1

Четыре лопасти «белла» рубили воздух над головой, с присвистом гудела турбина, под брюхом машины неторопливо плыла земля. Обычно открытые, сдвижные двери в борту на этот раз были закрыты наглухо, для улучшения аэродинамики и экономии топлива, так что в кабине было тихо, особенно в наушниках, массивных и плотно прилегающих к голове.

Если снять все лишнее, вроде пулеметов на турелях и сидений пулеметчиков, что стояли в этих самых дверях, и поставить два дополнительных бака «Робертсон» по семьдесят пять галлонов каждый, то этот «твин хьюи» вполне успешно летит почти так же далеко, как и тот «твин оттер», что обогнал нас совсем недавно. Ну, почти так же, на четыреста двадцать морских миль. Вылетели мы раньше, но самолет все же быстрее, так что минут пять назад он пронесся над нами, издевательски покачав крыльями. Но это мы чуть позже посмотрим, кто тут самый ценный член экспедиции и кому чем можно гордиться.

Справа от меня сидит Брайан, пилот, который заодно и за инструктора, то есть еще и я попутно учусь управлять этой вертушкой, но мы оба понимаем, что «инструктор» на самом деле знает ненамного больше «ученика». А если считать налет на самолете, то я этого «инструктора» по всем статьям за пояс затыкаю. Но других у нас нет, а Брайан недавно вернулся с пилотских курсов в Вайоминге, где отлетал требуемый лимит и оказался лучшим в выпуске. А потом мне удалось вытребовать пилота в отряд, и этим пилотом оказался Брайан. А вторым пилотом, на маленьком «робинсоне», там и вовсе я. И теперь мы с Брайаном учим друг друга управлять этими машинами, чтобы хоть какая-то взаимозаменяемость была.

Как бы то ни было, машину сегодня ведет Брайан, а я за второго пилота сижу, в правой «чашке», как, помню, называли свои места пилоты «восьмерок» в Афганистане. Мы с Брайаном словно бы коллективный разум, пытаемся из двух новичков изобразить подобие одного опытного пилота. Но летим пока без проблем и происшествий, чему очень способствует солнечная и безветренная погода. За бортом натуральная благодать, а небо чистое такое, что даже не верится.

Три часа полета, а пейзаж почти и не менялся. Сначала тянулась Канадская Альберта, теперь под нами Северная Дакота, но все по-прежнему: плоская земля, покрытая почти уже заросшими прямоугольниками полей, а между ними разбросаны редкие опустевшие городки и куда более частые фермы, тоже пустые. Хотя вру, в паре мест мы какую-то активность наблюдали, даже трактор в поле что-то делал, поднимая за собой шлейф прозрачной серой пыли. Пару раз мы замечали мутные пятна, в городках, разумеется, но даже их было совсем немного. Именно что пару раз. Банды как-то больше сконцентрировались в направлении на Монтану и к западу от нашего анклава, отдельные анклавы местных тоже, а здесь если кто и жил, то, похоже, принципиальные одиночки. Или «синдромники» из неагрессивных, которые просто стараются держаться подальше от других людей. Среди «синдромников» таких немало, в сущности, хотя и другой твари среди них хватает – натуральных убийц и психопатов.

Синдром возвратного бешенства, RRS, если по-местному, проклятие этого полумертвого мира – последствие Эпидемии. Эпидемии Суперкори, которая убила этот мир, а если точнее, то девятерых из каждого десятка живших в нем. Цивилизация вроде бы давно научилась бороться с эпидемиями, и в нормальных странах были для этого все инструменты, но… такой болезни еще не случалось. Самым страшным в ней оказался инкубационный период продолжительностью шесть, в среднем, месяцев, во время которого носитель инфекции становился заразным, но никаких симптомов болезнь еще не проявляла. И когда Суперкорь ударила по-настоящему, сопротивляться ей было уже поздно. Потому что заражены были все.

Суперкорь, если не убивала сама, приносила с собой энцефалит, и тот убивал уже почти наверняка. И если человек все же выживал и после энцефалита, то как раз и получал этот самый Синдром, как его все называли, потому что расшифровывать, что ты имеешь в виду, вовсе не требовалось. Синдром теперь был один. The Syndrome. В чем проявлялся? А что-то там в мозгу работало не так, выделяя не те вещества, не в то время и не туда, куда нужно, и в результате у человека, словно давление в котле, где-то внутри мозга постепенно зрел взрыв буйного, кровожадного, агрессивного бешенства. И сорвать эту растяжку могла, чем дальше, тем проще, любая провокация. Вид крови, громкий крик, что-то еще – что угодно могло вызвать приступ. И тогда лучше бы не находиться рядом с больным, пока приступ не пройдет. Потом человек будет обессилен и в общем-то безобиден, но это потом. Довелось мне столкнуться с такой вот «синдромницей», в сущности очень хорошей и доброй женщиной, – насмотрелся. Ну и просто еле уцелел, могла и убить.

Но это не самое страшное, это просто больные люди, к которым кроме сочувствия, ничего не испытываешь.

А вот дальше… дальше «синдромники» поделились на несколько категорий. Некоторые, как Лора Джин, которую я встретил в опустевшем отеле в горах Колорадо и с которой отпраздновал Рождество, старались жить подальше от людей, как-то сами провоцируя у себя приступы и сами же их переживая. Тогда приступ был вызван порезом на пальце, а я просто некстати оказался рядом, да еще, в отличие от других людей, вел себя по-идиотски, потому что ни о каком Синдроме никогда не слышал, это сама Лора Джин растолковала мне все после.

Некоторые же «синдромники» узнали, что приступа можно вообще избежать, если… если вообще вести себя как кровожадный осатанелый маньяк. То есть ты убиваешь сам – и никаких приступов. Более того, у таких «синдромников» и сам Синдром начинал работать по-другому, выбрасывая эндорфины, «гормоны счастья», тогда, когда носитель убивал, например. Лошадиными дозами, до полного кайфа. А если убивал он долго и мучительно, то и эндорфинов было больше. То есть у таких больных появлялась самая настоящая, наркоманская, зависимость от творимых зверств. И вот именно такие «синдромники» сбивались то ли в банды, то ли в стаи, и что они творили – даже описать не всегда получается.

Хотя… думается мне, что для того, чтобы стать именно таким больным, надо все же иметь какую-то гнилую червоточину в душе, такую черную дыру, через которую Тьма подкрадется к твоему сознанию. Синдром все же не сам менял человека, он больше отпускал на волю то, что в нем было заложено изначально, как мне кажется. Ведь та же Лора Джин вовсе не искала компании таких вот собратьев, а, наоборот, держалась от них подальше.

Как бы то ни было, а такие группы «синдромников» составляли костяки новых банд, а то и банды целиком. Банды отличались совершенно невероятной, изуверской кровожадностью, проявляемой иногда даже иррационально, в ущерб самим себе, потому что жажда крови и убийства перевешивала все остальные инстинкты, даже самосохранения подчас.

В основном эти банды концентрировались в Монтане, в прилегающих к Монтане областях Канады, в Северном Вайоминге, в Айдахо. Нет, были они и в других местах, но именно там была самая настоящая «индейская территория», где угроза потерять скальп была не фигурой речи, а повседневной реальностью. Банда «Скальпов», например, себе название взяла от такой своей нехорошей привычки – скальпировать пленных. Вроде как у них фирменный знак.

А вот здесь, на землях, над которыми мы летим, банд вроде бы нет. По крайней мере мы о них ничего еще не слышали, хотя информацию собираем по долгу службы, так сказать. Мало кто уцелел, не хватает ни нормальных людей населить всю территорию страны – именно поэтому так называемая Федеральная территория объединила лишь самые южные штаты, – ни бандитов, чтобы беспердельничать там, куда не дотягивается сильная рука. Есть места, где просто не живет никто. Разве что те, кто специально таких мест ищет. Вот как здесь, под нами.

Но как бы то ни было, банды для нас в списке угроз первым номером не числились. Для нас, чужих, то есть людей, провалившихся в этот дырявый и пораженный Тьмой мир из других слоев действительности, главной угрозой были «синдромники» третьего типа – это те, которые стремились жить как все нормальные люди, мирные и безобидные. Потому что им нужна была сыворотка, регулярные ее уколы, которые снимали все симптомы RRS. Колись вовремя – и ты живешь как нормальный человек. Федеральная власть такой сывороткой обладала, и за счет этого множество больных могли вернуться в общество, к нормальной работе и нормальной жизни. Одна лишь проблема – единственным источником этой сыворотки была кровь изначально иммунных к Суперкори чужих, то есть наша.

«Синдромников» было много, только «нормальных» было около ста тысяч, кажется, а то и больше, так что мы как бы превратились то ли в дичь для уцелевшей части Соединенных Штатов, то ли в какое-то ходячее сырье для фармацевтов.

Нет, понятно, что все это местные старались делать цивилизованно, никого там в клетках не держали. Попавшимся чужим выделили в вечное пользование пару островов из цепочки Флорида-Киз, натуральный рай на земле, им платили пособие, такое, на которое можно было и вовсе не работать, и вообще делали для них что могли… при условии, что те никуда не убегают и сдают требуемое количество крови вовремя. Ну и лодок на тех островах не было совсем, а мосты, ведущие в сторону Майами, перекрыты наглухо. Резервация, в общем. Или заповедник. Да и состояние самого Майами как бы внушает подозрение. Скорей всего город мутный и выходы перекрывает наглухо сам по себе.

Поэтому те чужие, кто еще не попался местным, старались пробраться на север, в Канаду, в один из трех городков среди озер в провинции Альберта, где обосновался наш анклав – уже порядка девяти тысяч чужих. А узнавали они о том, куда следует прорываться, из листовок, которые разбрасывали над дорогами самолеты, из радиопередач, которые велись с так называемых баз передовых операций.

Семь баз, каждая словно бы на конце луча в несколько сотен километров, идущего из нашего анклава. Каждая укреплена, защищена от нападений, каждая готова принять беженцев, накормить, обогреть, приставить к делу или отправить в анклав. Именно на такой, в Грейт-Фоллз, штат Монтана, проработал с пару месяцев я, попутно сделав неплохую карьеру, и именно на такую, в Грэнд-Форкс, что в Северной Дакоте, мы летим сейчас.

Да, тут оговориться следует: я даже не уверен, что кто-то в нашем анклаве вообще знает, почему федеральная власть старается задерживать чужих. Я знаю, а вот чтобы кто-то еще… пока сомневаюсь. Потому что, в отличие от остальных чужих, я для этого мира… черт знает кто я для этого мира. По всем признакам чужой, но не совсем. Ладно, слишком много подробностей сразу. Мы летим на операцию, и о ней надо думать.

Вообще нас много, пятнадцать человек, но все остальные летят на «твин оттере», чтобы разгрузить вертолет и дать ему возможность дотянуть до места дозаправки. Сам вертолет, как и все остальное, что у нас есть, найденыш. Нашли его в аэропорту Форт-Мак-Мюррея, куда мы прилетели как раз в поисках подобных трофеев, а нарвались на банду «синдромников». Тогда погиб Джон, бывший канадский полицейский, с которым мы к тому времени почти подружились. С бандой тоже разобрались. На мой взгляд, именно там мы впервые состоялись как отряд, пусть еще и неполный. Так он и сейчас не совсем полный, вместо пятидесяти шести человек, положенных по штату, у меня всего тридцать один, включая тыл. Тогда нас и столько не было, но прорваться банде не дали, а потом, когда подтянулись подкрепления из анклава, сумели выгнать ее на засады, где и выбили почти полностью.

Именно тогда мне и удалось отхватить нам целых два вертолета из трофеев. Мы были героями, и за это вроде как нам послабление сделали, щедрость проявили – не один, а целых два. И тогда этот «хьюи» был желто-красным, с большой эмблемой нефтяной компании «Шелл» на борту, которой он раньше и принадлежал, но мы все же решили его перекрасить, и сейчас он просто черный, с аббревиатурой CLE, нанесенной белой краской, что означает Cold Lake Enclave, то есть нас. Маленький «робинсон» выглядит так же, а раньше был бело-голубым. Но раньше он был обычным гражданским, а теперь поступил на службу в отдельный отряд, предназначенный для борьбы с бандами, так что надо солидней выглядеть. И незаметней. Говорят, что для вертолета именно черный цвет самый маскирующий.

Аэродром Грэнд-Форкс показался на горизонте одновременно с тем, как замигал датчик резерва топлива. Огромный аэродром базы американских ВВС, которые его оставили во время Эпидемии и улетели на юг. Или не улетели, а украсили его стоянки грудами искореженного металла, потому что военные уничтожали все, что не могли увезти с собой, бросая лишь невооруженный транспорт и легкое оружие, до которых у них руки уже не доходили. Вся авиация, вся бронетехника, все, что можно было взорвать, – взрывалось, потому как появление банд и территорий анархии предсказать было легко. С тем, что на покидаемых территориях оставались целые склады автоматов, винтовок и патронов к ним, приходилось смириться, их просто так не взорвешь, в отличие от артиллерийских, например, снарядов, поэтому такого добра великое множество попало в руки и бандитам, и выжившим, и чужим. Наш анклав, например, захапал почти все легкое вооружение со складов канадской армии.

Опять сбился с темы. На стоянках аэродрома сгрудилось множество искореженных взрывами самолетов, но взлетно-посадочная полоса была свободна, и в ее конце, возле больших ангаров, я увидел желто-красный «твин оттер», а рядом с ним машину-заправщик.

– Часок можем отдохнуть, – сказал Брайан, плавно опуская вертолет в сторону нарисованного белой краской на бетоне треугольника с буквой «Н» в середине.

– Можем, – кивнул я.

Перекусить точно не помешает.

Вот к посадкам вертолетным я никак привыкнуть не могу. Нет ни выравнивания по направлению и высоте, ни набегающей полосы, и к тому же обзор непривычно широкий. На «лайке», на какой я летал на разведку в Грейт-Фоллз, приходилось вообще рулить по полосе змейкой, высокий капот закрывал весь обзор. Увидел, куда тебе надо, – направил самолет примерно туда. Потом снова вильнул, чтобы убедиться, что ты именно туда и рулишь, и так далее. А тут и рулить не надо, и земля прямо под ногами видна.

Тень вертолета с мелькающими лопастями поползла по земле, одновременно уменьшаясь и приближаясь, затем с бетона поднялась жиденькая пыль. Я бросил взгляд на высотометр, напомнив самому себе в очередной раз, что «не верь глазам своим, верь приборам», а Брайан уменьшил скорость снижения до самой минимальной, вертолет завис совсем низко, а затем полозья коснулись бетона. Первый легкий толчок, второй, почти сразу же – есть, сели.

База в Грэнд-Форкс была, по сути, устроена так же, как и та, в Монтане, на которой мне довелось послужить. Только там, в Монтане, был один длинный терминал почтовой службы, а здесь два гигантских ангара, которые точно так же обложили барьерами «хеско» и большими мешками с песком, а внутрь натащили обычных туристических трейлеров. Американские трейлеры все больше большие и просторные, жить в них удобно. Я жил, так что знаю, что говорю. Один из этих ангаров был жилым, со спортзалом, зоной отдыха и столовой, второй больше работал гаражом и складом. А так все, как у нас – посты на крышах, бдительность и все такое. Хотя бдительности поменьше, как мне показалось, – место не бандитское, в отличие от Монтаны. Расслабились, что не очень хорошо. Надо будет потом намекнуть аккуратно местному командованию. А если не внемлет, то уже его командованию.

Повели нас в столовую, понятное дело, устроенную так же, как и на моей бывшей базе, – то есть кухонный трейлер, прижавшийся к стене, и длинные столы рядами. Разве что повар отличался, потому что у нас за повара был очень толстый черный парень по имени Джубал, а здесь всем заправлял низенький и тощий немолодой азиат, и еще ему помогала молоденькая и здорово на него похожая девушка, тоже маленькая и тощая.

Кормили же традиционно, как и на нашей базе, и на всех остальных, то есть ты мог себе набрать бургер из того, что нравится, и подсыпать к нему обжаренной картошки. Мне бургеры вообще не нравятся, к тому же американцы имеют странную привычку начинку для него не прожаривать, а запихивать сыроватой, влажной и серой, но привык, так что и набрал себе такой, в три этажа, и смолотил под разговор, запивая чаем.

Ко мне подсел Уилл, командир этой базы, рыжий и конопатый, с широким крестьянским лицом мужик, у которого я узнал, что в этих краях бандитов нет, только небольшой людской анклав неподалеку, в основном фермеры, и с ними натуральный обмен, так что служба тут течет вполне спокойно. И твари подбираются очень редко.

– «Синдромники», понятное дело, – пояснил Уилл, – но тихие. И не все там «синдромники».

– На вакцине держатся?

– Нет, так наловчились, провоцируют приступ и запирают психанувшего. Нормальные ребята, в общем.

– Вы бы все же не расслаблялись очень, – сказал я. – Банд здесь если и нет, то только пока. Начнем их гонять в Монтане, например, кто-то вполне может переехать сюда.

– Здесь кормиться не с кого, этот анклавчик не прокормит большую банду, а с небольшой мы и сами разберемся, – возразил Уилл.

– Они могут и рабов привезти, так что… сам понимаешь.

– Слухи ходят, что отдельное подразделение специально для борьбы с бандами создали. – Уилл отпил кофе. – Это вы?

– Мы, – подтвердил я. – И скоро начнем действовать по задачам. Так что пути миграции банд… они могут пойти по пути наименьшего сопротивления. То есть в этом направлении.

– Это если у вас все получится, – усмехнулся он.

– У нас получится.

Времени лишнего не было, так что беседа не затянулась. Скоро наш «хьюи» был заправлен под крышки, а мы с Брайаном забрались в кабину. Все, еще перегон, и мы на месте, в Ниагара-Фоллз, откуда и будем действовать дальше.

Связь с диспетчером, взлет, больше похожий на подъем в лифте, при этом лифт почему-то наклонился, затем «хьюи» неторопливо, чтобы никаких перегрузок и чтобы, ни приведи бог, лишний литр топлива зря не истратить, равно как и ресурса, набрал скорость и пошел по маршруту, который тянулся голубой нитью по экрану навигатора.

Интересно, к слову, как долго еще эти навигаторы проживут? Спутниками федералы управляют, но сколько они там на орбитах проработают? Новых, я думаю, уже не ожидается, придется летать по компасам и ориентирам, если будет на чем еще летать. Хотя будет, простенькие самолеты прослужат еще долго-долго, вроде той «лайки».

 

2

И опять база. Описывать смысла нет, все те же трейлеры в ангарах. Единственное отличие – в Ниагара-Фоллз бандитской угрозы нет, все дороги в окрестностях забиты навеки замершими машинами, сюда людям если только самолетами добираться. Как и добираются, собственно говоря. Даже сама база с трудом оправдывает себя, выживших она собирает маловато и вообще существует лишь потому, что все направления должны быть как-то прикрыты. Зато здесь много трупоедов, тварей, появляющихся из Тьмы, и мутных пятен, так что служба здесь совсем не синекура. Ну и используется она часто как база для вылазок в совсем плохие районы, если там кому-то что-то нужно. Вот как сейчас, например.

На базе два постоянных пилота с двумя самолетами, под одним из которых уже подвесили хорошие камеры, так что к нашему появлению здесь подготовили почти час подробнейшей видеосъемки объекта с разных ракурсов, в высоком разрешении и при хорошем свете. И сейчас мы просматривали этот ролик, собравшись в тесноватой брифинг-рум в штабном помещении базы.

– Дороги заперты, сами видите, – давала пояснения пилот по имени Синди, невысокая, коренастая, атлетичная девица с круглым лицом и собранными в хвост светлыми волосами.

Голос у нее при этом был странно писклявым, никак не вязавшимся с внешностью.

– Причем забиты на многие мили во всех направлениях, – пояснил Лерой, высокий черный парень в военном камуфляже, который тут был кем-то вроде начальника разведки. – Мы все время пытаемся найти хотя бы один маршрут землей в направлении Баффало, и все без толку. Во время Эпидемии подавляющая часть беженцев из Нью-Йорка рванула в этом направлении, и из других мест тоже.

– Почему? – спросил Алекс Мак-Грегор, наш штатный снайпер.

– Прошел или слух, или информация в медиа о том, что Канада вроде как не заражена, – пояснил Лерой. – Или что канадский климат лечит сам по себе. В такие времена люди верят всему, что дает хоть какую-то надежду. Но в Канаду никто не прорвался, все случилось слишком быстро. Застревали здесь в пробках, умирали… дальше все понятно.

– То есть мы имеем здесь мать всех заторов, – добавил невысокий худощавый смуглый мужик латиноамериканской внешности, сидящий во вращающемся кресле за письменным столом.

Это Рикардо, он командует базой. Насколько я помню, он родом как раз из Баффало, только не этого, в этом слое, а своего Баффало, из которого он провалился. Я на всякий случай заглянул в его файл во время планирования операции.

– ВПП на аэродроме перекрыта грузовиками в нескольких местах, самолету не сесть. – Кадр, сделанный с высоты, проектор вывел на большой белый экран, висящий на стене. – Сделано это было специально, видимо, с целью соблюдения карантина, – добавил Лерой. – В каком состоянии машины, можно ли их завести и отбуксировать, есть ли вообще к ним ключи, мы не знаем. У нас пока еще ни единого вертолета, а самолет… понятно, в общем, верно?

– Понятно, – согласился с ним я. – А это вертолеты, так?

Я направил лазерный целеуказатель, который использовал сейчас как указку, на силуэты нескольких винтокрылых машин разного размера, стоявших кучкой на отдельной стоянке.

– Верно, только с пилотами у нас не очень, – усмехнулся Рикардо.

– Пилоты появились, будем как-то решать. Что с тварями на аэродроме?

– Твари мелькают иногда, но эпизодически, основные мутные пятна дальше, и очень много трупов… – Лерой перехватил мой взгляд и уточнил: – Трупы несколько забивают их чутье, мы уже давно заметили. Много пищи, много запаха, живых могут просто не заметить, если сильно не шуметь.

Я посмотрел на свои схемы, разложенные на столе, нашел нужное здание на экране, навел лазерный зайчик на него.

– Это и есть склад службы охраны границы, так?

– Выходит, что так, – кивнул Лерой. – Дальше будет довольно подробная съемка со всех ракурсов, я сейчас покажу.

Действительно, съемка была подробная, самолет минут десять облетал здание на разной высоте, стараясь захватить его в кадр во всех возможных ракурсах. Ничего особо сложного не видно, обычное для Америки легкое сборное строение, с поднимающимися воротами и пристроенным сбоку офисом. Взломать – никаких проблем, если даже дверь заблокирована, то можно просто через стену войти с совсем небольшим усилием.

– Вот здесь два фронтальных погрузчика под навесом, видите? – Кадр перескочил на следующую отметку.

И верно, низко летящий разведчик захватил с острого угла силуэты двух массивных желтых машин, укрытых под навесом. Это хорошо, если их получится завести, это могло бы решить массу проблем, от разграждения взлетно-посадочной полосы до погрузки трофеев. А завести, если их специально никто не ломал, мы сможем, тут сомнений нет. У них, как и у любой брошенной техники, аккумуляторы разряжены скорее всего, а у нас есть мобильный пускач. Так что это все решаемо.

– Банды на вашем направлении так и не появились? – уже для очистки совести уточнил я.

– Откуда здесь браться бандам? – засмеялся Рикардо. – Сожрут их здесь. Это мы укрепились так, что не подберешься.

Тоже верно. И укреплена база на зависть, как раз против тварей – все замотано колючей спиралью, что только можно замотать, везде сетки и решетки, на каждый темный угол отдельный фонарь или прожектор, наблюдательные посты на крыше мало того что в клетках сидят, так еще и выходы в них прямо через крышу проделаны, чтобы ночью никто по незащищенной территории пешком не ходил, даже если это крыша. Впечатляет, короче.

– В общем, у нас получается по этапам. – Я посмотрел в свой блокнот с пометками. – Первое – высадка, вход в склад, осторожный вход, я замечу, там осматриваемся и решаем, стоит ли вообще дело затраченных средств. – Я обвел взглядом лица слушавших меня людей. – Ищем все признаки Тьмы, то есть черную травку, колеблющийся воздух, действуем по принципу «не вижу – не иду». Никакого риска, не сможем войти сегодня – войдем завтра, люди важнее всего. Это всем понятно?

Стандартное предупреждение, это то, что я талдычу личному составу постоянно: никакого риска без крайней необходимости, а лучше никакого вообще. Наша задача – добыть оборудование, железо, мы и без него проживем, а погибших не воскресить. Поэтому любители рисковать в таких делах скорее проблема, чем помощь, они не могут реально соотнести потребность в риске и задачу. Рисковать жизнью позволительно там, где этот риск спасет, может быть, другую жизнь или жизни, но не ради продвинутой электроники, за которой мы собрались.

Говорят, что понятно. Надеюсь, что так это и есть.

– Дальше, – я ткнул ручкой в следующую строку, – выясняем состояние погрузчиков. Двигаемся только группой, под прикрытием пулеметов, пулеметчики никакой помощи никому не оказывают, их задача – отбить нападение любой степени внезапности.

Пулемет против тварей Тьмы – лучшее средство, это мне еще с Отстойника известно. Не знаю, как эти твари появляются, но при этом они существа телесные, хоть и живучие, то есть пули вполне успешно их убивают, разве что пуль требуется больше, чем человеку. Но вот как раз пулемет с насыщением туши пулями справляется легко и успешно. В Отстойнике очень любили немецкие трофейные МГ-42 за их скорострельность в тысячу двести выстрелов в минуту.

– С крыши склада довольно хороший обзор в обе стороны полосы, так что, Алекс, – я повернулся к нашему снайперу, – ты с пятидесятым калибром следишь, чтобы «демоны» ниоткуда не нарисовались. Если целей множество, считаешь их приоритетными.

– Принял.

«Демон» – это такой человекоподобный монстр, который умеет брать других монстров под ментальное управление. Когда появляются они, атаки всей это мерзости становятся скоординированными и куда более опасными. Но по прочности «демоны» как любая другая тварь, то есть попадание пули пятидесятого калибра для них скорее всего будет фатальным сразу же.

– Я буду с тобой в качестве наводчика, – добавил я.

Я – командир, мне бежать впереди строя с шашкой скорее противопоказано, хоть поначалу так и приходилось делать, никто ничего не умел. Сейчас люди как-то обучены, мы тренировались интенсивно, так что хотя бы команды принимать и выполнять они уже умеют. Поэтому мне надо находиться там, где опасности меньше, а обзор лучше. И оттуда командовать. И поэтому же я буду сидеть рядом с Алексом, вооружившись самозарядной Mk.11.

– Следующая стадия – принимаем решение на месте, можем ли разгородить взлетную полосу или нет. По фото похоже, что растащить заторы можно, сама полоса в порядке.

Взлетно-посадочную именно что перегородили грузовиками и прочими подвернувшимися под руку машинами. В эти «отрезки» мог бы сесть «твин оттер», который считается самолетом с укороченным взлетом и посадкой, но это рискованно, и из-за высоты грузовиков траектория не очень получается. Так что хотя бы один затор надо бы разобрать. А вот если разберем больше, то тогда можно вызвать из Колд-Лэйка «геркулес», к которому у нас наконец появился экипаж, и на нем вывезти очень много добра. Если оно там есть.

– В любом случае под «оттер» мы должны разгородить, то есть убрать вот эти машины. – Я направил лазер на изображение вытянувшихся в линию трех грузовиков. – Тогда самолет можно подогнать практически к складу. Брайан, – я обернулся к пилоту, – твое дело вылететь сразу же обратно и привезти вторую группу. И высадить по красному дыму, скорее всего прямо здесь, у офиса пограничной службы. – Лазерный зайчик перескочил с одного объекта на другой.

– Я понял.

– Это ведь тоже «хьюи»? – спросил я, направив лазер на силуэты черных вертолетов.

– Да, – коротко ответил он.

Я могу поднять «хьюи» и долететь на нем куда надо. Два «хьюи» в отряде могли бы перебросить почти что взвод. Если их не отберут в наново создаваемый авиаотряд, который, по замыслу командования, должен действовать в интересах всех подразделений. То есть каждый раз надо к кому-то на поклон идти. Я же не зря сказал, что два вертолета на отряд мы именно что выцыганили, так их никому не положено. Но мечтать ведь не вредно, верно? Хотя нам бы именно что хорошего летучего разведчика заполучить, со средствами ночного и теплового видения, вот было бы замечательно и здорово.

Ладно, потом об этом. Ночью. Спать лягу и помечтаю, вместо сексуальных фантазий.

– Если решим, что вызывать «геркулес» не стоит, то вывозим все «оттером» сюда, на базу, а дальше включается обычная логистика.

На этом основная часть совещания завершилась.

На ночлег нас разместили в «выживальческих» кемперах, то есть в тех, которые на любой из баз были зарезервированы для спасенных чужих. Сейчас таких на базе было всего двое, и мы должны были захватить их в Колд-Лэйк на обратном пути. Ну если у нас все срастется с обратным путем, оно ведь по-всякому бывает. А поскольку жилых прицепов под спасенных отведено с запасом, разместились мы даже с комфортом.

 

3

На операцию обычно выдвигаются перед рассветом, чтобы использовать весь световой день, но в богатых тварями краях это правило не работает. Лучше дать утру полностью вступить в свои права, тогда активность всех этих «гончих», «демонов» и прочих «пионеров» заметно падает. Хоть и не думаю, что, даже дождавшись полудня, нам удастся полностью избежать их внимания.

Баффало и его окрестности населены были очень плотно, отсюда и до самого Нью-Йорка, то есть миллионы и миллионы трупов остались здесь вокруг. И все это место не покрылось мутным пятном лишь потому, я думаю, что его эпицентр оттянул на себя как раз Нью-Йорк, который по уровню кошмарности всего происходившего победил всех.

Хотя слышал, что как-то повлиял находящийся совсем рядом водопад. Есть такая теория. Я еще из Отстойника помню, что твари никогда не заводились на лодках и всяких баржах, например, и не могли войти в проточную воду. Даже сама Тьма не могла сомкнуться над рекой, и это вовсе не слух, потому что мы втроем, Федька, Иван и я, забрались прямо «под Тьму». И хотя ощущения от той экспедиции мне памятны до сих пор, ничего с нами не случилось.

Ниагарский же водопад, грохочущий на все окрестности и поднимающий над собой облака брызг, – это некий апофеоз проточной воды, наверное. И очень возможно, что Тьма близко к нему гнездиться не любит. Твари добегают, да, не зря народ на этой базе так укрепился и все щели законопатил, но именно рассадников их здесь нет. Такая вот аномалия. Если не считать аномалией саму Тьму.

В общем, наш вертолет, уже без допбаков, зато с пулеметами в дверях, оторвался от бетона примерно в девять утра, чтобы уже наверняка не угодить в какую-нибудь собачью свадьбу в месте назначения.

Летели низко, выдерживая высоту примерно в сотню метров от поверхности. Под нами тянулись бесконечные кварталы домов, промзоны, дороги, снова дома, совсем небольшие куски свободной земли и снова дома, дороги, промзоны. И все трассы, все выезды на них, все забито машинами – бесконечная, неразбираемая, непроходимая пробка, которая еще местами упиралась в дорожные блоки – скопления мешков, рогаток, колючей проволоки и военных машин. Пару раз я замечал, как мне показалось, вполне целые бронетранспортеры, без явных следов подрыва, но как их вытащить отсюда – ни малейшего представления не имею. Если только каким-то очень большим вертолетом зацепить и унести. Но у нас таких больших вертолетов нет и не предвидится.

Тварей тоже видели пару раз, несмотря на неурочное время. Хотя днем им тоже никто гулять не мешает, солнце и свет их не беспокоят никоим образом, но все же ночью они намного активней. А это значит, что ночью в этих местах вообще караул что творится. Но да, гуще их стало, когда мы от Ниагарского водопада отлетели подальше, то есть, может быть, даже теория о том, что он их как-то отпугивает, не совсем уж лишена оснований.

Лететь тут недалеко, рукой подать, так что к высадке мы готовиться начали, вроде бы едва оторвавшись, а аэропорт Баффало показался впереди скорей даже неприятно быстро. Я вот не томлюсь ожиданием боя, мне как раз торопиться в него не хочется, и полет в безопасности вертолетного чрева для меня предпочтительней беготни среди заброшенных строений в ожидании нападения в любую минуту.

Так, применяемся к карте, точнее, к фотоснимкам местности с пометками…

– Вон склад, – показал я пальцем на светло-серый большой ангар, прижавшийся к взлетно-посадочной полосе в самом ее конце.

Ну да, там еще два бело-зеленых внедорожника пограничной службы стоят у крыльца, ориентир, в принципе.

– Наблюдаю, – подтвердил Брайан. – Куда садимся?

У нас три альтернативные точки, окончательное решение принимаем на месте, то есть именно сейчас.

– На полосу, напротив склада.

– Принял.

Никаких лихих маневров, у нашего пилота пока опыта для них нет. Так что вертолет зашел на посадку плавно, медленно, и если бы это была высадка в зоне боевых действий, то я бы уже со страху помер, наверное, так вот висеть в качестве мишени. В Афганистане в свое время «коровы» ныряли вниз как дельфины и вываливали нас, то есть бойцов, быстро и без церемоний. Но здесь вроде боев нет и огневого противодействия не ожидается, так что можно и вот так покуда, по-инвалидному.

А вот группа к высадке приготовилась уже вполне сноровисто, и как только полозья «хьюи» коснулись земли, высыпалась с обоих бортов, образовав оборонительный периметр. За малостью наших сил постоянных стрелков в вертолете иметь у нас не получалось, но сразу два С9, как в канадском воинстве называли бельгийский «миними», и увесистый FN MAG, который С6, уставились в разные стороны.

Есть, выгрузились. Я махнул рукой смотрящему на меня через триплекс Брайану, мол, лети за второй партией. Вертолет неторопливо и как-то грузно оторвался от земли и пошел вперед и вверх, плавно разворачиваясь на обратный курс.

– Все лишнее бросаем здесь! – скомандовал я. – Фонари включить!

Свою «марк-одиннадцать» в чехле я положил рядом с винтовкой Алекса, сейчас мы оба просто автоматами вооружены, нам еще помещение проверять, а может, даже и зачищать. За винтовками потом вернемся, если все по плану пойдет.

– Радист, ждешь с прикрытием.

Я сказал radioman, хотя за радиста у нас radiowoman – та самая Солдат Джейн с базы, симпатичная коротко стриженная девушка в очках, которая тоже сумела напроситься ко мне в отряд. Я ее взял с условием, что она переучивается на радиодело и на передовую не рвется. Переучилась, а вот рвется или нет – пока не знаю. По факту это первый ее выход «на войну» с отрядом.

Хоть и день, но в здании может быть темнота. Окон в стенах хватает, но везде бывают всякие подсобки, кладовки, уборные, а для прорастания Тьмы и просто шкафа достаточно. Ну и против «темной плесени», как я сам для себя определил пробои Тьмы в подвалах, фонари работают хорошо, как огнемет. Другое дело, если из этого места какая-нибудь тварь уже вылезла, то толку с этого…

Гидроинструмент готов, с ним уже Роб прилаживается к дверям склада. Заработала гидравлика «на разжим», и через полминуты замок с двери сорвало со звуком пистолетного выстрела. Дверь настежь, оттуда на нас никто не бросился, и полной темноты, к счастью, там тоже не было – под крышей ангара идет ряд световых окошек, и еще целые оконные блоки вделаны в крышу.

Вошли, разошлись тремя парами, осматривая проходы между высоченными, до потолка, стеллажами. Так, вон какие-то двери в конце ангара, сразу несколько, вот там и могут быть темные места.

– Вперед.

Что делать – и так все знают, я народ еще по опыту Горсвета углегорского обучал, зачищали мы всякие заброшенные места вокруг Колд-Лэйка, так что потренировались все. И двери здесь оказались не заперты, так что открывали, освещали, готовились убить все, что зашевелится, но там ничего не шевелилось. Хотя в кладовке уборщика темная травка все же завелась и осела под лучом моего подствольного фонаря серым пеплом. Если такое место сразу не «просветить» и рядом шляться, то могут быть проблемы. Тьма нас чует, а такие места, они еще и как ее рецепторы действуют. Так что тут вполне могла народиться какая-нибудь тварь, а то и не одна, и кинуться в атаку. А с тварями на малой дистанции дела все же лучше не иметь. Мне как-то довелось, и до сих пор память яркая о тех эпизодах.

– Чисто!

– Чисто!

Склад безопасен, похоже, начало операции положено вполне успешное. Теперь офис проверить, и тогда мы вроде как опорный пункт можем оборудовать.

В офис проход из склада был, причем через абсолютно темный тамбур. В самом офисе на полу нашлись совершенно обглоданные и растащенные останки как минимум двух человек и обрывки униформы. Не думаю, что это твари напали, скорее люди умерли в Эпидемию, а потом до них добрались трупоеды, как местные вполне логично называли создания Тьмы. Логично, но недостаточно емко, потому что одними трупами твари не ограничивались никогда.

С останками был и запах, густой и тяжелый, так что про сам офис как опорный пункт пришлось забыть, мы лишь как можно быстрее выбрались на крышу. К счастью, я достаточно правильно оценил положение этой крыши на видео и сейчас убедился в том, что с ее угла сектор обстрела получается в двести семьдесят градусов, а навес, под которым действительно стоят два фронтальных погрузчика, виден отсюда великолепно, до него метров триста… да, именно триста, триста восемь, если точнее, я проверил дистанцию дальномером.

Ну и что дальше? Пока нас никто не атакует, так что по идее можно подкрепления и не ждать, сразу к делу. Только винтовки нам с Алексом сюда притащить. Я притащу, он пусть за наблюдателя сидит, он вообще зоркий и внимательный, давно замечено. И еще неплохо было бы какой-то из этих джипов, что стоят у входа, завести. Только ума не приложу, где искать к ним ключи, так что не уверен, что получится.

– Джастин, ты тоже наверх, – скомандовал я, выбежав на улицу. – Джейн, тоже на крышу. Остальные по плану, давайте за погрузчиками. И поосторожней!

И да, Джастин – этот тот самый толстоватый парень, что был пулеметчиком на базе в Грейт-Фоллз. Сначала, как и Джейн, он остался там, но когда их сменили по ротации, вместе с Джейн же, уже в Колд-Лэйке он запросился ко мне в отряд. Они оба запросились, если точнее. Претензий к нему у меня не было, он и парень толковый, и стреляет из своей машинки неплохо, но вот толстоват и тяжеловат, так что я поставил ему главное условие: худей и подтяни физо. И похудел, и подтянул. Пусть до совершенства еще далеко, но в нужном направлении он неплохо продвинулся. И сейчас навьючен тяжелым С6 и боекомплектом к нему. Ну и на мне еще четыре короба к его машинке, боекомплект пулеметчика на марше обычно делится в группе.

Со второй партией людей прилетит Рашид – специалист по всякой электронике, которого нашли в анклаве и который должен разобраться в том, что есть на складе. Потому что для всех нас это темный лес, просто бесконечное количество ящиков и коробок с маловнятной маркировкой. Ну и дополнительная группа для обороны, тогда все совсем проще станет, пулеметов прибавится.

Крыша, парапет, я уселся, прислонив «марк-одиннадцать» к нему, взялся за бинокль. Рядом пристроился Алекс с неуставным самозарядным «барретом». Сейчас он дальномер с ориентира на ориентир перекидывает, чтобы, случись чего, в поправках не путаться.

– Алекс, вслух все говори, мне самому мерить некогда. И ориентиры называй.

Джастин дальше по крыше сдвинулся, чтобы больше захватывать сектор слева от нас. У него на пулемете шестикратный «спектр» стоит, так что он со своей машинкой достанет далеко.

Что внизу? Люди побежали к навесу с погрузчиками, катят с собой по бетону тележку с пускачом. Пока все штатно, без происшествий, у машин никаких засад я пока тоже не вижу. Вокруг что?

Вдали, у забитого машинами шоссе, вроде бы движение какое-то. Трупоеды?

Глянул туда в прицел, выкрутив увеличение на максимум. Точно, есть тварь за машинами, но вроде как вдоль дороги движется, на нас не навелась. Ну пусть и дальше не наводится. «Демонов», «демонов» надо высматривать, где они, там и неприятности. Меня тогда в Грейт-Фоллз две «гончих» чуть не схарчили с наводки «демона», а сам он благополучно смылся. Я каким-то чудом отбился.

И все же интересно, в складе есть то, за чем мы вообще сюда прилетели? Мы ищем ФЛИРы, это такие комплексы из видеокамеры, ночника и тепловизора, которые можно установить на вертолет, например, или на поднимающейся мачте на машину, ищем станции ближней разведки. Из документов, до которых добрался аналитический отдел анклава, выходило, что американская пограничная служба пыталась как можно больше людей перебросить с канадской границы на мексиканскую, где проблем было выше башки, а эту северную границу усилить за счет техсредств. И вот эти самые техсредства должны были храниться на их складах в Детройте и в Баффало. В Детройт нечего и мечтать соваться, там все «мутное», а вот в Баффало мы прилетели, и пока без особых происшествий. Вроде бы.

К тому времени как «хьюи» вернулся со второй группой, первая успела завести оба погрузчика, а заодно растолкать два ближайших затора. Особых трудностей это не составило, никто не старался создать на полосе именно что завал, просто выстроили машины, как я уже сказал, и все. Фронтальные погрузчики легко все вытолкали своими ковшами за пределы полосы, и сейчас люди собирали с бетона крупный мусор, что насыпался в ходе расчистки. Для садящегося самолета он может создать проблемы.

«Хьюи» опустился теперь на автомобильную стоянку за ангаром, чтобы быть поближе. Брайан перебрался к нам на крышу, которая уже превратилась и в наблюдательный пункт, и в опорный. Джейн давно установила связь с Ниагара-Фоллз, и мы вызвали сюда «оттер», которому пространства на полосе теперь хватало за глаза. А я ждал заключения Рашида – невысокого смуглого черноволосого парня, который побежал проводить на складе беглую инвентаризацию.

А трупоедов на дороге прибавилось. И при разборке дальнего затора люди нехорошую активность заметили. Тьма – это Тьма, она нас все же чует. Твари пока не нападают, но думаю, что до этого дело вполне может дойти.

Если тут всякого добра много, то придется вызывать «геркулес». Он прилетит хорошо если часа через три. Сколько успеем в него загрузить? Погрузчик на складе именно что складской, я не уверен, что он вообще сможет по рампе в самолет въехать. То есть застрянем здесь до темноты. И что ночью будем делать? Улетим обратно в Ниагара-Фоллз или запремся в складе? Заранее решение принять у меня не получилось, по снимкам реальную ситуацию не оценишь, но пока ее и так оценить не получается. Лучше бы, конечно, пересидеть ночь здесь, не теряя времени. Еще лучше загрузить все сегодня и улететь на базу, но это значит, что трофеев будет мало. Так что борьба жадности со страхом продолжается с неослабевающей силой.

– Босс, как слышишь? Это Рашид.

– Слышу хорошо, Рашид, что у тебя?

– Кое-что здесь есть.

– Много?

– Хватает. Надо большой самолет вызывать.

Это, наверное, хорошо.

– Джейн, связь с Ниагара-Фоллз, пусть вызывают «геркулес», – обернулся я к новоявленной нашей радистке. – Роб, – схватился я за рацию, – как слышишь? Разбирайте самый дальний завал и подтягивайтесь к нам. Вызываем «геркулес».

Нам бы еще бригада грузчиков не помешала, вообще-то, потому что в ожидании самолета люди вместо обустройства обороны занимались грузом, собирая ящики у входа в склад. К счастью, этот склад был совсем рядом с полосой, так что транспортник мог подрулить совсем близко. Почти перед самым его прибытием Алекс заметил первого «демона», стоявшего у угла какого-то ангара, и снял его первым же выстрелом из своего «баррета». Тварь против пятидесятого калибра не выстояла, свалилась сразу, мешком.

Но твари понемногу вокруг концентрировались. Плохо то, что инстинкт самосохранения среди них есть только у «демонов». Вместе с каким-то разумом, похоже. А вот у всех остальных он отсутствовал полностью, их задачей было лишь жрать и убивать. И если рядом «демон», то того, на кого он укажет. Выстрел Алекса, как мне кажется, на какой-то момент сорвал их атаку, по крайней мере три «гончих», что я заметил неподалеку, как-то растерянно закрутились. Второй выстрел Алекса свалил одну из них, но две другие рванули в нашу сторону, сразу же укрывшись за серым кирпичом ангара из рифленого металла.

– Всем на оборонительную, ворота склада закрыть! – заорал я в рацию.

Да, все пришло в движение, вон и со стороны дороги твари рванули сюда – «гончие» и еще какие-то, поменьше, но такие же быстрые. Я схватил винтовку, уронил ее торчащими вперед сошками на парапет крыши, поймал в прицел искаженный быстрым бегом черный силуэт сразу с поправкой на дальность, выстрелил, промахнулся, снова выстрелил и снова промахнулся, затем попал, тварь несколько раз перекувырнулась через голову, потом опять вскочила на ноги и побежала дальше, но уже медленно и колченого, и тогда я уже ее добил.

Застучал пулемет Джастина, снова пару раз тяжело бахнул «баррет», потом к хору присоединились трещотки «миними» – это не мы с Федькой вдвоем выбрались помародерить к Тьме, как тогда в Углегорске, тут у нас огневой мощи хватает.

Правда, строения сектор обстрела резали, так что несколько тварей добралось почти что до нас. Почти, потому что, как только они появились у склада, их смели как вениками из пулемета. Даже несмотря на то, что пара мелких монстров неслась по стенам как по земле. Так до сих пор не могу привыкнуть к такому их невероятному умению, хотя при своей первой встрече с «пионерами» я чуть не погиб как раз оттого, что они начали бегать по потолку.

Отбой боевой тревоги, опять к работе.

Потом было еще одно нападение, не слишком большими силами, которое отбили легко, но заметили второго «демона», и этот уже укрывался, не подставляясь под выстрел, так что нам следовало ожидать проблем.

Затем в небе появилась черная точка, постепенно превратившаяся в пузатый четырехмоторный транспортник, который по плавной глиссаде зашел на уже расчищенную полосу, явно демонстрируя, что вел его пилот опытный. И я даже знал кто, потому что из Вайоминга к нам в Колд-Лэйк прилетела пара инструкторов, и последние два месяца Настя переучивалась на «геркулес».

Самолет, вращая большими винтами и гоняя ветер, прирулил к самому складу. Откинулась аппарель, и, к моему удивлению, из чрева машины выгрузилось больше взвода бойцов во главе с Роналдом – одним из главных командиров анклава. Его люди начали растягивать колючие спирали вокруг самолета, устанавливать пулеметы.

Я спустился вниз, пожал Роналду руку. Не дожидаясь моего вопроса, он сказал:

– На бегу решение приняли. Митч прикинул, что если здесь можно посадить большой транспортник, то надо вообще здесь пошарить всерьез. На снимках даже вертолеты есть.

– Есть, – без всякого вдохновения сказал я. – Но дать гарантий, что сюда не стянутся все монстры из всех мутных пятен, я не могу. Тут и так… оживленно становится.

– Посмотрим, – пожал он плечами.

Не люблю я вот такого спонтанного планирования от жадности. Этот вариант следовало заранее предусмотреть, но до настоящего момента вся операция планировалась исключительно мной, силами и средствами исключительно моего отряда. Но она все же планировалась, то есть у меня отдельный план на каждый «поворот сюжета», к нему альтернативный план, все рассчитано и просчитано. А тут как снег на голову свалилась толпа людей без всякого обеспечения своевременной эвакуацией. А если твари толпой повалят и надо будет валить? Спираль «гончих» не сдержит, ее тогда надо метра на два вверх поднимать, так что растягивание ее скорее средство самоуспокоения.

– Мы сейчас «геркулес» загрузим, и он улетит, а здесь останется много людей и мало транспорта. Если случится убегать – будут очень большие проблемы.

– Он потом вернется.

«Геркулес» пока летает один, насколько я знаю. Второй летчик, который может его поднять, это Ричард. Тот самый Ричард, что сидит сейчас на базе в Ниагара-Фоллз с «оттером».

– Сегодня разгрузиться и вернуться он не успеет. То есть ночь придется жить здесь.

– Значит, надо обустроить оборону, – отрезал Роналд. – С утра здесь еще и самолет с технарями будет. Поставлена задача забрать все полезное.

Да, я все понял. Вертолеты полезны, тут я согласен, сам об этом подумывал.

– Ладно, я с женой поздороваюсь.

– Давай, – кивнул он.

Металл аппарели забумкал под подошвами ботинок, затем я нырнул в алюминиево-сетчатое нутро «геркулеса» с откидными боковыми скамейками. Зашел в непривычно просторную кабину, поздоровался. Кроме Насти здесь было еще двое, «геркулес» в одиночку не водят. Два парня, оба молодые, хорошо если по двадцать есть обоим. Я вообще заметил, что по набору в пилотскую школу рванула самая молодежь. Даже семнадцатилетний есть, Барни, он сейчас на «сессне» летает.

Настя уже успела снять шлем и отстегнуться от кресла. Обнял ее, сильно притянув к себе, поцеловал в губы.

– Ну ты прямо… – засмеялась она. – Словно не вчера расстались.

– Я вообще расставаться с тобой не люблю, так что, по мне, хоть сегодня расстались – уже достаточно, чтобы затосковать.

Мы говорили по-русски, поэтому для ее помощников все наши переговоры были наглухо зашифрованы. Русский язык на Западе вообще хорош тем, что его никто не знает. А большинство еще и на кириллице читать не может, это как по-китайски для окружающих. Надо о чем-то переговорить совсем секретно – переходи на родной, не произноси имена и слова «общего пользования», и тогда стопроцентная гарантия того, что ни одна живая душа ни хрена не поймет. Не очень вежливо, но очень эффективно.

– Тоньше надо льстить, тоньше. – Засмеявшись, она оттолкнула меня. – Нельзя же так прямолинейно.

– Да можно, – отмахнулся я. – Зато лесть грубую трудно толковать превратно, она для этого слишком однозначна.

– Что у вас здесь?

– Застреваем, получается. У командования идей шо у того раввина, и таки все идеи блещут свежестью и новизной. Кстати, у нас барбекю в силе или отменяется, не пойму теперь?

На выходные мы гостей назвали. На всякие стейки и колбаски, на решетке зажаренные. Даже гамбургерные котлеты в списке есть, хоть каждый раз, выкладывая их над углями, я чувствую себя оскорбленным. А теперь я как-то совсем не уверен, что я к тому времени вообще вернусь. Операция по «очистке от имущества» в аэропорту Форт-Мак-Мюррей растянулась на несколько дней, и война с бандой тут совсем ни при чем, при этом там можно было трофеи грузовиками вывозить, а тут так не получится.

– А я не знаю. – Настя заметно растерялась. – Обзвонить всех и перенести на следующую субботу?

– Вот неплохо было бы.

– Хорошо, так и сделаю. Ладно, я пошла погрузкой командовать, а то потом будем лететь боком или как-то еще.

Мне тоже надо к делу возвращаться, потому что как раз сейчас снова бабахнула винтовка Алекса. А это, скорее всего, к очередной порции неприятностей.

К ночи сумели сделать полезное дело – подвесить спираль под самую крышу, это от настенных бегунов очень хорошо помогает, по опыту баз проверено. Именно когда под самый край, на стык крыши и стены, потому что тогда перепрыгнуть эту спираль не получается, теряются в таком твари, что-то не срастается у них там в башке.

Прибывшее с Роналдом подкрепление тоже знало что к чему, поэтому они притащили с собой еще несколько «миними». Как я уже говорил, анклав не испытывал никакого дефицита ни со стрелковым оружием, ни с патронами. Сейчас, по крайней мере. Алекс свалил еще одного «демона», почти с километра, но не того, что прятался за ангарами. Тот как раз сумел организовать еще две атаки на наши позиции, причем первая из них оказалась настолько неожиданной, что стая «гончих» чуть не разорвала группу технарей, осматривавших вертолеты. Они едва успели заскочить во внедорожник пограничников, который все же завели, и дать по газам.

В общем, нормальной работы не получалось все равно, тварей становилось больше, нападали они все чаще, а когда дело пошло к темноте, они и вовсе загнали нас в склад и на крышу. Тепловизоры их толком не берут, тепла твари не излучают, в ночник тоже видны плохо, а с того момента, как сумерки превратились в ночь, они и вовсе озверели. Так что и с ночным отдыхом у нас получилось неудачно, план «одна смена отстреливается, а вторая отдыхает» как бы не очень выполнялся. Не спал толком никто, все были нервными и усталыми.

Поскольку Роналд мне никаким боком не командование, я через Джейн и базу в Ниагара-Фоллз затребовал связь с Дэйвом Крауссом, нашим, можно сказать, главнокомандующим, и потребовал от него сворачивания операции.

– Ничего хорошего из этого не получится. То, что мы планировали вывезти, мы вывезли вчера. Но в остальном полный провал, нам даже не удалось осмотреть другие склады. Техники чуть не погибли во время осмотра вертолетов и при этом так их и не осмотрели. Ночью мы просто держали оборону.

– Как сейчас обстановка?

– Активность тварей упала, но их становится все больше, – обрадовался я хотя бы такому вопросу. – То есть днем мы, скорее всего, ничего не сможем сделать, а ночью вместо отдыха израсходуем боекомплект. Это плохое место для таких операций, мы же планировали быстрый вход и выход, здесь не получится сидеть неделю, как в Форт-Мак-Мюррей.

– Как собираетесь эвакуироваться?

– При всем моем уважении, сэр… – выдохнул я, задавив в себе ругательства. – Но над этим должен был думать тот, кто придумал все это. Высылайте «геркулес», пусть забирает всех кого можно. Мы воспользуемся своим транспортом, до Ниагара-Фоллз недалеко, можем с небольшой перегрузкой взлететь.

Дэйв помолчал, явно не слишком довольный таким исходом, но потом дал команду сворачивать операцию и эвакуироваться. Подбежавший к концу разговора Роналд выругался и скривил морду, из чего я сделал вывод о том, что эту хрень придумал он и протолкнул идею. А теперь выходит, что в глазах начальства он облажался. И еще выходит, что я себе нажил первого врага, похоже.

Все же что-то сверхпланово сделать удалось. Мы угнали с аэродрома бело-зеленый «хьюи» пограничной охраны. Рискнули, конечно, но решили, что риск оправдан. Одна машина стояла заправленной почти что под крышку и завелась без всяких дополнительных усилий, так что сидевший в кабине Брайан сказал:

– До Ниагара-Фоллз точно долечу, поэтому вы, босс, гоните мою птичку. И не сломайте.

Теперь уже мне пришлось поднимать с полосы вертолет с людьми, да еще и с двумя стреляющими во все стороны пулеметами – твари перешли в очередную атаку. Но до базы долетел на нем без проблем, а там мы его снова переоборудовали для дальнего перелета – сняли все лишнее и установили обратно допбаки. Трофейный вертолет там же, в Ниагара-Фоллз, и оставили, чтобы забрать его позже. Допбаков тут мало, хотя их тоже надо привезти, это не автомобиль, надо вообще убедиться в том, что он способен пролететь восемь сотен километров без происшествий.

В общем, я оказался дома вовремя, так что мы успели снова обзвонить всех, кого обзвонила Настя, и восстановить приглашение.

 

4

За что я особенно люблю наш дом – это за утренний вид из окна. Тот самый вид, который идет в комплекте с чашкой кофе и печеньем, когда ты сидишь за кухонной стойкой в халате, смотришь попутно местные новости по телевизору и глядишь в окно. До озера рукой подать, метров двадцать, наверное. Вот заборчик на границе нашей лужайки, двухполосная дорога, ряд тополей – и дальше вода уже. Она бывает разного цвета, и серой, когда пасмурно, и черной ночью, а сейчас она зеленоватая – утро одновременно и солнечное, и прохладно-ветреное, и поэтому поверхность воды взлохмачена мелкой злой волной. Кстати, в такую погоду рыба совсем не клюет, как я уже выяснил.

Да, еще газета передо мной на столе, тоже с местными новостями, каких для целой газеты не так уж и много. Но газета – это символ настоящей жизни, некоей стабильности, поэтому я с удовольствием открываю почтовый ящик каждое утро и даже кое-как отпечатанную рекламу вынимаю оттуда чуть не с благоговением. И думаю, что это не только у меня такое, потому что тягу к символам нормальной человеческой жизни я замечаю у очень многих. Даже наше субботнее барбекю отчасти такой же природы. Просто поиграть в добрых соседей, потому что за пределами этого усиленно создаваемого и культивируемого мирка начинается территория страха и неуверенности.

Неуверенность – она во всем, она заложена в сам статус нашего анклава. Пусть пока его обитатели не знают, зачем именно их пытаются ловить и задерживать федералы, и большинство чужих уже не верит в сказку про то, что все они носители вируса Суперкори, но они знают то, что федералов много, а чужих все еще мало. И то, что анклав находится в Канаде – это не только потому, что здесь есть нефть и зерно, но еще и потому, что сюда федералам добираться далеко. И опять же каждый в душе понимает, что рано или поздно они сюда доберутся. Так или иначе.

Но, в общем, пока такие мысли все же получается давить. Хотя бы тем, что забот хватает. У меня, например, впереди дел – непочатый край. И у Насти тоже. Которую здесь зовут Энис. Вообще-то из Анастасии получается имя Стэйси, но Стэйси ей не понравилось, поэтому она сократила свое полное имя до вот этой самой Энис. А имя Настя в англоязычном окружении все же лучше не употреблять, слишком похоже оно на «nasty», то есть «отвратительный».

Так вот, у нее тоже дел выше крыши – она и пилот на «геркулесе», и инструктор летной школы, причем главный, то есть всей школой командует. Еще и директор, получается. Здесь много людей «на все руки от скуки», потому что специалистов никаких не хватает и каждый обладающий знаниями и умениями в чем-то важном для анклава ценится на вес золота. Я вот вроде бы командую отрядом, который здесь зовут task force, предназначенным для борьбы с бандами, а по факту мы чем только не занимаемся. От знакомого еще по Углегорску контроля нежилого сектора до организованного мародерства в мертвых местах.

Но это все пока, пока тянется оргпериод, пока набирается штат, пока люди тренируются и пока готовится техника. А затем нам надо будет доказать, что мы созданы не зря. Что сделать? Ну, для начала снизить давление, которое оказывают банды на базу в Грейт-Фоллз, потому что именно через нее проходит основной торговый маршрут нашего анклава. В Вайоминг. В Территорию Вайоминг, которая отложилась от Федеральной и ведет теперь самостоятельную политику, водя дружбу с чужими. Банд там много, банды создают проблемы, и нам надо бы если и не уничтожить их, что такими силами чистая утопия, то заставить покинуть территорию, откочевать оттуда к чертовой матери и больше не мешать. То есть силами отряда надо сделать их жизнь в том месте невыносимой. А пока они пытаются сделать невыносимой жизнь базы. Зачем? Потому что они психи?

Я бы не сказал. Психам нужны пленные и нужны убийства, для психа свет клином на базе не сошелся. База – это уже проявление рационального в их планах. Если ты сумел сделать жизнь базы невыносимой, то вынудил с тобой договариваться. И взамен ты можешь уже что-то требовать.

В общем, сейчас я допью кофе, переоденусь в канадскую форму со знаками различия нашего анклава и поеду на службу. Готовиться и готовить отряд к будущим победам. Такой вот я оптимист.

Настя, с мокрыми, кое-как просушенными волосами, одетая в длинный купальный халат, зашла на кухню. Это мы с ней пробежались с утра, она от меня тоже эту полезную привычку подхватила. Зажужжала кофеварка. Тихое семейное утро, обычное семейное счастье. Обычно к семейному счастью прилагаются дети, но у нас с этим здесь… нет у чужих детей. Может, и к лучшему. Скорее всего к лучшему, но это приходится себе регулярно объяснять, так как сознание эту истину усваивать отказывается.

– Ты сегодня как обычно?

– Скорее всего. – Я пожал плечами. – Вроде бы ничего сверхпланового не ожидалось. А что?

– Ничего, – отмахнулась она. – Просто какие-нибудь планы на вечер пытаюсь составить.

– Какие?

– Пока только пытаюсь, не знаю еще. Может быть, в город выберемся?

«В город» – это в ту часть Колд-Лэйка, которая ближе к военной базе, где городские власти и все такое. Мы живем в другой части, той, что у озера, между ними несколько километров. Если кто-то хочет поехать сюда, то говорит «на берег».

– Я не против. Тогда нормальную одежду с собой возьму, переоденусь на базе.

«Выйти в город» – это вроде как пройтись по немногочисленным магазинам, а потом осесть на ужин в каком-нибудь гриле, а закончить все в каком-нибудь баре. Сегодня пятница, сегодня все out. И да, шляться по барам в форме как-то не комильфо, так что лучше переодеться.

– Может, тогда на одной машине поедем? – спросила она.

– Давай.

Обычно мы на двух, потому что оба на службе, и как там день пойдет, заранее не угадаешь. Но в пятницу мы практически всегда после службы в город, поэтому стараемся на одной. Чаще на моей.

Здесь даже что-то вроде часа пик наблюдается. По крайней мере, одновременно с нами из своих домов выезжает еще множество людей. Озерная часть города больше жилая, так что те, кто едет на работу, едут как раз в город. Или на бывшую базу канадских ВВС, как мы, например.

В гараж мы машины не загоняем, гараж у нас скорее за кладовку работает, а обе – и черный «либерти» Насти, и мой немолодой белый пикап с поднятым над дорогой повыше брюхом, стоят на подъездной дорожке. Мы загрузились в пикап, закинув сумки на заднее сиденье, затем я сдал задом на дорогу.

Сначала дорога вдоль озера – самый мой любимый отрезок, потом недолгое петляние по улицам, затем недолгая поездка по шоссе среди полей и перелесков. Пейзаж – самая настоящая средняя полоса России, здесь даже в свое время на базе были курсы выживания для натовских пилотов, на случай если их над вот такими же местами в России собьют. Но курсы закрыли еще с окончанием холодной войны.

Машин на шоссе в город тоже немало. Даже школьный автобус впереди едет, но школьников нет, он теперь здесь вроде как за рейсовый, не все любят сами за рулем кататься, к тому же «Хаски Энерджи» – нефтяная компания, которая основа основ и оплот оплотов местной экономики, своих работников возит централизованно. Ну тех, какие этого сами хотят.

В городе на улицах тоже было суетно, рабочий день начинался. Проехав по Пятидесятой, я увидел открытое отделение «Хаски Кредит», местного банка, и напомнил себе, что надо бы обналичить зарплатный чек, который я как раз получил перед вылетом в Ниагара-Фоллз, но в банк заскочить с ним не успел. Наличных в кармане и так хватает, но у нас платежи по кредиту и все такое, так что пусть зарплата в полном объеме ляжет на счет.

За городом трафик стал уже не таким интенсивным, большинство едущих там и осело. До базы там еще пару-тройку километров по шоссе, но машин немного. Навстречу проехал патруль на двух вооруженных бронированных «джи-вагенах». Это основная бронетехника в этих краях – все, что не было полностью уничтожено на складах канадской армии. Так себе машина, прямо скажем, недаром канадцы после Афганистана начали активно искать ей замену, да вот не успели. Американский «хамви» уж на что проблемный экипаж, но этому «джи-вагену» хотя бы устойчивостью сто очков вперед даст, равно как и вместимостью и грузоподъемностью. И вооружение не сравнить. Хотя против тварей Тьмы обычные единые пулеметы куда лучше применять – и экономней, и поворачиваются они быстрее, и сверхубойность пятидесятого калибра тут лишняя. Это уже против людей.

Как бы то ни было, «хамви» на базе тоже есть теперь, я прямо в воротах столкнулся с легкобронированным, со старым пулеметом М60 на открытой турели. Это недавно одна из групп дальней разведки, что подчинены Митчу, в штате Вашингтон наткнулась на совершенно целый и никем не разграбленный и не взорванный арсенал Национальной гвардии. Говорят, что там следов стрельбы хватало, так что вышло, что кто-то этот арсенал отстоял для себя, а потом, скорее всего, или умер, или что-то другое случилось.

Что оттуда пригнали, теперь вон стоит, вытянувшись в ряд у стены ангара. Несколько тяжелобронированных «хамви», вооруженных всерьез, несколько таких, какой мы только что встретили, и несколько обычных, разъездных и «логистических».

Я проехал мимо этих машин до главного здания базы – учебного центра, там высадил Настю, поцеловав ее и дав забрать сумку из кабины.

– Переодеться не забудь! – напомнила она.

– Хорошо!

Она вообще-то тоже ходить в форме должна, но этот факт игнорирует. Говорит, что тогда ее начинает начальство строить, а она строиться не намерена. Наверное, какой-то резон в этом есть.

А вот и наш отрядный ангар. Большой, серый, с огромными воротами, через которые раньше катались самолеты. Самолетов здесь больше нет, так что в ангаре сконцентрировалась вся наша отрядная база. Я остановил пикап у стены, в рядок с другими машинами тех бойцов, кто приехал на службу или дежурил ночью, выбрался из кабины.

В воротах меня встретил Халлоран, из новых – рослый белобрысый парень с длинным лицом и вечно розовыми щеками, провалившийся сюда из некоего городка Индиан-Пасс в Монтане, которого в этом слое действительности вообще не было. Эдакий Углегорск в местной версии. В прошлой своей жизни Пол Халлоран водил фургон UPS и любил охотиться на оленей, чем увлекался с детства, и теперь оба умения пригодились. Водил машину он действительно отлично, стрелял блестяще и умел искать следы. Так что отбор в отряд он прошел достаточно легко.

Ночь он провел в крепко запертом от греха и всяких тварей складе, а сейчас неторопливо прохаживался в воротах, скрестив руки поверх висящего на груди автомата.

– Как дежурство?

– Без происшествий, кэп.

С чьей-то легкой руки меня начали называть кэпом, то есть капитаном. Почему и отчего – ума не приложу, но обращение прижилось, и я с этим поделать уже ничего не мог. Впрочем, некоторые звали боссом, тут кто как.

Ангар огромный, так что у нас тут разместилось все, от парка и арсенала до казарм – уже знакомых мне «контейнеризованных жилых модулей», установленных в два ряда у дальней стены. Это на случай перехода как раз на казарменное положение, служба все же. Да и сейчас четверть личного состава остается на ночь в ангаре, службу нести. Халлоран лишь один из них, командовать дежурной сменой остался Роб.

Роба я увидел у машин. Роб рослый, жилистый, в прошлом пусть и не хватавший звезд, но профессиональный рукопашник в смешанных боевых искусствах, а заодно теперь один из самых близких мне людей в отряде, можно даже сказать, что друг. Пожали друг другу руки, обменялись вопросами «как дела».

– Рашид уже заезжал на своем велике, спрашивал тебя, – сказал Роб. – Выглядел очень деловым.

– Не сказал зачем?

– Нет. Он скоро снова заедет сказал.

– С покраской закончили?

– Да, все здесь. – Роб показал на ряд машин перед нами.

Теперь мы не бедствуем после рейда на завод «Инкас» в Торонто, который прошел еще на удивление без всяких проблем. Оттуда мы пригнали бронетехнику, причем много бронетехники. Ну, по нашим масштабам много. Главное – мы заполучили целых одиннадцать LAPV – больших взрывоустойчивых бронемашин, весом в десяток тонн каждая, с турелями под вооружение, из которых отдали пять в общественное пользование, а шесть оставили себе. Сейчас в них уже установили крупнокалиберные пулеметы, или «марк-девятнадцатые», и машины были готовы к делу.

Еще нам досталось восемь таких же машин, сделанных для полиции. В них не было башен под оружие, вместо пяти бойцов в каждой могло ехать восемь, и компоновка была уже не с кузовом, а вроде внедорожника, «двухобъемная». Четыре мы отдали, четыре оставили себе, сняв с них всякие полицейские атрибуты вроде мигалок, и вот эти машины нам перекрасили из синего полицейского цвета в защитный военный. А еще перекрасили один «бронеавтобус» под названием «Гурон», не знаю, как еще назвать, высокий броневик-фургон с плугом для разбивания баррикад и двенадцатиместным нутром, каких мы притащили два и опять же один отдали. Господь велел делиться, чтобы не провоцировать зависть и интриги.

Заодно мы отдали весь транспорт, что получили сначала, а командование от щедрот «под логистику» выделило нам три достаточно новых «унимога» с тентом, так что техникой отряд теперь укомплектован лучше некуда.

Сейчас переоборудование машин заканчивали. Один из полицейских «инкасов» уже почти переоборудовали во что-то вроде командно-штабной машины, поставив туда мощную связь, а вот по еще одной машине мы как раз ждали информацию от Рашида, который разбирался с имуществом, что мы вывезли из Баффало. Предполагалось поставить туда ФЛИР на выдвижной штанге, но мы пока так и не знали, есть у нас эти приборы в требуемом виде или нет.

Закончим – и вот тогда сразу же двинем на войну.

Еще один контейнер – это штаб. Поначалу мы попытались разместиться в основном здании базы, нам даже выделили большую-большую комнату с компьютерами, но оказалось, что там все же неудобно. Штабной работой у нас от силы три человека занимаются, люди больше тренируются и работают с техникой, так что перенесли все это прямо в ангар. Так жить оказалось проще, все под рукой.

Едва сел за стол, зазвонил телефон. Снял трубку – Шон, бывший коп из Портленда, что в штате Мэн, который у нас кем-то вроде начальника контрразведки числится, помимо всех остальных обязанностей. Мужик толковый, уже доводилось иметь с ним дело.

– Привет, как дела?

– Нормально. Как у тебя?

– Тоже. Ты Мартенсена из Вайоминга помнишь?

– Конечно.

Мартенсен в том Баффало, что в Вайоминге, где теперь официальная столица Территории, а не в том, откуда мы вчера прилетели, командует ополчением. И да, я его помню и с ним знаком. Нормальный мужик, к слову, дело иметь можно.

– Он здесь сейчас, хочет с тобой поговорить.

– Прямо сейчас? Я бы через полчаса пришел.

Черт, мне надо бы с Рашидом все же пообщаться.

– Это нормально, он тут еще пару часов будет.

– Приду.

Интересно, что это Мартенсену от меня могло понадобиться персонально? Общие проблемы с Территорией Вайоминг у нас есть, но с ними проще к моему командованию, а не ко мне. Мы с ним общались, но как бы дружбы тесной не случилось, по службе, да один раз в баре столкнулись, когда он мне пиво проспорил. Кажется, на пиво тогда спорили… нет, на деньги, он мне сотню местных долларов проиграл, а я как раз платил за пиво.

 

5

Мартенсен встретился со мной на улице, у входа в главное здание. Увидев идущего меня, он сделал несколько шагов навстречу, протянул здоровенную ладонь для рукопожатия. Он вообще весь здоровенный – и ростом, и шириной плеч, – хоть и худой.

– Ты здесь уже большим боссом стал?

– Большим? – удивился я. – Нет, так себе босс, расти еще и расти. Как там у вас?

– Ничего не меняется. Люди приходят понемногу отовсюду, тоже растем. Жена все летает?

– Больше учит, она по профессии именно пилот-инструктор.

– Это лучше, чем над пустыми землями летать, – одобрительно кивнул он. – Передавай привет при случае.

– Обязательно.

– Тобой федералы интересовались, – вдруг резко сменил он тему разговора. – Поплавски сначала сказал, а потом они ко мне приходили.

– А кто именно и зачем? – изобразил я некое удивление.

– Кто именно? – переспросил Мартенсен. – Сейчас…

Он пошарил в поясной сумке, выудил из нее чуть помятую визитку с логотипом DHS и гербом, прочитал:

– Юджин Пикетт, старший специальный агент. Знаешь такого?

DHS, или Департамент безопасности отечества, или ДБО, если русифицировать – единственная федеральная структура, которая сохранилась из числа тех, что вели разведку, контрразведку и борьбу со всяким криминалом. Федералы сочли, что при нынешней численности населения содержать все эти ФБР, АНБ и прочих получается накладно и неразумно, поэтому всех свели под одну крышу, как раз ДБО.

– Он уже и агент, и еще старший специальный? – удивился я. – Да, я его знаю, он в Гарден-Сити, Канзас, был кем-то вроде… а черт знает кем он был, он всем подряд занимался. В прошлом он коп, работал в Канзас-Сити, насколько я помню. И что ему понадобилось?

– Мне он ничего об этом не сказал, Поплавски тоже понял только то, что федералы тебя зачем-то ищут. И они на тебя злы, как ему показалось. Что ты там натворил?

– Трахнул девку из сити-холла и уехал, не предупредив, вроде бы все.

– Ничего ценного не прихватил? – усмехнулся Мартенсен.

– Я на своем самолете улетел. Если они вдруг не начали считать его своим, то ничего. Если начали, то пусть трахнут себя, потому что самолет мой и я вместе с ним на работу нанялся. Даже выданное оружие оставил на месте.

– Ты работал в Гарден-Сити? – удивился он. – Чужой там работал?

М-да, лишнее ляпнул. Надо выкручиваться.

– Там забавно получилось. Они с анализами ошиблись, а я поначалу вообще ничего не знал ни про каких чужих. Так что месяц я там проработал. Правда, к концу месяца понял, что надо смываться, если не хочу жить там в клетке, и просто ждал удобного момента.

Вроде нормальная версия… относительно.

– Впервые слышу, чтобы с анализами ошибались.

– Образцы перепутали, я так понял. Не мой проверили.

– Понятно. И все же ищут они тебя зачем? Чужой и чужой, вас тут целый анклав. Что в тебе такого?

– А что Пикетт говорит?

– А что ты скажешь? – усмехнулся Мартенсен, ответив вопросом на вопрос.

– Перед тем как сбежать, я связал и запер в его же доме одного федерального чиновника. Никаких телесных и прочих повреждений ему не нанес, уверен, что его через пару часов уже освободили.

Надеюсь, что освободили. Некий дискомфорт от того, что я оставил связанным Липперса, я все же испытывал, надо сказать честно. Все думал о том, что я его вот так кинул, а в дом к нему вломилась какая-то тварь… хоть и бред, дом был заперт, и решетки на окнах, и Пикетту я письмо передал через своего механика, в котором описал бедственное положение федерального представителя.

– Зачем?

– Чтобы не поднял тревогу, понятно зачем. Да нет, – махнул я рукой, – не было там ничего серьезного настолько, чтобы за мной специально гоняться.

– Ну да, там есть обвинение в незаконном лишении свободы. Но если это так, как ты сказал, то действительно ерунда, никто специально гоняться не станет. Так почему гоняются?

Вообще-то много вопросов, можно вместо ответа вежливо послать, но посылать Мартенсена и говорящего сейчас через него Поплавски совсем не хочется. Поплавски там закон и отнесся ко мне очень по-человечески, прикрыв от преследователей из Южной Дакоты, где у меня с местными, с подачи тех самых федералов, к слову, случились непонятки, завершившиеся стрельбой. Да и сейчас он меня прикрывает по факту хотя бы тем, что передал информацию о том, что меня ищут.

– Ты знаешь, зачем ловят чужих? – спросил я его.

Мартенсен поморщился, затем кивнул все же:

– Закрытая информация, но да, я знаю.

– А у меня кровь какая-то аномальная, как и у моей жены. Поэтому меня сразу как чужого и не опознали на самом деле. И не опознали бы дальше, но так случилось, что Пикетт правду все же узнал.

– И ты просто смылся?

– Естественно. Я же искал жену, мне как бы плевать было на все остальное. А вот они уже отпускать меня не хотели.

– Из-за аномальной крови?

– Да. – Я решил во все подробности не вдаваться. – И меня совсем не привлекает перспектива стать подопытным кроликом для федералов. Ни меня, ни жену не привлекает.

– В Вайоминге ты преступлений не совершал, по нашим законам тебя выдать очень трудно, но…

– Федералы могут надавить?

Мартенсен кивнул:

– Могут. И сильно. У нас есть люди с синдромом, им нужна сыворотка. Сыворотку дают федералы. Только федералы, и никто больше.

Ну да, именно так они натравили на меня тот маленький анклав в Южной Дакоте – через сыворотку. В этом мире мощней рычаг и не придумаешь, пожалуй.

– Технология ее получения – секрет, насколько я понимаю?

– Абсолютный.

Ну да, мы оба легко можем додуматься до простого вывода: в Вайоминге людей не так уж и много, если бы технология получения сыворотки была известна, то мы могли бы и напрямую договориться, ради такого дела нашлось бы и достаточно доноров в нашем анклаве. Но федералы рычаг терять не хотят, так что все это будет храниться в тайне.

– И где Пикетт сейчас?

– Вроде бы сегодня собирался улетать, но не знаю, я улетел раньше.

– Куда, кстати, ты не знаешь?

– В Гарден-Сити, самолет был оттуда. Там вроде как оперативный центр DHS организован теперь по работе с нефедеральными территориями.

Интересно, Пикетт и раньше был федом или сейчас нанялся к ним? Хоть это и не существенно. А вообще новости так себе, прямо скажем, я надеялся, что или мой след потеряли, или плюнули и решили, что пусть валит, то есть пусть я валю. Но так не вышло. И плохо, что ищет именно Пикетт. В чем-то хорошо, наверное, потому что он все же человек порядочный, я его достаточно узнал, но плохо в том, что он наверняка знает про Люси. И это уже рычаг против меня. Если Настя узнает… мои объяснения, что я сделал это для того, чтобы получить доступ к информации, а по этой информации найти ее, Настю… это будет звучать жалко и просто по-идиотски, как из плохого сериала. И что самое смешное – это чистая правда. Да, я спал с Люси потому, что она имела доступ к базе данных тех чужих, что попались федералам. И через нее я узнал, что Насти среди них нет.

Но для Люси это было явно что-то серьезное, я это чувствовал, и когда я сбежал… не знаю, как она отреагировала.

И не знаю, как реагировать теперь самому. Вот не греши, чтобы этот грех не вернулся и не вцепился зубами тебе в задницу вроде бы, но… а как еще было искать жену в тот момент? Только потому, что Люси придумала себе любовь и подпустила меня к информации, я смог понять, куда мне надо лететь.

И да, Люси вовсе не такая плохая, точнее, она даже совсем хорошая, и мне было ее жаль, и мне было с ней трудно именно потому, что хорошего человека обижать тяжело и мучительно, а я точно знал, что просто использую ее. И все равно, если Настя узнает…

– Пикетт вычислил, куда ты отправился дальше, – сказал Мартенсен.

– Было бы смешно, если бы он не вычислил, – хмыкнул я. – Куда еще мог отправиться чужой из Баффало, если не сюда.

– Мы не дали ему информации, ни я, ни Поплавски, но он опрашивал людей, а тебя уже многие видели и знают.

– Это понятно. Кстати, как Поплавски?

– Он уже шериф, две месяца назад были выборы.

– Ничего себе. – Я присвистнул. – Мои поздравления.

– Передам. В общем, я сказал все, что должен был сказать. Дальше ты сам решай, что делать с этой информацией. Но я уверен, что на этом дело не закончилось, они действительно тебя ищут и будут пытаться как-то достать.

– Хорошо, я понял, спасибо, – протянул я ему руку.

На этом мы расстались, Мартенсен пошел в штаб, а я на базу отряда, озадаченный по самое не могу. Вот не было печали, а? Понятно, что это не сюрприз, я этого ждал и даже с Настей обсуждал, хоть и не во всех деталях, понятно, но одно дело, когда ты ждешь неприятностей и при этом втайне надеешься, что они обойдут тебя стороной, и совсем другое, когда выясняется, что они вовсе не обошли, а как раз и случились. Гадство какое.

Как быстро меня вычислят здесь? Думаю, что уже вычислили. Как? Да с помощью агентуры. Руку на отсечение за то, что с выжившими чужими в анклав попало много агентов федералов. Сейчас, пока никакая разница в скорости старения еще не проявилась, а тестов на кровь «свой-чужой» у нас просто нет, внедрить агента не составляет никакого труда. Кто угодно может быть, и ферму ставлю на то, что они и в нашем войске есть. Потому что мы руками и зубами хватаемся за любого специалиста и сразу приставляем его к делу, так что… выводы делайте сами. На месте федералов я бы таких агентов сюда насовал десятки, на все места.

И что этот агент может сделать?

А вот это уже другой вопрос. Организовать похищение и вывоз похищенного в таких условиях – тоже чистая фантастика. Особенно учитывая тот факт, что я вообще осторожный, всегда вооружен и умею этим оружием пользоваться. И рядом со мной обычно другие люди. То есть вероятность того, что что-то при похищении пойдет не так, близка к единице. И потом как? Как вывезти меня к федералам? У нас же никакого трафика нет, а ехать на машине самостоятельно через бандитские земли – это уже даже и не русская рулетка, а намного хуже.

Воспользоваться авиацией?

Вот это ближе, если, например, меня как-то нейтрализовать и вывезти за город, а туда, опять же, например, прилетит вертолет. Хотя для вертолета далеко…

Что бы я сделал, если бы похитил сам себя и мне надо было бы меня вывезти?

Нужен самолет. Самолет может сесть в Форт-Мак-Мюррей, там полоса свободна, а дотуда машиной из Колд-Лэйка часа три езды. И дорога без заторов.

Связь с начальством? Спутниковый телефон. У нас их нет, федералы заблокировали все левые подключения, но у них спутниковые пока работают. Ни у кого я здесь случайно спутникового не видел? Вроде бы нет. Это как Штирлицу с парашютом ходить, получается.

Да, то есть так и выходит: нейтрализовать, затолкать в машину, вывезти в Форт-Мак-Мюррей и вызывать самолет. Или, если использовать Баффало как базу, например… дадут там федералам базу строить? Хоть в Вайоминге их и не любят, но… думаю, что федералы смогут быть по-настоящему убедительными. Тогда можно прилететь и на вертолете с допбаками, например?

Нет, стоп, не получится, это рейс туда и обратно, все равно заправлять надо. Если только не выделять еще и большой вертолет с грузом топлива для вертолета поменьше и организовывать дозаправку… смысла нет, проще самолетом до Форт-Мак-Мюррея. Да, именно так.

То есть надо оглядываться, получается. И Насте – вдвойне, потому что она такая же, как я, и еще она такой рычаг против меня, которым… понятно все.

Закончилась спокойная жизнь, мать ее.

И кстати, надо бы теперь внимательней фильтровать тех, кто хочет вступить в отряд. Не думаю, что кто-то нежелательный уже проскользнул, Пикетт только объявился, но вот дальше можно ждать чего угодно. И кого угодно.

И нужен тест «свой-чужой». Собственный тест. Пусть как хотят, так и рожают. Только к кому с этим идти? Если только к Теренсу, вот он с гарантией чужой, например, и вхож почти везде. И он мне уже обязан, к мутному пятну мы с ним ездили. Только результаты его анализов я еще не знаю, но Теренс приглашен ко мне на барбекю, там и поговорим.

 

6

Хотя бы Рашид сегодня порадовал, сказал, что выдвижной ФЛИР у нас все же есть, а еще начальство выделило нам РЛС ближней разведки. Так что один из полицейских LAPV сразу же, не откладывая ни на минуту, пошел в переделку в разведывательную машину, а во втором начали освобождать заднюю часть кузова для перевозки оборудования. Технари пообещали установить ФЛИР за пару дней, там ничего сложного, проблема лишь сделать люк над прибором таким, чтобы не протекал. Но сделают, никакой ракетной науки, как любят выражаться американцы, в этом нет, с такой задачей средний реднек в своем гараже легко справляется.

Проблема остается с ФЛИРом для вертолета. Или вертолета с ФЛИРом. У нас, как я говорил, две вертушки – одна слишком маленькая, чтобы в нее поставить что-то подобное, вторая нужна по другим задачам, оборудование для наблюдения довольно громоздкое. Скорее просто придется сажать в «робинсон» наблюдателя, а тот пусть… ну, можно попробовать использовать НОД, только как его установить? Подвесить в дверном проеме, как поначалу во Вьетнаме американцы подвешивали на банги-кордах пулеметы?

В «хьюи» мы самодельный блок приборов из НОДа, тепловизора и видеокамеры устанавливаем на пулеметную турель, но с «робинсоном» так не получится.

Вспомнить про «пограничную» вертушку на базе в Ниагара-Фоллз? Отберут ведь. И базе с нее должно что-то обломиться, а я пока не придумал, что именно.

Нет, нам все же «робинсон» не перепрыгнуть, потому что только он может ездить с нами на трейлере, а с большими вертолетами так не получится, там уже какая-то база нужна. Надо экспериментировать с компактными приборами и думать, как их устанавливать.

Ладно, пока удовлетворимся тем что есть. По крайней мере, хорошие видеокамеры у нас есть, так что с наблюдателем снимать землю получится, ну и НОД попробуем пристроить. А дальше видно будет. У нас еще по плану разведка в Бондэри-Бэй, рядом с Ванкувером, где тоже должна быть полицейская техника для наблюдения, и если есть, то мы ее как-то еще поделим.

Но вообще преимущество в средствах обнаружения для такой войны, какую нам вести, то есть на больших пространствах и почти без населения, – первейшее дело. Кто кого первым обнаруживает, тот и выигрывает. У нас на базе в Грейт-Фоллз были самолеты, и из-за этого мы могли заранее реагировать на маневры банд. Мы их регулярно обнаруживали с воздуха, а у них самолета не было.

Если мы сможем обнаруживать ночью, следить незамеченными и поддерживать связь с основными силами – мы в своей боевой мощи растем невероятно. Вся история войны американского флота с японским состояла в преимуществе в разведке. У американцев уже были первые примитивные РЛС, а у японцев еще не было. И никакое соотношение сил «в железе» не могло уравнять этого преимущества.

Затем позвонил оперативный дежурный по базе и сообщил, что возле Лак-Ла-Биш обнаружили банду. Так что я, опустив телефонную трубку, вызвал по рации Брайана, Алекса, Джастина и Бобби Джо – почти эталонного реднека с невероятно гнусавым произношением, родом из северной Флориды, который во время боя с бандой в Форт-Мак-Мюррей проявил себя отличным бойцом и верным товарищем.

– Брайан, поднимаем птичку, опять сообщение о банде! – крикнул я, выскочив из штабного модуля.

Таких сообщений довольно много. Кто-то что-то перепутает, где-то проедут просто не местные машины, а люди сейчас с оружием, в общем – сразу поднимают тревогу. Поскольку теперь именно я главный борец с бандами, то сигнал немедленно переадресовывают мне. Подобное паникерство даже поощряется, потому что пропущенный налет банды наносит обычно страшные потери – погибшие и увезенные люди, сожженное имущество, репутационные издержки власти. Так что всегда реагируем.

На этот раз сообщение всерьез, от патрульного самолета, спасибо Насте, что обучила целый взвод пилотов, а вот они ошибаются редко. Перехватить банду, даже если это и вправду банда, мы все равно землей не сможем, до Лак-Ла-Биш две сотни километров, но вот разведать или даже потрепать с воздуха – это вполне. Люди у меня учились вести огонь из пулеметов с борта вертолета, что, к слову, вовсе не так просто.

Нам бы еще какой-нибудь более или менее всерьез вооруженный вертолет заиметь, но это уже мечты. Вспомнились те «маленькие птички» в Гарден-Сити, с блоками ракет и «миниганами» на подвеске.

– Машину связи выгоняй на открытое! Миллер, дежуришь по связи, Джейн с тобой. – Это я уже второму связисту, который Джейн работать со всей матчастью и обучал, он пришел в отряд сразу после событий в Форт-Мак-Мюррее, по рекомендации, как отличный радист, каким и оказался.

В общем, учебный вылет. Бобби Джо с Джастином на пулеметы, Алекс за наблюдателя, с Джейн все ясно. Если все же банда, то посмотрим, что они попытаются сделать. Если будут уходить – проследим. Начнут вести себя плохо – поработаем из пулемета. Выдвигаться землей пока смысла нет, далековато.

Больших банд в окрестностях нет вроде бы. Большой банде нужна кормовая база, а здесь вокруг пустота, только наш анклав и есть. Поначалу какие-то банды ошивались и нападали, но в последнее время отработали систему наблюдения, смесь мобильных постов и патрулирования самолетами, так что активность упала, банды откочевали. С одной стороны, здесь трудно кого-то перехватить и трудно оборонять такую огромную территорию, практически прямоугольник двести на двести километров. Но у любой медали две стороны. Второй стороной оказалось то, что здесь и от преследования негде укрываться – местность ровная как стол, даже ферм немного за городскими пределами. И когда в анклаве начали летать самолеты, налеты на нас перестали себя окупать. Даже если банду не обнаруживали на подходе, то уйти ей было еще труднее. Ну и оборона анклава постепенно становилась все лучше и лучше, рассчитывать на легкую добычу уже не стоило.

Понятно, что можно жить и без налетов, но костяк всех банд обычно «синдромники», у них свои потребности. И выходит, что все тревоги последнего времени оказываются больше ошибочными. Или учебными, тут с какой точки зрения смотреть.

Едва вертолет успел набрать высоту, я установил связь с самолетом-наблюдателем, тем, что засек банду, или кто там еще ехал. С самолета сообщили, что четыре внедорожника, все вооружены. Могут быть бандиты, а могут и какие-то выжившие, забравшиеся не пойми куда и заодно вооружившиеся. Есть же сообщества вроде того, что в Раундапе, Монтана, где поселились те, кто не хотят присоединяться ни к какому анклаву. Довольно много людей, достаточно для того, чтобы контролировать свою территорию и отгонять бандитов, пока те не объединились. Вот у них я подобные машины видел, военного имущества им не досталось.

Погода по-прежнему ясная, даже ветер немного стих, кажется, так что с пилотского кресла «хьюи» видно далеко. Поля под нами возделаны, в полях трактора, на дорогах машины, даже людей замечаю с этой высоты – и вправду жизнь внизу. Смотришь и веришь, что наш анклав тоже состоялся, что мы свою жизнь как-то организовали. И как же не хочется, чтобы это кто-то сломал и испортил. А вот федералы это сделать попытаются. Даже если не сломают, то жизнь попортят, чтобы, так сказать, базу для переговоров и достижения договоренности создать. Капоне не зря говорил, что добрым словом и револьвером можно достичь куда большего, чем просто добрым словом. И большинство правительств в это верят безоговорочно.

Все же очень некомфортно ощущать себя добычей, а то и вовсе сырьем для сыворотки. И даже на место федеральной власти легко себя поставить: что им предпочесть, здоровье более чем сотни тысяч своих людей или права полутора десятков тысяч каких-то чужих? Они ведь чужие, что о них думать? Что бы я сделал на месте главного федерала? Да вот то самое, что они и сделают: пуганул бы, продемонстрировал превосходство в силах, потом бы договаривался.

Идти войной? Нет, с войной бы подождал, пожалуй, все же людей слишком много погибло и так, могут не понять. Одно дело бороться с бандами, другое – воевать черт знает где за захват каких-то пленных. Для этого, наверное, надо свое общественное мнение готовить и версию придумать получше, чем та, что является дежурной, про «распространителей инфекции». Тем более что «распространители» на другой конец материка сбежали.

Когда ожидать начала проблем? Думаю, что прямо сейчас. И мне сидеть тихо уже нельзя, надо идти к… к Уоррену Блэйку надо идти, именно он настоящая власть в анклаве, все решения на самом деле принимает он. А если и не он, то он может любое другое решение изменить, отменить и поправить. Миллиардер в своей прошлой жизни, создатель местного нефтяного комплекса в своей реальности, который, провалившись, добрался сюда и сумел возродить «Хаски Энерджи» в этой реальности. Вообще-то поступок вызывает уважение своей масштабностью, что ли.

Самолет постоянно давал поправки в координатах цели, но в общем их маршрут был понятен – машины уходят в направлении на Атабаску, что уже подозрительно, потому как наблюдение их засекло при движении в направлении на нас. То есть увидели, что обнаружены, развернулись и дернули обратно. С чего вдруг такая пугливость? На границах анклава у нас везде плакаты развешаны с сообщением о том, что это граница анклава Колд-Лэйк и что за этой границей вот такие вот правила, после чего недолгий список. Ничего экстраординарного, нормальным людям пугаться нечего. Держись главных дорог, остановись на блоке, дай себя досмотреть, сообщи место и цель следования. Да и все, в сущности. Чего пугаться?

По самолету с машин не стреляли, но самолет от них наверняка далеко, потому что на нем установлен хоть и не ФЛИР, но мощная видеокамера, так что наблюдать получается с километра и дальше, погода позволяет, а бить по самолету из пулеметов на таком расстоянии – чистый расход патронов.

– Кэп, что делать планируешь? – запросил по внутренней связи Алекс.

– Дадим предупредительные. Если не остановятся и тем более начнут отстреливать – вести огонь на поражение. Брайан! – окликнул я пилота.

– Кэп?

– Не выходи на них в лоб и не подставляй хвост. Все время облетай по кругу, понял?

– Я знаю.

– Ну и молодец, так что так и делай.

