто с лишним от меня. Гадство, я без подствольника, выбрал калибр погуще, а вот сейчас он бы как нельзя кстати был. Я же понимаю, где тот сидит, туда бы гранату и положил. А так у меня только «мячики» ручные, две зеленых дымовых, свое положение для вертолета отмечать, и свето-шумовая… кстати, при иных обстоятельствах она ночник ослепит на раз, пока противник его сдернет или сам прибор проморгается — время пройдет, можно будет использовать в подходящий момент.

Зато сейчас он близко к дороге, так что можно вызывать «гантрак» — пусть сюда катит. И прямо с дороги лысого в мелкий винегрет пусть покрошит, чем плохо? Да ничем кроме того, что его наверняка подобная же мысль посетила. Потому что он выпустил в мою сторону длинную, на весь магазин, очередь, заставив залечь и вжаться в холодную землю, а сам, хаотично виляя из стороны в сторону, скрылся за ближними деревьями. Мои ответные выстрелы ушли уже в никуда.

— «Глаз» вызывает «Гантраки», «Глаз» вызывает «Гантраки», как слышите? — вновь взялся я за рацию.

«Гантраки» ответили. Один из них я оставил на месте боя, два других перенацелил курсировать по шоссе между примерно карьером и моей настоящей позицией. Поделив этот участок дороги пополам. Если главарь выйдет к шоссе вновь и мне удастся его прижать, то «гантрак» успеет подойти за считаные минуты.

Так, а три «джи-вагена» подкрепления выдвигаются на северную окраину города, к которому он, похоже, как раз и прорывается. Намертво не перекроют, там от леса до крайних домов рукой подать, но движение ему затруднят.

Сам рванул к лесу что было сил, как на стометровку, ожидая выстрелов, — и не ошибся: откуда-то слева прилетели пули, но совсем неточно — не сумел он взять нормального упреждения, далеко прошли, а дальше меня уже деревья укрыли, за что им большое спасибо.

Дыхание запаленное, но больше не от бега, а от волнения. Взмок весь, по спине мурашки, но хоть руки не трясутся. Оперся на ствол то ли сосны, то ли ели, вскинул оружие.

Где он?

Внутри все сжато, кишки словно кто-то на железный кулак намотал — смесь страха и злости, волнения и азарта.

Вон, вижу тепло, метров… двести, что ли, опять деревья прикрывают. Но вижу, точно вижу. Так, отжимать его от леса к дороге пока есть возможность, заходить на него против часовой стрелки. Я правша, он тоже, насколько я заметить успел, у меня тогда и позиция лучше будет, и уйти ему не дам. Не надо ему уходить, ему помирать пора — пожил свое, хватит уже. Зажился.

Стрельнул пару раз, надеясь попасть. Не попал, но спугнул, силуэт человека явно испуганно дернулся. Сюрпризом, похоже, прилетело. Если поймет, что я его все время вижу, то может запаниковать. А и пусть паникует: тогда он начнет глупости делать.

Кстати, кого я свалил на шоссе такого, что лысый так руками размахивал? Кто он ему был? Учитывая, что он всю банду принес в жертву своему спасению, я как бы его в большой сентиментальности заподозрить не могу, а тут явно столько эмоций было — на удивление. Нет, точно расстроился лысый, тут не ошибешься.

От дерева к дереву, иногда задерживаясь на осмотреться, но только тогда, когда очередной толстый ствол прикрывает с той стороны, откуда я могу выстрела ждать. Тепловик несколько раз показал врага — тот бежит на юг, чуть забирая и забирая правее, в мою сторону. Не видит он меня, похоже, для ночника много деталей здесь, при этом и без него видно что под ногами, я как-то справляюсь, мой собственный ночник так в подсумке и лежит.

Вон он, может, успею…

Выстрелил, увидел, как пуля ударила в ствол дерева. Лысый звук удара услышал, похоже, шарахнулся в сторону, прибавил ходу, вновь укрывшись за деревьями.