В летящий вертолет проще всего попасть, когда он идет прямо на тебя, там поправку разве что на дальность надо делать, что несложно. Увидел попадание – тогда вообще все просто становится. И если в уходящий бить – то же самое, разве что в обратном порядке. А вот когда вертушка обходит тебя по кругу, то попасть становится тяжело. Если нет специального зенитного прицела, каких я здесь еще ни разу ни у кого не видел, то упреждение берешь наобум, не зная толком ни дистанции, ни скорости цели. При этом пули уходят в воздух, по попаданиям ориентироваться не получается, это не по земле стрелять. И даже от трассеров толку на самом деле мало, все равно не получается понять, как далеко он прошел.

А вот тренированный стрелок с борта может работать куда эффективней, особенно с трассерами – он видит попадания, так что взять поправки прямо «по струе» куда легче. На это и расчет. Но рисковать все равно не будем, нам важно не убить, а хотя бы напугать и прогнать. Сам факт того, что банду обнаружили с самолета и тут же прилетел вертолет, заставит делать выводы на будущее. Чаще всего вывод такой, что лучше искать добычу в другом месте.

– Вижу цель! – известил я экипаж.

Сразу и самолет увидел, он повыше нас метров на триста, и машины на дороге. Да, четыре машины, в бинокль детали видны, все пикапы, как обычно, в кузовах пулеметы… и какую-то броню вижу… кабины прикрыты, частично стрелки вроде как…

Немного странно, потому что обычно банды двигаются еще и с грузовиками, чтобы было куда складывать добычу и сгонять пленных, на трофейные машины не всегда приходится рассчитывать. Все же рассчитывали? Или разведка?

На идущем вторым пикапе заработал пулемет, в нашу сторону потянулись трассы, хоть и не слишком точно. Брайан тут же перевел машину в пологий вираж.

– Огонь! – скомандовал я.

Затарахтел пулемет с правого борта, там Бобби Джо за прицелом. Встречные трассы сначала взбили пыль в поле рядом с дорогой, перескочили к машине, довольно точно сосредоточились на стреляющем пикапе, потом на следующем. В ответ противник ударил из всех четырех стволов, мне даже показалось, что достаточно близко, но все же никто не попал, именно что из-за неправильного упреждения.

Бобби Джо добил в машины ленту-сотку, Брайан изменил траекторию со сменой высоты, увел вертолет на дальний разворот, чтобы дать теперь стрелять Джастину и не дать все же пристреляться стрелкам с земли.

Джастин тоже достаточно быстро поймал машины в верный прицел, я точно видел, как трасса сконцентрировалась на третьей, оттуда огонь прекратился. Стрелка свалил, похоже.

Пикапы гнали изо всех сил, стрелкам на них не хватало опыта взять поправку – и машина несется и раскачивается, и мы движемся, и дистанция черт разберет какая. Все же видеть попадания, как мы, – великое дело.

Потом встала головная машина – несколько пуль угодило в капот, ну или мне так показалось, затем левый пулемет замолчал, и Брайан снова повел «хьюи» на смену борта. Алекс, который как наблюдатель особо нужен не был, уже все отнаблюдали что хотели, взялся за свою самозарядную снайперку, расстрелял магазин. У нас, к слову, были занятия по программе aerial platform sniper, и Алекс там квалификацию подтянул, так что сейчас демонстрирует.

Бам-бам-бам – как палкой по кастрюле, негромко так – все же попали в нас. Брайан, даром что неопытный, резко сменил высоту и чуть подсбросил скорость, я видел, как очередная трасса прошла впереди и ниже, прицел потерян. Взгляд на приборы – вроде как никаких проблем не вижу. На самом деле сбить даже небронированный вертолет не так уж и просто. Хоть он сам по себе и большой, но уязвимых узлов в нем не так уж и много, и места они тоже занимают так себе. Большая часть силуэта уязвима разве что для пушки, которая фюзеляж развалит, а пулеметная пуля, пусть даже крупного калибра, – это просто сверло, сделала дыру и дальше полетела.

Опять наши попадания вижу, по броне последнего пикапа пришлось.

– По кабине старайтесь бить и по капоту, сверху защиты никакой.

Это да, там только боковые листы установлены, от попаданий сверху никакой защиты. Самоделка. Да и у нормальных бронемашин броня сверху обычно тоньше бортовой.

Гонки с пикапами продолжались минут пятнадцать – двадцать, наверное. Вертолет улетал, перезаряжал один из бортов, снова возвращался. В конце концов нам удалось остановить головной пикап, откуда трое перескочили в кузов следующей машины, и по тому кузову тоже несколько раз прошлись очереди. Насколько эффективно – отсюда не видать. Дальше машины понеслись по проселкам в разные стороны, причем стрелял у них только один пулемет, поэтому я счел нашу атаку успешно завершенной – «противник рассеян».

Самолет, по прежнему выписывая плавные круги, продолжал наблюдение, так что я, чуть подумав, скомандовал Брайану:

– Давай обратно к подбитому и садись на дорогу рядом с машиной, посмотрим, кто такие.

– Принял. А не вернутся?

– Долго возвращаться будут, мы далеко отлетели, – покачал я головой. – За пулеметами внимательно! Алекс, держи машину постоянно!

Не хватало, чтобы там кто-то живой оказался и в последний момент пальбу открыл. Был у нас в Афгане подобный случай в другой роте, когда не замеченный дух прямо из куста на краю арыка вдруг открыл пальбу по садившейся «восьмерке» через задний блистер с дистанции метров в двадцать, убив одного десантника и ранив двух других. А думали, что местность зачищена и вообще никого там быть не должно. Никого и не было, причем, судя по всему, этот дух там просто мимо шел, а на звук двигателя спрятался. А пилот выбрал место для посадки рядом с его укрытием.

«Хьюи» завис метрах в двадцати над землей, затем пошел вертикально вниз. Земля в блистере под ногами медленно надвинулась, затем я ощутил касание полозьев.

В машине было пусто, похоже.

– Глуши. За пулеметами внимания не терять. Алекс, прикрой.

Открыв дверь, я выбрался из кабины, инстинктивно пригибаясь под вращающимися лопастями, хоть до них было далеко, и держа короткий Р90 наготове, направив его на открытую дверь пикапа. Внутри машины пусто… точно пусто. В кузов так просто не заглянешь, он сбоку высоко поднятым стальным листом прикрыт, так что обошел сзади.

Труп. Стрелок. Свалился с сиденья в угол головой, неестественно согнув шею и упершись подбородком в грудь. Куда ему попало, не вижу, но кровь течет на лицо из-под каски. Все же в башню тюкнуло, похоже. Шлем на нем военный, кстати. Рядом автомат лежит, обычный военный М4 с какой-то коммерческой оптикой. Пулемет… опять же старый М60, как тот, что мы когда-то с бандитским пикапом захватили, коробки с патронами выстроены у борта.

Влез в кузов, заставив машину чуть качнуться, присел рядом с убитым. На лице татуировок нет. Это ничего не значит, но все же во многих бандах себе партаки на морде бьют, чтобы вроде как самого себя обозначить раз и навсегда. Обычно это обязательное. Руки у него без перчаток, на ладонях тоже никаких татуировок.

Так, теперь карманы неплохо бы обшарить, вдруг что-то найду?

Нашел бумажник. В нем федеральные доллары и немного денег из Вайоминга. Не так чтобы мало, но и не бешеные деньги, кредиток сейчас нет, так что подобная сумма может у кого угодно оказаться. Но опять же показатель – не похож на бандита, те избегают людских анклавов, и деньги на расходы держать в кошельке… можно, наверное, но как-то не совсем стыкуется.

Так, водительское удостоверение, старое, докатастрофное, так сказать… да, его, хоть на фото он немного моложе. Штат Калифорния, адрес… хрен знает что это за городок… вес, рост, цвет глаз – все соответствует. Джозеф Моралес, с виду на латиноамериканца не похож, наверное, уже не в первом поколении.

Так… еще какая-то бумажка смятая и истертая в кармане, просто завалялась… Вытащил, развернул – счет из мотеля. «Комфорт Инн», Баффало, Вайоминг. Три ночи.

Хм.

Интересно. То есть этот человек останавливался в нормальном мотеле в нормальном городе. Так что он, скорее всего, все же не бандит, так? Тогда почему они приехали сюда, почему так странно себя повели и почему сбежали? Что я упускаю?

Он не из Вайоминга, потому что ночевал там в мотеле. Вместе с остальными? Очень даже и вполне себе возможно. Большая компания не слишком умных людей должна болтать. Может, даже пить и болтать еще больше. Почему не слишком умных? Потому что повели себя как придурки, а иначе зачем в драку влезли? Никакой бандитской символики на машине нет, а вооруженными все сейчас катаются, могли бы с честным лицом и ясными глазами заехать куда угодно и попросить, например… в мотеле остановиться, или там еды купить, или машину починить. Или вообще ничего не объяснять, приехали и приехали, какие проблемы, худого же не делаем.

Или они все же что-то сделали, отчего им не хотелось ни с кем общаться? А самолет, например, оказался сюрпризом, мы же на отшибе живем и о своих мерах обороны весь мир не оповещаем. Может так быть? Может.

Но вообще интересно, я ради такого дела бы и в Вайоминг слетал узнать, что к чему. Более того, просто надо слетать, потому что очень это все странно выглядит. Жаль, труп только один, потому что на других тоже любопытно было бы глянуть. А вообще рисковые ребята, через Монтану проскочили… или они крюк дали, объехали опасное место? Или ехали через Раундап? Там все же маршрут безопасней, там просто анклав, и плюс это направление с запада прикрыто нашей базой.

Хм. Если через Раундап, то там их тоже могли запомнить. А мы вроде как в дружбе с тамошними.

Нет, точно надо лететь, это что-то интересное и важное, похоже. Может, даже проявление ненужной активности тех же федералов.

Еще в пикапе нашлось три рюкзака с вещами, я их просто перебросил в вертолет, чтобы потом покопаться внимательно, может, и там что-то примечательное найдется. Вроде квитанции из мотеля.

 

7

Близость к Вайомингу дает прекрасную говядину. Вайоминг на этот счет такой мини-Техас, полный тучных стад. Кстати, мне еще Джо, формэн на ранчо Бада, объяснял, что Техас на самом деле прокормить такое количество скота не может, не тот там климат, и даже орошение не поможет. В Техас везли всякий корм из той же Южной Дакоты, Небраски там или других кукурузных штатов, и им скот выкармливали. В Вайоминг же повезли зерно из Альберты, то есть прямо от нас, а взамен к нам поехала вот эта самая роскошная говядина. То есть случилось разделение труда, так сказать, к взаимной выгоде.

А свинина у нас своя, свинарников хватает и кормов для свиней. И кур полно. А к чему это я? Да к тому, что на гриле у меня сейчас что только не лежало – и небольшие стейки, и свиная вырезка, и куриные грудки с острой приправой, и колбаски.

Середина дня субботы была великолепна, самый август, самая теплынь в самом разгаре. Во дворе пахло свежей травой – я с утра лужайку выкосил, – горящими углями, жарящимся мясом. Наверное, это и есть самый летний, дачный такой набор запахов. Или загородный, в моем случае, учитывая даже прошлое место жительства.

На задней террасе был накрыт стол, где пока только мяса и не хватало, а гости в ожидании его сидели кто где, больше с бутылками пива или бокалами вина в руках, болтая кто о чем.

Мне у гриля составлял компанию Теренс – высокий и тощий как смерть черный парень родом из Луизианы, который провалился в этот мир из Детройта, где работал в городской комиссии по зонированию. Там он по долгу службы, так сказать, спустился в темный подвал заброшенного здания, где у него неудачно погас фонарь. Надо ли говорить, что выбрался он из подвала совсем не там, где спустился.

Не буду описывать весь его путь, но закончился он на должности начальника базы в Грейт-Фоллз, той самой, где я сам начал службу на благо анклава, как раз под началом самого Теренса.

А еще у Теренса, когда он провалился, был рак. В четвертой, то есть терминальной, стадии, с метастазами и смертным приговором. Но здесь, в этом мире, развитие болезни остановилось. В анклаве были достаточно хорошие врачи, которые работали в достаточно хорошем госпитале для того, чтобы подтвердить такой диагноз. Рак остановился в своем развитии. Теренс жил себе и жил, все сроки для того, чтобы он взял да и умер, уже прошли, а он все не умирал.

Для меня это сюрпризом не стало. Время для чужих в тех мирах, куда они провалились, течет по-другому, совсем не так, как для местных.

– Время – категория скорее философская, – повторял я сейчас для Теренса чужие слова, которые когда-то слышал в Углегорске от профессора Милославского. – Вот эти часы, минуты – это вовсе не время, это единицы его измерения. Они могут быть длиннее, короче, они могут называться как-то по-другому, но именно течение самого времени это никак не изменит. Не важно, проживешь ты сто лет или четыреста кварталов, но на самом деле это будет один и тот же отрезок. Это как измерять длину метрами или футами.

– Но длина, как и время, категория абсолютная?

– Разумеется. Но это вовсе не значит, что мы все находимся на одной шкале. Один умный, но очень плохой человек мне объяснял, что мы, проваливаясь, по факту отрываемся от времени, как от… несущей конструкции, наверное. Мы проваливаемся в другой мир, в котором тоже черт знает что творится, но не соединяемся с ним окончательно, время у нас свое. Физически мы живем в нем, то есть у нас рана заживает месяц, насморк лечится за семь дней, но стареем мы в десять раз медленней.

По идее, Теренс должен сейчас начать удивляться и падать в обморок, но мы эту стадию уже прошли раньше, я просто повторялся.

– То есть твой рак тогда не остановился совсем, но очень сильно затормозился. Он не был местным, ты принес его с собой, и время для болезни тоже изменилось. Что сейчас сказали? Тебе и остальным?

Я взял со столика рядом с грилем открытую бутылку пива, отхлебнул из горлышка.

– У всех пошел обратный процесс, опухоли… рассасываются, что ли, – развел он руками. – Все сработало, как ты и сказал.

– Думаю, что они не рассасываются, это другое. – Я поставил бутылку обратно и начал длинными щипцами переворачивать шипящие на жару колбаски. – Если бы кто-то смог посмотреть на… не знаю, снимки, например, самой опухоли… – И сразу перебил желавшего что-то уточнить Теренса: – Я не знаю, как там все это диагностируется, я просто пытаюсь донести свою мысль, так что погоди перебивать. – Тут я сам сбился, но затем продолжил: – Так вот, если бы кто-то посмотрел на снимки самой опухоли в хронологическом порядке, то заметил бы, что она не «рассасывается», а развивается обратно, ровно в том же порядке, каком и развивалась в сторону увеличения, с идеальной точностью.

– Почему? – Вид у Теренса был озадаченный.

Всю теорию целиком я пока ему еще не выкладывал, отделывался короткими объяснениями, откладывая основное на потом, то есть на сейчас.

– Есть мир, а есть его изнанка. Есть свет, а есть тьма… темнота – это не тьма, темнота это просто отсутствие света, – повторял я чужие слова. – Свет – это то что светит, тьма – это то, что темнит, не знаю, как еще сказать. Это нечто абсолютно обратное свету. Где нет света – там темнота, и вот в темноту приходит Тьма. То же самое происходит со временем.

– В смысле?

– Вот смотри. – Я выудил из кармана фартука блокнот с карандашом, специально для этой беседы припасенный, нарисовал некую поверхность, воронку из нее и снизу другую воронку, в которую переходила воронка первая, просто вверх ногами. – Это где мы, где свет. – Я потыкал острием карандаша в поверхность верхнюю. – Эта воронка – это всплески Тьмы в нашей действительности, в данном случае мутные пятна. Чем ближе к эпицентру вот этого водоворота, – я показал на воронку, – тем больше все идет наоборот.

– И время?

– И время. Оно по факту поворачивает назад, в обратном направлении. Я привез тебя… вас всех сюда – и вы, никак не привязанные к течению времени в этом мире, легко последовали за временем прокола… мы проваливаемся через маленькие проколы в действительности сами. Ты понимаешь?

– Ну… вроде бы понимаю. – Вид у Теренса был малость сконфуженный.

– То есть во время этих… сеансов… терапии ты просто помолодел. И твой рак вернулся в исходную стадию. Какая она теперь?

– Похожа на вторую вроде как. – Теренс развел руками. – Но я там чуть с ума не сошел, до сих пор кошмары снятся.

– Лечение приятным не бывает, – усмехнулся я.

Кошмары мне не снятся, но после этих наших «лечебных поездок» меня еще долго потряхивало. Очень трудно выдерживать целыми днями ощущение того, что нечто насильственно сводит тебя с ума. Пусть мы и были в безопасности от тварей в бронированных машинах, но миллиарды бормочущих голосов Тьмы уверенно проникали в мозг, раздирая его когтями на части.

– Это было больше похоже… даже не знаю на что, – скептически скривился он.

– Как бы то ни было, – я взялся переворачивать вырезку, – это действует против всего, что ты принес с собой. Если бы ты был беременным, то плод бы у тебя уменьшился, затем превратился бы в эмбрион, а потом просто исчез.

– Я не беременный, – коротко сказал Теренс.

– Возможно, я же не возражаю. Но возраст мы тоже привозим с собой.

– Я понял. – Теренс чуть нахмурился. – Ты это к чему сказал?

Он мужик умный, я давно это заметил. И сейчас опять оценил.

– Уоррен Блэйк. Ты же к нему вхож?

– В какой-то степени да.

– Он немолод. Он проживет тут раз в десять дольше, чем должен был жить там, откуда провалился, но это не предел, как ты теперь понимаешь. Он может стать моложе.

– Насколько моложе стал я?

– А сколько времени у тебя развивалась болезнь из второй стадии в четвертую?

Он пожал плечами.

– Не так уж долго. Год? Не знаю. И я пока не готов ехать туда снова, если честно. Я бы пока подождал.

– Но год этот к тебе вернулся. Через полгода наберешься духу выехать еще несколько раз?

– Да, наверное. – Теренс задумчиво потер свою короткую бороду.

– Тогда мы сможем за год… отбить еще год, так? То есть уже два.

Пусть в Углегорске о таком феномене знали многие, но омолаживались и лечились так только самые смелые и крепкие, потому что такие поездки действительно чистый экстрим. И опасность здесь на вторых ролях, больше за собственный рассудок боишься. И была такая теория, что те, кто находился рядом с Тьмой слишком долго, становились адаптантами – странной нелюдью, агрессивной и смертельно опасной. В этом мире их нишу занимают психанутые «синдромники».

Но если тебя припрет, как вот Теренса, то съездить к Тьме можно. Другое дело, что в следующий раз он поедет туда сам, без моего участия, потому что всему хорошему есть предел.

– То есть ты хочешь, чтобы я познакомил тебя с Уорреном? А ты предложишь ему скинуть возраст?

– Не знаю, как насчет «скинуть», это трудновато выдержать, а вот совсем остановить старение – вполне. Но не только это. – Я посмотрел Теренсу в глаза. – И кстати, насчет возраста… ты пока сам подумай над тем, что я тебе рассказал.

Теренс, как мне кажется, не понял пока главного – того, что ему отмерен век долгий до невероятности, если не погибнет, конечно. И мне. И всем остальным чужим. Просто мысль эта настолько невероятная, что даже при изобилии фактов сама, без подсказки, в голову не лезет. Вот как ему сейчас.

Он задумчиво посмотрел куда-то мимо меня, затем кивнул, решив что-то.

– Уоррен устраивает вечеринку в честь второй годовщины создания анклава, через субботу. Там будет не слишком много людей, и ты сможешь поговорить. Я организую тебе приглашение.

– Это было бы очень хорошо, – согласился я.

Колбаски уже точно готовы, скоро лопаться начнут, так что их можно снимать с решетки. Я взял со столика щипцы и начал перебрасывать колбаски одну за другой на блюдо.

– Откуда ты так много обо всем этом знаешь?

Вот и снова пришло время главного вопроса.

– Там, у Уоррена, я все расскажу. Или, если хочешь знать заранее, поехали завтра на рыбалку. А сейчас просто некогда, мясо почти готово, а рассказ длинный.

– На рыбалку мы можем поехать, – оживился он.

Теренс рыбак страстный и опытный, он и меня попутно учит, так что без улова с ним не вернешься. И я точно знал, что он согласится.

Прием у Уоррена… а вообще неплохо бы до того момента успеть сгонять в Вайоминг и, может быть, найти дополнительную информацию. И лететь надо чем быстрее, тем лучше, пока у нас заканчивают работу с техникой, потому что дальше мы просто двинем на войну. И самому лететь, чтобы ни на кого там не завязываться, может, взять Роба… или нет, Роб сейчас занят чертовски, взять надо Бобби Джо. Или Клода Люзеля, бывшего охотничьего гида и аутфиттера из Квебека, потому что если случится вынужденная, то с ним выжить проще всего будет. Ладно, позже подумаю, пора начинать на стол подавать.

Людей собралось с десяток, в основном соседи. В общем-то само барбекю было запланировано как способ установить отношения, тем более что соседи, жившие через дом от нас, Клодиа и Питер, в прошлые выходные зазвали нас к себе на Sunday roast, то есть на обед, если проще. Сейчас они были у нас. Питер из Нью-Йорка, зарабатывал себе на жизнь небольшим изобретательством всяких вещей вроде сейфа в кровати, который невозможно вытащить из квартиры, комплектов для укрепления дверей и всякого подобного, за счет чего, с его слов, жил вполне неплохо. С Клодией, которая жила в своей действительности в штате Вермонт, в городке, который в этой действительности даже не появился, они встретились просто на дороге, когда пытались выбраться хотя бы куда-нибудь. И все же выбрались, сначала добравшись до базы в Ниагара-Фоллз, а потом уже сюда. Сейчас Питер открыл мастерскую, где производил все подряд, от решеток на окна до опять же комплектов для укрепления дверей своего изобретения. Клодия же работала в бюро по трудоустройству и социальной адаптации анклава.

Сейчас Питер стоял с бутылкой пива в руке у дверей на заднюю террасу и убеждал Настю, что нам обязательно надо установить ту штуку, что он производит. При этом предлагал совершенно бесплатно, так что подозрения в том, что он здесь для того, чтобы продать товар, можно было отметать сразу.

Еще была приятная дама лет пятидесяти, представлявшаяся как Скай, которая снабжала нас, а заодно и половину городка печеньем, тем самым, какое я страсть как любил навернуть с утра под кофе. Был менеджер марины, который жил в следующем после нас доме и который научил меня обращаться с лодкой и мотором, потому как лодку я взял, а как за ней ухаживать – ни малейшего представления не имел.

В общем, разные люди, старающиеся, как и мы, жить обычной жизнью обычного пригорода в мире, который едва не разваливался на куски и в котором в темноте рыскали жуткие твари, у которых было лишь одно предназначение – убивать людей. Но тема тварей даже не поднималась в разговоре, ее неловко обходили и болтали о рыбалке, охоте, машинах, местных новостях, о новых людях – и ни слова о Тьме и ее производных. Она, Тьма, была как слон в комнате, которого старательно не замечали.

 

8

Моя «лайка» так и осталась на базе в Грейт-Фоллз работать разведчиком, так что вылетел в Вайоминг я на хорошо знакомом мне «фоксбэте» с дополнительным баком, попутно пожалев, что до сих пор не удосужился освоиться с «муни» – тем самым небольшим самолетом, что мы с Настей нашли в Форт-Мак-Мюррее и который, невзирая на скромные габариты, способен долететь из Колд-Лэйка до Майами примерно. И который заметно быстрее, чем «фоксбэт», то есть я и добрался бы быстрее, и дозаправляться бы не потребовалось, но… не освоил пока технику, Настя этот «муни» на наш аэродром сама перегоняла. Сейчас «муни» скромно стоял в дальнем ангаре и никуда не летал, а Настя старательно не упоминала о нем нигде. Потому что пусть стоит, мало ли.

В общем, ранним утром синий «фоксбэт» разогнался до пятидесяти узлов по полосе авиабазы и оторвался от земли, быстро набирая высоту и плавным виражом укладываясь на курс. Земля пошла вниз, почти перед самым носом пропеллер расплывался в прозрачный круг, а начинающийся рассвет неожиданно ускорился, по мере того как самолет набирал высоту.

В понедельник вылететь не получилось, все же надо было согласовывать командировку с командованием, но сегодня всего лишь вторник, так что потерял я только один день. Еще вчера я побеседовал с Шоном, который тогда и позвонил мне по поводу визита Мартенсена. Данные, взятые с убитого, у Шона уже были, я его сразу же по возвращении на базу ввел в курс дела, и отнесся он к новости более чем всерьез – неприятностей от федералов он ждал давно. И информацией о том, зачем чужие федеральной власти нужны, он тоже обладал, без всякого моего участия, к слову. Данные о том, что в нас видят исключительно доноров крови, пока были закрыты от населения анклава во избежание паники и всякого неадекватного поведения, но практически все руководство анклава ими владело.

– Думаю, что они начинают нас прощупывать, – сказал мне Шон вчера. – И думаю, что вы накрыли какую-то их разведгруппу, которая маскировалась под гражданских.

– А смысл высылать разведгруппу в таком виде? – чуть удивился я. – Что она разведает? У нас наверняка множество агентов федералов внедрено, мы же никого не проверяем, от них любая информация может поступить, какую ни попроси.

– Ну а зачем тогда они там крутились?

Крутились они там, я думаю, чтобы как-то организовать похищение вашего покорного слуги, а если точнее, то пути подхода-отхода найти, просто не повезло, они не знали о воздушной разведке. Переоцениваю свою значимость? Не думаю, потому что их действия по-другому и не объяснить. Но вот кто непосредственно похищать меня должен? Это уже вопрос.

Вообще-то есть еще вариант: это «гражданские подрядчики». Вроде тех самых людей из Южной Дакоты, с которыми меня однажды свела судьба. Федералы по факту их просто вынудили гоняться за мной, вот и сейчас могли в обмен на какие-нибудь обещания заслать таких же людей. Они и начали как сумели и как знали, то есть сразу же нарвались на проблемы.

Хотя тоже за уши притянуто, пожалуй. Но просто разведка – это вообще ни в какие ворота. Что так разведаешь? Да ничего. Разве что считать это все разведкой боем, вроде как «нарвусь – не нарвусь».

– Не знаю я, зачем они там крутились, если честно, – сказал я. – Все варианты объяснения перебрал, и ни один из них не подошел.

– Вот и у меня примерно тот же результат, – вздохнул Шон. – Так что до выяснения буду считать их разведгруппой федералов.

– Ну если только так.

В общем, никакой полезной информации у Шона не было. Мы разве что поговорили с ним о том, что нам не мешало бы обзавестись своим собственным тестом на «свой-чужой», но разговор прошел как-то так… мимо, что ли, поэтому я решил поднять этот вопрос перед самим Уорреном, если Теренс все же сумеет организовать приглашение на прием к нему.

С Теренсом же мы выбрались половить рыбу. И половили, причем довольно успешно, погода способствовала, так что вечером я еще и готовил, но главное было не в рыбе – мы с ним наконец поговорили. И я рассказал ему все, что рассказал когда-то Пикетту, – что я уже был в другом мире, что я знаю больше о Тьме, чем кто-то еще здесь, что меня из-за этого ищут федералы, меня и Настю, разве что не стал говорить о том, что я когда-то здесь жил, а теперь вернулся. Теренсу врать я не хотел, так что сказал честно о том, что у меня это уже второй мир. И что здесь у нас с женой были предшественники, которые умерли и место которых мы заняли. И именно поэтому наши отпечатки пальцев, равно как и фото, были во всех возможных базах данных, и именно поэтому мне удалось проскочить за своего в Гарден-Сити до того, как пришли результаты анализа крови.

Кстати, а я ведь так и не знаю результатов. Может, даже никто меня и не раскрыл при помощи этого анализа, кстати. Но это не так уж теперь и важно, на самом деле.

Рассказал я Теренсу и про того человека… или не человека, который именовал себя странником. Того самого главаря банды «синдромников», которого я убил возле насосной станции в окрестностях Форт-Мак-Мюррея. Который оказался не таким же психом, как остальные его подручные, а попаданцем вроде меня и просто моральным уродом. Который уже знает, как идти из мира в мир, и делает это для развлечения и вечной жизни.

Кстати, опять же… а ведь он тогда проболтался, что пришел сюда не один. Кого он, интересно, с собой привел и из какого мира?

Зачем такая откровенность? Ну кому-то все же надо доверять, а именно доверять Теренсу было проще всего. И не только потому, что он считает себя обязанным мне из-за излеченного рака, но и потому, что он просто хороший и надежный человек, я это уже давно понял, еще когда мы вместе служили на базе. Он из тех, чью внутреннюю твердость и прямоту замечаешь сразу и видишь, что это настоящее, не фальшивка.

А друзья человеку всегда нужны. Не будь у меня друзей и тех людей, на кого можно положиться, – я бы еще в Углегорске ласты склеил.

Вылетел я, кстати, один, хоть и планировал взять кого-то с собой. База находится практически на пределе дальности полета этой машины, так что я предпочел дополнительный бак вместо пассажира и груза. Пусть запас хода остается, а то нарвусь, например, на сильный встречный ветер, и все мои расчеты пойдут… лесом.

Но как бы то ни было, а долетел без происшествий. «Фоксбэт» самолет не быстрый, так что до базы в Грейт-Фоллз я добрался за шесть примерно часов, к полудню, воспользовавшись в полете пустой бутылкой для естественных нужд и отсидев задницу. Поэтому, пока машину заправляли, я приплясывал рядом, разминая и ноги, и спину, и все прочее. А потом, после того как машина была готова к вылету, я побежал в столовую базы перекусить.

Смена на базе была не моя, так что лица вокруг были сплошь незнакомые. Все привычно, кроме людей. И даже в моем трейлере, том самом, который я добывал в качестве «прописочки» на базе, жил сейчас кто-то другой. И вместо толстого, колышущегося за стойкой Джубала еду подавал другой парень, невысокий, тоже черный, но скорее атлетического сложения, выдававшего в нем любителя посещать спортзал, который как раз за столовой и начинался. А вот меню было прежним, оно на всех базах одинаковое, кем-то наверху утвержденное.

Слишком плотно есть не стал, решил вечером побаловать себя стейком в Баффало, так что оставил под него свободное место. Взял пару бутылок минеральной – пить в полете, и пошел обратно к машине. Связался с диспетчером, получил добро на вылет, разогнался и прошел над уже полностью построенным фортом из контейнеров, разместившимся в конце полосы – моя вроде как идея.

За Грейт-Фоллз пейзаж резко изменился. Поля сменились горами, зелеными, заросшими лесом. Я вспомнил, что в «фоксбэте» есть парашют, который выдергивается из своего гнезда ракетой и опускает на землю тебя вместе с самолетом, если тот по какой-то причине отказался летать. Как раз под такой ландшафтик идея, потому что сесть здесь на вынужденную точно не получится, тут ни единого прямого отрезка дороги нет. А с парашютом хоть шанс появляется.

Но «фоксбэт» летел уверенно, мотор жужжал ровно, машина новая, так что даже думать о вынужденной посадке можно только в качестве упражнения для воображения. Ну и по моей привычке постоянно проигрывать в голове худшие сценарии из возможных и искать пути, как выпутаться из придуманных проблем. Вообще-то полезная привычка, иногда выручает.

А может, мне надо было не наверх карабкаться, а просто в летчики проситься? Я уже так ничего, вполне себе летаю, причем на все руки мастер, даже на вертолете могу. Маленький отрядный «робинсон» опять же вполне мне подчиняется, во время взлета и посадки сердце давно не замирает и дыхание бесконечно долго не задерживаю. И скоро вполне уже освою большой «твин хьюи». И попутно немного тренируюсь на «Белл-206», с ним вообще без проблем. У нас ведь вместо всяких продвинутых сертификаций все по-простому теперь, умею или не умею, так вот я уже вполне умею.

Хотя нет, не помогло бы это, меня вычислят, слишком мало людей в анклаве, и все равно известно, откуда я появился. Разве что летчик может от всяких бед сбежать в любой момент, что подтверждается моим опытом побега из Гарден-Сити, так я теперь не один. И что-то летающее под рукой всегда есть.

Нет, все правильно я сделал, надо карабкаться, надо. Чем выше заберешься, тем сложнее сковырнуть.

Стало заметно ветрено, приходилось корректировать курс, и я порадовался, что лечу с дополнительными баками. Время от времени ветер усиливался до довольно чувствительных порывов, дергавших легкий самолет, и я вспомнил, что Вайоминг как раз и знаменит своей ветреной погодой. Из-за этого внизу так часто попадаются целые поля ветряков, вырабатывавших или даже вырабатывающих электричество. Помню, как мне рассказали, что электричество с таких ветряков стоило куда больше, чем от обычных электростанций, потому что ветер дует не когда надо, а когда хочет, и правительство обязывало энергетические компании покупать «чистую энергию» независимо от того, нужна она или нет, и субсидировало это дело. Ну а где казенные деньги, там сразу много жульничества и коррупции, так что ничего хорошего от таких проектов не получалось.

Окрестности Баффало я запомнил хорошо и заходить на аэродром начал по знакомым ориентирам. Вызвал вышку, представился, получил разрешение на посадку. Подлетая к полю, удивился, как много всего летающего сюда натащили, все стоянки аэропорта были забиты техникой. Вертолеты так и вовсе базировались теперь чуть в стороне, на новых площадках из бетона, которых раньше здесь не было. То есть при мне уже были, но это именно что новодел, уже после всего случившегося соорудили местными силами.

Чуть в сторонке целое поле было выложено бетонными плитами, на плитах стояли ангары, а возле них рядами выстроилась вполне себе серьезная техника. Я и «брэдли» вижу, и вроде даже «страйкеры»… хотя нет, это LAV-25 и как бы даже не канадской расцветки, такой гладко-оливковый цвет, у американцев он отличается. Раньше я их тут не видел, откуда взялись?

Мне определили место для стоянки в самом дальнем конце аэродрома, но, к счастью, топать к выходу чуть ли не два километра не пришлось, за мной прислали машину, зеленый потрепанный пикап, которым рулил мальчишка лет шестнадцати в кепке с эмблемой «Викингов». Я забросил «морскую сумку» с вещами и чехол с винтовкой на заднее сиденье машины, а сам уселся рядом с водителем.

– До ворот или подвезти куда-то? – сразу спросил парнишка.

– А куда можешь подвезти?

– Куда угодно, как такси, – чуть оживился он.

– Ранчо «Шесть бревен» знаешь?

– Конечно, я местный, – кивнул он.

Местный. Да, тут уже местные, хоть и не обязательно отсюда. А я все равно чужой, не важно откуда. И да, в любом случае я планировал искать «райд» до ранчо. Там в сарае стоит моя машина, а она мне сейчас пригодится. Да и в бар на ранчо неплохо бы зайти в надежде на олений стейк и приятное общение. Откровенно говоря, я малость соскучился по Баду и Джо, да и по другим завсегдатаям этого места тоже.

Водитель оказался разговорчивым. Хуже, что темы для беседы он выбирал сам, а сбить его на что-то полезное с них не получалось. Поэтому я выслушал длинную историю про его соседа, который гнал самогон, про какого-то парня, который пропал в лесу два дня назад бесследно, отправившись подстрелить оленя, про собаку самого рассказчика, которая принесла щенят и которых пока не удалось раздать никому. Но вел он машину быстро, так что наслаждаться беседой пришлось недолго. Он подвез меня прямо к сараю, куда я указал, взял деньги – местные доллары, которых у меня немного осталось с моего пребывания в здешних краях, развернулся с пробуксовкой, не жалея машины, и уехал.

А я выудил из кармана связку ключей, нашел на ней нужный и отпер висячий замок на воротах сарая. Толкнул створку, открывая темное его нутро. Пахнуло прелым сеном и машинным маслом. «Тойота» стояла на том же самом месте, на каком я ее оставил, среди заброшенного сельхозинвентаря и всяких других артефактов умершего времени.

Аккумулятор разрядиться не успел, машина завелась почти что сразу. Мотор зафырчал, пару секунд подтраивая, а затем уже ровно и гладко. В любом случае я упрятал в ней пускач от ручной динамки, так что завел бы.

Открыл заднюю дверь кабины, вытащил оттуда винтовочный кейс, заглянул внутрь – все на месте. Тот самый камуфлированный «ремингтон R-25», который я нашел в своем доме в Колорадо и с которым прорвался сюда, отбившись от всех врагов. Я даже погладил шершавую поверхность винтовки, словно заново вспоминая ее ощущение в руках. Четыре магазина на двадцать, четыре на десять. Прицел. Ремень. Все. Пусть так в машине и лежит, черт знает, вдруг когда-то снова понадобится?

До бара на ранчо отсюда было рукой подать, пара минут езды. Дело шло к вечеру, так что на грунтовой стоянке перед входом уже стояло несколько машин. Заведение было популярным среди местных, включая тех, кто стал местным пусть даже и недавно. Не надо далеко ехать, все всех знают, соответственно всегда есть с кем поговорить, точно знаешь, чем накормят и чего нальют. Как раз в моем стиле, пожалуй. Если бы только можно было этот стиль соблюдать, то есть поселиться где-то – и просто жить, ни от кого не скрываясь, не убегая, не ожидая беды.

Интересно, а с моим неожиданно выросшим сроком жизни – не надоест? Лет эдак за сто? Зная себя, могу сказать, что, наверное, не надоест.

Скрипнула дверь, запустив меня в помещение бара – самодельного, декорированного только оленьими головами на стенах и несколькими винтовками там же. В остальном все было проще некуда – самодельная стойка из досок, за ней такая же простенькая полка с бутылками. За стойкой дверь на кухню, где хозяйничала жена хозяина бара, Эрни. Жена была «нэйтив», то есть из индейцев, каких в этих краях всегда жило много, арапахо, шошоны, кроу. Сам же Эрни был невысок, тощ, лысоват и родился в этих краях. Таких, как и везде, уцелело немного, но именно в этом баре они составляли некий костяк местного общества.

– Глазам своим не верю, – ухмыльнулся Эрни, увидев меня в дверях бара. Даже ничего не спросив, он начал наливать пиво из бочонка. – Уже свое, сам начал делать, так что пробуй.

Варить пиво – идея хорошая, вне всякого сомнения. Скоро все придется делать, как размародеренные запасы алкоголя допьют.

Эрни поставил передо мной высокий бокал, из которого я сразу же и отхлебнул.

– Как?

– Отлично! – даже не покривив душой, показал я большой палец. – А Бад? Джо?

– Завтра здесь будут, сегодня они в городе, в Ассоциации ранчеро что-то вроде приема и выборов.

Ассоциация ранчеро? Тоже интересно, я о такой пока не слышал. А местный стейк тогда тоже на завтра переносится, получается, я сюда заехал как раз больше для того, чтобы с Бадом и Джо увидеться, а их тут нет.

Поэтому я допил пиво, пообещал зайти завтра вечером и вышел из бара к машине.

 

9

Отель «Оксидентал» был самым старым и самым солидным в Баффало. Стены с панелями и темными обоями, десятки старинных фотографий на стенах, мореное дерево мебели и стойки, диваны и кресла в стиле конца девятнадцатого века, то есть все выдержано в правильном духе.

Когда-то давно в нем останавливались Тедди Рузвельт – стрелок, охотник и впоследствии президент, знаменитый бандит Бутч Кэссиди, женщина-стрелок Каламити Джейн, которая и поныне считается легендой, Баффало Билл, в шоу которого она выступала со своими стрелковыми трюками, ну и менее известный нам Том Хорн – так называемый сток-детектив, выловивший и перестрелявший почти всех конокрадов и похитителей скота в Вайоминге и соседних штатах. Закончил он плохо – был ложно обвинен в убийстве подростка и повешен. Теперь фотографии всех этих людей украшали стену холла отеля наряду с другими лицами, менее известными, давая тебе возможность ощутить себя причастным к истории штата.

За стойкой сидела уже знакомая мне Луиса, пухлая мексиканка в модных очках и с кучей серебряных украшений, доброжелательная и улыбчивая. Именно Луиса, а не Луис, как обычно произносят это имя в английской версии.

– Надолго? – сразу спросила она.

– На пару ночей, я думаю, – потянул я из стопки бланк регистрации и взял ручку.

– Один?

Мы с Настей жили в отеле дважды: до того, как отправились на аэродром в Коди помогать местным добывать самолеты и после того, как оттуда вернулись. Одного меня Луиса пока здесь не видела.

– Да, один, это уже бизнес-трип, – кивнул я, быстро заполняя бланк своими каракулями.

– А как ваша жена поживает?

Луиса была в курсе истории с нашим воссоединением, которое произошло прямо в этом холле, у нее на глазах. Все было как в лучшем сериале, и она даже поплакала немного, поэтому ощущает себя в какой-то степени причастной к нашему семейному счастью, так сказать.

– Энис поживает прекрасно, сейчас учит летать других. Как у вас? – проявил я вежливость.

– У меня все прекрасно, спасибо, – заулыбалась она. – Хотите прежний номер?

– Мне и одноместный сойдет, если у вас есть.

– По цене одноместного, – заулыбалась Луиса еще шире.

– Тогда не откажусь.

Любопытно, кто владеет гостиницей сейчас? Вроде бы город. Просто за чей счет скидка, интересно. Но отказываться точно не буду. И номер был симпатичный, с видом на Мэйн-стрит.

Луиса забрала карточку регистрации со стойки и выложила взамен ключ.

– Спасибо.

Поднялся по знакомой уже неширокой лестнице в полутемный коридор, нашел свою дверь, отпер замок, вошел в комнату. Да, ничего не изменилось. Ну и времени прошло всего несколько месяцев, с чего вдруг меняться-то? Но ощущение такое, что был здесь лет десять назад, столько всего произошло за это время.

Посмотрел на часы. Поплавски уже не в офисе, это почти наверняка, так что визит к шерифу откладываем на завтрашнее утро. Что я еще могу сделать умного сегодня? Надо бы Настю известить, что я нормально долетел. Спутниковых у нас в анклаве нет, все номера под контролем у федералов, и все лишнее отключено, но есть что-то вроде радиотелеграфа с примесью пейджинговой связи. Отсюда в Колд-Лэйк идет телеграмма по радиосвязи, а там ее содержание перекидывают уже по внутренней сети на планшет через мессенджер.

Вот этим сейчас и займусь. И да, проеду мимо мотеля «Комфорт Инн», гляну, не появились ли возле него машины с пулеметами, бронированием и отметинами от пуль, все больше сверху. Если они там раньше останавливались, то почему бы не остановиться еще, верно?

Что забавно – в этом же самом мотеле селят чужих, которые добрались до обжитой части Вайоминга. И в этом же мотеле они ждут, когда их переправят дальше. И одновременно с этим… тут как-то вспомнилось, что в самый первый день моего появления в этих краях, как раз в баре Эрни, кто-то сказал о том, что федералы платят бандам, «Отверженным» и, кажется, еще кому-то, чтобы те срывали указатели у дорог, куда чужим идти.

М-да. А у меня теперь материал на «Отверженных» имеется – такие же беспредельщики, как и все остальные «синдромники». Скорее всего только поэтому федералы не платили им за отлов чужих – все равно не довезут, убьют раньше. Но если ты вообще завел отношения с такой мразью, то как бы и о себе впечатление создаешь вполне конкретное. Это как бывшая американская власть, которая «во имя демократии» с какой только уникальной сволочью не якшалась и кому только не платила. И, ирония судьбы, почти все «борцы за свободу» потом на американские же деньги поворачивались против Америки.

Ну да ладно, это в прошлом, но традиция все же осталась, похоже. И прослеживается.

Телеграф, как и подобает, находился в здании почтового офиса, возле которого совсем недавно возвели силами ополчения высоченную радиовышку. Мощности передатчика вполне хватало для того, чтобы говорить со всей Америкой, так что такие вот «телеграммы на пейджер» стали вполне распространенным способом связи, потому что единая телефонная система сохранилась не везде, а сотовая связь, если и сохранилась, то только изолированными друг от друга кусками.

Правда, этот телеграф отличался от тех, что остался в детских моих воспоминаниях, все же довольно сильно. Бланки телеграмм заполнять никто не требовал, ты просто платил, сам печатал свое сообщение на компьютере, писал, куда и кому. Разве что сам отправить не мог, потому что адресатов вызывать приходилось уже оператору, вручную. Но сообщение, с его слов, ушло, куда я и хотел, то есть на почту Колд-Лэйка.

Потом я поехал обратно в отель, сделав крюк мимо мотеля «Комфорт Инн». Машины возле него были, но среди них не было ни вооруженных, ни побитых пулями, ни бронированных. Просто несколько пикапов и пара немолодых внедорожников. И какой-то белый вэн с рекламой установки решеток на окна – быстро растущий бизнес по всему миру.

Подумал, не зайти ли пообщаться с персоналом на предмет узнать как можно больше о бывшем постояльце, но потом от такой идеи отказался – надо с шерифа начинать. Может, он и сам что-то об этих людях знает, а может, и поспособствует беседе с гостиничным менеджментом. Так что махнул рукой и поехал обратно в отель, все равно вечером в Баффало особо делать нечего, люди больше по домам сидят. А там хоть бар приличный рядом, «Оксидентал салун», так что можно будет и перекусить, и пива выпить.

Развернулся и поехал обратно.

Стоянка у бара вызвала легкое такое дежавю – у самого крыльца стоял, аккуратно припаркованный, большой военный «хамви», небронированный и невооруженный. Как раз точно такой же стоял на этом же самом месте, когда я в первый раз подъехал к этому бару. И приехал на нем тогда Мартенсен.

Мартенсена я нашел ровно на том же самом месте, где и несколько лет назад, – на самом дальнем табурете у стойки. Он даже не слишком удивился, увидев меня здесь, просто вяло отсалютовал высоким бокалом с пивом. В прошлый раз мы пили «Корз лайт» из бутылок, так что ассортимент и здесь изменился, похоже, не только у Эрни.

Формы на командире милиции не было, он уже не на службе. Одет он был обычно для этих мест – джинсы, клетчатая фланелевая рубашка поверх майки с какой-то надписью. На толстом рыжем ремне в вышитой серебряной нитью кобуре висел огромный револьвер, по виду вроде как старый «сингл» кольт, но явно мощнее и массивней. В прошлую нашу встречу в этом баре я им сильно заинтересовался. Оказалось, что такие револьверы делали в городке Фридом, в Вайоминге же, и даже калибр так же патриотично назывался «Пятьсот Вайоминг Экспресс». Такие калибры специально создавались для того, чтобы от медведей отбиваться, а теперь они прекрасно действовали против тварей Тьмы.

Кстати, я, раз уж без винтовки сейчас, вооружился своим… в смысле из дома в Грэнби, пистолетом STI под калибр «10 ауто», то есть хоть и не гаубица Мартенсена, но тоже вполне впечатляющий, да еще и четырнадцать патронов в магазине.

Но это я уже так, отвлекся, просто увидел пушку моего собеседника в очередной раз, и понеслись мысли в лес.

– Прилетел перехватить Пикетта? – с легкой усмешкой спросил Мартенсен, заказывая для меня бокал такого же, как и у него, пива.

– Не совсем, – покачал я головой, усаживаясь на соседний стул. – Скорее даже совсем не за ним. А он что, здесь?

– Здесь. Вчера был здесь, по крайней мере.

Хм… а такую вероятность я как-то упустил в своем планировании. Так себе у меня планирование получается, если откровенно.

– И женщина?

– Женщину давно не видел, несколько дней уже, – чуть прищурившись, припомнил Мартенсен. – Но я ее видеть постоянно и не должен, так что ничего не скажу.

– А что Пикетт здесь до сих пор делает?

– Они хотят у нас организовать федеральное здание, вот и уламывает нашу власть.

Ага… пока только палец в рот тянут, не руку по локоть, но лиха беда начало. Вообще в Америке центральная власть в столицах штатов так и обитает, в одном здании. Там и налоговая IRS, и ФБР, и Безопасность отечества, и федеральный суд, и все остальное, что посылает в штаты Вашингтон. Посылал раньше то есть. Тимоти Маквэй как раз такое здание в Оклахома-Сити и взорвал, целясь убить порождения Сатаны из Вашингтона, и единственное, о чем он сожалел, – не знал, что в здании еще и детский сад был, для детей сотрудников всех этих ведомств.

И вот такое здание, как я понимаю, собираются завести здесь федералы. То есть вместо визитов и контактов получается постоянное присутствие и наблюдение.

– И опять вакцина как рычаг?

– Точно, – кивнул Мартенсен. – У нас ведь несколько тысяч синдромных, которые хотят жить нормальной жизнью.

Да, с этой вакциной федералы всех за горло взяли. И при этом у нее один-единственный источник – мы, чужие. Как-то не слишком справедливо получается, мне кажется.

Кстати, а тот факт, что здесь федералы крутятся, никак не связан с тем, что через городок проехали, остановившись здесь на постой аж на три ночи, четыре бронированных пикапа, которые потом крутились возле нашего анклава, демонстрируя не слишком хорошие намерения? Как знать, как знать… все возможно.

– А где он живет?

– Пикетт? – переспросил он.

– Да.

– Здесь. – Мартенсен показал на стену бара, подразумевая отель, который как раз за этой стеной и начинался. – В «Оксидентал». Ты тоже?

– И я тоже.

Во как. Хорошо, что хоть Мартенсен предупредил, а то столкнулся бы с Пикеттом в коридоре. Или здесь, в баре.

– Сюда он тоже ходит?

– Вчера был. – Мартенсен снова усмехнулся, наблюдая за моей реакцией. – Ты только не устраивай ничего, если его встретишь, шериф может не понять. И судья. А может, даже и присяжные.

– Я и не собираюсь, – совершенно честно ответил я. – Мы с Пикеттом были почти что друзьями. Не думаю, что он с тех пор сильно на меня озлобился, а я на него…

А я на него как? Да никак, вполне нормально к нему отношусь. Другое дело, что его активность в отношении меня совсем не нравится, но он на службе. Вообще неплохо было бы с ним поговорить, причем здесь, в Баффало, который еще можно пока считать нейтральной территорией. Именно что пока, получается.

Как узнать технологию изготовления сыворотки, а? Мы бы тогда смогли удержать Вайоминг по-прежнему нейтральным. И много других проблем можно было бы решить. Но где вообще эту сыворотку производят? В Форт-Сэме, в Техасе, где большая часть военно-медицинских учреждений расположена? Или в Форт-Худе, где по факту федеральное правительство сидит? Или где-то во Флориде, где держат отловленных чужих? Черт его знает, тут глухая тайна, что-то вроде категории секретности «Особой важности», или ОВ, как у нас именуется то, что секретней, чем «Совершенно секретно».

Хотя это выяснить можно, пожалуй, вряд ли это ОВ, я ставлю на Форт-Сэм, а вот технология производства – это да, это и есть тот самый волшебный ключ к власти. Ни один анклав не хочет оставлять за бортом множество людей, которые с этой сывороткой совсем от нормальных не отличаются. И пока федералы единственные, кто может эту проблему решать, – они на коне. Более того, решить ее навсегда невозможно, Синдром неизлечим, регулярный прием сыворотки просто продлевает период ремиссии, не более. Это как инсулин для диабетиков, хочешь жить – дружи с тем, у кого инсулин. То есть на игле сидишь, если проще.

– Тогда ты сюда зачем? – вернулся к своему первому вопросу Мартенсен. – Если это не тайна, конечно?

– Какие-то люди пытались разведывать границы нашего анклава. – Я решил тайны из цели визита не делать. – Когда были обнаружены с самолета, попытались уйти. Когда туда подскочили мы на вертолете, они еще и отстреливаться начали. Мы повредили одну машину, и в ней остался убитый. Когда обыскали, оказалось, что они совсем недавно останавливались здесь, в «Комфорт Инн», на три ночи. Вот и хочу разобраться, кто это мог быть.

– А сколько всего машин?

– Было четыре.

Мартенсен задумался, поскреб подбородок с пробившейся к вечеру щетиной.

– Я живу рядом с мотелем и каждый день проезжаю. Что-то приметное в машинах было?

– Самодельное бронирование и пулеметы.

Он кивнул, явно найдя подтверждение каким-то собственным мыслям.

– Я их помню, как мне кажется. Только пулеметов на машинах не было, а так да, четыре пикапа, самодельное бронирование, довольно качественно сделанное, к слову.

– Мне тоже так показалось. – Я отпил пива. – Делали если не на заводе, то в хорошей мастерской.

Баффало – городок маленький, четыре таких машины легко запомнить, не так много сейчас приезжих и не все так кучеряво выглядят. Так что это можно считать показателем того, что эта группа не стеснялась. А еще это значит, что какая-то информация о них должна была остаться. Впрочем, иногда можно оставить о себе информацию намеренно, чтобы навести на ложный след. Так что посмотрим.

– На бандитов они похожи не были. Да и не сунулись бы сюда бандиты.

– На бандитов не похожи, – согласился я. – Убитый выглядел обычно, без всякого выпендрежа, не их стиль. Поэтому и удивился, потому что просто въехать в наш анклав никаких трудов не составляет, если ты ничего плохого не планируешь. А они почему-то начали убегать.

Мартенсен пожал плечами, сказал:

– Они уже могли что-то сделать. Захватить кого-то, например.

– Могли.

Тогда да, останавливаться для общения уже не стоило, лучше убегать. И убежали ведь по большому счету. Черт, а я не сообразил проверить списки пропавших и все такое, это не мое ведомство.

– На кого они похожи, на твой взгляд?

Мартенсен тоже приложился к пиву, подумал, потом сказал:

– Просто люди. Теперь везде просто люди, даже если они в форме, потому что те, кто кого-то напоминал раньше, вымерли. Служат вчерашние гражданские, в полиции тоже гражданские, так что не осталось никаких типажей. Или эти типажи вовсе не те, кем кажутся.

Тоже верно, так все и есть. Большая часть людей занимается тем, чем не занималась никогда раньше.

– В пикапе запасные канистры были? – вдруг спросил Мартенсен.

– Четыре, – вспомнил я.

И сразу сообразил, к чему вопрос: полного бака и четырех запасных канистр отсюда дотуда и обратно не хватит.

– Значит, у них где-то база. Верно?

– Очень похоже на то.

А почему мы до этого до сих пор не додумались? Да все потому же – дилетанты везде. И я дилетант на своем месте, потому что на самом деле никакого военного образования не имею и служил просто срочку.

Допили пиво, разговор свернулся как-то сам по себе. Мартенсен вообще немногословный, да и я тоже болтать не люблю. Попрощались, он ушел первый, я через окно видел, как отъехал «хамви». Я посидел еще пару минут, рассчитался и тоже пошел, в отель. Мысль одна появилась.

Луиса сидела на своем месте с книгой. Было уже темно, так что в холл я вошел после того, как она опознала меня через камеру и нажала кнопку домофона. Вечер, темнеет, так что меры предосторожности. «Световой тест» здесь еще не ввели, как в Углегорске, но так и Тьма здесь пока еще неполноценная, насколько я понимаю. Если станет полноценной, как там, – введут.

Я подумал, что при тутошнем развитии техники этот тест можно как-то по-другому обставить, то есть не самому светить фонарем, а чтобы светимый, или как там его назвать, смотрел на лампу, а на него смотрела камеры, а ты смотрел в экран на это все с безопасного удаления… ну как-то так, да.

– Луиса, у меня есть один вопрос…

– Да? – Она посмотрела на меня поверх очков.

– Здесь остановился Юджин Пикетт, правильно?

– Да. – Луиса не стала сверяться с компьютером.

– В каком он номере?

– В сто третьем, – все так же не задумываясь сказала она. – Он сейчас здесь, минут десять как вернулся.

Ага, это пока мы с Мартенсеном пиво пили.

– Очень хорошо.

– Ему позвонить? – предложила она.

– Сделаю ему сюрприз, – усмехнулся я, – если это не против политики отеля.

– Политику пока еще не придумали, – улыбнулась Луиса.

– Ну и хорошо. – Я улыбнулся ей. – Я его убивать не собираюсь, так что все нормально. Мы с ним давно знакомы.

Пока поднимался по лестнице, не удержался – достал пистолет из кобуры, убедился в том, что патрон в патроннике. Взвел курок, стоявший до этого на полувзводе, включил предохранитель. Знаю, что не понадобится, но как-то чуть-чуть мандражно. Никакого плана у меня нет, я импровизирую на ходу и из-за этого не совсем понимаю, как может развиться ситуация.

Коридор, тихие шаги по толстому зеленоватому ковру с каким-то узором, вот дверь с большими бронзовыми цифрами. Слышу телевизор за ней, в Баффало тоже свой местный канал имеется.

Постучал.

Дверь открылась без всяких вопросов, почти сразу же.

Точно, Пикетт.

– Привет. Искал меня?

Сюрприз получился. Такое впечатление, что Пикетт сначала глазам своим не поверил.

– Поговорим в номере или в бар спустимся? – нарушил я несколько затянувшуюся паузу.

Пикетт еще «в домашнее» не переодевался. Он подумал еще несколько секунд, потом протянул руку к вешалке, снял оттуда джинсовую куртку и кивнул:

– Пошли в бар.

 

10

В «Оксидентал салун» мы заняли столик, самый дальний, чтобы можно было поговорить. Я снова заказал пиво, а Пикетт попросил бурбон, причем в том виде, в каком я даже на вид не могу воспринимать – в маленьком толстом стаканчике, без всякого льда, воды или чего-то другого. Так здесь тоже пьют, а у меня при виде каждого глотка сердце сжимается. Просто виски с полки, не холодный даже, мерзость такую – и чуть ли не смаковать.

– Так зачем ты меня искал? – повторил я свой вопрос.

– Тебя и полиция в Гарден-Сити ищет. Липперс, угнанный самолет…

– Вот это не надо, насчет самолета. – Я прервал его, подняв руку. – Это мой самолет, я его нашел, и я его привел в порядок. Вы его просто забрали у меня, а потом посадили на него же пилотом.

Он попытался что-то вставить, но я опять его прервал:

– Да, платили зарплату, но именно зарплату я всю отработал. Оружие, что ты мне выдал, я оставил.

– Липперс, – напомнил Пикетт.

– С ним что-то ужасное случилось?

– Незаконное лишение свободы, ты его похитил.

– Как похитил, так и отпустил. Вы меня тоже похитить собирались, так что считай самозащитой.

– Мы собирались тебя похитить? – удивился он.

– Как всех чужих. Лишить свободы и отправить на Флорида-Киз. Это не похищение? Или оно у вас просто законное, поэтому не считается?

– Я не понял последнего заявления, – хмыкнул он. – Результат анализа подтвердил, что ты местный. В чем проблема? На кой черт ты вообще убежал? Никто ничего не понял.

Ни хрена себе. Анализ я тоже прошел? Это как? Хотя… тот я, что застрелился в Грэнби после смерти семьи, местный. А он… это же я, просто в другой реальности. То есть, по логике вещей, я вполне мог пройти тест. Или Пикетт врет, сбивая меня с толку, что тоже вполне естественно, потому что на его месте я бы тоже так соврал.

– Тогда зачем все эти поиски? Липперс ведь не пострадал?

– Нет. Если только морально. Но ему полезно. – Пикетт усмехнулся.

Ну хоть на этом спасибо, мог бы сказать, что в дом вломились твари и растерзали представителя федеральной власти в Гарден-Сити, штат Канзас, в мелкий винегрет. Тогда бы меня совесть мучила, а так нет, не мучит.

– И? Я насчет поисков. Ни за что не поверю, что вы гоняетесь за мной только потому, что я связал и запер Липперса, которого на дух никто не переносил из-за его занудности. В чем я не прав?

– Я ищу тебя из-за того, что ты мне тогда рассказал. – Пикетт с видимым удовольствием отпил виски из стаканчика, заставив меня сморщиться. – Что?

– Даже видеть это не могу. – Я показал пальцем на его стаканчик. – Неужели нравится?

– «Четыре розы»? – удивился он вопросу.

– Нет, пить в таком виде. Ладно, не задумывайся сильно, это у меня фобия такая. И вот ты меня нашел, что дальше?

Пикетт снова отпил бурбона из стаканчика, явно для меня, затем сказал:

– Предлагаю лететь со мной. Когда я здесь работу закончу, потому что я здесь вовсе не из-за тебя.

– Вот как… – кивнул я с преувеличенной готовностью верить каждому слову. – Ну ты скажи… А Люси здесь зачем в таком случае?

– Люси является военнослужащей Армии США. – Пикетт уставился мне в глаза. – И теперь ее перевели сюда, к новому месту службы.

– Это Территория Вайоминг, насколько я помню.

– Вайоминг входит в состав Соединенных Штатов Америки и официально оттуда не выходил. Так что юридически это наша территория. И правительство США намерено распространить свое влияние и на Вайоминг тоже.

– А что думает по этому поводу Вайоминг?

– Здесь думают по-разному. Но мы будем терпеливы, мы верим в добрую волю граждан нашей страны.

Прозвучало очень официально.

– Такое ощущение, что ты собираешься добиваться офиса, – усмехнулся я. – Как будто речь предвыборная.

– Я действительно так думаю, честно. Мы не в силах контролировать всю территорию, нас слишком мало, но все равно оставлять ее безнадзорной нельзя. Вернуться уже не получится. И мы нуждаемся в некоторых территориях, жизненно нуждаемся.

– В каких именно? Чистое любопытство, – пояснил я.

– Небраска, Южная Дакота, например. Там и так всегда было мало людей, но они производили много кукурузы. «Кукурузный пояс».

– Из-за банд вы не сможете дать там людям безопасность.

– Не сможем. Банды надо уничтожать, чем быстрее, тем лучше. Ты же этим и занимаешься, правильно?

– Так насколько ты мной на самом деле интересовался? – засмеялся я.

– Я не говорил, что я тобой не интересовался. Я сказал, что здесь по другой причине, не из-за тебя. Но информация о тебе у меня есть.

– И она постоянно обновляется. – Я снова усмехнулся. – Интересно, сколько человек вы внедрили к нам в анклав? И что с ними делать, когда мы введем тест на «свой-чужой»?

– А что с тобой сделают? – Пикетт допил виски и сделал знак бармену, показав на мой бокал и подняв два пальца. – Ты же по анализу местный. Хотя Люси рассказала мне, что ты рассказал ей. То есть ты не совсем местный, а его дубль. Клон. Правильно?

Люси все же проболталась, но я ничего другого и не ожидал, пожалуй. По крайней мере, я ее бросил некрасиво, но я красивостей и не обещал. Я прекрасно, слово в слово, помню тот наш разговор, когда она предложила остаться у нее.

«Неужели ты думаешь, что я настолько ничего не понимаю? Просто не хотела на тебя давить… и сейчас не хочу. Просто даю понять, что я не против и это не влечет за собой никаких обязательств. Ни с твоей стороны, ни с моей. Заходи, я тебе еще дам время на обдумывание, можешь уйти, когда захочешь».

То есть вот именно так она и сказала, когда пригласила впервые остаться у нее. А я и остался, потому что для меня это был… ладно врать хотя бы самому себе. К тому времени я уже знал, что Насти у федералов нет. Люси мне дала возможность заглянуть в базу данных. Просто… просто вот так случилось. Потому что я почувствовал, что это совсем нехорошо будет ее обмануть, она тогда и так была на грани срыва, и… мне кажется, что на тот момент я ее спас.

А вот верить ее словам про «никаких обязательств» все же до конца не следовало. Потому что обязательств, может, и нет, но у нее явно были чувства, а бросив ее, да еще вот так, просто смывшись, я эти ее чувства… понятно, в общем. Не важно, что она говорила, она не столько меня, сколько себя убеждала. И как мне показалось – не убедила. Не получилось.

Остается надеяться на то, что ее и вправду сюда именно перевели, хоть и верится в это с трудом. Ставлю все же на то, что они хотят заполучить меня без попыток идти войной.

Как бы то ни было, а говорю я сейчас не с ней, а с Пикеттом.

– Да, правильно. Дубль.

– И ты удивляешься интересу к себе? – Пикетт немного драматично развел руками. – Больше о таких, как ты, никто не слышал, ты все теории с ног на голову ставишь. С тобой хотят ученые поговорить.

– Ты знаешь, – вздохнул я, медленно вращая бокал на столе, – у меня очень плохой опыт с учеными. Последний ученый, который пытался изучать все вот это… – я изобразил некий маловнятный жест, – попытался меня убить. В целях подтверждения своей теории.

– И как?

– А я сам его убил на хрен, – сказал я, поглядев Пикетту в глаза. – Я не настолько люблю и уважаю науку, чтобы предоставлять себя для опытов. Особенно с того раза.

Глаза у него уставшие, к слову, он вообще немного осунулся с прошлого раза, когда я его видел.

– Наш мир почти умер, – сказал он. – Любая новая информация могла бы, может быть, помочь ему возродиться. Ты – новая информация.

– С удовольствием поделюсь знаниями, – не очень искренне улыбнулся я. – Пусть ученые прилетают… ну вот сюда, например, и здесь за пивом я расскажу им все, что знаю. Уверяю, что знаю я довольно много. Но на этом список доступных опций заканчивается. Мою кровь на анализ уже взяли, так что эту стадию можем смело пропускать.

Вот интересно, что на это ответит?

– Я передам им твое предложение. – Пикетт потер затылок. Похоже, что у него давление пошаливает.

– Кстати, а как ты оказался в Безопасности отечества?

– Во время Эпидемии меня туда… призвали фактически. С тех пор там и числюсь.

– Хм, – удивился я. – Всегда полагал, что ты какое-то городское официальное лицо.

– Гарден-Сити – федеральная территория, и права отдельных округов сильно урезаны сейчас, – пояснил он. – Мог бы и раньше спросить, я бы ответил, скрывать здесь нечего.

– Это, в сущности, не так уж и важно было, – пожал я плечами. – Почему те люди, что гонялись за мной в Южной Дакоте, устроили все то, что они устроили?

– Если команда проходит через много звеньев и в конце концов все поручается непрофессионалам, получается именно то, что ты видел, – усмехнулся он. – Была команда задержать тебя. Не ранить, не убить, не сжечь машину, а просто задержать. Поскольку людей там не хватало, обратились к местным «йаху», а те начали изображать ковбоев. Они много людей потеряли, кстати.

– Я знаю, – заулыбался я. – Не могу сказать, что я преисполнен скорби, если честно. Я вообще не люблю скорбеть о тех, кто пытается мне навредить, а у него не получается и от этого он страдает.

– Никто от тебя скорби и не ждет. Дальнейший их поход с целью мести вообще был их собственной инициативой. Насколько я слышал, они нарвались на «Блэйдз»?

– И на «Блэйдз» тоже.

– Там, в Рапид-Сити, – явно вспомнил он, – атака тварей… это ты как-то ее организовал?

– Я, – не стал я отнекиваться.

– Как?

– Не скажу. Многие знания – многие печали. Зачем тебе?

– Хотелось бы знать. На всякий случай.

– Я принес с собой довольно много специфических знаний, но у меня нет мотивации делиться ими с вами, федералами. – Я отпил пива и отставил бокал. – К сожалению, я не могу рассматривать вас как дружественную силу, поэтому… ты сам понимаешь.

– Но мы тебе сила точно не враждебная. Мы никому не враждебны, кроме банд.

Я постучал себя пальцем в грудь, словно для того, чтобы никто не перепутал, что речь идет именно обо мне:

– Я считаю себя чужим, Пикетт. Тем самым, которых вы ловите под бредовым предлогом и увозите на острова, чтобы брать там у них кровь. Даже ваши собственные люди уже не покупают сказку про инфекционную опасность, или как там правильно это все называется.

Спросить у него про людей на пикапах? А смысл? Дело в том, что я не верю в то, что это именно федералы. Просто из-за не слишком умного поведения и странной техники. Федералы или отправили бы агентов, которые, никого не стесняясь, приехали бы в Колд-Лэйк, или обеспечили бы их техникой получше, какой сейчас как раз у них избытке. И какой вертолет с единым пулеметом никак не противник. А так что-то не сходится.

– Может быть, ты все же попробуешь с нами договориться? – Пикетту явно не нравилось развитие разговора. – Если тебе нужны какие-то гарантии, просто скажи какие.

– Гарантии чего?

– А гарантии чего тебе нужны?

Я пожал плечами, немного удивившись постановке вопроса, затем ответил:

– Хотя бы гарантии того, что я останусь там, где нахожусь сейчас. У меня нормальная жизнь, я хочу, чтобы она такой и оставалась.

– И что ты готов дать взамен?

– А что именно вам нужно?

Пикетт вздохнул, потом пригубил бурбона, затем сказал:

– Я не знаю, если честно. На твоем месте я бы для начала поговорил с кем-то из наших ученых. Он бы тебе сказал, чего они хотят, а ты бы сказал, чего хочешь ты. Логично?

– Где поговорил?

– Хотя бы здесь.

– Когда?

– Я уточню.

– Уточни.

За спрос денег не берут. Не знаю, что из этого выйдет, но, может быть, это способ как-то добиться того, чтобы меня оставили в покое?

– И что тогда насчет Липперса?

– Это можно решить, я думаю, – усмехнулся Пикетт.

– Кто будет принимать решение?

Пикетт молча показал пальцем в потолок, подразумевая высшие силы в бюрократической пирамиде.

– Но к моим рекомендациям прислушаются.

– И что ты будешь рекомендовать?

Фраза напомнила старый еврейский анекдот про «А перед вами выходят? Выходят. А вы их спрашивали? Спрашивал. И что вам ответили?»

– Это закрытая информация, – считай, что другим анекдотом ответил Пикетт.

– Где сейчас Люси? – сменил я тему разговора.

– Улетела в Гарден-Сити, будет послезавтра, предположительно. Хочешь поговорить?

– Не знаю. Возможно. Не уверен, что смогу здесь пробыть до послезавтра.

– Тебе все равно придется сюда прилететь как минимум раз. – Он пожал плечами. – Если собираешься о чем-то с нами договариваться.

– Да, наверное. Федеральным зданием вы уже обзавелись?

– Да. Пост-офис на Главной. Теперь будем там.

Почтовый офис – логично, это и так федеральное здание. Так, а прилечу я тогда уже не один, пожалуй. На всякий случай. Сейчас меня Пикетт не ждал, а вот тогда будут ждать. А я все же малость параноик. Может, это и плохо, но моя паранойя уже меня спасала, причем не раз. Так что пусть будет, я от нее не страдаю.

– А что вообще делается в Гарден-Сити?

– Вокруг стало тише, банды в основном добили. В город перебросили дополнительные силы и технику. Много. У нас даже «Спуки-2» теперь базируется, так что другие банды ту местность обходят очень далеко. Сильно прибавилось людей. Ты зря улетел, на самом деле вам бы с женой там место нашлось… а, – он усмехнулся, – ну да, Люси… С этим сложней. Но у нас лучше, чем в вашем анклаве. Мы сильней, больше. Вам было бы лучше.

– Мне нормально там, где я сейчас. Действительно нормально. Я нужен людям, я приношу пользу, я живу как нормальный человек.

– И все это ты мог бы иметь и у нас. И ты тоже был нужен. Ты полностью окупал свое жалованье, на тысячу процентов.

Не могу сказать, что он не прав.

– Только я чужой, и рано или поздно меня увезут куда-то в лабораторию и поместят в клетку с морскими свинками. Даже если ты будешь против. Государство работает именно так.

Пикетт ничего не ответил, так что я счел, что он признал мою правоту. Он не самый верхний уровень принятия решений. Он даже их не принимает вообще, он лишь совещательный голос, да и то не везде. Все это могло быть реализовано лишь в одном случае – я бы нашел Настю сразу, и мы бы узнали, что анализ крови не показал, что мы чужие. Но это все из серии про ту бабушку, которая могла бы быть дедушкой.

 

11

Разговор с Пикеттом закончился мирно и спокойно, пожали друг другу руки и разошлись. Уже поднявшись в отельный номер, я подумал о том, что неплохо было бы срочно переехать куда-то еще, но потом рассудил, что это не поможет, если федералы решат меня найти. Просто подпер дверь стулом и кофейным столиком, а оружие положил к себе поближе, после чего уснул как младенец, без всяких снов. Правда, ночью один раз от стрельбы проснулся, но сразу же уснул снова, потому что стрельба по ночам – это тоже вариант нормы.

Утро одарило давно забытым ощущением – статусом командированного. А что? Проснулся в гостинице, прилетел по делу, скоро обратно улечу, жена дома ждет… нет, ну правда. Сейчас еще на завтрак пойду, а потом по делам, до вечера. А дела начнутся с Поплавски.

Завтраков a la buffet в отелях больше не осталось, но пару добротных блинчиков я получил, с кленовым сиропом и крепким кофе. В общем, на улицу вышел сытым и довольным жизнью. Утро было ветреным, что для Вайоминга стандартно, но все же солнечным и теплым. «Тойота» за ночь никуда не делась, так что через несколько минут я уже заехал на небольшую стоянку у офиса шерифа.

За дежурного в офисе сидела толстая женщина в туго натянутой на ней униформе, которая улыбнулась и поинтересовалась, чем она может мне помочь.

– Шериф Поплавски у себя?

– Договаривались о встрече?

– Нет. Заехал договориться.

– А как представить? – Она потянулась толстой рукой к телефону.

Представить не успела – Поплавски появился в дежурке сам. Без формы, но со звездой на плотной ковбойской рубашке и со все теми же лихими усами.

– Ну ты скажи, – заулыбался он, протягивая руку. – И каким ветром к нам?

– Исключительно чтобы поздравить с избранием, – соврал я не моргнув. – И больше ни за чем.

– Понятно, – кивнул он. – Тогда пошли ко мне в офис.

При прежнем шерифе в офисе был только флаг Вайоминга – синий, с ковбоем, горняком и бизоном, а теперь, при Поплавски, прибавился и полосатый американский. Интересно, это он сам так решил или влияние Пикетта?

– Тобой интересовались, – сразу сказал шериф, вытаскивая горячий кофейник из кофеварки.

– Кто именно? Пикетт или кто-то еще?

– Пикетт. Знаешь про него?

– Знакомы. Даже вчера поговорили.

– Что-то получили из разговора в результате?

– Что-то, – кивнул я. – По крайней мере, меня уже не ищут. – Может, и наврал. Но, наверное, все же не ищут, раз я сам нашелся. – Я сам кое-кого ищу.

– Кого это?

– Проезжали машины с людьми, как минимум четыре пикапа. Укреплены броней, хорошая работа. Все или часть из них останавливались в «Комфорт Инн» на три ночи. Не помните таких?

– Помню. – Поплавски ответил без всяких раздумий. – Пикапы и два грузовика. С турелями под пулеметы все.

Два грузовика… а грузовиков мы не видели вовсе. Где-то база, скорей всего. В грузовиках топливо и все прочее.

– А что за люди, откуда они?

– А что за интерес к ним?

– Они возле нашего анклава замечены. И вели себя странно. Убегали от воздушной разведки, начали обстреливать подлетевший вертолет. У них погиб как минимум один. – Я выудил из сумки файл, где были собраны копии всего, что мы нашли на покойнике, а заодно и его фото в разных ракурсах. – Вот он.

Поплавски хмыкнул, придвинул к себе по столу папку, открыл, некоторое время изучал.

– Калифорния… что ничего не значит, – пробормотал он. – После Всего Этого Дерьма люди перемешались… какие уцелели. Да, только счет из мотеля и зацепка. Федерального ай-ди на нем не было?

– Был бы – была бы копия, – показал я на папку.

– То есть откуда угодно могли быть люди. В мотель заезжал?

– Нет, решил начать с вас.

Поплавски задумался. Даже могу догадаться о чем: ехать со мной в «Комфорт Инн» или не ехать.

– Я сам туда съезжу, – вдруг заявил он.

– Со мной?

Поплавски опять задумался. Но потом все же решительно кивнул:

– Поехали вместе.

«Комфорт Инн» стоит на отшибе, практически за чертой города, по другую сторону двадцать пятого шоссе – главной трассы в этих краях. Двор обнесли колючкой и селили здесь за счет анклава Колд-Лэйк вышедших к Баффало чужих. Отсюда их потом оптом и забирали. Понятно, что и другим не возбранялось остановиться здесь на ночлег, но все же выбор людей на пикапах меня немного озадачил. Не то чтобы это прямо глаз резало, но как-то…

За дежурного клерка был тощий невысокий мужик в очках в архаичной черной пластиковой оправе и клетчатой рубашке. При виде шерифа он вскочил и словно даже хотел встать «смирно», но потом передумал.

– Привет, Джерри, – протянул ему руку шериф. – Сколько чужих у тебя сейчас?

– Четверо. На той неделе увезли пятнадцать человек.

Точно, прилетал рейс с новичками с неделю назад, было такое. Значит, еще трое за это время появилось? Неплохо для анклава. Жаль, я на маленьком самолете, не смогу этих прихватить.

– Ребят на четырех пикапах и двух грузовиках помнишь? – не стал откладывать вопрос в долгий ящик Поплавски.

– Конечно.

– Откуда они?

– Я так понял, что это какой-то анклав недалеко от федералов, – задумчиво сказал Джерри.

– Регистрировались они как?

Джерри взял толстую книгу регистрации и начал быстро перекидывать страницы. Нашел нужную почти сразу, ткнул пальцем:

– Здесь не все, а только те, на кого оформлял комнаты.

– Откуда они?

Вообще вопрос был не в том, откуда они, а как они представились. Здесь при регистрации спрашивают, откуда приехал, но подтверждать это не просят.

– Йорк, Небраска. – Палец Джерри перескочил в последнюю графу. – Да, все оттуда.

– Моралес есть? – спросил я.

Моралес был. Счет у него, и комната была на него. Вот и вся информация. Не слишком полезная, но хотя бы теперь с гарантией знаем, что это именно та компания.

– Три ночи, – сказал Поплавский. – Чего они ждали три ночи?

– Не знаю. – Джерри покачал головой. – Спали долго, по вечерам пили, потом вдруг снялись и уехали.

– Пили здесь? – сразу уточнил я.

– Нет, где-то в городе.

– А сюда к ним никто не приезжал? Не искал их здесь?

– У меня ими никто не интересовался. Но тут кроме меня Эми работает, и кто-то мог просто знать, что они здесь живут, и ни у кого не спрашивать.

А можно встретиться и в городе. Там, где они пили, например. То есть это ничего не значит. Зачем они вообще могли сидеть в городе, если потом дальше поехали? Только ждать чего-то, как мне кажется.

– А где именно они в городе бывали?

– Я не спрашивал.

Но это как раз не проблема. В Баффало и в лучшие времена было не так много баров, а теперь их раза в два меньше. За полчаса можно все объехать и везде опросить персонал. Правда, рано еще, многие закрыты.

– А вели себя как?

– Тихо, спокойно.

– С чужими столкновений не было? – спросил Поплавский.

– Если бы были, я бы позвонил. – Джерри пожал плечами. – Нет, нормальные ребята, вполне вежливые.

– На кого похожи? – задал вопрос я. – Ну, там, ковбои, фермеры, солдаты… на кого?

– Да черт их знает, – немного удивился вопросу Джерри. – Работяги, на мой взгляд. Во всех небольших анклавах сейчас только работяги, им надо что-то есть, верно?

Интересно, что за анклав в Йорке, что в Небраске? Надо будет на карту глянуть. И не такой уж маленький анклав должен быть, как мне кажется, если могут себе позволить послать сразу шесть машин с людьми черт знает куда и черт знает зачем. Или это вовсе не анклав, но что-то другое.

Важный момент: бандитами они Джерри не показались. Никто из них. Да и в городе они крутились достаточно долго, так что, если с ними было бы что-то не так, их бы прижали. Люди теперь осторожные, к чужакам присматриваются.

– Ничего не забыли после себя?

– Нет, ничего.

На этом беседа и закончилась. Когда выходили, я увидел двух мужиков, молодого и постарше, вышедших в холл и обратившихся к Джерри. Почему-то подумал, что это именно чужие, вид у них был… черт его знает какой. А может, кроме чужих, сейчас в мотеле никого и не было.

– Техники, я смотрю, у вас прибавилось, – вспомнил я виденное с самолета.

– Федералы подкинули, плюс притащили несколько «брэдли» из Айдахо. Там какие-то ребята оседлали арсенал Национальной гвардии, не дали взорвать и потом банды не подпускали. А затем к нам присоединились.

– А канадские «лавы» от федералов?

– Да. На них хорошо бандитов гонять, тем особо нечего противопоставить.

Это верно. Нам бы такие. И еще понятно, что федералы местную вольницу потихоньку берут в оборот.

Мы с Поплавски разошлись, но после двух часов снова поехали вместе, на этот раз по барам. Но узнали немногое. Оказалось, что компания бывала в двух местах – «Ковбой салун» и «Сенчури клаб», но нигде ничем особым не выделялась. Играли в пул, пили, ни с кем не дрались, никаких встреч никто не заметил, потому что и не присматривался. В общем, на этом следы компании в Баффало стерлись, хотя я при этом уверился в том, что они чего-то ждали. Не отдохнуть же остановились на три дня, верно?

Ближе к вечеру выяснили, что они еще всерьез запаслись дизельным топливом, закупили несколько бочек в городе. Но опять это мало что дало, потому что я и так догадывался, что топливо у них с собой есть. Все.

Что в итоге полезного? Ну, грузовики разве что. Подтвердилась идея Мартенсена о том, что они оборудовали базу. Где? А черт его знает. Где-то. Зачем? Кто бы мне сказал.

В общем, вечером я все же поехал в «Шесть бревен». Пока ехал по шоссе, надо мной прошел патрульный самолет – местные тоже воздушную разведку наладили. Поплавски сказал, что банды активизировались к лету, было два крупных рейда за последние месяцы. Особого успеха они не достигли и ущерба не нанесли, но напряженность повысили. Они даже могли быть своеобразной разведкой боем, попыткой прощупать систему обороны Баффало. И кстати, оба рейда были засечены с воздуха именно патрульными самолетами, так что эта система работает везде.

Возле бара стояло несколько машин, внутри было даже шумно. На этот раз здесь были все. По крайней мере все те, кого я хотел видеть. Бад Мак-Лири восседал на своем привычном табурете на углу стойки, Джо по обыкновению сидел рядом с ним. Жена Бада, Мел, крепкая блондинка лет сорока, одевающаяся как ковбой, сидела на этот раз в углу за столиком, болтая о чем-то еще с двумя женщинами примерно ее же возраста.

Первым меня заметил Джо. Он встал с стула, раскинув руки, мы обнялись, похлопав друг друга по спине. Хоть знакомы мы с Джо и недолго, но пережили вместе достаточно, иным так и на две жизни хватит приключений.

– Надолго? – спросил он.

– До завтра. Через неделю снова появлюсь. Примерно через неделю. Бад!

Толстяк протянул мне руку для рукопожатия, затем сказал:

– Надеялся, что ты одумался и будешь теперь работать на ранчо.

– У вас теперь целая ассоциация, как я слышал?

– Точно. – Бад жестом показал бармену, чтобы тот налил мне пива за его счет. – Нефть и мясо, они нас и кормят. Продвигаем своего человека в губернаторы.

– А много ранчеро из бывших уцелело?

– Нет, считай, что трое, но есть еще люди, которые этим делом занялись. Земля ведь пустой осталась.

Быть ранчеро здесь всегда было престижно, с одной стороны. А с другой – это такая работа, какой никому не пожелаешь: ни выходных, ни проходных, считай, что круглосуточно. Я недолго поработал на ранчо у Бада, и то успел оценить.

– И что с сеном на следующий год? – задал я самый светский из всех допустимых вопросов.

– Лучше, травы было много. От вас зерно начали возить. К стаду двадцать голов прибавили. – Он даже пальцы разгибать стал один за другим, перечисляя свои достижения. – Да, тут приезжали расспросить о тебе.

– Обо мне? – изобразил я удивление. – И кто?

– Некто Пикетт, представился федералом. И с ним женщина была, такая… – Бад изобразил руками нечто неопределенное. – Очки, волосы короткие… ничего такая, – он оглянулся на Мэл, – в другое время я бы… – Дальше он хихикнул в усы.

Ага, Люси здесь случайно, значит. Просто отправили к новому месту службы. Пикетт, Пикетт…

– И что расспрашивали?

– Да все подряд, им просто никто ничего не сказал. Покрутились здесь и уехали. Я этого Пикетта потом пару раз в городе видел.

– Я его тоже видел уже.

Эрни поставил передо мной бокал с пивом, а я попутно заказал у него олений стейк с картошкой и кукурузой. Хоть поем по-человечески. Главное, не напиваться, мне еще в отель ехать. И, к слову, надо бы придумать, куда машину поставить поближе к аэродрому, а то каждый раз в сарай сюда не наездишься.

 

12

Обратный путь до Колд-Лэйка как-то совсем незаметно прошел. Посадка на базе, дозаправка, взлет, я даже отдыхать там не стал, просто прихватил пару сэндвичей и сок и в полете перекусил. Даже ветер был почти что попутным, так что добрался я до дома быстрей, чем рассчитывал.

Чем еще занимался в полете? Думал все время, причем не про Люси и Пикетта, потому что с ними все ясно, а про те самые пикапы. Вот они у меня в голове никак не укладывались. Может, и зря мы их тогда отпустили, надо было гнать до конца… но все же они нас бы к своей базе не привели, как мне кажется.

Какую опасность может представлять их база? Если просто оценить их силы, то никакую. Но зачем она вообще им нужна? Как-то напрягает это все, на ум приходит только некая большая диверсия. А что за диверсию у нас можно учинить, на местности плоской как стол, где даже не спрячешься? Где нет ключевых мостов, нет плотин… только «Хаски Энерджи».

Кстати, а вот если что-то взорвать там, то да, это будет большой-большой проблемой, особенно если взорвать всерьез. Может быть так, что один из грузовиков заполнен под крышу тротилом, нет? Может. Другое дело, насколько реальна такая диверсия? Охрана на нефтяном объекте есть, как я понимаю… только не знаю какая. И что там могут противопоставить, например, просто несущемуся грузовику со взрывчаткой? Опять же не знаю, не был я там. Не я занимаюсь охраной. Но вот тех, кто занимается, вообще-то предупредить бы надо.

Ладно, а что делать мне, если меня и дальше будет именно Люси разыскивать? Не свинство со стороны Пикетта и самой Люси, к слову? Довольно-таки свинство, да. Я даже полагаю, что делается это для того, чтобы вывести меня из равновесия и заставить совершать глупости. Какую глупость я могу сотворить? Вообще-то выбор необыкновенно обширен, но делается это все скорее всего именно для того, чтобы я продолжал переговоры с Пикеттом и теми, кто над ним, в Баффало. Вроде как на нейтральной территории, хотя в реальности никакой там нейтральности и в помине нет, Вайоминг как ни кобенится, но подчинится федералам. Чтобы я старался все эти разговоры как можно дальше от Насти вести.

И что дальше?

Дальше меня и похитить можно, если честно. Причем без всякого труда. Особенно если я и дальше буду прилетать один.

Или вообще не прилетать? Сказать: «Тебе надо, ты и летай». В Колд-Лэйк, да.

А как в Колд-Лэйке отнесутся к визитам федералов? А черт его знает. Я бы плохо отнесся… или все же нет? А пожалуй, что и нет, потому что агентов у них там и вправду много должно быть, так что проще иметь возможность говорить напрямую, чем не говорить.

Так не летать мне больше в Баффало?

А пожалуй, что и не надо. Надо с базы в Грейт-Фоллз установить связь, и пусть передадут Пикетту приглашение ездить в гости самостоятельно. Вместе с учеными.

А если с Люси прилетит?

Да и хрен с ним.

«Фоксбэт» легко и плавно зашел на полосу, мягко коснулся бетона и неторопливо подкатил к своему ангару. Все, я дома. Еще и стемнеть-то толком не успело, так что я спокойно смогу посидеть в кресле с книгой перед сном.

Едва выбрался из кабины, планшет несколько раз звякнул сигналом входящих сообщений. Накопилось, пока улетал. Пролистал быстро – ничего срочного. Разве что Настя сообщила что она «out с девочками». У нее уже подруги появились, чему я очень рад, а пошли они, в таком случае, в бар ресторана лодочного клуба, они всегда там собираются. Ну и хорошо, хоть не скучает.

В ангаре нашего «таск-форса» служба неслась должным образом, четверть людей была на месте. За старшего сегодня остался Ив Прюно – в прошлом служивший в береговой охране где-то далеко на севере страны, на какой-то базе в Харрингтон-Харбор, которой в этой реальности не было. В своей реальности он провалился в насосной возле причала на базе, а здесь появился в подвале какого-то дома, в котором в спальнях лежало четыре трупа. К счастью, трупам не понадобился заправленный под пробку грузовик в гараже и сразу несколько ружей, так что Ив сумел прорваться сюда, в Альберту, услышав радио.

Прюно был среднего роста, плечист, большой любитель спортзала, у себя я поставил его командовать отделением, и пока он выглядел вполне компетентным. Общался он больше с Люзелем, таким же квебекцем, как и он сам.

– Без происшествий, – доложил он, когда я вошел в ангар.

– С машинами закончили?

– Сегодня утром.

Хорошо, тогда мы практически готовы к выходу. У меня есть неделя, чтобы подтянуть экипажи разведывательной машины и машины связи, провести боевое слаживание в подразделении, и затем мы можем приступать к своей главной обязанности – уничтожению банд. Все, пора, мы готовы, я это почти что физически чувствую.

Пошел в дальний угол ангара, где стояла свежеперекрашенная разведывательная машина. Залез внутрь, огляделся – плотно так оборудование сзади встало, но все же места для операторов вполне достаточно. И на личную экипировку хватит, и на боекомплект, потому что в дальних рейдах все лучше везти на себе. Все, что может понадобиться в случае совершенно любых неприятностей.

Нет, эти «инкасы» не бронетранспортеры, конечно, это все же МРАПы, то есть бронемашины с пулеметом на турели, да еще и «коммерческие», но по сравнению с теми «геликами», что были у других, – это просто нечто.

Я вылез из разведывательного автомобиля и вскарабкался на место водителя в вооруженный.

Чуть-чуть странно – тут сиденья подвешены к вертикальным трубам и сидушки откидываются, так что на месте водителя можно просто ходить, как в комнате, разве что пригибаясь. Толстенные стойки, толстенные же бронестекла, сзади три сиденья, перед ними платформа с электроприводом, на которой будет стоять стрелок. Эта машина вооружена «марк-девятнадцатым», к слову.

Спрыгнул с высокой подножки на бетон, направился к штабной. Вот в ней я и поеду, получается, командир должен быть ближе к связи. Отделение управления у нас как раз состоит из штабной, разведывательной и одной вооруженной машины. В вооруженной в экипаже будут те, кто уже в деле проверен, – это и личная гвардия, и резерв на все случаи. Роб, Бобби Джо, Клод, Алекс, за рулем Марио.

Отправимся сразу в Монтану, потому что проблема с бандами в окрестностях анклава практически решена с помощью наблюдения с воздуха. Слишком плоская и открытая местность, слишком затруднены пути отхода и слишком велики силы даже нашего небольшого анклава для обычной банды. Те, кто создавал здесь проблемы раньше, откочевали куда-то еще, в районе треугольника наших городов теперь тихо и достаточно спокойно. Даже боев никаких не было, потому что у бандитов хватало ума сообразить – если над тобой крутится самолет, то тебя заметили. А если заметили, то уже ждут.

Комплекты запчастей для машин подготовили, интересно? Проблема в том, что мы про эти LAPV знаем мало. Соответственно никакой статистики по их надежности не имеем. К счастью, все эти броневики построены на шасси фордовских пикапов, так что запчасти есть. Но их надо получить со склада в требуемом количестве, что я приказал сделать Рите, которая у нас теперь за зампотыла отряда. Но вот проверить выполнение не получилось, был в отъезде.

Ладно, остальное все на завтра, когда личный состав на службе будет. А пока домой.

Пока меня не было, дождь прошел, похоже, – по лобовому стеклу пикапа заметил. Брызнула вода, щетки несколько раз махнули по стеклу. По территории базы проехал, мазнув по мне лучами фар, патрульный «джи-ваген» с пулеметом. А так уже тишина, большинство народу по домам разъехалось.

На КПП проверили документы и выпустили меня за территорию базы, а дальше дорога потянулась между берез, вида совершенно ностальгического. Вылитая средняя полоса России, не отличить, если к городкам не приглядываться и машинам.

Пейзаж здесь тихий и спокойный до полного убаюкивания. Даже странно думать о том, что на самом деле произошло и происходит в этом мире. Не совмещаются картинки никак. Если бы была возможность просто жить здесь, не думая о всех проблемах… Только вроде бы расслабились, начали жить как нормальные люди, и принесло Пикетта и все то, что за Пикеттом стоит, пропади оно пропадом.

Впереди показались не слишком яркие огни Колд-Лэйка, той части, что город. И здесь вроде бы нормальная жизнь с виду. Пока нормальная, потому что потенциальные проблемы с федералами никто не отменял. А так да, люди на улицах, машины, свет в окнах – жизнь как жизнь. Человек вообще быстро приспосабливается ко всему, строит вокруг себя привычный мир. Даже в Углегорске, со всем убожеством тамошней послевоенной жизни в глазах человека из двухтысячного – даже там сумели наладить некий комфорт. А здесь это вообще проще простого.

Правда, все же одна примета времени осталась – некоторые дома заперты и помечены краской. Почему? Да понятно почему – от трупного запаха внутри не избавились до сих пор. Где-то он выветрился, а где-то надо полы перестилать, чтобы он исчез окончательно, там с трупов натекло.

Мы по таким домам успели проехаться, насверлили везде дырок, чтобы свет в самые темные закоулки попадал, так что в городе твари хотя бы теперь не заводятся. Но все равно где-то что-то иногда случается. Хорошо, что отсюда до ближайших мутных пятен очень далеко, сотни километров. Альберта в этих краях населена всегда негусто была, да и место само без истории практически, и что особенно важно – без кровавой. Фермерский край. Разве что Форт-Мак-Мюррей успели загадить бандиты, теперь там и тварей хватает.

За городом я почувствовал что-то. Прямо в лесу, в темноте, поэтому сразу и не остановился, проехал чуть дальше. Какая-то тварь. Отписался в полицию города, дал координаты. Должны выехать, разобраться. Наврал, правда, что видел что-то, а на самом деле я ни шиша не видел, только почувствовал. Но это уже не важно.

Вот и прибрежная часть города. Все те же огни, машины. Увидел «либерти» Насти на стоянке возле клуба – девушки развлекаются. Ну я и рад за нее, если честно, она как-то немного с трудом здесь осваивалась, но сейчас вроде наладилось. Да и ее английский стал куда лучше, практика – великое дело. Опять же нормальная жизнь. Почти.

Пикап задом въехал на подъездную дорожку гаража, двигатель заглох. Дом встретил темнотой и тишиной, а заодно и запахом чего-то испеченного, с корицей. И правда, на барной стойке в кухне нашел накрытый яблочный пирог. Четвертинки в нем не хватало, а так он был совсем свежий, даже чуть теплый еще. Настя успела, похоже, после работы его испечь.

Достал планшет, натыкал ей «я дома», потом полез в холодильник проверить, есть ли молоко. Молоко было, то есть жизнь на сегодня совсем удалась. Всегда бы так. А Пикетт пусть сюда прилетает, верно. Пусть даже с Люси, хрен бы с ней, как-то оправдаюсь. Вот такое я принял волевое решение. Окончательное.

 

1

Последняя неделя перед выдвижением в Монтану пролетела быстро, даже не заметил. Готовились к отъезду, я в тысячный раз перепроверял оснащение отряда и списки экипировки, а заодно успел совершить полет на «муни», который так и стоял скромно себе в ангаре. Не сам, разумеется, летал, с Настей. Машина понравилась, удивил короткий взлет и такая же посадка, управлять было легко, сидеть удобно, так что самолет дозаправили и закатили обратно в ангар. Пусть стоит до худших времен. Не до лучших.

В четверг заехал Теренс, завез приглашение на двоих на прием, который устраивал Уоррен Блэйк, заодно сообщил, что в понедельник вылетит в Грейт-Фоллз, дошла его очередь рулить базой. По мне, так очень кстати, потому что с Теренсом мы уже сработались, знаем друг друга, не будет проблемы установления взаимоотношений.

Само приглашение тоже порадовало извещением о том, что «стиль одежды свободный». Ну да, тут не у многих есть что-то, в чем ходят на приемы. Хоть я каким-то гардеробом за время оседлой жизни и обзавелся, его состав все равно не выходил за рубежи повседневно-свободного стиля, типа там джинсы и рубашка навыпуск.

В пятницу провели нечто вроде учений по теме «действия в составе колонны против засады», действовали, на мой взгляд, вполне грамотно, а как на самом деле – жизнь покажет, впрочем лучше бы не показывала. В расположение вернулись к полуночи, и в пятницу вечером мы с Настей никуда не выбрались. Когда я вернулся домой, она уже в постели была, хоть и не спала, а смотрела какой-то фильм на своем планшете. Пока я топтался в душе под струями горячей воды, она встала и заварила мне чай, а заодно и себе.

– Что не спишь? – спросил я, усаживаясь за стойку рядом.

– Как-то расставаться снова не хочется. – Она вздохнула. – Ты надолго в Колорадо?

– Не знаю, – я пожал плечами, – как сложится. Мне надо отогнать банды от дороги, пока не закончу – вернуться не смогу.

– Могу прилетать на выходные.

– Не надо лишний раз летать далеко отсюда, – вовсе не вдохновился я предложением. – Лучше мы постараемся свернуться быстрее.

– Я туда тысячу раз летала, – чуть возмутилась Настя.

– Знаю. Но есть закон больших чисел. Зачем рисковать зря? Я туда еду в колонне с броней, большим отрядом, а ты одна летать собираешься. И «муни» надо беречь, – не слишком весело усмехнулся я. – Мало ли когда и куда драпать придется?

– Я думала о «фоксбэте».

– Лучше не надо, я изведусь. Да и не буду я на базе в выходные сидеть, мы в поле действовать предполагаем. Прилетишь впустую скорее всего.

Она ничего не ответила, но думаю, что согласилась с резонами. А так у меня каждые выходные будут шоком. Хотя бы потому, что «оттер», на котором она раньше летала, мог и на одном двигателе дотянуть, а «фоксбэт» по сравнению с ним вроде мопеда.

– Кстати, а куда ты «драпать» собрался?

Вопрос «почему» не возник, об этом мы много говорили, а вот «куда» – это да, это проблема. Федеральная территория для нас закрыта, опознают сразу, анклавы все больше тоже под контролем федералов.

– В Россию не получится, как думаешь?

Настя широко раскрыла глаза в удивлении, потом сказала, явно задумавшись:

– Если на «муни» еще допбак поставить, то можно дотянуть от Восточного побережья до Европы. Если там получится заправиться, то дальше проще простого. А что там, как ты думаешь?

– Там? А все заново. Или анклав чужих, или даже к местным. Пикетт сказал, что тест на кровь мы прошли, а там нас никто не ищет.

– Да? – Она задумалась, затем вдруг спросила: – А может, и не ждать продолжения?

– В смысле? – не понял я. – Сейчас улететь?

– Да. Пока день длинный и погода ясная. Что тебя здесь держит?

– Хотя бы то, что мы здесь уже как-то устроились, – начал осторожно перечислять я. – То, что у меня отряд и я обещал людям разобраться с бандами. Людям, которые нам помогли и которые мне доверяют.

– Мне домой хочется.

– В этой действительности твой дом в Америке был. И мой.

Интересно, а что на месте моего дома в Подмосковье здесь? Нет, правда интересно.

– Это не важно. Что ты про Россию здесь знаешь?

– Как-то выжила, как и Америка. Как-то организовалась. Живут.

– Ну и мы давай там жить.

– Думаю, что у Москвы жизни нет, – вздохнул я. – Сама прикинь, сколько там погибло, там все мутное наверняка. Столица сейчас в Твери, там почему-то чисто, выходит.

На этом мой запас знаний о жизни дома исчерпался. Мир развалился на куски, и куски судьбой друг друга не интересовались. Россия превратилась в некую мифическую землю далеко-далеко, в нечто вроде Лемурии или Атлантиды. Ни Америке от нее ничего не было нужно, ни России от Америки. В общем, ни одной стране от другой больше ничего не нужно, свое бы удержать на плаву.

– Давай в Тверь. Или куда угодно.

Может, и правда так поступить? Привык уже к покою и комфорту, но сам же знаю, что это временное, ненадолго. А что ждет там? Да что бы ни ждало, там мы умней будем.

А что в России с сывороткой из крови чужих? Не знаю. Но мы можем кем угодно прикинуться, уже опытные.

– И как лететь?

– До острова Ньюфаундленд, аэродром в Сент-Джонс. Оттуда можно на Азоры, а можно прямо в Европу. На один маленький самолет бензин как-нибудь найдем.

– Ты уже продумывала? – удивился я.

– Все время продумываю. Из Сент-Джонса можно долететь до Франции, например. С допбаками даже до Германии.

– А до Ньюфаундленда отсюда?

– Запросто, один перелет. Две посадки, и мы дома.

– Не дома, дом в другом мире.

– Ты меня понял.

Вообще соблазн большой. И лето пока в разгаре, проще место под посадку найти. А бензин на одну такую машину мы найдем, я думаю. Должны найти.

– А что с погодой по маршруту?

– Рискнем. Все ураганы южней идут, я уточняла уже.

В маленьком «муни». Каждый перелет часов по пятнадцать, если не больше. Вдвоем нормально, даже спать можно, но все равно тяжеловато будет. Но реально, абсолютно реально… хоть и страшно.

Но вдруг как-то получится договориться здесь? От нас тогда отлипнут, у нас будет вот этот самый дом у озера, какая-то спокойная жизнь… Здесь все же неплохо, даже очень неплохо, и есть уже положение в обществе и все такое, не надо все начинать сызнова, с нуля.

– А если у нас здесь будет все в порядке? – спросил я ее. – Стоит так рисковать?

– Ты сам говорил, что в порядке не будет, – удивилась она.

– В любом случае отряд я бросить не могу. У меня тогда карма будет хуже некуда, потому что так нельзя. Не долетим. А за время операции все остальное понятно станет.

Странно, но аргумент о карме подействовал, Настя задумалась. Но все же сказала:

– Ни черта не изменится, любимый. Бежать нам надо.

– Надо – убежим. А пока завтра с Уорреном пообщаемся, может, узнаем что-нибудь полезное.

А вообще надо «тревожные чемоданы» иметь на всякий случай. Такие, какой ты мог бы схватить и убежать, будь ты хоть в трусах и тапочках.

 

2

Уоррен Блэйк со своими приближенными поселился на небольшом мысу в конце набережной. Какой-то застройщик возвел там шесть довольно неплохих домов, но продать не успел, так что Уоренну все досталось новым, меблированным и непользованным. Конечно, дом в Колд-Лэйке совсем не то, в чем он привык жить при его капиталах, но если человек умный и понты для него не во главе угла – райское место. Вода в двух шагах, вид из панорамных окон изумительный, что еще нужно? Век живи… учитывая, что Блэйку, если ничего не случится, отмерено куда больше века.

Прием устраивали прямо на улице между домами, огородив место обычной лентой. Двое совершенно незнакомых мне охранников проверяли приглашения на входе, играла музыка, пахло жарящимся мясом, тут и там стояли небольшие стойки, за которыми разливали напитки нанятые в местных барах люди. Публика, одетая вполне себе скромно, сбивалась в кучки, разговаривала, слышался смех. Погода сегодня радовала на все сто, было ясно и пока еще солнечно. Летний день здесь долгий, как в России в средней полосе, так что до сумерек еще далеко.

Припаркованные машины вытянулись вдоль обочины, но мы пришли пешком, от нас досюда метров триста всего, наверное. У самого входа столкнулись с Теренсом.

– Пошли, – сказал он, – покажу, кто там кто.

Приемом это назвать было все же сложно, скорее большой пикник или что-то в этом духе. Ну и хорошо, потому что излишняя напыщенность в этих условиях выглядела бы чересчур искусственной. А вот так – с мясом и колбасками на решетках, пластиковыми тарелками и пластиковыми же стаканами – как раз вполне к месту.

Музыка оказалась живой – пятерка музыкантов на небольшой сцене, игравших вполне себе добротное кантри. Раз собрались вместе и начали играть – значит, как-то жизнь налаживается. То есть у них получилось найти друг друга, узнать, кто на чем играет, собраться в группу и репетировать, так ведь? Когда просто выживаешь, тебе не до этого. И хорошо ведь играют, к слову.

У бара мы взяли по большому стакану с пивом, которое было здесь за основной напиток.

– Уоррен. – Теренс показал на среднего роста седого мужика с по-крестьянски грубоватым лицом, стоящего в компании нескольких мужчин и женщин. – Высокий, в зеленой «поло» – Фицпатрик, он при Уоррене и начальник охраны, и помощник, и телохранитель. Они вместе провалились, он и в той действительности на этой же работе был.

Фицпатрик был рослым, белокожим, с круглым лицом и довольно длинным носом, пострижен под морского пехотинца. Вооружен, но здесь большая часть людей вооружена, даже я.

– Дэйва ты знаешь, – продолжал перечислять собеседников Уоррена Теренс, – а в белой сорочке Роджерс, мэр города. Женщина – Кристин Ларсен, доктор, офтальмолог, работает в госпитале. Кто с ней – не знаю.

Мэр был невысок, тучен и пузат, а женщина, несмотря на то что было ей к пятидесяти, наверное, выглядела на удивление хорошо – стройная, с густыми каштановыми волосами, с чуть скуластым загорелым лицом.

В этот момент Уоррен заметил Теренса, улыбнулся, извинился перед своими собеседниками и направился к нам. Я почему-то ожидал, что Фицпатрик пойдет следом, но тот остался в компании.

– Теренс! – Уоррен еще на ходу протянул руку для приветствия. – Энис! – улыбнулся он Насте. – Кто нас представит? – Это уже в мой адрес.

– Влад, муж Энис, – представил меня Теренс. – Это Уоррен, наш гостеприимный хозяин.

Рукопожатие Блэйка было крепким, мужским. Улыбался он, как мне кажется, вполне искренне. Одет он был в джинсы и простую рубашку, на ногах я заметил простые ботинки, да и часы на руке были простенькие, вообще электронные, в черном корпусе. То есть человек за атрибутами процветания не тянется, глядит скорее в суть вещей.

– Рад знакомству, сэр, – продемонстрировал я манеры.

– Взаимно. Мне о вас говорили.

– Что-то плохое? – Я посмотрел на Теренса с притворным подозрением.

– В основном впечатляющее, – засмеялся Уоррен. – Сама история о том, как вы друг друга нашли, стала здесь легендой. Ну и для анклава вы оба – ценное приобретение. Как вечеринка?

– Весело, – вполне искренне ответил я. – Спасибо за приглашение, приятно потолкаться среди людей под хорошую музыку.

– Теренс сказал, что вы заинтересованы в личной встрече, верно? – Уоррен глянул на Теренса как бы в ожидании подтверждения.

– Верно. И думаю, что вы будете заинтересованы в ней со своей стороны.

Ну это так, чтобы сразу в положение просителя не попадать. Тем более что просить я ничего не собираюсь.

– Обычно это так и бывает среди разумных людей. – Уоррен засмеялся. – Любой интерес должен быть взаимен. Давайте завтра увидимся, не против? Сейчас надо встречать гостей, вряд ли получится поговорить всерьез.

– Как скажете, сэр.

– Тогда приглашаю вас на ланч, к часу. В «Лесопилку», знаете, где это? У меня будет встреча с мэром в таун-холле, а потом мы можем там поесть и поговорить. Энис, Теренс… я бы рад был увидеть вас там тоже, если вы не против. Хорошие стейки гарантирую. Договорились?

На этом общение и закончилось. Что я прекрасно понимаю, потому что здесь было больше двух сотен гостей уже. И заранее благодарен Уоррену за то, что предложил встретиться в воскресенье, здесь это, как и у нормальных людей, законный выходной.

А вообще прием шел весело. С той самой веселостью, которая бывает у людей, стремящихся оторваться от реальности бытия своего. Ведь если подумать, то у большинства чужих потерь тоже хватает. У местных близкие погибли, а у чужих просто исчезли, остались в другой действительности, и нет никакой надежды на то, что им доведется когда-нибудь увидеться. Скорее всего и не доведется. Просто они не знают, что их близкие, скорее всего, даже не успели пока заметить их исчезновения. Время оторвалось и движется теперь само по себе, а может, и просто стоит.

Компанию нам составили Митч и Шон, оба с дамами. Хотя я ожидал, что Митч собьется на обсуждение предстоящей операции, он этого не сделал, за что я остался ему благодарен, потому что вечер удался и говорить о серьезном не хотелось. Правда, взамен он стребовал от меня обязательство прибыть завтра в штаб после ланча с Уорреном, а командованию отказывать не принято.

Были даже танцы, была приветственная речь Уоррена, который рассказал, как тут все было плохо и как становится хорошо, был фейерверк, причем впечатляющий. Почему-то перед фейерверком мне вспомнилась вечеринка в Гарден-Сити, когда твари из подвала дома напротив напали на людей, но вспомнилась не предметно, потому что мой внутренний «радар» показывал чистый горизонт. Здесь уже и тварей вывели, и места, где они могли зародиться.

Даже ночь здесь летом светлая, так что дошли пешком до дому мы без проблем, хоть фонари и не горели, городского освещения здесь все же не было, настолько анклав не роскошествовал. Когда зашли в дом, Настя, скинув лодочки, сказала:

– А я, оказывается, очень устала. Хорошо так устала, ты знаешь?

– В смысле?

– Устать от работы и устать от праздника – разные вещи. – Она подошла ко мне и обняла за пояс. – Любишь меня?

– Больше жизни.

– Вот так и дальше люби, я на меньшее не согласна.

– А я меньшего и не предлагаю. – Я прижал ее к себе еще сильней. – И вообще у нас осталось всего две ночи, любимая. Надо не упускать возможности.

– Я мертвая, – простонала она.

– Некрофилия – это тоже не так плохо.

– Щас как дам! – захохотав, оттолкнула она меня. – Ладно, я в душ.

– Я тоже.

Душа у нас два. Можно бы и вместе, но я тоже устал, так что заниматься этим всем хочется лежа.

А за окном наконец стемнело окончательно, короткая ночь вступила в свои права, чтобы быстро смениться ранним летним утром.

 

3

Ресторан «Сомилл», то есть «Лесопилка», размещался в отеле «Бест Вестерн» в центре города, то есть не берега. На стоянке перед отелем хватало машин, ну и ресторан был открыт. Перед входом я заметил знакомую машину – черный бронированный Lexus LX570, который мы притащили вместе с нашими «инкасами». На заводе нашлось несколько бронированных внедорожников и фургонов, которые мы тоже, понятное дело, пригнали в анклав. Похоже, что «лексус» понравился Уоррену. Или, возможно, тому, кто Уоррена охраняет. Фицпатрику, например.

Фицпатрика я заметил в баре сидящим с планшетом в руках и явно во что-то играющим. Нас же троих официант провел за дальний столик в совершенно пустом зале, где уже сидел Уоррен. Я взглянул на часы, но они показывали, что мы не опоздали, а даже немного раньше приехали.

– Мы рано закончили, – Уоррен поднялся навстречу, – так что можете на часы не смотреть. Присаживайтесь.

– А что так пусто? – с удивлением спросила Настя.

– Они потом закрываются на частную вечеринку. – Уоррен как истинный джентльмен отодвинул для нее стул.

Ресторан произвел вполне себе благоприятное впечатление, дешевым он не выглядел. Мягкий ковер под ногами, хорошая мебель, много дерева, понятное дело, на стенах диски от циркулярных пил и старые двуручные. Тут же большой камин из дикого камня.

– Вполне приличное место, как видите. – Уоррен перехватил мой взгляд. – А стейки, к слову, здесь клеймят.

– Клеймят? – удивился я.

– Увидите. Если закажете.

Официант сразу вернулся, принял заказ на напитки и удалился, бесшумно ступая по ковру.

– Вы начнете или я начну? – спросил Уоррен.

– Как вам удобней.

– Тогда я, – кивнул он. – Теренс сказал, что вы нетипичные чужие, так?

Теренс едва уловимо кивнул.

То есть они все же поговорили, а я и не знал. Но это хорошо, меньше объяснять, Уоррен Блэйк хоть как-то подготовлен к разговору.

– Совершенно верно.

– Чем именно?

– Тем, что это не первый мир, в который мы попали, – ответил я. – В результате чего мы знаем о том, что здесь происходит, намного больше, чем остальные, кто здесь живет.

– Не сомневаюсь. Теренс мне кое-что уже объяснил.

– Что именно?

– Что вы его избавили от рака. – Уоррен посмотрел мне в глаза, а Теренс кивнул снова. – Что вы хотите предложить мне?

– Персонально вам? – уточнил я. – Или анклаву?

– И анклаву, и мне.

Анклав он все же поставил первым.

– Анклаву я могу предложить знания, которых у него нет. Мой опыт. А лично вам… вы знаете, как Теренс избавился от рака?

– Более или менее. Мне сообщили из госпиталя.

– Ты не говорил? – спросил я у Теренса.

– Пока нет, – коротко ответил он, разглядывая меню.

Теперь уже кивнул я, после чего сказал Уоррену:

– Это работает не только с раком.

– А с чем еще?

– Со старостью, например. – Я посмотрел ему в глаза, ожидая реакции. – Намного моложе от такого лечения вы не станете, но мы сможем буквально заморозить вас в том состоянии, в котором вы сейчас.

– И сколько мне тогда останется?

Реакция получилась немного странной – почти никакого удивления, просто деловой подход. Думаю, что умение смотреть на вещи именно таким образом и сделало Уоррена тем, кто он есть. Не надо удивляться и всплескивать руками, столкнувшись с новым, нужно просто подумать, как это все можно использовать. И, как говорили в Одессе, «шо я смогу с этого иметь кроме ничего?»

А насчет того, говорю ли я правду, – ну вот рядом с нами случай чудесного исцеления сидит, стейк выбирает, так почему бы и не верить, если врачи подтверждают?

– Много. Вам и так много остается, куда больше, чем местным. Равно как и мне, и моей жене, и Фицпатрику. – Я показал на охранника, сидящего за баром.

– Насколько больше?

– Если это место не отличается от того, в котором я уже был, – раз в десять.

Уоррен удивленно поднял брови – и все.

– В десять раз? То есть я могу иметь, в худшем случае, еще одну человеческую жизнь?

– Или больше.

– Или больше, – повторил он за мной, затем усмехнулся: – Вы знаете, эта новость стоит хорошего ланча, честное слово. Особенно если это правда. Изучайте меню, у нас еще будет время поговорить.

Меню пришлось изучать. Несмотря на не такое уж изобилие продуктов, оно было длинным, мясо предлагалось во всех видах. В конце концов я остановился на «Ти-бон» стейке и простом овощном салате в качестве стартера, Настя выбрала такой же салат и филе миньон. Официант, стоявший наготове, увидел, что мы закончили выбирать, подошел и принял заказ.

– Вы знаете, что вами интересовались федералы? – неожиданно спросил Уоррен. – Не надо удивляться, я все же организовывал этот анклав, так что мне сообщают о всех новостях.

– Как раз этому я не удивляюсь, – усмехнулся я. – Удивлен, что они обращались официально.

– Полуофициально, скорей, через Вайоминг. Но да, уже обращались. В чем причина их интереса?

Через Вайоминг? Все же Пикетт, наверное.

– В этом самом, о чем мы здесь говорим, – сказала Настя.

– В наших знаниях. И в том, что мы не похожи на других чужих, – объяснил уже я.

– Чем не похожи?

Пришлось объяснять. Может, даже лишнего сказал, но Уоррен здесь по-настоящему главный, так что он решает все. Если заполучим его как союзника – добраться до нас станет сложней.

Он выслушал, время от времени кивая и ни разу не перебив, затем спросил:

– А если вы попадетесь федералам, чем вам это грозит?

– Жизнью взаперти и тем, что мы станем подопытными животными.

– А почему вы здесь ими не станете? – усмехнулся он. – Особенно теперь, когда сами все объяснили?

Провоцирует, хочет посмотреть на реакцию.

– А вам зачем? Что это даст?

– Ну… – Уоррен задумался, – можно потом продать информацию федералам.

– Проще нас самих продать.

– Может быть, и так, – кивнул он. – И что вы предлагаете анклаву конкретно?

– Анклаву я предлагаю быть готовым к тому, что придет настоящая Тьма. И мир изменится еще больше. Тьма займет великие пространства этого мира и станет тем, что следует учитывать в каждом своем решении. И Тьму придется изучать, придется за ней следить и бороться с ее порождениями.

– И на это место…

– Я предложу себя, – заявил я без всякой скромности.

Милославский изучал Тьму. Я убил Милославского. Почему бы мне не унаследовать его занятие? Понимаю, что глупо звучит, но зачем всему звучать умно? И Милославский был нужен.

К этому времени появился официант со стейками. Выглядели они на пять, и да, Уоррен не соврал, стейки здесь именно клеймили, выжигая на них тавром эмблему ресторана. И прожарены, как каждый просил, и гарнир вполне, и порции дай бог каждому. Правильное место, в общем, надо ходить.

– И что вы хотели услышать от меня? – спросил Уоррен, придвинув к себе свою тарелку и отрезая кусочек мяса.

– Я хотел бы услышать, на какую защиту могу рассчитывать, если федералы начнут настаивать.

«Ти-бон» резался легко, несмотря на сильную прожарку. Нет, точно умеют с мясом обращаться здесь. Пятерка повару, сразу.

– Я не знаю, – между тем вздохнул Уоррен. – Вы сами видите соотношение сил. И вы сами видите, насколько они сильней нас. И даже сменить имена… как вы думаете, сколько их агентов работает в анклаве?

– Думаю, что очень много.

– Вот именно. И если вы до сих пор никак не скрывались, то скрыться сейчас… – Уоррен поморщился. – Могу обещать одно: пока федералы держатся в рамках приличий – я буду вас защищать. Если станут… назойливы, так скажем, – я вас смогу предупредить. И дать возможность уехать. Это я могу гарантировать. Годится?

– Если бы я рассчитывал на большее – был бы идиотом.

– Приятно иметь дело с реалистом, – усмехнулся он. – А теперь расскажите про то, как я проживу еще много лет. Технологию, если угодно.

– Я бы все же начал с поиска путей обнаружения агентов. Должны быть какие-то тесты, которые определят, кто свой, а кто чужой. Федералы же ловят чужих по анализам, верно?

– Но мы понятия не имеем, как они это делают, – сказал Теренс.

– А нам, возможно, и не нужно повторять за ними. – Я пожал плечами. – Не знаю, я в этом ничего не понимаю, но… что-то там вроде срока жизни клетки? Или что-то подобное? Есть же врачи в анклаве, можно с ними посоветоваться. Советовались?

– Нет, – ответил Уоррен. – Не советовались. И это ошибка, пожалуй. Я сегодня же поговорю с доктором Харди. Он командует нашим госпиталем, – пояснил он для меня. – Может быть, у них и получится что-то создать. Я тоже в этом ничего не понимаю.

– И еще… – прожевав кусочек стейка, сказал я, – я думаю и о своей карьере. На будущее.

– Это разумно, – усмехнулся Уоррен.

– Сейчас я занят войной с бандами. Буду занят. Но в дальнейшем я все же хотел бы плотней заняться исследованием Тьмы. И не просто заняться, а возглавить это направление. Все равно я знаю о ней больше, чем кто бы то ни было в этих краях.

– Хочешь стать Милославским? – полюбопытствовала Настя.

– Что за Милославский? – спросил Уоррен.

– Человек, который занимался этим же самым в том мире, откуда мы провалились сюда.

А почему бы и нет, собственно? Да и не просто ради карьеры мне это нужно, откровенно говоря, я бы хотел заполучить самостоятельность в своих действиях. И не только. Я все же не оставляю надежды найти выход из этой цепочки умирающих миров, вернуться к себе, вдвоем. И если поиск подобного выхода станет еще и моей работой – чего еще можно желать?

– Почему бы и нет? – повторил мою мысль вслух Уоррен. – Кто-то этим заниматься должен. И я так понимаю, что вы бы хотели выйти из цепочки военного командования?

– Именно так. Мне много людей не потребуется, ресурсы на себя я не отвлеку, а вот пользы от нас может быть много.

– Согласен. Итак, что по поводу вашего покорного слуги и борьбы с его возрастом?

 

4

Вечером понедельника колонна втянулась на стоянку базы в Грейт-Фоллз в полном составе. Шли быстро, помех не возникало, я даже не особенно-то и устал за этот марш. Машины не ломались, проблем не было, а «хьюи» Брайана уже дожидался нас на аэродроме. Штатный «робинсон» мы притащили, как и планировалось, на прицепе.

Разместились мы в новых трейлерах, каких в терминал бывшей курьерской службы натащили уже совсем без меры, так что вакантных хватало. Мне даже достался, как командиру, персональный, пусть и маленький, восемнадцатифутовый, но так мне больше и не нужно, убирать меньше. Бросил вещи, умылся и пошел в столовую, где с сегодняшнего дня принял вахту Джубал, который, как мне показалось, стал еще толще и уже в кухонный трейлер влезал не без труда.

Вообще вечер состоял из приветствий, потому что заступала как раз та самая смена, с которой я провел здесь несколько месяцев. Ну и много моих людей выходцы отсюда, из этой самой смены, так что приняли нас как своих.

Начальником охраны был теперь Хэнк, мой бывший подчиненный, в прошлом минометчик из канадской армии, успевший послужить в Афганистане. Разве что минометов на базе раньше не было, но вот теперь их целых два. А когда я уезжал, был еще один. Хэнк же довел до меня обстановку. Вообще-то в основном я ее знал, а за последние сутки каких-то изменений в ней не произошло, но все равно важно услышать это все от людей на месте.

Выходило, что бандиты пока оставались в тех же пунктах, что и раньше, но вот активность их заметно повысилась, они постоянно пытались прощупывать оборону базы, пока довольно осторожно. Но хуже то, что их регулярно замечали на дорогах, к этой самой базе ведущих. А это могло означать лишь то, что они готовятся устраивать на них проблемы. И в пассивном режиме, то есть «от обороны», эта проблема не решится. Начнут минировать дороги, начнут устраивать засады, в городской застройке Грейт-Фоллз, например, и люди начнут нести потери. И все станет очень плохо.

Хэнк своими силами пытался проявлять активность, но без особого успеха. Была пара перестрелок с дальней дистанции, несколько раз он обстреливал обнаруженные группы противника из минометов, что заставляло их держаться подальше от базы, но какого-то решительного успеха ожидать от него не стоило. Я помню самого себя на его месте, когда я сам понимал, что имеющимися силами и при существующих задачах переломить ситуацию невозможно. Да и банды действовали осторожней теперь, все же нарвались они тогда здесь всерьез.

– Будем бить первыми, – сказал я в завершение совещания. – Другого выхода у нас нет.

– Нет, – согласился Хэнк. – А план есть?

– Пока очень примерный. Будем составлять.

План вообще-то у меня довольно детальный, но оглашать его я пока не готов, хотелось бы кое-что уточнить по обстановке прямо на месте. И уже потом решать, насколько он пригоден и жизнеспособен.

– Минометные расчеты у тебя обучены?

– Уже да.

– Будут пока действовать в рамках наших задач. Транспорт постоянный под них выделен?

– Разумеется, – кивнул Хэнк.

Два этих миномета – единственное наше тяжелое вооружение. Когда уцелевшие остатки государств на материке втягивались в федеральный анклав, оставляя без власти и присмотра большую часть страны, отступающие взрывали, уничтожали и увозили практически всю бронетехнику и оружие, чтобы оно не досталось в руки бандам, которые множились на «индейских территориях» в пропорциях новой эпидемии. Уничтожить стрелковое оружие и огромные запасы патронов было невозможно, с этим мирились, а вот склад тех же минометных выстрелов взорвать труда не составляло, мины детонировали друг от друга. Да и рвануть заряд тротила внутри бронетранспортера тоже несложно, выведя его из строя раз и навсегда.

В результате анклав чужих был вооружен всякой стрелковкой до зубов, потому что от канадской армии этого осталось много, а вот свыше этого… Один бронетранспортер «страйкер», провалившийся из другой действительности, довольно много бронированных «джи-вагенов», которые и пулю-то не всякую держали, наши бронемашины, которые мы утащили с завода, – вот и все. И лишь совсем недавно удалось заполучить из Вайоминга несколько минометов, которые распределили по базам и штуки три оставили в резерве.

Впрочем, у бандитов ситуация с оружием была не лучше, а скорее намного хуже, но в численности они нас в этом месте заметно превосходили, если брать все банды в совокупности. Но на самом деле в совокупности брать их не стоило, потому что друг с другом они враждовали. Ну и союзник у нас был, тоже банда, на самом деле, обосновавшаяся в Раундапе и окрестностях, но банда «приличная», то есть такая, в которой не было «синдромников» и которая больше была озабочена охраной своей территории и тех, кто на этой территории живет. За пределами своих границ они действовать не очень хотели, но зато целое направление оставалось безопасным от деятельности всяких «Лезвий», «Отверженных», «Грешников» и прочих. Тоже немало.

Разведку Хэнк вел, но никаких реальных обновлений в обстановку не внес, противник базировался там же, где и базировался раньше, а к регулярным пролетам самолета уже привык, благо за ним ничего не следовало. Вот если бы был у нас такой же «спуки», как тот, что вызвали в Гарден-Сити как раз против бандитов, – у нас бы уже все банды сбежали отсюда. Практически летучая батарея, все что угодно разнесет. Но у нас таких нет, поэтому…

На следующее утро я вылетел на разведку сам. То есть не совсем сам, на этот раз с пилотом, за которого в этой смене был Барни, а я за наблюдателя. Сначала думал поднять «робинсон», но потом решил вертолет не светить, так что пусть летит штатная «сессна», тем более что на нее установили хорошие видеокамеры, а для разведки то, что и нужно.

Взлетели, когда уже хорошо рассвело и туман сошел. Самолет понесся над желтыми равнинами Монтаны, над серой лентой дороги, к зеленым горам, возвышавшимся на горизонте.

Сначала пошли на Уолф-Крик, где «Грешники» организовали передовую заставу, вроде как перекрыв подступы к основной своей базе. Теперь все выглядело серьезней – в самом городишке, хотя это и деревней с трудом назовешь, расположилась вполне настоящая база противника, судя по количеству машин, дорога перекрыта баррикадами, а вот позиции… позиции у них, скорей всего, на господствующих высотах у дороги. Здесь место такое, для обороны удобное – как раз граница гор, а дальше поле начинается. То есть с этих высот видно далеко и хорошо.

По нам немного постреляли с земли, хоть и без всякого результата. Барни не испугался, лишь сказал:

– Один раз только попали, двумя пулями, в хвост.

– Научатся рано или поздно, – прокомментировал уже я.

Подсмотрят где-нибудь, как сделать примитивный зенитный прицел, и станут стрелять точней. Ну да ладно, надеюсь на то, что скоро в этом месте станет безопасно.

Описав круг над Уолф-Крик, повернули на Хелену, где у «Грешников» была основная база. Шли над озерами, образовавшимися по течению Миссури. На мой взгляд, активности здесь так даже и прибавилось с прошлого раза, как я тут летал. Место заселялось. Кем, интересно? Кому хочется жить под бандитами, вместо того, скажем, чтобы примкнуть к нормальному анклаву? Тоже «синдромники»? Или кто?

Говорил же тогда пленный, что «своих» поселенцев банда не трогает, главарь «Грешников» даже как-то выпотрошил кого-то из своих, кто этого правила не понял. Настолько не трогает, что те сами сюда тянутся? Интересно бы уточнить, этого в наших разведданных нет.

Так, и вон та самая база, что я тогда обнаружил, на берегу… И машин прибавилось, и вон мобильные дома притащили и ставят на фундаменты… банда растет? Может быть, она вообще «цивилизуется» на манер банды из Раундапа? Нет, бред, тут же «синдромников» половина, они за пределами рационального мышления.

«Сессна» облетела Хелену, мы заметили три небольших дорожных блока, которые были уже давно отмечены на карте – банда обозначала свою территорию. Не «охотничьи угодья», ибо таковыми полагался весь мир, как мне кажется, а именно «мы здесь живем». И очень может быть, судя по конфигурации блоков, заставы больше нужны для того, чтобы не давать уехать. Как-то так обеспечивается лояльность?

Может быть. Хоть и не только этим наверняка, иначе пешком бы уходили, тут это несложно.

От Хелены пошли обратно на Грейт-Фоллз, не заметив на подступах к своей базе ничего подозрительного. Итак, что остается неясным? Положение их огневых точек на высотах, вот их нужно доразведать. Там лес, сверху ни черта не разглядишь, а они их хорошо замаскировали, выходит. Вероятность того, что их там нет, стремится к нулю. То есть надо вызывать сюда «пилатус» с оборудованием для ночного наблюдения и тепловизорами и искать. А дальше начнем саму операцию.

 

5

Два дня сидели на базе безвылазно, разве что помогали людям Хэнка с патрулированием окрестностей. «Пилатус» прилетел в первый же день, ночью вылетал дважды, каждый раз в вылете участвовал я сам, сидя за мониторами в тесном салоне самолета. Две позиции противника на высотах все же вскрыли, тепловизором, там то ли печки, то ли костры жгли. Потом примерно прикинули по карте и съемке маршрут выдвижения смены на посты, потому что особого разнообразия ландшафт не предлагал.

На третий день наметили первый боевой выход. Роб, Дэннис, Бобби Джо, Клод, Алекс, ну и я с ними. Брайан загрузил нас в свой «твин хьюи» и высадил северней одной из выявленных позиций. Вертолет завис над землей в распадке между двумя пологими холмами, какие тут называют «бьют», возле ручья Рок-Крик. Мы рассредоточились, прикрывая улетающий вертолет, и дальше двинули на юг. До нужной точки было порядка пяти километров, мы изо всех сил старались скрыть звук вертолета, поэтому и высадились далеко.

Поначалу идти было несложно – холмы пологие. Потом холмы стали круче, часто приходилось карабкаться, шли шумновато.

Пойнтмэном, то есть головным, шел Люзель, замыкал колонну Бобби Джо. У Люзеля в автомат вставлен стопатронный магазин «Бета-Си». Случись наткнуться на противника, он выпустит в сторону угрозы его весь одной очередью, его поддержит «миними» Роба на всю тоже стопатронную ленту, два человека пальнут из подствольников, а потом мы все разом побежим. Без всякого героизма. Такая вот у нас противозасадная тактика.

Алекс нес за спиной крупнокалиберную винтовку C15, с глушителем. Помню, на базе я глушители к ним так и не нашел, а вот в Колд-Лэйке на складе они имелись. Сам вооружился «марк-одиннадцать», тоже с «банкой».

Останавливались часто, осматривая все подозрительные места через тепловизоры, шли дальше, снова останавливались. Пять километров прошли за два с лишним часа, ориентируясь по GPS и карте, но в намеченный пункт вышли вполне себе точно и без всяких приключений. Вернее – приключения начались на нужном нам холме, потому что он оказался сплошь заминирован, растяжками и сигналками в основном, но густо и плотно.

Ну да, у бандитов хватило ума сообразить, что с этого направления можно создать угрозу их позициям, вот и подстраховались. Этот холм выше того, с которого они дорогу могут простреливать, но сама дорога отсюда далековата, и не видно ее толком. Я бы тут вообще охранение выставил, но им то ли лень, то ли народу на все не хватает. Может, раньше и было охранение, но их уже несколько месяцев тут никто не беспокоил, вот и сняли.

В общем, план меняем на ходу. Можно попробовать растяжки снять, на первый взгляд они вроде как без затей установлены, но я бы противника недооценивать не стал. Потому что сам поставил бы часть вот так, по-простому, и разбавил бы их сюрпризами. А верх холма, может быть, вообще заминировал с дистанционным подрывом, потому что противника ждать нужно именно здесь. Он там соберется, а его и…

«План Б», в общем. Выдвигаемся в точку, откуда должны просматривать маршрут смены поста и заодно сам Уолф-Крик. По прямой вроде и близко, но по прямой идти нельзя, так что убили еще час, выбираясь туда вокруг холма. В конце концов нашли позицию и уже с нее заметили достаточно хорошо протоптанную тропу. Ходят, получается, здесь. И место это как раз простреливается. И пару «клэйморов» поставить никто не мешает, там есть где замаскировать. Заодно весь Уолф-Крик виден хорошо, так что можем наблюдать.

Первое, что бросается в глаза, – броня. Если раньше банды гоняли просто на джипах и пикапах, то теперь у них примитивная защита на всем. Из пары грузовиков сделали вообще передвижные огневые точки, вооруженные крупнокалиберными пулеметами. Интересно, где они их раздобыли? Причем в таком количестве? Это уже серьезно, наши бронемашины эту пулю не держат. Пусть доморощенные броневики «Грешников» и уродливы, и неуклюжи, но кто кого теперь разберет при встрече – это еще вопрос.

В общем, готовятся «Грешники» к чему-то. И не такое у нас уж большое превосходство в силах… может быть, в средствах в какой-то степени, но в остальном мы начинаем проигрывать.

Так, что по охране самого поселка? Не поворачивается язык это городом называть, хоть ты тресни. Есть баррикада на дороге, из брошенных машин, мешков и бетонных блоков, есть огневые точки по периметру. Но сейчас в них никого. Думаю, что они их держат на случай тревоги. А кто должен подать сигнал этой самой тревоги, интересно? Одних позиций на высотах мало, что-то еще должно быть… Если догадались опасные места минировать, то должны что-то и там сделать.

А-а… вон оно что… у них наблюдатели прямо в бронированных грузовиках сидят, двое, в разных концах поселка. И вот это уже плохая идея. Скрытный выход к подступам им не предотвратить. А выйти к Уолф-Крик можно вполне. Думаю, что растяжки и там будут, но если их ждешь, то днем можно пройти.

Сколько людей в поселке? Машин вижу шесть: два грузовика, три пикапа, один внедорожник. Все как-то бронированы. Три крупнокалиберных, пять единых пулеметов, потому что на грузовиках по два стоит, большой и поменьше. Сами грузовики стоят вроде и толково, сектора обстрела у них хорошие, но снайпера вполне могут дотянуться до тех, кто внутри, с правильных позиций.

У крупнокалиберных самодельные щитки, спереди стрелок прикрыт, так что лучше их сперва отвлекать…

Гранатометов у них нет, а у нас есть. Впрочем, может, и у них есть, но если мы пойдем туда пешком, то пользы для «Грешников» от них будет мало.

Ну так что? Попробовать пройти скрытно? Привлечь бойцов Хэнка, чтобы отвлечь противника, заставить стрелков в грузовиках повернуться спиной к снайперам… Хотя пятидесятый калибр и щиток пробьет запросто, так что не принципиально. Я в бинокль толщину стали вижу, к тому же она явно не броневая. Максимум автоматную пулю удержит.

Что получается? А получается, что сам поселок со склонов простреливается. Могут его поддержать огнем их позиции у дороги? Похоже, что нет, если только дальняя, на противоположной стороне шоссе, но без большого успеха, дистанция даже для крупнокалиберных пулеметов сомнительная, даже распознать цели не получится.

Еще могут выдвинуться люди с позиций на подкрепление, но никто не мешает устроить минную засаду на тропе, так?

В общем, может такой план сработать. Только маршрут выдвижения доразведать сейчас, чтобы в темноте на растяжки или мины не нарваться, а атаковать под утро, с четырех до пяти примерно.

Наблюдали мы за Уолф-Криком еще часов шесть. Насчитали под тридцать бандитов, как мужчин, так и женщин. Было с ними, похоже, несколько рабов, для хозяйственных, так сказать, нужд привезли. Держали их в отдельном сарае, стоящем по другую сторону дороги. Сами же бандиты все больше заседали на террасе кафе «Оазис», и они пили. Немало пили, в основном пиво, целый штабель ящиков с которым стоял там же. Это вообще-то хорошо. Интересно, у них всегда стиль поведения такой или они там дисциплину хулиганят? Их главнокомандующий опять кого-нибудь не выпотрошит, если увидит?

А вот живут они в разных домиках, весь поселок застроен маленькими щитовыми «премануфактуред» домами, и вот они все время по разным расходятся и из разных выходят. А штаб у них как раз в баре.

Командира вычислили достаточно быстро – рослый и довольно пузатый мужик с бритой головой и окладистой бородищей, в камуфляжных штанах и в черной майке. Все руки в татуировках, и даже на лысине что-то набито. Время от времени в рацию говорит, остальными командует, его слушаются – начальник. В плен было бы неплохо взять, но это так, мечты. Если пленные и будут, то случайные.

В общем, похоже, что здесь вахта, постоянно людей в таком режиме держать нельзя, начнут чудить с тоски, и ничем хорошим не кончится. Пригоняют, я думаю, отряд из Хелены, те стоят тут неделю-две – и сменяются. Но вообще интересно, сколько у них в Хелене народу, если они могут такую толпу выделить на передовой пост?

Ближе к вечеру с позиции снялись. Нас никто не беспокоил, хотя патрулирование подступов им бы наладить не мешало. Не наладили, еще минус, дали нам целый день наблюдать группой.

Маршрут подхода нашли. На отходе. Растяжек на подступах хватало, но все же стояли они на самых очевидных тропах, так что, зная, где они есть, обойти не трудно. Дошли до Рок-Крик, туда вызвали по радио вертолет. Через тридцать минут нас эвакуировали.

 

6

План атаки составили за день. Хэнк выделял два минометных расчета во главе с собой и еще шесть человек в охранение. Достаточно, у них задача будет несложная, хоть и важная. Они у всех важные, вообще-то. Основные силы на этот раз выдвинулись броней, проселками, без фар, водители в ночниках, остановившись на развязке дорог в паре километров от передовых позиций «Грешников». Там Хэнк развернул свои минометы, и остальные его люди вместе с водителями наших машин образовали охранение. И там же я оставил Солдата Джейн с рацией, связь держать.

Оттуда отряд двинул дальше в пешем порядке. Идти было легко, все ключевые точки маршрута я забил в джи-пи-эс, а с этого направления холмы не были слишком крутыми. Обошли растяжки, заняли позиции на склоне с обратной стороны, чтобы наблюдатели в грузовиках в тепловизоры нас не засекли. Я все же исходил из того, что тепловизоры у них есть, наверняка намародерили в каких-нибудь магазинах. Только коммерческие, то есть дистанция обнаружения цели у них ниже, чем у военных.

Хуже, если какие-нибудь твари припрутся, тогда всей скрытности хана, но, судя по тому, как ведут себя бандиты, тварей здесь нет, а если и есть, то случаются редко. Ну да, место такое, далекое от всех мутных пятен, и темным местам браться неоткуда.

На ночь они посты усилили, в каждом кузове сидело двое. За склонами особо никто не наблюдал, часовые больше друг с другом трепались, насколько я заметил. Нападения уж точно никто не ждал. Наверняка решили, что наша база полностью ушла в оборону и никакой активности не предполагается.

Исход ночи, начало нового дня. Где-то в деревьях гукала птица, шелестели листья под легким ветром. Слышно было, как в ближнем грузовике разговаривают. Слов не разобрать, правда. Полное и абсолютное спокойствие кругом.

Вскоре пришел сигнал, что корректировщики заняли позиции, а потом доложили, что тропа от ближнего поста минирована «клэйморами».

Все, готовы. И по времени четко идем, строго по графику. Четыре тридцать утра, и мы готовы.

Группа выдвинулась к гребню склона. Теперь если заметят – придется воевать сразу. Но не похоже, что заметят.

– Алекс, дальний грузовик, сначала снимаешь стрелка с «полтинника», – сказал я тихо снайперу. – Кристи, ты берешь ближний.

Оба подтвердили, что поняли.

Кристи из новых, одна из немногих женщин в отряде. Крепкая, спортивная, родом из Северной Дакоты, стреляла с детства. Ее я сразу взял на должность снайпера, после первой же проверки на стрельбище. Сейчас у нее такой же «мак-миллан», как и у Алекса, с толстенной трубой глушителя, завернутой в зеленый брезент. И у обоих ночные насадки на прицелах. А сейчас уже светать начнет понемногу… я специально света жду.

– «Синий-один», статус? – вызвал я Прюно, командовавшего второй группой.

– Активный, на позициях.

Вот в чем мы точно превосходим бандитов – это в средствах закрытой связи. Такого оборудования добыли на канадских складах много. Так что риска прослушки нет, да и не похоже, что бандиты здесь эфир мониторят.

Минута за минутой, все светлей и светлей. Можно начинать, пожалуй.

Прицел своей «марк-одиннадцать» на одного из наблюдателей в ближней машине.

Команда снайперам. Два громких выстрела, хоть и далеко не настолько громких, какими бы они были без глушителей. Два тела разом свалились в кузовах машин, даже не дернувшись – подранков от таких ранений не бывает. И в ближней третье осело с дырой в голове – это уже я постарался.

Звук передернутых затворов и упавших увесистых гильз, запах кордита забил аромат утра. Снова двойной выстрел, и бандит, пытавшийся повернуть на турели крупнокалиберный пулемет, свалился в дальней машине.

– «Красный-один» вызывает «Желтый-один», как слышишь меня? – вызвал я Хэнка.

– «Красный-один», слышу хорошо.

– Огонь. Держи связь с «Золотым».

«Золотой» – обозначение корректировщиков, теперь они ему нужней.

Сейчас, сейчас… тут мина чуть ли не минуту лететь будет, надо дождаться, и тогда начнем разом…

Вон кто-то выбежал из одного из домиков, явно услышал выстрелы, проснулся или не спал… Попал в него я и кто-то еще одновременно, «Грешник» свалился как подкошенный, выронив автомат. Глушители задавили звук, пусть и не окончательно, но разбудить не слишком трезвых людей в домах…

Летят мины, летят…

Бах! Бах! Двойной разрыв. На дальний пост прилетели, чтобы держать их там занятыми.

И тут же началась суета в поселке. Суета – и стрельба со склонов. Тишину разорвало в клочья, мгновенно и беспощадно. По легким домам ударили пулеметы, несколько гранатометов выбросили дымные шлейфы, и разом рвануло в нескольких местах. Выбегавшие из домов попадали под огонь со склонов, падали, даже не успев занять позицию. Шесть пулеметов, три «миними» и три единых долбили по домам. Хлопали гранаты, выпущенные из подствольников, а где-то там, на вершине холма, рвались мины.

Время от времени кто-то пытался отстреливаться из окон, но таких сразу же давили огнем. Практически фанерные, пальцем протыкаемые стены не давали никакой защиты, до тревожных укреплений из мешков почти никто не успел добежать, да и те сверху простреливались, тем более с двух направлений одновременно. Можно было только лечь и ждать судьбы, пока в это время сразу несколько гранатометчиков старались попасть туда из подствольников.

Никто не торопился, потому что я хотел подавить любое сопротивление с гарантией. Пулеметы меняли ленты и продолжали работать по домам, пулеметчики старались прочесать пулями каждый уголок, не дать укрыться никому. «Сорок Майк-Майк» залетали в окна, рвались внутри, где-то кричали раненые. Увидел и командира – тот выбежал на середину улицы с пулеметом в лапищах и был убит пулей в голову – свалился мешком, ударившись лицом в асфальт шоссе. И тут же его тело клюнуло несколько пуль, уже вдогонку.

Затем огонь минометов был перенесен на другую передовую позицию «Грешников», вскоре сработали сразу оба «клэймора», а пулеметные очереди добили идущее подкрепление. Когда корректировщики сообщили, что пять «танго», то есть целей, покинули позицию и спускаются по склону, туда полетел вертолет, до этого крутившийся поодаль, и вскоре мы услышали пулеметные очереди.

Как я и предполагал, устойчивость в обороне у противника была никакая. Это махновцы, их стиль – это налет и отскок, а не удержание позиций в безнадежной ситуации. Запахло плохим – и они сразу уходят.

А разгром противника выходил полный, скорее даже абсолютный. И когда ответный огонь смолк полностью, я наконец дал команду продвигаться к домам, сам оставшись на своей позиции и наблюдая. Люди шли грамотно, как учили, прикрывая друг друга, контролируя свои сектора, четко определяя направления на потенциальные угрозы. Потом в окна полетели уже ручные гранаты, сразу много, не скупясь, в каждый дом, затем еще гранаты, и лишь потом в дома начали заходить, но сопротивления уже нигде не встречали. Даже контрольных выстрелов было мало, некого добивать.

Но все же взяли двух пленных. Один умудрился отлежаться за мешками, его так и не достали, и лишь потом он сдался, а второго нашли в доме, лежащего под двумя трупами. Те были в бронежилетах и поэтому удержали и пули, и осколки. У спрятавшегося было лишь одно легкое ранение в бедро. Сдаваться он не хотел, но из-за тяжелых тел сверху не смог управиться с автоматом, так что его все равно взяли.

В городок вошла колонна наших машин, выстроилась вдоль улицы. Трупы убитых бандитов сносили в грузовики, с которых уже сняли пулеметы и из которых вытащили все ценное. Оставлять здесь все как есть не следует, тут дорога проезжая, а может возникнуть мутное пятно. Не знаю, с любых ли погибших оно возникает, но здесь натуральная бойня получилась, так что лучше не рисковать.

Подошел Прюно с еще одним бойцом из новых, по фамилии Кроу – высоким чернокожим парнем почти что баскетбольного роста, который тащил большую сумку, а в ней грудой были навалены планшеты, ноутбуки, бумаги и прочее. То есть то, что я приказал собрать в домах и с тел. Может быть, получится выудить из этого полезную информацию.

В это время прилетел «пилатус» со всей своей наблюдательной аппаратурой и взялся кружить над нами, пытаясь выявить отходящего противника. И даже выявил двоих, уходивших через лес со стороны ближней позиции у дороги. Но на них плюнули, все равно вертолет занят другой группой, а пешком за ними гнаться бесполезно. Да и смысла нет никакого.

Вот так, победа. Хотя, откровенно говоря, для нормальных людей, то есть таких, у кого есть «спуки» и всякие там боевые вертолеты, это была бы цель на один укус. Даже основной анклав «Грешников» для них на один укус, а вот для нас уже сверхзадача. Победа курильщика, так сказать, победа здорового человека выглядела бы по-другому.

А городишко просто сожгли, чтобы не было соблазна занять его снова. Бандиты – это бандиты, они в блиндажах жить не будут.

Операцию на этом завершать не стали. Пока за нами фактор неожиданности и инициатива – надо действовать. Вернувшийся «хьюи» подхватил группу во главе с Прюно и понес их дальше вдоль шоссе в направлении на Хелену, чтобы высадить на вершинах холмов в том месте, где они пропускают между собой шоссе. С двумя пулеметами пятидесятого калибра они могут там неплохо окопаться и организовать опорный пункт, с которого их вышибить с наскоку будет почти что нереально. И туда же чуть позже подтянутся минометы Хэнка.

Теперь снова вызывать «пилатус», нам нужно постоянное воздушное наблюдение. И постоянная с ним связь. Наши же бронированные машины выстроились в колонну и поехали по шоссе на юг. И это уже немного авантюрная часть плана, потому что машины наши для боя не приспособлены никак, а заодно и для бездорожья не очень, тяжеловаты, и подвеска не выглядит сверхнадежной, так что им бы лучше по дорогам кататься. А будь хоть какая-то настоящая боевая техника, мы бы сегодня в отношениях с этой бандой точку поставили. Что-то вроде БТР хотя бы. Потому что после того, как мы проедем горы, дальше потянется почти что плоский пейзаж, на котором броня могла бы действовать свободно. Просто вышли бы на базу «Грешников» и снесли ее к чертовой матери со всем, что есть у них.

Такие мысли ворочались в голове, пока наша колонна шла сквозь гряду холмов. А как вырвалась оттуда, так сразу как переключатель щелкнул – теперь надо командовать.

– Джейн, связь с воздухом.

– Есть.

«Пилатус» откликнулся сразу. С него сообщили, что шоссе чисто до блока возле радиостанции, который был разведан давным-давно. Там одно из немногих мест, где к шоссе подходят хоть какие-то холмики, и на них бандиты организовали дорожный блок. Обычно там было два-три вооруженных пикапа и до десятка бойцов, не больше. На базе возле озера видна какая-то суета, но навстречу никто не двигается. Похоже, что информация о разгроме в Уолф-Крик дошла, но что делать – они там пока не знают. Но оборону заняли.

Через полчаса мы подъехали к блоку «Грешников», но на нем уже никого не было. С самолета сообщили, что три машины на максимальной скорости уходят к Хелене. Это хорошая новость. Плохая – что на двух машинах крупнокалиберные пулеметы. То есть найди хорошую позицию на окраине городка, например, и с нее можешь нанести нам много вреда. Против пятидесятого калибра у нас брони нет.

Но мы прямой схватки и не ищем, это что-то вроде демонстрации, активность, значит, демонстрируем.

Над головами прошел вертолет. Я дал им целеуказание на три уходящие машины – пусть обстреляют. Может, и достанут кого-нибудь. Главное – шухеру побольше.

Что-то получилось. С вертолета один из уходивших пикапов раздолбали, оставив нам в трофей крупнокалиберный пулемет. Два других нигде оборону занимать не пытались, а отошли в сторону базы. А вот на базу уже не полезли мы, потому что местность вокруг плоская как стол и открытая, а вокруг базы настроено множество капониров из мешков с землей. Туда загоняется машина с пулеметом – и вполне годная огневая точка готова. С нашими возможностями не подступишься. Единственное, что сделали, – обстреляли с закрытых позиций из автоматических гранатометов, но существенного урона, похоже, не нанесли. Если бы минометы подтащили – толку было бы не больше, там еще и щели отрыты, как показали с самолета. Все же главный у «Грешников», похоже, и правда военный, оборона грамотно организована.

Откатились назад, к позициям на крайних холмах, в надежде на то, что противник все же выдвинется в направлении Уолф-Крик. Загнали машины в укрытие, разместили минометы, укрепились на ночь. Тварей тут особо не наблюдалось, так что больших проблем по ночам не ждали. На второй день на дороге показался одинокий пикап с вооруженными людьми, который остановили, те сопротивления не оказали. Однако никого с татуировками «Грешников» среди пассажиров не было. Было два мужика простецкого вида и с ними тетка. Все вооружены, так сейчас все и так вооружены. А тут и раньше вооружены были.

Допросили. Те сказали, что просто беженцы, едут мимо по своим делам. В кузове пикапа были навалены инструменты, запас еды, спальники – можно поверить. Правда, я не поверил, но доказать, что это разведка «Грешников», так и не смог. У них даже средств связи или карт с собой никаких нет. Думаю, что они должны были просто проехать по дороге, вернуться и доложить. Кто они? Да кто-то из живущих на территории банды, скорей всего.

В общем, их пока задержали, но никто за ними следом не приехал. «Пилатус» еще несколько раз летал, но никакой дополнительной активности не заметил. База «Грешников» по-прежнему была настороже, еще с самолета заметили дополнительных наблюдателей, следящих за подступами. Тогда мы выдвинулись повторно, с минометами, снова обстреляли базу, выпустив под сотню мин, огонь корректировался с самолета. Ну и из гранатометов снова добавили. Сожгли три машины, а я окончательно утвердился в мысли, что надо искать еще минометы.

Откатились обратно, а на следующий день совершили подобный рейд повторно. Какого-то сопротивления противник оказать не мог из-за постоянно висящего в небе самолета, так что после этого рейда «Грешники» плюнули на все, загрузились в машины и колонной на высокой скорости пошли на Миссулу. Что и требовалось. За ними снова погнался вертолет, но без сколько-нибудь заметного успеха, потому что сразу с колонны машин там создали такую плотность огня, что «хьюи» даже приблизиться на эффективную дальность не смог.

 

7

Нас поздравили с успехом. Из Колд-Лэйка прислали еще людей, и на месте той позиции, куда высадили отделение Прюно, начали строить постоянный укрепленный пост, а на аэродром Грейт-Фоллз перебросили «сессну» с наблюдательным оборудованием. Да и гарнизон аэродрома укрепили дополнительно. Теперь им еще менять людей на наблюдательном посту придется.

А затем я неожиданно получил приказ вылететь в Колд-Лэйк, оставив отряд в Монтане. И вылетел, с утра пораньше, с возвращавшимся «пилатусом». Весь полет проспал в кресле и проснулся лишь тогда, когда машина коснулась бетона взлетно-посадочной полосы.

– Все, прилетели, – на случай если я не понял, оповестил меня пилот.

Я выбрался из салона, навесив на себя рюкзак и сумку с подобранным карабином, потом сильно задумался, как это все тащить на себе или до нашего расположения, или до стоянки. Не в штаб же это все на себе переть. Тут повезло – мимо катил зеленый военный «сильверадо» и водила тормознул рядом, позволив забросить все это имущество в кузов. А я, подумав, попросил довезти меня до стоянки. Все равно наш ангар на замке в связи с тем, что убыли мы на войну в полном составе, а ключей у меня нет. Я командир, мне ключи носить не положено.

Пикап стоял, где я его оставил, даже незапертый, так что я просто распахнул заднюю дверь и побросал сумки в салон. Пусть тут лежат. И пошел в штаб.

Дежурный сообщил, что меня дожидается Митч. Митч сидел на втором этаже, в несоразмерно большом кабинете – который, впрочем, использовался и для совещаний, – скромно занимая со своим столом дальний от двери угол. Увидев меня, кивнул, жестом предложил садиться, а затем взялся за телефон. И, к моему удивлению, потребовал вызвать Настю и Мэри с Кирстин из отдела аналитики, которые себя больше величали «старьевщиками».

– Что-то обнаружили? – предположил я.

– Возможно. Сейчас все расскажем, как все соберутся.

Собирались недолго. Сначала пришла Мэри, которая сообщила, что Кирстин для разговора не нужна, на что Митч только пожал плечами. Потом появился Шон – главный контрразведчик нашего анклава, которого вроде бы никто не вызывал. И последней на пороге возникла Настя – ее привезли с дальнего края аэродрома, где она вела занятия. Улыбнувшись, она чмокнула меня в щеку и села рядом.

– Все в сборе, – кивнул Митч, – так что можем начинать. Мэри, давай ты первая.

– У нас есть информация о том, что с базы канадской армии в Эдмонтоне не успели эвакуировать технику. – Мэри выложила перед собой и открыла какую-то папку. – Слишком быстро разрослось мутное пятно, люди уходили в панике. Там частично базировалась Первая пехотная дивизия, а это лучшая и наиболее хорошо снабженная часть местных вооруженных сил.

– Что там может быть? – уточнил Митч.

– Даже танки. Наверняка несколько десятков бронетранспортеров LAV III, разведывательные машины, артиллерия. Боеприпасы.

– Я проезжал мимо Эдмонтона не один раз, – сказал я. – Там мутное пятно куда больше самого города.

Бронетранспортеры нам нужны, очень. Но если они там, то с тем же успехом могут храниться на Марсе. Вероятность дотянуться до них примерно одинаковая.

– У нас двое выживших, они появились в районе Вабамун-Лэйк, – сказал Митч. – Они объехали Эдмонтон с севера, со стороны аэропорта, это как раз где находится база. И сказали, что видели аэропорт оттуда четко, без всякой мути.

– «Карман» в мути? – спросил я.

Тьма в районе Углегорска «дышала», двигалась, это не новость. Иногда поглощала те районы, до которых раньше не дотягивалась, иногда куда-то отступала. Не слишком сильно, сами скопления Тьмы оставались на месте, вокруг своих «эпицентров», но вот границы действительно колебались. Может, и «муть» тоже колеблется?

– Мы не знаем, – ответил Митч. – Всегда исходили из того, что где «мутно» – там «мутно», и все тут. Но и не верить им никаких оснований нет. Какой смысл им врать? Новые люди.

– Мы просто опрашиваем людей обо всем, что они видели по дороге, – добавил Шон. – То есть на этом специально никто внимание не заострял. Информацию отдали Мэри, и уже она ее сравнила с ранней.

– То есть вы хотите, чтобы я туда вылетела сама? – спросила Настя. – В противном случае я не очень понимаю, зачем я здесь.

– Вы вдвоем. – Митч кивнул в нашу сторону. – Лучший пилот и лучший специалист по мутным пятнам. И с вами еще пара человек. На всякий случай. Может быть, вам действительно удастся разведать подступы к базе. Это было бы…

Продолжать не нужно, верно. Будь у меня эти самые LAV III недавно – никто из «Грешников» просто не ушел бы от Хелены. Это же не только двадцатипятимиллиметровые пушки, это еще и прицелы высокого класса, ночники и прочее. Можно буквально истреблять банды. Да и против федералов, случись чего… в общем, те будут вынуждены задумываться.

– Берите любой самолет, – продолжил Митч. – Я дам еще двоих людей на случай непредвиденного, – повторился он.

Да, так бы я предпочел пару своих бойцов, но они в Грейт-Фоллз. Черт, надо было прихватить с собой Люзеля и Бобби Джо. Знал бы, зачем лечу…

– Туда меньше трехсот километров, – сказала Настя, поднявшись и подойдя к большой карте, висевшей на стене. – Я бы вертолетом предпочла. Можно повисеть.

– И можно высадиться, – поддержал ее я.

– У нас все вертолеты расписаны по задачам. – Митч задумчиво потер подбородок.

– Можно вызвать Брайана из Грейт-Фоллз. И заодно пару моих людей, – предложил я. – У него сейчас серьезных задач нет.

– Пусть будет с группой. – Митч покачал головой. – Позже найдем вертушку здесь, освобожу кого-нибудь. А на самолете никак? Слетайте для начала, оглядитесь, может, там вообще все ерунда и никаких «карманов»? Если увидите «карман», то повторим все вертолетом. А?

Настя пожала плечами, сказала:

– Не вижу проблем, в принципе. Можем взять «сессну» с камерами. Даже ваши люди не слишком нужны.

– Пусть будут, – поджал губы Митч. – Им потом забирать технику, если к ней есть доступ, пусть тоже сразу осмотрятся и начинают планировать. Если это все правда, конечно. Так что не обсуждаем. Готовьтесь вылететь завтра с утра. По результатам будем решать проблему с вертолетом. И да, все же летите на «пилатусе», там аппаратуры больше. Кто знает, что вы там заметите?

Все логично и понятно. Но как-то странно, если честно. Раньше Митч настолько в детали не влезал, обычно ставил задачу, а ты сам решай, какими силами и средствами из имеющихся ее выполнять. Но задавать вопросы я не стал – не думаю, что получу на них внятный ответ. Команда поступила – выполняй. В принципе, ничего экстраординарного в задании нет. Долететь, посмотреть, снять, вернуться, прокрутить запись. И от полученной информации уже отталкиваться завтра. И да, у меня репутация человека, лучше всего разбирающегося в проявлениях Тьмы, так что выбор Митча тоже логичен.

Но вот как-то… что-то все же не то. Что именно? А вот не пойму, что именно. Если бы меня вызвали с докладом, а потом отправили обратно – это нормально, незачем людей от службы отвлекать. А вот отозвать командира из подразделения и поставить ему новую задачу с новыми людьми… вот это уже не совсем в стандарты укладывается. В том числе и стандарты Митча.

– Кто с нами полетит?

– Они подойдут. Где вас искать?

– Будем у самолета, – ответила за меня Настя. – Первый ангар.

– Подъедут. Все карты, снимки и прочее – у Мэри, вы в курсе.

Дальше Митч устранился от разговора, предоставив нам возможность говорить с Мэри. Говорить долго не пришлось, у нее были лишь спутниковые снимки, найденные на сервере на этой базе, а на них примерно, пунктиром, обозначена возможная граница «мути». Она отдала нам копию снимка, и на этом разошлись.

К ангару поехали на моем пикапе, благо стоянка прямо за штабом. На базе было тихо, даже занятия в пилотской школе не шли. Прошлый выпуск уже летает, а новый пока только набирают. В самом ангаре тоже тишина, лишь в дальнем углу двое механиков что-то делали возле учебного «фоксбэта». Настя сразу направилась к вагончику, в котором был ее офис. Ну и я следом пошел, понятное дело.

– Не нравится мне это все, – сказала она негромко, еще и оглядевшись на предмет подслушивающих.

– Что именно?

– А тебе все нормальным кажется?

– Нет. – Я включил кофеварку и начал набивать металлический фильтр кофе. – Мне интересно, почему ты так решила.

– Потому что тебя вызвали. Первый полет может кто угодно сделать, там же только съемка нужна. Даже я не нужна. Летели бы сами, пилоты есть. Ну хорошо, – махнула она рукой, – пусть я лечу. Но зачем так срочно нужен ты?

Ну да, тоже вопрос. И тоже странно. Специалист по мути? Мои знания ни для кого не секрет, и ничего такого особо полезного они в полете принести не могут.

Я подставил две чашечки под фильтр, нажал кнопку. Моторчик зажужжал, ароматный кофе полился в белый фаянс.

Может быть, все же вызвать Брайана с вертолетом и людьми? Они часа через четыре могут быть здесь. И что будет тогда? Митч отдаст прямой приказ или смирится? Нет, как-то не хочется идти на конфронтацию. И Митч никогда ничего плохого мне не делал, скорей наоборот, много помогал. Может, тут какие-то внутренние интриги, о которых я просто не знаю? Вполне жизнеспособная теория на самом деле. Ладно, посмотрим, что за люди с нами.

Людей, как оказалось, я знал. Они с Митчем приезжали на базу в Грейт-Фоллз, когда я там служил. Одного звали Джеймс, он был белым, а если точней, то рыжим и густо-конопатым, а второго звали Дуэйном, и был он, как по имени понятно, черным. Оба молодые, вежливые, к Насте обращались исключительно «мэм». Кто они и как появились в анклаве – я понятия не имею, но то, что они здесь давно, приехали до меня, это точно. Это меня немного успокоило. Но странным все это быть не перестает, потому что в Грейт-Фоллз я нужней. Хотя… приказы не всегда базируются на логике. Иногда кто-то ставит задачу, а кто-то обязан «реагировать», и вот это «реагирование» совершенно не обязательно должно быть логичным, оно должно быть активным. Например, послать решать проблему, с которой справится один человек, сразу двадцать. Зато не бездействовал. Активность видна сразу. За дело человек болеет.

Уехали с базы рано, на моей машине, оставив «либерти» на стоянке, все равно вместе обратно с утра пораньше. Чувствовал я себя по-прежнему обескураженным, да и Настя была непривычно молчалива. Может, и пустое, но на нашем месте любой выработает в себе здоровую паранойю, которая будет напоминать о себе при любых странных обстоятельствах.

Ужинали дома, нехитрыми сэндвичами и чаем. За ужином Настя спросила:

– Может, нам пора?

– Через океан? – понял я ее сразу.

– Да, – кивнула она. – Не хочу голову ломать над этим всем. Хочу плюнуть, растереть и улететь. «Муни» к вылету готов, никаких проблем. Может хоть сейчас.

– Опять срываться с места? – поморщился я. – Только прижились…

– Еще не прижились. Найдем место и уже там приживемся.

– Дотуда можем и не долететь, – усмехнулся я.

– Скорей всего долетим. Устала я уже ждать неприятностей. А сейчас у меня плохое предчувствие.

Может, и правильно? А то прилетят сюда Пикетт с Люси, Люси пообщается с Настей – и вот тогда у меня действительно будут неприятности. Настоящие. Что там Тьма по сравнению с ними. А ведь они точно прилетят и точно пообщаются. Или будут угрожать, что пообщаются. А мне оно надо? А так… прямо сейчас вылететь… нет, тогда следующая посадка будет ночной. Почему ночной? Лететь часов двенадцать, то есть если сейчас семь вечера, то будем на месте в семь утра…

На каком месте? На острове Ньюфаундленд, на аэродроме в Сент-Джонс. Мы же маршрут уже продумывали. Расчет на то, что никто не знает, как далеко летит «муни». Поэтому если нас и попытаются искать, то ближе. Да и не получится искать дальше без дозаправки, туда разве что «пилатусы» дотянутся на пределе дальности.

Дезертирство? Пообещал что-то Уоррену? Да ничего особого я ему уже не обещал, он в курсе всего, я рассказал. Скорей он мне карьеру в рамках анклава посулил.

Тогда что мне покою не дает? Скорей всего то, что сказал тогда странник, которого я грохнул. Он кого-то притащил сюда из другого мира. Специально. Кого?

А это так важно? Что может этот кто-то изменить в масштабах мироздания? Да ничего. И странник не мог, он просто напакостил в одном месте, и все. Ничуть не больше всяких «Лезвий» и «Грешников». Нет на мне никакой миссии по спасению мира. Есть только потребность в спасении Насти. И самого себя.

Но опять же не могу бросить свой отряд, который только собрал и с которым начал операции. Еще я обещал очистить от банд проезд в Вайоминг. Нет, как-то не закончил я здесь свои дела. Люси?

Люси – это проблема, да. Но бежать только из-за этого… как-то не очень.

– Рано еще когти рвать, – подумав, ответил я. – Рано. Не закончил я тут дела.

– И когда?

– Скоро.

И еще я хочу хоть что-то вызнать о происходящем в России. Заранее. Только как и через кого это сделать? И вот убитый мной странник покоя не дает. Есть ощущение, что я упускаю что-то важное. Что-то действительно важное, очень, но что именно? Вот как бы не понимание принципа прохода из мира в мир. Из нашего короткого разговора с убитым я понял, что он попадал не только в умирающие, но и нормальные миры. И кого-то оттуда приводил с собой. В обмен на долголетие. Что-то еще? Ну, может быть, только вот вопрос: в чем была его личная выгода? Зачем нужно было кого-то с собой вести?

Вот кого бы я привел с собой на его месте? Кого-то, кто может… ну, сделать жизнь на новом месте проще. Я бы к Уоррену там пошел, в нормальном мире, и предложил много-много лет жизни. А Уоррен бы провалился с нужными людьми… как и произошло, кстати. Уоррен провалился прямо на «своей территории» и с кучей специалистов. Так?

Вот вроде бы и так, но тут неувязка. Странник жил далеко от Уоррена. За несколько сотен километров. И командовал бандой, совершенно не пользуясь ничем из того, что организовал тут Уоррен. И Уоррен не воспрепятствовал нашей операции, хотя и мог, то есть вовсе не старался его спасти. А мы банду странника разорвали в куски, а его самого я убил лично. Поэтому в дружбу странника с Уорреном верится ну с очень большим трудом. Хотя бы потому, что тайна бы вскрыться могла.

Тогда кто? Почему? В чем смысл?

Почему у меня не хватило хладнокровия взять этого странника в плен тогда? Он бы никуда не делся, я бы его взял без сомнений. Затем его можно было бы допросить. Но я не хотел брать, я хотел покарать его за автобус с людьми. Да нет, все правильно, собаке собачья смерть. Заслужил.

– Давай мы завтра просто будем осторожными, – сказал я. – Мы привычные, у нас получится.

– Чего ты опасаешься? – спросила Настя.

– Всего, что я не могу понять, – ответил я совершенно честно. – Я знаю, что нас ищут федералы. То есть нас по факту можно просто купить. Как-то договориться хотя бы с Митчем, что-то ему наобещать… да с кем угодно.

– Ты же знаешь этих… ну, которые летят с нами. – Настя не запоминала имена сразу.

– Знаю. Но не слишком хорошо.

– И что они могут сделать?

– Наставить на нас стволы и приказать лететь в Гарден-Сити, например, – выдвинул я версию.

– А если мы откажемся, то кто полетит? – усмехнулась она.

– Никто из них у тебя не учился?

– Нет.

Это да, если они самолет не водят, а никто из нас лететь куда говорят не хочет, то ничего не получится. Упадем хором.

Ну а если допустить, что кто-то из них умеет водить самолет?

Опа, тогда все резко меняется.

С ума схожу, параноик. Приказ как приказ, куда меня уже мои мысли завели?

Нет, все же не совсем, не надо себя обманывать. А вообще мы до сих пор живы только потому, что я параноик. Только. Исключительно поэтому. Так что давайте я таким и буду оставаться, учитывая тот факт, что на меня на самом деле могут охотиться. И то, что в анклаве полно агентов федералов, что опять же ежу понятно. Интересно, награда за нас уже назначена?

Или все же… того? В Россию? Наудачу? Ну какова вероятность того, что я смогу что-то узнать из того, что знал странник? Да и людоедские у него знания наверняка, все равно ведь воспользоваться не смогу. Что мне тогда с них? Только потеря времени.

– Решись уже на что-то наконец, – вздохнув, сказала Настя. – Еще чаю налить?

– Налей, пожалуйста, – кивнул я.

Ну вот, все даже на морде написано, выходит.

– Что бы ты решила?

– Допила бы чай, собралась и поехала на аэродром. И вылетела бы прямо сейчас.

Она за вылет. Я – пополам. То есть за вылет у нас полтора голоса против половины. Большинство. Семьдесят пять процентов.

Пф-ф-ф… Ну, принимай решение.

Если ты останешься здесь, то останется и Настя. То есть ты подвергнешь риску еще и ее. И если с ней что-то случится, как ты себе это объяснишь?

– Полетели, – сказал я.

– Сейчас?

– А когда еще? – пожал я плечами. – Ты права, если мы решили, то надо валить прямо сейчас, ничего не ожидая.

– Я собираюсь? – Настя даже кружку с чаем отставила.

– Чай допей, как ты сказала, и собирайся. Лично я допью. Успеем. На чай нам времени точно хватит.

А что собираться? У нас и так все собрано давно. Ждали ведь этого дня. Рюкзаки, разгрузки. Мой SCAR с запасом патронов, оптикой и глушителем. Теперь вот трофейный LAR-47 добавляю. Два Р90 оставляем, это не наше, казенное, мы чужого не берем. Пистолеты. Две рации. Ночники. Ночники свои, давно раздобыл, могут быть очень нужны. Затем крошечный пистолетик «бодигард», тот самый, что я взял трофеем в Рапид-Сити, на левое плечо, прямо на бицепс, в рукав. На самый крайний случай, потому что это место и при довольно тщательном досмотре не проверяют обычно. Пусть и пукалка калибра .380, но семь выстрелов у меня будет. Запасного магазина у меня к нему нет. Вот и все, все сборы за десять минут окончены.

Когда сумки закончил инспектировать, из спальни вышла Настя, одетая «для боя и похода». Все, теперь мне осталось самому экипироваться – и валим отсюда как можно быстрей. Если решил что-то, то не тормози, делай как задумал.

 

8

Странное ощущение свободы, которое наступает тогда, когда ты делаешь то, на что долго не мог решиться. Все оттягивал, все находил поводы, а теперь вот плюнул на все – и попер вперед. Что-то подобное я чувствовал в тот день, когда мы еще там, в Отстойнике, ехали к сарайчику в лесу вместе с Милославским. И я знал, что он собирается меня там убить, но он не знал, что я об этом знаю. И вот сейчас, когда мы подъезжаем к аэродрому, я ощущаю что-то похожее.

На КПП нас остановили, служба уже закончилась, но заявление Насти о том, что нам надо подготовить самолет к завтрашнему вылету, проглотили. А зачем она еще может сюда приехать? Хотя дежурному сообщили. Кто хоть за дежурного сегодня?

Нам в самый дальний конец рулежки, где длинный ангар для маленьких самолетов. «Муни» стоит за самыми последними воротами. На поле пусто, только проехал навстречу патрульный «джи-ваген» с пулеметом. Внимания на нас не обратили. Они больше за периметр смотрят, а если кто-то катается по территории базы, то это означает, что его пропустили. Вот ангар летной школы слева, вон в темноте вижу тот, что нам нужен. Свет там совсем скудный, специально чтобы не мешал патрулям. Дальше, метрах в трехстах, караульная вышка, даже башня, выстроенная из мощных стальных балок, но она опять же смотрит наружу.

– Ключи у тебя?

Настя вытащила из подсумка связку ключей, показала, побренчав.

– Тогда разгружаемся.

Поехали вверх ворота ангара, открывая доступ к небольшому, прижавшемуся к земле красно-белому самолету. Крыло у него от пола совсем низко, стойки шасси короткие, так что плоскости чуть выше колена расположены. А над ними тоже низенькие дверцы. Как-то даже немного странно выглядит после той же высоко сидящей «сессны».

Зажегся свет в ангаре. Настя выудила из кабины лист предполетного осмотра, а я сразу начал снимать заднее сиденье. Хоть чуть-чуть весу, а экономия из этого выйдет. Да и сумки удобней складывать. Меньше весу – больше дальность. А дальность нам нужна по максимуму.

Два рюкзака, сумка со всяким полезным, карабины. Ночники на шлемах, шлемы сейчас наденем. Бутылки с водой, термос с кофе, пустые бутылки, понятно зачем. Простите за подробности, но «по большому» сбегали дома, перед выездом, а вот с другими потребностями – нам долго лететь. Мне еще проще, Насте сложней.

Когда этот самолет в последний раз заводили? Да недавно совсем, недели три. Заведется без проблем, а на крайний случай тут тележка-пускач есть.

Звук двигателя с улицы, машина подъезжает. Настя насторожилась, как я вижу. Кого это принесло? Двигатель – дизель, тарахтит… вот заглох. Дверца открылась. Есть желание взяться за оружие, но как-то… преждевременно это все.

Шаги снаружи. В воротах фигура в канадской военной форме. На рукаве повязка. Дежурный по части.

– Как дела? – спросил он, заходя.

Не помню имени… а, над карманам написано: «Сержант Дж. Ковалски».

– Нормально, сардж, – кивнул я, сделав вид, что отвлекся от чего-то важного. – Как дежурство?

– Тихо.

Я его в лицо знаю, он меня тоже, хотя впрямую не общались. Тут почти все всех знают в лицо.

– Вы разве на этом вылетаете? – спросил он. – У меня в плане «пилатус».

– Нет. – Настя поднялась с корточек на другой стороне самолета. – Этот через пару дней полетит.

– По другим задачам, – пояснил я. – Но двигатель погоняем, пусть никто не удивляется. Надо проверить кое-что.

Пусть хоть какая-то польза от этого разговора будет.

– Не в мое дежурство, в общем, – усмехнулся Ковалски. – Насчет двигателя предупрежу. Вы надолго здесь?

– Час-другой, – пожал я плечами. – Мешаем?

– Нет, ни в коем случае. Звоните, если что.

Он вышел из ангара, снова хлопнула автомобильная дверца, затем мимо ворот проехал зеленый матовый пикап. Мы оба облегченно выдохнули. Проблем больших не ждем, но проблемы как раз имеют глупую привычку приходить неожиданными.

– Я все, – оповестила Настя, уже сидящая в кабине, через несколько минут. – Завожусь. А ты загони пикап в ангар и потом закрой.

Где-то в недрах самолетного двигателя зажужжал стартер, затем провернулся винт, из патрубков бросило вонючим дымом, по ангару прошел ветер. Самолет неторопливо выкатился на бетонные плиты снаружи, остановился, чуть клюнув носом. Я, суетясь, загнал пикап внутрь, заглушил, оставив ключи в замке, затем рывком опустил полотно ворот, так же не забирая ключей. Тут еще пригодятся, нечего за собой пакостить.

Винт гнал над бетоном несильный ветер. Я добежал до «муни», вскочил на крыло, с него забрался, согнувшись в три погибели, в кабину. А вот сама кабина вполне просторная.

Темно. Не совсем, но уже сумерки всерьез. Сколько сейчас? Десять. Скоро совсем стемнеет. Ни разу не взлетал ночью, так что и не буду. Пристегиваюсь.

Настя включила фару, потому что без света и рулежных дорожек толком не видно. Потом сказала:

– Прямо с эм-эр-дэ взлетать будем! Нечего время терять. Готов?

– А что у меня не готово может быть?

Я вводил в память навигатора маршрут на Сент-Джонс, быстро тыкая в кнопки.

– Тогда погнали…

Тон двигателя изменился, скорость оборотов прибавилась. Самолет довольно резко тронулся с места, быстро набирая скорость, почти под передним колесом проматывалась желтая сплошная линия, задающая направление при рулежке. Эта же полоса была видна в левом экране – включилась камера. МРД, то есть магистральная рулежная дорожка, здесь на большие самолеты рассчитана, так что нашему маленькому «муни» с нее взлетать – никаких проблем. И она пустая, мы же на пикапе мимо ехали. Впрочем, она всегда пустая.

Самолету четыреста метров нужно для взлета, в этом участке МРД метров семьсот, нам за глаза хватит. Вон слева мелькнули фары патрульной машины, вот звук катящихся по бетону покрышек вдруг резко стих, а самолет пошел вверх, неторопливо, экономно, стараясь сберечь каждую каплю топлива.

– Летим, – объявила Настя. – Курс готов?

Здесь два дисплея, на каждый можно вывести что угодно. На том, что прямо перед Настей, сейчас все указатели. На втором, который посередине между нами, – карта и навигация. Можно поменять местами. Ну и на самый крайний случай с моей стороны есть все аналоговые приборы, если вдруг электроника откажет.

– Готов. – Я изменил масштаб карты, убедившись в том, что линия курса ведет именно отсюда и именно к Ньюфаундленду. – Все готово. – Я снова изменил масштаб, очертания карты набежали на экран, раздаваясь вширь.

Убрались шасси и закрылки, самолет пошел как-то легче. Сумерки чуть посветлели – это мы над землей поднимаемся. Заговорило радио – диспетчерская. Голос удивленный, требует указать, кто взлетел и с какой целью. Ответил я, сообщил, что взлетела дежурная «сессна», в направлении на Грейт-Фоллз. Диспетчер повозмущался насчет того, что не получил никакого предупреждения и полетного плана, я ответил, что это «эмердженси». Радары и прочее здесь давно не работают, только радиоприводы, так что проверить мои слова снизу не могут никак, вся связь исключительно голосом по радио.

Аэродром остался позади, Настя начала плавно заворачивать самолет на курс. Ну все, теперь лишь бы погода не подвела. Днем хоть разглядеть непогоду можно издалека, ночью же полетим абсолютно наугад. Ну разве что грозу увидим, случись наткнуться, но не более.

Лететь над полной и абсолютной глухоманью. Маршрут лишь в нескольких местах прижимается к существующим аэродромам – в Лак-Броше, затем уже на берегу Гудзонского залива, в Черчилле. В Черчилле уже относительно близко к маршруту. И дальше только Сент-Иль. Просто посадочные полосы, то есть в темноте еще и посадка будет большой проблемой, даже в ПНВ. Так что нам бы лучше не садиться, а долететь куда летим.

Постепенно закат сменился темнотой. Северная летняя ночь не темная, но все равно ощущение странное, потому что ночью не только не взлетал, но даже и не летал за пассажира в кабине. Темный, совершенно не просматриваемый массив земли внизу, усыпанное звездами небо над головой, приборы отсвечивают в боковых стеклах кабины. Летим на автопилоте, так что даже не рулим, просто за приборами приглядываем, чтобы заданные параметры выдерживались.

Настоящих гор по маршруту не ожидается, так что высоту держим оптимальную, равно как и скорость. Все в самом экономичном режиме, мы никуда не торопимся. Не думаю, что до полудня за нами вообще сообразят погоню послать. И куда ее посылать? И на чем? За нами разве что на «пилатусе» вдогонку или на «геркулесе», но все это придется где-то заправлять на обратный путь. Так что, скорей всего, даже если вдруг догадаются, что мы летим на максимально удаленный аэродром… нет, не погонятся. Это мы плюнули на все и рванули, а там люди вынуждены будут думать. И перспектива оказаться на другой стороне континента без топлива на обратный путь – она так себе перспектива. Может, кого и пошлют, но он не полетит. Сломается неожиданно или что еще. Заболеет. Тем более что мы не преступники и ничего плохого никому не сделали. И даже самолет наш, так что все это глубоко личное дело.

– Ну что, все? – вдруг спросила Настя. – Переворачиваем страницу?

Хотелось бы.

– Дай долететь сначала, – суеверно прервал я ее.

– Долететь – это уже следующая стадия, – засмеялась она. – Страница перевернулась на «улететь».

– Я бы не сказал, что уже перевернулась. Пока мы можем даже по-тихому вернуться обратно и объявить, что отрабатывали ночной полет, например.

– Но мы не вернемся.

– Но мы не вернемся, – повторил я за ней. – Лишь бы топливо было в Сент-Джонсе.

– Там большой аэродром, должно что-то остаться. Хотя бы в баках.

Ну да, поэтому мы так маршрут и планировали. Вероятность того, что авиационное топливо найдется в хранилище на большом аэродроме, куда выше, чем на маленьком, где его в запасе ровно один заправщик чаще всего.

– А может, надо было лететь в Колорадо? – вдруг спросила она. – К нашему… тому дому?

– И в сарай? – сказал я за нее то, что она недосказала. – Надеешься попасть обратно в Углегорск?

– Мы там как-то жили, верно?

– Верно, – кивнул я. – Я по Федьке и Ивану даже скучаю. Но нет у меня никакой уверенности в том, что мы попадем туда, откуда пришли. Закинет нас куда-то в совсем мертвый мир – что делать будем? И опять разнесет в стороны. А так хотя бы вместе.

– Об этом я не подумала.

– Здесь я тебя хотя бы нашел. А как бы искал в другом месте?

– Я бы записочки оставляла, – ответила она уже в шутку. – Или ты мне. В любом случае моим первым пунктом был бы местный аэродром. Или ближайший. Пора уже догадываться.

– Так ты с аэродрома улетишь. Поспать не хочешь, пока до залива добираемся?

Над заливом мы ожидаем непогоду. Дни стоят теплые, вода там холодная, что-то вполне может случиться.

– Ты сам только не усни.

– Не усну. Почитаю пока.

Смотреть не на что, темнота кругом. Хорошо, что скоро уже и светать начнет, тем более на высоте. Настя кивнула, откинулась в кресле. Ползет стрелочка по карте на экране, ведет автопилот куда назначено. Рассвет застал как раз над Гудзоновым заливом. Посветлело небо, снизу потянулось рябое зеркало воды. Самолет несся как по нитке, мотор жужжал ровно, и у меня даже некая уверенность в том, что долетим без приключений, начала появляться. Но совсем без приключений ни черта не бывает, а если ты летишь через половину континента на крошечном одномоторном самолетике, без помощи наземных служб, без прогнозов погоды и прочего, то обойтись без них было бы даже странно, наверное.

Как раз по восточному берегу залива тянулся свинцово-серый, почти черный грозовой фронт. Клубящиеся облака от самой земли и до самого неба, тут и там простреливаемые вспышками молний. И тянущиеся от края и до края горизонта.

– Дорогая, подъем. – Я похлопал Настю по бедру. – Чрезвычайная ситуация.

– Что? – подскочила она.

Мне даже не пришлось объяснять «что», она все увидела сама. Судя по тому, как она закусила нижнюю губу, Настя обеспокоена дальше некуда.

– Выше? Ниже? Попытаемся облететь? – спросил я.

– Фронт на весь материк тянуться может… и висит низко, прямо на самой земле.

– А мы над ним вообще подняться сможем? – спросил я с сомнением.

– Нет, не думаю.

– И что делать? – окончательно озадачился я.

– Был бы погодный радар, могли бы прорваться. Ты предлагай.

Вот это нормально. Я предлагай. Нашла специалиста. Хотя… я сейчас не за специалиста, а за монетку, которую бросают. Орел, решка, или там на ребро встанет.

– Обойти попытаться, – предложил я.

Настя лишь кивнула и завалила самолет на правое крыло, направляя его вдоль стены жутковатых облаков.

– У нас не так много горючки в резерве получается. Если фронт тянется далеко, то надо его или прорывать, или искать другое место для посадки. Что у нас есть в том направлении?

– Есть какой-то… Кууй… ура… пик… Да, Кууйурапик прямо на берегу, примерно… – Я изменил масштаб экрана. – Вот здесь, видишь? Вроде бы фронт туда пока не дошел… если он вообще на нас идет, а не от нас. Там аэропорт. Что еще…

– Здесь в каждой деревне аэропорт, насколько я помню.

– Ну да. Но от деревни до деревни по триста верст. И не везде… следующая полоса в Музони может быть, а это уже… верст двести с лишним.

– Многовато, – поджала губы Настя. – Тогда топлива останется совсем в обрез.

– Можно развернуться… Флаэрти-Айлэнд, какой-то Сани-ки-луак… да, Саникилуак на нем. Там полоса есть.

– Сколько до него? – вскинулась Настя.

– Двадцать две эн-майлы, – замерил я дистанцию на экране.

– Пошли. Помечай курс. – Она тут же повела машину в разворот. – Если остров, то там еще топливо может быть, его туда, скорей всего, раз на весь год завозили.

– Я думаю, что здесь везде только так и завозят.

Острова были почти что под нами, мы их как раз и пролетали. Длинные, намытые странными изгибами, явно галечные косы-переростки, с одним поселением на них – этим самым Саникилуаком.

А фронт все же в нашу сторону идет, похоже. Вот точно, лучше его на земле переждать, больно он даже с виду нехороший, неприятный. Не ураган ли это вообще, часом? Больно шустро набегает…

Двадцать две морские мили для нашего самолета не время, раз-два – и уже пролетели, попутно снижаясь. Линия курса, тянущаяся от треугольничка к пункту назначения, становилась на экране все короче и короче. В автопилоте никакого автозахода на посадку не нашлось, но здесь пока было ясно, землю разглядеть можно, равно как и сам городишко… скорей деревеньку – скопление разноцветных домиков на берегу небольшого залива.

– Твою мать! – выругалась Настя. – Галька!

И точно, местный аэропорт представлял собой полосу из укатанной гальки, которая должна была принимать самолеты не на таких «бетонных» шасси, как у нас.

– И что будем делать?

– Садиться все равно, – поморщилась она. – Скоро фронт накатит, дальше придется уже назад лететь, чтобы что-то искать.

И действительно, ветер заметно усиливался, я его ощущал, даже не управляя машиной. Потряхивало заметно. И по поверхности моря несло уже мелкую злую волну со срывающимися белыми барашками.

Настя зашла с запада, навстречу ветру, выровняв машину по полосе и продолжая снижение. Вышли шасси, левый экран навигационной системы переключился на камеру. Ну, теперь чтобы полоса за время запустения в упадок не пришла… чтобы не размыло ее какими-нибудь потоками… или черт знает чем.

Ниже, ниже, вот уже полоса серой гальки потянулась под нами… касание… тут же шум и вибрация, самолет даже скачет немного, как мне кажется… но сели, вроде бы сели. Упала скорость, мы уже просто рулили навстречу идущей буре… тут уже никаких сомнений, что это именно буря.