Понял, я думаю, что ему здесь ничего не светит, бежит что есть сил. Думаю, все рассчитывает уйти в город, а там да, там искать будет сложнее, если оторвется. Заберись в любой дом, на стекла не дыши и к тонким стенкам не прижимайся — и потеряю.

Связался на бегу с «гантраками», дал им уточнение по позициям, потребовав сдвинуться ближе к городской окраине: он все же туда рвется. Услышал даже звук двигателя с дороги — машина недалеко развернулась. Черт, они же его оттуда достать могут, наверное!

Не достали: их тепловики никого не обнаружили — ни его, ни меня. Далеко мы от опушки ушли, похоже, совсем деревьями закрыты. Сказал только, чтобы двигались медленно, так, чтобы я звук их двигателя постоянно слышал, — пусть преследуемый паникует, а мне поддержка дополнительная, случись что, случись мне все же его остановить и прижать. Пусть держатся поблизости — там уже есть кому перекрывать подходы.

Так, опять потерял его из виду. Остановился? Опять в засаду на меня засел? Несмотря на невыгодную для него ситуацию, ему меня кончить надо — край, я ему как нож острый, из-за меня ни отдохнуть, ни остановиться, ни сманеврировать. И все время могу на него других навести. Меня свали — две трети проблем как отпадет. Надо ему меня валить, надо, пусть даже не наглухо, а так, чтобы отстал.

Так, тормозим, иначе можно самому в проблемы влететь.

Где он? Черт, плохо, если он просто дальше бежит, а я его потерял, — тогда я отстану, а именно это мне меньше всего нужно.

Самолет, самолет нужен как воздух, что я тут как дурак один по лесу бегаю за сумасшедшим убийцей? Мне помощь нужна. Выдернуть кого-то из «гантрака»? Потеряемся ведь в темноте, или к тому же друг друга постреляем. Или подкрепление на засаду преследуемого нарвется, приняв его за меня, потому что в лесу никаких ориентиров нет, — как я свое положение укажу? Да никак. Дымом? Так это я тогда всем покажу, мне не подходит.

Пуля щелкнула в ствол дерева, за которым я прятался, вторая прошла впритирку, я залег, пытаясь поймать в прицел стрелка, но потом вынужден был вжаться в землю, потому что тот продолжал стрелять.

Дымы, говорите? А и точно!

Выдернул из поча цилиндрическую дымовую гранату, метнул перед собой — и сразу же на том месте вспухло темное непрозрачное облако. Стрельба продолжалась, но уже неприцельно, потому что я перекатился за соседнее дерево, а противник продолжал обстреливать то место, с которого я ушел.

Еще левее, еще, вот следующий ствол, и дым уже не мешает…

Вон он, вижу как раз его глушитель и все, но он уже как лампочка, сияет в темноте. С левого плеча он стреляет, к слову, странно… хотя, ничего странного, просто ума хватило, а может, он просто обеими руками одинаково действует.

Противник понял, что потерял меня, и вновь кинулся убегать. И опять так быстро, что три пули, выпущенных мной вслед, ушли в пустоту.

Опять вперед, постоянно оглядываясь. Забрав чуть правее, вскоре наткнулся на вырубленную полосу леса, по которой шла немалого диаметра труба. Ну да, трубопровод, я его и на карте видел и с воздуха, так что запомнил. Между ним и дорогой здесь метров двести пространства, не больше. Что это мне дает? Да ничего, тут вся просека два десятка метров, противнику ее пересечь не проблема. Разве что линейный ориентир появился, проще к местности привязаться.

Вон он! Как раз просеку и пробежал! Нырнул под трубу, перекатился и кинулся в лес уже на другой стороне.

Стрелять не стал — он меня не видит сейчас, лучше попробую подтянуться к нему, а там, глядишь, возможность для выстрела и появится.