– Куда встаем? – больше сама себя, как мне показалось, спросила Настя. Риторический вопрос, так сказать.

Впереди только бело-синий домик аэродромного начальства… и заправка возле него, с колонкой и длинными бухтами шлангов. Это обнадеживает. Дальше какой-то ангар, но он не для самолетов, что-то ремонтное или склад… и за ним еще сарай…

– Как-нибудь так, чтобы от ветра прикрыться, – все же ответил я на не мне заданный вопрос.

– Было бы неплохо.

К ангару можно подрулить, туда дорожка ведет. Туда мы и рулим, фырча мотором и честно принимая на себя мелкую противную вибрацию от шасси. Еще чуть-чуть, еще… самолет закатился за ангар, качнулся на тормозах.

– Кольца есть! – обрадовался я.

Не могло их здесь не быть, это совсем север, тут погода должна быть разная, и если нет закрытых ангаров, то как делать, чтобы самолет не унесло? Правда, ангар машину прикрывать не будет, но все равно на растяжках надежней.

– Растягиваем!

Это уж точно, без этого никак. Выскочили из кабины, расхватав из багажника куски толстенного реп-шнура, я со своим полез под крыло, к стойке шасси. Петля, перехлест, пять оборотов, снова петля, уже двойная – будет держаться. И внатяг к металлическому кольцу, торчащему прямо из земли. Через пять минут самолет стоял уже на четырех растяжках. А ветер становился все сильней и сильней. Нет, не ураган, но явный провозвестник того, что скоро тут такое начнется…

– Хватаем мешки.

Тут я попутно мысленно себя обматюкал за то, что не проверил ангар, возле которого мы сейчас стояли. Может, мой внутренний «радар» и молчит, но полагаться на него исключительно все равно не следует, а вдруг отключится? Да и не только твари Тьмы могут быть близко… могут и просто психи.

Но как бы то ни было, на нас никто не напал. И в ангаре никого не было, мы туда заглянули, после чего припустили бегом к домику аэродромного начальства, он выглядел как-то наиболее подходящим для того, чтобы укрыться в нем от непогоды. К тому же рядом с ним была заправка, а у крыльца стоял белый пикап, который еще и пригодиться может.

Только сейчас, на бегу, огляделся. Самый настоящий наш Север, каким я его запомнил. Тундра со множеством озер вокруг, низкие пологие сопки, холодный ветер, скудная блеклая растительность. От ветра особо и укрыться негде, хотя сам поселок все же в какой-то низинке выстроен. Может, и помогает как-то.

Бежать недалеко, чуть больше сотни метров, если по дорожке, так что даже трусцой добрались быстро. У крыльца остановились, я сказал Насте: «Прикрывай», – и сам повернул ручку двери.

Дверь открылась.

Принюхался, подсознательно ожидая почувствовать трупный запах. Но запаха нет никакого вообще.

– Заходим.

Большая комната, да и все. В конце двери. Заглянул – за одной туалет, за другой ванная с душем. И осматривать нечего. Рабочий стол, стойка с радио всех видов, диван, пара затертых до дыр кресел и стол. Еще диван, не похожий на первый, явно случайно достался. Полки у стены, заставленные папками разных цветов. Фото на стенах, сплошь самолеты… да как раз здесь и снятые. Большая часть фото уже выцвела давно.

– Располагаемся, – сказал я, положив SCAR на стол и стаскивая с себя рюкзак. – Все же сбежали, а? Хотя бы досюда.

– И заживем мы здесь… – усмехнулась Настя. – Рыбу ловить будем. Что в таких местах еще делают?

– Полярной ночью ждут рассвета, насколько я помню.

– А она тут есть?

– Не знаю. Нет, наверное. Тут широта Архангельска, по прикидкам. Белые ночи. Но они точно есть.

По карте широта Архангельска, да, но здесь явно холодней. А по виду так вполне дальний Север, там где тундры и всякое прочее.

– Кофе? – Я потащил из рюкзака термос.

– Давай, – согласилась Настя, стаскивая ботинки и заваливаясь на диван. – Ноги от сидения уже онемели. – Она пристроила их на поручень.

Я налил два пластиковых стаканчика, один подал ей. Кофе крепчайший, взят с собой не только для удовольствия, но и для борьбы со сном. Воды, кстати, у нас с собой немного, а сколько нам тут сидеть? И набрать можно?

Выглянул в окно. Облака близко, но еще не здесь, время до шторма осталось. Подумав, перелил свой кофе обратно в термос, закрыл его, сказал:

– Проверю пикап и колонку.

– Осторожно там.

– Да здесь до горизонта все видно.

Ветер на улице еще усилился, но штормовым его все же рановато называть, просто сильный. Пикап оказался незаперт. Заглянул в салон, с удовлетворением отметив, что ключи лежат прямо в лоточке на консоли. Ну да, кто же его с острова-то угонит… Попробовал завести – глухо. Он уже год стоит, наверное, плюс долгую зиму, батарея разрядилась вчистую. Нельзя сказать, что мы этого не предусмотрели, но заводить сейчас смысла нет, пока машина на холостых крутит, батарея не фиг-то как и заряжается, на ней поездить надо. Так что потом.

Теперь к заправке, поискать, осталось ли там что-нибудь или нет. Не осталось ни шиша. Нет, на дне цистерн что-то было, но я сомневаюсь, что это что-то можно отфильтровать. «Сливки», они и есть «сливки», в обратном меня не убедишь. Можно откачать немного и потом долго-долго фильтровать, но я как-то совсем не уверен, что у нас это получится. Ладно, мы почти не петляли, до точки назначения должно хватить того, что есть в баке.

Проверить, что есть в ангарах? Нет, неохота сейчас бежать, уже после бури. Вон она, совсем близко. Пойду обратно, кофе пить.

 

9

Буря оказалась ливнем с диким ветром вперемешку. Облака шли чуть ли не над самой головой, ветер гнал дождь почти горизонтально, если честно – я ожидал худшего. Но все же прорываться через это все на маленьком «муни» точно не следовало, правильно мы здесь приземлились. В шкафу в офисе нашлась колмановская пропановая лампа с запасными баллонами, так что сидели мы со светом, поглядывая в окна в ожидании просветов в облаках. Допили кофе, сварили заново, прямо на лампе, перекусили пару раз. И даже не только перекусить успели, все равно больше заняться было нечем. Когда в облаках появился просвет – было уже поздно лететь дальше, иначе придется садиться среди ночи. Поэтому решили ждать до утра и вылететь пораньше. Пути осталось часов пять, не больше, а утро настает очень рано, так что не было смысла лететь даже через то, что в это время здесь принято называть ночью. Так хоть будет на что посмотреть.

Дождь превратился в мелкую морось, ветер стих. В пристроечке к офису я нашел заправленный и вполне рабочий дизельный генератор, который легко запустился. Из этого созрела следующая идея – завести все же пикап и съездить на нем в поселок. До темноты было еще достаточно далеко, даже долгие летние сумерки еще не наступили. У нас с собой «джамп-стартер» есть, его потом дозарядить можно будет от генератора.

Я открыл капот пикапа, вытащил из сумки джамп-стартер JLC, размотал кабели, кинул красный на плюс, а черный на «землю». Включил, убедился, что индикатор показывает полный заряд. Нормально, мне его еще на пять таких машин хватит. Или десять. Вернулся в кабину, повернул ключ, выждал несколько секунд, затем попробовал завести. Движок схватился с первой же попытки. Эти штуки вообще очень эффективные.

Пока упаковывал дивайс, прислушался к движку – нормально, хотя пикап и не новый. И половина бака есть, то есть более чем достаточно. Ладно, пускай крутит, сейчас поедем, и совсем зарядится.

– Рюкзаки оставляем? – спросила Настя.

– Шутишь? Без них никуда. Если что случится, то у нас в них все.

– Тут вымерло все, как мне кажется. Иначе самолет бы заметили и уже прибежали.

– Берем с собой, – повторил я. – Всегда. Никуда без них не ходим.

В кабине пикапа пахло сыростью, как из болота. Водительское окно оставалось приоткрытым все время, что он тут простоял, вот воды внутрь и набралось. Но на ездовых качествах не сказалось, пикап бодро тронулся с места и повез нас сначала к ангарам, в которых мы ничего интересного не нашли. Для нас, по крайней мере. Так, обычный набор для ремонта и обслуживания. Ни тем, ни другим мы заниматься сейчас не собирались.

Езды до поселка метров пятьсот, да и то если считать объезд лощины. Сам поселок был больше выстроен на сваях, что говорило о том, что снега тут наметает много. Прямо на въезде школа, большой магазин «Нотерн», а дальше еще один. Из магазина пахло нехорошо, так что даже заглядывать туда не стали. Нашли участок конной полиции, а в участке сильно разложившийся труп в форме. Напоролись на стаю одичавших собак, отпугнули парой выстрелов. Вскрыли пару домов наугад, но нашли там все те же разложившиеся трупы.

– Тут все и вымерли, – сказал я после того, как вышел из третьего по счету дома, жадно вдыхая чистый воздух на улице. – Деваться им было некуда. А если и был кто-то с иммунитетом, то давно на материк отсюда убрался.

Как убрался – вопросов не возникло. В поселке были лодки, такие добротные рыбацкие лодки, рассчитанные на волну. На подобной дойти до совсем не дальнего материка не сложно. Тем более для местного. Мы заехали в маленькую гавань, постояли, посмотрели на эти самые лодки, подышали ветром с моря. Потом прямо на берегу я увидел оленя карибу. Сначала тот нас не заметил, мы не шевелились, а он от людей, похоже, отвык. Потом дернулся, поднял высоко голову с длинными, похожими на лиру рогами, и сорвался с места в бег, быстро исчезнув за старыми домами.

Интересно, что его сюда привело?

От нечего делать пошел проверить и обнаружил открытый сарайчик, почти до края забитый подзакаменелыми от сырости пачками соли. За солью он сюда прискакал, оказывается…

– И ты на таких охотиться собирался? – требовательно спросила Настя.

– Не только на таких. Но не собрался вот, как видишь, – вздохнул я. – А вот если мы здесь застрянем, то вот тогда только на таких и придется охотиться.

– Иди ты! – возмутилась она. – Здесь мертвое место, я сюда даже подходить не хочу. Поехали обратно. Поспим и вылетим.

Ну да, делать в поселке точно нечего. Доехали до бензоколонки, где нашли в танках и бензин, и солярку, но «авгаса» среди них не нашлось, так что… валим отсюда, короче. Развернулись и неторопливо, с черепашьей скоростью, покатили к аэродрому. И даже не сразу поняли, что звук двигателя грузовика как-то изменился, сквозь него словно гул какой-то пробивается. И лишь когда уже почти выехали на аэродром, гул наконец прорезался во всю мощь.

– Самолет! – испуганно вскрикнула Настя.

Точно, откуда-то приближается самолет. Большой самолет, это точно.

– Валим отсюда! – И одновременно с этим я утопил педаль газа в пол, направляя машину в сторону ангара, возле которого на растяжках стоял самолет.

Двигатель пикапа зарычал тигром из-за дырявого глушителя, выбросил клуб дыма из трубы, а машина резко прибавила ходу. Где самолет, где? С запада идет, слышу по звуку.

Через минуту мы были уже на месте. Настя бегом кинулась к самолету, крикнув: «Отвязывай!» – а я схватил рюкзаки, сумку с джамп-стартером и помчался следом.

Вон самолет, идет низко, уже вижу. Прямо на нас, кажется. Высокое крыло, четыре двигателя, пузатый фюзеляж – С-130, «геркулес». Дальше самолет взял к северу, явно ложась на круг, чтобы зайти на полосу, как и мы, с востока.

Настя уже за штурвалом. Никаких осмотров, сразу заводимся. Я забросил рюкзаки и свой карабин назад, соскочил с крыла, рванул конец узла на первой растяжке, даже не стал отвязывать от кольца – некогда. Если «геркулес» идет сюда и перекроет полосу – все, не взлетим. А это точно за нами. Почему? Да потому что больше им незачем сюда лететь.

Вторая растяжка. Двигатель «муни» зажужжал, запустился, пропеллер бросил в меня мелким сором с земли. Снова взгляд на летящий самолет – белый с красным. Не удержался, вытащил бинокль – «Береговая охрана США».

США?

У нашего анклава все канадское, сплошь. И уж точно такого «геркулеса» нет.

– Давай быстрей! – крикнула Настя.

Она тронула «муни» с места, когда я еще дверцу за собой захлопнуть не успел. Разворот на прыгучем гальковом покрытии, выход на полосу. «Геркулес» завершает вираж, скоро на посадочную глиссаду выйдет.

«Муни», на ходу вписываясь в полосу, продолжал набирать скорость. Я судорожно застегивал ремни, откинувшись на спинку сиденья. Тряска, пропеллер перед глазами расплылся в круг. Вон большой самолет перед нами….

– Ты видела? Самолет американской береговой охраны!

– А нам какая разница? – пробормотала Настя. – Все, не мешай!

Молчу.

«Муни» уже бежит по полосе, шуршит галька под колесами, а «геркулес» на посадку пошел. Там какой-то пилот лихой, не стал плавными маневрами заморачиваться, а как-то очень быстро на нужный курс вышел. Он на нас, мы на него. Прямо на полосу идет, прямо оттуда, куда нам взлетать.

Тряска прекратилась, самолет оторвался от полосы. Я скосил глаза на Настю – вид у нее бешеный, словно в лобовую идет… а это так и выглядит!

«Муни» набирает скорость, но почти не поднимается вверх, от нас до земли метров пять, я это и так вижу, на приборы смотреть душевных сил не хватает, смотрю лишь на большой и массивный самолет, спускающийся нам прямо навстречу.

Ближе, ближе, ближе…

– Твою ма-а-ать! – заорал я.

Широченное брюхо «геркулеса» прошло прямо над головой, тугая воздушная волна ударила в наш самолет, потянула его к земле, но Настя каким-то невероятным усилием удержала машину на лету, а затем «муни» начал карабкаться вверх изо всех своих сил.

– Есть! – только и сказала Настя. – Я знала, что он не станет садиться, если мы пойдем ниже него.

При этом дышала она так, словно марафон пробежала, а глаза были шальными.

«Муни» резко, как истребитель из кино про войну, завалился на крыло и описал поворот на сто восемьдесят градусов. Где «геркулес»? А вон он, тоже в вираже, но длинном и плавном, машина у них все же большая и тяжелая, не то что у нас. В маневре мы им сто очков вперед даем.

Я потянулся к кнопкам навигационной системы, но Настя резко меня одернула:

– Не включай!

– Почему?

– А как они нас нашли, как ты думаешь?

Я отдернул пальцы от прибора, как от горячей сковороды. Ну да, ну да, мы же бежали от своих, а самолет федералов, это однозначно. А вот им выпасти нас по сигналу GPS никаких проблем. Вся эта система у них в руках и осталась, так ведь?

– А как полетим?

– По компасу. И ориентирам.

– Здесь нет ориентиров. И не будет.

Она задумалась, потом сказала, кивнув:

– Включи на минуту, они все равно знают, что мы здесь. Возьми просто курс. Запомни. И дальше по компасу.

Это да, пока скрываться глупо. Где «геркулес»? Все еще на вираж в обратную сторону идет. Похоже, что нас пока потеряли. Радар на нем стоит только погодный, направлен вперед, им нас искать надо глазами, а мы как раз за хвостом и удаляемся.

– Точно самолет береговой охраны? – спросила Настя.

– Точно. Красно-белый, и надпись на месте.

– Плохо, – поморщилась она. – По топливу мы, скорей всего, от них не уйдем. У модификации для береговой охраны дальность в пять тысяч эн-майлов, им же надо подолгу над морем летать… Так, попробуем уйти от них прямо на солнце…

Скорость у «геркулеса» побольше, чем у нашей птички, так что если они нас увидят – догонят. Другое дело, что они будут делать, если догонят? Хотя… если у них топлива так много, то я бы просто держал нас на прямой видимости и ждал, пока у нас самих бензин закончится.

Так… включилось…

– Стоп, а как они могут нас вычислить? – вдруг озадачился я. – Джи-пи-эс в режиме приемника работает, нет? Мы же никаких сигналов никуда не посылаем.

– А как еще?

Да, а вот как еще? Ну ладно, я тоже запаниковал, сдуру подумал на джи-пи-эс, но это не он. Нет, я примерно уже понял, как за нами погнались федералы – их агент стукнул, по спутниковому, но вот как обнаружили?

– Транспондер они как-нибудь могут запросить?

– Я его отключила давным-давно. И неоткуда его запрашивать, радары не работают. Его только с земли или другого самолета.

Тогда что? Тогда нас могли слушать дома. Не постоянно, только на запись, но запись прослушали, когда выяснилось, что мы улетели. Кто мог это делать? Да кто угодно. И из записи поняли, где нас искать. Но опять неувязочка – как-то слишком все же ловко нашли, в середине пути, хотя по логике тогда должны были ждать уже в конце маршрута. Да, если бы подслушали, то ждали уже там.

Стоп. А ведь спутниковая группировка еще существует, так? Может, нас просто со спутника увидели? Это же один-единственный самолет над бесконечной пустотой…

А ведь так и есть… наверное.

И что нам делать?

Я изложил Насте свою теорию. Она помолчала, затем просто сказала:

– Тогда не отключай.

– И что будем делать?

– Ты предлагай. Я просто пилот, – вздохнула она. – Я даже не знаю, как джи-пи-эс работает.

А что тут предложишь? Если на нас смотрят со спутника, то… то спутник мог уже и уйти. Если он видел, как мы садились… то это было давно. То есть вероятность того, что нас могут увидеть только с «геркулеса», уже есть. Но если нас слушали дома, то про Сент-Джонс могут знать, так что лететь туда нельзя.

А куда можно? В Галифакс? Или искать какие-то совсем маленькие поля? И там опять не окажется топлива, и тогда придется бросать «муни», и без него, с его дальностью полета, вся затея псу под хвост.

– Нам только в Галифакс, солнце мое, – выдал я наконец решение, углубляясь в навигатор. – Чуть меньше тысячи эн-майлов, дотянем вполне.

– Устанавливай курс. А я попробую к земле уйти, они уже развернулись давно.

Самолет яркий. Чтобы, если чего случилось, искать было легче. А нам бы как раз, чтобы искать было хуже, но горевать поздно.

«Муни» чуть прибавил скорости, выйдя на пологое пикирование. Навигатор взял маршрут на Галифакс, вытянув туда прямую курса.

Гадство, в этих самолетах ни окон, ни зеркал заднего вида не предусмотрено. Если «геркулес» развернулся и тащится следом, то мы его просто не увидим. Хоть бы камеру какую назад выводили…

Настю, похоже, беспокоило то же самое, потому что она вдруг завалила самолет в крутой вираж, затем чуть выпрямила, закрутила головой, выругалась, обнаружив нечто вроде пузатой мухи с широко раскинутыми крыльями не так уж и далеко от нас. И направила наш самолет ему навстречу, снова с «подныром».

– Попробую оторваться…

«Геркулес» в два раза быстрей нас, но может лететь и достаточно медленно. И разворачиваться ему долго и неудобно… Но так они же и не атакуют, они могут просто пологой змейкой за нами следовать – и все…

Зато скоро наступит темнота. Та самая, которой мы хотели избежать. А навигационные огни мы, понятное дело, не включали. Вот тогда у нас появится шанс, которым надо воспользоваться.

– Идем пока, куда шли, не трать топливо, – сказал я. – Скоро стемнеет, часа три ночи будет, тогда оторваться попробуем.

В общем, дальше шли быстро, а «геркулес», как я и предполагал, тащился следом змейкой, время от времени попадая в поле зрения. Но сумерки становились все гуще и гуще, постепенно переходя в ночь, и, когда стемнело, Настя опустила самолет совсем низко, рискуя влететь в какую-нибудь гору, и резко сменила курс. Раз, потом второй, а после третьего поворота мы увидели удаляющийся на фоне еще сероватого неба силуэт «геркулеса». А я ввел в навигатор координаты Галифакса. А затем «муни» начал вновь карабкаться вверх, чтобы выйти на оптимальную высоту.

 

10

Когда рассвело, Настя заставила «муни» выписать несколько кругов в воздухе, но «геркулес» так и не обнаружился. Могут ли нас ждать в Галифаксе? Трудно сказать. Но здесь не только Галифакс, тут еще и аэропорт в Сент-Джон, не путать с Сент-Джонс, куда мы летели только что, еще база канадских ВВС Гринвуд, ну еще и сам Галифакс. Уже не так просто угадать, куда нас теперь несет. Так что опасаться надо только спутников, пожалуй.

Поднявшееся солнце освещало тянущиеся под нами леса и поля, дороги и городки. Глухомань осталась северней, это место раньше было населено вполне уже густо. Погода была ясная, высоту мы держали в несколько сотен метров, чтобы можно было наблюдать за землей. Фредериктон и Сент-Джон, хоть городки и небольшие, оказались напрочь закрыты мутными пятнами. Странно немного, но кто знает, что там случилось.

Пейзаж Нова-Скотии напомнил Финляндию – леса и сплошные озера, великое множество маленьких озер. Погода ясная, видно все до самого горизонта, на земле так каждую деталь разглядеть можно. Топливо в баке еще оставалось. Маршрут мы сократили, а руководство по эксплуатации не соврало – «муни» умел летать очень далеко.

Дальше пошли над не слишком широким заливом Фанди, потом вылетели на полуостров Нова-Скотия. Мы намеренно чуть изогнули маршрут, чтобы пройти над Гринвудом, глянуть, что там внизу. Внизу было несколько взорванных самолетов, то есть картина, знакомая по Колд-Лэйку, а так ничего примечательного. Но сесть можно, похоже, полосы не заняты, так что в памяти место держим. Рядом там стоянки, битком набитые машинами, так что как-то уехать можно будет оттуда, случись чего. Кстати, там целый ряд заправщиков пустынного цвета, штук восемь стоит… возле чего-то, что похоже на склад ГСМ. И вот это уже может быть интересным.

– Давай круг сделаем.

Настя только кивнула, заваливая самолет на крыло.

Точно… заправщики… Сесть прямо здесь? Далековато тогда от места получается, это примерно сто километров. Зато вон они, заправщики. Нет, от добра добра не ищут.

– Сядем? Как думаешь? – спросил я.

У Насти мысли были явно похожие, она даже губу прикусила в напряжении, но потом все же сказала:

– Давай сядем, много топлива не сожжем.

«Муни», теряя высоту, пронесся над аэродромом, развернулся, нацелился на полосу и вскоре коснулся ее колесами. По корпусу прошла легкая дрожь, скорость начала падать.

– Куда рулить? – озадаченно спросила Настя.

– Где-то… – я задумался, – где-то за вон тем вертолетным ангаром. – Я показал пальцем на большое строение, похожее на разрезанную вдоль бочку.

Вертолетным я счел его из-за разметки на бетоне перед ним, так-то ангар был совершенно пуст, ворота открыты. «Муни» свернул с полосы на магистральную рулежку, покатился в обратном направлении. За ангаром показались силуэты цистерн, дальше разглядел что-то вроде длинного гаража.

– Вон там они стояли вроде, – показал я на него. – Прямо за ним.

Самолет остановился, свернув на плиты площадки, двигатель еще немного покрутил винт и затих. Навалилась тишина, странная и тяжелая после нескольких часов непрерывного жужжания.

– Пошли? – спросила Настя.

– Пошли, но все берем с собой, – кивнул я, открывая дверь.

– Мы же ненадолго? – удивилась она.

– Опять двадцать пять? – вздохнул я. – Правило номер один забыла? Все свое несу с собой? Хватай рюкзак и карабин. Сумку оставим.

В сумке запасная одежда и всякое подобное, без чего прожить можно. Правда, еще запас патронов, но тут уже никуда не денешься, все время таскать на себе не будешь, и руки нужны свободными.

Утро было солнечным и прохладным, с чувствительным ветром. Ни птиц не слышно, ни чего еще… правда… я схватил бинокль, присмотрелся – на дальнем конце полосы щипал траву олень. Олениха, точней. Природа уже наступает, раз человек отсюда ушел.

– Двинули.

Идти недалеко, до цистерн сотня метров, и оттуда еще чуток. Крайнюю в ряду машину я вижу уже отсюда, это американский «Ошкош», здоровенный десятитонник с вынесенной вперед кабиной. И он там не один… неужели ничего нет в танках?

Участок с цистернами отделен от нас сетчатым забором, но ворота вижу, и они открыты, так что не проблема. У цистерн еще две машины, защитный «джи-ваген» и белый пикап с красными диагональными полосами по краю кузова. «Радар» молчит, никакой мути поблизости не ощущаю.

Люди могут здесь быть? Могут, наверное, но что им тут делать? Нет, не думаю, сколько летели над этими краями – никакого движения внизу. Поэтому и банд быть не должно, по идее, они все же более или менее населенные территории ищут. И ни одного обработанного поля не видели, а полей тут много. И они как раз за главный индикатор присутствия, потому что отдельно селятся больше те, кто живет с земли. Мародерством в пустых магазинах всерьез не прокормишься.

Так, первая неприятная вещь – на цистернах написано «Дизельное топливо». Точнее, не на цистернах, а на колонках, к которым от цистерн идут трубы. Тогда что может быть в наливниках, если они вообще не пусты?

– Большой какой, – сказала Настя, когда мы подошли к машинам ближе. – Хоть бы пустым не был.

– Что-то у меня подозрение, что в нем если что и есть, то совсем не то, что нам нужно, – пробормотал я. – Кажется, это не та заправка и не те заправщики. Нужную мы просмотрели. Ладно, сейчас проверим.

Так, а как проверять будем? Если на этих все так же, как на заправщиках на базе в Колд-Лэйке, то все управление сзади, под металлической крышкой. Но там машины были другие, постарше, а эти совсем новьем выглядят.

– Солярка, – разочарованно протянул я, едва подняв крышку сервисного отсека.

Да, там так и написано, красным по песочному: «Дизельное топливо, 2500 галлонов». Почти десять тысяч литров. А вот есть топливо в бочке или нет – не знаю, приборы не работают. Так, стоп, а оно мне нужно? Нет, в принципе, но зато есть кнопка запуска генератора, как табличка подсказывает.

Нажал. Что-то где-то чихнуло и вдруг зарокотало утробно. Стрелка указателя уровня топлива в цистерне поползла наверх, к самому максимуму.

– И что? – спросила Настя, терпеливо наблюдавшая за моими действиями.

– Ну… то, например, что у нас есть большая машина с таким большим баком, что мы на ней до Бразилии можем доехать, – ответил я. – Ну или не до Бразилии.

– Она не заведется, – скептически сказала она, прищурив один глаз. – И на кой нам в Бразилию на машине?

– Просто так. Запасной вариант, – сказал я задумчиво и направился к кабине.

Лезть было высоко, с клиренсом не поскупились. Это вообще здоровая такая дура на восьми колесах, с полным приводом и кабиной «с подготовкой под бронирование». Но эта не бронирована.

Втащил себя в просторную кабину, огляделся. Ну да, все верно, машина военная, так что никаких ключей не нужно. Вот поворотный выключатель, все как везде…

Повернул. К удивлению моему, двигатель хоть и не сразу, но заработал. Видать, большой аккумулятор здесь стоит, а может, и не один, так что не разрядился за это время. Это хорошо, потому как сомневаюсь, что наш пускач провернул бы эдакую махину. Хотя в инструкции сказано, что провернет. Уверяют, что любой грузовик запустит.

– Забирайся! – крикнул я Насте.

– Зачем?

– Искать бензин поедем! Подозреваю, – добавил я, когда Настя вскарабкалась на пассажирское сиденье, – что это единственный транспорт, что еще на ходу. Остальное долго заводить придется. Куда?

– С той стороны полосы я вроде что-то заметила, – задумчиво сказала Настя. – Давай оттуда начнем.

– Как скажешь.

Рычаг коробки в положение «драйв», и огромная махина заправщика тяжело, но уверенно тронулась с места. Поворот – и первая трудность. Не привык я сидеть перед осью, габарит кабины движется по странной траектории, привыкать надо. Но места для маневра много, так что ничего страшного. Привыкну. Да и ненадолго это.

Так, налево поворот… главное – запомнить то, что сначала надо выехать далеко за угол и лишь потом начинать крутить руль. Руль, к слову, легко вращается, сидеть удобно, земля далеко. И даром что бочка полная, но дизель тянет машину легко, без всякого напряжения. Ну да, она еще и на вес брони рассчитана как минимум.

Вон там были большие танки-цистерны, с воздуха мы их видели. И три больших самолета рядом, в рядочек. Ангары слева, дальше справа еще два больших, серьезный аэродром был тут, много что стояло, как мне кажется.

– «Орионы», – вздохнула Настя, стоило нам выехать из-за угла большого здания. – Можно было до Москвы и обратно слетать, если уметь. Ну и если бы целыми были.

Целыми эти четырехмоторные винтовые самолеты не были. Я даже вижу, что с ними случилось: кто-то заложил заряды взрывчатки на стыки двигателей и крыльев и рванул каждый самолет в четырех точках. На совесть сломали. Ну да в любом случае нам с такой машиной без подготовки не справиться было бы, поэтому и жалеть не о чем.

А вон и склад ГСМ, вот оттуда то, что здесь базировалось, и заправлялось. И одновременно с этим… какое-то знакомое ощущение. Не пойму какое, но вот что-то из недавнего… ну да, словно к звуку двигателя машины какой-то еще звук примешался.

– Вертолет! – первой опознала звук Настя. – Стой!

Я тормознул, закрутил головой, сдвинул дверное стекло, чтобы высунуться на улицу. Где, кто? Что за вертолет? Звук уже слышу… может, из машины к черту и спрятаться? Не успеем, вон вертолет… даже два… две черные точки на фоне почти белого неба, с северо-востока идут, нам навстречу практически.

– В кабину, прячься!

Настя вдернулась из окна назад, я тоже. И сразу движок глушить. Если они сейчас в тепловизоры не смотрят, то увидят просто стоящий наливняк. Если они, конечно, тут раньше не были и не помнят, где наливняки стоят.

Мы оба сползли на пол, но все же я не могу удержаться от того, чтобы не выглядывать из-за панели. Два вертолета, черные «блэкхоки», пулеметы даже отсюда вижу, идут уступом. Но как-то именно на наш грузовик не реагируют, кажется…

– Скорость снижают, – тихо, словно ее могли с вертолетов услышать, сказала Настя.

Да, звук менялся. Я чуть приподнялся, выглядывая в окно кабины. Да, один вертолет зависает, как раз там, где наш самолет, а вот второй пошел в облет по кругу, это уже нас, наверное, искать начинают. И да, опознавательные знаки американской армии, не канадцев. Это федералы, однозначно.

Вертолет так и висит, второй чуть ли не прямо над головой у нас пронесся. И что делать? Просто ломануться на грузовике? Догонят. Раздолбают машину из пулеметов, у них их аж четыре. Что еще? Выбраться и где-то спрятаться? Черт, тут и прятаться негде, нас почти что посреди асфальтового поля застали. Максимум – можем добежать до взорванных самолетов, но если нас там обнаружат, то уже точно все, деваться некуда будет.

Вертолет на второй круг пошел, чуть пошире захватывает. А первый начал снижаться понемногу, скоро его от нас ангар закроет. Тогда… тогда будет какой-то шанс. На что? Ломиться надо на машине, просто куда? И что это даст? Дальше лес перед нами, но так себе лес, ни разу не тайга, скорее лесочки. Можно на машине туда прорваться, там выскочить… но вертолета два, две группы людей, перехватят. Одна группа на другую погонит, вот и все. Не спрячешься, прочешут.

Ну думай же, думай, думай… куда дальше? Что делать? Тут сплошь заросшие поля, крошечные городки, даже в застройке бесполезно пытаться прятаться. Мы тут как таракан на столе, на белой скатерти, разве что за солонкой спрятались. Только шевельнись – и все, тут тебя и тапкой.

Черт, почему там заправщики стояли, а не какие-нибудь танки? Отстрелялись бы… ну да…

Интересно, нас спутник этот еще видит? Это ведь точно спутник, без вариантов. Засекли нашу посадку и дали сигнал этим… да они небось базируются как раз там, куда мы и летели! Ну точно ведь. Сто километров дотуда, а появились вертолеты максимум за полчаса, как раз взлететь и сюда добраться.

И весь день у них впереди, могут обыскать аэродром, включая все закоулки… Или все же спрятаться попытаться? Ехать точно нельзя, бесполезно, просто колеса прострелят, без всяких проблем. В «орионы»? У ближнего даже дверь над плоскостью открыта, если быстро метнуться, когда «блэкхок» пойдет на следующий круг, то вполне успеем внутрь забраться.

И что потом? Потом только ждать, пронесет или не пронесет. Двигатель заправщика, к счастью, прогреться еще не успел. Пока до него доберутся, он снова совсем холодным станет, так что так нас не вычислишь.

Что еще? Еще ангар справа, ворота открыты, только в ангаре пустота почти полная. Да и заглянут туда наверняка. А в «орион» не заглянут? Думай быстрей, «блэкхок» уже приближается, сейчас пройдет – и надо будет бежать, если решимся. Второй сел явно, а это значит, что уже пехота на земле. Сколько там людей в каждом вертолете? Без понятия, но может быть много.

Или попробовать на этом его пролете до ангара добежать, а на следующем – до леса? Сколько там будет? Метров триста? Добежать можно, вертолет круги расширяет, а летит неторопливо. И стационарных ФЛИРов на нем нет, это обычный транспортник, как и второй. Максимум в носимый тепловизор могут наблюдать, но он слабей, поле зрения не такое широкое, да и лесок достаточно густой, листва может и скрыть… наверное. У нас есть накидки от дождя, к слову, вот они могут помочь.

– Так, любимая, готовься! Верт над нами проходит, и по моей команде бежим в этот ангар, ближний.

– А дальше?

– Дальше в лес, есть идея.

Это я преувеличил, конечно, «идея» – сильно сказано. Скорей зыбкая надежда, но даже такая надежда лучше никакой.

Ближе вертолет, ближе, где-то уже над лесом проходит… ага, вижу его через окно. В машине он меня не разглядит, даже в тепловик, стекло тепло почти что не пропускает, а солнце греть начало, мозаика. Есть, уходит, теперь… вот сейчас…

– Пошли! Дверь только закрой за собой! И тихо!

Выпрыгнул из высокой кабины на бетон, дверь прикрыл осторожно, чтобы не хлопнула, звуки далеко разносятся, прошипел: «Вперед! Пошла!» – и припустил следом за Настей.

Она изо всех сил несется. Хорошо, что у ботинок подошвы мягкие, мы даже бегом почти что не топаем, а носящийся кругами вертолет звуки забивает, так что сейчас ему даже большое от нас человеческое спасибо. Вот уже открытые ворота ангара, первая пробежка короткая, метров на пятьдесят всего, потом опять ждать, внутри, но мы время с пользой проведем, подготовимся.

Есть, влетели под крышу! Я на автомате развернулся, провел стволом «скара» по углам, удерживая его одной рукой, но никаких угроз не обнаружил, в ангаре почти что пусто, только вдоль стены верстаки и шкафы выстроились.

– Стой, садимся! Отдыхаем!

Не надо слишком далеко от входа. И наблюдать будет сложней, и потом время потеряем, пока до выхода добежим… хотя нет, вон в задней стенке дверь с «пуш-баром», если не заперта, то мы еще и время сэкономим.

– Пошли, вперед!

Рывок – и у двери. Нажал на ручку, толкнул – открывается! Это пожарный выход, он не может быть блокирован. Закрыть обратно, от греха подальше.

– Рюкзак открывай! – Я упал на колено, вскрывая клапан своего заплечного мешка. Надеть их мы даже не успели. – Накидка от дождя нужна, должна быть прямо в крышке. Вытаскивай!

Так, еще скотч нужен, у меня есть моток. Скотч и…

Взгляд упал на шкаф, точнее – на облицовку двери, планку. Выдернул из ножен «Онтарио М11», подскочил к шкафу, вбил лезвие под планку и быстро, даже без особого труда, отделил ее от дверцы, получив почти двухметровую рейку. Потом так же быстро, не слишком заботясь об аккуратности, разломал ее пополам, а потом каждую половинку снова пополам, получив в итоге четыре полуметровых нетолстых палки.

– Делай, как я, у тебя скотч тоже есть!

Подложил одну планку к углу накидки, самым концом, в два оборота примотал скотчем. Затем вторую, к другому углу. Тряханул – все держится.

– Зачем это все? – спросила Настя, отрезая липкую ленту.

– От тепловизоров.

– У нас же блестящие одеяла есть.

– С ними еще хуже. Они и тепло отражают, и свет, за десять километров увидят.

Мы проверяли, как от тепловизора можно укрываться. Все эти термоизолирующие покрытия на самом деле хуже всего, они вообще как маяк. Придумают люди черт-те что, а потом в это верят. Фантасты в книжках рассказывают. А вот так, как я планирую, – это работает. И накидки у нас охотничьи, камуфляжные, еще и маскировать сами по себе должны.

– Укройся хотя бы за верстак, – показал я рукой. – Вдруг кто-то заглянет с улицы.

А мне куда? Некуда, только за Настю. Придется так.

– И что теперь? – прошептала она.

– Ждем следующего пролета. Потом бегом несемся в лес. Накидку тащи за палки, за ткань не хватай, понятно?

– А если нас так обнаружат?

– По обстоятельствам, – пробормотал я.

Не знаю, что делать, если нас так обнаружат. Не знаю. Не хочу сдаваться. Но с Настей… на себя плевать, но если дойдет до стрельбы… черт, не знаю. Пусть не обнаружат.

Вот вертолет, круг еще шире. Пока по звуку пытаюсь понять, где он… все, давай к двери. Чуть приоткрыть, выглянуть в щелочку… ага, круг шире, его уже почти что прикрывает деревьями. Есть, прикрыло, наша очередь!

– Бегом! Вон на те кусты держим!

Ткань руками не хватать, она нагреется и будет светить. Несу как флаг, так даже еще остынет. Рюкзак за спиной бултыхается немного, правой придерживаю «скар». Как же хорошо. что мы каждое утро бегали! Как же это хорошо! Мы до сих пор не сдохли, несемся с грузом, но пока еще не сдохли.

Вон, ближе кусты, ближе, а звук вертолетного двигателя пока еще удаляется. Сколько у него последний круг был? Да минуты четыре, наверное, а может, и больше, так что фора у нас хорошая, нормальная, только бы с земли не увидели. Но между нами и ими зданий и заборов много, и они бежать сразу далеко не будут, сперва осмотрят все рядом с самолетом, я думаю, а дальние подступы как раз на этом летуне, что мы сейчас пропустили.

Нет, триста метров с грузом – это не утренняя пробежка, и темп у нас не трусцой, Настя уже задыхаться начинает. Но и кусты рядом, уже вот они, эдакий их «язык», выдающийся в сторону бетонного поля. Рукой подать, вот совсем уже рядом, совсем чуть-чуть осталось. Я уже сам сипеть начинаю.

Еще чуть-чуть… я прямо чувствую, как сейчас кто-то появится где-то сзади, в проеме между зданиями, и увидит бегущих нас. И пойдет тогда загонная охота, в которой у добычи никаких шансов. Не хочу, не хочу быть дичью. Черт, тут даже последний бой принять негде толком, просто задавят.

Все, вот, еще несколько шагов, Настя уже качается, но еще как-то бежит…

– Чуть вперед, совсем чуть-чуть, там…. отдохнем, – выдохнул я ей в спину.

«Язык» этот метров на тридцать, дальше густой кустарник и деревья расходятся в стороны, дальше тенистый такой лесок.

– Здесь… ложись! Прямо под дерево заползай.

Упали. Рухнули. Сердце чуть не через глотку выпрыгивает. Настя совсем… кровь от лица отлила, вид как будто в обморок собралась… хотя нет, вон румянец возвращается… даже и не румянец уже. Хороший признак. У меня вон тоже морда загорелась буквально. И дышу, дышу, свист из легких.

– Скажешь, когда отдышишься, дальше пешком пойдем, медленно.

– Уже. Пошли.

– Еще минуту отдохни.

«Уже» ты, как же, ага.

Компактный бинокль из подсумка, с «обратной призмой». Не самый лучший, но вот именно что компактный, легкий и в резине. Провел по панораме поля, но пока никого не заметил. Все же достаточно далеко мы на заправщике отъехали, успели. По-вез-ло.

– Пошли, иди за мной, – просипел я, поднимаясь. – Без спешки, без фанатизма, стараемся не шуметь.

– Куда мы?

– Пока просто туда. – Я показал рукой в глубь лесочка. – Потом джи-пи-эс включу, на карту глянем.

Не разглядел я с воздуха местность вокруг базы, не успел. Помню только, что лесов немного и они небольшие, и везде какие-то строения разбросаны. Заселенное место было.

Идем скорым шагом, чуть пригнувшись зачем-то, хотя от этого разве что устаешь больше, скрытности не прибавится. Хорошо, что в камуфляже, был разговор перед вылетом, хотели даже «по-гражданскому» одеться, да не стали, к счастью. А канадская расцветка в такой листве как раз как надо смотрится.

– Летит, – прошептала Настя.

– Слышу. Давай под дерево и делай, как я.

Выбрав что-то вроде развесистой многолистной березки, под которой меня и так не разглядишь, наверное, я поднял на палках накидку перед собой. как занавесом закрываясь ею со стороны вертолета.

– И как он летит – так ты и поворачивайся, понятно?

– И поможет? – спросила Настя с подозрением.

– Только это и поможет. Не выглядывай. И ткань руками не хватай.

Накрываться нельзя ничем, под любой накидкой скапливается тепло твоего тела и дыхания – и все укрытие фонарем светит. Про «блестяшки» я уже сказал, лучше даже и не пытаться. Единственная защита – экран между тобой и тепловизором. Из чего-то с температурой окружающей среды. Вот как эти накидки, который мы просто тащили за собой.

А вертолет ближе летит… Похоже, что они начали круги опять сжимать или решили изменить маршрут. Может, «по ромашке» теперь искать начнут, для нас это хуже, предсказать сложней. Но пока по кругу идет, по кругу…

А могли они десант уже где-то высадить? Нет, не думаю. А если и высадили, то точно не у нас на пути, мы бы высадку услыхали. Тогда бы нам даже лучше было, если бы высадили. Но скорей всего нет, так и летают всей группой, ищут, за что зацепиться, хоть какие-то следы. Грузовик нас уже не выдаст, это точно, разве что заметят сверху, что двери теперь просто прикрыты, а не закрыты.

Грохот винтов где-то совсем рядом, чуть не над головой, но «блэкхок» пронесся дальше, не меняя траектории и темпа, а мы повернулись следом, удерживая экраны.

База отсюда почти что не видна, уже деревья закрыли. Это хорошо, пошли дальше, только терпеливо надо, без нервов, не бежать ни в коем случае. Противник нас может уже и не видеть, но быстрое движение все же заметит.

– Давай за мной, след в след.

Следы тут ни при чем, но мне надо, чтобы Настя мой темп старательно выдерживала, не суетилась.

– За руками следи, за накидку не хватайся.

Мы их теперь просто волочем. Не самая удачная мысль, но по-другому никак. «Скар» уже с бока на грудь сдвинул, вокруг повнимательней оглядываться начал. Все, паника отвалила, взял себя в руки, какая-то уверенность появилась. Хотя бы со стола таракан сбежал, теперь мы уже где-то по ковру идем, а потом и под диван можно шмыгнуть, а оттуда за плинтус.

Что точно помню – нам строго на север лучше всего, это единственное, что удалось запомнить из того, что сверху видел. Дальше лесок закончится, будут какие-то строения, но дальше, не сейчас.

Ко второму кругу вертолета мы были уже совсем готовы, даже отдышались. Услышали приближающийся стрекот винта, выбрали деревца погуще, забрались за них, растянули накидки. На этот раз «блэкхок» прошел между нами и базой. Точно, сжимают спираль. Или высадятся там, или начнут «ромашку». Я даже думаю, что они пехоту на аэродроме высадят, а вот вертолет, а то и оба, начнут летать над окрестностями. Лично я бы так и сделал: обыск базы всеми наличными силами, а вокруг – наблюдение с воздуха.

Тогда нам надо какое-то укрытие найти до тех пор, пока это не случилось. Два вертолета двигаться особо не дадут. Под какую-то крышу бы…

Бумажных карт этого места у меня не было, все пришлось смотреть на крошечном экранчике «гармина». А на нем много не рассмотришь, масштаб не тот. Но все равно выходило, что лучше нам курс сменить, идти юго-восток, к озерам, там леса больше и гуще. Скрываться где-то в зданиях… все же рискованно. Если они еще силы подтянут и начнут здания осматривать? Тут ведь их не так много. Дальше будет городишко, Бервик, но до него километров десять, два часа ходу, если не больше, потому что открытые пространства придется обходить. И все равно нас будут искать, как мне кажется, именно в привязке к дорогам и домам. Хотя бы потому, что так проще. Искать в лесу без всяких ориентиров сложней.

Так, тогда меняю маршрут… вот прямо в самую середину леса. Километра четыре по прямой, меньше чем за час дотопаем, если ничего больше в наши планы не вмешается.

Вертолет пролетал еще раза три, но довольно далеко от нас. Я угадал, дальше обе машины начали летать «по ромашке», а на аэродром приземлился тот самый, как мне кажется, «геркулес», что гонялся за нами. Он почти над головой у нас прошел, так что мы его хорошо разглядели. Но нас явно не обнаружили, да и странно было бы, если бы обнаружили. Когда мы уже вышли к намеченной точке и расположились на привал, я задумался. Тема простая: а собак они не привезут? Нет, понятно, что собак у них на местной базе может и не быть, скорей даже точно нет, на кой черт они там сдались, но ведь можно и откуда-то еще доставить, верно? Самолеты-то летают, а это аэродром. И если мы им действительно так нужны, то…

Может, это опять моя паранойя, но она у меня хорошая паранойя, полезная, не раз спасавшая. Поведут собаки от «муни» к стоянке заправщиков, а дальше не надо быть семи пядей во лбу, чтобы допетрить – тот наливняк, что стоит у «орионов», мы и взяли. Опять собак – и пошли по следу.

Или все же совсем паранойя? Вот не знаю. Но вижу, что это не шутки. Гонять столько людей за нами двумя, над целой страной – мы им нужны, нас очень хотят видеть. Просто никаких сомнений в этом.

– Куда дальше? – наконец спросила Настя, до сих пор с этим вопросом терпевшая.

– Пока не знаю. – Я полез в рюкзак уже за бумажной картой.

Масштаб у нее так себе, прямо скажем, но основное на ней есть. Сориентироваться не мешает. Вытащил, развернул, разложил на траве. И вздохнул.

Так себе перспективки. Мы в Нова-Скотии, а это полуостров. Да еще и соединенный с материком узким перешейком, который можно перекрыть вполне себе небольшими силами. Жизнь больше на побережье. Маленькие городки, четыре аэродрома, но они, я думаю, нам никакой пользы не принесут. Самолет в них не найдешь, да и под контролем они могут быть. В городках есть маленькие рыбацкие порты, это наверняка, можно будет проверить по навигатору. Взять лодку, добраться до материка…

А спутники?

А это точно спутники? Мое предположение насчет спутника так же хорошо, как и любое другое. Могли нам незаметно поставить джипиэсный маячок? Да почему бы и нет? Ни для кого не секрет, что «муни» был нашим самолетом.

Взять лодку… добраться до материка… ночью, наверное, можно и со спутником, но если спутника нет, то… то нормально. И тогда начинаем все снова-здорово. Но это лучше, чем оказаться в клетке, верно? Верно, как же еще.

Где искать лодку? Логично идти к заливу. Но подозреваю, что там легче напороться на наблюдателей или те же вертолеты. В любом случае торопиться… вот надо или не надо? Если собак притащить додумаются, то надо. От собак надо как-то оторваться.

Центр полуострова – сплошные озера и озерца. От одного, большого, под названием Россиньоль, к берегу тянется река. У меня в рюкзаке есть надувная лодка, маленькая, но мы двое влезем. Собаки не унюхают, но надо быть идиотом, чтобы не понять, что мы ушли рекой, а река ведет… к городку Ливерпуль. Навигатор показывает, что в нем есть маленький порт. То есть… черт, не выигрываем мы на этом ничего, скорей наоборот, укажем точное направление.

Что еще?

Самая шальная мысль – захватить вертолет. Я умею водить «блэкхок». Не очень хорошо, но умею, долечу куда надо. А Настя умеет водить «геркулес». А если они заправят «геркулес» здесь под пробку, то нам его и до Москвы хватит, пожалуй. Но это мечты, у самолета будет охрана. И его быстро не запустить, это не машина, так чтобы вскочил за руль – и по газам. Так что зачисляем эту идею в мечты уровня «луна с неба».

Так что реалистичней всего? Пеший переход до… до, например, Ярмута… в Ярмуте тоже порт… и аэропорт. Это хорошо или плохо? Не знаю. Сколько дотуда?

Так, пусть навигатор считает… почти сто шестьдесят километров. Пятидневный пеший переход, не так все и страшно. Лесами. Хрен нас обнаружишь. Дойти до Ярмута как раз со стороны аэродрома, понаблюдать подольше. Еды у нас на три дня, но я подозреваю, что можно будет что-то подстрелить по дороге. Людей здесь уже давно нет, дичи должно прибавиться. Ярмут дальше всего от центра поиска.

Какие еще варианты?

Дигби. Тоже порт, всего семьдесят километров, два дня, но надо пересекать Бивер-Ривер. Там мост, но по мосту не пойду… но есть лодка. Выглядит реально. Но там нас могут искать с более высокой вероятностью. Просто логичней, что мы пойдем именно туда.

Ливерпуль в сотне километров, там нас искать станут с самой малой вероятностью, но оттуда дольше всего идти морем. Найдем лодку с таким запасом хода? Сколько оттуда до материка? Порядка трехсот пятидесяти километров… вообще-то морские малые траулеры должны ходить куда дальше, а здесь края рыбацкие. Хм…

Найти машину? Дороги могут патрулироваться. С воздуха. В машине можем не услышать приближение вертушки, а даже если и услышим, то те могут пользоваться тепловиком. Обнаружат горячий двигатель, район поиска сузится до минимума, а у них вертушки, так что сразу подтянут и сбросят людей – нет, только пешком, береженого бог бережет.

А мы планировали так: раз – и уже дома. Самолетом. А вот не вышло, фиг нам.

– Придется три дня идти, – объявил я наконец. – Ты готова?

– А выбор у нас есть? – усмехнулась Настя, попутно разглядывая носки своих ботинок. Ноги она положила на ствол поваленного дерева.

– Да особо нет. Можем выбирать только направление.

– Тогда сам решай. Идти так идти. К федералам на опыты я не хочу.

А может… тут я совсем задумался, и Настя это заметила.

– Что? – спросила она.

– Есть одна мысль… – Я даже в затылке почесал в затруднении.

– Какая?

– Можно попытаться их пересидеть. Где-то неподалеку от аэродрома, чтобы можно было наблюдать.

– Пересидеть?

– Ну да. Они нас будут искать, а когда не найдут, то решат, что мы нашли способ смыться.

– И что потом?

– Потом найдем какой-нибудь транспорт, и уже не пойдем, а поедем искать лодку. Или просто машиной на материк.

– А если они там беспилотники гоняют? Мы их заметим, когда подходить будем?

– Хм… А вот черт его знает. – К беспилотникам я пока никак не привыкну, в голове еще не очень уложились, хоть я их видел, они и в анклаве были. – Но они бывают разные, нам опасней те, которые с тепловизорами, в лесу нас заметить обычной камерой практически невозможно.

– Это федералы, у них что угодно может быть.

Это да, это точно. Тем более что за то время, что мы по лесу бегаем, сюда кто угодно мог прилететь.

– Ладно, ты права. Пошли. Рисковать не будем.

 

11

Маршрут на Ливерпуль вел исключительно лесом, минуя все населенные пункты, так что мы не опасались того, что нас засекут. Не те у федералов здесь силы, чтобы патрулировать над всеми бесконечными лесами Нова-Скотии. Поэтому мы шли неспешным, экономным шагом, стараясь не уставать излишне, вовремя устраивали привалы. Я навинтил «банку» на ствол «скара» – не для самообороны, а в расчете на то, что, может быть, какой-нибудь олешек попадется навстречу, мясом разживемся. Потом, правда, сообразил, что сегодня бы костры жечь не следует, все же близко мы к Гринвуду, так что глушитель снял, чтобы не мешался.

К вечеру мы дошли до Лэйк-Плизант, вымотавшись за дневной переход. И там планы нашего похода изменились сразу и бесповоротно, когда мы наткнулись на условно огражденную территорию, у въезда на которую увидели табличку следующего содержания:

«Клуб кемперов Лэйк-Плизант».

За забором видна была когда-то расчищенная и уже зарастающая травой площадка, на которой вразброс стояло с полдюжины жилых прицепов, кемперов. В основном большие, сейчас довольно пыльные, с разводами дождей, фургоны, между ними машины – внедорожники и пикапы. Стекла грязные, так что сразу можно сказать, что на них никто давно никуда не ездил.

И в этой траве была протоптана заметная тропинка, которая вела в ворота, а вот дальше терялась. Кто-то ходил от одного из кемперов до ворот, а вот дальше каждый раз, похоже, сворачивал в разные стороны. И еще дымком вроде как пахнет, от костра недавно погасшего.

– Тут кто-то есть, – пришел я к такому логичному выводу.

Сзади что-то зашуршало, и я резко обернулся, вскинув карабин.

Передо мной стоял немолодой, заросший седой бородой человек в охотничьем камуфляже, державший в руке стволом вниз охотничью винтовку с оптикой.

– Эй, полегче! – усмехнулся он, подняв в знак сдачи одну руку, в которой винтовки не было. – Я здесь живу.

Ну да, если бы он хотел нас убить, то убил бы давно. Он же у нас за спиной был, а у него кроме винтовки еще и большой «противомедвежий» револьвер имеется, на груди висит. Я опустил «скар», сказал ему:

– Извините, просто не ожидал.

Вообще он зря так вышел, я мог бы и пальнуть с перепугу, будь более нервным. А мужик – лешак лешаком. Лицо загорелое, борода всклокоченная, волосы длинные, на голове потертая и мятая шляпа. Глаза голубые, светлые, смотрят пристально. Сколько ему лет? И не поймешь так, может быть и пятьдесят, и восемьдесят с одинаковым успехом.

– Бывает, – сказал он. – Хотели здесь заночевать?

Я не стал восклицать: «А как вы догадались?!» Если два уставших человека с большими рюкзаками выходят из леса и останавливаются у туристической стоянки, то можно предположить, что они ищут место для отдыха.

– Не стесним?

– Ни в коем случае. Все прицепы пустые. Ну, кроме одного. Пошли. – Он не стал дожидаться ответа, опустил руку и шагнул в сторону ворот мимо меня.

Мы с Настей синхронно пожали плечами, переглянулись и пошли следом за ним.

Понять, где именно он живет, было нетрудно. Не только по тропинке, но и по тому, что у одного из трейлеров низ был закрыт чем-то вроде импровизированного цоколя. Это на зиму, чтобы не промерзало снизу. И да, вон труба печная прямо сквозь борт выведена, это точно не фабричная работа.

У входа в трейлер натянут тент, под тентом раскладной стол и пара скамеек. На них «лешак» и показал.

– Садитесь, сейчас будет ужин.

Прямо здесь же самодельная плита, сделанная из двух автомобильных дисков, за ней поленница. Вообще по всему видно, что хозяин тут давно живет, место не просто выглядит обжитым, а уже эдак привычно обжитым. что ли, не знаю, как еще определить.

Мы стащили рюкзаки, сели за стол, не убирая, впрочем, оружие далеко. Вышедший на крыльцо хозяин это заметил, но никакого значения явно не придал.

– Оленина, – объявил он. – Вяленая. Хлеб. Кофе. Кофе сейчас сварю. Меня Том зовут.

– Стэйси, – неожиданно назвалась самой нелюбимой версией Настя.

– Влад. – Я назвался самой отвратной из доступных. – С самой Эпидемии здесь?

– Да. – Том выставил на стол несколько пластиковых контейнеров без крышек. – Это моя земля, а сам я жил в Спрингфилде, это с четверть мили отсюда.

– Мы прошли мимо.

– Там пусто теперь, – кивнул он. – Я один остался. Ну и перебрался сюда.

– А почему не куда-то к людям? Синдром? Так и с Синдромом живут с людьми.

– Синдрома нет, можете не опасаться. – Он усмехнулся, затем поставил на плиту чайник и начал наливать в него воду из пластиковой канистры. – Просто мне так лучше. Я и раньше старался держаться от людей подальше, а после этого всего… нет, я лучше здесь.

– А если что-то случится?

– Если случится, то, значит, Бог так решил. Я свое отжил, мне семьдесят три. Зубы давно вставные, так что зубной боли не боюсь.

– А еще люди вокруг есть?

– Возле Каледонии на ферме живут двое. Больше никого не видел. Кто выжил, тот отсюда съехал. А вы как здесь оказались?

– Случайно. На самолете. Сели в Гринвуде и уже не взлетели.

– И почему не взлетели? – Том сидел на корточках у плиты и подкидывал в нее щепки для растопки.

– Нам помешали. – Я посмотрел ему в глаза.

Врать не хотелось. Почему именно? Было такое ощущение, что вранье выйдет боком. Не знаю почему, но вот так мне кажется, можно считать интуицией.

– Вертолет пролетал, – сказал он. – Часа три назад. С американскими опознавательными знаками. Вас ищут?

– Скорей всего.

– Почему?

– Про чужих слышали?

– У меня есть радио. – Том повернулся к печке и защелкал «зиппо», зажигая бумагу под щепками. – А я его слушаю. И вы – чужие?

– Да, мы чужие. А они чужих ловят.

Все же версия должна быть простой и понятной. Если в ней чего-то не хватает, то можно дополнить поздней.

Щепки загорелись, Том подождал буквально несколько секунд и подкинул в печку пару маленьких полешек. Дрова были совсем сухие, так что занялись сразу же. Запахло дымом, тем самым, который я учуял, когда мы подошли к стоянке.

– Вы ешьте. – Том с кряхтением выпрямился. – Оленина хорошая. Полно витаминов и прочего полезного дерьма, убил сам, вялил сам. Оленей сейчас много, даже охотиться не интересно.

– Пока шли, ни одного не встретили.

– Они больше на полях сейчас, а вы шли лесом наверняка. Так?

– Все верно. А мутные пятна здесь есть?

– Есть в Люнебурге. И одно дальше к северу. А что?

– Да так, проясняю обстановку.

Том сел напротив, вытащил из ножен сточенный острый нож, быстро нарезал шматок оленины на тонкие ломтики, попутно пояснив:

– Новые зубы мне никто не сделает, так что я эти берегу. Кстати, как вы себя чувствуете?

Я не совсем понял вопрос.

– Мы устали, – сказал. – За нами гонятся. Как мы можем себя чувствовать?

– Я не совсем про это. – Он чуть поморщился. – Такое ощущение, что непогода приближается, но… по небу этого не видно.

– Мне сейчас не почувствовать, – засмеялся я, взяв со стола кусок хлеба и несколько ломтиков оленины. – Правда устал.

– Я что-то чувствую, – сказала Настя. – Но это может быть и буря, мы вчера пытались большой шторм облететь.

– Он на запад шел и был к западу отсюда. К северо-западу, – уточнил я после паузы. – А что ты чувствуешь?

– Сама не пойму. Правда как перед непогодой.

– Ну, может, непогода и идет. Том, трейлеры же не текут?

– А что бы с ними за год сделалось? Везде чисто, я убрал. Там не помирал никто, – оговорился он, перехватив мой взгляд. – Людей отсюда в карантин увезли, я в лесу прятался. Потом так никто и не вернулся. А что дальше думаете делать?

Мы с Настей снова переглянулись, затем я сказал:

– Мы бы подождали, пока закончатся поиски. И попытались бы уехать. Кстати, эти машины на ходу?

Том обвел взглядом стоящие возле трейлеров машины, почесал в бороде, затем сказал:

– Скорей всего, но без батарей давно, я думаю. Но моя на ходу. – Он показал на старый белый фордовский пикап, чуть выглядывающий из-за его трейлера. – Не пользуюсь, но время от времени езжу вокруг, чтобы не сдох. От него можно прикурить.

Оленина была вкусной. Хотя я бы поострей ее сделал. С другой стороны, потом всю ночь воду пить не придется, что тоже хорошо. И кофе был вполне хорош.

– Я его много взял, весь грузовичок загрузил. – Он показал на свой пикап. – И там еще есть, надо будет съездить. Еду добыть можно, а вот кофе… и еще соль с сахаром тащу отовсюду, откуда получается.

– Как-то следов машины не заметил особо.

– Давно не ездил, – согласился Том. – Пока пешком хожу. Зато к вам сзади подошел, а вы меня и не услыхали, – похвастался он в довесок.

– Не услыхали, верно, – признал я его правоту.

Долго не засиживались. Том, судя по всему, страстью к общению не пылал, так что разговор не развился. Покормил, напоил кофе, провел в трейлер.

– Тут сухо и чисто, – сказал он. – Кровать широкая, а вот белья нет, разбирайтесь сами. Воды тоже нет, я все давно слил, поэтому вот канистра. – Он поставил на пол ту самую канистру, из которой наполнял кофейник. – Я набрал из озера. Отхожее место у меня на улице, в конце стоянки, увидите. Вот лампа. – Он поставил рядом керосинку «колман». – Замок сломан, у меня ключа не было, но я к вам точно не зайду, а медведи эти двери открывать не умеют. И да, я ушел спать.

И закрыл за собой дверь.

Трейлер был просторным, не из дешевых. Я после жизни на базе в Грейт-Фоллз в них настоящим экспертом стал. Воздух был немного затхлым, прицеп долго простоял закрытым, но никаких нехороших запахов не было, так что я просто приоткрыл окна. А заодно чуть задернул на них занавески.

– Не найдут нас здесь? – спросила Настя, упав спиной на кровать и раскинув руки.

– Не знаю. Надеюсь, что нет. Но спим не раздеваясь, только обувь сними, чтобы ноги отдохнули.

– Ты ему не доверяешь? – Настя рывком села. – Мне он понравился, показался честным дядькой.

– Он и есть честный. И мне он понравился. Я таких на северах встречал. И такие, к слову, всегда помогали властям ловить беглых зеков, за что получали как раз чай, соль, табак и все такое, что в тайге не найдешь. И если он далеко ходит и ездит по разным местам, то до базы федералов вполне мог добраться. И может быть с ними даже в дружбе. На их месте я бы помогал таким одиночкам, это всегда окупается и стоит недорого.

– Так, может быть, пойдем дальше? – Настя напряглась окончательно. – Просто уйдем ночью, и все.

– Не уверен, что сможем уйти, такой и по следам нас найдет и приведет погоню. Выход тут один – убить гостеприимного хозяина, но по понятным причинам мы этого сделать не можем.

– И что делать?

– Будем ночью дежурить. Через два часа я тебя разбужу, спи. Потом, еще через два, ты разбудишь меня. Главное – чтобы под утро я дежурил, «собачью вахту».

– И если ничего не случится?..

– Будем думать дальше.

– А почему мы сразу дальше не пошли?

– Потому что было уже поздно. Ладно, ложись, отдыхай. Может, у меня очередной приступ паранойи.

Настя уснула практически мгновенно. А я сел в кресло у окна, чуть отодвинул занавеску, чтобы можно было наблюдать за хозяйским трейлером в щелку, и приготовился ждать. Теперь главное не уснуть. Жаль, никакой каски нет, а то можно было бы старым солдатским способом – садишься на нее и, если засыпаешь, тут же начинаешь заваливаться. И просыпаешься. А так и прошлую ночь не спали, и сегодня весь день через леса шли – устал. Всерьез устал, по-настоящему.

Заняться бы чем-нибудь, но тогда придется лампу зажигать, Том увидит свет. А с другой стороны, ну и что с этого света? Мало ли зачем я ее зажег? Я как-то, может, и продержусь, но Настя на посту уснет. У нее нет опыта борьбы со сном в таких обстоятельствах. То есть два часа в минус, наблюдения не будет.

Радио, Том слушает радио. То есть у него и рация может быть. Вполне может дотянуться. Ну да, вон антенна на дерево заведена… даже видно отсюда. Это не только слушать, это еще и передавать. Нет, ничего подозрительного в этом нет, рации у многих таких «лешаков» в обиходе, важно, воспользуется он ею или нет.

И если воспользуется? То что будет? Прилетят или приедут на машине? Не так далеко, в принципе, сколько от их базы, если они в Галифаксе? Да с полтораста километров, пожалуй, не меньше. Если из Гринвуда… а там только заправщики из машин… Нет, прилетят, скорей всего.

Лететь – это шум. Значит, или сядут поодаль, или… или что? Второй вариант вообще-то сам напрашивается.

Маетно как-то, и вправду. Это не «внутренний радар», вокруг ничего от Тьмы нет, просто… вот как будто гроза накатывает, прямо над головой висит, хотя я через окно могу каждую звезду на небе разглядеть. И ветра вообще нет, листочек не шелохнется, высокая трава даже не шевелится. Нет, погода меняться не будет. Тогда что? Пятна на Солнце какие-нибудь? магнитные бури?

Настя во сне ворочается, а обычно она спит тихо-тихо. И я как-то уснуть не особо боюсь. По принципу «ты поди тут усни». И все же такое впечатление, что мое «чувство Тьмы» как-то активизировалось. Но не так, как раньше, не так, как обычно, когда я ее присутствие и присутствие ее тварей поблизости чую. Нет, это что-то новое, другое совсем.

На автомате проверил «скар», убедился, что патрон в патроннике, магазин сидит крепко, потом вытащил STI из кобуры, оттянул затвор, разглядев латунный бок гильзы. Тоже все в порядке, все на месте. Маленький «смит-вессон» в рукаве, на бицепсе изнутри, в месте, которое не проверяют. Вроде сейчас он там не нужен, но пусть будет.

Почему-то подумал, что надо бы вообще всяких тайничков себе добавить во всех предметах одежды, куда можно, например, дотянуться скованными за спиной руками. И там ключ от наручников разместить. Какой-нибудь нож крошечный, который колечком на два пальца надевается. Алмазную нить-пилу. Что еще? Не знаю, что-нибудь еще. Это я пока просто мозги упражняю, а заодно и свою паранойю. Только вот если я все угадал, то я паранойю в себе буду просто холить и лелеять изо всех сил, всегда, отныне и вовеки, всю свою бесконечно долгую, как у чужого, жизнь.

Вот что, не буду я Настю будить. Не усну. В голове какой-то кавардак, мысли волной, даже путаются малость, друг за друга цепляются. Сам подежурю, очень уж беспокойно.

Беспокойно было, похоже, не мне одному. После трех ночи дверь трейлера напротив открылась, на крыльце появилась темная фигура с красноватым огоньком в районе силуэта головы. Потянуло сигарой. Интересно, у Тома бессонница и он каждую ночь покурить сигару выходит или только сегодня?

Курил он минут пятнадцать, потом ушел обратно в прицеп. Потом какая-то птица разоралась неподалеку, да так громко, что я испугался, что Настю разбудит. Но потом заткнулась, к счастью. Затем где-то ухала сова, но далеко. Долго, затыкаться не хотела.

К утру стало как-то совсем тошно и мутно. Да и рассвет, как мне показалось, был малость странный, то ли темноватый, то ли сероватый, блеклый какой-то, как сепия возле Тьмы, разве что проявилось не так отчетливо. Я был одет, обут, карабин в руках, то есть готов ко всему. И то, что я ждал, случилось ровно в пять утра.

Том появился на крыльце своего трейлера, с револьвером в руке, причем вышел тихо. Взгляд отметил что-то необычное, и лишь через пару секунд я сообразил – он без обуви, в одних шерстяных носках. И при этом в руке револьвер.

Такое сочетание включило сирену тревоги мгновенно, с диким воем и миганием красного света прямо в центре мозга. Зачем человек выйдет вооруженный, но в одних носках? Не босиком, а именно что в носках?

Чтобы его не было слышно. Совсем босиком тоже слышно, на гладком. А вот в носках не слышно ни на чем.

И револьвер в руке именно потому, что он собирается им пользоваться, потому что на груди у него я вижу пустую кобуру.

Ну и куда он дальше?

Я уже сменил позицию и смотрел на него через щель возле дверного замка, ту, в которую Том когда-то монтировку забивал, похоже.

Том постоял, прислушиваясь и явно разглядывая окна нашего трейлера, затем неспешным шагом направился в нашу сторону. Я отложил карабин на пол, в сторонку, и вытащил из кобуры STI, направив его на дверь. И сам чуть отошел назад и влево. Если он дверь откроет, то увидит меня в самый последний момент. А если сам посмотрит в щель, то не увидит.

Его совсем не было слышно, лишь исчез вдруг тонкий лучик света, попадавший внутрь через щель.

Он все же смотрит.

И да, я люблю свою паранойю.

Можно уже стрелять, в принципе, но нам бы еще поговорить…

Ручка двери опустилась вниз, медленно и тихо. Я даже дыхание сделал тихим-тихим, мелким-мелким, чтобы тише чем мышь…

Я увидел ствол, который уставился в противоположную от входа стену, затем повернулся в сторону кровати, точнее – в глубь помещения.

Ты все же охотник, Том, а охотников не учат «силовому входу». Уже две ошибки, обе фатальные. Я просто пока не хочу тебя убивать, вот и все.

Шуршание, легкий скрип ступеньки. Ствол револьвера поднялся выше, с шагом. Еще шаг…

А дальше шагнул я, левой рукой снизу подбивая руку Тома вверх и одновременно направляя дуло своего ствола ему в лицо. Да, так вроде и нельзя, но спуск здесь очень легкий, и палец на нем, и выстрелить я успею точно.

Он выстрелил, в потолок. Курок был взведен, и палец спустил его инстинктивно. А потом Том получил коленом в печень, от всей души стволом в зубы (палец я убрал), а его вооруженная рука заломилась назад, через край двери.

– Роняй ствол, убью, – сказал я, глядя ему в глаза и стараясь быть убедительным.

Убедительней всего, как мне кажется, был удар в печень. По крайней мере Том побледнел, это было видно даже сквозь густой загар, и попытался согнуться. Дыхание сбилось, тяжелый револьвер свалился на пол, тускло звякнув патронами в барабане, я почему-то отметил этот звук. А затем я вытолкнул его на улицу, одновременно роняя со ступенек и не давая упасть, свалил его лицом вниз и завел правую руку за спину.

И в ту же секунду рядом с нами оказалась Настя, вооруженная и воинственная.

– Дай паркорд, – сказал я ей. – Пожалуйста.

Том не вырывался, да и вырываться не стоило, потому что я упирался коленом ему сзади в шею, а левой рукой удерживал его правую, заведенную высоко за спину. Левую он держал вытянутой, растопырив пальцы.

Настя вернулась через несколько секунд, а еще через минуту гостеприимный хозяин сидел со связанными за спиной руками. И я его обыскал, вытащив из карманов два маленьких ножа и не забыв, да, проверить бицепсы изнутри.

Затем я вынес из прицепа «скар», встал напротив Тома и направил ствол карабина ему в голову.

– Через сколько они здесь будут? Только не надо изображать дурака, я ждал, когда ты придешь.

– Они висят неподалеку, – ответил он после небольшой паузы. – Я должен им сообщить, что взял вас.

– Вертолет?

– Да.

– Сколько людей?

– Не знаю.

Вот теперь думай.

– Они здесь сядут?

– Там, наверное. – Он показал на полянку перед воротами. – Они уже как-то прилетали.

Хорошо, что он сообразил: нет смысла изображать героя, его ответы многого не изменят. Зато я его не убью, наверное. И он, опять же наверное, это понимает.

И что теперь? Они ведь все равно не отвернут назад, так? Не должны. Как далеко мы успеем уйти? Как много времени пройдет до того, как они высадят десанты на всех маршрутах отхода?

Их не должно быть много, потому что Том должен взять нас сам. Так они договорились. За награду, наверняка. Пообещали ему ящик сигар, вот он и повелся на геройство. А мы – цели особой важности, нас тоже лишний раз, как мне кажется, светить не захотят. Так что прилетит минимум.

– Пошли, – сказал я Тому, поднимая его за воротник. – Поговоришь с ними. Настя, – перешел я на русский, – экипируйся, вооружайся. – Рюкзаки подтащи к двери. Нам сейчас придется повоевать.

Том проблем не доставил. Поговорил с вертолетом, сказал, что мы упакованы. На что получил сообщение, что они будут через десять минут. Сказано было довольным голосом. Ну-ну.

Я связал охотнику еще и ноги и заткнул рот, обмотав засунутую туда тряпку липкой лентой. Хозяйской, она прямо на столе лежала. Затем выволок его из трейлера, затащил за него и привязал к какой-то скобе, торчащей из рамы. Не надо, чтобы он у себя дома до чего-то там дотянулся, пусть тут пока лежит.

А звук вертолета уже слышен. Пока еще далеко, но сейчас будет близко. Совсем близко. И как-то глухо звучит все, как сквозь вату… и в голове словно бормотание какое-то, и Настя все время трет лицо руками, словно пытаясь избавиться от сонливости. Что это еще за напасть? Что еще на нашу голову?

Выбежали из ворот, кинулись к кустам. Тут есть где укрыться, если вертолет сядет здесь, то до него не больше восьмидесяти метров будет, вообще не дистанция.

Упал, выкрутил прицел на полтора, приложился. Потом, спохватившись, навинтил «банку», а Настя, глянув на меня, повторила то же самое. Пусть так, сразу не обнаружат.

А звук винтов совсем близко, идут медленно. И вот показался из-за верхушек деревьев… нет, это не те «блэкхоки», что гонялись за нами, это гражданский вертолет… точней, даже вовсе не гражданский, это черный с золотой полосой, Департамент безопасности отечества, это его цвета. Где Пикетт служит.

Это не он сюда прилетел?

Дать сесть этому вертолету… и ничего не повредить… потому что это «Белл-412», то есть вертолет, который я умею водить. Не ас, но умею.

– Даем им выйти, – проговорил я в рацию. – Без моей команды не стреляй. Стрелков у них нет, так что начинай с тех, кто справа. Я начну с левых.

Сколько их будет? У меня патроны штатные, пули с сердечником, от них только самый продвинутый военный жилет защитит, все, что легче, они с этой дистанции прошьют как бумагу.

Черт, буквально круги перед глазами… да что это, мать его? А?

«Белл» завис и затем решительно пошел к земле. Сбросил скорость снижения почти в самом низу, замер, почти касаясь травы полозьями, затем снова вниз, последнее чуть-чуть, и тут же сдвинулась дверь в борту с нашей стороны и из салона выпрыгнули трое, все не в форме, а в «контракторском», то есть карго-брюки, черные рубашки, кепи-бейсболки. У двоих короткие автоматы М18, какой у меня был в Гарден-Сити, у третьего пистолет в кобуре. В кабине только пилот.

– Настя, заднего идущего, затем второго. По моей команде…

А я пилота, он даже стекло опустил, воздухом дышит. В башню.

И Пикетта нет, к счастью, как камень с души. Нет Пикетта. Не уверен, что смог бы в него выстрелить. Он хороший человек и всегда бы порядочен со мной, не хочу. А этих я не знаю.

Яркую точку перекрестья на голову в шлеме.

А у самого в голове как барабаны бьют.

А потом земля подо мной ходуном. И темнота. И словно в центре урагана, торнадо, все сметающего смерча – и при этом ни ветерка, ни шевеления, только дикий, жуткий, невероятный страх, наваливающийся отовсюду, чудовищная мощь, жуть, смерть, и душа твоя словно перетирается между великими черными жерновами, стираемая в пыль и скользкое пятно.

Жуткая головная боль, я сжал виски руками, стараясь не дать раздувающемуся мозгу разорвать голову, а хор миллиарда сумасшедших орал под сводом черепа, ликуя и издеваясь.

Нет ничего вокруг. Вообще ничего, только абсолютная, полная Тьма.

Тьма.

Вечная Тьма.

Не знаю, сколько я лежал. Или не лежал. Был ли в сознании, был ли вообще жив – меня просто не было, не существовало, я отсутствовал. Я обнаружил себя лежащим, когда вернулся. Лежащим на боку, на лесной подстилке, от которой слегка пахло прелой листвой.

Настя!

Настя здесь, она уже сидит с ошалевшим видом, оглядываясь по сторонам.

Что здесь? Да все что и раньше. Вон черный вертолет с золотой полосой во весь борт.

А противник?

Карабин никуда не делся, лежал рядом. Но вот стрелять в кого?

Пилота нет. Людей у вертолета тоже нет, сдвижная дверь открыта.

Ушли?

И не заметили нас?

И их этим не накрыло? Так не может быть.

А как может? Какие-нибудь идеи на этот счет?

Перед глазами все плывет, в ушах звон, но… но вот не так, как было до этого. Что-то изменилось. Какое-то смутное подозрение в глубине сознания. Даже не могу понять насчет чего, но оно есть, копошится червячком.

– Прикрой, – сказал я, поднимаясь на ноги.

Встал – и чуть не свалился. Закружилась голова, повело в сторону. Так бывает, когда долго на корточках сидишь и вдруг резко вскакиваешь. Лицо онемевшее, рук почти не чувствую.

И вот почему-то мне кажется, что прикрывать меня даже не требуется. И несмотря на состояние – ясность в голове удивительная. И куда делись эти миллионы бормочущих обезьян? И нет того ощущения надвигающейся жуткой бури, что чувствовал я совсем недавно… потому что буря прошла. Уже прошла. Это она и была. А сейчас я как человек, которому вдруг стало легче после тяжелой болезни. Как мне тогда, в Боулдере, после того как я отлежался в заброшенном доме и вышел в первый раз на свежий воздух.

Вот вертолет. Дверь закрыта, на соседнем с пилотским сиденье лежат наушники с микрофоном, но в кабине никого нет. И следов никаких. Я хоть успел выстрелить? Не помню, не помню… Не успел, кажется.

Так… а вот же следы на траве, она даже распрямиться не успела. Вот же где шли эти трое… от вертолетной двери и дальше, в сторону ворот… и вот именно там дальше следов нет. Совсем. Просто тянется след и прерывается, словно тот, кто шел, вдруг взлетел и исчез.

Я присел в конце следа, разгладил траву рукой. Ну вот, вдавленные в грунт травинки, след совсем свежий, минутной давности буквально. И все. Был и нету. Как хочешь, так и понимай. Хоть мне и кажется, что я все же понимаю.

Обернулся к Насте, махнул рукой, мол, пошли. Он поднялась, пошла ко мне. Шаг как у меня, не слишком-то твердый. Да и вид до сих пор одурелый. Рюкзаки остались в кустах, но я за них не беспокоился. Не возьмет их никто.

– Пошли, проверим кое-что.

Не уверен, что она даже расслышала меня, но все же кивнула и пошла рядом. Вот трейлер Тома, теперь за угол, опять за угол…

Нет его. Есть веревочная петля, которой я привязал его связанные руки к скобе. Есть сама скоба. Но Тома нет.

– Что? – Настя до сих пор была в растерянности.

– Нет его. – Я присел и пальцем покрутил петлю. – Тома нет, видишь?

– Скорей не вижу. – Она настороженно оглянулась. – Где он? И остальные?

Я поднялся, огляделся, словно желая найти еще какое-то подтверждение своим мыслям, затем сказал:

– Мы разделились. Вот лично мне так кажется.

– Не поняла. – Настя прищурилась, глядя мне в глаза.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Ничего, – тут же ответила она. Потом вроде как прислушалась к себе и повторила: – Совсем ничего. Голова кружится, слабость… но нормально. Нет вот этого всего, что вчера было. И сны плохие снились.

– Мы разделились. – Я сложил плашмя ладони и развел их в стороны, изображая разделение чего-то там. – Мир разделился. Наконец. Потому что он был неправильным.

– Чем? – Мое заявление Настю явно озадачило.

– Чужие и местные в одном мире, это неправильно, как я думаю. Как я уверен, если точней.

– И где мы?

– В том слое, в котором должны быть, – выдал я свою идею. – Мы не принадлежали этом миру, а теперь… ну как бы оторвались вместе с его подкладкой. И здесь теперь должна быть обычная Тьма. И не должно быть местных, только чужие. Мне так кажется.

– Кажется ему… – Настя вздохнула и покачала головой. – Креститься надо, когда кажется. Как проверить?

– Есть одна идея.

– А менее загадочно ты можешь говорить? – Она уже явно разозлилась.

– Я просто думаю на ходу, одновременно. И притормаживаю. Где, как Том говорил, было мутное пятно?

Настя прищурилась задумавшись. Потом сказала:

– Немецкое какое-то название…

– Люнебург! – вспомнил я. – Точно. Я в немецком Люнебурге был, у меня друзья там жили, поэтому еще удивился, когда на карте слово увидел. В Люнебурге. Это недалеко от Гамбурга. В Германии в смысле.

Вопрос, как проверять, не стоял, вертолет никуда не делся. Вопрос был совсем в другом: смогу я сейчас вообще куда-то лететь? Слабость пока не прошла, хоть и отпустило уже малость.

– Завтракать будем, – объявила Настя, присмотревшись ко мне. – Не обсуждается. И если ты прав, то спешить нам точно уже некуда и незачем. Садись за стол.

За стол села она, а я пошел обшаривать трейлер Тома. Нашел сундук-морозильник, битком набитый закаменевшим в морозе мясом, и целый ящик вяленого. Хозяин, похоже, генератор иногда гонял, чтобы морозилка работала, а если она большая и набита плотно, то несколько дней не размораживается, много топлива не истратишь.

Хлеб же был в пакетах, который, если пакет не открывать, остается свежим вечно. Умные люди говорят, что его лучше еще и не есть никогда, но выбора нет, пожрать надо. Отходняк отступает, а вместо него наваливается зверский голод, организм срочно требует компенсации.

Зато запас еды в дорогу у нас пополнен, головной болью меньше.

Кстати, а в дорогу… куда?

Ладно, надо сперва посмотреть, что там в Люнебурге, время решить еще будет.

За часок как-то пришли в себя. Утро между тем окончательно вошло в права, вышло солнце. Погода не то что летная, а вообще идеальная. Ну и дурацкая эйфория какая-то присутствует, совершенно не по делу. Нам надо выяснить, что случилось, может, я вообще все к черту перепутал и не так истолковал, а ощущение такое, словно мы от всех проблем до конца жизни избавились. Вообще-то так тоже может быть, если я ошибся. Тогда жизнь может короткой оказаться.

С вертолетом повезло по-настоящему. Будь что другое, незнакомое, я даже не уверен, что решился бы попробовать. Забрался в кабину, подключился к связи, чувствуя себя немного странно от того, что Настя села за пассажира. Теперь все делать по порядку, ничего не перепутать, потому что даже просто завести вертолет – это не в машине ключик повернуть, целая процедура.

Топливный клапан, отпускаем стартер, N1… это датчик газогенератора…

Кстати, пуск холодный будет, хотя они только прилетели… это как? В батареях «сок» есть, нормально, без тележек запустимся запросто.

Холодный старт – это с полминуты. Двадцать пять процентов на N1, должен уже винт проворачиваться. Турбины завыли громче, винт завращался. Расходящаяся волна ветра прижала траву вокруг машины, погнала прозрачное облако пыли во все стороны. Отпускаем стартер, на указателе тридцать процентов. Так, температура обеих турбин… это еще минута, пока зеленые огни не загорятся. Попытаться взлетать раньше – получим прекрасный шанс долетаться.

Семьдесят процентов… Врубаем генератор, начинаем питать бортовые системы. Все запикало, зазвенело, запиликало, сообщая о готовности к работе. Ну все, беремся за «сайклик» и «коллектив» – и полетели.

Вертолет медленно оторвался от земли, совсем чуть-чуть накренившись на нос, и я начал поворачивать его против часовой стрелки по мере того, как набиралась высота. Видел я, как летчики заваливали машины в виражи, едва оторвавшись от земли, а заодно набирали скорость, чуть ли не поставив вертолеты вертикально, но я так не умею. И не уверен, что скоро сумею. Мои навыки – это «по коробочке», поднялся, плавно набрал скорость, плавно сбросил, опустился. И никаких резких маневров.

Высоту набрал в триста футов с небольшим, почти сто метров. И землю видно хорошо, и врезаться ни во что не страшно. Нова-Скотия – она как стол плоская, ни единого холмика в поле зрения. Ворсистый ковер леса, в котором местами уже осенняя желтизна проявляется, заросшие квадраты полей, строения ферм, совсем крошечные городки, которые по нашим понятиям не то что на городок, а и на деревню размерами не тянут. Ну и озера, озера везде.

Летим неторопливо, осматриваясь, солнце сбоку такое, что пришлось козырек на дверь перекинуть, очки не помогают. И джи-пи-эс заткнулся. Вот это проблема, к слову. Все электрическое вырубилось. Вот как-то так вышло. Так что придется пользоваться картой и компасом. И еще в рации бортовой шипение и помехи, и вот это как раз мне подсказывает, что я в теории своей не ошибся. В Углегорске никакая радиосвязь толком не работала. И если я прав, то сигнал со спутников вниз просто не пробивается больше.

Близко к Люнебургу подлетать не пришлось, все было видно издалека…

– Тьма, чтоб ты пропала… – вздохнула Настя, когда на горизонте показался клубящийся черный столб высотой до неба.

Не мутное пятно, нет, а та самая Тьма, тот самый Левиафан, с которым рядом приходилось жить в Отстойнике. Не похожая ни на что клубящаяся абсолютная чернота, смертельно пугающая одним своим видом. Та самая, к которой повезла меня «на экскурсию» Настя на второй день после нашего знакомства.

– Давай поближе, – пробормотал я, чувствуя, как колотится в испуге сердце.

Страх – и одновременно знакомый страх. Привычный. Понятный. Тот страх, который мы уже встречали раньше не раз.

Все ближе этот невероятный торнадо даже не зла, а скорее отрицания света, отрицания этого мира. Круговорот чего-то абсолютно, идеально враждебного всему сущему. Этот мир умер окончательно, и в него прорвались щупальца того, что должно его рано или поздно поглотить.

Вот прямо из Тьмы вырвалось несколько ее сгустков, которые сначала пометались вокруг, словно бы в поисках добычи, а затем решительно полетели навстречу вертолету.

– Призраки! – показала на них Настя. – Отворачивай!

– Уже!

Призраки – частицы Тьмы, ее глаза, ее органы чувств. Попадись такому, и ты станешь одержимым, Тьма поглотит тебя и сделает своим орудием, у которого всего лишь одна цель – убивать себе подобных. Тьма вообще существует для того, чтобы убить Свет. А Свет убивает Тьму. Им не нужны причины, они так устроены, как у классиков диалектического материализма – единство и борьба противоположностей. Или это не у них? Да и хрен с ним, пусть как инь и ян или что другое.

«Белл» плавно вошел в вираж, легкая перегрузка вдавила в кресло. Я прибавил скорости, и призраки начали быстро отставать. Ничего, уйдем. Если знать их повадки, то они уже не так и опасны вообще-то, а мы их знаем, к счастью. Хоть и век бы не знать.

– Я угадал, – объявил я после того, как вертолет оторвался от погони окончательно. – Мир разделился. Мы выживаем рядом с Тьмой, а мир… настоящий… или как там его назвать, вернулся на свое место, как я думаю. И там, наверное, никаких больше мутных пятен.

– А как этот вертолет и все остальное здесь?

– Как Милославский тогда объяснял – между нами, может быть, какая-то миллисекунда времени. Время сдвинулось. Мы живем в том, которому если не принадлежим, то как-то относимся. А местные остались в своем.

– А что было до этого?

– Два слоя времени наползли друг на друга, я думаю. Наложились. И именно это было неправильно.

– И что?

– А то, что они стоят там у этого же вертолета и пытаются понять, куда мы пропали. А за трейлером, может быть, до сих пор лежит Том и пытается звать на помощь. Просто нет только нас, и все. Мы «отслоились» вместе со временем.

Она покачала головой, явно пытаясь переварить сказанное. Затем спросила:

– И куда мы теперь?

– А куда ты хотела бы?

Настя задумалась. Надолго. Затем спросила:

– В анклаве нам ведь уже ничего не угрожает?

– Думаю, что ничего, – кивнул я. – Некому угрожать. Все свои, так сказать. Или чужие, если угодно.

– Попробуем вернуться и подумать там заново?

– Я не против. Тем более что сейчас можно все объяснить в открытую. И там уже какая-то жизнь у нас, верно?

– Верно. Осталось понять, как туда добраться.

Курс на аэродром Гринвуда взять было несложно, я достаточно хорошо выучил карту и вел машину вдоль линейного ориентира – основного шоссе. Авиабазу с аэродромом разглядели издалека. Я начал сбрасывать скорость и высоту, опустив машину до сотни футов. Хоть разум подсказывал обратное, но инстинкты требовали валить отсюда как можно дальше, потому что именно аэродром избрала своей базой погоня за нами. Но инстинкты на этот раз ошибались, на аэродроме было пусто. В смысле – не было людей.

Вон два «блэкхока» перед ангарами. Наш «муни» рядом. Бело-красный «геркулес» неподалеку. Рядом с ними один из заправщиков. Не все, видать, были с соляркой, вот они и приспособили машину. И пустота, такая же, какая была, когда мы прилетели сюда впервые. До начала всех проблем. Этот мир все же умер, что уж греха таить, вот и пусто. Везде пусто. Мы даже привыкли уже к пустоте, это стало нормой.

А мне так понравился Гарден-Сити, потому что в нем возрождалась жизнь. И Баффало в Вайоминге. А теперь там опять никого, выходит. Я чувствую, что то, что случилось, – это не местное, это везде, это именно со всем миром случилось. А может, и не чувствую, а просто догадался, потому как знаю про это много. Может быть, больше всех в этом мире.

«Белл» завис на вертолетной площадкой, пошел вниз, медленно. Я опускал его так осторожно, как только получалось. Посадка для меня пока самый сложный маневр. Вон, летел и вроде даже расслабился, а сейчас опять мандраж и волнение. Сколько раз я такой «белл» сажал уже? Раза четыре? С маленьким «робинсоном» все же куда более лихо справляюсь, но там все проще и инерция совсем другая.

Круг пыли над бетоном, скрип полозьев, затем звук двигателя изменился – прилетели, глушим.

Пусто. Да, пусто. Даже чувствую это как-то.

Жаль, не сможем на этом вертолете дотянуть до Колд-Лэйк, жалко бросать. Хотя… теперь вакантных вертолетов много, можно будет в Баффало организовать целую экспедицию. Разберемся. А так его заправлять раз восемь придется, наверное. И жрет он с полтонны топлива чуть больше чем на шестьсот верст.

Все, винты остановились, навалилась со всех сторон тишина. Выбрались из кабины, огляделись, не выпуская карабинов из рук, но никто на нас не кинулся. Нет тут никого и ничего, сколько можно это самому себе повторять. Параноик.

– Посмотрим самолет? – Я кивнул в сторону «муни».

– Сначала туда. – Настя показала на «геркулес». – Смотри, пускач стоит рядом, они могли его заправить уже.

Точно, слева, у самого кокпита, стояла тележка пускача. Точно собирались заводиться, так что могли заправить.

– Там же одного пилота мало, а я эту машину совсем не знаю.

– Второму там делать особо нечего. Смотри, даже допбаки под крыльями, мы можем вообще весь континент облететь змейкой, на все горючки хватит. Можем даже до Москвы и обратно. Ну, в два конца не хватит, но туда с большим запасом.

– Давай сначала в анклав, – вздохнул я. – Дефицита больше не будет, можем этот самолет себе застолбить. Или найти любой другой, на выбор. Тем более знаем, где искать.

– Хорошо, – легко согласилась Настя. – Пошли к машине.

С-130, может, и не самый большой самолет, но после «муни» он казался гигантом. Мы неторопливо обошли его по кругу, старясь найти какие-нибудь повреждения и течи, но самолет выглядел новым, в идеальном состоянии. Подошли к кокпиту слева, Настя потянула незаметную ручку, и вниз открылась дверь, ведущая в крошечную кухоньку. И из кухоньки ступеньки дальше, в пилотскую кабину. Настя пошла первой, я следом, оглянувшись и на всякий случай прикрыв дверь.

– И тут все нормально, – заключила она в кабине.

Опять странное ощущение – в кабине можно стоять, и не одному. Места – вагон. Или даже больше. Не удержался, выглянул в грузовой отсек и обнаружил, что груза как раз много и не возьмешь. Два длинных цилиндрических бака заняли чуть ли не все пространство. Ну, половину как минимум. Поэтому так далеко и летает. Что нам и нужно. А что нам везти?

Настя села в пилотские кресло, пощелкала перекидными выключателями с маркировкой AC/DC, постучала пальцем по какому-то циферблату.

– Полные баки, под крышку.

– Двадцать одно! – объявил я.

Опять повезло. Пусть еще чуть-чуть повезет – и хватит, чтобы весь запас удачи на годы вперед не израсходовать. Хотя мы бы и сами сумели его заправить, так что не везение, вычеркиваем из списка. Только с вертолетом пока повезло.

– Вон тот ящик. – Настя показала на закрытую полку вроде багажной. – Открывай.

За крышкой оказался шлем с пристегнутым к нему прибором ночного видения. Я его достал, но надевать пока не стал, положил рядом. Настя достала такой же.

– Зря дверь закрыл, – сказала она. – Стартуем с тележки, так что выходи наружу. На тележке наушники с микрофоном, надень и жди моих ценных указаний. Хотя нет, выходи через заднюю рампу, потом туда же тележку закатишь, может пригодиться.

Мне осталось только развести руками. Я прошел по чему-то вроде подиума над баками в грузовом, нашел яркую рукоятку-рычаг в хвосте, потянул вниз. Где-то внутри тонко завыли электромоторы, рампа начала опускаться. Ее покрытие гулко пробухало под моими подошвами, когда я спустился на бетон и снова пошел к носу самолета.

Да, есть наушники. Надел и сразу услышал голос Насти:

– Там красный тумблер, тяни вниз.

– Принял.

А то я с такими тележками дела не имел. Тумблер как тумблер. Потянул до щелчка, генератор запустился.

– Жди, я тут за двоих, – сказала Настя.

Ждать пришлось минуты три. Потом в наушниках послышалось:

– Запускаю правый. Как закрутит – давай в машину, будешь нужен здесь.

– Понял.

Где-то подвыл стартер, затем один из двигателей фыркнул, провернул и тут же раскрутил огромный винт. Впрочем, я это только слышал, потому что запускают всегда противоположный от пускача борт, чтобы никого в мелкий салат не покрошило.

– Давай сюда!

– Принял!

Снова открыл дверь, поднялся по лесенке в кабину. Настя даже не обернулась, уже вся в делах.

– На тебе шасси и закрылки. – Настя показала на доску перед другим креслом. – Шасси просто вверх-вниз, три зеленые лампочки, у закрылков угол меняется по десять градусов. Я буду называть число, понял?

– Понял.

– Второе кресло тоже твое. Будешь баки переключать. Главное – не забывать закрывать тот бак, который отключил, а то датчики заглючат. И погодный радар на тебе. Еще у тебя рация, но… ты понял.

– Я понял, – осталось мне кивнуть.

По ходу дела Настя запустила уже второй двигатель.

– Проверь, что питаемся от основного бака.

– Основной, – щелкнул я ногтем по указателю.

– Хорошо… второй пошел. – Она утопила большую кнопку с цифрой «2».

Еще один двигатель «геркулеса» заработал.

– Все, отсоединяй. Как будешь здесь, запускаю левый борт, уже от внутреннего питания.

Снова бегом обратно. Отключиться – дело двух секунд. Вот разве что сама тележка увесистая, закатить ее по рампе – пришлось постараться. Прихватил ее стропами к борту, дернул рукоятку закрытия рампы. Дождался сигнального огня, что все закрылось, и лишь потом направился в кокпит.

– Здесь.

– Третий пошел, – объявила Настя.

За третьим вскоре запустился четвертый. В общем, целый процесс, это не на «муни» летать и даже не на вертолете. В кресло я упал уже запыхавшимся. Настя между тем читала чек-лист, проверяя все, что следовало проверить.

– Закрылки на пятьдесят.

– Есть на пятьдесят, – объявил я важно.

– Мне спросить «штурман, приборы?» – уточнила Настя с иронией.

– А что приборы? – включил я в ответ дурака.

– Посерьезней, пожалуйста.

Настя сдвинула рукоятки газа, и тяжелый самолет покатил по рулежке на предстарт. Как дом едет, все очень солидно. Земля далеко внизу, сидишь как в рубке корабля. Самолет выровнялся по полосе, затем моторы взвыли, и самолет неожиданно быстро и резво начал разгоняться. Настя чуть потянула на себя штурвал, носовое колесо оторвалось от бетона и следом за ним задние колеса. Стрелка указателя высоты быстро поползла с нулевой отметки.

– Убрать шасси.

– Яволь, майн генераль! – Я сдвинул рычаг вверх, и три зеленых огонька разом погасли. По фюзеляжу прошла дрожь, что-то громко щелкнуло. Шасси ушло.

– Придурок. Закрылки вверх.

– Так точно!

Сдвинул рычаг в горизонтальное положение. Вот какой я полезный и незаменимый.

– Теперь не засиживайся, переведи питание на дополнительные баки.

Пришлось менять кресло, но и с этим справился. Что дальше? Так, сначала открываю клапаны дополнительных, затем отключаю основной и закрываю его.

Справился.

– Джи-пи-эс сдох, NAV не работает давно, инерционка пашет, – объявила Настя состояние приборов. – Не должны промахнуться, по крайней мере сильно.

Да, джи-пи-эс – это все же роскошь. Теперь возвращаемся к истокам, то есть азимутам, счислениям и визуальным ориентирам.

Самолет набрал высоту, затем Настя разогнала его до максимальной, потом сбросила скорость.

– Скорость?

– Триста девяносто узлов.

– Легкий попутный, выходит. На погодном радаре что?

– Рябь. Любые радиоволны с помехами, похоже.

– Все же поглядывай, вдруг что-то разглядим.

– Я понял. В тепловом режиме вполне работает.

– Ну хоть так.

Под нами голубым зеркалом проплыл залив, снова сменился изумрудным ковром берега. Прошли мимо Фредериктона и Сент-Джона, где видели до этого мутные пятна. И каждый теперь утонул в громадах Тьмы, растущих с земли и уходящих бесконечно вверх. И видеть эту жуть с борта высоко летящего самолета было совершенно дико, зрелище просто не усваивалось сознанием. Жуть. Даже смотреть в ту сторону не хотелось и одновременно зрелище мучительно и назойливо притягивало взгляд, не отвернешься.

И вот Тьму погодный радар видел. Каждый ее вихрь был ярким оранжевым пятном на экране, притягивавшим рябь помех к себе. Или это не рябь, а сонмы призраков? Нет, вряд ли, многовато что-то.

Самолет шел на трех тысячах, если из футов перевести, уверенно и неколебимо. Шел сейчас на автопилоте, двигатели басовито гудели, внушая некую уверенность в том, что долетим куда надо. Просто невозможно не долететь на такой большой и крепкой машине, верно?

Потом почему-то вспомнилось, что в этой машине есть самый настоящий туалет. Не надо никаких бутылочек и прочих извращений. Хоть всю жизнь лети, если сможешь.

Про сам полет и рассказывать нечего. Семь часов в воздухе, с навигацией справились, но умышленно немного промахнулись – вышли к Форт-Мак-Мюррею, полностью утонувшему во Тьме. Тут уже не торнадо, тут ее целое озеро, километров на пятьдесят в поперечнике. Неужели все из-за банды «синдромников» и странника? Это они так испоганили место? Наверняка ведь. Мы для этого сюда и свернули, чтобы убедиться. Топлива еще много, можно позволить себе полетать.

К Колд-Лэйку пошли с постепенным снижением, хотелось посмотреть на землю. Но дальше было чисто, только Форт-Мак-Мюррей, и все, больше Тьмы в этом районе не было. К счастью, плотность населения здесь была никакая, не получились тут гекатомбы жертв, пробивающие ткань этого мира. Просто поля, леса, озера и фермы, все как положено.

Как заходить на аэродром Колд-Лэйк, мы уже наизусть помнили. Только с пяти миль заработала рация, сквозь помехи поймала аэродромного диспетчера, приведя его в состояние обалдения. Но разрешение на посадку он дал, не стал кобениться. С-130 опустился до сотни футов, с закрылками вниз и выпущенными шасси, затем пошел еще ниже, чуть тяжеловато, на мой взгляд, ударил шасси о полосу, покатил дальше. Газ назад, двигатели взревели в реверсе, самолет потерял скорость и скоро свернул с ВПП на рулежную. Мы вроде как вернулись. Теперь это интересно будет обсудить с местными властями. Просто очень интересно.

 

12

Ожидания наши не оправдались примерно совсем. Вопросы про «куда мы пропали» явно оставили на потом. Потому что анклав был в панике, и всем было глубоко плевать, куда мы летали и за каким чертом. Более того, домой нас даже не отпустили сразу, а едва мы выбрались из самолета – потащили на совещание.

Примерно о том, что случилось, догадались немногие. Теренс, например, которому я рассказывал больше. Но все равно – эфир замолчал, связь со всеми базами пропала разом, сменившись помехами, джи-пи-эс отключился, а еще ко всему немало людей просто пропало. Исчезли. Кто? А вот Митч, например. И Джеймс с Дуэйном, те самые, которые должны были лететь с нами на разведку мутного пятна. Вот так. И кто, говорите, сюда провалился вместе с девицей-сержантом? Девица тоже исчезла, к слову.

– От всех остались спутниковые телефоны, – известил меня Теренс. – Ты был прав, это было главным признаком агента.

К вечеру с баз прилетели самолеты с паникующим руководством, их как-то успокоили и отправили обратно, уже успокаивать личный состав. На базу в Грейт-Фоллз дали команду снимать все дальние посты – не от кого уже защищаться. Адаптанты, конечно, могут появиться, и еще появятся, но не сейчас, как мне кажется. И кто ими станет? Тоже вопрос.

Совещание собрал Уоррен, понятное дело, и шло оно с утра без перерывов. Люди прибегали, убегали, возвращались, все немного паниковали, но Уоррен держался. Но я от него ничего другого и не ожидал. Он и меня вытащил выступить перед всеми, кто собрался, а собрали все руководство анклава, всех служб, кого поймали.

Трудней всего было объяснить, что случилось. Хорошо, что запомнились объяснения Милославского. Еще трудней оказалось ответить на вопрос «Откуда ты это все знаешь?», так что отвечать я не стал, сказал, что закрытая информация. Ну и самый главный вопрос задал Уоррен:

– А что делаем дальше?

– Живем, – пожал я плечами. – Что нам еще остается? Что для нас изменилось? Ничего. Разве что нет больше угрозы со стороны федералов, мы теперь сами себе хозяева. А пока надо определить границы районов Тьмы. Надо перегонять в анклав все ценное, что есть в другим местах. Хотя бы даже в Баффало. Много машин, много самолетов и вертолетов.

– Я бы Баффало заселил, – сказал Уоррен. – Перетащил бы туда людей из Флориды. Освоенный анклав, восстановленное производство. Это не следует бросать. Флорида – бесполезное место, там себя не прокормишь. Надо всем оттягиваться сюда, где нефть и хлеб.

Ну да, согласен. Государственный, так сказать, подход. Поэтому Уоррен хозяин «Хаски Энерджи», а я оливковым маслом торговал раньше. По Сеньке и шапка.

– Что с базами делать? – спросил кто-то.

Уоррен жестом переадресовал вопрос мне.

– Оставить, где есть, – повернулся я к залу. – Укомплектовать личным составом по минимуму, воевать уже не с кем, лишь бы от тварей могли отбиться и нести дежурство.

– Поддерживаю, – сказал Теренс. – Нам будет нужен каждый человек.

– Гарден-Сити, – сказал я.

– Что с Гарден-Сити? – Уоррен снова обернулся ко мне.

– Федералы организовывали там форпост. Навезли много техники, много самолетов. Все это надо перегонять. Планировали оттуда раздвигать границу дальше.

– Куда вывозить? Сюда или в Баффало?

– Больше сюда, в Баффало и так всего хватает. И двигаться южней. Чем больше накопим запасов сейчас, тем проще будет жить дальше. Создавать запасы. Много запасов, тащить все. Вплоть до того, что разбирать брошенные машины на запчасти и укладывать на хранение.

Уоррен кивнул, что-то записал.

– Не знаю, совпадение или нет, но на территории анклава за день появилось больше провалившихся, чем за месяц до этого, – заговорил мэр Роджерс. – В основном оказались недалеко от городов.

Ну да, в Отстойнике проваливались тоже больше неподалеку от заселенных мест, они словно притягивают. Я был скорей исключением, но у меня и причина провала искусственная, как позже выяснилось. И здесь такая же закономерность наблюдается.

– Как можно больше указателей и листовок, везде, – снова заговорил Теренс. – Люди должны знать, куда идти. Патрули на дорогах, облеты с воздуха. Все как раньше, но интенсивней. Банды исчезли, так что нет угроз того, что будут засады на маршрутах и кто-то будет уничтожать указатели.

– С облетами пока не очень, все пилоты будут нужны на перегоне техники. Нужны группы водителей, те, которые могут вести броню, – вступил Шон. – Я согласен с тем, что надо тащить сюда все, что получится, как можно больше.

– Давайте организуем несколько наземных патрулей, «джи-ваген» и пикап, нагруженный указателями, мы так уже делали, – сказал Теренс. – Пусть ездят по дорогам от баз и устанавливают. И все равно нужны листовки.

– Тут я поддержу, – поднял я руку. – Нам надо спасти как можно больше людей.

– Флорида, – снова вмешался Шон. – Кто полетит во Флориду и на чем?

Настя быстро потыкала пальцем в планшет, где у нее была какая-то программа с расчетом дистанций между аэропортами, затем сказала:

– До Ки-Уэст две с половиной тысячи миль, для «пилатуса» предел возможностей. Если сильный встречный ветер или придется облетать шторм – будут проблемы. Можно воспользоваться тем «геркулесом», который мы пригнали, он точно долетит.

– Что нужно сделать? – Уоррен повернулся к ней.

– Обслужить, заправить. Специалисты у нас есть. И с утра мы можем вылететь.

– Не вы вдвоем, – заявил он категорично. – Владимир нужен здесь. Наберите экипаж сами, а я дам еще людей. Машина в самолет влезет?

– Одна.

– Больше и не надо, загрузите «джи-ваген» небронированный, чтобы не искать ничего. Мало ли что там случиться могло. Теренс, – Уоррен показал на моего приятеля, – это ваша задача, лучше никто не справится. Берите людей сколько нужно и летите. Рассчитывайте так, чтобы еще и у самолета охрана оставалась.

– Я все понял.

На этот раз я не напрягся. Уоррену я доверяю. Я вообще оставшимся здесь доверяю, мы в одной лодке теперь. А на его месте я распорядился бы именно так.

– Владимир.

Вот в самом деле приятно, что именно Владимир, а не Влад, в этой идиотской американской манере.

– Я.

– Вам надо в Баффало. Ищите там себе дом, Баффало будет нашим анклавом. Набирайте людей. Если получится все во Флориде, то будем перевозить людей туда.

– Почему я?

– Не хотите? – чуть удивленно спросил он.

– Быть тамошним мэром? Нет. От меня больше пользы в другом месте.

– С этим позже разберемся, надо просто занять место и заставить его работать. Собрать все ценное и полезное. Берите что нужно из техники, набирайте людей и начинайте. Ваши люди по-прежнему в Грейт-Фоллз, машины есть, кого-то можете привлечь оттуда – и вперед. И что у нас со связью теперь?

– Надо заводить связные самолеты. И возить ими почту. Радиосвязи нормальной уже никогда не будет.

– Значит, берите завтра все, что может понадобиться, всех, кто может понадобиться, – и вперед. И уже оттуда решайте, как двигаться на тот же Гарден-Сити и дальше. Если у Теренса получится – у вас будут еще люди.

– Туда специалисты нужны в первую очередь. Которые разберутся, как снова запустить электричество. И смогут сделать что-то с нефтью.

– Возьмите резервный генератор с базы, – сразу сказал Теренс, – для начала. Уоррен?

– Я дам несколько человек, посмотрим, что можно сделать, – кивнул тот. – Занимайте аэродром, пришлем их самолетом.

Одна проблема цеплялась за другую, другая за третью – но у меня душа пела. Ощущение – гора с плеч. Все проблемы, все погони, все враги – все разом исчезли. Остались только свои люди и пусть и хлопотные, но все же мирные заботы. И не с нуля ведь начинаем, в анклаве Колд-Лэйк жизнь давно налажена.

– И да, оружие. Все оружие и вся техника, – чуть нарушил мое мирное настроение Шон. – Надо собирать все, что получается собирать.

Вечер. Мы дома. Это самое странное. Вроде бы вот только что сбежали навсегда, нас преследовали, гоняли, пытались поймать – и вдруг дома.

Дом обыскали, это заметно, но без всякого усердия. Видимо, понимали, что найти что-то полезное не получится, все что нужно мы бы взяли с собой. Так, вывернули шкафы, комоды и ящики, но мы за полчаса убрали все обратно. Ну и казенные пистолеты-пулеметы исчезли, но и черт с ними, другие получим. А еще лучше возьму другие в Вайоминге, мне М18 предпочтительней.

И вот теперь мы сидели на кухне за чаем так, словно ничего и не случалось. И даже за печеньем заехали по пути, и никто не знал, что нас не было, что мы убегали и все такое. Здрасте и здрасте.

Мы даже не знали, как это все обсуждать. Настя лишь спросила:

– Что, все?

– Ну да, вроде как все, – ответил я.

Вроде как обсудили. Все, теперь надо снова просто жить. Обустраиваться. Делать карьеру. Будет у нас теперь Углегорск номер два, но куда комфортней, я думаю.

– Значит, опять все как было? – Настя усмехнулась. – Зря бегали?

– Ну, если бы знать. – Я пожал плечами и откусил половину печенья. – Есть у меня подозрение, что из того вылета мы бы обратно не вернулись.

– И куда бы делись?

– Угнали бы нас в Гарден-Сити, я думаю. «Пилатус» как раз для этого отлично подходил. А кто-то из этих ребят наверняка умел водить самолет.

– Может, и так, – кивнула Настя.

А как еще? Исчезли и они, и Митч, то есть вся компания была агентами федералов. Зачем им тогда надо было так настаивать на совместном полете? И все шито-крыто, не вернулись с вылета, и все. Поискали бы, не нашли, но это бывает, мы вполне могли и от курса отклониться, запас топлива позволял. Мало ли куда бы полетели.

– Ты хочешь переехать в Баффало?

– Ни в коем случае. – Я аж головой замотал. – Все, живем здесь и живем. Но поработать там придется, я думаю. Не отверчусь.

Я даже думаю, что Баффало нам не слишком и нужен, лучше компактней расселяться в Альберте, а там просто базы потребны, через которые можно будет переваливать бесконечный поток техники и всякого имущества. И я уже отсюда никуда. В конце концов, мне хочется самому начать разбираться с Тьмой. Да, лавры Милославского мне не дают покоя, но так же не дает покоя и Тьма. Как я с ней связан теперь, например? Нет, только здесь, раз обжились.

– Ты знаешь, я рада, что так получилось. Я этого ждала… даже чувствовала что-то в последнее время. Хотелось улететь, и в то же время улетать было страшно, и вообще все не так… теперь хотя бы определенность, верно?

Ну вот, и она о том же.

– Верно, любимая, верно. Заживем теперь спокойней. Вернешься – снова вместе будем, я тебя потом тоже в штатные пилоты «на изучение Тьмы» перетащу. Или лучше вообще иди в инструкторы, так мне всего спокойней.

– В инструкторы. Летать теперь можно будет только по компасу и визуальным ориентирам, это людей с нуля опять учить. Джи-пи-эс кончился. Если до баз новички летали спокойно, то теперь их отпускать нельзя, погода изменится, и потеряются.

Ну да, об этом я и не подумал. Кстати, в навигации я тоже пока еще очень так себе, наткнусь на низкую облачность – потеряюсь. Тогда точно всех сюда надо, тут хотя бы рельеф плоский, а в той же Монтане гор хватает, можно в тумане и в склон прилететь, или в той же низкой облачности.

– И у нас есть наша «дверь», – Настя изобразила пальцами кавычки, – которая в Грэнби.

– Там было много трупов кругом, может быть Тьма.

Хотя… мутных пятен как раз и не было, первое я увидел в Денвере.

– Мы можем слетать посмотреть. От Баффало до Грэнби, я думаю, и пятисот километров не будет. Туда и обратно четыре часа.

– Так близко? – удивился я.

Потом сообразил, что у меня путь из Грэнби в Баффало был далеко не прямым, вот и показалось, что далеко. А на самом деле соседние штаты, рукой подать. Даже на вертолете можно, наверное, если правильный подобрать. В Баффало много вертолетов, очень много, они их туда тащили отовсюду. Маленькие «сикорские-триста», которые «швейцеры», летают очень далеко, я помню, и допбаки можно поставить. Я теперь все про вертолеты читаю, что в руки попадется. И их там было, их там стояло, это я точно помню.

Или взять с аэродрома двести шестой «белл»? Старичок управляется как «хьюи», даже проще, то есть я смогу с ним справиться, а летает далеко. Дозаправлюсь в Грейт-Фоллз и оттуда в Баффало. Даже людей смогу прихватить. Он у нас, к слову, с допбаками, то есть пролетит под пятьсот эн-майлов. Нет, не пойдет, он меня свяжет, нам не туда надо гнать, а оттуда. Там что-нибудь найдется. Так что с дежурным «твин оттером», там еще люди полетят.

– Я хочу все же увидеть, открыта дверь или нет. – Настя подождала, но, увидев, что пауза затянулась, сказала то, что я и так понимал.

– Я бы тоже глянул. Исключительно чтобы быть в курсе.

– Именно. И почувствовать, открыта дверь или нет.

Я кивнул. Интересно, кто из нас больший параноик? Лично я уже никуда отсюда не хочу. В Углегорск – это уже точно. Не сейчас, по крайней мере. Приедут люди из Флориды, заселят еще и окрестные городки, анклав станет совсем большим, так что… нормально здесь будет, я думаю. Даже хорошо, если сравнивать с тем, как могло бы быть.

И все равно как-то… странно все. Немного похоже на сон. Вот сейчас проснусь, и надо опять бежать, а за нами гонятся… вдруг так резко все оборвалось, и все проблемы как в унитаз. И проблема с Люси тоже. Как-то думать об этом не очень вроде и приятно, но на самом деле радует. Теперь можно и не вспоминать. Не было ничего – вот и все. Не было.

– Устала?

Вид у Насти был сонный.

– А ты как думал? – усмехнулась она. – Даже не вздумай сегодня… ну ты понял.

Ну да. Вопрос «устала?» у меня часто за признак… но я тоже устал, смертельно, а завтра с рассветом вставать. Причем нам обоим.

– Я просто посочувствовать хотел, – пояснил я. – А ты невесть что думаешь.

– Издалека сочувствуй сегодня. Если ты не некрофил.

– Ладно, свяжешься с тобой, еще и не так обзовут. – Я отставил пустую чашку. – Я в душ, короче. И спать без задних ног.

 

13

У «оттера» была инерционка, так что летели не только по компасу и вышли точно на Грейт-Фоллз. Самолет летел полным, Уоррен к утру организовал специалистов, как и обещал. Нефтяники, электрики, два авиамеханика и четыре пилота из молодых. Все невыспавшиеся, нервные, да еще и пристававшие весь полет с расспросами, потому что кто-то успел им сказать, что лучше меня происходящее никто не объяснит. Отчасти верно, но два часа непрерывных расспросов утомили. Поэтому, когда самолет коснулся полосы аэродрома, на котором расположена база, я вздохнул с облегчением.

Нас ждали, почти все, кто был на земле, вывалили на улицу. Самолет к ним вчера послали, он как раз взлетать собирается на обратный рейс, но думаю, что пилот им мало что полезного смог сказать. Разве что успокоил и сообщил, что анклав остался на месте и никуда не делся.

Хорошо было увидеть свой отряд. Вроде и расстался с ними три дня назад, но за это время столько всего произошло, что ощущение, будто год где-то блуждал. А они, если по реакции судить, моего отсутствия и не заметили по большому счету. Улетел и сразу вернулся.

Главная новость – пропал Халлоран. Прямо на базе, исчез и все. Значит, и он тоже не просто так был, получается. Успокоил как мог, вроде успокоились. Даже обматерили, узнав, что пропавший был агентом федералов.

Впрочем, я времени терять не стал, скомандовал «по машинам». Пойдем все равно полноценной колонной, нам главное в Баффало прорваться успешно, а там сразу дефицит техники сократится. Тамошний народ под себя подмял арсеналы и своей Национальной гвардии, и Национальной гвардии соседнего штата Айдахо, то есть всякого военного железа в Баффало много. Нам лучше добраться до него как можно быстрей.

Под специалистов выделили «бронеавтобус» и один из полицейских броневиков, при этом радиомашину оставили на базе – связи нет, все. «Уоки-токи» как-то работают, на таких дистанциях помехи не слишком забивают, хоть радиус связи и снизился, а вот дальняя связь увяла почти что полностью. Все как и в Отстойнике.

Народ мгновенно собрался, прицеп с «робинсоном» отцепили, равно как и «твин хьюи» отрядный оставили на базе, Брайан будет нужней в Баффало на новой технике. Потому как нас пока всего два вертолетчика. Блин, нам придется еще и технику самостоятельно осваивать, и при этом не разбиться.

В общем, не прошло и двадцати минут с приземления «оттера», а наша колонна уже выкатилась на дорогу. Шли быстро, пока дорога была хорошо знакома, а времени терять не хотелось. Хоть я и понимал, что мы, в сущности, остались здесь одни, но на бдительность давил все равно. Просто пусть не расслабляются. Поэтому наблюдатели крутили головами, стрелки были готовы в любую секунду влезть в свои башни и открыть огонь, в общем – на войну двинули. Раз мы отряд, то для нас пусть все война.

Нехорошее увидели уже у Хелены – вихрь зарождающейся Тьмы. Для людей зрелище было новым, жутким, это не мутное пятно, это уже торнадо Ужаса во всей красе. К счастью, от шоссе было далековато, поэтому мы пронеслись мимо на максимальной скорости, успев увидеть группку призраков, кружащихся у черного вихря.

Защитных, плотно прилегающих очков на резинке ни у кого не было, все пользовались легкими «тактическими», но я приказал даже их надеть. В Баффало разживемся правильными, я даже знаю где. Я еще с Отстойника не забыл, как призраки нападают – именно через глаза. А потом глаза жертвы чернеют, ни зрачка, ни радужки, ни белка, а заодно просыпается желание убить всех вокруг. Одно из самых мерзких порождений Тьмы эти призраки. Но пока скомандовал лишь задраить все люки в машинах. Слава богу, что хотя бы в пределах колонны радиосвязь как-то функционировала.

Хорошо, что ни Монтана, ни Вайоминг в густонаселенных штатах никогда не числились. Ни шоссе не забито, ни Тьмы в полном объеме. Хотя это пятно у Хелены скоро расползется, оно просто свежее. Там банда долго квартировала, много всякого творила, а на месте таких вот жертвоприношений она и прорывается. Интересно, что будет со всеми этими адапта… стоп, «синдромниками» в мире без Тьмы? Нужна она им или нет? Может, в себя придут? Хотя куда им, там крови на каждом столько, что…

Тяжелый броневик плавно несется по серой ленте шоссе, слышно, как ветер посвистывает в башне. Люк снова открыли, чтобы до крупнокалиберного М2 можно было быстро добраться. За пулеметчика в нашем экипаже Джастин, к слову.

– Машина навстречу! – доклад из дозорного броневика. – Внедорожник, один человек.

– Останавливай!

Подтянулась вся колонна. И точно, немолодой «шеви» серого цвета, по краям дверей ржавая кайма. За рулем мужик с бородой, точнее, был за рулем, сейчас рядом с дверью стоит, на сиденье лежит «калаш». С мужиком говорят Прюно и Люзель.

– Свежий, – объявил Прюно. – Три недели как провалился. Сам из Денвера.

– Лучше свои вещи в бронеавтобус перекиньте, – сразу сказал я. – Мы двигаемся в Баффало, Вайоминг, там остановимся. Оттуда можно будет перебраться в наш анклав, машин там много, так что пикап бросайте. Кто по профессии?

– Я хирург, – сказал мужик.

– Двойная охрана, тройной оклад, – засмеялся я. – Вы у своих, в любом случае. Я – Влад, – протянул я руку.

– Элмер.

Хирург – это хорошо. А вдвойне хорошо потому, что с нами только санинструктор. Врач очень не помешает, очень.

– Как провалились?

– Поехал в Дикинсон, Северная Дакота, предложили работу. Приехал, снял дом, спустился в подвал, погас свет. Вышел в том же доме, но совсем в другом мире. – Элмер развел руками. – Как-то выжил.

– Теперь точно выживете, не беспокойтесь. – Я хлопнул его по плечу. – Перебирайтесь в наш транспорт, а вашу машину сдвиньте на обочину. Ключи за козырек, наверное.

У Элмера были только рюкзак и «морской мешок», так что перебрался он быстро, а колонна двинула дальше. Может быть, ему и не повезло, зато нам с ним повезло точно.

Пошли.

В Биллингсе была Тьма. Не торнадо, а настоящая стена, как там, в Отстойнике.

Встали.

Тут бы и пригодился «робинсон» на прицепе, но мы его не взяли, поэтому покатили по карте наугад, забирая южнее, проселками. Дважды снова утыкались в Тьму, но сумели въехать в Вайоминг через Лоуэлл – те самые места, по которым мы с Джо убегали от преследователей. И там снова напоролись на Тьму – в Грейбулле, там, где она и раньше была, в Грейбуле, через который мы так эпично прорывались ночью на пикапе, отстреливаясь из пулемета от набегающих тварей.

Пришлось делать большой крюк через Коди, как мы тогда, и оттуда идти на Каспер. Хорошо, что в колонне заправщик шел.

Я исподтишка поглядывал на своих людей. Хоть и бывалые все уже, но вид настоящей, ничем не маскирующейся Тьмы их прибивал. Он и меня до сих пор давит, но мне ведь не впервой, а вот им… ничего, привыкнут.

Каспер был чист и пуст, такой же, как и тогда, когда мы с Джо проехали. Даже стоянку разглядел, с которой угнал «тойоту». Интересно, как она там в сарае поживает?

Последний рывок по до сих пор идеально гладкому шоссе 87, на Баффало. Тут уже рукой подать.

– Нигде не задерживаемся, сразу на аэродром! – передал я по колонне.

Аэродром Баффало и подступы к нему – считай, что местная военная база. Когда-то маленький и захолустный, он прирос сборными ангарами, вышками, заграждениями и барьерами «хеско», после чего вместил в себя не только всю местную авиацию включая военную, но и наземную технику. И техника здесь была такая, о какой мы в Колд-Лэйке разве что мечтать смогли. Вроде и нет больше проблемы банд, но… вот лучше сразу лапу наложить, так спокойней будет.

Поэтому колонна пронеслась через Баффало на большой скорости, вылетела из городка с другой стороны, там еще прибавила газу и через несколько минут прорвалась через ворота на аэродром.

– Прюно, наблюдателей на вышки!

Вон ангары, вон ряд зеленых «лавов», как на парад выстроились, вон вижу «брэдли», вон ряды «хамви», бронированных и обычных, – все на месте, все где и раньше было.

Наши броневики образовали еще одну шеренгу, люди вываливались из машин и сразу бежали к технике.

– Заводить все, что заводится, все проверять. Машины с загруженным боекомплектом выдвинуть вперед, – продолжал я распоряжаться на бегу. – Брайан, ищи вертушку по себе. Сразу поднимай и облети окрестности, ищи все странное и подозрительное, понял?

Вертушек много, они тут все в отличном состоянии, это я точно знаю. Ключей даже в бывших частных нет, все переделали «под тумблер», я в этом еще и сам успел поучаствовать в свое время. Семь штук только «блэкхоков», транспортных и «медеваков». Надо осваивать, к слову.

Так, полоса свободна, вон вижу мобильные генераторы, их тут аж пять штук, так что сможем не просто обустроиться здесь пока, но еще и запитаться. А так тут все готово для жизни, и мобильные дома поставили, и склад ГСМ оборудован всерьез, и все что хочешь. Сюда начнут прилетать… а дальше разберемся.

Первые новости – заводится все, во всех машинах боекомплект, кроме нескольких «брэдли». Попутно я сам завел легкобронированный «хамви», который еще и заправленным оказался под пробку, то есть служба тут неслась исправно. Зачем завел? По аэродрому носиться, место не такое уж маленькое, особенно если с новыми территориями считать, пешком не набегаешься, а гонять наши броневики как-то немного противоестественно.

Брайан взлетел уже минут через двадцать, на «Белл-206» с опознавательными знаками Национальной гвардии, потом связь проверили. Так себе связь, прямо скажем, хватило километров на пять, и это с воздуха, с бортовой рации на мощный приемник.

LAV III, или «лавы», как я начал их называть про себя, нравились больше всего. Пусть броня у них обычная бэтээрная и крупный калибр ее пробьет, но машина быстрая и вооружена всерьез: двадцатипятимиллиметровая пушка «бушмастер» с цепным приводом и два пулемета, соосный в башне и на турели. И скорость у этих бэтээров хорошая. Вот для войны с бандами совсем недавно мне именно о таких и мечталось. Есть модель поновей, но она тяжелая, слышал, на пересеченной местности уже вязнет, колеса против бэтээровских слабоваты.

Тут совершенно неожиданно вернулся вертолет, завис над полем, заговорила хрипато рация:

– Вижу банду, до двадцати машин, приближаются с севера по восемьдесят седьмому, километров десять до них!

Банда? А банда откуда? Банды должны же исчезнуть, нет?

Или я что-то не так понял?

Вот озадачил.

А впрочем, не до того сейчас. Сейчас надо отбиваться, потому что рупь за сто – они прут именно сюда. За вот этим самым имуществом. Больше не за чем. Просто поздно чухнулись, потому что мы уже здесь. И пять полноценных экипажей на технику мы получим, в «лавах» ничего сложного нет. Жаль, не было времени с «брэдли» разобраться.

Пейзаж тут как стол плоский, подъездная дорога видна далеко. А мне и планировать оборону особо некогда, поэтому просто выдвинул все пять машин полумесяцем от аэродрома к северу, оставив вертолет в воздухе и приказав следить за подступами с других направлений. И когда колонна подошла где-то на километр, скомандовал «огонь». Никто даже не понял, что стоящие вразброс бронемашины не брошены, а с экипажами.

Гулко захлопали «бушмастеры», трассеры устремились в сторону движущихся машин. До сего момента стройное движение противника смялось, кто-то начал разворачиваться, кто-то слетел в поле, поднимая за собой шлейф пыли, некоторые бандитские пикапы уже дымили. Затем все пять «лавов» разом двинули вперед, не переставая вести огонь, на манер танковой атаки, пытаясь нанести как можно больше поражений, и нельзя сказать, что безуспешно, «бушмастеры» бьют точно и достают далеко. А тепловизоры еще и помогли обнаружить бегущих, укрывающихся и просто недобитых. Ушло хорошо если машины четыре. Остальные остались здесь, и трупы вокруг них.

В общем, бой прошел… даже не бой это был, скорей избиение. Надо бы радоваться, но радоваться не получилось.

– Это что с ним? – спросил Роб, подойдя к трупу бандита.

Синеватый оттенок кожи я разглядел издалека. Глаза – когда подошел ближе. «Негативные» глаза, с черным белком и светлой радужкой. Такие, какие я видел на Ферме у Милославского.

– Это адаптанты, – сказал я. – Люди, которые живут у Тьмы и она их не трогает.

– У него на лбу эмблема «Блэйдз». – Роб толкнул убитого ботинком в скулу.

– Я вижу. Психи стали адаптантами.

Сказал и сам к себе прислушался. Психи провалились с нами. Стали адаптантами. Так что проблема банд вовсе никуда не делась, скорей наоборот. Скоро банды доберутся до настоящего оружия. И вот теперь уже без всякого сомнения. Они и здесь до него добраться хотели, просто мы успели первыми схватить револьвер со стола и выстрелить.

И для чего им оружие? Ну, угадай с трех раз.

 

14

Я осмотрел все трупы сам. Все – «Блэйдз», сплошь. И все «синдромники», пятна даже с синюшных лиц никуда не делись. То есть получается, что «нормальная» часть банд осталась в своем слое, а «синдромников» он отторг?

А почему бы и нет? Кто-то же был в адаптантах в Отстойнике, верно? И то, что провалились только психи, на самом деле не так плохо, у них с соображалкой слабо, слишком импульсивны. Надеюсь еще и на то, что, как и в Отстойнике, они оттянутся жить к Тьме. Далеко от Тьмы они там не уходили, судя по всему, не нравилось им удаляться, а Колд-Лэйк от Тьмы далеко… А вот тут несколько скоплений достаточно близко. До Шеридана рукой подать, а там Тьма. Так что не получится долговременно заселиться в Баффало, надо просто вывозить отсюда все ценное и валить к себе в Канаду.

На второй день сам слетал в Грейт-Фоллз и обратно, найдя на аэродроме еще одну «лайку». Связи нет, так что теперь вот так, курьерами. Оттуда полетел курьер в Колд-Лэйк, а на следующее утро на аэродроме приземлился «геркулес». Не тот, что мы с Настей нашли, но за штурвалом была она. И еще с ней шестьдесят человек разных специалистов. А главное – водителей, тех, кто сможет гнать технику. Тут даже не техники прорва набирается, а груза, черт знает сколько фур придется отправлять. Одного боекомплекта горы. Да и брони… бросать ведь ничего не хочется. Помимо перечисленного нашли еще полтора десятка МРАПов «Маккс-Про» – здоровых тяжело бронированных фургонов, которые, по спецификации, даже РПГ вроде как держать должны, что сомнительно очень. Только если с навесной решеткой, но ее нет.

На правах главного я занял отдельный мобильный дом, так что Настю принял достойно. И только в доме и поговорить как-то смогли, днем снаружи мне минуты свободной не дали. Потому что завтра надо отправлять первую колонну, а заодно пять самолетов и вертолет полетят в Грейт-Фоллз, который пока будет за накопитель, то есть идет мародерство в промышленном масштабе.

– Когда вы обратно? – спросила Настя.

– Месяц здесь будем, не меньше. Скорей даже больше. Много здесь всего, а анклаву дальше самостоятельно выживать.

– Теренс сказал, что тебя с этой работы собираются снять. Не только ты справишься, ты в анклаве нужен.

– Было бы неплохо.

Тут я согласен на самом деле, с этой работой многие справятся. Меня бы лучше кидать на Тьму, будет больше пользы для всех. Просто мой отряд был ближе всего к этому месту, вот нас и отправили. А так да, могут прислать замену, а мы отсюда до места колонну сопроводим, например. И потом можно меня снимать с отряда, пожалуй. Столько людей мне не нужно будет. Или отряд расформировывать, тогда я за собой самых проверенных перетащу.

– Как вы слетали, кстати? Как Флорида? – спросил я.

– Жарко. Красиво. Изолированно. – Настя потянулась к столику и взяла бокал с колой. – В Майами Тьма, она блокирует выезд. Мосты взорваны и на острова попасть никто не может. Так что людей еще оттуда вывозить как-то нужно. Но это Теренс взялся решить.

– Сколько их там?

– Несколько тысяч.

Ну да, примерно так мне и сказали.

– Ты когда снова сюда?

– Не знаю. – Настя откинулась на спинку дивана и положила босые ноги на кофейный столик. – Может быть, уже послезавтра.

– Надо слетать, как планировали. В Грэнби. Я проверил, туда примерно четыреста километров.

– Есть на чем?

– Есть. Несколько «блэкхоков», есть допбаки на складах, я проверил. С ними спокойно туда и обратно, и прямо во дворе смогу посадить.

– А ты умеешь на нем? – с сомнением спросила Настя.

– От четыреста двенадцатого «хьюи» отличается не сильно в управлении, я читал руководство. Справлюсь, потренировавшись. Специально один на обучение выделяю. Их много будет попадаться, надо перегонять, так что все равно осваиваю.

«Блэкхок» в американских вооруженных силах за основною машину, они как в России Ми-8, так что осваивать точно надо, однозначно. И вообще новых вертолетчиков надо готовить, потому что машины еще гонять и гонять.

– И если дверь еще есть, то что? – не дала мне сбиться на попутные мысли Настя.

– Не знаю. Возможность вернуться в Отстойник.

– А оттуда сюда?.. – Она вопросительно посмотрела на меня.

– Не знаю. Не уверен. Ты что, хочешь переселение организовать?

– Здесь жить легче.

– Нет, не думаю, что возможно. – Я засмеялся. – Мы вдвоем сюда… сама помнишь. А там сколько людей? Нет, пусть живут как живут. Да, кстати, я тебе что-то приготовил. – Я поднялся из кресла и пошел к шкафу.

– Что?

– Вот это. – Открыв дверцу, я вытащил из шкафа короткий черный «калаш», внешне похожий на милицейскую «ксюху», но с более круто изогнутым магазином и пламегасителем другой формы, вроде кургузой массивной катушки. – Я стрелял по тварям из наших Р90 – ни фига не понравилось. А этих тут нашел целый склад, болгарские. И патронов к ним прорва.

Вообще «калашниковых» тут много, верно, и у бандитов, и у гражданских. Постоянно попадаются. Все больше самозарядные, но вот на склад аэродрома в Баффало, штат Вайоминг, попало несколько ящиков болгарских «калашей» разной длины. Не знаю как, не знаю откуда, я их просто нашел. Ну и, понятное дело, несколько штук приватизировал. Не знаю как в сравнении с отечественными, но выглядели они нормально, да и люди хвалили. К тому же с короткими и средними, похожими на АК-104, только с «галиловским» прикладом, шли в комплекте глушители.

– С утра попрактикуешься и вози с собой всегда, – сказал я, выкладывая перед ней автомат, стопку магазинов и подсумки. – Со сложенным прикладом он вполне компактный. И цевье здесь под фонарь, видишь? И глушитель есть на всякий случай.

Сам я уже пострелял. Чудес кучности не добился, но до двухсот метров пули в силуэт укладывались легко, так что нормально. А с клоном «сто четвертого» и на триста в гонг не промахивался. Его я, кстати, теперь за основное оружие и взял, наплевав на воинскую дисциплину. Мне так спокойней. И вообще я в запас собрался выходить, так что ничего страшного.

– Как скажешь. – На эту тему Настя спорить со мной перестала, особенно после нашей последней пробежки лесами. Поверила в то, что от всех проблем не улетишь. – Ты тогда вертолет подготовь, чтобы нам потом времени не терять.

В нормальных условиях туда было бы можно и на машине метнуться, но черт его знает что на земле ждет. А так взяли бы МРАП, например… и как в сейфе. Но нет, никто не гарантирует отсутствие адаптантов и того, что они сами каким-нибудь танком не разжились.

– Подготовлю.

А заодно, поскольку всех пилотов отправлю, сам покручусь над окрестностями, чтобы опять какая-то банда не налетела. Но теперь проще, мы уже и с «брэдли» немного разобрались, и при необходимости выдвинем на позиции. И ПТУРов TOW тут полный склад на случай чего. Нам такое и не снилось раньше. Только сейчас доходит, насколько наш анклав был перед федералами беззащитен. Только от заблудших банд и могли отбиваться.

– А когда меня с отряда снять собираются? – спросил я с оттенком надежды.

– Не знаю. Теренс скажет.

Скорей бы уж. Как-то тяга к приключениям иссякает понемногу. Все же изрядно их на мою голову свалилось. Плюс Настя опять летает над пустой землей – постоянный напряг от этого. Пусть она пилот и отличный, но… в общем, объяснять не надо. Пусть бы опять за инструктора была.

– Ладно, любимая, пойду караулы проверю – и вернусь. Спать пора.

На следующий день Настя улетела. За ней стайкой взлетели самолеты с вертолетами. Колонна ушла раньше, длинная такая, прикрытая частью брони с аэродрома. Пошло движение. У полосы остались лишь мы с Солдатом Джейн. Я радистку старался держать подальше от любых военных действий, а так как радио теперь уже никак, то назначил ее кем-то вроде порученца. Ничего, справляется. А сейчас еще и за наблюдателя полетит.

– Поехали, – махнул я рукой, усаживаясь за руль «хамви». – И дальше полетим.

Она лишь кивнула и забралась на переднее сиденье. «Хамви» рыкнул дизелем и, неторопливо разгоняясь, покатил по рулежке к вертолетной стоянке. Там я поставил его между двух недавно выстроенных ангаров, от греха подальше, и уже пешком пошел к бело-красному «Белл-206», который раньше принадлежал, судя по всему, какой-то компании и возил ее «экзекьютивз», то есть руководство. Впрочем, особо новым он не был, даже приборная доска была больше аналоговой, чем новомодной «гарминовской», а вот салон блистал кремовой кожей сидений. Их, похоже, недавно меняли. Хотя вся машина была ухоженной, так что грех жаловаться. Главное, что привлекало, так это то, что вертолет был в версии L4, то есть с увеличенной дальностью полета, то есть летать он мог почти на семьсот километров. Для полета в Грэнби все равно маловато, надо «блэкхок» осваивать, но для всего остального вполне достаточно.

Пока я проводил предполетную проверку, Солдат Джейн смотрела на меня с некоторым сомнением. Ну это она зря, летать на этой машине я как-то умею. Ну и вскоре, словно в доказательство, оторвал вертолет от земли и направил его на курс, на этот раз уже по компасу.

– Твоя задача все время за землей следить. Что увидела – докладывай, – в очередной раз проинструктировал я ее. – Летим до Рапид-Сити и обратно.

– Я поняла. А что там?

– База ВВС Элсворт. Там хранились атомные бомбы раньше. Хочу хотя бы сверху глянуть, что там делается. И возвращаемся.

Вообще я хотел просто разведать Тьму и банды в том направлении, куда ведет главное шоссе. Просто база конечным пунктом маршрута получается.

– Я поняла, – повторила она.

Ну раз поняла, то и хорошо.

Ага, вон внизу народ на «брэдли» круги в поле нарезает, с управлением осваивается, врагов на горизонте не видно. Баффало, совсем недавно еще вполне жилой, раскинулся снизу пустым и мертвым. Глядеть – только настроение портить. Но все же пошли над городом, исключительно с целью разведки. Оттуда пошли над девяностым шоссе на Жиллетт, причем на шоссе не только для ориентирования, но и для того, чтобы каких-нибудь выживших не пропустить. Встретили же доктора по пути к Баффало, вот, может, еще кого встретим. Собственно говоря, я еще и поэтому вертолет взял, хоть самолет вожу уверенней. Еще для практики, конечно, но и для того, чтобы опуститься и подобрать.

Но пока подбирать было некого. Пустынное шоссе, по которому я как-то проехал, пустынные поля, пустынные холмы. Странно, но мутное пятно в Жиллетте куда-то исчезло, не превратилось в Тьму. Просто пустой городок теперь, никаких тварей на улицах. Вот действительно странно, как так получилось? Научиться бы…

А вон уже и горы, скоро будет Дэдвуд, возле которого я от близзарда скрывался. А потом не только от близзарда. Вертолет набрал высоту, перемахнул через вершины, отбрасывая на склоны контрастную тень. Привыкаю, привыкаю помаленьку. По крайней мере, уже научился осваиваться с разными моделями с самого начала, это тоже многого стоит. Нам и потом вертолеты пригодятся, если даже я буду просто «заниматься Тьмой», что бы это ни значило.

Солдат Джейн тоже уже расслабилась, поначалу явно напряженной была.

Нет, Дэдвуд левей остался, мы прямо на Рапид-Сити вышли, вижу его. Погода сегодня ясная, ясней просто некуда, отчасти поэтому я сюда полетел.

Тьмы нет, пустота. Ну я и не ожидал особо. Если банды здесь свои «цирки» не устраивали, то и не загадишь место. А тут все же какой-то присмотр со стороны федералов был, насколько я понимаю, банды не особо шустрили.

Вниз, вниз, на сотню метров, то есть футов на триста, чтобы лучше было видно. Никаких резких маневров, спускаемся плавно, по-пенсионерски. Вертолет как по пологой горке скользит, пейзаж под нами в масштабе увеличивается. Вон знакомую Омаха-стрит разглядел, я по ней тогда катался… вон кварталы магазинные, те самые… пронеслись над крышами, я даже успел разглядеть ту надстроечку с квартирой, в которой я тогда прятался, и мне даже показалось, что заметил свою же брошенную сумку с патронами, но это уже точно показалось, скорость и высота не те.

Пронеслись над городом, затем я вдоль дороги зашел на аэродром и увидел свой «фоксбэт», стоящий ровно на том самом месте, в котором я его и бросил. Как старого друга увидел прямо, даже зачем-то хотел рядом приземлиться, да вовремя спохватился. После аэродрома я запустил «белл» в пологий вираж и взял курс на военную базу, которую хорошо было видно. И вот как знал, не зря летел – прямо на полосе увидел привычно размалеванные машины, пикапы и внедорожники, с символикой какой-то банды, и что хуже – там же было с пяток бронированных и вооруженных крупнокалиберными пулеметами «хамви».

– Считай машины! – успел я скомандовать Солдату Джейн.

Огонь по нам открыли мгновенно, хоть и не попали ни разу, все же расстояние было немаленьким и рассчитать падение пули вот так, визуально, стрелкам было трудно. Но трассы сверкнули неподалеку, так что я резко сменил курс на ведущий перпендикулярно направлению стрельбы и пошел со снижением и увеличением скорости. Не бог весть какой маневр, но у меня, при моих умениях, дух захватило.

– Пошли на Рочфорд, я там как-то прятался, – объявил я, примерно прикинув направление. До сих пор помню, как там шоссе шли, вот по ним и ориентироваться буду.

– От кого прятался?

– От местных придурков. Даже не от бандитов.

Солдат Джейн только хмыкнула и никак не прокомментировала.

Город сменился полем, поле сразу же холмами, через которые вела нитка двухполосной асфальтовой дороги. Снизу опять никакого шевеления, пустая земля. Никаких адаптантов. Кстати, а ведь Пикетт говорил, что один «Спуки-2» в Гарден-Сити постоянно базируется теперь… а это С-130, который Настя запросто пилотирует. Вот если бы… ну да, если бы его перегнать в Баффало, то можно было бы слетать на эту самую базу, с которой нас обстреляли, и разнести там все в клочья, так?

Так.

Но, с другой стороны, – мы все равно эти края покидаем. Кто может гарантировать, что банда на земле не разжилась «Стингерами»? Черт, все же брошено, все осталось. Даже ядерные боеголовки. Опять же Пикетт говорил, что их деактивируют и приводят в негодность от греха подальше, но это в негодность для чего? И не смогут ли их адаптанты вернуть в рабочее состояние? Вот уж чего бы точно не хотелось.

В любом случае, нам нужно утащить как можно больше военного железа. Все, что удастся.

– Машина на два часа, – показала затянутой в перчатку рукой Солдат Джейн.

– Вижу.

Белый пикап катил по дороге, от городка Мерритт как раз в сторону Рочфорда. Обычный пикап, не расписной, без пулемета в кузове, с трехместной кабиной. Не бандитского типа, так сказать, а значит, скорей всего, с таким же попаданцем, как мы, за рулем.

– Круг сделаю, – объявил я, направляя «белл» чуть левей дороги.

Пойду на вираж стороной наблюдателя внутрь, пусть рассмотрит как следует в бинокль, мне от управления нельзя отвлекаться.

– Скорость сбрасывает, заметил, – сообщила не отрывавшая взгляд от окна Джейн. – Остановился.

Она приложилась к биноклю.

– Смотрит на нас.

– Как выглядит?

– Отсюда толком не разглядеть, вроде бы обычно.

– Он один в кабине?

– Стекло бликует, не могу понять…

Вертолет описал уже полный круг. Даже я разглядел, что возле машины всего один человек и он просто смотрит в нашу сторону. Кажется.

– Чуть ближе возьму, смотри внимательно.

– Поняла.

Лицо. Цвет лица. С адаптантами мы уже и разные расы, и разные сущности. Цвет лица. Если обычный, то это «наш» однозначно.

Вертолет, чуть осев на хвост, сбросил скорость и высоту. Человек никаких признаков враждебности не проявлял, но и желания срочно оказаться у нас на борту – тоже. Стоит себе и стоит.

– В кабине пусто, если там никто не залег, – оповестила Солдат Джейн. – В руках у него ничего нет.

В руках – не показатель, ему можно автомат держать на водительском месте, в машине, только руку протянуть. Ну да ладно, волков бояться – в хате гадить.

– Повисим.

Высота шестьдесят пять футов, до машины метров… ну сто, наверное. Я развернул «белл» носом в его сторону, схватился за бинокль сам. Да, человек как человек, самый обычный. Борода, кепка, свитер «худи», хотя для свитера жарковато вроде бы. Точно не адаптанты, те никогда не мерзли.

– Опускаемся.

Просто все ниже и ближе к нему, на дорогу. Вроде как никаких опасностей вокруг.

– Зови его к нам. – Я чуть подвернул машину влево, чтобы Джейн могла высунуться в дверь, что она и сделала, замахав рукой.

Неожиданно для меня человек замахал в ответ, затем, заставив меня вздрогнуть, сунулся в кабину, выволок оттуда рюкзак и винтовку и понесся к нам, потеряв на бегу свою кепку, которую сдуло волной воздуха от винтов.

Машина коснулась асфальта, но едва-едва, винты продолжали крутиться, делая ее почти что невесомой. Человек с сумкой подбежал, улыбаясь до ушей, открыл заднюю дверь, вскарабкался в салон, и я тут же оторвал машину от земли, успев крикнуть:

– Дверь! И пристегнись!

Тот лишь закивал, хлопнув дверью и перевалив свой мешок под ноги.

Лицо его показалось знакомым, но в данный момент мне было не до размышлений, надо было вертолет вести, а с моими умениями это требует сосредоточенности. Я себе пока еще вынужден подсказывать, что следует сделать, а потом проверяю, как сделал. И я повел машину на северо-запад, чтобы поймать путеводное шоссе 90 и дальше идти вдоль него до базы. Это направление можно считать разведанным.

Подобранный парень, несмотря на бороду, оказался совсем молодым, лет восемнадцать. А еще я его узнал. В полете еще узнал, просто не сказал ничего, а вот он, судя по всему, меня нет. Я к нему спиной сидел, ну и высокие спинки сидений противоположного ряда весь вид закрывали. Да и не до болтовни было в полете, шумновато, к тому же я не совсем понял, что происходит, поэтому оставил беседу до приземления.

Уже на земле, после того как мы выбрались из вертолета, я забрал, довольно вежливо, винтовку и рюкзак у подобранного парня и закинул их в багажник «хамви». А потом повез всех в штаб, попутно шепнув Джейн, чтобы она за парнем приглядывала.

В штабе я нашел Роба и Бобби Джо, после чего вопрос «приглядывания» уже решился сам собой. У подобранного взяли еще и пистолет, дорогой «Лес Байер», нож, другого оружия на нем не нашли. После чего ему доброжелательно предложили кофе. И уже потом состоялся разговор.

– Ты когда провалился? – спросил я, усевшись за стол напротив.

– Два дня, – без секунды задержки ответил он. – Только я не понял… это вообще я провалился?

– А кто?

– Я лег спать, сэр. В своем доме в Соммерсете. Среди своих людей. А когда проснулся, то не нашел никого. Вообще никого, понимаете, сэр? Все осталось на своих местах, мои вещи на своих местах, но больше никого вокруг.

– И что ты делал дальше?

– День искал людей, никого не нашел. Сегодня с утра поехал в Рапид-Сити и там чуть не напоролся на «Бешеных». Это банда, вообще конченые, – пояснил он.

– Где конкретно напоролся?

– Возле Элсворта, базы ВВС, сэр. – Парень вздохнул. – Мне повезло, я встал отлить, услышал двигатели. Залег в канаве, а они мимо пронеслись на трех машинах. Решили, наверное, что машина просто брошена. Они туда, а я оттуда.

– Куда ехал?

– В Вайоминг. Сюда. Здесь были люди. Потом вас увидел. У банд вертолетов нет.

Ну да, были. Теперь только мы.

– Ты тех, что в машинах проехали, разглядел?

– Если бы я их разглядывал, они бы меня увидели.

Логично. Нет, я его ни в чем не подозреваю, я пытаюсь этих «Бешеных» проверить на адаптантство. Но он их не видел.

– Ты меня помнишь?

– Наверное, помню. Только сейчас узнал. – Тут он испугался малость.

Да, это тот самый парень, которого я «взял в плен», когда реднеки из Соммерсета гонялись за мной по заказу федералов. В Рапид-Сити взял, когда вызванные мной же твари Тьмы напали на моих преследователей.

– Теперь ты чужой, если ты еще не понял, – объявил я.

Не то чтобы я стопроцентно уверен, но так лучше. Чтобы не задумывался сильно.

– Чужой? – переспросил он.

– Да, твой мир оторвался от этого. А ты провалился сюда. И вот какая неожиданная встреча. Тебе не кажется?

– Ну… да… сэр, – кивнул хлопец, причем «сэра» добавил на этот раз, просто чтобы что-нибудь сказать вообще. Вид у него был растерянный дальше некуда.

– Что умеешь делать?

– Чинить машины, – сразу же ответил он.

Я лишь ухмыльнулся:

– Ценный специалист, немедленно к делу приставим. Водишь машину как, крестничек?

– Неплохо… сэр…

Ну вот, хоть кто-то оттуда окажется на месте чужих. Признаться, я даже немного рад его увидеть, сам не знаю почему. Может, потому, что он напоминает мне о хорошем моем поступке – я его тогда не убил, хотя мысль такая и мелькала.

А потом еще одна мысль мелькнула:

– В какой день там… ну, в нормальном мире, это с тобой случилось? Помнишь?

Он чуть подумал, затем кивнул. И назвал тот самый день и то самое утро, в которое мы с Настей прятались от вертолета в кустах в Нова-Скотии. А здесь он был всего два дня. То есть выкрутасы со временем продолжались.

– Да, зовут тебя как?

– Сэм. Но обычно звали Сликом.

 

15

Три дня я безвылазно провел на базе. За это время я не только лучше освоил вертолет, но заодно начал справляться с вилочным погрузчиком. Склады по-прежнему выглядели бесконечными, первый конвой вроде как и не увез отсюда ничего, даром что грузовики ехали груженными под край. Тут еще таскать и таскать, как таскали сюда местные тоже чуть не с половины страны.

Адаптанты в окрестностях больше не появлялись. Я регулярно облетал дороги, на второй день подобрал еще троих провалившихся, причем провалились они совсем близко, в самом Баффало. Выбрались из подвала заколоченного молельного дома «Свидетелей Иеговы», хотя у себя дома спустились в свой собственный подвал. Ну и свет погас, как обычно и бывало. Утро просидели в здании, потом вышли на разведку и обнаружили пустой, словно вымерший, город. А потом почти что сразу услышали и увидели вертолет. Подобрать их было делом пары минут.

Папаша, как оказалось, был адвокатом, его жена – риелтором, а дочь – фиолетововолосая девица с обильным пирсингом на лице, планировала учиться по специальности «свободное искусство», но пока не училась.

Разговор с ними получился не очень. Они явно подозревали меня в двух грехах – в том, что я просто вожу их за нос, и в том, что не желаю оценить их по достоинству. Видимо, разочарование у меня на лице отразилось слишком явно. Но я решил, что и плевать, что там они себе думают. Отправлю с автобусом в Колд-Лэйк, и там пусть их к делу пристраивают. Дойдет рано или поздно. Все равно еще три человека прибавилось, и нет здесь такой отчаянной безнадеги, как в Углегорске, с его темными и мрачными общагами и коммуналками. Выживут.

Через три дня, которые я больше провел осваивая «блэкхок», на четвертый, вернулась Настя. На «геркулесе», загруженном кучей народу. В основном теми, кто укатил с колонной. И с народом прилетел Теренс, которого я совсем не ожидал.

Выглядел он здоровей и даже в весе прибавил, кажется, хотя при этом был откровенно уставшим и замотанным. Мы зазвали его на ланч, он не отказался, трескал с аппетитом. Ланч, к слову, готовил я сам, жарил оленьи стейки, Бобби Джо поохотился удачно и поделился. О делах уже заговорили под кофе.

– Получили твое сообщение. Если тот самолет, о каком ты говоришь, стоит в Канзасе, мы должны попробовать его забрать.

Да, прилетал курьерский самолет, и с ним я отправил донесение. Все верно.

– Могу прямо после обеда вылететь туда на разведку. Здесь есть «каргомастер» с допбаками, хватит туда и обратно запросто.

Специально не дал именно этот самолет угнать в первую очередь, как чувствовал, что еще понадобится.

– Без тебя слетают, со мной целая команда пилотов, – сразу оборвала меня Настя. – За шесть часов туда и обратно обернутся.

– Все верно, хватит самому за все хвататься, – поддержал ее Теренс. – Они все снимут с воздуха, мы посмотрим.

– Там может быть много всякой техники, – напомнил я. – Федералы передовую в Гарден-Сити там устраивали.

– Если есть что-то полезное – будем вывозить.

– Что насчет меня?

– Когда прилетит смена – уезжайте с конвоем, в качестве охраны. Просто я пока не знаю, когда она прилетит, у нас везде пожар в борделе. И уже в Колд-Лэйке решим все окончательно. Но с войной ты закончил, это больше не твоя работа. Можешь дальше темные места делать светлыми, – усмехнулся он. – Для начала. Решай уже с Уорреном.

– Кстати, о темных местах, – вспомнил я. – Люди ведь проваливаются сюда тоже через темные места, помнишь?

– Конечно. – Он снова усмехнулся. – Я же рассказывал, как я сюда попал и как выбирался.

– Есть еще один момент. – Я подошел к кофеварке и взялся наливать еще одну чашку кофе. – Не я первый это заметил, но люди, как правило, проваливаются ближе к другим людям. Пока мы здесь, подобрали уже семь человек.

– И что?

– Если перекрыть все темные места, люди все равно проваливаются. Но дальше, понимаешь? И тогда больше риска, что они не доберутся до нас, вот в чем дело.

– И что ты предлагаешь?

– Там, откуда я сюда, – я почему-то показал за окно, – была целая служба, которая просвечивала все подвалы возле городской черты, но не разрушала их и даже не снимала двери. Я тогда не задумывался, почему так делалось, но сейчас сообразил – так люди появлялись у самого забора, и их быстро спасали.

– То есть?

– То есть нельзя анклав лишать темных мест. За ними просто надо приглядывать.

Странно, что я до этого не додумался раньше. Хотя и оказии поразмышлять всерьез у меня не было, я и в Углегорске недолго по подвалам пролазил. Но логика здесь прямая. Так что местный Горсвет все же создавать надо. И надо смириться с тем, что темные места все равно будут поблизости. Может, даже… может, даже их самому надо устраивать. Нет? Тоже ведь логично.

Вот, кстати, наши «инкасы» и «гуроны» туда вполне подойдут. Высокие, «инкас» в два с половиной метра, а «гурон» так и в три с лишним, вооруженные, крепкие, а способность гонять по бездорожью не очень будет и нужна. Да, вполне, а то как раз начали думать, куда их пристраивать, раз пошла унификация всего и вся за счет подбираемого военного имущества. Они все же из списка сильно выделяются.

Ладно, потом об этом, надо здесь дела заканчивать.

После ланча пошла опять суета, люди подгоняли грузовики под загрузку, причем грузовики находили здесь же, их тут очень много скопилось, а в будущем они тоже в анклав пойдут. Шум, рык дизелей, жужжание электромоторов погрузчиков. Таскать тут не перетаскать. Специальная бригада приехала скот вывозить, без него нам тоже никак, и это тоже только начало. Примерно часа в четыре патрульная машина привезла еще двоих провалившихся – немолодого пузатого мужичка в грязном костюме и галстуке и проститутку-мексиканку. Провалилась с клиентом. Попутно вспомнилась Галя Пилипчук из Углегорска, та что «с Москвы». Но Галя провалилась сама, клиент ей буйный попался. Она от него в кладовке заперлась. А эти вдвоем, в самый, так сказать, момент страсти.

В данном случае клиент оказался чиновником из Карсон-Сити, что в Неваде, чем поначалу разочаровал, но потом сказал, что всю жизнь проработал строительным подрядчиком и может построить что угодно с закрытыми глазами, чем уже, наоборот, порадовал.

И это уже не семь, это девять человек только здесь, всего за несколько дней. Правда, Слик не совсем стандартный попаданец, что здорово озадачивает, ну да ладно, разберемся. Кстати, надо будет найти способ направлять людей в анклав. Радио больше нет, с баз вещать не получается. Что-то надо с этим делать.

Вон Слик, кстати, возится с найденными грузовиками, проверяет. Говорят, что и вправду разбирается. Отец и старший брат у него были дальнобойщиками, держали свои «Питербилты» возле дома, он с детства с ними возился. Так что пусть работает.

Ветрено все же в Вайоминге. Все время дует, даже привыкнуть к этому пока не получается. И настроение все время… ну, я это место населенным помню и до сих пор чувствую. И вдруг пустота. Хотел было доехать, сам не знаю зачем, до своей упрятанной в сарай «тойоты» – и просто не смог. Придется проезжать «Шесть бревен», где меня впервые приняли в общество, даже забор, который я чинил за время своей недолгой карьеры в качестве «ранч-руки», и при этом вокруг мертвая земля.

А скот, к слову, провалился. Как и в Углегорске. Мы еще по-разному к времени относимся, или как? В разных частотах существуем? Наверное, иначе объяснить не получается.

Вечером, к темноте уже, вернулась «сессна» из полета к Гарден-Сити. Пилот – ага, тот самый Барни, который начал летать еще в Грейт-Фоллз, передал нам камеру с тем, что они отсняли. С этим всем мы собрались и засели в штабе и вывели картинку на проектор.

– «Спуки» на месте, – чуть не подскочил я от радости, когда силуэт большого серого самолета вполз в кадр. – Там вообще много что прибавилось.

– «Блэкхоки» вижу, четыре штуки. – Настя обвела силуэты вертолетов лазерной указкой. – Сколько они пролетят? Давай, ты у нас уже эксперт.

Прозвучало несколько издевательски, но я сделал вид, что не уязвлен.

– Если найдем подвесные баки на четыреста пятьдесят галлонов, то можем тысячу двести эн-майлов пролететь, – сказал я, блеснув знаниями. – Даже если на двести тридцать, то нам все равно досюда хватит. С запасом.

Настя потыкала пальцем в планшет, потом сказала:

– Этого почти до Колд-Лэйка хватает, но именно что почти. А вот до Грейт-Фоллз спокойно, без всяких проблем. Там дозаправиться, и до анклава рукой подать.

– Разумно, – кивнул молча слушавший Брайан.

Ну вот, я же предрекал, что «блэкхоков» будет много. Брайан, кстати, машину знает, его на ней обучали тоже, так что уже два перегонщика есть, можно сказать.

А вообще там и брони хватало. Все тот же набор – «хамви», МРАПы, «страйкеры». Не то чтобы очень много, но есть. Тоже надо гнать. Все надо, как можно больше. Чем больше выпьет комсомолец, тем меньше останется хулигану.

Теренс задерживаться не стал, так что его увезли «каргомастером». А мы с Брайаном еще пару дней попрактиковались с «блэкхоком», после чего объявили, что готовы лететь. И полетели с утра пораньше, в гулком чреве «геркулеса». Весь полет я благополучно проспал и проснулся, лишь когда Брайан толкнул меня в бок при приземлении. Давление нарастало, чуть заложило уши, так что пришлось их продуть, зажав нос. Несильный толчок, когда шасси коснулись бетона, недолгий пробег. Самолет свернул направо, почти сразу остановился, гул двигателей стих, оставив лишь легкий звон в ушах.

Длинная рампа опустилась с негромким жужжанием электромотора, открывая вид на хорошо знакомое здание терминала.

– И вот я снова здесь, я в бархатных штана-а-ах, – пропел я едва слышно, накидывая ремень автомата на плечо.

Командовал выездом не я, а некто Бош, рослый плечистый мужик лет пятидесяти, который погонит колонну брони, так что я был почти что предоставлен самому себе. Ну, мы с Брайаном предоставлены. Плюс тот экипаж, что погонит «спуки», если самолет в порядке, но Настя пока не определилась, кто это будет. Так у них на два экипажа народ имеется.

Ветерок. Что в Вайоминге ветер, что здесь, но тут пейзаж к нему располагает, потому как местность плоская как стол. Ни холмика, ни ямки. Единственный холмик в округе рукотворного происхождения, там строительный мусор закопали когда-то.

Аэродром тут приличный. Две взлетки, рулежка длинная, прорва ангаров. У ангаров колючка натянута, там стоит техника, сплошь пустынно-песочного цвета. Практически стандартный набор, разве что МРАПы разные, не только такие, какие были в Баффало. Ну ничего, нам все пригодится.

Толпа прибывших уже направилась к технике, что время терять. Нам бы тоже сразу вертолетами заняться. Допбаки у нас для двух машин с собой, в «геркулесе», но я на сто процентов уверен, что тут они тоже должны быть. Просто сама логика существования в этом полумертвом мире была такова, что дальность полета чуть ли не ключевым фактором становилась. Так что надо идти и искать. И какую-то машину неплохо бы завести, потому что носиться по полю придется много.

А вообще дежавю какое-то, мы в Вайоминг считай что на днях вот так же заявились на аэродром и там думали, за что схватиться в первую очередь. Да и тут люди Боша действуют, как и мы, вон, бегут к «страйкерам». Два из них, к слову, с пушками серьезными, прямо самоходки.

Вертолеты в рядок прямо перед терминалом. Четыре «блэкхока», все верно, только еще и с «миниганами». Пока у нас лишь невооруженные были. И вон песочный же военный «сильверадо» стоит, вроде тех, что в нашем анклаве, только у нас оливковые. Наверняка с тумблера заводятся. Поэтому мы с Брайаном сначала направились к нему.

Несмотря на пустоту на аэродроме и мертвую тишину, которой он нас встретил, я все же был насторожен и нес автомат на груди, «по-патрульному». И когда в дверях терминала появился человек, ствол моего «калаша» уже смотрел ему в грудь.

– Привет, – сказал Пикетт.

Потому что это был он.

– Привет. – Я чуть обалдел, не спорю, но оружие опустил.

Брайан посмотрел сперва на него, потом на меня весьма озадаченно.

– Где все? – спросил Пикетт.

– Там остались, – улыбнулся я. – А ты к нам. Теперь уже ты чужой. Мир расслоился.

– Как ты мне рассказывал.

– Именно. – Я с готовностью кивнул. – Как я и рассказывал. Не находишь в этом некоторой иронии?

– Наверное. – Пикетт спустился с крыльца мне навстречу, затем положил свой автомат, который нес в руке, на капот «сильверадо». – И обратно мне никак?

– Никак, – покачал я головой.

– Ну меня там ничего особо и не держит, – вздохнул он и полез в карман за сигаретами.

– Я вертушками займусь, – сказал Брайан. – И ты давай подходи.

– Сейчас буду.

Брайан пошел к вертолетам, оставив нас с Пикеттом вдвоем.

– Сколько ты здесь?

– Четыре… да, четыре дня. – Пикетт щелкнул зажигалкой, прикурил сигарету. – Уснул там, проснулся здесь.

Вот это интересно, кстати. Из всех прошлых попаданцев так описал свой провал только Слик – обитатель того же мира, что и Пикетт.

– А провалился?..

– Несколько дней исчезло, все верно. У вас с женой так же получилось, верно?

– У нас полгода исчезло. – Я облокотился на капот машины. – И как ты это все… перенес?

– Нормально. Решил ехать в вашу сторону. Почему-то так и подумал, что чужие должны оказаться здесь. Ты мне многое объяснил. А потом пролетел самолет, и я решил подождать несколько дней.

– Никого больше не встречал?

– Нет. Видел тварей, они изменились. Теперь их и не разглядишь толком, как в дыму. Но убить можно. – Он щелкнул ногтем по цевью своего М4.

– Агрессивные «синдромники» тоже здесь. Они стали адаптантами. Я тебе тоже рассказывал, помнишь?

– Это плохо, – покачал он головой. – Тогда надо вооружаться.

– Ты же к нам?

– А куда мне еще? – логично удивился он. – Конечно, к вам. Пошли к вертолетам, раз тебе туда. – Он взял автомат и повесил на плечо стволом вниз. – А потом покажу, где брать грузовики, они не здесь стоят.

– Машина на ходу? – Я хлопнул по капоту «сильверадо».

– Да, я на ней прикатил.

– Тогда я займусь вертолетом, а ты… Вон ту компанию из трех человек, видишь? – Я показал на Настю и еще двоих, стоящих у кабины «геркулеса» и о чем-то разговаривающих. – Подвези их сначала сюда, а потом к «спуки». Он хоть летает?

– Здесь все летает. Вертолеты тоже.

– Да, а дополнительные баки есть?

– На складе. Я покажу.

Пикетт сел за руль пикапа и тут же отъехал, оставив меня одного.

Как-то странно немного. Двое провалившихся из этого же мира – и обоих я знаю. Совпадение? Ну а чему еще быть? Совпадение. Ладно, надо вертолетом заняться. Хотя бы просто для того, чтобы отвлечься от наваливающегося ощущения нереальности происходящего. И смутных плохих предчувствий. Как-то это все не очень правильно. Хотя бы в рамках моей теории.

Настя улетела. «Спуки» был готов к вылетам, его лишь заправили, и самолет взял курс прямо на Колд-Лэйк, вместе с тем «геркулесом», что привез нас сюда. Мы с Брайаном убедились в том, что все четыре «блэкхока» в порядке, нашли с помощью Пикетта подвесные баки, похожие на авиабомбы, ну и подвесили их соответственно.

Пикетт же при этом как-то незаметно чуть ли не возглавил процесс. Сгонял на своем пикапе с несколькими людьми куда-то в город, и обратно они уже вернулись в колонне из шести песочного цвета военных «навистаров» с прицепами, сразу направив их под загрузку. Отсюда тоже было что вывезти, а мы с Брайаном еще и путались под ногами, требуя в первую очередь загружать все для вертолетов. «Блэкхок» – он все же не наша «мишка», обслуживания требует куда больше.

Работы шли до темноты, вечером уже под прикрытием пулеметов на МРАПах, но на ночь народ оттянулся в терминал, устроившись там на спальниках. Тоже все знакомо, точно так же мы ночевали в терминале аэродрома в Боулдере, что в Колорадо, где мы с Пикеттом и познакомились. И оттуда мы перегоняли самолеты сюда. Вот такие вот изгибы судьбы получаются.

Оружейка так на прежнем месте и оставалась. Когда-то я здесь выбрал себе М18, который потом оставил, когда сбежал. А так самодельные пирамиды с оружием, вешалки с плейт-карриерами, ящики с патронами, магазины – тоже все загрузим завтра. А пока мы с Пикеттом здесь на ночевку устроились. Точнее, пока устроились кофе попить. Он, как и я, на ночь его пить не боится.

– Как ты сюда провалился? – снова спросил его я. – Именно уснул и проснулся? И все?

– Все, – кивнул он, размешивая сахар в большой кружке. – Спокойно уснул, спокойно спал, обычно проснулся. Встал, умылся, потом обратил внимание на то, что тихо вокруг. Обычно слышно, как люди в соседних домах просыпаются.

Пикетт жил практически в трейлер-парке, там да, все это слышно.

– А потом?

– Вышел. Постучался к соседям. Никого не нашел. Вообще никого не нашел ни в одном доме. Телефон молчал, радио молчало. Проехал по городу – пусто. Поехал в сторону Уичиты.

– Зачем?

– Вспомнил, что ты рассказывал, решил проверить. Увидел, что такое Тьма на самом деле, и с этого места все понял в основном. Приехал сюда, тут место укрепленное, стал думать, что делать дальше. – Отложив ложку, он отпил кофе, чуть поморщился из-за того, что тот был горячим. – Решил ехать в вашу сторону, взяв «страйкер», наверное. Или что-то другое крепкое, не решил пока. Но тут прилетел самолет, сделал несколько кругов и ушел.

– И ты решил, что это мы?

– Примерно. Решил, что это разведка и люди точно приедут за всем добром. Тебя даже ждал. Прикинул, что навести на Гарден-Сити мог только ты.

Пикетт выглядел очень спокойно, но как ему еще выглядеть? Семью он потерял, так что не все ли равно, где и в каком мире очутиться? С нами ему, наверное, даже проще будет, забот больше.

Только провалился он все же очень странно. Я помню, как проваливался сам. Все помнят, как разделились эти миры. Трясло и шатало, в Колд-Лэйке даже человек погиб, ему на голову ящик с инструментами упал с полки. Все, кого мы находили, описывали то же самое, через что я сам в свое время прошел: темное место, холод, страх, затем выходишь тоже в темном месте, но совсем другом. Ничего нового. И только Пикетт и Слик ничего не ощутили и не заметили, просто уснули и проснулись. А вот такого я не помню.

– Колонна пойдет на Колд-Лэйк. Мы туда погоним два вертолета, затем вернемся сюда и перегоним еще два. С кем ты двинешь?

– Полечу с вами, там меня сдадите.

– Помощь не нужна?

– Разберусь, – махнул он рукой. – Люди Уоррена и ваши военные должны меня знать. А я там буду нужней, подскажу, где еще что можно искать.

– Понял. Тогда с утра пораньше и вылетим. Кстати, что с ядерным оружием?

– Приводили в негодность, насколько я знаю. А вот привели или нет – не подскажу.

Нам остается надеяться, что привели. Не знаю, что мы можем сделать на сей счет. Ничего, наверное. Так что и не буду заморачиваться, спать пора, мне лететь черт-те сколько, а пилот я… ну говорили уже об этом.

 

16

Описывать перелет смысла нет. Взлетели штатно, вел Брайан, я тянулся следом. Летели по компасу, хронометру и визуальным ориентирам. Машины были не новые, с аналоговыми приборами, так что о том, что навигация отключилась, сожалел как-то меньше. Утро было ясное, с совсем легкой дымкой на горизонте, так что летелось даже комфортно, несмотря на напряжение, но я пока вертолет без напряжения водить не могу. Даже когда машину только начинаешь водить, ездишь так, что, только добравшись до места, дух переводишь, а вот если это все спроецировать на вертолет?

Брайану было скучней, а мы с Пикеттом хотя бы болтали понемногу. Больше ни о чем, избегая любых острых тем, но так даже лучше. В Грейт-Фоллз дозаправились быстро, осмотрели машины, убедившись в том, что за время перелета с ними ничего не случилось, и погнали дальше. К моменту подлета к Колд-Лэйку я уже втянулся в управление «блэкхоком», который оказался птичкой вполне послушной и предсказуемой. Правда, любых резких движений я избегал и вел его так, словно нес кучу яиц по льду и старался не уронить.

Связь с аэродромом установилась километров с шести, не очень чисто, но все же как-то взялась. Что интересно – помех как таковых и нет, такое ощущение, что радиоволны просто куда-то теряются, не доходят. В наушниках не шумы, а скорей как будто запись мыши погрызли, то есть она, то нет. Но ладно, объяснились, нам выделили точки посадки на рулежке за последним ангаром. Слава богу, аэродром у авиабазы Колд-Лэйк огромный, тут сколько угодно машин упаковать можно.

Самолетов, кстати, прибавилось. И вон «спуки», возле него сразу три зеленых пикапа и люди в форме. Осваивают, наверное. Надо бы таких еще найти.

Сели. Аккуратненько так, медленно, тщательно выровняв машины. Были встречены бригадой технарей, подкативших на двух пикапах, передали машины им. Пикетт все это время был со мной, никто его ни о чем не спрашивал.

Затем подъехала Настя на своем «либерти», тормознула рядом, приглашая в машину нас всех.

– Через три дня обратно, сегодня, завтра и послезавтра отдыхаем, – объявила она.

Ну да, колонне ехать безостановочно больше суток, сменных водителей нет, старались угнать как можно больше машин одновременно. Только в головном и замыкающем «страйкерах» по три человека, чтобы как-то отбиваться можно было, случись чего. Расчет больше на то, что враги не догадаются о том, что в такой колонне грозной брони по факту одни водилы и ни единого стрелка. Но не думаю, что догадаются, там сам вид издалека должен пугать.

– Знакомься, это Юджин, – представил я Пикетта, не развивая тему. – У меня с ним дела ненадолго, потом домой приеду. Подкинь к пикапу просто.

– Энис, – улыбнулась Настя и протянула руку. – Жена вот этого. – Она кивнула на меня.

– Наслышан, – кивнул Пикетт, забираясь в машину.

– Брайан, а тебя докуда? – спросила Настя.

– Тоже до стоянки.

– Что здесь делается? – спросил я.

– Что-то вроде муравейника, тащат все и отовсюду, даже добровольцев мобилизовали.

– Сейчас весь анклав поделится на нефтяников, мародеров и тех, кто все это охраняет, – усмехнулся Пикетт.

Ну да, так и есть. Сейчас будет гонка за тем, что ценно и потом может пропасть. Все логично. В отличие от скудного послевоенного Углегорска, здесь всего много. Очень много. Если все своевременно собрать и правильно хранить, то жить можно бесконечно долго, наверное. Почти бесконечно.

– А из Флориды людей куда?

– Сразу расселяют во всех окрестных, вроде Бивер-Кроссинг. Но их пока немного. Решили самых толковых сбивать в группы прямо там, и те будут везти имущество с юга. Там несколько тысяч человек набирается, так что притащат много.

Все верно, разумней всего. Зачем таскать людей сюда самолетами, расходуя ресурс, в то время как можно с ними же приволочь горы имущества.

Джип пронесся по рулежке, свернул за зданием штаба к стоянке, там Настя нас высадила.

– Все, дома жду, у меня тоже выходные.

– Скоро буду, – уверил я ее. – Рюкзак тогда оставлю, хорошо?

– Давай, я выгружу дома.

Она уехала, оставив нас троих у входа на стоянку. Машина Брайана, красный пикап «такома», стояла у входа, так что мы сразу распрощались. Мой же пикап чуть ли не в самом дальнем углу стоял, так что пришлось пройтись.

– Куда тебя везти? Если ты к нашим военным, то это прямо здесь.

– Меня лучше к Уоррену, – ответил Пикетт.

– К нему не так просто, в принципе.

– Меня примет, – усмехнулся он. – Я все же федералов представлял.

– То есть связь с ним все же была?

– Не от меня напрямую, но была. – Пикетт слегка пожал плечами. – А что странного?

– Да нет, ничего, просто никогда об этом не думал. Полагал, что никаких контактов.

– Сначала никаких не было, потом понемногу стали устанавливать.

Дошагали до машины, Пикетт забросил свои сумку и рюкзак на заднее сиденье. Я дал двигателю немного прогреться, с минуту, пока пристраивал свой автомат в зажим, и поехал на выход.

Почти сразу за территорией базы наткнулись на две колонны. Одна, из набитых людьми трех школьных автобусов с решетками на окнах, ехала на запад, в сторону базы, явно за сопровождением, чтобы отправиться куда-то еще, вывозить оттуда всякое, а вторая колонна шла на восток и была длинной, сплошь составленной из восемнадцатиколесников, причем груженых. Этих, скорей всего, конвой только что оставил и свернул на базу, а сама колонна тянулась дальше, в городскую промзону, ведомая городской полицейской машиной. Эти уже где-то загрузились, да и машины там же подобрали наверняка. Да, суетненько так на дороге.

В результате по дороге тащились за колонной, которая шла неторопливо. Но сразу перед городом она ушла правей, к той самой промзоне, а мы ушли левей.

В городе было оживленно, даже как-то непривычно людно. Думаю, что последствия перманентного аврала. Такое сумасшествие до самого снега, наверное, продлится, потому что потом дороги чистить никто уже не будет, а это все же Канада. Да и прилегающие к ней штаты тоже заваливает. Так что до весны все это мародерство замрет. А мне, к слову, если я тут Горсвет организую, работы прибавится. Надо будет хорошие зарплаты людям выбивать и график суточный, как там, иначе особо много желающих не найдем, работа опасная.

– А что у федералов за контакты с Уорреном были?

– Пытались определить ваш статус, насколько я понимаю.

– В смысле?

– Он хотел отстоять вас как анклав, а федералы хотели, чтобы вы сдались. Но не хотели устраивать войну. К тому же до вас было далеко.

– И до чего договорились?

– Уоррен вроде бы добивался некоего «кровяного налога». Вы сдаете сколько-то крови в неделю, и вас оставляют в покое.

– И что получилось?

– Да ничего пока, не успели ни до чего договориться, дальше мир расслоился. И я здесь.

Дорога между городом и берегом была уже пустовата, берег все же просто жилой район, так что я разогнался. Через несколько минут пикап уже неторопливо катил по улицам прибрежной части городка.

– Симпатично здесь, – сказал Пикетт. – Рыбалка есть? – Он кивнул в сторону показавшегося в конце улицы озера.

– Есть, отличная рыбалка. А у меня есть лодка, так что скатаемся, когда в нашем борделе потушат пожар.

– Ловлю на слове. На охоту ходил?

– Собирался, но так и не успел. А так да, как раз сезон начинается. Кстати, надо бы винтовками для охоты разжиться, – пришла в голову мысль.

– Ты же в Баффало еще вернешься?

– Конечно.

– В «Спорт и Наживку» загляни, у них там все было.

– Точно.

Маленький магазин спорттоваров после того, как Баффало возродился в виде населенного города, сильно расширился, там владелец был энтузиастом. И туда свезли винтовки чуть не со всего Вайоминга. Охотничье оружие свою ценность потеряло, люди просто вооружались, но здесь уже успели наложить запреты на охоту с автоматами и прочим подобным. Что и правильно. Так что да, обязательно заеду, сразу же как туда снова попаду. Не думаю, что кто-то догадается его до меня разобрать.

Мы выехали на набережную, свернули на север.

– Видишь джип Энис? – показал я пальцем. – Это наш дом, заходи в гости.

– Принял.

Все, теперь рукой подать, вон дома Уоррена и его людей, прямо перед нами, весь мысок заняли. Только машины Уоррена нет, ее в гараж никогда не загоняют. Придется ехать в его офис на заводе. Кстати, мог бы и сразу сообразить, но не додумался.

– Могу отвезти в его офис, это с полчаса езды, а могу пока устроить в гостиницу. Как тебе лучше? – озадачился я.

– Давай лучше сразу к нему. Обратно везти не надо, просто высади.

Интересная уверенность. Ну ладно, как скажете.

Поехали дальше. Окраина, сеть узких асфальтовых дорог «нефтяного куста», лес с обеих сторон, пустующая громада НПЗ фирмы «Эссо» – вот что, к слову, проверить бы надо очень всерьез, рупь за сто, темных мест там жуть сколько. А вот лес вокруг веселый, как и положено лесу, радостный такой, с птицами и запахом. И даже комары уже исчезли, вообще благодать.

Завод «Хаски Такер-Лэйк» расположился за озером Такер, как из названия понятно, прямо в лесу. В отличие от других нефтяных компаний, что в лучшие времена работали здесь, это был завод конечного цикла, производивший уже готовый бензин, дизельное топливо, мазут и асфальт, в отличие от остальных, которые делали здесь лишь полуфабрикаты. И работал этот завод на местной же нефти, то есть представлял собой предприятие если и не с замкнутым циклом, то полностью независимое от любой внешней поддержки. Уоррен угадал, когда его строил, сам же сюда и провалился. В результате анклав не испытывал никаких проблем с топливом, его было в избытке.

Завод… как завод. Заполненная стоянка перед ним, охранники на входе, которые нас и тормознули. Со мной проблем не было, а вот Пикетт был без местных документов. Тогда он поступил чуть неожиданно: протянул плотному мужику с усами свою бляху, прикрепленную к бумажнику с удостоверением, и сказал:

– Передайте это секретарю мистера Блэйка, я здесь подожду.

И закурил.

– Уверен, что сработает?

– Надеюсь.

Сработало. На проходную позвонили через пять минут и предложили Пикетту пройти. Мне было бы интересно тоже пройти да посмотреть на эту встречу, но навязываться не стал. Пожал руку и спросил:

– Дальше сам?

– Дальше сам.

Пикетт, подхватив сумку и рюкзак, пошел к небольшому административному корпусу, а я вернулся к своему пикапу.

Странно это как-то все. Странно.

У дома увидел незнакомую машину, черный немолодой «Гранд Вагонер». Вообще-то это самый натуральный «Гранд Чероки», как раз такой, какой в Москве в гараже у меня стоять остался, но здесь он остался «Гранд Вагонером», как в былые времена. Даже облицовка под дерево с бортов никуда не делась, в отличие от нас.

«Вагонер» стоял чуть в сторонке, не претендуя на мое место, так что я воткнул пикап, куда обычно и ставил, капотом к воротам гаража. Выбрался из машины, огляделся с удовольствием, чтобы просто ощутить факт возвращения домой. Все нормально, все на месте – лес на горизонте, озеро, легкий ветерок, соседские дома. Жизнь.

Ступеньки крыльца под ногами, шершавые перила, которых я коснулся вроде как бы тоже за тактильными ощущениями дома. Поворот ключа, дверь открылась бесшумно на смазанных петлях. Как раз недавно сам и смазал, верхняя скрипеть было начала.

На кухне, за стойкой, сидели Настя и еще какая-то женщина, молодая, круглолицая, с короткой стрижкой. Приятное лицо, русые волосы, зеленые глаза, чуть пухловатая, на мой вкус, но это как бы без разницы.

– Пришел. – Настя показала на меня, причем произнесла это все по-русски. – Знакомься, это Лена, она из Майами… с островов Флорида-Киз точнее, но жила в Майами, пока не провалилась, – чуть сбившись, пояснила она.

Лена встала, протянув мягкую ладонь.

– Владимир, – представился я, с наслаждением пропустив осточертевшего «Влада». – Сюда на жительство?

– Нет, в Боннивиль заселяют, – чуть вздохнула она. – Но там тоже неплохо, как мне кажется.

До Боннивиля отсюда примерно полчаса езды. Тоже городок на берегу озера, только озеро поменьше. И заселен он пока куда слабей, чем Колд-Лэйк, так что такое решение высшего начальства вполне понятно.

– Лена – ветеринар, а там что-то такое планируют, – пояснила Настя.

– Ветеринар? – переспросил я. – Вас еще местная власть в попу не целовала?

– Буквально нет, но обрадовались, – рассмеялась она. – Во всяком случае, наняли сразу и, кажется, хорошую зарплату предложили. Так что уже за дом внесла первый взнос и за машину.

– На машине сэкономили?

– У меня почти такая в Майами была, только цвет другой. Взяла знакомую.

Голос у нее был мягкий и очень приятный.

– Это правда, про вечную жизнь? – вдруг спросила она.

– Правда. – Я все же повесил автомат на вешалку, снял и туда же добавил «лифчик» и сразу направился к кофеварке. – Не верится?

– Нет, – честно ответила она.

– Мне до сих пор тоже. Но это так. Не пугает?

– Не знаю. – Она снова села на табурет. – В голове пока не укладывается.

– Кто остался там? Ну, откуда провалились?

– Никого, мы вдвоем. С мужем. Но он почти сразу погиб, его твари разорвали. Мы тогда ничего еще здесь не знали.

– А вы как?

– Заперлась в доме рядом, успела убежать. И там дверь была открыта, к моему счастью. И прямо посреди комнаты лежал убитый с ружьем. Самоубийца. Из этого ружья я от твари и отбилась.

– Сочувствую.

– Нечему, – махнула она рукой. – Я его не любила, он был скотиной, мы собирались развестись, и погиб он не потому, что дрался за меня, а потому, что первым побежал. И тварь за ним погналась. Надо было меня толкнуть и остаться на месте самому. Тогда бы спасся он, наверное. Или нет, он совсем бестолковый, даже не понимаю, как замуж вышла.

– А как?

– В Америку хотела уехать из родной Пермской области, вот и вышла, – вздохнула Лена. – Лучше бы в Перми и жила. Или не знаю, – усомнилась вдруг она, явно вспомнив про долгую жизнь. – Зато вот теперь с вами познакомилась, есть хоть с кем по-русски поговорить. Зверей у вас никаких нет, как я вижу?

– Куда нам зверей. – Настя села с ней рядом. – Нас дома вечно нет. Кто будет кормить и все такое? А у Лены кот, – пояснила она для меня. – Так с ним на острове и жила.

– Как там было, на островах? И как вообще к федералам попали?

– Я почти сразу попала. Провалилась в районе Тифтона, в Джорджии. Отбилась от твари, прошла по шоссе минут десять и наткнулась на патруль военных. Я обрадовалась, они тоже, вежливые такие были, отвезли куда-то на базу неподалеку – и в карантин. Взяли кровь, опять поулыбались, загрузили в вертолет с десятком таких же, как я, и отвезли.

– А кот откуда?

– На базу забрел, а я подобрала. Они ко мне идут. Военные даже переноску, корм и наполнитель для него привезли. Добрые были… только не выпускали никуда.

– А на островах?

– Немного скучно. Делать особо нечего, только кровь время от времени сдавать. Пляж, бар… десять килограмм набрала. А потом тряхнуло, и все местные из запретки пропали. А потом самолет прилетел.

– И ее как ценного специалиста Теренс в первую же очередь отправил. Я их везла.

– Это прекрасно, – кивнул я. – Но, может быть, поедим? Я голодный как не знаю кто. Нет возражений?

– Никаких.

– Кому что?

– Мне все равно, – сразу сказала Лена.

– Я тогда в «Кларкз» схожу, за пиццей, – объявил я. – Пить кто будет? Я буду. Лена?

– Она у нас заночует, – уклончиво, но очень понятно сказала Настя.

Значит, все будем. Очень хорошо. Мне бы расслабиться все же надо чуток, больно разухабистые дни позади, а впереди так еще веселей, наверное.