Сколько мы так бежим? Мне кажется, что несколько часов, и это уже не закончится никогда — не могу я его ни догнать, ни бросить это дело. Не брошу точно, даже если придется так чесать до американской границы или Тихого океана. Не должен он уйти, не дам.

Так, опять его вижу, он теперь вдоль трубы и бежит, далеко в лес не заходит. Там дальше еще одна просека будет, очень широкая, по ней сразу несколько линий электропередачи идет, ее пересечь будет труднее со мной на хвосте, там метров уже пятьдесят открытого пространства, просто подстрелю.

Куда же он рвется? Или просто уходит все равно куда, а уже как уйдет, то тогда пойдет куда надо?

Интересно, он устал так же, как и я?

Надо его перехватывать, но где и как? Лес густой, людей не хватит даже эту его полосу перекрыть. А если он просто свернет, то что тогда делать? Спе шишь экипажи «гантраков» — и тогда они теряют мобильность, свое главное преимущество.

Что у нас дальше вдоль этой самой трубы? Что-то было на карте, но вот что — не помню. Что-то было.

Схватился за рацию — а связи ноль, одна статика. Что такое? Должен же быть в радиусе, не могли деревья так все перекрыть, не может быть такого, я от дороги, по которой «гантраки» ездят, хорошо если в полукилометре. Рация разрядилась? Нет, все нормально, заряд почти полный. Не может такого быть, хотя связь — дело такое…

Это что получается, что я теперь один? Нет, понятно, что вся моя группа неподалеку и подкрепления с аэродрома подошли, но сейчас я точно один. И этот факт меня совсем не радует, просто вовсе.

Лысого я все же вижу время от времени, и он все ближе… как мне кажется. Но вижу так: мелькнул между стволами светлый силуэт — и пропал, не прицелишься и не свалишь. Но чешет он, никуда не сворачивая, вдоль трубы, я ее все время вижу слева в просветах деревьев.

А связи все нет и нет, совсем. Шум и статика, откуда ее тут столько, кстати? Как помехи включили на всех частотах.

И да, к слову… я опять это чувствую. И это усилилось настолько, что я о нем вспомнил даже сейчас, когда у меня совсем другие заботы.

Тьма? В Отстойнике почти не было радиосвязи, от близости Тьмы сплошные помехи. Мутное пятно рядом? Нет, именно пятна я не чувствую, по крайней мере совсем близко его точно нет, это что-то другое… но Тьма, я уверен. Где-то здесь в этот мир проходит мир другой, этому враждебный. Что-то здесь есть, причем там, куда мы сейчас бежим.

 

15

Когда мы подбежали к насосной станции, я почти совсем выдохся. Равно как и мой противник — я успел разглядеть, что бежал он тяжело, на уже заплетающихся ногах. И кажется, я все же чуть-чуть лучше держался, на мой взгляд. То, что это насосная станция, я скорее предположил, чем вспомнил, — просто чем может быть нечто, состоящее из переплетения труб и промышленного здания возле них? Наверное, насосной станцией, так что пусть ею и будет, надо же как-то это все называть.

Здесь лысый свернул резко вправо, побежав вдоль узкой грунтовки, ведущей на запад, по-прежнему старательно не выходя на открытые места. Я в очередной раз выматерил исчезнувшую радиосвязь и побежал следом, уговаривая себя сделать хотя бы еще шаг, и еще, и еще, потому что сил уже совсем не осталось. Ноги приходилось переставлять каждый шаг насильно, карабин весил чуть ли не тонну, одежда прилипала к телу, во рту пересохло, по лицу тек пот, и я постоянно стирал его тыльной стороной руки, царапая кожу перчаткой. Дыхание было тяжким, сухим и со свистом, и как я вообще еще держался у преследуемого на хвосте — сам не понимал.

После насосной пробежали недолго. В конце дорожки показался сетчатый забор, и лысый неожиданно прибавил ходу, проскочив в открывшуюся от его толчка калитку, и бросился к небольшому сборному зданию, увернувшись от моих нескольких неточных выстрелов, а затем исчез за дверью, забежав внутрь. Попасть я не смог — руки уже тряслись, так, пальнул наудачу и рванул следом.

Именно сюда он и бежал. С самого начала.

И то, что я чувствую, именно здесь и есть. Сейчас я это ощущаю всеми своими кишками, оно близко, оно рядом, оно прямо передо мной. За стеной, к которой я сейчас прижался боком.

Перевести дух, успокоиться.

Он никуда отсюда не уйдет, я теперь это знаю.

Я теперь все знаю, потому что я рядом с проходом. И ощущение мне это действительно знакомо, еще по Отстойнику: примерно это я испытывал рядом с тем подвалом, в котором те, кто искал выход из того мира любыми средствами, убили человека. Где я сам провалился в Отстойник этот самый.

Главарь бежал сюда.

Послышался звук открывшегося окна, а затем голос, хриплый, усталый, вымотанный. Если бы я сам заговорил, то звучал бы так же, наверное.

— Эй, ты, нам надо поговорить.

Ну да, поговорить, теперь поговорить. Но в здании мне его не взять, а связь… связи по-прежнему нет. Никакой. И быть не может.

— Говори!

Точно, угадал я, голос у меня еще хуже, с первой попытки даже крикнуть не получилось. Со второй как-то вышло, он меня услышал.

— Сиди где сидишь пока, я тебя все равно не вижу, — сказал тот. — Здесь меня тебе не взять самому, а помощь вызвать не сможешь, я знаю, что связи нет. А если побежишь за ними, то я просто уйду. Поэтому давай поговорим.

— Говори, я же сказал.

Он где-то за углом, видимо, в окне над дверью, в которую забежал. Успел подняться на второй этаж. Больше просто неоткуда ему кричать. С этой стороны в стене ни единого окна. А что сзади? А надо бы проверить.

— Ты же чужой, так? Не из этого мира, ты сюда провалился.

Ну догадаться вообще-то нетрудно, у нас весь анклав из чужих.

— Угадал, — крикнул я в ответ и сместился ближе к углу, все же намереваясь осмотреть здание сзади.

Небольшой такой дом, метров… пятнадцать на пятнадцать, строен из легких панелей, как и все здесь, в два этажа, крыша плоская, что нехорошо, еще и с выходом на нее, наверное… Такой, к слову, насквозь простреливаться должен, знать бы куда простреливать…

— Я тоже чужой.

А то я не знал…

Нет, стоп, не знал и даже подумать такого не мог, я просто сейчас все понял. Понял, почему он бежал именно сюда, почему бежал не один, почему так сокрушался из-за гибели обоих своих спутников. Я даже знаю уже — почему он хочет со мной поговорить. Потому что ему без меня никак. И я, по большому счету, пока даже в безопасности. Относительной.

Но это все же новость, потому что я был уверен, что это «синдромник». Просто по степени зверства. С «синдромниками» в этом случае все понятно, там на внутреннее дерьмо болезнь накладывается, а вот чтобы чужой так… да еще и бандой «синдромников» командовал…

Нет, все же удивил.

— Умничка!

— Заканчивай с этим, — отозвался он. — Я серьезно.

Нет, задняя стена дома тоже без окон. И есть подозрение, что и третья тоже, только на фасаде большое окно, за которым он сейчас прячется. Интересно, что это вообще за здание?

— Говори уже!

— Хочешь уйти обратно?

Даже так? Сразу с козырей?

— Это куда?

— Туда, откуда ты провалился.

Ну да, прямо туда. Рассказывай. Но для лоха сойдет, наверное.

— А у тебя агентство по таким перемещениям?