Переоделся, как-то в форме гулять не хотелось, пусть тут и рукой подать. Форма – это не выходные. А у меня выходной, значит, надо как люди, в джинсах и рубашке, в легких ботинках для хайкинга – удобство превыше всего.

До «Кларкз» – смеси продуктового магазина и маленькой пиццерии идти метров двести всего, в сторону марины по набережной. Название от бывшего владельца осталось, нового зовут как-то по-арабски, и с виду он вылитый араб, но по-английски болтает без всякого постороннего акцента и пиццы делает просто великолепно.

С озера волна тихо журчит, солнечно, хорошо. Навстречу пара машин проехала, причем одной я рукой помахал – это Питер с Клодией проехали на своем фургоне «Металлические конструкции», небось кому-то решетки вставлять. У Питера с появлением нескольких тысяч новых жильцов теперь горячее время будет, разбогатеет – страсть.

В «Кларкз» посетителей не было, время малость несоответствующее. Ариф, толстый и небритый, одетый в белую майку и белый фартук, запачканный томатным соусом, стоял за стойкой. Его помощник – тоже какой-то восточный, похожий на таджика парнишка, перекладывал листы теста под пиццы.

– Одна «карбонара» и большая «маргарита», – поздоровавшись, объявил я.

– Сделаем, – кивнул Ариф и начал быстро и ловко собирать первую. – Что-нибудь налить?

Пицца здесь настоящая, без дураков, так что придется подождать. Хорошо что хоть тесто они заранее раскатывают. Вроде и не итальянец, а делать умеет.

– Пива.

– Есть уже местное, хотите? – Он толстой волосатой рукой показал на полку, где в рядок стояло три бутылки с похожими, но в то же время разными простенькими этикетками.

– В смысле из Колд-Лэйка?

– Да, там ребята привезли откуда-то оборудование, начали свое варить. Всем нравится.

– Дайте тогда по… не знаю… по три каждого вида. – Я прикинул, как все это понесу. – И две бутылки кьянти.

Пиво, скорей всего, только я и буду пить.

– Сейчас что-то налить? – повторил он свой вопрос.

– Вон, стаута, – ткнул я пальцем.

Ариф кивнул, достал из холодильника бутылку и начал неторопливо переливать ее содержимое в высокий бокал. В воздухе запахло настоящим пивом, тем самым, запах которого за продукцией всяких гигантов уже и забылся давно. Аж слюну сглотнул. Ариф выставил его на стойку, я протянул руку…

…и земля словно ушла из-под ног, хотя я и остался стоять.

Стало темно. Или даже не темно, а «негативно», контуры всего обрисовались ослепительно-ярко, звуки исчезли, а в мозг волной ворвалось бормотание и шепот Тьмы. В какой-то момент я вообще потерял сам себя, словно бы я даже исчез, и сознание мое отключилось. Тела не было, мыслей не было, была лишь волна страха.

И тут же все схлынуло, исчезло, откатилось.

Бокал с пивом медленно скатился по стойке до края и с хлопком разбился на полу, запах разлившегося пива стал еще острее.

– Аллах акбар! – сказал испуганный Ариф.

Его помощник сказал уже что-то непонятное, похоже, что выругался, отскочив от духовки и схватившись за обожженную руку.

Все.

Все стало как было.

Я подбежал к окну, выглянул наружу – нет, ничего не изменилось. Только немолодой дядька, которого это все застигло посреди улицы, продолжал озираться. И да, серый пикап «тойота» съехал с дороги и почти влетел в озеро. Водитель стоял у открытой двери с растерянным видом.

– И что было на этот раз? – спросил я.

– Не знаю. – Ариф развел руками. – Испугался очень.

При этом он схватил тряпку и быстро вытер со стойки разлитое пиво, потом наполнил стаутом второй бокал. Помощник, захлопнув духовку, уже обежал стойку со шваброй и сметал с пола стекло.

Испуг у Арифа и его помощника прошел быстро, слишком нормальным все вокруг оказалось снова. Разве что мы все втроем сошлись во мнении о том, что все было как тогда. Разве что немного слабей и короче.

И все же, что произошло на этот раз? Что от чего оторвалось? Или это просто продолжает отрываться, вроде как по чуть-чуть? С бокалом стаута у столика с видом на озеро об этом думается легко, даже чуть с философическим уклоном.

А вон и фургончик телефонистов проехал, насколько я понимаю. Вот они никуда не врезались и ни в какое озеро не свалились. Кстати, вопрос: если бы я в это время летел, что бы было? Тогда, у того вертолета, двигатель оказался выключенным, хотя до вот такого трясения он работал и винты вращались. Мне его даже заново с холодного запускать пришлось… опа… а вот у того пикапа как?

– Сейчас вернусь! – крикнул я и выскочил из «Кларкз».

Водитель пикапа уже уселся за руль, двигатель машины работал, но он уже и завестись мог. Я помахал водителю рукой, выражая просьбу подождать, и просьба до него дошла, он даже из кабины вышел снова.

– Что-то случилось? – спросил он меня.

Высокий толстый рыжий мужик с бородой, одетый в мешковатые джинсы и растянутую выцветшую майку.

– Ничего, у меня просто вопрос. – Я подбежал к машине, новенькому «колорадо», и остановился. – Сейчас, когда тряхануло, двигатель заглох?

– Да. Заново завел, но без всяких проблем.

Когда я вернулся, Настя уже успела связаться с аэродромом. Поэтому сказала мне, когда я стоял еще на пороге:

– Пилот разбился, из молодых, на «сессне». Заходил на посадку как раз, и тут накрыло. В кабине был еще человек, тот выжил, но поломался.

Плохо, что кто-то погиб. Но радует то, что я в этот момент не летел на вертолете. Эгоистично, но объяснимо.

– Ты ничего заранее не чувствовала?

– Как в тот раз? – уточнила она. – Нет. А ты?

– Тоже.

Тогда я уже за сутки или даже раньше как-то чувствовал себя не очень. А сейчас… нет, вроде бы все как обычно. Прошло две недели… и что? Да ничего. Понять бы, что произошло на самом деле. И когда снова подобное случится, если случится? И что это, в конце-то концов, было?

Пиццу мы все же съели. Я под нее четыре бутылки пива употребил, а дамы вышли за пределы бутылки вина, ополовинив и вторую. Досидели до вечера, болтая, потом Настя предложила:

– Пошли в боулинг!

– Боулинг? – переспросила Лена.

– Боулинг. Тут рядом.

До боулинга рукой подать от нас, практически как до «Кларкз», просто на соседнюю улицу. Место было популярным, вечером так еще и ждать дорожки иногда приходилось. За счет того, что Колд-Лэйк был заселен почти полностью, в нем и кабаки все работали полноценно, посетителей хватало, а место бывших владельцев заняли новые. Анклав вообще уже создавал иллюзию практически нормальной, обычной жизни. А может, черт его знает, она просто нормальной и становилась.

В Углегорске была жизнь нормальной? Скудной, холодной, но все равно большинство людей, в отличие от нас, никуда не бегало, ни в кого не стреляло и ни от кого не скрывалось. В общем-то нормальная была. «Нормальная» не синоним «хорошая», а скорей «обычная», или даже «рутинная». А здесь так и комфорту побольше, и все такое, чего ей не быть нормальной? Разве что дети. Странно видеть целый город без единого ребенка. Так вроде об этом забываешь, но подсознание услужливо напоминает, подсказывает, намекает на то, что на этой благостной картинке все же что-то очень не так, как надо.

Мы пришли достаточно рано, да и со всеобщим авралом посетителей было меньше, так что дорожка нам досталась сразу. Но в зале все равно было шумно, с гулом катились тяжелые шары по ламинату, с грохотом сыпались кегли, гудели голоса, было накурено – все старые законы пошли побоку. Я заказал в баре пива и вина дамам, блюдо с мини-бургерами, потому как опять жрать захотелось. За собой такое знаю, если вот долго на нервах – и потом вдруг расслабляешься. Тогда и пьешь не пьянея слишком, и все время аппетит зверский. Вот прямо как сейчас.

Играли, понятное дело, без особых достижений, зато с удовольствием. Даже не помню, когда так весело выходил, хоть нас всего и трое было. Кстати, давно заметил, что самые удачные посиделки бывают, когда не планируешь ничего, экспромты эдакие. А вот как запланируешь повеселиться – никогда такого эффекта не добьешься. Может, я и не прав, но вот так мне кажется.

Потом к нам неожиданно подошел Пикетт.

– Ты что, играешь? – удивился я.

Вообще-то удивляться нечему, почему бы ему не играть, но образ вечно одинокого Пикетта с этим не очень вязался.

– Поесть зашел, – покачал он головой. – Не возражаете? – спросил он дам, подразумевая, что подсядет за столик.

– Нет, конечно, – ответила за всех Настя. – Играете?

– Следующий круг за мной, – еще больше удивил он меня.

– Как твои дела? – спросил я его.

– Нормально. Уже на работе. Отправляют начальником полиции в Боннивиль. Пока. И одновременно ответственным за все подряд.

– Там неплохо, – сказал я вполне честно. – Не хуже, чем здесь. Только людей пока меньше.

– Знаю, на меня свалили и расселение новых. Сегодня ночую в «Доксайд Инн», а завтра с утра еду туда.

– Аванс выдали?

– Да, все нормально, так что угощаю, если ты об этом, – усмехнулся он.

– Невероятно благородно с вашей стороны, – вмешалась вдруг Лена, засмеявшись. – Это вы у меня теперь главным полицейским будете?

– Лена из новых, из Флориды, – пояснил я. – Она тоже в Боннивиль.

– Туда, похоже, пока всех новых, – кивнул Пикетт.

– В Лак-Ла-Биш тоже, просто он меньше. Да и заселен плотней.

Лак-Ла-Биш даже не город, а по статусу hamlet, что-то вроде деревни, хотя городок очень симпатичный, похож на наш берег. До Всего-Этого-Дерьма там чуть больше двух тысяч жило, насколько я помню, а в Боннивиле почти семь.

– В любом случае заезжай в гости, – добавил он.

– С Уорреном виделся?

– Да, поговорили. Кстати, моя машина ждет меня в Боннивиле, как туда добраться? Автобусы у вас не запустили еще?

– Со мной, – сказала Лена. – Если завтра, сегодня я напьюсь и буду ночевать у них.

– Завтра.

– Договорились.

Я опять же поймал себя на некоем удивлении – никогда раньше я не видел Пикетта веселым. Всегда спокойным, но веселым – никогда. И никогда не задавал ему лишних вопросов, потому что, как я понял, Эпидемия не дала ему поводов оставаться веселым. И вот сегодня я увидел его другим. По крайней мере, он улыбался, разговаривая с Леной. Как-то ей удалось его втащить в общем-то глупый и бессмысленный разговор, и он втянулся, разговорился, даже шутил. И да, похоже, что они друг другу понравились.

 

17

Утром следующего дня Пикетт зашел к нам, по моему приглашению, на завтрак. В отличие от несколько похмельной Лены, которая и встала-то с трудом, он выглядел… обычно. Выглядел Пикеттом. Пришел он с уже знакомыми сумками и рюкзаком, к которому был притянут автомат, съел яичницу с беконом, попил кофе, после чего Лена собралась, и они вдвоем уехали на ее «Гранд Вагонере». А я чуть-чуть задумался над тем, что связывало Уоррена и Пикетта. Пикетт все же чуть другими делами занимался, как я понял, не переговорами по статусу анклава. Профиль другой. Вот это немного странно. Но ладно.

А вообще и сам перебрал вчера, как-то это все ощущается. Так что сегодня хозяйственный день, хотя бы лужайку надо постричь, а то газон как-то сомнительно выглядит. Лодку проверить, да. А что проверить? Ну так, вообще. Мало ли чего?

Планы нарушило сообщение сразу на мой и Настин планшеты. Джинни Дайк. Как прочитал, так и настроение упало. Пропал выходной, можно делать ставки. Разгубастился.

«Через час экстренное совещание в штабе, в бриф-зале. Вас ждут обоих».

Вот так, даже Настю. И ведь наверняка из-за вчерашнего трясуна. Нашли экспертов.

«Понял, будем», – осталось мне ответить.

– Дорогая! Собирайся, нам все решили обгадить!

Она еще и в душе оказалась. Ну да ладно, у нас час, времени хватит. Я могу себе еще и кофе позволить. И позволил.

Приехали вовремя, даже на пять минут раньше. Вызвали всех, похоже, от кого хоть как-то зависело функционирование анклава. Думаю, что и Пикетт был бы здесь, но его не перехватишь сейчас. А может, и перехватили уже, я на часы глянул.

Из вояк только Роналд на месте, я заметил его неприязненный взгляд. Вот убогий, ей-богу. Тогда влез со своим дурацким рейдом, наворотил проблем и теперь на меня в вечных обидках, типа из-за меня все отменили. Ну да, из-за меня, а не из-за того, что нас там вскоре твари массой бы задавили. Вот почему Митч, а не он, шпионом оказался? С Митчем работать легко было, к слову.

А вот и Уоррен с неразлучным Фицпатриком. Уоррен все же прятаться перестал, берет вожжи в руки сам, не то что раньше вместо него говорящие головы были. Вроде как видимая часть демократии, хотя дураку было понятно, кто здесь всем управляет. Вот пусть он и управляет в открытую, тем более что люди его уважают.

Расселись. Первый вопрос прямо ко мне, от Уоррена:

– Что это было вчера?

– Не знаю, – ответил я совершенно честно. – Сам с таким никогда не сталкивался. Могу только предположить.

– Предположите.

– Наша действительность продолжает отрываться от той. Основной отрыв произошел две недели назад, трясло куда сильней. Сейчас что-то остаточное.

– Вчера погиб пилот и искалечился пассажир. Это как-то предсказывать можно?

– Разрешите? – поднял руку Рашид, тот самый, что летал с нами в Ниагара-Фоллз.

– Да?

Он встал, оправил кособоко сидящую на нем форменную рубашку. На нем вообще все кособоко, он даже с виду натуральный ботан, но специалист очень толковый, какими ботаны зачастую и бывают.

– Мы продолжаем слушать радио, на всякий случай. Точнее – записывать, слушать там уже нечего. Примерно минут за двадцать до инцидента на всех частотах, на которых шла запись, появился шум, постепенно нарастающий. Разрешите? – Он подошел к столу, на котором стоял открытый лэптоп.

– Дадите послушать? – спросил Уоррен.

– Да. – Рашид кликнул пару раз мышкой.

Из динамиков возле большого экрана, вытянувшегося во всю стену, донеслось знакомое – голос Тьмы, иначе это никак и не определишь. Люди слышали в этом разное, кто что. Для кого-то звук осыпающейся земли, для кого-то даже волны, а для меня словно тихое, шепотом, бормотание сотен тысяч идиотов. Или обезьян. То, что я слышал в своей голове, находясь рядом с Тьмой. То, что я недолго слышал вчера, когда нас всех накрыло.

– По мере приближения инцидента интенсивность шума нарастала, и по частоте, и по громкости, – пояснил Рашид. – Это не помехи в прямом смысле этого слова, это скорей звук чего-то.

– Тьмы, – сказал я.

– Да, Тьмы, именно.

Звук стал почти невыносимым, затем он превратился в сплошной, однотонный, все в зале сморщились так, словно у всех разом зубы заболели.

– Это сам инцидент. И вот… – Рашид поднял руку, и звук резко прервался. – Все. На этом все закончилось.

– Абсолютно все двигатели заглохли, на электростанции произошли сбои, сработали системы предохранения, – сказал какой-то незнакомый мне мужик в песочного цвета куртке, в очках в тонкой оправе. – Ничего страшного, но это показатель.

– То есть мы пока никаких других явных последствий, кроме заглохших двигателей, не видим, так? – снова заговорил Уоррен.

– Так. Но для авиации это катастрофа, турбины так просто не запустишь снова, – ответил мужик в очках. – Плюс в момент инцидента люди теряют ориентацию. Пара небольших аварий из-за этого случилась. И вот самолет разбился.

– Когда это может снова повториться? – Уоррен повернулся ко мне. – Какие-нибудь идеи?

– Никаких. Исключительно в качестве предположения – еще через пару недель. Если в этом есть закономерность.

– Энис? Ричард? – Уоррен обратился к Насте и второму «главпилоту» анклава. – Что делать с полетами?

– Все лишние полеты, которые можно заменить поездками, пока отменить, – сказал Ричард. – Летать только опытным пилотам.

– На том, что можно посадить на дорогу, – добавила Настя. – И не отключать радио! Если возник шум, искать место для вынужденной.

Это да, радио стали выключать, как раз из-за шума. Связи нет, а на нервы действует.

– Больше использовать вертолеты пока.

– Сколько у нас опытных вертолетчиков? – повернулся ко мне Уоррен.

– Нисколько. Или четверо, если считать от общего уровня, – ответил я.

– Даже пятеро, – добавил сидевший неподалеку Брайан.

– Что делать с повторным выездом в Гарден-Сити?

– Лететь как можно быстрей, – неожиданно для меня сказала Настя. – Но «оттером», с небольшой группой. Остальные пусть двигаются землей.

– Риск?

– Риск есть, но «оттер» я где угодно посажу.

– Двумя «оттерами», – добавил Ричард. – Человек тридцать со всей экипировкой мы закинем. А они дождутся остальных.

– Владимир? Брайан?

– Если рация предупредит, то за полчаса мы где угодно сядем, мы все же вертолеты гоним, – ответил за нас обоих Брайан.

Тоже оптимист, есть такие места, что ни единой ровной площадки, если через Монтану лететь. Хотя…

– Через Грэнд-Форкс полетим, там базу еще не свернули? – спросил я.

– Нет, – ответил до сего момента молчавший Теренс. – Работает.

– Тогда через нее. Гор внизу нет, можно сесть в случае чего. По расстоянию разница небольшая, подвесные баки это позволяют.

– Согласен.

База в Грейт-Фоллз основная, летают все по привычке, а в Грэнд-Форкс вроде как не слишком центровая. Зато весь путь над равниной.

– Что делать с посыльными самолетами? – спросил Теренс. – Это единственный способ связи с удаленными базами.

– Через Грейт-Фоллз и Баффало пролечу я. И оттуда уйду на Гарден-Сити, – предложил я.

– Самолет придется там оставить, это последний заезд, – напомнил Брайан.

– Уиллсон справится в качестве ведомого? – спросила Настя, назвав имя другого вертолетчика. – Пусть тогда он летит в Канзас. А ты давай в Вайоминг, там твои люди все равно.

– Поддерживаю, – кивнул я.

Потому что и из Баффало скоро уйдем. Надо добраться до Грэнби, обязательно.

– Правильно, – сказал Теренс. – Так и сделаем. А в Баффало пошлем конвой землей, автобусами с охраной. Автобусов очень много, не жалко и просто бросить.

– Хорошо, – кивнул Уоррен. – С этим решили. Дальше.

Дальше пошло не по нашим темам, так что мы просто номер отбывали. Хотя послушать было интересно. Хотя бы потому, что после подсчета людей из Флориды выходило, что и Боннивиль, и Лак-Ла-Биш заполняются полностью и надо расселять людей в крошечные городки, а если проще, то деревни между ними. А в довершение совещания сказали, что сегодня на удивление много попаданцев, как раз в окрестностях Колд-Лэйка. А заодно несколько атак тварей из темных мест, двое погибших.

– Заканчивайте в Баффало и начинайте работать по тварям, – снова вспомнил обо мне Уоррен. – Чтобы никаких темных мест вокруг не было.

Ага, Теренс ему уже доложил, что надо, тот в курсе. Это хорошо.

– Темные места нужны, они как выход из лифта для провалившихся, – ответил я. – Если мы их уничтожим, то люди будут появляться далеко от нас.

– Что делать?

– Освещать по графику. Проверять. Следить. Контролировать.

В Углегорске ведь их четко оставляли в неприкосновенности у самой городской ограды. А вот в самом городе везде дырки сверлили, световые перископы ставили и всячески с темнотой боролись. И по краю зону отчуждения вокруг города делали. Странно, что я тогда этого не сообразил.

– Значит, организовывайте. Это на вас. Отбирайте технику, людей, оружие – все, что нужно. У нас теперь этого много.

– Я понял.

Подробности письмом, как говорится. По деталям уже не к Уоррену, он этим не занимается.

– Ну что, провели выходные? – спросил я, когда мы вышли на улицу.

Народ закуривал на крыльце. Интересно, после того как все найденные запасы сигарет скурят, чем дымить будут? Тут не Виргиния, хороший табак не вырастишь.

– Ладно, недолго осталось, – попыталась изобразить оптимизм Настя. – Отправляешь последнюю колонну и дальше никуда. И потом только здесь.

– Если ты опять в инструкторы перейдешь.

– Я постараюсь.

Вот тогда бы и вправду было идеально.

– На чем полетишь?

– «Лайку» возьму. Придется пожертвовать. Жаль, «Квиксильвер» не долетит.

Целый склад сборочных комплектов этих маленьких самолетов с толкающими винтами нашли недавно. На нем и пьяный полетит, и спящий, наверное. Только медленно, правда, я бы до Грейт-Фоллз часов семь летел на нем. Но он в любом случае не долетит, там двести восемьдесят миль максимум, а тут четыреста восемьдесят перелет.

– А обратно вертолетом?

– Да. Вертолеты нужней.

– Что будем делать с Грэнби?

– Я сам. Точнее – возьму ребят, они все равно ничего не поймут. Бобби Джо и Люзеля. Ты там не так уж и нужна, просто проверю, и все.

Она вздохнула, выражая явное недовольство, но реальность есть реальность, ей в Баффало так просто не залететь. Высаживает публику в Канзасе и сразу обратно. Ну и правильно, нечего летать помногу.

– Кстати, радиомаяки проверяли? – вспомнил я о важном.

Радиомаяк теперь у каждого пилота в анклаве есть. Сядешь на вынужденную, и по нему тебя искать будут.

– Все те же «до пяти миль». Вся радиосвязь здесь примерно до пяти миль, любой мощности. Это не помехи, это что-то другое, говорят. Планшеты-то работают.

Да, планшеты в городе как работали, так и работают. И между вертолетами в полете связь была нормальная. Это… не физика, так сказать. Это Тьма. Здесь совсем другие законы. Хорошо хотя бы эти пять миль остались. Кстати, зато носимые рации почти что никакого ущерба не претерпели, можно пользоваться.

– Маршрут точный оставь, дымы не забудь.

– Ты тоже. Домой?

– Поехали.

– Давай только пообедать сходим. Мне бы пивка чуть-чуть, здоровье поправить.

– Володька, ты прямо алкаш уже, – возмутилась она. – Чаю попьешь. Домой давай, я обед приготовлю, только за продуктами заедем.

– Нашла алкаша…

В общем, на этом содержательная часть вчерашнего дня завершилась. Газон я все же подстриг. А с рассветом я вылетел на желтой «лайке» в сторону базы в Грейт-Фоллз, везя с собой один-единственный приказ: «Отсутствию связи не удивляться, связных самолетов пока не ждать, как прилетят – встречать с радостью». Ничего страшного, базы эти как космические корабли, по паре лет без всякой поддержки могут прожить. А за счет имущества из Баффало монтанская база очень усилилась, так что им и банды не слишком-то опасны.

Летел по ориентирам, и Эдмонтон, превратившийся в целый остров Тьмы, был виден издалека, с нескольких десятков километров. И Тьма эта стеной шла до самого Калгари, задавая линейный ориентир, так сказать. А я ведь помню тут лишь два больших мутных пятна, а теперь они слились в одну сплошную область. Интересно, докуда это все тянется в глубину? Ладно, после выясним, все равно моя работа будет. Возьмем что-то далеко летающее, и проверим, и на карту нанесем.

Вниз тоже постоянно поглядывал, но не видел ничего. Кроме одной длинной колонны из грузовиков и брони, но это понятно чья была. С очередной мародерки народ ехал, радуя сердце. Выживем, проживем, наладим себе жизнь, это уже точно.

Вот правда, а как бы… вот народ из Углегорска сюда перетащить? Что им в тамошней скудности прозябать? Не сработает дверь прямо вот так, тоннелем? Нет, бред, так не бывает, сюда проваливаются обычно через темноту, как я тогда.

А Слик и Пикетт?

Слик и Пикетт – это что-то другое, странное. В этом еще разобраться надо. Я даже подумываю, не были ли они сами чужими, которых местные просто не выявили? Пикетт с самого начала при власти, насколько я понимаю, мог сманипулировать своими анализами.

А может, он… дубль? Как и я?

Кстати, это мысль.

И как определить?

Не знаю. Думать надо. Приглядываться. Правда, он теперь в другом городе. И опять же законный вопрос: а оно мне надо? Ну вот честно? Что изменится в моей жизни и в моем отношении к нему, если выяснится, что он тоже дубль? Да ничего.

А Слик?

А что Слик?

Вот если Слик – дубль, то… у него ведь должна быть повышенная чувствительность к проявлению Тьмы, так? Как у нас с Настей. А он тогда в Рапид-Сити на тварей напоролся. Или у него выбора не было, погнали вместе со всеми? Кстати, его я более или менее смогу проверить, есть одна идея. Он же в Баффало с моими людьми пока… вот так и сделаем.

Грейт-Фоллз встретил меня с заметным облегчением. Паниковать еще не начали, но напряглись. Пока самолет дозаправляли, я отдал конверт с приказом, объяснил в двух словах, что к чему, там успокоились окончательно. Теперь у них тут и целая минометная батарея, и четыре «брэдли», и на крыше стоят «тоу», так что не боятся они никого и ничего, кроме вот таких вот сюрпризов и неизвестности.

По ходу дела сообразили, как не дать самолету пропасть, – подсадили ко мне в кабину местного пилота. Молодого, лет двадцати, хлопца с жиденькой бородой и веснушками по всему худому лицу. Я его вроде даже помню среди курсантов Насти. А так до Баффало меньше трехсот миль, так что ничего, там еще бензинчику дольем, и пригонит он этот самолет на базу, все польза от машины будет. Жалко его бросать, по новым временам такие как раз самыми ценными станут.

Взлетели снова. Я пошел на Баффало по дуге, благо запас топлива позволял, стараясь обогнуть горы, в каких на вынужденную сесть сложно будет, хоть на «лайке» и возможно. Радио было включено постоянно, но никаких подозрительных шумов в нем я не слышал. Правда, Рашид мог и ошибиться, и тот шум вовсе не был связан вот с этим самым, что он назвал «инцидентом», а я «расколбасом». Хоть и вряд ли, чего ему не связанным-то быть, если до секунды все совпало. Это я уже так, на воду дую.

Вихрь Тьмы у Шеридана не разросся вроде как, что радует, уж больно он стратегически неудобно расположен. Хотя мы с этим направлением завязываем понемногу, дальше вся наша активность сдвигается восточней, Баффало как источник всяких благ будет скоро совсем исчерпан. Вывезем все ценное и нужное – и на этом закончим. Идея его осваивать признана лишней.

А вдруг в Грэнби получится постоянный «лифт» на Углегорск организовать, а? Ну ведь какая-то, самая малая вероятность этого есть? Вот как было бы здорово притащить сюда своих людей. Заняли бы хорошее место, расшугали бы всех адаптантов к чертовой матери, да и зажили бы помаленьку. Черт, вот понимаю, что чистый бред, но Настя прямо заронила мысль в голову.

Техники на аэродроме Баффало поубавилось, отсюда уже две колонны ушли. Наши машины пока на месте, на них отряд назад и уедет, когда смена прибудет. Ну и «лавы» в рядок стоят, а так скопление грузовиков, серьезное такое, несколько «хамви». Самолеты тоже многие улетели, сюда целый десант пилотов был после того, как я в Гарден-Сити улетел.

Сделав круг, я зашел на траекторию, выровнял машину по полосе, да и посадил, дав ей прокатиться побольше, хотя «лайка» этого и не требует. Она вообще как вертолет, на самом деле.

Аэродром, расположенный в чистом поле, встретил прохладным ветром, но я его еще и при заходе на посадку ощутил. Ветер тут всегда, это я уже говорил. «Змейкой» прирулил задравший нос самолет к заправке, где обнаружил Слика с велосипедом и сумкой инструментов, что-то чинившего. И сюда же сразу подъехал пикап «хамви», за рулем которого оказался Роб.

– Ну что, наконец-то к своим?

– Вроде как, – кивнул я, вытаскивая из самолета рюкзак. – Заканчиваем все и едем обратно.

– А потом?

– А потом я на новое место службы, а вы как хотите, дело добровольное.

– Подробностей бы, – хмыкнул он.

– Подробности позже. Кстати, завтра слетать надо аж в Колорадо, на «блэкхоке». – Я показал на стоявший у ангаров вертолет. – Сегодня баки подвесим, а завтра с утра слетаем. Что тут без меня было?

– Двенадцать провалившихся со вчерашнего дня.

– Двенадцать? – поразился я.

– Да. И минимум один погибший, твари разорвали. Нашли тело прямо в городе. Твари вообще появлялись.

– Именно со вчерашнего, так?

– После того как тряхануло. У вас же тоже такое было?

– Было, везде было.

Значит, вот так… это как сито с мукой подкинула хозяйка, выходит, и через него очередная порция ссыпалась.

– Ладно, удачно долететь, – попрощался я со вторым пилотом и полез в «хамви». – До дома добросишь?

Роб только кивнул.

– Что за публика провалилась?

– Один военный, технарь из ВВС, кстати, но, к сожалению, все больше по серьезным самолетам вроде «хорнета». Электронщик какой-то еще продвинутый. Медсестра. Учительница младших классов. Остальные… ну просто люди.

– Ну все равно неплохо.

Пикап остановился возле маленького мобильного домика, в котором я квартировал. Я выбрался из кабины, выдернул сумку с винтовкой из кузова, сказал:

– Собери личный состав через тридцать минут, кто от нарядов свободен.

Собрал я людей, больше чтобы обстановку выяснить, а заодно назначил два экипажа на наших «инкасах» прокатиться по Баффало и окрестностям. А вдруг еще кто-то провалился и не знает, что делать дальше? Заодно приказал раз в пятнадцать минут ракеты пускать, обозначить присутствие.

Потом пошел к грузовикам, выяснить, на каком мы этапе находимся. Выяснил, что ждут еще автобусы с водителями, возить отсюда не перевозить. Завтра будут еще и скотовозы загружать, в коралях целое стадо коров уже скопилось. Но своим ходом их в Канаду не погонишь.

Особо делать мне уже было и нечего, процесс шел без меня, управляемый более компетентными людьми. Отряд разве что перемещал бронетранспортеры, охраняя погрузки и сопровождая обрывки будущей колонны до аэродрома. Несложный труд. Еще здесь был пилот, который на маленьком самолете облетал окрестности в поисках банд, но банд не было. Тихо, в общем. Летать я ему, к слову, пока запретил.

Потом вспомнил про желание обзавестись охотничьим оружием. То есть даже и не вспомнил, а время под него освободил, потому как и не забывал. Сезон же охотничий в разгаре, надо готовиться.

«Хамви», который я взял себе под командирский, никуда не делся, так что мне осталось убедиться в том, что он заправлен, а заправлен он был под пробку, и сесть за руль. Поправил на груди автомат, чтобы не мешал, да и поехал.

Все по дороге знакомо, и все равно все другое. Ушли люди, и город сразу становится призраком, исчезает из него какая-то человеческая аура. Как-то нехорошо и неуютно даже в машине, и Тьма здесь ни при чем, это другое. Промзона, в которой еще недавно жизнь кипела, дома тут и там, церкви, каких тут просто очень много, затем сразу «даунтаун», начавшийся за краснокирпичным зданием Сити-холла, стоящим на низком холмике.

У «Оксидентала» остановился, выбрался из машины.

Тихо. Пусто. А я здесь жил, спал с женой, ел с приятелями. И пусто.

Потом вдруг подумалось, что где-то там, в своем слое, этот отель никуда не делся. Все та же толстенькая Луиса в своих розовых очках сидит за стойкой, люди сидят в салуне и пьют пиво, по улице едут машины. Даже бандитов стало меньше в том мире, все психованные «синдромники» провалились сюда с нами. Так что все нормально здесь, нечего им сочувствовать, можно даже порадоваться. А у нас тоже все хорошо, в Колд-Лэйке, и всего прибавилось, и у нас весь мир теперь в руках… ну и у адаптантов, к сожалению.

Нормально все, не время для депрессий, да и повода для них нет никакого.

Я хлопнул ладонью по капоту «хамви» и вновь полез за руль.

До «Спорта и Наживки» было рукой подать, пара кварталов, так что уже через минуту я остановился у магазина, а еще через две сдавал к его дверям задом. Размотал трос, накинул крюк на дверь, разбив стекло. Тут никто никогда каких-то особых дверей не ставил. Закрыто – значит, нет никого, потом заходи. Вайоминг всегда был штатом по составу белым и сильно вооруженным, поэтому преступность тут была на уровне малозаметном, так что и двери не запирали, и ключи в машинах оставляли.

Рыкнул дизель, «хамви» рванул вперед, сзади послышался треск и резкий щелчок. Дверь распахнулась. Я снова сдал машиной назад, аккуратно убрал, свернув, трос в багажник, потом все же откинул приклад «калаша» и взял его на изготовку. Как-то вот чуть страшновато в пустом городе просто так в пустое место заходить, хоть тут и окна во весь фасад и никакой темноты.

Пусто. Совсем пусто. Знакомый запах оружейного масла. Полные стенды винтовок, их тут черт-те сколько.

– Ну ты глянь, – сказал я себе, усмехнувшись.

На стене висел тот самый укороченный FAL, который я взял с убитого бандита и из которого тогда отбивался от тварей. Когда из пулемета не получалось. Взял его в руку, огляделся… ну да, есть под него магазины, под стойкой лежат стопкой, и на двадцать, и на двадцать четыре.

– А возьму, – сказал я опять же вслух и отложил все это на прилавок.

Так, мне охотиться… то есть классические калибры вроде 30–06 нужны, или там 338 «винчестер магнум», на лося всякого. Ну и оленя, 30–06 и на оленя вполне, пулю просто полегче.

Ну вот «кимбер», вполне себе винтовка. Две даже, одна с черным стволом, вторая с нержавейкой. Вот две и возьму, вдруг с кем-то пойду на охоту, так? Даже три возьму, еще и «ругер», лишним не будет, все равно пропадут.

Так, и теперь помощней калибр, еще пару стволов. И затем патроны и все для переснарядки собирать. Эх, надо было побольше машину взять, что-то не сообразил… Вот запас пороха и капсюлей лишним точно не будет. И еще станок прихвачу и все прочее. Ладно, что стою? Открываю багажник и погнал. Вообще-то «хамви» большой, влезет много. Автомат только не откладываем, а за спину его. Автомат мы вообще никогда не откладываем. И пистолет под рукой…

…Кстати! А револьверы под сверхубойные калибры здесь есть? Такие, каким Мартенсен хвастался? Там даже калибр так и назывался, «Пятьсот Вайоминг Экспресс», так что, может, он и тут есть?

Нашел два револьвера всего, «смит-вессоны», уже под их пятисотый калибр. Один длинный, другой разумно короткий, ствол в четыре дюйма, можно просто в кобуре таскать. Несколько коробок патронов. Сумка, чтобы все это свалить. Тут еще что-то интересное есть, но это уже по ходу дела…

Увлекся. Забил багажник машины, начал наваливать уже на заднее сиденье. Потом увидел, как кто-то идет ко мне по улице. Кто-то в военном цифровом камуфляже, сером.

Я чуть отступил назад, перетянув на грудь и взяв на изготовку АК.

Что-то в подсознании сложило признаки в кучу и подсказало, что это кто-то знакомый. Но сознание пока картинку не приняло.

Потом приняло.

– Ты? – спросила Люси.

– Ты? – несколько глуповато переспросил я, чувствуя, как внутри все обрывается и летит в глубокие бездны. – Откуда ты?

– Я здесь работала. Где все люди?

Ну вот, еще одна спала и проснулась.

– Люси, люди остались там. – Я показал пальцем почему-то в небо. – А ты провалилась сюда.

Почему Люси? Почему больше некому провалиться? И почему пока из бывших местных я встретил лишь тех, кого хорошо знаю? Что это? Моя измученная совесть внушает образы или что?

– Куда?

– Где только мы, чужие. – Я опустил автомат и шагнул в ее сторону. – И почему-то ты. Теперь и ты чужая.

Я объясняю и ничего не понимаю сам. Люси. Последний человек, которого я бы хотел видеть здесь и сейчас.

– Я рада, что тебя увидела, – вдруг улыбнулась она. – Зашла в офис, – она показала на здание почты наискосок через дорогу, где засели федералы, – и там никого. Потом услышала звук. Последила из окна немного и вдруг вижу, что это ты. Здорово.

Никто же не видит. Если я ее сейчас убью, то никто не узнает. Другое дело, что я ее не убью, а вот умный человек убил бы. А я посажу ее в машину и повезу с собой на аэродром. А потом повезу в Колд-Лэйк. И там будет Настя. Ой, мама дорогая, что же это делается.

– Ты не очень рад, да? – спросила она.

– Ну почему же. – Я старательно растянул лицо в улыбке. – Рад, конечно.

Но при этом никаких попыток обнять ее я не сделал. Впрочем, я и раньше их не делал.

– И что мне теперь делать?

– Помогай. – Я показал на сумки, выстроенные в рядок на прилавке. – И да, чем ты здесь занималась? – Теперь я уже указал на почтовый офис.

– Чем и раньше, регистрацией. Создавала базу данных по выжившим. А что? – Она заметно удивилась вопросу.

Я тоже удивился, просто моя мысль металась между желанием загнать это все в какое-то рациональное русло или просто сбежать.

– Здесь тоже надо что-то делать. И у нас много новых людей. Из Флориды. – О чем я вообще? – Помогай, в общем, по дороге поговорим.

Оставалось три сумки всего, так что помощь потребовалась на одну ходку. Дал ей самую легкую, со всякий мелочовкой, она донесла ее до машины и отдала снова мне, чтобы я затолкал назад. Вот и все.

– Садись, – кивком пригласил ее на переднее сиденье.

– Спасибо. – Она чуть усмехнулась, явно ощущая мою растерянность. – Куда едем?

– На аэродром, там у нас временная база.

Увесистая дверь «хамви» захлопнулась за мной, глухо заворчал дизель. А тут мне проще, сиденья друг от друга далеко, трансмиссионный тоннель эдаким барьером, добавляет уверенности. Радио, кстати… тихо, никаких шумов.

– Расскажи, как ты сюда попала. – Я повернулся к ней.

– Не знаю… легла спать…

– …А проснулась – и уже здесь.

– Да. Все так?

– Нет, только ты и Пикетт.

– Пикетт? – удивилась она. – Тоже сегодня?

– Не сегодня. Неделю назад примерно.

– Я его вчера видела, он три дня назад в Баффало прилетел. – Она посмотрела на меня с явным недоверием. – Пришел в кабинет, раскрыл свой лэптоп и работал.

– Пикетт провалился неделю назад, – тихо сказал я, глядя ей в глаза. – В Гарден-Сити. Мы прилетели туда, чтобы выгрести все, что есть полезного, и он нас встретил в аэропорту. Сейчас он в Боннивиле, провинция Альберта, назначен начальником полиции.

– Пикетта я видела вчера вечером в «Оксидентал салун», – вздохнув, медленно и почти по слогам, словно разговаривая с младенцем, сказала она. – Мы выпили по пиву и пошли по домам. Он жил в отеле, а я в квартирке неподалеку отсюда. – Она махнула рукой куда-то вдаль по улице. Я легла спать и проснулась… здесь.

– Он тоже лег спать в своем доме в Гарден-Сити и проснулся… здесь.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Время совершает странные вещи. – Я потер лицо ладонями, словно стараясь согнать сон. – В том мире, где я был раньше, все люди были из одного года. Хотя попадали туда в течение двадцати лет. Парень, который меня там встретил, провалился позже, чем я, на три месяца. Но к моему появлению прожил там уже три года.

– Ну… не знаю. – Она развела руками.

И все же что-то тут чуть-чуть не так. Потому что мы с Федькой были из разных действительностей, так что все достаточно легко объяснялось. А вот Люси и Пикетт – из одной. Так что логика выдерживается не очень.

– Ой! – вдруг подскочила она, схватившись за автомат, который стоял у нее между коленями стволом вниз. – Это что?

Черт, я даже свой «радар» чуть не проспал, глубоко задумавшись, хотя внутри головы уже вовсю мигал сигнал тревоги. Два старых добрых мартыхая, знакомых по Углегорску, крались в нашу сторону. Один по земле, второй по стене дома, как по земле же.

– Жди, не вылезай! – сказал я, рывком выдергивая себя из кабины и вскидывая АК.

Можно просто уехать, но…

Разложил приклад, вскинул оружие, поймал в прицел того, что был на стене, выстрелил одиночными раза четыре, попал всеми пулями. Тварь взвизгнула, сорвалась и со стуком упала на дорогу. Второй рванул в мою сторону, забирая влево, по пологой дуге. Первыми двумя промахнулся, потом попал сразу несколькими. Мартыхай покатился, затих.

Я оглядываться и искать другие цели не стал, а просто заскочил в кабину, поставив автомат на предохранитель и сложив приклад снова.

– И зачем? – с недоумением спросила Люси, все еще испуганная.

– А не хрен, – емко ответил я.

Да хрен знает зачем. Эмоции слить от твоего появления. Отрицательные. Не знаю, слились ли, но чуток отпустило. И добавил:

– Поехали.

 

18

Пф-ф-ф…

Сюрпризики. И что дальше делать? Отправлять ее срочно конвоем в Колд-Лэйк, пока у меня самого возможность это сделать есть, или, наоборот, держать тут под любым предлогом? Дать работу?

Ой, какой же абзац… Я от этого через океан улететь хотел на крошечном самолетике, а тут вот так… настигло.

Мы так и не поговорили по дороге обратно. Нет, разговаривали, но не о том, о чем следовало. Не расставили точки ни над «i», ни над «ё». Как-то не смог так вот сразу, потому что она испугана и все же явно, не знаю как правильно выразиться, тянется ко мне, пожалуй. И это хуже всего. И я себе сказал, что вот ляпнешь лишнего, она вспылит, выскочит из машины, а там твари, и на нее нападут… заменжевался, короче, чего уж там. Нашел причину.

И теперь вот опять нашел, машину разгружаю, туда-сюда, потом как-то работа вдруг случилась. Ее в домик отвел Слик, освоившийся здесь в полные старожилы, а мы с момента приезда и не говорили еще, но бесконечно оттягивать этот момент тоже не получится. Нельзя даже оттягивать, хуже будет. Оттянешь слишком далеко, отпустишь и обратно прилетит, и по башке даст, или по заднице, но мало точно не покажется.

И все же, если отвлечься чуть-чуть от случившегося кошмара, то что же выходит?

Люси. Пикетт. Слик. Уже трое. И все как-то связаны со мной. Почему именно они? Почему не… ну кто? Ну не Джо, например? Или не Поплавски? Что общего между ними?

И как Люси могла видеть Пикетта там вчера? Вот это вообще любую логику рушит. Надо или новую логику изобретать, типа неевклидовой геометрии, или искать какие-то другие объяснения в рамках существующей. Но они что-то не находятся никак.

Итак, что общего? Да, в общем, ничего особо общего и нет. Вообще. С Люси я спал, пусть и без всякой страсти, с Пикеттом дружил, Слика спас и заодно пощадил. С последними двумя не спал, со Сликом не дружил, первых двух не спасал и не щадил.

Да, еще всех троих нашел не кто-то еще, а именно я. В этом ничего странного нет? Вообще-то есть. Впрочем, я не знаю материалов статистики по новым людям в анклаве, может, среди них тоже есть такие, что «уснули-проснулись»? Черт, и радио не работает, так не поинтересуешься теперь.

Но даже здесь, в этом самом месте, должен был появиться кто-то, кого я не знаю. Или чтобы его нашел не я. Статистика какая-то странная выходит в любом случае.

Что-то со мной не так? Я работаю как магнит для людей… ну, как-то со мной связанных? Затаскиваю их в свой слой. Воронка, та самая, суть которой объяснял мне Милославский, привязана ко мне и где я, там и она?

Нет, опять не работает. До Пикетта мне была тысяча километров, когда он провалился. Да и до Слика не ближний свет. И, когда он провалился, я вообще был в Колд-Лэйке. Тут что-то другое. Что-то я упускаю. Или чего-то банально не знаю.

Стук в дверь. Угадай с трех раз, кто там?

Подошел, открыл.

Люси.

– Заходи. – Я отступил в сторону. – Устроилась?

– Да, все нормально. Там еще одна женщина в домике. Но и комнат две. Что дальше?

– Послезавтра, предположительно, отсюда поедет колонна. Тебе будет место в «Грейхаунде». В анклаве сразу просись к Пикетту, в Боннивиль, будет хорошая работа.

– А ты?

– Кофе хочешь?

– Я потом не усну. Что у тебя еще есть?

– Чай и кола. Пива нет, я тут на работе, – усмехнулся я.

– Дай просто колу. – Она расстегнула куртку, но снимать ее не стала, просто уселась боком на высокий стул на кухоньке.

Я выудил из холодильника большую бутыль диетической пепси и взял с полки два высоких стакана. Неторопливо налил оба, один поставил перед ней.

– Так что у нас дальше? – спросила она.

– Люси, у меня другая женщина. – Я зашел за стойку, встав вроде как за бармена, и посмотрел ей в глаза. – Я уехал от тебя, помнишь? И еще у нас был разговор о взаимных обязательствах. Я надеялся, что его ты тоже помнишь. И даже помнишь, кто его начал.

– Ты использовал меня.

Почему-то именно этой фразы я и ждал.

– Нет. Но запретить тебе так думать я не могу. – Конечно, использовал, но не говорить же об этом вслух. И вообще надо в наступление переходить. – Я давал какие-нибудь обещания? Люси, я – чужой. Как я мог вообще там оставаться, вот как ты думаешь?

– То есть ты с самого начала знал, что ты уедешь?

– Не с самого. Но с того момента, как понял, что вы меня в клетку запрете, – знал.

– У тебя нормальные анализы. Никто бы тебе ничего не сказал.

– И как я должен был знать об этом заранее? Люси, я не давал тебе никаких обещаний о том, что у нас будет какое-то совместное будущее. Никогда. И ты сама сказала, что это понимаешь. Сказала первой, когда хотела, чтобы я остался у тебя на ночь. Так что разберись с этим дерьмом сама, хорошо?

– Твоя женщина знает про наш роман?

Ну вот, началось. Может, я все же зря ее спас?

– Нет, – ответил я, уставившись ей в глаза. – И я не собираюсь ей рассказывать. И тебе не советую.

– А то что? – Уже эдак с вызовом прозвучало.

– Не советую, – повторил я. – Пока я тебе друг. И останусь другом. Но если ты решишь вмешаться в мою жизнь и начать ее менять, то я стану тебе смертным врагом. Давай лучше держаться в рамках наших же обещаний. Это будет лучше для нас обоих.

Она отвела взгляд, помолчала, отпив из стакана. Похоже, что просто не нашлась с ответом, не согласилась со мной, на этот счет лучше не обольщаться. Стало тихо, единственный звук – пузырьки в стакане с пепси. Или нет, я просто отключился от всех звуков, за окном жизнь продолжается.

– Что мне делать дальше?

– В каком смысле?

– В обычном. Вот я здесь, а что потом?

Сменили тему. Ну ладно, хотя бы так.

– Потом, как я уже сказал, ты поедешь в Канаду. Поселишься в Боннивиле, куда заселяют тех самых людей, которых вы заперли на островах во Флориде и назначили донорами. – Вот так, а вот комплекса вины мы ей добавим, иногда полезно. – Мы их теперь спасли и вывозим оттуда. И живи, работай. Кстати, у меня для тебя есть и хорошие новости.

Она ничего не сказала, но вопросительно посмотрела на меня.

– У тебя только молодости впереди несколько десятков лет.

– В смысле? – явно не поняла она.

– Мы, чужие, не принадлежим этому миру. Так что и время его к нам имеет мало отношения.

Кстати, а может, она-то как раз и принадлежит? Нет, вряд ли, ее мир остался там, откуда она провалилась, этот уже не ее, это «отделившаяся версия».

– Я не поняла по-прежнему. – Она чуть прищурилась.

Люси, да не любила ты меня никогда, просто говорит в тебе уязвленная гордость и нежелание быть одинокой женщиной, которое в тебе всегда через край перло. Будь у нас тут сейчас трагедия, ты бы так легко на другое не переключилась. Хотя зря я тебя тогда трахнул, конечно… но и деваться было некуда.

– У нас очень долгая жизнь, раз в десять дольше нормальной. Мы почти не стареем. Как эльфы в книге, – добавил с усмешкой. – Только мы не можем иметь детей. Детей здесь нет вообще. Они даже не проваливаются. К счастью. Так что прими в обмен.

Хотя бы сбил с толку. Пусть ей пока не до наших взаимоотношений будет.

Люси я выпроводил через час примерно, сославшись на необходимость «работать с документами». Она к скользкому не возвращалась, но я почти физически чувствовал, что проблема никуда не делась и она не говорит об этом лишь потому, что не знает, как подступиться. И не знает, как поступить. То есть я с ней еще хлебну, никуда не денусь. Но это потом.

Поговорить с Настей? Сознаться самому? Опередить события? Не уверен, что это правильно. Нет, понятно, что честность – это основа семейных отношений, но не уверен, что всякая честность. Но теперь этот камень так и будет висеть над башкой. Или как тот ножик над тем Дамоклом. Да хрен с ней, тут мое слово против ее, скажу, что врет, прямо в глаза. И на Библии поклянусь.

Потом и на самом деле поработал с документами, потому что меня напрягли проектом создания нового воплощения Горсвета, а для этого мне надо было рассчитать наряд сил и средств, так сказать, а заодно предложения по зарплатам, графику работ и прочему. Другого времени не будет, как вернусь – надо сразу на стол бросать, чтобы все шло быстро и гладко.

Так, а баки мы все же подвесили. Хоть что-то путем сделали.

 

19

Утро было прохладным и ветреным, но солнечным, можно лететь. К тому же в «блэкхоке» погодный радар стоит, так что меньше риск влипнуть.

Баки подвесили в «среднем комплекте», на восемьсот эн-майлов лету, потому что туда и обратно получается пятьсот с небольшим, так что хватит за глаза. Экипаж тоже был готов, все собрались у машины – Бобби Джо, Люзель и Слик. Люси, к счастью, я с утра не видел.

– Значит, так: прилетаем, я сажаю машину, захожу в один дом, осматриваюсь, выхожу – и улетаем. Вы в это время смотрите по сторонам. Все. К ланчу будем здесь, завтракаете в полете.

Это я краткий инструктаж провел. И да, завтрак с собой, в свертках и термосах, время экономим. Лететь туда не ближний свет, так что успеют перекусить.

– А я там зачем? – озадаченно спросил Слик.

– За компанию. Будем с тобой философские беседы вести. Инструменты взял?

На самом деле Слик еще и страховка. Механиком он, несмотря на возраст, оказался и вправду на удивление, так что я и сформулировал причину того, что он летит: на всякий случай. И заодно он еще мой «скар» потащит: короткий АК, удобный в полете, на случай непредвиденного не очень подходит.

– Все, грузимся.

Уже даже привычные процедуры запуска. Привыкаю понемногу. И летать на вертолете тоже нравиться стало. Вообще летать нравится. Запуск турбин, свист и вой, первые провороты лопастей и одновременное предвкушение полета, почти что свободы, когда видишь всю землю от одного дальнего горизонта до другого, – ни с чем не сравнить. В детстве ведь мечтал стать летчиком, да так потом мечта в никуда и ушла.

Все на рабочих оборотах, температурах и давлениях, так что вертолет покинул площадку, наклонил широкий округлый нос к земле и пошел на юг, ориентируясь по стрелке компаса и инерционной системе. Звук турбин и винтов почти не проходит под наушники, очки закрывают глаза от поднимающегося впереди и слева солнца. Тесноватый тут какой-то кокпит, кстати, хоть вертолет вроде и не маленький.

На радаре чисто, никаких бедствий и непогод впереди не вижу. На месте второго пилота никого, все в десанте сидят.

Так, приборы… все штатно. Хорошо, что топлива с запасом, в этих краях мы постоянно на высоте, недаром все эти штаты именуются «высокими равнинами», так что расход тут чуток побольше нормы. Но именно что чуток.

Высоко не поднимаемся, стараемся глядеть по сторонам, на всякий случай. Вертолет этот невооруженный, переделан из «медэвака» Национальной гвардии Вайоминга, так что летим с закрытыми дверями – и теплей, и сопротивление меньше. Часа примерно два туда и столько же обратно.

Эх, хорошая штука вертолет, по нынешним временам вертушки кучу проблем решают, только вот жрут они горючку как не в себя, да еще ту, которую у нас в анклаве производить пока не начали, да и обслуживания требуют много. Нам бы сейчас больше на маленькие давить, вроде тех же «робинсонов» на обычном бензине или «швейцеров». В окрестностях анклава их дальностей за глаза хватать будет, и возни с ними мало, у «швейцера» даже гидравлики никакой. А вот такие «блэкхоки» держать на случай острой надобности только.

Нет, я все лучше и лучше, уже расслабляюсь в горизонтальном полете, а до этого вечно как чайник на плите был. Учусь, куда мне деваться, учусь.

Из городов под нами только Каспер проплыл, а дальше если и попадалось что, то мало. Какие-то дороги снизу вились, держаться старался к ним поближе, сажать машину, случись чего, будет проще, да и с ориентированием меньше проблем. Военная инерционная как-то работает, но, пока погода есть, предпочитаю визуально и по компасу.

В Колорадо холмы Вайоминга начали превращаться уже в настоящие горы, поросшие лесом, с торчащими сквозь его зеленый ковер тут и там острыми скалами. Дороги под нами исчезли на какое-то время, заставив чуть напрячься, но затем мы вышли на очередное шоссе, двухполосное, но довольно широкое, тянущееся по каньону, параллельно руслу реки, засыпанному камнями.

И вот на этой дороге увидел квадроцикл. И водитель квада, уже давно, похоже, услышавший звук приближающегося вертолета, махал изо всех сил руками.

– Еще провалившийся внизу, – объявил я по внутренней связи. – Попробуем подобрать, всем быть в готовности.

Вертолет пошел на круг, я выбирал место поудобней, да и скорость погасить надо, я пока не умею, как профессионалы, так, чтобы одновременно и вниз, и развернуть, и оттормозиться почти мгновенно, мне до этого пока далеко-далеко, как до Пекина в позе пьющего оленя.

Как бы то ни было, но «блэкхок» завис в требуемом положении и начал неторопливо опускаться к земле. Отодвинулась боковая дверь – Люзель и Бобби Джо изготовились или к спасению, или к обороне, это уже как выйдет. Машущий руками человек вскочил на квад, неторопливо повел его в нашу сторону – я все же далековато опускался. По-хорошему, ему бы дождаться приглашения, но опасным он все же не выглядит – один, оружия даже не вижу.

Зависли где-то в метре от земли, лопасти гнали круги пыли и сора во все стороны. Седок с квадроцикла соскочил на землю, сдернул с головы шлем и оказался довольно молодой девчонкой со светлыми волосами. Пропорции разглядеть с воздуха не получилось из-за слишком большой, явно с чужого плеча куртки.

Бобби Джо махнул рукой, крикнул:

– Давай сюда бегом!

У девчонки оказалась лишь совсем маленькая сумка желтого цвета, с такими в спортзал ходят, которую она сдернула с багажника. Схватив ее, она понеслась к вертолету, стараясь рукой придержать волосы, которые ветром трепало во все стороны, вцепилась в чью-то руку и была буквально втащена в отсек. Дверь тут же закрылась, а машина пошла вверх.

Еще человек в анклав. Это хорошо. Интересно, это правильная провалившаяся или «уснувшая», как Люси, например? Потом расспрошу, сейчас не до этого.

Отсюда до Грэнби было уже не так далеко. Вон цепочка озер, за третьим по счету уже и Грэнби. Пронеслись над крышами, внизу пустота и тишина. И над всем солнце, праздничное такое, отчего ощущаешь полный и глубокий внутренний диссонанс с реальностью, потому как там должны ездить машины, толпиться туристы, а на самом деле никого нет.

Вон, аэропорт округа, я там на снегоходе проезжал. Кажется, даже брошенный Настей наш квад так и стоит на том же месте возле ангара. Скорость пониже теперь, заодно с высотой, чтобы свой дом найти, не пропустить… Так я его внешне помню, но видел только с земли, а теперь надо с воздуха сориентироваться…

И смерч Тьмы совсем рядом, пока небольшой… это где? Это возле школы, да, там место нехорошее было, я даже тогда это чувствовал. Рядом совсем Тьма, это как-то не радует, я ее даже в голове своей слышу, и морозом по позвоночнику, словно холодную воду медленно за шиворот льют. Черт, могут быть призраки, а скоро и твари появятся, почти наверняка. Жаль, этот вертолет без «миниганов» вроде тех, что мы в анклав перегоняли.

– Очки всем надеть и не снимать без моей команды! – объявил я. – Если у спасенной очков нет, пусть просто тихо сидит и никуда не лезет.

У меня очки есть какие надо, опустимся пониже – надену вместо тех, что сейчас на мне.

Так, вижу дом… и куда садиться? Двор там с наклоном, туда не сесть… вон там, на перекрестке дорог, достаточно широко. Медленно двинул почти что висящую на месте машину туда. Главное не разгонять, вертолет вполне себе тяжелый, чтобы иметь инерцию. Вот так… вроде правильно повис, высота чуть больше десяти метров всего, а если точней, то пятнадцать футов, пыль кольцом во все стороны… Есть, опускаюсь.

Подамортизированные колеса машины мягко коснулись асфальта, спружинили немного. Есть, сидим. Если бы не самому идти, я бы и двигатели глушить не стал, держал бы «под парами», но идти именно мне, так что, к сожалению… чувствую я близкую Тьму, чувствую.

Затухающий вой турбины, лопасти все медленней и медленней. Сдернул наушники и очки, натянул шлем и с него уже опустил goggles, то есть очки на резинке, плотно прилегающие к лицу.

– Слик, пошли, – сказал я и выпрыгнул из кабины.

Слик задерживаться не стал и сумку с инструментами прихватить не забыл, вместе со своим автоматом. Это я чуть приврал ему, сказал, что, может быть, придется что-то вскрывать, а он с любой механикой на ты, на самом деле для другого он нужен.

Откинул приклад АК, подвинул автомат поудобней. Скосил глаза на Слика, тот на черный столб над городом уставился. Ну да, жутковато, согласен.

– Чувствуешь что-нибудь?

– Да как-то зябко, что ли, – ответил он. – И в голове шум.

Не показатель пока, это вблизи Тьмы все чувствуют.

– Проверка связи, – сказал я в рацию.

Связь была, тут рядом.

– Пошли.

Тут два шага всего, с сотню метров. Один двор, и затем сразу наш. Черт, как бы это скопление Тьмы мне «радар» не разладило, не забило ощущение работающей двери в генераторном сарайчике, если она, конечно, еще работает.

А если работает, то куда она все же ведет? Я ведь не напрямую сюда, я сначала к себе домой попал. Вывалюсь опять у своего дома? Или вообще черт знает где, в других мирах? Это я в теории, пробовать на себе не хочу. Как-то нет желания. Вот почему нельзя в такую дверь в замочную скважину посмотреть?

И что со временем там, куда эта дверь ведет? Оно так и стоит? Стоит везде, и в моем мире, и в Углегорске? Как ни пытаюсь умом охватить все это, но до конца не получается. Как вот раздвоение Пикетта, со слов Люси.

Раздвоение.

Раз-дво-е-ни-е. Раз-два. Раз Пикетт, два Пикетт.

Я ведь тоже раздвоенный, к слову, просто мой дубль себе выстрелил в голову. А так…

Ладно, стоп, не до этого, на обратном пути обдумаю… но идея здравая, как мне кажется.

Приклад к плечу, страшновато, да. Может, надо было больше людей с собой взять? Нет, больше людей – больше вопросов. Все правильно. У меня и патроны в магазине «пустоголовые» сейчас, охотничьи, любую тварь пошинкуют.

Есть эта приглушенность звуков вблизи Тьмы, есть, как в вату, но немного, все же Тьма тут не стеной, а пока зародышем, еще не в полной своей невероятной силе. А на асфальт пыли намело уже, похрустывает под подошвами. Ни следов, ни чего другого. Пустым тут было место, плохим.

Черт, снег сошел, сейчас опять свою могилу увижу. Как-то не очень от этой мысли, потому как могила именно что моя и лежу в ней именно я. Я на каком-то физическом уровне это ощущаю.

Вон дорожка между кустов, по которой я тогда выехал. Дом с этой стороны высоко стоит, на столбах, почти вся стена стеклянная. Красивый дом, я, может, даже и сейчас о каком-то таком мечтаю, чтобы и большой, и бревенчатый, и чтобы на природе… Вот пройдет сколько-то лет… лет сто, может быть, в Колд-Лэйке прибавится народу, и я такой же построю. Хотя, какой смысл? Куда нам расширяться, если детей у нас быть не может? Сможем ли мы хотя бы выдержать друг друга так долго? Вот ведь вроде и давно про долголетие знаю, а как-то радости оно никакой не вызывает, если честно. Просто вообще никакой. Не настроен у меня мозг на такую жизнь, требует нормальных рамок. Ну вот до ста лет пожил и хватит, помри, окруженный внуками и правнуками. А тут что ждет? Тьфу, и думать-то противно.

Тихо, пока тихо вокруг. Дорога в обход дома ведет, въезд в гараж со стороны двора. Вон и «датсун» моей дочери так и стоит, как стоял, только уже грязный совсем. И снег с него таял, и пыль надувало, и дожди ее перемешивали. На капоте следы какого-то мелкого животного, енота, наверное. Площадка перед гаражом прелыми листьями засыпана, из-под снега вытаяли, наверное, еще с прошлой осени лежат.

Тишина, только листва на деревьях шуршит.

А вон и могилы. Ну хотя бы хищники не раскопали, но хищникам, наверное, до сих пор мертвечины в окрестностях хватает. Интересно, а твари из смерча тех бродячих собак пожрали? Или они сбежали?

Слева вход в дом, справа деревянная лестница к генераторному сараю.

А Слик-то на сарай поглядывает.

– Что там? – спросил я его между делом.

– Не знаю, – он чуть передернул плечами, – не нравится что-то.

Да, дверь чувствуется, я тоже ощущаю ее отсюда. Не забивает Тьма, ощущения от того и другого какие-то разные, не смешиваются.

Интересно, а если попытаться в дверь войти со Сликом, что получится? Унесет вообще в новый мир, где мы оба должны присутствовать и помереть, освободив место, или я улечу, а он останется? Или наоборот?

Ладно, что впустую умствовать.

– Постой тогда здесь, смотри по сторонам, – сказал я ему. – Я быстро.

Действительно быстро. Подбежал к сарайчику, ощутил, как сквозит через него сила, отдающая и холодом, и какой-то вибрацией в костях. Открыта дверь, она даже зовет куда-то, прямо подмывает войти внутрь да и закрыть за собой дверь, остаться в темноте. Что это? Свой, настоящий мир к себе тянет? Или что-то другое. Мне от сарая усилием пришлось себя отрывать.

Все, теперь надо в дом зайти, хотя мне там делать и не фиг. Чтобы просто сбить с толку, зачем мы сюда приезжали.

Слику еще с лестницы показал жестом, что вскрывай, мол, дверь. Она изнутри заперта должна быть, я из гаража выезжал. Он заморачиваться не стал, просто выбил стекло и открыл ее, просунув руку внутрь. Зашли, держа оружие наготове, осмотрелись. Взгляд упал на двустволки на столе, но мне они не нужны, я набрал ружей в Баффало, в магазине. На гуся схожу какого-нибудь или там уток.

– Жди, – приказал Слику.

Поднялся наверх по лестнице, зашел в комнату сына, которого у меня вроде бы и не было никогда, взял со стола лэптоп. Потом лэптоп Насти, она его тогда не прихватила. Зарядники. Все. Со стороны глянуть – так по делу прилетал, информацию, например, какую-то искал. Так и скажу, если кто спросит.

Стрельба на улице раздалась, когда мы только из дома вышли. Не заполошная, не паническая, а по ритму слышно, что прицельная. Люзель стреляет из «фала», он таким длинным вооружился после того, как стало ясно, что расформировывают отряд. Ну и на меня с моими АК насмотрелся.

– Давай быстрей! – перешел я на бег.

Слик не отстал, рванул следом.

Так, Бобби Джо с одной стороны вертолета, Люзель с другой, мне его не видно, так что не вижу и в кого он стреляет.

– Люзель, статус?

– Активный! – ответила рация. – Темная тварь в паре сотен метров, возможно, убил, возможно, ушла.

Бегом, бегом, твари по одной в таких местах не приходят.

– Сейчас еще могут быть, внимание! Слик, тоже готовь прикрывать, пока на взлет не пойдем, – бросил я уже своему спутнику. – Прямо у моей двери стой.

Пуск у нас «горячий», но все равно не моментальный, это не машина, как минимум минута с чем-то уйдет только на старт, там еще раскрутиться надо…

– Держать периметр до команды! – крикнул я, подбегая к машине и дергая на себя дверь пилотского места.

Еще три быстрых выстрела, на этот раз М16, Бобби Джо. Значит, с другой стороны появилось что-то. Девчонка в отсеке испуганная, сжалась вся… ну ничего, сейчас мы отсюда смоемся.

Опять «фал», снова М16, тут прямо рядом со мной «калаш» захлопал, Слик из того же источника вооружился, что и я. Так, куда это он? А на крыше дома напротив что-то мелькнуло.

Все заводится, все работает, теперь еще раскрутиться успеть…

Слик бьет короткими очередями, остальные винтовки тоже не отстают.

Винт быстрей и быстрей, вот-вот…

Визг, стрельба, Слик метнулся в сторону, очередь, опять визг.

– Люзель ранен! – Бобби Джо.

– В машину, взлетаем!

Есть, ввалились они, Люзель сам, значит, не сильно.

Отрыв. Какая-то тварь прямо навстречу по дороге несется, гончая, что ли, но какая-то кривая, я таких, нет, не видел. Земля совсем вниз ушла, не достать нас, призраков пока не вижу…

– Люзель, чем тебя?

– Когтями, – ответил он сквозь зубы.

– Фонари! Собрать все фонари и светить на рану! Непрерывно! Идем на максимальной, все будет нормально.

Плевать на ресурс, нам теперь как можно быстрей. Лишь бы фонарей хватило.

 

20

Элмер, хирург, которого мы тогда подобрали, так и работал в Баффало. Поэтому разрезы от четырех когтей на ноге у Клода зашил он вполне профессионально. А про то, что раны, нанесенные тварями, надо держать под интенсивным светом, он уже знал, эта информация из самых важных, ее среди всех тут живущих давно распространили. Приятно, что с нашей подачи. А в остальном рана неопасная, тварь заехала по наколеннику, и лишь потом когти съехали на ногу, так что бойцу ничто не угрожает.

Но главным событием сегодня было не это. Главным была встреча в столовой, куда я отправился на ланч и где увидел высокого худого жилистого бородатого мужика, с явным удовольствием уплетающего бургер под пиво.

– Джо? – не то чтобы очень уж оторопел я.

– Привет, – сказал он, встав из-за стола и протянув мне руку с таким видом, словно мы вчера расстались. – Как дела?

– Дела у меня хорошо, ты как здесь очутился? Проснулся?

– А ты откуда знаешь? – усмехнулся он. – Проснулся, в своем доме.

– Все как обычно, но вокруг никого.

– Именно так, – кивнул он, усевшись обратно за стол и взявшись за отложенный бургер. – А ты откуда все знаешь?

– Работа такая. – Я уселся напротив. – Тебе уже все объяснили?

– Ага. – Он кивнул. – Теперь я тоже чужой и еду в Канаду с колонной, которая везет скот. Что-то пропустил?

– Ничего, все так и есть. Но я рад тебя видеть.

– Взаимно. Мне, в общем, тут тоже неплохо, пока получается. Там меня ничего не держало, ты знаешь.

Ну да, это я знаю. Ничего его не держало, как и подавляющее большинство местных. Только вот опять же… почему именно Джо? Да, я уже не удивился, разве что тому, что хотя бы не я сам его встретил, а он приехал на аэродром самостоятельно, услышав, к слову, как мы с утра взлетели, но что происходит?

Причина во мне, я уже и не сомневаюсь особо. Девчонка, которую мы привезли, оказалась обычной провалившейся, когда в раздевалке спортзала погас свет. Она, кстати, инструктор по йоге. Но речь не об этом, а о том, что… ну, понятно о чем.

Тут мысль опять соскочила на ту, что я сегодня не додумал.

Пикетт здесь и Пикетт там – да, это один человек, но в разные моменты времени. Милославский вроде говорил, что есть теория о том, что мы каждый бесконечно малый промежуток времени копируем себя бесконечное количество раз. Вот сидим мы сейчас с Джо друг против друга, он с пивом, а я без, и вот так себя воспроизводим и воспроизводим. Мое сознание, вот это самое, которым я сейчас думаю, находится лишь в одной из копий, но та копия, от которой я отделился одну наносекунду назад, – она пока точно так же сидит на этом месте и размышляет о том же самом. Мы хоть и дубли, но уже разные. И если я, например, сейчас возьму пива себе, то дубль попросит колу. Или наоборот. И чем дальше течение времени будет и эти дубли разносить, тем все более и более по-разному будут они себя вести.

Те дубли Насти и меня, что лежат в могилах возле Грэнби, отделились от нас давным-давно и прожили совсем другую жизнь. А затем та сила, что бросает нас из мира в мир, заполнила образовавшуюся пустоту нами же, просто из другого слоя.

И если Пикетт здесь – это дубль Пикетта недавнего, то да, между ними нет никакой разницы. У них одинаковый опыт, одинаковые знания, одинаковые привычки и одинаковые привязанности. Просто один живет дальше там, где и жил, а второй провалился сюда. И теперь они живут разные жизни и чем дальше, тем больше будут отличаться друг от друга.

Какой из них настоящий Пикетт? Оба. Это один и тот же человек, просто в разные моменты времени. И я, который умер, и я, который сидит здесь, – это тоже один человек. То есть да, Пикетт уехал работать начальником полиции в Боннивиль, и Пикетт же приехал сюда на работу, когда «разделилась» Люси. И Джо. Уверен, что там, «в старом слое», Джо сегодня проснулся и пошел по обычным делам, рулить ранчо. И Джо, тот самый Джо, сидит напротив. И обе эти версии одного и того же Джо живут уже совсем разной жизнью.

Вот как-то так.

– Ты уже здесь работаешь?

– Предложил помочь со скотом. Наших же коров вывозим.

И коровы те же самые есть и там, и тут, ничто никуда не исчезло. Просто раздвоилось. И тех, кто был этому миру чуждым, утянуло в другой слой, а свои остались в своем.

И я работаю как магнит для… кого? Теперь уже четверо. Пикетт, Люси, Слик и Джо. Что общего?

Некая разве что эмоциональная общность. В той или иной форме с этими людьми я сошелся ближе, чем с другими. Даже со Сликом, потому что я его спас и заодно пощадил, то есть сильная эмоциональная составляющая.

А как с Настей? На нее вроде никто не «падает».

Но Настя почти сразу оказалась в анклаве чужих, без особых приключений, это я целый анабазис совершил.

– Там есть где открыть свое ранчо. Или хотя бы коровник.

– Мне уже сказали.

Джо был уже при деле, так что и поговорить толком не получилось, разошлись по своим делам. А затем я, переговорив несколько минут с Люси и сообщив Робу, что пару часов меня не будет, взял «хамви» и поехал снова в город. Проверить кое-что.

Маршрут по сравнению со вчерашним изменился не сильно, разве что удлинился чуть-чуть. На этот раз я тормознул у почтового офиса, превращенного в федеральное здание. Где работала Люси и куда приехал Пикетт. Та его версия, что осталась на своем месте.

Старое двухэтажное кирпичное здание, крашенное в светлый цвет. Не большое, как кажется с фасада, но и не маленькое. Строят «вдоль дороги» больше у нас, а вот у американцев чаще фасад расположен с торца, а само здание тянется вглубь от улицы. Вот так и это.

Вошел, прислушался к «радару» – ничего. Просто пустой дом, в котором даже во время эпидемии Суперкори не умирал никто. Офис. Всех сначала распустили, и лишь потом люди умирали у себя дома. Офисы тут самые чистые.

Второй этаж… Темноватая лестница, бетонная, то есть ее позже построили, чем само здание. Шаги по ней тихие, а кажутся громкими, как горный обвал, такая тут тишина. Даже свое дыхание звучит паровозом.

Вот и второй, легкие офисные перегородки, стеклянные стены. Внизу раньше был зал работы с почтой, а наверху как раз офис.

Люси сказала, что второй. Приняла на веру мою очередную версию о том, что я хочу проверить свою теорию провалов, и подробно рассказала, где базировался Пикетт. Вообще-то я не наврал, эту теорию я тоже хочу проверить, но у меня еще и другая цель есть. Люси тогда проговорилась, а я запомнил. Вон, дальняя каморка справа, жалюзи на стеклах. Лэптоп на столе, он мне и нужен. Хорошо, что здесь, а то бы пришлось ехать в отель и искать номер, в котором Пикетт остановился.

Что в столе? Почти ничего, мелочь всякая. Сумка на подоконнике, для лэптопа. Внутри… пара флешек, блокнот, мышь, какие-то документы в папке. Ладно, потом разберусь. Просто прихвачу с собой.

Зачем?

Да так. Я, скорей всего, и войти в компьютер не смогу, я не хакер, взламывать не умею, а там пароль наверняка. Но вот все же странной мне показалась первая встреча Пикетта с Уорреном, хоть я на ней и не присутствовал. Странной. А у меня уже опыт печальный есть, что как где странно, так вечно что-то нехорошее из этого проистекает. Так что возьму я этот компьютер, ну а вдруг.

Затолкал его в сумку, а ее на плечо повесил.

Что еще может быть тут нужного? Этот же офис федералов здесь организован как форпост для действий против нашего анклава, это и дураку понятно, не только для присутствия в Вайоминге.

Поискать сервер? Есть он тут? Может быть. Вон сетевые провода по плинтусу идут, на скорую руку проложены, значит, ведут куда-то, так? Вот по ним и пойду.

Через минуту нашел серверную, а заодно и маленький архив, все в крошечной кладовке. Сервер не слишком большой и… не подключен ни к чему, ни к сетке, ни к сети. И на нем еще наклейки прозрачные местами, то есть его пока ни разу не включали. Не построили тут сетку. Ну и хрен с ней, мне проще. Тем более, будь я Пикеттом, ничего секретного общему серверу не доверил бы.

Что в архиве? Карты в папках все больше. Да и все. Пустые полки. Не успели тут ничего всерьез наработать, выходит.

Кстати, а где Люси сидела? Я и не спросил. Впрочем, она свой компьютер с собой притащила, я его видел, даже ту, похожую на смартфон машинку для снятия отпечатков, так что и нечего больше искать.

Съездить все же в отель?

Ну а что Пикетт мог оставить в номере? Нормальный человек ничего серьезного не оставляет. С другой стороны, это прямо по пути, труд-то невелик.

А заеду. Все равно книга записи должна лежать на стойке, я помню, где именно, там и выясню, в каком номере жил.

Точно, так и сделаю.

Улица встретила солнцем, пустотой, тишиной. Я огляделся с крыльца аккуратно, держа наготове тот самый «фал», что взял из магазина, – как-то патрона помощней захотелось. Нет, пока ничто на меня не кидается. Уселся за руль, развернулся и поехал к отелю. Одна минута, и я уже припарковался возле входа в него.

Посидел, опять взывая к «радару», ничего не ощутил, вышел из машины. Толкнул дверь, оказавшись в уже ностальгически знакомом холле. Опять то же чувство, что убито то место, что я любил раньше. Мне правда этот отель нравился.

Пусто. Пока даже чисто, и пыль собраться не успела толком. Все фото останавливавшихся здесь раньше знаменитостей на месте. Вон даже очки Луисы лежат на стойке, как раз на журнале записи. Здесь не в компьютере регистрировали, а вот так.

Вытянул его, положил перед собой. Пикетт… Пикетт… да, вот он, дата и время. И в то же самое время того же дня еще человек, некто Грейсон.

Вместе приехали? Ну да, обе строки одной рукой заполнены, только подписи разные, значит, вместе. Пилот? Коллега? Совпадение? Соседний номер. Ключи?

В тумбе стола нашелся мастер-ключ, это который от всех номеров. Очень хорошо, даже ломать ничего не надо.

Тут шаги тонут в ковре, вообще бесшумно иду. Вот номера, двери друг против друга. Вот этот – Пикетта.

Щелкнул замок, дверь распахнулась беззвучно. Знакомый номер, потому что такой же, как тот, в котором я жил. Все такое же. Постель смятая, еще не убирали. В шкафу… одежда. И рядом, на подставке, сумка. Обыскать? Да ладно, что теперь стесняться, раз уж я думаю, как его компьютер вскрыть…

Ничего интересного ни в карманах, ни в сумке. Одежда и все такое, что люди с собой в командировку берут. Пистолет в сумке, «глок» сорокового, с тремя запасными магазинами. Все. Телефон. Большой, почти как планшет. С пином?

Включил – тот включился. Батарея почти полная. И никакого пина. Всяких программ хватает, надо будет потом внимательней глянуть, пока отключаю – и в карман.

Следующий номер?

Второй номер оказался интересней. Много всяких вещей. Например, большой кофр со всякой электроникой для подслушки и тайной съемки, как я понимаю. Сразу два лэптопа на столе. Планшет. Большой блокнот с какими-то записями. Документы, ай-ди этого самого Грейсона. Худой мужик в очках, с короткой стрижкой. Автомат в шкафу, уставной М4 с камуфлированным прикладом и цевьем, как в этой реальности принято было. Одежда… обычная, ковбойско-охотничий стиль, стандартный для этих мест.

Из блокнота выпала записка. Точнее – визитка Пикетта, с надписью на обороте:

«Скопируй все записи мне в лэптоп. Пароль…» – и дальше случайный набор букв и цифр.

Судьба?

Наверное. Если это все же лэптоп Пикетта имеется в виду. Но я и из этого номера все прихвачу. Завтра передаем базу в аэропорту смене, и колонна уходит в анклав. А я в анклав улетаю. И там уже и разберусь. Понимаю, что нехорошо, но я же параноик, много раз говорил.

 

1

Отряд, совершая последний марш в своей недолгой жизни, ушел в анклав с колонной, ну а я опять полетел, взяв с собой за компанию Бобби Джо, точней – для страховки. Думал взять Люси, но не стал. И авансы раздавать не следует, и с остальными новичками она попадет сразу на распределение, скажет про Пикетта, и ее туда отправят, тем более их всех сейчас отправляют в Боннивиль. А вот если привезу сам, то уже есть риск, что что-то пойдет не так. Хотя бы потому, что Настя может быть на аэродроме, а у Люси желания спустить все на тормозах я так и не ощутил. Лишнее это все, в общем.

Полет прошел с проблемами, пришлось облетать непогоду, и все равно потрясло. Может, и немного, опытный пилот этого бы и не заметил, но я очень даже заметил, взмок как мышь. Правда, виду не подал, кажется, потому что Бобби Джо время от времени поглядывал на меня вопросительно и явно обретал спокойствие. А зря. Я бы на его месте не расслаблялся.

Но допбаки вполне позволили облететь грозовой фронт, так что худшего мы избежали. А уже на подлете к Колд-Лэйку Бобби Джо объявил, что летать ему нравится.

– На курсы пилота пойти не хочешь? – сразу предложил я ему. – Отряда больше нет, новая работа нужна.

– Босс, я с тобой планировал дальше.

– Пилоты тоже нужны. Все нужны.

– Не-а, я лучше так. – При этом он похлопал по прикладу винтовки. – Привычней. А когда начинаем?

– Скоро. На днях.

– На охоту сходить собираюсь дня на три.

– Иди, успеешь.

Кстати, Бобби Джо с мужиками остатки магазина в Баффало вывезли, в том числе и в пользу раненого Люзеля. Что один охотник с пеленок, что второй. А я на рыбалку завтра с утра, мне день отдыха положен. Встану пораньше, в лодку – и на озеро. Чтобы к обеду что-нибудь выловить и на обед это съесть.

Люзеля, к слову, хотели было везти вертолетом, но в последний момент передумали. А как вдруг снова тряхнет и придется на вынужденную? И вынужденная будет не очень? А он раненый. Отправили землей, короче.

Колонна на этот раз вообще какой-то невероятной длины пошла, на полштата растянулась, наверное. При этом немалая ее часть мычит и благоухает навозом. Зато анклав теперь еще и при коровах будет. Еще их немало из Техаса везут. В Монтане их раньше было в четыре раза больше, чем людей, но в основном передохли, диким стал штат. А у нас на коров госпрограмма, можно сказать. Свиньи с курами есть, их нетрудно у нас разводить было, а говядину и молоко в Вайоминге брали.

Ну вот и аэродром перед нами, во всю ширь раскинувшийся. Самое радостное – «геркулес» Насти стоит, то есть она здесь. Вот что такое жить без радиосвязи, сразу сплошные нервы. Ну все, в инструкторы ее снова, а меня в Горсвет, чтобы уже, значит, никуда из дому, максимум на дежурство. Денек отдохну и возьмусь организовывать, что надо организовать.

Ага, вон сколько вертолетов между «04» и рулежкой, целый парк. И ангары новые строят… Место мне указали, там как раз одни «блэкхоки» стоят. Зависаем, медленно подползаем к месту и плавно опускаемся…

Пока никак не научусь ощущать габариты винта. Пока вниз смотришь, кажется, что он от полосы до полосы раскинулся, но по мере того, как опускаешься, воображаемые границы его охвата быстро ужимаются. Есть касание, и к нам уже защитного цвета «сильверадо» несется. Кстати, прямо у границы аэродрома новая стоянка появилась и забита именно такими, их там сотни две, наверное. Тоже откуда-то натащили. У нас не город уже, а беличья супернора в разгар подготовки к зиме.

– Все, приехали, – объявил я, глуша машину.

Кто там подъехал? Мэл, механик. Он еще и вертолеты обслуживать взялся. И с ним какой-то молодой мужик в очках. Принимают технику. Попросить подвезти до штаба? Вообще-то засиделся, пройтись бы… но, с другой стороны, надо свои вещи выгрузить, а там всего до черта, лучше бы свою машину подогнать.

– Привет, – пожал я руки механикам. – Кто до стоянки подкинет? Надо свои вещи перегрузить.

– Тим подвезет. – Мэл показал на напарника. – Где все документы на вертолет?

– Где и обычно.

– Понял, давай за машиной, – махнул он рукой.

В кабину сразу не полез, поприседал сперва, понагибался. Все же скованно я пока сижу на месте пилота. В прошлый раз когда прилетел, так головой еле ворочал – от постоянного напряжения шея затекла. Потом уже закинул себя в кабину военного пикапа, и Тим, явно наслаждаясь возможностью дать на всю гашетку по совершенно прямой и гладкой рулежке, разогнал пикап до неподобающей скорости.

– Полегче, – повернулся я к нему. – А то комендант прихватит, и правильно сделает. Гонщик, твою мать.

Тим надулся, но скорость скинул. Так же надуто и молча подвез нас к стоянке, не говоря ни слова, развернулся, да и уехал обратно. Я же придержал руку Бобби Джо, прощаясь, и сказал:

– Жди вызова дня через три-четыре. Так что успей со своей охотой.

– Я понял, босс.

Вот прилип уже ко мне этот «босс», я даже не заметил как. И кто первый это запустил? Так даже и не помню. Не Солдат Джейн, случайно? Нет, кто-то другой. Ну ладно, не важно, поздно уже размышлять, прилипло – не ототрешь. «Кэп», к слову, тоже пока не отвалился.

На этом разошлись. Я выгнал свой пикап со стоянки, вернулся к вертолету, перетаскал в кузов все «трофеи» и с машиной вернулся к штабу. Если все сделали, как Теренс обещал, то мне надо сразу бумажные дела оформить.

Вернувшись к штабу, взялся за планшет, набрал Насте сообщение:

«Я здесь. Ты где?»

«Дома. ХХХ».

«Скоро буду».

Но пока дела по-быстрому.

В штабе было пустовато, все в разгоне, похоже, однако Джинни Дайк восседала на своем месте.

– Привет, – поздоровался я прямо с порога. – Приказы на меня какие-нибудь есть?

– Есть, – сразу ответила она, выкладывая на стол лист бумаги. – Вот здесь распишись, на копии, что получил. – Она ткнула пальцем с обгрызенным ногтем в нужное место. – И дальше тебе в комендатуру базы.

Я пробежал приказ глазами. Так, я из местного войска уволен, это главное. Перешел в подчинение… полицейского управления анклава Колд-Лэйк. Это как раз хорошо. Так, относительно размещения и матчасти – вот это как раз к коменданту базы. То есть квартировать будем здесь. Так, и по поводу личного состава и штатной сетки – это уже в управление полиции, то есть в город.

– Чеки еще возьми, – добавила Джинни, протягивая конверт. – Зарплата, бонусы и сверхурочные.

– О, спасибо.

Чек я тоже сразу просмотрел. Нормально так.

– На Энис приказ был?

– Еще вчера забрала. Перевели в главные инструкторы.

– Отлично, спасибо!

– Всегда пожалуйста. – При этом она уже углубилась в свои дела.

Все отлично, все идет как надо. Я уже не военный человек, так что и послать могу. Правда, считай что полиция, но это все же проще, обычный госслужащий.

Так, к коменданту мне, по идее, можно бы и послезавтра, но лучше сразу о себе заявить. Потому что он заодно, для оптимизации, еще начальник и службы тыла, и службы вооружения, и прочих служб, а это значит, что подписывать и передавать наши броневики будет именно он. Так что мне на второй этаж.

На втором этаже оказалось, в противоположность первому, шумновато. Народ в форме, народ в гражданке, все суетятся. Подозреваю, что идет прием свеженамародеренного военного имущества. Прием – это хорошо, комендант должен быть добрым.

Комендант был занят, но был свободен зампотех – толстый краснолицый дядька лет пятидесяти, гордо носивший фамилию Вашингтон, не больше и не меньше. Звали его, правда, не Джорджем, а Марком.

– У вас копия приказа должна быть. – Я выложил свой экземпляр.

У нас и раньше уставной подход отсутствовал, но сейчас я и вовсе гражданский человек. Да и мистер Вашингтон по виду еще более гражданский, чем я, так что вольному обращению он не удивился, лишь кивнул и забарабанил толстыми пальцами по клавиатуре. Потом опять кивнул и сказал сипло:

– Есть приказ.

– Техника выделена?

– Большой вертолет у вас забрали. – Теперь он уже вел пальцем по монитору компьютера. – Остальное передается на баланс полицейского управления.

Вот насчет «твин хьюи» – очень жаль. На нем ведь не только десанты возить, можно и просто людей сбросить в место, до которого так не дотянешься. С другой… проблемы больше ночью будут, а у нас ночью вообще никто пока летать не умеет. Да и черт с ним. И Брайана в авиаотряд забирают. Так что хорошо, что хотя бы маленький «робинсон» оставили.

– А с машинами что?

– «Унимоги» остаются у нас. Остальное передается вам, все равно нестандарт. – Он чуть ухмыльнулся, явно радуясь подобному лавине поступлению «стандарта». – И под вас выделяется штаб и боксы в транспортном батальоне.

Это нормально. Транспортный батальон в прежнем качестве уже не существует, так что место вроде и не используется. Но при этом боксы там хорошие, сам штаб – новенький одноэтажный офисный блок, и расположено это все чуть особняком, не будем под ногами путаться. Или у нас не будут. Поэтому да, надо занимать, пока дают, а то сейчас столько всего натащат, что будут распихивать куда угодно.

– В любом случае, сначала в свое управление обращайтесь, и пусть оттуда с нами связываются.

Это понятно. Ладно, пока домой. Воссоединение семьи, так сказать. Счастливое.

Пока ехал, успел оценить, насколько Настя удачно заполучила дом на набережной, своевременно, так сказать. Город уже заполнился людьми. Все, что было пригодно для жизни, уже занято. Несмотря ни на что, все пытаются селиться в «столице», хоть она такая же деревня, как и все остальное. Уже «военный хаузинг» возле базы почти заполнился, хоть там дома и так себе, и ходят слухи, что всех военных туда вскорости заставят переселиться в обязательном порядке. Чтобы по тревоге быстро собирались. Так что я вовремя в отставку, очень вовремя. Послужил – и хватит.

Боже мой, на перекрестке Сорок восьмой и Пятьдесят пятой, центральном в городе, светофоры включили! Правда, при виде светофоров водители открывали рты в немом восхищении, так что трафику это пока не очень помогало, скорее наоборот. Ну это уже все, это уже точно нормальная жизнь. Все как у людей!

Над дорогой плакат, гласящий, что дома в Форт-Кенте, Ардморе и Бивер-Кроссинге отдаются бесплатно. Ага, это стараются маленькие поселки между городами заселить. Джо почти наверняка в такое место сам и полезет. А вообще смотришь на это все, и душа поет. Люси малость песню портит, это да, но все равно поет, потому как и жизнь налаживается теперь, и главная наша проблема исчезла.

Пикап плавно и мощно катил по асфальтовой ленте широкого шоссе, светило солнце, с обеих сторон дороги тянулись возделанные поля. Отчасти еще и поэтому чувствуешь жизнь, потому что там, где ее нет, поля заросли. Вроде и городской человек, но все равно на каком-то подсознательном уровне это отмечаешь.

Даже музыку включил и подпевать начал. Да и разогнался всерьез, до берега долетел за считаные минуты. Вон торговля лодками, вон стоянка школьных автобусов, которые теперь срочно переделывают в бесплатные междугородные, а вон и остановка, у магазинчика «Макс» на заправке, а люди за окном, пьющие кофе, наверняка автобус ждут. У входа в местный молл почти толпа, у спортзала на выходе компания женщин с сумками, у «Тамперс Пицца энд Грилл» фургончик с продуктами разгружается. В марине красят забор вокруг клаб-хауса.

Набережная, поворот, еще немного – дом. Машина Насти перед гаражом, я свою рядом пристроил. Схватил первые две тяжелые сумки из кузова, вытащил их через борт, доволок до крыльца. Пока шарил в кармане в поисках ключей, дверь распахнулась.

– Заходи.

Настя в трикотажной пижаме с котиками, довольно детского вида. Это самый верный признак того, что она, как сама выражается, «залегла на весь день» и никуда не пойдет.

– Любимая! – Я притянул ее к себе и поцеловал.

– Заходи давай. – Она затащила меня в дверь. – Голодный?

– Не откажусь.

– Тогда блинчики сделаю, если ты не против.

– Блинчики – и я против? – поразился я такому заявлению. – Шутка такая? Кстати, ты когда вернулась?

– В тот же день. И все время дома. Меня переводят, к слову.

– Знаю, мне Джинни сказала, я ее видел. Меня тоже уволили.

– Это же отлично! Наконец-то будем жить просто вместе.

– Именно так.

Затащив сумки в спальню, переделанную в кабинет, я пошел обратно к машине за следующей порцией. Когда заволок в дом их, Настя спросила:

– В Грэнби летал?

– Да. Дверь открыта, сквозит оттуда немилосердно. Но еще оттуда до Тьмы недалеко, тварей хватает, то есть вокруг особо не погуляешь. Люзеля немного подрала одна.

– Как он? – Тон сменился на настороженный.

– В порядке, ничего серьезного. То есть если мы вдруг когда-нибудь решим воспользоваться дверью…

– Что? – Настя обернулась.

– Не думаю, что она будет доступна долго. Там пока зародыш Тьмы, но она наверняка расширится и дверь накроет.

Настя пожала плечами, затем сказала:

– В принципе и так нам тут пока нормально, верно?

– Именно это я и имел в виду. Много новых людей проваливается, скоро так вообще всю Альберту и Саскачеван заселим.

– Здесь тоже много новых после того, как тряхнуло. Похоже, что они все тогда и провалились.

– Мне тоже так кажется. Да, Джо здесь, помнишь его?

– Из Вайоминга? – поразилась она.

– Да. Здесь уже четверо из местных… ну, которые были местными. Которых я встречал до того, как все расслоилось.

– Кто?

– Парень, которого я тогда не убил в Рапид-Сити, Пикетт, Джо и девчонка, которая работала в Гарден-Сити на приеме и базе данных. Через которую я и узнал, что тебя во Флориде нет.

– Она тоже в Гарден-Сити провалилась?

– В Баффало, – покачал я головой. – Ее туда перевели. И вот дальше получаются странности.

– Слушай, давай про странности позже, хорошо? Как есть сядем. А то я так и не начну ничего делать.

Ну да, если она готовить взялась, то болтать рядом – форма самоубийства. Я поэтому первую информацию про Люси сейчас и скинул, когда ей не до того. Более того, я сбросил сообщение Пикетту о том, что здесь Люси. Типа пусть сразу к себе забирает, в Боннивиль. Колонна приедет поздно, новых разместят в отеле, в «Бест Вестерн», а так, глядишь, он ее сразу к себе и увезет. Или хотя бы прямо с утра. По крайней мере, он прислал в ответ сообщение: «Понял, заберу к себе на работу».

Вот и отлично.

Пока распаковался, переоделся, помылся, блинчики оказались готовы. Приятная такая на вид горка, рядом разный джем в разных баночках, ну и чай, само собой, кто же сладкие блинчики без чая ест? Никак нельзя.

– Ну, теперь рассказывай, что с той девчонкой не так, – предложила Настя, намазывая блинчик клубничным джемом и сворачивая его в трубку.

– С ними всеми не так. Первое, – я загнул один палец, – никто из них не провалился как все. Не было ни темноты, ни чего другого. Легли спать, проснулись в этом мире. Искали своих, никого не нашли, поняли, что что-то не так. И оказалось, что все не так.

– А второе? – Ее ровные белые зубы откусили от блинного рулона кусок.

– Из всех четверых только Джо пришел в наш лагерь самостоятельно. Слик… ну тот парнишка, – пояснил я, увидев вопросительный взгляд, – Пикетт и эта Люси вышли на меня.

– Вышли на тебя или как-то провалились на тебя? – Она взяла чашку с чаем.

– Вышли. Провалились, когда меня близко не было.

– Тогда все логично. Ты просто возглавлял все поиски в тех краях, так что ничего странного.

Ну да, верно. Как раз это на совпадение списывается логично.

– Но есть еще моментик: кроме них, то есть людей, которых я знаю и с которыми как-то знаком больше, чем с другими, если не считать Слика, из того слоя не провалился никто, кажется.

– А ты проверял?

– Нет. Но исхожу из того, что если я находил их, то должен был найти кого-то еще из их слоя, хотя бы одного. Но только они.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Что я какой-то маяк. Затягиваю сюда тех, с кем… ну вот тут я до конца связь не установил, что между ними общего кроме знакомства со мной.

– В смысле?

– Потому что я знал куда больше людей. Почему именно эти?

– Случайно. Провались кто-то другой, например… как звали того, которого ты связал? Вот если он, то ты думал бы точно так же.

– Ну да, возможно. Но того факта, что провалились лишь те, с кем я знаком, это не отменяет.

– Я бы проверила на твоем месте. Очень может быть, что ты не прав. И тут еще куча народу.

– Проверю.

Теренсу надо звонить, пусть поможет уточнить, он теперь главный в программе с попаданцами. Но не думаю, что ошибаюсь.

– Вот и проверь.

– Есть еще одна вещь… мне кажется, что эти люди не провалились на самом деле, а продублировались. Пикетт провалился раньше, а Люси позже, так? И Люси продолжала работать с Пикеттом там, в то время как он уже был здесь.

– Мы продублировались, если ты помнишь. Какая нам разница? Они нас помнят? Ведут себя так же? Ну тогда и не забивай себе голову. Какая нам разница, если это все равно те же люди?

– Я боюсь того, что если они вычислят, что я их сюда затягиваю, то соберутся вместе и меня убьют.

– Учитывая, откуда они провалились, они тебе еще и спасибо скажут. За долгие годы, например. Так что не грузись. Проверь сначала, есть ли еще такие.

– Проверю.

– Что завтра делаем?

– Думал о рыбалке, но если у тебя есть идеи, – я хлопнул себе на тарелку очередной блинчик из горки, – то я готов их выслушать и проникнуться.

– Купаться можно. Может, на пляжик?

Озеро Холодным называется не зря, теплой в нем вода и не бывает. Множество ключей, глубина, но люди все же купаются.

– Можно и на пляж, – согласился я. – Почему бы и нет? А на обед в ресторан в марине сходим тогда.

Вот и договорились.

После ланча Настя завалилась на диван перед телевизором, включив «Секс в большом городе», а я ушел в кабинет, решив заняться трофеями. И уже потом, когда начал разбирать сумки, взгляд упал на одну из них, в которой было аж пять лэптопов. Два ненужных, из своего дома, а три других… Пикетт и Грейсон. И какой-то пароль, записанный на карточке.

– А вот гляну, – сказал я сам себе, скорее убеждая в том, что это не грех.

Нет, с неким неизвестным мне Грейсоном проблем нет, а вот лезть в личные записи Пикетта… или даже в служебные… Я не лажу в чужие карманы, ящики столов, компьютеры. Просто не могу. Если Настя просит что-то достать из ее сумки или кармана куртки, я приношу сумку или куртку ей, вроде как сама достань.

С другой стороны, Пикетт – федерал. Федералы гонялись за мной. И у Пикетта какая-то странная связь с Уорреном, а Уоррен тут главный. Вот был у меня уже один главный, который тщательно планировал принести меня в жертву своему эксперименту. Может быть, мне удастся чуть-чуть узнать о том, что планирует Уоррен и как он связан с Пикеттом и тем же Грейсоном, например?

Ладно, попробую. Может, и этот пароль от чего-то совсем другого, и тогда все это пустые умствования. Мне компьютер в жизни не взломать, так что…

Джастин, как он сам говорил, хороший программист в прошлом. Может быть, он умеет? Он в «Лайт сэйбр» переходит, как мой новый Горсвет именоваться будет. Может быть, попросить его открыть компьютеры Грейсона? Там вообще никаких проблем, Джастин о нем отродясь не слышал, просто федерал какой-то, и все.

А что, это идея. Так что вот эти два лэптопа откладываем в сторонку. Нет, попробую включить, конечно, но чуть позже, сначала компьютер Пикетта. Вот так его, на стол. Заряд хотя бы есть?

Есть, зашипел тихонько. Заставка «Виндоуз», предложение набрать пароль. Так, что тут на карточке? Это он сам сочинил, или какая-то программа такую корявую страсть генерирует? Подозреваю, что программа. И память, конечно, надо иметь, чтобы все это помнить. Создай я такой пароль – забуду через пять минут. Всегда бесило, как какие-то сайты, на которых регистрируешься один раз, чтобы что-то глянуть, и бесишься уже из-за того факта, что тебя вообще вынуждают регистрироваться, чтобы потом сыпать спам, еще сообщают: «Ваш пароль недостаточно сложный, пожалуйста, сделайте его не короче 58 знаков, и чтобы в нем были буквы, цифры и иероглифы, а заодно буквы ивритского алфавита, и чтобы все в разных регистрах». Обычно этого хватало, чтобы данный сайт просто послать, потому что плевать, уведет кто-то учетку или нет, но иногда зарегистрируешься – и все, пароль уже и не вспомнишь.

Так, и что? Есть, вошел. Тот самый пароль.

Что искать?

Попробую для начала последние загруженные файлы. Да, есть такие, звуковые в основном. И названия интересные… «Поплавски и неизвестный» с датой и временем. «Шериф и мэр», и тоже дата и время. Ага, это они там уже прослушкой занялись, выходит. Ну как-то не очень прилично, так? Вроде как в гостях и все такое, а сами хозяев подслушивают.

Что может быть полезного для меня в этих файлах? Ничего. И федералы, и власть Территории Вайоминг от меня уже бесконечно далеко, как на другом краю галактики. Но подобных файлов много, даже очень. И отдельная папка с видео… опа, а вот «Уоррен Блэйк» папка. Уже интересно. С пару десятков файлов. Так часто встречались? Нет, файлы просто не длинные, и время и даты совпадают. Видео резали на небольшие куски, для удобства, наверное.

Встреча. Явно весна, похоже, что маленький аэродром. Съемка так себе, скрытой камерой, причем очень скрытой, поэтому и звук слышен невнятно, и изображение немного искажено, к тому же все показывается снизу вверх, откуда-то от пояса. Но при этом виден самолет. «Пайпер», кстати. Который «Матрикс». И бортовой номер знакомый, то есть самолет Мара.

Так, а дальше… что там? Там время от времени в кадр попадают зеленые «джи-вагены», два, оба с пулеметами. То есть, скорей всего, машины анклава. Пулеметчики за турелями, но кто именно – не пойму, в шлемах, очках больших, и вообще плохо видно. Зато в кадре есть Уоррен и Фицпатрик. И еще какой-то мужик, я его вроде бы видел тогда на вечеринке, но нас не представляли.

Говорят-то хоть о чем, интересно? Обо мне? Обо мне, как мне кажется, тут говорить рано, погода не та. Я еще где-то в Вайоминге или даже в Гарден-Сити. Это когда Пикетт сказал, что понятия не имеет, где анклав чужих. Видать, допуска у меня к такой информации не было. А Пикетт здесь, это он и снимает, я его по голосу узнал.

Так о чем разговор? Похоже, что Уоррен пытается отстоять интересы анклава. Независимость. Убеждает федералов в том, что трудности с набегом не стоят результата. И тогда да, федералы были вполне еще слабы, они даже Гарден-Сити лишь начали осваивать. У них просто реальной базы для набега не было.

Но про кровь и сыворотку Уоррен знает. Какой-то непонятный торг идет, они ссылаются на другой разговор, которого я не слышал. Так, пауза. Какие тут еще файлы есть? Какие даты?

А вот даты две, раньше и позже. И кстати, что это за аэродром? Тут ведь понятно, что федералы прилетели издалека, а вот Уоррен на машине приехал, то есть это где-то в окрестностях. Аэродром маленький, одна полоса, похоже, если опять же судить по видео, которое не очень по сторонам смотрит.

Маленькие аэродромы есть в Сент-Пол и в Лак-Ла-Биш. Я не думаю, что Уоррен поехал далеко за пределы треугольника Колд-Лэйк – Лак-Ла-Биш – Боннивиль, скорей просто отъехал в сторонку… то есть это, скорей всего, Сент-Пол. Городок чистый, мутных пятен рядом не было, есть совершенно целый аэродром и ни души вокруг. С охраной и на бронированных машинах вполне можно приехать.

Ну и что из этого? Да ничего. Федералы пытаются создать проблемы, Уоррен же пытается сохранить анклав чужих. Ладно, давайте смотреть дальше.

Кстати, а вот те самые люди на пикапах, которых я подозревал в участии в планах по нашему похищению, они не в Сент-Поле базу организовывали? А вот очень может быть, к слову. И мы туда не ездили, так что их бы там никто не побеспокоил. Надо бы ввести патрулирование прилегающих территорий мотомангруппами… а, черт, а связи-то нет…

Просидел я за столом до вечера. Чистил винтовки от заводской смазки и смотрел и слушал через наушники попутно. Нашел себя разговаривающим с Люси в тот первый день, как меня проверяли в Канзасе. Вот сдаю отпечатки, вот получаю ай-ди. Никакого криминала, в спальню Пикетт не заглядывал, просто взял эту запись с камер наблюдения офиса. И отдельную папочку на меня завел. Но и это понятно, потому что папка заведена, судя по дате, после того нашего разговора, в котором я ему столько всего выложил о себе. То есть он заинтересовался и завел. Скопировал туда этот ролик.

Ага, вот уже интересней: Пикетт все же подготовил письмо обо мне своему руководству. Не знаю, послал или нет, но текст здесь есть. Довольно подробное изложение беседы, приложенное фото карабина, который я ему показал в доказательство, мои фото с камер… причем разных камер. Явно и на аэродроме я попадал в объективы, и оттуда нарезали портретов.

Хм. Как-то того… осадочек остался. Вроде и все в пределах нормы, человек работает, но в то же время как-то… по мне же работает. По анклаву, в котором живу. И опять понимаю, что служба такая, а зная Пикетта, могу предположить, что он будет настоящим приобретением для анклава и альтернативы у него никакой нет, но…

Да ладно, черт с ним, действительно.

Тут как раз сообщение от Пикетта пришло:

«Встретили колонну по дороге. Люси останется в Боннивиле».

Отлично! Лучшего и пожелать трудно. Пикетт очень удачно все оптимизировал. Колонна как раз двигалась через Боннивиль, там она и сошла с автобуса. Хотя там много народу сразу останется, потому что весь скот выгружается там, во временные загоны.

Ладно, мне компьютер Пикетта еще смотреть и смотреть, хотя бы для того, чтобы убедиться в том, что на меня больше ничего нет. Глянул в раздел фотографий и сразу отключился. Там был Пикетт с женой, Пикетт с женой и ребенком, Пикетт с ребенком – как в открытой ране ковырнул. Нет, не хочу.

 

2

Выходной прошел неприлично быстро, но утешением после него было осознание факта, что не нужно никуда лететь, далеко ехать, бежать и так далее. Настя с утра уехала на аэродром, а я встретился в городе с Ритой, той самой, что была у нас за начальницу службы РАВ и которую я планировал к себе кем-то вроде зампотыла, и с ней отправились в полицейское управление.

Разместилось оно в здании местного детачмента Канадской королевской конной полиции, рядом с библиотекой, таун-холлом и футбольным полем местной средней школы, в которой сейчас открыли курсы переподготовки для всяких бывших адвокатов в кого-нибудь полезного обществу, вроде автомеханика, водителя автобуса или водопроводчика. «Чистых профессий» почти не осталось, если ты сам себе не сумел организовать какой-либо сидячий бизнес, но… все понятно, в общем.

На стоянке перед участком стояло два полицейских «крюзера» с маркировкой КККП, а рядом несколько вполне новых с виду «тахо» с логотипами полиции Майнота, что в Северной Дакоте. Ты глянь, откуда притащили. И тут же, рядом, в рядок те самые «инкасы», что мы тогда отдали, и вооруженные, и нет. Логично.

В участке же узнали, что нам не сюда, а в соседнее здание, которое полиция тоже прихватила. Пошли в соседнее. Там, к счастью, приказы все получили, что о создании нового подразделения, что о моем назначении туда начальником. Заодно известили, что вообще вся неуставная техника из военного подчинения выведена вот прямо вчера и передана на баланс вот прямо в этот отдел, потому что полиция будет ответственна за все силы безопасности, кроме как раз военных, а тем и так всего хватит.

Ну хорошо, нам же проще, я не возражаю. После чего Рита, ослепительно улыбаясь, вытащила из своего портфеля список того имущества, на которое мы претендуем. Надо прямо сейчас все отбирать, впрок, пока все лопаются от сытости и размер внутренней жабы еще не догнал новые реалии.

Пока Рита разбиралась с тыловиками, которых было ровно двое, я пошел в таун-холл, к Теренсу. С утра пораньше договорились встретиться. Единственное, что понял сразу, когда нашел его в его же кабинете, – говорить нужно быстро, у него завал.

– Первый большой конвой из Флориды доехал, – объяснил он. – Не успеваем людей распределять. Что у тебя?

– Один простой вопрос. У вас статистика по провалившимся ведется? Как провалился, откуда, куда вышел?

– Конечно. А что?

– Есть какие-нибудь аномалии, вроде не «зашел в темное место случайно и оказался черт знает где», а что-то вроде «уснул в своей кровати, проснулся в ней же, но в другой реальности»?

– Хм… – Он чуть задумался. – Я не слышал, но мне могли специально и не сообщать. Подожди. – Он взялся за телефон и быстро набрал какой-то номер.

Мне были слышны гудки в трубке, затем ответил женский голос.

– Мелинда, это я, Теренс, – представился он. – Скажи, у тебя есть какие-нибудь нетипичные случаи провала в наш слой? Например, человек просто уснул в своей постели, а проснулся здесь. Есть? Сколько? Четверо?

– Имена можно? – заподозрил я самое банальное объяснение.

– Имена? Не спеши, я тебе дам номер, сбрось туда сообщением, хорошо? Годится? – спросил он уже у меня.

– Вполне.

– Ну и отлично. Спасибо, до встречи, – сказал он в трубку, отключился, после чего снова повернулся ко мне. – Формируетесь уже?

– Сегодня бумажная часть, завтра начну набирать людей.

– Твои все хотят?

– Нет, примерно две трети. Кое-кто решил остаться на службе. Но для самого начала хватит.

– Я рад, что вы наконец оба здесь. А то дурацкая работа, когда муж в одну сторону все время улетает, а жена в другую.

– Это уж точно. Если ей придется опять летать, то пойду к ней в экипаж вторым пилотом.

Нет, а что? Я вполне серьезно. Осточертела такая жизнь, в какой жену почти не вижу. Все, в офисе трудиться! То есть в штабе. Победа куется в тылу. И вообще я не военный уже.

Попрощался с Теренсом, потопал обратно в полицию. Рита практически закончила все дела, благо список готов заранее, а на наше имущество никто даже не успел начать претендовать. Загвоздка только оказалась в униформе, как ни странно.

– Полицейская форма вам неудобна будет, – объяснял тыловик, – а военную носить нельзя. Она у военных.

– Что предлагаете?

– Берите американский серый камуфляж, его теперь на складе очень много. Воякам хватит канадского, он на местном фоне лучше работает.

– И где брать?

– Все на базе, все туда тащат. Эл может с вами проехать. – Он показал на своего помощника, крайне сосредоточенно смотревшего в экран компьютера и сверявшегося с какой-то распечаткой. – Пока у нас полный бардак, никто не может понять, кто чем владеет и где что есть. Эл, давай разомнись, съезди с людьми.

Элу ехать никуда не хотелось явно, но протестовать он все же не стал. Даже был вежлив и доброжелателен.

Поехали на разных машинах, потому что потом опять же всем в разные стороны. Колонной выстроились и погнали.

Техники на базе было уже по-настоящему много. Ставили ее рядами на стоянках, между огромными ангарами, на пустующей территории вокруг активно строили быстросборные ангары же. Колонна из Флориды, со слов Эла, была огромной, военная техника и грузовики, сотни и сотни машин, которые распихали во все углы, а теперь распихивали тех, кто с этой колонной приехал, на жительство.

При этом, как я заметил, весь этот дурдом творился на фоне эдаких массовых оптимистичных ожиданий. Информация о грядущем долголетии уже разошлась, в нее в основном верили, на фоне такого увеличения населения тоже кривая оптимизма насчет будущего ползла вверх, так что чуть ли не атмосфера праздника царила. Плюс еще и бабье лето на удивление теплым и солнечным выдалось. Тоже влияло, я думаю.

Эл с нами надолго не задержался. Притащил нас сперва в службу тыла к воякам, к тому самому Вашингтону, потом повел нас искать некоего Миллера, которого нашли довольно скоро, в этом же здании, но под другой, гражданской табличкой – «Менеджмент имущественных активов анклава». Миллер, оказавшийся невысоким, сутуловатым лысым мужиком, переадресовал нас к некоей Марджори, деловой даме лет сорока, и уже та нас приняла от Эла, после чего наш провожатый сбежал.

Марджори сообщила, что все легкое оружие так и осталось у военных, так что отбирать его придется именно у них, а вот техника, какая не пошла прямо на вооружение нашей крошечной армии и более массового ополчения, попала к ним на баланс. Так что с этим мы по адресу. Затем она потащила нас на стоянку, где в рядок выстроились наши «инкасы». Там она сверилась со списком и пошла решительно писать белой смывающейся краской прямо на бортах: «Передано в «Лайт сэйбр».

– На всякий случай, – пояснила она.

«Инкасы» вооруженные, невооруженные, большой, похожий на автобус «гурон», военные пикапы «сильверадо» и, совершенно неожиданно, пустынной окраски американский военный «тахо», генеральский, так сказать. Вслух я удивляться не стал, раз дают, так бери, да не оскудеет рука дающего и да не устанет рука берущего, но Рита мне подмигнула, так что я понял, что это она позаботилась о начальстве.

Тут пришел список фамилий тех, кто «заснул и проснулся», от той самой Мелинды. Ну да, зарегистрировали как раз четверых – Пикетта, Люси, Джо и Слика. Больше никого.

Может, предложить теперь Пикетта как уникума поизучать? Опыты, и все такое? Пусть он теперь бегает? Хм. Ладно, шучу.

Потом долго искали, кто откроет нам штаб транспортного батальона, все же нашли, забрали ключи, потом Рита пошла разбираться со связью, потому что телефоны в кабинетах не работали, а без телефонов от нас никакого толку, а я направился в службу вооружений, требовать себе гору патронов и несколько дополнительных пулеметов. Если имеешь дело с тварями, то лучше пулемета нет ничего, причем крупняк для них избыточен в большинстве случаев. А вот автоматические гранатометы на «инкасах» нам не нужны, так что заодно я попытался договориться о том, чтобы их приняли обратно.

Одна проблема тащила за собой вторую, вторая – третью, та четвертую, так что более или менее свободно вздохнувшими мы обнаружили себя часам к семи, а заодно вспомнили, что забыли поесть. Оргпериод называется. И уже после этого разослал сообщения тем из своих, кто изъявил желание перейти со мной на новую работу:

«Завтра в 09.00 сбор у штаба транспортного батальона на базе. Владимир».

Люзель пока раненый, Бобби Джо на охоту свалил, но те, кто под рукой, – пусть приходят, будем осваиваться на новом месте.

Потом Рита уехала, когда пришел телефонист и подключил линии, а я покатил на аэродром, искать наш вертолет, потому что на стоянке прицепа с ним не было. Ни самого прицепа, ни «птички» на нем. Нашел не сразу, но все же нашел, в самом дальнем конце аэродрома, причем в совершенно покинутом состоянии. Никто даже не знал, чья это машина и зачем тут стоит. Хорошо, что хотя бы так на прицепе вертолет и был. Подцепил его пикапом, перетащил на другой край стоянки, ближе к летной школе. Там хоть под присмотром будет. И надо на него постоянного механика. То есть в идеале Слика бы обучить.

Так, где генеральский «тахо»? Вот раз дают, то надо брать, пока не передумали. Для работы со своим стальным бампером и прочими усилениями он и правда получше будет, наверное. Я бы вообще-то хамвик предпочел бронированный, на каком в Баффало ездил, но нам не положено, хамвики военным и в ополчение.

Вечер. Все. Домой. Устал, но доволен, что должен был вырвать – вырвал. Везде подписал, все отложил, спросил у каждого о том, кто за это ответственный. Глянул на часы – ну, домой, на горшок и спать.

Дома играла музыка, Настя изо всех сил крутила педали велотренажера. Вот ей так все впрок, а я если перед сном физкультурой займусь, то потом хрен усну. Зато с утра снова бегать. И в спортзал опять надо. Сейчас оргпериод на новом месте закончится, и выкрою время.

– Как у тебя? – спросил я, переодеваясь у шкафа.

– Нормально, – закончив «финальный рывок», выдохнула Настя. – Уже учила сегодня. Много просто желающих, платных.

– А им зачем?

– Много самолетов бесхозных, а здесь, как я понимаю, всегда много людей летало.

– Зато если что с таким летуном случится, то его уже и не найдет никто, – хмыкнул я с сомнением. – Ни связи, ни джи-пи-эс, ни чего другого.

– Я вообще не вижу, куда отсюда можно летать. – Она вытерла лицо полотенцем, сдернув его с ручки байка.

– Поля опылять, понятное дело.

– Да? – хмыкнула она. – Не знаю, в общем. Платят – и ладно, мне с каждого отдельный бонус начисляется. Ладно, я в душ.

– Давай.

Может, в гараже поставить набор всякого железа и мешок подвесить? Штангу там, гантельки и прочее. Кстати, лучше, чем спортзал, я больше дома люблю заниматься. Тут кто как, кому-то важен именно поход в зал, а кому-то проще одному. Как мне, например.

Голодный, кстати… голодный. Так и не жрал сегодня ничего вообще. Верный показатель того, что увлекся. Если мне просто некогда, то я хотя бы бутер на ходу перехвачу, а если вообще не ел, то, значит, про еду забыл. Так нельзя.

Спустился в кухню, нырнул в холодильник. Так, куриная грудка обжаренная, со вчера еще лежит, сейчас я ее на сэндвич… хлеб в тостер, пару ломтиков сыра… с сыром, кстати, скоро будут проблемы, это ведь еще из того, что на всяких складах находят, а потом разве что обычный домашний делать начнут, пару колец лука… ну да, сэндвич. И к нему бутылку пива. Все, теперь можно жить.

Подошел к окну.

Сумерки, в это время они тут долгие, ветра нет и озеро как зеркало. Кстати, неплохо вчера искупались, и хоть я вроде бы пляжей не любил никогда, а считай весь день провалялся, почитывая детектив в мягкой обложке. И в воду раз десять залез. Правда, как-то детей вокруг не хватало. Пляж – дети, шум и крик, а их нет. Вот это и странно, и даже как-то нехорошо. Неправильно.

А чему тут правильному быть? Тут все неправильно. Ну ладно, куда деваться-то.

И вот дверь в Грэнби все же не в Углегорск ведет, а? Широкая там сейчас дверь, настежь открыта.

Здорово было бы сюда своих затащить. А вот в Россию сейчас и не полетишь, пожалуй. Теперь, когда в этом мире только чужие и адаптанты, где чужих там искать? Нет, теперь только здесь.

Черт, любопытство аж раздирает: а что там за дверью? Куда она теперь ведет? Чем-то меня Тьма точно заразила. У меня не только «радар» на нее. Я еще и в какой-то маяк превратился, что эти четверо доказывают. А еще мне стало любопытно. Интересно все, что с Тьмой связано. Нет, меня к ней не тянет, я ее по-прежнему боюсь, мне именно что интересно. Эдакое здоровое научное любопытство. Я хочу понять, как там все происходит. Просто хочу понять.

Так, не забыть, к слову, завтра лэптопы Грейсона с собой прихватить, оставлю в кабинете и по возможности Джастина подключу, может, он как-то их вскроет все же. А вот сразу в сумку и уберу.

– Ты что ешь? – спросила Настя, спускаясь по лестнице и на ходу вытирая мокрые волосы махровым полотенцем.

– Бутер! – Я показал сэндвич, подняв его над головой.

– С ума сошел? На ночь? Давай я тебе салат овощной сделаю.

– Салат тоже сделай, – согласился я. – Я не жрамши вообще, так что сэндвич мой не замай.

– Возьмусь я за тебя, – вздохнула она.

– Возьмись, только потом, когда сумасшедший дом закончится. Кстати, я наш «робинсон» на вашу стоянку перетащил, поставил там с краешку. Ты не удивляйся.

– Завтра обещали местный интернет в нашем районе включить. Сеть анклава, в смысле. Можно будет фильмы смотреть из общего банка, и все такое.

– И что надо сделать?

– Надо телефонистов дождаться. Я отпросилась, не дергайся, – подняла она руку, предчувствуя реакцию.

– Черт, а я надеялся, что ты меня довезешь.

– А сам?

– Да мне служебную выдали, хотел на нее пересесть. Да не проблема, сейчас Робу сообщение скину, чтобы меня забрал с утра.

– Послезавтра суббота. У меня уже нормальные выходные будут. А у тебя как?

– А у меня точно так же, – сказал я с оттенком некоего торжества. – Два дня, все как у людей.

Заодно к понедельнику вернется Бобби Джо и те, кто сейчас не в городе. Завтра просто все перетащим, что нужно, перевезем и переставим. «Лайт сэйбр» заработает с той недели. И чуть по новым принципам, правда, надо будет проверить, сработают эти принципы или нет. Это к тому, что Тьму действительно надо изучать. Если сработает, то, значит, я что-то еще изучил.

Настя вытащила из раковины дуршлаг с огурцами и помидорами и начала быстро нарезать овощи на аккуратные ломтики.

– С луком тебе?

– Тебе со мной целоваться.

– Обойдешься. Так с луком?

– Тогда с луком.

– Я даже на двоих сделаю, – чуть подумав, сказала она. – Всегда как позанимаюсь, потом есть хочу как зверь.

– Очень рад компании.

Я включил телевизор на стойке. Кабельное у нас уже давно работает. Местные новости идут. Верите? Местные новости, все по-настоящему. Новостей много – приходящие колонны, тысячи новых людей, интервью с ними, интервью с теми, кто их расселяет. Снова сообщение о том, что в маленьких деревеньках дома раздаются бесплатно, взамен на то, что люди займутся сельским хозяйством.

Джо вдруг показали, он уже на разгрузке скота распоряжался. Вид деловой и решительный. Где он? А рядом совсем, в Форт-Кенте, это по дороге на Боннивиль. Надо будет навестить.

А вообще интересно смотреть, как на глазах формируется общество, как анклав усиливается и расширяется.

Ага, а вот уже что-то – ополчение тоже увеличивается, вводятся обязательные сборы и дежурства по графику. Меня не касается, кстати, раз я в полиции числюсь, мы и так на службе постоянно.

Вон уже совсем всерьез – танки на трейлерах везут. «Леопарды», что у канадцев были. Видать, их тоже куда-то в Америку вывезли. Штук пять, но и пять уже немало. Насчет танков вообще споры были, предлагали взрывать везде, где найдем, потому что обслуживать сложно, а применять вроде и негде, но потом решили воздержаться. Исходили из того, что адаптанты могут сами их где-то найти и дуром попереть в нашу сторону. Так что пусть будут. А вот те же «брэдли» выискивают специально. Часть на службу, а часть каннибализируют на запчасти, на будущее. Разбирают вообще очень много, все делят по моделям, маркам и видам – и на склады.

Кстати, легковой и гражданский транспорт поручили частникам, даже доплачивают им за такие труды, так что за всякими джипами и пикапами самодеятельные группы мародеров с большими автовозами охотятся. По городу прорва дорогих «эскалэйдов» и всяких «рейндж роверов» катается, это как раз такие добытчики. И настоящим дефицитом становятся всякие быстросборные ангары, уже складов не хватает.

Детский центр на Пятьдесят шестой переделывают в ночной клуб. Обидно, но логично. И ночных клубов тут пока не было. Так вроде кабаков хватает, а вот ночные пока в дефиците.

– Кстати, любимая, пошли в субботу в «Лесопилку» стейк съесть?

– Стейк? – Настя на секунду задумалась. – На ланч?

– Может, на обед? – В смысле на ужин, но мы уже к местным понятиям привыкли.

– Пошли на обед. Придумай на день что-нибудь веселое.

– Пошли на охоту.

– Фу! – Она наморщила нос. – Ты меня на охоту зовешь?

– А мы охотиться не будем, по лесу погуляем.

– Тогда просто поехали на тот берег озера, и давай устроим пикник на двоих.

– Тогда «Лесопилка» отпадает.

– Ну и черт с ней. – Настя пожала плечами. – В воскресенье сходим. А в субботу пикник.

– Давай так.

Кстати, а где можно все это спортзальное железо найти? Им уже кто-нибудь торгует? Наверняка. Попробую завтра в молл успеть заехать, там спортивный есть. По крайней мере подскажут.

Салат. Простенько все, огурцы, помидоры, лук. Но ничего сложней и не нужно. Кстати, на охоту все же сходить надо, так и сезон весь выйдет. Пару олешков заложить на зиму в морозильник очень неплохо. И зря я, что ли, натащил винтовок? Посмотрим, как Бобби Джо сходит.

– О чем задумался?

– Про охоту.

– Вот неймется тебе. – Настя посмотрела на меня неодобрительно. – Ну хочешь, завтра попробуем с той стороны озера по лесу погулять? То есть послезавтра.

– Там видно будет. Винтовки возьмем, а там и решим. Я тебе, кстати, приятный пляж там покажу, за мысом. Когда с Теренсом рыбачили, его нашел.

– Пляжи я люблю, – кивнула она, раскладывая салат по тарелкам.

– Я тогда еще сэндвич сооружу, не один же салат есть. – Поднявшись из-за стола, я направился к холодильнику.

Настя лишь вздохнула.

 

3

Роб забрал меня из дому в половину девятого, подкатив на красном пикапе «шеви». У штаба мы оказались первыми, но почти сразу подъехал еще десяток человек. Все свои, все проверенные, все надежные. Рита, Солдат Джейн, Джастин, Марио, Алекс, Дэннис, Кристи – это которая из новых, снайпер, Рон, тот самый, еще с базы, Карл Писторе, Хелен, которая медсестра.

Люзель в госпитале пока, Прюно и Бобби Джо на охоте, остальные еще думают, куда им дальше. Но даже без них мы уже можем какие-то задачи решать. Нужны будут диспетчеры, никого из нынешних бойцов я на эту должность не дам, там достаточно приличных тетенек, лишь бы умели аккуратно адреса записывать. Рита пока одна возьмет на себя весь тыл, попрошу без пошлостей, еще бы нужен хотя бы один постоянный механик. Слика еще и на эту должность? Тут думать надо.

Сразу взялись перегонять машины, чтобы то, что наше, – у нас и стояло. Обозначили оружейку, Рита сразу поехала договариваться насчет решеток и мебели в комнаты для дежурных смен, Рон уехал в город заказывать оружейные пирамиды, потому что ничего подходящего здесь не было. Хелен уехала по своим медицинским делам, чтобы быть готовой ко всему, а мне самому пришлось, прихватив с собой Солдата Джейн, ехать за формой. Вроде ерунда, а без каких-то подписанных в двух местах бумажек ее упорно не отдают. Но все же получили – стандартная американская серая «цифра», на все сезоны, равно как и ботинки. Заодно выдали новые плейт-карриеры, кучу всего другого, и по размерам тех, кто уже в штате, и впрок. И на чистой наглости разжился легкими спецназовскими шлемами. В общем, в казенном «сильверадо» кузов был с горой добром завален.

Затем договорился о том, чтобы нам замостили участок за боксами. Разметим и сделаем там вертолетную площадку, а то далековато до вертушки добираться, если надо срочно. «Робинсон» совсем небольшой, его легко втиснуть. Потом все же случился обед, что уже свидетельствовало о некоей упорядоченности происходящего. Поехали в месс-холл, или чоу-холл, как его принято называть, базы, где вполне прилично кормили. Кстати, на будущее надо будет решать вопрос питания на месте, потому что на службе будет именно дежурная группа, ее отправлять обедать далеко не годится. Да и ночью надо кормить, хотя бы легко.

После обеда вспомнил про компьютеры Грейсона, позвал в бывший кабинет командира автобата Джастина.

– Есть два лэптопа, предположительно с важной информацией. Запаролены. Что можно сделать?

– Все можно сделать, – сразу ответил Джастин. – Как сделать – зависит от пароля, где он стоит, в биосе или в операционке, – говорил он это, уже включив один из компьютеров. – В операционке… быстро надо сделать?

– Желательно быстро, чтобы я в выходные успел поработать.

– Тогда мне просто домой надо сгонять, и через пару часов все открою.

– Езжай.

– Принял.

Джастин рванул на выход, и вскоре я увидел, как его серый «рэнглер» пронесся на выезд. Так, в лэптоп мы заглянем, значит.

Пришло сообщение от Риты о том, что на наши машины должны нанести надписи, а на форму сделаны нашивки, она привезет. Ну это да, это давно планировалось, еще объявления с нашими телефонами везде дадут, куда обращаться по поводу всякого нехорошего.

А мне надо будет добыть один двадцатифутовый контейнер и договориться со строителями. Надо бы натурный эксперимент поставить в рамках моей теории «управления Тьмой». Так, на этот счет куда звонить и куда ехать? Мы бюджетники, кто за нас оплатит работу? Для кого я это делаю, для города или всего анклава? Да пожалуй, что для всего анклава. Теренсу надо звонить, он хотя бы переадресует к нужному человеку.

Телефоны работают, интернет здесь уже тоже работает. Письмо ему заслать? Нет, позвоню сначала, так быстрей. А вот новый телефонный справочник как раз в интернете имеется.

Позвонил, Теренса на месте застал:

– Мне надо закопать контейнер в окрестностях города. К кому за этим обратиться? Своих контейнеров и экскаваторов у нас нет.

– К коммунальщикам. Звони Роджерсу, ты его встречал раньше, – упомянул он мэра Колд-Лэйка.

– Понял, спасибо.

Ну пусть так для начала. Если сработает, то тогда уже в «правительство» пойду. Нашел номер таун-холла, дозвонился до секретаря, та переадресовала меня к некоему Пинчуку – главному коммунальщику города. Пинчук меня выслушал, потом сказал, что контейнер даст, и экскаватор с бригадой подгонит с утра в понедельник. Лишних вопросов задавать не стал, за что ему спасибо. Впрочем, по всем службам уже циркуляр прошел насчет того, что полицейский департамент прирос одним отделом – нами. И насчет проблемы темных мест уже все в курсе.

Кстати, минимальное усиление при этом пригодится, один экипаж возьму… а они пока не сформированы. На сколько у меня людей? На две группы пока, и то с трудом. На суточную перевести пока не могу, даже на полноценное ежедневное дежурство. Но людей будут набирать. Пока из расчета минимум две группы на сутках. Это в Колд-Лэйке. И в других городах тоже надо формировать. Просил подчинить их местным полициям, но решение принято сделать меня главным надо всем этим. Правда, и зарплата как главному, то есть совсем хорошая.

Что у меня еще? Да много чего. Надо ехать за статистикой по провалившимся. И вообще наводить там отношения с той самой Мелиндой, которая сообщение прислала. Вот что, раз время есть, то я бы к ней и скатался. Только договорюсь предварительно.

Ей сообщение послал. Ответ пришел почти сразу. Готова пообщаться примерно через час. Ну и отлично. Может, дождусь Джастина.

Дождался. Уступил ему свой стол, выложил оба компьютера, зарядники на всякий случай, сказал, что отъеду, – и отъехал.

Военный «тахо» вообще-то интересный. Не самая последняя модель, прошлая. Вместо бензинового мотора большой дизель «дюрамакс». Автомобиль крашен матовой краской в хаки, внутри все простенько, обивка сидений брезентовая. За задней дверью прямо на бампере канистры. Спереди лебедка и кенгурятник. Рация. Хоть как-то, но работает, верно? А вот интересное: вместо ящика под подлокотником скрытый крепеж под автомат. Под стандартный М4, понятное дело, но все же. Да и короткий «калаш» надо примерить. Или «фал». Вот это очень удобно.

Ехать было совсем недалеко на самом деле, на другой край базы. Под приемку людей были выделены спортцентр и пара казарм, ну и отдел, который всем этим занимался, сидел в офисах и бывшем магазине в спортцентре. Мелинда оказалась светлокожей, рыжей и конопатой, чем-то похожей на актрису из «Секретных материалов», но именно что чем-то.

– Чем могу? – спросила она, когда я сел на стул напротив.

– Статистикой. Мне нужен доступ к статистике по новым провалившимся, не тем, кто из Флориды сюда едет. Карту вы ведете?

– Конечно. Даже программу сделали, можно на карте каждого посмотреть, откуда провалился и где оказался. Это нужно?

– Именно. Как доступ получить?

– В принципе информация закрытая, нужно иметь допуск, – поджала она и без того тонкие губы. – У вас он есть?

– У меня он есть, просто как его подтвердить?

– Пусть Теренс пришлет письмо на почту.

– От вас позвонить можно?

Она протянула мне трубку. Теренс выслушал, вздохнул, попросил передать трубку Мелинде. Я передал. Та выслушала Теренса, покликала мышкой, покраснела, затем сказала, что все в порядке, и быстро написала на бумажке пароль.

– Он одноразовый. Набираете, вносите данные своего ай-ди, затем уже получаете постоянный доступ. Если вас лишат допуска, то вход не получится.

– Спасибо. А так вы мне можете сказать, когда больше всего провалившихся?

– Два-три дня после того, как нас тогда тряхнуло. И когда перед этим.

– Но в другие дни идут?

– Идут постоянно, но меньше и меньше.

– Еще раз спасибо.

В принципе, все остальное я спокойно смогу выудить из карты, если там все точки и даты. Мне только это и нужно, в сущности. К тому времени как вернулся в свой кабинет, Джастин уже снял пароли с обоих компьютеров.

– Детская работа, – небрежно отмахнулся он в ответ на мое чуть преувеличенное восхищение.

– Это для тебя. Для меня – непреодолимая задача.

И заодно со своим лэптопом надо в сеть войти. Воткнул кабель, набрал записанный адрес, затем пароль по запросу. Вытащив из бумажника, положил свой ай-ди на стол, перепечатал аккуратно все данные, выбрал новый пароль, совместив два русских ругательства в английской транскрипции. Да, все, я в системе.

Минут тридцать убил на то, чтобы разобраться в крайне неинтуитивном интерфейсе, даже не знаю, кто вообще мог такой придумать. Зато потом, вникнув, получил результат сразу же.

Что выходило: люди практически не появлялись в населенных местах. Твари изредка появлялись, а люди – нет. И в то же время по мере удаления от населенных пунктов количество точек входа тоже снижалось. Появлялись в пустых городках и на пустых фермах, но это скоро перестанет быть возможной опцией – все заселяется. Что произойдет? Выходы из «воронок», я думаю, сдвинутся за сами границы анклава. И для тех, кто провалится, это будет хуже.

Значит, значит… значит, этот самый контейнер надо закопать где-то между двадцать восьмым и пятьдесят пятым шоссе, примерно между Колд-Лэйком и Ардмором. Где-то возле выработанного колодца битумных песков, тут их очень много. Туда и дорога осталась, пусть и грунтовка, и подъезд удобный. Да, точно где-то там.

Что я хочу сделать? Да все очень просто: я хочу эти точки выхода строить сам. А все остальные темные места, наоборот, сделать не совсем темными. Чтобы твари не вылезали прямо в городах, потому что твари там лезут, а провалившиеся уже нет. В таких точках тоже не только люди могут появиться, это я понимаю, но там риска меньше, да и в том и шутка, что именно тварям, для того чтобы образовался тоннель или телепорт, или что это такое, от Тьмы, им нужна близость людей. Вон как они при любой возможности в Углегорске отовсюду лезли. Люди же выпадают подальше. То есть если эти темные места расставить правильно, мы будем получать провалившихся не стихийно, а организованно, а тварей будет лезть меньше.

Вот как-то так.

И я, пожалуй, поеду выберу место сейчас, а в понедельник мы там этот контейнер поставим.

Езды до намеченного места оказалось с полчаса, и за это время я встретил две большие колонны. Опять броня, грузовики, грузовики, броня. «Хамви» и «страйкеры» в основном из военной техники. А что в грузовиках – тут уже черт знает. Много грузовиков, несколько десятков. Чуть позже низко над шоссе прошла «сессна». Кто-то все же взлетел, несмотря на запрет. Хорошо, что не Настя. Хотя, может, и Настя с курсантом, с ними-то она летает. Ну да ладно, тут безопасно, а летают они теперь исключительно над шоссе, они тут прямые как взлетные полосы, и не улетают далеко.

Вот поворот налево, на Ардмор. Свернул, слева лес, справа поле. Попалось на глаза несколько ферм, причем уже не пустых. Свинарником запахло. Все поля обработаны, местами сено в рулонах, потом навстречу грузовик с такими рулонами проехал. Заодно вспомнилось, как мы с Джо за сеном скатались, еле ноги унесли. Кстати, Джо надо найти через базу данных, туда все адреса еще вносятся.

Вон поворот, кажется, если карте верить. Опять налево, возле какой-то фермы. Дальше уже с обеих сторон лес пошел. Теперь пока дорога сама направо под прямым углом не свернет. Тогда я уже и на месте. Гляну снизу, как это все выглядит.

Вот и поворот. Чуть скинул после него скорость, оглядываясь, затем налево от узкой шоссейки пошла грунтовка. Свернул туда.

Вот оно… что-то вроде небольшой вырубки, от нее кустами отходят в стороны грунтовки. У каждой по ржавой уже табличке с номерами колодцев, номера все четырехзначные. В конце одной такой грунтовки, куда я доехал, ничего нет. Явно стояло какое-то оборудование, но его увезли. Осталась полянка, даже без травы, просто песок с глиной и гравием, посреди нее холм – наверняка засыпанный, или как там его закрывают, колодец.

Остановился. Откинул крышку ящика-подлокотника, выдернул оттуда «средний» АК, который клон АК-104, накинул через плечо сумку grab-n-go с тремя магазинами. Осторожность никогда не лишняя.

Тихо, лес шумит под ветерком. Лесом же и пахнет. Ой, точно надо на охоту собраться, просто вот так побродить.

Что-то чувствую. Так, краем «радара», даже не конкретный сигнал, а нечто вроде поля. Фона. Колодец?

Интересно, как их тампонируют? До самого дна или пробку забивают? Если пробку, то тогда под ней вечная Тьма. То есть кромешная. Но там, глубоко, не открытая шахта, как в Отстойнике, возле того самого городка, где нашу «жужу» подбили. Черт, у меня уже его название из головы вылетело… это потому, что с тех пор новых приключений до черта случилось, выветрились старые воспоминания.

Да, скорей всего внизу шахта колодца, и я ее чувствую. Твари? Нет, нет их близко точно. Тварям добыча нужна, что им так посреди леса рождаться – никакого смысла. А место между тем Тьмой отмечено.

Хм, это я сам догадался поставить контейнер именно в таком месте или кто-то подсказал, типа внутренний голос? Именно здесь и поставим. И посмотрим. Надо только еще и место будет подготовить под тех, кто сюда провалится. Если провалится, конечно. Или прием, если кто попадет нехороший.

Хорошо, а ну к другому колодцу проеду, проверю…

Что-то ощущалось у половины колодцев, а их там двенадцать. Тут и начнем наши эксперименты. Еще бы электрика найти толкового, для контейнера кое-что сделать. Но это найдем, думаю, это не проблема. Собрать аварийный набор, фаеры там, «космические» одеяла, воду, что еще? Ракетницы одноразовые можно. Карты, как до ближайшей фермы дотопать. А людям с фермы надо бы за спасенных приплачивать, очень полезная была бы практика.

Оттуда поехал уже сразу домой, предвкушая грядущие выходные. Два. Самые настоящие выходные, как у нормальных людей. Один в субботу, а другой в воскресенье. А на службу снова только в понедельник. Интересно, а отпуск у меня будет? Как-то мы это до сих пор не оговаривали. А если будет, то что делать? Ехать к морю? Во Флориду?

Пока я еще в нормальном мире работал, я никогда себе полноценного отпуска не брал, а устраивал короткие, по неделе, зато несколько раз в год. Вот и здесь бы тоже так, все равно за пределы анклава не уедешь, а просто рыбу ловить целый месяц скучновато будет.

Кстати, люди ведь и в других местах проваливаются. Будут другие анклавы? Насколько я успел понять, логика тут простая – скопления людей и есть магниты, чем больше проваливается и собирается в одном месте, тем больше проваливаться будет именно там. Такие анклавы надо бы как-то искать. В том же Отстойнике связь по реке была и с другими областями, где тоже люди жили. Не то чтобы туда много народу каталось, но связь была и товары шли. А может, и просто получится те анклавы сманивать сюда. Здесь Тьма слабо распространилась, Альберта не слишком заселена, а ближе к северу так и вовсе, так что негде было особо Тьме зарождаться. Если бы те беспредельщики Форт-Мак-Мюррей не загадили, то хоть дотуда разрастайся.

Опять же там людские анклавы образовывались больше вдоль реки, а здесь как? Что у нас с реками? Бобровая река, что течет рядом, тянется черт знает куда, но судоходной никогда не считалась. Во времена меховой торговли по ней каноэ больше тащили, чем на них гребли. Но тянется она с Саскачеван до озер Грин, Рэббит и Деларон, а там по карте выходили опять места сельскохозяйственные и маленьких городков мало. Слетать надо в ту сторону, как полеты разрешат. Может, даже опять «блэкхок» выпросить с подвесными, или самолетом. С авиабензином сейчас не очень, свой пока не производят.

А вот «робинсон» наш на автомобильном летает, и до Грин-Лэйк дотянет. Можно на нем сперва, а если признаки жизни замечу, то… туда ведь особо и не совались, хоть, казалось бы, рукой подать. Мародерить там нечего, все, что есть там, есть и здесь, а нефть и вовсе только здесь.

Или просто землей? Броней, пара машин… Надо подать идею, пусть пошлют кого-нибудь. Я там даже и не нужен на самом деле.

Когда доехал до дома – получил сообщение, что Настя сбежала на девичник, в «Пиканте кафе». Это через четыре дома от нас. Ну и отлично, я тогда за вскрытые ноуты Грейсона засяду, чтобы от выходных время не отбирать. Зашел, сразу включил чайник, подумал, что бы съесть такого… Потом закинул два ломтика хлеба в тостер, аккуратно разбил два яйца в две чашки с водой и уксусом, поставил те в микроволновку. Жульничество, конечно, но пашот получится. Нормальный люди этим завтракают, но мне наплевать, я поужинаю. Еще несколько ломтиков бекона поджарю – и все будет как надо.

Включил все сразу – и компьютеры, и телевизор, а сам переодеваться пошел. Вернулся – блымкнул сообщением планшет. Пикетт сообщил, что в Боннивиле был прорыв тварей, погибло три человека, прямо в центре города. Вот так. Надо срочно организовываться в полноценную службу. Гадство, все же нельзя здесь расслабляться. Иллюзия нормальной жизни – она приятная, но все же именно иллюзия. Нельзя ею жить.

Есть, и тосты готовы, и яйца. Еще минута на бекон, бросил его на тосты, сверху, аккуратно подцепив шумовкой, выложил яйца. Может, пивка, а не чай? В холодильнике есть. А вот так и сделаю, пожалуй.

По ящику кино какое-то идет, пока не интересно, на новости отвлекусь, может, про погибших подробности будут. Так, что в компьютерах?

Один, похоже, просто личный. Всего поменьше, фотоальбомы из жизни до Эпидемии, опять смотреть аж нехорошо, порнушки до черта. Вот реально очень много, прямо энтузиаст. Такие же семейные видео. Есть папки «работа», но они не слишком заполнены и файлы там больше старые.

Второй комп – вот он явно служебный. И тут уже систематизация видна. Аудио и видео не раздельно, точнее – раздельно внутри папок под каким-то другим названием. Или место, или имя. Внутри каждый файл обозначен датой, съемки или прослушки, наверное. Папок и файлов очень много, они заводились еще и до Эпидемии. То есть Грейсон всегда на прослушке работал? Очень похоже.

Откуда начинать? С себя? По имени меня нигде нет. По датам искать? А по каким? Когда я в Гарден-Сити жил? Вряд ли меня кто тогда слушал. Да и слушать было нечего, я ни с кем не общался. Сняли с Люси интимно? Нет, это заранее не предсказать было бы, никто бы ничего не снял, да и смысла не было. На тот момент я ни у кого реального интереса не вызывал, как мне кажется.

Так все же по датам? Какие совпадают с теми записями, что я нашел в компьютере Пикетта. Хотя бы глянуть, где они сделаны.

Так, ну вот прямо по этим самым датам, сразу файлы… Есть на эту дату записи, как раз видео.

Включил, запустил. Ну точно, тот же аэродром, только камеру установили в самолете, она через иллюминатор снимает. Звука не слышно, но есть звуковые файлы отдельно. Видимо, микрофон висел на ком-то.

Да, вон Уоррен, вон рядом Пикетт, вон тот мужик, что с Уорреном, Фицпатрик… Машины в кадре. Так, а вот вид с другого борта самолета. Да, пожалуй, что это Сент-Пол. Больше ничего под описание не подходит.

И в этой же папке есть еще записи, довольно много. И раньше, и позже. Куда смотреть? Давай пораньше, буду двигаться в направлении печки. А потом от нее обратно.

Везде Уоррен, это его папка. Преимущественно Сент-Пол. Меняется погода, меняется одежда, меняются участники со стороны федералов, Пикетта я больше не вижу. Какой-то немолодой, похожий на испанца, в очках и в военной форме, сидящей на нем как на явном гражданском, и еще какой-то, тоже немолодой, в куртке и джинсах, с коротким седым ежиком. Держится уверенно, говорит командно. Как Уоррен, того не смутишь.

Раньше, раньше… вот в офисе каком-то разговор. Такая комната для совещаний. Камера упрятана где-то на стене, напротив окно, большое. Свет падает так, что разглядеть, что за окном, не очень получается. Уоррен, Фицпатрик, еще какой-то рослый и плечистый, вроде Фицпатрика, мужик, почему-то в черном подшлемнике вместо шапки, хоть и в помещении. Второй «высокой договаривающейся стороны» не видать пока. Похоже, что они их ждут. Разговор пишется, но вообще ни о чем важном не говорят. Голос мужика в подшлемнике вроде как знакомым показался.

Так, ладно, проматываем дальше, чтобы он лицом повернулся.

Так, вот дверь открывается, заходит тот же седой, в камуфляжной куртке поверх свитера, с ним женщина с портфелем, еще двое. Уоррен и остальные повернулись в профиль, человек в подшлемнике наполовину прикрыт Фицпатриком.

Седого представили как Роберта Маршалла, депьюти-директора Департамента безопасности отечества. Уоррен своих представил как Фицпатрика и Хендерсона. Хендерсон чуть сдвинулся вперед, пожимая руки, и профиль показался мне знакомым. Неужели?..

Ну-ка, пусть повернутся по-другому… Проматываем, разговор потом послушаю. Вот, прямо в камеру, на повороте…

– Твою мать, – сказал я со всем возможным чувством. – Твою же в креста гробину бога душу мать.

Нет, тут я уже не ошибусь. Никак невозможно. Я его слишком хорошо запомнил, слишком. Лысая голова на крепкой шее, уши как у борца, сломанный кривоватый нос, маленькие глаза, мощные плечи.

«И те, кто пришел с тобой сюда, они… знают цену прохода?» – спросил я его тогда.

– Значит, вот кто с тобой пришел.

Уоррен.

Зачем? Да понятно зачем, чтобы жить подольше. Как он тогда сказал? Что сожженный с людьми автобус тоже нужен? Построить ему следующий проход? Усилить?

Тогда чем Уоррен с ним рассчитался? Почему не мешал уничтожить банду?

Списал? А может, просто не знал, как проходы пробиваются? А потом узнал и…

Так, вот один из тех, кто прилетел с Маршаллом, прошел мимо камеры, отбросив тень. И сразу прорезался на какие-то секунды пейзаж за окном. Где это они? Нет, не знаю, стена, стоянка пустая. Не узнаю.

Что мне этот странник сказал перед тем, как я его убил?

«Тут есть несколько человек, которых я привел. Кто-то знал обо всем, кто-то думает, что попал случайно, но есть».

Уоррен – он знает?

Должен знать, но… я вижу в Уоррене сильного руководителя, но… называйте это интуицией или как хотите, но вот даже того цинизма, что был в Милославском, я не чувствую. Вот не чувствую, и все тут. Хотя подспудно, где-то в глубине души, мне показалось при том нашем разговоре в ресторане «Лесопилка», что ничего нового я ему не сказал. Что-то мелькнуло в глазах. Недостаточно хороший актер.

Фицпатрик? Фицпатрик, как я понимаю, всегда при Уоррене. Стал бы тот держать очевидного злодея рядом? Ну, если и сам такой… тогда почему Хендерсон оказался в Форт-Мак-Мюррее и Уоррен не мешал его убивать?

«Несколько человек, которых я привел».

А что я сделаю?

Да понятно что. А потом возьму Настю, мы угоним «геркулес» и улетим в Россию, например. Или мы просто рискнем и сунемся в дверь в Грэнби. Может быть, попадем в Углегорск и вернемся с подкреплением. Просто надо понять, кто именно этого заслуживает.

Или можно просто жить. Можно прямо сейчас захлопнуть крышку компьютера, а потом выбросить его в озеро. И забыть навсегда. Если получится забыть, потому что пока забыть тот автобус у меня не получается. Потому что я чувствую и свою вину – мы не могли этих людей спасти. И то, что Хендерсон умер в муках у меня перед глазами, не кажется мне достаточной карой.

Он сжег этот автобус, как мне кажется, чтобы то ли активировать, то ли усилить тот проход, в который он пытался сбежать. Он завел Тьму в город, он убил много людей, и даже не для того, чтобы жить долго, этого он и так достиг. Он так развлекался.

Если Уоррен знал, что нужно для того, чтобы он попал сюда… вот как мне это выяснить?

И заодно подспудно мысль в башке рождается: «А тебе оно надо? А ты действительно готов снова наплевать на едва устоявшуюся жизнь, свою и жены, и пойти в крестовый поход за правду?»

Уоррен не сделал тебе ничего плохого. Скорей наоборот. И он нужен анклаву, на самом деле нужен. Сколько было в истории людей, которые и злодействами известны, и в то же время без них все было бы куда хуже? Много. Очень много.

Пф-ф…

Я потер лицо руками, причем лицо онемело, как немеет рядом с Тьмой. Может, сами подобные мысли – это шаг к Тьме? Своей Тьме, внутренней. Любому конформизму есть предел, за которым конформизм превращается в нечто куда худшее.

О чем они хоть говорят там?

Перемотал ролик на начало разговора, включил снова, сделав звук в наушниках погромче, чтобы ничего не пропустить.

Это не начало разговора. В смысле, они продолжают то, о чем явно говорили раньше. С кем-то другим, а теперь встречаются с этим вот седым Маршаллом. Тот им сказал, что в основном понял, но хочет детали.

Уоррен кивнул на Фицпатрика. Фицпатрик переглянулся с Хендерсоном. Такое впечатление, что именно они здесь вдвоем, вместе. Интересно, как долго Фицпатрик работал на Уоррена? И откуда взялся странник, как он вообще пришел к Уоррену?

А Хендерсон между тем прямым текстом излагает Маршаллу про все, что может знать… такой как я, например. Про долгую жизнь, про то, как проходят из мира в мир. Без деталей, просто говорит, что он это умеет делать не спонтанно, а управляемо. Понятно, что в другом случае звучало бы как бред, в мире, куда уже провалились тысячи из других миров, отношение к этому тоже другое.

Маршалл пытается уточнять как, Хендерсон не отвечает конкретно. Говорит, что он может, и все тут. Тот, кто прошел через несколько миров, – может. Тогда Маршалл пытается выяснить суть предложения. В разговор вступает Уоррен, говорит, что кто-то из этого мира может пройти в другой с помощью Хендерсона. Кто-то, кто хочет жить очень долго, как он. Дальше разговор становится не очень интересным уже, они просто торгуются, но наталкивает меня на одну мысль: мой разговор с Пикеттом, после того как его содержание было доложено выше, привлек интерес. Потому что я прошел несколько миров.

То есть, по идее, меня могли счесть заменой Хендерсону. А с Хендерсоном было что-то не так, все же почему он вдруг оказался во главе банды вовсе не там, где живет Уоррен? Какая-то кошка между ними пробежала?

Так, и тогда понятно, почему за нами так активно гонялись, но при этом, как я понимаю, настоящую причину погони скрывали почти от всех, так? Я должен был превратиться в пропуск для… кого? Для самых больших людей среди федералов? Просто быть ценным активом?

Да не важно, в сущности, совсем уж детали меня просто не интересуют, главное, что нас обоих хотели заполучить любым путем. Как эликсир молодости и вечной жизни. Ну пусть не вечной, но все равно о-очень долгой.

Хорошо, хоть это я наконец понял. Осталось припереть к стенке Пикетта и допросить его. А не пригласить ли его на шашлык, например? И попутно побеседовать?

Не стал долго думать, скинул ему сообщение:

«Ответное барбекю у нас во дворе, завтра, 14.00. Не против?»

К моему удивлению, ответ пришел почти сразу, он, видимо, планшет как раз в руках держал.

«Если только не один».

«Лена?»

Надеюсь, что не Люси.

«Да».

«Приезжайте».

«Подтверждаю».

Смена планов на завтра. Осталось только сообщить об этом Насте. Но она гостей любит, так что все будет нормально. Пока все будет нормально.

 

4

Я приготовил именно шашлык. На мангале, который заказал по своим чертежам уже давно, но ни разу не использовал, на правильных шампурах. Замаринованная свиная шейка, взятая с раннего утра у мясника, переложенная луком, дымящаяся на углях. Салаты, пиво. Больше ничего и не нужно.

Да, Пикетт уже с Леной. Вместе еще не живут, и я даже не пойму, насколько далеко их отношения зашли, но точно зайдут дальше. Это и в ее глазах видно, и в его поведении. Он даже изменился, как-то оболочка треснула, жизнь проявляться в нем начала. Тоже вот проблема: не хочется мне верить в нехорошее в нем. Черт, мне вообще хочется верить в то, что я расправился со всем злом, когда убил Хендерсона, и теперь вокруг все только хорошие, как розовые пони, но так уже не получается, так не верится.

Шашлык удался. Или я просто не ел его давно и дорвался, но все же склонен считать, что сыграли свою роль оба фактора. Поэтому даже стеснялся считать, сколько съел, потому что осталось мало, а мяса было много. Ну и шашлыка, соответственно.

День был чудесный, бабье лето в лучшей своей версии, тепло и солнечно. Комары давно уже исчезли, мух тоже не было, а листья едва-едва начали желтеть. Во двор на запах жарящегося мяса пришел соседский рыжий кот в красном ошейнике, получил от меня свою долю и теперь возлежал на заборе, щурясь на солнце.

Потом Настя увела Лену в дом, о чем мы уговорились заранее, а я остался сидеть за столом с Пикеттом.

– У меня есть к тебе вопрос, – сказал я, когда убедился в том, что Лена нас уже не слышит. – И хотел бы, чтобы ты ответил на него прямо.

– Задавай.

– Я нашел компьютер твоего коллеги Грейсона. В Баффало, в вашем здании. – Почему-то сказать о том, что я вскрыл номер, постеснялся. – Посмотрел записи. Узнал, что ты с Уорреном Блэйком знаком давно.

– В какой-то степени. – Пикетт не выглядел смущенным. – Меня подключили к контактам с ним.

– С Фицпатриком ты тоже знаком?

– Да.

– С Хендерсоном?

– Нет. Хендерсон смылся до моего появления в схеме. Только слышал.

– А почему он смылся?

– Уоррен не распространялся на этот счет. Что-то у них пошло не так.

– А кто первый сообразил, что меня можно использовать вместо Хендерсона?

Пикетт и тут не смутился. Сказал:

– Точно не знаю. Кто-то выше меня. Я сам долго не знал, о чем вообще речь, меня Грейсон просветил относительно недавно.

– Меня хотели похитить?

– Да. – Опять же ноль смущения. – Митч и его люди. Вы должны были вылететь с ними, в самолете возникли бы неполадки. Вы бы сели в Сент-Поле, там были наши люди для страховки. Да, те самые, на пикапах, – усмехнулся он. – Там бы вы просто поменялись местами, и самолет полетел бы дальше. Оба человека Митча были неплохими пилотами. Ну а на вас надели бы наручники.

– То есть ты с этим о’кей, так?

– Это работа. – Пикетт пожал плечами. – И вас не ждало ничего плохого. Жизнь в хорошем месте, хороший дом, хорошая работа. Вы были слишком ценными, как думало мое руководство, чтобы вы жили здесь. Ты главное пойми: ни с одной стороны злодеев нет, люди просто спасались. Ты был очень нужен, так что к тебе и отнеслись бы соответственно.

– А почему Уоррен так не думал? Он ведь меня тоже расколол, как я понимаю.

Тут Пикетт на какой-то момент озадачился. Потом, покачав головой, сказал:

– А я не знаю. Мы исходили из того, что он вас не раскусил.

– Раскусил.

– Тогда я ничего не понимаю, – ответил он, и я ему поверил.

Зато я понимаю. Ну или мне кажется, что понимаю. Уоррен знал, что должен делать странник, чтобы пробивать проходы в следующие миры. И он точно так же знал, что я этого делать не буду. Ценность моя, как странника, была нулевой. Поэтому он и планировал просто использовать меня здесь как ценный кадр. Как человека, который чувствует Тьму и знает о ней больше, чем другие.

А вот федералы, выходит, так и не знали о ноу-хау Хендерсона. Они полагали, наверное, что это некое качество, просто присущее ему. Ну и мне, по той же логике. Пошел и открыл дверь куда хочет.

Но из этого следует, что Уоррен точно знает, как именно он попал сюда. Какой ценой. Знает, что заплатил чьими-то жизнями. И кстати…

– А в этом мире был такой Уоррен Блэйк раньше? – прервал я чуть затянувшуюся паузу.

– Был. Я проверил. Вспомнил, что ты рассказал. Да там и проверять было нетрудно, Блэйк был заметной фигурой. Поэтому его появление здесь сильно всех удивило.

– Как он умер? Эпидемия?

– Какие-то психи его убили, двое. – Пикетт показал два пальца. – Просто вломились в дом и убили. Его и жену. Но уже в начале Эпидемии, так что расследования не было. Не до него.

То есть место освободилось. Нельзя прийти в мир, в котором ты еще есть. Можно прийти туда, где тебя уже нет или вообще не было. Но если это сделал странник с кем-то, то… как они могут пройти в другой мир настолько предсказуемо? Пойти туда, где есть другая версия Уоррена Блэйка, уничтожить ее, и что дальше? Вернуться за другим Блэйком? Или как?

И двое их было, двое… тоже интересно.

– Что скажешь про Фицпатрика?

– Умный. Ни разу не видел его без Уоррена. И Уоррена без Фицпатрика. Предан, как мне кажется. Хороший пилот.

– Фицпатрик летает?

– Да, почти на всем.

– А кто еще провалился с Уорреном сюда?

– Не знаю. Группа людей. Его специалисты-нефтяники, насколько я помню. Я же не первым номером в проекте был, знал не так много.

В общем, я выпытал у Пикетта куда меньше, чем рассчитывал. И все же какую-то информацию получил. И какой из всего этого можно сделать вывод? А я не знаю. Я пока в полной и абсолютной растерянности и совершенно не представляю, каким должен быть мой следующий шаг. И следует ли вообще этот шаг делать. Иногда мне кажется, что самая разумная тактика сейчас – «забей и забудь».

Ну что тебе надо? Все, карьеру ты сделал, выше карабкаться уже смысла нет, платят много, нам столько не нужно, работа уже не слишком опасная, скорей даже кабинетная, Настя тоже над дикими землями не летает. Угомонись уже, все закончилось. И все равно при этом из башки не идет ни Хендерсон, ни тот автобус с людьми, ни все остальное.

Фицпатрик. Был он все же раньше с Уорреном в том, первом, мире? Как это узнать? А понятия не имею. У самого спросить? Ну да, смешно, я же понимаю.

Над Форт-Мак-Мюрреем Тьма, да. Только вот над всем ли? Я про ту насосную станцию, где я убил странника. Там Тьма? Тьма проходы затягивает? Вот мне почему-то кажется, что может и не затянуть. Почему? Потому что туда «выпирает» другой мир. Нет, опять же ставки на это делать не буду, но посмотреть бы не мешало.

А как? Слетать на «швейцере»? Стоит один вакантный, с допбаком не проблема, если не «тряханет» опять. А с другой стороны, если радио предупредит, так и черт с ним, пусть трясет, я сяду, и мы уже привычные. Еще вариант – две бронемашины, полноценные экипажи, и все хором «на изучение феномена Тьмы» по официальной версии, но, боюсь, придется сильно поплутать в поисках пути. А там всего одна дорога через густой лес. Если она закрыта, то все, не подберемся. А вертолету все эти проблемы побоку, летит себе и летит, причем быстро.

Как Насте это все объяснить? Да никак. Надо просто слетать и «пощупать радаром» место прокола действительности, если этот прокол еще существует, вот и все.

Зачем это? Толком пока сам не знаю. Моя дверь из одного убитого мира в другой? Или она для меня ведет в мой московский дом опять, а если точней, то в его генераторный сарай?

Через какую дверь прошел Уоррен? Ту самую, о которой я сейчас думаю, или какую-то поближе? Где-нибудь возле своей нефти? Как там рассказывали? Была у них совещанка в каком-то промышленном месте, погас свет… не там ли, часом?

И что это даст? Может, путь в нормальный мир, в котором Уоррену не хотелось умирать от старости? Ну как вариант. Это даст знание о том, что там есть еще одна дверь, еще одна прореха в ткани мироздания. А знание – сила, как нам известно с детства. Правда, с детства нам еще известно, что любопытство сгубило кошку, и об этом забывать не следует.

Ладно, есть еще время это все обдумать. Никто никого никуда не торопит. Времени у меня очень много, очень, просто до неприличия.

 

5

Прошли нормальные семейные выходные. В понедельник колесо ежедневной рутины завертелось снова, выдавливая все лишнее из графика, так что до выходных не было времени даже подумать о чем-то кроме самой службы. А служба помаленьку организовывалась, пришло еще несколько человек, бойцов и на сидячую работу. На борта броневиков нанесли логотипы «Лайт сэйбра», наши номера телефонов, а на невооруженные «инкасы» полицейской модели поставили полицейские же мигалки. А потом мигалку водрузили еще и на мой «тахо».

Да, контейнер, разумеется, закопали по плану. Потом мы его тщательно проверили изнутри, чтобы при закрытых дверях темнота была полной, ну и я потоптался в нем сколько смог, потому что темные места срабатывают только тогда, когда в них раньше бывали люди. Это мне еще в Углегорске, на Ферме рассказали.

Во вторник место проверили и ничего в нем не нашли, а вот в среду там уже черная травка полезла, то есть Тьма туда ход пробила. В среду приехали туда снова и расстреляли из дробовиков, чтобы стены зря не дырявить, трех «пионеров», которых в этой действительности успели окрестить «импами».

А вот в пятницу фермерский грузовик привез перепуганную семейную пару, которая провалилась из Эдмонтона в своей версии этого мира. Они оказались в контейнере, на ощупь нашли выход и сразу наткнулись на плакат и аварийный ящик. Плакат сообщал о том, что они попали и плакать бесполезно, но можно пройти несколько километров по дороге до фермы и постучаться в двери. А еще можно подождать прямо здесь до момента проверки места с воздуха или машины, что случается ежедневно.

В аварийном ящике была вода, пока она еще не замерзает, «космические» одеяла, дождевики, к зиме еще что-нибудь кинем в набор. Да, еще цветные дымы и фаеры. Ну и карта, понятное дело.

В общем, эксперимент признали успешным, а на следующую неделю вписали в план еще пять контейнеров в этом же районе. Посмотрим, не будут ли мешать друг другу.

В пятницу вечером приехал к летной школе. Настю нашел в ее маленьком офисе на входе в ангар. Она сидела за компьютером и заполняла какую-то форму.

– Слетаем завтра до Форт-Мак-Мюррея? – спросил я прямо с порога.

– Зачем? – Она подняла глаза от экрана.

– Теперь на тот проход глянуть хочу, однако, – сказал я, подражая северному человеку из анекдота.

– Там же Тьма.

– Вот убедиться надо бы. Есть у меня одна теория, по которой именно там Тьмы может и не оказаться.

– М-да? – Настя задумалась. – На чем?

– На самолете, ты рулишь. Таком, чтобы сесть можно было где угодно.

– «Хаски», – сразу объявила она.

– Пусть «хаски», – не возникло у меня никаких возражений.

Большой вертолет мне так просто уже не дадут, а выпрашивать – лишнее внимание. Лететь же вдвоем на «швейцере»… А «хаски» Настя посадит где угодно и где угодно на нем взлетит, вот уж в этом никаких сомнений.

– Тогда скажу, чтобы приготовили на утро. Хорошо, что сейчас сказать догадался.

– Ну я как бы вообще догадливый. И умный, – пришлось напомнить.

– Угу. Уклюжий, дотёпа и вежа. Тогда сегодня вечером никуда не идем.

– А собирались?

– Да, просто ты пока не знал. Завтра тогда пойдем. Эла и Марианну в боулинг хочу зазвать.

– А… о’кей.

Марианна – новая подруга Насти, работает в городе, в банке. Они через свою дамскую тусовку познакомились. А Эл – «партнер» Марианны, как здесь принято именовать того, кого в народе обычно кличут сожителем.

– Во сколько вылетим?

– Пораньше. Часов… в семь?

– Хорошо, тогда пусть готовят и на вылет запишу. Ты мне вот что скажи…

– Что?

– Ты все ищешь выход в нормальный мир?

– Я не знаю, – ответил совершенно честно. – Я просто пока пытаюсь выстроить некую схему, что ли. Того, как здесь все устроено.

– Мы сейчас в безопасности? Только честно, – насторожилась она.

– Думаю, что да. В полной, если мы о тех угрозах, что были раньше. От нас с тобой никому никакой угрозы, а польза для анклава очевидна.

– Думаю, что тебе бы успокоиться уже надо, – вздохнула она. – Нет для нас отсюда никакого выхода ни в какой нормальный мир. Нет. Милославский с твоей помощью куда хотел выбраться? В свой собственный мир, откуда он пришел. И ты пришел. А меня в нем нет, и попасть туда с тобой я не могу.

Я подвинул стул и сел напротив нее.

– А вот я думаю, что ты там как раз есть. Там твое место занято, и именно поэтому ты туда попасть не можешь. Вдвоем мы можем попасть лишь туда, где нас нет.

– Но здесь мы были, – сказала она утвердительно.

– Были, но умерли. Эта смерть, я думаю, сработала как водоворот, что ли. Нас в него затянуло. Но миров и их версий бесконечно много, так что есть вероятность попасть в такой, где нас не было никогда.

– Ты так шутишь, что ли? – уже открыто возмутилась она. – Мы это выяснять экспериментальным путем будем? В каждую дверь соваться и смотреть, что получится?

– Мы это пока никак выяснять не будем. – Я поднял руки в защитном жесте. – Мы просто должны знать как можно больше. Раз меня «бросили на Тьму», так давай эту Тьму изучать. Может быть, потом мы вообще разберемся во всей этой хрени.

– Сомневаюсь, – проявила явный скептицизм Настя.

– Любимая, тот самый странник, которого я убил в том самом месте, в какое зову тебя завтра, умел ходить в обе стороны. И мне очень и очень кажется, что он знал, куда шел.

– Сомневаюсь, – повторила она, но уже из явного упрямства.

Но вообще-то я тоже сомневаюсь. Думаю, что он сначала прошел сюда с кем-то из того мира, то есть технологию закрепления канала знал. Огляделся и понял, что выживать здесь можно. Потом нашел местную версию Уоррена и уничтожил ее. Потом вернулся к проходу, убил того, с кем пришел, получив пропуск обратно за счет этой смерти, как Милославский хотел пройти в свой мир за мой счет.

Но ведь тогда там может быть «заякоренный» проход, нет? Жертвы приносились с обеих сторон. Но как это проверить? Вот в этом и заключается главная проблема – теорию слишком страшно проверять практикой.

А Уоррен может знать больше? А Фицпатрик? Кто-то еще? Кто-то ведь может банально знать весь расклад, который я своим умствованием сейчас охватить пытаюсь. Так что все равно копать надо, но это я покуда выкладывать Насте не буду, чтобы не спорить просто так, из голого принципа. Я просто хочу знать про Тьму столько же, сколько знал убитый Хендерсон.

Кстати, а какие материалы могли сохраниться по убийству того, местного Уоррена? Где он жил, здесь? Хм… сомневаюсь как-то. Домов для миллиардеров тут точно не было. В Форт-Мак-Мюррее? Да тоже, пожалуй. Те дома, в которых жила банда Хендерсона, были пусть и не из дешевых, но это все равно не миллиардерский уровень. С другой стороны, Уоррен и здесь хоромы себе строить не рвется. Тогда и его прототип мог вести достаточно скромный образ жизни. По Уоррену видно, что удовольствие он получает от управления миром вокруг себя, а не от золотых унитазов.

Надо копать, короче. С понедельника займусь.

Утром следующего дня тарахтящий «хаски» разогнался на своих пружинящих «лаптях» по широкой бетонной полосе аэродрома и почти сразу же оторвался от земли. Полоса ушла вниз, самолет как-то очень лихо, я так управлять не умею, лег на нужный курс и пошел прямо на север. Сидеть сзади после просторных и почти полностью стеклянных кабин вертолетов было уже непривычно, хотя сам отлетал на таком самолете немало часов совсем недавно.

Радио включили, но помех оно пока никаких не выдавало, так что летели спокойно, без нервов. Погода стояла пока еще вполне себе даже, лента шоссе под нами просматривалась прекрасно.

Этот самолет нес еще и небольшой допбак, поэтому топлива в оба конца и еще там покрутиться должно было хватить с изрядным запасом. У нас теперь допбаки ставят на все что можно, потому как расстояния впечатляют в любом направлении. В общем, и этому самолету лишнюю сотню километров полета добавили. Правда, теперь багажа вообще не возьмешь, если в кабине двое, мы даже сами экипировались очень скромно, по минимуму.

Часа два на лету прошли одновременно тягуче и незаметно. Так, летели и болтали, внизу ничто внимания не привлекало. Ни людей, ни машин, ни чего еще интересного. Уже привычный и хорошо знакомый пейзаж северной Альберты, разве что обработанные поля исчезли, остались позади в границах анклава, и земля под нами выглядела запустевшей и запущенной. И одновременно прежнее депрессивное настроение не накатывало, потому что где-то в мозгу уже установилось знание: погибший мир остался там, где и был, а мир этот уже просто пустой, в нем никто не умирал. Так что и все горе накрытого пандемией мира оторвалось от нас вместе с ним, ушло.

Форт-Мак-Мюррей – стена Тьмы, на первый взгляд кажущаяся сплошной и поглотившей собой все. Однако на взгляд второй стало видно, что стена на самом деле дальше, чем кажется, и тянется наискось. То есть место, где сожгли автобус, поглощено полностью, но западная часть города по-прежнему принадлежит нашему миру. И уже дальше Тьма снова изгибается к востоку.

И все же Тьма очень близко, очень. Мы уже в зоне «обратного времени», в голове шум, руки дрожат, дышишь через раз. Наш крошечный самолетик на фоне всего этого ужаса – как песчинка в прибое, в цунами страха и кошмара. Как ничто рядом с бесконечностью.

– Смотри давай! – напомнила о себе Настя. – И сваливаем, а то я скоро с ума сходить начну!

– Смотрю, смотрю…

Вон нужное нам шоссе, идет даже не по кромке Тьмы, а подальше. До нее оттуда километра три, наверное. Где этот чертов домик в лесу? Должны быть вместе дорога и трубопровод. Трубопровод, трубопровод…

Цвета знакомо ушли в сепию, лес едва зеленым кажется, словно выцветшая ткань. В глазах рябит, мысли разбегаются, зрение трудно фокусировать на чем-то. Ага, вон оно…

– Вижу! Право двадцать примерно!

А ведь я прав, точно прав. Эта подстанция, или что это такое, – она как центр четко очерченного круга, оттесняющего Тьму. Вон как ее край в этом месте вогнут, словно вырезали из ее черного тела аккуратный полукруг.

– Все, можем обратно!

Не надо ничего «радаром» щупать, и так все ясно. Не может нечто неактивное так выдавливать Тьму, эту невероятную силу. Просто не может, и все тут. А Насте два раза повторять не потребовалось. «Хаски» завалился в крутой вираж с ускорением и понесся от черной клубящейся стены прочь, словно нас преследовала тысяча призраков. А призраков как раз не было почему-то, только на земле я успел разглядеть несущуюся куда-то целую стаю «гончих». Но до нас им, к счастью, не добраться.

Чем дальше от Тьмы – тем легче дышать, видеть, думать. Мысли перестают заплетаться. Перевели дух, чуть пришли в себя. Самолет сбросил скорость до самой экономичной, все равно уже никуда не спешим. Дело сделано, что нужно, то увидели, разглядели. Ровный гул мотора, идем как по рельсам.

И тут зашумело радио. Именно так, как мы слышали тогда в записи, голос Тьмы.

– Твою мать! – выдохнул я. – Любимая, ищем место для посадки.

– Сколько у нас времени? Нам бы подальше отлететь.

– Десять минут, не больше, не хочу рисковать. Лучше на земле подождем.

– Хорошо!

Настя опустила самолет почти к самому шоссе, высота была метров десять, наверное. Серая полоса шоссе неслась под нашими крыльями с отчаянной скоростью, как всегда на такой высоте кажется. Это там, вверху, ты вроде как еле плывешь, а тут чуть ли не скорость звука. Хорошо, что рельеф тут совсем плоский, а шоссе прямое как линейка. Для «хаски», который можно на носовой платок посадить, это чуть ли не ВПП международного аэропорта.

Каждые десять секунд взгляд на часы – сколько летим? Голоса Тьмы меняют ритм, еще чуть-чуть, и скоро они сольются в сплошной вой… но пока еще есть время, есть. Я просто это чувствую. Нам бы действительно уйти от Тьмы подальше, как можно дальше от нее убраться.

Легкий доворот, чтобы машина не теряла шоссе под крыльями. Настя ведет самолет как по невидимым рельсам, с невероятной, просто филигранной точностью.

– Все, сажай!

Голоса уже наползают друг на друга, ритма нет, просто дробь.

«Хаски» чуть проваливается в легком парашютировании. Чувствую, как массивные дутики слегка сжались, а затем спружинили, а потом машина начала резко, почти неестественно быстро терять скорость и так же неожиданно быстро встала, задрав нос и опираясь на хвостовое колесо.

– Глуши. Ждем.

Двигатель замолк. Все равно заглохнет после «трясуна», никуда не денется, это уже все выучили.

Где мы? Не совсем в пустоте и глуши. Вон справа два дома, а чуть дальше в поле два то ли склада, то ли ангара. Что тут раньше было? Не знаю. Да и не важно, потому что радио уже с ума сходит, скоро начнется.

Цвета вдруг исчезли, сепия накрыла весь мир. Заложило наглухо уши, сердце сжалось в крошечный тугой комок. Мир ушел в негатив, мигающий как в стробоскопе, тонкий вой в мозгу буравом вкрутился в сознание. Ледяная волна прошла по всему телу, а само тело начисто потеряло всякую чувствительность. Ощущение падения в бесконечную бездну.

Негатив замигал реже, сменяясь сепией, потом вой в голове смолк, как отрезало. Потом в мир приливом вернулись краски: зелено-желто-красный пейзаж ранней осени, неожиданно набежавший свежий ветер качнул стоящий на земле самолет.

Глянул на ред-дот висящего на груди автомата – выключен. Как так выходит? Не сам по себе отключился, а именно что выключен выключателем. Повернул с тихим щелчком колесико, вернул красную точку на место.

«Радар». А вот «радар» как раз включился. Вон там, то ли в домиках, то ли в сараях, что-то есть. Я это чувствую так же ясно, как свои руки.

– Заводись быстрей. – Я тупо уставился на сложенный приклад своего «калаша». Я в этой тесной кабиночке с оружием и не развернусь. И пуск у нас наверняка холодный опять, даром что только что приземлились. Да еще и справа угроза… если это угроза… то есть с совсем неудобного плеча.

Может, на вертолете следовало? Там из кабины стрелять легко. Зато заново заводиться и взлетать дольше.

Что-то здесь даже не «есть», здесь что-то зарождается и с каждой секундой становится сильней. И понимание этого колотится в голове набатом: «Вали отсюда на хрен!»

Завелись! Зафырчал мотор, раскручивая пропеллер, самолет дернулся, пошел на разбег, чуть набрал скорость, и тут же отрыв от земли, и в этот момент сарай и дома исчезли в бешено вращающейся непроглядно черной воронке, взрывом рванувшей своими краями во все стороны.

Волна кромешного ужаса почти что накрыла нас, настигла маленький «хаски», изо всех своих сил старавшийся удрать от этой катастрофы. Затем эта волна накрыла нас своим краем, тело миллионом иголок пронзил холод, пейзаж за окном вдруг сменился другим. Под нами была пустыня, над которой светило черное солнце, а перед нами из-за холмов торчали высокие антенны, но затем и этот странный пейзаж исчез, а наш самолет словно вынырнул на поверхность болота, завывая мотором, и снова по сторонам осенняя равнина, а сзади, прямо за спиной, вздымается до неба новый торнадо Тьмы, новый ее прорыв в этот мир.

А затем пришло осознание того, что все же мы вырвались, сбежали. Летим.

– Так вот ты какой, северный олень, – не нашелся я сказать ничего лучше. – Любимая, давай тогда над нашим контейнером пролетим. Подозреваю, что там уже кто-то есть, хоть крыльями помашем.

Стер холодный пот рукавом свитера, дрожащей рукой.

 

6

В кегельбане было людно и шумно, все дорожки заняты, у стойки с обувью очередь. Гул катящихся шаров, грохот сбитых кеглей, веселая музычка, если кто страйк выбивает. Мы пристроились на самой дальней от входа дорожке, обложившись тарелками с мини-бургерами и обставившись бутылками пива.

Марианна оказалась невысокой худенькой шатенкой из Монреаля, а сожитель Эл, как я окрестил про себя ее партнера, оказался высоким, худым, похожим на хипстера студентом-историком, когда-то приехавшим из Портленда, что в штате Орегон, в Северную Дакоту на пару недель, в гости к друзьям, да там и провалившимся. Марианна постарше его лет на пять, наверное, если так с виду судить.

Зато Эл играл в боулинг мастерски, не оставляя нам ни единого шанса не то что на победу, а даже на достойный счет. Страйк за страйком, посрамляя нас в каждой игре.

Пара понравилась. Оба. Веселые, Марианна так просто шебутная, душа компании. Эл, правда, вроде бы и тихий, зато остроумный, и что для американца малость редкость – еще и очень эрудированный. Я тут, откровенно говоря, страдаю от отсутствия интересных собеседников. О чем-то серьезном говорить не любят, темы за пределами спорта, машин, прошедших отпусков в разговорах практически никогда не возникают. Даже сейчас пытаются обсуждать Кардашьянов, хоть те и не во всех действительностях присутствовали. Но где они были, то обязательно в роли фрик-шоу, портрета семьи придурков вокруг большой задницы.

В общем, иногда хочется и о чем-то серьезней поболтать, особенно под пиво или что покрепче, как у нас принято, то есть и про политику, и про смысл жизни, но вот тут этим заниматься не с кем. Отчасти еще и поэтому я все чаще думаю о том, что неплохо бы вернуться в Углегорск. Вот там всегда было кому беседу поддержать.

Еще интересней стало, когда выяснилось, что Эл сейчас работает главным городским библиотекарем. Даже некий символизм в этом мне удалось обнаружить при определенном душевном усилии, потому что именно в библиотеку я идти и собирался.

– У вас все сохранилось по этой действительности? – спросил я, чокаясь с ним пивом. – Ничего не выбросили?

– Все на месте. – Он даже отмахнулся от такой моей глупой мысли. – В полной сохранности. Что-то нужно найти?

Сказать? Нет, все подробности выкладывать не буду, мы знакомы-то два часа всего.

– Да я бы сам покопался. Так, ищу закономерности всякие. Пока больше бред.

Эл в курсе, что я «занимаюсь Тьмой», так что не удивился, а скорей заинтересовался.

– Может быть, помочь? Я вообще люблю всякие головоломки разгадывать. А время у меня есть, пока в библиотеку не так уж много народу ходит.

– Можно, наверное, – солидно кивнул я. – Просто пока задачу не могу сформулировать еще.

– Понял. – Он приложился к пиву. – Сразу дай знать.

– Не сомневайся, – отсалютовал я бокалом.

Может, даже и полезное предложение. Но пока надо самому найти максимум информации про Уоррена.

Но это ждет до понедельника, особенно учитывая такой фактор, как завтрашнее воскресенье и сегодняшнее пьянство. Хоть и пиво пил, но поднял на грудь не по-детски, заливал сегодняшний утренний испуг. Страху, надо сказать, получилось просто через край. И заодно в голове зашевелилась не очень приятная мыслишка: это не на нас Тьма нацелилась своим прорывом? Или все же совпадение? А то так будет рядом прорывать при каждом следующем «трясуне» – и что тогда делать? Едва успели улететь, а если бы просто бежали?

И кстати, что мы такое увидели, когда Тьма нас захлестнула? Тоже вопрос.

В общем, пиво местной варки лилось в меня сейчас легко, прямо-таки настоящим потоком. Да и Настя тоже, как я заметил, себя особо не сдерживала, совсем расслабилась. Потом даже домой пошли не сразу, а еще и погуляли по берегу озера, выветривая хмель. Ночные прогулки сейчас не очень популярны по понятным причинам, но прямо возле проточной воды мы чувствовали себя в безопасности, потому как в воду твари не сунутся, а близко тот же призрак не подлетит из-за «радаров», в общем, случись чего, и мы в воду забежим, а уже из воды отстреляемся. Безоружными мы не ходим, да и мало кто ходит. Даже до самых упоротых противников оружия давно дошло, что без него здесь вообще-то плохо.

Уже когда вернулись домой, на мой планшет пришла вечерняя сводка из диспетчерской. На сегодня уже тридцать один попаданец, и это только в самом Колд-Лэйке, две атаки тварей, к счастью, обе на едущие машины, людям удалось убежать, и обе за городской чертой, хоть и рядом. Что это значит? То, что наша работа уже «окупается», в городе тварям стало негде появляться, а вот люди проваливаются в почти безопасном для них месте. И еще был один случай одержимости, в городе, и вот он с жертвами – сразу трое убитых, не считая самого одержимого.

Вспомнилась встреча с подобным одержимым из своего опыта – дурней не придумаешь. Баня, парилка, и маньяк с пистолетом в руке. Чудом живы остались.

Да, службу надо налаживать как можно быстрей. Продолжать ставить искусственные темные места, а все остальное просвечивать, везде сверлить дырки, в дверях и стенах, все освещать и так далее. Отдельная бригада технарей у нас тоже создается. Пикап с генератором, всякий электроинструмент – и вперед. Ну и брошюра «Как не стать жертвой Тьмы» уже печатается, и постеры на всех углах развешиваются про «Тьма не дремлет».

Но это все в понедельник, а завтра – воскресенье.

– Осторожно, не дергай, а удилище поднимай вертикально… теперь чуть еще подтяни, и опять удилище вверх.

Тяжелая толстая серебристая рыба была подтянута к борту лодки, перевалена в сачок и оказалась на палубе, где я уже вытащил крючок, застрявший у нее в углу костистого рта. А затем она плюхнулась в ящик для рыбы, где уже лежало две подобных, но заметно меньше.

– Еще раз, это что за рыба? – спросила гордая Настя.

Она на рыбалку в первый раз в жизни поехала, а это первая ее рыба.

– Басс. Разновидность окуня местная, но тут они крупные.

– Сколько?

– Килограмма под три этот будет, я думаю.

– Забрасываю? – азартно спросила она, подтягивая леску.

– Как хочешь, на обед и про запас мы уже точно набрали.

Лодка стояла в давно присмотренной мною широкой бухте на противоположной стороне озера. Тут ловили, тут и готовить будем, захватим последние по-настоящему теплые дни. Ветры уже холодные, осень накатила, не бабье лето, с каждым днем все ближе. Все больше и больше желтых листьев, а ветром этим самым их уже понемногу срывать начинает, несет по улицам, собирая в кучи. Так что не думаю, что в этом году получится еще раз на пикник выбраться.

Широкая лодка с низкими бортами мягко ткнулась носом в песчаный пляж. Привязал, воткнув кол, хоть и не думаю, что унесет. Волны нет, и к тому же сидеть мы все равно в ней будем, очень уж вращающиеся кресла мягкие и удобные, и столик поднять можно. Только готовить буду на берегу.

– Пойдешь со мной за дровами или рыбу пока почистишь? – предоставил я Насте выбор без излишка опций.

– Тут посижу, – покачала она головой, сложив руки на груди и вытянув стройные ноги на борт.

Ну вот так, обломался. Подхватил из лодки «скар», закинул за спину на ремень, достал топорик. До леса тут метров пятьдесят от берега, и валежника с сухостоем в нем хватает. Выберу сейчас березоньку посуше, лишь бы изнутри не сгнила, да и заломаю, как в жалостной песенке. Я ее с детства помню чуток. В школе учили, в первом, кажется, классе.

Поднялся с берега по пологому песчаному скосу – и замер. На опушке, чуть наискосок от меня, стоял олень. Молодой, некрупный, так молодые как раз самые вкусные. Это с другой дичью маета с готовкой, а оленина – верхний деликатес. Метров сто до него, для меня вообще не выстрел. И не бежит никуда, стоит на месте.

Стрелять?

Тогда свежевать придется вместо пикника. Так праздник первой Настиной рыбы у нас, а так он накроется начисто и кругом сорвется. Нет, не надо, пусть все идет по плану.

Олень, словно услышав мои мысли, неторопливым шагом направился в лес. А вот место я запомню и даже проверю сейчас на следы. На будущее.

Вскоре костер дымил, а я чистил рыбу на берегу, бросая очистки в воду. Там найдется кому это сожрать, а на берегу разбрасывать, так медведя приманишь. Медведи здесь есть, как раз примерно отсюда и к северу их края начинаются. Досюда с юга все больше поля, а вот дальше тянутся леса.

Мудрить особо не стал, просто разделал рыбу так, чтобы костей не осталось, посолил чуток, полил лимонным соком, да и разложил на решетке над углями. Угли сразу буйно зашипели, потянуло дымком.

– Долго еще? – спросила Настя.

Она так и сидела во вращающемся кресле, подняв воротник и засунув руки в карманы куртки, разглядывая носки своих ботинок и время от времени описывая полный оборот с этим самым креслом, оттолкнувшись ногами.

– Нет, рыба быстро жарится. Достань вино из холодильника пока, можешь открыть.

– Рано, – покачала она головой. – Нагреется.

– Не успеет.

– Нет, нагреется. Вино быстро греется. Сам потом откроешь, чтобы прямо к рыбе.

– Вино должно дышать.

– Это красное должно, а у нас белое.

– Белое тоже должно, – уперся я.

– Нет, я точно знаю. – Она оттолкнулась ногами снова, и кресло снова совершило полный оборот. – Я занята сейчас. Не могу.

– Чем? – решил я все же прояснить ситуацию.

– Не важно. – Настя отмахнулась от глупого вопроса. – Просто занята, и все. Не отвлекай. И рыба сейчас подгорит.

– Рано ей подгорать.