Так, если он просто кинет гранату ближе к этому углу, то меня может серьезно задеть. Я бы на его месте… нет, не рискнул бы, даже если бы граната была. Раненый я ему подойду, а мертвый — нет. И сменивший позиции и переставший разговаривать — тоже не сгожусь. Не думаю, что он это сделает, но лучше поберечься. Вон тот штабель труб будет очень кстати, за ним даже гранатой не достанет.

Ответ я прослушал — бежал. Поэтому попросил повторить уже из укрытия.

— Я не буду стрелять, можешь не прятаться. — Голос звучал устало и уже эдак покровительственно — лысый входил в роль, похоже.

— А то ты много настреляешь, да, — радостно подтвердил я, решив его позлить. — Стрелок из тебя хоть куда, втроем вышел и один дошел, а засада твоя так вообще верх военного искусства, как раз в цирке с таким выступать. Кстати, насчет того, что мне тебя там не взять… Я бы на твоем месте так не горячился с утверждениями. Как бы предпосылок не вижу к такой уверенности, тебе бы поскромнее быть.

Не разозлился. Или сделал вид, что не разозлился. Просто крикнул в ответ:

— Не суть важно. Ты уйти в свой мир хочешь или нет? Из всего вот этого… вокруг.

— И что взамен?

— Трудно догадаться? Оставляешь меня в покое. Ты к себе, я к себе, все, шоу закончено.

— Так все просто?

Ну на самом деле ничего сложного нет, при наличии, так сказать, всех необходимых компонентов. Один из которых, благодаря моей удачной стрельбе, теперь именно я, других не видно. Ладно, послушаем дальше.

— Я — странник, парень, — опять заговорил он. — Это не первый мир, куда я попал, и не последний. Если ты знаешь, как ходить, то в этом действительно ничего сложного, никакой ракетной науки.

Ну да, я знаю. Просто ты не знаешь, что я знаю, а я знаю, что ты не знаешь. Поэтому мне интересно слушать, как ты пытаешься меня развести на то, чтобы сунуть голову в молотилку. И время работает на меня, у меня его много, а у тебя мало, очень мало.

— Давай подробности.

— В доме есть проход.

Я знаю. Я его чувствую.

— И что? Почему ты еще не в нем?

— Ты мне сейчас мешаешь.

— Как?

— Не суть, мешаешь — и все, я не могу уйти. И пока ты здесь — не смогу. А если ты пойдешь со мной, то тогда все сработает как надо.

Ну… тоже версия, годится для первого раза. Есть какая-то логика. Ладно, еще пробный шар:

— Давай ты мне расскажешь о том, почему я должен тебе верить?

Вроде как опять вздох с той стороны.

— Не надо верить, просто встань у прохода — и сам все поймешь. Просто поймешь — и все, сам, даже объяснять ничего не придется.

— А где будешь стоять ты?

Пауза.

— Если мы договоримся, то я буду без оружия. Рядом.

Ладно, попробую ему разрисовать другие перспективы — что он на это ответит?

— Знаешь, я из этого домика тебя не выпущу, — крикнул я ему. — Даже рисковать не стану, потому что вокруг все открыто, до леса тебе не добежать, а стреляю я лучше тебя, и во всем остальном я тоже лучше, так что ты не уйдешь. Скоро здесь будет кружить вертолет и заметит меня в тепловизор. В такой же, в какой я видел тебя. Потому что все знают направление, в котором мы бежали. А потом домик окружат и сровняют с землей вместе с тобой. И твоим проходом. Так что тебе лучше заинтересовать меня чем-то похожим на реальность.

Опять пауза, долгая. Трудно сказать, что бы я придумал на его месте. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, — он меня именно сюда и вел. Умышленно. Не сразу сообразил, что это единственный выход для него: сначала засаду устроил, а потом, когда она не удалась, решил воспользоваться мной живым. Или просто заметил, что я один, — решил, что шанс есть. Скорее всего так и было. Раньше хотел воспользоваться спутниками, но они умерли моими стараниями, и теперь только я поблизости.

И да, он понимает, что выхода у него действительно нет. И не обязательно вертолет, сейчас и самолет поднимут, если уже не подняли, просто со мной связи нет. Но будут искать и очень быстро найдут, это ведь совсем несложно. А потом сюда подъедет пара «гантраков» и даст по домику из всех стволов. И все. Или тот самый «страйкер», в котором Митч решил пошалить с сержантшей на своей базе и который у нас теперь за главную ударную силу.

— Предлагай сам!

Ну вот, сообразил, что все будет так, как я и обещаю.

— Ты выходишь — и мы говорим.

— И что помешает тебе просто пристрелить меня?

Странный вопрос, но логичный. Попробуем дать на него прямой и честный ответ.

— Ничего, кроме любопытства. Мы поговорим, я обещаю.

— Какие-то другие варианты?

Ну такой наивности-то не надо.

— Нет, мне никакие другие не нравятся. Тебе решать. Мне все равно, я и здесь прижился.

У меня еще свето-шумовая граната есть — если не выйдет, то попробовать войти? Нет, это я совсем фигню придумал, так самому можно нарваться, лучше я его здесь в осаде подержу. Я ведь не соврал: ему отсюда не уйти. Даже в проход. И до леса не добежать — успею подстрелить, я уже отдышался, стрелять буду с упора, не промахнусь, я вообще хорошо стреляю. А меня здесь точно скоро найдут, это без вариантов — дело получаса, не больше, я думаю. Нет у лысого вообще никаких козырей сейчас, но он об этом не знает. И будь на моем месте не я, а просто чужой, который вот так залез к себе в подвал, а вышел из него в этом почти мертвом мире, — шанс у него все же есть.

Вот так, чуть левее за штабелем, так я даже окно немножко вижу… и тепло за этим окном. Стрельнуть через стену? Нет, угол плохой, пуля через панель такой толщины или совсем не пройдет, или уйдет непредсказуемо в сторону. У меня не пятидесятый калибр, которому все по барабану. Жаль, подствольника нет… прямо в раму можно попасть, рванет — и ему кранты. Хотя граната из него на такой дистанции и взвестись не успеет, опять без толку было бы. В общем, пока беседуем.

Он, правда, может попробовать на крышу подняться, но небо светлое, я его силуэт сразу увижу.

Кстати, совсем светлеет уже, утро наступило, север все же. Хорошие здесь утра в это время, я как в окно на озеро гляжу — душа радуется.

— Хорошо, я выйду. Не стреляй.

— Не буду. Просто руки держи подальше от оружия, и все. Можешь даже его не бросать пока.

— Выхожу.

Неужели и вправду выйдет? А что ему остается? Нет, не дали бы мы ему убежать, это точно. Выйдет, это все же шанс… как он думает.

Дверь — дешевая алюминиевая конструкция — брякнула, когда открывалась. Затем он вышел. Тот самый, теперь сомнений нет — лысая голова на крепкой шее, уши как у борца, сломанный кривоватый нос, маленькие глаза, мощные плечи. Одет в какой-то камуфляж, но не стандартный канадский — из магазина что-то, наверное. Автомат на плече стволом вниз, пистолет в кобуре на разгрузке. Руки в зеленых перчатках, уже стандартных военных — на мне сейчас такие же, — сложены на груди.

Выглядит спокойным. Похоже, что в первую секунду ждал все же выстрела, но я не стрелял, и он расслабился.

— Просто держи руки так, как сейчас, если решишь ими замахать — я тебя убью, — изложил я требуемую диспозицию.

— Договорились, — очень спокойно кивнул он. — Что тебе рассказать?

— Откуда ты сюда попал?

— Много откуда. — Я видел, как он усмехнулся. — Я — странник, можно сказать. Слово придумал сам, так что прими как есть. Миров много, и по ним можно идти.

— Идти из мира в мир и жечь автобусы с людьми?