– Ну вот тогда вино пока открой, если рано. У тебя как раз время есть. Пусть подышит. Вино должно дышать.

– Только красное, – напомнил я.

– Пусть и белое подышит, не страшно.

Рыба пахла вкусно. Белые ломтики в дыму, на решетке. Я достал вилки, одноразовые тарелки, салат в контейнере, потом все же вытащил из холодильника вино и открыл. Больше мы ничего с собой не брали. Решили так: если что поймаем, то это и съедим, а если нет, то вернемся и пойдем в марину, в «Лэйк эдж». Но вот поймали.

Да, бокалы еще. Они тоже пластиковые, но прозрачные и с виду выглядят вполне всамделишными. А вино совсем светлое, почти белое. Пригубил – на вкус вполне даже ничего.

Вино дорогое теперь, в отличие от пива. Все знают, что скоро допьют то, что мародеры тащат, да и закончится оно. Или будут находить понемногу и продавать за бешеные деньги. Где большие виноградники? В Калифорнии? И где теперь та Калифорния? Ее еще до разрыва миров почти целиком мутным пятном накрыло, страшно подумать, что там сейчас.

А вот водку в анклаве уже наладились делать. В Углегорске, который тоже на Калифорнию никак не похож, все спиртное к этим двум напиткам в основном и свелось – водка да пиво. Может быть, что-то еще наловчатся производить? Джин тот же? Можжевельник здесь есть, так что хотелось бы.

А в каких-то мирах сейчас живут по-людски и не заморачиваются всей этой дичью вроде тварей, Тьмы и всяких в ней проходов. Просто живут. И у них есть дети. А у нас нет и не может быть. Зато мы можем вот так ездить на пикник вдвоем еще лет пятьсот. И ни одного детского голоса у костра. И мне некого будет учить ловить рыбу, охотиться на оленей, водить машину, а может, даже и самолет. Так мы проживем и так закончим свое существование без всякой пользы.

Ладно, вон рыба совсем готова. Здорово на природе, честно. Безумно хорошо, если не задумываться о том, что только это нас впереди и ожидает. И больше ничего.

 

7

В понедельник шарманка завертелась по новой. После «трясуна» зарытый контейнер дал три «урожая» – пять человек в два захода и стаю мартыхаев в понедельник с утра. В результате город взялся за работу сам, запросив от нас только точки установки и техусловия. Во вторник утром я, в компании уже бессменного Бобби Джо, облетел эти точки и возле двух из них обнаружил людей, а еще из одной не могла выбраться какая-то тварь. Людям показали плакат «Ждите здесь», после чего, вернувшись, выслали туда машины.

Фермер, забирающий людей от первого контейнера, радуясь премиям, потерял всякую осторожность и едва успел сбежать от какой-то едва народившейся твари. Какой именно – он не разглядел, хорошо хоть жив остался.

В тот же вторник по тревоге выехали на настоящий прорыв Тьмы, в лучших традициях углегорского Горсвета. Никто не знал про подвал под складом в промзоне, оттуда монстры и полезли. Причем полезли всерьез, «гончие». Пришлось много стрелять, а потом еще и район объезжать. Тут сработал «радар», и мы довольно быстро нашли сбежавших «гончую» и «демона» и расстреляли их из пулеметов.

После этого по городу разослали оповещение о том, что необходимо выявить все темные места и в обязательном порядке вызвать инспекцию. То есть меня. И следующие два дня я носился по всем адресам, по городу и окрестностям, по вызовам, и совсем не зря. В двух местах уже и черная трава проросла.

В пятницу с утра меня вызвали на заседание городского совета с отчетом о проделанной работе и всяких достижениях, но закончили слушать неожиданно быстро. Так что наконец появилось время зайти в библиотеку, благо она в этом же здании.

Эл был у себя, то есть в стеклянном загончике в дальнем конце большого зала. Кроме него в зале работала некая тетенька в очках, причем тетенька такой внешности, что, спроси о ней, кем она работает, сто процентов вопрошаемых ответят: «Библиотекарем».

А так библиотека как библиотека: стеллажи с книгами, хранилище местной периодики, рядок компьютеров.

– Привет, – заглянул я в загончик начальства. – Я все же здесь.

– Привет. – Эл встал навстречу, протягивая руку. – Чем могу помочь?

– Как у вас поиск по газетам и всем прочим медиа осуществляется?

– Включай компьютер и все сам поймешь. Там и библиотечный каталог, кстати. Так тебе помочь что-нибудь найти?

– Позже скажу, как сам закончу.

– Как скажешь.

Улыбнувшись поднявшей на меня глаза библиотекарше, я протопал по гулкому ламинатному полу к компьютерам, уселся за крайний. За монитором большое окно, за окном главная улица. «А из нашего окна площадь Красная видна». А по главной улице опять колонна тянется, восемнадцатиколесники один за другим, штук двадцать подряд, наверное. Видно, что груженые, так что можно предположить, что мародерка удалась.

Эл не соврал, найти архив периодики оказалось просто. Задал в поиске «Уоррен Блэйк» и сразу получил целую кучу попаданий. Уоррен-первый, или как его правильно называть, был куда как заметной фигурой в местной жизни. Но при этом ссылки были все больше несущественными, на жизнь самого Уоррена они проливали мало света. Лишь в одной из последних заметок было сказано, что Уоррен приобрел большой участок земли у озера, к северу от Колд-Лэйка, и планирует построить там себе дом. И все.

Судя по дате, построить он точно ничего не успел, потому что пандемия началась, насколько я понимаю, через месяц. И затем была заметка о том, что Уоррен Блэйк и его жена Маргарет убиты при вторжении в их дом. Небольшая заметка, потому что все большие были уже о пандемии, о Суперкори, убивавшей этот мир. Даже странно, что в новостях вообще нашлось место для этой темы, убивали уже кругом почем зря, от страха, от отчаяния, от желания кому-то отомстить напоследок или даже просто так. Впрочем, для Колд-Лэйка Уоррен был фигурой более чем значительной, так что совсем не заметить его смерти не могли.

Так, вот вторая заметка об убийстве, в ней информации чуть больше. «В его доме в Атабаске». Это уже что-то. Немного, но именно что-то.

Еще момент, не знаю, важно это или нет: Уоррен-первый инвестировал немало денег в нефтепровод от месторождения Баккен в Северной Дакоте. И строил еще что-то в Форт-Мак-Мюррее со своей технологией полного цикла переработки. Что это дает? Ну хотя бы то, что я не знаю, кому принадлежала та насосная станция, но уже могу подозревать.

Поднялся из-за компьютера, пошел к Элу.

– Как можно найти человека, который здесь жил?

– Базы данных по недвижимости были открытыми, но с доступом через интернет. – Эл задумался. – Где человек жил? Город известен? Здесь?

– Атабаска.

– Атабаска, Атабаска… надо подумать. Он не продавал свой дом, случайно?

– Не знаю, а что?

– Базы листинга по недвижимости сохранились, можно поискать по ним. Владелец, правда, в открытых базах не указывался… Кто нужен? Дай имя, может, так что-нибудь в голову придет.

Ну что, сказать? Без него ведь точно не разберусь. Но вот от Эла самого информация куда не нужно не уйдет?

– Эл, ты умеешь хранить секреты?

– Смотря какие.

– Ты мне помочь хочешь?

– Да. Мне интересно.

– Уоррен Блэйк, который жил в этом мире и который был убит в самом начале пандемии. Мне нужно знать, где именно он жил, когда был убит.

– Хм… – Эл задумался. – А что это дает?

– В этом мире жили Настя и я. Они погибли, а мы провалились. Я точно знаю, что здесь был владелец «Хаски Энерджи» Уоррен Блэйк и он погиб. И другой Уоррен провалился. Хочу кое-что проверить.

– Попробую поискать, есть пара идей.

На сем расстались. Я уехал на базу, ожидая, что поиск займет неделю и закончится ничем, но вечером мне на электронную почту упала фотография Уоррена и еще каких-то людей, стоящих на фоне большого дома. И приписка от Эла: «Найти адрес не получается, но есть фото. Это дом Уоррена в Атабаске. Он построен по какой-то особой энергосберегающей технологии, про него была статья. Обзор недвижимости в городе показывает, что самая дорогая была на севере города, на другой стороне реки. Не думаю, что подобных домов там было больше одного».

Дом действительно выглядел своеобразно, похож на скопление наклонившихся кубиков. Такой и с воздуха, должно быть, несложно обнаружить, очень уж очертания приметные.

Лететь? Чем и когда? Снова с Настей? Или все же большой вертолет выцыганить вроде как для исследований Тьмы? Внаглую назвать другой пункт назначения в плане, а потом и не исправлять? Дела до этого никому особенно нет, оно так и останется незамеченным.

Тогда в будний день, без Насти. Просто бойцов возьму в прикрытие. Тем более что мы не к Тьме, в Атабаске ее нет. Туда еще, может быть, когда-нибудь наш анклав раздвинется. Кстати, а не затребовать ли мне еще один вертолет в штат? Мы же с каждым днем будем осматривать все больше и больше темных мест, могли бы заодно и людей вывозить.

Точно, ситуация изменилась, могу требовать, как мне кажется. Сажусь и пишу заявление.

В следующую среду нам передали бело-зеленый «Белл-402» с постоянными допбаками, торчавшими из бортов на манер плавников, такая вот заводская модификация. не то чтобы новый, но налетавший после ремонта совсем чуть-чуть. Как раз то, что надо, – двое экипаж и шесть человек можно усадить в пассажирскую кабину. Я его облетал немного, в четверг утром прошли с Бобби Джо над контейнерами и подобрали троих. Тварей не было – еще один показатель того, что я правильно рассчитал. Они нарождаются только на близость к человеку. Ну не только, но в основном.

На пятницу я внес в план два вылета: над контейнерами и потом, после дозаправки, на исследование возможных аномалий в окрестностях анклава. Роб, Бобби Джо, Алекс, Дэннис. С вечера показал им фото дома, где у Уоррена и остальных были закрашены лица, и сказал, что будем искать такой или похожий с воздуха в определенном районе. Вопросов не возникло, уже привыкли к моим таинственным перемещениям.

А потом я сел за компьютер, влез в план несения службы и назначил постоянный экипаж на объезд контейнеров. Вертолет мы получили приличный, а вот ресурс у него по пустякам расходовать не хрен.

В пятницу вылетели. Всей группой, штатно, загрузились в «белл», я запустил турбины, раскрутил винт, неторопливо поднял вертолет и повел его на Атабаску.

Над анклавом лететь – чистое удовольствие. Машины на дорогах, трактора в полях, коровы в загонах, везде что-то строится, как раз коровники в основном, даже самолет курьерский зашел на посадку, когда мы взлетали. Полеты снова разрешены, потому что второй «трясун» совпал по временному интервалу с предыдущим. Теперь запрет решили наложить лишь за два дня до предполагаемого следующего.

Сначала вел машину на Лак-Ла-Биш, над которым пронеслись через сорок минут. Там я поразглядывал маленький городской аэропорт, на котором между делом скопилось множество легких самолетов. Городской аэропорт Колд-Лэйка, к слову, тоже активно используется частниками, потому что авиабаза для них практически закрыта. То есть летать на этом всем будут те, кто сейчас у Насти учится.

А что, нормально. На каком-нибудь «куиксильвере» можно весь анклав за пару часов облететь, на машине так не получится. И вот надо будет еще и таких летунов к поискам провалившихся привлечь, к слову. И тоже премии выписывать. Стимулировать надо.

Озеро блестело под солнцем, и рыбаков на нем хватало. Лодки – словно пригоршню семечек кто-то на гладком столе рассыпал. Видать, не только у нас с Настей рыба ловится.

За Лак-Ла-Биш ухоженная земля довольно быстро закончилась. Разглядел пару капитально устроенных блоков с техникой и всем подобающим. «Армия» анклава теперь больше сместилась к его границам, перекрывая их сетью опорных пунктов, что единственно разумной стратегией и является. Дальше я шел по курсу, но все же шоссе старался из виду не выпускать. Так, на всякий случай. Рация включена, но в ней сейчас даже помех не слышно, полная тишина. Что обнадеживает.

Совсем уж не сообщать про маршрут я все же не решился, дал запечатанный конверт с планом полета Солдату Джейн, наказав вскрыть не раньше восьми часов вечера. Совершенно по-тихому смываться нельзя, мало ли что.

Затем показалась петляющая река, блестящая лента на зелено-желто-красном осеннем ковре. Атабаска. Та самая, что дала название и городу, и даже битумным пескам, из которых извлекают нефть. «Нефтяные пески Атабаски», трудоемкие в добыче, но все равно спасительные для анклава. Нефть и хлеб – тут все собрано в одном месте.

И город, вон он перед нами. Снижаемся и сбрасываем скорость, сразу перемещаемся в сторону противоположного берега – где-то там надо в первую очередь искать.

– Внимание всем! Ищем дом.

Именно внимательно тут нужно, дома все больше по лесу разбросаны, деревья их прикрывают, а деревья здесь высокие. А искать начнем от реки, потому что самые дорогие земли всегда у воды. А дом, скорей всего, должен быть с видом на нее. Я так думаю, но все же это похоже на аксиому.

Еще ниже, и пошли прямо над рекой неторопливо. По воде рябь во все стороны, даже с этой высоты лопасти гонят достаточно ветра, чтобы взлохматить мутную поверхность реки. Ну вот же, все я правильно рассчитал, вон этот дом. И земли вокруг него хватает. Сколько там? Гектаров десять? Ну да, сейчас даже понимаю, где был снимок сделан, – во-он на том закруглении дорожки.

– Внимание, выявляем угрозы.

Как бы нам теперь ни на кого и ни на что не нарваться. Но «радар» молчит вглухую, ничего подозрительного в округе не чувствует. Адаптантам тут тоже вроде как не место, от Тьмы далеко, некомфортно им тут будет, да и опасно на случай рейдов.

Вроде тихо все вокруг. Садимся.

Вертолет опустился ниже, еще ниже, чуть заскрипели полозья, коснувшись вымощенной камнем дорожки. Двигатель смолк, лопасти винта замерли, чуть обвиснув. Я опасливо бросил взгляд на датчик уровня зарядки батарей, убедился, что тот показывает максимум. Заведемся. На базе от тележки запускались.

– Алекс, Дэннис, Роб – у машины. Бобби Джо со мной.

Тихо вокруг, только деревья на ветру шелестят. Лужайка перед домом давно заросла, на дорожку прошлогодних листьев намело. Где-то птицы чирикают, оправившись уже от испуга, а то замолкли после появления вертолета.

Двери в доме широкие, темного дерева со стеклянными вставками, к ним крыльцо в три ступени. Часть стен – голый бетон, часть темной доской облицована. Да, какой-то продвинутый дизайн, и денег много вбухано.

Дверь закрыта. Пойдем через окно, Бобби Джо с «инструментом пожарного», то есть комбинацией ломика, топора, фомки и чего попало, уже наготове, ждет команды. Стекло оказалось прочным, толстым, посыпалось не сразу, зато звону от него – на другой окраине города слышно, наверное.

Я чуть отступил назад, вскинув АК, готовый встретить очередью все, что полезет через оконный проем, но оттуда только нехорошим запахом потянуло. Сначала по привычке подумал про оставшиеся с Эпидемии трупы, но потом сообразил, что трупы остались в том мире.

– Что-то залезло в дом и там сдохло, – принюхавшись, сказал Бобби Джо. – Енот небось.

– Небось, – согласился я.

Так, камеры на фасаде есть? Есть. Две. Скрыты затемненными стеклянными пузырями. Но записи с камер должна была изъять полиция, как я думаю. Если ей до всего этого еще было дело, потому что могло уже и не быть. Могло уже быть ни до чего.

– Пошли.

Протопав по битому стеклу, залезли в низкое окно. Запах дохлятины стал сильней, но все же с кучей трупов не ассоциировался – слабоват. Точно, какая-то животина тут застряла и издохла.

Что ищу? Да сам не знаю. Компьютеры, например, сервер камер наблюдения, или как там это правильно называется, фотографии, какие-то записи черт знает о чем. Я ведь даже не знаю, что рассчитываю найти. Что-нибудь. Что-нибудь, что натолкнет на какую-нибудь мысль, лишь бы полезную для моего расследования.

Огромная гостиная, из нее видна столовая, а за ней опять же огромная кухня с просторным «островом» в центре. Лестница по стене ведет на второй этаж. Что-то не поклонник я такого индустриального дизайна, лестница просто ржавой выглядит, хоть на самом деле это не так. Не нравится мне этот дом, если честно. Но места на первом этаже хватает, так что займусь поисками.

– Бобби Джо, давай тогда к остальным, – распорядился я. – Осмотрите территорию, но так, чтобы двое постоянно у вертолета. Инструмент мне оставь.

Он ушел, выбравшись в окно, а я остался, оглядываясь.

Да, запах шел от останков енота, на которого я наткнулся за большим белым диваном. Сдохло животное не так давно, тушка еще относительно цела.

Да, дом был большим. Всего три спальни и кабинет, но именно по площади большим. Кабинет оформлен в чуть странном стиле, впрочем, как и все тут. Старые автомобильные номера на стенах, черно-белые фото старинных машин на фоне таких же старинных пейзажей, какие-то люди. На столе сразу три больших монитора, видать, хозяин любил открывать сразу много окон. Системный блок упрятан в отдельной тумбе, надо будет его прихватить. Лэптопа не нашел вообще, но лэптоп – это признак помощника, не босса. Босс компьютер с собой не носит. У Уоррена его вообще могло не быть.

Уоррен, как оказалось, был охотником. Нашлась целая коллекция дорогих винтовок и ружей, а заодно пара револьверов от «Фридом Армз». Но охотником не одержимым, потому что никаких трофеев на стенках, никаких фото с убитыми носорогами или чем еще.

Много книг, очень, но не коллекция ради коллекции, а именно для чтения. Много технических. Интересно, кем Уоррен-первый был по образованию? А Уоррен-второй, к слову? Тоже не знаю. Ни малейшего представления.

Фото нашлись, но преимущественно старые, когда еще на пленку снимали и на бумаге печатали. Навалены кучей в коробку и убраны в шкаф в кабинете. Можно их даже не смотреть, актуального там точно не будет ничего. Неизвестные мне люди, много самого хозяина и его жены, только выглядит он моложе, да и все.

Для миллиардера Уоррен Блэйк жил скромно. Да, дом дорогой, и земли много, но даже прислуга у него была приходящая, иначе я бы комнаты для нее нашел, или мне про домик отдельный бы доложили, но ничего. А так только чистые передники в шкафу на кухне.

Отдельная комната «для хобби». Домашний кинотеатр, стол для пула, но мне почему-то кажется, что это все устроено теми, кто строил дом. Такое ощущение, что сюда никто никогда и не заходил.

Долго искал, куда подключены камеры, и нашел с трудом. Дверь в специальный шкаф выглядела как часть облицовки, обнаружил ее почти что случайно. Но вот «железо» из-за этой двери исчезло, не знаю, кто прихватил, полиция или злодеи.

Бумаги. Бумаг не то чтобы много, но они есть. Распечатки, проекты какие-то, эскизы, планы. И вот тут первое интересное – по факту карта владений «Хаски Энерджи» в Форт-Мак-Мюррее. Проследив по схеме синие нитки трубопроводов, уверенно пришел к выводу, что дверь образовалась во владениях Уоррена-первого. И прошел в нее Уоррен-второй со всей компанией. Уже что-то. Карту прихватил с собой.

В кабинете отсоединил системник, вытащил его в гостиную. Что-то еще пропустил? Гараж. В гараже три машины, все пыльные, все дорогие, но вообще ничего интересного. Вернулся в дом, снова прошелся по нему, оглядываясь по сторонам. И только сейчас обнаружил спуск в подвал, который до этого умудрился пропустить.

Зачем такому большому дому подвал? Их редко строят, смысла нет, а тут на тебе. Вооружившись пистолетом и фонарем, спустился вниз.

Ага, вот оно что… подвал совсем небольшой, не на весь дом, всего три комнатки. Слева оказался винный погреб, прямо – комната с аккумуляторами и всем прочим, к чему подключены солнечные батареи, покрывающие почти всю наклонную крышу. Ну да, экология же. Еще одна комната просто пустая, и вот в ней я наконец что-то почувствовал. Не дверь, нет, а просто какой-то намек на нее. Что вот еще чуть-чуть, убей здесь кто-нибудь кого-нибудь, и откроется проход в очередной мир. Или очередную версию этого мира, тут уже не угадаешь так сразу.

Почему так? Смерть самого хозяина дома и его жены так повлияла? Интересно, где он был убит? Никаких ведь подробностей не знаю, не было их нигде.

Что за зародыш двери такой, а? И как я его вообще чувствую? Хотя чувствую я уже многое, с этим у меня порядок, мы с Тьмой, похоже, как-то притерлись друг к другу, причем иногда явно излишне.

Стоп. Наши версии в этом мире погибли, и нас с Настей выбросило в ближайшем к точке их гибели темном месте. Может быть, этот зародыш и есть тот самый коридор, по которому должен был попасть сюда Уоррен? Но странник сумел изменить маршрут?

Ну например. И что из этого? Нет, ну вот на самом деле что из этого?

Канал в мир, откуда провалился Уоррен? И что с того? Мы уже все знаем, как каналы активируются, а я, как известно, не по этим делам. Да и не все так просто. А вдруг в том мире тоже есть я? Куда меня тогда закинет?

Но, в любом случае, находка ценная. Уже поэтому не зря слетали. Поднявшись наверх, я задумался – и все же плотно прикрыл дверь подвала за собой. Мне кажется, что так это все лучше сохранится.

 

8

В воскресенье пришла осень. Уже настоящая, по всем правилам. Небо из голубого стало уныло-серым, потянуло холодным ветром, а ветер забрызгал окна мелким холодным же дождем. Добротным таким осенним дождем, все как полагается. Озеро стало свинцовым, покрылось дождевой рябью и мелкой быстрой волной. Настроение резко сменилось на домоседное, хотелось чаю у камина.

В субботу скатался на своем пикапе за дровами в промзону, где ими торговали, привез целую груду, заботливо увязанную в связки, разгрузил и к вечеру впервые разожгли камин в этом доме. А потом ни с того ни с сего устроили себе что-то вроде праздничного ужина, без всякого к нему официального повода.

В воскресенье, надев дождевики, вдруг взялись планировать свой задний двор под теплицы и огород, плевать на сезонность. Что на самом деле меня малость обеспокоило. Это уже праздный ум начинает сам себе занятия искать. Не проводить же нам грядущую вечность на работе и в боулинге? Нельзя же веками выбираться повеселиться с друзьями в соседний бар – мне даже трудно представить, в каких ментальных мутантов мы должны будем превратиться. Даже само человеческое сознание не слишком приспособлено к такой жизни. Лично я только начинаю осознавать весь кошмар этого долгого и по сути бесполезного существования.

Нельзя объять необъятное, сказал классик, но прав был только в чем-то. Поначалу нельзя, сразу. Если не начнешь разбирать это необъятное на маленькие кусочки, и вот каждый из них в отдельности не только обнимется, но и в руке уместится.

Вот все эти счастливые пары, они так и будут счастливы вместе триста лет подряд? Или больше? В маленьком «жилом» мирке, без развития, без детей и без новостей? Мы с Настей соседство друг с другом сможем выдерживать веками? Монотонное, однообразное соседство? Я не знаю, я далеко в этом не уверен. У нас все же настройки другие, рассчитанные на нормальный, отпущенный нам природой век. Собьются – и что тогда? Куда понесет?

Дверь в Грэнби вычеркиваем, она в Углегорск, а там все то же самое. А вот в доме Уоррена-первого и Форт-Мак-Мюррее, может статься, ведут куда надо – в один из обычных миров. Так что надо пытаться хотя бы в теории просчитать вероятность попадания именно в них. Туда, где люди живут нормальный век и рожают детей. Где у них есть смысл.

Кого в жертву приносить? В Грэнби никого не надо, там путь открыт. В Форт-Мак-Мюррее тоже, кстати. Более того, там дверь может быть даже двухсторонней, как мне кажется. То есть такая, в какую можно и обратно прыгнуть, если что не так. Разве что совсем нехорошо вспоминать о том, что было сделано для обустройства этой двери. Для того чтобы этот проход был таким сильным.

В воскресенье вечером взял да и подключил привезенный системник к монитору. Так бы даже пытаться не стал, повез бы на службу, но в доме имелся еще и сложенный в коробку в гараже десктоп, так что от него позаимствовал и монитор, и клавиатуру. Включил – пароль не потребовался, у Уоррена его не было.

Пошел, сварил себе какао, навалил горку печенья, пообещав самому себе не делать больше этого на ночь, а то лет через четыреста не смогу ни в одну дверь протиснуться. А то и в ворота гаража, ибо нет предела совершенству. Ну и взялся шарить по папкам, выбрав сначала все видео.

У Уоррена компьютер был для работы и, как я понял, подключен все больше к финансовым рынкам. То есть он в соцсетях не лайкал фоточки, ну и видео было совсем немного. И одна папка обозначалась как «Security Cams». Не знаю, для чего именно это было сделано. Возможно, для того, чтобы он прямо с рабочего места мог заглянуть в камеры, а может, как резервная копия, на случай если в дом залезут и унесут рекордер со всеми записями. Думаю, что для этого, потому что десктоп не лэптоп и грабителям не слишком интересен.

Последние записи. Самая последняя, если точней. Холл с лестницей, Уоррен идет открыть дверь. Сам, не прислуга. Время… больше двадцати двух, прислуга уже ушла, наверное. Или вообще ушла, потому что уже началось. На Уоррене медицинская маска – довольно жалкая попытка избежать неизбежного, когда заражены уже все.

В дверь заходят двое.

Звука нет, зато разрешение записи вполне приличное, все видно прекрасно. Знаю обоих: Хендерсон и Фицпатрик. Уоррен-первый, судя по виду, их явно ждал, но они себя беседами утруждать не стали. Фицпатрик просто толкнул хозяина дома и выстрелил ему в голову из длинного пистолета, я даже узнал модель – «ругер» двадцать второго с глушителем, тише уже ничего не придумаешь.

Уоррен упал сразу, даже не трепыхнувшись, убийца попал куда хотел. Затем оба они обошли дом, при этом Хендерсон тоже извлек пистолет, точно такой же, как у Фицпатрика. В паре мест они попали в зону наблюдения с других камер, но случайно, в самом доме камер не было. Потом снова встретились в холле, причем Фицпатрик подождал Хендерсона. Тот спустился по лестнице, сказал что-то, показав рукой наверх, Фицпатрик кивнул. Потом оба ушли, аккуратно закрыв за собой дверь и даже не взглянув на тело.

Другая запись: на улице их ждал черный «эксплорер» явно казенного вида – диски, антенны. Еще один человек за рулем, но разглядеть его не получается. Вышедшие сели в машину, и та сразу уехала.

Так, вот еще запись с камеры у ворот. Выезд мне не интересен, а вот как они заезжали… Да, вот водитель виден. Нет, не встречал я его раньше, так что ничего не скажу. Может быть, его и нет в живых уже давно. Например, им «заякорили» проход. Очень даже себе возможно.

Ну что могу сказать… у меня есть кто-то, кого не жалко использовать для открытия двери в доме Уоррена-первого. Фицпатрик, такой же странник, как и Хендерсон, скорей всего даже постоянный партнер, которого просто обязательно надо убить. А если еще и в этом доме, то это лишь справедливо. Только еще бы и расспросить неплохо. Хочу понять, почему он с Уорреном, а Хендерсон оказался с психами в Форт-Мак-Мюррее. Не знаю, насколько это важно, но тут уже как получится.

– Любимая! – крикнул я, вставая из-за стола и подхватив пустую чашку и блюдце из-под печенья. – Мне надо тебе кое-что сообщить!

Как захватить Фицпатрика живым и еще и увезти его куда нужно? Нет, можно, конечно, пройти в Форт-Мак-Мюррее, но есть у меня какое-то нехорошее предчувствие насчет той двери. Смутное и бестолковое, может быть, но… слишком много крови там пролито, слишком много зла на ней уже висит, слишком близко Тьма к тому же. Как бы ненароком на самом не отразилось. А вот «зародыш» – он вроде бы пока ничего…

Но главная проблема все же в другом: Фицпатрик постоянно рядом с Уорреном. Появляются они обычно там, где много людей. Офис Уоррена на заводе, он оттуда не переезжал, хоть по факту теперь сам рулит анклавом. Расстаются они, как я понимаю, только дома. Где они оба живут, я знаю, но получится ли у меня так тихо пробраться в дом, чтобы захватить Фицпатрика? Вот сомневаюсь. Ко мне, например, тихо не очень подберешься. Пытались одни в Углегорске, но получилось у них просто до крайности неудачно. И вышло у них все так наперекосяк именно потому, что они были уверены в успехе. Ну и мне немного повезло в первый момент, но это уже детали.

В принципе, в данном случае все равно, можно его и с Уорреном захватить, того вроде тоже не жалко, но не знаю, как и это осуществить.

Настя согласна. Всю ночь думала, но в понедельник утром все же согласилась. У нее мысли насчет вечной жизни примерно такие же, как и у меня. И она понимает, что альтернативы никакой нет, или делай именно так, или сиди здесь до скончания веков. Разве что она задала резонный вопрос:

– На что жить будем, если попадем куда хотим?

М-да. Именно она спросила, не я. А вот я почему-то до сих пор об этом не думал. Свои деньги со счета туда не переведешь, вообще-то.

А в доме Уоррена целая коллекция дорогих ружей, к слову. Вот их и прихвачу, а дальше видно будет. Надо было какие-нибудь бриллианты тут собирать, наверное, как вечные ценности, но не сообразил. А теперь уже трудно и просто поздно соображать. Выкрутимся как-нибудь.

Ладно, с этим мы разберемся. Как все же захватывать Фицпатрика?

Мысль затащить их на воздушную прогулку напрашивается сама собой. Настя за штурвалом, я их обезоруживаю, и все такое. Есть тазеры, можно сразу вырубить Фицпатрика, например, а с Уорреном возни будет немного, он даже оружие не носит. На виду, по крайней мере. Но только как заманить их на борт?

У них теперь есть свой вертолет, Уоррен на нем летает по анклаву, если ему в Боннивиль, например, или еще куда, в тот же Лак-Ла-Биш. И у вертолета есть теперь пилот, не знаю, кто именно, но это Насте узнать несложно. Вертолет стоит где-то на авиабазе, но локализовать его тоже проблема маленькая.

Но Настя вертолет не пилотирует, а рассчитывать на то, что она как-то там обезвредит обоих, особенно Фицпатрика… ну, я бы не стал. Как-то подменить собой их пилота? А что потом? А хрен его знает.

Использовать Бобби Джо и Роба? Они для меня на многое пойдут, как и я для них, но это подставить их по полной.

И еще момент: я все же не хочу гибели Уоррена. Он нужен анклаву, нужен явно и откровенно. Он здесь единственный, кто всю жизнь успешно руководил большими проектами, а анклав и есть большой проект. Блэйк делает все совершенно правильно, можно даже сказать, что идеально, применяясь к обстоятельствам и условиям. И он знает, что делает, так что пусть бы он с анклавом и оставался. У нас вон Сталин никак на ангела не тянул, а выиграли бы без него войну? Большой вопрос. Скорей всего с отрицательным на него ответом. Вот и с Уорреном подобная картина.

Забраться в дом Фицпатрика до его возвращения? Там может быть система безопасности, а отключать их я не умею. Нет, это уже ерунда.

Надо как-то заманивать. На что он может повестись по-тихому? На аномалии Тьмы, например. Учитывая тот факт, что он знает о том, что я не в первом мире на своем пути, и при этом он не знает, что я знаю… и так далее. Вот тут может сработать. Не знали же они, что на границе Тьмы время идет задом наперед? Не знали. То есть вполне допускается, что я могу открыть нечто неизвестное им ранее. А для него, как и для меня, любое новое знание о Тьме ценно.

Что может привлечь? Новая дверь? Как вариант – вполне. И как это подать? Может быть, просто в открытую, то есть включив дурака и заявив о том, что желаю поделиться особо ценной информацией?

Ну опять же как вариант. С информацией я, скорей всего, попаду к Уоррену, но Уоррен, очень допускаю, как раз сам со мной не полетит, а отправит, опять же возможно, именно Фицпатрика, потому что больше некого. Или поверит на слово и предложит слетать самому? Или вообще никто никуда не полетит?

Нет, это вряд ли, очень вряд ли, такие места нужно видеть.

Или совершенно обнаглеть? Сказать, что нашел проход в Отстойник и могу привести тысячи людей оттуда. Тогда они просто могут сразу отправить туда колонну вместо одного Фицпатрика, принимать новых поселенцев. Это же Уоррену подарок, тогда и Атабаску бы заселили, и земли до нее. Нет, перебор.

Как-то использовать тот факт, что я «маяк»? А кстати, почему «на меня» больше никто не проваливался? А потому, что я больше не был в тех краях, как я думаю. Нет, Слик провалился довольно далеко от меня, там сотни километров были. Тогда какая связь на самом деле? А может, и провалился кто-то, да так до сих пор и бродит? Нет. Из Вайоминга наши люди пока не уехали, найти их несложно, а колонны оттуда уже приходили. Или я просто эмоционально ни с кем настолько не связан?

Может, и так.

Ладно, не об этом сейчас речь. Плохо то, что по службе я на Фицпатрика никак не завязан. Он вообще официальным лицом в иерархии анклава не является, он просто помощник и телохранитель Уоррена. Может быть, глава безопасности компании, то есть все равно в стороне. И обратиться к нему, не вызвав подозрений, можно только с правильным предлогом. Не одному же мне быть параноиком. И нужна правильная «структура обращения». Почему не прямо к Уоррену? Потому что тот занят, например. Ведет, например, городское совещание. Которое по пятницам. Туда обычно зовут тех, кто нужен по конкретной тематике, то есть я там через раз. И на этот раз точно буду, потому что надо отчитаться по «контейнерному проекту». Потом совещание пойдет своим чередом, тем для обсуждения много, и вот тогда можно будет спокойно и как бы невзначай поговорить с Фицпатриком.

Так, а если тот каким-то сверхъестественным путем заподозрит неладное, то что он может сделать? В анклаве… да ничего, пожалуй. К тому же я всегда могу заявить, что этот человек – убийца и сообщник маньяка из Форт-Мак-Мюррея, главаря банды психов. О чем справочка имеется. То есть видео. Уоррена на том видео не опознаешь так запросто, а эти оба видны прекрасно. И пусть потом пробует объясниться.

Да, за ним сколько-то человек из службы безопасности «Хаски Энерджи», ну так и я не один уже давно. И мои люди точно послушаются меня, а не холуя первого лица. С гарантией. Это как раз его большая ошибка, Фицпатрику надо было официально встраиваться в бюрократическую структуру, а он этого не сделал.

Шеф полиции – человек Уоррена, но назначался, как я понимаю, по деловым качествам, а не по личной преданности. Не было такой необходимости, потому что в анклаве нет никакой внутренней борьбы покуда. Так что по силовой составляющей и возможностям мы с Фицпатриком, похоже, в полном паритете. Только известный ролик надо срочно скопировать пару раз на флешки. Одну оставить в штабе в сейфе у диспетчера, а вторую просто где-то спрятать. И тогда, случись что неправильное, Фицпатрику придется давать объяснения. Неудобные объяснения, потому что там именно хладнокровное убийство немолодого невооруженного человека. Жаль, убийство его жены в кадр не попало.

Ладно, вечером вернусь домой и сразу сделаю копии. Или нет. А вот, пожалуй, сделаю я их прямо сейчас, потому что информация о том, куда мы на самом деле летали, вполне могла уйти на сторону. Она ведь совсем не секретная, и держать ее в тайне я никого не просил. Как раз чтобы лишних подозрений не вызывать.

Точно, так я и сделаю. Я вообще дурак, потому что не сделал эти копии сразу. И еще один момент, который я просто упустил за всей этой суетой… Черт, а ну давай домой бегом!

Впервые врубив на «тахо» мигалки, я вихрем пронесся через город и по шоссе до берега. Нервы вышли на предел. Нельзя же быть настолько бестолковым и беспечным, ну никак нельзя. Расслабился, твою мать, решил, что теперь, после того как федералы исчезли, уже все хорошо. А черта с два.

В поворот на набережную я заправил большую машину с визгом проскользнувших по мокрому асфальту покрышек. Уже на подъезде к дому почуял, а потом и увидел неладное – у тротуара стоял белый фургон городской телефонной компании с лестницей на крыше. За рулем никого не было.

Я буквально швырнул «тахо» на противоположную сторону улицы, оттормозился нос в нос с фургоном, а затем вылетел из кабины, на ходу выдернув из кобуры STI.

Дверь не заперта, кто-то внутри.

Настежь ее толчком, пистолет на уровень глаз, обвел прицелом мертвые зоны на входе – никого.

Вход, еще раз взгляд искоса налево, в «полумертвую» зону, опять никого. Но кто-то есть в доме, я это буквально что кишками чувствую. Нет, не кишками, а носом, потому что тот, кто здесь есть, – курящий, оставил след.

За кухонную стойку заглянуть, нельзя не просматриваемое оставлять за собой. Осторожно, небольшими шагами, «нарезая пирог» – пусто. Сердце колотится, но при этом сам спокоен, все чувства обострены до предела, противник моргнет – почую наверное. Прицел на лестницу.

– Лучше сам выйди с поднятыми руками! – крикнул во всю глотку. – Поймаю – убью как собаку, на месте!

Скрываться смысла нет, он знает, что я в доме. Но вот сомневаюсь, что у него есть приказ меня убивать, скорей все по-тихому сделать хотели. И у меня репутация, все знают, что со мной связываться не стоит, что это плохо закончится. И особенно это знают те, кто за мной следит. Поэтому тому, кто в доме, лучше попытаться отъехать на базарах, чем лезть со мной в перестрелку, да еще и в полностью криминальной ситуации. Район тихий, у всех оружие, соседи, машина на виду.

– Эй-эй! – Крик со второго этажа. – Эй, спокойней! Я из телефонной компании, не надо меня убивать, мужик! – Голос не слишком испуганный, скорей даже веселый, со смешком. – Я спускаюсь, остынь чуток!

Ноги наверху лестницы. Рабочие ботинки, карго-штаны, пояс с инструментами и пистолетом, но пистолет у нас давно обычная деталь туалета, так что нормально. Телефонисты, тем более, куда только не лезут.

– Замер! Замер на месте! – Ствол пистолета уставился «телефонисту» в середину груди.

– Я техник из городской телефонной компании, спокойней. – Мужик чуть натянуто улыбнулся. – Никаких проблем, у меня вызов по этому адресу, дверь была не заперта.

Нет, не видел его раньше. Мордатый, длинное лицо, глаза узко посажены. Тонкий нос. Подозреваю, что он из секьюрити «Хаски Энерджи».

– Спускайся. – Я показал стволом направление движения. – Руки держи на виду.

– Ты, главное, спокойно, – эдаким одобряющим тоном сказал он.

Спустился. Крупный мужик. Очень широкий в бедрах, почти по-бабьи, плечи кажутся узкими, но это обманчиво, они просто покатые. Очень толстые запястья, большие ладони. Такие люди бывают очень сильными, так что в близкий контакт с ним точно не нужно.

Так, наручников у меня нет, но зато в том шкафу есть серебристая армированная лента, как раз пригодится. Приказал ему лечь лицом вниз. Он поколебался слегка, но лег. Правильно сделал, кстати, потому что я бы его убил без всяких моральных терзаний.

Лента.

Пистолет у него из кобуры. Оказался «глок» под 357 Sig. Тоже громкий патрон, случись инсценировать перестрелку – на слух от моих «10 auto» не отличить. Учту.

Запястья назад. Он уже историю про телефонного техника оставил, понял, что я ею не впечатлился. Просто замолчал.

Самый стремный момент – как я начну ему запястья сматывать. Может, попытаться перевести наше общение в борьбу в партере, в какой-то момент придется не держать его на прицеле. Поэтому колено на шею, придавить к полу.

– Даже не думай, пулю в позвоночнике я тебе гарантирую. Вы меня знаете.

Он чуть расслабился, видать, и вправду что-то планировал.

Слой за слоем, слой за слоем – уже не разорвет. Если придется изображать перестрелку, то следы клея на коже все испортить могут, но выбора у меня нет. Оставлять его не связанным никак нельзя, у него рука как моя нога. А задница как у нашей соседки, в детстве я все ждал, когда она в дверях застрянет, помню.

Обшарил карманы. Ай-ди на какого-то Хьюза, затем нашлось удостоверение службы безопасности «Хаски Энерджи». Ну да, все сходится. Покрутил карточкой у него перед носом, сказал: «Врун, врун, штаны горят».

Флешка. Как бы даже не моя, очень знакомой кажется.

– Украл? – спросил я строго. – Нехорошо. Накажу. Убью, например.

Запароленный планшет. Деньги. Пояс с инструментами, я его снимать не стал, пусть будет, так пока лучше. Самое интересное: кроме ключей от его машины еще и ключи от моего дома.

– Пошли наверх, – показал я на лестницу. – Не шали, мне только повод нужен.

В кабинете уложил его снова на пол, огляделся. Компьютер включен, папка «видео» удалена, корзина очищена. Гадство. Попробовал вставить флешку.

– Ты молодец, мужик. Себе скопировал? Начальника хотел шантажировать или что?

«Телефонист» не ответил.

– Где прослушка стоит? Лучше сам скажи, все равно найду.

– Убьешь меня и сядешь за умышленное, – ответил лежащий на полу здоровяк. – Все записывается. И все сохраняется.

– Да и пусть сохраняется.

Надо было сразу его убить, не пускаясь в беседы, все равно от них никакой пользы. Поздно уже. Я подошел к столу, снял трубку с телефона, набрал номер диспетчерской и вызывал дежурную группу к своему дому. На всякий случай. Если тут постоит броневик с пулеметом, то ничего плохого от этого не случится, я думаю. А затем набрал полицию и заявил, что поймал человека в своем доме и обнаружил нелегальную прослушку. Без подробностей. Пусть сначала обычные патрульные приедут.

Видео никуда не делось, так что я все равно могу разжечь самый натуральный костер под задницей у Фицпатрика. И я этой возможностью сейчас воспользуюсь. Они сами дали мне в руки хороший повод.

Полиция приехала первой. Два «тахо» в полицейской раскраске, на этот раз управления шерифа округа Баккен, опять в Северной Дакоте. Я предъявил им документы и сдал пленного. Или арестованного, потому как я тоже полиция и право задерживать имею. А тут и наш зеленый «инкас» подкатил, фырча большим дизелем. Пятеро, все вооружены до зубов, так что беспредельничать уже точно не получится.

Потом подъехал еще один фургон телефонной компании. Я чуть напрягся, но на этот раз оказались действительно технари, их шериф вызвал искать и снимать прослушку. Один из них, высокий, худой, сутулый, с седой бородой, уверил меня, что ему под силу все, что хоть как-то связано с электричеством.

То есть все. Дави Уоррен на начальника полиции, не дави, но волна уже пошла, гасить ее поздно. Затем я набрал на планшете сообщение Фицпатрику:

«Твой человек попался, прослушку обнаружили. Ролик с тобой и Хендерсоном по-прежнему у меня, я сделал копии. Если не хочешь, чтобы его к вечеру посмотрел весь анклав, то приезжай в штаб «Лайт сэйбр» к 15.00. Лучше один. Чем меньше ушей и глаз при разговоре, тем лучше для тебя».

А потом послал второе сообщение, уже Насте, попросив подготовить к вылету «сессну» на поплавках. Может, и сработает это все, посмотрим.

Худой телефонист нашел и снял три микрофона. Два были на втором этаже и один на первом.

– Раз плюнуть, – важно сказал он, демонстрируя трофеи. – Им пришлось к проводке подключаться. И антенна на каминной трубе.

Ну да, антенна. До «площади Уоррена» отсюда совсем недалеко, так что даже в наше время мощности передатчика должно хватать. Наверняка в здании мотеля слушают, никто бригаду в машине поблизости не держит.

Я действительно наделал копий видео. Нашел у себя еще три флешки и на все скопировал. Дополнительная страховка. Сработает мой план с Фицпатриком или нет, а это не помешает.

Затем я быстро сгреб оба наших «тревожных рюкзака», мой и Насти. Мой автомат в машине, Настя свой тоже с собой возит, но вот магазинов нужно больше. Набрал двенадцать штук, скинул в сумку. Затем, хмыкнув, надел на бицепс левой руки эластичную ленту и сунул за нее, прямо в рукав, маленький «смит-вессон». И коробку патронов к нему в рюкзак. Второго магазина к этому крошечному пистолету я не нашел. Ну и ладно.

Потом, недолго подумав, сменил пистолет, взяв вместо STI тот самый FN песочного цвета, что взял когда-то трофеем в Канзасе. Единственное оружие с глушителем у меня, может пригодиться. А затем, еще чуть-чуть подумав, затолкал в рюкзак свой сорок четвертый и еще две коробки патронов. Это, скорей всего, уже на счастье, я его больше как талисман вижу.

Все. Ну сейчас будет еще одна попытка как-то отсюда вырваться. Пока едем в штаб. На всякий случай в сопровождении броневика, потому что береженого бог бережет, верно?

По дороге получил ответ от Насти о том, что самолет к вылету готов. Она анонсировала занятия по посадке на воду и взлету с воды. Здесь это весьма актуально, множество озер – естественные аэродромы. Никто не удивился.

В штабе сразу прошел к себе, попутно оставив одну из флешек в сейфе в диспетчерской, как и собирался. Затем вызвал всех «самых своих» – вышедшего уже из госпиталя Люзеля, Роба, Бобби Джо, Джастина, Солдата Джейн, Алекса и Дэнниса. Тех, кто с первых дней со мной.

– Смотрите. – Я включил ролик на своем лэптопе. – Пока прошу держать это все в секрете, примерно до завтра. Джастин, – я выудил из кармана еще одну флешку, – здесь копия, пусть будет у тебя. Ноутбук будет здесь, на этом самом месте. Роб, еще копия, тоже держи при себе. – Я отдал еще одну флешку.

Ролик все просмотрели в полном молчании. Фицпатрика опознали сразу.

– Бобби Джо, Роб, второго убийцу узнаете?

– Это тот кусок дерьма из Форт-Мак-Мюррея, – прищурился Бобби Джо.

– Он самый.

– То есть они еще и гребаные друзья? – уточнил реднек.

– Они партнеры. Человека в машине кто-нибудь узнал?

– Он из секьюрити нефтекомпании, – сказала Солдат Джейн. – Видела его там несколько раз.

Я кивнул.

– В один пятьсот должен приехать Фицпатрик. Он пройдет ко мне в кабинет. Я думаю, что привезет его этот. – Я щелкнул ногтем по замершему на экране изображению человека за рулем. – Бобби Джо, – я посмотрел на него, – Клод, – перевел взгляд на Люзеля. – Услышите в рации слово «садись», которое будет адресовано Фицпатрику, – заходите сюда с оружием, помогаете арестовывать ублюдка. Роб.

– Да?

– Как Бобби Джо и Люзель зайдут ко мне, арестовываете всех, кто в машине. Поставьте «пятьдесят» на прямую наводку, они могут приехать на бронированной машине. Зажмите их броневиками, уехать никто не должен.

– Я понял.

– Если этот, – мой палец снова уперся в экран, – будет там, то тащите его сюда.

– Принял. Если будут другие, то что делать с ними?

– Заприте до вечера. Не давайте им ни с кем связываться.

– Каким боком к этому Уоррен? – спросил Джастин.

– Думаю, что никаким, – покривил я душой. – Он не знает ничего.

Так лучше для анклава, я все уже обдумал.

– Убитый похож на Уоррена, – сказала Солдат Джейн.

– Похож, – кивнул я, не став развивать тему. Лишнее это все.

– И что потом? – спросила она.

– Вы мне поможете довезти Фицпатрика и второго, если там будет второй, до самолета. Потом мы попрощаемся.

– Не понял, – прищурился Алекс. – А ты куда?

– Не я. Мы. Мы с женой. Попробуем пройти в нормальный мир, из которого эти, – я кивнул в сторону компьютера, – протащили сюда Уоррена.

– Это что, реально? – Он прищурился еще сильнее.

– Это возможно. В принципе. Мы рискнем.

– А если не получится?

– Тогда мы окажемся еще в одном мертвом мире. Как уже бывало до этого.

– Бывало? – уточнила Солдат Джейн.

– А откуда я, по-твоему, столько знаю про Тьму?

– Я бы тоже рискнула, – просто сказала она.

– Джейн, нет никаких гарантий. Вообще. Может закинуть куда угодно. В моем «прошлом мире» жить было куда хуже и тяжелей. Нас может разбросать в разные миры, и ты там окажешься одна. Представь себе мир, как здесь, и ты сейчас оказалась в Мичигане. В лучшем случае.

– Я уже оказывалась в Мичигане, точнее, возле Денвера. – Она как-то равнодушно пожала плечами. – Теперь я хотя бы вооружена и многое умею.

– Не могу тебе отказать, тут тебе решать, – вздохнул я. – Но хотел бы, чтобы ты передумала.

Задумалась не только она, я по лицам вижу, но только она решилась.

– Босс, а тебе зачем? – спросил Дэннис. – Тут почти вечная жизнь, как я понимаю.

– Именно это нас и пугает.

Он просто хмыкнул с оттенком недоверия. Тогда я снова обратился ко всем:

– Мы – полиция. Мы охраняем закон и имеем право задерживать. Я предъявил вам доказательства преступления, и мы задержали преступников сами. Вы думаете, что это для того, чтобы сдать их в участок, а на самом деле я их увезу. Неожиданно.

– А зачем они? – Это уже Алекс.

– Чтобы пройти в дверь. – Я изобразил указательными пальцами в воздухе прямоугольник. – Это их дверь, они ее пробили, и они к ней ключ.

– Я тоже иду, – вдруг поднял руку Алекс. – Рискну. Как-то тоже не очень представляю тысячу лет жизни. На хрен такую жизнь.

– В самолете шесть мест, больше взять никого не сможем, особенно если учитывать вес экипировки.

Стоп… взять тогда вертолет? Уже ведь есть кому контролировать пленных, все упрощается. В нашем «белле» на два места больше. Он заправлен. И можно пометить на карте, откуда его потом забрать, пилотов уже хватает. В данном случае это уже становится разумным.

– Алекс, Солдат, соберите вещи. Экипироваться по полной, для выживания. Тут все есть. Патронов как можно больше, сколько унесете. Лучше потом лишнее бросить, чем не иметь нужного. И всем быть готовыми.

После чего, распустив всех, взялся звонить Насте. Пусть едет сюда, все упрощается. Или наоборот, я пока не знаю.

Фицпатрик подъехал без четверти три, то есть нервничал. Подкатил на бронированном «экспедишн» из тех, что мы тогда вместе с «инкасами» притащили. Вышел из машины он один, но еще двое остались в кабине, разглядеть лица из окна не получилось, стекло бликовало. Ну да и не важно, мои люди кого надо запомнили, разберутся. Лишних вопросов никто не задавал, жизнь на вечном фронтире приучила ко всякому, в частности все воспринимать как данность.

Фицпатрик зашел один, чего я и ожидал. Настороженный, бледный, злой. Даже слушать его не нужно, чтобы понять, что он меня авторитетом взять решил. Другого выбора в разговоре у него все равно нет. Но это зря, он же сам приехал, так что авторитет малость дутый получается, со мной не сработает. Да и не собираюсь на самом деле с ним ничего обсуждать, планы-то другие.

Поэтому я просто направил автомат ему в грудь и подал условный сигнал. В дверь тут же вошли Люзель и Бобби Джо, тоже вооруженные. Фицпатрика положили лицом в пол. С улицы послышался звук заработавших дизелей – броневики блокировали машину с приехавшими. Послышались крики, потом, минут через пять, Роб доложил:

– Оба упакованы. Один наш, второго не знаем.

– Второго в ангар, нашего обыскать и в вертолет. И руки, и ноги стянуть. И этому тоже, – повернулся я к своим бойцам. – На руках дотащим. А так он даже дернуться чтобы не мог.

На Фицпатрике ничего интересного не было. Пистолет, еще один, маленький, документы, бумажник, небольшой планшет в чехле.

– Потащили.

Впрочем, я потащил только свое снаряжение, а Клод и Бобби Джо потащили спутанного злодея. Настя, подглядывавшая и подслушивавшая из диспетчерской, вышла с рюкзаком на плече.

– Любимая, грузимся.

На улице черный внедорожник с распахнутыми дверями, зажатый двумя угловатыми, похожими на сундуки броневиками, в салоне вертолета связанный человек. Солдат Джейн и Алекс забрасывают свои рюкзаки. Всё, все готовы, всё готово.

– Грузимся! Бегом!

Теперь только время не терять. Фицпатрик, похоже, в полной прострации. Происходит что-то такое, чего он никак не ожидал. Не знаю, чего именно он на самом деле ожидал, но чего-то другого. Не того, что ему и слова сказать не дадут. А зачем ему давать? Говорить-то нам уже не о чем на самом деле, все и так ясно.

Проверка перед запуском, запуск, старт, все ускоряющиеся винты, отрыв от площадки. Настя справа, впервые вижу ее на пилотском месте такой неуверенной. Пошли. Полетели. Земля под нами вниз и назад, проплыли, пока еще неторопливо, степенно набирая скорость, над широкой взлетно-посадочной полосой авиабазы, над новой стоянкой для техники, над оградой. Вышел на шоссе – уже привычный ориентир, – повел машину вдоль него, понемногу добирая высоты и скорости, постепенно поднявшись метров на пятьсот.

Что в пассажирском салоне? Тут именно салон, не отсек.

Эти двое сидят, никто не развязался, бойцы с них глаз не сводят. И что будет дальше? Сработает дверь? Куда нас закинет? Останемся ли мы все вместе или разбросает? Ладно, долетим и разберемся, там видно будет, никуда это знание от нас не денется.

В новом мире я на вертолете летать смогу? Мне нравится, жалко будет обломаться. Я бы вообще в пилоты вертолетные пошел, если получится. Только не здесь. Здесь я уже не хочу лететь над дикими землями, побаиваюсь. Боюсь, что случится что-то или со мной, если летаю я, или с Настей, если она. А я больше не хочу и не могу с ней разлучаться. Нам надо быть вместе. Пусть и не навеки, а на нормальную человеческую жизнь, но вместе.

За бортом облачно, дождик опять начинается. Это, наверное, не очень хорошо. Осень, что поделаешь, и про погоду я ни разу не подумал, не до этого было. А теперь вот она и как-то не радует. Облачность низкая накатывает, надо опускаться, а то в облаках увязнешь и потеряешься. Мне бы лучше землю и дорогу видеть, и щетки на стекле я уже включил.

Знакомый уже маршрут на Лак-Ла-Биш, озеро справа, на этот раз всего две лодки на его серой поверхности. Самые фанаты рыбалки, наверное, остались. Если отсюда не вырвусь, то через ближайшие сто лет стану таким же, наверное. Мне тогда уже к пятидесяти будет.

Граница анклава, блок, тонкий ствол пушки «брэдли» уставлен в поле, сама БМП упрятана за рядом барьеров «хеско». Пара вооруженных «хамви», артиллерийский «страйкер», стоящий в капонире. Из трубы, проткнувшей навес, валит дым клубами. Барбекю у них там, что ли?

– Солдат, как там клиенты? – спросил я по короткой связи.

– Тихие, – почти сразу ответила Солдат Джейн.

Хоть бы нам дальше так вместе и прорваться, пусть бы нас не разбросало по разным слоям. Они уже проверенные оба, надежные, с ними было бы проще.

Облака прижали нас до четырехсот футов. Дождь усилился, но до ливня ему далеко пока что, обычный осенний дождь. Да и ветра почти нет, так что лететь совсем несложно. Несмотря на дождь, видимость оставалась приличной, шоссе я из виду не терял, сдвинувшись от него правей метров на двести, наверное. Винт рубил дождь и мокрый воздух, свистяще работали турбины, щетки беззвучно сметали воду со стекла.

Вдалеке, на пределе видимости, сквозь дождь прорезалась колонна машин, идущая навстречу. Колонны все тянутся и тянутся в анклав, который теперь как воронка засасывает в себя все, до чего может дотянуться и что поможет выживать его обитателям сквозь сотни лет неожиданно растянувшегося для них времени. Странно только, что в колонне нет привычных восемнадцатиколесных грузовиков, только военная техника и, кажется, пара заправщиков. Нет, есть вон два грузовика с тентами, и на этом все.

Несколько вооруженных «хамви», пара «страйкеров», несколько МРАПов. «Армия» анклава в поход ходила? Нет, в анклаве сразу же всю технику перекрашивают в канадский защитный цвет и наносят опознавательный знак – вертикальную белую широкую полосу. А тут цвет пустынный и никаких знаков.

В таких размышлениях я проскочил колонну, оставив ее за хвостом вертолета. Но что-то не так.

– Всем внимание, наблюдаем за колонной, – взялся я за короткую связь. – Могут быть адаптанты, пытаемся опознать.

Вертолет вошел в пологий широкий вираж. Вдоль колонны уже не пойду, если там противник и он откроет огонь из всего имеющегося оружия – нам сразу же кранты, в один момент. Если же пойду дальше и параллельно, то стрелкам взять правильное упреждение будет сложно, сомневаюсь, что они там очень уж опытные.

Неправильная какая-то колонна, неправильная, наши колонны совсем другие… таких, как эта, не бывает…

Машина легла на нужный курс, Настя разглядывала идущую по шоссе технику в бинокль.

– Стрелки в башнях во всех машинах, где вижу, – сказала она. – Наводятся в нашу сторону.

– Принял. – Я чуть завалил вертолет вправо, желая уже убраться как можно дальше из зоны эффективного огня.

Засверкали дульные вспышки, сразу несколько трасс протянулось в нашу сторону, но больше именно что в сторону. Я чуть бросил машину вниз и прибавил скорости, стараясь сбить даже такой прицел. Вроде бы услышал пару ударов словно бы молотком по корпусу вертолета, бросил взгляд на приборы, прислушался к двигателям – вроде бы все штатно, не сбил нас никто.

Колонна быстро исчезла за серой пеленой дождя, а я уже несся в сторону ближайшего блока, отчаянно запрашивая связь. Сбегаем мы или нет, но анклав надо предупредить, это точно адаптанты, и это точно рейд, тут двух мнений быть не может. И хоть блоки укреплены хорошо, сплошной границы они не образуют, да и черт знает чем вооружены адаптанты. Если у них есть ПТУРы и они начнут первыми, то и блоку придется очень туго.

Прошло минут десять, пока наконец откликнулся по рации блок.

– «Белл» полиции Колд-Лэйка вызывает блок, «белл» полиции вызывает блок.

– Блок-шесть на связи, «белл» полиции, слышу вас хорошо.

– Блок-шесть, в вашем направлении двигается колонна сил противника, до двадцати единиц брони, «хамви», МРАПы и «страйкеры», будьте готовы. Был обстрелян с земли. Иду на Лак-Ла-Биш, вызову помощь.

– «Белл» полиции, здесь блок-шесть, спасибо за предупреждение. Какова вероятность ошибки?

– Вероятность ошибки отсутствует, меня пытались сбить без всяких провокаций с моей стороны, наши так не делают.

– Принял, «белл» полиции, спасибо.

Теперь мы идем на городок у озера, там базируется немалая мотоманевренная группа, которая и должна усиливать блоки в таких случаях. Впрочем, у блоков есть телефонная связь, но если противник умный, то связь он мог заранее перерезать, заслав в тыл диверсионно-разведывательную группу. Лично я на их месте так бы и сделал. А вот вертолет, к слову, обстреливать бы не стал, пусть теряются в догадках как можно дольше о происхождении колонны.

Только сейчас услышал, как меня вызывает по короткой связи Алекс. А может, он только начал вызывать:

– Босс! Босс, отзовись!

– На приеме.

– Оба пассажира холодные. Думаю, что нам надо менять планы.

 

9

В вертолет попали всего дважды. Первая пуля прошла сквозь багажный отсек, не задев вообще ничего и оставив на память два круглых, выгнутых по направлению ее полета отверстия. А вот вторая пробила стенку пассажирского отсека, прошла вдоль того ряда сидений, что развернут назад, и вышла с противоположной стороны, умчавшись дальше сквозь дождь неизвестно куда. Однако так вышло, что именно на этом ряду сидели наши пленные. Оба. Пуля из крупняка, даже не заметив сопротивления их тел, чуть ли не разорвала обоих пополам, раздув свою временную полость до габаритов их тел, убив обоих. Мгновенно. Лишив нас наших «ключей» для прохода в иной мир.

Я посадил вертолет посреди пустующего фермерского двора, заглянул в салон, в котором сейчас было как на бойне. Кровь из двух тел залила весь пол. Тела убитых, притянутые ремнями к креслам, наклонились вперед и обвисли.

– Снимаем с них все стяжки, – сказал я, пытаясь принять хоть сколько-нибудь разумное решение. – Пусть все выглядит прилично.

Все их оружие и прочие вещи остались в штабе. Если будем возвращаться, то следует все вернуть и «сделать как было». Типа погибли при вылете на разведку, почти что геройски. Стоит мне предъявить к просмотру ролик, и все радостно согласятся с тем, что именно так все и было, проблем не будет. Я достаточно хорошо понимаю законы развития бюрократии, пусть даже такой зачаточной, как у нас в анклаве.

– Босс, что будем делать? – грустно спросила Солдат Джейн. – Все? Мы тут теперь навсегда?

– Есть дверь в Грэнби, – тихо сказала Настя. – И дверь в Форт-Мак-Мюррее.

– В Грэнби ты сама знаешь, куда она ведет, – почесал я в затылке в задумчивости. – Соскучилась по машинам без печек и домодельной одежде? Своему По-2, в котором коченеешь даже летом?

– Зато там друзья, и там интересней жизнь.

– Наверное, – согласился я. – Жизнь интересней, верно.

И там достаточно много людей для того, чтобы эта жизнь еще и развивалась. Но людей и здесь станет больше, у Углегорска было больше двадцати лет форы.

– А что в Форт-Маке? – спросил Алекс.

– Там дверь. Может, даже в нормальный мир. Оттуда сюда как раз и прошел Уоррен. Но там очень, очень плохое место. Там до Тьмы можно плевком достать. Твари могут разорвать раньше, чем мы до двери добежим.

– Не преувеличивай, – возразила Настя. – Можно прорваться.

– Но там именно что прорываться, то есть со стрельбой и всем прочим. И все равно никаких гарантий. И если та дверь почему-то не сработает, то нам уже не уйти, только последний бой принимать или самим стреляться. В один конец дорога.

– А если на броне? – спросил вдруг Алекс. – Там какое-то здание? Прижаться дверью, попытаться, а если не выйдет, то обратно в машину и домой.

– Для этого надо вернуться на базу. Возникнут вопросы. Могут не дать уехать.

– Можем уехать позже. – Настя подняла руку как ученица. – Подождать неделю, дать всему улечься, взять МРАП из тех, что пока не оприходовали, и просто уехать на нем. На броне вы с Теренсом в самую Тьму ездили.

Это да, это верно. Мозги закипали, но твари даже не пытались до нас добраться.

– До Грэнби, если придется менять планы, горючего не хватит.

– Горючее найдем, – вступила Солдат Джейн. – Всегда найдем.

Я подумал, кивнул, затем сказал:

– Никого не могу принуждать. Поэтому просто голосуем. Кто за то, чтобы после снова повторить попытку?

– Я за то, чтобы повторить ее прямо сегодня, – сказала Настя.

– Сегодня придется угонять машину, – покачал я головой. – Тогда нас могут попытаться остановить. И остановят. Получится нехорошо.

– А через неделю?

– К тому времени я найду способ получить единицу бронетехники официально и проработать легенду про выезд в Грин-Лэйк, например.

– И можно будет добыть прицеп-бочку и купить дизельного топлива, – добавил Алекс.

– Именно. Тогда нам горючего хватит докуда угодно. Голосуем.

Все четверо, включая меня, проголосовали за следующую попытку.

Никто никому ничего лишнего не сказал. Убитым распихали по карманам их вещи, сунули в кобуры пистолеты, после чего тела уложили на брезент и вызвали всех, кого положено в таких случаях вызывать. Трупы увезли, выпущенного пленного передали полиции. Ее начальнику, нагрянувшему сюда вместе со всеми, я просто сделал еще одну копию ролика, попутно выдав созданную на лету версию о том, что мы возили его опознать место. Почему сами? Да потому, что он помощник самого Уоррена, не хотели рисковать.

Версию проглотили. В главном я был прав: при наличии видео никто не хотел раздувать историю. Ее хотели забыть как можно быстрей и не вспоминать. И как бы сегодняшний день ни начался, что бы сегодня ни произошло, но домой я отправился с работы, может быть, лишь немного позже обычного. Как раз перед выездом пришла сводка о разгроме колонны противника. Остановили, подняли два «спуки», причем вторым успела поуправлять Настя. А те всех покрошили.

Как будто не было ничего сегодня. Как приехал с утра на службу, так и уезжаю. Вертолет уже отмыли, дырки от пуль завтра заделают. Все.

Уехали с Настей вдвоем на моем служебном «тахо».

– Ты действительно готова прорываться в Углегорск? – спросил я ее по дороге домой.

– Если выбор между этим миром и тем, то я ни на секунду не задумаюсь. А ты?

– Я тоже, пожалуй. Здесь нам скоро станет очень скучно. Мы все же другие. А может, чем черт не шутит, получится пробить проход оттуда сюда. И тогда… – Я не договорил, но она меня прекрасно поняла.

– Давай в третий раз домой не возвращаться, хорошо?

– Думаешь, что в данном случае бог троицу не любит?

– Уверена. Я уже сегодня чувствую себя идиоткой, снова возвращаясь назад.

Признаться, я просто рад, что дома нас никто не встречает. А то пришлось бы объяснять, почему снова вернулись. Действительно, начинает выглядеть нелепо, вроде истеричного супруга, который раз за разом демонстративно хлопает дверью, уходя навсегда, и немедленно возвращается обратно. Просто совсем несерьезно выходит.

Темнело понемногу, рабочий день уже для большинства закончился, и в городе, в торговом центре и барах вокруг, было на удивление оживленно и людно для буднего дня. А что всем этим людям делать дома? Семейный ужин? Собирать детей в школу? Так нет детей, и толком нет семей. Пока в анклаве ни единого брака не зарегистрировано, если считать после «отрыва» и с тех пор, как люди узнали, что жить будут очень долго. Наверное, просто никто не верит в верность на века. Бежать отсюда, бежать из этого мира, который поначалу казался таким комфортным. Пусть даже в Углегорск, там хотя бы люди другие, нам с ними проще.

А вот и берег. Проскочили до набережной, свернули. Я подсознательно ожидал увидеть у своего дома еще какой-нибудь фургон вроде утреннего, но фургонов не было. Был черный «экспедишн», за рулем которого сидел человек. Когда приблизились, готовые к любому развитию событий, водитель черного внедорожника выбрался из кабины и помахал рукой.

Уоррен. Уоррен Блэйк собственной персоной, во плоти, так сказать, без водителя и охраны.

Я подъехал еще ближе, опустив стекло со своей стороны, поставив «тахо» так, чтобы машина Уоррена оказалась между мной и домом. На случай того, что Уоррен сам решил пойти на дело, а в доме его люди.

Он мой маневр понял, кажется, потому что сказал усмехнувшись:

– Я пришел с миром, просто нигде не нашел оливковой ветви. Можем поговорить внутри?

Я скосил глаза на Настю, она лишь пожала плечами, типа сам разбирайся. Я снова посмотрел на Уоррена и кивнул. А что остается? Стрелять его тут, что ли?

Вошли мы все же осторожно, но маленькая смятая бумажка за входной дверью, которую я специально туда бросил днем, так и лежала на своем месте. Потом я с пистолетом обошел весь дом и не нашел ни единого врага.

– Садитесь. – Я показал на высокий табурет у стойки. – Могу предложить чай, кофе, пиво и бурбон.

– Если бурбон со льдом, то предпочту его.

Лед в морозилке был. Я забил им широкий стакан, плеснул туда щедро бурбона. Себе открыл бутылку пива. Настя, несмотря на поздний час, предпочла кофе.

– Я вас слушаю, мистер Блэйк. – Я сел напротив непрошеного гостя.

– Как погиб Фицпатрик?

– Обстрел с земли. Мы летели на вертолете.

– Куда, если не секрет?

– В дом вашей местной версии, мистер Блэйк. Которую трое ваших проводников убили вместе с женой, чтобы вы могли войти в этот мир. Жена была не так важна, насколько я понимаю, просто попалась под руку.

Уоррен, чуть помолчав, отпил «Четырех роз», поставил бокал на стойку, поболтал напиток в кубиках льда. Затем сказал:

– Значит, это так работает?

– Как? – Я посмотрел ему в глаза.

– Я не знал подробностей, – ответил он. – Мне просто сказали подождать, а потом сказали, что можно пройти сюда. Я думал, что мой клон скончался от Эпидемии.

– Может, он бы и скончался. Позже, – вроде как согласился я. – На тот момент он был еще жив и здоров, как и его жена. Их убили в их доме в Атабаске. Как долго Фицпатрик работал на вас?

– Несколько месяцев. Они появились за несколько месяцев до перехода.

– Предложили долгую жизнь?

– Не только. Еще и новый смысл в жизни.

– Нашли новый смысл?

– Несомненно. Вот этот анклав. Я нужен людям, я приношу пользу. Там, – он показал пальцем в потолок, – я себя исчерпал.

Интересно, что все мои собеседники, говоря о прошлой жизни, обычно указывают пальцем вверх. Словно соглашаясь с тем, что мы сейчас живем в некоей разновидности преисподней.

– Вы же знаете, как открываются проходы. – Я медленно перелил пиво из бутылки в высокий бокал. – Станцевать вокруг кактуса для этого недостаточно.

– Знал. – Уоррен не стал отрицать. – Просто есть такие люди, которых совсем не жалко использовать для этой цели. В нашем случае это были два сутенера и торговца наркотиками. О них сейчас никто не плачет, я думаю. Я на этом настоял.

– Удивительно благородно с вашей стороны, – кивнул я с преувеличенным почтением.

– Не надо иронии. Я просто сказал, что существуют совсем мусорные люди, которых надо выметать из жизни независимо от того, пробивает кто-то проход в другой мир или нет.

– Не стану возражать. Лучше скажите, как Хендерсон вдруг стал главарем банды психов.

– Я не знаю. – Уоррен развел руками. – Он с самого начала не собирался оставаться с нами. Мне кажется, что у него, Фицпатрика и Димарко был какой-то случайный союз. Они прошли сюда и тут же разошлись.

– Фицпатрик знал о том, что делает Хендерсон?

– Теперь думаю, что знал. Но он никогда о нем не говорил, так что я полагал, что тот уехал далеко и следы потерялись.

Ну нет основания не верить, я всегда так и думал.

– Когда мы начали операцию в Форт-Мак-Мюррее, Фицпатрик как себя вел?

– Никак. Как обычно. Активно помогал.

Понятно. То есть на Хендерсона ему наплевать было.

– Димарко? Кто такой Димарко?

– Подпевала Фицпатрика. Делал, что тот скажет. Мы редко общались.

– Кто начал подслушивать в нашем доме?

– Фицпатрик, я думаю. Он собрал небольшую службу безопасности компании, в ней с десяток человек всего. Интересует зачем? Или сами догадаетесь?

– Догадываемся.

– Мы знали, что вы хотите улететь в Россию. Но останавливать не стали. На тот момент это было для вас самым разумным выходом. И я был рад, что вы вернулись, нам нужны специалисты. Что вы хотели сделать с Фицпатриком? – резко сменил он тему.

– Ничего. – Я развел руками.

– Владимир, здесь нет никакой прослушки уже. Вы даже можете поискать на мне микрофоны, и затем мы прогуляемся вдоль озера и там поговорим, чтобы вы были уверены. Это не мой уровень провоцировать людей, поверьте.

– Фицпатрик – «ключ» к проходу в доме Уоррена-первого…

Уоррен-второй хмыкнул.

– …Там есть дверь. Проход, – пояснил я, видя, что Уоррен термин «дверь» не понял. – Думаю, что в ваш мир. Тот, из которого вы сюда попали. Без Фицпатрика или Димарко там уже не пройти.

– Ерунда! – Уоррен отмахнулся. – Никакой логики. Там погиб мой клон, так?

– Да. – Настя с чашкой кофе на блюдце присела на соседний с моим табурет. – Именно так.

– Мой клон жил здесь. – Уоррен хлопнул по стойке. – Фицпатрик и Димарко вообще неизвестно из каких миров. Они странники, они в моем мире были чужими, транзитом. Почему тогда проход должен быть в мой мир, а не в их, например?

Я немного покраснел. Затем все же сказал:

– Не знаю.

– И я не знаю, – кивнул он. – Проход в мой мир расположен в Форт-Мак-Мюррее. Фицпатрик говорил, что он всегда будет работать. Идите туда и попадете в мой мир, если вам так туда хочется. Обычный мир вроде того, каким был этот до Эпидемии. И вам никто не нужен, чтобы войти в дверь. По крайней мере, Фицпатрик мне это говорил, и я не вижу ни единой причины, по которой он мог бы мне врать.

– Если мы уйдем, нам не будут мешать?

– Нет. – Уоррен ответил сразу. – Могу даже предложить помощь. Хотите, вас просто подвезут до места вертолетом?

– Там не очень хорошо все для вертолета, – сказал я. – Мы бы предпочли получить бронемашину. С потерей которой анклав смирится.

– Не вижу никаких препятствий. Брони много, одной машиной можно пожертвовать.

– Тогда пожертвуйте.

– Хорошо.

– Кстати, а зачем вы приехали в гости?

– Расставить точки над «i». Каким-то образом для меня это важно. И понять, как реагировать на гибель своего верного помощника. Он бы умер в любом случае, верно? – Уоррен посмотрел мне в глаза.

– Есть совсем мусорные люди, которых надо выметать из этой жизни. – Я встретил его взгляд. – Даже если они личные помощники большого босса и помогли ему продлить жизнь.

– Я вас понял, – сухо ответил он. – Предложение остается в силе. Для всех четверых. Спасибо за бурбон. – Он со стуком поставил стакан на стойку, ледяные кубики в нем брякнули.

 

10

Ничего не произошло, Уоррен слово держал. Через два дня после этого разговора нас с Настей, а заодно и Солдата Джейн с Алексом уволили, выплатив выходное пособие, а затем назначили в состав некой туманной «экспедиции», но уже без зарплаты. Возглавил «Лайт сэйбр» теперь Роб, что было самым лучшим выбором.

Нам выделили машину – старый добрый М113 из запасов Национальной гвардии Миннесоты, который там служил в аэродромной охране, насколько я понимаю. С «полтинником» в турели, с виду вполне приличный, хоть далеко и не новый. Эти бронетранспортеры особой популярностью в анклаве не пользовались из-за гусеничного хода, разбивавшего дороги, так что держали их больше про запас. А учитывая слабую броню, они по боевым качествам проигрывали почти всему.

Но вот нам такой был в самый раз, потому что нам надо реку пересечь, а мост там один, и подступы к нему уже покрыты Тьмой. А этот сундук на гусеницах худо-бедно, но плавает. Да и по бездорожью идет хорошо, в отличие от тех же бестолковых перетяжеленных «страйкеров». Я вспомнил уроки вождения «жужи» в Углегорске, попрактиковался пару дней и вполне себе поехал. Тем более что рогатый штурвал бронетранспортера, похожий на самолетный, был куда лучше рычагов в управлении.

Нас никто не подгонял, никто же ни о чем не спрашивал, но при этом как-то ощущалось, что нас именно списали. Мы уже не здесь. Поэтому и тянуть время совсем не хотелось. Дожди продолжали лить, земля раскисала все больше и больше, так что вскоре и на гусеницах мы с дороги съехать не сможем, если тут будем сидеть.

Через шесть дней мы уехали. Не прощаясь ни с кем, не говоря никому ни единого слова. Свалили рюкзаки в машину, проверили канистры с топливом в держателях сзади и поехали. За руль уселся я.

До Форт-Мак-Мюррея дорога была по-прежнему почти полностью свободна. Да и кто мог ее захламить? Так что ехали быстро, держа хорошую скорость, для бронетранспортера прямо гнали. Когда на горизонте начала проступать Тьма, остановились, залили бак до полной, дальше будет не до этого.

Маршрут обозначили на карте заранее. Получился он сложным и весьма себе на авось, но выбор был невелик. К месту можно было подъехать только с запада, огибая город по часовой стрелке. А мост через реку был всего один, и подступы к нему, как я сказал, давно уже скрылись во Тьме, так что ехать нам пришлось через броды ниже по течению. К счастью, в этом месте оказалось не так уж и глубоко, потому что нас начало довольно быстро сносить течением. Но гусеницы толкнулись в дно реки, усыпанное галькой, как-то уцепились за него, и дальше я вдоль берега дорулил до подъема на пологий берег, где мы уже дух и перевели.

Машина оказалась резвой, мне нравилась. Нет, я помню, что главной бедой этого бронетранспортера была очень слабая броня, но как раз обстрела мы не слишком боялись, а вот от всяких тварей защищать она должна была хорошо. Правда, смотреть через наблюдательные триплексы было плохо и неудобно, очень уже непривычно, так что вел я ее, больше высунувшись в люк. Постоянно ливший дождь мешал, конечно, поэтому я еще и в дождевик закутался, а от холода спасал мощный отопитель. Да и от двигателя, что прятался за перегородкой справа, тоже тепло шло.

Затем мы катили на север по шоссе какое-то время, после чего углубились в сеть технических дорог, соединяющих бесконечное множество колодцев с битумным песком. Тут уже больше ориентировались по спутниковым снимкам из архива. Наш путь больше напоминал разгадывание лабиринта на последней странице в журнале. К счастью, все эти прииски не могли существовать без трубопроводов и линий электропередачи, а те строились с полосами отчуждения по нормам безопасности, поэтому, несмотря ни на что, мы к цели все же продвигались. Хотя приходилось местами ломиться уже через достаточно густой кустарник, а в одном месте даже мостить канаву, чтобы переехать через нее, иначе рисковали даже на гусеницах завязнуть.

Выехали мы очень рано и к середине дня все же почти выехали на ту дорогу, вдоль которой я гнался за Хендерсоном.

Первые твари появились, когда мы вскарабкивались на асфальтовую дорогу с совершенно раскисшей в глиняное месиво грунтовки, ведущей вдоль настоящего мазутного озера. Или чего-то похожего на мазут, потому что поверхность воды была идеально, нереально черной, с масляными разводами. Затем вдруг на этой поверхности образовалось три волдыря, мгновенно лопнувших и исторгших из себя каких-то невиданных раньше тварей, я даже затрудняюсь их описать. Он рванули к осклизлому берегу прямо по поверхности воды, или что в этом озере было, словно посуху.

Машина тяжело и мучительно даже на гусеницах буксовала на скользком, оплывающем грязью, размытом дождями подъеме, а я последними словами поливал, абсолютно несправедливо в данном случае, американскую технику, непонятно для каких условий созданную. Ствол пулемета смотрел в землю, так что Алекс с выражением ужаса на лице скатился в десант и судорожно захлопнул за собой люк за секунды до того, как твари успели запрыгнуть на броню.

Ударило внутрь холодом, страхом, перебивая даже поле нависающей Тьмы. Солдат Джейн совсем по-девчоночьи взвизгнула, обычно сдержанная на язык Настя высказалась не хуже извозчика, а я лишь тянул, словно толкая ее сам из последних сил, машину все выше и выше.

И вот тупой скошенный нос бронетранспортера поехал вниз, в триплексы вместо грязного неба вернулась грязная земля, машина качнулась взад-вперед, а гусеницы обрели достойную опору. Зарычав двигателем и подвывая трансмиссией, М113 все же вырвался на асфальт, довольно резво рванул с места, набирая скорость, выжимая из дизеля все, что можно выжать.

Твари вообще не имели привычки биться в броню без всякой пользы, я за ними давно это заметил. «Радар» подсказал мне, что они уже соскочили на дорогу и неслись следом, совсем понемногу отставая по мере того, как машина разгонялась.

– Алекс! За пулемет и отстреляй тварей! Если увяжутся, то догонят, когда остановимся, тогда хрен в них попадешь.

– Принял, босс.

Да, именно сейчас, когда они вытянулись по дороге следом в одну линию, бегут прямо.

В откинутый люк ворвался холодный ветер, дождь полил на пол десантного отсека. Зажужжал электромотор, доворачивая тяжелую, открытую сверху башню, затем несколько раз дудухнул короткими очередями «полтинник», гильзы со звоном покатились по броне.

– Цели ликвидированы!

Ну да, против 12.7 мало какая тварь устоит, я думаю.

– Не расслабляемся, дальше будет хуже!

Тьма буквально что щупальцами лезет в мозг, лицо онемело, в ушах шум и вата. Постоянное желание бросить руль и орать со страху. С ним борешься, борешься постоянно, и это дико, невероятно выматывает. Тьма – вот она, совсем рядом, страшная, уходящая в бесконечную высоту клубящаяся стена чистейшего Зла в самом концентрированном его виде. Зла, впивающегося в душу сотнями ядовитых жвал и рвущих ее на куски.

И призраки, впереди – призраки.

– Алекс, вниз! Люк закрой! Очки! Всем быть в очках!

Рукой по лицу – очки на месте, вроде как еще раз в этом убедился. Резинка затянута чуть не до боли.

Машина прет на максимальной, под семьдесят, призраки опустились, проскочили навстречу и остались сзади. Должны повернуть, может, даже догонят, они и за самолетом гонялись, но в очках мы для них практически неуязвимы, они ведь только через глаза. Хотя нет, не только, они еще пугают до такой степени, что чуть штаны не пачкаешь. Не мытьем, так катаньем достанут.

На чем-то другом сосредоточиться, а то мысли начинают путаться и нервы лезут наружу. Как машину вести самому себе подсказываешь, например. И сам же каждое свое действие комментируешь. Вот так, чуть сбросить скорость перед поворотом, теперь не довернуть лишнего, а то и развернуть может, асфальт грязный и скользкий. Сейчас прижмемся к внешней обочине, чтобы плавней зайти на внутреннюю, как в гонках…

Призраков тоже чувствую, они не отстают, но поднимаются выше, они тоже чувствуют, что нас им сейчас не достать. Тьма не глупа, ее твари всегда отличались реалистичностью подхода.

Настя бледная как полотно вцепилась в свой укороченный АК, как в спасательный круг. Солдат Джейн не лучше выглядит, даже куда хуже, глаза за очками совершенно безумные, как бы не запаниковала.

Уже даже не очень-то далеко, скоро будет поворот на насосную станцию – и мы на месте. Только боюсь, что именно тогда самое веселое и начнется.

Веселое началось раньше – бетонный столб с проводами упал поперек дороги и прихватил с собой еще и сосну. За обеими обочинами, слева и справа, глубокие канавы с грязью и водой, в каких засадить даже бронетранспортер – раз плюнуть. Дальше или пешком, или пытаться сдернуть столб машиной, сосну переехать сможем, я думаю. А вот в перепутанные тросы-провода я даже на гусеницах не поеду, в момент замотаемся и застрянем, приходилось видеть такое.

Поэтому будем двигать.

Разворот на месте, чуть задом к столбу. Трос у нас штатно за откидной аппарелью, так что ей поближе. Мне только зацепить, а потом рвануть.

– Алекс, на пулемет! Остальные наружу.

Выскочил сам под дождь, чуть не свалившись со скользкой брони.

– Джейн, прикрываешь! Настя, помогай! – Это уже по-русски.

Черт, я ни разу этот трос не отцеплял, как он здесь намотан и напутан, как держится? Ага, ничего сложного, только вот этот палец выбить… а он выбьется?

Болтающийся на груди автомат мешает, но я его ни на секунду не оставлю, у меня на это просто духу не хватит, потому что страха вокруг… все сущее пропитано страхом, просто сочится им. От близкой ли Тьмы или от призраков над головами в мозгу пронзительный тонкий свист, вызывающий просто физическую боль, думать тяжело.

Трос прямо под столб и вокруг, затем закрепить. Что сложного, казалось бы? Но руки трясутся, я весь трясусь, каждую секунду ждешь, что какая-то незамеченная тварь прыгнет на загривок и порвет тебя в клочья. И из-за чертовых призраков мой внутренний «радар» отказывает начисто, все забито помехами и наводками, он меня уже никак предупредить ни о чем не может, и это пугает больше всего.

Загрохотал пулемет, ударило по ушам. Затрещал автомат Джейн. Не оглядываться. Пусть они отстреливаются, а ты дело делай, цепляй трос. Любыми путями, как хочешь, сдохни, но зацепи.

Есть, захватил жесткое маслянистое тело стального троса. Чуть подтянуть, пропустить в проушину, вставить палец. Стрельба все идет.

Есть! Теперь можно обернуться. Несколько темных туш на дороге дальше, от них уже черный «дымок» идет, так что все, этих вальнули наглухо, они уже безопасны.

– В машину!

За штурвал, двигатель работает. Снова шарахнул с крыши «полтинник», машина слегка вздрогнула от его отдачи. Вперед, самым малым.

Гусеницы чуть буксанули на скользком и грязном, но я даже услышал, как бетонный столб пополз, заскреб по асфальту. Есть, пошло… и тут же уперлось, снова проворот гусениц впустую, нет под них нормальной зацепки на этой дороге. Чуть назад – и опять вперед. Что-то мощно спружинило, но сдвинулось. Снова пулемет заработал, активно. Черт, скоро ему перезаряжаться, а это не слишком быстрый процесс, не магазин в автомате сменить. А мне еще трос отцеплять.

Опять назад и опять вперед – еще сдвинулись. Если не сдвину, то тогда нам надо бежать, причем как можно быстрей, не теряя времени, пока все твари Тьмы не собрались вокруг нас в ожидании добычи. Но только есть у меня предчувствие, что не добежим, ни единого шанса они нам не оставят.

Рывок, еще рывок. Есть, пошло, я вижу. Где-то затрещало, затем все сдвинулось, бронетранспортер поволок свою ношу легко, оттащил ее к обочине. Теперь только трос отцепить, и дальше можно смываться.

– Прикрывайте!

Снова наружу. Какой дурак придумал вешать трос на аппарель, которая откидывается? Больше некуда? Приходится сигать через люк, скользя под дождем и норовя попасть под свой же пулемет.

Призраки стаей наверху, их визг буквально взламывает мозг, даже глаза болят так, словно кто-то вдавливает их в череп пальцами. Джейн смотрит на призраков, и теперь у нее в глазах чистейшая паника.

– Джейн! Проснись! Настя, оживи ее как хочешь!

Чертов трос натянулся, подклинил палец. Тоже дурацкая конструкция, тут обычный крюк был бы в тысячу раз лучше, особенно сейчас. Заматывать не буду, ну его на хрен, пусть сзади волочится, авось не зацепится. Тогда даже лучше без крюка, зря это я.

Просто выдернуть его из-под столба – и все, и можно ехать, можно убегать. Давай же, давай!

Очередь, и крик Алекса:

– Пустой! Перезарядка!

Звук стрельбы из «калаша», это уже Настя. Черная тень из леса, прямо передо мной, огромная такая тень, показалось, что со слона размером, не меньше. Почему-то проскочив мимо меня и обдав лютым холодом и ужасом, тварь замахнула на корпус бронетранспортера, накрыла собой Алекса и выдернула его наружу через люк. Сбросив тело… да, уже именно тело, он погиб сразу, на асфальт, она прыгнула сверху и рванула его голову всей огромной пастью. Я услышал хруст, брызнула кровь. И в этот момент я разрядил в тварь весь магазин из своего АК.

Тварь взвыла пилорамой, оглушив и почти разметав в клочья все еще сохранившиеся у меня чувства, но потом просто свалилась набок, истекая черным дымом.

– В машину!

Джейн в прострации, ее пришлось буквально загонять внутрь. Под люком стрелка кровь, огромная лужа. Плохо, теперь мы просто как маяк, как обеденный сигнал.

– Джейн, люк закрой!

– Алекс остался! – закричала она каким-то странным, прыгающим голосом.

– Алекс убит! Люк! Закрой драный люк!

С треском перевалились через крону лежащего дерева, качнулись, как на волне, затем машина пошла на разгон. Еще одна темная тварь выскочила на дорогу перед нами, но это зря, потому что бронетранспортер боднул ее всеми тринадцатью тоннами металла, подмяв под гусеницы, расплющив и раздавив. Уже совсем немного, совсем. Черт, я даже автомат не перезарядил…

На ходу левой рукой вытащил полный магазин из разгрузки, сбросил пустой под ноги, заменил. Подбирать пустой некогда, пусть валяется.

Две «гончих», несущихся вдоль обочины в одном с нами направлении. Довернули к нам, но сразу отстали – мы быстрые, и на броню они прыгать не будут.

Где поворот, где? Мы где-то совсем рядом, но сосредоточиться уже никак, я так могу просто мимо проскочить. Соберись, соберись, это последний шанс, не прощелкай его. Там трубы сверну́т вправо под девяносто, а нам следом за ними, куда трубы, туда и мы, они нам за путеводную нить.

Вон! Вон конец трубы! Тормоз, бронетранспортер не гоночная машина, на скорости его в такой поворот не заправишь.

– Почти на месте! Всем полная готовность! Рюкзаки к проходу, быстро!

Бронетранспортер сорвался все же в занос, гусеницы заскребли, но сразу уцепились за земной шар, погнали машину дальше по дороге. Вон этот домик, насосная, или что это такое. К нему, скорей, пока хоть как-то оторвались от монстров, пока их толпа, несущаяся где-то сзади, не догнала, не навалилась, не разорвала нас в клочья.

Тормоз, скольжение юзом. Упавшая аппарель, почти к самой двери выход, правильно подогнал. Рюкзак сразу на спину, приклад автомата откинуть.

Ты же глянь, крошечное облачко Тьмы висит над тем самым местом, где умер от моих пуль Хендерсон. Как венок, как надгробие от этой самой Тьмы. Настолько полон он был и Тьмой, и дерьмом, прости господи.

– За мной!

Есть тут дверь, есть по-прежнему, никуда не делась, не дверь даже, а целые ворота. Я ее даже через помехи взбесившейся Тьмы и визг призраков в вышине ощущаю так, словно в полной темноте прожектор зажгли, маяк. Уйдем. Мы в нее точно уйдем.

Джейн совсем плохая, глаза совершенно безумные. Настя ее просто тащит, та ноги переставляет механически, как шагающая кукла. Ничего, сейчас ее протащим и очухается, оклемается, мы уже все, мы уже у цели, у выхода из этого чертова полумертвого мира. Вон спуск в подвал, нам именно туда, мой «радар» на таком расстоянии ошибаться не может, сигнал слишком сильный, уже он забивает Тьму. Там вихрь, там воронка, там проход сквозь Тьму, разъединяющую и связывающую миры.

Алекс, черт, друг, как же жалко, почти ведь дошел.

Джейн вдруг сбросила шлем, помотала головой. Затем, ухватив всей ладонью, рванула с лица очки, отшвырнула в сторону.

– Дура! – заорал я. – Ты что делаешь?

Предчувствие неминуемого плохого. Дверь из подвала распахнулась словно сама по себе, выбросив двух тварей, силуэтом похожих на коренастых собак. Только силуэты, потому что видеть детали в сгустках Тьмы невозможно. мы с Настей в два ствола ударили по ним длинными, изрешетив в момент, но когда я обернулся, то столкнулся взглядом с Джейн. И глаза у нее были черными. Совершенно черными, как сама Тьма, – ни зрачков, ни белков, ни радужки. Только Тьма.

А еще ствол ее автомата смотрел мне в грудь. А затем на этом стволе расцвела мимолетная вспышка, а в грудь мне словно ударили молотом, вмяв в ребра пластину вместе с подложкой.

И тут же над правым глазом Джейн появилась черная, как мне показалось в этом бесцветном мире, точка. Голова ее чуть дернулась, выбросив красноватое, все же красноватое облако. Даже в этой сепии кровь все равно оставалась алой. И Солдат Джейн, милая и хорошенькая девушка, упала на бетонный пол не известной никому насосной станции на самой границе Тьмы. И это было куда больней удара пули в броню. Намного больней, до самых жгучих слез, до зубовного скрежета.

Я не ловил дыхание и не корчился на полу, кино и в этом врет. Эти новые жилеты прекрасно гасят удар автоматной пули, распределяя его по пластине и амортизирующему слою. Да и пули у нас с мягкими наконечниками, специально на тварей. Так что я просто сбежал в подвал, таща Настю за руку за собой, чувствуя зов прохода, и рывком захлопнул за нами дверь, отсекая нас от мира. Мы уже не там.

И этот мир вдруг начал медленно вращаться вокруг нас, а мы оказались в самой середине всего мироздания.

– Я тебя люблю, – сказал я, притягивая Настю к себе. – И буду любить вечно.

– Я тебя тоже.

Я нашел в темноте ее губы, теплые и нежные.

А затем мы понеслись куда-то по бесконечному тоннелю сквозь все.

И вдруг меня словно дернули в сторону.