— Нет, не для этого, — он не возмутился и не смутился, а отреагировал так, словно я заметил у него непорядок в одежде. — Автобусы для другого, но они тоже важны. Одно без другого не бывает.

Это понятно. Ты хочешь сказать, что пробиваешь этими жертвами проходы дальше. Или закрепляешь те, что уже есть. Ты понял всю эту механику. Сам или тебе кто-то рассказал — но ты понял.

— И зачем тебе эти миры?

— Есть причина, — опять усмешка. — Ты бы сильно удивился, если бы узнал. В живых мирах жить хорошо… таким, как ты, чистеньким, а в таких, как этот… я тебе так скажу: мне всегда удается найти в живом мире того, кто с радостью бежит со мной в мир… мертвый. Такой, как этот, — он немного запнулся на подборе терминов.

— А может, мне отсюда не уходить тогда? Я что-то теряю?

— Ты? Нет, ты не теряешь, ты не жжешь автобусов, — усмешка получилась чуть неестественной, он понял, что болтанул лишнего.

Тому, кого уговариваешь шагнуть в проход, вовсе не надо рассказывать о том, что он проживет здесь, если никто не убьет, в десять раз дольше. Тогда тот может и передумать. И союзников ты ищешь в других мирах именно за счет этого, кто бы сомневался.

А интересно, сколько тебе лет на самом деле? Как-то я над этим задумался, не знаю почему. Просто если есть те, кто идет из мира в мир, они могут это делать давно и долго, так?

— А зачем тебе много миров?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне так нравится. Новый мир — новая жизнь, новое все. Я так живу.

— Ты один?

Похоже, что тут он немного озадачился. Даже задумался и, кажется, ответил на этот раз честно, потому что не видел смысла скрывать правду:

— Не думаю. Не может быть. Миров бесконечно много, кто-то еще должен знать об этом и как по ним идти. Или ты про тех, кто здесь? Если да, то тут есть несколько человек, которых я привел. Кто-то знал обо всем, кто-то думает, что попал случайно, но есть.

Я обратил внимание на то, как звучит его голос, как он произносит слова, — с лицом бойца-рукопашника ассоциируется плохо. Закрой глаза — и представится интеллигентная физиономия в очках. Это интеллектуал одичал или… или он просто нахватался? Нахватался, потому что… живет долго, нет? Может быть так? Что-то неправильное в нем, ненатуральное.

— И те, кто пришел с тобой сюда, они… знают цену прохода?

— А ты ее знаешь? — Он вроде бы вновь усмехнулся, но на самом деле заметно насторожился.

— Я догадываюсь, — ответил я. — Это ведь нетрудно. Я наблюдал за тобой, кстати, когда ты резал башку своему снайперу, — ловко получилось, быстро.

— Даже так? Согласись, он это заслужил. Считай, что я отплатил за твоего товарища, это же он его убил.

— Отплатил, согласен. А за автобус с людьми как платить будем?

— Проходом. Ты идешь домой.

Я выдержал небольшую паузу, дав ему возможность помучиться ожиданием ответа, а затем сказал:

— Нет, не пойдет.

И трижды выстрелил ему в живот.

Выстрелы прозвучали как треск сломавшихся веток, главарь дернулся, свернулся пополам и осел на землю.

— Ты подыхай, я подожду, — сказал я, поднимаясь из-за труб и не отводя прицела от раненого. — Добивать не буду. Интересно только — как ты собирался завалить меня в том месте, где темно? Что-то там спрятал, как я когда-то?

Мы встретились взглядами, и сквозь боль и муку я прочитал в его глазах удивление.

— Да, да, не ты один.

Я глянул на часы. Скоро все же должны меня найти. А может, я просто пойду к шоссе, после того как главарь, который сейчас корчится на земле, пытаясь зажать руками рану, из которой ручьем хлещет кровь, и роет каблуками грязь, все же умрет. Как ему и подобает.